Вся правда о нас. том 1. начало игры Scene 8

Глава 22.

   В себя я пришла на огромной кровати, застеленной светло-розовым шелком. Было непривычно мягко, тепло и пахло чем-то терпко-сладким. Я огляделась, приподнявшись. Возле кровати стояла ваза с неизвестным мне растением, которое и источало сей приторный аромат. У меня защипало в носу, и я пообещала себе избавиться от столь неприятного соседства при первой же возможности. Впрочем, как я тут же сообразила, неплохо бы для начала хотя бы выяснить, куда меня занесло. Я огляделась. Комната, в которой я находилась, выглядела весьма живописно: тяжелые красные гардины, пушистые ковры, балдахин из невесомой полупрозрачной ткани, - словом, это походило на иллюстрацию к красивой средневековой сказке. К слову сказать, я обнаружила, что из одежды на мне лишь сережки да кольца. Не найдя ничего более подходящего, я завернулась в простыню и сползла с кровати, хотя все еще чувствовала некоторую слабость. От моих движений постель заколыхалась, точно я лежала на водяном матрасе. Впрочем, вскоре мне представился случай убедиться, что это не так.
   Едва я ступила на податливый ворс ковра, как дверь распахнулась, так что я даже вздрогнула, и в помещение вошли пятеро молоденьких девушек в сопровождении мальчика лет двенадцати. Вся эта компания поклонилась, и мальчишка, стараясь говорить медленно и разборчиво, поведал мне, что зовут его Шанли и отныне он будет моим личным слугой. Теперь он и вся прислуга, включая делегацию в моей комнате, находилась в моем полном распоряжении. Помимо этого, он сообщил, что, после того, как девушки помогут мне одеться, он, Шанли, проводит меня в «малый», как он выразился, зал, где вождь хотел бы поговорить со мной.  Закончив свой краткий экскурс, слуга отвесил очередной поклон и удалился. Девушки же, едва за ним закрылась дверь, быстро приготовили мне ванную величиной с хороший бассейн, а после процесса купания (лично я бы, впрочем, предпочла душ) сделали попытку меня одеть. Из этой их затеи мало что вышло, ибо стоять как манекен я упорно не желала. Весьма доходчиво дав им понять, что одеваться я буду сама, и оставив девушек не у дел, я облачилась в красное платье из мягкой на ощупь и легкой материи длиной чуть ниже колен, с глубоким вырезом и открытой спиной, и такого же цвета туфли на каблуке со шнуровкой, сильно смахивавшие на древнегреческие сандалии. Потом служанки занялись моей прической. Я, как могла, попыталась воспрепятствовать им, но на сей раз успеха не добилась, они были непреклонны. Используя какое-то непонятное мне устройство, они превратили мои прямые волосы в кудри и вплели в них несколько жемчужин. В довершение ко всему прочему, меня надушили чем-то вроде эфирного масла, впрочем, с не слишком резким ароматом. Кто-то на моем месте, возможно, и нашел бы удовольствие в подобном обслуживании, но я же восприняла это не иначе как экзекуцию.
   Наконец, когда все это раздражающее меня действо подошло к концу и девушки в последний раз поправляли на мне платье перед огромным зеркалом, дверь открылась, и в комнату вошел Роджер. На нем были черные свободные штаны с широким поясом цвета серебра и длинная синяя рубашка с золотой вышивкой, распахнутая на груди, без рукавов и пуговиц. Одна из прислужниц шепнула мне на ухо, что беспрепятственный вход в мои покои разрешен только Роджу. Однако я заметила, что чувствует он себя, мягко говоря, скованно, и, решив, что это из-за служанок, сделала им знак удалиться.
- Привет, - негромко проговорил парень, когда мы остались наедине, - Здорово выглядишь.
- Спасибо.
   После этих слов наступило молчание. Роджер стоял, опустив глаза и старательно избегая смотреть на меня. Такое его поведение было для меня в новинку, ведь, насколько я знала, он всегда и везде чувствовал себя как рыба в воде, и потому я тоже не находила, что сказать. Затянувшуюся паузу прервал стук в дверь. Я подавила вздох облегчения, заметив то же самое за Роджером, и пошла открывать, мысленно поблагодарив стучавшего, кем бы он ни был.
   На пороге обнаружился Шанли и незнакомая мне девушка. Оба склонились передо мной, и мальчик сообщил, что нам пора отправляться на совет. Что подразумевалось под словом «совет», я не знала, но заверила, что мы уже в пути. Когда мы с Роджером покинули мои покои, двое стражников у дверей дружно отсалютовали оружием, напоминавшим копье, и синхронно кивнули головами, да так резко, что мне даже показалось, что у них сейчас отвалятся головы. Пока нас вели к выходу, Роджер успел сказать мне, что девушка, вместе с Шанли сопровождавшая нас, - его личная служанка по имени Лойса. Она мало отличалась по возрасту от Шанли, но внешне она уже почти сформировалась. Как и все жители Тэн Риды, она была смуглой, с черными длинными волосами и точеными чертами лица. Это был еще один факт, который я открыла для себя и поразилась,- все тэнридцы были на удивление красивы, нигде я не заметила и намека на какое-либо несовершенство во внешности.
   Перед входом в дом нас уже ждали широкие носилки с балдахином. Шестеро крепких парней подхватили их, стоило нам сесть, и понесли, Шанли и Лойса двигались следом, не отставая ни на шаг. Нас дольно быстро доставили в здание, из которого еще вчера отправили прямиком в тюрьму. Воспоминание об этом особой радости мне не доставило, но потом я вспомнила, как вождь вчера опустился перед нами на колени, и стала замечать, что сегодня все встречные спешат проделать то же самое. Это открытие даже немного развеселило меня.
   Нас проводили в помещение, размерами не превышавшее школьного кабинета, - очевидно, это и был «малый» зал. На деле это была лишь сильно уменьшенная копия зала, который мы видели накануне. При нашем появлении вождь и старцы поднялись и склонили головы. Впрочем, падать ниц сегодня они не стали, хотя я не без злорадства подумала, что была бы не прочь повторно понаблюдать это зрелище. Специально для нас были приготовлены подушки, на которые мы и опустились, остальные же заняли свои места лишь после нас. По знаку вождя стражники захлопнули дверь с обратной стороны, так что в помещении не осталось никого, помимо правителя, его советников и нас.
   Первым взял слово вождь. Он весьма красочно рассыпался в извинениях за то, что вчера обошелся с нами, по его словам, «неподобающе и непростительно грубо». При этих словах я хмыкнула украдкой – это было еще мягко сказано! Однако, продолжал владыка, бомбежка Амориан стала для нас своеобразной проверкой, ведь, выбравшись из-под завала при помощи магии, я тем самым доказала, что действительно обладаю силой Огня. Для тэнридцев, прямых потомков самых первых оборотней, обладатель одной из сил стихий являлся олицетворением самой их сущности, а следовательно – почти что богом.
- Прямо каменный век, ей-богу, - не удержался от сарказма Роджер, когда я закончила синхронный перевод на английский язык, - Боги, стихии… Интересно, они молятся в храмах, или у них доисторические алтари с обглоданными звериными костями?
   На вопрос вождя о том, что сказал мой спутник, я решила не переводить колкость Роджера, а ограничилась лишь озвучиванием последней части его фразы, передав вождю, что Родж поинтересовался, имеются ли у них храмы их богов. Старцы аж просияли, когда узнали, что нас заинтересовала их культура. Еще бы, они рассудили, что это вполне естественно, ибо Тэн Рида, как добавил один из советников, являлась родиной всех оборотней, и лишь спустя века, спасаясь от преследователей-амориан, некоторые из них переселились в мир людей. Увлекшись лекцией, старцы пустились в повествование о появлении Тэн Риды. Миллионы лет назад, вещали они, когда человеческий род только начинал борьбу за выживание, в одном из тысяч параллельных миров существовали четыре бога стихий. Жили они в образе пантер, так как не являлись оборотнями в строгом смысле слова. Боги были бессмертны, но бессмертие это не подразумевало бесконечную жизнь в общем понимании: оно заключалось в том, что после смерти тела душа отправлялась в одно из особых измерений, существующее вне времени и пространства. Душа не была бесплотным духом, она обладала всем могуществом, принадлежавшим телу при жизни, так что даже после своей смерти боги сохраняли всю свою власть.
   Путешествуя в параллельных мирах, боги обнаружили человеческий мир. Земные женщины покорили сердца богов, и те забрали их в свой мир. От этого союза и появились первые оборотни, унаследовавшие от своих родителей бессмертие и часть их сил. Однако кровосмешение продолжалось, и следующие поколения утратили возможность вечной жизни и растеряли практически все магические способности. Вырождение их народа богов категорически не устраивало, поэтому перед смертью они отделили по половине своих сил и передали их четырем младенцам. Потом они основали государство под названием Тэн Рида, что означает «единство пути», чтобы оборотни никогда не теряли друг друга из виду, ведь после смерти носителя энергии стихии его сила перейдет к новорожденному младенцу, а значит, новый ее обладатель должен продолжать дело богов.
   Несколько столетий завет властителей свято соблюдался, но потом случилось вторжение амориан, Тэн Рида была уничтожена практически до основания, большая половина оборотней переселилась в мир людей, некоторые нашли убежище в иных мирах или же стали скитальцами в параллельных измерениях. Немногие уцелевшие в поисках убежища наткнулись на этот мир – без имени и обитателей. Здесь была возрождена уменьшенная Тэн Рида, приспособленная под здешние условия жизни. Чтобы спастись от палящего зноя трех солнц, город был сделан двухуровневым, наземные постройки стали лишь меньшей половиной государства. Так же обнаружилось, что на большой глубине под слоями песка обитают различные животные, и некоторых из них успешно приспособили под сельское хозяйство. Кроме зверей, там же были найдены и самые настоящие пауки, довольно большого размера – около сорока сантиметров вместе с лапами, чья паутина отличалась легкостью, прочностью и нежностью, и тэнридцы наловчились использовать ее для изготовления самых различных тканей. Глубоко под городом были устроены целые плантации пауков, которых выращивали наподобие наших тутовых шелкопрядов.
   Заметив, что в этом месте повествования я особенно заинтересовалась, вождь прервал рассказчиков и предложил провести экскурсию по городу. Осмотр решено было начать с тех самых плантаций, потому что именно их я хотела увидеть в первую очередь. Скажу начистоту, я не пожалела о своем решении - зрелище было поистине достойное. Каждая плантация тянулась в среднем несколько гектаров и была засажена незнакомой мне породой деревьев, которые, как нам объяснили, жили без солнечного света, довольствуясь слабым свечением, испускаемым пауками, обитавшими на этих самых деревьях. Такой вот выходил симбиоз, оборотни успешно им пользовались. От молодых пауков получали шелк, а уже неспособных его производить отправляли на специальные фабрики, где из них получали особое вещество, которое использовали для освещения домов.
   После плантаций и фабрик нам показали глубинные шахты. Дело было в том, что под слоем песка, гораздо глубже уровня, на котором росли деревья и обитали пауки, находились залежи светлого прочного камня, из которого и были выстроены все здания в государстве. Помимо этой породы, иногда добытчикам попадались и небольшие полупрозрачные камни, наподобие наших алмазов. Они были редки, а потому ценились необычайно высоко. Самый большой «лунный», как его прозвали, камень был помещен в центр города. Размерами он превышал мужскую ладонь и представлял собой сферу со множеством граней. Лунные камни могли поглощать, концентрировать и излучать энергию, природу которой даже сами тэнридцы не понимали, и потому камень подобных размеров был весьма ценен, ведь у него было одно магическое свойство. Даже после переселения амориане не перестали преследовать жителей Тэн Риды, сделав своей целью полное их уничтожение. Амориане, как ищейки, рыскали по всем мирам, до которых только могли достать, в поисках вражеского государства, а если находили его, то немедленно начинали бомбить. Каменные постройки города, конечно, были прочны и неплохо спасали от неурядиц непогоды, но бомбежек все-таки выдержать не могли. Поэтому тэнридцы придумали перемещать город в пространстве – именно тут и пригодились лунные камни. По всему периметру города в святилищах установили осколки лунных камней, самые крупные, какие только удалось найти; если прочесть нужное заклинание, то главный камень начинал аккумулировать энергию от множества других камней, которая, стоит направить ее в нужное русло, переместит город со всеми его постройками в выбранное место, где Тэн Рида сможет спокойно продолжать свое существование еще некоторое время. Амориане прозвали Тэн Риду Эллуидой, что в переводе с их языка означало «исчезающий город».      
   Тэнридцы тщательно скрывали свой секрет, потому что дать прознать о нем врагам означало обречь государство на неминуемую гибель. По этой причине лунный камень хранился в самой неприступной части города: Храм Четырех Стихий, центральное строение в государстве, неусыпно охранялся круглые сутки, обеспечивая безопасность важнейшей реликвии Тэн Риды. От моих глаз не укрылось то, с какой гордостью вождь поведал обо всем этом, обращаясь, преимущественно, ко мне. Он явно хотел произвести впечатление: всячески старался мне угодить и то и дело бросал странные взгляды на Роджера, из чего я заключила, что он Роджу все еще не слишком-то доверяет. 
   По окончании экскурсии правитель, которого, как выяснилось, звали Истулас, осведомился, не удостою ли я его чести обедать со мной за одним столом. Поскольку мой пустой желудок активно голосовал «за», я почти не заметила, что о Роджере в этом приглашении не упоминалось, а вот сам Родж, услышав мой перевод слов вождя, хмыкнул что-то типа: «Уж лучше голодная смерть».  Такая его реакция еще больше удивила меня, ведь все утро парень вел себя как-то странно. Казалось, экскурсия его вовсе не занимала, хотя поначалу он и встретил эту идею с воодушевлением. Думаю, пылу у него поубавилось после того, как он узнал, что сопровождать нас будет Истулас собственной персоной. Всю дорогу Роджер не отходил от меня ни на шаг и без конца косился на вождя, точно тот готовился всадить мне нож в спину. Между этими двумя явно шла борьба, цели которой мне никак не удавалось понять, но я так же знала, что соперничество с Истуласом – это еще не все, что влияло на Роджера. С ним происходило что-то непонятное: сначала этот его утренний приступ скромности в моих покоях, теперь еще война, объявленная вождю… Я не понимала, чем все это можно объяснить и потому волновалась. Я твердо решила напрямик спросить обо всем самого Роджа, как только выпадет удобный случай поговорить наедине. Но, похоже, в планы Истуласа не входило предоставление нам такого шанса. После обеда нас, точнее – меня, пригласили на общую молитву в Храм Четырех Стихий, и по глазам старейшин я поняла, отказ от этого предложение будет расценен как серьезнейшее оскорбление.
   Весь город собрался на площади перед Храмом, лишь старейшины, вождь и мы с Роджером вошли внутрь. Служба началась, и четыре жреца, каждый в одежде цвета своей стихи, стали нараспев читать молитву, половину идиоматических выражений из которой я не понимала. Мы опустились на колени и возблагодарили богов за то, что те позволили своей посланнице найти путь на свою родину, и за то, что они хранят свое государство от кровожадных богов, и за то, что каждый день всходит солнце, и за прочее в том же духе. Краем глаза я заметила, что коленопреклонный народ снаружи тоже повторяет слова молитвы; сама же я давно перестала вникать в вой жрецов и лишь что-то нечленораздельно мычала вслед за ними, чтобы создать видимость того, что молюсь наравне со всеми.
   Служба длилась без малого три часа. За это время у меня стала побаливать спина, затекли ноги, а колени я уже давно перестала ощущать, точно их и не было, так что я сама едва не возблагодарила богов в отдельной молитве, когда вождь объявил окончание службы и возвращение к экскурсии. Осмотр продолжался то тех пор, пока все три солнца не стали клониться к закату – лишь после этого мы вернулись обратно во дворец, чтобы поужинать. И только по окончании трапезы Истулас, пожелав нам спокойного сна, оставил нас в покое. Шанли проводил меня до моей спальни, потому что сама я еще слабо ориентировалась в хитросплетениях коридоров. Покои Роджера находились в другом крыле здания, и он поспешно удалился туда вслед за Лойсой. Казалось, он избегал оставаться со мной наедине. Но я подумала об этом лишь вскользь, тут же отругав себя за подобные мысли. В самом деле, что за глупость? Вероятнее всего, все эти странности, которые я приписала Роджеру, были лишь плодом моего воображения. Ведь иначе это был бы уже совсем не тот Роджер, которого я знала… Но что я вообще о нем знала? Ответ напрашивался сам собой, и мне стало неуютно. Он появился из ниоткуда. Кто он? Человек, которого я совсем не знала, но которому верила. За которого волновалась в конечном итоге.
   Я должна была выяснить, что с ним происходит.
   Возле моих покоев меня уже ожидали служанки. И хотя после купания моим самым большим желанием было залезть под одеяло и свернуть клубочком, тем не менее я, накинув поверх короткой кремового цвета рубашки из паучьего шелка такой же халатик, вышла из комнаты и попросила Шанли отвести меня к спальне Роджера.
   Возле его дверей я, немного поколебавшись, все-таки постучалась и вошла. Роджер сидел на кровати. Он снял рубашку и пояс и остался в одних штанах; Лойса как раз складывала его вещи, готовясь унести их.
   Парень поднял голову и, увидев меня, вымученно улыбнулся:
- Привет.
- Привет. Зашла узнать, как ты себя чувствуешь после сегодняшней прогулки.
   Роджер усмехнулся. В самом деле, оба мы были не в лучшем состоянии.
- Ужасно, - хмыкнув, признался он, - Особенно после молитвы.
- Я не в том смысле.
   Он вопросительно поднял брови. Я сделала знак Лойсе и Шанли, и те поспешно вышли. Роджер наблюдал за мной внимательным взглядом, но молчал, предоставляя мне самой начать беседу.
- Что с тобой сегодня? – я села на кровать рядом с ним.
   От меня не укрылось, что он вновь начал избегать смотреть на меня.
- Ты о чем? – непринужденно пожал плечами он.
- Не претворяйся. По-твоему, я совсем дура? Чем тебе не угодил Истулас?
- Напыщенный мужлан, - буркнул Роджер, но я его все же услышала.
   Должно быть у меня был обалделый вид, и мне не удалось это скрыть, потому что Родж, бросив попытки уклоняться, фыркнул уже в открытую:
- Он попросту подхалим – и больше ничего.
   Я, конечно, не ожидала, что после вынесения ему Истуласом смертного приговора Роджер воспылает к вождю любовью, но это было уже чересчур.
- Он просто пытается загладить свою вину, - попыталась возразить я.
- Ты слишком наивна, - покачал головой парень и, помолчав, добавил, - Теперь-то мне понятно, что за срок он тебе дал.
- О чем ты? Я не понимаю…
- Неважно, - вдруг решительно оборвал Роджер, - Уже неважно. Скоро мы отсюда уберемся. А до тех пор – тебе лучше держаться на расстоянии от этого типа. Дома тебя уже наверняка заждались.
   Признаться, последний аргумент был на порядок сильнее остальных и произвел должный эффект. Я немного поразмыслила над его словами и кивнула:
- Завра я поговорю с Истуласом об этом.
- О’кей, - я не могла не заметить, что Роджер весьма доволен результатом своих увещеваний, - С утра отправимся прямо к нему. А пока, - он поднялся, – лучше разойтись по кроватям. Сегодня был долгий день.
   Парню не терпелось закончить этот разговор, и я поняла, что сегодня от него уже ничего не добьюсь. Когда я возвращалась в свои покои, голова моя болела от разрывавших ее вопросов. Чем же была вызвана эта крайняя ненависть к Истуласу? И почему Роджер счел, что мне надо держаться от него подальше?
- Вы чем-то обеспокоены, госпожа? – услышала я позади себя голос Шанли. Погруженная в свои размышления, я совсем забыла о том, что он всюду сопровождает меня.
- С чего ты это взял? – сказать по правде, мне вовсе не хотелось посвящать его в подробности наших с Роджером перипетий. 
- Я вижу – и все. Скажите, - голос его приобрел просительные нотки, - что Вас волнует? Это из-за господина?
- О чем это ты говоришь? – строго спросила я. Еще не хватало, чтобы он влезал, куда не следует, а потом еще разносил сплетни!
   Мальчишка окончательно оробел.
- Вы вышли от него расстроенная. Неужели он Вас обидел? Как он только мог…
   Мне вдруг стало смешно и неловко одновременно – Шанли всего лишь ревновал меня! Я улыбнулась:
- Нет-нет, ничего такого не было. Просто я слишком устала. Но спасибо за заботу.
   К счастью, мы наконец подошли к дверям моей спальни, и я нырнула в комнату, пожелав слуге спокойной ночи, от чего тот сильно смутился. Я же скинула халат и наконец-то юркнула под одеяло. Инцидент с Шанли несколько разрядил владевшее мной напряжение, но, погружаясь в сон, я все еще размышляла о Роджере.

Глава 23.

   Ночь пролетела без сновидений, а утро выдалось солнечное и ясное, хотя мне и показалось, что здесь не бывает плохой погоды. Я как раз заканчивала одеваться, когда в моих покоях появился Шанли и сообщил о прибытии посла от вождя. Это меня удивило и, не скрою, заинтересовало, так что я тут же отослала служанок, быстро закончила утренний туалет и отправилась в приемную. В дверях я носом к носу столкнулась с Роджером. Едва не налетев на меня, он окинул быстрым взглядом мое светло-розовое платье с серебристой вышивкой и поспешил отвести глаза. Пока мы спускались в приемные покои, парень все же поинтересовался, в честь чего нас дернули так рано, и в голосе его больше не было той враждебности, которую я услышала вчера. Впрочем, особо ответить ему мне было нечего – я и сама знала не больше, чем он.
   Посланник, мужчина с гордой осанкой и раболепством на лице, сообщил нам, что через некоторое время вождь просит нас явиться на главную площадь с тем, чтобы объявить нечто важное. Мы с Роджером невольно переглянулись. В глазах своего друга я увидела волнение, смешанное с неприязнью в крайней степени. Его тревога передалась и мне, что было довольно-таки странно. Какое-то неясное предчувствие, словно в преддверии чего-то очень нехорошего, быстро заполнило каждую клетку моего тела, безраздельно завладев моими мыслями.
   Когда посланник покинул нас, я поднялась в свою комнату. Времени до назначенной встречи оставалось совсем немного, не больше часа. Я мерила шагами помещение в тщетных попытках отвлечься от гнетущих размышлений, когда взгляд мой случайно упал на город за окном. И тут я чуть не подпрыгнула. Мгновенно сорвавшись с места, я бросилась к покоям Роджера, без стука ворвалась к нему и прямо с порога выпалила:
- Быстрей, посмотри в окно!
   Должно быть, я выглядела как сбежавшая пациентка психиатрической клиники. Впрочем, самочувствие мое было от этого недалеко. То ли потому, что вид я имела крайне возбужденный, то ли еще от чего, но Роджер послушно глянул в указанном направлении.
- Вот черт! – вырвалось у него.
   Я замерла, пытаясь перевести дыхание, пока он приблизился к окну. Мыслей не осталось, лишь паршивое, щемящее предчувствие сдавливало грудь изнутри, выжимая из нее остатки воздуха.
   Н площади перед Храмом Четырех Стихий собрался, кажется, весь город. Думаю, это было недалеко от истины. От дверей нашего дома до ступеней святилища была расстелена алая ковровая дорожка, которую с десяток служанок сейчас активно засыпали лепестками неизвестно мне цветка.
- Какого дьявола он еще задумал?
- Родж, - я почувствовала, как у меня начинают предательски дрожать руки и колени, - Мне это не нравится.
- Ну еще бы! – парень в сердцах всплеснул руками.
   Я понимала, что он взвинчен не меньше моего, но ощущала, что еще чуть-чуть – и я окажусь на грани истерики. По идее, нам следовало привыкнуть к оказывавшимся нам почестям, особенно мне, ведь меня здесь почитали практически за богиню. Но я, тем не менее, не могла объяснить, что же повергло меня в такую тревогу. Словно это и вправду было разновидностью предвидения. Я не могла ответить даже самой себе, что такого плохого с нами могло произойти, но даже от осознания этого факта кровь не перестала биться упругими толчками мне в виски.
   В дверь постучали. На пороге стояли Шанли и Лойса.
- Уже пора, госпожа, - сказал мальчик.
   Я коротко оглянулась на Роджера. Ни один мускул не дрогнул на его лице, только губы сжались в узкую полоску. Сама я не могла похвастаться подобной выдержкой. Думаю, я побледнела.
   Стиснув зубы, я быстро вышла вслед за прислугой.

Глава 24.

   Едва я сделала первый шаг по ковру, как все собравшиеся точно по команде обернулись и упали ниц.
   Начало мне не понравилось. По спине скользнула юркая дрожь. Я вдруг ощутила себя абсолютно голой и выставленной на всеобщее обозрение. Глубоко вдохнув, я двинулась вперед по дорожке. При виде города, лежавшего у моих ног, мне вдруг вспомнился кадр из какого-то сериала, где главный злодей, облаченный в дорогущий белоснежный костюм, блаженно улыбается, стоя в центре выжженного им мира. От подобного сравнения мое состояние отнюдь не улучшилось. Кажется теперь я начинала понимать, что ощущают люди, боящиеся выступлений, перед выходом на сцену, хотя сама и не страдала подобным видом фобий. Отчаянно хотелось повернуться и кинуться прочь, подальше от всех этих почестей и церемоний, однако Роджер все еще шел на шаг позади меня, и это давало мне силы переставлять одеревеневшие ноги по цветочным лепесткам, как если бы это были осколки битого стекла.
   Вождь и старейшины ожидали нас на ступенях Храма Четырех Стихий; при нашем приближении они так же опустились на колени. «Ладно, - подумала я, набрав полную грудь воздуха, - Будем делать вид, что это дурно поставленный спектакль. Убивать режиссера будем после». Меня так и подмывало объяснить всем присутствующим в доступных выражениях, что вся эта театральность делает их похожими на не слишком адекватных обитателей заведения с мягкими стенами, но, поскольку сами они весьма серьезно относились к происходящему, я решила держать свои порывы при себе.
   В конечном итоге, слава богу, все вновь вернулись в вертикальное положение. Что ж, это давало повод надеяться, что обычаи соблюдены и теперь можно наконец-то без обиняков выяснить, из-за чего, собственно, весь сыр-бор, и спокойно разойтись по домам.
   Однако, как тут же выяснилось, на этом сюрпризы не закончились. Один из старейшин выступил вперед и к нашему удивлению заговорил… на жутко ломанном английском!
- Вождь Истулас рад приветствовать вас, - с видимым усилием сказал он, - Чтобы доставить радость богине, он просил меня переводить его слова, чтобы новость, которую он объявит, была произнесена на всех возможных языках.
   Мы с Роджером переглянулись. Вот теперь у меня возникли сомнения уже относительно состояния моей собственной психики. Из путанных и витиеватых фраз старейшины я мало что поняла, но тревожное предчувствие только усилилось. Для нас так и осталось загадкой, как старец научился говорить по-английски.
- О несравненная посланница богов! – начал вождь под синхронное бормотание переводчика. У меня тут же разболелась голова от обилия эпитетов и красочных оборотов в его речи, - Ты осчастливила наше государство своим появлением. Я благодарю Богов и не смею молить о чем-либо еще. И тем не менее…
   Правитель еще долго распинался в том же ключе, но самую важную фразу, к которой и сводился весь его спич, я все же ухитрилась уловить и поняла ее еще до того, как та была переведена. Должно быть, я побледнела.
- Я прошу тебя стать моей женой, - проговорил старейшина в почему-то вдруг ставшей оглушительной тишине.
   Теперь побледнел уже Роджер. Должно быть, объяви вождь, что все это и вправду театральная постановка, а сам он никакой не вождь, а обычный статист, - он не сумел бы произвести более шокирующего эффекта. Я пошатнулась, чувствуя, как земля ушла у меня из-под ног; на миг мир вокруг меня словно растворился, но секунду спустя я сорвалась с места и кинулась к своему дому. Толпа безмолвно расступалась передо мной, и спину мне обжигали недоуменные взгляды. Но мне было не до того. Мне хотелось лишь оказаться где-нибудь подальше от этой площади и от Храма, как можно дальше!
   Ворвавшись в свою комнату, я захлопнула за собой дверь и на всякий случай подперла ее спиной. Чтобы ни единый звук не просачивался снаружи. Чтобы ничто не напоминало о том, что случилось минутой ранее. Меня всю трясло. Я бросилась на кровать. Из-за окон все еще доносились крики с площади, и я зажала уши руками, не в силах их слушать. Вакуум. Мне был необходим абсолютный вакуум, чтобы зарыться в него целиком, сжаться в комок и оставить весь мир снаружи, где он не мог бы до меня добраться. В голове шумело, как в динамиках неисправного телевизора, и ощущение времени все никак не могло войти в норму.
   В себя я пришла лишь тогда, когда хлопнула входная дверь. Нет, она не хлопнула, она тихонько закрылась, но я вздрогнула и подскочила, как от раската грома. Возле моей кровати стоял Роджер. Просто стоял и смотрел на меня.
- Ты был прав.
   Вот все, что я сумела сказать, даже не зная, зачем я это ему говорю. Потом закрыла лицо руками и зарыдала без слез. Родж медленно сел рядом и приобнял мои сотрясавшиеся плечи. Я прижалась к нему. Он и был тем самым вакуумом, способным укрыть меня от всех и от всего. Дрожь начала постепенно сходить на нет, точно ее прогоняло разливавшееся по телу тепло.
- Не волнуйся, мы найдем выход, - произнес парень.
   Его на удивление спокойный тон действительно вселял уверенность. Что-то маленькое, но удивительно горячее зародилось в моей груди. Я вскинулась.
- Да, ты прав, - подтвердила я скорее для себя, чем для него, - Я пойду к Истуласу и скажу, что он может катиться ко всем чертям вместе со своими традициями. Прямо сейчас!
- Уже поздно.
   Я отстранилась и удивленно воззрилась на Роджера. Только сейчас мне стало казаться, что говорил он чересчур спокойно, точно в состоянии глубокого шока.
- Что это значит?
- Я уже сказал ему это. Бросил ему вызов.
- Вызов? – я все никак не могла осознать смысл его слов.
- Мы будем драться на закате. Никакого оружия. Только мы двое. Друг против друга. До конца.
- Но… - я осеклась, не зная, что сказать. Этот его равнодушный тон окончательно сбил меня с толку, - Но зачем? Ведь я могла…
- Что сделано – то сделано, - неожиданно резко оборвал парень и, поднявшись, взглянул на меня сверху вниз, - Пути назад нет, - с этими словами он быстрым шагом покинул комнату, словно торопился не дать мне возможности остановить его.
   Я лишь раскрыла рот, но так ничего и не сказала.