Интервью

(набросок)

     Отвратительный запах несвежих рыбных консервов перешибал даже «аромат» несвежих носков. Хорошо, что я сразу отказался от «угощения», сославшись на то, что перекусил на вокзале, и достаточно плотно. Если б это было правдой, то меня в момент бы стошнило от окружающего зловония. Но, тем не менее, мой собеседник, причмокивая, с непритворным удовольствием поедал сварганенную им самим, так называемую пищу. Каждые пять или десять ложек, он с неописуемым восторгом на лице приобщался к рюмке,  предварительно щедро наполненной небезызвестным напитком. По счастью, коллеги предупредили меня о его … некоторой склонности.., и я заранее прикупил в подарок более-менее достойный продукт, который был радушно принят в дар.
     - Так не желаете? Ну, хоть попробовать?
     - Нет, спасибо.
     - Так может кофе? Чай?
     - Пожалуй, чай, - все-таки решился сказать я, пытаясь найти хоть одну общую точку соприкосновения, проклиная моё соглашение на данный визит.
     - Чай, так чай.
     Закопчённый чайник был водружён на загаженную двухкомфорочную газовую плиту. На стол было выставлено две большие чашки, сахарница со следами бог весть знает чего, какое-то непонятное угощение в виде засохшего печенья и банка неопознанного варенья. В одну из чашек был щедро насыпан растворимый напиток, видимо, обозначавший кофе. Ко второй чашке было придвинуто блюдце с пакетиком быстрозавариваемого чая. Я успел прочитать название фирмы-изготовителя и положил пакетик в предложенную мне чашку.
     - Так, собственно говоря, чем обязан визиту, молодой человек?
     Кипяток был разлит. И чтобы жажда-искусительница не заставила меня прихлебнуть из предложенной чашки, я начал с цели моего визита, мечтая чтобы поскорее он (визит) закончился.
    - Меня зовут … (тут я решил сымпровизировать) … Игорь Степанович…
     - Как, как? Игорь Степанович?
     - Да, да, Игорь Степанович. Журнал, который я представляю, в следующем месяце опубликует Вашу последнюю повесть … «Послесловие к реликвии» …
     - «Послесловие к реликвиям» …
     - «Послесловие к реликвиям»? Да, да, я помню, что в договоре оговорено, что окончательное название остается за Вами…
     - Ах, да. Я вспомнил. Действительно, я вспомнил. Мне прислали письмецо с договором, и я согласился, выставив лишь одно условие – о названии.
     - Так вот, наш (я подчеркнул это слово) журнал решил в качестве анонса поместить Ваше интервью. Собственно говоря, я за этим и приехал.
     - А зачем? В повести всё сказано. Вы читали мою (он подчеркнул это слово) повесть?
     Я вспомнил последнюю вечеринку.  И этот, так некстати возникший разговор с главным редактором. И предложение о командировке с туманными перспективами. И этот, тогда показавшийся полупьяным, а теперь – полуироничным, взгляд. И тяжелое утро, оставившее мне всего минут десять для ознакомления с повестью.
     - Да, - произнес я, стараясь не смотреть в глаза.
     - Вот и прекрасно, - воодушевился мой собеседник. – Вы прекрасно сможете расписать интервью, на вопросы, взяв цитаты из повести.
     И как в прошлый вечер, передо мной мелькнул этот совсем не полупьяный взгляд. Взгляд человека, отвечающего за свои слова и поступки. Взгляд ответственного, не только за тех, с кем  ежечасно, ежедневно сталкиваешься, но за всех нас - живущих на земле, живших когда-либо и когда-либо будет живших…
     … поезд монотонно отмеривал пройденные километры только по одному ему веданному измерению. Дорога обратно не была дорогой туда. Вместо полусонного времяпровождения, глаза съедали строки, и разум воспринимал их. И, что гораздо важнее, от прочтения и понимания рождалось восприятие и принятие новых идей, выраженных простыми и доступными словами…
     … повесть была напечатана в журнале без анонсируемого интервью и не была ничем ни отмечена – ни заметками рецензентов, ни откликами читателей. Буднично, как само собой разумеющееся, главный редактор подписал заявление об уходе ничем не примечательного, не подающего надежды журналиста.