Нянька

Нянька
   
   
  В этот день Шурик проснулся от щекотки. Да, да! Хитрый солнечный лучик пытался разбудить мальчика. Шурка вскочил и вспомнил главное: сегодня начались зимние каникулы!
  Он забрался обратно в постель - раз в школу не надо, можно ещё немного поваляться. Впереди две недели отдыха!
   Родители обещали, что сходят с детьми в кино, потом сводят их с сестрой на самую главную Елку на Площади. А ещё есть билеты на праздник во Дворец Культуры.
  А с друзьями дел вообще запланирована целая куча: дворовый чемпионат по игре в снежки, войнушка - с деревянными пистолетами, двор на двор, очень ответственная, на все каникулы хватит.
  А ещё надо снеговиков полепить, на лыжах покататься, хоккей посмотреть на корте. Да, мало ли, какие интересные дела бывают у десятилетних мальчишек!
   Шурка лежал и мечтал о том, чем будет заниматься сегодня: ну, порисует, потом можно сходить к другу Ваське, посмотреть телевизор (у них дома пока телевизора не было), потом погулять, поиграть в снежки, с горки покататься.
  Вечером дома книжку можно почитать интересную, понежиться в теплой ванной. Мама приготовит что-нибудь вкусненькое...
   
  - Шурик, - позвала мама, - мне нужно срочно съездить на работу, есть ещё дела, ты посидишь с Танюшкой? Покушаете рис с котлетками, а я потом вам блинчиков поджарю.
   Людмиле Ивановне очень не хотелось оставлять детей одних, но бабушка уехала погостить к своей сестре, в Челябинск, а тут вот такая оказия.
  Мальчик немного подумал и согласился: четырехлетняя сестра редко к нему приставала, играла в свои игры, гуляла с подружками в их маленьком дворе.
  Мама уже её умыла, заплела волосы в две толстенные косицы, помогла надеть платье и чулочки. Выглядела Танька очень самостоятельно.
   А чего не посидеть-то? У неё свои занятия - у него свои. Вот и сейчас Танька уютно расположилась на сундуке со своей любимой куклой, и даже не заметила, как ушла мама. Сестра играла со строгим видом, кукольная воспитательница такая важная. В сундучке у неё куклы живут, посуда какая-то, тряпочки, в общем, разные девчачьи глупости.
  Что ж, посидим. Вот только жалко, погулять не придется - не разрешили на улицу сестру вести, холодно.
   Сначала Шурик решил доделать подарок соседней девочке Катюше ко Дню рождения. Вспомнил про неё и покраснел, такая Катюшка славная девочка! Он, Шурка, её в обиду никому не дает! А в подарок он ей сделает бумажного гномика.
  Мальчик посмотрел на сестру. Та спокойно играла в своем уголке. Шурка доклеил гномика, аккуратно поставил его на окно сушиться, полюбовался. Симпатичный гномик получился. Завтра отнесет его Катюшке, пусть поставит на комоде.
   А теперь можно и отдохнуть.
   Шурик достал свои альбомы, полистал их , достал последний номер журнала 'Крокодил', внимательно его рассмотрел, достал цветные карандаши, а потом увлекся любимым занятием - срисовыванием в альбомчик смешных рисунков.
  Он очень дорожил этими рисунками, а пацанам они тоже всегда нравились - рисовал Шурик хорошо.
   Мальчик не заметил, что Танюшка стала часто на него поглядывать, потом решительно оставила куклу, покопалась в сундучке и уселась за стол - тоже рисовать. Ну, не жалко же, пусть порисует.
  Какое-то время дети сидели спокойно. Потом Таньке надоело малевать своих непонятных страшилищ, и она начала приставать к брату.
  -Шур, смотри, это мама, папа, я. А это ты..., - совала сестричка свои рисунки.
  -Угу,- не глядя, отвечал Шурик, занятый копированием из журнала карикатуры на толстого дядьку.
  -Шур, это кто? Филипыч? - так звали дворника из ихнего двора.
  -Какой Филипыч? Таньк, остань, а? - Шурик аж язык высунул от усилий, такой у него похожий дядька получался. Танька сменила тактику и затянула на одной ноте:
  'Шур, а я пить хочу, хочу пить, принеси мне водички', - подошла поближе, стала дергать брата за рукав.
  -Ну, все, как ты надоела! - Шурик встал, сходил на кухню за водой. И не было то его всего пару минут, а сестричка - то такое успела натворить! У Шурки даже слезы на глазах выступили:
  - Ты зачем это сделала, тебя кто просил?
   - Я же тебе помогала! - сестренка уставилась на него невинными удивленными глазами, - я Филипыча доделала!
  Шурка обреченно рассматривал свой испорченный рисунок: лицо дядьки украшали страшенные зеленые усы, поверх пижамы был нарисован огромный кривой фартук, а над самим Филипычем висела жуткая дворницкая метла ярко красного цвета.
   Шурка со злостью выдернул листок из альбома, протянул сестре: 'Вали отсюда со своим Филипычем!', - скинул все принадлежности в стол и загоревал.
  Татьянка скуксилась, ушла к сундучку, уткнулась лицом в рисунок и тихо захныкала.
  -Где мама? Мамочка, моя, где ты? - слез становилось все больше, рев все громче, - я к маме хочу, я есть хочу.
  -Ой, правда, - подумал Шурик, - надо её накормить.
  Он подошел к сестре, погладил по голове: ' Ладно, не реви, пойдем кушать'. Та потащилась с ним на кухню, все ещё судорожно всхлипывая.
  - Вот, смотри, котлетку с рисом будешь? - спросил Шурка сестру и сразу понял - не будет. Посадил её за стол, положил обоим рис, котлетки, дал Тане в руки вилочку, начал есть, решив подать пример.
  Вредная Танька решительно отодвинула от себя тарелку: ' Без мамы не буду', - и начала собирать силы для рева.
  Шурик посмотрел на будильник - мама ещё не скоро вернется. Тяжело вздохнул, и вдруг вспомнил - блинчики! Ну, да, мама же завела тесто на блинчики, он же видел.
  -Таньк, а зайчика есть будешь? - сестра приостановила боевую подготовку, открыла удивленно рот и закивала. Шурка повертел головой, обнаружил кастрюльку с тестом и решил порадовать и сестру, и маму.
  Они жили в старом кирпичном доме, с большими, долго не остывающими печками, вот на конфорку такой печки мальчик и поставил сковородку. Надел мамин фартук, взял в руки поварешечку и деловито приступил к работе. Танька вертелась рядом, ожидая вкусное лакомство.
  Первый блин, однако, не получился. Второй был уже получше (дети иногда помогали маме и бабушке, порою просто наблюдали, как и что они делает, вот Шурка и немного научился).
  - Сейчас я тебе зайчика испеку, - пообещал брат и нарисовал на сковороде тестом что-то похожее. Таня радостно закричала, запрыгала, захлопала в ладоши. Шурик снял блинчик со сковороды, сделал зайчику дырки-глазки, положил остывать на доску, совсем, как мама.
  -Таньк, подожди, не хватай, пусть остынет чуток, - а девочка уже прыгала от нетерпения, схватила горячего зайчика, съела, обжигаясь, перекидывая блинчик из одной руки в другую.
  Шурик же сам увлекся своим творчеством: сначала рисовал собачек, кошечек. Хоккеистов сделал себе - не все Таньке. Потом сестра потребовала испечь маму и папу.
  Масло брызгалось, мальчик отталкивал нетерпеливую девчонку - вдруг обожжется, на доске росла гора диковинных блинчиков. Таня завершала работу, делая всем фигуркам глазки.
  Но вот и тесто закончилось. Шурику показалось, что печка облегченно вздохнула. На кухне стояли чад и дым, щипало глаза.
  Дети кушали подгоревшие блинчики, пили чай, они были так счастливы, так довольны! Им было весело и вкусно.
  -А сейчас пошли спать, - распорядилась сестра.
  Шурка посмотрел на заляпанный тестом пол, на грязную посуду, решил, что потом поможет маме все убрать, и покорился.
  - Скорее бы мама пришла, - подумал он, засыпая рядом с Танюшкой.
  Девочка, однако, оказалась крепкой, и поспала совсем немного, встала, поиграла в свои куклы, повозилась на своем сундучке и заскучала.
  - Шур, мне скучно, - будила она брата, - поиграй со мной.
  Тот, нехотя, поднялся, подошел к сестре: 'Ну, и что будем делать?'.
  -Ты будешь вот этот Мишка, а я твоя бабушка. Давай приходи ко мне в гости, я тебя угощу пирожками! Приходи, давай!
  Какое-то время Шурка послушно ел воздушные пирожки, разговаривал с сестрой - бабушкой, делился школьными новостями, а сам все поглядывал на будильник - нет, мама ещё не скоро придет. Вскоре ему эта ерунда надоела, захотелось поскакать, подвигаться, и он придумал!
  - Таньк, а, давай, я тебе живую подушку покажу? - предложил Шурка. И сестра замерла от предвкушения чего-то новенького.
  Он усадил её на стульчик, сам забрался на кровать, взял в руки подушку. И началось такое представление, в цирк не надо ходить.
  Подушка нападала на мальчика, то она рычала, то начинала похрюкивать или лаять, то у неё появлялись смешные уши. Шурка высоко кидал подушку, подпрыгивал на пружинистой панцирной сетке, кувыркался, боролся с этой, правда, правда, совсем живой подушкой.
  Танюшка визжала от восторга, переживала за брата, хлопала в ладоши, весело смеялась.
  Она была так счастлива! О-го-го, она даже помогала брату - заскочила на кровать и ну лупить по подушке кулачками. Вот досталось то бедному Шурке!
  Наконец мальчик рухнул с победным криком на подушку, и тут пришла мама.
  Танюшка побежала встречать: 'Мама, мамочка!', - расцеловала в обе щеки.
  А та почувствовала запах гари, побежала на кухню, за сердце схватилась...
  -Мама, мы кушали блинчики, знаешь, разных зайчиков, кошечек, - тараторила дочь, а мама бросилась в комнату, Шурика искать.
   -А потом я играла с Шуриком в живую подушку, - продолжала свой отчет Татьяна.
  Её брат крепко и безмятежно спал, обняв своего бывшего врага.
  -Потом Шурик устал, и я уложила его спать, - решительно сочинила девочка.
  Мама облегчено вздохнула - что там приборка, главное, с детьми все в порядке, прижала к себе дочку: 'Нянька ты моя маленькая'.