sweet dreams или исповедь о первой любви

sweet dreams…
или исповедь о первой любви.

Любовь, как крест
Его нести, как рок судьбы
Кому-то суждено до смерти самой,
Ты ею будешь опьянён,
И завоёван, как козырной дамой.
Здесь выжить – значит умереть,
Игра, где лучше проиграть,
Ведь выигравшему достаётся смерть,
А проигравшему – победа.

Здесь ставки очень высоки,
И кровь вскипает от азарта,
Идут ва-банк все игроки,
Краплёная у многих карта.
Исход один: на сердце раны,
Но вновь играют, карты сданы.

(Дерек Киньярд)

 Это событие происходит один раз в год. В одном небольшом городке оно проводится в первую субботу февраля. Вечер встречи выпускников школ. Обычно, все одноклассники собираются в своей бывшей школе у своего классного руководителя, где за общим столом вспоминают школьные годы чудесные. Дальше, как правило, все удаляются в питейное заведение, чтобы продолжить праздник, и под звон рюмок предаваться весёлым школьным воспоминаниям.
Он никогда не любил подобные мероприятия, и почти их не посещал. Но в этот раз поддался на уговоры своего школьного друга составить ему компанию. Вечер не обещал быть очень интересным, но другой альтернативы не было и он, скрепя сердце, дал согласие. Кроме того, существовала ещё одна причина, в которой он не мог сознаться даже самому себе.
В ресторане, за общим столом собрался почти весь их класс. По рукам пустили, кем-то предусмотрительно принесённый, выпускной школьный альбом. Было очень шумно и весело, с каждой новой рюмкой праздник набирал обороты. Из динамиков колонок звучали мелодии восьмидесятых, создавая, тем самым, ностальгическую атмосферу.  Истории давно минувших дней сменяли одна другую, и под общий смех произносились горячие тосты за любовь, дружбу и взаимопонимание.
Но Он всего этого не замечал. Он лишь присутствовал за столом, а мыслями был очень далеко, делая вид, что рассматривает фотографии.

В тот, теперь кажущийся таким неестественно далёким, 1981 год, первого сентября выдалась прекрасная погода. Стояло тёплое осеннее утро и яркое солнце освещало счастливые лица первоклашек, радостно спешащих на свой первый звонок.
Он гордо нёс в руке большой букет цветов и широко улыбался, ощущая спиной приятную тяжесть новенького, блестящего глянцем, ранца. Впереди его ждал новый мир, неизведанный, манящий и полный открытий.
На торжественной линейке его поставили рядом с девочкой, которая смотрела вокруг удивлённо-восхищёнными глазами, видимо испытывая те же чувства, что и он. Её огромные белые банты на чёрных волосах, неприятно щекотали ему левое ухо, и это несколько портило впечатления от торжественности происходящего. Их посадили за одну парту, его и девочку с бантами, которую он незамедлительно избрал объектом для своих мальчишеских шалостей. Почему-то именно её ему хотелось дёрнуть за косичку, подложить на стул кнопку или, незаметно подкравшись, аккуратно нажать на замочек портфеля, чтобы тот неожиданно раскрылся, и всё его содержимое оказалось на полу.

Он вернулся к реальности, только когда почувствовал легкий толчок в плечо.
- Ну, что ты! Мы тебя зовём, зовём! О чем задумался? Мы уже по третьему кругу наливаем, а ты всё сачкуешь! – перекрикивая музыку, воззвало к нему сразу несколько голосов.
- Извините ребят, фотографиями засмотрелся.
И с деланным весельем он поднял рюмку водки, осушив её до дна.
Оживлённая беседа за столом возобновилась, и он вновь погрузился в изучение фотоальбома.

К его удивлению, школьный процесс не доставлял никакого удовольствия, а даже наоборот.  Рутина каждодневной подготовки домашнего задания не вызывала в нём никакого энтузиазма, вследствие чего «тройка» была его желанной отметкой. Школьные годы летели, как стрела, выпущенная из лука. Мальчики и девочки уже не сидели за одними партами, а рассредоточивались по классу согласно дружеской привязанности, обсуждая каждый своё. Мальчишки строили планы на предстоящую войнушку с параллельным классом, а девчата делились модными тенденциями и тайными дневниками, доказывая тем самым известную истину, что девочки в школьном возрасте взрослеют гораздо быстрее парней.
****
Шёл седьмой год их совместного обучения, и он уже давно не гонялся по коридору за девочкой с белоснежными бантами, с целью совершить какое-нибудь вероломство. Правда, и той девочки с удивлёнными глазами уже не существовало, да и сами банты загадочным образом исчезли. Вместо неё появилась красивая девушка, которая, затмевая собою реальность, как магнит притягивала его взгляд, заставляя учащённо, как-то по-новому, биться сердце. Чёрные косички превратились в водопад длинных волос, грациозно опускавшихся на её  плечи. А глаза… Взглянув в них один раз, он безвозвратно провалился в бездонную пропасть, из которой ему не было пути назад.
С тех пор, он ловил каждое её движение, каждый жест, всё больше погружаясь в водоворот своих грёз. Заглядывая, украдкой, в её школьную тетрадь, он восхищался аккуратностью написанных ею букв и цифр. Любой её поступок не оставался не замеченным им. Узнав её адрес, он вечерами подолгу прогуливался вблизи дома, где одно из десятков светящихся окон было её комнатой. И в эти моменты ему представлялось, что когда-нибудь он подойдёт к заветной двери и нажмёт на кнопку звонка, заранее зная, что его там ждут. Наблюдая за ней на переменах, он ощущал себя на маленьком островке счастья, на котором только для них двоих было место.
В ней он видел только прекрасное.


Её безмолвие и нежность,
Очарованье томных глаз
Пленят меня и я с надеждой
Жду встречи с нею, покорясь.

Лишь только в прерии бескрайней и далёкой,
Когда заката огненный цветок,
Сменяет бледный свет луны жестоко,
Сжимая сердце страстью и глубоко,
Горит в душе огонь порока.

Лишь только там понять умом, узреть очами
Ту красоту возможность есть сполна,
Средь звёзд то нежное мерцание печали,
Что ночью дарит бледная луна.

Лишь только ей одной под силу,
Развеять мрак ночи и осветить тропу,
И одиночества унынье скрасить,
Даря всю прелесть чар своих мне одному.

Там волчий вой, как песня сладок,
Он должное ей воздаёт,
До сердца лунного он падок,
Он потеряв её - умрёт.


-Все уже сказали, слово за тобой! – веселясь, поведала ему соседка по банкетному столу.
-Да, и хватит держать альбомчик, передавай дальше! – в унисон вторил ей его школьный товарищ.
-Всё, всё, всё, простите увлёкся – сквозь улыбку ответил он передавая фотографии.
Произносить тост всё таки придётся, с досадой подумал он. А так не хотелось разговаривать.
-За то, чтобы мы собрались за таким прекрасным столом ещё ни один раз и ни один год, ура! – торжественно сообщил он свои пожелания и лихо, по-гусарски принял очередную порцию алкоголя.
-Ура, ура! – проскандировали сидящие вокруг одноклассники и начали чокаться.
Ему вдруг жутко захотелось уснуть, уснуть и видеть сны.

Со временем, его мечты стали трансформироваться во что-то более реальное и осязаемое. Это были его сны. Сны, которые стали для него живительной влагой, одинокого путника в безводной пустыне, его реальностью, миром из которого он не хотел возвращаться в действительность.
 

СОН первый
(весенний)
Закрывая глаза он отчётливо видел эту картинку, причём, почему-то всегда со стороны. Вот они идут вдвоём, взявшись за руки, прогуливаясь по дворцам и паркам Петергофа. Улыбаясь, она искренне наслаждается величественными шедеврами архитектуры барокко или, смеясь, ловит на ладони капельки брызг фонтанов, неустанно извергающих мощные струи воды, искрящихся на солнце. Её звонкий смех подобен перезвону рождественских колокольчиков, предвестников волшебного мира тайн и сказок.  Когда она смотрит на него, он видит своё отражение в её глазах, и кажется само весеннее солнце, ласкающее их своими тёплыми лучами, передаёт его внутренние чувства и эмоции. Её лучезарная улыбка, озаряющая их идеальный мир ярким жизнерадостным светом, наполняет его сердце необыкновенной нежностью и ещё чем-то большим и неизмеримо хорошим.
Или вот они стоят на набережной Невы. Он трепетно обнимает её за плечи, словно это хрупкий хрустальный цветок, и лёгким прикосновением, подобным взмаху крыльев бабочки, он нежно касается её иссиня-чёрных волос. Вместе они наблюдают за разведением мостов, провожая взглядом проплывающие мимо корабли и наслаждаясь очарованием белых ночей Петербурга. Эти корабли уносят с собой вдаль их мысли, их соединённые сердца и души, и ни один капитан не догадывается, какой призрачно-волшебный груз отныне ему предстоит нести на борту.
Ночь медленно уступает свои права летнему утру, и всё вокруг окутано лёгким предрассветным туманом, который постепенно рассеиваясь, невольно осушает маленькие слезинки росы на траве. И вместе с этим туманом, также плавно, словно сопротивляясь пробуждению, рассеивается дымка и очарование сна.

Ему казалось, что Бог послал для него ангела, и они непременно будут вместе. Иначе и быть не могло, ибо без неё он не видел своей дальнейшей жизни. Весь мир сосредоточился, сжавшись узким кольцом, вокруг его обожаемого идеала. Он ни хотел видеть больше ничего и никого. Для него существовала только ОНА.
Но… она не обращала на него никакого внимания или,  как в душе надеялся он, делала вид, что он ей абсолютно безразличен, словно его и не было вовсе. Он чувствовал, что не сможет так дальше. Он знал, что должен открыть ей свою тайну. Но как? Душевные страдания переполняли его, доводя, порой, до исступления. Сердце готово было выскочить из груди, громко заявив о своей боли всему миру. Он должен признаться ей. Чаша терзаний была переполнена. Он отчаянно искал выход, строя самые невероятные планы. В своих мыслях он, то подходил к ней на дискотеке, приглашая на медленный танец, то разрабатывал, проверенный временем, геройский план спасения от рук хулиганов. Эти внутренние переживания настолько истощили его разум, что, в конце концов, он сделал ход. Ход, оказавшийся роковой ошибкой.
Он решил написать письмо с признанием своих чувств. Но для него она была настолько внеземной и далёкой, настолько недосягаемой, что он не осмелился написать ей напрямую, адресовав своё послание её близкой подруге. Неумело, по-юношески, он описал печаль своей души мятежной, умоляя поставить в известность объект своей неутолимой страсти. Позже, конечно, он осознал всю нелепость своего поступка. И недоумевал, что? сподвигло его на этот шаг. Чего он, собственно, хотел этим добиться? Но дело было сделано.
ОНА теперь знала. И не только она.
Он это понял сразу, на следующий же день, как только вошёл с утра в класс. Казалось, все взгляды девушек, насмешливые и может даже презрительные, из её ближайшего окружения были устремлены на него. Сам воздух вокруг накалился, будто рядом работала доменная печь. Только её глаза были стеклянно-холодными, смотревшими сквозь него.
Конечно! На что он рассчитывал? Его обожаемый ангел, девушка, вслед которой оборачивались, бросая заинтересованные взгляды, многие парни в школе, что она могла найти в нём? Что он из себя представлял? Двоечник, которого только по счастливой случайности не выгнали из школы. Да к тому же, далеко, не капитан школьной футбольной команды. Панк, с нелепой причёской, тусовавшийся в подвалах, с такими же неформалами, как и он сам.
Но всё это не мешало ему так же, как и раньше, идеализировать и обожествлять свою возлюбленную.
Как бы поступил он, будь на её месте? Кинулся в объятия со словами благодарности о том, что вызывает подобные чувства? Наврядли. По меньшей мере, смутился, или вообще посмеялся, чтобы сгладить неловкость перед приятелями, которых непонятно зачем посвятили в очень личные подробности.
Так может… Может не всё потеряно? Может именно по этой причине он и оттолкнул её от себя, не ведая, что творит? Каким же идиотом надо быть! Как ему могла прийти в голову подобная идея? Да! Так и есть. Вот ответ. Пройдёт какое-то время, и она простит ему, необдуманный поступок. Надо лишь запастись терпением и немного подождать. И уже было готовое рассеяться облако сладких грёз, вновь обрело свои очертания и обволокло его сны безмятежностью.

СОН второй
(творческий)
Он отчётливо видел, как пишет, старательно выводя буквы. Казалось, проснись он сейчас, и тоже самое с лёгкостью выведет на бумаге. Но просыпаться не хотелось. Он пишет стихи и вдохновлённый своей прекрасной музой, посвящает их ей. Своему кумиру, своему божеству. Он сам не знал, как это получается. Абсолютно ничего не понимая в поэзии, тем не менее, его слова сами собой складывались в строчки. Она, приходя в восторг, говорит, это от того, что пишет не он, а его душа, само сердце подсказывает ему рифму. Она уговаривает его показать их учителю литературы. Он мягко, но настойчиво отказывается это делать. Эти стихи для неё одной, и он не хочет делить их больше ни с кем. Они даже ссорятся ненадолго из-за этого. После чего он просит прощения, но от своего решения не отказывается. Она лишь уговаривает его, что покажет их самой близкой подруге – похвастать. После этого он решает учить их наизусть, и читать вечерами, чтобы они доставались только ей.

- Дамы и господа! Белый танец! – торжественно объявил ди-джей из-за стойки с аппаратурой.
Его отвлёк шум отодвигаемых стульев.
- Разрешите Вас пригласить на танец – шутливо проворковала надоедливая соседка.
- Почту за честь, мадам – ответил он с той же интонацией, отвесив небольшой поклон.
Разбившись по парам, мальчики и девочки плавно закружились в ритмах медленного танца. Его партнёрша, что-то неустанно говорила, пытаясь перекричать громкую музыку. Он её не слушал. Двигаясь автоматически, он вновь погрузился в свои мысли.

Он знал, что единственный выход оставшийся у него, это сказать ей всё прямо и открыто. Но, единственное место, где они виделись, была школа, где он ни на минуту не мог остаться с ней наедине. И он решил ей позвонить. Он долго готовился к этому звонку. Через адресное бюро узнал номер её домашнего телефона. Настраиваясь морально, он тысячу раз проговаривал про себя, что именно ей скажет, тщательно подбирая слова. И вот, собрав волю в кулак, он дрожащей от волнения рукой набрал её номер. В этот момент весь мир вокруг замер, для него оставалась лишь скрытая глубоко под землёй, но, тем не менее, ясно просматривающаяся телефонная линия. Каждый гудок телефонной трубки отдавался эхом сотен колоколов в его голове.
- Алло! – наконец произнёс голос на другом конце провода.
Это был её голос. Мягкий как шёлк, как прикосновение лёгкого тёплого ветерка, он узнал бы его среди тысяч других.
- Алло, это я – представился он.
И тут же, в мгновенно пересохшем горле, встал предательский комок, мешающий говорить. Заготовленный заранее текст напрочь выпал из головы. Им завладело состояние полного ступора.
- Мне… мне очень нужно с тобой поговорить – выдавил он из себя с неимоверным усилием, чувствуя, как от волнения покрылся испариной.
Её реакция была мгновенной. Будто она давно ждала этого звонка и заранее заготовила ответ.
- Мне не о чем с тобой разговаривать! – резко ответила она, бросив трубку.
Ещё какое-то время он сидел у телефона, внутренне боясь осознать услышанное. Он отказывался верить! Медленно, с ювелирной аккуратностью, опустил трубку на рычаг. Ощущая лёгкое головокружение, он почувствовал, как земля уходит из-под ног. Его мир рухнул. Солнце погасло и всё вокруг погрузилось в темноту.
Он увидел, как кто-то случайно, а может намеренно, смахнул со стола хрупкий, сделанный из хрусталя, цветок. Вопреки снам этим цветком оказалась не она. Он смотрел как плавно, словно в замедленной киносъёмке, прозрачное стекло коснулось пола, разлетевшись на тысячи мелких осколков. Он почти физически ощутил эту боль, боль разбитого, на такие же осколки, сердца. Грудь сдавило чем-то, невыносимо, тяжёлым, было трудно дышать. Шатаясь, он прошёл в комнату и буквально упал на кровать. В какой-то момент, всего лишь на мгновение, его истерзанная душа, покинула тело, и он увидел себя со стороны. И тут же всё нервное напряжение последних минут дало эмоциональную разрядку. Он истерично засмеялся, подступившие слёзы готовы были потоком хлынуть из его глаз. Сдерживая себя, он прикусил зубами подушку, хватаясь руками за спинку кровати, с неистовой силой сжимая кулаки. Но рыдания спазмами подкатывали к горлу, мешая дышать, рвались наружу. И уже никого не стесняясь он безудержно заплакал. Перед глазами стоял её образ. Захлёбываясь плачем, он видел самую лучшую девочку в мире и верил в то, что другой такой не сыскать на всём белом свете.
Прекрасный сон закончился. Воздушный замок был разрушен до основания, и лишь островерхие обломки высоких башен нестерпимо кололи иглами. Жизнь кончилась.



Что может быть ужасней,
Если суждено
Разочарованья горький яд испить?
Что может быть опасней
Звезду пытаться обессмертить,
И сердце в ней безмолвно утопить?

Опасность есть,
Как будто бы впотьмах блуждая,
Невидимую стену встретить впереди:
Гордыни спесь.
Непониманья смехом жаля,
Признанья искренность оставить позади.

И лишь рука над сердцем с острой сталью
В удел достанется тому,
Кто омрачит себя печалью,
Познав ту яркую звезду.



После затянувшихся, на его взгляд, медленных танцев все, кому было плевать на здоровье, направились в курительную комнату. Главной темой обсуждения, раскрасневшихся, от танцевальных движений и выпитого спиртного, лиц, стало всеобщее сожаление от того, что ресторан через час закрывается. А как известно, сто грамм не стоп-кран – дёрнешь не остановишься. Большинство присутствующих требовало продолжения банкета. Постепенно облако никотинового смога, скрыло от него дискутирующих людей и затянувшись новой сигаретой, он прикрыл глаза.

С тех пор, как разбились его мечты, он ходил сам не свой. Озорные огоньки, какие бывают, когда человек живёт в предвкушении счастья, погасли. Знакомые удивлялись произошедшим с ним переменам. Его больше ничего не интересовало. Даже их совместный с друзьями проект, рок-группа, их мечта, абсолютно его не волновала. Появление его в школе стало сродни выпавшему летом снегу. И хотя он почти смирился с потерей, не мог вынести тяжёлого осознания того, что за соседней партой сидит она. ОНА! И стоит лишь протянуть руку, и как в его снах, коснуться её мягких волос, и обняв за плечи, долго – долго смотреть в её глаза, ничего не боясь и не отводя  взгляд. Окунуться в этот безбрежный океан и не возвращаться оттуда вечность, невзирая на время и правила.
Даже безответная любовь обволакивает сердце сладостной, вязкой как мёд истомой. Это сильно и больно ранит, но, вместе с тем, так приятно её ощущать. Он хорошо помнил, что ему сказали – нет. Но всё же, это не мешало ему так же, как и раньше, идеализировать и обожествлять свою даму сердца. Подобные чувства испытываешь, глотая горькую пилюлю, которая до тошноты, неприятна тебе, но вместе с тем, знаешь – это единственный способ избавиться от недуга.
Этим избавлением должен был стать последний звонок – выпускной бал.


СОН третий
(праздничный)
Сегодня у неё день рождения. Волнуясь, уже с самого утра, он за десять минут до открытия стоит у цветочного киоска. Купив пять алых роз, он выходит из павильона, и зажмурившись смотрит на солнце. В его снах всегда было солнце. Шёл апрель месяц, и природа просыпалась от зимней спячки, радуясь тёплым лучам, согревающим всё вокруг. То же самое испытывает и он. Покой, теплоту и радость. В душе он благодарит природу за этот день, день, когда она появилась на свет. Для него она была венцом творения всего живого на земле. Да и бывают - ли ангелы несовершенны? Нет.
Гостей, кроме него, почему-то нет, хотя стол очень большой. Он вручает ей букет, процитировав «я помню чудное мгновенье…» и шутливо кланяется, чувствуя себя неуютно в новом костюме, приготовленным на выпускной. Весь вечер они смеются и разговаривают ни о чём, касаясь друг друга только взглядами. Но ему этого было достаточно. Главное они были вместе. И она была ему рада.

Оставалось двадцать минут до закрытия гостеприимного заведения. Самые стойкие и активные начали выдвигать умопомрачительные идеи, как продолжить праздник.
На то, что он произнёс в следующее мгновение, скорее всего, повлияло количество выпитого спиртного, а может у него были другие мотивы.
- Ребята, можно поехать ко мне. Только… музыку не очень громко… и в магазин заехать надо.
- А жена не заругает? – игриво хихикая, спросила, О Боже!, всё та же любительница танцевать.
- Я живу один.
Не успел он договорить, как восторженные крики отогнали надвигающееся уныние.
С трудом рассредоточившись по такси, все облегчённо вздохнули, и кавалькада из пяти машин двинулась в путь.
Перед входом в квартиру, он извиняющимся тоном, начал стандартные причитания. Мол, холост, в квартире беспорядок, так что не обессудьте, и прочую чепуху в этом роде. Женская половина общества стала клясться и божиться, что ему крупно повезло, и они общими усилиями наведут должную чистоту. На что он, слёзно просил их ничего не трогать, и главное – не заходить в рабочий кабинет, ибо там его труды и они, по незнанию, могут чего – нибудь напутать. Эта нетрезвая перепалка продолжалась около пяти минут, пока он не взял со всех торжественную клятву выполнять его условия пребывания в квартире.
Надо отдать должное одноклассникам. Никто не порывался сделать громче музыку, никто не ломился в запретную дверь кабинета.
За считанные минуты был организован стол, и праздник вступил в свою новую фазу. Очень скоро организовали танцпол, сдвинув по углам мешающую мебель. Лучшие друзья человека – соседи, прибежавшие на шум, были задобрены подарками, и музыка загремела с удвоенной силой.

Сегодня их праздник – последний звонок, выпускной бал. Он ждал этот день, последние полгода, буквально считая минуты до его приближения. Он не на что не надеялся, но в глубине души понимал - это его последний шанс привлечь её внимание. Да, он был отвергнут. Он знал это и всё равно, надеялся на чудо. А вдруг что-то изменилось? Может быть, если она согласится с ним потанцевать, он сумеет растопить лёд в её сердце, объяснениями своих чувств. Сегодня был последний виток спирали, за которым их ждёт неизвестность. Если он не возьмёт себя в руки, пытаясь завоевать её расположение, то потеряет навсегда. Об этом ему не хотелось даже думать. Жизнь без неё теряла всякий смысл. Всё это время он жил и дышал только своей богиней. Пусть он ей безразличен и она снова не примет его чувств. Но это нужно было ему.
С ребятами договорились встретиться заранее, чтобы купить одноклассницам цветы. На задворках школы они распределили, кто кому преподносит букет, чтобы в ответственный момент не возникло путаницы. Благодаря его лучшему другу, ему выпала честь дарить цветы именно ей. Это был букет из пяти тёмно-бордовых бархатных роз – букет из его снов. Только они были настоящие. Такие же настоящие, как и она. Прекрасная роза с острыми шипами.
Перед выпускным баллом все девочки собрались в вестибюле. Парни пораскрывали рты. Такими красивыми они своих одноклассниц ещё не видели. У каждой была своя замысловатая причёска, и шикарное платье, выгодно подчёркивающее достоинства фигуры. Но, как всегда, он видел только её. Все эти девичьи изыски лишь сильнее выражали её индивидуальность. Она была подобна ослепительно сияющему алмазу, среди бесцветных камней.
- О, Боже! Дай мне силы справиться с этим наваждением. Пожалуйста, Господи соедини наши сердца – молился он.
Когда мальчики двинулись дружным строем дарить свои букеты, он на мгновенье задержался, всё ещё повторяя свою молитву. Чуть запоздав, он подошёл к ней, протягивая букет.
- Поздравляю – с напускной лёгкостью сказал он.
В буквальном смысле слова, он ощутил со всех сторон цепкие взгляды её подруг. В этот момент жизнь разделилась на две половины. Он стоял у черты, разделявшей его мир на «до» и «после». Чёрная и белая шахматные клетки, объединённые на доске навечно, но, вместе с тем, такие контрастные. Если бы только она посмотрела на него, попыталась прочитать в зеркале его души то многое, что он нёс в себе все эти годы, протянула руку, чтобы помочь преодолеть этот невидимый барьер, сделать шаг навстречу… Это было в её власти.  Но…
Её взгляд острой бритвой резанул по сердцу. Выражение её глаз было настолько холодным, что он ощутил себя Каем, попавшим под власть жестокой Снежной Королевы. Но, к сожалению, Герды, которая спасла бы его, не было рядом. Она приняла цветы и тут же отвернулась, сделав вид, будто обсуждает какую-то очень важную тему с подружками.
Он сделал то, что должен был. Заранее зная результат, он внутренне подготовился. Это была агония – его самопожертвование.
Он не стал принимать участия в ночных гуляниях класса. В тот вечер он впервые попробовал водку. Вернувшись домой, он забылся беспокойным сном, в котором шёл один. Он пытался возненавидеть её за жестокость и бессердечие. Но тут же одёргивал себя, понимая, что осчастливить человека против его воли невозможно. Он, пытаясь быть ненавязчивым, не дал ей узнать себя. Узнать, что и как он чувствует и переживает, узнать о его снах.
В будущем его ждали взлёты и падения, страсть и влюблённость, разочарования и восторги. Но неся с собой по жизни глубокий незатягивающийся шрам на сердце, он, с тех пор, никогда не щадил чужих чувств. Невзирая на старомодное благородство своих взглядов и наивную искренность, он всегда оставался эгоистом в общении с девушками. Он только брал, ничего не давая взамен. Оставался закрытым для всех.

Теперь, оказавшись на своей территории, он окончательно расслабился. Впервые, за весь вечер, он попытался найти ЕЁ взглядом. Он знал, что она приехала вместе со всеми, и по - большому счёту, все присутствующие были обязаны именно ей своим пребыванием у него в гостях. Но, ни среди танцующих, ни среди сидящих за столом её не было. Может она просто вышла из комнаты?
В приоткрытую дверь из кабинета проникал неяркий свет. Он вошёл в комнату. На письменном столе царил рабочий беспорядок. Стопками лежали какие-то бумаги, испещрённые мелким неразборчивым подчерком и множество различных предметов неизвестного назначения. Всю правую стену занимала коллекция старинного оружия, симметрично распределённая по всей её длине. Стальные клинки тускло поблескивали в полумраке комнаты, придавая внутреннему убранству помещения романтику средневековья.
Но не это привлекло её внимание. В углу комнаты, над компьютерным монитором висела, чуть поблекшая от времени, фотография темноволосой девочки с большими белыми бантами на косичках. Под фотографией были написаны строки:

Блажен лишь тот,
Кто видел страсти пламя
И любви огонь,
Во взгляде Вашем утопая,
Души бессмертной обретя покой.

Но как убог и обездолен тот,
Безгрешные порывы чьи ушли в небытие,
Иль в вечность канули, как в пропасть
Кто красоту тех глаз почти
Почувствовал и сердцем и душою
И знал, что руку только протяни,
Коснись цветка очарования собою.

Но невозможно ощутить богов
физически. А в наслаждении
только лицезреть без слов,
и поклоняться слепо в исступлении.

Святым быть трудно,
Ведь, наверное
Все благосклонности ждут от тебя,
Но Бог на то и Бог, чтоб непременно,
Поверить приклонившему колени подле алтаря.
Не жаркой, пылкой его речи,
И обещаниям любви,
А лишь открытому и искреннему взгляду,
Глазам, что полны муками тоски.

(Дерек Киньярд)

Он подошёл к ней и, впервые за столько лет, не отводя взгляда, посмотрел ей в глаза. В приглушённом свете ночной лампы, было видно, как они искрятся от влаги. Маленькая слезинка пробежала по её щеке, и она грустно улыбнулась.
- Кто такой Дерек Киньярд? – с трудом произнося слова, спросила она.
- Это мой псевдоним, я иногда пишу. Стихи там… и прочую ерунду – ответил он.
Она отвернулась, вновь посмотрев на фотографию, чтобы скрыть свои предательские слёзы.
- Извини, я не хотел, я… я просто… это… единственная фотогра… - начал было оправдываться он.
Не дав ему договорить, она поднесла свой палец к его губам, заставив его замолчать.
- Прости меня, и… и спасибо тебе  – чуть слышно прошептала она.
Затем, взяв его руку в свои ладони, привстала на носочки и нежно поцеловала в губы.
Он ждал этого долгих 20 лет. В этот момент яркие, тёплые воспоминания о первой любви, такой искренней и непорочной, такой мучительной и пьянящей вихрем пронеслись у него в голове, и, как и тогда, его охватило безмолвное оцепенение. Но на сей раз, оно разлилось по всему телу сладостной негой мальчишеского восторга, накрыв, словно огромной волной всё его естество, и он хотел утонуть, захлебнуться в этой пучине страсти, лишь бы это продолжалось вечно.
Она посмотрела ему в глаза. Тогда, много лет назад, она не увидела или не хотела увидеть в них то, что поняла сегодня. Долго и пристально она смотрела на него, будто хотела навсегда оставить в своей памяти.
- Мне пора, … прощай – сказав это, она быстро вышла из комнаты, тихонько прикрыв за собою дверь.
Некоторое время он ещё неподвижно стоял посреди кабинета, потом нервно сглотнув, провёл ладонью по лицу, словно сбрасывая оцепенение.
Подойдя к окну, он посмотрел на звёздное небо. Там высоко, на чёрном фоне бескрайнего небосвода,  двигались вниз сразу несколько маленьких звёздочек. Будто сами небеса оплакивали, теперь уже исчезнувший и развеянный навсегда, нежный и недоступный образ, который он когда-то создал для себя.
Она его отпустила. Теперь он был свободен от своих призрачных иллюзий.
Отвернувшись от окна, он снял со стены фотографию и убрал в нижний ящик стола, закопав бумагами. Затем, облегченно вздохнув, улыбаясь, он вернулся к гостям.
****
Он больше никогда её не видел.  Яркий весенний сон белым облаком растворился в душе, словно его никогда не существовало, и призраки прошлого больше не тревожили воспоминания. Со временем, у него появилась своя семья, и он обрёл, наконец, своё счастье.
СОН последний
(благодарный)
У него родилась девочка. Дочку он назвал ЕЁ именем. Нет, не потому, что до сих пор любил. Всё давно было в прошлом. Это была благодарность. Благодарность ей за то, что она, пусть и невольно, помогла испытать такое чувство, такие сильные эмоции и душевные волнения в столь юном возрасте. Благодарность судьбе за то, что случилось так, а не иначе, и теперь у него есть такие тёплые воспоминания. А они дорогого стоят.
****
Может быть, в иной жизни их пути вновь пересекутся и станут двумя параллельными, вопреки всем законам геометрии. И они вместе, как в его сладких грёзах, взявшись за руки, будут гулять по паркам Петродворца. Или обнявшись, будут наблюдать за разведением мостов в Санкт-Петербурге белыми ночами, ценя каждую минуту проведённую вместе. Этого знать никому не дано.
****
Говорят, что лучше любить и потерять, чем вовсе не испытать этого чувства. Так вот – не верьте, это полная чушь.





Sweet dreams are made of this
Who am I to disagree?
Travel the world and the seven seas
Everybody’s looking for something
Some of them want to use you
Some of them want to get used by you
Some of them want to abuse you
Some of them want to be abused
I wanna use you and abuse you
I wanna know what’s inside
Moving on
Hold your head up, moving on
Keep your head up, moving on
Sweet dreams are made of this
Who am I to disagree?
Travel the world and the seven seas
Everybody’s looking for something
Some of them want to use you
Some of them want to get used by you
Some of them want to abuse you
Some of them want to be abused
I’m gonna use you and abuse you
I’m gonna know what’s inside
I’'m gonna use you and abuse you
I’m gonna know what’s inside you1





Сладкие сны сотканы из этого
Кто я такой, чтобы противиться?
Поезди по миру и семи морям
Все чего-то ищут
Одни хотят использовать тебя
Другие хотят, чтобы ты их использовал
Одни хотят оскорбить тебя
Другие хотят, чтобы ты их оскорбил
Я хочу использовать тебя и оскорбить
Я хочу узнать, что внутри
Проходи
Выше голову, проходи
Держи голову выше, проходи
Сладкие сны сотканы из этого
Кто я такой, чтобы противиться?
Поезди по миру и семи морям
Все чего-то ищут
Одни хотят использовать тебя
Другие хотят, чтобы ты их использовал
Одни хотят оскорбить тебя
Другие хотят, чтобы ты их оскорбил
Я собираюсь использовать тебя и оскорбить
Я собираюсь узнать, что внутри
Я собираюсь использовать тебя и оскорбить
Я собираюсь узнать, что у тебя внутри


2010г.

















   1 Песня группы EURYTHMICS.