Овечья нога

   Амач была самой маленькой девушкой в деревне. Девочка с мизинец. Если совсем точнее – с наперсточек. Именно так называли ее ласково - девочка-наперсточек.  И мало кто верил, что она стала уже совершеннолетней! Но она стала и  с трепетом ждала шорыкйол.
   Шорыкйол (дословно «овечья нога») – это марийский зимний хеллоуин, языческие гуляния в честь нового года, святки, с реками "кумушки" - знаменитой марийской самогонки, с ряжеными, гонявшими по всей деревне провинившихся за год мужиков, с мистическим гаданиями на суженых. Вот последнее-то и интересовало Амач. Какое-то смутное и трепетное чувство подсказывало ей – пора, пора заглянуть и в будущее! Самым верным и в то же время самым страшным из гаданий на шорыкйоле был так называемый перекресток дорог. С наступлением темноты девушки выходили за деревню на безлюдный перекресток, ложились на снег и слушали, о чем гудит земля.
 
   …Амач сразу же отстала от подруг. Ради такого случая она надела новые валенки, которые ей подарили на день рождения. Они, не усаженные, были жестки и, конечно же,  велики, цеплялись, казалось, за каждую крупинку снега. Было темно и страшно. Вдобавок девчонки вспоминали, какие ужасы были на прошлых гаданиях на перекрестке – как из-за сугробов вдруг являлся огонь и начинал палить шубенки девушек, как из ночи выползал снежный человек и пытался схватить за подол самую юную красавицу, которая осталась после этого заикой, и так далее, и тому подобное.
   Когда Амач нагнала подруг, те уже лежали на снегу и слушали землю.  Легла и Амач. Но не ухом к земле, а лицом к небу. Легла и… забылась,  завороженная бездонной красотой! Она была один на один с небом. Звезды были так близки, что до них можно было дотянуться рукой! Можно было теплым дыханием затуманить небо, как зеркало, и стереть пятно варежкой. Или  дунуть и  переворошить все светила!
Звезды тоже заметили девушку, с удивлением разглядывали ее. Что за кнопка, что ей надо? Потом жутко развеселились, начали перемигиваться, о чем-то неслышно переговариваться,  и  зашелестел по вселенной звездный шепот: Амач, Амач…   Девушка почувствовала, как что-то тяжелое  гулко забилось внутри земли, под сугробом, на котором она лежала. Амач аж подбрасывало, и она  бы вскочила и побежала  прочь от этого страшного места, если бы не догадалась, что так  бьется ее собственное гулкое сердце.
 
   На обратном пути девчонки бурно делились впечатлениями. Оказывается, они слышали звон бубенцов, топот копыт, бульканье самогонного аппарата. Все говорило о том, что подругам нынче будут справлять свадьбы!
   - Ну, а ты, Амач, ты что слышала, о чем тебе поведала земля?
   Валенки Амач зацепились за очередную крупинку снега, и она упала.
   - Ей еще рано! Пусть подрастет малость! – вынесла приговор одна из девушек.

   Вставая, Амач глянула на звезды недоуменно, растерянно. «Что же вы отвлекли меня, я бы тоже прислушалась  к говору земли и услышала бы то, что услышали девчата. Это несправедливо!» Она готова была расплакаться от обиды, но на этот раз сдержала слезы.

   Подруги тем временем продолжали делиться впечатлениями. Да, все шло к тому, что нынче им выйти замуж! Дело осталось за малым – угадать, какими будут женихи. На шарыкйоле, сами понимаете,  это не проблема! Последнее гадание как раз этому и посвящено. Девушки должны были войти в ночной хлев, схватить в кромешной тьме овцу за ногу и вытащить во двор. По масти, массе и прочим признакам добычи и определялось, каким будет жених.
   Амач решилась на это гадание после долгих уговоров подруг.
   - Нынче тебе свадьба не светит, но ведь рано или поздно и за тобой придут сваты. Узнай же, кто будет женихом!
   И Амач согласилась. Вернее не стала особо брыкаться, когда молодежь затолкнула ее в хлев!
   Оказавшись в хлеве, она решила действовать наверняка, не стала хватать первую попавшуюся овцу, а прошла вглубь теплого сарая, в самый угол. Здесь и услышала она предательское нежное дыхание. Что-то робкое всколыхнулось в  груди девушки, и она схватила этот пульсатор нежности за заднюю левую ногу. Пульсатор, вопреки ожиданию, не сопротивлялся! Напротив, он благодарно ткнулся головой в ее валенок. Амач присела и погладила голову пульсатора. Голова тоже была нежной. И девушка улыбнулась.

   Когда Амач выволокла свою добычу во двор, ее встретила гробовая тишина. Лишь через какое-то время послышался смех, а затем и громовой хохот. Посыпались комментарии один обиднее другого. Что тут смешного? Она обернулась к своей добыче и увидела… Нет, лучше бы не видеть! Рядом с ней стоял, виновато опустив голову, старый облезлый козел! Этот древний разбойник доживал свой век в углу сарая среди овец и баранов, о нем давно забыли и никто бы не вспомнил, если бы Амач не выволокла его на середину двора!

   …Амач шла по ночной улице и рыдала. Слезам дана была воля, и они текли и текли, и она их не вытирала. Шла, спотыкаясь. Валенки были тяжелыми и неуклюжими, она метнула их прямо с ног в разные стороны,  и побежала по жесткому снегу в одних  носках.

   Звезды с перекрестка дорог провожали ее доброй улыбкой. Они, конечно же,  запомнили ее, красивую девушку с необычным именем Амач.