Авангард индиго

                Свет от лампы расплывчатый, едва выхватывает из темноты клавиатуру.  Сегодня и вчера он видел себя в отражении зеркала. Зеркала над столом. Если б не знал, что месяц назад ему стукнуло тридцать пять, то в полумраке комнаты и сам не смог бы точно определить возраст человека из зазеркалья. Лицо крупное, взгляд задумчивых небесно синих глаз, как магнитом притягивает монитор, руки плавно скользят над клавиатурой, плечи то вздымаются вверх, выпрямляя спину, раздаются по-молодецки, то сутуло, по-стариковски сникают. 
              Артём решил не сходить с места, пока не сделает мир хоть чуточку лучше! Конечно, не сходить с места – громко сказано, вставать приходится, а что поделаешь, если желудок арии поёт, а взгляд временами змеёй  тянется к холодильнику? Поднимаешься, топаешь на кухню, достанешь, что Бог послал, челюсти на свободе порезвятся, как малые дети, а там глядишь и подоспеет время приёма в отдельном кабинете… в конце коридора… 
               Но чаще бывает, что в холодильнике мышь повесилась, давно, успела истлеть, так что ни скелета, ни запаха не осталось…  И приходится бросать  грандиозную работу по спасению мира, беспомощно оглядываясь, долго искать что-нибудь чистое из одежды, облачаться в современные доспехи, толи дело дома за компом, зимой и летом в шортах, сидишь себе лениво постукивая по клаве, брюхо почёсываешь.  И только после того, как дверь с противным скрипом отворится, а из подъезда в нос ударит до боли знакомый запах свежевыжатой мочи, понимаешь, что выбрался в страшное Зазеркалье. Нервы натянуты до предела, как струны, почти звенят, мышцы под одеждой, пугая прохожих бугрятся змеями, на лице каменная маска.   
               На лестничной клетке в ожидании лифта простаиваешь целую вечность, а когда у целующейся парочки заканчивается слюна, и они выползают из кабинки довольные и счастливые, приходит пора втискиваться внутрь самому, бочком, чтобы случайно не задеть стены, где юные художники развешивают творческие изыски. Лифт с натугой скользит вниз, того и гляди порвётся трос, у подъезда бабушки - внештатные агенты ФСБ прощупывают рентгеном, провожают до угла дома взглядами, что колят тысячами иголок и только когда кирпичная стена скроет от глаз, пламя в исколотой стене потихоньку затухает.         
               Теперь предстоит преодолеть пятьсот метров до магазина и обратно, лавируя в потоке встречных и попутных пешеходов и стараясь не попасть под колеса автомобилю на перекрёстке, где за двадцать лет, что он здесь живёт, так и не удосужились установить светофор. В магазине с приветливой улыбкой обсчитает кассир, на выходе усталым взглядом просканирует сумки охранник, огромный такой, соплёй перешибить можно.
               А дальше, как в замедленной перемотке всё в обратном порядке, только бабушки на лавочке исчезли, наступил великий и могучий час вечернего сериала. В последний  великий выход из супермаркета он вернулся чуть раньше, бабушек ещё не успело слизать телевизионным ветром, жадно-любопытные взгляды продырявили пакеты, прощупали и пересчитали продукты и купюры в бумажнике.   
               Подъёмный мост средневекового замка опустился, дверь квартиры надёжно отгораживает удельное государство от коварства и опасностей внешнего мира. Кондиционер мерно гудит, в квартире держится среднегодовая температура. Содержимое пакетов перекочёвывает в холодильник, полки гнутся под тяжестью продуктов. Дня два спокойной работы обеспечено… 
               Вчера звонили из издательства, подгоняют, не терпится им, тиражи, читательский спрос, продажи, рейтинги подавай. Только если гнать без остановки, то и лошадь загнать можно, да и что после скачки останется – следы копыт и клочки пены…  разовые поделки. А у него цель – сделать мир лучше, чище, светлее, ярче…   От бешеной скачки в строчках сырость, образы туманны и расплывчаты, сюжет не проработан, идейная нить отсутствует или настолько тонка, что того и гляди порвётся. Вон их на прилавках сколько, магазины доверху завалены…  страницами, писанными на скаку. 
              «Главное, чтобы продажи не падали!» - возражает главный редактор. Но для кого главное? Для издательства? Ежемесячно издательство, чтобы не вылететь в трубу, должно выбрасывать в свет  определённое количество книг, больше можно, меньше нет. И сколько в этой массе окажется лабуды, одному Богу и… главному редактору известно!    
              Автор тоже конечно не хлебом единым сыт, на голодный желудок долго творить не сможешь. И писателям, как ни странно деньги нужны, и у писателей семьи бывают. Но главное цель! А значит писать надо так, чтобы читатель, отбросив книгу в сторону, через минуту после прочтения не позабыл напрочь о хитросплетениях сюжета. Чтобы за душу взяло, мысли по извилинам, как черви в навозе поползли, жирные такие, слеза размером с арбуз упала на колени. А если пьяница пить бросит, курящий на сигаретный дым смотреть не сможет, вор кошельки раздавать начнёт, богач пойдёт деньгами одаривать…  Бурные овации, цветы и оркестр гарантированы! И пока читатель пойдёт мир спасать есть время на новый подвиг человечество призвать, новый рассказ набросать, повествушку накропать, закончить начатый роман, образы, характеры выписать...
              То, что он сейчас пишет, прячет, как зеницу ока даже от друзей, кто-то скажет, конечно, век интернета, боится, что умыкнут у автора великое творение, ха-ха, возможно единственное…  и останется он ни с чем. Если честно, то не в этом дело, просто ещё не время бросать его на суд читательский. Сырой текст, образы не выписаны, но идея…  Если коротко, то роман произведёт фурор, пройдётся острой косой по людскому морю… Да и произведений у него хватает… и в инете и в печати… Только ленивый не тыкал случайно пальчиками по клаве ссылке страниц Артёма в Стихи.ру, Проза.ру.
              Кто не знает, объясняю на двух пальцах, для тех, кто не понимает, сразу на трёх, что в учебниках по всемирной истории написана полнейшая глупость…  для легковерных. Ну там типа цари правят балом и т.д и т.п., историю вершат сильные сего…  И вы в эту басню поверили? Не переживайте, я сам в детстве верил! Вот только моё детство вовремя закончилось, а кто-то и в сто лет остаётся ребёнком, да Бог с ним, нравится человеку в пелёнках и всё тут. Осознанная жизнь начинается не с преодоления расстояния от двери до кресла на негнущихся детских ножках и даже не с того, как произносим первое слово, второе и третье, а тогда, когда учимся читать букварь. Растём вместе с объёмом познаваемой информации, запоем проглатываем страницы любимой книги, сопереживаем героям и удивляемся мутно-прозрачной капле, что почему-то катится из глаз.
             Не верите? Вспомните детство! Когда всем двором, выхватывая из рук друг у друга  книгу о Робин Гуде, вытачивали мечи, ножи, а глаза рыскали по окрестностям, в плотных зарослях ветвей цепким взглядом определяя подходящие для гибких луков. Нескончаемые битвы взрывали окрестности, наши рати делились на войско лесных братьев и полицию шерифа, потом менялись местами и бой возобновлялся с новой силой…
               Кто тому виной? Всего лишь строчки, написанные талантливой рукой Вальтера Скотта. Всё, что происходит в мире плывёт по сценарию, что когда-то накропал неизвестный или известный всему миру автор…  Произведение прочитали современники, нашёлся шустрый один из тысячи или миллиона, взял строчки на вооружение и пошёл вершить историю Земли. Ну, вот вам пример – Карл Маркс – писатель, Владимир Ульянов – исполнитель…  Юный романтик, коих пруд пруди под воздействием воли автора, вбивает себе в голову идею, взрослеет и с годами, считая её уже целиком своей, воплощает в жизнь…  Возможно и автор давно канул в лету, но произведения его живы…   
               Не сильные мира сего вершат историю, они такие же пешки, как и другие… историю вершат те, кто её пишет… Кто пишет классно, кем зачитываются, не только современники, но и потомки, спустя сотни лет. Вспомните Бунина. Он непревзойдённый мастер слова, строчки, что рождались под умелой рукой, воздушны, легковесны. О! Как он описывал природу, но…  Многие слышали фамилию писателя, в школьной программе он есть, но согласитесь честно, положа руку на сердце,  мало кто читал его произведения. А Дюма? Комментарии излишни. Несмотря на то, что Бунин пишет не хуже, возможно даже и лучше, не смотря на словесные кружева, расцветавшие под рукой профессионала, зачитываемся мы всё-таки строчками Дюма. 
             «Вот и я», - думал Артём, - пишу не для славы, просто пытаюсь сдвинуть мир с мёртвой точки, сделать  его хоть на чуточку, хоть на миллиметр лучше. Работа идёт легко, роман задуман давно,  продуман до мелочей. Создавая  легковесные рассказы, работая над монолитными романами, он невольно все эти годы возвращался к Главной Книге. Набрасывал будущий скелет произведения, мал по малу кропал наброски глав. И когда позволил себе приступить к работе над Главной Книгой он был готов. Созрел, дорос…  И вот пальцы стучат по клавиатуре, сердце переполняет незнакомое чувство полёта, а за спиной режут небо крылья.
             За окном стемнело. Как быстро пролетел день! Да и Бог с ним, когда рядом включённый комп, а в голове как рой пчёл копошатся образы, сюжеты, нетерпеливо скачут, ожидая своего часа, чтобы оформиться в буквы, строчки. Дверной звонок разорвал мерное гудение компа резко, настойчиво, как удар сабли. Артём прошлёпал босыми ногами в коридор, дверь открылась легко, в квартиру влетела Галина, весёлая, щебечущая, пахнущая весной. Рыжие волосы развиваются, словно в них живёт ветер, в глазах полыхает тёмный огонь, короткий сарафан любовно обхватывает осиную талию, нескончаемые ноги поглядывают острыми коленками.
   - Прости Артём! Соскучилась, - произнесла она.
              Руки сомкнулись на шее, сцепились намертво, она встала на цыпочки, губы розовым сочным бантиком потянулись навстречу. Целовалась Галина всегда, будто в последний раз, до головокружения…
   - Мы же на завтра договаривались? - спросил Артём.
   - Я со-ску-чи-лась. Я очень соскучилась,  - ответила она.
   - Я тоже, - сказал он.
   - Ты прости меня, заскочу в ванную ненадолго, на улице жара, - сказала Галя.
               Она скользнула по коридору, через минуту зашумела вода, послышался визг, Артём забыл предупредить, что горячую воду отключили два дня назад. Правда и холодная из крана в июльскую жару едва отличалась от горячей. Он представил, как одним движением Галина избавляется от одежды, королевской поступью вступает в ванную, струи прохладной воды обволакивают разгорячённое тело.
               Она выпорхнула свежая, порозовевшая, стрекозой пролетела по коридору, хлопнула дверь холодильника.
   - Вижу-вижу, недавно осуществил вылазку на вражескую территорию, холодильник полон, через пятнадцать минут жду на кухне, - донёсся её голос.
               Артём остановился на пороге кухни.
   - Да я ел недавно, - сказал он.
   - Знаю, я твоё недавно, один раз в день, позавчера. Пользуйся моментом, пока я у тебя. Если я не увижу сама, что ты сыт и доволен, как рыжий кот после миски сметаны, не успокоюсь, - сказала она.
              На плите, разбрасывая брызги, ворчала сковородка, рядом в кастрюле булькала вода, подпевал чайник. Он виновато посмотрел на комп в комнате, но монитор предательски погас, включив экономный режим, видно и бездушная машина чувствует причастность к мировому кризису, из коридора потекли сногсшибательные запахи, заставляя ноздри вздуться, как флаги на параде, а ноги помимо воли понесли к кухне.      
              Сердце ойкнуло и подскочило к горлу… или то желудок, да кто их разберёт, у мужчин же всё перепутано, и только женщины ещё с тех самых пещёрных времён знают единственный верный путь. Улыбка Галины освещала комнату, блики плясали по стенам. «И когда она всё успевает. Не иначе колдунья, или скатерть-самобранку в кармане носит», - подумал он. Стол, как в сказке щерился яствами. И кто бы мог подумать, что из содержимого моего худосочного холодильника… Вино дополнило трапезу, бокалы играли рубиновыми бликами, а в недрах просыпалась древняя сила…
              Как-то постепенно из кухни они переместились в спальню, кровать прогнулась под тяжестью двух тел, стоны слились воедино, пот тёк ручьём заливая простынь, не в такт поскрипывал матрас.               
    -О! Господи! Как хорошо! – прохрипела Галина.
    - Неплохо! – добавил Артём.
    - Ах, тебе всего лишь неплохо!? – спросила она.
    - Да пошутил я, просто супер, - ответил он.
    - Тебе не понравилось? Тогда я требую продолжения, до победного конца, - сказала она.
    - Понравилось! Понравилось, - сказал Артём.
              Передышка длилась недолго, разгорячённые тела слились в ненасытный клубок, потом не раз менялись местами… сверху, снизу, справа, слева, пока оба не упали в изнеможении…  Колени Артёма порозовели, стоны Анютки затихли в промокшей простыне, едва дышит, он чувствовал себя не лучше…  Кто же победил? Боюсь, пальма первенства стёрлась в процессе… 
              Заснуть так и не успели. Утро подкралось незаметно, рассвет скромным гостем заглянул в окно, на постель скользнули первые лучи, бархатными лепестками поцеловали кожу. Галина, отдохнувшая и бодрая, будто спала всю ночь без задних ног, суетилась на кухне, запах свежесваренного кофе и бутербродов плавал по комнате. Артём не заметил, как оказался за столом. Горячий кофе обжигал, но истощённые в ночных баталиях силы, капля за каплей возвращались.
   - Спасибо Артём! – сказала Гала.
   - За что? – спросил он.
   - За гостеприимство, за ночь, как всегда шикарную, - ответила она.
   - Да ладно, свои люди сочтёмся, в следующий раз ты сверху, - произнёс он.
   - Ах, ты, - сказала Галина.
               Она погрозила тонким пальчиком, а губы, розовые, пахнущие весной, уже тянулись к лицу Артёма.
   - Пока, я позвоню, - произнесла она.
   - Пока, - сказал он.
                Галина шагнула в зазеркалье, дверь давно закрылась, но в прихожей ещё долго плавали её запахи и отзвуки хрустального голоса. У Артёма защемило сердце…  Он прошёл в комнату, взгляд упал на компьютер, рука потянулась к клавиатуре…
                В животе заурчало. «Недавно же ел», - подумал он. Но часы показывали половину седьмого вечера. «Ого», - присвистнул Артём. Желудок, гад поёт серенады, почему писатели тоже жракать хотят, до сих пор не пойму, дверь холодильника противно скрипит, он не глядя, пошарил по полкам, нутро железного монстра хищно раздуло рёбра, в холодильнике шаром покати. «Хорошо вчера посидели», - мелькнула мысль. Рука путешествовала по полкам, везде натыкаясь на пустоту.  В животе предательски урчало, желудок, мёртвой хваткой вцепился в горло. 
             Монитор обиженно нахмурился, он отвёл взгляд, выключать комп не стал, ведь выходит ненадолго, на цыпочках, так что не скрипнула ни одна половица исчез из комнаты. Дверь со скрипом распахнулась в гостеприимно пахнущий мочой подъезд. Лифт в этот раз думал недолго, вяло поскрипывая, приполз почти сразу, створки широко распахнули объятья.
             Дом быстро остался позади, на перекрёстке красным оком мигнул светофор, Артём застыл на краю дороги. Автомобили, повизгивая покрышками, сорвались с места. Мальчишка лет двенадцати на роликовых коньках вылетел на дорогу. В памяти Артёма отпечатались золотистые волосы, рванные по последней моде джинсы и футболка мальчугана, страшный скрип тормозов ближайшей машины. Как в ту же секунду оказался возле него, выхватил мальчишку почти из-под колёс он и сам бы не смог объяснить. Водитель из открытого окна погрозил кулаком, поток машин понёсся мимо.
   - Ты что, жить надоело? – спросил Артём.
   - Нет, - ответил мальчишка.   
   - А зачем на дорогу выскочил? – продолжал допытываться Артём.
   - Да я бы успел между ними, они ж как черепахи, если б вы не помешали, - ответил мальчишка.
   - Ну, ты даёшь, я ж тебя из-под колёс вытащил, - произнёс Артём.
   - Не всё в жизни так, как нам кажется, - сказал мальчишка. 
   - Вот чудак чуть не погиб, а меня взрослого решил об устройстве мира просветить, - проговорил Артём.
   - А что вы взрослые о нём знаете, - произнёс мальчишка.
   - Ох, ох, ох, наверное, вы всё знаете? Тебя как зовут хоть? – спросил Артём.
   - Лука, - ответил мальчик.
   - А меня Артём, Артём Валерьяныч Селиванов, - поправился он.
   - Селиванов? Писатель? – спросил Лука.
   - Есть немного, - ответил Артём.
   - Ваша последняя книга вышла два месяца назад? – спросил мальчишка.
   - Ого! Да я вижу ты знаток моего скромного творчества! Давай-ка я тебя провожу до дома, если ты не против, а то ещё куда-нибудь угодишь, заодно расскажешь мне об устройстве мира, что мы взрослые не знаем, - сказал Артём.
   - Пошли, познакомлю со своими. Тебе можно, - сказал Лука.
                Они перешли дорогу, Артём едва поспевал, мальчишка из вежливости ехал медленно.
   - А свои, - это кто? – спросил Артём.
   - Свои – это свои, а люди нас зовут индиго, дети-индиго, - ответил мальчишка.
   - Индиго!? Да слышал о вас, но встречаться не приходилось. И кто же вы такие? - спросил писатель.
   - Обычные дети… люди… нового поколения…, - ответил Лука.
   - И… откуда же вы взялись? – спросил писатель.
   - Как и все люди… от папы с мамой…, - ответил Лука, на лицо наползла улыбка.
   - Так в чём же ваше отличие? – спросил Артём.
   - Мы люди переходного этапа, больше знаем, чувствуем не так, предвидим будущие события… и…- ответил Лука.
   - И? – спросил писатель.
   - А вот и мои друзья, - ответил мальчишка, указывая пальцем.
               От скамейки возле подъезда поднялись двое, парень, с курткой, увешанной значками, словно китель Брежнева орденами и юная веснушчатая девушка с острым носом и веснушками на щеках.
   - Это Аля и Роман, а это Селиванов - писатель, - представил он.
   - Здравствуйте, и зачем же я вам понадобился? – спросил Артём.
   - Больше, наверное, мы вам, чем вы нам, - ответил Лука.
   -  Я теряюсь в догадках, объясните, - ответил писатель.
   - А вы вспомните свой новый роман… - сказала девушка.
   - Что? Вы и об этом знаете? – спросил Артём.
   - Ну, о том, что писатель вынашивает новую идею и постоянно работает над новым сюжетом ни для кого не секрет.
   - Это для меня не ново, - сказал писатель.
   - Главное в чём именно заключается идея… и для кого она интересна… - вклинился в разговор парень со значками.
   - И так… зачем же всё-таки я вам понадобился? – спросил Артём.
   - Напишите о нас, - ответила Аля.
   - О вас? – переспросил писатель.
   - Да, об индиго. О новом времени, о грядущих переменах, что ждут человечество, о слепоте нынешних людей, нежелании меняться, стать лучше, чище, подготовиться к переходу, - ответил Лука.
   - К переходу? – спросил Артём.
   - Да к переходу. В новое время… в другое измерение, - ответил Роман.
   - Ждать осталось недолго, - добавила девушка.
                Артём обвёл подростков взглядом.
   - Нет, мы не обкуренные, нормальные, адекватные, - сказал Лука.
                Писатель вздрогнул, глаза округлились.
   - Вы и мысли читать умеете? – спросил он.
   - Умеем… это и многое другое, - ответил Роман.
   - И что же вы ещё умеете? – спросил писатель.
   - Вот Аля, например, видит ауру человека, мой взгляд пронзает человека насквозь, как рентген, одежда, кожа не преграда, я вижу, что у кого болит, кто чем страдает, а Лука мысли читать может, - произнёс Роман.
   - Я уже в этом убедился. Это все ваши таланты? – вновь спросил Артём.
   - Наши да, но другие ребята умеют другое, - ответил Лука.
   - И много вас? – спросил писатель.
   - Из тех, кто родился в последнее десятилетие большинство, - ответил Лука.
   - Это очень интересно! А зачем же я вам понадобился? – спросил Артём.
   - Так мы же вам говорили, напишите о нас, - ответил Роман.
   - С какой стати, а может мне это неинтересно, - сказал писатель.
   - А вот здесь, как раз наши интересы пересекаются, - произнёс Лука.
   - В чём именно? – спросил Артём.
   - Но это же очевидно, вы же почти, как мы. Вы писатели, многое предвидите заранее, вы вершите судьбы Земли, конечно население, простые хомосапиенс об этом не знают, и все уверенны, что ими правит правительство государства, но мы то знаем, кто правит миром на самом деле, - сказал Роман.
   - И кто же? – спросил писатель.
   - Не прибедняйтесь, Артём Валерьяныч! Во все времена миром правили не руководители государства, а те кто создавал идеи. Писатели… Идеи плавали в воздухе, умные головы, как опытные рыбаки вылавливали  их в мировом океане, слова оформляли в значки на папирусе, затем в буквы на бумаге. И вот уже чуть позже написанное на бумаге становилось нормой жизни, догмой, население той или иной страны жило по законам, первоначально написанным обычным писателем, позднее отредактированным юристами. А что сейчас? Разве не так? Писатели ухватывают самую суть, будь-то стихи, будь-то проза? Или что-то другое? Они всегда во все времена были впереди всего человечества, поэты, писатели - авангард «Индиго»… - Лука.
             В груди кольнуло. Артём оглядел всю троицу. Лука, Роман и девушка, что так и не удосужилась назвать своего имени, смотрели в упор, взгляды не по-детски буравили душу…



2008г.