Грешники или Луна, пропахшая смертью. Глава7, 8

Глава 7

        Вернулась Лариса довольно быстро.
- Дауд, она больна. И от нее не будет никакой помощи. Она не жилец. Ее мать сказала, что Аминат совсем слабая. Не стоит тебе привязываться к ней. Девушек много. Я тебя с кем-то познакомлю.
- Лариса, я не просил тебя узнать о состоянии ее здоровья. Сам вижу, что она еще совсем слабая. Но, чтобы увидеть ее, я согласен до утра стоять под окнами их дома.
- Сдурел. Глупо так поступать. Сейчас всем тяжело. Ее мать правильно поступила, сказа вправду что девушка тяжело больна. Не дай Аллах не сегодня, так завтра умрет. И что ты будешь делать? Нам с мамой придется переживать за твое состояние. Не стоит больше с ней встречаться. Забудь ее. Прошу тебя!
-   Не проси. Если она настолько серьезно больна, то я завтра же попрошу ее руки, - уверенно сказал Дауд и вышел на улицу.
- Пусть один день, но я буду счастлив с ней, если она мне не откажет. Пусть на миг грусть отпустит ее. Пусть ее недуг разожмет свои объятия, и она улыбнется мне.
 Мысли хаотично копошились в голове, которую распирала головная боль.
- Дауд, -- услышал он голос сестры. - Но я тебе достала номер ее телефона. Они завтра уезжают в Ростов на обследование. Ты позвони ей и попрощайся.
                Лариса подошла к брату, обняла его и украдкой вытерла навернувшиеся слезы.
- Брат, я желаю тебе добра. Мы слишком много горя перенесли. Ты нужен нам с мамой. Очень.
- Я знаю, Лариса. Я вас всех люблю. И даже нашего непутевого отца. В своих молитвах прошу Аллаха помочь ему посмотреть на мир трезвыми глазами. Если бы он не был мне отцом, то и кружки воды ему не подал. Но сейчас я должен опять найти его где-то валяющимся в страшном состоянии и нести на себе домой. Этот змей, поселившийся в нем, изводит его и нас. Он превратил жизнь нашей матери в ад. Но я продолжаю бороться за него. Я рад, что смог забрать вас из Нальчика. По мере возможности, я постараюсь отделить тебя с мамой от отца. Надо дать маме возможность отдохнуть от него. Он убивает ее своим пьянством. У нее совсем нет здоровья переносить его гнусные речи. Что с ним происходит, и почему он превращается в зверя, когда выпьет, я не понимаю. Аллах наказал нас за что-то. Но теперь вы со мной, и он не посмеет вас тронуть.
-  Хороший ты, мы тебя любим и просим Аллаха уберечь тебя от скверны, зла и насилия.
                Но Дауд   уже не слышал слова сестры. Он вновь и вновь набирал цифры номера телефона. Оператор сообщал о временной невозможности соединения с абонентом.
И, когда он наконец-то услышал слабый голос, закричал от радости.
- Только не клади трубку. Это я, Дауд. Скажи мне, что ты не от меня уезжаешь. Скажи, что ты вернешься. Не молчи. Скажи что-нибудь. Не оставляй меня в неведении. Обещай, что каждый день будешь на связи. И не говори о своей болезни. Теперь я хочу жить для тебя. Я устал от одиночества.  И если нам отведен только один день, я хочу провести его с тобой. И умереть вместе с тобой. Я не могу жить без тебя.
           Аминат растерялась, не зная, что сказать в ответ. Она ждала этих слов признаний. Она верила, что чувства, возникшие в ее груди, имеют продолжение в другом сердце.
-  Я ведь тебя тоже люблю и не могу себе позволить в этом признаться. Не могу заставить тебя страдать, —говорила она сама себе, слушая голос человека, который стал ей родным за такое короткое время.
-  Не убивай меня. Прошу тебя. Только скажи, что каждый день дашь мне возможность слышать тебя. Хочу быть твоим. И услышать, что я - твой. А ты- моя. От заката до рассвета я мечтаю о тебе. От рассвета до заката я думаю только о тебе.
       Поверь, мы вместе победим твою болезнь. Я буду тебе опорой во всем. Скажи мне, могу я надеяться? Скажи мне. Прошу тебя, хоть одно слово.
- Да, мой хороший. Я ведь тоже тебя люблю. Я живу мыслью, что вечером увижу тебя. Я тороплю Солнце, чтобы оно прогнало Луну. Я устала от ее кровавых слез. Я устала от мира мертвых, которым светит Луна. Позови меня в свой мир Солнца, - хотелось ей сказать, но язык не поворачивался.
-  Ама,  пожалуйста, скажи, что ты обязательно вернешься  и ни на минуту не забудешь, что я жду тебя.
-  Я обязательно вернусь. К тебе.  Я так хочу, - тихо произнесла девушка и отключила телефон, увидев, как к ней в комнату вошла мать.
               
                ***
   - Ты только возвращайся. Я пришлю сватов. И обещаю, что буду носить тебя на руках. Всю жизнь. Мое сердце принадлежит тебе. Мои мысли принадлежат тебе. В моих жилах течет кровь, которая согреет тебя в часы печали и тоски. Я буду тебе опорой и защитой. Буду твоим оберегом и талисманом. Ты будешь моей частью. Аллах, помоги мне не потерять ее. Помоги мне одолеть змия, убивающего моего отца. Помоги мне вернуть его в семью, - вновь и вновь твердил Дауд, тревожно ожидая новости от возлюбленной.

Глава 8

      Дауд еще не знал, что ему предстоит долгая разлука с девушкой, которую успел полюбить. И долгая борьба с джином - наущатлем зла, скрывающемся «наущать души людей», как о нем сказано в Великой книге мусульман.
      Из Корана известно, что  джины - разумные существа.  Они сотворены из огня,  обладают свободой выбора. Некоторые их них - добрые. А другие же - злые. Сатана (иблис или шайтан) и его род – это джинны, которым Бог позволил попробовать соблазнить человека, который  всю свою жизнь должен бороться против “зла наущателя скрывающегося, который наущает души людей” (Коран, сура 114, аяты 4 - 5). Священная книга разъясняет, что тот,  жизнь которого сосредоточена на Боге, может легко отвергнуть сатану, так как козни его слабы. Но тот, кто отвергает Бога или восстает против Него,  окажется во власти сатаны и станет жертвой зла.
          Пророк Мухаммад  (мир Ему и благословение) говорил: «Ангел и Сатана, который является надменным и очень умным джинном — Иблисом, проникая в душу, оказывают очень большое влияние на человека. Сатана отвращает нас от пути Аллаха. Сбивая всякими соблазнами с Истинного пути, упорно тянет нас к плохим поступкам. Всё непотребное и вредное представляет нам очень привлекательным и полезным".
               Войдя в сознание Тимболта с первой стопкой алкоголя, принятой на грудь через два месяца после того, как он с семьей оказался в Нальчике, спасаясь от зверств контрактников в Грозном, джин уже седьмой год не отпускал несчастного.  Он пожирал сознание, ломая его суть. Заставлял мучиться семью, которая не меньше него перенесла потерю близких в осажденном городе, который преступники всех мастей разрывали на клочья.
          Независимо от человеческих зверств, день сменялся ночью, а ночь удлинялась за счет дня.
         Одни убивали других. Вторые отчаянно защищались. Третьи резали горло белым лебедям, которые не смогли улететь. Великая держава кричала на весь белый свет, что защищает свою территориальную целостность. А остальной мир молчал, будто   чеченские земли населялили грешники, лишенные права на жизнь. Солнце спряталось от клочка земли на Глобусе голубой планеты, стесняясь человеческой мерзости и злобы, где под видом защиты уничтожали всех: от мала до велика. Пока ангелы безмолвно стояли в земном и небесном поклоне, джины, словно выпущенные из ада, плясали танец Пожирающего Огня. И ангелы, записывающие греховные поступки, трудились не покладая рук.
             Когда-то правильный справедливый, заботливый, уважаемый Тимболт вовсе на превратился в падшего ангела. В соответствии с исламским мировоззрением не существует падших ангелов: они не разделяются на добрых и злых.
             Он попал под власть Сатаны. Не ужас смерти, а страх увидеть смерть близких, сковал его душу в кандалы и передал зеленому змию.
           С конца января до начала апреля, Тимболт пережил ужасы второй чеченской кампании в поселке Новые Алды. В морозное утро 5 февраля 2000 года он сумел спрятать о семнадцатилетнего сына и двадцатилетнюю дочь и откупиться от извергов, оборотней, которые вроде бы защищали Конституцию державы. Но на его глазах тесаком отрезали грудь женщины, которая пыталась вырвать из рук зверей четырнадцатилетнего сына и мужа- инвалида. Напрасно пыталась Хамсат затащить мужа во двор, боясь, что вояки вернуться и обнаружат детей в куче наспех набросанных листов гофрированного алюминиевого листа на небольшой стог сена. Спрятав детей под стог сена, Хамсат думала, что она самый великий конспиратор, пока не почуяла запах горящего сена, смешавшийся с трупным запахом и вонью от горящих человеческих волос. Оглянувшись, она увидела, что хозяева пустующего дома, который они заняли, заготовили приличную пачку металла для покрытия крыши, но так и не успели его использовать. До крови изрезав ладони, они закидала этот стог, умоляя сына замолчать и пересидеть надвигающийся ужас, когда Дауд пытался выйти из укрытия.
                Тимболт ударом локтя закинул жену во двор и сделал шаг вперед. Автоматная очередь прошлась по его ногам. Он упал, вытянув правую руку в сторону. Трак боевой машины проехал по этой руке, пережевывая мясо и кости. По счастливой случайности, вернее, Велением Аллаха, ни одна пуля, выпущенная одним из оборотней, больше не коснулась его тела. И ни одна из восьми пуль, всаженных ему в ноги, не задела кость. Уже через четверть часа Хамсат отрубила топором то, что свисало чуть выше локтя правой руки.
                Тимболт лежал на примерзшей земле и наблюдал, как обезумевшая жена бегала с обрубком его руки, с которого еще сочилась кровь. Она подбегала к схрону, где укрыты дети, отбегала, боясь, что они услышат ее стоны. Потом к собачьей конуре. Закинув в будку то, что держала в руках, позвала кавказскую овчарку.  Абрек, выполз из будки и ударом передних лап свалила женщину на землю. Положив их на грудь несчастной, тихо заскулил. И замолчал. Навсегда.
                Когда через полчаса во двор заглянул   восьмидесятилетний сосед Кудуз, пытаясь найти хоть одного живого человека, с которым можно поделиться бедой,  услышал стоны Хамсат, умоляющей снять с нее почти охладевшее тело собаки, умершей от разрыва сердца.
                На глазах старика расстреляли его шестидесятилетнего сына и сноху, двоих правнуков, десяти и одиннадцати лет, старуху, которая не соглашалась отдавать мучителям обручальное кольцо из низкопробного золота. Оно-то въелось в палец лет тридцать тому назад. Загнав старика в дом, огнеметом подожгли  строение и двинулись дальше по улице. Выбив оконную раму, старик покинул охваченный пламенем дом. Нашел обугленные трупы близких ему людей.
 Пытаясь затушить тление человеческих останков, сбил пламя с остатков одежды, поднял взор к нему и произнес: «Аллах, Ты - свидетель этой несправедливости. Не допусти большего греха! Одному тебе известно, за что такое наказание. Смилостивись над нами. Спаси тех, кто может пострадать от рук грешных».
            Опустил глаза, в поисках своей трости и увидел старого серого кота Усмана, который прижался к его стопам. Взяв на руки, старик крепко прижал его к себе.
- Нас уже двое. Пойдем искать живых.
               

http://www.proza.ru/2010/03/09/31