Новые времена, новые испытания

- Я убью тебя, - кричал на жену пьяный Вано.
Но потом, так и не приведя свою угрозу в исполнение, успокаивался и засыпал. И так изо дня в день.
 С приходом большевиков с работой лучше не стало. Зато аресты участились. Интеллигенция, буржуазия и аристократы, кто как мог, убегал черз Батуми в Турцию, а оттуда на Запад.
 Вано, не будучи ни тем и ни другим, остался в Тбилиси. Вы скажите: «Он ведь был художником, а художники это интеллигенция». Нет, в то время Вано врияд ли можно было назвать художником. Тогда одним из средств заработать себе на жизнь, было красить крыши домов. Да и то, эта работа попадалась не часто. Большевики, к сожалению, тогда еще ничего дельного предложить не могли, если не считать обещаний о светлом будущем. И бедному Вано нечего другого не оставалось, как пить вино, шатаясь по трактирам. Этот период его жизни его жена, то есть моя бабушка комментировала не иначе как словами: «Вано знал по именам всех трактирщиков и проституток города». Вано приходил домой пьяным и начинался скандал с женой. То ли его не устраивала жизнь полная лишений, по вине новой власти, то ли сварливый характер жены действовал ему на нервы. С властью он ничего поделать не мог, вот и всю злость и недовольство выливал на жену.
Однажды, после очередной угрозы быть пристреленной, и после того как дедушка в очередной раз не реализовал свою угрозу, когда он заснул, бабушка взяла его оружие и напильником подточила его боек. Так что маузер, который большевики вручили Вано, стал негодным. Дедушка об этом так и не узнал. Вскоре всем вооруженным большевикам-ополченцам был дан прказ о cдаче оружия, которое у них хранилось дома. И Вано, как и остальные, сдал свое оружие, которое так и не разу не применил.
  С наступлением НЭПа дела у художников пошли лучше. Обшество получило возможность вспомнить, что существует и такая профессия, и что назначение кисти и художника не только красить крыши. Вновь открылись кинотеатры и Вано начал рисовать киноплакаты. Его по праву можно назвать отцом грузинского киноплаката. Имено благодаря им, его заметил известный грузинский художник Гиго Габашвили и пригласил в Академию художеств учиться. Не то, что в наше время, когда абитуриенты из кожи вон лезут чтобы  поступить в академию. Дедушка проучился в академии у Габашвили около трех лет, но затем по материальным соображениям вынужден был оставить учебу. Тогда ему было далеко за тридцать, у него уже была семья, которую надо было содержать. Ему было не до учебы, тем более, что он уже был сложившимся профессионалом. Покинув академию, мой дедушка не гнушался никакой работы, будь то оформительство, киноплакаты или рисование на знаменах.
  Устроившись в какую-то артель, где рисовали знамена, он стал неплохо зарабатывать. В те времена, а это были тридцатые годы, потребность в знаменах была большой, и работы было вдоволь. Как-то мой дедушка с одним своим коллегой совершили одну сделку по приобретению левого материала, а именно ткани для знамен. Это дело раскрылось и дедушку с его «сообшником» арестовали. Не знаю, чем бы это кончилось, но случай, произошедший именно в застенках тюрьмы, в корне изменил судьбу художника Вано Вепхвадзе.  Шел 1935год. Но это уже совсем другая история, и если она как-то заинтересовала читателя, то я ему рекомендую прочитать мой рассказ «Страх».