Мент

Рисунок автора... гелевая ручка, бумага... 2011 год





- Я,  мент! - истошно  кричал   начальник  уголовного  розыска  на  мужчину,   сидящего   в  его кабинете на стуле, в окружении ещё пяти сотрудников милиции, - Я, мент! Поэтому мне всё равно, что ты не виновен и ни какого отношения к преступлению не имеешь. Я сделаю такой резонанс! Скандал! Сейчас же позвоню на телевидение, и сюда приедут из "Петровки 38". Снимут про тебя сюжет, и, текст будет такой, как я захочу, а не так как было на самом деле. Правда никому не нужна!

- Охотно верю. Но в моих действиях нет состава преступления. Был рядом с этими людьми и все. У меня проверили документы и пригласили в отделение для выяснения, - спокойно и рассудительно говорил мужчина. По нему было видно, что занимается спортом, крепко сбитая фигура внушала страх окружавшим его людям, но интеллигентно поставленная речь, с другой стороны, успокаивала их. "Слабак", "ботан", хоть и образованный.

"Крутые" себя так не ведут. Рассуждал про себя опытный "сыскарь". "Ботан". Заучившийся и засидевшийся в кабинетах. "Здоровый - это потому что качается". Такие не страшны. Много народа в кабинете. Что захочу, то и сделаю с ним. Резонно размышлял сотрудник милиции.

- В твоих действиях нет состава преступления, - продолжал начальник уголовного розыска свою речь, - ну и что? Мне плевать! Я сниму с тебя погоны! Отправлю к уголовникам, и они тебя опустят, избив до полусмерти. Ты будешь корячиться в грязи, мучится от боли и вспоминать  меня, думая,  что был шанс откупиться. Но ты упрямишься. Подумай. Нужно ли тебе всё это? Никто и ничто не поможет тебе.

- Да.   И   я   заработаю   пятьсот   рублей   на   тебе.   –  Добавил   сидящий  в  пол  оборота слева усатый мужчина  в белой рубашке, лет сорока пяти.

- Я,  офицер   спецназа   ФСБ.   Участник  боевых  действий,   - начал,   было   говорить,   мужчина, но был прерван  начальником уголовного розыска, давно работавшим в милиции, начинавшим еще в девяностых, когда «беспредельничали» «братки». Когда часть  бандитов   была  уничтожена,  другая  часть  сидела  по тюрьмам,  а малая  часть  легализовалась   в   бизнесе.  Он,  как и  многие  его коллеги,  заняли  освободившуюся  нишу   и   стали  «крышевать»  местных   предпринимателей,   «наезжая»   и  запугивая   их  данной  государством   властью. Делясь   с  вышестоящим начальством  и   получая  за  это  покровительство  и  защиту,  если  кто-то  пожелает  воспротивиться  милицейскому  рэкету.

Безнаказанность заводила  его  и  вводила  в  кураж,  которому  завидовали  молодые  сотрудники.  На него смотрели с восторгом.

- А  мне  плевать! Я,  мент! Мне  всё  равно! Ты   для   меня   дерьмо! Я  устрою такой резонанс, что тебе не поздоровится. Не прикрывайся службой! Ты попал в ментовку. Понял? - Пауза была недолгой. - Чего? Думаешь сейчас приедут твои начальники и отмажут тебя? Ты ошибаешься! Они боятся за свои кабинеты. Они продадут тебя. Ты это понимаешь? Они откажутся от тебя! Предадут!

- Звоните в дежурную часть. Пусть за мной приедут начальники.

- Говори телефон, - Вдруг из возбужденного и разгоряченного "мент" становится спокойным и уравновешенным. Записав номер телефона на цветной бумажке, начальник уголовного розыска нажимает кнопки и через какое-то время произносит:

- Алло! С кем я говорю? Дежурный? Вас беспокоит начальник уголовного розыска отдела внутренних дел. Нами был задержан Ваш сотрудник, - продиктовав данные служебного удостоверения, он продолжил, - знаете такого, - при этом пристально смотрит на сидящего перед ним. Этот человек остановил незнакомого мальчика на улице, стал угрожать ему. Этот амбал под два метра роста с мышцами Шварцнегера бил юношу, требовал деньги, размахивая "феэсбэшным" удостоверением. Мальчику двадцать ше... девятнадцать лет. Он очень испугался. Если бы не наряд милиции, то отобрал бы у мальчика деньги, - некоторая пауза, после которой продолжил, - вам нужно, что бы я сделал резонанс? Чтобы был скандал? Передо мной лежит написанное мальчиком заявление. Пусть приедут его начальники и вытягивают своего человека из тюрьмы. Или я вызываю телевидение. Тогда за последствия я не ручаюсь.

Всё   сказанное   было  ложью. Но  кто теперь   этому  поверит?  Проведение  играло  злую шутку с боевым офицером спецназа, прошедшего войну  и  бывшего  не в  одной  заварухе, которая   могла  кончиться   гибелью.


Начальник уголовного розыска еще что-то кричал. Но "фэбос" смотрел на него спокойно, холодно снося нападки "мента".  Хотя,  внутри  него  кипела  и  клокотала  ненависть к  этому  бандиту,  облеченному  властью.

- Покажи "ксиву". - С этими словами подошёл к сидящему на стуле офицеру.

Мужчина   достал   из  внутреннего  кармана  документ.  Развернул  книжку  красного  цвета  и  поднял  на уровне глаз милиционера,  смотря  на  него  не мигая  с  напряженным  прищуром.

- Я порву его! Давай сюда! - Закричал он, крепко схватившись за корочку удостоверения.

После этих слов что-то в голове офицера, попавшего в западню, будто ударило. Вывернув сознание интеллигентного человека хищной звериной натурой. Порвалась металлической струной, разбудив другого человека, того который в бою яростно уничтожает врага. Страшного в действии.

Внешне это проявилось холодным блеском в глазах. Люди, находящиеся в комнате виделись иначе, чем минуту назад. В мгновение оценил диспозицию. Количество человек и весовые категории его не волновали, как некогда на тренировках. Правая рука, занятая удержанием удостоверения, так и осталась на месте, а левая резко толкнула открытой ладонью в челюсть начальника уголовного розыска. Смачный хлопок услышали все. Пока тот падал навзничь, как подкошенный, воин делает два коротких шага к стоящему спиной усатому в белой рубашке. С ходу пробивая по коленному сгибу левой ногой, одновременно с этим совершает захват за голову и рывком с поворотом силой бросает его на пол затылком вниз. Всё это произошло так быстро, что остальные участники этого действа только наблюдали за всем происходящим словно завороженные, опешив.

Двое сидящих в мягких креслах, до того с восхищением смотревших на своего кумира, как он ловко "разводит фэбоса, как лоха", в недоумении от происходящего начинают вставать со своих мест. В этот момент, "фэбос" уже стоит над ними. Привстав поочерёдно, они падают обратно в кресла, но уже без сознания и со сломанными челюстями от "косички" - двух молний ударов, коротких, но эффективных.

Воин осмотрелся в кабинете. Двое первых упавших начинали двигаться. Тот, что ударился затылком, замычал и схватился за голову. Это в американских боевиках легко ломается шея от одного лёгкого поворота руками. Он, офицер спецназа, мастер спорта по самбо пробовал это сделать с одним арабом в Чечне - крутил шею, крутил, а он живой. Пришлось добивать ножом. Вот и этот, в белой рубашке, живой, но слегка оглушённый пытался понять, что с ним произошло. Он прервал эти попытки осознания случившегося, нанеся ногой удары в нижнюю часть лица.

Дверь открылась. Внутрь вошёл мужчина. В удивлении остановился, глядя на картину побоища. Один прыжок в сторону этого неизвестного и пятый милиционер лежал на полу без движений. Прикрыв дверь, воин связал всех по рукам и ногам, вставил кляпы, сделанные из бумаги и направился к выходу. Пистолеты брать не стал. Но вспомнил, что хорошо бы закрыть эту комнату вернулся к письменному столу начальника. Найдя ключи с металлическим тяжёлым брелком, вышел вон и закрыл их.

Одна мысль была: "Дадут ли ему свободно выйти из отделения или помешают? Тогда необходима "зачистка". 

В коридоре никого не было. Но справа открылась дверь кабинета, и, в проёме появился молодой парень лет 23-24. Он мог направляться в кабинет начальника. Куда было нежелательно его пропускать. Ещё раз, посмотрев налево по коридору и убедившись в отсутствии кого бы то ни было, спецназовец правой рукой захватил парня за тонкую шею, крепко сжал кисть, и, вместе с ним вошёл в комнату, присев, рывком приложил его к полу. За компьютером вполоборота сидел ещё один. С ним было сложнее. Видимо парень чем-то занимался. Потому что от первых ударов руками увернулся, уклоняя голову вместе с корпусом. Но пространство комнаты было ограничено мебелью, возможности маневрировать оставалось мало. Жёстким захватом опытного самбиста удалось поймать движение тела этого "вертлявого", сбить подсечкой его с ног и ещё в полёте пробить носком в челюсть. Добавив ещё один удар, как по футбольному мячику, начинающего вставать, что-то бормоча, на какое-то время обездвижил его. Повернувшись к лежащему на полу "удушенному", который уже издавал какие-то звуки, добил и его, связал обоих скотчем и вставил кляпы. Изнутри в замочной скважине торчал ключ, вытащив его, закрыл кабинет с внешней стороны.

Оглядевшись, пошёл к выходу. Внутренняя часть отделения милиции была отделена решёткой, с запертой решетчатой дверью. Рядом на стуле развалившись, сидел сержант с автоматом. Подойдя к нему, офицер встал рядом и вопросительно посмотрел на него. Тот лениво спросил:

- Тебе чего?

- Выйти надо, - коротко отрезал офицер ФСБ.

- Иди, - ответил сержант милиции и нажал кнопку замка.





(Фото с сайта "Братиши")








***








Послесловие


Что меня подтолкнуло написать эту историю? Реально происходящие события. Преступления милиционеров при исполнении служебных обязанностей и в быту стали уже "притчей во языцах". Хотя, мне писали в комментариях к этому рассказу, что в милиции так не "работают", что все это клевета... Но не раз я сам оказывался свидетелем и действующим лицом подобных сцен - "разводняков" и фабрикации дел ради вымогательства денег...

Задерживали знакомых, друзей.

Был случай лет 12 назад. Около остановки (поблизости моего дома) повстречал троих друзей. Поговорили и разошлись. Я домой, а они в магазин за сигаретами. На следущий день рассказывали. Мол, тебе повезло. Через 15 минут нас задерживали, как бандитов. С кем-то перепутали. При задержании били и порвали одежду. Ребята не сопротивлялись. Просто просили объяснить в чем дело? Но требования были жесткими. Очень жесткими. Привезли в милицию, а там уже разобравшись, что не те предложили быть "хулиганами". Они отказались. Тогда их повезли в другое отделение милиции. Потом в третье. Потом, ночью вернули в первое. Все увещевания о том, что у каждого есть семья и маленькие (грудные) дети не имели силы перед стражами порядка, желавшим наказать "жуликов". Утром, после всех мытарств, угроз (бейсбольной битой, "посадкой" на бутылку и прочее) и избиений привезли их в суд, где им присудили по 40 рублей штрафа и отпустили.
 
Меня тоже задерживали, отвозили в милицию и разговаривали именно так, или примерно так как описал. Хотели денег. Очень хотели. Не могли помочь даже знакомые из этого отделения, которые по дружески советовали подписать протокол. Так например, несколько лет назад когда меня с товарищем обвиняли в вандализме и хулиганстве.

Это было на остановке тролейбуса около "конторы", где мы работали. Шел дождь. Мы спрятались под крышей остановки. Ждали когда закончится ливень чтобы отнести какие-то рабочие документы. Стекло было разбито в этой конструкции. Мимо ехала милицейская машина. Останавливаются. Выходят. Спрашивают документы. Предъявляем. Сажают в машину с обвинениями в пьяном дебоше за день до этого на этой самой остановке. Отвозят в ОВД. Там пытаются "пришить дело". Но мы не "ведемся". Объясняю, что готовлюсь к поступлению в "Вымпел" ФСБ, усиленно занимаюсь спортом, потому на пьянки нет времени. В это время я был на тренировке. Тогда оттуда нас везут в другое отделение. "Обезъянник". Нелепый разговор с капитаном милиции. Угрозы. Только вечером отпустили. Но на "хулиганку не развели", как и на "бабло"...

Нарушения прав на лицо. Но это, как они говорили, - работа такая...

Что же это за работа такая?

Фильм "Убийство на Ждановской" (теперь станции метро "Выхино"), где сотрудники милиции убивают майора КГБ был первой "ласточкой". Лет 8 назад я услышал про вымпеловца, здоровенного мужика, мастера спорта по боксу, которого доставили в Московскую милицию. Там он всех находящихся в здании ОВД запер в "обезьяннике". Все было не так, как описал в своей истории я.

Два года назад был случай на станции метрополитена "Кожуховской". Ничему не учат подонков в милицейской форме такие фильмы, как "Убийство на Ждановской". Так вот, там был задержан полковник ВДВ РФ в отставке Валентин Полянский Герой России, сотрудники милиции вели себя неадекватно и превысили свои служебные полномочия, заявил РИА Новости сам потерпевший.

Из ленты новостей РИА-НОВОСТИ:

"По заявлению замначальника управления информации столичного ГУВД Евгения Гильдеева, полковник ВДВ в отставке Валентин Полянский был задержан в Московском метрополитене за причинение телесных повреждений двум милиционерам. По его словам, при проверке документов Полянский оказал сопротивление и был доставлен в отделение милиции. Он также сказал, что материалы об инциденте переданы в прокуратуру Московского метрополитена.

"По данным милиции, я был задержан около 00.00 часов, но на самом деле все произошло около 21.00 мск. Когда я прошел турникет, старшина милиции попросил у меня паспорт, на что я ему ответил - проверяйте паспорта у преступников", - сообщил Полянский.

Он сказал, что был готов предоставить документы, однако милиционер к нему обратился в очень грубой форме. После этого к Полянскому подошли еще двое сотрудников милиции и провели его в служебное помещение.

"Не предъявляя никаких требований, милиционеры набросились на меня и стали избивать. При этом один из них стал душить меня с помощью резиновой дубинки. Сейчас у меня на шее гематомы", - отметил пострадавший.

По его словам, все это "унижение продолжалась несколько часов".

"Когда они узнали, что я Герой России, стали меня оскорблять, что я купил документы на звание Героя, сидя в тылу, и надели наручники", - сказал Полянский.

Он добавил, что после этого в служебное помещение "пришел кто-то из руководства, попросил его замять это дело и тихо разойтись".

"Однако я потребовал привлечь к ответственности сотрудников милиции, которые, по сути, напали на меня", - сказал Полянский.

Он также отметил, что речь идет не о российской милиции, а об отдельных сотрудниках, которые порочат честь правоохранительных органов.

Полянский сообщил, что все имеющиеся у него документы о случившемся лично подал спикеру Совета Федерации Сергею Миронову и рассказал о случившемся на проходящей сегодня в Москве 7-й конференции Союза десантников России.

"Я с ним беседовал на эту тему и просил помочь разобраться в ситуации", - сказал он.

В 2000 году офицер-десантник Валентин Полянский был удостоен звания Героя России за мужество и героизм, проявленные в боях с отрядами чеченских сепаратистов в Дагестане.


- А чего еще можно ждать от «ментов»? Почему? Потому, что слово «мент» не имеет никакого отношения к слову «милиционер». «Ментами» еще в 19 веке звали уголовников, отсидевших свой срок на каторге, вышедших на вольное поселение и, в силу не умения ничего делать, устраивавшимися охранниками на эту же каторгу. Злее и хуже их у « кентов» врагов не было. - Как мне сказал один знакомый.

Очень трудно судить много или мало. Факт, что те кто работает "на земле" занимаются вымогательством, берут взятки, занимаются разбоем и грабежами... В деревне постовой или участковый не станет обирать односельчан и соседей. А в крупных городах этим занимаются. Если есть хотя бы один пример, то человеку столкнувшемуся с произволом представителя власти сложно втолковать обратное. Ко всем будет относиться с опасением или даже со страхом. А страх проявляет себя по разному. Человек может в страхе убегать на утёк. А может агрессивно воспринимать любое схожее с тем обстоятельством действие или человека в милицейской форме... Все люди разные... Главное это то что преступников облечённых властью покрывает вышестоящее начальство, тем самым покрывая их делишки и множа зло...

В продолжение представлю Вам статью из МК.

За что в Москве судят Героя России Валентина Полянского?

В те самые дни, когда авиация Саакашвили бомбила Цхинвал, в Лефортовском районном суде начало слушаться очень показательное дело.

Не подумайте только, что на скамье подсудимых очутились грузинские шпионы или военные преступники. Как раз наоборот. Под прицелом правосудия оказался один из тех, кто отстоял независимость Осетии…

По иконостасу на его мундире без труда можно воспроизвести военную географию последних десятилетий: четыре боевые награды, две нашивки за тяжелое ранение. За взятие высоты Экибатэ под Новолакском он получил Героя.

Валентин Полянский выжил. Откуда ему было знать, что мирная Москва куда опаснее любых “горячих точек”, а воевать с чеченскими и грузинскими боевиками намного проще, нежели с доблестной столичной милицией и не менее доблестным СКП…

Что случилось тем апрельским вечером в вестибюле метро “Кожуховская” — доподлинно неизвестно.

Нет, есть, конечно, масса свидетельских показаний; есть фабула обвинения, якобы восстановившего всю картину происшедшего. Только во всех этих материалах нет главного: ощущения достоверности.

Я специально, с карандашом, прочитал текст обвинительного заключения по делу Полянского. Такое чувство, что его писал человек, живущий не в России, а в какой-нибудь тихой Швейцарии и имеющий представление о московской милиции исключительно по заметкам в ведомственной газете “Петровка, 38”…

…19 апреля 2008 года Валентин Полянский — отставной полковник ВДВ и Герой России — зашел в метро. У турникетов путь ему преградил старшина милиции.

Впоследствии милиционеры будут утверждать, что Полянский якобы был мертвецки пьян, а посему старшина этот “попросил его в вежливой форме покинуть вестибюль” (цитата из обвинительного заключения).

Однако Полянский в ответ начал матерно оскорблять старшину. Разумеется, его доставили в отделение, но от этого он распоясался еще сильнее. Ни с того ни с сего ударил милиционера по лицу, попытался выхватить наградной пистолет. Только чудом удалось его обезвредить (опять же очень вежливо) и поместить в “обезьянник”.

Всю ночь сердобольные блюстители порядка увещевали разбушевавшегося десантника, уговаривая его успокоиться и прийти в себя. Но он — сволочь такая! — специально разорвал свою одежду, шмякнул об стенку золотые часы и сладострастно бился разными частями тела о стены и решетку.

(Еще одна восхитительная цитата: “Полянский продолжил с большой силой бить своими кулаками по решетке оградительного барьера, говоря при этом, чем хуже, тем лучше для него… Из правой руки из-за того, что Полянский ею бил сильно об решетку, у него шла кровь, которая стекала на пол заградительного барьера.”)

Ночная самоэкзекуция закончилась для Полянского сотрясением мозга и множественными ушибами и кровоподтеками практически на всем теле. Все-таки здоровый народ — десантники…

Поначалу, когда история эта только случилась, о скандале с Полянским писали все газеты. В то, что Герой России сам себя избил, не поверил никто, кроме Следственного комитета при Прокуратуре и руководства столичного ГУВД.

Уже через несколько дней против Полянского было возбуждено уголовное дело сразу по двум статьям УК: применение насилия и публичное оскорбление в отношении представителя власти. Впрочем, к тому времени пресса к судьбе Полянского интерес уже потеряла, а посему многочисленные странности и нестыковки в этом деле так и остались за кадром.

В том числе и самый главный, ключевой, если угодно, момент: в тот вечер Полянский был трезв. Проведенные наутро в госпитале Бурденко анализы установили это однозначно.

Иными словами — никаких оснований для того, чтоб задерживать полковника, у милиции не было.

Очень показательная деталь: сразу после его водворения в “обезьянник” старшина Буглак — это он остановил Полянского в вестибюле — составил рапорт об административном задержании:

“19.05.2008 г. в 21 ч. 20 мин. в вестибюле станции “Кожуховская” гр-н Полянский В.В. допустил нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу, в состоянии опьянения выражался нецензурной бранью, оскорбительно приставал к гражданам, на замечания гр-н не реагировал”.

Час от часу не легче! Получается, значит, что Полянского задержали не потому, что был он мертвецки пьян, а потому как приставал к прохожим. Вот только прохожие эти из материалов дела таинственным образом вскоре улетучатся; ни одного упоминания о них больше нет. (Да и никакого административного наказания Полянский тоже не понес.)

Зато в деле появятся многочисленные показания сотрудников милиции и работников метрополитена, которые, дескать, видели и слышали, как бесновался десантник. При этом ни момента задержания, ни того, что творилось поначалу в околотке, никто из них наблюдать не мог. Непосредственных свидетелей было лишь двое; поминавшийся уже старшина Буглак и его напарник рядовой Осипов. (Все остальные милиционеры приедут в отделение, уже когда Полянский будет сидеть в клетке.)

Но почему-то следствие предпочло поверить именно им, а не полковнику и Герою России.


* * *


Этого крепко сбитого старшину он приметил уже давно. Живет Полянский рядом, на “Кожуховской” бывает регулярно.

— Несколько раз, — вспоминает Полянский, — я замечал, как он останавливает женщин, начинает рыться у них в сумках. Однажды не сдержался: “Шел бы с террористами воевать, а не с бабами”. Видимо, старшина это запомнил.
Да и как не запомнить! Внешность у Полянского, мягко говоря, внушительная. Тридцать лет службы в ВДВ даром не проходят.

Честно говоря, это единственный момент во всей истории, который до сих пор могу я уразуметь. Как профессиональный десантник, человек, прошедший все “горячие точки”, не сумел справиться с двумя подземными милиционерами, которые страшнее гастарбайтера врага никогда не видели.
Полянский смущенно пыхтит:

— Да не ожидал я этого. Когда старшина меня остановил, потребовал предъявить документы, я вообще значения никакого не придал. “Лучше ты преступников лови!” — “Ах, ты еще кобенишься! Пойдем в отделение.” — “Ну пойдем.”

Заходим в участок. Там — второй милиционер. Начинаю ему объяснять; я Герой России, вот мои документы. Протягиваю удостоверение, и тут же падаю; подсечка. Я пытался отбиваться, но они надели наручники, повалили, начали тыкать дубинкой в болевую точку в области шеи. Несколько раз я терял сознание. Главное, неожиданно все получилось. Я не был готов к схватке.

Полянский утверждает, что, заковав в наручники, милиционеры начали избивать его. Били чем придется — по лицу, телу, рукам, ногам. Потом — засунули в камеру. Он кричал, возмущался, но в ответ раздавался лишь смех; какой ты Герой; звезду небось на рынке купил!

— Крови было так много, что я начал вытирать ее своей курткой. Потом, на экспертизе, оказалось, что в камере была не только моя кровь. Значит, они и до меня кого-то уже здесь избивали.

Картину боя милиционеры снимали на камеры мобильных телефонов; то-то потеха. Правда, записывали они не все, а лишь выгодные для себя моменты. Сначала раззадоривали сидящего в камере полковника, словно хищника в зоопарке, тыкали через решетку дубинками и плевали в лицо. А когда тот приходил в ярость, разом нажимали на запись.

Впоследствии часть пленок будет показана по телевидению; даже этих явно избирательных фрагментов вполне достаточно, чтобы понять смысл происходящего…

Собственно, пленки-то эти и решили дальнейший исход дела. Под утро, когда выяснилось, что Полянский — действительно Герой, ему предложили замять дело полюбовно. Он уперся. Поднялся скандал.

Милиции надо было как-то себя защищать; вот и скинули они записи в Интернет. Однако скандал разгорелся от этого лишь сильнее; ГУВД оказалось в положении унтер-офицерской вдовы, выпоровшей саму себя.

Выхода не оставалось; либо — мы, либо — нас…

Четыре года назад в столице уже произошло нечто подобное; милиционеры избили другого Героя России — Магомеда Толбоева; и тоже у станции метро.

Я хорошо помню эту историю, ибо первым предал ее огласке (Толбоев позвонил мне той же ночью). И уж точно никогда не забыть мне реакции начальника ГУВД, который, вместо того чтобы просто извиниться за грехи своих подчиненных, с пеной у рта ринулся отрицать очевидное.

(Пронин даже отправил гневную эпистолу председателю Госдумы, обвиняя меня в умышленном создании “негативного образа сотрудников органов внутренних дел”, разжигании межнациональной розни, а также в том, что “подобные Хинштейну, выполняя чью-то волю, развалили силовые структуры”.)

Правда, в двух этих историях есть существенная разница. В случае с Толбоевым прокуратура возбудила-таки уголовное дело — в отношении сотрудников ГУВД. В случае с Полянским — дело возбудили уже против него самого. И это — отнюдь не случайность, а симптом.

Московскую милицию и СКП роднит очень многое. В первую очередь — ощущение полной бесконтрольности.
Если раньше существовала четкая система прокурорского надзора и указание прокурора было обязательным и для милиции, и для следствия, то теперь его место занял исключительно ведомственный контроль. Ну а кому охота трясти собственным грязным бельем?

Следователь сегодня — царь и бог. Захочет — карает, захочет — милует; вот к такому царю и угодил в руки Валентин Полянский.

Сразу после задержания полковник написал заявление, требуя привлечь своих тюремщиков к уголовной ответственности. Аналогичное заявление накатали и постовые.

Следователь отдела СКП на Московском метрополитене Пахомов колебался недолго. На первой же их встрече он объявил Полянскому, что отказывает в возбуждении уголовного дела в отношении милиционеров. И тут же предъявил обвинение ему самому.
Следствие велось откровенно предвзято. Пахомова нисколько не удивило, например, откуда на теле Полянского взялись многочисленные гематомы и кровоподтеки; сказано ведь — сам себя избил. Даже синяки на шее — следы от дубинки — были признаны им результатом мазохистского самоистязания.

И справка из госпиталя Бурденко о том, что в крови и моче Полянского следов алкоголя не обнаружено, Пахомова тоже не впечатлила; ему оказалось достаточно бумаги из наркологической больницы, что Полянский был пьян: ночью, когда полковника возили на освидетельствование, он действительно дышал в трубку. Правда, прибор показал всего 1,35 промилле — примерно как от бутылки пива; да и никакая трубка не сравнится с анализом крови. Но кто будет копаться в таких мелочах?

Даже сейчас, вспоминая встречи со следователем, Полянский пунцовеет от бешенства.

— Я все время думал: вот такие, наверное, в 1937-м и работали. Не объяснить, не убедить ни в чем: злодей — и все. Хотя вроде молодой, лет 27—28. В сыновья мне годится.

Когда Полянский получил свой первый боевой орден — в 1992 году за Осетию, — следователь Пахомов еще учился в школе. Но как это, должно быть, восхитительно — ощущать абсолютную власть над другими; подумаешь, Герой России! Один щелчок — и нет тебя!

(На первом листе обвинительного заключения в графе “иные данные о личности обвиняемого” Пахомов указал: ранее не судим, по месту жительства характеризуется формально (!) положительно, на учете в НД и ПНД не состоит. О том, что этот человек — кавалер высшей награды страны, что его именем названы в Дагестане школа и улица, а на родине установлен бюст, — ни слова.)

Неудивительно, что при таком подходе у следователя очень быстро возник конфликт с адвокатом Полянского.

В материалах дела есть совершенно уникальный протокол, составленный следователем Пахомовым: я показывал его двум заместителям генпрокурора и четырем заместителям прокурора Москвы; все они не знали — плакать или смеяться. Ничего подобного никто из них за многолетнюю службу никогда еще не видел. (Единственный, кто ничего странного в том не узрел, был руководитель следственного управления СКП по Москве Анатолий Багмет, но об этом — позже.)

“Во время ознакомления адвоката Макарова В.Г. с протоколом очной ставки… Макаров В.Г. без разрешения положил на стол следователю неизвестный предмет. Следователь пригласил сотрудников 7 отдела милиции УВД на Московском метрополитене и в их присутствии попросил объяснить Макарова В.Г. назначение указанного предмета. При этом следователем заявлено, что как только Макаров В.Г. достает указанный предмет, у следователя начинается резкое ухудшение самочувствия (головные боли в области затылка, онемение нижней губы и языка). Макаров В.Г. пояснил, что указанный предмет является цифровым диктофоном. Однако по внешнему виду указанный предмет на цифровой диктофон не похож. После повторных просьб пояснить, каково назначение предмета, который Макаров В.Г. положил следователю на стол, последний стал кричать: “Помогите, избивают”, после чего, прервав проведение следственного действия, покинул кабинет следователя. Ввиду резкого ухудшения самочувствия следователя последним вызван наряд скорой медицинской помощи.”

Адвокат, облучающий следователя таинственными приборами, — это что-то из области потусторонних явлений, НЛО и барабашек.

Впрочем, все это было бы смешно, кабы не было так грустно. Потому что уже очень скоро адвокату Макарову стало совсем не до смеха.

Если враг не сдается, его уничтожают. Формула, хоть и старая, но по-прежнему беспроигрышная…

В какой-то момент следователю Пахомову, очевидно, надоело препираться с занудой-адвокатом, который постоянно апеллировал к УК, УПК и по всякому поводу строчил жалобы. Решено было заткнуть ему рот окончательно.

3 июля Полянский с адвокатом пришли в Зюзинский суд — они обжаловали очередное решение следователя. Объявили перерыв. В коридоре Пахомов преградил Макарову дорогу. За его спиной стояла группа людей — как потом выяснится, понятые и сотрудники следственной бригады. Еще один человек снимал все происходящее на видеокамеру.

— Распишитесь в получении уведомления о необходимости явки ко мне.

— Какого уведомления? Зачем?

— Распишитесь?!! Или вы отказываетесь?

Никаких повесток на бегу Макаров принимать не собирался, да и ни к чему это было. Повестку под расписку можно вручать только участнику по делу, но никак не адвокату; УПК такой формы не предусматривает.

— Мне было ясно, что это какая-то провокация, — свидетельствует Вячеслав Макаров. — Я попытался уйти, но Пахомов и его люди преследовали меня по всему зданию суда. Даже когда я заперся в туалете, Пахомов пытался совать уведомление прямо в кабинке. Все это снималось на камеру.

Только через час Макарову удалось вырваться из здания суда. В тот же день следователь из группы Пахомова — Денис Булах — написал заявление, что адвокат якобы ударил его кулаком в грудь.

Точнее, это я пишу “якобы”; для СКП — факт избиения следователя адвокатом совершенно непреложен. Притом что никаких объективных доказательств сему не существует — ни видеозаписи (хотя съемочная группа бегала за Макаровым битый час), ни медицинского освидетельствования.

Есть лишь заявление самого Булаха — следователя с двухмесячным стажем работы (далеко, видать, пойдет!), показания Пахомова и двух понятых. Правда, при ближайшем рассмотрении выяснилось, что оба понятые — студенты юрфака Открытого университета, направленные на практику в тот же самый отдел СКП на метрополитене; но это никого не впечатлило.

Все повторилось точь-в-точь как в истории с Полянским. Даже уголовное дело против Макарова возбудили по той же самой статье: применение насилия против представителя власти.

Генри Резник, президент столичной адвокатской палаты, с сожалением констатирует, что случаи уголовного преследования честных адвокатов становятся все более частыми. При таких же точно обстоятельствах возбудили дело и против адвоката нашей газеты Андрея Муратова — в здании следственного управления ГУВД он якобы толкнул в грудь оперативника.

Муратову повезло больше. После вмешательства “МК” дело против него прекратили.

Дело против Макарова СКП прекращать не спешит, хотя, как выразился Генри Резник, от него за версту несет провокацией…
…Главный следователь Москвы Анатолий Багмет недовольно хмурит брови. Общение со мной явно не доставляет ему удовольствия: неизвестно, как отреагирует потом начальство. Да и у самого генерала есть ко мне личный счет. Когда-то я подробно описывал эту историю; правда, для Александра Бастрыкина это стало, напротив, лучшей рекомендацией. Теперь Багмет возглавляет следственное управление СКП по Москве.

Он аккуратно цедит — не дай бог позволить себе лишнего; разберемся, изучим. Все будет законно и объективно.
О деле Полянского говорить он не хочет, оно уже в суде. Дело Макарова — обсуждать тоже не намерен: вот проведем проверку, тогда посмотрим. Я было пытаюсь показать ему бесподобный шедевр следователя Пахомова — об онемении нижней губы и языка, — но Багмет отмахивается от бумаги.

— А что здесь незаконного?

— Вы считаете, — удивляюсь я, — это нормальная ситуация? Вы когда-нибудь за свою практику подобные протоколы видели?

— Я много чего видел…

Расстаемся на том, что через месяц — как предписывает закон — я получу подробный ответ на свой запрос.

— Только если вы хотите, чтобы я с вами потом разговаривал, — останавливает Багмет меня уже на пороге, — не пишите ничего до окончания проверки.

— Хорошо, — соглашаюсь я. А в голове — подспудно — возникает радостно-бредовая мысль: а может, и вправду у СКП хватит сил подняться над амбициями и обидами; может, найдут здесь мужество признать собственную ошибку?

Через месяц я понял, что наивным надеждам моим сбыться не суждено. “Ход расследования взят на контроль” — вот и все, что написал мне руководитель столичного СКП.

Это значит, что рассчитывать на объективность и справедливость ни Макарову, ни Полянскому, ни десяткам других людей, попавших в жернова СКП, не приходится.

Это значит, что такие, как Пахомов и Булах — молодые, рьяные, пьянеющие от собственной власти, — окончательно осознают теперь свою безнаказанность, ибо человека формирует среда.

Конечно, в СКП служат разные люди. Есть там и немало честных, принципиальных следователей. Но беда в том, что становится их все меньше и меньше. А таких, как Булах и Пахомов, — все больше.

Когда Героя России сначала избивают, как скота, а потом еще и отдают под суд, это уже не проблема самой милиции или СКП. Не сбоев в правоохранительной системе.

Это проблема всего общества.

Если России не нужны ее герои, то нужна ли нам такая Россия?

Этот вопрос я задаю себе все чаще и чаще. И ответа на него, увы, не нахожу. Точнее — не хочу находить…


P.S. Прошу считать эту публикацию официальным депутатским запросом к Генеральному прокурору, председателю СКП и председателю Московского городского суда.


Эпилог истории или трагическое продолжение?

В Москве застрелился герой второй чеченской войны Валентин Полянский
12:51 РИА «Новости»
С огнестрельным ранением полковник ВДВ был обнаружен в квартире дома по улице Цимлянской около 4.30. Полянский, не приходя в сознание, скончался в институте скорой помощи имени Склифосовского.

В Москве в ночь на субботу покончил жизнь самоубийством Герой России полковник ВДВ в отставке Валентин Полянский.

С огнестрельным ранением полковник ВДВ был обнаружен в квартире дома по улице Цимлянской около 4.30. Полянский, не приходя в сознание, скончался в институте скорой помощи имени Склифосовского.


По версии следствия, полковник покончил жизнь самоубийством, произведя два выстрела из наградного пистолета — один в пол, другой себе в область груди, сообщает «Свободная Пресса».

В конце прошлого года Полянский стал фигурантом уголовного дела и обвинялся в применении насилия и оскорблении представителя власти, однако был полностью оправдан.

Инцидент с Полянским произошел вечером 19 апреля 2008 года на станции метро «Кожуховская». По словам полковника ВДВ, задержавшие его сотрудники милиции «вели себя неадекватно и превысили свои служебные полномочия».

В сообщении ГУВД утверждалось, что Полянский в момент задержания находился в состоянии алкогольного опьянения. По этим данным, Полянский попытался пройти через турникеты в метро, но был остановлен милиционерами и доставлен в комнату милиции. Войдя в помещение, полковник ВДВ в отставке ударил одного из сотрудников милиции по голове, после чего попытался напасть на его коллегу, сообщало ранее ГУВД.

По данному факту в отношении бывшего офицера ВДВ Управлением Следственного комитета при прокуратуре РФ по Москве было возбуждено уголовное дело.

Валентин Полянский родился в селе Пиково Липецкой области 16 июля 1954 года. Окончил Свердловское высшее политическое танкоартиллерийское училище, Военно-политическую академию имени Ленина и Высшие командные офицерские курсы «Выстрел».

С 1975 года Полянский служил в должности командира артиллерийского взвода, помощника начальника службы ракетно-артиллерийского полка. Затем был замполитом роты, батальона, полка, бригады ВДВ, пишет «Коммерсант».

Валентин Полянский участвовал в первой и второй войнах в Чечне. С 1997 года служил в частях ВДВ в должности командира 119-го гвардейского парашютно-десантного полка (Наро-Фоминск).

Осенью 1999 года в районе дагестанского города Хасавюрта 119-й полк Полянского получил задачу овладеть господствующей высотой, на которой укрепились боевики Хаттаба. Командир лично повел десантников в атаку. В результате сражение закончилось полным разгромом боевиков.

В 2000 году Валентину Полянскому было присвоено звание Героя Российской Федерации «за мужество и героизм, проявленные в ходе контртеррористической операции на Северном Кавказе».

В 2003 году Полянский в составе избирательного блока «Родина» баллотировался в Госдуму. Через год уволился в запас и занялся общественно-политической деятельностью.

Полянский был лидером партии «Реванш», членом фронта «Народное единство» и народно-демократического союза (РНДС), возглавляемого Михаилом Касьяновым. В 2006 году он участвовал в подготовке «Русского марша».

Валентин Полянский был награжден орденами «За личное мужество», «За военные заслуги», медалями, именным оружием. У Героя России остались жена, сын и дочь.

Материал подготовлен редакцией rian.ru на основе информации РИА Новости и открытых источников


Когда прочитал это сообщение в интернете (через телефон) был в наряде и написал такое:

Герою России Валентину Полянскому

Сообщили про Героя утром,
Что погиб, застрелился ночью...
Стрельнул в пол, мотая пистолетом,
Что-то молвил несвязной речью,
Потом снова в себя направил,
Именное, с надписью оружие,
Свинцом в сердце себе ударил,
Вспомнив те глаза ментов бестыжие...


***


По факту гибели Героя России Полянского возбуждено дело об убийстве...
Уголовное дело по факту смерти Героя России, полковника ВДВ, Героя России Валентина Полянского передано в производство Главного следственного управления Следственного комитета при прокуратуре (СКП) РФ. Об этом в четверг сообщил официальный представитель СКП России Владимир Маркин. Причем дело возбуждено по статье "убийство". В предсмертной записке полковник обвинял в своей смерти "Пахомова" - так звали следователя, который вел дело Полянского, обвинявшегося в избиении милиционера.

"По указанию руководства Следственного комитета при прокуратуре РФ уголовное дело по факту гибели полковника ВДВ в отставке, героя России Валентина Полянского принято к производству Главным следственным управлением Следственного комитета при прокуратуре РФ", - сообщил он.

54-летний Валентин Полянский был обнаружен 3 января в собственной квартире в Москве с огнестрельным ранением грудной клетки, от которого он впоследствии скончался в больнице. По данному факту следственными органами СКП РФ по Москве было возбуждено уголовное дело по ч.1 ст. 105 УК РФ (убийство), передает ИТАР-ТАСС.

Как сообщили ранее в правоохранительных органах столицы, около 04:00 утра Полянский дважды выстрелил себе в грудь из наградного пистолета у себя дома. "Его жена сразу вызвала "скорую помощь", и Полянский был доставлен в Институт Склифосовского, где скончался примерно в 04:30", - сказали в правоохранительных органах.

В предсмертной записке Полянский обвинил следователя

Как стало известно, Полянский оставил предсмертную записку. В ней он обвинил в своей смерти некоего Пахомова. Как сообщалось, так звали следователя, который вел дело Полянского, обвинявшегося в избиении милиционера. "Когда милиция и "Скорая" уехали, я нашла в спальне предсмертную записку мужа", - рассказала вдова Полянского Надежда.

На обратной стороне распечатанного конверта со штемпелем за 31 декабря 2008 года неровным, срывающимся почерком была написана фраза: "Меня убил Пахомов. Далее стояла литера "А", а следующая буква была написана неразборчиво и похожа на "Г", "Р" или "Л". Внизу стояла дата: 2.02.09 г. Возможно, Валентин Полянский планировал совершить самоубийство позже.

Как пояснила Надежда Полянская, "Пахомов (Артем Викторович) - это следователь по особо важным делам Следственного комитета при Прокуратуре РФ по городу Москве". По словам Полянской, "он изводил мужа: после разговоров с ним Валентин всегда приходил выжатый как мочалка".

Полянского обвиняли в избиении милиционера

Напомним, дело в отношении Полянского было возбуждено в апреле 2008 года. Героя России обвинили в том, что он избил в вестибюле станции метро "Кожуховская" младшего сержанта УВД по охране Московского метрополитена Дмитрия Буглака. Полянский утверждал, что, напротив, это он подвергся нападению сотрудников милиции.

В конце ноября того же года Лефортовский суд Москвы прекратил уголовное дело в отношении Полянского в связи с примирением сторон и из-за отсутствия состава преступления.

Тем не менее, судебная тяжба стала для полковника настоящим кошмаром. "Вся эта история сильно подкосила мужа, - вспоминает Надежда Дмитриевна. - У него началась полоса неудач, как-то все в жизни перестало складываться. Он стал нервным, угрюмым... Несмотря на то, что все это закончилось, у Валентина осталось много обид. Муж даже обращался за помощью к психотерапевту".

Кроме того, вдова полковника рассказала, что поздно вечером 2 января в их квартире раздался телефонный звонок, который вывел Полянского из душевного равновесия.

Спустя несколько часов в ОВД "Люблино" поступил сигнал об огнестрельном ранении человека в квартире дома по улице Цымлянской. Полянский был госпитализирован в институт скорой помощи имени Склифосовского, где вскоре скончался.

Как рассказал журналистам бывший адвокат Полянского Вячеслав Макаров, следователь Пахомов мешал ему участвовать в процессе. "Мы не раз подавали жалобы на действия Артема Пахомова. Однажды он пытался вырвать у меня диктофон: дескать, я им его облучаю. В другой раз в Зюзинском суде Пахомов пытался на бегу вручить мне повестку, причем все это снималось на видеокамеру. А когда я отказался и ушел в туалет, Пахомов и оператор кинулись за мной в уборную. С самим Полянским он тоже часто вел себя некорректно. Наверное, так можно было вести себя с преступниками. Но ведь Полянский - Герой России. Он привык к уважительному к себе отношению. А тут следователь, который годится ему в сыновья, так поступает".

Герой России был похоронен шестого января на Троекуровском кладбище в Москве. У него остались двое детей и трое внуков.
***


Потому и описал "побоище", потому что такие негодяи, которые используют свое служебное положение для преступных действий...

Сами сотрудники милиции писали мне проклятья и обвинения...