Когда мне было мало лет, я любил всех

                «…приду… и трахну… по-российски!»
                «Роман-римейк: хроника пикирующей Свободы»
                Детство (Part – TWO)


...................
- Ещё слезу пусти, - меня вдруг садануло.
И проснулся я. Как из спячки вынырнул. Не зря говорят медведь-шатун – страшное дело. Зарычал. Закричал. Зло выдавливал. Душу выворачивал.
Ну, не люблю я родственников.
Ну, не люблю своих родных!
И это ещё не всё.
Я не люблю родителей. Я не люблю своих детей.
И этого мне мало.
- Я не люблю людей. И признаюсь вам честно. Я и Родину не люблю. Что до Отечества – его я тоже не люблю...
Не ожидали?
А как вы хотели?
Чего вы желали?
Вам что – сексуальный маньяк нужен?
Так я другой.


Прорвалось – оно и к лучшему.
И не надо меня бить. Ярлыки навешивать.
Погодите. Не спешите. Не блох ловим. Всё по порядку разложу, как на духу выложу, раз такое дело.
Когда мне было мало лет, я любил всех. Маму с папой, дядю с тётей, бабушек с дедушками. А тех трёх дедушек с бородами окладистыми и бородками, с ним в придачу и бабушку в очёчках ещё как любил.
А еще любил пионеров. Пионерок тоже любил. Любил «угнетенных» и «униженных», рабочих и работниц всех стран и континентов.
Были и тогда люди иного цвета. Конечно, их любил. Особенно Анжелу Дэвис. Был ещё и Патрис Эмери Лумумба – того просто обожал.
Любил школы и заводы. И Красную армию любил.
И политбюро в полном составе и поодиночке и в портретных рамках, - их тоже любил.
А знали бы вы…как я милицию любил.
Любил ещё тогда, когда ей не то, что пистолетик в кобуру боялись вложить, набивая кобуру огурцами, а даже и тогда любил, когда ей «дубинатор» не доверяли, а «демократзатор» ещё не придумали, необходимости не было, вот и не придумали.
Ей не доверяли. А я любил. Ох, как любил.
И стороной обходил. Сколько себя помню, дома так учили. Наверное, из уважения. И тоже любили. Из глубочайшего почтения на удалении, – а как иначе?
Всё хорошо, да беда приключилась. Некстати. Я повзрослел. Розовые очки спали. Мир предстал иным, чем был он раньше. Великая Матерь природа предо мной предстала – нагая.
Что тут сделалось?! Осознал: не так всё в мире просто. Совсем не просто в нём моей любви.
И жуть брала. Что делать? Как мне быть с моей любвеобильной страстью. Как можно всех любить?…
А тут ещё.
Аккурат к совершеннолетию выяснилось, что я - однолюб. Чего-то там внутри перевернулось. Гормоны так легли иль заиграли. Хромосомы разложились. Знать созрело. Против природы не попрёшь. Прыщи исчезли, а чувства воспылали.
Оказалось - для любви мне не нужны все. Нужна одна единственная. Желанная и любимая.
Я вовсе не ханжа. И признаюсь - любил разных женщин. Не секрет. Но всегда та была единственной.
Но любя одну – я знаю точно в одно и тоже время - мир я не любил.
Моя любовь одна, она всегда одной принадлежит. Не мелочусь в любви. Не распыляюсь. Всегда моя любовь одной. Той - рядом что стоит.
Осознав такое, испугался. Осмотрелся вокруг.
Примерно так у всех. Ничего странного в том не увидел.
А тут ещё и случай под размышления подвернулся.
Москва. Уставший ребёнок. Метро. Эскалатор. Родитель развозит детей.
Он капризен. Он зол. Он кричит: «Я не люблю тебя. Ты нехорошая мама. Я не люблю тебя!» Она осторожно держит его на руках и не сильно расстраивалась, разве что несколько громче, чем обычно она повторяла: «Куплю, но не сегодня. Куплю», - и повернувшись к стоящим на ступеньках, - «Сегодня денег не хватило на игрушку. Он добрый мальчик. Просто ему безумно игрушка понравилась».
Любил он мать наверно больше чем игрушки. Однако единым словом – он мать свою на цацки променял. Любовь залапанная чрезмерным употребленьем, жалкая и усталая от собственной неопределённости тонула в пучине слов человеческих и матерела.
Эскалатор неторопливо стекал в бездну…
Весь в сомненьях – мыслью кинулся я к древним. Они утверждали, что прежде спора – должно договориться о словах. Древние знали цену слова. Одно слово не может вместить разные понятия. Иначе возникает путаница и ералаш. А там до копий, рукоприкладства не далече.
Утекал тогда и я в мир подземки, и мысли журчали под скрип elevator. Взять меня - я люблю свою женщину. Были другие. Их любил. Сейчас не люблю. С ней как долго? Возможно, не на веки. И если с ней… простите, дамы – это просто не люблю и весь в том сказ…
С Отечеством такое не возможно. Не жена оно, с которой разбежались.
И с Родиной так не поступишь. Не разведёшься.
И с родителями и с детьми ненормально, если сегодня любишь, а завтра нет.
И дети не должны любить своих родителей и всех родных. Не свальный птичий грех мы собираемся совершать, а потом, ужаснувшись содеянному, каяться и разводиться..
Их всех надо принять, как они есть. Слово «любовь» оставить в покое. Оно для супругов надобно.
А лепестки ромашек теребить: любит – не любит оставить для двоих. И не требовать от родного человека большего. И не ждать от них любви. Не винить в том. Не капризничать. Понять нам надо - невозможно всех любить китайцев.
Вот ведь китайцев мы не разлюбляем. И злости нет нам оттого, что африканец задарма банан не присылает…
И не подумайте чего. Не по злобе то говорю.
Так считаю.
Не задаю вопроса детям: «Ты кого больше любишь маму или папу?» И другим не разрешаю задавать такой вопрос своим гвардейцам.
Им же заявил - они не обязаны меня любить. Папа, мама есть; и никуда им оттого не деться.
Пыл страсти и любви пусть берегут. Он пригодится им.
А ими - обязан я гордиться…
Но родственников и родных - я не люблю. И их любви не домогаюсь…
Вот сопли развёл. Какой теории напустил. А главного так и не сказал. А главное:
Не желаю, чтобы родственники меня любили.
От любви до ненависти только шаг.
И шаг этот сделать ой как просто.
Сам так делал. Но так делать не гоже.
Думая так, подстраховывался. Не от любви страховался - от ненависти бегущей вслед за любовью.
Всё. Кажется, выговорился. Полегчало.
Господи! - хотелось крикнуть – верую я в то, что твоим адептам проще. У них Любовь как ни крути одна. Она тебе принадлежит. Нет путаницы в мысля. Нет раздрая в головах. Не всё же, как не справедлив ты боже. Как допустил такое?
Другим оставил только… секс и порнографию словесных форм.
Не буду лукавить - тучи не исчезли, и хляби земные не просохли. Декабрь у нас мерзкая погода.
......................