Present Continuous

               

     Дети любят фантазировать. Он родился в хорошем городе , о чем догадывался, но названия еще не знал. Открыл глаза , увидел двух женщин и на всякий случай  улыбнулся  обеим. Мама  и  её  сестра  были  счастливы. А  малыш  решил, что  у  него  две  мамы.   
      Лежа  в  коробке  из-под  шляп, разглядывал  комнату. Понравилось  серебристое  озеро  в  золотой  раме. «Но  почему  стоит  вертикально?» Вскоре   зеркало  продали  и  купили  коляску. Мир  был  наполнен  двуногими  существами  разного  размера.  Маленькие  нравились  больше,  особенно  одетые  в  юбочки.  Потом  была  школа, где  вообразил, что  влюблен  в  белокурую  голубоглазую  девочку.  Любила  ли  девочка,  не  знал, но  фантазировал, как  всегда.
        Cны  были  цветными. Он  летал  над  освещенными  ярким  солнцем  скалистыми  берегами. Вроде  такими  же, как  недалеко  от  дома, но  гораздо  красивее.  Иногда  во  сне, непонятно почему, появлялась  синеглазая  и  золотоволосая  девочка.  Не  та, что  в школе, а  лучше, в  ее  глазах  была  загадка.  Сны  восхищали  и  казались  сказкой  из  двух  частей – моря  и  девочки, соединенных  между  собой. Возможно, все  объяснялось  просто: рядом  теплое  море, а  темноволосому  и  кареглазому  мальчишке  нравились  девочки  другого  цвета. Но  об  этом  он  не  задумывался.
        Созрел  рано,  сладко-волнующее  чувство  стало  проникать  в  сны.  Ограниченные  опытом  спящего,  они,  тем  не  менее,  были  яркими  и  превращались  в  мечты  о  девушке, которую, казалось, когда-то  видел.
        Юноша  не  знал, что  она  родилась  в  далекой  стране  и   позднее  его.  Синяя  река  текла  по  зеленому  бархату,  скошенная трава  становилась  золотой. Девочка  родилась  там, у  нее  были  синие  глаза  и  золотые  волосы.  В  другом  доме,  в  непроходимом  хвойном  лесу  жила  её  бабушка.  Там  водились  кабаны,  волки  и  змеи, было  много  грибов  и  ягод.  Увидев  перед  домом  ярко-красный  гриб, девочка  двинулась  к  нему, не  боясь  змей, и   так  научилась  ходить.  Правда,  гриб  оказался  мухомором. А  ягоды   стали  первыми  конфетами.  Потом,  в  большом  городе  девушка       хорошо  помнила   название  своей  первой  сказки — Латгалия. 
        А  одесский  пацан  становился  мужчиной, начиналась  взрослая  жизнь. Длинная  и  разная, она  была  в  общем  неплохой. Вспоминая  детские  сны, понимал, что  это  не  Крым, но  там  не  бывал.
         Наверное, суждено  было  прежде  увидеть  другие  моря  и  берега. Он  стал  моряком  и  познакомился  с  океанами. Они  отличаются  от  морей, особенно  Тихий. Величественный  и  страшный  при  шторме, волны  перекатываются  через  корабль, его  качает  и  бьет. Только  море  и  небо, причем, моря — гораздо  больше. Но  все  познается  в  сравнении. Хорошая  погода, Камчатка, огромные  шатры  сопок. Берега  высоки  и  почти отвесны, то  совсем темные, то  красноватые  или  полосатые.  Видишь  не  только  их  красоту  рядом  с  морем, но  даже  недра  земли, обнаженные  на  склонах  берегов. Иногда  среди  скал  появляется  зеленоватая  даль  глубокой  бухты   и  начинаешь  понимать, что  суровая   земля  приоткрыта    и  для  жизни  людей. 
         А  юношеский  идеал  оставался. Как  бы  в  утешение, она  приходила  во  сне, молодой  женщиной. Встречалась  даже  на  улице, но это  была  не  она. С  Крымом  он, наконец, познакомился. Одна  часть  сказки  состоялась.
          Разведенный  и  свободный, он  начинал  лучше  понимать  жизнь  и  необходимость  нравственного  созревания. Время  шло,  что-то  терял.  Например, море, как  профессию.  Новая   работа, правда, была  связана  с  морем.  И   любовь  к  нему  осталась, жаль, что  только  «с  берега», как  говорили  моряки. А   небеса  все  медлили. «Что  еще  нужно?»  Умерла  мать.  Через  полгода  он  увидел  свою  женщину. Совсем  просто: не  на  улице, не  в  гостях,  не  в  театре. И  не  в   Крыму.
          Служебный  кабинет, где  он  по  делу,  и  сидит  спиной  к  двери.  Серебристый  голос.  Обычное  слово;  Здравствуйте!
          Оборачивается.  Она!  Именно  она. Он  здоровается, несколько   мгновений  и  добавляет:  Какая  хорошенькая!               
           Все  в  ней  восхищает … Но  на правой  руке  обручальное  кольцо. «Господи!  Последнее  испытание, …»
           Из  окна  было  видно  море.
           Стройная  и  статная,  она  была  не  просто  красива,  а  больше — хорошенькая  и  симпатичная.  Круглое  лицо  с  высоким  лбом.  Тонкие  высокие  дуги  бровей.  Небольшой,  чуть  вздернутый  нос,  на  щеках  ямочки,  полные  губы,  слегка  решительный  подбородок.  Золотистые  волосы  вьются  и  падают  на  плечи.  И  глаза!  Синие,  может  быть,  зеленовато -синие,  переливающиеся  не  только  цветом,  но  и  выражением:  приветливые,  серьезные,  грустные,  сосредоточенные  и  добрые.  Какие-то  лучистые  и  прекрасные.
           Потом  было  ожидание,  перемешанное  со  счастьем.  Ожидание — долгое,  а  счастье—всего  лишь  минуты,  часы,  редко — дни.  Но  это  было  счастье  и  можно  ли  его  сосчитать.  И  нужно  ли  это  делать?  Особенно,  когда  любимая  необыкновенная  женщина.  Он  знал  это  до  встречи,  но  действительность  превзошла   ожидание.  Умный,  серьезный,  порядочный  человек.  Сама  доброта,  доброжелательность. Мягкость,  даже  застенчивость  и  незащищенность,  сочетавшиеся  иногда   с  решительностью  и  твердостью.  И  еще  одно:  к  нему  никто  никогда  так  не  относился.  Так  хорошо,  как  она.
           Сказочные  сны  продолжались. Теперь  в  них  была  она,  уже  знакомая,  живая  и… Хотя,  как  сказать?  Не  подобрать  нужных  слов,  кроме  обыденных  и  шершавых — преодоление  трудностей.  Это  была  реальность.
           Очень  хотелось  соединить  обе  половины  сказки—женщину  и  море.  Детские  фантазии  одолевали  взрослого  мужчину,  да  и  женщина  не  против.  Чтобы  все  совпало,  нужна  была  и  другая  половина  сказки — Крым.  Он  собрался  первым,  она  обещала  --потом,  на  несколько  дней.  Но  обстоятельства  оставались,  а  чувства  человеческие—понятие  хрупкое
           Вокзал,  поезд  на  юг.  Она:
           --Не  будет  желания,  не  пиши.
           --Уже  написал,  письмо  идет.
         Гудок.  Поезд—вперед.  Время—назад…
       …»Наверное, подохну  от  тоски  по  тебе. Хочу  видеть, хотя  бы  видеть!  И  дело  даже  не  в  том, что  просыпаюсь  ночью.  Это  еще  можно  выдержать. Мне  нужны,  прежде  всего,  твои  глаза, которые  зацелую,  когда  увижу,  и  голос.  Мне  нужна  твоя  душа,  милое,  доброе  сердце,  которое  чувствую,  просто  держу  в  руках.  Оно  бьется  у  меня  в  руках,  ласковое  и  доверчивое,  а  я  боюсь   его   выпустить,  обидеть  или  поцарапать,  руки  ведь  бывают  неосторожными.  Я  хочу,  чтобы  это  сердце  любимое  радовалось  и  было  счастливым»…
          Утро.  Тишина.  Впереди  выходные  дни.  «Детские  или  скорее  чересчур  взрослые  мысли  -- остановить  время,  хотя  бы  ненадолго.  И  странно:  им  почти  веришь,  особенно,  когда  «думает»  сердце  без  участия  разума.  Но  вмешивается  голова  и  лучше  прекратить  это  занятие.  Не  получается…Тарелки…тарелки,  не  бьются  наши  тарелки,  еще  не  бьются,  слава  Богу,  но  трещат.  Не  охлаждение,  нет,  но  досада  и  даже  злость.  Ожидание.  И  еще  что-то,  не  совсем  понятное».
         Телефон: 
-Я  очень  устала--  У  него  выключается  слух,  а  еще  раньше  сердце.  Я  устала  и  поэтому…и  поэтому  хочу  видеть  тебя. –Он  снова  жив.
   -К  черту  тарелки!...
…Ее  отпуск  в  отпуске.  Юрмала.  Светлое  и  ясное  море.  Вдалеке  золотистый  шарик.  Медленно  растет,  уже  виден  купальник  из  птичек.  Пересекает  пляж  и  идет  в  лес.
         --Очень  боялась,  что  застану  тебя  не  таким,  менее  нежным,  вообще  другим,  и  рада,  что  этого  не  случилось.  Ты  такой  же  мой,  как  до  разлуки  нашей.
         --Спасибо,  лучше  сказать  нельзя.  А  на  моей  родине  море  другое,  леса  нет  совсем…
       …Свидания  прекрасны,  каждое  последующее  лучше предыдущего.  Даже  страшно.  Если  они  исключение  из  правил,  то  улучшение  будет  без  конца.  Побойтесь  Бога,  люди!...
       …Телефон,  только  телефон…
       Первое  путешествие.  Таллинн.  Три  дня  и  три  ночи  счастья.
   --Я  боюсь  тебя  любить.  За  какие  грехи  мне  Бог  послал  такую  прекрасную,  но  замужнюю  женщину?  Что  мне  делать? 
   --Что  нам  делать?
   --Не  думать  об  этом  невозможно.
   --И  никуда  не деться.
…Телефон…
 --С  днем  рождения,  дорогая!  А  небеса  посылают  свои  стрелы  случайно  и  попадают  они  в  людей  несвободных,  как  ты.
  --Но  стрелы  попали  в  нас  обоих,  и  одинаковые.  И,  может  быть,  не  так  уж  случайно…
…Телефон…
     Развилка  дорог  в  зимнем  лесу.  Справа  автомобили,  слева  электрички.  Целый  час.  Сколько  раз  можно  поцеловать  любимую  за  час  под  этот  аккомпанемент?  Когда  шофера,  глядя  на  них,  не  удерживаются  на  курсе,  и  машины  чуть  ли  не  падают  в  лес.  Электрички,  правда,  не  сворачивают,  но  рельсы  сильно  скрипят.  Оба  замерзли   немного,  но  снег  на  месте,  где  стояли,  растаял.
        …Бастионная  горка.  «Что  бы  ни  случилось  у  нас,  будем  помнить  это  всегда»…
         …Первое  свидание.  Палладиум.  Она.  Лучистая  и  сияющая  со  снежинками  на  воротнике.  Какой  фильм,  не  известно –они  его  не  видят  и  не  слышат.  Полтора  часа  тихой  радости.  Руки  сплелись.  Глаза  соединились,  несмотря  на  темноту  зала  и  свет  экрана…
        …Сейчас  он  не  понимал,  зачем  едет  в  отпуск  один.  Наверное,  по  привычке  или  необходимости:  рожденному  на  юге  нужны  хотя  бы  ненадолго  солнце  и  теплое  море.  И,  конечно,  надеялся,  что  она  приедет…
         И   вот  ЮБК,  время  возвращается.  Трасса.  И  море,  сегодня  тихое  и  однообразное,  но  рядом  берег.  Что  бы  оно  делало  без  него?  Море  завораживает  и  притягивает.  Невольно  подавляешь  желание  оставить  автобус  и  броситься  туда.  Последний  поворот  и  остановка  «Приятное  свидание».
         Знакомый  медведь  пьет  синюю  воду  из  Черного  моря.  Адалляры.  Генуэзская  скала.  Узкие,  кривые  улочки,  татарские  домики.  Гурзуф,  можно  прикоснуться.  И  море,  уже  рядом.  И  Чеховский  пляж,  но  видны  только  огромные  скалы,  окружающие  его.  Попасть  туда,  как  всегда,  нелегко.  Хозяева  домов  пропускают  неохотно,  остается  карабкаться  через  скалы.  Что  ж,  дело  привычное.  Последняя  скользкая  скала  позади  и  пляж  твой. 
          Небольшая  бухта,  прозрачная,  чистая  вода  бьется  о  берег,  видно  дно  с  водорослями,  камешками,  рыбками  и  крабами.  Берег  узок,  скалист,   почти  без  гальки.  Вверху  над  обрывом  дома.  Если  скалы  составляют  раму  общей  картины,  то  вода  ее  содержание,  понять  его  можно  только  погрузившись. В  ней  много  подводных  камней,  он  плывет  осторожно,  как  бы  привыкая.  Потом  глубина  обнимает.  Море  рядом  с  южным  небом  кажется  еще  более  синим.  Упругая  густосоленая  вода  выталкивает,  но  желание  проникнуть  в  нее  остается. И  он  ныряет,  как  в  детстве,  с  открытыми  глазами.  Не  дыша  пару  минут,  на  глубине  держится  за  выступ  скалы,  отвесно  уходящей  под  воду,  и  окончательно  соединяется  с  подводным  миром.  Вода  не  отпускает,  но  солнце  зовет  к  себе.
         Первая  часть  сказки-фантазии.
         За  окном  ночь,  темная,  как  бывает  только  на  юге.  Непонятно,  когда  кончилась  явь  и  начался  сон:  там  и  там  было  темно.   Показалось,  что  женщина  близко.  Он  почувствовал  ее  приближение,  а  потом  увидел  ее  глаза.  Они  смотрели  сквозь  ночь.
         --Я  пришла.
        --Вторая  часть  сказки?
       Они  обнялись  и…он  проснулся.  Пели  петухи,  зашевелились  соседи,  потом  все  стихло.  Вдруг  стукнул  почтовый  ящик.  Подошел  к  калитке,  в  ящике  было  письмо  от  нее.  «Так  быстро?».  Да,  это  был  еще  сон.  Письмо  пришло  через  три  дня. Приехать  не  могла.  За  две  недели  было  семь  писем.  Он  жил  ими  и  морем.  И  надеждами.
         «Но  как  долго  ждать?  Небесный  эксперимент? –Наверное.  И   что  есть  последняя  женщина.  Именно,  что,  ведь  это  не  только  она  сама,  но  и  многое  другое.  Последней  не  было  никогда.  Считают,  что  большая  любовь  бывает  короткой,  обрывается  из-за  трагических  случайностей  и  ошибок  влюбленных.  Или  переходит  в  привычку.  А  последняя  женщина – это  пристань,  которой  будет  верен  мужчина  из-за  слабости.  Но  ведь  возможно  и  другое:  трагедии  не  случилось  ,  ошибки  не  мешают   а   ему  нужна  не  пристань,  а  любовь  навсегда.  Еще  одна  фантазия?—Да,  в  смысле  намерения;  нет,  потому  что  оно  серьезное.  Не  из—за  слабости,  а  из—за   силы.  Причем,  сильными   должны  быть  оба».
          Кто  она  эта  женщина?  Это  дар  божий,  это  значит,  что   мужчине  повезло,  он  оказался  достойным  ее  любви  и  верен  своей.  Никаких  обещаний  и  клятв.  Просто  любовь.  Сильная,  страстная,  горячая.  И  нежность.  Высшая  степень  человеческой   близости  и  уважения.  И  понимание,  что  без  этого  не  можешь  жить.
         Мужские  мысли  и  мечты.  И  женские—тоже.  На  расстоянии.  Ожидание  продолжалось,  Но  надежды  сбываются. В  Гурзуф  они  приехали  через  два  года.
         Сказка  состоялась.