next to nothing

прокалывает тонкую плёнку льда швейной иглой, говорит какую-то очередную банальность типа "видишь гной - эвакуируй". я театрально разваливаюсь на диване: "это ты вообще сейчас к чему?"
- это моя жизненная позиция.
- тогда - да, это многое объясняет.
очередная симпатичная девочка-юрист или девочка-медик или я боюсь даже думать кто ещё. пара занудных стихотворений про войну и любовь. я провожу разделительную полосу по грязному паркету, ложусь на раскладушку и размазываю остатки мела по лицу - как в том фильме, только никто из нас не помнит, как он назывался.
"я - дойная корова. я хотела бы дать молока, но я не могу"
"всё, что я буду сейчас говорить - шутка. даже не думай воспринимать это всерьёз"
"да, теперь многие отказываются"
да.
я так думаю, ты ещё долго не пил молоко после всего этого, а у меня появился новый фетиш. это даже покруче, чем аспирин и высшее общество, хоть и не так эстетично. и если тебя всё ещё интересует моё мнение, то нет, ты ничерта не похож на её старшего брата. мне просто хотелось поиздеваться, мне стало от этого чуть веселее.
вся эта лирика и гроша ломаного не стоила. я встал с раскладушки, надел парадный мундир второго пришествия и вышел на лестницу полюбоваться, как умирает твоё желание жить. ты немного переигрываешь - всегда. на самом деле, всё не так уж изменилось. это только в Инсбруке трамваи приходили вовремя, а у нас тут только шаги по отрывному календарю всю жизнь сверяли. так что все эти смерти на чёрной лестнице были ещё тогда лишены смысла.
к тому моменту, когда мы всё-таки доехали до кольцевой, желание сдохнуть окончательно оформилось где-то в районе правого, а может, и левого полушария.
- может, в зоопарк сходим?
- хватит с меня на сегодня зоопарка.
"следующая станция - киевская"
можно прикрыть ладонью глаза и по возможности представить, что тебя здесь нет.
можно через силу улыбнуться ей и, всё же, сводить её в зоопарк, отмотав плёнку на пару сантиметров назад.
можно поехать к Л. и вымутить немного денег, хлеба и зрелищ.
можно.
пробираясь сквозь толпу спартачей и ментов, пытаюсь добраться до местообитания Л.
солнце стыдливо краснеет, смущённо прикрываясь крышей морга.
- ну чего ты со мной потащилась? - спрашиваю.
- да похуй, всё равно же делать нечего.
"если вам нечего делать, пожалуйста, не делайте этого здесь". автор фразы мне неизвестен, но под каждым словом я бы подписался. одно "но": это предложение никогда не работает. всегда нужны более веские доводы, хорошенько приправленные различными склонениями и модификациями слова "***".
- ладно, проехали. подожди меня здесь.
я не вернулся, конечно. где-то далеко впереди маячил памятник человеческим порокам и моё светлое будущее на набережной Москвы-реки. но она, разумеется, была уже там, танцевала свои нелепые танцы на отсыревших досках причала, и в одной её руке по-прежнему была льдинка, а в другой - та самая швейная игла.
drums. drums in the deep.
приехали.
- я всё про тебя знаю.
сажусь на доски, облокачиваюсь спиной на какую-то железку, торчащую из плоскости настила. если сузить до точки своё окно в мир, то мир снова станет вроде бы как почти приемлемым. или так - станешь приемлемым ты сам. чуть дальше - и вокруг не останется ничего, кроме обволакивающей тебя темноты. пульс нитевидный, апноэ, что там ещё? не важно. всё в норме - сейчас. вот только она... да, кстати, что бы это всё вообще значило?.. впрочем, неважно. вечер вместе с рекой постепенно скрывается по ту сторону опускающихся век.
- эй, ты меня слышишь?
- да, - нехотя открываю глаза, - что ещё?
- тебя всё это не удивляет?
- а должно?
- наверно.
- как скажешь.
он нашёл меня ближе к ночи, на той самой раскладушке. моё лицо по-прежнему было вымазано мелом. за открытым настежь окном пьяные девицы распевали песни про несчастную любовь, ойморозмороз и прочие хиты из своего репертуара. время двинулось с места, снова начало стекать с циферблата, но я не заметил этого. её не было больше. ни в комнате, ни на набережной, ни в том лабиринтоподобном дворе на спортивной. это было так хорошо, чёрт, это было лучше всего на свете.
минутой позже знакомый голос в телефонных проводах спросил: "ну так как, всё ещё не удивляет?"
- нет, - ответил я и повесил трубку.
по телевизору показывали завтрашний снег и анонс значения числа "пи" на послезавтра.