Паденье к Солнцу в безвременье. Часть1

Золотой блок 1 … - Я, Меня и Мне сидели с флейтами у губ на базаре
 Великого Города, города фиалок и роз.
- И пала Ночь и музыка флейт умолкла.
- И поднялась Буря, и музыка флейт умолкла.
- И подошло Время, и музыка флейт умолкла.
- Будь же ты Вечностью и Пространством;
Ибо Ты еси Материя и Движение, и Ты же –
Отрицание всего этого. Ибо у тебя нет символа,
нет и быть не может…
(«Книга сердца Опоясанного змеей» «Лунное Дитя» А. Кроули)

Тьма над сгустившимся и сумрачным предгорьем,
опустошает своим светом древний лес,
воспоминания наполнятся безвольем,
о неминуемом падении с небес.

Слепящий запах ароматов пений,
исток даст новый для моей мечты,
ответы ждут вчерашних объяснений,
хотя и без того уже давно ясны.

Великая в неистовстве пучина,
себя низвергнет о морской причал,
и в жажде смерти вся неутолима,
смерть для нее – начало всех начал.

Широким взором, покрывая сушу,
идет дождями и журчит рекой,
всегда беспечно изливая душу,
пускай мы и плюем в нее порой.

Доход даст многим, многих кормит,
а многих даже заберет с собой,
и море равнодушия напомнит,
на что способен океанский зной.

Но гордо в небо высятся вершины,
оплот надежный для мирских низин,
в величии своем неутомимы,
понятным для незнавшим дна глубин.

Для них и небо не высокомерно,
укрыв по грудь иль отразившись высотой,
оно для них уже не совершенно,
они мирской прельстились красотой.

Пришла весна – они преобразились,
по лету расцвели и ожили,
и осенью гнилой листвой кружились,
их криком провожали журавли.

Зимой их скроет белое забвенье,
его никто не в силах превзойти,
и длится сон всего одно мгновенье,
к весне опять воскреснуть, чтоб смогли.

Так происходит снова, постоянно,
все ждет исхода в свой законный срок,
отпущенное людям время оптимально,
в его реке нет сил, как просто жить,
так и постичь, преподанный самой
жестокой жизнью нам урок.

Надежда есть, нам пепел многолетий,
глаза открыл историей Земли,
и знания ушедших поколений,
красноречивой мудростью полны.

Закон, пускай не полный и не внятный,
частям дошедшим – многих душ цена,
становится все более понятным,
тем, кто вопросами прельщен сполна.

Печали мука озаряет лица,
сомнение с надеждою стравя,
и многим режет след разбитая граница,
с улыбкой, выходящих из себя.

Животный страх любого пред запретным,
иль с неизведанным затеяв жаркий спор,
страх иногда становится зловредным,
к овце едва способной дать отпор.

Иной, представ пред неизбежным,
воспрянет духом, как уже не раз,
не каждый ли был день последним,
пред ним, как этот, когда пробил час.

Тому причиной легкого паренья,
в лазурь небес принявших гордый лик,
тому, кто знал, что силой безвременья,
ему под Силу, саму Суть открыть.

Тому, кто и в ущерб свободе,
познаниями сеет разум свой,
стремясь к прославленной гармонии в народе,
всегда способен быть самим собой.

Покой уйдет и страхом замененный,
посеет в душах непроглядный мрак,
с той разницей, что для одних, он,
будучи ногой стесненный,
других страх разрывает на глазах.

Надежды нет, для тех, кто в этом мире,
идиллией живущих иль как раб,
пути судьбы слепцами проходили,
причудой провидения не угодив в овраг,
себе построив мир, едва ли лучше,
чем сделал им бы это злейший враг.

«А» Сейчас, для тех кто «жил в утробе»,
кто свет клянет, едва постигнув мрак,
сомнения лишь в том, как по своей природе,
болезненно иль быстро, вдруг,
негаданная смерть подаст им знак.

Для тех, кто золотом за жизнь не утомился,
кто, алча, смело брал любой залог,
в судьбе своей он тихо усомнился,
как трудно будет унести все это мне,
ступив последний раз на свой порог.

И падая в безоблачную бездну,
лучами, мыслей в голове кружась,
что даже ум, напрасно не исчезнув,
пропал, прохладой лишь повеял,
тяжелый ветерок парадоксальных фраз.

Он знал о том, но все-таки не верил,
возможно заслужив судьбы каприз,
идея света в том, что путь его к спасенью
– отречься от того что тянет вниз.

Прекрасно же все то, что увядает,
что скоротечностью судьбы дает пример,
все то, что наперед не знает,
каким его окажется удел.

Бушующий вокруг вселенной Хаос,
хранит в себе Порядок от людей,
вот бабочка беспечная попалась,
пленяясь негой своенравных фей,
не умолкая все не унималась,
что лишь крылом взмахнет – конец,
другим – начало светлых дней…