Рассказ Двери для Творчества

                Рассказ «Двери для Творчества».

Ника давно не получал заказа, а потому маялась со скуки. Долго и упорно.
Да и Ника было не настоящее имя, а так – литературный псевдоним. Но когда думаешь о работе, то другого имени просто не существовало.
«Что же делать, что же делать?» - неслось в голове. – «Искать работу опять? А может это только небольшой перерыв, а там всё наладится… Хотя надежды было мало, но всё же…»
- А чем раньше в творчестве увлекалась? – вопрос был явно не от неё, но прозвучал в ключе её мыслей так, что сразу и не заметишь.
- Да, а как раньше я писала? – вдруг возник вопрос от неё. Ведь как-то само получалось – без заказов и условий, по зову души?

- О, Земфира! Давно не виделись!
- Да, полно дел.
- Ты, как всегда нарасхват.
- Да, есть чему порадоваться.
- Неужели так много зовов?
- Даже некогда считать!
- Везёт же тебе!
- И тебе так же. Только я не откладываю в долгий ящик, - она отлетает легко и облачком скрывается вдали. Что ни говори, а Земфирка одна из самых активных муз – просто не приемлет отдыха, но никакой усталости по ней не видно. Или у остальных это не усталость, а обыкновенная лень, которую невольно перенимают музы от людей?
Вздох. Взмах крыльями. Пожалуй, действительно надо пошевеливаться, а то не ровен час и крылья облетят как хвоя с новогодней ёлки в феврале…

«О чём же я писала? О чём?» - мучительная мысль всё не давала покоя. Она полезла на сервант. Где-то тут валялись заброшенные («барахло!») тетрадки и кучка листов с рисунками из того нелепого периода жизни, когда с детством уже простился, а взрослым ещё не стал, кажется, «отрочество» называется, или «трудный возраст».
«Трудный» - Ника хмыкнула. Кому как, а уж лучше, чем тогда, она так ничего в жизни и не встретила… Рука потянулась к листам. Эскизы были, конечно, наивными, но была в них такая жизнь, такая правда и откровенность, которая ближе всего к тому, что мы называем полнотой жизни или… счастьем…

В носу защекотало. Ага, кто-то уже нуждается в нас.
Эрлих прижал крылья, готовясь идти на вираж. Один из миров открылся в зияющем провале мироздания. И вихрь зова как спираль всё сильнее затягивал в себя. Новичок бы суетливо стал повторять «только бы не разбиться», но Эрлих лишь увереннее потянулся на зов, лишь бережно прижав к туловищу нежно трепетавшие перья… Как они находят  своих «клиентов», «заказчиков», «братьев и сестёр по общему делу»? Наверное, это повыше всех слов. Об этом музы могли бы поведать танцем в небе, безмолвной песней полёта, но… словами или даже мыслями… увы…

Время перестало существовать для Ники. Она погрузилась в мир своих подростковых образов, идей, чувств. И мысли здесь были не более, чем оболочки для того, что становилось чем-то Живым, Настоящим, Не знающим тлена и умирания… И она уже не замечала наивности, угловатости, детсковатости, неудобности за свои порывы Сердца. Всё будто ожило вновь в ней, будто никуда и не уходило, не покидало никогда…
И день за днём пролетали незаметно. Луна заглядывала в окно и видела девушку за мольбертом. Первые лучи солнца светили сквозь листву и находили склонённую головку над тетрадкой… Звёзды горели в вышине, но не обнаруживали прежнего любования собой. Собственные звёзды светили ей, и некогда было отвлекаться на зримые формы…

Эрлих много раз пытался отмахнуться от ненасытности этой души, но… не мог, а такая деятельность в симбиозе с уплотнёнными существами выматывала не на шутку. Но что делать! Он сам не мог оторваться, и не столько вдохновлял, сколько подключался к её светлому существу и узнавал о ней не по свиткам событий и скольжению в пространстве, а по тем мгновениям вне времени, что открывают душу, как обнажает отходящая волна днище берега… и странные невиданные самоцветы сияют там в своей прекрасной наготе…
Лишь краткие периоды на сон – забытьё и требования отчаявшегося нутра позволяли Эрлиху отлетать и переводить дух в других мирах. Но с первыми движениями рук и по изменению тока души подопечной он тут же срывался и рвался назад…

Сколько прошло с тех пор? Неделя, месяцы? Ника жила будто в каком-то странном прекрасном сне-забытье – мире, где всё было особенным, чудесным, одухотворённым, и от земли она не отрывалась только потому, что не хотела пугать окружающих и… выдавать себя, свой секрет, свою радость…
«Влюбилась, - говорили ей вслед знакомые. Но что они знают о Любви и Жизни? Она летела дальше, и даже хождение по земле не приковывало её к обыденности… Мир давно стал другим. Или только теперь он ей открылся. Или был всегда таким? А мы просто не в силах дотянуться до него, такого, каким он кажется в детстве? Кажется? Или только взрослым кажется то, во что они погружаются и, уча детей, втягивают их души в то же самое? Бр-р-р… - Нику передёрнуло. Нет, этому не бывать! Отныне всё поменяется. Не случайно я – Ника!-  и прежнее имя с лёгким разочарованием отлетело, распавшись на мелкие частички шелухи…
Эрлих уже мог уходить. Нет, точнее, отползать… Этот симбиоз длился гораздо дольше всего, о чём он когда-либо слышал.
Но он ни о чём не жалел. Лишь разлука его тяготила… Оторваться он уже не имел сил…
- А зачем? – вдруг пронеслась мысль будто своя, но с другой интонацией… - Ты вправе поступать как хочешь. Разве ты не свободен? Разве не тебе выбирать?
Эрлих растерялся. Подопечные разве общаются так запросто? С музами? С нами?

Вопрос повис. И Эрлих не знал что с ним делать. Творец создаёт Законы своим Творчеством, Творчество открывает Двери для Жизни, Жизнь в Творчестве превозносит над всем мелким, тленным, преходящим и несёт в открытый мир Любви, Свободы и… непременно - Вечного Творчества…

P.S. Эрлих смотрел в глаза Нике. Ника смотрела в глаза Эрлиху, будто видела его. Впрочем, почему «будто»?
Она действительно видела его – свою музу. И это было просто невероятно!
Что же случилось в этом мире, если люди стали видеть муз?