По Угре

- Я все твои рассказы в интернете прочитал, но что-то нет про то, как мы по Угре путешествовали. – Это мне Петя  говорит. Ему, понимаешь, лень самому вспоминать, вот он и упрекает меня.

Угра – это река такая. Впадает в Оку.
Про Угру-то все знают. Как там великое стояние происходило. Забыли что ли? Напомнить? Легко.

Иван третий, царь наш,  отказался платить  дань Орде, и назначил стрелку хану Ахмату. Ахмат собрал свою братву и приканал на Угру.  «Ты, - говорит,- за базар ответишь. Урою» -говорит.  Так тогда общались. Просто. Чисто конкретно. Только Иван был реальный пацан, хоть и третий, не дрогнул. Так, постреляли немного, а потом стояли. Ахмат  только плевал в нашу сторону. И обогатил наш язык бранными словами. Ах – мат называются эти слова. Потом ахать перестали, и один мат остался. Ничего в натуре Ахмат  сделать не мог. Так и ушел без бабла.

Было это давно. Мои воспоминания не такие древние, но все же…
Кому лень читать  про дела седой старины, пусть и не читает. А Петя  прочтет.

Вообще-то его  не Петя зовут, а Олег. Но мы его кличем Петей уже полвека, и он привык. Меня тоже, кстати, называли Петютей, а Витьку – Манюней.

Так вот, Петя. Помнишь, была у нас преддипломная практика. Но вместо того, чтобы каждый день ходить на  завод автотракторного электрооборудования, мы решили пойти на байдарках по Угре. Для байдарок это самая удобная река. Сейчас там движение такое, как на Тверской в час пик, и припарковаться, то есть встать на берегу, проблема. А тогда кроме нас и не было никого.

Взяли мы в профкоме  три байдарки. Рваные, конечно. Кто ж сдаст  целые. Откатался и сдал. Не свое ведь. Ну, ничего. Заклеили их, собрали, кое-что подремонтировали и вперед! Форева!

Выехали мы с Белорусского вокзала вечером. Не успели отъехать, как ты, Петя, закричал: «Вот уже Украина показалась!».
- Какая Украина?  Мы едем в сторону Белоруссии, - это Боря внес ясность. – Ты чё, географию забыл?
- Да нет, я про гостиницу «Украина». Вон, уже проехали. -А потом усиленно смотрел в окно и, пользуясь темнотой, говорил: «Красивые места здесь идут». Вспомнил? То-то.  Я правду говорю. У меня все ходы записаны. Мы ведь вели записи в бортжурнале.

Весь вагон спал, а нам захотелось чаю. Пришлось заказать  тридцать стаканов, и решили все выпить сами. Выпившему больше всех учредили приз – банку сгущенки. Ты, Петя, выпил семь стаканов.

Было нас шестеро. Как раз по два человека в лодку. Витька ехал с Тайкой. Он с ней дружил тогда. Боря  дружил с Ингой. Или, вернее, Инга дружила с Борей. Когда от Бори внезапно ушла Алла (Замуж ушла),  Инга  подхватила Борю. Не пропадать же парню.
Я в тот момент ни с кем не дружил, и  ты, Петя, тоже. И поэтому мы с тобой оказались в одной лодке. В скобках замечу, что были мы оба нормальной ориентации.

Кстати сразу напомню, что нам досталась самая старая, самая заплатанная байдарка. И мы возили в ней самые грязные предметы обихода: закопченное ведро, колы от костра, картошку, сковородку, грязную клеенку, подсолнечное масло и даже зачем-то  пятикилограммовую гирю. Мы рисковали, что лодка переломится на какой-нибудь волне, и от нее останется только жирный круг подсолнечного масла.

Утром поезд привез нас на станцию Угра. Стоял он всего 2 минуты, и нам нужно было успеть выгрузить все свои вещи. А выяснилось, что их   много. Выяснилось также, что до реки не близко. И все это предстояло нам тащить на себе.
Но тут подвернулся нам мужичок с подводой, который приехал встречать беременную жену. Не долго думая, он согласился отвезти наши вещи к реке. Возможность получить на бутылку отодвинула   беременную жену на задний план. Стали грузить. Все шмотки в подводу не умещались, мы наваливали их высокой кучей. Видимо эта гора перепугала лошадь. Или она подумала, что не  соглашалась везти такую поклажу. Боря дал ей два куска сахара, оставшихся от  чаепития в поезде, но лошадь  вдруг рванула. Возница повис было на вожжах, но не удержался, и попал под колесо телеги.

 Лошадь оборвала все постромки и умчалась. Телега остановилась прямо  посреди огромной лужи. Наши мешки попадали в эту лужу. Перееханный телегой мужик лежал и стонал.
Мы переполошились. Как оказать помощь? Никто из нас не знал. На всякий случай  стянули ему грудь полотенцем. Никаких медицинских учреждений, как мы выяснили, поблизости не было. А он все стонет.

Кто-то из нас догадался пойти на станцию Выяснили, что  скоро  будет проходить поезд на Москву, но  без остановки. И диспетчер приняла решение остановить поезд, чтобы отправить пострадавшего в ближайший пункт, где есть  больница. «Вожатый удивился, вагон остановился», как писал Маршак. Больного погрузили и отправили.

Боря пошел  к цыгану, который исполнял функции такси, возил куда угодно и кого угодно. По словам Бори, лошадь у него еще более норовистая, чем та, с которой мы уже имели дело. Цыган ее боялся сам. И удалось ее запрячь только с помощью цыганят и четырехэтажных ругательств.  Ахмату такие слова   были недоступны. Когда Боря собрался залезть в  бричку, приехал милиционер и срочно забрал цыгана на следствие по поводу какого-то убийства.

С этих печальных событий началось наше путешествие. Куда делась беременная женщина, мы так и не узнали. А была ли женщина? Никто ее не видел.
 Боря  пытался   залезть в оглобли и сдвинуть телегу под восторженные выкрики местного населения, но сил не хватило. Свои вещи  к реке мы тащили на себе.
Только  во второй половине дня  нам удалось собрать байдарки, разместить в них все вещи, и тронуться вниз по реке.

Сразу же пошел дождь. Мне он не причинил особого неудобства: какая разница мокнуть от дождя или от твоих, Петя, весел.
В первый день мы прошли мало. Вероятно еще и потому, что Петя не советовал спешить. По его подсчетам впереди прояснялось, и если бы мы начали спешить, то пришли бы туда, когда там не успело бы проясниться. Железная философия!

Вечером к нам на огонек пришел дед. Девчонкам нашим он сказал, что «мальчики у нас хорошие, а  вы «фестивальные». Потом он долго беседовал с Манюней, а под конец спросил, платят ли нам за то, что мы плывем. Был страшно удивлен, что нам ничего за это не платят.
Был у нас настоящий красный флаг с серпом и молотом. Я его привез из яхт-клуба. На каждой стоянке мы поднимали его. Почетное дело это поручили Пете, которого мы назвали парторгом.

 Выйдя на берег, Петя первым делом  вырубал длинную палку, привязывал к ней флаг, втыкал палку и усаживался рядом по-турецки. Остальные дела его мало интересовали. А ведь надо разгрузить байдарки, разжечь костер, поставить палатки, сварить еду.
- Петя, - обращался к нему Боря, - Чё сидишь? Надо вытащить байдарки на берег.
-А долго ли.- Идет вытаскивать, потом снова садится.
 - Петя, надо дров для костра натаскать. Пошли вместе,- призывает Боря.
- А долго ли…
И снова садится под флагом.

А вот запись в бортжурнале, сделанная рукой парторга:
«1015 – встали все, кроме меня. Кто готовит завтрак, кто умывается. Ну, а мне вставать пока рано, так как жрать-то нечего.
Наконец жратва готова. Нужно вставать. Встал, побрился, умылся, пожрал».

Доставали нас комары. Далее цитата из бортжурнала.
«Могу обрисовать такую картину: темно, вдруг из палатки раздается дикий хохот и с криком «Сатана там правит бал!» оттуда вылезает Манюня с дымящейся тлеющей головней. А за ним клубы дыма. В течение получаса в палатку никто не мог войти, а еще полчаса после отбоя вся палатка дружно кашляла. Однако, подобные способы борьбы спасают только полночи. К утру комары дружно врываются во все щелки и делают свое черное дело. Поэтому уже второй день я вижу только правым глазом, а левый у меня затек».

А вот еще запись:
«Сегодня ночью Боря проснулся от грохота мисок. Какая-то заблудшая собака вылизывала их, освобождая таким образом нас от их мытья.  Но Боря слишком рано спугнул ее, и миски остались грязными».

Вообще наш бортжурнал изобилует многими интересными подробностями. Например: «Только что обнаружилась пропажа: у девчат ночью пропали трусики». И немного далее: «У девчат трусиков никто не тащил. Они сами ночью вознеслись на соседнее дерево и преспокойно  досыхали на ветках. Им тоже дым с комарами надоедает».

Или вот еще запись:
«Вчера целый день провели под одеялами. Не следует понимать, что мы целый день спали. У каждой вещи есть оборотная сторона, и,  повернув одеяло, мы обнаружили, что оно прекрасно может служить парусом. Приоритет постановки парусов принадлежит нам с Петей. Под Бориным одеялом (это был грот) и Петиным полотенцем (бизань) мы далеко ушли вперед, и нашим коллегам пришлось приналечь на весла, пока они сумели нас догнать. И прицепиться к нам. Дальнейший путь совершали, взявшись на абордаж под двумя одеялами».

Однажды на стоянке у нас появились соседи. Они приехали из Москвы, привезли с собой лодку, кучу продуктов, детей, ящик пива и много водки. Им удалось довольно быстро истоптать заливной луг, прокатившись по нему на машине.
 Вскоре  разгорелась жаркая схватка между колхозницами, шедшими с покоса, и нашими соседями. Женщины шли  гуськом с косами за плечами, и еще за километр подняли страшный шум, а подойдя к лагерю неприятеля, рассыпались шеренгой и пошли в атаку. В руках у  женщин были косы, и  поэтому  лица новоявленных туристов приобрели бледный вид. Перепалка продолжалась около получаса. Косы в ход не пускались. Заодно бабы  ругали нас за то, что мы вытоптали на лугу полянку, когда играли в волейбол. Они говорили, что мы хуже американцев, что, небось, партейные, выкинули красный флаг, а сами развели хулиганство.

«Какая тут к черту коммунизьма!», - заявила одна из самых говорливых. И потребовала, чтобы мы заплатили двадцать рублей за помятую траву, если хотим помириться. Потом она стала соглашаться простить нас за червонец,  но, видя наше бедственное положение, удалилась ни с чем, велев убираться ко всем чертям.

Косить в деревне начинают рано. И мы опасались, что по дороге на покос бабоньки пырнут косами наши байдарки. Это вынудило Борю подняться в  пять утра, памятуя, что «лучше перебдеть, чем недобдеть», как говорила Инга.
Всё, однако, обошлось благополучно. И я склонен думать, что не столько колхозницу интересовало возмещение убытков, сколько возможность поругаться. Это ведь как театр после трудового дня. Следует отметить, что,  готовясь к схватке, парторгу нашему запрещено было встревать в разговор, дабы не посрамить позиций партии.

Вечером в гости к нам пришли соседи. Гости расселись у костра. Боря стал рубить дровишки, а Петя объяснял: «Он у нас такой трудолюбивый, пусть рубит. Вы не обращайте внимания».

Спели мы несколько туристских песен. После этого старший из гостей, важно сидевший в поварском колпаке, заявил, что классика прошла мимо нас. И, надуваясь от натуги, стал давить из себя  «Элегию» Масне.

Вскоре всем захотелось спать. А когда Петя заявил, что «в профессии вора и туриста самое главное во время смыться», гости нашли его последователем Рабиндраната Тагора (поза у Пети была самая философская – ноги по-турецки). Гости поняли тонкий намек и отправились восвояси.

Кто ходил на байдарке, знает как устает  «пятая точка» после  дву-трех часов сидения. Мы измеряли свои впечатления на эту тему, как если бы отсмотрели без перерыва четыре серии «Тарзана» и три серии «Мисс Менд». Тайка сидела на надувном медицинском судне. Но и это ее не спасало.
По поводу этого судна Манюня сделал заключение, что оно может быть использовано как собственно судно, как стул, бритвенный тазик, барабан, спассредство, стол, подушка, акваплан, миска и даже подставка под зеркало.

В бортжурнале я нашел запись, сделанную Борей, как он спасал Ингу.
« Днем мы остановились около небольшого омута. Сварили чудесных щей, вдоволь накупались. Инге после обеда почему-то вздумалось позабавиться: она начала тонуть. Я, конечно, по-рыцарски бросился спасать. Но не тут-то было. Глубина оказалась приличной. Пришлось звать на помощь Петю. Вдвоем мы кое-как выволокли ее на берег. Но тут выяснилось, что тапочки ее и мои потонули. Все попытки ныряния за ними были безуспешными. Но самое интересное (что выяснилось позже) Инга решила проверить нашу сознательность: джентльменское отношение к женщине. Это еще пол беды. Она оказалась к тому же  вымогательницей. Будто бы она нам доставила удовольствие ее спасать, и за это мы должны сводить ее (Ингу) в кафе-мороженое. Вот и  проявляй после этого рыцарские поступки. Уж лучше я сам ей помогу в следующий раз потонуть. А потом выпью с Петей на поминках!».

Наше путешествие закончилось в Калуге. С боем заняли купе в поезде. И приехали в Москву. Здесь-то и выяснилось, что наша преддипломная практика закончилась.

Ингу мы все-таки сводили в кафе есть мороженое и пить шампанское. Открывать бутылку пришлось мне. И, конечно, я весь облился. С тех пор  я никогда шампанское открывать не  берусь.

Боря женился на Инге. Вернее сказать так: Инга вышла  замуж за Борю. И родила двоих детей.  Когда мы пришли  к ним в гости по поводу рождения ребенка, мы решили, что у Бори «пропало молоко» – таким он был худым.
 В конце-концов Боря ушел от Инги.
Прошло полвека после нашего путешествия по Угре.  Страницы бортжурнала пожелтели. Я облысел. Боря поседел. Манюня так полюбил водную гладь, что долгие годы работал сторожем на лодочной станции. Тайка  уехала в Америку. Петя по-прежнему носит очки и через них  рассматривает фотографии нашего похода.
 Недавно мы были на Золотой свадьбе у Аллы.

Зачем я  пишу все это? Пишу  про прекрасную речку Угру.
Ведь на этой реке не только стоять можно, но и  плыть клёво.
26.02.10