Фуга 26 - И белые слоны бывают разными...

- Ну-с… что нас беспокоит? – cпросил человек в белом халате, снимая очки, и протирая их платочком.


- Доктор… мне ужасно стыдно говорить, - ответила девушка лет шестнадцати, нервно сжимая и разжимая переплетённые пальцы на коленке и не глядя в глаза.

- Так-так… Маша, я на то и доктор, чтобы ты мне всё спокойно рассказала… так в чём твоя проблема?


- Моя проблема... она в том и заключается, - ответила пациентка на всхлипе, - что я не доверяю врачам!

- Аха! Славненько! - радостно вскинулся он, потирая руки, как будто это очень здорово – прийти на приём и рассказывать о том, что врачам верить нельзя. - Пусть ты не доверяешь нам, и может быть, обоснованно… но иногда стоит выговориться о своей беде постороннему человеку, который корыстно никак не связан. Человеку вообще надо чаще разговаривать с другими людьми, чтобы поделиться, вместе обсудить, решить какие-то проблемы... Например, в старину, когда в обществе господствовали верования и мифы, а не наука или телевизор, ходили не к психиатру, а к шаману, гадалке, к священнику, исповедовались, делились, а всё зачем – желали привести свои мысли в порядок, не более того.

- По-вашему, они даже не верили тем, кому исповедуются, а просто каялись чтобы выговориться?

- Ну почему же сразу так вульгарно... Просто в некоторых конфессиях вообще не видели того, кому рассказывали о своих грехах, ошибках…спрячутся в будку и говорят себе под нос... может быть, для них главное даже не личное доверие, а возможность быть выслушанной. Я, конечно, не тяну тебя за язык, но ты ведь сама пришла, определённо ты что-то хотела. Может быть, совета, какой-то помощи... Поэтому я тебя спрошу прямо – что ты сама хочешь мне поведать?


- Хорошо, я расскажу, - ответила девушка и перестала сцеплять пальцы. - Даже не знаю, как это всё сказать. У меня с раннего детства хроническое заболевание, и мои родители отправили меня лечиться в санаторий… Там всё и произошло. Мой лечащий врач, мужчина сорока пяти лет, под предлогом, что мне нужен покой… устроил меня в отдельную палату… я там была совершенно одна… всю ночь… и врач… однажды ввалился… запер дверь изнутри... и…. и…

Её острые плечики вздрогнули, она как будто снова что-то страшное вспомнила и вжалась в себя, закрыв лицо руками.
- Маша, Маша, ну пожалуйста! – доктор налил в стакан воды и протянул девушке. – Попей водички и успокойся!

Она взяла стакан, и отпила глоток… Слёзы текли из её глаз и звонко падали в воду, и каждая капелька задевала струнку в сердце врача.
- Он… он воспользовался тем, что сильнее меня… он был пьяный… и он… он… скажите, доктор, чем я так провинилась? Неужели я какая-то прокажённая, что мне вот это всё?

- Ну что ты, что ты... Ты ни в чём не виновата, перестань! Ты говорила кому-нибудь об этом?

- Да, утром я побежала к главному врачу и всё рассказала, всё как было, но эта женщина... она... она... обозвала меня маленькой лгуньей, велела молчать, иначе меня вообще перестанут лечить и выгонят за распространение таких небылиц… Она мне не поверила, представляете! Как будто я обладаю больной фантазией, и мне вздумалось пошалить! Мне не к кому было обратиться!

- А в милицию?

- Какая милиция в санатории, доктор? Меня никто бы не выпустил… я вообще не знала, что делать… мне стыдно об этом рассказывать… моя жизнь превратилась в ад... он… он потом каждой ночью стал ко мне приходить… и так продолжалось всё время, что я была там… он запугивал меня… говорил, что та женщина ему рассказала о моих жалобах… и если я буду сопротивляться, он мне ещё устроит, меня вообще заколют лекарствами для психов и сошлют в дурдом… а это всё что он вытворяет… просто сеанс лечения… что мне теперь делать? Я не могу смотреть в глаза людям… я чувствую себя униженной… оплёванной… как будто я самое ничтожество… Доктор, помогите мне! Я не могу сказать этого родителям… Я никогда никого не полюблю... я чувствую себя грязной... мне не хочется жить... 


Она горько заплакала, закрыла своё лицо руками, и доктор молча подождал, пока она немного придёт в себя…Её плечики сотрясались от рыданий... и он подумал, что у него тут кабинет для слёз - столько горя приносят люди... и никто не поведает о радости... не улыбнётся... не скажет, что у него всё хорошо. Ну ладно, нужно работать...

- Маша! Я искренне сочувствую тебе. Ты даже не представляешь, как я тебя понимаю!

- Вы не можете этого понимать!!! - вскрикнула она гневно, как будто именно доктор и виноват в её несчастье… или все доктора, вместе взятые. - Я мечтала о красивых отношениях, о том, что познакомлюсь с хорошим парнем, что у меня в жизни будет любовь, а он… он растоптал меня… он как слон, наступил на мой игрушечный мир и сломал его... за что? У меня теперь ничего хорошего в жизни не будет, не будет семьи, я просто убита, вы понимаете? Я порой хочу выпрыгнуть из окна, под поезд, куда угодно! Я потому и пришла, что чувствую, что мне нет больше жизни... вам не понять!


- Я понимаю тебя, Мария! – голос доктора звучал тихо и спокойно, вносил какую-то незримую гармонию в окружающий мир. - У каждого человека в жизни бывают минуты, о которых не хочется вспоминать…

- Доктор, вот только не надо, а! - она обличала в нём всех этих привыкших к чужим болячкам людей. - Вы не были в такой ситуации… и вам ни за что это не понять! Вы все монстры в белых халатах, фальшивые, бездушные скоты... вам человека зарезать, затравить уколами... как... как...

Он задумался... его руки машинально перебирали какие-то вещи в ящике стола... как помочь этому несчастному ребёнку, столкнувшемуся с самой отвратительной стороной жизни? Ведь она во многом права, эта маленькая девочка, которую предали... мы взрослые своим равнодушием способствуем тому, что ребёнок ломается... уходит в себя... перестаёт верить в сказку... и потом однажды он нам обязательно вернёт всё то, что мы ему причинили... хотя бы вот так... одним словом... в котором вся наша судьба.

- Маша… Маша… откровенность за откровенность… я был в такой ситуации…

- Вы??? Вас однажды изнасиловали??? - она сорвалась на крик. - К вам приходила пьяная рожа каждой ночью и вытворяла с вами всё, что ей взбредёт? Вы глотали таблетки снотворного, чтобы умереть, а вас откачивали после этого??? Я знала, что доктора лгуны, но чтобы снова! – она попробовала встать, но он каким-то магическим жестом поднятой руки остановил её истерику.

- Хочешь услышать мою историю, как это произошло со мной? - спросил он негромко, как будто за ширмой кто-то есть и может подслушать.

- Я не верю вам! Вы не девушка, чтобы попасть в такую ситуацию!

- Есть такие места, где и не девушка может попасть в такую переделку, - вздохнул доктор, и вся его фигура, его лицо, задумчивый вид выражали искренность и желание поведать какую-то тайную историю, которая наверное есть у каждого, да не каждый в силах предать её огласке.

- Хорошо, я слушаю, как вы плетёте свои враки…

- Это произошло в моей молодости, когда я ещё не работал специалистом по психическим расстройствам, а учился на втором курсе медицинского института, жил в общежитии, порой просыпал лекции, пересдавал зачёты... У меня был друг, Вадим. Вместе проводили время, оба порой страшно нуждались в деньгах. Я подрабатывал тем, что писал курсовые работы на заказ. А вот Вадик... Как-то он попросил у меня поносить мою куртку - интересная, таких ни у кого в институте не было - мне дядя из плаванья привёз. И вот Вадик с группой других сотоварищей, одев маски с прорезями для глаз, дерзко ограбил институтскую кассу. И всё это он устроил, будучи одетым не в телогрейку, а в мою куртку! Они украли крупную сумму денег - месячную стипендию всего института. Найти концы никак не могли. Милиция с ног сбилась. И тут я вышагиваю на лекции в этой заметной курточке. Меня по ней опознали, как грабителя, схватили и взяли в оборот.

- Вы бы просто рассказали, что это не вы, и всё! - проявила участие пациентка.

- Бывают такие ситуации, что не расскажешь никому, - отозвался доктор. - Ведь Вадик мой друг, и я уже на допросе догадался, что это он в моей куртке натворил дел. Но я считал тогда, что если я выдам его, я его предам, а быть предателем это мерзко, и я не хотел себе такой участи, как там у Дюма - "один за всех, все за одного"... всё-таки у нас ещё порой всплывают наши ценности, может быть и ложные... что нельзя предавать друга... лучше выстрадать всё за него, но не выдавать.

- Доктор, извините, а как вас зовут? - шмыгнула она носом, впервые поглядев прямо в глаза.

- Анатолий Михайлович...

- Анатолий Михайлович, но ведь это ваш друг вас подставил, он нарочно одел куртку, чтобы подумали на вас.

- Всё может быть, Маша, всё может быть, - ответил доктор, отметив про себя, что пациентка оживает. - А если он это сделал просто по глупости?

- И что было дальше? – девушка действительно слушала с интересом, хотя выражение недоверия не исчезло с её лица.

- И тогда оперативники стали меня прессовать.

- Как? - переспросила она.

- Оказывать давление, угрожать, чтобы я сознался. На опознании кассир показал на меня, что так был одет преступник, ограбивший кассу. В институте такой курточки ни у кого не было, так что следователь в полной уверенности, что это я ограбил, решил любой ценой меня расколоть. У меня в комнате всё перерыли, но денег не нашли. Мне никто не верил, что это не я. И тогда… они применили ко мне особые меры устрашения, положили под настоящий пресс.

- Я так и не поняла, какой ещё пресс? – спросила Маша.

- Это когда направляют в камеру к подонкам, которые за какие-либо поблажки администрации… помогают операм выбивать нужные показания… они поставили мне условие – либо я колюсь, как было дело и возвращаю деньги… либо… со мной будет то же, что и с тобой… в этом санатории… только гораздо хуже.

- И что же вы выбрали? - девушка выпрямилась на стуле в напряжении...

Доктор встал, обошёл стол, сел напротив неё и продолжил свой рассказ шёпотом:
- Если я говорю тебе, что я знаю, что это такое… значит понятно что я выбрал… Они издевались надо мной несколько дней… избивали… унижали… почти покалечили… Не знаю, до какой стадии они бы меня довели, если бы следователь не обнаружил моё алиби, что я в момент ограбления вообще был в гостях, где меня видело море народу…проверили и отпустили… после всего, что со мной сделали…

- И … вы жаловались потом?

- Нет…

- А мне советуете! – выдохнула пациентка.

- Видишь, как порой неудачно советую, как сказал один из древних – все ошибаются, но не всем дано в этом признаться.

- Бедный… если это правда… это ужасно! – она смотрела на доктора с жалостью, и кажется, уже стала забывать о том, с какой болью пришла сюда она. - Как же вы потом жили после всего этого?


- Понимаешь, Машенька, конечно, можно списать на то, что мужчины не так переживают по такому поводу... можно наоборот ежедневно себя истязать проклятыми вопросами "как я докатился до жизни такой?" А я просто однажды сел и подумал... спросил себя: «разве я среди этих подонков и уродов стал таким же? Разве я среди их нечистоты стал грязнее? Разве я предал друга? Неужели у них что-то вышло? Разве я сломался и они добились того, чего хотели?» И на все вопросы я ответил себе «нет»… Да, я пережил отчаянное положение, такое, что врагу не пожелаешь, но всё закончилось, я выстоял и не стал предателем, и для меня это оказалось важнее моей собственной боли. Хотя конечно, если бы это происходило сейчас, возможно теперь я бы иначе на всё посмотрел... я бы мог задуматься о другой стороне, о том, что я ложно понял дружбу в данной ситуации, что я был втянут помимо моей воли в преступление и нужно было сказать следователю правду... А тогда... я верил в то, что поступал правильно.

- А что ваш друг?

- С Вадимом как-то раздружились после всего… он затаился и всё время ждал, что я его выдам… Когда их взяли, он так и подумал, что это я... а на самом деле один из его шайки в ресторане стал сорить украденными деньгами, и в пьяном угаре проговорился, как они весело ограбили студентов… Вадика и других взяли и посадили, даже часть денег, что незадачливые грабители не успели потратить, вернули в кассу института,. Вот такая скорбная история, Мария. Про мою глупость и ложно понятую дружбу...

- Но как... как после такого... можно жить? - воскликнула девушка. - Ведь это уже не забудешь! Каждый день не можешь избавиться от этих воспоминаний... эта боль засела внутри... мне теперь никогда не стать прежней...

- Маша, как думаешь, зачем эти мерзавцы так себя ведут?

- Ну... понятно зачем... хочется им...

- Нет, Маша... на самом деле причинять другому человеку боль никакой радости никому не доставляет, это надо быть уж совсем психически расстроенным...

- Вы говорите, что никакой радости? Он надсмехался надо мной... он сделал всё, чтобы придавить меня, как маленького слепого котёнка... чтобы я не трепыхалась... и это доставляло ему удовольствие. Как же я ненавижу его!!!

- Все эти люди совершают подобные действия лишь с одной целью - причинить тебе такую травму, чтобы возвысить себя, доказать себе, что они вершители твоей судьбы, - продолжал доктор спокойно, как будто не замечая всплесков ненависти. - Чтобы и потом спустя годы ты раз за разом прокручивала бы в памяти все эти несчастья и от этого подпитывала его самооценку, а он бы всю жизнь думал, как он круто тебя раздавил, что он владыка... бог... царь над рабами... Конечно, главный врач санатория просто испугалась огласки, она должна была принимать меры по твоей защите... ты и сейчас можешь всё рассказать родителям... да и я, как честный человек, должен немедленно реагировать, чтобы очистить наши ряды от таких нечистых людей... ведь мы не зря облачаемся в белые одежды... это не просто халат - это символ нашей порядочности и чистоты, Маша. И если врач совершает преступление, это не только твоя беда...

- Кому нужна моя боль? Всем абсолютно наплевать! Вы все научились говорить правильные слова, но вы сами-то верите в то, что есть порядочные люди?

- Маша, я бы очень хотел в это верить. Более того, мне самому хотелось бы поступать порядочно... Ведь каждый день мы и сами что-то вносим в общую копилочку жизни... и пусть от нас зависит не так много... но что-то и мы решаем...

- А что делать мне, доктор? Ведь у меня поневоле возникают эти воспоминания... и мне некуда деться от боли и унижения.

- А ты не давай волю своим дурным воспоминаниям! Они только этого и хотят, мучители. Чтобы мы раз за разом ощущали себя раздавленными... униженными... оскорблёнными. Скажи себе: "разве я кого-то предала или кого-то обидела? Разве мне есть за что стыдиться, за свои действия?"

- А я думала... думала... что наверное я чем-то так сильно виновата, что мне послано страшное наказание... ну почему я такая беспомощная... я не смогла защититься... теперь я навсегда опущена ниже плинтуса...

- Нет, Маша... ты добрая отзывчивая девочка, я заметил, что ты даже несмотря на собственное горе, способна почувствовать сострадание и к горю другого человека... а это самое важное... намного важнее иллюзорной физической победы сильного над слабым. Это и есть то, что нас отличает от хищников - мы способны прощать... мы можем сопереживать друг другу... мы можем любить друг друга так сильно, что мы изменяемся сами и изменяем в лучшую сторону всех вокруг.

- Значит, просто жить? Как будто этого ничего не было?

- Да… просто плюнуть на всё и жить… назло всем чертям! Не стоит их кормить своим страданием, тех, кто мучил тебя! Надо жить и улыбаться… научиться вновь радоваться цветам… природе… хорошей книжке… общаться только с красивыми и добрыми людьми… и вообще не надо ставить крест на себе и считать себя неудачницей, недостойной счастья… и всё наладится!


- Вы думаете, у меня получится? – в её голосе прозвучала надежда, детская надежда на то, что в мире есть место красоте… любви… дружбе… чистым отношениям…

- Конечно, милая! У тебя всё получится! Посмотри на меня… у меня же получилось… я всё плохое, что со мной было, просто забыл… а если и вспоминаю, то лишь для того, чтобы ощутить чудесный контраст, как же мы хорошо сейчас живём…

- Мы хорошо живём? Я думала, что только у меня крыша съехала.... Да кругом творится-то что!


- На земле всегда что-то творилось, и тысячу лет назад, и сто, и вчера, и через тысячу лет тоже что-то будет твориться… но нужно научиться радоваться всему хорошему, что подарил нам день… и забывать всё плохое… это и есть самый лучший способ бороться за себя… помогать другим… и вообще чаще улыбаться, чем плакать.

- Мне очень сложно забыть всё плохое… внутри такая обида… на всех… даже на себя... как будто я в чём виновата...


- Это ты зря! Всё уже прошло! Не тащи вчерашний день в этот. Да и потом - поставь себя на место того, кто тебя обижал… очевидно, его уже обидел кто-то раньше… так обиженные кем-то хотят передать свою обиду дальше… насолить кому-то… унизить… а если бы они были счастливы, они бы ни за что не радовались чужой боли!

- Да… я согласна с вами… наверное тот, кто счастлив, никогда не захочет отнять счастье у других… спасибо вам, Анатолий Михайлович… я подумаю над всем этим… можно, я приду ещё?


- Конечно, заходи! Через недельку. Я найду тебе одну хорошую книжку, хочу, чтобы ты её почитала и сказала мне своё мнение. Только Машенька… у меня просьба…

- Я понимаю, я никому не расскажу о том, что вы мне тут...


- Нет, это само собой, между приличными людьми так и должно быть… а просьба другая… не старайся забыть про белого слона - чем чаще ты будешь говорить, что ты его забудешь, тем чаще он тебе будет вспоминаться. Просто отдели его - он где-то в прошлом, а ты - сейчас и тут. И всё наладится!

- Хорошо, договорились… попробую найти себе другое занятие, чем пытаться забыть эту дрянь.

- Вот это правильно!

- Спасибо вам… вы настоящий… доктор! Оказывается... и белые слоны бывают разными.

- Ну ну… не надо высоких слов, Мария! Мне конечно приятно, что ты понимаешь, что и среди врачей могут встречаться ... разные.

- Да… я всё поняла… до свидания, Анатолий Михайлович!

- До свидания, Машенька! И вот ещё что...

- Что? - она замерла у дверей, мимолётный испуг пролетел ветерком по её лицу.

- Держи хвост пистолетом!

- А.... ладно! Спасибо! Вы очень хороший белый слоник! - на лице у девушки появилась улыбка… пусть робкая… но улыбка… и она выпорхнула из кабинета, расправив плечи и с новыми силами на жизнь.

Из-за ширмы появилась молодая женщина в белом халате и с удивлённым лицом. Оказывается, всё это время приёма этой несчастной девушки, ставшей жертвой насилия, она по распоряжению доктора сидела на кушетке и тихонько слушала, боясь пошевелиться.

- Белый слоник? Что я сейчас о вас узнала, Анатолий Михалыч! Неужели это всё правда? То, что вы рассказали! Я в шоке!


- Эх, Наташа, Наташа! – доктор покачал головой, снова устроился за столом на своём месте. - Всё что мы говорим, в какой-то степени наша правда… или то, что нужно сказать, чтобы послужить нашей правде… а наша правда – помогать людям.

- Хорошо, я спрошу иначе - что из того, что вы озвучили, было на самом деле? – продолжила любопытная медсестра.

- Почти всё. И курточка была, и учился в мединституте, и действительно грабили кассу… Вадим это совершил... и один мой знакомый милиционер поделился приватной информацией, как перегибают палку при получении показаний… а всё остальное… уж и не знаю, огорчу тебя или обрадую... это сказка… можно сказать, лечебная… так что ваш покорный слуга не такой уж герой и не прыгал на амбразуру.

- Если честно, мне давно пора перестать удивляться вашим психологическим этюдам, но я... поражена. Вы слишком смелый человек, Анатолий Михалыч! Рассказывать о себе такое! Ведь вас могут запросто ославить ваши пациенты, неправильно понять подобные сказки... Вы оговорили себя в глазах этой девушки, чтобы она… почувствовала себя не такой одинокой в своём горе? И как вы не боитесь, что потом о вас такие слухи поползут? Это же скомпрометирует вас!


Доктор весело посмотрел на медсестру, взъерошил свои волосы, подул на очки, надел их и произнёс почти женским голосом:

- Моя репутация настолько безукоризненна, что меня давно пора скомпрометировать….

- Ой, я помню этот фильм - "Я самая обаятельная и привлекательная"! - улыбнулась медсестра.

- Мимо, Натали! Это же говорила Алиса Фрейндлих в фильме "Служебный роман".

- А! Да да, припоминаю... И всё-таки... я бы не осмелилась так наговаривать на себя... мало ли что. Слоны-то разные, и слонята наши тоже - сегодня они придут за помощью, завтра будут везде трепать...

- А что бы ты хотела? Чтобы я обсуждал с этим ребёнком симптоматику неврозов и психозов, какие бывают в таких случаях? Чтобы я проявил равнодушие к её судьбе?

- Я всё понимаю... я восхищена вами... но так подставляться... я бы не смогла... правда. Хотя результат налицо - от полного недоверия стать белым слоником... только какой ценой!

- Наташа! Когда приходит черёд служить вот таким детям, стоит ли щадить себя? Разве клятва Гиппократа не заключается для нас в том, что мы должны положить всё, и своё здоровье, и своё имя, чтобы спасти человека? Этот случай ещё раз доказывает - лучше всего пациент забывает о своей боли, если он знает, что у кого-то тоже болит, это почти аксиома.

- А что с этим врачом из санатория? Ведь если Маша сказала правду, то так нельзя оставлять! - лицо медсестры пылало, она представила, каково пришлось девочке...

- Ты права. Преступник в белом халате, которому доверили заботу о больном, а он вот так истязает ребёнка... это преступник вдвойне. Конечно, доказать что-то будет сложно. Но отреагировать нужно. Я сообщу о таком недостойном поведении куда надо, пусть проверят информацию.

- А как же врачебная тайна? Если это как-то повредит ребёнку?

- Врачебная тайна заключается в том, чтобы защищать интересы больного, - твёрдо заявил Анатолий Михайлович. - А в том, что мы, врачи, отдельные из нас, а значит и все мы нередко преступаем законы морали, калечим людей, это давно уже ни для кого не секрет и уж конечно никакая не врачебная тайна.

- Возвращаясь к тому, что вы рассказали. Я сейчас буду глупостями сыпать, вы уж простите, но просто мне хочется услышать от вас, как вы к этому относитесь.

- Скажи, чего уж там! - доктор махнул рукой.

- Анатолий Михалыч... вот в вашей сказке вы не выдали Вадима... а тут... вы вроде коллегу будете выдавать...

- Хочешь сказать, куда же делась моя корпоративная этика и мужская солидарность? Отвечу и на эту глупость... уже без каких-либо скидок и сказок - тем, что я сообщу о безнравственном преступном поступке коллеги, чтобы проверили, действительно ли он так себя повёл в отношении нашей пациентки... я никого не предаю. Мне преступники, мучающие детей... не друзья. А вот если я никак не отреагирую - я предам это дитя... как предали мои коллеги в санатории... Ведь такая беда может случиться с кем угодно.

- А что же в сказке? Вы считали, что сознаться, кто одевал вашу куртку, это предать. То есть на самом деле вы сейчас рассказали бы следователю?

- А хитро ты подвела... браво! Да, надо было рассказать следователю. Они ведь не просто украли деньги - они оставили без стипендии всех своих товарищей, наплевали на то, что молодые семьи на эту стипендию живут и даже кормят своих малышей, на то, что кому-то надо ехать навестить больных родственников, кому-то вообще есть нечего... Так что прежде чем я или герой этой сказки сознался бы следователю, кто ходил в его куртке, предали нас... всех студентов... обокрали и предали.

- Спасибо, Анатолий Михалыч... права была девочка... настоящий белый слоник вы...

- Так, Наташа, всё! Не размагничивай меня! Сама тоже в белом халате! Я же не называю тебя слонихой! Надо вести приём. Кто у нас там на очереди?

- Один с тремором, другой наркоман…

- Наркоман? Ты вот что… достань-ка шприц… нет, просто шприц, ничего туда наливать не надо, - доктор засучил рукав. – Давай-ка мне вот тут в вену проделай несколько свежих дырочек… только чистенькой иголочкой, уж не пожалей ради такого случая, просто чтобы похоже было.

- Анатолий Михалыч, могли бы мне и не говорить этого! – надула губы Наташа… она взяла шприц и сделала несколько уколов в вену доктору…

- Ну вот и хорошо. Надо бы ещё цвет кожи подретушировать...

Медсестра открыла свою сумочку, порылась, нашла косметичку.

- Давайте я немного наложу тенью, чтобы у вас рука в этом месте была похожа...

- Благодарю! А вот тут ещё тёмненьким... Вот это совсем другое дело! Похоже, что я тоже знаю, что это такое?

Наташа посмотрела на руку и помотала головой:

- Хотите показать, что вы в прошлом тоже были наркоман? Нет, уж в это я ни за что не поверю!

- Аха, Станиславский! Ты не веришь! А мы посмотрим... это ведь ещё кураж нужно поймать... чтобы в нужное настроение войти. Давай зови следующего пациента…

- Может, сначала того с трясучкой в руках? А то сидит, дёргается...

- Нет, пьяный тремор будем изображать потом, - доктор смешно затряс рукой, откинул голову и навёл на лицо такую дурацкую гримасу, что Наташа прыснула со смеху. - Зови любителя дури, попробуем один психологический этюд с полным вживанием в образ.

- Опять ваши сказки? И вы думаете, что подобные саморазоблачения и погружения помогут в отношении наркомана? По-моему, ему просто надо принимать препараты, отучающие от зависимости. Ведь все болезни заложены в клетках, и поддаются только химии, нужно прописать лекарство, а будет ли толк от лечения, зависит уж от него.

- Не могу с тобой полностью согласиться, Наташенька! - возразил доктор. - Конечно, и лекарства иногда помогают, и клетки порой своё требуют, и даже среди белых слонов бывают порядочные… но я убеждён, что проблемы всех тех, кто к нам приходит на приём, вовсе не в клетках, не в химических формулах, и не в препаратах, которые они принимают.

- А в чём же, Анатолий Михалыч?

- Все наши болезни у нас… в голове. Исправь мысли, и всё наладится, я уверен.

- Разве в голову другому человеку залезешь... там одни сплошные тараканы... По мне так лечение должно протекать просто - сделала укольчик и вылечила... А вот как лечить мысли... нет, это слишком сложно!

- Наташа, нам для того, чтобы лечить голову, выправлять мысли, дан самый лучший природный инструмент... при чём каждому с рождения.

- Какой такой инструмент? - спросила медсестра у доктора, остановившись у двери, прежде чем открыть её и позвать из коридора следующего пациента.

- Сердце, - ответил доктор. - Сердце, которое способно любить.

-------------------------------------------
иллюстрация - http://www.stihi.ru/photos/interesnost.jpg