Ухожу... пока не поздно. Глава 2

Глава 2. Незнакомец

***
(Х у д о ж н и ц а)

- Я вам не помешаю?
От неожиданности вздрогнула. Обернулась.
Молодой, статный, в элегантном костюме мужчина сдержано улыбался, всматриваясь мне в глаза.
- Нет, не помешаете. Присаживайтесь, - машинально подвинула, засунула себе под колени свою сумку… и снова развернулась к этюднику.
- Хорошо рисуете.
- Благодарю, - едва слышно, холодно ответила, так и не удостоив взглядом.
И что ему нужно? Или кладбища теперь в моде? Отличное место для знакомства, мачо недоделанный.

Черт! Намазала! И что теперь?

Руки нервно затряслись в попытках исправить ошибку.
- Я, наверно, все-таки помешал?
- Нет! - гневно рявкнула, все еще сражаясь с белой краской и синими разводами. – Просто не говорите под руку.
- Простите, - едва слышно, шепотом.
Замялся, отвернулся. Раскинул руки в стороны вдоль спинки скамьи… и уставился взглядом в небо. Молчал.
Не выдержала воцарившейся странной тишины при его не менее странном присутствии. Резво обернулась, да так, чтобы взгляды встретились:
- Простите, что нагрубила. Просто… день не задался.
- Бывает, - добродушно улыбнулся молодой человек и тут же выровнялся, растерзав свою вальяжность. – И часто вы изображаете памятники? – любезно, с видом особой заинтересованности, проговорил, да так мастерски сыграл искренне любопытство, что даже не уличить его во лжи при всем моем желании.
Немного помедлив:
- Постоянно.
От удивления вздернул бровями:
- И не боитесь… находиться здесь? Одна… в компании мертвых?
- Уже привыкла, - правдиво. - А вы? Так гуляете, или к кому?..
- К другу пришел.
Изумленная, усовещенная, невольно акнула.
- Соболезную.
- Благодарю. Но не стоит. Давно уж лежит, так что… не особо уже и скорблю. Привык старого засранца здесь отыскивать. Зато никуда не сбежит и ни во что не вляпается.
Печально улыбнулась:
- А я вот им завидую, - перевела взгляд на своих товарищей.
И снова от удивления содрогнулся (уловила косым взглядом):
- Чего же это?
- Они уже… обрели место, законное место в этом мире.
- А Вы?
Обернулась. Глаза в глаза:
- Еще нужно сражаться. - И вновь взор около: - Им уже никто больно не сделает. Им хорошо – они победили.
- А разве тот факт, что Вы еще существуете, чувствуете, наслаждаетесь, а они лишь смиренно лежат под землей и плитами, наблюдая за теми, кто к ним приходит, разве это – не победа? Только Ваша… над ними.
- Все мы там будем. Там – на финише. А победа раздается в конце, а не на протяжении забега.
- И все победители?
- Есть те, которые похоронены в безымянных могилах, те, которые развеяны по ветру, те, которые ждут… своих тяжелых одеял и вечных каменных обликов. Вот они проиграли, либо пока еще в очереди… за тем, чтобы о них вспомнили. В очереди за победой. А об этих, - кивнула головой, - о них уже позаботились.

- Это кладбище заброшено. Часто страдает от затопления. Камень крошится, дорожки зарастают. Мир не может определиться, кому выделять деньги на содержание… этих, Ваших, победителей. Разве это – радость? Здесь похоронено огромное Культурное достояние всего человечества, всего мира – а дань некому преподносить. Никто не хочет заботиться о тех, кто уже добежал. Ушел. От кого БОЛЬШЕ нет пользы.
Промолчала. Лишь больные эмоции исказили мое лицо, выдавая мысли и слабости.

***
(Н е з н а к о м е ц)

Внезапно сорвалась с места девчушка, да так резво, будто сам черт из табакерки выскочил. Быстрый, мимолетный взгляд на часы:
- Ой, прошу прощения, я уже опаздываю. Простите.

Наспех сгребла свои работы, сложила в сумку. Собрала кисточки, тюбики с краской, захлопнула, собрала этюдник. А я, старый идиот, лишь удивленно, немотствуя,  наблюдал за этими лихорадочными движениями, будто завороженный, едва ли соображая, что происходит.
Неужто обидел?

- П-простите, - и снова короткий колкий взгляд на меня, краснея.
- Да нет. Это я у Вас прошу прощение, если чем… - поспешно встал, выровнялся рядом, опомнившись, и поведя наконец-то себя, как подобает.
- Нет! Нет! – взволнованно перебила. Искренне. - Дело не в Вас. Я опаздываю. Действительно опаздываю. - Замерла вдруг на мгновение, прикипев взглядом, уставив в мои очи свои карие бусины, заодно погружаясь в тяжелые мысли. – Мне пора бежать… - шепотом, да так, что пришлось едва ли не по губам читать.
- А зовут-то Вас хоть как? – заторопился уже я. Будто что-то важное вот-вот ускользнет от меня, улетучится, едва только, подразнив, явило себя на свет.
Замялась в рассуждениях, еще больше покрылась багровой краской смущения:
- Амели.

Резкий разворот – и побежала, помчала к центральным воротам, на ходу в десятый (тщетный) раз забрасывая на плечо ручку своей огромной сумки… с драгоценностями талантливого художника.