Приёмыш

                Александр Серафимов


                ПРИЁМЫШ

     Действующие лица:
Гамзин Марк Юрьевич,50 лет владелец торговой фирмы.
Нина Петровна, его жена,45 лет.
Ксения, их дочь, 18 лет.
Кирилл Сергеевич Бесков, 25 лет, приемный сын Гамзина.
Дед Юрий , 75 лет, отец Гамзина.
Емцов Алексей, 35 лет, юрист фирмы.
Закрутник Татьяна Викторовна, 50 лет, гл. бух. Фирмы.
Иванов Аркадий Иванович, 50 лет, нач. службы безоп.
Джеки, молодой человек экстравагантной наружности.
Бабка Настя, 90 лет.
Жора, 25 лет, одноклассник Кирилла.
Вася, 25 лет,
Алина, 20 лет.
Медсестра.
Нотариус   
Священник.
Служки.
Священник.
Служки.
Полковник УБОПа
Полина, 50 лет, домработница.
Официант.
Менеджер.



                ДЕЙСТВИЕ - 1

        Гостиная загородного дома Гамзина. В коляске сидит Гамзин Марк Юрьевич, хозяин дома. На зов хозяина входит его жена, Гамзина Нина Петровна.

    Гамзин. Эй, Нинка, где ты там?
    Нина Петровна. Иду, иду милый.
    Гамзин.(раздраженно) Шляется где-то, воды подать некому.
    Нина Петровна. Вот, соку тебе принесла.
    Гамзин. Пошла ты со своим соком, вина принеси.
    Нина Петровна. Маркуша, какое вино, тебе же нельзя.
    Гамзин. К черту «нельзя» я сказал вина, значит вина.
    Нина Петровна. Какого? Шардоне?
    Гамзин. К черту Шардоне, портвейну налей, да побыстрей.
    Нина Петровна. (походит к бару и наливает вино) Вот Маркуша, твой портвейн.
    Гамзин.(берет бокал, отпивает глоток и выплевывает)Фу какая гадость, ты что мне налила это же непотребное поило.
    Нина Петровна. Но это же твой любимый.
    Гамзин. Я сказал, поило, значит поило. (бросает бокал на пол, осколки разлетаются по всей комнате)

Нина Петровна опускается на колени и собирает осколки.

    Гамзин. Ты, что, на старости лет совсем охренела? Где эта дура, я  ей за что плачу? За уборку, так пусть убирает. Эй, где ты там? Подь сюда!

Вбегает домработница Полина.

    Полина. Слушаю, Марк Юрьевич.
    Гамзин.  Ты, дура, не слушай, а работай, не видишь, хозяйка на карачках стоит? Становись и помогай!
 
Полина опускается на колени и начинает собирать осколки фужера.

    Гамзин. (подьежает к бару наливает рюмку коньяка, выпивает )
Вот сейчас проверю, как вы тут собираете. Если порежу ноги, пеняйте на себя. (пытается встать с коляски  и падает назад)
    Нина Петровна. Марк, тебе нельзя вставать.
    Гамзин (капризно) Ты мне не указывай, когда хочу, тогда и встану.

Входит медсестра.

    Гамзин. Приперлась садистка, опять колоть будет. Надоело.
    Медсестра. Уколы нужны вам, а не мне. Так, что терпите.
    Гамзин. (машет рукой) Давай, терзай  мою
 многострадальную жопу.

Медсестра быстро делает несколько  уколов и уходит.

    Гамзин. Ишь, ты, какая деловая. За что только я деньги плачу, впендюрила и убежала, а могла бы и понежнее, по ласковее.
    Нина Петровна. Марк, побойся Бога, она очень хорошо знает свое дело.
    Гамзин. Дура, ты Нинка, она может и профессионал, да только без души, будто ширяет не тело, а полено. Ну, чего стоишь, налей еще стопку.
    Нина Петровна. Может не надо?
    Гамзин. Я кому сказал, налей!
    Нина Петровна. Сейчас, сейчас. (подходит к бару, наливает коньяк и подносит мужу)
    Гамзин. (берет и выпивает) Вот так-то лучше. Да, ты не знаешь где этого прохиндея черти носят?
    Нина Петровна. Кирилла, что ли?
    Гамзин. А кого же еще?
    Нина Петровна. Так ты же его сам послал в офис за бумагами.
    Гамзин. Послал, ну и послал, а его нет и нет, видно  черти задавили?
    Нина Петровна. Так на дорогах сплошные пробки, застрял видно где-то.
    Гамзин. Вот скоты, чуть что, виноваты пробки. Я каждый год плачу прорву денег, а это грёбаное правительство, что делает? Ничего, проедает мои денежки. Паскуды, да и только. Нет, ты представляешь, у меня сотни машин развозят товар, там, где на дорогу должно уходить один час, тратится два, а это убытки. Ну, разве не паскуды? Только у нас, в нашей гребаной стране может  быть такой бардак, который неизлечим, как старый туберкулез!
    Нина Петровна. Вот если бы только товар, а то ведь скорая пока доедет, умереть можно. Когда тебе прошлый раз вызвали, прождали почти целый час.
    Гамзин. Да, будь моя воля, я бы их за дороги с дерьмом съел. Нинка, накапай еще немного и увези меня отсюда.

Нина Петровна наливает коньяк и подает мужу. Затем берет коляску и увозит Гамзина.
В гостиную входит дед Юрий, отец Гамзина. Подходит к бару и наливает себе большую рюмку водки. Медленно, со смаком, приговаривая, - Кто не курит и не пьет, то здоровеньким помрет- выпивает. В это время входит Нина Петровна.

    Нина Петровна. Папа, вы бы перестали пить.
    Дед Юрий. А што? Почему мне нельзя на иссохшую душу стопарик принять? Как говорится для почину надо выпить по чину.
    Нина Петровна. Не время пить, ваш сын смертельно болен.
    Дед Юрий. Суетиться надо было меньше, смотришь, пожил бы, а то ведь всё захотел иметь, вот Бог и наказал.
    Нина Петровна. Вам совсем не жалко сына?
    Дед Юрий. Пошто не жалко, кровинушка моя, да только жалостью тут не поможешь, покаяться ему надо и Бога в сердце принять, глядишь и поможет.
    Нина Петровна. Я ему много раз говорила, да он только смеялся надо мною. Мол, Бог на небе, а он на земле, а значит судьбы у них разные.
     Дед Юрий. Он с молоду заладил – человек кузнец своего счастия и Бог тут не причем. Ан нет, Бог все видит, кто праведно счастие добывается, того и награждает.
    Нина Петровна. Ваш сын хоть в Бога не верит, но и никогда не подличал, всегда честно жил.
    Дед Юрий. Честно жил, говоришь? А мильёны нажил пупом своим? Нет, мильёны просто так не приходят, тут нужна хитрость, изворотливость, а это сама знаешь, здоровья не прибавляет. Говоришь, не подличал? Я тебе вот, что скажу – я 30 лет проработал председателем колхоза и что? А то, сама работа, должность заставляла подличать! Не хотел, а подличал!
    Нина Петровна. Теперь времена другие, теперь законы рынка знать надо.
    Дед Юрий. Какие еще законы? Купи подешевле, да продай с выгодой, вот и весь закон. А для того чтобы продать с выгодой, тут нужна изворотливость, всучить свой товар другому за хорошую деньгу - вот в чем хитрость. А, ты, закон. Не от закона мой сын надорвался, а от страха, как бы не прогадать.
    Нина Петровна. Теперь уже поздно гадать от чего на него такая зараза напала, только он тает на глазах, а доктора ничем помочь не могут. Что делать, ума не приложу!
    Дед Юрий. Я тут посвоевольничал, послал Ванюшку в свою деревеньку за бабкой Настей, пусть посмотрит, может, что и присоветует. Да вот и она!

В гостиную входит 90-летняя старуха.

    Дед Юрий.  Слава Богу, приехала. Здравствуй баба Настя, прости, что потревожил, уж больно надо, сын мой занемог.
    Бабка Настя. Знаю, ваш шофер все мне рассказал и где же хворый?
    Нина Петровна. Спасибо вам, сейчас я привезу его сюда! (уходит)
    Бабка Настя. (укоризненно смотрит на деда Юрия) Ишь в каких хороминах живешь, совсем деревню забросил, а как приспичело, вспомнил.
    Дед Юрий. А что мне в деревне одному делать? Тут, как-никак, сын, внучка.
    Бабка Настя. Понятно. Домой не тянет?
    Дед Юрий. Ещё как тянет, каждую ночь во сне снится.
    Бабка Настя. Так возвращайся, пропасть не дадим, присмотрим. Ведь что выходит, ты уехал, следом укатил Никифор, потом Никола с Марьей, совсем деревня захирела, не с кем словом перемолвиться.
    Дед Юрий. Что, совсем никого не осталось?
    Бабка Настя. Остались те, кому податься некуда, да пришлые хоромины строят на пустующих землях.

Нина Петровна на кресле – каталке ввозит Гамзина. Бабка Настя подходит к нему.

    Гамзин. (смотрит на бабку) А это что за пугало огородное?
    Дед Юрий. Сынок, это бабушка Настя, знахарка из нашей деревне, травами лечит.
    Гамзин. А, ну еже ли травами….
    Бабка Настя. Ты крещен?
    Гамзин. Нет.
    Бабка Настя. Я так и знала, весь в отца, тоже нехристь.
    Дед Юрий. Баба Настя, ты же знаешь, я не мог, годы были не те.
    Бабка Настя. Помню, как ты пресмыкался перед властью, а что она тебе дала? 30 лет председательствовал, а что нажил? Нажил гиморой,  старый домишко и все!
    Дед Юрий. А, что было делать? Не мог же я воровать. Люди бы не поняли. Потом я верил, что мы идем к великой цели.
    Бабка Настя. Помню, ты с молоду был активистом, только что с флагом по деревне не ходил. Задурили тебе мозги, но, слава Богу, хоть к старости прозрел. Прозрел?
    Дед Юрий. Прозрел, баба Настя, прозрел!
    Бабка Настя. Думаешь, и сын твой прозреет?
    Дед Юрий. Прозреет, обязательно прозреет! Помоги ему в этом!
    Бабка Настя.(подходит и внимательно смотрит на Гамзина) Ты понимаешь, что врачи тебе уже не помогут?
    Гамзин. Это почему же?
    Бабка Настя. Ты сколько лежишь?
    Гамзин. Три месяца.
    Бабка Настя. Три месяца? Ну и что говорят?
    Гамзин. Одни одно, другие другое, в общем, ничего конкретного, от нервов говорят.
    Бабка Настя. Шарлатаны тебя дурачат, а ты и рад.
    Гамзин. Но мне то, что делать?
    Бабка Настя. Верить в чудо, верить в Бога и он поможет, он свершит.
    Гамзин. Помоги мне бабушка, я в долгу не останусь.
    Бабка Настя. Думаешь, на этом свете все деньгами меряется? Милость Божию на деньги не купишь.
    Гамзин. Понял, говори,  что мне делать, все исполню.
    Бабка Настя. Тебе надо принять обряд крещения. Готов?
    Гамзин. Если надо, готов.
    Бабка Настя. Я позвала отца Антония, он сейчас будет.

Входит отец Антоний, за ним два служки, которые тут же начинают приготовления к обряду крещения.

    Отец Антоний. (крестится) Мир вашему дому.
    Дед Юрий. Батюшка, если можно, окрестите и меня.
    Отец Антоний. Отчего же, окрестим, становитесь рядом с сыном. (подходит к Гамзину) Прежде чем начать обряд крещения повторяйте молитву за мной.
    Верую в одного Бога Отца, Вседержителя, Творца неба и земли, и всего видимого и невидимого. И в одного Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единственного, рожденного от Отца прежде всех времен; как Свет от Света, Бога истинного от Бога истинного, рожденного, а не сотворенного, имеющего с Отцом одно существо и которым все сотворено. Для нас, людей, и для нашего спасения сошедшего с небес и принявшего человеческую природу от Марии Девы через наитие на Нее Духа Святаго, и сделавшегося Человеком. Признаю одно Крещение для оставления грехов. Ожидаю воскресения мертвых, и жизни будущего века. Истинно.

Далее совершается обряд Крещения. Священник и служки уходят.

    Бабка Настя. (обращается к Гамзину) Вот, что я тебе скажу, милок, если хочешь стать на ноги, собирайся, в деревню ко мне поедем. Я приготовлю травяной настой, будешь пить неделю, а там посмотрим.
    Гамзин. Что, прямо сейчас?
    Бабка Настя. Чем скорее, тем лучше.
    Дед Юрий. Поезжай сынок, она поможет.
    Гамзин. (обращаясь к жене) А ты как думаешь, может действительно поехать?
    Нина. Надо ехать, давай соберемся и поедем.
    Гамзин. Хорошо, сегодня  кое с кем встречусь и поедем.
    Бабка Настя. Я поехала, а ты не тяни, всех дел все равно не переделаешь. Помни, дел много, а здоровье одно.

Бабка Настя уходит

    Дед Юрий. Сынок, ты верь, она знает в травах толк. Ты рано уехал из деревни, не помнишь, а бабка Настя 40 лет проработала агрономшей в нашем колхозе.
    Гамзин. Помню, смутно, но помню, как она с пучками травы ходила по деревне.
    Дед Юрий. Точно, где бы она не была, все травы высматривала.
Она поможет, сильно поможет.
    Гамзин. Это почему ты так уверен?
    Дед Юрий. Она всю деревню лечит. В деревне уже много лет никто к врачам не ходит.
    Гамзин. А если аппендицит?
    Дед Юрий. Тут уж деваться некуда, резать надо, но все что касаемо внутреннего, тут она мастерица. Температуру, боль, озноб ну и все такое травами снимает.
    Гамзин. Ладно, отец, ты иди, погуляй, а я тут еще посижу, сына подожду.

Дед Юрий уходит. Входит Кирилл, невзрачный молодой человек 25 лет, приемный сын.

    Гамзин. А, явился и где же ты, бесовское отродье, шлялся?
    Кирилл. Так я же, я же…
    Гамзин. Что ты там мычишь (передразнивает) Я же, я же, дерьмо собачье, а не помощник.
    Кирил. Простите, Марк Юрьевич, задержался, пробки на дорогах.
    Гамзин. Ну и когда этот сраный крючкотвор изволит прибыть?
    Кирилл. Как вы, Марк Юрьевич, сказали, к четырем будет.
    Гамзин. Ты ему сказал зачем?
    Кирилл. Сказал, Марк Юрьевич, он все подготовит, вам только останется подписать доверенность и все.
    Гамзин. Я подпишу доверенность, а ты смотри у меня, не вздумай баловать.
    Кирилл. Да как можно, да не за что на свете, вы же, Марк Юрьевич, знаете меня, да если бы не вы….(молитвенно складывает руки) Да если бы не вы где бы я сейчас был, на помойке объедки собирал. А вы , после смерти моих родителей, приютили меня, образование дали, теперь я какой-никакой, а экономист.
    Гамзин. Знаю, что ты всем  обязан  мне, что ты не подведешь, а предупредить обязан. Пока болею, будешь дела вести, бумаги подписывать и все такое прочее. Все, иди в сад, погуляй и встречай этого крючкотвора.
    Кирилл. (мнется) Понимаете, Марк Юрьевич, не знаю как и сказать…
    Гамзин. Ну чего ты  мямлишь, говори!
    Кирилл. Понимаете, мне предложили на предстоящих в конце года выборах,  выдвинуть свою кандидатуру в Думу.
    Гамзин. Что? Какая к черту Дума!  Ты что забыл, у нас прорва магазинов,  рестораны и оптовая база, а ты Дума. Да мы любого депутата если надо с потрохами купим, а Дума. Пусть другие задницу протирают, а тебе надо опыта набираться, тем более я в таком виде.  Это же надо, Дума, она идиотам нужна, а нам народ кормить надо, понял? 
    Кирилл. Понял.

Кирилл подобострастно кланяясь, выходит. Из соседней комнаты входит гламурная девушка 18 лет, Ксения, дочь Гамзина.

    Ксения. (подходит к отцу, обнимает и целует в щеку) Папа, папулечка, я тебя очень, очень люблю!
     Гамзин. И я тебя очень люблю. Так что тебе в очередной раз надо?
     Ксения. Папуля, мне денежки нужны.
    Гамзин. (делано возмущенно) Как снова деньги? Я же тебе только на днях  500 евро дал, ты что, ими зад подтираешь?
    Ксения.  Папа, папулечка, что в наше время каких-то 500 денег? На них даже в приличном месте не посидишь, а мне нужно еще на парфюм и прочие мелкие расходы.
    Гамзин. Ты, дочка, думаешь, что у меня печатный станок?
    Ксения. А разве не так? Все говорят, что у тебя денег куры не клюют.
    Гамзин. (мрачно) Врут все. Кризис кругом, а ты слушаешь всякую чушь. (многозначительно) Экономить надо и поменьше бывать во всяких там клубах.
    Ксения. Папа, сам подумай, если  я не буду появляться в солидных местах, тут же пойдут слухи, что дела у тебя плохи, а тебе это надо?
    Гамзин. Может, ты и права. Плохие слухи что пожар в доме. Не успеешь залить, сгоришь, так и слухи – дойдут до поставщиков и пиши пропало. Сколько надо возьмешь у Кири, да не балуй.
    Ксения. Папа, у нас что, новый казначей?
    Гамзин. Казначей, не казначей, а пока я болею, он будет управлять делами, а значит и деньгами.
    Ксения. Папа, ты что, с ума сошел? Как можно доверять чужому человеку? Нет, ты явно на всю голову приболел.
    Гамзин. Я тебе приболею, забыла, что Кирилл мой приемный сын? Значит, твой брат. Совсем от рук отбилась, нахалка.
    Ксения. Нет, не понимаю я тебя. Почему ключ от сейфа не у мамы?
    Гамзин. Твоя мать, дура простодырая, тут же в своё, так называемое благотворительное общество, побежит и денежки туда понесет, так сказать, во искупление грехов наших тяжких.
    Ксения. Не верю я этому чмо.
    Гамзин. Ты забыла, что именно это чмо организовал сеть магазинов, которые потом в качестве приданного перейдут тебе?
    Ксения. Папа, вместо приданного ты бы лучше купил дом на Рублевке, а то живем черт знает где, у черта на куличках. Потом ты уверен, что наше чмо не ворует?
    Гамзин. Нечего нам делать на Рублевке. Нам и тут хорошо, лес кругом, река, что еще надо человеку? А насчет, ворует или нет, так кто же сегодня не ворует. Воровство - наша национальная черта, она, как проказа, неизлечима.
    Ксения. Папа, пойми, Рублевка это общение с себе подобными! Ты что, не видишь, какая рванина нас окружает?
    Гамзин. Ну и какая рванина? Чем же она тебя не устраивает? Вот, там, через дом, профессор живет, дальше какой-то адвокат, ещё дальше полковник милиции домину отгрохал.
    Ксения. (презрительно) Профессор, адвокатишка, да ещё мент поганый, затрапезные они,  скучные, с ними не пообщаться.

Входят Кирилл Бесков и мужчина лет 50. Увидев мужчин, Ксения резко поворачивается и уходит.

    Кирилл. Вот, Марк Юрьевич, нотариус.
    Гамзин. Документы готовы?
    Нотариус. Готовы, Марк Юрьевич. (подходит к столу и достает бумаги) Вот, Марк Юрьевич, все готово, только подписать.
    Гамзин. Так, неси сюда, подпишу. (берет документы и не глядя, подписывает)

Нотариус заверяет документы и, передав их Бескову, уходит.
 
    Гамзин.  Киря, забыл тебе сказать, согласно  моего последнего приказа, все решения ты должен согласовывать с нашим юристом, без его подписи документы не действительны.
    Кирилл. Не волнуйтесь, Марк Юрьевич, все будет так, как вы сказали. Все свои шаги я, прежде всего, буду согласовывать с вами, а уж потом с Емцовым.
    Гамзин. Все, иди, а то я что-то устал.

Кирилл уходит.

    Гамзин. Это же надо инсульт во цвете лет, видите ли  жрал много, пил без меры, спортом не занимался, теперь вот в глотку ничего не лезет, скоро с голода сдохну. Сидеть без дела смерти подобно, а дело-то хиреет, как бы совсем не потерять. Крысы унюхали и забегали, но ничего Киря всех  поставит на место. А все равно тревожно и тошно на душе.

 Входит молодой человек 35 лет, красив, элегантно одет, манеры непринужденные, изысканные.

    Емцов. Здравствуйте, Марк Юрьевич, по вашему приказанию прибыл.
    Гамзин. Здравствуй, Алексей, я вот чего тебя звал.  Как ты знаешь, я передал дела Кириллу, временно. Но это не значит, что он может все. (достает из стола лист бумаги) Вот тебе доверенность на право второй подписи на всех документах, понял?
    Емцов. Как же не понять, все исполню в лучшем виде.
    Гамзин. Ты, Алексей, не думай, будто я не доверяю Кириллу, просто он еще молод, опыта больших дел не имеет. В тандеме вы составите прекрасную пару. Все, иди.

Емцов уходит. Вбегает Ксения.

    Ксения. Папа мне это чмо не дает денег, говорит, что все в обороте. Как это понимать?
    Гамзин. Не понял? Ты сколько просила?
    Ксения. Как сколько, 25 тонн.
    Гамзин. Сколько? Сколько? Ты что, в рулетку играешь?
    Ксения. Какая рулетка, ты что забыл? Я же на студии диск записываю, потом раскрутка, ролик на ТВ и т.д. и т.п.
    Гамзин. Не понял, какой диск, ты что еще и поешь?
    Ксения. Ну, ты папаня, даешь, я к твоему сведению, еще и музыку пишу.
    Гамзин. (скептически) Пишешь? На компьютере?
    Ксения. А что, сейчас все на компьютере пишут, чем же я хуже?
    Гамзин. (обреченно машет рукой) То - то, почему, думаю, нет ни одной порядочной песни, а вы оказывается не сами, за вас машина пишет.
    Ксения. Так что же с деньгами?
    Гамзин. Ну, ежели диск, да еще и телевидение, тогда конечно….
Так сколько, ты говоришь?
    Ксения. 25 тысяч.
    Гамзин. Не многовато?
    Ксения. В самый раз.
    Гамзин. Дорогая у тебя блажь.
    Ксения. Папа, это не блажь, это потребность души!
    Гамзин. Хорошо, пусть будет так. Все, иди и успокойся.

Ксения уходит.
   
    Гамзин. Вот шельма, не могу отказать. Правду говорят, поздний ребенок, любимый ребенок. Надо открыть ей свой счет, на карманные расходы так сказать.(звонит по мобильнику) Киря, это я, думаю, хватит Ксению держать в черном теле. Открой ей счет и положи для начала тысяч 25, понял? Все.  Одно странно, почему Ксения так не любит Кирю? Росли вместе, все было поровну, ан нет, почему не понятно. Может прямо спросить, что да как? Нет, прямо нельзя, соврет. Может Нинка знает? (кричит) Нинка! Нинка! Где тебя черти носят? Иди сюда!
 
Входит Нина Петровна.

    Нин Петровна. Марк, ты звал меня?
    Гамзин. Звал. Ты мне вот что скажи, какая кошка пробежала между Ксеньей и Кириллом?
    Нина Петровна. Ты это о чем?
    Гамзин. Не прикидывайся  дурой, не видишь что ли?
    Нина Петровна. Что же я должна видеть?
    Гамзин. Значит, говорить не хочешь!  Мне кажется, что наш Киря смотрит на Ксюшку совсем не как  на сестру, а ты как думаешь? Уж не влюблён ли он?
    Нина Петровна. Ты прав, мне тоже так кажется.
    Гамзин. Ну и ну, не ко времени все это. Вся беда в том, что кроме него некого поставить вместо меня.
     Нина Петровна. Ты доверил все дела Кире? Забыл, как он  несколько лет назад увлекся игрой в казино? Забыл, как ты выплачивал его долги?
       Гамзин. Тоже мне вспомнила про долги, да он давно их отработал!
       Нина Петровна.  А насчет Кириной любви… (вздыхает). Думаю, как полюбил, так и разлюбит, тем более Ксюша терпеть его не может.
       Гамзин. Уверен, не терпит она его, потому что он не идет у неё на поводу, денег не дает, но при этом проявляет к ней повышенное внимание.
      Нина Петровна. Ты бы поговорил с ним.
      Гамзин. И что я ему скажу? 
      Нина Петровна. Чтобы он не приставал к нашей дочери.
      Гамзин. Ты мать, вот и скажи, а теперь иди, устал я.


Входит мужчина 50 лет.

    Гамзин. Аркадий, тебя-то какой черт принес?
    Аркадий. Именно черт, иначе не пришел бы.
    Гамзин. Ну и какую чертовщину ты на сей раз принес? Не мог по телефону?
    Аркадий. Извини, не мог, дело очень деликатное.
    Гамзин. Ладно, не томи.
    Аркадий. Вот уже несколько дней против нас кто-то роет, а кто пока не ясно, но то, что роют, точно.
    Гамзин. Есть какие-нибудь факты?
    Аркадий. Нет, но я чую возню, какие-то люди бродят вокруг офиса, вынюхивают, фотографируют наши машины и сотрудников.
    Гамзин. И ты все это терпишь?
    Аркадий. Не могу же я приказать давать всем в морду только за то, что человек стоит на противоположной стороне улицы и смотрит на офис.
    Гамзин. А, ты сгреби этого любопытного да побеседуй, может, что и расскажет.
    Аркадий. Сгребли и не одного, но все заявляют, что ждут своих знакомых.
    Гамзин. Тебе не кажется, что кто-то готовит захват офиса?
    Аркадий. Думаешь черные рейдеры?
    Гамзин. А почему бы нет? Теперь это модно, налететь, захватить и объявить себя кредитором, которому мы не хотим возвращать долги, а?
    Аркадий. Но у нас, насколько я знаю, нет долгов.
    Гамзин. Сегодня нет, а завтра будут.
    Аркадий. Это как же?
    Гамзин. Ты знаешь, сколько у нас акционеров?
    Аркадий. Примерно.
    Гамзин. Сколько не важно. Важно другое, кто-то взял и продал свои акции, ты их купил и специально не получил дивиденды. Затем ты подаешь на нас в суд и требуешь выплаты. Поскольку судья куплен, он выносит любое тебе угодное решение, вплоть до объявления  меня банкротом.
    Аркадий. Мне кажется, что ты, Марк, фантазируешь.
    Гамзин. Правильно, фантазирую, но меры принять надо. Усиль охрану, подъезд к зданию заблокируй бетонными плитами. Проверь все помещения на предмет прослушки. Все, иди и держи меня в курсе, больше никому ни слова.
    Аркадий. Даже Кириллу?
    Гамзин. Даже Кириллу, пусть занимается делами.

Аркадий уходит. Входит дед Юрий и, потрясая газетой, кричит:

Твой-то дружок допрыгался, арестовали его, мерзавца!
    Гамзин. Отец, кого арестовали? Какой дружок?
    Дед Юрий. Как кого, да твоего дружка Прохиндеева, ворюгу, вот кого! Доворовался, прищучили гада.
    Гамзин. Отец, ты что, опять пьян?
    Дед Юрий. Не пьян, а выпимши, пьян бывал, а ума не пропивал. Да ты лучше, ты о своем дружке расскажи – вор он али как?
    Гамзин. Ну, какой же он вор, Мишка - честный бизнесмен.
    Дед Юрий. А вот тут прописано, что он не просто вор, он ганстер и что такие, как твой дружок разворовали Расею. Ты вот, что мне скажи, ты случаем, когда дела делал вместе с твоим дружком, не воровал?
    Гамзин. Отец, тебе нужно бросить пить.
    Дед Юрий. Ты что? Не пить, так и на свете не жить! (раздумчиво) Значит, воровал, а иначе откуда все это? Честным трудом не заработаешь хором.
    Гамзин. Допился. Жрать водку меньше надо, тогда поймешь что к чему. Это ты и такие, как ты в эпоху развитого социализма ради светлого будущего пахали, не покладая рук. Теперь другие времена, пахать надо головой, понял?
    Дед Юрий. Как же не понять, давно уже понял, что настали другие времена – воровские времена. Теперь воруют по крупному, а чё мелочиться, вот про Мишку пишут, будто - то хапнул он смачный кусман, и  не подавился, шакал. Теперь вот другой шакал пытается из его пасти вырвать себе кусок. Но не просто, а через суд, культурно значит, да только хрен редьки не слаще. Ладно,  всё, пойду пивка попью.
    Гамзин. Отец, перестань пить, так ведь не долго и цирроз печени заработать.
    Дед Юрий. Цирроз? Мне теперь все равно, я свое пожил.

Пошатываясь, дед Юрий  уходит. Входит Нина Петровна.

      Нина Петровна. Марк, тебе нельзя так много разговаривать, ты устал, давай я тебя уложу в постель.
    Гамзин. Какая к черту постель, ты лучше за Ксенией присматривай, она вертихвостка, у ней на уме одни  тусовки.
    Нина Петровна. Не скажи, учится она хорошо, песни сочиняет, поет, вот диск решила записать, на конкурсе ТВ выступить.
    Гамзин. Все это пустое, впрочем, чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало. Главное, чтобы наркотой не баловалась. Ты, Нина, присмотри за ней, особенно по вечерам, когда она возвращается с вечеринок.
    Нина Петровна. Я давно присматриваю, но ничего пока не замечала.
    Гамзин. Слава Богу, утешила. Все, помоги лечь.

            Нина Петровна увозит Гамзина. Входит Ксения, за ней Кирилл.

    Ксения. Тебе отец сказал о деньгах?
    Кирилл. Да, сказал, завтра я открою тебе счет в нашем банке.
    Ксения. И сколько ты на него положишь?
    Кирилл. 25.
    Ксения. 25 чего?
    Кирилл. Ну, не деревянных же.
    Ксения. Хорошо. На первый случай хватит.
    Кирилл. (удивленно) На первый случай? Ну, ты даешь! На первый случай! Куда же это тебе столько бабла?
    Ксения. Тебе сказано дать денег и все, а уж куда я их истрачу, не твоего ума дело.
    Кирилл. Я знаю, куда ты их собралась тратишь. Думаешь, если есть деньги, то войдешь в число избранных? Впрочем, чем черт не шутит, пока Бог спит. На днях я специально зашел посмотреть на конкурсантов Новой волны и вижу большой плакат «Талантливых, но бедных просим не беспокоиться». Ты талантлива и богата, значит пройдешь, возможно, получишь приглашение в какой-нибудь ансамбль.
    Ксения. Тебе - то какое дело, пройду, не пройду, уйди и засохни.
    Кирилл. Я о тебе беспокоюсь, самое страшное для человека это разочарование, потеря собственного «я» и чувства собственного достоинства.
    Ксения. Да неужели? Не боись, моё «я» всегда будет при мне.
    Кирилл. Я это к тому, что всегда надо быть готовым к неожиданностям. Вдруг на конкурсе ты кому-то не понравишься и тебя завалят.
    Ксения. Не каркай, у тебя не язык, а змеиное жало.
    Кирилл. Прости. Если хочешь, я готов помочь тебе.
    Ксения. Боже упаси от твоей помощи, я уж как-нибудь сама.(направляется к лестнице)
    Кирилл.(вдогонку) Как знаешь, моё дело предложить, твоё отказаться. Ксюша, подожди.

Ксения останавливается.

    Ксения. Ну что ещё?
    Кирилл. Понимаешь, я хотел пригласить тебя…, может, поужинаем в «Праге»?
    Ксения. В «Прагу» с тобой? Да ты, чучело гороховое, посмотри на себя. (надменно вздергивает голову ) Думаешь, если   между нами когда-то что-то было, так это дает тебе право приглашать меня в ресторан?
    Кирилл. Тогда тебе было хорошо со мной, вот я и подумал…
     Ксения. Подумал, нет, он подумал! А ты не заметил, что твои сексуальные уроки вызвали у меня стойкое отвращение к мужчинам? Так что было то прошло и уже никогда не вернется, понял, дурак? (резко поворачивается и уходит)
    Кирилл. (скрипит зубами) Ну шельма, погоди, я устрою тебе праздник на помойке, попомнишь меня, сука.

Входит женщина средних лет с портфелем.

    Кирилл. А, Татьяна Викторовна! Что-то случилось?
    Татьяна Викторовна. Здравствуйте, Кирилл Сергеевич, ничего не случилось, надо срочно подписать банковские документы.(достает бумаги и раскладывает их на столе)
    Кирилл. Показывайте где и что тут ставить. (подписывает бумаги) Кстати, Татьяна Викторовна, запомните, крепко запомните – не при каких условиях не беспокоить Марка Юрьевича. Теперь я хозяин, понятно? И ещё, откройте Ксении счет, для начала положите 25 тысяч ЕВРО. Но деньги выдавать через нашу кассу и только с моего разрешения.
    Татьяна Викторовна. Как скажите, так и будет. Я пошла?
    Кирилл. Да, конечно.

Татьяна Викторовна уходит.

    Кирилл.(подходит к бару, наливает рюмку виски и выпивает) Прекрасно, все прекрасно, теперь все в моих руках, и если не буду дураком, все будет очень даже прекрасно. Надо немедленно открыть пару счетов на Кипре и Багамах, а дальше по обстановке.

Входит Нина Петровна.

    Нина Петровна. Кирилл!
    Кирилл. Слушаю.
    Нина Петровна. Я, вот о чем хотела тебя просить.
    Кирилл. Я весь внимание.
    Нина Петровна. Ты уж постарайся не беспокоить отца, ему очень вредно волноваться, понимаешь?
    Кирилл. Клянусь, ни одной плохой новости он не услышит.
    Нина Петровна. Вот и хорошо. И еще, ты на Ксенью не обижайся, у неё трудный период.
    Кирилл. Я понимаю и не обижаюсь.
    Нина Петровна. Вот и хорошо.

Нина Петровна уходит, вслед за ней выходит Кирилл. Входит дед Юрий  и, потирая руки, подходит к бару.

    Дед Юрий. Так, так, кажись не закрыто (достает бутылку конька наливает полстакана и поспешно, бормоча себе под нос – Кто не курит и не пьет, то здоровеньким помрет – выпивает.) Коньячишко то ничево, но не то, не то. Другое дело портфешок, особливо три семерки, чудо не напиток, глотнешь и так душевно. А коньячишко? Он как-то будоражит, мыслишки всякие на ум лезут, вот и сейчас, третий год  я в этом доме, а все не то, уюту нет, казенное все тут. Смотрю я на сына и не узнаю его, не было у него денег, был он мужик, как мужик, а теперь? Ярится на всех, злобу на жене срывает, а она, злоба эта, есть корень всех наших бед. А Нинка-то, Нинка в богодельню ударилась, бомжей кормит и лечит, а все почему? А потому, что в доме нет покою, нет тепла, вот она и подалась в  сестры милосердия, да каждую неделю ходит в церковь каяться. А по мне, еже ли в Бога веришь, верь в душе своей. Лоб расшибать, да свечки ставить угодникам, есть лицемерие и наивная вера в то, что Бог это увидит и простит. Бог и так все видит и грешников уже при жизни наказывает. Взять хотя бы Мишку Прохиндеева, не воровал бы, не сидел бы в тюряге. А все жадность, все мало и куда столько воруют, для чего? В могилу с собой не унесешь. Вот я и думаю, как бы с Марком чиво не случилось, уж больно он завяз в делах, не видит ни чего, бедность людскую не видит. Тут на днях, подошел к калитке бездомный старик, милостыню просил, так ево в зашей прогнали. Жалко мне Марка, а чё делать? Не знаю.

Входит Ксения.

    Ксения. Дед, ты, что тут бормочешь? Опять пьёшь?
    Дед Юрий. Я? Пью? Ни, ни, ни в одном глазе. Немного конечно есть, но как говорят у нас в деревне – без поливу и капуста не растет.
    Ксения. Дед, перестань пить, сгоришь ведь.               
    Дед Юрий. Сгорю, очень даже сгорю, а чё? Ты, вот лучше скажи мне, чем молодеж нынче живет, чем интересуется?
    Ксения. Как чем? Баблом!
    Дед Юрий. (вздыхает) Чем, чем?
    Ксения. Тупой, ты, дедуля. Бабло это деньги, понял?
    Дед Юрий. Понял. Бабло это деньги. (вздыхает) Деньги, одни деньги на уме.
    Ксения. Бабло это всё, это свобода! Куда хочу, туда лечу! Что хочу то имею. Нет бабла, сиди и сопи в тряпочку. Сам посуди, сегодня даже в туалет без денежки не сходишь, а уж в приличном клубе без тонны зелени и делать нечего.
    Дед Юрий. Без тонны чево?
    Ксения. Ой, дедуля, да ты лох конченый. Все, я ухожу.

В это время входит молодой человек экстравагантной наружности.

    Ксения. (радостно) Привет, Джеки (побегает, обнимает и целует его в щеку)
    Джеки. Привет, ты почему не звонишь?
    Ксения. А что было звонить, когда вопрос с баблом решился только сегодня.
    Джеки. Значит, уже завтра мы можем начать запись диска?
    Ксения. Конечно. Завтра начнем.
    Джеки. Я подобрал несколько вещиц, ну просто зашибись, полный киздец.

Дед Юрий встает и, пошатываясь, уходит. Навстречу идет Кирилл и, брезгливо морщась, обходит старика.

    Кирилл. (подходит к Джеку и демонстративно разглядывает его) А это, что за чучело?
    Ксения. Кирилл, не наглей, это Джек, мой продюсер.
    Кирилл. Ну, если  продюсер, тогда конечно, за денежкой пришел? Так? Конечно, за денежкой, пообтрепался весь, изголодался поди? А денежек то нет, будут только завтра, а может быть, и послезавтра. Ты бы, Ксюша, накормила беднягу, того и гляди, от голода грохнется в обморок.
    Джек. (гордо) Спасибо. Я не голоден. Деньги нужны не мне, а студии.
    Кирилл. Конечно, не тебе, а студия подождет.
    Ксения. Кирилл, ты что плетешь, я же говорила, бабло мне нужно уже сегодня.
    Кирилл. Мало ли, что ты говорила. Должна понимать, бухгалтерия, дело сложное, в одночасье не получится.
    Ксения. Я пожалуюсь отцу.
    Кирилл. Иди, жалуйся. Но, если так уж срочно, я могу занять нужную сумму, под проценты, конечно.
    Ксения. Да подавись, ты  своими деньгами. (поворачивается к Джеку) Идем, не хочу даже говорить с этим….
    Кирилл. С кем, с этим?
    Ксения. (вызывающе) С чмо!
    Кирилл. Так, так, значит, чмо. Только это самое чмо, теперь финансовый распорядитель, забыла?
    Ксения. Не забыла, только ты, как был чмо, так им и останешься.
    Кирилл. Дура!
    Ксения. От дурака слышу!
    Кирилл. Дура и есть дура, а дураками всегда пользовались. Ты, думаешь, ему нужен твой голос? Нет, ему нужны твои деньги. Он то точно знает, что с твоим голосом только сидеть в общественной уборной и кричать – занято.
    Ксения. Ах, ты, дерьмо, сволочь, сволочь, сволочь!

Убегает, вслед за ней уходит Джеки.

    Кирилл. Ну, вот и разобрались, теперь крику и слез не оберешься. Таланта ни на грош, а туда же. Идиотка, не терпится зазвездится, а разные прохиндеи этим пользуются. Впрочем, при современных технологиях все может быть – были бы деньги, из говна конфетку сделают. (тяжко вздыхает) О Господи, как же я люблю её!
Помоги мне, Господи, а если не поможешь, я такое устрою, мало не покажется! Да, кстати надо немедленно встретиться с нотариусом и выяснить, что и кому  завещает мой благодетель. (звонит по мобильнику) Алло, Петр Спиридонович, узнали?  Надо срочно встретиться, где? В кафе на Моховой, да прямо сейчас.
   
   

               

   
                ДЕЙСТВИЕ – 2

Терасса  летнего кафе. За столиком пьют кофе Кирилл и мужчина 50 лет.

    Кирилл. Завещание принесли?
    Нотариус. (достает из портфеля бумаги) Вот оно.
    Кирилл. Прекрасно. (берет документ и читает) Так, понятно!
Эта развалина решил бросить меня, нет подумать только 10% акций.
Это, что? Насмешка? Кость голодной собаке? Видите ли, я должен присматривать за 70% Ксении и помогать ей правильно распоряжаться доходами с них. Нет, каково! Я управляющий всем делом должен грызть кость? А мясо этой зазнайке? Уважаемый, можно что-то сделать с этой бумагой?
    Нотариус. Нет, совершенно не возможно.
    Кирилл. Ты уверен? А вдруг у тебя в конторе пожар?
    Нотариус. Пожар? Нет, это не поможет. Я не уверен, что это завещание только одно.
    Кирилл. Понятно. Спасибо и на этом. (протягивает конверт)

Мужчина сует конверт в карман, встает и уходит.

    Кирилл. Ну и дела! Горбатился, горбатился и вот тебе на, получи фашист гранату! 10% это же надо! Ну, ничего, еще не вечер, посмотрим, кому достанутся 10, а кому 70(звонит по мобильнику) Жора? Привет, я в кафе, подъезжай.

Входит молодой человек, подходит к столику, Кирилл поднимается навстречу, они обнимаются.
    Кирилл. Эх, Жорка, Жорка, редко мы стали видеться, а были времена, да были времена….
    Жора. Да, компашка была, что надо, водочка, девочки, немного кокса, какой кайф, а теперь что? Ты весь в делах, я тоже, в общем, не жизнь, а дерьмо.
    Кирилл. Да, были времена, а теперь моменты.
    Жора. Так зачем звал?
    Кирилл. Дело есть.
    Жора. И больше ничего?  Что за дело?
    Кирилл. Большое дело. Нужны твои люди.
    Жора. Зачем?
    Кирилл. Надо организовать наезд, захватить офис.
    Жора. (насмешливо) Просто взять и захватить?
    Кирилл. Да, просто захватить, изъять документы и припрятать их, а лучше уничтожить.
    Жора. Ну, ты  даешь!
    Кирилл. Сто штук «зелени» тебя устроит?
    Жора. Ты, Киря, не темни, говори прямо, что за офис, кому принадлежит, где стоит?
    Кирилл. Мой офис.
    Жора? Твой? Ну, ты даешь!
    Кирилл. Да, мой.
    Жора. Зачем тебе это, ты, что, просто так не можешь изъять документы?
    Кирилл. Жора. Ты слишком много задаешь вопросов.
    Жора. Понял, молчу. Кстати, я давно хотел пощипать твоего благодетеля, да все как-то не получалось, больно охрана хороша.
    Кирилл. Я облегчу тебе задачу, мы с начальником безопасности отправимся на пару – тройку дней в Саратов. Понял? Захватишь, изымешь бухгалтерские документы,  компьютерные блоки и тут же уходишь.
    Жора. А дальше?
    Кирилл. Прячешь в надежном месте и получаешь бабло.
    Жора. Заметано. Где встречаемся?
    Кирилл. Здесь. И ещё, К нашей Ксюше прилепился один хмырь, называет себя продюсером, но сдается мне, что он почуял деньгу и хочет присосаться к источнику. Надо бы умерить его пыл. Плата отдельная.
    Жора. Без проблем, где я его найду7
    Кирилл. Они с Ксенией постоянно бывают здесь, так что подожди в сторонке и увидишь. 
    Жора. Хорошо, время у меня есть, буду ждать.
    Кирилл. Кстати, в ближайшее время ты и твои ребята понадобятся в одном большом деле.
    Жора. То есть?
    Кирилл. То и есть, что мне надоело тратить время на чужие дела, надо обрастать своим мясом. Время пришло использовать людей и обстоятельства с большой пользой для себя, любимого.
    Жора. Ты чего темнишь? Использовать людей с пользой для себя, а я тут при чем? Мне то какая выгода?
    Кирилл. А такая, я хочу всерьез заняться большой политикой, и ты мне в этом поможешь. Выгоду мы с тобой найдем и поделим, не сомневайся. Сам понимаешь, большая политика требует особого подхода, тут мало красиво говорить, нужны большие деньги и крепкие кулаки. Деньги я найду, кулаки за тобой.
    Жора. Одного не пойму, зачем тебе политика, у тебя что, бабла мало?
    Кирилл. Ты мне скажи, что для тебя самое важное в этой жизни?
     Жора. Как что? Деньги и еще раз деньги.
     Кирилл. А для меня власть, только она дает полноценное ощущение жизни! Так ты со мной?
      Жора. С тобой, за мной дело не встанет, если понадобится кого-то убрать, только скажи, вмиг организуем. Сам - то ты  готов ?
    Кирилл. Вот и ладушки, я не сомневался в тебе, парень ты смышленый, все схватываешь на лету. Спрашиваешь, готов? Давно готов, угроблю кого хошь! Спрашиваешь,  зачем мне политика?  Большая политика - это ворота в большую власть, которая дает ни с чем не сравнимый кайф. Деньги, конечно, хорошо, но нет ощущения свободы, нет внутренней раскрепощённости, а власть это господство над ситуацией, это, это … (машет рукой) Ты посмотри на наших политиков, на того же Зюзю, думаешь, он во что-то верит?  Нет, для него главное удержаться, быть во главе чего-то, не важно чего, главное быть на виду, а все остальное по барабану. Или тот же Грызунов, этот лизал и будет лизать сапоги у власть придержащих. Так почему же не я? Почему я не могу урвать себе кусок?
    Жора. Смотри, как бы в своем желании ухватить кусок власти голову не потерять. Помнишь поговорку – что имеем не храним, потерявши плачем.
    Кирилл. Жора, а другую поговорку помнишь? Кто не рискует, тот не пьет шампанское, а? Тебе тоже надо подумать о расширении своего дела, о его легализации - создай частную охранную фирму, легально приобрети оружие, форму, офис. Пригласи спецов, ребят официально устрой, будут как бы при деле, с законом в ладу, понял?
    Жора. Как не понять, уж чем, чем, а смекалкой меня Бог не обидел. Над созданием фирмы подумаю, с ребятами посоветуюсь.
    Кирилл. Отлично! Мы с тобой всегда были одной командой, так будем и впредь дела делать вместе.
    Жора. Замётано, а теперь мне пора.


Жора поднимается и уходит. На терассе, перед кафе, стоят двое – парень и красивая блондинка.

    Девушка. Ты зачем меня сюда привел?
    Парень. Мне надо кое с кем встретиться. Вон, за столиком  в одиночестве сидит паренек, видишь?
    Девушка. В полосатой футболке?
    Парень. Да.
    Девушка. Ну и страхолюдина!
    Парень. Не красив, зато богат, у него денег куры не клюют.
    Девушка. Дааа? И кто он?
    Парень. Мой благодетель.
    Девушка. Помог устроиться в банк? Везет же тебе! Мне бы так
А то предки совсем обнищали. С трудом собирают деньгу на мою учебу.
    Парень. Мне помог, может и тебе повезет.
    Девушка. Помог просто так, без ничего?
    Парень. Да. После окончания института я не знал куда податься, сидел без денег, без работы и вдруг встречаю его.
    Девушка. Как? На улице?
    Парень. Нет, я сидел вот здесь, пил пиво, он подсел ко мне, мы познакомились, разговорились. На другой день, по его рекомендации, я был принят в Сити банк агентом по продажам.
    Девушка. И что же он ничего не попросил взамен?
    Парень. Представь себе, ничего.
    Девушка. Значит, еще есть на свете хорошие люди.
    Парень. Есть, точно есть. Все, пошли.
   
Подходят к столику.

    Кирилл. (привстает и лениво протягивает руку) Привет, Вася, заставляешь себя ждать, Вася. А это кто?
    Вася. (пожимает протянутую руку) Кирилл, ты же знаешь какие сейчас пробки. Это Алина, моя подруга.
    Кирилл. Знаю и прощаю. Чего стоите? Садитесь.

Вася и Алина садятся за столик. Подходит официант и расставляет вино и легкие закуски на столе. Алина с любопытством рассматривает Кирилла.

    Вася. Ты уже все заказал?
    Кирилл. А то.
    Вася. Говори, зачем звал?
    Кирилл. Дело есть на миллион.
    Вася. Люблю дела на лимон. Говори, что делать и я прямо сейчас вгрызаюсь в дело.
    Кирилл. Вгрызаться не надо. Надо сейчас же заказать билет до Женевы и первым же рейсом лететь туда.
    Вася. Женева! Женева это клёво. Но зачем?
    Алина.(хлопает в ладоши) Женева! Мечтаю побывать в Женеве!
Там горы, курорты, (со вздохом) олигархи там разные…
    Вася. Аля, помолчи.
    Кирилл. Прилетишь и откроешь на себя счет  в банке.
    Вася. Без проблем, но как быть с моим банком?
    Кирилл. Все решено, с сегодняшнего дня ты работаешь на меня.
    Вася. Не понял?
    Кирилл. Ты переведен в торговый дом  моим помощником.
    Вася. Ну, ты даешь!
    Кирилл. Вот бабло, здесь семь штук, на самолет и прочее хватит. Пять из них положишь на счет, понял?
    Вася. Без проблем. (берет конверт и поглаживает его)   
    Кирилл. У тебя, Вася, появился шанс. Не упусти!
    Вася. Что за шанс?
    Кирилл. Неуже ли не понял?
    Вася. Тебе помогать?
    Кирилл. Да, помогать, а главное молчать. Чтобы не случилось, не вякать, рта не разевать и помнить – вякнешь, получишь не в морду, нет….
    Вася. Понятно.
    Кирилл. Ну, вот и хорошо. Будешь на меня работать, и все будет окей.
    Вася. Кирилл, а можно я возьму с собой Алину?
    Кирилл. Зачем?
    Вася. Ну, чтобы она посмотрела Европу.
    Кирилл. Нет, она будет работать у меня в офисе и ждать тебя.(обращается к девушке) Ты будешь работать на меня?
    Алина. (смотрит на Васю) Не знаю.
    Вася. А, чё не знаешь, все равно болтаешься без дела.
    Кирилл. Ну, вот и хорошо, жду завтра в 10. (бросает визитку на стол) И, смотри, без опоздания. (поднимается и не прощаясь, уходит)
    Алина. Вот козел! (передразнивая) «смотри не опаздывай», а я еще не твоя рабыня, козел.
    Вася. Дура, тебе повезло, знаешь какие бабки будешь получать? Хорошие бабки.
    Алина. Интересно, что я буду делать в этом офисе?
    Вася. Кофе приносить, что же еще!
    Алина. Пора бы знать, за кофе хорошие бабки не платят.
    Вася. Он тебя в качестве заложницы берет.
    Алина. Точно! Как это я сразу не подумала. Но ты же не сбежишь?
    Вася. Ты, что дура? Да и куда я от тебя побегу? Я же люблю тебя и Кирилл это сразу просек.
    Алина. Хитрый он. И откуда у него такие деньжищи? Делают же люди дела, а мы так и будем собирать крохи с барского стола.  Мне вот интересно, почему бы ему самому не открыть себе счет в Женеве?
    Вася. А что тут понимать, он хочет иметь резервный канал увода бабла.
    Алина. А тебя приставить к ним сторожем.
    Вася. Хорошие деньги я готов сторожить денно и нощно, смотришь, и нам с тобой кое-что перепадет.
    Алина. А стоит ли так париться?
    Вася. То есть?
    Алина. То и есть милый, сторожить чужие деньги это хорошо, но еще лучше иметь свои и у тебя появился шанс, понимаешь, шанс!
Все к чему-то стремятся, открывают фирмы, торгуют.
    Вася. И воруют!
    Алина. Может и воруют, но не тот вор, что ворует, а тот что попался. Иногда я не понимаю тебя, образование есть, голова на плечах не глупее чем у других, а дела нет! Сидишь в чужом банке, помогаешь чужому дяде делать бабло и сопли жуешь, так?
    Вася. Для собственного дела нужен исходный капитал, а его у меня нет, потому и жую сопли, поняла?
    Алина. Брось, не капитал нужен, нужна дерзость, напор, ухватка и способность рискнуть! Рискнуть, понимаешь?
    Вася. Так ты что же, предлагаешь увести его бабло и открыть свое дело?
    Алина. А почему бы и нет? Насколько я понимаю, это не его деньги, так что если ты их уведеш, он в ментовку не побежит.
    Вася. Конечно, не побежит, он пошлет киллера и мне мало не покажется, и потом это не по мне, дело надо вести честно и спать спокойно.
    Алина. (смеётся) Ох, хо, хо, уморил, это кто же сегодня дела ведет честно? Только наивные идиоты,  у которых не все дома, или патологические трусы! Сегодня бизнесмен значит вор, уверена, так думают все. Люди так и говорят – не украдешь, не проживешь. Вот скажи мне, откуда у твоего благодетеля столько денег? Может все это свалилось с небес, этакая манна небесная! Только как я понимаю, его отец жил в совдепии, а значит, денег не нажил, значи, вовремя изловчился и отхватил жирный кусок пирога.
    Вася. У них сеть магазинов и оптовая база. Я наводил справки, это открыто на деньги его приемного отца, который в свое время скупил земельные паи у бедных колхозников, а затем перепродал их под элитную застройку.
    Алина. Обул нищих старух и стариков, сунул в лапу кому надо и весь в шоколаде, а ты? Тут недавно про одного такого писали, что он скупил сельхоз угодия и пустил их под строительство полей для гольфа, на аглицкий манер, значит.
    Вася. Ты! Читаешь газеты? Там часто пишут, то одного убили, то другого взорвали.
    Алина. Ты думаешь в Швейцарии как у нас – кого захотел, того и пришил? Нет, он сто раз подумает, прежде чем решится убрать тебя. Ну а пока он будет раздумывать, мы с тобой переберемся в теплые края и заживем богато и счастливо.

Входит Ксения. Алина машет рукой.

    Алина. Ксюша, привет, иди к нам.
    Ксения. (подходит и садится) Привет Аля, ты с кем?
    Алина. О, это мой бой-френд, Вася.
    Вася. Привет! Кофе, шампанское или…?
    Ксения. Только кофе.
    Вася. По случаю моего отъезда, предлагаю начать с шампанского, я угощаю.
    Ксения. Я не могу.
    Алина. Но почему?
    Ксения. Ооо, вчера мы так оторвались, что сегодня я даже смотреть не могу на алкоголь. Тошнит.
    Вася. Как знаешь, а мы с Алей хлопнем бутылочку, а?
   
Официант приносит кофе и бутылку шампанского.

    Вася. (поднимает бокал) За Женеву!
    Алина. За окно в Европу!
    Ксения. Вы что, собрались в Женеву?
    Алина. Это Вася завтра улетает, а я остаюсь.
    Ксения. Вася, и ты оставляешь свою красавицу одну?
    Алина. Я заложница.
    Ксения. Не поняла? Почему заложница?
    Алина. Тут один богатый хмырь, предложил Васе слетать в Женеву, а меня берет к себе в офис на работу, так сказать.
    Ксения. Понятно, этот хмырь боится, что Вася не вернется?
    Алина. Да, куда он денется? (обращается к Васе) Ты же, мой дорогой, там не останешься?
    Вася. Я, что больной?
    Алина. Правильно, там все бабы толстые и сварливые.
    Вася. Таких, как ты, уж точно нет!
    Алина. Смотри у меня.
    Вася. Это ты смотри, как бы тут тебя не охмурил кто, из богатеньких.
    Алина. Как ты можешь, я же люблю тебя и никто другой мне не нужен.
    Ксения. (вздыхает) Смотрю я на вас и завидую! Мне уже 18, а я никогда и никого не любила.
    Вася. Какие твои годы, ещё полюбишь! Смотри только не ошибись, а
впрочем, любить по заказу все равно не сможешь.
    Алина. Встретишь этагого разэтогого и полюбишь, но помни,
любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда!
    Ксения. О жратве думают мои предки, а мне надо чтобы этакое,
чтобы до самых кишок пробирало.
    Алина. До кишок говоришь? А ты пробовала кому-нибудь отдаться?
    Ксения. Пробовала.
    Алина. Ну и как? Кайф получила?
    Ксения. Какой к черту кайф, больно и противно.
    Алина. Может быть, тебе вовсе не мужик нужен?
    Ксения. Ты что, я не лесбиянка.
    Алина. Я и не говорю, что ты лесбиянка, мне кажется, что перед сексом тебе разогреться надо.
    Ксения. Это как же?
    Алина. Как, как, а вот так. Требуй от мужика, чтобы он сначала ласкал тебя губами, языком, наконец, и уже только потом совал свой член в твое влагалище, поняла?
    Ксения. Поняла, как-нибудь надо попробовать. (наклоняется к Алине)
Знаешь, кажется я залетела, чуть что тошнит, как ты думаешь, залетела?
    Алина. Возможно, очень даже возможно, ты сходи, проверься.
    Ксения. Проверилась, хотела сделать аборт, врач отсоветовал.
    Алина. Детей больше не будет?
    Ксения. Так и сказал.
    Алина. Это они всегда так говорят, делают и ничего, рожают.
    Ксения. Рожают, но кого? а этот богатый хмырь каков из себя?
    Алина. Страшный, но если приглядеться, то ничего. 
    Ксения. Страшный и богатый, у таких  всегда красивые жены.
    Вася. Не жены, а содержанки. Суки дешевые. Кстати, этот Квазимодо, мой товарищ. Он, конечно, не красавец, зато умница.
    Алина. Хватит об этом, Ксюша, расскажи лучше, где и с кем ты вчера гулеванилась.
    Ксения. Да, в Арго, клёво получилось, оттянулись по полной.
Ты помнишь Надьку с третьего курса иняза, такая вся из себя блондинистая. Так вот, нажралась она со своим Гариком до чертиков, давай выступать, Гарик пальцы гнуть, ну, в общем, устроили небольшую потасовку и тут, как всегда, омоновцы навалились, шмон устроили, схватили нескольких и увели. Мы с Джеки едва ноги унесли. В общем, оторвались по полной.



Входит Джеки.

    Джеки. (машет рукой) Привет мальчики и девочки, что пьёте? Колу или?
    Ксения. Джеки(поднимается и целует в щеку) как хорошо, что ты освободился и пришёл, а то я уже и не знала, что дальше делать.
    Джеки. Ты с кем?
    Ксения. Это мои друзья, познакомься. (представляет, знакомятся)
    Джеки. (подзывает официанта) Бутылку вискаря и что-нибудь закусить.
    Вася. Я пас, мне надо уходить.
    Алина. Я с тобой. (поднимаются и уходят)
    Джеки. Что это с ними?
    Ксения. А, (машет рукой) не обращай внимание. Не хотят, как хотят.
    Джеки. (берет у официанта бутылку и разливает) Давай, Ксюха, дернем за твои будущие успехи.
    Ксения. Стоп, за это не пьют. Давай лучше за наше настоящее, оно не так уж плохо.
    Джеки. Да? Ты достала бабки?
    Ксения. Еще нет, но завтра будут, и мы сможем начать работу над диском.
    Джеки. Тогда всё путём, завтра нас ждут на студии.
    Ксения. Как быть с последней песней? Что-то она мне не совсем….
    Джеки. Брось, клёвая песня, балдёжная. Тебе не кажется, что диск это только начало?
    Ксения. Что ты предлагаешь?
    Джеки. Первое, раскрутиться на радио и телевидении, а потом сделать заяву на участие в конкурсе Евровидения.
    Ксения. Ты думаешь?
    Джеки. Уверен, иначе не стоит огород городить. Как говорили древние – всё или ничего!
    Ксения. Если ты возьмешься за это, я не против.
    Джеки. Заметано, но нужны деньги и не малые.
    Ксения. Деньги будут.
    Джеки. Тогда вперед на линию огня. Для начала снимем клип для МузТВ, а диск передадим на несколько радиостанции, пусть крутят. Расценки сообщу потом.
    Ксения. (мечтательно) Даа, скорей бы раскрутиться. Ох и жизнь начнется….
    Джеки. Но это еще не все.
    Ксения. Что ещё?
    Джеки. Пресса, нужна хорошая пресса.
    Ксения. И обязательно в нескольких глянцевых журналах.
    Джеки. А как же, глянец обязательно.
    Ксения. (крутит головой) Как ты думаешь, я фотогенична?
    Джеки. Ты великолепна! (поднимает рюмку) За тебя!
 
       На террасе появляется Жора, с ним два амбала. Подходят к столику Джека и Ксений.

    Жора. Так, значит это ты продюсер?
    Джек. Да, я, а что, есть проблемы?
    Жора. У нас нет, а у тебя да.
    Джек. Не понял?
    Жора. Ты обещал сделать из Лизки Артемьевой звезду? Деньги взял и что? Ни звезды ни денег, как это понимать?
    Джек. Вы, что белены объелись? Не знаю я никакой Лизки Артемьевой, никаких денег в глаза не видел!
    Жора. Знаешь, очень даже знаешь, так что не прикидывайся шлангом, у нас это не проходит. Пока по хорошему предлагаю завтра к вечеру вернуть Лизке 10 тысяч долларов, и тогда мы эту тему закроем, понял7
     Джек. Да вы что, ни за что ни про что выложить гору баксов?
Это шантаж, я в милицию пойду, и вы попадете в тюрьму.
     Жора. Нет, ребята, вы слышите, он в милицию пойдет, ха,ха,ха! Вот, что, голубок, ты иди хоть к самому президенту, мы не возражаем, но если завтра денег не будет, вот эти парни сделают тебе больно, сначала сломают одну руку, потом вторую, если не поможет, начнут ломать ноги, ясно? Так, что думай, где взять бабло и отдать должок. Итак, завтра в пять встречаемся здесь, и ты отдаешь бабки. И не вздумай бегать, от нас не скроешься даже на полюсе холода.

         Жора и амбалы уходят. Джек в прострации падает на стол.
 
     Ксения. Джеки, скажи, это правда?
     Джек.(поднимая голову от стола) Не знаю я никакой Лизки, это наезд, это наглое вымогательство!
     Ксения. Верю, надо что-то делать, они не шутили.
     Джек. Выход один, бежать из города, бежать куда глаза глядят. Всё, сегодня же улетаю в Париж, у меня там друзья, помогут устроиться.
     Ксения. А как же я? Ты обо мне подумал?
     Джеки. Всё очень просто, берешь денежку и ко мне, начать в Париже, об этом можно только мечтать!
     Ксения. Ты не забыл, у меня институт и больной отец.
     Джек. Ты же не на совсем, будешь прилетать на запись и все.
     Ксения. Ну если так, то можно. Все пошли, я в институт, а ты?
     Джек. Я домой, потом в Шереметьево.

         Оба встают и уходят. Через минуту входит дед Юрий, проходит к столику и садится.

     Дед Юрий. Уф, едва ушел, это же надо, не сноха, а цербер, все то ей надо знать – куда, зачем, с кем. Дура, я хочу побыть с народом, пообщаться так сказать…, хочу знать, как и чем живет народец в столицах, чем дышит. На нас, деревенских, они смотрят как на дождевых червей, копаются себе в земле, какую-никакую пользу приносят и ладно. Сами себя не видят – погрязли в собственном говне, принюхались, не замечают. Со стороны весело живут, если могут, воруют, если нет, грабят и убивают, видно в городах сейчас по-другому жить нельзя.
        Подходит официант и подает меню.
     Дед Юрий. Послушай, въюноша, у тебя портфешок есть?
     Официант. (недоуменно) Портфешок?
     Дед Юрий. Да, портфешок.
     Официант. Портвейн что ли?
     Дед Юрий. Ну и тупой, портвейн значит, три семерки, понял?
     Официант. Нету у нас такого вина, не водится.
     Дед Юрий. И где же оно водится?
     Официант. Вон там, в забегаловке.
     Дед Юрий. У вас, значит, не забегаловка, у вас тут обираловка, так?
     Официант. Не кто вас обирать не собирается, цены у нас самые низкие, почти как в забегаловках. Может водочки? (с издевкой) Может коньячку желаете? У нас есть прекрасный французский?
     Дед Юрий. Въюноша, мне коньяк дома надоел, специально пришел винца попить, молодость вспомнить, так и его нет.
     Официант. Тогда вам дорога в забегаловку, там портфешок наверняка есть.
     Дед Юрий. А, ты, голуба, не гони, бегать ноги у меня уже не те.
         Подходит молодой человек.
    
     Молодой человек – есть проблемы?
     Дед Юрий. Спасибо, проблема одна, в вашей забегаловке нет порфешка.
     Молодой человек. У нас есть всё! Портфешок три семерки без проблем!
     Дед Юрий. Сразу чувствуется - наш человек!
     Молодой человек. Витя, бегом за бутылочкой, понял?
     Официант. Понял, бегу. (уходит)
     Дед Юрий. Спасибо, утешил старика. Да, ты не стой, посиди,
поговорим.
     Молодой человек садится – кстати, меня Алексеем зовут.
        Официант приносит бутылку вина, наливает в бокал и подает его деду Юрию.

     Дед Юрий. Спасибо, въюноша, утешил!(делает глоток, смакует)
Да, винцо что надо! Хорош портфешок! Я, вот что хочу сказать, хорошо тут у вас, уют! Жизнь прожил, не до ресторанов было, теперь вот наслаждаюсь!
     Алексей. Простите, но мне кажется, что вы в деревне жили, какие же там рестораны.
     Дед Юрий. Да уж, пахали от зари до зари, а теперь что? Отработал восемь часов и свободен. Хорошо? Можно и так сказать, да только поля пустуют, курица вдвое дороже, чем заморская, это как понимать?
     Алексей. Вся проблема в себестоимости.
     Дед Юрий. Нет, голуба, не в себестоимости, а в интересе. Кто чей -то интерес отрабатывает, тот и создает себестоимость, и этот кто-то делает все, чтобы импорт был дешевле нашего  доморощенного.

     Входит Нина Петровна, подходит к столику и садится.
    
     Нина Петровна. Я так и думала, что найду вас здесь. Все пьете? Хватит! Печень поберегите!
     Дед Юрий. Что- то случилось? Нет? Вот и хорошо, а что до печени, так если бы у неё были руки, она бы задушила глотку!
     Нина Петровна. Всё шутите, а мне  просто захотелось поговорить без помех. Тревожно мне, на душе не спокойно, все думаю о Марке, встанет он на ноги или так и будет в коляске. Ему, с его характером это состояние смерти подобно!
     Дед Юрий. Марк совсем тебя затюкал, впрочем, ты всегда была пришибленная.
     Нина Петровна. Как это пришибленная?
     Дед Юрий. А так, Марк когда на тебе женился, заранее знал, что ты будешь терпеть его несносный характер, так что терпи. О Марке перестань терзаться, все образуется, бабка Настя поставит его на ноги.
     Нина Петровна. Дай - то Бог.
     Дед Юрий. Вот и я говорю, дай Бог мир вашему дому, только у меня какое-то странное предчувствие – должно что-то случиться, что-то нехорошее.
     Нина Петровна. Марк парализован, куда уж больше!
     Дед Юрий. Меня тревожит Кирилл. Пригляделся я тут к нему. Заматерел, вот только душа у него темная, беспокойная и завистливая, как бы чего не выкинул.
     Нина Петровна. И когда вы все это увидели?
     Дед Юрий. Когда, да вот, к примеру,  на днях. Больно угодлив он перед Марком и это настораживает.
     Нина Петровна. Но почему вы так решили? Это же просто уважительное отношение сына к отцу.
     Дед Юрий. Может быть, может быть, но я ненароком увидел выражение его лица, о, какая злоба была на его роже, когда он уходил от Марка. Он мне напомнил своего родного отца, когда тот еще работал в райкоме партии. Подлый был человек. Молодой, настырный карьерист, ни перед чем не останавливался, доносы строчил по поводу и без. Бывало тайно приедет в колхоз и на скотный двор, а доярки нету, дома  она, детишек кормит. Он тут же докладную, так, мол, и так, в колхозе постоянно нарушается время раздачи кормов и дойки коров, что ведет к снижению надоев.
    Нина Петровна. Но причем тут Кирилл?
    Дед Юрий. Вот и я говорю, не причем, но помнишь, что в народе говорят? Яблоко от яблони не далеко падает.
    Нина Петровна. ( машет руками) О, Господи, это же надо вспомнить такое, когда это было, теперь время другое, доносительство не в моде.
    Дед Юрий. Время может и другое, только люди если и меняются, то не в лучшую сторону. Подлость, как сифилис – передается по наследству. Ладно, может все обойдется.
    Нина Петровна. Папа, я одно не пойму, зачем Кириллу делать какие-то козни, если он имеет все?
    Дед Юрий. Всё, да не всё, уверен,  он хочет быть полновластным хозяином, собственником всего нажитого моим сыном – вот его мечта! При таких амбициях можно ожидать любого действа, например, перерегистрации фирмы на себя любимого. Вообще, чужая душа потемки, а не родная тем более…
    Нина Петровна. Но, мы же его воспитали как родного, ни в чем отказа не было – захотел учится в Англии, пожалуйста, захотел работать вместе с отцом, вперед, а сейчас практически он хозяин всего дела, что еще надо?
    Дед Юрий. Руководить чужим делом одно, а быть хозяином этого дела совсем другое, и Кирилл это прекрасно осознает. Осознает он и другое – он не родной сын, он приёмыш, а значит, в любое время может лишиться наследства в пользу Ксюши.
    Нина Петровна. Не рано ли о наследстве говорить? Сам говоришь,
что Марк еще встанет на ноги.
    Дед Юрий. Все мы смертны и не знаем, когда пробьет наш час, когда откроются врата небесные, смотри на меня – пожил своё, уставать стал, интерес потерял, вроде пора умирать, ан нет, час не пробил.
    Нина Петровна. Да что вы такое говорите, вам еще жить да жить, правнуков дождаться, а уж потом и помирать можно.
    Дед Юрий. Да, вот ещё, помнишь, Кирилл в школе связался с каким-то Жориком? Помнишь, как он на наркоту деньги из твоего кармана воровал?
    Нина Петровна. О, Господи, папа да когда же это было, почти 10 лет прошло, Киря давно уже не тот, он не то, что наркотики, он вино очень редко пробует.
    Дед Юрий. Дай-то Бог, может я напраслину на парня возвожу, чего только на старости лет не причудится.
    Нина Петровна. Конечно, причудилось, а теперь идемте домой.
    Дед Юрий. Да,пора, идем домой. Эй, паренек, счет давай.
   
    Подходит официант и подает счет. Дед Юрий достает деньги и протягивает их парню.
    Дед Юрий.(поглаживает живот) Ох и хороша же была мадера, молодец,
уважил!
    Нина Петровна и дед Юрий уходят. 
 
                ДЕЙСТВИЕ -3.
   

      Офис, за столом сидит Кирилл, звонит по телефону.

    Кирилл. Алексей, зайди, разговор есть.
   
      Входит Емцов Алексей, юрист фирмы.

    Емцов. Слушаю.
    Кирилл. Да, ты садись, на ногах правды нет. Я вот за чем позвал тебя. Из моих источников мне стало известно, что не сегодня завтра УБОП планирует арестовать наши счета, видите ли им кажется, что мы уклоняемся от уплаты налогов, или по крайней мере сильно занижаем наши доходы. Понял?
    Емцов. Да уж чего тут не понятно. Только у меня тоже есть свой источник, но он молчит.
    Кирилл. Плохой источник. Значит так, предлагаю срочно перевести все активы фирмы в Швейцарский банк.
    Емцов. Но у нас там нет счетов.
    Кирилл. Я послал в Женеву верного человечка, и он открыл нужный счет, понятно?
    Емцов. Понятно, только зачем такая поспешность? Вдруг это только слухи?
    Кирилл. Какие к черту слухи, мой источник сидит в руководстве городского УБОПа, он сам будет руководить операцией, понял!
    Емцов. Тогда конечно. Готовь документы, я подпишу.
    Кирилл. Вот и ладушки, надо спасать все что можно, а то ведь чихнуть не успеешь, как разорят. Но это не все.
    Емцов. Что ещё?
    Кирилл. Во-первых, как тебе известно, мы ежемесячно платим большие бабки в разных городах разным бандитским крышам, а это миллионы. А тут еще УБОП. Все одно к одному. Поэтому я принял решение перепрофилировать нашу фирму и превратить её из розницы в оптовую.
    Емцов. Мысль интересная, но чем мы будем торговать?
    Кирилл. Торговать мы будем лесом и металлом.
    Емцов. Не понял, насколько мне известно, там все схвачено.
    Кирилл. Все да не всё. Я уже несколько месяцев готовил почву, внедрялся так сказать.
    Емцов. Ну и как, внедрился?
    Кирилл. А то. Вот распоряжение губернатора Н-ской области по которому почти вся оптовая торговля лесом передается нашей фирме.
    Емцов. Ну, ты даёшь! И как же тебе это удалось?
    Кирилл. Секрет фирмы. Но это ещё не всё. Точно такое же распоряжение я получил и от губернатора Воготчины.
    Емцов. Ну и ну! Даже не знаю что и сказать.
    Кирилл. Но и это ещё не всё.
    Емцов. Что ещё? Чем ты меня ещё удивишь?
    Кирилл. А вот чем. Наши торговые атташе договорились с финнами и немцами о том, что наша фирма будет поставлять им лес, алюминий, металлопрокат и они готовы подписать с нами соответствующий договор.
    Емцов. Ну, ты добил меня окончательно, и как тебе это удалось?
    Кирилл. Очень просто. С этими атташе я учился в одном классе, а чтобы укрепить прошлую дружбу, обеспечил их престарелых родителей постоянной рентой.
    Емцов.(вздыхает) Ох Россия, Россия, из века в век всё покупалось и продавалось, видно, так будет всегда!
    Кирилл. Послушай, ты видно забываешь, что наше любимое отечество, её чиновничество не очень то озабочено нашим народом, а народ кушать хочет, притом ежедневно.
    Емцов. Всё, поднимаю лапы в гору. Да, кстати, о ренте, ты что же будешь их снабжать деньгами из кассы фирмы? Да при первой же проверке…
    Кирилл. По-твоему, я похож на лоха? Вчера я открыл благотворительный фонд по оказанию помощи престарелым и одиноким старикам.
    Емцов. Ничего не скажешь, хорошие были у тебя учителя.
    Кирилл. Правильно, грех жаловаться, обучили капитально.


        Входит Татьяна, главный бухгалтер.

    Кирилл. Срочно подготовьте документы на перевод всех наших активов в женевский банк  на этот счёт. (подает маленький листок бумаги)
    Татьяна. Все, все деньги?
    Кирилл. Да, все, все до копейки. Понятно?
    Татьяна. А как же оборотные, как мы будем рассчитываться по счетам?
    Кирилл. Ни как. Мы перепрофилируемся. (повышает голос)
Все рубли переведите в ЕВРО и уже сегодня, уже сейчас немедленно сделайте,  проводку. Всё, идите.
    Татьяна. Марк Юрьевич знает?
    Кирилл. Конечно, знает, а потом ты видно забыла, что теперь я управляю фирмой и мои приказы для тебя закон.
    Татьяна. Всё, всё, иду. Через час документы будут у вас.
    Кирилл. Мы ждём. (обращаясь к Емцову) Кофе с коньяком?
    Емцов. Нет, у меня сидит посетитель. (уходит)
 
        Кирилл некоторое время, склонив голову, сидит в глубокой задумчивости. С папкой в руках входит Татьяна.

     Татьяна. Вот, все документы на подпись готовы. (открывает папку, и передает её Кириллу.) Только меня мучает один вопрос.
Ты сказал, мы перепрофилируемся, а как же наши магазины, наши люди?
     Кирилл. О магазинах и людях не беспокойся. Всем директорам отправлено письмо с предложение создать своё собственное дело и выкупить у нас товарные остатки. Понятно?
     Татьяна. Теперь всё понятно, а мне нельзя приватизировать один из магазинчиков, например, у трёх вокзалов?
     Кирилл. Почему же нельзя, можно, считай он твой и если ты согласишься работать и дальше со мной, на твой счет будут положены хорошие деньги. Ну, как?
     Татьяна. (подходит к Кириллу и целует его) Спасибо, большое спасибо, а работать, да как же я брошу тебя!
    Кирилл. Молодец! (листает документы) Так, кажется всё подписано, можешь, нести документы на подпись Емцову и в банк.
 
       Татьяна уходит, Кирилл, потирая руки, медленно расхаживает по кабинету.
         
    Кирилл. Теперь дорогой мой Марк Юрьевич, мой благодетель, придется переписать завещание, но уже на моих условиях, тем более, что наш оборот и доходы увеличатся почти в двое и никаких бандитских крыш.
 
       Дверь с грохотом распахивается, и в кабинет вваливается несколько человек в масках и камуфляже.

    Маска. Спокойно, Бесков, не дергайся, идет операция УБОПа, мы изымаем все ваши документы и компьютерные блоки.
    Кирилл. Но зачем? И где постановление суда?
    Маска. (подносит к носу Кирилла пистолет) Вот тебе постановление, понял? Будешь ерепениться получишь пулю. Все, ребята, уходим. Я вам, Бесков, позвоню.

       Маски, прихватив компьютерный блок, уходят.

    Кирилл. Жора просто молодец, всё просто и со вкусом.

       Входит Иванов Аркадий Иванович, начальник службы безопасности.

    Кирилл. (Возбуждённо кричит) Аркадий Иванович, что все это значит? Неизвестные люди в масках вламываются в кабинет, тычут в
морду пистолетом, уносят компьютерный блок и все тихо, мирно. Это как понимать? Где ваша охрана? Где вы сами были?
    Аркадий. Кирилл, сам посуди, в здание входят два десятка человек с автоматами, кричат, что, мол, это УБОП проводит операцию, всю охрану запирают в кабинет на первом этаже и всё, мы бессильны.
    Кирилл. Понятно. И что теперь будет?
    Аркадий. Ничего, через несколько дней тебя вызовут и тогда всё будет ясно чего они хотят.

        Вдруг раздается звонок городского телефона. Кирилл поднимает трубку, некоторое время слушает, затем включает громкую связь.

     Голос. Повторяю, мы не УБОП и не бандиты, мы те, кто за справедливое распределение сверх прибыли, понятно? Если хочешь получить все обратно, переведешь  миллион долларов на наш счет. Номер счета у тебя на столе.
     Кирилл. (перебирает бумаги) Не вижу никакого счета.
     Голос. Он справа под папкой.
     Кирилл. Понятно, но у нас нет таких денег.
     Голос. И куда же они подевались?
     Кирилл. Они все в обороте.
     Голос. Собери, и чем быстрее, тем лучше. Кстати, не вздумай обращаться к ментам, это не поможет, они в доле!(телефон отключается)
     Кирилл. (обращаясь к Аркадию) Ну и что нам теперь делать?
     Аркадий. Надо подумать.
     Кирилл. Вот и думай, да побыстрее.
     Аркадий. Емцов мне сказал, что мы перепрофилируемся, так?
     Кирилл. Так.
     Аркадий. Тогда зачем нам эти бумаги? Не зачем! Значит и никаких денег, пусть грызут компьютерные блоки и радуются.
     Кирилл. Может и так, надо посоветоваться с Емцовым, пусть ищет выход, на то он и юрист.
     Аркадий. Правильно. Заявит ментам о налете и дело в шляпе.

        Вбегает взволнованная Татьяна.

     Татьяна. О, Господи, что же это творится, вломились, захватили все бухгалтерские документы и увезли в УБОП. Господи, Господи, сохрани и помилуй! Хорошо, что я успела перевести все деньги в Женеву, а то бы не знаю, что и было бы… Кирилл, ума не приложу, что теперь делать?
     Кирилл. Татьяна, успокойтесь, никакой это не УБОП, это просто бандиты, которые за документы потребовали от нас  лимон зелени.
     Татьяна. И что же, будем платить?
     Кирилл. Хрен им в рыло. Аркадий предлагает забыть о них, пусть эти документы горят ярким синим пламенем.
     Татьяна. То есть, как горят, а как же нам работать?
     Кирилл. А никак. Проведем ревизию всех магазинов, сделаем переоценку нашего имущества и вперед, на линию огня.
     Татьяна. (раздумчиво) Может ты и прав.

          Медленно поворачивается и собирается уходить. В это время открывается дверь и на пороге кабинета появляется мужчина в элегантном сером костюме.

     Мужчина. Господа, я Волков Андрей Петрович, полковник городского УБОПа, вот постановление об изъятии для проверки ваших бухгалтерских документов.
     Кирилл. Опоздали, господин полковник, их только что изъяли какие то бандиты и требуют за них не много не мало миллион долларов. Каково а?
     Волков. Так, так, значит бандиты? (медленно прохаживается по кабинету) И как же они выглядели эти  бандиты? Конечно в масках и камуфляже? С автоматами или пистолями? (резко подходит к Кириллу, пронзительно смотрит ему в глаза и громким шепотом спрашивает) А может быть вы сами, голубчики взяли да и украли у себя документики? Ведь украли, а? От греха подальше, а?
    Кирилл. Господин полковник, вы что того? Нам нет нужды,
 что-либо красть и потом нам абсолютно все равно, что вы на сей счет думаете. Вызывайте следственную бригаду и начинайте ловить бандитов.
   
     Волков. Не волнуйтесь, обязательно начнем. Для начала пройдем в бухгалтерию, посмотрим, поговорим, может, кто что-нибудь путное скажет. Татьяна Викторовна, идите и напишите все, как было, я сейчас приду.
 
           Татьяна уходит.

     Кирилл. Господин полковник, мы всегда правильно понимали друг друга, надеюсь, и сейчас поймем.
     Волков. Чего ты хочешь?
     Кирилл. Отсрочки на три- четыре дня.
     Волков.(как бы в нерешительности мнется) Ты, понимаешь, дело на контроле у генерала…
     Кирилл. Понимаю.(подходит и опускает в карман полковника пачку долларов)
     Волков. Теперь другое дело, ровно неделю жду и больше ни о чем не проси.


        В это время в кабинет влетает разъяренная Ксения, не обращая внимания на полковника, подлетает к Кириллу.
 
     Ксения. Ах, ты, козел, что всё это значит?
     Кирилл. Не понял.
     Ксения. Чего ты не понял, я прихожу в кассу за деньгами, а мне говорят – денег нет. Вот я и спрашиваю, что всё это значит?
     Кирилл. Ксюша, прости, форс мажор, непреодолимые обстоятельства.
     Ксения. Брось дурака валять, нет  у тебя никакого форс мажора, ты специально делаешь так, чтобы я унижалась перед тобой, делаешь меня посмешищем перед хорошими людьми. Сегодня должна состоятся запись моего диска и что же теперь? Аппаратура настроена, люди ждут, и я тебя спрашиваю, что мне делать? Как я буду этим людям завтра смотреть в глаза? В общем, делай что хочешь, но через пять минут деньги должны быть у меня, иначе пеняй сам на себя!
     Волков. Девушка, вы кто?
     Ксения. А вам то что? Не суйте свой нос, куда собака не суёт свой хвост.
     Волков. Я полковник УБОПа.
     Ксения. А мне-то что! Я не у вас прошу деньги, а у своего так называемого братца.
     Волков. Понятно. Вы тут разбирайтесь, а я пошел.

         Полковник уходит.

     Ксения. Ну, так что? Мне идти к отцу?
     Кирилл. Зачем, сейчас всё решим. (подходит к сейфу, открывает и достает деньги и подает их Ксении) Здесь пока пять тысяч долларов, на первое время хватит, потом ещё дам.
     Ксения. Ты что, того? Решил сделать из меня попрошайку?
     Кирилл. Пойми, на нас сначала наехали бандиты, утащили все документы и требуют  лимон долларов. Теперь, вот УБОП объявился, так что никак не могу.
     Ксения. Так дай свои.
     Кирилл. Свои и дал.
     Ксения. (презрительно) Премного благодарна!
    
        Ксения вырывает из рук Кирилла деньги и убегает.

     Кирилл. (расхаживает по кабинет) Нус, Ксеньюшка, очень скоро не деньги, кусок хлеба будешь просить у меня! Стерва!

     Голос по внутренней связи – Кирилл Сергеевич, тут какой то старик к вам рвется, говорит, что ваш дедушка, пропустить?
     Кирилл. Пропустить и проводить, понял?
       
     Через несколько минут в кабинет входит дед Юрий.

     Кирилл. (идет навстречу) Дедушка что-то дома случилось?
     Дед Юрий. Ничего не случилось, разве, что Марка в деревню к бабке Насте увези, а так всё хорошо. Поехал налегке, даже телефон не взял. Лечиться всерьёз надумал. А пришел я вот почему, дай думаю, посмотрю на современную контору, пока шел к тебе немного осмотрелся. Да уж дела! Шел и все сравнивал нашу колхозную контору и ваши офисы. Господи как мы жили, вся бухгалтерия, все хозяйство на счётах держалось, а теперь у каждого компьютер, все в белых рубашках, при галстуках, не работа, а рай. Ты бы мне дал человечка, пусть поводит меня по твоей конторе, познакомит с людьми, поспрашать кое о чем хочется.
     Кирилл. О чем же поспрашать хочется?
     Дед Юрий. Как о чем? Хотелось бы узнать счастлив ли человек в этих новых условиях, али нет, и сравнить, как было у нас и как стало у вас.
     Кирилл. Ну, дед, ты даёшь, сравнить ему захотелось! (на пороге появляется Алина) Алина, это мой дедушка, проводи его по кабинетам, пусть посмотрит наше хозяйство.
     Алина. Хорошо, Кирилл Сергеевич, будет исполнено.
     Кирилл. Дедушка, вот тебе провожатая, иди посмотри, сравни, в каких условиях вы работали и как теперь молодежь делает деньги. Кстати, какой годовой оборот был у вашего колхоза?
     Дед Юрий. Э, колхоз у нас был маленький, помню в один год, выручили семьсот тысяч, так, сколько радости было, тринадцатую зарплату выдали. В тот год все счастливы были, радовались от души. В другие годы поскромнее, тысяч пятьсот выручали, но ничего жили, с голодухи не помирали.
     Кирилл. А ты знаешь, каков наш годовой оборот? Более ста миллионов долларов, это в сотни раз больше, чем твой колхоз, потому у каждого нашего работника есть все; и квартира, и машина, и все остальное прочее. Так что иди, смотри и сравнивай наш загнивающий капитализм и свой процветающий социализм.

        Дед Юрий и Алина уходят. В кабинет входит Жора.

     Жора. Привет!
     Кирилл. Ты с ума сошёл?
     Жора. Нисколько, пришёл потому, что условия сделки изменились.
     Кирилл. Не понял? Мы же договорились, а уговор, как ты знаешь, дороже денег.
     Жора. Так то оно так, да только ситуация такова, что мне придется всех моих ребят отправлять за границу.
     Кирилл. Это почему же?
     Жора. Потому, что УБОП сел нам на хвост, того и смотри начнет хватать моих парней. Так что от греха подальше, все на время уедут, спрячутся на разных там Канарах. Для этого нужны денежки и не малые.
     Кирилл. Сколько?
     Жора. Сто плюс сто итого двести.
     Кирилл. Хорошо, ты их получишь, а пока немедленно все аппаратуру и документы уничтожить, немедленно, понял? Представишь видио уничтожения, так чтобы было ясно видно, что горит именно то, что должно гореть. Сгорает, ты получаешь бабки.
     Жора. Без вопросов. Мы все сделаем и тут же встречаемся.
     Кирилл. О кей! До встречи.

       Жора уходит. Входит дед Юрий.

     Дед Юрий. Дааа, внучек, вот бы нам так в своё время пожить,
Никакого коммунизма не надо.
     Кирилл. Ваше поколение скоммуниздилось, потому все жили  впроголодь, одевались на фабрике Красный пролетарий и по-своему, от недостатка фантазии и информации, были счастливы.
     Дед Юрий. Точно, а выпивка у тебя имеется? Край как надо выпить, а то все увиденное не переварю,  не усвою!
     Кирилл. Выпивка для дорогого гостя всегда найдется. (подходит к бару, достаёт бутылку коньяка и лимон) Вот деда, наливай сколько надо и пей.
     Дед Юрий. А ты?
     Кирилл. Мне нельзя, я на работе.
     Дед Юрий. Я вот надумал в деревню вернуться, вечером уезжаю.
     Кирилл. Может быть ты и прав, душе не прикажешь.

        Дед Юрий наливает полный стакан коньяка и бормоча себе под нос – Кто не курит и не пьет, то здоровеньким помрет - залпом выпивает и, закусывая лимоном, молча уходит. Входит Емцов, юрист фирмы.

     Кирилл. Вчера я был у отца в деревне, совсем плох старик
Может неделю, другую протянет, а впрочем, на все воля Божия!
     Емцов. Так зачем же ты меня звал? Я и без тебя знаю, Что Марк Юрьевич плох, но говорят, старуха обещала поставить его на ноги.
     Кирилл. Ты веришь в чудеса? Отца, по словам докторов, в любой момент хватит повторный удар и тогда конец, понял?
     Емцов. Кирилл, ты прямо скажи, чего ты хочешь?
     Кирилл. Первое, что я хочу, что ты был обеспечен до конца дней твоих и для этого собираюсь положить на твой счет в швейцарском банке несколько евро, да отдать пару, тройку магазинчиков. Но при одном условии.
     Емцов. Каком7 Надеюсь убивать никого не придется?
     Кирилл. Для убийства есть киллеры, а ты юрист, вот как юрист ты и мне нужен.
     Емцов. Говори, что надо, все сделаю.
     Кирилл. Алексей, поскольку мой отец хвор и слаб, считай при смерти, и в связи с переориентацией фирмы, надо, во-первых, помочь работникам фирмы приобрести магазины в их собственность. Во вторых, срочно в темпе вальса, учредить на моё имя новую фирму, правопреемницу старой.
     Емцов. А как же Марк Юрьевич?
     Кирилл. Ты, Алексей, забыл, что он мне выдал генеральную доверенность?
     Емцов. Но там нет ни слова о перепрофилировании и тем более о закрытии фирмы.
     Кирилл. О, Господи, вроде не дурак, а не понимает, что генеральная дает мне право принимать решения самостоятельно. Забыл, что мы обложены бандитами и УБОПом? Разнесут нас по кирпичику, оставят голыми и голодными.
     Емцов. Убедил, иду заниматься делами, но чтобы все шло, как по маслу нужны деньги.
     Кирилл. Сколько?
     Емцов. Для начала тысяч десять.

        Кирилл провожает до двери Емцова и передает деньги.
 
     Кирилл. Даю на все про все три дня. Понял? Три!

        В кабинет входят Нина Петровна и Ксения.

     Ксения. Мама, скажи этому…. Ну, в общем, скажи, чтобы отдал
все деньги, они мне срочно нужны! Срочно, понял!?
     Кирилл. Я уже тебе объяснял, денег сейчас нет, счета арестованы, началась проверка всей нашей деятельности. Пойми, проверка серьезная, убоповская, а эти ребята шутить не любят.
     Нина Петровна. Кирилл, объясни, что это за проверка?
     Кирилл. Городское управление обвиняет нас в том, что мы многие годы занижали свои доходы, получали прибыль неучтенным налом, торговали просроченными товарами и вообще приписывают нам все смертные грехи.
     Нина Петровна. Но что же делать, девочке срочно нужны деньги, прошу тебя Киря, помоги.
     Кирилл. Как?
     Ксения. Одолжи из своих.
     Кирилл. Не могу, мне нужно срочно уплатить бандитам и вернуть документы фирмы.
     Нина Петровна. Как! Еще и бандиты?
     Кирилл. Да, бандиты, налетели, выгребли все документы и теперь требуют  миллион ЕВРО.
     Нина Петровна. Понятно, пошли,  Ксюша, я найду тебе деньги.

        Женщины уходят.

      Кирилл.(передразнивая) Я найду тебе деньги. Найди, найди, только из каких шишей будешь отдавать, вот в чем вопрос. Очень скоро вы станете нищими, голодными и возможно бездомными.
 
            В кабинет входит Алина и вплотную подходит к Кириллу.

     Кирилл. Алина, я, кажется, тебя не вызывал.
     Алина. (обнимает и крепко прижимаясь к Кириллу начинает целовать его) А я сама…
     Кирилл. Алина, перестань, сейчас же прекрати! (пытается вырватся из её обьятий) Всё, немедленно уходи!
     Алина. Ты, что, импотент? Посмотри на меня, я очень красивая.
     Кирилл. Да, ты очень красивая и я не импотент, я просто люблю другую, понятно? Потом у тебя есть Вася, как же он?
     Алина. Вася, конечно, хорош, но у него один недостаток, он нищий.
     Кирилл. Придет время и он, если хорошо будет себя вести, разбогатеет. Все, немедленно уходи.
     Алина. (еще крепче прижимается к Кириллу) Я хочу тебя! Я очень хочу тебя! (неожиданно рвет на нем рубаху, отскакивает и рвет на себе блузку)
        Открывается дверь и в кабинет входит Вася…
     Вася.( от растерянности заикаясь)  Неее пооонняял! Выыы с ума сошли? Иддииоты! Скоооты!
     Кирилл. Вася! Эта шлюха, пытается меня скомпрометировать!
Вон отсюда! Сука!
     Алина. Не гони, сама уйду, но помни, ты будешь моим.
     Вася. А как же я?
     Алина. Ты? А что ты, ты ничто, ты нищета и голь перекатная, не способная обеспечить себя, а туда же. Кстати, то что мы с тобой переспали несколько раз, это еще не повод продолжать серьезные отношения. Все, прощай!

       Уходит, всед за ней Вася. Через минуту в кабинет входит Иванов зам по безопасности, опираясь на плечо Нины Петровны, Гамзин, за ним  Ксения и дед Юрий.
      
       Гамзин. (смотрит на растерянного Кирилла) Что, не ждал? (проходит и садится в кресло) Как говориться, мы не ждали вас , а вы приперлись. Нус, рассказывай, как докатился до жизни такой?  Как решился ограбить близких тебе людей?
       Кирилл. Не понял?
       Гамзин. Всё ты понял, так что давай, выкладывай.
       Кирилл. Хорошо. Два часа назад наш офис захватили какие-то бандиты, изьяли все бухгалтерские документы и компьютерные блоки. Потом позвонили и предложили все  украденное выкупить за миллион долларов. Что делать мне, я не знаю.
        Гамзин. Так, так, не плохо, теперь все можно списать на бандитов. Аркадий, ты не знаешь, кто такие эти бандиты?
        Иванов. Аркадий знает всё, служба такая все знать. Несколько дней назад Кирилл  встречался с некием  Жорой, главарем Николаевской бандитской группировки.  Они очень быстро договорились о нападении на офис в то время, пока мы с Кириллом будем в командировке. Командировку пришлось под благовидным предлогом отменить и посмотреть, как все это ограбление будет проходить.
        Кирилл. Бред сивой кобылы!
        Иванов. Бред? Возможно, только не мой, а ваш, Кирилл Сергеевич! Вот запись вашей встречи с Жорой. (включает телевизор, на экране воспроизводится встреча Кирилла и Жоры)
        Кирилл. И давно вы установили за мной слежку?
        Гамзин. Полгода назад я тебе поручил открыть несколько магазинов, так?
        Кирилл. Марк Юрьевич, если вы не забыли, я их открыл.
        Гамзин. Верно, открыл, но при этом не забыл и себя, так?
        Кирилл. Так, я не забыл и себя, открыл на свое имя три магазина в ближайшем Подмосковье и что?
        Гамзин. Все бы ничего, открыл и открыл, но ты сделал это в тайне, зачем?
        Кирилл. Как зачем? Быть свободным в своих денежных расходах. Сами посудите, не могу же я каждый раз просить у вас деньги на мороженое? Большенький я уже, сам должен решать свои проблемы.
        Гамзин. Брось, те деньги, что ты получаешь в фирме, хватает не только на мороженое. Деньги тебе стали нужны на игры в политику, тебе захотелось не мытьем так катаньем, пробраться  в нашу политическую элиту, а для этого нужны большие деньги!
         Кирилл. Марк Юрьевич, вы правы, ну не нравится мне заниматься торговлей, простите, сейчас это как-то не солидно, попахивает дешевкой и не свежими продуктами.
         Гамзин. Ты знаешь, что хорошие деньги перебивают запах любого дерьма, знаешь?  Ты знаешь, что бедный политик очень смахивает на побирушку  с протянутой рукой? Ты знаешь, что  нищие политики, как дешовые проститутки торгуют собой, чуть ли не на каждом перекрестке предлагают свои услуги большому бизнесу, знаешь?
        Кирилл. Догадывался, поэтому хотел иметь  свой независимый источник дохода.
          Гамзин. Это я могу понять, но зачем же гробить налаженный бизнес, зачем доводить до краха нашу фирму? Думал все активы прибрать к своим рукам и сразу решить свои политические амбиции?
          Кирилл. И не только!
          Гамзин. Даа?!? Что же ещё?
          Кирилл. Три месяца назад ко мне подошел мужчина средних лет, хорошо одетый и предложил поговорить. Я согласился. И знает, о чем мы с ним говорили? О моем отце. Да вот так, совершенно посторонний человек рассказал,  как погибли мои родители и как я попал в вашу семью. Так сказать открыл мне глаза на моё усыновление.
          Гамзин. Любопытно.
          Кирилл. Очень любопытно, если учесть, что по его словам вы были причастны к смерти моего отца и моей матери. Правда, он тут же добавил, что ваша вина не была доказана.
          Гамзин. Бред, абсолютный бред!
          Кирилл. Может и бред, но вы понимаете, что я в тот момент почувствовал? Я готов был вас убить и если бы не Ксения, это наверняка бы случилось!
          Ксения. А я то здесь при чем?
          Кирилл. Я давно и очень сильно люблю тебя!
          Ксения. Папа, не слушай его, он бредит.
          Гамзин.  Мы все тут начинаем бредить,  как можно верить всему, что наговорил какой-то безумец? Я любил твоего отца, мы были друзьями!
          Кирилл. Я знаю, этот мужик говорил мне об этом, но только по его словам, дружба с вашей стороны была не бескорыстной. Он сказал, что с помощью моего отца вы провели несколько выгодных сделок с землей, скупили кучу земельных паев, а затем, за хорошие бабки, их перепродали правительству области. Но потом, когда эта афера стала известна всем и под отцом зашаталось кресло, а арбитражный суд принял дело о вашей сделке к рассмотрению и уже готовилось решение о ее отмене, вы решили убрать главного свидетеля, то есть моего отца!
        Гамзин. И за это  ты решил отомстить и  ограбить всех нас? Ограбить и тем самым наказать меня, но тебе не сказали, что твой отец на смертном одре, просил меня взять опеку над тобой, усыновить тебя и завещал  всё своё имущество и деньги мне с условием, когда придет время вернуть их тебе!
        Кирилл. Поэтому вы и завещали мне только 10% своего имущества? Но вы не подумали, что, сделав  меня сторожевым псом капиталов Ксении, до глубины души оскорбили меня!
        Гамзин. Да, не думал я, что моё молчание так обернется! Твой отец
Оставил тебе один миллион долларов, я их вложил в газовые и нефтяные акции, теперь эти акции стоят более 10 миллионов. Ты, Киря, и без моего завещания богатый человек.
        Кирилл. Но почему вы все эти годы молчали?
        Гамзин. А зачем  тебя искушать? Вот если бы ты решил женится и завести своё дела, тогда другое дело, ты бы сразу получил своё наследство, а пока ты в моем деле, пусть твоё богатство множится. Кстати, мне предложено в самом центре построить гипермаркет, понимаешь, гипер, этажей этак в семь.
        Кирилл. Ну так стройте, денег у вас много, если не хватит возьмете кредит, привлечете инвесторов.
        Гамзин. Ты прекрасно знаешь, что основной капитал в движении, а тут требуются свободные деньги, которые надо показать всем, инвесторам тоже.
       Кирилл. Насколько я понимаю, вы хотите предложить мне вложить мои акции в это дело? Я согласен, но при одном условии – я прошу руку вашей дочери, я прошу её стать моей женой!
       Ксения. Что? Ты, Киря, совсем рехнулся? Нет, это надо же до такого додуматься!

          Кирилл. Ты прекрасно знаешь, что я тебя очень люблю, а потом эксперты по бракам говорят, что союзы двух сердец, основанных на взаимно выгодных условиях самые крепкие.
         Нина Петровна. Киря, вы же с Ксюшей родственник!
         Кирилл. Какие к черту родственники,  еще 7 лет назад я вышел из под вашей  опеки, так что… мои миллионы вам, а ваша дочь мне!
         Иванов. И тогда вы объединяете свои капиталы, стоите гипермаркет, становитесь недосягаемы для своих конкурентов.
        Кирилл. Вы, Марк Юрьевич, управляете нашими торговыми делами, а я ухожу в политику, так как?
        Гамзин. (в глубоком раздумье) Я то что, я в принципе согласен, но как Ксения, вот в чем вопрос.
        Кирилл. Мне спешить не куда, я готов ждать, а пока предлагаю установить статус кво. Пока суть, да дело, начну зондировать почву
в штабе медведей.
        Ксения. Папа, ты, что с ума сошел? Ты ради своих капиталов готов свою дочь продать этому чудовищу?
        Гамзин. Ксюша, ну нельзя же так, никто тебя не продает, тебе решать, как решишь так и будет.
        Кирилл. Ксюха, хватит дуру гнать, у нас с тобой очень скоро будет сын, а ты всё выпендриваешься!
        Ксения. (заикаясь от возмущения) Ты, ты сволочь, ты следишь за мной?
        Кирилл. Народ должен знать своих героев! Я жду, и буду ждать до бесконечности!
        Ксения. Жди, жди, только не дождешься!
        Гамзин. (заикаясь) Вы, вы что же, уже?
        Кирилл. А как же, сама пришла, а я что, если любимая просит, надо!
         Гамзин. Ну и дела! Это же надо! Мать, мать ты слышишь?
         Кирилл. Всё, всё, успокойтесь, радоваться надо, наследник будет, ура!
        Нина Петровна. (обращаясь к дочери) Это правда? Ты беременна?
        Ксения. Правда, очень даже, правда, мама.
        Нина Петровна. (сокрушенно) Господи, неисповедимы твои пути!
         Дед Юрий. Внучка, успокойся. Испокон веков люди гибли за металл, а потом  всё что здесь происходит, происходило всегда, во все времена. Старо как мир!
         Ксения. Да уж, старо и вы  туда же?
         Дед Юрий. (вздыхая) Ничто не ново под луной! (обращаясь к Нине Петровне) Я же говорил, весь в отца,  урвет своё, любым способом быть у большого начальства  на виду, зазвездиться, а уже потом ухватить кусок пирога.
         Нина Петровна. (качает головой) Может быть он и прав, не всем  же торговать. Может быть, у него потребность и склонность к общественной работе?
        Дед Юрий. Вот и я говорю, весь в отца, звезд с неба не хватал и потому, когда наша славная компартия развалилась, он тут же нашел себе какую-то  партию правых, а когда у них дело не пошло переметнулся к медведям. Помнится, даже стал лидером не то Курской, не то Омской областной организации.   
        Гамзин. Отец, чего ты там шепчешься?  Говори, что ты думаешь о нашем Кирилле?
        Дед Юрий. Что я думаю? Пока ничего, а стремление к политике у него врожденное, помнишь, кем был его отец?
        Гамзин. Конечно, помню, но считаю, что Кириллу еще рано лезть в большую политику, пусть сначала научится работать с людьми, ценить их труд, понимать их нужды, а уж потом….
        Кирилл. Вы, Марк Юрьевич, просто не заметили, а я давно освоил
Науку управления и предлагаю не просто объединить наши капиталы,   а перепрофелировать нашу фирму, создать холдинг, где оъединятся  разничная, оптовая торговля и предприятия по переработке леса и сельхозпродукции. 
         Гамзин. Прекрасно, идея  великолепна, холдинг это новые рабочие места, это большое дело не только для нас, но и для всей экономики.
        Дед Юрий. Эко куда занесло, слушая вас, и заживем мы все весело, богато и счастливо! Так Ксюса?
         Ксения. Может быть кто-то и заживет, а кто-то не очень….
         Дед Юрий. (обращаясь к Кириллу) Вот только я своим деревенским умишком никак не пойму, зачем ты рвешься во власть?
          Кирилл. Неужели не понятно? Вы что, ничего не видите? Все только и говорят о русской идее, а она проста – сделать Россию самой передовой, самой богатой и самой счастливой страной мира! Убежден, для достижения этой цели, с нашим российским мышлением и привычками,  демократии мало, нужна воля, сильная, беспощадная воля!  Для решения этой глобальной  идеи у нас все есть, кроме честолюбия и желания всех догнать и перегнать! Больше всего, что меня бесит в современных политиках, так их мелкие идеи, мелкие желания – обеспечить свою безрадостную старость жирным куском народного богатства! Таких политиков надо гнать в зашей, избавляться от них, как от блох и вшей,  и для этого все средства хороши, в том числе и современная опричина!
        Дед Юрий. Прости, Кирилл, но это мы уже проходили!
        Кирилл. Прошли, да не усвоили! Теперь ударили в другую крайность – всем всё позволено, если человек  явно не нарушает закон, то есть не бьет ближнего кулаком по морде, но и это прощается, а вот если кто украл миллион и не поделился, тут пиши, пропало. Сегодня это называется - мы идем своим путем, мы за суверенную демократию.
       Дед Юрий. Правильно, одна поправка – мы за современную плутократию, для того чтобы твоя идея стала реальностью, нужен новый человек.
       Кирилл. Я этот новый человек, я и такие как я,  будут решать судьбу нашей многострадальной Родины!       
 

                ЗАНАВЕС