Мои Он и Она

…Я очень люблю Ее, и надеюсь, что Она об этом не догадывается. Иначе загордится и решит, что мной можно вертеть, как угодно. Впрочем, Ее и сейчас от этого мало что удерживает. Иногда приходится Ее одергивать. Тогда Она сердится, но быстро остывает – не умеет Она злиться. Хотя очень старается.
Мне нравятся наши ночи. Обычно я жду, пока Она уснет (а ждать иногда приходится долго – Она любит читать допоздна), потом осторожно проскальзываю под одеяло с Ней рядом, и, прильнув щекой к Ее груди, слушаю ровное биение Ее сердца,  Ее легкое, почти невесомое дыхание. Она часто ворочается, но это давно меня не раздражает. Иногда Она что-то сонно бормочет, но, нащупав меня рукой возле себя, успокоенно замолкает. Бывает, Она плачет во сне. Тогда я приникаю губами к Ее губам и высасываю из Ее снов плохие воспоминания.
Она божественно готовит, но я всегда ворочу от Ее стряпни нос, чтобы Она знала свое место. В конце концов, Она – просто женщина. Иногда я позволяю Ей себя гладить и целовать, но не слишком часто. Когда Она за что-то ворчит на меня, я с презрением показываю Ей спину. Бывает, конечно, что Она принимается чем-нибудь в меня швырять, и тогда приходится уносить ноги, а потом – долго и унизительно подлизываться. К счастью, моя маленькая дурочка слишком добра и не помнит обид.
Его я тоже люблю, хотя, пожалуй, не так сильно. А когда Он шлепает меня тапком, так и вовсе нежных чувств к Нему не испытываю. До Него я был у Нее один-единственный. Но Он любит Ее, а Она – Его, и со временем я тоже Его полюбил. Он никогда меня не кормит и редко ласкает, Он разговаривает со мной строгим голосом, но я-то знаю, что нравлюсь Ему. Когда Она спит, мы частенько хитро переглядываемся через Ее плечо. А когда Он смотрит на Нее, Его лицо начинает светиться. Она, конечно, этого не замечает, зато вижу я. От моих глаз ничто не укроется. А еще – я дико ревную. Когда они обнимаются, я норовлю влезть между ними. Она смеется, а Он хмурится, но никогда не прогоняет меня.
Возможно, я люблю их даже чуточку больше, чем мне бы хотелось. Но – как иначе? Ведь они – мои люди.
Мяу.