Черная магия, или шутка за 3. 40

Ну что это за жизнь такая: ни денег, ни счастья. Ни в том, ни в другом нет мне везенья. Вот, скажем, любви – так этого навалом – именно навалилось: жена, любовница и еще что-то намечается. Ужас какой-то. А где же бабки? С ужасом думаю о приближении 8 Марта. Кучу баб одарить и все на одну зарплату. Эх, черт бы побрал этот женский день! А так отделаться чепуховиной из магазина сувениров как-то несолидно.
Утром седьмого принял душ, смотрю - ползет здоровенный паучина, откуда только взялся! Я вообще этих насекомых презираю, а тут прямо, можно сказать, в интимном месте. Вдруг вспомнил, говорят: хочешь разбогатеть, съешь паука. Фу! Но мысль появилась: может, действительно, черт с ним, сожру гада, а там, смотришь, и подфартит какая-нибудь лотерея или случай замечательный. Говорят, ради женщин чего не сделаешь. А у меня, тем более, не одна. В общем, поймал я этого подлеца пинцетом, которым жена брови выщипывает. Я водички в стаканчик из-под зубных щеток налил, выдохнул, зажмурился, только собрался эту ногастую таблетку заглотить, - тук-тук! – жена в дверь.
- Леша, тебя срочно к телефону со студии, говорят, важно!
Тьфу, думаю, разбогатеть не дадут.
- Сейчас я открою, тащи сюда аппарат.
- Я его держу.
Ах, эта предусмотрительность моей благоверной. Скольких радостей это меня лишило. Вот, прошлый год в Ялте, такая девушка была – нет! – Жена тоже взяла отпуск на время экспедиции. Это совершенно невозможная вещь: точно сказать, куда, когда и, главное, зачем едет группа. Но моя жена – это черт знает, что за человек.
- Слушаю.
- Алексей Михайлович! Это Дрыкин.., у нас че-пе.
- Ну что за дела?! Ну что там у вас случилось?
- Леша, приезжай немедленно, по телефону все не объяснишь. Я машину послал.
Ту-ту-ту. Что за шутки. А, черт, придется ехать. Нет, надо бежать с этой студии к едрене матери, пока есть в чем и с чем.
Паучара, конечно, сбег, сволочь. Ну, Дрыкин, я тебя самого сожру, приеду только.
Как только я ворвался в свой кабинет, я не только не смог никого сожрать или даже напугать – никого не было. То есть, сидела эта глупая кукла-практикантка вгиковская Людмила. Мила да не мила- дефект женской природы. Но от таких можно всякого ожидать. Так спокойно на мягких лапах.
- Люда, что случилось? Меня Дрыкин выдернул из душа, вот голова еще мокрая.
- Я не знаю, Алексей Михайлович, я его сегодня вообще на студии не видела.
Ну, Колька…
- Так, а что могло произойти такого, что я вот здесь стою как дурак с мокрой головой.
- Я не знаю. У нас пока все в порядке. Ничего такого. А что может действительно произойти?
- Ах, Милочка, в кино может произойти все что угодно! Более того, именно это постоянно и происходит. Уясните для пользы – творческих работников надо все время держать в шорах и на короткой узде, а то они быстро вас на дирижабле в Воркуту отправят и, честное слово, без этого письменного стола и калорифера под ножками.
Да, ножки у нее, прямо скажем… Эх, какие ножки у…
- Ну, ладно, значит, этот пустозвон опять из пивной мне позвонил. Так надо завязывать с этим замечательным и исполнительным работником.
- Ой, Алексей Михайлович, у вас волосы совсем высохли. Вы как одуванчик стали.
- Да!
Я посмотрелся в зеркало и причесался. Все-таки жаль, что красивые бабы не имеют хоть каплю вот такой дурацкой доброты. Да была бы Мила чуть-чуть… Но что говорить, чего нет, того нет.
- Ну, ладно, Милочка, я к замгенерального ушел и оттуда домой, если действительно что случится, тьфу-тьфу-тьфу, я на телефоне. Завтра чтоб этот Дрыкин к десяти ноль ноль был здесь и пусть ослабит ремень на брюках, так и передайте, если увидите.
- Хорошо, Алексей Михайлович.
Я вышел и, не спеша (куда спешить?), направился по коридору. Да хоть неприятности еще пока не нагрянули, пока, так сказать, обошлось, однако, проблемы 8 Марта это не снимает. Честное слово, это смешно! Я, директор картины, можно сказать, денежный мешок – и ни шиша из этого мешка не достанешь. А Маринке здорово бы понравилась «Черная магия». Но только ли Маринке?
- Ой, извините.
Что за черт под ногами.
Действительно я столкнулся с Чертом, то есть, все как положено – рога, шевелюра, хвост по полу волочится. Ну, это конечно, для экскурсантов удивительно. А нам-то хорошо известно, какие черти на самом деле, без грима и вполне прилично выглядят.
- Извините, пожалуйста.
Статист, наверное, рожа незнакомая.
- Вы не подскажете, где у вас тут буфет? Очень кушать хочется.
- Вы первый раз на студии?
- Совершенно первый.
- Тогда это очень сложно объяснить. У нас тут такая специфическая планировка. В общем, вот так, по коридору, прямо, потом налево и вверх по лестнице и направо, только не сразу, там развилка…
- Извините, может, вы меня проводите, а то я боюсь заблудиться?
- Нет, нет, молодой человек, я тороплюсь к генеральному директору, сами понимаете. А вот девушка идет. Кать, Катюша, привет! Как делишки, как мальчишки?
- А, здравствуй Алеш. Ничего, все нормально. Ты сам-то как? Запускаетесь?
- Запускаюсь в очередные запуски, догонялки. Казахстан, будь он неладен, два с половиной месяца, но ничего, пробьемся. Мальчики твои как?
- Да мальчики уже с девочками крутят, будь здоров. Чувствую, что-то будет.
- Ладно, ладно, не переживай, мальчики не девочки.
- Лешка, ты обормот, все-таки.
- Ну кто не без этого, но и не без того.
- Нахал.
- Кать, ты не в буфет?
- В буфет. Там какие-то консервы югославские.
- Слушай, проводи молодого человека. А, черт, где он? Ну ладно – ушел. Колониальный консерв, говоришь, дают, ну пошли посмотрим.
В буфете давали югославскую ветчину в банках. Я весьма уважаю эту поросятину. Очередь соответствовала желанию. Я окинул ее взглядом, надеясь увидеть некрайнего знакомого. Во главе жаждущих стоял Дрыкин. Так сам попался, ладно, сейчас мы разберемся, кто что любит. Я смело подошел к этому авантюристу.
- Николай, ну как дела?
Тот вздрогнул от моего ласкового похлопывания по плечу.
- А, здрасьте, Алексей Михайлович.
- Да брось, Коль, с утра ты меня просто называл.
- С какого утра?
- Ладно, ладно, это мы на потом отложим. Возьми мне шесть баночек. Угу? Держи четвертак.
Куда он денется – взял. Знает кошка, чье мясо съела.
Держа в руках пирамиду нежно-розовых банок, я кивнул стоящей в очереди Катюше и направился к выходу. Бух – все мое с трудом добытое состояние разлетелось по полу. Опять этот черт-дурак.
- Извините, я нечаянно.
Он бросился собирать мои банки и когда он вертелся у меня под ногами, я исподтишка наступил ему на хвост.
- Ой!
- Что такое?
- Вот одна банка чуть треснула, - он подал мне банку.
Действительно, из нее что-то потекло. Эх, и там уже бракодельствуют. Ну что за невезенье. Он виновато сказал:
- Давайте я попробую обменять, а?
Он радостно схватил банку и втерся в начавшую гудеть очередь. Я предусмотрительно вышел из буфета и подождал его за углом. Через две минуты он вернулся и с сияющей, измазанной гримом харей, вручил мне новую цельную баночку.
- Извините еще раз.
- Ничего, ничего, до свидания.
Дрыкин в результате этой канители ускользнул, и в кабинете я опять увидел только Людочку.
- Ой, Алексей Михайлович, откуда такая радость?
- Вы что же, Людочка, сидите тут безвылазно и ничего не знаете, что на белом свете дают?
- А вдруг кто позвонит?
Я стал складывать консервы в сумку, лежавшую на моем столе и сделал строгое лицо.
- Вот это правильно. Ценю ваше усердие. Да, кстати, как дела со сметой? Вы в плановый заходили?
Она покраснела.
- Алексей Михайлович, а сметой Дрыкин занимается, вы же сами ему приказали.
- Да? Вот что, Люда, я чувствую, Николай Абдулаевич это дело не сможет доделать – у него и так хлопот, а вас я попрошу: сделайте это до конца, хорошо?
- Хорошо.
- Ну, вот и отлично. Так сколько у нас там? О, уже половина третьего. Я уехал в Госкино. Машина у центрального?
- Да, 98-44, Сережа, сегодня с полдня.
- Это прекрасно. Ну, пока!

- Здрасьте, Алексей Михайлович! Куда поедем, домой?
- Нет, Сереж, заскочим по делу в одно местечко ненадолго и оттуда домой.
Может, я зря Мариночке не позвонил? Да нет, сидит дома в своем розовом пеньюаре – чертовка. Как бы не задержаться.
Так, две банки ей, четыре – жене.
- Развернись пока, Сереж, я недолго.
- Хорошо, Алексей Михайлович.
Вот обормот, все ведь сечет. Ну, да ладно.
З-зынь – старый звонок в старой московской квартире. Может, мне ей звонок вместо «Черной магии» подарить? Черт, нету ее, что ил? Надо было позвонить. А нет, вроде кто топает.
- Кто там?
- Дед мороз из мосгаза.
- Леш, ты?
- Я, я, йес ит хэз.
Дверь открылась, и она юркнула в комнату совершенно голая. Даже без пеньюара. Я прошел на кухню.
- Марин, ты что это нагишом носишься, а?
- Я достала кварцевую лампу. Вот, загораю.
Я открыл холодильник и стал укладывать туда банки.
- А если бы действительно водопроводчик какой-нибудь, тоже бы загорала, а?
- Смотря какой…
Я прошел в спальню. Лежа голяком на пушистом коврике пузом вниз, она болтала ногами, и ее розовые ступни, блестя под ярким светом кварца, мешали мне сосредоточиться.
- Маринка, ты не думай, что я такой тихий. Чуть что – задушу прямо в постели.
Она засмеялась.
- Не задушишь!
- Это почему?
Она нахально повернулась на бок и, изобразив спящую Венеру, прикрыв рукой это самое место, опустила глазки и невинно сказала:
- Разве можно убивать красивую девушку.
- Ладно, Марин. Не соблазняй, я и так в угаре. Сережка внизу ждет. Завтра вечерком у тебя. Сегодня вечером можешь сходить в дом Кино, вот тебе билет, - я достал из кармана пригласительный. – Он на два лица, пригласи подругу. И без всяких водопроводчиков. У меня везде агенты.
- Что покажут-то?
- Две картины, американскую и итальянскую. Говорят, итальянская смешная, специально для вас, женщин.
- Ладно, чао, бамбино!
Погрозив ей пальцем, я вышел.
Да, Маринка, конечно, классная стерва. Но с ней как-то все время напрягаешься. Не позволяет расслабиться. Ничего не поделаешь, молодая, красивая. Эх, старость не радость, но какая старость в 43. Мужчина в расцвете сил, - она понимает это дело, ей сопляки кудлатые не нужны. Да «Черную магию» надо приобрести, кровь из носу. Но эта новая Верочка в бухгалтерии. Вот именно, слишком много «но». Хуже нет студийных романов, но еще хуже неудачи в этих делах. Это все – ку-ку, не отмоешься. Нет, чтобы я дожил до сочувствия студийных гетер, избави бог!
Так, Маша еще не вернулась с работы. Ну вот какого черта они там в своем НИИ рыбного хозяйства делают целых восемь часов? Клянусь, рыбу удят из здоровенных аквариумов. Надо бы перекусить. Попробовать, что ли эту свинятину?
И только открыв банку, я понял, отчего она так неестественно тяжела. В ней, точно по форме, лежал слиток золота. Чистейшего золота, для того, чтобы это понять, совсем не требовались кучи экспертов, более того, стало ясно, что именно они-то больше всего и не требуются.
Ой, извините.

Авг. 1985