Про людей

ДУХОВНАЯ ЭВОЛЮЦИЯ САНТЕХНИКА ЕНОТОВА
Сантехник Енотов всю жизнь искал кармической снисходительности и духовного просветления. С этой целью он даже забросил пластилин и купил две умные книжки. Книжки были гораздо умнее Енотова, умели даже скворешник соорудить, хотя в том же интимном плане были совершенно непригодными. Но Енотов понимал, что интимность не идет ни в какое сравнение с открытыми чакрами, поэтому завязав либидо тройным морским, еженочно погружал себя в эволюцию.
Сантехник вскоре понял что икра и абсент ему ни к чему, а также что карьера может стать причиной бесконечных дежавю и повторяющихся реинкарнаций, поэтому Енотов написал заявление о переводе его на должность младшего сантехника.
Он практически перестал тратить деньги, и освободившееся время посвящал себе. Как-то во вторник он даже смог астрально покинуть тело и подмести этим астральным телом коридор и пол-спальни. Затем всю следующую неделю его мучили пророческие видения о безнравственных похождениях своего соседа Феклиста. Енотов явился Феклисту астральным телом и перерезал тому семенные канатики. Видения исчезли, зато явилось знамение. Оно залетело в форточку жирной мухой, врезалось с размаху в стену и трагически погибло. Енотов месяц думал что это значит, потом решил проповедовать и успокоился.
На первую проповедь в гараж пришли три человека. А сам Енотов не пришел - не его масштаба аудитория.
Ко второму сеансу Енотов подготовился тщательнее - развесил афиши "Лечение запоев духовной эволюцией. Бесплатно." и стал ждать. К вечеру гараж набился полсотней тел, готовых к эволюции и еще четверо сомневающихся сидело на крыше. Енотов долго рассказывал про смыслы, энергетические оболочки и историю сотворения вселенной, призывал конспектировать. В конце сказал что много чего нельзя и пить тоже, тогда будет хорошо. Люди плюнули, побили Енотова и сказали что Матрена с шестой квартиры за полтинник травками заговаривает, а это все фигня долгая и непонятная.
А потом метеорит упал. И все погибли. А Енотов погиб просветленным.



ПРО МАШОНКУ
Девочка Машонка была навязчива и романтична. В детстве днем она пряталась в колодец и мечтала о разном. Периодически ее вылавливали чтобы накормить и переодеть в сухое. Ночью она во сне перебирала фасоль, вязала и занималась прочим по хозяйству.
Машонка была настолько не изящна, что до двадцати девяти ее лет сперматоксикоз не смог поместить между ее ляжек ни одного самца. В том числе самца человека. А потом ее случайно изнасиловали, о чем долго жалели, но было уже поздно.
Подруга Машонки Зина очень расхваливала зефир, и однажды Машонка пошла его покупать. Зефира не было и ей продали три копченых селедки. С тех пор Машонка не любит зефир и Зину.
На день рождения родители Машонки подарили ей ослика. Машонка подарка не поняла и попыталась выйти за него замуж, от чего ослик погрустнел и сдулся.
Одно время Машонка работала медсестрой и спасала людей. Только об этом никто не рассказывал. Потому что всем спасенным она аккуратно зашивала рот, чтобы сохранить свой дар в тайне.
Дома у Машонки была отдельная комната для насоса. Пустая комната и только насос посередине на табуретке. Никто не знал зачем это было нужно и сама Машонка не знала, просто так было нужно.
К старости Машонка превратилась в типичную Манюню, беспрерывно пила чай, что-то вспоминала и каждый вечер ходила помирать на балкон.



ПРО БАБУШКУ ИГОРЮШУ
Бабушка Игорюша родилась с феноменальными гениталиями, за что и получила такое имя. Это уже потом, когда она первый раз родила, все спохватились, но было поздно.
Все детство бабушка Игорюша провела в смятении. А потом война началась и ее в восточную Европу сбросили - ногтями танки истреблять.
Бабушка Игорюша по молодости прокралась в конную дивизию и затерялась там на ночь. А потом слухи о району ходили. А когда она семерню родила слухи исчезли.
Свою свадьбу бабушка Игорюша почти не помнит, зато любит про нее рассказывать. Особенно про тот момент, когда ее всю ночь дефлорировали, дефлорировали, да не выдефлорировали. Яблоки уже тогда применяли.
Трудилась бабушка Игорюша всю жизнь на вафлерасщипительном заводе. Карьера стремительно потихоньку ползла и к шестидесяти годам ей даже разрешили самостоятельно проколупывать квадратики на продукции.
За бабушкой Игорюшей с детства охотились геронтофилы. Поджидали ее старость, моделировали из творога три четверти ее вульвы, томно вздыхали в замочную скважину.
Для бабушки Игорюши в городе всегда разбросаны жестяные банки. Чтобы было чем заняться в среду вечером. Тогда и в городе порядок, и в кармане достаток, и допить иногда можно.
Бабушка Игорюша каждый вечер растирает ягодицы земляникой, надувает свитера, строгает внуков из пеньков. А завтра ее не станет.



ОБ АКСТИСЬЕ
Акстисья злоупотребляла. Каждый день и не помалу. К полуночи ее неукротимо тянуло целоваться. Она рыскала по окрестностям в поисках зазевавшихся мужичков, а если не находила - оставляла губы на видном месте в ожидании самосвершения интимного таинства.
Ближе к двум часам ночи она наряжалась в трусы и убегала в соседский огород танцевать меж конопли. Неизбежно ее посещали мысли о бытии, божественной дихотомии и иллюзорности окружающей субъективности. Из транса ее, как правило, выводили предусмотрительно разбросанные кругом иллюзорные грабли или неожиданно возникшая стена иллюзорного сарая.
Мать говорила ей: "Акстисья, ты же всю судьбу себе разворотила", на что Акстисья беспечно хихикала и убегала в конюшни. Мать собирала разбросанных по дому детей, охала и отправлялась варить борщ чтобы утешиться. Примерно раз в месяц у Акстисьи появлялся новый отец. Держал он ее в строгости, но порол только если сама просила.
Однажды Акстисья попала к старцу Федоту и тот потчевал ее полынной текилой. Акстисья была премногоблагодарна и даже порывалась прополоть весь укроп, но Федот одернул ее, рассказав что скоро прилетят вертолеты и попытаются утащить ее в гнездо на корм каруселям. Так и случилось. Акстисья вертолетов напугалась, а они кружили возле печки и угрожающе жужжали. С тех пор они прилетали каждый раз когда девка принимала. Акстисья этого категорически неодобряла, но была бессильна против алкоголизма и вертолетов.
Однажды пьяненькой в сенях она изобрела инновацию - держаться за яблоко. Вертолеты были нереальными, только ею с Федотом видимые, а яблоко - вполне реальное, много раз в мировой истории и литературе упомянутое. Хотя бы в истории о той же Еве, о которой у Акстисьи было свое мнение: зеленый змий под видом мартини (или чего они тогда пили) соблазнил подвыпившую девку на ****очес. Та быстренько нашла какого-то мужика и он откусил ее яблоко (существует несколько художественных аналогов этого процесса: раздавить вишенку, впервые поковыряться в дыньке и т.д.). Собственно, за дефлорацию в общественном месте, которым безусловно являлся "Эдэмский парк культуры и отдыха", эти двое свингеров и были с позором изгнаны на землю, после чего с помощью секса загадили ее другими людьми.
Оспорить реальность яблока не мог никто, а некоторое даже подтверждали, поэтому Акстисья якорилась в суетном мире с помощью тактильного контакта с фруктом. И теперь каждый раз, когда она впускала в себя алкоголь, непременно держалась за яблоко. Вертолеты обижались что их не принимают всерьез и отступали.
А однажды соседские детишки украли яблоко и вертолеты снова попытались уволочь Акстисью в небытие. Она тут же перепробывала держать другие вещи: варежки, коромысло, конский ***, но даже при неоспоримом эстетическом великолепии последнего эти вещи не смогли спасти ее от вертолетов. Тогда Акстисья измазала себя свиным жиром, привязала к кровати и начала думать о постмодернизме.
К утру ее не нашли, но с тех пор каждую ночь селяне слышат шум вертолета и легкомысленный женский хохот.



НЕСКОЛЬКО ФАКТОВ ПРО АБСУРДНУЮ ЛИЗУ
1. Лиза была абсурдной и немного абсурдной. Совсем чуть-чуть, а в остальное время - полностью.
2. Когда с приходом весны ее начинали бить лопатой по голове, она, как правило, умирала.
3. Лиза носила любые шапочки: синие, красные, главное чтобы не синие.
46. Зачем-то она обладала практически двумя ушами. Но совершенно не умела ими пользоваться.
5. В тархун она всегда добавляла немного отчаянья. Ну так все делают - тут не придерешься.
213,5. Специально для Лизы за городом вырыли стометровый котлован, но он так и не пригодился.
8. Лиза больше всего из еды любила комочки в манной каше. Такая вот дурочка была.
13. Ее швейная машинка была безответственного производства, но не всегда.
2. Дед Лизы рассказывал ей, что изобрел секс, и это было похоже на правду.
0. Все предыдущее - наглая ложь, порочащая кого бы то ни было.



ПРО РЕЗИНОВУЮ ЗИНУ
Осознанное существование резиновой Зины началось в момент, когда ее извлекли из полиэтиленовой утробы и вдохнули жизнь. Она навсегда запомнила свой первый раз - мокрые дрожащие губы возбужденно вдували в нее воздух с кусками слюны. Наконец, она обрела форму и была помещена в центр событий. У одного из человеков был праздник, кажется, мальчика звали Анатолий, исполнялось ему ровно семьдесят девять лет. В честь праздника Зину и приобрели.
Дальше все было по инструкции и подсдутую Зину бросили в угол, переключившись на домино и демократов. На душе у Зины было мерзко. И дело было даже не в стариках (к ним претензий не было - они были предельно вежливы и нежны, а один даже попытался поцеловать ее), а в собственной узкопрофильности. О, как бы она хотела постирать им белье или пожарить яйца, но не лежать вот так вот увлажненной в пыльном углу. Уже позже, высыхая в ванной после стирки резиновая Зина отругала себя за инфантильные мечты и пообещала впредь профессионально выполнять свои функции без сантиментов. Внутри стало легче.
В доме престарелых, в котором жил Анатолий, Зина провела всю свою молодость. Праздники были регулярными и на каждом Зина была почетной гостьей. Работала она самоотверженно, позволяя единению полностью охватить себя. Однажды на столетний юбилей Николая Ефимовича из триста седьмой привезли коробку виагры и Зина приготовилась к худшему, возможно даже к смерти. Но все обошлось, и три минуты спустя старички уже трахали домино и демократов. А потом они нарядили ее в одежду и поволокли в магазин. Себе они купили три литра кефира а для Зины юркий Николай Ефимович приобрел шоколадку, такое внимание Зине конечно же польстило. Так и проходили лучшие годы резиновой Зины - от праздника к празднику, от стирки к стирки.
А однажды после праздника прорвало канализацию. Все сетовали на кефир и вызвали сантехника. Сантехник оказался молодым, статным, с легким оттенком коньяка и последней книги Кастанеды на лице. После устранения катаклизма он мыл руки в ванной и увидел Зину. Сантехник сразу же влюбился с первого взгляда, как мальчишка. Любовь разрывала его ширинку, терпеть дальше не было никакой возможности и он похитил валькирию. С тех пор у Зины началась совершенно другая жизнь. Сантехник все делал сам по хозяйству: готовил для нее, стирал, водил в рестораны. По ночам он занимался с Зиной любовью и до утра читал стихи.
Счастье продолжалось до тех пор пока гинеколог не сообщил, что Зина не может иметь детей. Сантехник в тот же вечер напился и исчез на неделю. А потом вернулся с легким налетом порока на теле и повсеместным запахом женских духов. С тех пор Зина удостаивалась непродолжительного секса раз в неделю и совместного просмотра сериалов по воскресеньям. Сантехник появлялся все реже и реже, а потом вернулся навсегда, но с какой-то женщиной. Зина из шкафа видела как этот раскрашенный кусок мяса занял ее место. Теперь для нее сантехник готовил борщ и читал Шекспира. Иногда, сильно напившись, сантехник доставал Зину, надувал ее и клялся в вечной любви, но на утро опять возвращался к мясной кукле. Зина понимала что сантехник любит Зину, но самка человека была способна периодически извлекать из себя детей, а это для сантехника было важнее всяких любовей.
В конце концов Зину обнаружила жена сантехника, сдула ее и отнесла обратно в дом престарелых. По поводу возвращения резиновой Зины был устроен большой праздник с виагрой и кефиром. Все безмерно радовались, а Николай Ефимович даже умер от инфаркта. Уже позже, по привычке валяясь в углу, Зина поняла что как бы она ни старалась, кто бы рядом с ней ни был - единственное на что она сама способна - безмолвно доставлять радость людям безо всяких последующих обязательств. Потом она впала в забвение, а когда очнулась надо уже было за пенсией идти.



ПРО СЫСОЯ
Сысой, как правило, сидел попой на табуретке и ждал время. Периодически издавал насморк. Изредка моделировал мохнатый коитус, а в остальное время просто сидел.
У Сысоя были самодовольные усы и немного амбиций. На голове размещалась красная шапка, на ногах и руках - пальцы. Глаз было несколько и оба одинакового цвета.
Слева от Сысоя была вспотевшая дверь, по другим сторонам незамысловатые стены и приблизительно два окна. Снизу пол, сверху тоже пол. На одной из стен весело зеркало в которое Сысой временами любовался. Больше ничего вокруг не было.
Про Сысоя много не скажешь, потому что он всю жизнь сидел попой на табуретке. Поэтому его и назвали Сысоем, а не Зиновием Поликарповичем, например, а то все было бы по другому, и рассказ не на пару строчек получился бы, а на всю жизнь.



ПРО ФАЛЛОИМИТАТОР ЖОРЖ
Первое появление Жоржа было названо "началом конца" и его начали передавать из рук в руки. Был праздник и закомплексованные люди, привыкшие дарить друг другу пошлость, жадно щупали упругое розовое устройство пьяными ладонями. Потом все ушли веселиться под стол, а одна похотливая привокзальная библиотекарша украла Жоржа и тарелку с бутербродами.
Днем библиотекарша осторожно ходила по пляжу и переворачивала черепашек, чтобы они смогли увидеть небо. А к вечеру возвращалась, съедала банку фасоли и ее пробирало на романтику. Когда библиотекарша брала Жоржа, он начинал дрожать от холода, но она помещала Жоржа в тепло и минут через пятнадцать он согревался и переставал дрожать. Затем она благодарно протирала прибор влажной тряпкой и прятала между красным свитером и плохо простиранными джинсами.
А однажды к библиотекарше в гости пришла ее подружка-монашка. Она уличила библиотекаршу во грехе, а потом два раза уличилась сама. Затем монашка забрала Жоржа и пообещала что этот "отросток сатаны" ни в кого больше не введет искушение. С тех пор в монастыре стали чаще исповедоваться. Инструмент для индульгенции крепили к скамье на резиновую присоску и монашки по очереди искупляли грехи. Несколько раз молоденькие монашки отчаянно пытались выйти за Жоржа замуж.
А потом наступила жопа. Жопа принадлежала замдиректору Сидорюку, пришедшему замолить украденный грузовик человеческих органов. Жопа поглотила Жоржа, неосторожно сев в темноте на искупительную скамью. Жопа ушла вместе с Жоржем, потому что хозяин жопы - Сидорюк от рождения был набожным человеком и педерастом.
Сидорюк педантично соблюдал с Жоржем все формальности интимной коммуникации: пел серенады, укрывал одеялом на ночь, принимал вместе ванну с шампанским. Временами он даже взбалтывал Жоржем омлет. Но, конечно же, Сидорюк понимал что никакой любовью здесь и не пахнет - Жорж просто был нужен ему как затычка от одиночества. А потом у Сидорюка появился знакомый - такой же замдиректора как и он сам. Знакомый стал давать любовь и затычку одновременно, и в Жорже отпала необходимость. Перед тем как закинуть его на антресоли Сидорюк сделал благодарную гравировку: "Прибор, который был создан для любви, а повидал лишь похоть и посткоитальную неловкость".



ПРО АКТРИСУ ЛИЛИАН
Актерская карьера Лилиан началась с довольно простенькой роли - в темных переулках она изображала девушку, которой нужна помощь, а ее напарник Владлен (тоже актер) изображал грабителя, который бил арматурой по голове спешащих на помощь простачков. Роль давалась ей легко, талантом она не была обделена и вскоре ее заметил режиссер женской колонии номер раз, к которому она поступила после очередного спектакля. Режиссер сразу же разглядел и расщупал в ней актрису мировой величины и немедленно предложил с ним сотрудничать, пока в кабинет кто-нибудь не вошел. Лилиан согласилась и вопреки традиции вошла в большой мир кинематографа не через постель, а через поскрипывающий кабинетный стол. На следующий день получившийся с помощью скрытой камеры шедевр активно обсуждался в интернетах и прокуратуре. Лилиан сразу же предложили новые роли, а режиссеру срок.
Следующие фильмы были с похожим сюжетом. Иногда она по сценарию устраивалась работать в правительство и проходила собеседование на правительственном аппарате. Иногда это была планерка в динамично загибающейся конторе и Лилиан мотивировали на увеличение целевых показателей директор и его заместитель. А однажды по сценарию она пришла на кастинг в порнофильм и тут уж ее продюссировали и режиссер, и все его помощники и даже парень который меняет простыни.
После юбилейного седьмого фильма Лилиан стали узнавать в троллейбусах и магазинах сантехники. Но настоящая популярность к ней пришла в момент когда в СМИ прогремела новость, что названная в ее честь группа "Лиловая промежность" выиграла Евровидение. Позже Лилиан даже приняла участия в съемках клипа на эту песню и еще больше увеличила армию своих фанатов.
В газетах и журналах стали часто писать статьи про нее. В одних говорилось что она настолько раскрепощенная, что её половые губы находятся на лице. Другие подсчитывали сколько миллионов слез и спермы уже пролито по Лилиан. Но настоящая шумиха грянула после ее скоропостижной свадьбы с арабским шейхом по имени Ибрагим-Паштет-Наклюй-Бельмес-Кадык-Сюсюсь и три Пупка первый и последний. Правда брак продлился недолго - готовясь к праздничному ужину с родителями шейха Лилиан вызвалась сама приготовить котлеты. Блюдо мягко сказать не удалось и чтобы котлеты не нашли она спрятала котлеты в котлеты. Каким-то непостижимым образом вся арабская родня все же объелась кулинарным шедевром и на следующий день у Лилиан был развод.
По последним сведениям Лилиан сейчас находится на пике творческой карьеры и занимается сценарием к своему новому фильму "Сизые пролежни 5: Такими я тоже не брезгую". Пожелаем удачи и вдохновения этой величайшей актрисе современности.



ПРО КУЗНЕЦА МАРУСЮ
Отец Маруси был безжалостен и категоричен. Марусю он делал исключительно половым членом и практически только с матерью Маруси. Маруся сразу же родилась кузнецом, поскольку отец Маруси был кузнецом и мать Маруси была кузнецом, так что тут было без вариантов. Кузнец Маруся получилась человеком с тяжелой судьбой и голубыми глазами.
Часто в детстве от отца она слышала побудительно трехбуквенное: "Куй!" (в разных вариациях) и она, слушаясь его, куячила. Куячила все что попадалось под руку: раскаленный металл, посуду, соседских детей, дёрн, камыши. Причем куячила принципиально и исключительно с помощью руки. Суровая девочка забавы ради разгибала подковы вместе с лошадьми, зубами щелкала подшипники, жонглировала тракторами.
Маруся росла манерной и не любила когда ее трогали за десны. Вечерами она чесала проблемные и\или труднодоступные места. К утру затихала, свыкалась и засыпала в обнимку с наковальней. Периодически с ней приключалась грусть и она убегала в поле обниматься с березами и петь про любовь.
А как-то во вторник ей настала пора жениться и она до вечера бегала, выискивая жертву. Деревня тогда в ужасе притихла, а многие неженатые даже, перенервничав, произвели акт самокастрации. Так и не найдя к утру счастья, Маруся собрала в карман вещи и ушла бузить в горы.
В горах она весь день бегала, плела венки из одуванчиков, ловила и тискала сусликов. К вечеру, проголодавшись, все это дело съела и упала храпеть в облепиху. Тут бы можно было и закончить рассказ про кузнеца Марусю, потому что к утру ее сгрызли пираньи, обитающие в облепихе, но в качестве альтернативного финала наутро она проснулась прекрасной принцессой в объятиях практически гетеросексуального красавца-принца и все утро за завтраком со смехом рассказывала ему как ей приснился жуткий кошмар - она была кузнецом Марусей.



ПРО ГУНЮ ЗАПРАФСКОГО
Гуня Запрафский работал глотателем собак. Работа приносила мало денег, но много удовольствия.
Весь день Гуня раскладывал в гаражах пересоленые печеньки и пасьянсы, а когда собаки подбегали чтобы лизнуть в печеньку или подсказать где не сходится, Гуня глотал их. Особо осторожных приходилось глотать прямо из мусорного контейнера или выманивать на кошку.
Как и все, Гуня приворовывал на работе и каждый вечер приносил домой спрятанные между зубов остатки собак. Весь вечер он тщательно выковыривал во рту и складывал все в большую зеленую коробку. Потом он пытался собрать себе собаку. Настоящую, чтобы гавкала и виляла хвостом. Собака получалась страшная и неподвижная. Тогда Гуня сердился, топтал коробку и убегал перечитывать Майн Кампф, пускать слезы из носа.
С детства Гуня не мыл левую пятку, потому что был уверен что если он помоет левую пятку, то состарится. В глубине души он сознавал что он состарится и в случае если пятку мыть не будет, но рисковать не хотел.
Временами к нему наведывалась женщина. У нее было сорок лет в паспорте и тревога на лице. Звали ее Егоровна, но редко. Как правило она стирала одежду Гуни, чистила ковер от собачьей шерсти и, сидя на кровати, теребила гунины кудри пока он не засыпал. Гуня Егоровне был очень благодарен и каждый месяц давал ей немного денег и надежд, а иногда даже позволял себя поцеловать. Дело шло к свадьбе, но однажды Егоровна, возвращаясь из магазина с отверткой увидела как Гуня глотает собак. Она несколько раз упала в обморок, забрала свои вещи и бесчеловечно пересолила блины. С тех пор Гуня видел ее только на фотографиях.
Оставшись без женщины Гуня занялся лепкой из пластилина. Получались преимущественно собаки и Гуня по привычке их глотал. Так он совершенно случайно познакомился с медсестрой Рукавициной которая за неделю пять раз спасла его от заворота кишок. Рукавицина смеялась с того какой Гуня глупый и каких красивых собачек он лепит. А один раз она проснулась голой в его простыне и осталась у него жить. Гуня сразу предупредил ее что он глотает собак, и не пластилиновых, а настоящих. Рукавицина ответила что уже насмотрелась и привыкла. Потом у них получились дети, правда, излишне волосатые, но отзывчивые. Ну с семьей у Гуни все более-менее нормально стало, только ужины он пропускал и один раз чуть младшую дочку не проглотил, но все обошлось - его стошнило несвежей килькой и дочка вместе с ней вышла.
На работу Гуня стал ходить реже, а больше сидел на подоконнике и чесал язык. А однажды все собаки в мире закончились и Гуню повысили до глотателя людей. Работа стала более прибыльной, но менее интересной.
Вот в принципе про Гуню и все, впрочем, вы с ним скоро сами встретитесь.



ПРО КОЛИН ЦИКЛ
Наверху бушевали староверы. Роняли колбасу и моральные устои, улюлюкали. При таком аудиальном обрамлении было скверно даже греться голышом на подоконнике. Коля мысленно дал им еще немного времени перед тем как обидиться. Еще полчаса он пролежал между фикусов, наблюдая как девчушка из окна напротив сидела и подштопывала девственность перед очередным свиданием. Это было скучно и каждый день.Затем он спрыгнул на ковер и сосредоточился на ретивых кокушках. Они манили ужинать и Коля поддался. Заглотил, выпил успокоительные поллитра коньяка и успокоился до утра.
А сны были тревожные. В первом он стал кочерыжкой и бегал бузить по полям. Гнобил кукурузу за узкие взгляды на проблему глобализации, подрывал моральные устои в клозетах, ретиво менял иностранную валюту на что ни попадя. Потом Колю съел заместитель директора и наступил второй сон. Там он снова был собой. Снились бескрайние пляжи Сызрани, надо было бежать - быстро бежать чтобы спасти спасательниц Малибу, не привыкших к Сызраньским пляжам из щебенки и воде из промышленных отходов. В конце концов он всех спас от одиночества в сарае, переместился в министерство юстиции чтобы замолить грехи и зачем-то пошел жарить утюги - тогда это казалось логичным.
Наутро Коля ожидаемо проснулся и побрел создавать себе освежеванное лицо. Справился. Впустил в себя кофе с печенюшками, оснастил голое тело одеждой и поехал зарабатывать деньги. Помимо работы на работе Колю одолевали новости и клиенты. Новости были тревожными, например: "Журнал "Советское коневодство" сообщил, что кто-то внезапно и бесцеременно поджег ведро бобров. Ведется расследование". А клиенты были странными - за весь день к Коле пришли лишь три причесанных мальчика, абсолютно не переживающих по этому поводу. Они просили мешок огурцов и политического убежища. Через час разочарованно ушли.
Вечером Коля взял из зарплатной коробки несколько монет, сел в транспорт и поехал домой. По пути обзовелся провиантом, усталостью и чем-то зеленым. Уже дома отряхнулся от приставших частичек вселенной, покормил собаку, потом вспомнил что у него нет собаки и передумал. Вечерело и Коля снова лег голышом на подоконник между фикусов. Наверху бушевали староверы, а это означало что кокушки, коньяк, сон и работа на очереди. Все повторялось изо дня в день, даже времена года не менялись. Да и даже если бы менялись - ничего по сути для Коли бы не менялось. Просто он забыл как выходить из цикла.



ПРО МАДАМ СОФЬЮ
Есть мнение что существовала некая мадам Софья. Рассказать про нее нечего, да и некогда. Хотя один раз до ее биографии все же добрался спившийся кладбищенский сторож и набросал себе в блокнот скопище фактов про мадам Софью:
- У мадам Софьи была комнатная собачка, но она ей никогда не пользовалась;
- У нее было баклажановое лицо, зато не было предрассудков;
- Ее любили каждые восемь дней за двухдневный борщ, но все время разные;
- Мадам Софья писала "коитус" слитно, а произносила раздельно;
- Иногда она корябала болячку и до вечера прыгала по грядкам расстроенная;
- В ее сундуке хранилась коллекция окровавленных простыней после дефлораций - как раз по числу ее замужеств;
- Мадам Софья любила дыни. Исключительно за их богатый внутренний мир и врожденное чувство прекрасного;
- Иногда она путалась в простой схеме: откусить -> пережевать -> проглотить -> переварить -> отторгнуть, и не всегда удачно;
- Для мадам Софьи некий кавалер задушил однажды сорок пять лосей. Точнее он прежде задушил, а уж после понял что для нее;
- Частенько она любила кататься на дирижабле. Похотливые самцы пользовались тем что она не знала что такое дирижабль и катали ее на чем попало;
- В подвале у мадам Софьи стояло несколько бочек квашенной капусты. Когда становилось совсем плохо, она забиралась в них вязать подштанники и петь таджикскую оперу. Потом приходили соседи и сообщали что до этого у нее все было не так уж и плохо;
- Ее именем назвали потом много кого еще и это более чем примечательно;
- Мадам Софья умерла или еще живет - точно не известно, но это наверняка.
Проверить подлинность информации невозможно, да и некогда. Остается лишь верить что существовала некая мадам Софья.



ПРО ЕВТУХМАНА
Благодаря чудовищному Самарскому акценту Евтухман продавал подвесные потолки в Африке. Дело спорилось и он был в шаге от покупки второй стельки. По выходным он ходил на рынок для социальных сношений и чтобы купить морковки. Потом непременно напивался и произносил таинственное: "Вот". Потом выпивал еще и говорил: "Вот!", а затем всегда добавлял: "Вот...". Собственно, вот.
Все последнее время Евтухман активно искал того кто изобрел секс, чтобы расквитаться за алименты восьмерым близнецам, которых от него заполучила зазевавшаяся в солярии кондукторша. Семейным человеком он не был, поскольку сам мог изжарить клубни, повозюкать полы и подштопать штанишки. Тем не менее часто приглашал к себе в гости Козлевичей. Козлевичи не хамили, хотя навеселе и могли пожаловаться на четыре кредита и взаимную эректальную дисфункцию. Евтухман их внимательно выслушивал, а затем тщательно выпроваживал.
Так неспешно и происходила жизнь Евтухмана, пока однажды он не проснулся и не решил что надо непременно захватить мир. Он вытащил туловище из-под одеяла, оделся в несколько носков, нацепил защитный дуршлаг, вышел на улицу и заявил что планирует в ближайшее время захватить мир. Как раз в этот момент мимо проходил прапорщик Ебриложербев. В нем было литр водки и неукратимое желание защитить родину. Он разузнал что Евтухман планирует поработить мир и попытался остановить Евтухмана. Трижды. Разводным ключом. Уже позже на похоронах прапорщик признался что все это от скуки, да к тому же жена от него сбежала с пескоструйщиком и надо было кого-то в этом винить.
Через некоторое время Евтухман вернулся в качестве массажистки Наташки, но у него опять не получилось захватить мир. Наверное, это кармическое.



ПРО КАВЕРДЯЕВУ
Кавердяеву звали так потому что она пропахла рыбным отделом, а иногда из-за другого. Она часто путала себя с другими, особенно вечерами. Жила Кавердяева тихо, но не интересно. Временами она разгадывала сканворды в соседских газетах, а потом возвращала их обратно в мусорный бак. Иногда у нее не было дома и она вечерами скакала по полям, а когда дом был - она сидела и равномерно распределяла похоть и мусор по комнате.
Однажды Кавердяева начиталась сталкера и с тех пор перед каждым походом в туалет бросала гайку на веревке в унитаз на предмет аномалий. Гайка зачастую попадала прямо в аномалии и ее приходилось потом долго отмывать. Другими странностями Кавердяева не обладала, хотя всегда откусывала капустные пирожки принципиально только с юго-восточной стороны. При поглощении другой пищи она очень берегла глотку, поэтому сделала себе на пузе застежку: расстегивала, помещала пищу прямиком в желудок, застегивала - как итог она имела сытость и не поврежденную глотку.
В интимном плане, по спецификации Кама Сутры, она была кролик, но конь, но кролик. Перед соблазнением очередного подвыпившего мужичка Кавердяева вворачивала в себя шурупы чтобы из-за порванного презерватива получать потом алименты. Таким образом у нее накопилось полторы тысячи рублей и семнадцать абортов.
У Кавердяевой был гараж, в нем она хранила старые банки и верность своему единственному, но уже не первому наверное все-таки мужчине. В гараже также был комод и тихо. В комоде лежали никому не нужные апельсины, грязная перчатка и еще ровно триста восемьдесят две разных вещи. Гараж был в другом городе и Кавердяева убиралась там если случайно на него натыкалась.
Квердяева до сих пор лежит у себя в квартире или еще где. В меру некрасивая, в меру глупая, в меру неудачливая, в меру бедная, в меру злая - из достоинств это все. Лежит и ждет когда ее возьмут замуж и протащат дальше по жизни - ей так обещали в одной книжке из детства, поэтому Кавердяева лежит и ждет.



ПРО ЛЮБКУ
Любка была в меру симпатичная, только наоборот. Она обладала немеренной силои, но нетроганной попой; была с грязными ногтями, но чистыми помыслами; с карим глазом, но с голубым глазом. Она обладала кислой рожей, солеными подмышками и сладкими губками, что в совокупности делало ее полноценным продовольственным продуктом.
Она читала цифры и считала буквы. Она забывала подмываться, но мир от этого хуже не становился, поэтому Любка не придавала этому значения. Она пила пиво ноздрями, втирала семечки в десны. На ужин ела только горох "Кузьма". Любка очень любила лососевую канонаду, хотя и не всегда знала что это такое. В переходном возрасте Любка переходила все табу подряд и даже крыжила их в блокнотике - не отмеченных осталось три. Любка понаехала в из села город в ранней молодости и ничуть не жалела про это.
Она работала в районном абортарии и операции проводила безо всяких инструментов, сильно хлопая по пациентке. А если не помогало - вырывала диагноз руками. Начальник Любки - верткий, как шуруп и длинный как месячные, не раз пытался сделать Любку собственной пациенткой, но она таинственно ускользала на лыжах.
Из нежности у нее было несколько приемов и все с членовредительством. Неоднократно Любка грубо посылала многих подруг на хер, и те возвращались счастливые, с мужем и детьми. Сама Любка этим путем не раз ходила, но все как-то без регистрации. К пятидесяти годам Любка пыталась агрессивно выйти замуж, но у нее ничего не получилось, потому что к тому времени большинство мужчин стали Эдиками, из-за того что большинство женщин стали Любками.



ПРО ВОЛЬДЕМАРА
У Вольдемара была счастливая юность со следующими особенностями:
- Вольдемар был недальноумным бледным мальчиком с широкой попой и чрезмерно густыми лобковыми волосами;
- у него была очень симпатичная правая верхняя часть мордашки;
- он стал сиротой когда его отца с позором изгнали из союза педофилов, а мать отдала себя бедным и страждущим;
- к близким людям Вольдемар подходил в ботинках, отрыжечку в лицо выдавал и говорил потихоньку о личном;
- перед каждой поездой на такси он договаривался с водителем что если погибнет или забеременнеет, то проезд оплачивать не станет - много раз его это выручало;
- он часто глядел глазами, например, кому-нибудь в лицо, и никого это не раздражало;
- Вольдемар никогда не спорил со своим воображаемым другом, потому что осознавал что он воображаемый;
- его ноги страдали манией преследования, про руки и вовсе стыдно упоминать;
- на первом свидании он всегда навязывался показать свой шрам от аппендицита;
- Вольдемар зачастую увлекался маленькими оргазмами - большие берег до свадьбы на принцессе;
- он любил живую рыбу, между прочим, каким-то образом;
- из-за неудач от Вольдемара постоянно попахивало сельдью, луком и водкой;
- он написал евангелие "от Вольдемара", но книга пользовалась популярностью только среди него самого;
- Вольдемар не считал гномью рвоту противной;
- он всегда плакал когда смотрел новости по телевизору, а потом вешал глаза сушиться на бельевые веревки, а после того как слезы высыхали опять смотрел новости и плакал;
- Вольдемар всю жизнь хотел чтобы его считали бедным палестинским миллионером;
А однажды Вольдемар вырос и все это прекрасное ушло. Стало скучно и по-другому. Да и он к тому времени был уже Вольдемаром Андреичем - а это разное.



ПРО ТАМАРУ
Тамара прожила некоторое время и всегда была разной. Например, будучи девочкой, когда ее звали Тамарочка и постоянно дергали за распухшие лимфоузлы, она знала всех своих родителей в лицо. У нее была розочка и она давала щупать ее кому-попало - никакой романтики - позорище одно сплошное. Однажды в песочнице она чуть не порвала себе подмышку, но вовремя одумалась. Из индивидуальной внешности у нее были только чересчур брезгливые брови и категорически незадиристые платья.
Когда она стала взрослой девушкой Тамарушкой, она собирала ветер в бутылки и хранила до зимы чтобы употреблять. Когда она была навеселе, то зачастую находилась в одном городе со своим клитором. А временами одиночество брало верх над гетеросексуальностью и в подъезде ее обзывали девушкой из YouTube. Она постоянно искала где купить весну, потому что слышала где-то что этот препарат избавит ее от уже надоевших морозов. Она играла в оркестре пожарников на трамбоне, а потом узнала что дирижер обманщик, а трамбон выглядит немного по-другому.
После сорока лет и скандального корпоратива ее стали называть Тамара Петровна. В этом состоянии она мечтала чтобы Bad Boys Blue снова стали в моде, потому что другую музыку она слушать не умела. Каждый день с ней случался кризис, и она напивалась, в надежде что цирроз вытеснит кризис из организма. Домой Тамара Петровна попадала исключительно через форточку, потому что пьяная запиралась изнутри и не открывала. Она часто играла в шахматы сама с собой и постоянно проигрывала.
К старости она превратилась просто в Петровну. Петровна вечерами сидела на заваленке, резала пуповины и плела из них венки - получалось красиво, но пошло. Питалась она только сакраментальной пищей, например, жаренной курицей - особенно она любила перья и клюв. В семьдесят лет и три с половиной дня Петровна наконец-то лишилась девственности, неаккуратно заснув на грядке с редисом. Она постоянно помогала спецслужбам, донося на соседку Кузьминишну, воровавшую национальную идею - об этом у Петровны даже была грамота. Своих детей у старушки не было, а чужих она заводить не научилась.
Таким образом, в теле под социальным идентификатором "Тамара" прожило, как минимум, несколько людей, а на самом деле больше. И никто не познал настоящую Тамару - не было ее.



ПРО СТОТАК
Стотак был незамысловат и создавался не специально. Даже когда он родился, мать не сразу это заметила. Особого смысла родители в ребенке не нашли и хотели сначала даже назвать его Чтобыбыл, но одумались и назвали Стотак. Сумевши оторвать его от сисек, родители отдали ребенка в детсад. Но из детсада Стотак вернули, заявив что им он тоже не нужен. Тогда родители бросили Стотак на произвол судьбы, а сверху накрыли покрывалом. Мимо проходили цыгане и украли покрывало. А потом вернулись и украли ребенка - на всякий случай.
В дальнейшей судьбе Стотак тоже не было никакой конкретики - цыгане потеряли его в одной портовой тошниловке и ушли, не особо переживая по этому поводу. Его воспитанием занялся хозяин заведения и его нескончаемая пятилитровая бутылка рома. Особой симпатии он к Стотаку не испытывал, просто поил его иногда от скуки ромом и матом указывал направления в жизни. Однажды Стотак вырос, несмотря на полное безразличие к этому факту кого бы то ни было. Он устроился работать ковырятелем карандашей. В конторе не знали зачем такая должность, но увольнять боялись - вдруг что случиться и Стотак получал зарплату за невесть что.
Затем Стотак начал встречаться с девушкой. Она перевыходила замуж уже практически за весь город и уже не знала кем себя заполнить. Чтобы завершить чашу познания мужчин последней каплей она от скуки вышла замуж за Стотак, прожила с ним некоторое время, а разводиться потом было лень. Детей она от него не хотела, потому что дети - дело серьезное, громкое и вонючее, а со Стотак она жила сама не знала зачем. Периодически они ходили в театр или на грядки, а вечерами несчастная женщина мучилась в догадках - чего же ей не хватает, искала цели, вязала носки или резала вены.
И весь мир взаимодействовал с ним без каки-либо видимых причинно-следственных связей, а, как будто, по глупому и не логичному сценарию космоса. люди любили, ненавидили его, говорили разные слова вне зависимости от того что он делал. А потом Стотак умер. Не от болезни и не от несчастного случая, и вообще без необходимости - просто чтобы заполнить этим действием вселенскую многовариантность. Мир не изменился - все продолжали делать то же самое, словно и не заметив исчезновение Стотак. Вот и получается, что вся его жизнь была историей не про человека, а про Стотак.



ПРО ГВИДОНСКОГО
Гвидонский начал жить сразу с тридцати двух лет и с немалым активом: три кубометра друзей, пригоршня невзрачного и не более того. Дел у него было много и каждое на сто рублей. Он занимался то одним, то другим, то снова одним - никогда не простаивал. Периодически дела даже становились логичными, например, ему однажды дали задание усмирить толпу негодующих психоаналитиков. Он подходил к каждому, долго разговаривал об индивидуальных проблемах, а потом каждую неделю приезжал на кофе для контрольной диагностики. Гвидонский состарился на три года, но несколько сотен скриптовых психоаналитиков впали в статус "Счастлив!".
Очередной зимой Гвидонский спонтанно принялся разводить хомяков. Он поливал их, полол, удобрял и к весне хомяки апгрэйдились до мегохомяков, а Гвидонский стал опытнее на четыре с половиной пункта. Специально для Гвидонского было придумано несколько тайных правительств и пять с половиной штук мировых заговоров, но Гвидонского это не интересовало - он искал духовного просветления и вторую работу. С работой проблем не было: все вокруг за умеренную плату готовы были скакать на физических и интеллектуальных ресурсах Гвидонского до потери сознания кого-то из них. С просветлением было сложнее: в книжках писалось что много чего нельзя, а остальное вообще грех, живые гуру просили скинуть СМС на короткий номер, а в церквях запрещали петь "Ave satan". В конце концов Гвидонский обратился в религию "Эгоизм" и продолжил жить как раньше.
Время от времени, когда становилось скучно, жизнь подбрасывала Гвидонскому новые сценарии: то начальника грузовик собьет, то соседка Егоровна влюбится до полусмерти, то какая-то страна какой-то стране войну объявит, то наши выиграют\проиграют очередной ключевой матч, то цены на пиво и аборты вырастут, то ребенок у мертвой коллеги родится - сплошные сюрпризы и интриги кругом. Такие события игнорировать было очень сложно, поэтому Гвидонский в них постоянно участвовал. А потом он узнал что у всех такие события периодически возникают, чтобы отвлечься от главного, поэтому он разрезал себе руку чтобы помнить и стать уникальным. И даже вступил в клуб уникальных людей с разрезанными руками. Их там было несколько миллиардов, все уникальные, с разрезанными руками и все постоянно говорили о главном - тоска неимоверная.
Гвидонского переводили с работы на работу и постоянно женили. Сам устраиваться и жениться он не умел, поэтому просто податливо жил. И если уж какие-то глобальные события происходили без его явного одобрения, то в роли тактика он преуспел сполна. Гвидонский обладал редким талантом выявлять алгоритмы окружения. Например, уже через день работы на новом месте он разрабатывал алгоритм собственного поведения, благодаря которому на работе можно было появлять не чаще раза в месяц - чтобы получать зарплату, иначе начинали что-то подозревать. В личных отношениях тоже все было легко - для ежедневной оральной близости Гвидонскому достаточно было вспомнить родной город избранницы, цвет ее глаз и пару эпизодов из плаксивого фильма. По похожей схеме он несколько раз бесплатно делал липосакцию, обменивал тыкву на остров и правил два года каким-то кочевым народом.
Несколько раз Гвидонский умирал, но это ничего - похороны проходили одинаково безупречно, на каждое из них было израсходовано не менее чем двести ведер слез, полвагона носовых платков, пятьсот ртов блинов и четыре наверняка трезвых землекопа. Поп каждый раз зачитывал списки его достижений, благодарил его маму, папу, арт директора, спонсоров и всех кто помог сделать Гвидонского лучше. А когда Гвидонский в очередной раз вышел в главное меню его неожиданно перезаписали Кузьмой и больше о Гвидонском ничего сказать было нельзя.