Болшое животное

Они вошли в гостиную, уселись. Заранее предупрежденный робот принес чай. Включилась тихая спокойная мелодия. Что-то философское было в ней, в этой музыке. Она не мешала беседовать. Наоборот: направляла мысли в русло бесконечных размышлений о самом сложном, недосягаемом.

- Друг мой, я был в малой бесконечности, – поделился Джексон недавними ощущениями.
- И что это был за мир?.. Материальный?
- Нет... Слушай, насчет сюрприза…
- Терпение, друг мой.

Джексон кивнул и отхлебнул из чашки.

- Значит, сама материя не материальна?
- Частично да. Материя – это загадка. Никто не знает, что же это такое – материя. Каждый ее атом– это бесконечность, идущая вовнутрь. И я почувствовал себя в ней. Объяснить это, к сожалению, невозможно… Ты мне скажи, что за сюрприз? Намекни хотя бы.

- Ладно. Сюрприз касается большого животного…

Глаза Джексона будто ожили, брови поднялись, рот открылся. Все лицо выразило желание узнать дальше, подробнее. Но любознательная мимика была прервана вопросом:

- Так что же все-таки первично, по твоему, Джексон? материя или дух?
- Узнаю философа… Задавать бедному математику основной вопрос философии… Стивенсон, дорогой, разве мы знаем, что такое дух?
- Нет.
- Или знаем, что такое материя?

Собеседник молчал.

- Нет, друг мой. Ничего не знаем! – подытожил Джексон, с шумом отхлебнув чаю и сделав такую отрыжку из глубины души, что Стивенсон положил свою чашку обратно на стол.
- Прости... Ты мне про сюрприз давай.

- Я вижу, ты – агностик. Мир не познаваем, по твоему?
- И да и нет… Наши знания о материи ничтожны, близки к нулю. Мы говорим, что атом – это неделимая частица. В каком-то смысле да, так как бесконечность нельзя разделить. Она – как одно, она – как единица. Одна бесконечность… Стивенсон, ты скажешь мне наконец, что за сюрприз? Ты решил…

Друг поднял указательный палец. Этот жест означал: терпение! Затем взял чашку и глотнул чаю.

- Джексон, но что же такое мысль? – спросил Стивенсон. – Природу ее мы не можем познать, но мы называем ее духом. Причисляем к этой категории. …Нематериального. Хотя были и есть философы, считающие мысль материальной.

- Наш мозг материален, – сказал Джексон.
- Мозг есть и у животных, но мыслить они не могут как мы… А бесконечность материальна?
- Бесконечность? Наверное нет… А твой сюрприз материален?
- Сюрприз – да.

Джексон приподнял брови, посмотрел на друга.

- А ум, который создал вселенную, материален? – спросил Стивенсон.
- Нет…
- А что такое бесконечность? Это бесконечное пространство? – не успокаивался Стивенсон.
- Нет. Не везде есть пространство.
Высветился голограммный вопрос «где сюрприз?». Под ним вскоре появился ответ: «через минуту.»

- И не всякое пространство трехмерное, - продолжал успокоившийся Джексон. - Пространство – лишь одна из форм проявления бытия. Мне кажется, что в нейтроне нет пространства.
- Как нет? Возможно ли это?
- Ну я же был там! Это тонкий мир. Параллельный мир. Непостижимый. Там нет той математики, которая есть здесь. Там нельзя провести параллельных линий. Там нет большого и маленького, далекого и близкого.

После этих слов в комнате появилось "животное". Стало приближаться.
- То есть нет того, что присуще нашему пространству? – изменившимся голосом спросил Стивенсон. Чашка в руке его задрожала; положил ее на стол.

- Да.

Животное спокойно приближалось. Музыка медленно менялась. Появились тревожные ноты.

- Чем бы ты охарактеризовал нейтронное пространство или, как ты говоришь, отсутствие пространства?
- Свободой. Полной свободой.

Философ задумался вслух, стараясь не смотреть на зверя, ставшего огромным и стоявшего перед ним. Музыка совсем изменилась, выражала опасность, даже стала чуть громче.

- Свобода… Философское понятие. Что есть она? Есть связь между свободой и истиной?

- На такие вопросы хорошо отвечает Лео.

Животное заговорило рычащим голосом:

- Ты скажешь мне наконец про сюрприз?! В этот момент музыка стала громче и тревожнее.
- Да-да, - перепугался философ.

Зверь раскрыл пасть и с рычанием выпустил огненную струю на Стивенсона. Рык и пламенный шквал напугали мыслителя. Музыка стихла, усмирилась, выражая штиль после шторма.
Стивенсон посмотрел на свои руки. Вроде понимал, что огонь был не настоящий, но перепугался не на шутку.

- О, прости, дружище, я переборщил, - раскаивался математик.

Зверь успокоился, стоял тихо и ласково смотрел на философа.

- Ну хорошо. Я знаю где животное. Если ты уберешь это животное, - я скажу, где другое.
- Так ты значит решил задачу?
- Да… Ты можешь убрать?.. - Стивенсон указал на ставшего добрым зверя.
- Конечно, это же всего лишь биоголограмма. Я придумал это для разнообразия, чтобы не докучать тебе вопросом о сюрпризе.
- Лучше бы докучал.

Зверь уменьшился и остался играть на столе, то и дело раскрывая пасть и изливая огненную струю.
И музыка стала игривой.
Стивенсон посмотрел на Джексона.

- Я покажу тебе животного.
- Как покажешь?
- Да, покажу то самое, которое преследовало Вальтера.
- Ты серьезно? – спросил зверек, выпустив огонь на философа.
- Да,
- Когда?

- Скоро. Но взамен ты научишь меня пользоваться нейтронным пространством. Идет?
- Ну конечно! Не просто идет – едет! Летит!
- Сколько времени нужно, чтобы научил меня этому?
- Несколько минут.
- Тогда давай сейчас.
- Пошли.

Джексон встал, собеседник тоже; направились в комнату-минилабораторию.
Оставшийся один зверек недовольно расхаживал по столу, чуть увеличился в размерах, прыгнул на пол и потопал в коридор; стал ждать.
Наконец появились двое.

- Ну ладно, Джексон, мне пора. Спасибо за просвещение и за… - Стивенсон посмотрел на огнедышащего.
- В следующий раз придумаю что-нибудь другое, дружище… А что так спешишь?
- Кое с кем надо встретиться.