Лишь станут тополи буреть, визжит пила и свищет са

**************************
Лишь станут тополи буреть, визжит пила и свищет сабля,
Бряцает глухо листьев  медь в составе струнного ансамбля,
Зачем коричневый кафтан сдирает бедная горбунья?
Готов с досады лечь под танк  чертополох в ночь полнолунья,
Кумач спрессованный в печи, трещат смолистые поленья,
Заинтригованы бичи  гипнозом пышного   горенья.         
С небес обрушился потоп. На ветке яблоко  как орден.
Из листьев  рваное пальто, и выцветший  восторг на морде.
И город, где народ страдал, моргает брошенной монетой...
Его за фук возьмет  вандал с ордой приспешников отпетой,
Штурмуют банки босяки, бомжи поживы  чуют запах.
Пройдут над городом полки дождей в широкополых  шляпах.
О траекториях комет, о шуме моря городского.
Легко задумался  поэт в дремоту вязкую закован.
Он, сын бессонницы сухой, облокотившись на перила,
С утра колдует над строкой  с пером, ныряющим в чернила.
Во всем бинокль виноват,  пейзаж придвинувший  вплотную.
Он учит нас беречь солдат,  и мать встречать как  неродную.
               
                19 сентября 2000.