Обрывки образов катакомбы Шута

А открыл глаза. Вечер. Уже вечер. С тех пор, как пришла сестра со своей подружкой прошло уже четыре часа. Четыре часа! Я провёл глазами по комнате. Ленка всё также лежала на одеяле: голая и замерзшая. Сестра всё также крутилась около мольберта, подводя последние штрихи. Картинка получилась ничего себе так, похожая. Но всё равно – мертвяк.
-Всё, – объявила сестра, – готово, можно смотреть.
Ленка живо вскочила с дивана и побежала к мольберту. О, дьявол! Проклятое кресло! Провались оно пропадом! Ну, почему я калека???
Смотреть на это я был уже не в силах. Сейчас же в Город. Но едва я только начал своё путешествие, как понял: меня снова обманули. Сегодня не мой день! Вместо Города я отправляюсь в сточную канаву! Я просто провалился в пустоту, хотя хотел оказаться на том самом поле. Это знаете, как падение в длинную-длинную трубу. Ты летишь и летишь. Летишь и летишь. И всё только ради того, чтобы со всего маху бухнкться в эти зловонные нечистоты. 
Проклятье! Ну, почему сегодня всё так скверно! Почему так? Сначала сестра со своими закидонами, потом малолетка эта голозадая, помойка теперь ещё и эта..
Опять же, Женька. Пусть и воспоминания, но все равно больно. Больно, как будто это происходит со мной наяву. Теперь, вот, вместо своего Города, я попадаю у эти чёртовы катакомбы. Шут всегда был загадочным существом. И чертовски неуловимым. Меня долго мучил вопрос: Почему? Почему он умеет появляться из ниоткуда и так же запросто исчезать. Да всё просто потому, что он обитает в этих чёртовых катакомбах моего Города! Города, целиком и полностью подчиненно моей воле, Города, где каждый житель – моё создание! Города, где все, даже самые незначительные события происходят с моего молчаливого согласия!!! Он живёт в моём Городе, но не желает признавать его правил, скотина!
Крысиные норы, черт бы их побрал вместе с их обитателем и шуточками его дурацкими! Уродская забава Шута: запихнуть меня в этот мерзкий лабиринт и наблюдать за моими мыканиями по колено в дурно пахнущих нечистотах. Скотина!!! Погоди у меня, мразь, я и до тебя доберусь!
Три золотых правила в этих крысиных норах. Идти, держась руками за стену. Не делать резких движений. Не смотреть наверх.
Шут маньяк. Я давно подозревал это. Он выбирает самые изощрённые пытки для меня. Сначала – этот лабиринт. Да не лабиринт вовсе, а канализация. Канава сточная. Потом, эти люки. Где-то высоко-высоко над головами. Люки, откуда льётся яркий дневной свет. Свет, который так и зовёт за собой из этой вонючей жижи. Но я то знаю: туда – нельзя. Свет – смерть. Как в ту злосчастную ночь перед аварией. Свет несёт боль и страдания. Свет – плохо.
Раньше, ещё только после самой катастрофы, этот свет был ярким. До боли, до одурения. Он жёг, но он же и звал к себе. Как на том странном перроне в подземке. Но я-то знал, что ничего, кроме боли он не принесёт. Год за годом свет становился всё слабее и слабее. Всё выше и выше поднимались решётки. Но мне от этого только лучше. Чем меньше света, тем меньше желания идти к нему. Тем меньше боли и страха. Тем спокойней и больше времени на охоту за этим выродком. За этим Шутом.
Но Шут хитрый. Он прячется. Он не показывается, когда я здесь. Значит, здесь он уязвим. Значит, здесь его можно поймать и уничтожить. Значит, я это сделаю. Неважно, сколько времени мне придётся бродить по этим вонючим коридорам. Я знаю, этой твари от меня не скрыться!
Итак, охота начинается. Но сначала – ритуал. Я совершаю его всякий раз, когда попадаю в это место. Десять шагов прямо, потом поворот налево, потом еще прямо и уткнёшься носом в огромное жёрло трубы. Где-то здесь рядом навалена груда всякого хлама. Чуть напрячься и вот я уже иду, чуть согнувшись, по длинному-длинному своду, утонувшему в полупрозрачной дымке вонючих испарений. Ещё чуть-чуть и я попадаю в Храм.
Я давно нашёл его здесь. Очень давно. Это огромное помещение в центре которого висит белоснежный Священный Плащ. Точь-в-точь как тот, что носит этот мерзавец Шут. Я поднимаю с пола кусок арматуры – мою ритуальную палицу, которой я когда-нибудь обязательно проломлю ему голову, и начинаю.
-Я, Божество Города, что покоится наверху, взываю к тебе, о, Господин. Я прошу у тебя сил и везения, чтобы встретить в этих катакомбах моего врага – Шута, что так мерзко смеётся надо мной и что не хочет признавать над собой моей власти. Я падаю перед тобой ниц, Господин, я взываю о помощи! – Это – моя молитва. Я творю её каждый раз перед охотой. А ещё, я набрасываюсь на висящий плащ и с рычанием рву его в клочья. В следующий раз, когда я окажусь здесь, плащ будет снова висеть в центре Храма. Новый и целёхонький. Я знаю, это – проделки Шута. Он смеётся надо мной. Он чувствует себя непобедимым. Ну, что же, смейся. Недолго тебе осталось, ибо я выхожу на охоту!
Перемазанная одежда куда-то пропала. Вместо неё осталась узкая набедренная повязка и кусок арматуры в руке. Охота начинается.
Шут – хозяин этого мира. Он знает его как свои пять пальцев. Но всё же, он боится. Боится показаться мне на глаза. Значит, ему есть чего опасаться. Значит, он тоже смертен. Значит, у меня есть все шансы. «Бить врага в его же логове» – метко кто-то в своё время подметил. Однако же и странное место выбрал себе этот выродок для логова. Но, ничего, подожди у меня. Вместе посмеёмся.
Лёгкий шорох за спиной. Духи! Опять он за своё, мерзавец! Я развернулся. Прямо на меня смотрела сестра. Почти как живая. Так сразу и не отличишь. Поначалу меня эти фигуры пугали. Потом только я понял что они – муляжи. Фантомы. Куклы. Они стоят неподвижно и таращатся на тебя. Все они: сестра, её дружки пятиминутные, Женька, Ольга, Борода – мерзавец этот. Кого-то я обхожу стороной, но кого-то…
Короткий взмах палицей, и сестрина голова со звоном отскакивает в сторону. Через мгновение всё остальное исчезло в темноте, открыв передо мной крохотную арку. Даже здесь она не оставляет меня в покое. Помню, первый раз я было полез туда. Думал, может, здесь сестричка что-то интересное приготовила. Ага, дождёшься от неё!
Какое-то время я шёл по длиннющему коридору. А потом вдруг начался крутой подъём. Такой, что пришлось встать на четвереньки, чтобы хоть как-то двигаться вперёд. Я уже прополз несколько десятков метров, когда мне в колено впилось что-то острое и жалящее. Тогда я инстинктивно рванулся вперёд, но теперь уже точно такое же жало вонзилось мне в руку, в другую. Адская боль! По инерции я дёрнулся ещё несколько метров вперёд, как мне по глазам лупанул свет. Я попытался закрыть глаза ладонями и тут-же понял: я лечу вниз. Чёрти куда, на самое дно бесконечного колодца. Я и не думал, что взобрался так высоко.
Путешествие моё закончилось, когда я со всего маху плюхнулся в вонючую жижу стоков. Ободранный и разбитый на куски я лежал, проклиная сестричку: надо же, мать её, и здесь не может оставить меня в покое. Да за что же мне всё это?
Теперь я стал умнее, я не пытаюсь карабкаться куда-то черти куда. Я лишь обхожу стороной эти арки. К чёрту! Спокойней, когда они остаются где-то далеко! Как можно от меня подальше. Так и сейчас, я просто прошел мимо. Я не макака, чтобы лазить по этим трубам утыканным гвоздями. И дела у меня есть поважнее: найти Шута и проломить его тупую бошку! Проломит, и больше не появляться в этой дыре никогда!
Место здесь действительно унылое: слякоть и сырость. А ещё, полная безнадёга. Всюду, куда не кинуть взгляд, потные бетонные стены, тут и там покрытые гнойниками наростов водорослей, бездонные коридоры, по колено заполненные вязкой затхлой водой, и мрак. Мрак и страх. А ещё, моя ненависть. За всё время, проведённое здесь, даже воздух, кажется, наэлектризовался ненавистью. Моей ненавистью к этой твари Шуту и всему миру.
Чуть слышный шорох за спиной, разворот и удар. Бороде в пах. От души. Со всего размаху. Так, чтобы детей, не было никогда! Не хочу, чтобы такая мразь плодилась! И ещё один. Точно по плечу. Правая рука мумии Бороды отскочила и тут же растворилась во мраке. Так-то, выродок! На! Получи, падаль! Левая рука. А как тебе такое, тварь? Ловкое движение и эта идиотская козлинообразная бородка отделилась от подбородка и плавно спикировала куда-то вниз. А теперь ещё! На, жри!!! Подавись!!! Фантом со звоном рассыпался на миллион частей, когда я изо всех сил обрушил на его голову свою палицу. Я всегда крошу его по частям. Никогда не разбиваю с первой попытки. Это слишком просто.
-Ну, попадись, мне Шут. Сам попадись, а не подкидывай мне эти куклы. Давай, пугало ты огородное! Приди ко мне. Я здесь! Я жду тебя! – орал я, задрав голову кверху. – Иди, и мы славно проведём время! Я  и ты. Я и ты!  Что? Кишка тонка, да?! А что так? Страшно? Я изо всех сил саданул арматуриной по стене, аж искры посыпались во все стороны. И тотчас знакомая дикая боль скрутила меня всего изутри, заставив скорчится и повалится на пол. – Вот ты как, падаль? На! Подавись. Вот тебе, скотина! – изловчившись, я снова обрушил удар на стену. – Сдохни, скотина, сдохни! – превознемогая чудовищную боль, наносил я удары снова и снова по бетонной стене.