Счастливые мгновенья Александра Паксюаткина

У Александра Паксюаткина скромная двухкомнатая квартира в многоэтажке, крошечная дачка где-то за городом и «жигуль-тройка», чтобы из дому на эту самую дачу ездить. Даже фамилия у героя моего рассказа подходящая — с  финно-угорского диалекта «Паксюаткин» переводится как «землепашец».


  Как барда-хулигана из института исключили  Да только на своей даче наш Паксюаткин — гость нечастый, в другую сторону крутит он баранку — в горы. Горы — его работа и отдых. Горы — его все. Пытаясь объяснить пристрастие к горам, Александр Сергеевич размышляет: — Когда поднимаешься к вершине, подползаешь к сложному месту и забиваешь крюк — есть выбор: можно спуститься или идти вперед, в безвестность, где часто подстерегает опасность. В такой момент надо решиться перешагнуть грань, отбросить все земное. В эти мгновенья забываешь про квартплату, питание, очереди… Но ради таких моментов стоит жить!


А таких замечательных мгновений у Александра Паксюаткина было немало. Поэтому он и считает себя наисчастливейшим человеком и безо всякой рисовки говорит: — Да, моя жизнь удалась! Ведь счастье и состоит в том, чтобы каждую минуту ощущать себя счастливым человеком! Паксюаткин обожает жену и сына, любит горы и работу, а также поэзию Мандельштама. Сам стихов не пишет. Александр Сергеевич считает, что так, как его великий тезка, ему не написать, а хуже он не хочет. Для него проще положить известные стихи на свою музыку и исполнить их под гитару. Потому что песня, как поется в другой старой песне, — «строить и жить помогает». Насчет «помогает жить», правда, Паксюаткин поспорил бы. Однажды, лет сорок назад, выступая на вечере авторской песни в Севастопольском приборостроительном институте, он, свободомыслящий студент, по просьбе зала исполнил запрещенную песню про советскую роту, которую при отступлении расстрелял наш же загранотряд. Зал зашелся в овациях. Но времена тогда были непростые — наши танки грохотали по пражской брусчатке, а песня, хотя и была про малоизвестные страницы Великой Отечественной, навевала вольнодумные мысли... В зале не аплодировал единственный человек в штатском, сидевший в первом ряду, — капитан КГБ. Как вы догадались, за занавесом цветов нашему барду не вручили.


 — Вначале меня за исполнение песни, «порочащей советскую историю», исключили из комсомола, — вспоминает Александр Сергеевич. — Потом, по указанию того самого капитана, посадили на десять суток… за мелкое хулиганство. Хорошо помню немолодого милиционера, сопровождавшего меня в камеру. Он вздыхал и с сожалением приговаривал: жаль, мол, что времена не те, иначе бы не на десять суток, а на десять лет посадили бы гада…  Через десять дней Паксюаткин вышел на свободу, но двери «приборки» перед ним захлопнулись. Вылететь с последнего курса — не каждый удостаивался такой «чести»… После того как нашего героя вышвырнули из вуза, он устроился на турбазу инструктором, а оказавшись в армии, попросился в десант. — Когда вернулся домой, в первые же дни на пляже со мной, якобы случайно, нос к носу столкнулся «мой» кагэбэшный капитан, — вспоминает Александр, — и говорит: «Привет, Саша, заходи в гости — помнишь  куда?»
 Капитан помог Паксюаткину восстановиться на пятом курсе, а перед началом учебного года напутствовал:

 — Ты теперь как бы пострадавший. Начнут студенты спрашивать, завяжутся разговоры… Вот тебе мой телефончик, набери, если что…
 Телефон Паксюаткин, правда, записал, но так по нему никогда и не позвонил… С тем капитаном Александр так больше и не встретился. Говорят, его постигла печальная судьба: уволили из органов… за мягкотелость.


После окончания института наш выпускник вместе со стройотрядом поехал на Камчатку, заработал немного денег, а оттуда отправился на Кавказ. В горах встретился с юной альпинисткой Верой — своей будущей женой… Спустившись с вершин, Александр Сергеевич работал по специальности: помогал оснащать сельское хозяйство передовой техникой, точнее, эту технику налаживал. В конце семидесятых его направили в Польшу переводить тамошние теплицы на автоматический режим. Не забывал и про горы, покорял вершины вместе с поляками и югославами. Вернувшись из стран соцлагеря, Паксюаткин уволился из пусконаладочного управления и пошел «на повышение» — около десяти лет работал высотником: красил, очищал трубы, мачты, высотные сооружения… Очень интересная работа была! Но покорение индустриальных вершин отличалось от взятия горных пиков.


 — В составе сборной Украины мы ходили по «крутым разрядам», — продолжает рассказчик. — Ездили то на Кавказ, то на Памир. В 1976 году на Памире встретился с удивительной женщиной, нашей землячкой, Эльвирой Насоновой, покорившей четыре семятысячных вершины. Таких покорительниц на планете было немного… В той же экспедиции Паксюаткин увидел Визбора:

 — Снявшись недавно в «Семнадцати мгновеньях весны», «Борман» прилетел на вертолете. Немного полноватый,  очень демократичный в общении, для нас он был прежде всего не актером, а бардом, охотно исполнявшим свои песни. Нет, в горы он не поднимался: Юрий Иосифович был не альпинист, скорее,  горнолыжник…   «Экстрим самонадеянности не терпит!» Сегодня Александр Паксюаткин работает заместителем командира горноспасательного отряда МЧС по профилактической подготовке, активно занимается спортом и обучает других горным навыкам. В прошлом году он, 63-летний оптимист, выиграл первенство Украины по альпинизму в малых горах (вместе с ним в связке ходит феодосиец Александр Кругленко).
 В прошлом же году Паксюаткин занял еще одно первое место — по скалолазанию (на стендах) среди ветеранов. К развитию экстрим-туризма среди молодежи Александр Сергеевич относится настороженно: — Экстрим — это опасность, а молодежь зачастую не имеет должной подготовки и опыта. Слепая, ничем не обоснованная вера в себя заканчивается трагедией. Так, в позапрошлом году с Крымских гор мы сняли 129 экстремалов, в прошлом — 160.


А для того чтобы не испортить счастливые мгновенья своей жизни, Александр Паксюаткин настоятельно рекомендует идущим в горы зарегистрировать свой маршрут в МЧС на улице Кечкеметской, 103 (тел. 579-091), в случае же опасности в горах звонить с мобилки оперативному дежурному по 101.

Опубликовано в газете "Крымское время"  2008.01.31