Стальные слёзы

               



                АЛЕКСАНДР  СЕЛЯНИН



                «СТАЛЬНЫЕ СЛЁЗЫ». 



                Боевая сказка.               


               

                Авантюрный военно-приключенческий роман.




         Эту книгу  я посвящаю всем моим армейским товарищам, с которыми приходилось делить радости, тяготы и лишения армейской службы в разных странах и регионах нашей огромной Родины.




        В истории нашего, некогда могучего государства СССР, было много интересных и подчас не вероятных событий, о которых, в силу политических и ведомственных интересов, старались не разглашать. Опираясь на фабулу событий, действительно имевших место в нашей истории, автор позволил себе, изложить по-своему, видение тех событий в живой, приключенческой форме. Для создания персонажей своей книги, автор использовал образы и характеры людей, с которыми его сталкивала судьба. Место действия и детали событий вымышлены. Совпадения имён и названий мест с реально существующими лицами и местами, могут быть только случайными.
   



        Ни одна из частей этой книги, не может быть воспроизведена или использована в любой форме и любом виде, без разрешения автора и издателя. Нарушение авторских прав преследуется по Закону и является уголовно наказуемым преступлением.
 



                г. Сосновый Бор                               

                2006 г.


                1 часть.


                « РОЖДЁННЫЙ В ПЛАМЕНИ».


               

                1.

 
          В звенящей тишине теплого летнего утра, едва слышно поскрипывали ремни новеньких портупей. Кожаная подошва хромовых офицерских сапог непривычно скользила по брусчатке плаца. После тяжелых солдатских ботинок, ноги казались легкими, им явно не стоялось на месте. Слегка скосив взгляд влево, Виктор посмотрел вдоль идеально ровной шеренги курсантов, уходящей далеко в другой конец плаца.
          Силой и мощью веяло от этой, идеально вымуштрованной массы крепких, здоровых парней. Казалось, нет в мире силы, которая могла бы сокрушить этот могучий строй, частью которого ощущал себя вчерашний курсант, а нынче командир Рабоче-крестьянской Красной Армии младший лейтенант Шувалов.
          Позади несколько лет напряженной учебы в военно-командном училище, в которое он поступил, бросив третий курс финансово-экономического факультета Университета. Позади зачеты и экзамены, холодные ночи в карауле и мытье посуды в наряде по столовой. Позади отчаянные самоволки и жаркие поцелуи с местными красотками, в кустах соседнего городского парка. Через это прошли почти все кадровые офицеры, когда-либо оканчивавшие военное училище. Ну, конечно, кроме самых «правильных».
         - К торжественному маршу! – сухо отчеканили четыре шага командиры взводов и шесть шагов командиры рот, встав впереди курсантского строя.
         - По ротно! – звонко щелкнули каблуки сапог командиров, повернувшихся на право.
         - Первая рота прямо, остальные напра – во! – сотни тел, одновременно сделали поворот и громыхнув каблуками, опять  застыли.
        - Дистанция одного линейного! – звонко командовал зам начальника училища по боевой подготовке. – Равнение на Знамя! – эхо билось в квадрате зданий.
        - Шагом! – дирижер училищного оркестра поднял вверх руки. Весь строй, чуть подался вперёд.
        - Марш! – с одновременным ударом сотен сапог о брусчатку плаца, грянул гром оркестра.    Огромная людская масса одновременно колыхнулась и начала раскачиваться как маятник, поочередно выпуская из своей стены, построенные в правильные квадраты, строи курсантов. В Армии такой строй называют «коробкой». Проходя мимо трибуны, на которой, сверкая орденами, стояли начальник училища с заместителями и несколькими представителями Наркомата Обороны, курсанты, по команде впереди идущего офицера, одновременно с выкриком – И раз! – поворачивали головы на право, в сторону трибуны. Перед трибуной, с почётным караулом, находилось Боевое Знамя училища. С ним сейчас, прощались выпускники.
        - «Сегодня, честь пройти первыми, в последний раз, по училищному плацу, предоставлена им – выпускникам 1940 года!» - Виктор чувствовал, как в груди что-то щемит от предстоящей разлуки со стенами родного училища, в которых прошли несколько лет его жизни. Возможно, он больше никогда не увидит своих товарищей, которые, после летнего отпуска, разъедутся во все концы нашей необъятной страны. Сейчас, справа, прижимаясь к нему локоть к локтю, идет его друг и соучастник всех его похождений - здоровяк Санек. Слева, старательно выгибая грудь, марширует красавец-лезгин Ариф Олагаев. Еще левее, рыжий аварец Мишка Гучинов, смешно таращит глаза на начальство, стоящее на трибуне. Только в одном их взводе собрались представители десяти национальностей! Всех своих детей может обуть, одеть, накормить и выучить могучая советская Родина. От этого, еще радостнее  на душе, – «Что ждёт его впереди? Душа жаждет подвига, борьбы, движения  вперед! Чтобы «гореть, а не коптить», идти не оглядываясь. Вперед и только вперед!»          
        Он всегда был первым и верил, что рожден для того, чтобы идти впереди других. Быть лучшим, быть первым во всем: в учебе и спорте, в стрельбе и рукопашном бое, в танцах и амурных похождениях, за карточным столом и на загородной пирушке.                - «Слабаки - сами виноваты в своей слабости! Только сильная воля позволяет стать сильным душой и телом. Только сильный духом может стать лидером, вожаком! За ним пойдут остальные, более слабые, но верящие в него – вожака!»
        Шувалов был твердо убежден в том, что в Армии, его подразделение будет лучшим во всем потому, что он знает, как этого достичь! Дальше, он, пока, не хотел загадывать о тех  вершинах, которые он может достичь, а возможно  и достигнет. Он предчувствует это и так будет! Он так решил!»
        По команде идущего впереди строя лейтенанта, весь взвод, не меняя темпа движения, как один, выполнили поворот «напра-во!» Сойдя с парадной дорожки плаца, выпускники выполнили команду «кру-гом!»  и  встали лицом к проходившим мимо подразделениям.
        Это уже стало традицией. Младшие курсы, как бы отдавали честь знамени и тем, кто уже прошел трудный путь рождения офицера. Они с завистью смотрели на выпускников и с тоской думали о том, что впереди самый тяжелый год учебы. – «Эх, поскорее бы уж закончить учебу и на свободу! Иди куда хочешь, делай что хочешь! Ни тебе забора, за которым всегда стоят красавицы–девчонки, ни тебе патруля, который всех гоняет. Не дает даже познакомиться. Да, офицер, это вам не хухры-мухры!»                Отгремел парадный оркестр, закончилась торжественная часть. Младшие курсы увели в казарму и теперь на плац, к выпускникам, хлынула толпа родных и близких. Размахивая букетами, детвора бежала к своим старшим братьям. Матери, промокали платочками набежавшие слезы счастья за своих деточек. Отцы, гордо выпячивая грудь, обнимали сыновей за плечи. А ведь когда-то и они были соколами, да и сейчас еще, во многом, могли бы  дать фору молодым. Юные жены, прижавшись к локтям мужей-офицеров, терлись щекой, как кошки, о плечо новеньких гимнастерок. Они сегодня, тоже начинали новую жизнь, - жизнь жены офицера. И пусть впереди их ждут неустроенный быт далеких гарнизонов, частые разлуки и ночные тревоги, но звание офицерской жены – это уже статус! Достаточно посмотреть, как они украдкой бросают победный взгляд на тех девиц, чей жребий и дальше стоять у забора, в надежде, на счастливое знакомство с каким-нибудь шустрым курсантиком.               
         – «Эх, девчонки,  девчонки! Сколько счастливых судеб началось у этого забора  и сколько семейных драм происходит потом, когда спадает с глаз пелена девичьих грез. И все-таки, каждая надеется, что именно ей выпадет счастливый лотерейный билет! – Странно, – подумал Виктор, идя навстречу своим родителям. – Неужели женщины стремятся выскочить замуж за офицера, действуя чисто интуитивно, на уровне подсознания? Офицеры, всегда были элитой в любом государстве. В  военные училища всегда был строгий отбор наиболее здоровых и эрудированных парней. Пусть говорят, что в Армии все тупые, но почему же не бегают девчонки за студентами гражданских  вузов? Офицеры - ученые, писатели, поэты, композиторы, которыми гордилась Россия, что тоже были тупые? Это обычная обывательская зависть к ним, более смелым и успешным».
          Виктор ухмыльнулся своим мыслям и, широко раскрыв объятия, пошел навстречу отцу с матерью. Они стояли в тени дерева на краю плаца, скромно радуясь за своего единственного красавца сына. Статный, чернявый, как и его предки по матери -  запорожские казаки, но с отцовским, гусарским шармом, Виктор разбил сердца многим местным  девицам. Но, это всё были мимолётные увлечения. Пока, он еще не встретил ту, единственную, за которую мог бы жизнь отдать не задумываясь. Прижав к широкой груди мать - маленькую, рано состарившуюся женщину, всегда одевавшуюся по-сельски, он нежно погладил ее седеющие волосы и улыбнулся отцу, ждавшему очереди на объятия сына.
           Батя – Артём Кириллович, был у него, что надо! Такой же высокий и статный, но шатен, с проседью на висках. Он умел и крепко поработать, и широко погулять! С матерью Виктора -  Анной Васильевной, он уже давно не жил, но, поддерживал материально.  Если нужно было, то и домашние дела делал, не спрашивая ее разрешения. Крышу починить, дров привезти и наколоть, сменить старые ворота на новые, забор покрасить.  Да мало ли дел наберется в доме, им же построенном когда-то в Зелёной балке, на окраине Запорожья. По женской части отец  был большой охотник. Из-за этого, когда-то и ушел из дома. Но! Он всегда считал, что семья у него одна, потому и не разводился с матерью, чтобы сын, - его гордость! – не чувствовал себя ущемленным. Виктор, обожал отца! Прожив много лет в Малороссии, отец бегло говорил по-украински и умел  легко найти общий язык, и с колхозником в поле, и с иностранным специалистом на стройке. Он владел тремя европейскими языками, но, особо старался это не афишировать, хотя сына им тоже обучил. Виктор обладал феноменальной памятью и ничего не читал и не повторял дважды!   
        - Ну, сына, поздравляю! – отец обнял его, похлопывая по спине. – Я горжусь тобой!  Дед Василь и Минк ждут тебя с нетерпением, на Хортице. Порадуй стариков! Хай побачять, якый у нас гарный козак вырос! – отец очень любил и уважал своего экзотического тестя и его не менее экзотического друга.
        - Держи! – он протянул Виктору тонкий, плоский свёрточек.
        - Что это, батя? – он посмотрел в глаза отцу.
        - Разверни, только молча! – отец показал глазами на сверток.
        Виктор, осторожно развернул свёрток и с удивлением уставился на генеральские погоны. На золотых погонах были нашиты по два черных, двуглавых орла.
        - Что это? – он недоуменно посмотрел на отца.
        - Это, погоны твоего деда! – отец накрыл их рукой от любопытных глаз. - Я сохранил их, чтобы передать тебе, как продолжателю династии военных. Правительства уходят и приходят, меняются знамёна и гимны, но, офицеры всегда остаются опорой и защитой своему народу и Отечеству! Твой дед, прадед и прапрадед, всегда верно служили Родине. Помни об этом и не посрами чести офицера!
        Виктор потрясённо молчал, - «Ни фига себе открытие! За такое сейчас к стенке поставят и фамилию не спросят! С другой стороны, чем моя профессия хуже династии врача или учителя? Каждый должен делать своё дело и делать его хорошо. История нас рассудит!»
         Он видел, с каким напряжением отец всматривается в его лицо, ожидая решения сына.
         - Всё нормально, батя! Чести офицерской не посрамлю! – он обнял отца, прижавшись щекой к его щеке.

               

                2.


    Ни одна веточка не шелохнулась, когда в вечерних сумерках, к старенькому домику на речном берегу, скользнула тень человека. Домик, с широкими загнутыми навесами на столбах, был явно не обычным для данной местности. Квадратный дверной проем, на лето,  закрывался рамой,  затянутой белым полотном. Снаружи проёма, висела плетёная из соломки циновка, с нарисованными двумя танцующими журавлями. Окна в домике были не крошечные и подслеповатые, как в обычных сельских хатах, а широкие и тоже затянутые рамками с белым полотном, разрисованным журавлями. Зимой, хозяин закрывал окна щитами, с утеплённым тряпками слоем и вставлял дверную коробку с узкой дверью, но весной, домик опять преображался.
         Старый японец Минк сидел на пороге домика и чинил рыбацкую сеть. Его жидкая белая бородёнка, иногда вздрагивала, когда старик досадливо цокал языком. Сеть была старая и часто рвалась прямо в руках. С какого-то момента он перестал цокать языком, как будто бы сосредоточившись на очередной прорехе. Он уже почувствовал, что в кустах кто-то притаился и смотрит на него, но не подавал вида. Потом, как бы вспомнив что-то, по стариковски, медленно встал и зашёл в дом. Притаившись за полотняной рамой, Минк внимательно наблюдал за кустами, но всё же прозевал момент, когда два вытянутых пальца коснулись его сонной артерии на шее. Нет, это было не боевое касание. Это было только обозначение победы в схватке, которой не было.
          - Саё нара, Минк! – Виктор, отступив на шаг, улыбнулся. Притронувшись ладонями к своим коленям, он поклонился Минку
         - Здравствуй Виктор-сан! – поклонившись, Минк раскрыл объятия для своего единственного, на этой земле, ученика. Он похлопал парня по могучей, мускулистой спине. – Рад, что не забываешь старика!
       - Я тоже рад, что вижу тебя бодрым и здоровым! – улыбнулся Виктор. – Я всегда помню о тебе и твоих правилах поведения самурая!
       - Садись к столику. Сейчас мы с тобой отпразднуем встречу! – старик показал      Виктору рукой на центр комнаты, которая была вся отделана деревом. Непривычный в крестьянском доме деревянный пол, был чисто выскоблен и покрыт плетеным соломенным татами. По нему ходили босиком, и Виктор всегда соблюдал это правило. Хитрые ботинки разведчика, пошитые для него по рисунку Минка, старым евреем - сапожником Шлёмой, он снял ещё во дворе. Сегодня, Виктор убедился, что урок скрытого передвижения и маскировки, называемые Минком «полётом тени», им был исполнен не плохо.
          Распустив тесёмки на рукавах и брючинах пятнистого маскировочного комбинезона, Шувалов  прошел по соломенному мату, вспомнив, как когда-то впервые принял на нём боевую стойку. Здесь же, старый японец учил его управлять своей внутренней энергией «Цы». Мысленно направляя её вверх, старик становился настолько лёгким, что становился ногами на сырые куриные яйца, и они выдерживали его вес! Для чего это нужно было воину, Виктор понял, когда старик легко побежал по воде и, схватив за шею, испуганно взлетающую утку, прибежал обратно на берег. Не поверив своим глазам, Виктор тогда полез в реку и нырнул на том месте, где старик схватил утку. Там, до дна реки, было не менее трёх метров!
        - Ну, ты прямо как Иисус Христос, по воде ходишь! – восхищенно сказал паренёк, вылезая на берег из воды.
        - Ваш Бог, видимо был хороший мастер цыгун, если спокойно ходил по воде! – согласился Минк. – Этому, может научиться даже такой балбес, как ты! – старик не сильно постучал пальцем по лбу паренька. – Когда-то в Китае, при захвате буддийского монастыря нашими войсками, мне довелось своими глазами увидеть, как старый учитель цыгун, владеющий приёмом «дракона свернувшегося в кольца», спокойно оттолкнулся от пола и полетел как птица, раскинув руки! При этом, он менял направление и скорость полёта, как настоящая птица! Я изучал эту технику, пока мы стояли в монастыре, но, мне не хватило времени её освоить до конца. Война не стояла на месте! Мы выполняли приказ Императора! По этому, я верю, что человек умеет летать, просто он забыл, как это делать?
           - Ты научишь меня летать? – мальчуган смотрел на Минка, как на волшебника.
           - Я дам тебе знание, а сможешь им овладеть, или нет, зависит от твоей силы воли и того, - Минк посмотрел на потолок, - Кто дает человеку дар и талант! Чтобы овладеть техникой «дракона свернувшегося в кольцо» нужна Вера! И здесь, - Минк притронулся к сердцу, - И здесь, - он коснулся виска.
          - Вера во что? – Виктор с недоумением посмотрел на старика.
          - Вера в то, что воздух, такой же настоящий как камень, на который можно наступить ногой, или как вода и плыть в нем! Только тогда, когда ты поверишь в это, воздух станет для тебя тем, чем ты захочешь! Вера и только вера сделает тебя легче воздуха!
          - А как достичь этой Веры?
          - Сначала нужно научиться медитации – абсолютного погружения в свое сознание! Для этого нужно сесть в позу «лотоса». – Старик сел, положив левую ступню на правое бедро к животу, потом правую ступню на левое бедро. Ладони опустил на колени. Он дождался, пока Виктор повторит его действия. – Теперь закрой глаза и слушай мой голос. Только мой голос! Для тебя не существует ничего, кроме моего голоса! – Речь старика становилась все медленнее и тише, словно он засыпал. – Тебе тепло и спокойно! Твои веки становятся тяжелыми. Мышцы лица расслабляются. Расслабляются плечи, руки, спина, живот, ноги. Тебе легко и спокойно! Твое дыхание замедляется, замедляется. Сердце бьётся все реже, реже. Ты не слышишь шумов, не ощущаешь запахов, не чувствуешь татами под собой! Ты не чувствуешь свое тело. Твое сознание отделяется от тела. Вот ты уже видишь себя сверху. Поднимаешься все выше и выше. Теперь вспомни комнату, в которой мы сидим на татами. Вспомни каждую мелочь, каждую деталь, пока комната полностью не появится  в твоем сознании. Задержись на мгновение. Ты ничего не забыл? Теперь начинай удалять из сознания предмет за предметом, вещь за вещью, пока не останутся голые стены! Теперь удаляй стены, дом, остров, реку, землю вокруг реки. Удаляй волость, страну, континенты, планету, созвездия, галактики, вселенную. Все проваливается в черноту. Все! Ты остался один! Ты паришь в пустоте! Прикажи исчезнуть своему сознанию! Совершенная пустота! В этой пустоте нет мыслей, нет боли, нет памяти! Нет времени! – Старик замолк.
          В какое-то мгновение Виктору показалось, что он увидел, почувствовал осязаемо воздух! Сначала как студень, потом, как лед! Он стал опираться на него. Лед, легко выдержал его вес! – «Нет, но это же не лед, а воздух!» - в ту же секунду он открыл глаза и увидел, что упирается макушкой головы в потолок. Его тело мгновенно стало свинцово тяжелым и он, со страшной силой ударился задом об пол.
          Прошло больше десяти лет.
           На красивом соломенном мате стоял низенький столик. Виктор, сел по-японски, на пятки и стал терпеливо наблюдать, как Минк выставляет на стол рыбу и рис. Потом, заговорщицки подмигнув, старик достал глиняную бутылочку, с его любимой рисовой водкой саке, собственного приготовления. Минк, так и не привык к украинской самогонке. Выпив саке, он начинал петь самурайские песни, закрыв глаза, и смешно раскачиваясь взад и вперёд. Виктор, не все понимал из того, о чём поёт старик, хотя знал не мало японских слов. Минк пел о том, что был командиром разведчиков под Порт-Артуром. Как русский снаряд контузил его, и он, без сознания, попал в плен. Как долгими зимними днями и ночами, их, раненных, везли на запад России, чтобы показать пленных японцев столичной публике. Много вода утекло с тех пор в Днепре. Жизнь помотала Минка по России и завела в Малороссию. Он, повстречал здесь симпатичную, похожую на японку, девушку Таю. Они женились, и у них родился мальчик. Но, не долгим было их счастье. В голодном двадцать седьмом году, когда Минк был на заработках, жена и сын умерли. После этого Минк больше не женился. Он, удалился подальше от людей, на остров Хортицу, где построил в безлюдном месте свой не обычный, японский домик. Жившие на острове козаки, сначала хотели выгнать чужака, но, когда увидели, какие он плетёт великолепные  рыболовные сети, отступились. -  Бог с ним, пусть живёт! Хотя и нехристь, а всё же человек?
             Со временем, у него здесь появился друг – местный запорожский казак Василь. Рыбная ловля их сдружила, но, пили они всё равно, один саке, другой самогон. Иногда они, подвыпив, начинали выяснять на кулаках, чей рукопашный бой лучше, - японское карате или казацкий приклад?
            Мальчуганом, увидев такой бой, между ещё крепкими мужиками, Виктор, буквально заболел рукопашным боем. Он, замучил деда просьбой, научить казацкому прикладу, который, оказался круче и надежней, чем карате. Но, и у Минка, Виктор постоянно учился всему, что тот ещё помнил. Метание любых предметов из любых положений по подвижной, не подвижной и летящей цели. Нанесение особых, молниеносных ударов по жизненно важным точкам. Обездвижевание человека касанием. Особенно, Виктору нравились занятия с Минком по подготовке разведчиков. Скрытное передвижение, маскировка, внезапное нападение на часового. Умение долго бежать и не уставать. Быстро ориентироваться на местности и определять разными способами расстояния до предметов. Нырять и развязываться под водой. Питаться червями, лягушками и змеями. Закапываться и мгновенно исчезать, применяя дымовые шарики-бомбочки. Японец умел резким криком «Киа!» свалить человека с ног, или, даже разбить тонкостенный глиняный горшок с расстояния в пять шагов. Здесь Минк был в своей стихии. В своё время, в Японской Армии, он считался лучшим специалистом, экспертом полевой разведки. Годы, старые ранения давали себя знать, но знания остались!
            Дед Василь, узнав о таких занятиях, стал ревновать внука.  Начал обучать его искусству казаков-пластунов. Виктор, как губка, впитывал обе эти древние воинские школы. Обладая феноменальной памятью, прекрасными  физическими данными,  быстро усваивал каждый урок. Он мечтал о том, что когда-нибудь, когда станет взрослым, создаст свою систему подготовки разведчиков, основанную на обобщённом и переосмысленном опыте старших поколений. А главное, он всё-таки освоит тайну полёта человека!
            Шли годы. Закалялись тело и воля. Старели его учителя. Закончив с отличием среднюю школу, Виктор, увлёкся своей одноклассницей Валей. Первая любовь, как тяжелая болезнь. Ею нужно переболеть. Он поступил вместе с ней на финансово экономический факультет Университета. Роман продолжался почти два года, пока однажды, он не увидел её с другим парнем - красавцем, чемпионом города по боксу. В тот момент, он стоял в тени  афиши. Свет от фонарного столба освещал Валю и её нового избранника. Не догадываясь, что Виктор стоит рядом и всё слышит, они потешались над его влюблённостью. Обида захлестнула Виктора. Девушку, он не тронул, но здорового парня - лучшего боксёра в городе, бил долго и вдумчиво.
           Потом, Виктор поступил в пехотное училище. Видеться со своими стариками-наставниками стал  редко, только в отпуске. Он помнил обещание, данное старикам, - не афишировать свои боевые навыки и знания в училище, но, природа иногда брала своё. Молодость, как шампанское, иногда ударяла в голову! Однажды, вместе с другом Саней Батениным, сидел в спортзале училища. Проходил финал соревнований по рукопашному бою. Неожиданно, Виктор попросил судью соревнований разрешить ему выступить, после финала, против чемпиона училища по рукопашному бою. Это, мол, на результат ни в коем случае не повлияет! Однокашники заорали, - Давай Витёк, покажи класс! - Нынешний чемпион училища сержант Косулин, был из тех «правильных» парней, которые маму родную не пожалеют, но доложат по инстанции о замеченном нарушении. Таких ценят только «наверху», но в своей роте он изгой. Сержант , снисходительно улыбаясь, кивнул судье, что бы тот разрешил Виктору выйти на татами, для развлечения зрителей! Каково же было удивление курсантов, когда Шувалов стал мотать чемпиона, как тряпичный манекен! Проведя болевой приём невиданным способом, спокойно дождался, пока чемпион признает своё поражение, хлопая ладонью по татами. После чего, спокойно одел ремень и, заправив гимнастёрку, опять уселся возле Санька.
            - Как я его? – Виктор ожидал похвалы друга.
            - Ну, ты и придурок! – неожиданно сказал Саня, после чего улыбнулся и ткнул Виктора кулаком под ребро. – Сорвал людям спортивный праздник.
              Действительно, на татами выбежал военврач с санитарами, уложили чемпиона на носилки и унесли в санчасть. Награждать пришлось лишь занявших второе и третье место. Да! Быстро пролетели курсантские годы.
            Сегодня Минк чувствовал, что видится с Виктором перед долгой разлукой. Спев ему боевую песню самурая, встал и извлёк из рукава необычный нож японского разведчика. Этот нож отличался от уже известных Виктору метательных ножей и «ножа выживания», которые он сам смастерил под руководством Минка. Этот нож в ножнах, крепился ремешками к правому предплечью. Нож, мог либо выскользнуть в ладонь для удара, либо, при резком движении руки, сверкнувшей молнией, пробить дюймовую доску на вылет за двадцать шагов. Минк, резко выбросил от груди руку вперед и нож, с гулом, по самую рукоятку, пробил тяжёлую разделочную доску. Она стояла на перевёрнутой корзине в пятнадцати шагах от крыльца. Но, самое главное, что доска опиралась на тонкий прутик, который не сломался при ударе ножом.
            - Ух ты! – вырвалось у Виктора, когда он оценил пробивную силу ножа.                - Этот нож мне когда-то вручил потомок сёгуна Хирохито, за спасение его жизни. Он режет сталь и может пробить солдатскую каску. Главное помни, что сила воина не здесь, - старик  нажал на руке бицепс Виктора, - А здесь и здесь! – он ткнул пальцем по очереди в сердце и в висок. – Сила духа, всегда побеждает силу физическую! Если не можешь найти выход из ситуации, вспомни, где вход, и выходи через него! Мой дух всегда будет с тобой, когда нужен будет совет. Мысленно вызови меня и расскажи о своей беде. Главное, не теряй время на колебания! А теперь, прощай! Тебя, наверное, уже ждут дома,– старик прикрыл глаза и уснул сидя, спокойным старческим сном.





                3.

   Раскаленное добела солнце, начало, постепенно, скатываться к закату. Виктор, дремавший в тени ветвей плакучей ивы, внезапно проснулся от плеска воды. Большие волны, поднятые проходящим мимо старым буксиром, едва не доставали до его ног. – «Во прет! – подумал он,  следя за клубами дыма, вырывающимися из трубы парохода. - Ну, еще разок окунусь и домой. Сегодня будет застолье, на которое соберутся родичи, друзья и соседи. Эх, гульнем напоследок!» - Сделав глубокий вдох, Виктор нырнул в теплую днепровскую воду  и,  вынырнув далеко от берега, перевернулся на спину.
              Могучая река неспешно катила свои воды, покачивая его загорелое, мускулистое тело. С высоты птичьего полета, Виктор казался светлым пятнышком на темной воде  огромного русла реки. На мгновение, он почувствовал собственную малость в сравнении с Днепром,  - «Но нет, я сильный и смелый! Нет в мире преграды, которую я не смогу преодолеть! Вперед и только вперед!» - Виктор, мощными гребками стал проталкивать свое тело против течения, стремясь вернуться к месту, где до этого вошел в воду. Течение лениво, как бы насмехаясь над его усилиями, удерживало его на месте. - «Врешь, не возьмешь!» – он еще яростнее стал работать руками и ногами, стараясь двигаться наискось, чтобы течение само прижало его к берегу. Выбравшись на горячий песок,  с удовольствием почувствовал, как постепенно спадает напряжение в тугих мышцах и появляется приятная, спортивная усталость. Пригладив по привычке волосы ладонями,  не спеша пошел обратно к тому месту, где оставил свою одежду. Идти было недалеко, но растущие у самой воды кусты, вынуждали его каждый раз заходить в воду и идти вдоль берега. Внезапно, ему показалось, что выше по течению, что-то всплеснуло в воде.
            - «Ого! Наверное, крупная рыбина!?» – он вспомнил, как однажды в детстве, стал свидетелем того, как хортицкие казаки, выволокли сетью из днепровских глубин, двухсаженную щуку! Она была старая и зеленая, от слизи на спине. Огромная длинная пасть, как у крокодила, утыканная зубами похожими на  гвозди, не вызывали сомнения в том, что на обед, она могла себе позволить даже  собаку. Непроизвольно  прибавив ходу, Виктор, напряженно вглядывался в то место, где недавно был всплеск. – «Ага, вот опять!» – он увидел, как на поверхности показалось что-то, большое, замотанное в сеть. Это «что-то», отчаянно боролось, пытаясь высвободиться.   – Шалишь, не уйдешь! – лихо выкрикнул Виктор и ринулся на перерез плывущей сети. Он был не новичок и знал, какую опасность таит в себе сорванная с якорей, плывущая сеть. Другой человек может и махнул бы рукой на такую добычу, но только не Виктор. Риск и азарт были частью его натуры.  Умение мгновенно просчитывать ситуацию и необычайно развитая интуиция, еще с юношеских лет закрепила за ним  славу  везунчика. Вот и на этот раз, он рассчитывал подойти к запутавшейся добыче сверху по реке, чтобы свободные концы сети уплыли ниже по течению. Что-то светлое еще шевелилось, когда Виктор внезапно разглядел человеческое тело. Ждать было некогда. Зацепив пальцами левой руки ячейки сети, возле лица человека, чтобы оно хоть немного было над поверхностью воды, правой рукой стал мощно загребать в сторону кустов, подводя сеть по косой линии к берегу. К счастью, вскоре он почувствовал под ногами песчаное дно. Упираясь ногами, медленно стал приближаться к берегу. Удержать на месте плывущую сеть он не мог. Для этого понадобился бы  добрый десяток мужских рук. Поэтому, он медленно шел за ней по течению, но старался подводить ее ближе к берегу с тем, чтобы она зацепилась за кусты и остановилась. Ему это удалось! Тяжело переводя дыхание, Виктор почувствовал, как бешено колотится сердце. Времени на отдых не было, нужно срочно выпутывать человека из сети. Резать нечем. Захватив пальцами рук две ближайшие ячейки, он рванул изо всех сил. Потом еще раз. Сеть выдержала.
              - Ну, сука! – набрав в грудь воздуха, он заорал во все горло «Киа!» и рванул сеть с такой силой, что кажется  стальной трос лопнул бы. Сеть, с треском разорвалась и, в образовавшейся прорехе показалось плечо человека. Опять вдохнув воздуха, Виктор еще раз рванул сеть, и она опять поддалась. Через образовавшуюся дыру быстро стал высвобождать тело утопленника. Это оказалась девушка. Большая русая коса, заколотая шпильками перед купанием, запуталась в сети, которая также успела намотаться на все застежки купальника. Торопясь и матерясь, он стал сдирать с нее сеть, вместе с купальником, думая лишь о том, сколько времени она не дышит. Взвалив тело утопленницы на плечо,  быстро пошел по пояс в воде к видневшемуся между кустов маленькому песчаному  пляжу.               
             – «Откачаю или нет? Нужно откачать, нужно! Вспоминай все, чему тебя учили по оказанию первой медицинской помощи. -  Неся девушку на плече, он чувствовал, как из ее рта вода течет ему на поясницу. – Это хорошо, уже полдела сделано!»
              Положив девушку на песок, быстро выкопал под ее головой ямку, нагребая песок под затылок. Голова запрокинулась, и язык освободил гортань для дыхания. Зажав пальцами левой руки ее тонкие ноздри, правой, оттянул вниз подбородок и, припав  к ее посиневшим губам, сделал мощный выдох. Ее грудь поднялась, и тут он увидел, какая у нее шикарная грудь. – «Вот это сосы! Спасать, спасать, срочно спасать!»
              Наложив основание одной ладони на основание другой, он сделал три-четыре резких, но не слишком сильных нажатия между грудями. Потом, опять глубокий вдох и выдох «рот в рот», и опять резкие нажатия в темпе сердцебиения. Вскоре, он вспотел, но продолжал работать в том же ритме. Перед глазами уже поплыли красные круги, когда тело девушки вдруг выгнулось дугой и, из открытого рта, вместе с кашлем, брызнула вода. Последним усилием, он перевернул девушку на живот и приподнял, ставя на четвереньки. Ее гибкое тело содрогалось от рвотного кашля, извиваясь в его руках. – «Все, будет жить!» – подумал Виктор и, повалившись на бок, уснул.
             Вечернее солнце уже начинало садиться за горизонт, уступая место вечерней прохладе. Зябко вздрогнув во сне, Виктор почувствовал, как затекла его левая рука.  Попытался переменить положение, но,  ничего не получилось. Он открыл глаза. Медленно приходя в себя, начал поворачивать голову. На его левой руке покоилась русоволосая голова спасенной им девушки. Повернувшись  набок,  Виктор стал ее разглядывать. Разметавшиеся пышные волосы цвета спелой пшеницы, обрамляли нежное личико. Тонкий прямой нос, пухленькие розовые губы и нежный подбородок говорили о том, что она явно не деревенская. Брови, как крылья чайки и длинные пушистые ресницы, придавали лицу девушки необычайную привлекательность.
            - « Интересно, какого цвета у нее глаза?» - подумал Виктор.
           Медленно переводя взгляд от лица ниже, он любовался ее точеной шеей, красивыми плечами. Высокая, упругая грудь и плоский животик, пока она спала, приобрели вишневый оттенок под палящим южным солнцем.  – «Теперь, пару дней будет лежать пластом, пока не начнет облазить кожа», - прикинул он. Стройные крепкие ножки с тонкими щиколотками, завершали осмотр незнакомки. Тихонько, взяв правой рукой ее тонкую, изящную кисть, Виктор полюбовался на длинные, музыкальные пальцы, с ухоженными ногтями-миндалинками. - «Да, братан! Сегодня ты не деву вытащил из реки, а три шестерки из прикупа! Девочка – жемчужина! – усмехнулся он своему везению - Стоп! Она же совсем голая! Не могу же я, как джентльмен, отдать ей свои трусы? А ей, без одежды, даже лучше! Шедевр творения природы!» – Виктор окинул еще раз взглядом ее тело и начал потихоньку вытаскивать руку из-под головы девушки.
              Пока она спала, Шувалов сбегал, к тому месту, где оставил на берегу свою одежду. Брюки он оставил себе, а рубаху накинул на тело девушки.
            Словно взмахнув ресницами-крыльями, она открыла чуть приподнятые к вискам, большие глаза. Они были необычного, бирюзового цвета. Зрачки остановились на Викторе. Она явно не понимала, что происходит? Девушка сделала глубокий вдох. Ее розовые губы приоткрылись, и стал виден ряд прелестных, белых зубов.
           - Ну, Венера Милосская, мать твою! – не выдержал Виктор и, мысленно махнув на все рукой, нежно припал губами к ее губам. Они теперь оказались тёплыми и нежными, как лепестки розы, как губы младенца. Это так удивило его, что он опять припал к ним, как  к чуду, боясь, что это ему всего лишь кажется. Но нет, он опять чувствует их опьяняющую нежность и боится оторваться от них, пытаясь ещё, хоть на мгновение, продлить это головокружительное ощущение. – «Нет! Нет! Такого не может быть!» – лихорадочно думал он. В его жизни уже были девушки. В основном опытные и умелые в любовных утехах. Другие ему пока и не нужны были. Он не собирался обзаводиться семьей. Возможно потом, когда уже реально достигнет высокой планки, в виде галифе с лампасами. Пока, ему хватало общества красивых и веселых подружек, готовых выполнить любое его желание и не надоедавших разговорами о замужестве.                Она не сопротивлялась. Лишь удивленно смотрела на незнакомого парня, целовавшего ее. Память медленно возвращалась к ней, наполняя душу ужасом пережитого удушья и беспомощности. Она внезапно, порывисто обхватила его шею руками и прижалась на мгновение к его горячей груди, ища спасения и защиты. 
             - Ты кто?  - она вдруг оттолкнула его.
             - Кто-кто, конь в пальто! – Виктор уставился на неё весёлым взглядом.
             - Что ты делал? - она потрогал свои губы пальцами.
             - Я делал тебе искусственное дыхание! – он иронично заломил бровь.
             - Ой! – девушка вдруг заметила, что сидит голая, едва прикрытая чужой рубахой. – Отвернись! – приказала она, залившись стыдливым румянцем.
             - Пожалуйста! – Виктор демонстративно отвернулся.
            Она быстро накинула на себя рубаху.  Лихорадочно, стала застёгивать на ней пуговицы. Закатав рукава и стянув тонкую талию вытянутым из брюк Виктора ремнем,  немного успокоилась. Стоя на коленях, быстро расплела косу, на сколько это было возможно, выпутывая из волос водоросли, траву и какие-то мелкие веточки. Она изредка  смотрела на могучую спину парня и думала о том, как её угораздило сюда попасть?
             - Можешь повернуться! – девушка с подозрением смотрела в его глаза. – Где я? И кто ты?
            - Хорошо! – он пожал плечами. – Ты на Хортице, а я просто человек.
            - Тогда скажи мне, Просто Человек, как я здесь оказалась? – склонив голову к плечу, она смотрела на него снизу вверх.
            - Пришел я к реке, - он задумчиво поднял голову. - Гляжу, невод плывёт! Вытащил невод из реки, а в нём рыбка золотая! Взмолилась рыбка человечьим голосом: « Отпусти меня старче, три твои желания выполню!» -  А чё, думаю? – он почесал затылок, - Не плохое предложение! Ладно, говорю! Первое! Хочу, чтобы сейчас появилась девушка неземной красоты! Бац! А ты уже лежишь предо мной! Второе! – он дурашливо загнул следующий палец. - Хочу поцеловать эту девушку и стать добрым молодцем!
            - Ну, это ты уже сделал! – уточнила девушка. – И третье желание! Ну-ка, ну-ка, интересно! – она прищурила левый глаз.
            - Третье желание, чтобы она меня полюбила и стала моей женой! – он скромно опустил глаза.
            - Ну, ты даёшь! – она даже головой замотала от его наглости.
            - Ничего не знаю! – он сделал оскорблённое лицо. – Уговор дороже денег! Где рыбка? В реке? В реке! Так что ты теперь, моя невеста!
            - Что вы говорите? – приподняв брови, она покачала головой. – Ну, тогда хотя бы представьтесь, жених!
            Быстро поднявшись на ноги, он вытянул руки по швам и четко произнёс, - Младший лёйтенант РККА Виктор Шувалов! – с кивком головы, щёлкнул босыми пятками.
             Она, грациозно, как балерина, поднялась и, сделав книксен, томно произнесла, - Ольга Свиридова! Студентка Киевского Государственного Университета!
            - Ну вот! – он плотоядно потёр ладонь о ладонь, - Полдела уже сделано! Чего там ещё нам осталось сделать?
            Опустив голову, она искоса глянула на него с лукавой улыбкой. – Осталось получше узнать друг друга, полюбить, а потом познакомиться с родителями!
           - Ну, с первой половиной задания мы можем здесь, и сейчас справиться, а вот вторая часть отнимет уйму сил и времени! – он проказливо улыбнулся ей.
              - Но-но! – она погрозила ему пальчиком. – Товарищ младший лейтенант! Не гони лошадей! Всему своё время!
             - Да чего там тянуть! – его вдруг охватила волна любовного порыва к этой загорелой, необыкновенной девушке. – Я как из сетей тебя вытащил, так сразу и влюбился! Разрази меня гром на этом месте, если вру!
              Где-то вдалеке громыхнул гром приближающейся грозы. Это совпадение так рассмешило молодых, что они от смеха, чуть не попадали.
            - Эх ты, врунишка! – хохотала Ольга.
Порыв первого прохладного ветерка напомнил им, что гроза уже не далеко.
           - Ну что, дорогая, бежим? – фамильярно спросил Виктор, застёгивая брюки.
           - Конечно, дорогой! Только куда? – она оглянулась по сторонам.
           - Делай как я! – он взял в руку её узкую ладошку.
          Они побежали по выгоревшей траве через поле. Вскоре, они оказались на протоптанной дорожке, соединявшей лодочные сараи на южной оконечности острова и село, у нового днепровского русла. Старый Днепр, остался где-то далеко, слева.
          Молодые, сильные, они бежали на встречу чёрной грозовой туче, в которой сверкали молнии и раздавались пушечные раскаты грома.
          Первые капли дождя, взбивая фонтанчики пыли, ударили в иссохшую землю. Крупные, как шарики подшипника капли, чувствительно начали бить по голове и телу. Инстинктивно, прикрываясь ладошкой от тяжелых капель, Ольга в слепую бежала за Виктором, держась за его руку.
            - « До села бежать ещё далеко! – пронеслось в голове у Шувалова. – На голом месте молния убьёт. Где-то здесь, должен быть старый сарай на берегу!» - Он решительно свернул с дорожки и побежал через поле наискосок, в сторону берега. Вскоре, Виктор действительно заметил невдалеке покосившийся, старый сарай, с полу разобранной соломенной крышей.
          - Туда! – крикнул Виктор, показывая Ольге рукой на сарай.
         Ливень становился всё сильнее. Он уже гудел от несметного количества льющейся воды. Виктор с Ольгой вовремя вбежали в сарай, потому, что через несколько мгновений пошел град, да такой крупный, как куриное яйцо. Вжавшись в угол сарая, ещё прикрытый толстой соломенной стрихой, девушка, обхватила Виктора руками, пряча голову у него на груди. Он, развернулся спиной  к грозе и слегка наклонился, закрывая девушку телом. Рикошетя от торчащих стропил, градины больно били его в спину, но он сейчас готов был терпеть любую боль, только бы Ольга не разжимала объятий. Рубаха на ней промокла на сквозь и облепила загорелое тело. Он, чувствовал её тепло и это придавало ему силы. Сколько длился ливень, он уже не помнил. Упершись головой в согнутые руки, он кажется задремал. Очнувшись, заметил, что шум дождя почти стих. Ольга тоже дремала. Иногда, она зябко вздрагивала и сильней прижималась к нему. Виктор нежно обнял ее, стараясь хоть немного согреть. Ольга подняла лицо и посмотрела ему в глаза. Без слов они слились в нежном, бесконечном поцелуе. Постепенно, страсть овладела их молодыми, горячими телами. Они опустились на старую солому, и мир перестал для них существовать.               
               
               









                4.


             В село они пришли уже к сумеркам. Счастливые, усталые, по колени забрызганные грязью, своим полуголым видом перепугали Витину бабку. Она, вытаращившись, смотрела на незнакомую девушку в Витиной рубашке.
            - Шо це таке? – она показала пальцем на Ольгу.
            - Это бабусю, моя невеста! – радостно сообщил ей Виктор, прижимая к себе девушку.
            - А дэж цэ её одёжа? – недоуменно развела руками бабка.
            - Понимаешь бабуню, - терпеливо начал объяснять Виктор, - Она запуталась в сетях и начала тонуть. Чтобы освободить её из сети, я вынужден был содрать с неё купальник. Потому и отдал свою рубаху. Не идти же ей голой?
             Бабка подозрительно покосилась на девушку, но так ни к какому заключению не пришла. - Пишлы зи мною! – она поманила девушку рукой. Они скрылись за ситцевой занавеской, отгораживавшей угол в хате.
            Через некоторое время зажурчала вода, льющаяся из ковшика в тазик.  Потом, женщины о чём-то шушукались за занавеской. Виктор задремал на лавке, привалившись спиной к стене. Проснулся он оттого, что бабуля  тряхнула его за плечо.
           - Прокыдайся! Йды шыбэнык мытыся!
          Но, прежде, чем она успела вытолкать его из хаты, он успел оглянуться и увидел переодетую и заплетенную Ольгу. От удивления даже рот открыл, - « Вот это красавица!». Так, с открытым ртом, бабка и вытолкала его из хаты. Ольга заметила это.
           Став возле бочки с дождевой водой, Виктор скинул мокрые, грязные штаны и ковшом стал лить на себя воду. Когда он привёл себя в порядок и переоделся в новенькую гимнастёрку и синие галифе, из-за занавески вышла Ольга. Они с удивлением и восторгом разглядывали друг друга, узнавая и не узнавая предмет своей любви. Ладный, статный красавец в военной форме и грациозная дивчина в украинском наряде с пышной русой косой, словно созданы были друг для друга. Бабушка, глядя на них со стороны, всплакнула, вспомнив свою молодость, когда хлопцы, из-за неё, кольями дрались. Промакнув слёзы полой фартука, перекрестила их и благословляя, по очереди поцеловала в лоб.
             С улицы послышались голоса и весёлые переливы гармошки. Им вторил старый, обвешанный железками бубен, который наверно, помнил ветхозаветные времена запорожских казаков. Возле новой хаты, под сенью старой яблони, которую когда-то посадил ещё прадед Виктора, стояли столы. После грозы, девчата, помогавшие родителям Виктора организовывать вечеринку, уже успели убрать поломанные ветки и сучья. Вытерли и накрыли белым полотном столы. Бегая к летней кухне и обратно к столам, они проворно расставляли глиняные миски с вареной картошкой, капустой, кусками баранины и салом. Свежие, тугие помидоры, огурцы, зелёный лучок и зелень, складывали кучками. Красивые, местного, тонкого плетения блюда, наполнялись душистым домашним хлебом. Появились бутыли с мутноватым самогоном.
          - Оце, дило! – гомонили подходившие мужики. Они лихо подкручивали черные козацкие усы и озорно подмигивали раскрасневшимся молодкам. На такое застолье, как правило, сходились не только родичи, но и сватья, кумовья, сельсоветовское руководство, парторг, профорг и так далее. Короче, всё село, бо не дай Бог кого обидишь! Та ты шо! Враг на всю оставшуюся жизнь! Ну, а раз гуляют всем селом, то и на стол несут складчину. Кто бутыль самогона, кто кольцо колбасы, кто яиц десяток. Всёравно всё будет выпито и съедено, не в этот, так в следующий день, когда половина села придёт опохмелиться.
            Когда из-за угла хаты появился Виктор, под руку с Ольгой, шум прекратился. Все с интересом уставились на гарну панночку. Мужики цокали языками, качая головой. – Да, такая краля, не девка – мечта! 
            Женская половина застолья, по-разному реагировали на появление Ольги, но общая реакция была не радостной. – «Такого красавца увела – зараза! Откуда её черти принесли?» 
           Родители Виктора, удивлённые не меньше гостей, подошли к молодым.
          - Мама, отец! Познакомьтесь! Это моя невеста Ольга! – чуть смущаясь, сказал Виктор.
         - Здравствуйте! – сказала девушка и, смутившись, ткнулась носиком в плечо Виктора.
         Перед гостями было неловко затягивать паузу, по-этому родители пригласили молодых за стол. Место Виктору с Ольгой, сегодня было отведено в голове стола, где по традиции, в торце, сидел седоусый дед Василь. Его белоснежный чуб-осэлэдэць, был заправлен за левое ухо, в котором болталась большая золотая серьга. Это означало, что когда он стал козаком, у него уже не было матери.
           - Не забудь поклониться! – шепнул Ольге на ушко Виктор.
         Он подвёл свою невесту к великолепному старику, который, согласно запорожской традиции, был одет в белоснежную сорочку, с вышитым воротом на завязках, с красными кисточками. Огромные синие шаровары были повязаны красным кушаком. На ногах у деда были праздничные красные сапоги. В огромном кулаке, у него дымила настоящая люлька из корня черешни. Ольга чуть не ляпнула, что перед ней сам Тарас Бульба. Молодые встали перед стариком в трёх шагах и поклонились до земли. Дед явно остался доволен. Он поманил молодых к себе люлькой.
          Прищурившись, разглядывал дивчину, потом подозвал внука. – Гарна дивка! И в очах вогонь есть! Козаку, тильки таку и трэба, щоб кров у жылах всегда играла! Любо! – он хлопнул внука по спине так, что гул пошёл.
          Когда гости расселись за длинным столом, дед поднял свою старинную серебряную чарку. Все умолкли.
         - Сёгодни, мы зибралыся, щоб даты свитлу дорогу моёму внуку! Вси вы бачите, якый вин гарный козак выйшов! – он нагнулся и достал из под стола свёрток. Осторожно развернув холстину, старик достал из неё настоящую козачью саблю. – Оце унучок сабля ще мого дида, щё з туркамы бывся. Настояща дамасска сталь! Желизо, як солому рижэ! – он любовно погладил клинок, матово переливающийся тёмными полосами. – Передаю саблю тоби, шоб колы нэбудь и ты, передав её своему внукови! Якшо бида прыйде на нашу зэмлю, вона тоби добру службу видслужыть, як служыла твоим прэдкам! – Он протянул саблю внуку.
        Виктор принял драгоценный дар, поцеловал лезвие клинка и поклонился старику.
             - Ну! – старик высоко поднял чарку, - Як диды наши казалы: « Шобы илось и пылось, шоб хотилось и моглось!» - Он единым махом осушил чарку и грохнул ею об стол.
            Все гости дружно выпили. Ударил бубен, заиграла гармошка, загалдел народ, быстро разливая по второй. Потом запели таким хором, что наверное, на другом берегу, в городе, слышно было. В разгар веселья прибежали вездесущие пацаны и сообщили, что сюда иду какие-то военные и с ними гражданский. Ольга переменилась в лице.
           - Прости! – сказала она Виктору, вставая из-за стола. – Это, по-видимому, за мной!
          - Что значит, за тобой? – не понял он.
          - Запомни адрес в Киеве: - бульвар Шевченко. дом десять, квартира четыре.
          - Погоди! Но в чем дело? Почему за тобой должны придти?
          - Мой отец зам командующего Киевским военным округом. Здесь, в городе, я отдыхаю у своей родной тётки.  Вместе со мной приехал друг детства, которого мои родители прочат мне в женихи. Сегодня я пошла с ним на Днепр, купаться, и поспорила, что смогу переплыть реку. Дальше ты уже всё знаешь.
            - Ты его любишь? – спросил, насупившись, Виктор.
            - Я тебя люблю! – она потрепала его чуб и обвив шею руками, поцеловала в губы. – Верь мне! В нашем роду все женщины однолюбки! Главное, чтобы ты меня не обманул! Не перед людьми, перед Богом мы с тобой муж и жена! Не обмани!
          - Чего? Да я за тебя!.. – от избытка чувств Виктор даже за рукоять сабли схватился.
          - Ну, этого ещё не хватало! – она положила ладошку на его руку.
          - Ты мне веришь? – она строго посмотрела ему в глаза.
          - Верю! – выдохнул он
         По улице, к дому приближались три силуэта. По фуражкам было видно, что двое военных и один штатский в кепке. Когда они подошли вплотную, Виктор разглядел штатского.  – « Ничего! Видный парень! Только мужественности ему не хватает. Наверное, музыкант или доктор?» - если бы он тогда знал, на каких стёжках-дорожках пересекутся их пути?!
         - Где ты пропадаешь? – накинулся на Ольгу с упрёками парень. – Я весь гарнизон на уши поставил! По всему Днепру тебя ищут! А ты здесь веселишься и даже не думаешь, что я сума схожу от переживаний!
          - Познакомься Евгений, это Виктор! – она показала парню рукой на Виктора, но тот сделал вид, что не расслышал. Ольга, нахмурив брови, показала Виктору не дёргаться.
          - Как ты могла так поступить со мной? Тётя Валя тоже, наверное, не знает, что думать? Ведь уже вечер, а мы ещё днём ушли на пляж! Завтра утром поезд домой, в Киев!
          - Евгений! Сегодня Виктор спас мне жизнь! Я запуталась в сетях и стала тонуть!
          - Да? – с удивлением констатировал парень. – Разрешите поблагодарить вас! – он протянул Виктору руку, но тот ему свою не подал. – Ну, на нет и суда нет! – криво усмехнувшись, произнёс Евгений. – Возвращаемся товарищи! – обратился он к капитану и старшему лейтенанту, сопровождавшим его.
         - Идите! Я вас догоню! – суровым тоном сказала Ольга. Видимо зная её непреклонный характер, Евгений махнул рукой сопровождающим и, прикурив папиросу, пошел в сторону перевоза.
         - Проводи меня! – она прильнула к плечу Виктора. Они медленно пошли, обнявшись, иногда останавливаясь для поцелуя.
         - У меня только начался отпуск! – грустно сказал Виктор. -  Думал недельки две погостить у деда, а потом – в Узловой. Просто хотел пораньше прибыть к месту службы! Давай, я приеду в Киев, и мы с тобой распишемся в Загсе! Свадьбу потом сыграем, когда я устроюсь на новом месте! Согласна?
        - Да любимый! Согласна! Только боюсь, что мой папуля, потом, будет рвать и метать! А мамуля, будет причитать о моих загубленных талантах! Ну да ладно! Как нибудь, переживу! Вот только учёбу бросать жалко. Всё таки последний курс филологического!
          - Ничего! Поживем годик врозь, пока закончишь учёбу. Будешь ко мне на каникулы приезжать, а я к тебе в отпуск приеду! Главное, что нас никто уже не сможет разлучить!
          - Да Витюша! – она припала к его губам горячим поцелуем. – Запомни номер нашего киевского телефона. Когда приедешь, позвони с вокзала.  Если к телефону подойдет мама, или домработница Зина, скажи, что ты из комитета комсомола факультета. Они часто мне звонят! Запомнил?
         - Всё запомнил любимая! Через два дня опять увижу тебя и уже начинаю отсчитывать часы нашей разлуки!
          - Ой, Шувалов, гляди у меня! – она в шутку потрепала его за вихры. Поцеловав его в последний раз, побежала к сходням на причал, у которого уже шипел клубами пара старенький портовый пароходик.
             Он долго стоял у деревянного причала, пока белый огонёк на корме пароходика, не слился с огнями большого города.  Выхватив из ножен саблю,  свистнул по-разбойничьи. Крутанув саблей над головой,  услышал, как запела необычная сталь, рассекая воздух. Потом, он сделал несколько необычных выпадов, крутнул сальто со струящимся змейкой, потоком сабельных движений.
          - Эх, хорошо в стране советской жить! Эх, хорошо в стране любимым быть! – запел он, во всю мощь, сильным голосом ротного запевалы.


               







         
               

                5.

              Выйдя из душного вагона на перрон Киевского вокзала, младший лейтенант Шувалов, с удовольствием расправил уставшие, от многочасового сидения  плечи. Киев!  Отец городов русских! Здесь даже воздух какой-то особенный, домашний. Ни один крупный город мира, не сравниться с Киевом по уюту и притягательности. Жизнь здесь течет патриархально, спокойно и размеренно. Здесь не бегают, как в Москве. Тут народ спокойный. Как будто здесь, навсегда наступила суббота.
             Закурив папиросу, Виктор глубоко затянулся, стараясь немного приободриться. В душе он немного волновался, от предстоящего звонка Ольге. Два дня тянулись, как две недели. Мало ли что, могло произойти?
            В этот день, домработница Зина, убравшись в большой, генеральской квартире Свиридовых, варила всеми любимый украинский борщ. На соседнем, крытом, Бесарабском рынке, она с утра купила капусту, свеклу, фасоль, кусок молодой свинины и отличной домашней сметаны. Пока варился борщ, она приготовила и поставила в духовку, печь пампушки. На второе, сегодня будут вареники с вишней, в сметане. На третье, ароматный компот из свежих фруктов. Ей нравилось работать в этом доме, где все к ней относились с уважением. Платили ей тоже весьма не плохо, по этому, она считала себя вполне счастливым человеком. Крупная, статная, румяная женщина, олицетворяла собой чистоту и здоровье. У неё всегда было хорошее настроение и весёлая улыбка. Возле такого человека и в пасмурный день, светит солнышко!
             Телефонный звонок, оторвал её от процесса приготовления обеда. На ходу вытирая руки полотенцем, Зина взяла трубку телефона.
           - Ало! Я вас слушаю! Оленьки сейчас нет дома! А кто её спрашивает? Из какого такого комитета комсомола? Она ведь час назад ушла к вам в Университет! Погодите! Может, что-то случилось? Нет? Хорошо! Передам, что вы звонили! А как вас зовут? Виктор? Домой думаю, она вернётся через  полчаса. Вы перезвоните? Хорошо!
            Положив трубку телефона, она улыбнулась. Что-то подсказывало ей, что это такой же член комитета комсомола, как она китайская императрица. То, с какой нежностью, молодой мужской голос произнёс имя Оленьки, наводили на определённые мысли. - «Уж не запорожский ли спасатель приехал?» - Зина обратила внимание на то, как вспыхнули алым цветом щёчки Оленьки, когда она рассказывала родителям о том, как её спас парень с Хортицы.
          - Эх, молодость! – глядя на себя в зеркало, Зина сжала ладонями большие тугие груди. – Сегодня ночью Гришку замучаю, паразита!  Скажу, что ко мне генеральский адъютант клеится! Муж, когда ревнует, зверски до любви охочий! Он у меня козак о-го-го!
          Глянув на часы, она заспешила на кухню. Пора уже начинать накрывать стол в гостиной. Хозяин дома генерал лейтенант Свиридов, последние дни ходил хмурый, туча тучей! Особенно поразило Зину  то, что когда диктор, в очередной раз пел дифирамбы советско-германской дружбе, Николай Васильевич в сердцах швырнул в радиоприёмник  книгу, которую читал в тот момент. Видно здесь, что-то было не так?
        - Зинуля! – услышала она грудной голос Елизаветы Павловны, после того, как хлопнула входная дверь.
         - Я здесь! – отозвалась Зина, неся к столу стопку посуды.
          - Ольга, Николай, уже дома?
          - Нет! Вы сегодня первая приехали!
          - Ой, как здорово пахнет! – сказала Елизавета Павловна, направляясь в свою комнату – Приму пока, холодный душ! Жара на улице - невыносимая!
           По тому, как опять хлопнула входная дверь, Зина догадалась, что приехал хозяин дома. Сегодня, дверь хлопнула особенно громко, - «Значит на службе какие-то неприятности!» – подумала она.
           - Здравствуй Зина! – сухо произнёс Свиридов. Обычно любивший пошутить, или хотя бы улыбнуться, сегодня он выглядел посеревшим от усталости.
          - Здравствуйте Николай Васильевич! Обед уже готов! – она улыбнулась ему.
          - Хорошо! Накрывай на стол! – он на ходу расстёгивал ворот пропотевшей гимнастёрки.
          Когда супруги Свиридовы уже сели за стол, в комнату вихрем влетела Ольга.
          - Мамуля, папуля, Зинуля привет! – отстрелялась она, успев всех по очереди чмокнуть в щёку. У неё, в отличие от отца, было радостное настроение. Она ждала приезда Виктора и всё остальное для неё, отодвинулось на второй план. Быстро помыв руки, она поманила Зину пальчиком в коридор и тихонько спросила, - Зинуля! Мне сегодня никто не звонил?
          Зина сделала задумчивое выражение лица, как бы вспоминая. Она видела, что Ольга вся трясётся от нетерпения.
          - Ну, был один звонок!
          - Ну, ну дальше, дальше! – Ольга сложила молитвенно руки.
          - Какой-то молодой мужчина сказал, что звонит из комитета комсомола! Виктор кажется! – по капле выдавливала Зина, потешаясь над девушкой.
         - Ура! – тихонечко всплеснула руками Ольга и повисла на шее у домработницы. – Где он?
        - А я по чём знаю? Сказал, что перезвонит!
        - Когда?
        Зина посмотрела на большие настенные часы, прикидывая, сколько прошло времени.
- Да уж скоро будет звонить! Да ты егоза сядь, поешь! А то будешь урчать пустым желудком на свидании!
          - Ты думаешь? – с сомнением спросила девушка.
          - Знамо дело! Иди, иди поешь! – она мягко подтолкнула девушку в гостиную.
         Мать с отцом ели молча. Хотя обычно за обедом решались многие мелкие вопросы, сегодня все чувствовали, что отец чем-то очень расстроен. Тихонько присев на своё место, Ольга принялась за борщ. Когда Зина принесла на второе вареники, в прихожей зазвонил телефон.
          - Это меня! – неожиданно громко крикнула Ольга и вихрем, сорвавшись из-за стола, выбежала в коридор.
          - Ало! – с надеждой в голосе сказала она. - Да! Да я! Где ты? Стой возле центрального входа! Всё! Лечу к тебе! – она вся светилась от счастья.
         - Доченька! Кто звонил? – спросила Елизавета Павловна.
         - Это мой хороший знакомый! Мы с ним давно не виделись!
         - С каких это пор, ты стала бегать на свидания к молодым людям? – прищурилась мать.
         - Мамуля! Ты сильно преувеличиваешь! Я уже вполне взрослый человек! – она обняла мать сзади за плечи.
         - Папочка! Выручи меня разочек! Пока ты на обеде, можно твой водитель меня отвезёт на вокзал! Мне очень нужно встретиться там с одним человеком! – она никогда не врала родителям.
         - Кто он? – спросил отец.
         - Я пока не готова ответить тебе! Он мой близкий друг!
         - А как же Евгений?
         - Я не обязана выходить за него замуж, только потому, что мы копались в одной песочнице! – она явно начинала злиться.
         - Хорошо поезжай! – отец понимал, что оскорбляет дочь своими вопросами, но она ему не чужая. -  Вечером поговорим!
        Хлопнув дверью, Ольга выбежала из парадного и запрыгнув на заднее сидение отцовского служебного автомобиля, шумно перевела дух.
         - Что, жарко, Ольга Николаевна? – поинтересовался пожилой водитель.
         - Нет, Иван Терентьевич! Это мне родители жару поддали! – она улыбнулась. – А теперь на вокзал! Пожалуйста!






                6.


           На привокзальной площади Киева было шумно и многолюдно. Все куда-то ехали, шумели, радостно встречали приезжающих и грустили, от предстоящей разлуки с уезжающими. Бесконечной вереницей тянулись подъезжающие брички извозчиков и немногочисленные автомобили служб и ведомств. Иногда проходили строем подразделения пехотинцев, отправлявшихся, после учебки, к новым местам службы. Всё это скопище народа двигалось, говорило, шумело и только младший лейтенант Шувалов стоял на месте, под часами у главного входа на вокзал. Он закурил очередную папиросу, когда возле него остановилась большая черная машина. Не успел он перевести взгляд с машины на её пассажира, как из задней двери салона выпорхнула Ольга, и с радостным писком  повисла у него на шее.
          - Любимый мой, приехал! – шептала она ему на ухо, между поцелуями.
          - Я так соскучился по тебе! – шептал он ей в ответ, нежно обнимая её тело.
         Рядом остановился военный патруль и старший патруля, белобрысый капитан, дипломатично прокашлялся.
         - Не будете ли Вы так любезны, обниматься в другом месте? Товарищ младший лейтенант? – он приложил ладонь к козырьку фуражки. Судя по его улыбающемуся лицу, он понимал этих двух молодых влюблённых, но форма и Устав обязывают соблюдать дисциплину.
           - Ой, извините нас, товарищ капитан! – Ольга загородила собой Виктора.
           - Если у офицера такая защитница, то я капитулирую! – улыбнувшись, он развёл ладонями. Сопровождавшие его солдаты тоже улыбались, глядя на красивую и решительную девушку. – Я, только на минуточку, отвлеку вашего молодого человека! Хорошо?
          - Ну, если только на минуточку! – она хитро прищурилась.
         Отойдя на два шага в сторону, капитан взглядом подозвал Виктора.
         - Ваши документы товарищ младший лейтенант! – уже суше произнёс капитан.
Виктор расстегнул карман гимнастёрки и, достав документы, вручил их начальнику патруля.
        - Только закончили училище?
        - Так точно, товарищ капитан!
        - Куда следуем? – капитан внимательно рассматривал документы.
        - Согласно предписания, в город Узловой!
        - Здесь проездом?
        - Так точно! В отпуске! Время ещё есть в запасе – неделя! Вот заехал повидаться со своей девушкой!
        - С документами всё в порядке! – капитан вернул Виктору документы. – Не забудьте отметиться в комендатуре. Можете быть свободными! – он козырнул Виктору, а тот ему в ответ.
         Махнув головой своим солдатам, капитан двинулся дальше по вокзалу.
         - Поехали отсюда! – Ольга схватила Виктора за руку и потащила его в автомобиль.
         - Куда ехать? – спросил шофер, глядя на молодую парочку.
         - Иван Терентьевич! Миленький! Вы же тут всё знаете!  - она умоляюще смотрела на шофёра. – Может быть здесь, по близости, можно снять, у кого ни будь комнату, на пару дней?
         - Ну-у, вообще-то есть у меня здесь, на Борщаговке, одна знакомая старушка. Трое сыновей у неё и все на разных флотах служат. Она одна живёт в большой квартире, и думаю согласиться приютить вашего знакомого.
          - Ой, Иван Тереньтич, даже не знаю, как вас благодарить!
          - Погодите благодарить. Дело, ещё не сделано! – Шофер развернул автомобиль, и они покатили в сторону центра города.
           Мягко покачиваясь на рессорах, автомобиль ехал по брусчатой мостовой, распугивая, вечно чего-то клюющих голубей. Обняв любимую за плечи, Виктор с интересом смотрел в окна автомобиля. В Киеве он был во второй раз в жизни. Первый раз, ещё девятилетним пацаном, приезжал сюда с отцом, спасаясь от голода, косившего весь юг Украины. Прожив неделю, у какой-то знакомой на Подоле, они уехали в Москву. Там у отца была родня, занимавшая высокие посты в разных ведомствах. Пристроившись на работу в Наркомате земледелия, отец смог, наконец, вызвать мать Виктора в Москву, где они и пережили самую большую волну голода. Потом, отец Виктора, через сослуживцев, добился направления обратно в Царицын, но, уже как выдвиженец Наркомата. С тех пор отец занимает крупный пост в губернском Управлении сельского хозяйства. Сейчас, глядя на тенистые, каштановые улицы Киева, Виктор пытался вспомнить места, где они бывали с отцом, но, какие-то обрывочные воспоминания никак не складывались в общую картину.
         Хозяйка квартиры Софья Львовна, оказалась приятной наружности пожилой женщиной. Прожитые годы не смогли согнуть её горделивую осанку. Чувствовалось, что в молодости, она была настоящей аристократкой. Кружевные манжеты и воротничок, на строгом сером платье, хорошо гармонировали с её уложенными серебристыми, седыми волосами. Удивительно, что её не коснулись массовые репрессии? Видимо, она пользовалась покровительством достаточно могущественного человека.
           - Проходите молодые люди! – она сделала приглашающий жест рукой, но  вдруг, невольно вздрогнула, рассмотрев лицо Шувалова. – «Боже! Вылитый Кирилл в молодости!»
           Виктор впервые был в такой большой и роскошной квартире. Высокие потолки с лепниной, высоченные окна и двери. Всё это, с непривычки, вызывало некоторый дискомфорт, но с другой стороны, в квартире было много света и воздуха. Чистота и порядок царили во всём, что их окружало в этом доме.
           Софья Львовна, со стороны смотрела на озирающихся молодых людей, давая им время адаптироваться.
           - Ну и как вам здесь? Понравилось?
           - Да, очень! – Ольга прижалась к плечу Виктора. – Вот только мы не знаем, согласитесь ли вы на то, что Виктор поживёт у Вас неделю? В следующую среду, ему уезжать к месту назначения! – она с грустью посмотрела на старушку.
           - Я много лет знаю Ивана Терентьевича и мне достаточно того, что он попросил оказать вам эту услугу. Я живу одна, и мне будет приятно, что хоть на какое-то время в доме поселится молодой офицер!  Плату с вас я возьму чисто символическую, потому, что средств, которыми помогают мне сыновья, вполне хватает на безбедную жизнь. Располагайтесь в одной из комнат моих сыновей!
           - Спасибо Софья Львовна! Вы нас очень выручили! – Ольга порывисто обняла старушку за плечи и чмокнула в щёку. – И вам спасибо Иван Терентьевич!
           - Бог с тобой милая! Я и сама рада, что поживу с людьми! Одиночество очень тяжкий груз, который достаётся старикам! Идите, располагайтесь, а потом пообедаем!               
           Виктор выбрал комнату, которая выходила окнами в тенистый двор. Огромный старый каштан, шатром накрывал большую часть двора своими ветвями, давая прохладу в знойный, летний день. На стене комнаты, позади большого письменного стола, висели фотографии разных людей, которые видимо, имели какое-то отношение к хозяину этой комнаты.  Некоторые места пустовали. На фотографиях, в основном, были флотские офицеры. Несколько фотографий висели особняком. На них были  семейные пары. Судя по одежде, это были представители высшего общества. Скользя взглядом по их лицам, Виктор вдруг, вернулся к одной из них. На него смотрел  мужчина средних лет в парадном генеральском мундире царской армии. Рядом с ним стояла статная красавица в большой шляпе.  Виктора поразило лицо мужчины. На него смотрел его отец! – «Нет, не может этого быть!» – он постарался мысленно прикинуть, сколько бы лет было этому мужчине сейчас. Получалось около семидесяти.
         - Поразительное сходство! Не правда ли? – Ольга, прильнув к его плечу, тоже смотрела на эту фотографию. – Ты заметил, как Софья Львовна побледнела, когда увидела тебя?
          - Да ничего я такого не заметил! - отмахнулся Виктор. – Мало ли на свете похожих людей! Двойники совсем не редкость.
         - Ладно! Ложи вещи, приводи себя в порядок, а я пока пойду, помогу Софье Львовне накрыть на стол. – Она порывисто обхватила Виктора за шею и припала к его губам.
         Обедали молча, вежливо передавая, друг другу то хлеб, то солонку. Когда обед подошел к концу, Софья Львовна осторожно поинтересовалась у Виктора. – А кто у Вас деточка, родители?
         - Обыкновенные люди! - он пожал плечами. – Отец служит в губернском Наркомсельхозе, а мать работает медсестрой.
        - Значит у вас две бабушки и два дедушки?
        - Нет. Родители матери живут возле Запорожья. Потомственные козаки. Отец там не местный. Приехал на строительство Днепрогэса из Екатеринослава. Родителей у отца нет. Они погибли во время революции. В дороге заболели тифом.
        - Да! Страшное было время! – старушка задумчиво закивала головой.
           - Мой отец, в это время, гостил у тётки в Екатеринославе, когда пришло сообщение об их смерти, - продолжил Виктор. -  Отец тогда, был гимназистом. Кругом война. Двоюродная сестра матери приютила его. Тёткин муж устроил его рабочим, к себе, в механические мастерские. Потом Рабфак. Вроде бы всё, что я о нём знаю! – пожал плечами Виктор.
          Софья Львовна задумавшись молчала, потом, как бы спохватившись, улыбнулась Виктору.
          - А про своего отца, твоего дедушку, папа тебе не рассказывал?
          - Нет, как-то не приходилось слышать! – Виктор смутился, - Какие-то обрывочные воспоминания, но видимо забыл. Правда, мы одно время, спасаясь от голода, ездили по его родственникам. Сюда в Киев приезжали, потом уехали в Москву. Там какой-то родственник имел связи в правительстве. Посодействовал. Отец некоторое время работал в Наркомате. Потом вернулись на Украину. Я малый ещё был, почти ничего не помню. Родственников видел один раз, и то мельком. Ни кто они, ни где живут, представления не имею.
           - Вы уж простите старуху за любопытство! Хочется знать, с кем придётся делить кров?
          - Да я понимаю! – Виктор улыбнулся ей. Он впервые так доверительно говорил с незнакомым человеком. Возможно, где-то на подсознательном уровне, он почувствовал, что этой женщине, можно говорить правду. Даже запах в её квартире, казался каким-то родным, но давно забытым.
            - Совсем я вас заговорила, старая! Занимайтесь своими делами, а я займусь по хозяйству.
            - Спасибо вам за обед! – сказал Виктор.
            - Всё было очень вкусно! – поддержала его Ольга.
            - На здоровье деточки!
            Когда  закрылась дверь комнаты, они почувствовали, что теперь им ни кто не помешает. Виктор посмотрел долгим взглядом в глаза Ольги. Она всё поняла и, приподнявшись на цыпочках, обвила руками его шею. В этот вечер они не вышли к ужину. Софья Львовна не решилась их беспокоить. Она тоже была молодой и помнила те сладкие мгновения, которые дарила ей судьба, когда муж возвращался из очередного морского похода.
             К ночи приехал Иван Терентьевич. Он деликатно прохаживался мимо комнаты Виктора, кхекая и, покашливая, чтобы дать понять молодым, что их хотят побеспокоить.
Наконец дверь приоткрылась и в проёме показалась разлохмаченная голова Ольги.
            - Я конечно понимаю! Дело молодое, барышня! – несколько смущаясь, произнёс шофёр. - Однако ваши отец и мать, сильно волнуются! Вы бы ехали домой, а завтра прибежите с утречка! Здесь всего-то два квартала!
            - Ладно! Я сейчас выйду! – Ольга закрыла дверь и, запрыгнув на кровать, прижалась лицом к груди Виктора. – За мной приехал Иван Терентьевич! Нужно ехать домой, а я не хочу с тобой расставаться!
          - Давай завтра, подадим заявление в ЗАГС! – он внимательно посмотрел ей в глаза.
          - Я согласна! – Ольга пылко припала  к его губам горячим поцелуем.
          - Тогда, я жду тебя утром, любимая!
          - Витюша! А как нам быть с родителями? Они ведь нам, потом, никогда не простят, если мы поженимся без их согласия!
          - Ну! – он задумчиво поднял глаза к потолку и потер пальцем подбородок. – Мы сначала подадим заявление в ЗАГС, а вечером пойдем к твоим родителям! Если они дадут разрешение – хорошо, а не дадут, значит, распишемся без официальных церемоний! Согласна? – он, не мигая, смотрел на неё.
           - Да, любимый! Согласна!
           Иван Терентьевич осторожно постучал в дверь.
                - Иду уже, иду! – заторопилась Ольга, быстро приводя себя в порядок.
               Опершись спиной на дужку кровати, Виктор курил папиросу, наблюдая за тем, как одевается Ольга. – «Да, нормативом  подъёма по тревоге здесь и не пахнет!» - улыбаясь, подумал он.
               - Всё! Я побежала! – она быстро поцеловала его и выпорхнула из комнаты.
              Некоторое время Виктор лежал с ощущением абсолютно счастливого человека. Потом вспомнил восточную поговорку, что влюблённый мужчина похож на глупого ишака. Глупым, он себя никогда не считал. Наоборот, он знал, что во многих ситуациях, был быстрее, сообразительнее и собраннее своих сокурсников. Природа одарила его феноменальной памятью, что позволяло ему выигрывать у всех, как в учебе, так и в карточных играх. Виктор верил в свою необыкновенную судьбу! Вот и сейчас, он задумчиво глядел на фотографию генерала, висевшую на противоположной стене. Ещё более четко стали видны сходство черт лица на фотографии, с лицом его отца, да и своим тоже.
              - « Неужели?.. Нет, невероятно! Вот так, случайно попасть в квартиру своей родственницы?» – он отдёрнул штору и, открыв окно, уселся на подоконник.
              Где-то над крышами, слышался приглушенный шум большого города. Изредка раздавались сигналы машин, едущих через центр города, но здесь, в уютном дворике, с каштаном посредине, царил покой и прохлада. -  «Киев самый уютный город на свете!» - подумал Виктор. Встал, потянулся и, зевая от усталости, счастливый, повалился в постель, пахнущую телом его любимой девушки.
                Когда Виктор уже спал, здоровым крепким сном, подложив ладони под затылок, в комнату к нему, чуть скрипнув дверью, тихо вошла Софья Львовна. Она приблизилась к кровати, поставила шлепанцы  и присела на её край. Наклонившись, внимательно посмотрела на левое плечо Виктора, ближе к подмышке. В этом месте, у него красовалось небольшое родимое пятно не обычной формы. Оно напоминало птицу с раскинутыми крыльями.
              - Знак феникса! – тихо прошептала Софья Львовна. Она ласково посмотрела на спящего Виктора. – « Значит Виктор - внук Кирилла! – подумала она. – Действительно, пути Господни неисповедимы!» - она поправила легкое одеяло, которое сползло на пол, от чего Виктор, неожиданно, проснулся.
              Несколько мгновений он неподвижно смотрел на старуху, соображая, где находится?
             - Что вы делаете? – он немного отстранился от неё.
            - Не волнуйся внучек, я только поправила одеяло! – он провела рукой по его вихрам.
            - Почему вы называете меня внуком? – он приподнялся на локтях.
            - Потому, что я - родная сестра твоего деда, Кирилла Львовича Святославова!
            - Какого Святославова? Ничего не понимаю! – Виктор сел, окончательно проснувшись.
            - А тебе,  сейчас, и не нужно ничего понимать. Главное, что ты в доме родных тебе людей! Ложись и спи, а завтра я тебе всё расскажу. Хорошо?
            Виктору ничего не оставалось делать, как только согласно кивнуть головой. Когда за старухой закрылась дверь, он опять лёг на подушку и уставился глазами на потолок. Усталость брала своё. В голове вертелись обрывки фраз, образы людей с фотографий. Сон волной накатил на него, и он провалился в сладкую дрёму.







                7.


            Солнечное утро встретило Ольгу весёлым чириканием воробьёв, ранней свежестью остывшего за ночь воздуха и шелестом листвы каштанов. Хлопнув дверью подъезда, она радостно взмахнула папкой и едва не угодила по лицу, ожидавшему её возле дома, Женьке Болотину.
           - Привет Оля! – Евгений поправил на носу круглые очки.
           - Привет! – у нее явно начало портиться настроение. – Чего пришёл?
           - Оленька! Ты в последнее время, после того как мы вернулись из Запорожья, стала избегать меня. Я полагал, что мы, как будущие муж и жена…
           - Чего? – прищурилась девушка. – Какие такие муж и жена? Ты чего, Женька?
           - А разве не так? – парень немного стушевался под грозным взглядом Ольги. – Мы ведь выросли вместе. Вместе в школе, теперь в университете… целовались, - он явно терялся.
         - Ну и что, что вместе росли и учились? Ну, целовались! – Ольга начала наступать на него. – Это что, лишает меня права выбрать себе в мужья того, кого полюблю?
        - А меня ты, значит, не любишь? – удивился Евгений.
        - Нет, конечно! – она немного запнулась, - То есть люблю, но не как мужчину, а скорее как брата! Ты понимаешь, о чём я?
        - Чего уж тут не понять! – он оскорблено посмотрел на неё.
        - Ты только не обижайся, Жень! Ладно? – она взяла его под руку. – Просто мы взрослеем! Ты ещё найдёшь ту, без которой не сможешь жить!
        - Нет! – Евгений выдернул свой локоть из её рук. – Я люблю только тебя! И никто другой мне не нужен! – он смотрел горящим взором на её прекрасное лицо. – Я скорее убью тебя, чем отдам другому! – выкрикнул он в запале.
        - О! Да ты совсем плохой! – Ольга сочувственно покачала головой. – Значит так, дружок! – она предупреждающе подняла указательный пальчик. – Отныне! Ты  не будешь приходить в наш дом и, не будешь подходить ко мне ближе, чем на сто шагов. Понял?
        - Прости меня, Оленька! – опомнился Евгений. – Совсем потерял голову от любви к тебе! – он попытался взять её за руку, но она отпрянула от него и, повернувшись, быстро пошла по бульвару.
         Он хотел было догнать её, но потом, вдруг подумал, что со стороны будет выглядеть смешным и жалким. – Ничего! Ты ещё прибежишь ко мне! – прошептал он, глядя ей в след.
          Ольга шла быстрым шагом, прислушиваясь, не идет ли Евгений за ней следом. – «Только этого мне ещё не хватало! - она чувствовала, как от возмущения горят её щеки. – Ишь, выискался хозяин! Я тебя люблю, значит, ты моя и ауфидерзейн! Он так решил!  А мои чувства, ему до лампочки? Нарцисс самовлюблённый!»
         Она настолько расстроилась, что по привычке, не думая, свернула на право к университету и, лишь войдя в аудиторию, вспомнила, что хотела сегодня прогулять занятия. Но, уже было поздно. Преподаватель  вошёл в аудиторию.
         - Господи! Ну почему я такая дура? – от досады она так хлопнула папкой о столешницу, что на неё зашикали со всех сторон.
         - Извините! – едва слышно произнесла она, глядя на преподавателя. Тот, не одобрительно покачав головой, показал рукой, что все могут сесть.
          Ольга едва высидела первую пару и в перерыве, выскочила из здания университета. Она не хотела думать о последствиях. Только бы скорее оказаться в объятиях её любимого.





                8.


               

               Виктор, по армейской привычке проснулся рано. В такие мгновения, когда вот-вот должна прозвучать команда «подъем!», сон особенно «сладок», а койка особенно уютна. Кажется, всё бы отдал, только бы продлить это мгновение ещё, хотя бы на несколько минут. – «Теперь ты сам себе подъем и отбой!» - подумал Шувалов и открыв глаза, быстро встал. Великое дело – привычка! Энергично, в темпе,  проделал несколько комплексов утренней физической зарядки.  Достав из своего вещмешка полотенце и туалетные принадлежности, выглянул в коридор. К его удивлению, Софья Львовна уже была на кухне. Оттуда доносился аппетитный запах кофе и гренок. Виктор, как был в трусах, прошмыгнул в ванную комнату. С одной стороны, вроде бы не очень прилично ходить без штанов, с другой, он здесь не чувствует себя чужим и Софью Львовну совсем не стесняется.
            Ванная комната ему очень понравилась! Стены, облицованы кафелем до потолка. Солидные ручки кранов. Высокий, с какими-то вензелями титан, для подогрева воды. Большая раковина и над ней овальное зеркало. - «Да! Красиво буржуи жили! – Виктор восхищённо покачал головой – Хотя ты и сам, кажется, тоже из буржуев?» – он махнул рукой и, включив  холодную воду в душе, снял трусы. – Эх! Хорошо! – закряхтел он от удовольствия, поворачиваясь под тугими струями воды. Побрившись и почистив зубы мятным порошком, расчесал свои вьющиеся волосы.  Обмотавшись полотенцем, на цыпочках прошел к себе в комнату. Секунду подумав, надел белую футболку с надписью СКА и спортивные штаны. Оглянувшись, заметил комнатные тапочки, заботливо поставленные в ногах кровати. Ещё раз, глянув в зеркало,  плеснул на ладони немного одеколона и похлопал ими по лицу. Приятно запекло на щеках и подбородке. Виктор помнил, что также делал его отец, после чего выглядел помолодевшим и посвежевшим.
Когда в дверь комнаты раздался стук, он уже был готов к выходу.
            - Виктор! Прошу  к столу, завтрак готов! – Софья Львовна с удовольствием смотрела на его стройную ладную фигуру и мощные бицепсы гимнаста. – «Порода, она всегда остаётся породой!» - мелькнула у неё мысль.
            - Я готов! – сверкнув белыми зубами, улыбнулся Виктор.
            Завтракал  молча и быстро. Так уже  был приучен в курсантской столовой, где на приём пищи отводится двадцать минут. Поначалу, молодые курсанты спешат, давятся, зато их старшие коллеги, делают это уже небрежно медленно, успевая переговорить о делах, и тоже, укладываются в отведенное время. Конечно, для гражданских, непривычно видеть, как человек быстро и целеустремлённо поглощает пищу, не особенно вдаваясь в её вкусовые качества. Для военного, пища делится на «съедобную» и «не съедобную». Такова специфика их работы, требующая неприхотливости и умения выживать в условиях, где не подготовленный человек не выживет.
            - Не спеши! – Софья Львовна сидела напротив него, подперев щёку кулачком.
Виктор хмыкнул, видимо сообразив, что старушка права.
           - Извините, привычка! – он допил кофе и поставил чашку на блюдце. – Большое спасибо! Всё было очень вкусно!
            - На здоровье, внучек! – лучась морщинками глаз, улыбнулась Софья Львовна.
            - Кстати! Мне помнится, что вы обещали рассказать о том, кто мои предки? – Виктор достал из кармана пачку папирос.
            - Кури здесь! – Софья Львовна показала на хрустальную пепельницу, стоявшую на подоконнике. Неспеша, собрав посуду со стола, помыла её и поставила в старинный кухонный шкаф.
            - Твой дед, мой родной брат – князь, Кирилл Львович Святославов, служил в военном ведомстве. Перед Октябрьским переворотом…  Не морщься, я уже стара и могу себе позволить такую роскошь, как говорить правду! Так вот, перед Октябрьским переворотом, Кирилл, в звании генерал адъютанта, находился в Париже, при российском посольстве. Эльвира – твоя бабушка, тогда была блистательной светской львицей. Ты уже видел их фотографию в комнате.  Даже беременность, после которой она родила твоего отца, не испортили её фигуру. Она казалось, ещё больше расцвела! Мужчины дрались из-за неё на дуэлях!  Только твой дед оставался спокоен. Эльвира боготворила и ревновала его к другим женщинам. Правда, его забавляла её ревность и льстила самолюбию. Кирилл познакомился с ней в Москве, когда ещё в звании полковника, сопровождал царский поезд. Поздним вечером, возвращаясь с офицерской пирушки в номера Калашникова, он увидел, как трое грабителей напали на девушку, выходившую из кареты извозчика. Испугавшись налетчиков, извозчик рванул с места в карьер, а Эльвира выпала на землю. Она звала на помощь, но рядом, как назло, не оказалось городовых. Твой дед выхватил саблю и бросился на грабителей. Он избил их до такой степени, что когда примчалась полиция,  всех налетчиков пришлось везти сначала в лазарет. Спасённая им девушка и оказалась  твоя бабушка Эльвира. Она происходит из московского, старинного, мещанского рода Балахниных. Видимо, к кому-то из её родственников отец возил тебя в Москве.
           Кстати, когда вы приезжали в Киев, твой отец видимо искал нас, но не нашёл, так как мы, в то время находились в тюрьме, по подозрению в контрреволюционной деятельности. Мой муж, в девятнадцатом году, по решению Совнаркома был возвращён на военную службу. Как генерала, его использовали на штабной работе. Потом, польские войска  захватили Киев. «Красные» вынуждены были перебираться на левый берег Днепра. Почти два месяца в Киеве хозяйничала Третья польская армия. Вместе с ними в городе орудовали бандиты Куровского и Булак-Балаховича. К ним присоединились украинские дивизии Петлюры. Они грабили огромный Киевский арсенал, одновременно вешая и расстреливая всех, кто хоть в чём-то сочувствовал большевикам. Меня спасло только то,  что они не знали, что мой муж служит у «красных». Потом были бои за Киев. Муж был тяжело ранен. Как крупному военному специалисту, ему сохранили эту квартиру, и она не пошла под расселение. В двадцать седьмом, кто-то настырный, добился от ВЧК, что бы мужа и меня арестовали, за якобы связь с белой эмиграцией. Наши сыновья: Станислав, Владимир и Николай, уже служили на Черноморском флоте и даже не знали о нашем аресте.
                Вас, в тот приезд, приютила наша  бывшая горничная Даша. Она тогда жила на Подоле. После того, как нас выпустили, она приходила и рассказывала о вас. Но, куда вы потом делись, нам было не известно. Так вот, во время большевистского переворота, Кирилл с Эльвирой и юным Артёмом, находились в Петрограде. По городу катилась волна погромов и расстрелов. Эльвира, с сыном, уехала к родителям в Москву. Кирилл, находился при ставке Верховного Главнокомандующего и не мог последовать за ними. Тогда всем казалось, что смута будет подавлена и в стране восстановят порядок. Никто не мог предположить, что на немецкие деньги, большевики смогут организовать такой масштабный захват власти! Конечно, мы, как и все прогрессивно мыслящие интеллигенты, понимали, что царский режим прогнил и не способен управлять такой державой, как Россия. Мы видели дальнейший путь развития страны, через парламентскую республику, но царь, сам обрёк страну на весь последующий ужас. Теперь уже стоял вопрос о выживании. Большевики действовали по простому принципу: «Кто не с нами, тот против нас!». Солдаты, полками и дивизиями уходили с фронта домой, убивая перед этим всех своих офицеров. Немцы, беспрепятственно двигались по нашей территории. Везде царил хаос и разруха. После отречения Государя от престола, Кирилл решил прорваться в Москву. В гражданской одежде, ему удалось добраться до Москвы. У родителей Эльвиры он прожил не долго. В городе повсюду  громили магазины и склады. Толпы озверевших, пьяных солдат, творили форменный беспредел, стреляя в любого, чьё лицо им не понравилось. На улицах лежали трупы и к ним боялись подходить, чтобы не угодить под следующую пулю. Солдаты орали: - «Бей буржуев! Грабь награбленное! Гуляй Россея!» Вламывались по ночам в дома, убивая и насилуя.
               Эльвира предложила Кириллу пробираться на Юг, в Севастополь, где её старший брат служил заместителем командующего Черноморским флотом. Из Москвы они выехали в Екатеринослав, где жила сестра Эльвиры, Анастасия.  Еще  будучи студенткой, она выскочила замуж за путейского инженера Шувалова. Потом, они уехали в Екатеринослав, куда был направлен её супруг. Это последнее, что я узнала из письма брата. Больше, о семье Кирилла мне ничего не известно.
               Она подошла к Виктору и, молча, поцеловала его. Вздохнув, перекрестила и пошла к себе в комнату. Устала. Но тут, в прихожей тренькнул звонок. Софья Львовна подошла к двери и спросив, - Кто там? - повернула ручку замка.
               - Здравствуйте Софья Львовна! – услышал Виктор из прихожей.
               - Здравствуй Оленька! Проходи на кухню, он там! – старушка показала рукой.
              Спрыгнув с подоконника, Виктор успел сделать всего несколько шагов, как на кухню вбежала Ольга и, бросив на стол папку, повисла у него на шее. – Я так по тебе соскучилась! Ночь не спала! – зашептала она ему в ухо.
              - Оленька, может быть, позавтракаешь! – Софья Львовна стаяла в дверях, любуясь красивой парой.
              - Ой, нет! Спасибо! – Ольга посмотрела на неё счастливыми глазами.
              - Ну, ладно. Вы тут сами хозяйничайте, а я схожу на рынок, потом к портнихе. Виктор, вот тебе ключ от входной двери и записка с номером нашего телефона. Если будешь уходить надолго, то иногда звони мне, чтобы я не волновалась!
               - Хорошо бабуленька! – улыбаясь, Виктор мигнул ей сразу обоими глазами.
               Обняв Ольгу, он с жаром припал к её губам. Папка с конспектами осталась лежать на кухонном столе, а молодые, закрывшись в комнате Виктора, повалились на кровать, сгорая от нетерпения слиться в любовной страсти.
              Время пролетело незаметно. Молодые, уже несколько раз бегали в душ, обмыться и опять, новая волна страсти захватывала их. Утомлённые, они задремали.  Когда старинные часы в прихожей пробомкали три часа дня, Ольга вспомнила, что уже должна была придти из университета домой.
            - Витя! – он затормошила дремлющего парня. – Витюша! Мне нужно домой!
            - Зачем? – спросил он, не открывая глаз.
            Она пальчиком приподняла ему одно веко, заглядывая в глаз как в колодец. - Мне нужно переодеться и взять паспорт. Мы же собирались сегодня подать заявление в ЗАГС!
           - Точно! – встрепенулся Виктор. – Который час?
           - Уже, по-моему, три часа дня! – Ольга начала одеваться.
           - Рота подъём! Выходи строиться! – сам себе скомандовал Виктор.
           Ольга бежала впереди Виктора, а он шел широкими быстрыми шагами, практически не отставая от неё. Просто неприлично офицеру, бежать по улице, если это не связано со сбором по тревоге. На ходу не курят и, не держат руки в карманах. Калошами  и зонтами офицеры  не пользуются. Традиции!  Возле ольгиного дома, Виктор выбрал место в тени дерева, напротив её окон и достал папиросу.
           - Любимая! Постарайся побыстрее! – он глянул на часы.
           - Есть товарищ лейтенант! – Ольга дурашливо приложила ладонь к виску.
           - Кулёма! Кто же прикладывает руку к пустой голове? – он рассмеялся, глядя на любимую девушку.
             Она чмокнула его в губы и впорхнула в подъезд. Виктор поднял голову  и заметил, как качнулась занавеска на одном из окон.
            Дома, кроме Зины, никого не было. Прошмыгнув мимо домработницы, Ольга быстро заскочила в ванную, потом оттуда к себе в комнату.
           - Чего бегаешь как оглашенная? – улыбаясь, спросила Зина. – Опаздываешь что ль куда?
           - Ой, спешу Зинулечька! – Ольга выбирала в шкафу платье, прикидывая, чтобы оно было и не строго и в тоже время немного торжественно.
           - Как тебе это? – Ольга приложила к себе платье глубокого синего цвета с белым распашным воротником, короткими белыми рукавами фонариками и белым поясом. Ниже, платье переходило в расклешённую гофрированную юбку.
          - Шикарное платье! – восхищённо выдохнула Зина.
          - Так! – Ольга достала из шкафа белые босоножки на высоком каблуке. – Что ещё? Ага! Добавим белые, круглые клипсы.
           Когда она, одевшись, быстро взбила волосы на голове и, скрутив их в жгут, заколола на затылке, Зина только ахнула.
          - Ну, ты прямо кинозвезда! – всплеснула она руками.
          - В самом деле? – Ольга сверкнула белоснежными зубами.
          - Вот те крест! – перекрестилась Зина.
          Пока Ольга искала беленькую сумочку и укладывала туда документы, Зина наблюдала за ней стоя в дверях.
          - Это твой чтоль кавалер, там, внизу, под деревом топчется? – спросила она нейтральным тоном.
           - Да! – подтвердила Ольга.
           - Ничего себе, такой! Видный хлопец! Офицер! – Зина секунду помолчала. – Это он что ли тебя из реки вытащил?
          - Какая ты любопытная? – Ольга погрозила ей пальчиком, но счастье переполняло её, и она не могла сердиться, - Да, это он, мой Витюша!
          - Понятно! – как бы для себя сделала вывод Зина. – Далеко ли собрались?
          - Погуляем, я ему город покажу! – Ольга чмокнула Зину в щёку, проскальзывая мимо неё в прихожую.
          - Хоть бы поела чего! – крикнула она вслед убегавшей Ольге.
          - В кафе поедим! – уже с лестницы ответила ей Ольга.
          Виктор стоял, как громом поражённый. Такой красивой девушки, он ещё в жизни не видел! Сочетание загорелого тела с белым и синим цветами. Пшенично-золотистая копна волос, сине-зелёные  глаза и белозубая улыбка, делали Ольгу неотразимой. Виктор почувствовал, как между лопатками пробежала судорога, от желания задушить её в своих объятиях.
           Ольга, глядя на изумлённое лицо Виктора, явно осталась довольной произведённым эффектом. Он решительно двинулся ей на встречу.
          - Я тебя умоляю, только не помни платье! – Ольга решительно остановила его хватательный рефлекс.
          - Ты самая красивая девушка во вселенной! – восторженно прошептал Виктор, аккуратно прижимая её к себе.
          - Витюша! – она осторожно отстранила его от себя. – Неудобно! Соседи могут увидеть!
          - Ну и фиг с ними! Я готов тебя съесть, так хочу тебя! – не отпуская, прошептал он её на ушко.
           - Вот только каннибала в семье нам ещё не хватало! – она засмеялась. – Пошли уже, людоед! – она решительно развернула его в сторону улицы и, взяв под руку, повела к остановке троллейбуса. Они не видели, как Зина, глядя из окна, перекрестила их.
           Виктор шёл как на деревянных ногах, чувствуя на себе восхищённые взгляды встречных прохожих. - Неужели эта красавица, моя невеста? Моя самая любимая, самая драгоценная половиночка на свете! – он счастливо сжимал её руку, лежащую на его левом локте.
            Троллейбус они ждать не стали, решив, что два квартала и так пробегутся. После чего,  ускоренным шагом направились в сторону ЗАГСа
            Поглядывая на часы, заведующая отделом регистрации бракосочетания, начала уже складывать в стол свои бумаги, когда в дверь кабинета постучали.
          - Войдите! – сказала она усталым голосом.
          Когда на пороге кабинета показалась ослепительно красивая пара, она улыбнулась им и сделала приглашающий жест присаживаться на стоящие у стола два стула.
          - Слушаю вас, молодые люди! – она смотрела на них по матерински добрыми глазами.
          - Мы хотим расписаться! – твёрдо произнёс Виктор. Ольга тоже согласно кивнула головой.
          - А вы всё хорошо обдумали, прежде чем принять такое решение? – заведующая видела их счастливо блестящие глаза и думала о том, сколько вот таких же, лихорадочно влюблённых пар, потом распались  через полгода - год.
          - Да, мы всё обдумали! – услышала она обычный ответ.
          - А как ваши родители отнесутся к этому браку? – заведующая заметила на их лицах некоторое замешательство и догадалась, что родители либо не в курсе, либо против этого брака.
          - Мы хотим расписаться, не зависимо от того, какое решение примут родители. Мы любим друг друга и хотим создать свою семью, не зависимо от чьей либо воли! – спокойно, с достоинством произнёс Виктор. – Мы обязательно поставим родителей в известность, но решение должно оставаться за нами. Мы уже взрослые люди и можем сами принимать такое решение!
            - Хорошо! – заведующая достала из папки два бланка заявления о намерении вступить в брак. – Надеюсь паспорта у вас с собой?
            - У меня офицерская книжка! – уточнил Виктор.                -              Понятно, вы же военный! – улыбнулась женщина. – Садитесь в холле за столик и, не спеша, аккуратно заполняйте бланки заявлений. Потом принесёте сюда.
           Волнуясь и испытывая внутренний трепет, Ольга сначала заполнила свой бланк, а потом, внимательно следила, чтобы Виктор не сделал ошибки в своём бланке. Подчерк у него был чёткий и твёрдый. Писал он быстро, как под диктовку. Ольга даже удивилась такой скорости. Она бы так не сумела, хотя, как студентка, тоже умела быстро конспектировать лекции.
           Внимательно прочитав заполненные бланки и сверив их с паспортными данными, заведующая улыбнулась им.
           - Всё в порядке! Через две недели, если не передумаете, можете приходить на регистрацию!
           - Как через две недели? – опешили молодые люди.
           - Так положено! – развела руками женщина.
           - Да, но бывают же случаи, когда время не терпит! – заметил Виктор.
           - Конечно! Бывает, что невеста уже на сносях, или срочно уезжают за границу. У нас был такой случай, но это исключение из правил.
          - У нас именно такой, или почти такой случай! – обрадовался Виктор. – Мне нужно скоро уезжать к новому месту службы. У нас нет двух недель в запасе. Вот моё предписание! – Виктор вынул документ из нагрудного кармана.
          - Мы вас очень просим, помогите нам! – присоединилась Ольга
          - Ну, если вы так настаиваете, давайте тогда послезавтра! - она посмотрела расписание бракосочетаний, - В девять тридцать утра вас устроит?
            - Нас устроит! – облегченно вздохнул Виктор. Он почувствовал, как Ольга согласно пожала его руку.
           - Напоминаю, что у вас должны быть с собой документы, кольца, свидетели. Цветы и шампанское на ваше усмотрение. Фотограф работает наш. Очень хороший, старый мастер. Вроде бы всё?
           На улице было шумно от щебечущих воробьёв и проезжающего транспорта. Они постояли некоторое время под раскидистым каштаном, пока Виктор курил папиросу. На ходу офицеры не курят.
          - Как думаешь? Лучше нам сегодня объявить родителям о бракосочетании, или завтра? – Ольга заглянула в глаза Виктору.
          - Не вижу смысла тянуть резину! От этого разговора нам все равно не уйти! Давай тогда уж сегодня, вечером познакомишь меня с ними, а там как получится! – Виктор ловко метнул окурок, и он точно влетел в урну. – Ну-с? Какова наша дальнейшая программа?
            Держа его под руку, Ольга подняла глаза к небу и, слегка задумавшись, спросила, - Как ты смотришь на то, чтобы съездить в зоопарк?
            - Куда? – переспросил он.
            - В зоопарк! Сто лет там уже не была! – она сейчас была похожа на маленькую капризную девочку
             - Господи! Это сколько же тебе лет тогда получается, старушка? – он дурашливо призадумался, за что тут же получил тычок кулачком под ребро. – Ладно, старушка, пойдём к зверюшкам! – засмеялся он.
            Заметив невдалеке цветочную клумбу, Виктор быстро подошел к ней и сорвал пять хризантем.
            - Ох, Шувалов, и попадёт же нам с тобой! – рассмеялась Ольга, принимая от него цветы.
            - Не боись! Наша, нигде не пропадала!
           День быстро катился к закату. Погуляв по зоопарку и поев мороженного, они на трамвае поехали на Крещатик. Потом поднялись на Владимирскую горку, откуда открывался прекрасный вид на Днепр. Постояли у Софиевского собора. Из ближайшего телефона-автомата Ольга позвонила домой и попросила Зину предупредить родителей, что сегодня к ужину придёт со своим женихом.
           - Только ты уж постарайся, как ни будь поделикатней им сказать! Ну, ты понимаешь? – объясняла она домработнице.
           - Чего уж тут не понять? Дело молодое! Только тебе ещё учиться нужно, а ему ехать служить! – рассуждала Зина.
           - Ну и что? – не сдавалась Ольга. – Я останусь учиться, а он пока поедет осваиваться на новом месте. Через год у меня заканчивается учеба, и уж тогда мы будем жить вместе!
           - Вот годик-то и потерпели бы! – ворчала женщина.
           - Не можем мы терпеть! Это всё время только и думай – будет, не будет? А так он уже мой, а я его, и никто нас не разлучит! – не сдавалась Ольга.
           - О-хо-хо! Жизнь, иногда такое творит, что и не придумаешь! – вздохнула Зина. – Ладно, постараюсь подготовить твоих родителей к такой новости. К ужину не опаздывайте! Чтобы через час были дома!
           - Хорошо Зинулечька! Будем ровно через час! – Ольга облегченно вздохнула






                9.


           Выйдя из домашнего кабинета, Свиридов вдруг заметил, что  на обеденном столе на один прибор больше, чем обычно.
          - Мы что, ждём кого-то в гости? – он посмотрел поверх очков на Зину.
          - Ольга звонила. Просила передать, что придёт на ужин с парнем, который спас её на Днепре! – Зина деловито расставляла посуду, не поднимая глаз на генерала. Он заметил это.
          - Ты, кажется, нервничаешь? Или что-то не договариваешь? – он смотрел на неё в упор.
           - Николай Васильевич! Дело в том, что они любят друг друга! – она нервно комкала передник.
            - Откуда тебе известно? – Свиридов наклонил голову набок, заглядывая в глаза кухарки.
            - Да я случайно увидела в окно, как они целуются! Такие счастливые, что грех их осуждать! – Зина с укоризной посмотрела на генерала.
            - Хорошо, пусть любятся! Я же не зверь какой-то! – усмехнулся Свиридов. - Если парень хороший, не обормот и не пройдоха, то пусть себе целуются. Сам молодым был. За своей Лизкой даже из окна сигал! – он мечтательно прикрыл глаза.
             - Кто это тут за мной из окна сигал? – появилась улыбающаяся Елизавета Павловна.
             - Уже не помнишь? – удивился генерал. – Я тебя тогда в подъезде дома, на третьем этаже ждал. Сидел на подоконнике. Смотрю, моя любимая возвращается с курсов. В это время из подворотни, выходят двое ей на встречу, - рассказывает Зине генерал, иногда поглядывая на супругу. – Один ей нож к горлу приставил, а другой шубу расстёгивает. Я туда-сюда! Если буду бежать по лестнице, не успею, могут зарезать. Выбил ногой раму и прыгнул вниз. Меня такая ярость охватила, что даже не помню, как на земле очутился. Кинулся на этих гавнюков с голыми руками.
             - Точно-точно Зинуля! Видела бы ты его в тот момент! – расхохоталась Елизавета Павловна. – Летит поручик с третьего этажа, полы шинели распахнуты как крылья. Грохот, звон стекла. А как он орал? Мы, все трое, стоявшие внизу, от перепуга чуть не померли. А когда он начал, как хищник, терзать этих двух парней, я не знала что делать? Вместе с дворником и городовым, еле отняли их у него.
            - Да, время лихое было, канун революции! – вздохнул генерал.
            - Ни што! Сейчас вам Ольга своего подпоручика приведёт, знакомиться! – улыбнулась Зина. - Кажись, это они! – она пошла в прихожую открывать дверь.
            Действительно, это была Ольга с Виктором. Держась за руки, они вошли в комнату и остановились.
           Родители Ольги молча рассматривали Виктора, который явно чувствовал себя не ловко.
           - Добрый вечер! – он, наконец, догадался поздороваться.
           - Знакомьтесь! Это Виктор Шувалов! – улыбаясь, сказала Ольга. – А это, мои папа мама - Николай Васильевич и Елизавета Павловна! – представила она ему своих родителей.
           - Очень приятно познакомиться! – Виктор слегка кивнул головой.
           Ольгин отец подошёл к нему и протянул ладонь для рукопожатия. - Спасибо за то, что спас дочку! – Николай Васильевич посмотрел ему в глаза. – Она у нас единственная! Моя любимица!
           Елизавета Павловна подошла и, ничего не говоря, просто поцеловала Виктора в щеку. Всё было и без слов понятно.
               - Ну что, так и будем держать в дверях дорогого гостя? – Николай Васильевич широким жестом показал на стол. – Как говориться: « Милости просим откушать с нами, что бог послал!» Зина! По такому случаю, думаю, и выпить не грех! Давай свою знаменитую малиновую настойку!
              Когда все, в том числе и Зина, сели за стол, Николай Васильевич поднял бокал с рубиновой, ароматной настойкой.
              - Виктор! Разреши первый тост выпить за тебя! За то, что спас Оленьку! – от избытка чувств он склонил голову перед Виктором в полупоклоне.
             Шувалов встал с бокалом в руке и после того, как чокнулся с бокалами всех присутствующих, немного отпил и сел.
            Все начали молча есть, понимая, что сейчас прозвучит весьма деликатный вопрос. Вот, только кто, первым задаст его?
            Переглянувшись с Ольгой, Виктор встал. – Прошу всех наполнить бокалы! – потом сам, из графина подлил немного настойки всем женщинам и генералу.
           - Уважаемые  Николай Васильевич и Елизавета Петровна! Я благодарен вам за оказанное гостеприимство и хочу  сказать, что полюбил вашу дочь с первого мгновения, как только увидел её. Я не представляю себе жизни без неё и потому, прошу у Вас, её руки!
            - А что скажет сама Ольга? – Николай Васильевич, склонив голову на бок, посмотрел на дочь.
            Ольга встала рядом с Виктором.  Покраснев от волнения, посмотрела сначала на мать, а потом на отца.
            - Мама, папа! Я люблю его! Жить без него не смогу! Мы хотим расписаться! – она повернулась к Виктору и уперлась лбом в его плечо.
            - Ого! – выдохнул Николай Васильевич. – Вот так, с ходу и  в бой! Не быстро ли? – он оглянулся на жену, ища её поддержки.
            - Виктор! – начала Елизавета Павловна. – Вы знаете, что Ольга учится в Университете?
           - Да! Она мне сразу сказала, ещё при первом знакомстве, – Виктор понимал, куда клонится разговор.
          - Ей ведь нужно закончить учёбу?
          - Мы с Олей уже всё обсудили и поверьте, что решение о регистрации брака, принимали  взвешенно! – Виктора уже начинала слегка раздражать эта бесконечная болтология.
          - Мама! – Ольга строго глянула на мать. – Ты мой характер знаешь? Если я принимаю решение, то от него не отступаюсь! Нам с Виктором не хотелось бы, чтобы наша семейная жизнь, была омрачена скандалом с родителями. Я останусь жить дома до окончания Университета, а он пока поедет осваиваться на новом месте службы.
          - Ладно! – махнул рукой генерал. – Потерявши голову, по волосам не плачут! Пусть будет так, как хотят молодые! Благославляю! Совет да любовь! За жениха и невесту! – он встал и махнул в рот весь бокал наливки.





Классно! Работай дальше!  ( Людмила ГАРНИ)





                10.


         После ночи проведённой в душном вагоне, Виктор почувствовал себя измотанным, как после длительного марш-броска с полной выкладкой. Когда утром поезд остановился на небольшой станции, он уже задремал, но бдительная девушка проводник разбудила вовремя. Поблагодарив её, Шувалов спрыгнул с подножки, медленно тронувшегося поезда, на гравийную насыпь. Помахав на прощание рукой проводнице, неспеша пошел к маленькому зданию вокзала. Лёгкий утренний туман бодрил и обещал очередной жаркий день. На вокзале было безлюдно. Пройдя через зал ожидания, Виктор вышел на привокзальную площадь. Ряды деревянных столов с навесами указывали на то, что здесь, возле вокзала, размещался местный рынок. Кое-где за столами, возле куч арбузов и дынь, спали их продавцы.
        Где-то, вдалеке, появился характерный звук работающего мотора. Через минуту, в дальнем конце улицы показался маленький, открытый, зелёный джип. Такие «козлики» только начали поступать на вооружение Красной Армии и привлекали всеобщее внимание. Смешно подпрыгивая и виляя на ухабах, «Газик» шустро двигался в сторону вокзала. За рулём сидел вихрастый, весёлый сержант. Он явно что-то напевал, но слов было не разобрать из-за тарахтящего движка. Сержант лихо развернулся и остановился возле Виктора.
       - Товарищ лейтенант! Вы часом не Шувалов будете? – не по-уставному спросил сержант.
       Виктор сначала хотел сделать ему замечание, но передумал.
       - Часом это буду я! А вас как разрешите величать? – съехидничал лейтенант.
       Водитель, поняв свою ошибку, шустро выскочил из-за руля и сделав два строевых шага, с приставлением ноги, щегольски вскинул руку к виску.
      - Сержант Ладыгин! – он «ел» глазами начальство. - Товарищ младший лейтенант! Разрешите обратиться!
      - Обращайтесь! – одобрительно кивнул Виктор.
      - Товарищ младший лейтенант! Можно, мы на минуточку завернём тут, до одной хаты? Дивчина у меня там живёт. Два месяца не виделись, - он скорчил такую горестную физиономию, что Виктор, вспомнив свои курсантские самоволки, махнул рукой.
      - Ладно! Заскочим к твоей ненаглядной и сразу в часть. Там, наверное, тоже знают, во сколько приходит поезд?
      - Спасибо, товарищ младший лейтенант! – сержант лихо сдвинул пилотку на затылок и вскочил за руль.
      - Трогай! – Виктор, как извозчику, махнул рукой.
      - Водила потрогал и охренел! – в полголоса прокомментировал сержант.
      Виктор рассмеялся этой шутке и оценил остроту языка шофёра.
      - Тебя как зовут? – спросил он Ладыгина.
      - В основном командным голосом: «Сержант Ладыгин! Ко мне!»
      - Ладно тебе, остряк самоучка. Имя твоё как?
      - Семён Макарович!
      - А меня Виктор Артёмович! – Шаповалов протянул сержанту руку для пожатия. – Поехали к твоей зазнобе!
     Джип весело поскакал по ямам и рытвинам, давно не ремонтированной мостовой. Поплутав по улицам сонного городка, они остановились в небольшом проулке, где домов почти не было видно из-за густой листвы фруктовых деревьев. Сержант, тихонько отворил калитку и пошел по натоптанной дорожке, к белеющему в глубине двора дому.
        Виктор, вылез из машины и, повертев головой, подошел к ветвям старой яблони, на которых висели красивые, янтарно-желтые яблоки. Сорвав пару штук, он обтёр одно из них об рукав гимнастерки и с удовольствием откусил прохладный сочный кусок. Сладкое, с чуть заметной кислинкой яблоко, оказалось очень вкусным. Не заметно, он съел и второе. Подумав, сорвал ещё парочку в дорогу. – «Надеюсь, хозяева не будут в обиде?» Успел ещё выкурить папиросу, как по дорожке от дома появился Семён с узелком в руках. Следом за ним шла стройная высокая девушка, в белой холщовой рубахе и наброшенной душегрейке.
          - Здравствуйте! – сказала она грудным, певучим голосом.
          - И вам здравствуйте! – ответил Виктор, глядя в её грустные карие глаза.
          - Когда ты уж в город вернёшься, Сёмушка? – тихо спросила она сержанта, прильнув к его груди.
          - Ничего не поделаешь милая. Служба! До осени точно проторчим в летних лагерях. Не скучай! Может, скоро, опять в городе буду? Постараюсь к тебе заскочить! – он крепко поцеловал девушку в губы и решительно сел за баранку автомобиля.
          - До свидания! – девушка помахала рукой в след отъезжающим.
          - Да она у тебя просто красавица! – Виктор с улыбкой посмотрел на довольное лицо Семёна.
          - А то! – сержант ещё витал мыслями где-то, в теплых объятиях своей Аленки.
          - Сначала в штаб заедем, а потом уже в летние лагеря, - напомнил ему Виктор.
          - Так штаб и всё командование полка сейчас в лагерях. В полку остался только взвод охраны, - Ладыгин вырулил на окраину городка и погнал джип по дороге вдоль реки.
         Виктор смотрел на реку и вспоминал свой Днепр. Каждые каникулы дядька Алекса, брат матери, брал его юнгой на свой буксир. Всё лето они ходили по Днепру. Вниз проводили плоты леса. Вверх тянули баржи с зерном, арбузами, углём, рудой и техникой.
          Однажды, им довелось стоять почти борт к борту с настоящим военным кораблём – тяжелым речным монитором. Это настоящий речной линкор. Широкий. Спереди и сзади по две двухорудийные башни. Одни орудия главного калибра чего стоят! Весь бронёй покрыт. А в воде сидит всего сантиметров на сорок! Виктор глазам своим не поверил когда увидел, как матрос, стоя по пояс в воде, подкрашивал борт корабля. С такой осадкой в любую протоку залезть можно! Под береговыми деревьями спрятаться от самолётов! По морским минным полям пройти! Настоящая плавучая крепость!
          Долго потом Виктор вспоминал эту встречу. Стоя у штурвала буксира, который ежесекундно норовил покатиться то вправо, то влево, он вглядывался в речную ширь, надеясь ещё раз увидеть необычный, могучий корабль.
           Сейчас по реке, на которую смотрел Виктор, шустро бежал, тарахтя мотором, смешной катер с квадратной желтой рубкой и черной фальш-трубой. Он разводил высокую волну, которая, доходя до берега, начинала раскачивать ветви плакучих ив. В безветренном воздухе необычно смотрелись раскачивающиеся деревья.
         - Красота! – выдохнул Виктор.
        Где-то километров через десять, Ладыгин свернул с дороги к самому берегу реки.
        - Водички нужно долить в радиатор! – пояснил он Виктору, хватая ведёрко. – А вы тут пока перекусите. Аленка пирогов с яблоками наложила. Ещё теплые!
         - Видно добрая из неё хозяйка будет! – похвалил Виктор, откусывая душистый, тёплый пирожок с запечённой корочкой.
         В лагерь приехали в обед. Часовой, внимательно прочитал предписание лейтенанта, шевеля при этом губами.
         - Проезжайте! – вернул он документы и, отвязав веревку, поднял шлагбаум.
        Машина выехала из леса на край огромного поля, с трёх сторон окаймлённого лесом. Четвёртой, нижней стороной, поле упиралось в реку. Машина свернула вправо и поехала вниз по опушке леса. Вскоре начался палаточный городок, разбитый на правильные прямоугольники батальонов. Каждый прямоугольник аккуратно рассекали ровные ряды палаток. Каждый ряд из десяти палаток – рота. Три палатки – взвод. В палатках на десять человек – отделение. В начале каждого ряда, под грибком, стоит дневальный.
             Со стороны полевых кухонь потянуло ароматным дымком и запахом мяса. Объехав стороной палаточный городок, машина опять свернула в лес. За ближайшими деревьями оказался целый городок из маленьких деревянных домиков, для семей офицеров. Низенькие заборчики огораживали квадратики дворов, в которых играли детишки, и полоскалось на ветру выстиранное бельё. Чтобы не поднимать пыль, сержант ехал медленно и Виктор замечал, как с обеих сторон, на него с интересом смотрели молодые жены офицеров. Летние лагеря, длившиеся четыре-пять месяцев, давали возможность не только повышать боевую подготовку солдат, но и офицерским семьям пожить на природе. Особенно это было полезно детворе, которая, как воробьи, стайками носились по округе. Только в дни учебных стрельб, их всех увозили в город. О приезде Виктора, в лагере уже видимо были предупреждены по «сарафанному радио», и женская часть населения, с интересом смотрела на чернявого лейтенанта.
              Вскоре, они остановились у домика с большой стеклянной верандой. На веранде, за обеденным столом сидел моложавый майор, с неестественно суровым выражением лица и красивая женщина, с мальчуганом на руках. Малыш, явно не хотел кушать и вертел головой, не давая ложкой попасть ему в  рот. Мать уговаривала его, а отец видимо уже «закипал» от всей этой «картины маслом».
            Заметив подъехавшую машину, майор молча посмотрел в сторону Виктора и  продолжил обедать.
           - «Похоже, что сейчас юное чадо схлопочет от батьки по заднице!» – ухмыльнулся Виктор.
            Сержант Ладыгин, быстро оправив гимнастёрку и проверив положение пилотки ребром ладони, взбежал по ступенькам веранды. Постучавшись, вошел внутрь. Виктор видел, как Семён доложился командиру, но потом, его лицо потускнело и приняло виноватый  вид. Что ему сказал майор, Виктор не слышал. Но, обратил внимание на то, что жена майора, сделала какое-то замечание мужу.  Тот, что-то резко ей ответил, хлопнув при этом ладонью по столу. Женщина вскочила и ушла из-за стола. Сержант тоже выскочил на двор как ошпаренный.
             - Извините товарищ младший лейтенант! – Семён оглянулся на веранду. – Командир малость не в настроении. Велел вам тут ждать. Говорит, что по распорядку дня, сейчас приём пищи, по этому, служебными делами, будет заниматься после обеда! – он пожал плечами и, открыв капот машины, стал ковыряться в двигателе.
            Повернувшись спиной к дому, Виктор оперся ногой на подножку машины и закурил папиросу. – «Похоже, что этот командир полка из тех, кто сейчас, из-за арестов старшего и высшего командного состава Красной Армии, перепрыгнув несколько ступенек, оказался в полковничьем кресле. С точки зрения молодых офицеров, сейчас хорошие условия для роста по службе, но, с точки зрения боеготовности армии, это страшный минус! Ни для кого не секрет, что немцы по всей польской границе подтягивают свои дивизии. В Европе войну они уже фактически выиграли. Наивно полагать, что такая военная машина остановится и само ликвидируется. Значит, будет война! А где наши опытные боевые офицеры, прошедшие Гражданскую войну, Халхин-Гол, Финскую? Все объявлены врагами народа! Но ведь так не бывает! Не могут быть все предателями!»
            - Мечтаем? – услышал Виктор за своей спиной. Обернувшись, он столкнулся нос к носу с  майором. Один глаз у майора немного косил в сторону. Высокий, стройный блондин с карими глазами и неправдоподобно ровными зубами, как на школьном скелете по биологии. Форма на нём сидела идеально и выглядела так, как будто её только что принесли из ателье. Сапоги казались лаковыми, до такой степени были отполированы. – «Видимо ординарцу майора, по ночам, спать не приходится» - мелькнула мысль.
            Вскинув руку к виску, Виктор вытянулся в строевой стойке, - Товарищ майор! Младший лейтенант Шувалов, прибыл в ваше распоряжение, для дальнейшего прохождения службы! – левой рукой он, протянул майору служебное предписание.
             Не спеша, развернув предписание, майор Олаференко, немного выпучив глаза, внимательно прочитал его. Затем изучил офицерскую книжку Виктора. Причем, возникало ощущение, что он одновременно одним глазом смотрит на фотографию в удостоверении, а вторым на лицо Виктора. – « Как такого в Армию взяли? Да ещё и комполка! Прямо хамелеон какой-то!» - Шувалов видел такую ящерицу в Киевском зоопарке.
           Олаференко, видимо перехватил взгляд Виктора, - А ты, лейтенант, не сверкай глазками! Что ты за гусь, мы в деле посмотрим, а пока топай в штаб, к капитану Сучкову. Скажешь, что Олаференко, приказал направить в третий батальон, командиром спец взвода. Вопросы?
           - Никак нет! – козырнув, сухо ответил Виктор.
           - Свободен! – не по-уставному бросил майор и, отвернувшись, не спеша пошел, поскрипывая хромовыми сапогами, обратно в дом.
            Виктор, некоторое время смотрел в спину майора, от которого веяло самоуверенностью в своём всесилии.
           - «Барин! Ишь, ухватил Бога за бороду! Козёл!» - плюнув в сердцах, Виктор выхватил из машины свой чемоданчик и протянул руку на прощание Семёну. – Спасибо тебе Макарыч!
           - Да не за что! – смутился Семён. – Служба наша такая!
          - Ещё свидимся! – подмигнул ему Виктор. – Кстати, а как пройти в штаб?
          - А вот, за этим домиком будет дорожка, - Семён показал рукой. – Она приведёт прямо к штабу! – сержант посмотрел вслед удалявшемуся Виктору, с каким-то сожалением.
              Штаб оказался длинным бараком с вереницей окон, как в пассажирском вагоне. Помощник дежурного по полку, на входе в штаб, проверил у Виктора документы и показал, в какую дверь следует пройти. Посередине длинного коридора, с правой стороны, была сделана большая ниша, в которой, у зачехлённого знамени полка, стоял часовой. Проходя мимо часового, Виктор четко сделал три строевых шага и, повернув голову в сторону знамени, приложил ладонь к головному убору.
              Перед дверью с табличкой «Начальник штаба», Шувалов ещё раз поправил головной убор и постучал в дверь. Услышав – Входите! – толкнул дверь.
              В большой светлой комнате, за Т-образным столом, под портретом товарища Сталина, сидел молоденький капитан. Вытянутое лицо с прямым длинным носом, круглые карие глазки и торчащие вверх коротко остриженные волосы, придавали ему сходство с ёжиком. Увидев вошедшего Виктора, капитан сразу встал из-за стола и выслушав доклад, пожал ему руку.
             - С прибытие в полк! – поздравил он Шувалова. – Нам сейчас офицеры нужны позарез! – он, чиркнул  ребром ладони себя по горлу. – Прошу присаживаться! – он показал Виктору рукой на стул и, усевшись на своё место, углубился в чтение его документов.
            - Ну, что же? Всё в порядке! Командиру представлялись?
            - Так точно! – Виктор встал.
            - Сидите! - Сучков махнул рукой. – Он не говорил, куда решил вас направить? – капитан в упор смотрел в глаза Виктору.
            - Он приказал передать вам, что бы меня направили командиром спец взвода в третий батальон! – Виктор, сам не зная почему, вдруг почувствовал себя наказанным.
            - Да! – не понятно к чему, тяжко вздохнул капитан. – Ну да ладно! «Тяжело в учении, легко в бою!» как говорил Суворов, - хохотнул Сучков. – Я догадываюсь, зачем в этот взвод он решил направить тебя! Возможно, что ты именно тот человек, который сможет навести там порядок. Командир батальона майор Осипенко Виктор Васильевич – старый, опытный офицер. Командиром роты у тебя будет старший лейтенант Домашевский Виктор Данилович. С остальными офицерами познакомишься в ходе службы. Вопросы есть? – Сучков дал понять, что аудиенция окончена.
          - Никак нет! – вставая, ответил Виктор.
          - Денежный, вещевой и продовольственный аттестаты сам разнесёшь по службам! Кстати! Чемодан у тебя с ручкой, или без?
           - Не понял! – Виктор ещё не слышал этого прикола.
           - С ручкой чемодан – значит холостой, а без ручки – женатый! Ты женат? – Сучков на мгновение задержал руку Виктора в своей ладони.
          - Женат! Но жена учится в университете, и потому, осталась у родителей.
          - То, что ты женат, это хорошо! – удовлетворённо улыбнулся капитан. – Женатые офицеры, всегда более дисциплинированные, чем холостяки. Желаю успехов в службе!
          - Спасибо! Разрешите идти?
          Освободившись через два часа, Виктор вышел из штаба и вздохнул с облегчением. После беседы с комиссаром полка,  а  потом с особистом, он почувствовал, что гимнастерка прилипает к пояснице. – « И где их только находят, таких упырей?» - подумал он о старшем лейтенанте НКВД Фёдорове. Маленький, сухонький особист с лисьей мордочкой и глазами гадюки, задавал вопросы об учёбе Виктора в училище. Его интересовало всё:  какие были нарушения дисциплины, кто его родители, кто их родители? Как лейтенант относится к политике партии и товарища Сталина?
            Виктору казалось, что его ответы мало интересуют особиста. Фёдоров, как офтальмолог, внимательно вглядывался в глаза Виктора, следя за движением зрачков.
 Шувалов, благодаря своей феноменальной памяти, обладал энциклопедическими знаниями. Он вспомнил о том, как движение глаз показывает какое полушарие мозга сейчас формирует ответ. Поэтому, отвечая на вопросы Фёдорова, смотрел прямо. – «Пусть особист помучается! Тоже мне, психоаналитик!»
            Идя от штаба по песчаной дороге к лагерю, Виктор узнал у встречного бойца, где расположен третий батальон. Идти оказалось прилично – на дальний край поля, упиравшийся в опушку леса. Сейчас, когда уже немного спала полуденная жара, бойцам было разрешено купаться в речке. Вымотанные за день тактическими занятиями, они без всякого стеснения, снимали пропотевшее обмундирование и с радостным криком, нагишом, прыгали в воду. Виктор, с завистью глянул на плещущихся парней и направился к большой штабной палатке, стоящей чуть в стороне от расположения батальона. Возле неё, под грибком стоял, одуревший от духоты, дневальный. Заметив незнакомого лейтенанта, боец принял строевую стойку.
           - Комбат на месте? – спросил дневального Виктор.
           - Так точно, товарищ младший лейтенант! – бодро ответил белобрысый солдатик.
           - Доложи, что прибыл младший лейтенант Шаповалов!
           - Есть! –  дневальный, осторожно отвернув полог офицерской палатки, нырнул внутрь.   Судя по его осторожным движениям, там народ отдыхал.
           Через минуту он выскользнул из палатки. – Командир батальона сейчас выйдет к вам!
           Виктор стал терпеливо ждать. – «Когда-нибудь, всё же закончатся эти мытарства, и он доберётся до конца этой цепочки, именуемой спец взводом!».
           Из палатки, энергично отшвырнув полог как Чапаев бурку, вышел комбат. Рослый крепкий мужик, с чуть крючковатым носом, тяжелой челюстью боксёра и круглыми карими глазами. Шувалов не успел начать доклад, как комбат махнул ладонью и крепко пожал ему руку. Виктор сам мог, на спор, посадить рукопожатием человека на землю, но здесь он почувствовал руку не менее сильную. Комбат, видимо, тоже оценил его силу.
          - Молодец! – мотнул головой Осипенко. – Иди за мной! – он пошел в обход палатки. Сзади, почти у самых деревьев, в холодке, из брёвен был выложен квадрат, в центре которого жгли ночью костёр.  - Садись! – Осипенко махнул рукой на бревно рядом с собой. – Ерошкин! – рявкнул комбат. – Мухой, слетай к кашевару! Принеси товарищу лейтенанту каши с мясом и компот. Ложку не забудь! – он погрозил пальцем дневальному.
           Судя по улыбке парня «от уха до уха», он всё сделает в лучшем виде.
              - Закуривай и рассказывай нормальным человеческим языком, кто ты, откуда родом? Нам ведь с тобой и жизнь, и смерть делить придётся. Потому хочется знать не анкету, а понять, что ты за человек? Понимаешь о чём я? – Осипенко, чуть нагнув голову, заглянул Виктору в глаза.
               Врать этому человеку, Виктор не собирался. Постарался коротко, без лишней лирики, изложить свою биографию. Естественно, что он умолчал о происхождении своего отца, ограничившись тем, что тот ребёнком остался один, без родителей, умерших от холеры. Рассказал про родителей матери. О том, что они потомственные Запорожские казаки из Сечи. Сейчас обычные колхозники.
             - Понятно! – обронил комбат. – А вот ты, сам, чем увлекаешься? Спорт там, рыбалка, охота… - он неопределённо повертел рукой в воздухе. – Сейчас стало модно проводить всякие соревнования в частях. Волейбол, футбол, шашки, шахматы, олимпиады всякие.
            - Да я как бы всего по немного умею, - Виктор пожал плечами.
            - А что ты хорошо умеешь делать? – Осипенко явно начал терять к нему интерес.
            - Драться! – просто ответил Шувалов.
            - Что? Кулаками махать? – хмыкнул комбат.
            - Нет! Просто в училище, меня считали неплохим рукопашником, – Виктор скромно потупил глаза.
          - Не плохим, этот как понимать?
          - В училище мог «дать в рог» любому рукопашнику - чемпиону.
          - Иди ты! Врёшь поди? – недоверчиво спросил комбат.
          - Ага! – скромно кивнул Виктор.
          - Ну, ты и трепло! – хмыкнул комбат, покрутив головой. Заметив, как щёки Виктора, от стыда, пошли пунцовыми пятнами, решил сменить тему, -  Водку пьёшь? – неожиданно спросил Осипенко.
          - Пью, но головы не теряю! – отреагировал Виктор.
          - Вот это молодец! Верю!
          В этот момент прибежал дневальный, с котелком в одной руке и кружкой компота, в другой.
          - Ладно, ты тут рубай, пока! Через десять минут пойдём в вашу роту, - вставая, Осипенко отряхнул сзади галифе.

               



                11.


          Рота старшего лейтенанта Домашевского, располагалась в крайнем к лесу ряду палаток.  Потому, наверное, выглядела чуть уютней, чем другие роты, расположенные на открытом месте. Командир батальона майор Осипенко, затянутый в портупею, вышагивал впереди Виктора важно, по-хозяйски! Он успевал заметить мелкие недочёты в расположении роты, тут же делая  «втык» сопровождавшему их дежурному по роте. Навстречу комбату быстро шёл худощавый, подтянутый офицер. Его слегка вытянутое лицо с крупным прямым носом, выражало озабоченность и готовность немедленно принять меры к нерадивому дежурному.
          - Товарищ майор! - начал он доклад, но осёкся, заметив, что комбат махнул рукой, как бы прося отставить эти реверансы.
          - Собери своих офицеров! – буркнул комбат.
           - Есть! - козырнул Домашевский и, сделав «страшные» глаза дежурному по роте, качнул головой, показывая, чтобы тот «пулей» летел на речку за офицерами.
           - Когда же у тебя порядок будет, а? – комбат недовольно покачал головой. – Та я о результатах стрельб говорю! – пояснил комбат. – Неужели у тебя солдаты тупее, чем в других ротах? А этот гребаный спец взвод? Такое ощущение, что о нём вообще забыли! Не бойцы, а какая-то республика шкид! Вечно расхристанные, везде опаздывают, курят в строю. На всех зачетах у них сплошные двойки! – комбат рассерженно сопел. – Кстати, познакомься! Новый командир этого самого спец взвода! – он мотнул головой в сторону Виктора.
            - Вот за это спасибо! – искренне обрадовался Домашевский.
            - Младший лейтенант Шувалов! - приложив ладонь к пилотке, представился Виктор.
           - Старший лейтенант Домашевский! – командир протянул руку для пожатия.
           - Ладно! Чувствую, что ваших господ офицеров долго ждать придётся! – с сарказмом в голосе сказал Осипенко. – Сам представишь взводного своим офицерам! – он махнул рукой и пошёл вниз, в сторону своей палатки.
          - Он всегда такой сердитый? – улыбнувшись, спросил Виктор, глядя в след уходящему комбату.
         - Его тоже можно понять! – Домашевский, не спеша пошёл в сторону крайних палаток. – Высокое начальство решило эксперимент провести, на базе одного из подразделений. Чтобы в полку, свой разведывательно-диверсионный взвод имелся. По началу, все рукоплескали вышестоящей идее, а как до дела дошло, тут все руки и опустили. Спецов, взять не откуда! С НКВД договориться не удалось. Сам знаешь их взаимную нелюбовь к Армии. Десантная бригада ОБОНа только формируется из спортсменов - парашютистов. Так, постепенно, всё и захирело. Отменить эксперимент вроде бы нельзя, а продолжать нечего. Вот они у нас и болтаются, как цветок в проруби.
               - Сколько времени отведено на подготовку взвода? – задумчиво спросил Виктор.
               - Планировали за год службы! Но, уже три месяца у новичков позади, а толку -ноль! Ни разведчик, ни солдат! Варятся в своём котле с сержантом, который был разведчиком в Финскую войну. Только, похоже, что с него такой разведчик, как с говна пуля! – ротный сплюнул в сердцах.
             - Есть ли у меня свобода в изменении распорядка дня взвода? – поинтересовался Шувалов.
             - Да ради Бога! – Домашевский развёл руками в стороны. – Это же экспериментальное подразделение! Командуй, пробуй! Вдруг что и получиться?
            - Вдруг, только кошки родят, а здесь система нужна! – не согласился Виктор.
            - Ну-ну! – ротный с интересом глянул на новичка. – Поглядим, что ты через месяц запоёшь?
           Вскоре, они подошли к четырём палаткам, стоявшим несколько особняком от общего ряда ротных палаток. Казалось, что их специально убрали с глаз долой, как какого-то рахита. Возле палаток было не прибрано, валялись окурки. Растяжки палаток были натянуты кое-как. От чего палатки казались немного кривобокими и неряшливыми.
           В крайней палатке, судя по гимнастёрке висевшей на центральном столбе палатки, похрапывая, спал сержант.
          - Полюбуйся, какой у них взводный! – Домашевский кивнул головой на спящего, – Не зря говорят: »Каков поп, таков приход!» - Он некоторое время смотрел на сержанта. От жары и духоты в палатке, лицо спавшего покрылось потом и лоснилось, как обмазанный жиром колобок. - Кузьмич! – ротный, слегка пнул свисающую ногу сержанта. Но, тот лишь сильнее всхрапнул и перевернулся на бок. – Кузьмич! Мать твою! – ругнулся ротный и уже от души пнул сержанта.
          - А? Что? – вскинулся сержант, глядя осоловевшими глазами на офицеров.
            Изобразив ласковое выражение на лице, ротный сделал полупоклон. – Не будете ли вы так любезны, встать?
            - Да я тут вздремнул на минуточку! – сержант сорвал с гвоздя гимнастёрку и стал быстро приводить себя в порядок.
            - Кузьмич! А почему в расположении взвода не наведён порядок? – Домашевский,  вдруг сурово глянул на сержанта. – Везде окурки! Кружка с питьевого бачка валяется в песке! Палатки скоро завалятся! Где личный состав?
            - Так это… - сержант развёл руками, - На речке купаются. Жара, вон какая!    
            - На речке? – ротный, вдруг замахнулся на сержанта, видимо не выдержали нервы.
В последний момент, Шувалов успел скользнуть между сержантом и командиром роты. Домашевский злыми глазами смотрел на Виктора.
           - Уйди лейтенант!
          Виктор, молча, покачал головой, показывая – «Не надо!» - Слегка оттолкнув спиной сержанта, прищурившись, улыбнулся ротному.
          - Раз уж это теперь мой взвод, то давай, для начала, я сам разберусь! Если не возражаешь? – голос его не предвещал ничего хорошего.
          Домашевский, вдруг, передумал врезать лейтенанту по физиономии. – Ладно, посмотрим, как ты справишься с этой бандой? – он повернулся и пошёл прочь.
          Когда он скрылся за крайними палатками, Виктор повернулся лицом к сержанту. Тот, виновато опустив глаза ждал, с чего начнёт лейтенант.
          - Представьтесь! – строго произнёс Шувалов.
          - Командир спец взвода сержант Кузьмич! – приложив руку к пилотке, отрапортовал взводный.
          - Я ваш новый командир спец взвода, младший лейтенант Шувалов, Виктор Артемович! – он протянул руку и поздоровался с сержантом
          - Ваше имя отчество?
          - Семён Поликарпович! – сержант видимо уже отвык от звучания своего имени.
  В армии, как и в тюрьме, школе, детсаде, пионер лагере, всех называют только по фамилиям. Люди потом, не всегда могут вспомнить имя своего товарища по соседней койке.
           - Да, фамилия у вас несколько странная! – Виктор мотнул головой.
           - Так у меня всю жизнь какое-то панибратство получается! – вздохнул сержант
            - Тогда делаем так! В неслужебной обстановке, не при свидетелях, мы друг к другу обращаемся по имени отчеству. Вы согласны?
           - Так точно! – облегченно вздохнул сержант.
           - Ну, а теперь Семён Поликарпович объясните, почему взвод считается не управляемым? –  Виктор сел на табурет, возле канцелярского стола и закурил папиросу.
           - Да как тут объяснить? – сержант почесал затылок. – Зимой прошлого года, нашу  Украинскую дивизию загнали на линию Маннергейма. Чтобы границу от Ленинграда отодвинуть на запад. Мороз страшенный! Кругом белый лес и бугорками трупы наших солдат под снегом лежат. Где финны? Никто не знает! Они ведь не воевали как мы - скопом, а нападали мелкими группками. Наши бойцы сгрудятся у костров, а чухонцы, в белых маскхалатах, на лыжах тихо подъедут и всех из автоматов покосят. Командование орёт, чтобы немедленно была найдена база финнов, откуда они нападают. А кто пойдёт? Ихние снайперы-кукушки, с деревьев, наших бойцов, как куропаток щёлкали. Послали меня с ещё двумя бойцами в разведку. Приодели по такому случаю в тёплую одежку и белые маскхалаты выдали. Наши бойцы ведь полураздетые были, от того каждый день сотнями замерзали. Дали финские автоматы. Встали мы на лыжи, тихо перекрестились и по финской лыжне к ним двинулись. Как нас не шлёпнули, не знаю! Может, за «своих» приняли? Повезло, что финны тоже здорово водку хлещут. Вот мы ихнего унтера, пьяного, и стреножили. Нашли мы их избу в лесу. Закидали её гранатами и дёру оттуда. Пленного к лыжам привязали и как на санках, за собой уволокли. Начальство даже орден обещало. Но, когда начался штурм этой укрепленной линии, почитай, что все и погибли. Из двадцати двух тысяч человек дивизии, нас всего пятьсот осталось! В общем, согнали всех живых в один батальон, чтобы служили дальше. Однажды, вызывает меня наш комбат, ещё там, в Карелии, и говорит: «Поедешь Семён к новому месту службы! Там опытные разведчики нужны!»  Я грешным делом подумал, что меня непосредственно будут использовать для разведки, а тут оказалось нужно людей учить, да ещё и командовать. А я никогда никем не командовал! В общем, попал как кур вощип! – сержант махнул рукой. – Во взводе, который отобрали из новобранцев, что по крепче, многие оказались хулиганами. На гражданке они просто не попадали в милицию, а так, видно часто других плакать заставляли. В общем, верховодят трое ростовских жлобов. Боксёры. Занимались в одном спортивном обществе. Взвод только их и слушает. Сами увидите!
            - А чего же ты не отдал их под суд? За не подчинение? – удивился Виктор.
            - Вот кем не был, так это стукачем! – возмутился сержант.
            - Понятно, почему они верховодят! – усмехнулся Виктор. – По программе подготовки разведчиков, что ни будь, уже изучили?
            - Какая там программа? Меня просто вызвали и сказали, что опыт у меня есть, вот и передавай его! А какой там опыт?
            В палатке повисла тягостная тишина. Чуть потрескивала папироса, когда Виктор делал затяжку. - Ладно! Будем писать программу с чистого листа! Должно получиться! – он хлопнул ладонью по колену. – Пошли, покажешь, где это плещется наш любимый личный состав?
           Спец взвод купался в стороне от полка. Вместе с сержантом, Виктор шел по лесу вдоль реки. На ходу сорвал гибкий прут и, время от времени похлопывал им по правому сапогу. Пройдя метров пятьдесят, они услышали шум и гам, доносившийся от реки. В небольшом березняке, на месте когда-то обвалившегося берега, образовался хороший песчаный пляж. Сейчас, по нему, в беспорядке валялись предметы обмундирования, а в воде кувыркалась «куча мала», из мускулистых, загорелых юношеских тел. Парни, резвились и орали на всю округу.
             - Постройте взвод! – приказал Виктор, стоя у крайнего куста.
             - Так точно! – козырнул сержант с ощущением, что у него теперь есть крепкий тыл.
             - О, Кузя прискакал! – заржали парни и стали плескать водой на сержанта.
             - Выходи строиться! – заорал сержант, кося глазами в сторону Виктора.
            Это вызвало лишь новый взрыв веселья со стороны купающихся. Кузьмич повернулся к Виктору и развёл руками.
            Шувалов уже успел приметить самых горластых парней и теперь не спеша пошёл к пляжу.  - Сержант! Соберите все брюки! – Виктор, похлопывая прутом по сапогу, наблюдал за резвящимися парнями.
             Они тоже заметили чужого офицера, но продолжали делать вид, что не замечают его. Сержант шустро пробежал по пляжу, собирая штаны в охапку.
            - Сюда ложи! – Виктор ткнул прутом позади себя. Нагнувшись, он собрал горсть гальки в руку. Поудобней усевшись на кучу штанов, стал не спеша кидать голыши в головы купающихся. Бил он без промаха. Каждый очередной парень, которому голыш попадал в голову, поворачивался к нему злым лицом. Виктор, пальцем, молча манил его на берег. Тут уж не отвертишься, что не заметил офицера. Парень, сморщившись от боли, шел к берегу. Сержант уже стоял там, где начинала строиться шеренга голых бойцов. Вскоре в строю стоял весь взвод, за исключением троих парней. Они деланно веселились назло лейтенанту. Виктор встал, нашел голыш по увесистей и, выбрав жертву, пустил камень рикошетом по воде. Самый здоровый и горластый парень, получил удар камнем в лоб. В глазах у него потемнело, и он стал тонуть. Его друзья кинулись на выручку и, подхватив под руки, поволокли к берегу. Взвод стоял молча, прикрывая руками своё мужское хозяйство. Они с интересом наблюдали, что произойдёт дальше?
              Когда двое парней, дотащили своего друга до берега, тот очнулся. Придя в себя, он оттолкнул их. Парень медленно поднял голову. В его глазах читалась какая-то смертная тоска. Видимо, его ещё ни кто в жизни не унижал. Здоровяк, явно что-то решил для себя. Он, молча, бросился к лейтенанту, безразлично похлопывавшему себя прутом по сапогу. Парень сходу нанёс мощный удар, целясь офицеру в челюсть.  Его рука, вдруг, ушла в пустоту, а он сам, нелепо споткнувшись, зарылся лицом в песок. Отфыркиваясь, он вскочил на ноги. Как разъярённый бык, он опять кинулся на лейтенанта, пытаясь головой, ударить его в грудь, но, опять, почему-то промахнулся! Споткнувшись, он снова зарылся лицом в песок. Взвод начинал хихикать. Лейтенант, безразлично поглядывал на этого неуклюжего парня. Тут уж не выдержали друзья лежащего парня, и вдвоём бросились на Виктора. В момент, когда их кулаки должны были обрушиться на него, лейтенант, странным пируэтом, вдруг оказался за их спинами. Он быстро стегнул их прутом по голым ягодицам и сделал шаг назад, как бы любуясь результатом. Парни опять бросились на него, но опять крутнувшись, лейтенант оказался за ними. Тут же со свистом, прут оставил очередную красную полосу на их задницах.
             Весь взвод уже откровенно хохотал над беспомощными метаниями парней.  Уже втроем, мешая друг другу, они пытались навалиться на лейтенанта, но он, странно вращаясь, заставлял их валиться друг на друга. Наконец, ему это надоело. Жестко воткнув пальцы руки куда-то под челюсть, одному из ближайших парней, Виктор быстро отвёл его в строй. Чтобы  боец не дёргался, Виктор ткнул пальцем ему в ключицу и парень застыл парализованный. Быстро развернувшись, Шувалов опять ушел от атаки.  Поймав очередного парня, проделал тоже, что и с первым. Третий, разинув рот, смотрел на то, что лейтенант проделывает с его друзьями.  Все поняв, понуро сам встал в строй.
             - Равняйсь! – зычно скомандовал сержант. – Смирно! – приложив руку к пилотке, он сделал три шага к Виктору. – Товарищ младший лейтенант! Взвод по вашему приказанию построен!
             - Вольно! – козырнул Виктор. Он, молча разглядывал стоявших перед ним парней. Как на подбор все статные, с хорошей мускулатурой. – «Видимо их действительно хорошо подбирали для разведки, вот только научить было некому!» - подумал Виктор. – Ну что, товарищи бойцы, давайте начнем знакомиться? Я ваш новый командир взвода. Моя фамилия Шувалов, Виктор Артёмович. Сержант Кузьмич, с сегодняшнего дня, мой заместитель. Пионерская жизнь закончилась. Кто не поймёт, я ещё раз объясню, но только в последний раз. Особо не понятливых, буду переводить в обычную пехоту. На место слабаков, буду подбирать новых бойцов, в других подразделениях. Учёба будет жесткой и очень тяжелой. Времени до проверки, у нас осталось мало. Кто хочет уйти в обычное подразделение, может сейчас выйти из строя.
              Три десятка голых парней стояли не шелохнувшись. Кому охота считать себя слабаком, особенно в таком возрасте!
             - Значит, желающих уйти нет? – ещё раз спросил Виктор. – Хочу сразу предупредить. Учёба будет очень тяжёлой. Днём и ночью, в дождь и в холод, без нормального питания, без сна и отдыха. Плакать будете! Я должен сделать из вас непобедимые, боевые машины. Если кто из вас пожалуется, хоть кому-то, или начнет скулить, что тяжело, сразу идёт на вылет! Сцепи зубы и терпи, если ты мужчина! Всё, что будет происходить во взводе – тайна! – Он внимательно посмотрел на строй. – Я совсем забыл о наших бузотёрах! Возможно, они хотят нас покинуть? – он быстро подошёл к стоявшим с краю парням и, коснувшись какой-то точки на груди, вывел их из паралича. – Ну что, шалуны, остаётесь, или сразу в другой взвод пойдёте?
             - Остаёмся! – с угрозой в голосе произнёс самый крупный из этой троицы.
             - Тогда слушай мою команду! Взвод! Одеться и встать в строй ровно через одну минуту! Вперёд! – Виктор глянул на свои наручные часы, засекая время.

                12.


           - Разрешите войти! - К командиру батальона в палатку, вошли Домашевский с Шуваловым
           - Присаживайтесь! – комбат махнул рукой в сторону табуреток. - Слушаю вас!
           - Виктор Васильевич! – Домашевский, несколько замялся. – Дело в том, что младший лейтенант Шувалов просит освободить его взвод, от исполнения распорядка дня.
           - Чего? - Не понял комбат – Распорядка дня? А зачем это?
           - Дело в том, что лейтенант хочет проводить занятия с подчиненными в условиях, приближенных к реальным, а для этого, ему необходимо быть свободным, от ежедневных, обязательных построений и проверок, – ротный  сидел, опустив глаза.
           - А хрен ему не редька? – повысил голос Осипенко. – Нужно время скакать по ночам? Так составь план боевой подготовки, принеси его мне на утверждение и воюй, сколько влезет! – он хлопнул ладонью по столу, как судья молотком, означающее, что вопрос закрыт. – Что ещё?
            - Разрешите, товарищ майор! – подал голос Шувалов.
            - Говори! – комбат сурово сдвинул брови.
            - Мне, нужно место для письменных занятий с людьми и для строительства полосы препятствий. Понадобятся строительные материалы, специальные приспособления, соответствующее оружие и обмундирование! – Виктор смотрел комбату в глаза.
            - Результатов пока никаких нет, а ему уже всё дай! – вскипел комбат.
            - Результаты будут! Но условия, для полноценной боевой учебы людей, мы должны создать. Разведчик, это не просто пехота, это универсальный солдат! – не сдавался Виктор.
            - Вот когда будут, хоть какие-то результаты, тогда и поговорим! – отрубил комбат.
           Повисла тягостная тишина. Самовольно уходить не полагалось, а комбат пока молчал, что-то прикидывая в уме. - Набросай мне на бумаге всё, что тебе нужно для работы с бойцами! – он, исподлобья глянул на Виктора. – А там поглядим! Мне "наверх" тоже нельзя идти с пустыми руками.
           - Говорил я тебе, рано соваться к начальству! – Домашевский закурил, после того, как они вышли от комбата. – Покажи взвод «лицом». Дай какой-то результат! А, ладно пошли! – он зашагал в расположение роты.
            Виктор, с вечера, засел за расчёты. В командирской палатке, на столе у него стояла керосиновая лампа, вокруг которой вилась мошка. Где-то за палатками слышалось гулкое буханье трёх десятков пар ног, обутых в солдатские ботинки с обмотками. Сержант Кузьмич, нещадно гонял бойцов строевой подготовкой, удивляясь и радуясь необычному повиновению солдат.
             На вечернюю поверку роты, взвод прибыл к месту построения, четким строевым шагом, чем не мало удивил ротных офицеров. Взвод, четко остановился на месте своего построения и, выполнив поворот на месте, замер. Солдаты других взводов, с усмешками и шутками стали подтрунивать над бойцами спец взвода, но те стояли с каменными лицами, глядя перед собой.
             - Гляди, что Шувалов с людьми за сутки сделал! – удивлялись офицеры.
             - Может он гипнотизёр? Я такое уже видел в цирке! – с умным видом предположил старшина роты Самсонов.
             - Наверное, он слово заветное знает! – предположил командир первого взвода лейтенант Тинку.
             - Точно Паша! Возможно, что и по-румынски говорит! – заржал командир второго взвода Шкрабалюк.
             - Пошёл ты Олежек, знаешь куда? – обиделся Паша за свои бесарабские корни.
            - Нужно посидеть, пообщаться с новым взводным! – предложил командир третьего взвода лейтенант Кошелаб.
             - Правильно! Вот тебе Вовчик и поручим это мероприятие! – хохотнул Паша.
Кошелаб оглянулся на спец взвод, во главе которого, молча, стоял Шувалов. Не спеша в вразвалочку, подошёл к Виктору. – Расслабься, младшой! – панибратски хлопнул Виктора по спине. – Нужно переговорить!
             Шувалов медленно повернул к нему голову и тихо сказал - Ещё раз так сделаешь, я сломаю тебе руку!
             - Ну, ты псих! – пробормотал Кошелаб и пошёл к офицерам, издали наблюдавшим за их разговором.
            - И чё он сказал? – поинтересовался Тинку.
            - Да послал он нас! – пожал плечами Вовчик.
            - Это он зря сделал! – с угрозой произнёс Шкрабалюк. – Слишком гордый! Так и мы можем ему бойкот объявить!
            В этот момент, из палатки командира роты, вышел Домашевский.
           - Рота, равняйсь! Смирно! Равнение на середину! – скомандовал Тинку. Приложив руку к козырьку щегольской фуражки,  строевым шагом подошел к Домашевскому. – Товарищ старший лейтенант! Рота для вечерней поверки построена! Командир первого взвода, лейтенант Тинку!
           - Приступить к вечерней поверке! Вольно! – Домашевский опустил руку.
Перед взводами, вышли командиры с журналами в руках. Вдоль строя покатилась перекличка.
           -« Интересно, на долго ли хватит пороху у нового взводного? – подумал ротный. – Перемена, надо отдать должное, впечатляющая! Интересно, чем это он сумел так приструнить своих оболтусов? Ладно, время покажет, кто есть кто?»
           После вечерней поверки, когда прозвучали доклады всех командиров взводов, о том, что незаконно отсутствующих нет, Домашевский направился к командиру батальона. По пути к нему неожиданно, присоединился Шувалов.
           - А ты куда? – удивился ротный.
           - Утвердить план занятий! – улыбнулся Виктор.
           - Завтра и утвердишь! – Домашевский явно не приветствовал поспешность Шувалова.
           - Мы слишком много потеряли времени. Я уже начал занятия! – упрямо настаивал Виктор.
           - Сейчас у людей должен быть сон, а занятия завтра, по распорядку дня! – как недорослю пояснял Домашевский.
            - Виктор Данилович! Разведка, это не пехота! Её нужно обучать днём и ночью. Чем тяжелее будут условия тренировок, тем выше шанс того, что в боевой обстановке они смогут выполнить любую задачу! – Виктор, с просьбой в глазах посмотрел на ротного.
            - Ладно, давай свой план занятий! Не положено тебе через голову ротного к комбату лезть! – назидательно сказал Домашевский.
            - Ясно, понял! Я здесь обожду! – Виктор остановился за крайней палаткой и закурил папиросу.
            - Ну, настырный! – Домашевский хмыкнул и пошёл к комбату.
Буквально через полчаса, после того, как дежурный по роте прокричал команду «отбой!», во взводе Шувалова, началось тихое шевеление.
             Сержант Кузьмич,  переходя из палатки в палатку, шёпотом отдавал команду «подъём!» При этом он прикладывал палец к губам. – Тихо! Выходим строиться по полной форме.
           Чертыхаясь и путаясь обмундированием и обувкой в темноте, бойцы стали выходить из палаток. Командиры отделений, быстро строили своих людей в одну шеренгу, напротив своих палаток. Они, с удивлением смотрели на своего взводного, который был одет в крутой маскировочные комбинезон. Вместо сапог, на нём были невиданные ботинки.
               - Товарищи бойцы! – тихо произнёс Виктор. – Мы начинаем нашу подготовку! То отделение, которое потеряет хотя бы одного солдата, будет строго наказано. А теперь, за мной, в колонну по одному, первое отделение, за ним второе, потом третье, бегом марш!  Сержант Кузьмич замыкающий!
              Вереница людей, слегка отсвечивая выгоревшими гимнастёрками в лунном свете, гусеницей, втянулась в темноту леса. Каждый боец видел только спину впереди бегущего. Замыкающим, тяжело сопя, бежал сержант Кузьмич.
             Как лейтенант ориентировался в темноте, в незнакомом лесу, бойцам было не понятно, но они перли как танки, помня пока только об одной задаче, «не отставать!» Темп Виктор задал приличный, особенно, когда они выбежали из леса к окраине  вспаханного поля,  широким клином уходившего между перелесками.
              - По-пластунски, через поле, марш! - скомандовал Виктор. Он первый лег на свежевспаханную землю и ящерицей пополз к видневшемуся метрах в ста перелеску. Первое отделение повалилось на землю и, как крабы, стали ползти вслед за ним. Изредка слышались тихие матюги, если один боец, ногой, задевал голову ползущего сзади. На другой стороне поля, Виктор встал.
                - За мной, бегом марш! – дал команду и, не дожидаясь бойцов, побежал вдоль края леса. С удовлетворением услышал топот ног за спиной. – Стой! – он поднял руку. – По-пластунски, на ту сторону поля, марш! – Он опять бросился на землю и, быстро извиваясь, пополз обратно туда, откуда только что они приползли.
                Когда взвод прибежал обратно к палаткам, смотреть на бойцов было жутко. Обмундирование было всё в пыли  и поте. Лица покрыты пылью, на которой, потёки пота проложили светлые дорожки. Виднелись только белки глаз и белели зубы.
             - Командиры отделений, проверить наличие личного состава и доложить о потерях! – в голосе Виктора совсем не чувствовалось усталости.
            Бойцы, едва переводя дыхание запаленными лёгкими, с удивление смотрели на его свежий, бодрый вид.
           Отставших и потерявшихся не оказалось!
           - Странно! – хмыкнул Виктор. – Молодцы! – с некоторым удивлением произнёс он.
          В строю началось какое-то шевеление. Бойцы в этом удивлении командира, почувствовали оценку своей выносливости. У них появилось чувство гордости за себя и своё отделение. Потому и стали тихо подталкивать друг друга локтями.
         - Пятнадцать минут привести себя в порядок, оправиться и отбой! – тихо скомандовал Виктор.
          Утром, когда личный состав роты, потягиваясь, стал неспешно строиться на утреннюю зарядку, спец взвод, уже бежал кросс, вокруг учебного поля и стрельбища.
         - Чтобы легче было бежать, нужно четко попадать в ногу! Сбился с ноги, собьёшь и дыхание! – коротко инструктировал бойцов Шувалов. – За мной, бегом, марш!
         Бег «в ногу», был для всех непривычен, но уже через несколько минут, каждый боец почувствовал, что только единый ритм, поможет одолеть такую дистанцию. Круг то ведь не маленький. Сначала вверх по полю километра полтора. Потом, по верхнему краю с полкилометра, потом, вниз и опять налево вдоль реки к своему расположению. Километра четыре не меньше набирается.
          - Чего там наш, младшой? «Своих» загнать решил? – зевая, спросил Тинку у Олега Шкрабалюка. Он взял у него папиросу и с удовольствием закурил, пока сержанты выполняли с солдатами комплекс упражнений на месте.
            - А может он их к спартакиаде готовит? Будут по легкой атлетике, за полк выступать! – засмеялся Паша.
               После завтрака и утреннего развода, Виктор, увёл своих людей на занятия из расположения полка, в лес. Он опять был в маскировочном комбинезоне. Бойцы с завистью смотрели на такую одежду.
             - Тем, кто пройдет все испытания и будет окончательно оставлен во взводе, будут выданы такие  комбинезоны! – он немного схитрил.
             С утра, сержант Кузьмич, с полным списком размеров одежды и обуви, уже сидел в кабинете заместителя командира полка по тылу. Как он уговорил его, неизвестно, но, с нарядом, на три десятка комбинезонов, через час, уже бежал в полковую швейную мастерскую. Старшина сверхсрочник и три солдата еврея, шили в основном обмундирование для офицеров и чинили солдатское бельё. Старшина, долго читал наряд на пошив тридцати маскировочных комбинезонов и чесал затылок.
           - Если бы хоть раз видеть этот комбинезон, а так сошьём не то, потом будете жаловаться… - пытался он увильнуть.
           - Хорошо, после обеда комбинезон будет у вас! – заверил его сержант. – Но, только до вечера! Договорились?
           Потом он успел сбегать к вещевику и получить ботинки на весь взвод, резину для толстой подошвы, заклепки, стальные набойки, шнурки и рулон кирзового материала.  Два больших мешка, дотащить до палатки сапожников, ему помогли бойцы из хозвзвода, которым командовал его земляк.
          - Орлы! – Кузьмич радостно приветствовал двух солдат-сапожников. – Вам доверяется необычный заказ! Нужно из этих ботинок-кирзачей, сделать  ботинки для разведчиков. С вшитым язычком, высокими голенищами с ремешком и, толстой подошвой.  Образец, будет у вас сразу после обеда, но, только до вечера! Изучите, зарисуйте себе, а потом начинайте делать. Качество должно быть высочайшим! Для разведчиков! Сроку вам, неделя! Вот наряд от тыловика. Покажите, на что вы способны? За мной не заржавеет!
           Тем временем, взвод выполнял упражнения на выносливость. Виктор внимательно следил за тем, как бойцы выполняют упражнения.
           - Упор лёжа, принять! – командовал он. – Отжаться, присесть, ноги бросить вперёд! Мах ногами на себя и коснуться носками земли за головой! Присесть, руки за голову! Прыжок вверх! Опять, упор лёжа принять и повторить весь комплекс снова! Каждый выполняет столько раз, сколько сможет! – он с интересом наблюдал, как парни, поглядывая друг на друга, высунув языки, старательно повторяют упражнения.                – « Молодцы, не ожидал, что во взводе действительно подобраны физически сильные парни!» - радовался Шувалов. Когда комплекс достиг десятого повторения, Виктор дал команду прекратить упражнение.
               Чтобы дать людям передышку, рассадил их перед собой на лужайке. Взял три сапёрные лопатки и воткнул их перед собой в землю. Сходил к стоящему недалеко сухому дереву и приколол к нему пару бумажек, на уровне груди. Затем, вернулся к взводу.
             - Бойцы! Кто из вас умеет метать нож в цель? – он обождал немного. Но вот поднялась одна рука.
            - Идите сюда! – подозвал он солдата.
            - Рядовой Пименов, по вашему приказанию прибыл! – четко доложил боец.
            - Хорошо Пименов! Сколько шагов, по-вашему, до этого сухого дерева? – спросил Виктор.
            - Ну, шагов десять! – не уверенно сказал боец.
            - Вот вам нож! – Виктор протянул ему, невесть откуда взявшийся нож, с тяжёлым лезвием. – Попробуйте попасть в дерево!
            Боец, взвесив нож в руке, размахнулся и метнул нож. Завертевшись пропеллером, нож ударился в дерево рукояткой и, под всеобщий вздох досады, отлетел в сторону.
              - Теперь, показываю, как надо делать! – Виктор кивнул бойцу, чтобы тот сбегал за ножом.
              Он встал немного левым боком к дереву. Потом, резко повернув корпус влево, вытянул правую руку в сторону дерева. С лёгким шорохом, нож, не вращаясь, ушел к цели. От удара ножа в ствол, с веток посыпалась труха. Лезвие вошло почти по центру, трепыхающейся от ветерка, бумажки. Затем Виктор, неожиданно, схватил одну сапёрную лопатку и метнул её в дерево. Потом вслед за ней, полетели одновременно две лопатки, брошенные обеими руками. С топорным гулом, они вонзились в ствол дерева, образовав четкую букву «П». После этого, Виктор быстро стал извлекать ножи, то из набедренных карманов, то из нарукавных, быстро метая их в дерево в прыжке, и с приседа. Затем, извлекая ножи из-за шиворота, стал метать их в кувырке. Последнюю пару ножей метнул, выполнив сальто-мортале.
               Взвод  потрясённо молчал, глядя на искрошенный ствол дерева, в котором, как ёжик, торчала куча ножей и лопаток.
               Немного вспотевший, Виктор с удовлетворением глянул на свой результат и повернулся к взводу.
              - Вот так, должен метать колющие предметы каждый из вас! Понятно? – он смотрел на восхищённые лица бойцов. – Рядовой Пименов! Соберите все ножи и лопатки!
              - Вам бы в цирке выступать! – не выдержал кто-то из бойцов.
              - Ошибаетесь! – Виктор внимательно посмотрел в лица парней. – Запомните! То, что я вам сейчас показал, вы будете все делать через год-полтора. Конечно, это не всё что я умею, но и этого, если освоите, вам хватит, чтобы выжить в рукопашном бою. От этого цирка! – он вытянул указательный палец в сторону дерева, - Будет зависеть ваша жизнь. Это азбука, которой вы все должны владеть! Главное, соблюдать технику броска и упорно тренироваться. Вот смотрите! – он провел Пименова на пять шагов вперёд. – Можете подойти ближе! - разрешил он взводу.
                Парни, вытягивая шей, старались ничего не пропустить. – Лучше сядьте, так всем будет видно! – предложил Виктор. – Смотрим внимательно! – Он поднял в руке два разных ножа. – Обратите внимание! – Этот нож, с гардой для упора ладони, предназначен для рукопашного боя, а этот, без гарды, для метания по цели. Он лучше сбалансирован. Хват ножа бывает «прямой», острием вверх и «обратный», острием вниз. Броски производятся сверху, - он сделал замах из-за головы, - Сбоку и снизу. Хват ножа, для броска по цели, зависит от того, движется цель к вам, или убегает от вас. Лезвие, должно лежать поперёк  ладони, режущей стороной к пальцам. Большой палец, кладём на лезвие, вдоль клинка. Если цель убегает, то берём клинок ближе к рукояти, если движется на вас, ближе к концу лезвия. Чем дальше цель, тем ближе к рукояти берём клинок. Понятно?
                - Понятно! – загалдели парни.
                - Теперь поговорим о технике броска! – Виктор дал нож для метания Пименову и стал вертеть его как манекен. – Становимся в пол оборота вправо. Так, чтобы правая нога, стояла немного сзади. Это левосторонняя стойка, так как к цели вы повёрнуты левым боком. Для такой дистанции броска, лезвие, нужно держать, примерно, за середину клинка. – Он проверил, как солдат держит нож. – Всё правильно! При броске, очень важно, чтобы в момент, когда выпускаете лезвие из ладони, клинок скользил по большому пальцу. Не допускать проваливания руки ниже цели. Ваш ноготь большого пальца, должен смотреть в цель! Попробуйте сделать мах рукой и, зафиксировав руку, посмотрите, куда нацелен ваш большой палец? - Он обождал, пока все сидящие на земле бойцы пару раз взмахнут руками. – Локоть должен быть прямой! – подсказал он некоторым. – Должна получиться одна прямая линия через плечо, предплечье, кисть и цель. Ни в коем случае не допускайте «хлёста» кистью. Это приведёт к беспорядочному вращению ножа. Кисть, должна быть четко зафиксирована. Представьте, что ваша кисть, это ножны, из которых нужно взмахом выбросить нож. - А теперь, попробуем метнуть нож! – Он правильно развернул солдата, взял его руку с ножом своей рукой, и стоя за его спиной, показал движение броска. Затем сделал шаг в сторону. – Бросай Пименов! Только поменьше думай о технике! Думай о цели!
             Пименов, резко повернув правое плечо вперёд, метнул нож. С гулким стуком, нож точно вошел в приколотую к стволу бумажку.
             - Ура! – вдруг закричал весь взвод. Они поняли, что это возможно!  Виктор хотел осадить их, но потом махнул рукой, - «Пацаны!» 
             - Товарищ командир, разрешите обратиться! Рядовой Самсонов! – перед Виктором стоял рыжий здоровяк из Ростова.
             - Обращайтесь!
             - Я вот как-то читал, что у специальных подразделений, во многих странах, имеются свой названия! А можно и у нас тоже будет своё название? – он с надеждой смотрел на Виктора. Остальной личный состав тоже примолк, ожидая ответа командира.
            - Ладно, согласен! Но только сугубо для своих бойцов. Посторонние, это название знать не должны! Согласны? – он оглядел притихших парней.
            - Согласны! – дружно сказали бойцы.
            - Хорошо! – Виктор, на секунду задумался. – Предлагаю назвать наш взвод группой «Феникс!»
            - А кто это? – спросил кто-то из бойцов.
            - Это такая легендарная птица, которая рождается, живет и умирает в огне, чтобы утром опять возродиться в пламени к новой, вечной жизни и смерти! Так древние, сложили красивую легенду о восходе и закате Солнца!
            - Здорово! – кивнули головами парни. – Значит мы теперь группа «Феникс!»
            - После обеда, - Виктор прервал их ликование, - Установим пару мишеней, и начнёте тренироваться. Главное для вас сейчас, не спеша, правильно наработать технику броска. Приучить глазомер к выбору правильной дистанции. С трех, пяти, семи шагов. Сразу, если и получится, то это случайно, а нам, нужно быть твёрдо уверенным, что рука не дрогнет и не даст промаха. В боевой обстановке, это может стоить жизни не только вам, но и всей группе. Помните об этом! А теперь, всем встать! Разобрались по отделениям! Разведчики передвигаются только бегом! – он выждал паузу. – Бегом, в подразделение, марш!
              День за днём, время летело не заметно. За палатками, под деревьями были оборудованы шесть дощатых столов, за которыми рассаживался весь взвод, когда нужно было провести теоретическое занятие. Во время занятий, Виктор, на небольшой учебной доске, рисовал мелом схемы, графики, топографические знаки. Записи бойцы вели в ученических тетрадях. Виктор был уверен, что при конспектировании, обычный человек, лучше запоминает пройденный материал. Готовясь к занятиям, он составлял свой конспект, в котором записывал всё, что помнил из курса училища и уроков своих наставников. Виктор считал, что рукопашный бой и, как его продолжение, бесшумный бой с применением холодного оружия, является одним из важнейших разделов подготовки разведчика. Звук выстрела, в работе разведчика, учил Минк, означает если не провал, то, по крайней мере, срыв задания. Разведчик должен быть бесшумным невидимкой! Он четко помнил девиз старого японского разведчика: «Уметь предвидеть событие. Уметь избегать неприятностей, но если они случаются, то действовать решительно!»
           Следующим утром, рассадив взвод в круг, на поляне, Виктор, вызвал на поединок рядового Самсонова. Здоровенный парень, на голову выше Шувалова, явно помнил, как тот унизил его, при первом знакомстве. Виктору нужно было разозлить его, чтобы  не получился бой в поддавки.
           - Ну, чего Самсон, сможешь хоть раз достать меня этим ножом? – Виктор метнул ему под ноги, в землю, здоровенный «нож выживания». – Или ростовские все хиляки? – Он замечал, как глаза Самсонова, постепенно наливаются кровью. – Не боись! Главное сам не порежься! – подначивал его Шувалов. Для провокации, он даже отвернулся от Самсонова. Начало движения противника, он почувствовал своевременно и резко присев, успел перехватить руку нападающего, когда тот перелетал через него. Ещё мгновение, и нож, уже в руке Виктора, упирается Самсонову в горло.
               - Свободен! – он протянул руку, помогая Самсонову встать.
               - Товарищи бойцы! Сегодня, мы с вами начинаем изучать удары ножом. Как вы сами видели, что одной силы, для поражения противника, мало. Нужно ещё и умение. Нож, для разведчика, наиболее удобный и компактный вид холодного оружия. Бой ножом, должен быть очень коротким, буквально молниеносным. Сделал один-два удара, в жизненно важные точки противника, и переключаешься на следующего нападающего. Если он нападает на тебя с ножом, то сначала надо нанести режущий удар по атакующей руке, а потом по туловищу.
              Вам необходимо уяснить, что все базовые удары и защиты с ножом, выполняются так же, как и голой рукой без ножа. Просто нож, должен стать продолжением вашей руки. Вы должны научиться выхватывать нож на бегу, в прыжке, в кувырке. Это не так просто как кажется. Главное -  усердие и тренировки!
              Виктор небрежно стал вращать нож на неподвижной раскрытой ладони. Бойцы, как зачарованные смотрели на мелькающее лезвие. Казалось, что нож вращается на какой-то не видимой оси, не касаясь  ладони.
             - Понравилось? – Виктор усмехнулся. – Если хорошо отработаете смену хватов ножа, то тоже сможете повторить этот фокус. Только не вздумайте это делать в бою. Ошибка, может стоить вам жизни! Теперь, смотрите внимательно! Основных, базовых ударов всего десять. Я так считаю! Остальное, всё из цирка. Самсонов! Ко мне!
              Поставив его перед собой, Шувалов, кончиком ножа, как указкой, стал показывать наиболее жизненно важные места на обнаженном торсе противника.
            - Нож, прежде всего, нужно нацелить в определённое место, а не махать им, как саблей. Спереди, наиболее эффективны колющие удары - тычком в горло, в сердце и живот. Кроме того, уколы в печень, селезёнку, почки и шею, почти мгновенно, выводят противника из строя. Для этого удара нож берётся в руку «прямым» хватом, лезвием кверху. Также «прямым» хватом, нож используется для нанесения режуще-рубящих ударов по кистям рук, локтевым сгибам, внутренней стороне бедра и шее. Цель – перерубить крупные артерии, которые приведут к большой и быстрой кровопотере. С таким же хватом ножа, вы наносите удар противнику сзади в печень или почки, или перерезаете горло, чтобы он не смог криком поднять тревогу.
            «Обратный» хват, лезвием вниз, применяете для удара сверху в основание шеи и для ударов в сердце и живот из-за спины противника, предварительно захватив его под горло. Помните! Чтобы нож не застрял в ране, выдёргивать его нужно по той же траектории, по какой нанесли удар. В бою, такая заминка может стоить вам жизни!
           Рукоятку ножа, не зависимо от того, в какую сторону направлено лезвие, нужно держать мизинцем и безымянным пальцем, остальные пальцы её придерживают.
           Если ваш противник, умеет обращаться с ножом и вам предстоит бой на ножах, то наиболее предпочтительным является обратный хват, режущей кромкой лезвия наружу. В таком бою работают обе руки, как вооруженная, так и свободная, для захвата кисти противника. Но это мы с вами будем изучать позже, когда вы научитесь выполнять комбинированные удары, хотя бы из двух серий. – Виктор видел зачарованные глаза парней. – Ну, что же, приступим к занятиям!
              В один из вечеров, сержант Кузьмич, заговорщицки округлив глаза, объявил бойцам о том, что после ужина, можно будет получать маскировочные комбинезоны.
             Что тут началось? Парни радовались как дети, которым купили желанную игрушку. У первого, кто вышел из командирской палатки, с обувкой и комбинезоном в руках, тут же все отобрали и, стали внимательно изучать.
             - Смотри, смотри! – толкали они друг друга. – За воротником кармашки для ножей! Как у командира! Кармашки для ножей на плечах, на груди! А это для чего? – они вертели комбинезон в руках, мешая друг другу. – Это для гранат! – первым догадался кто-то. – Ого, тут и кобура есть внутри, для пистолета, со шнуром! Забойная вещь! Смотри, специально нашитые наколенники и налокотники! А в капюшоне, вместо козырька, пришита маска!
             Другие вертели в руках необычные ботинки, с окованными стальными набойками носками. Высокие, шнурующиеся голенища ботинок с ремешками, имели сбоку  нашитые, маленькие патронташи, под пять пистолетных патронов на каждом ботинке. Бойцы не знали, что первую спецобувь и комбинезон, Виктору пошили Запорожские мастера по индивидуальному заказу. Детали комбинезона и ботинок, Виктор обсуждал со старым японским разведчиком  Минком.  Весь камуфляж, пришлось делать нашивным, из разноцветных лоскутков.
            - Ну, держись пехота! – парням хотелось скорее переодеться в необычную одежду, обшитую разноцветными лоскутами, чтобы продефилировать перед солдатами других подразделений! Но, командир охладил их пыл, - Спецодежду одевать только на занятия! В расположении полка, всем строго соблюдать повседневную форму одежды! Это не обсуждается!
             - Жаль! А так хотелось… - Парни не узнавали друг друга, в необычной, слегка мешковатой одежде. Ботинки пришлось надевать на портянки, вместо носков, но их не было видно. Парни подпрыгивали. В шутку боролись, ощущая непривычную свободу движений в новой одежде.
         После отбоя едва угомонились, представляя, как завтра, они всех удивят своим видом. 
          Прошла ещё неделя. Виктор, периодически присутствовал на совещаниях у командира роты. Всегда, незаметно поглядывал на часы, считая это время бесполезно потерянным. Бойцы уже осваивали приёмы рукопашного боя с макетным ножом.
           Кузьмичу  пришлось намучаться, пока он сумел найти в городе толстые листы резины, из которых потом, на местном заводике, нарубили толстые полосы. В течение нескольких вечеров, весь взвод строгал из этих полос резиновые ножи для рукопашного боя.
           Кроме того, в кузнице завода, по просьбе подшефной части, слесарям, нужно было изготовить три с лишним сотни специальных ножей, из высококачественной стали.
           Комсомольцы завода, взяли заказ под свой контроль. Сержант, намекнул им, что эти ножи нужны для разведчиков. Это было так романтично, что юные комсомолки, оставались после работы, специально полировать лезвия, взвешивать клинки и изготавливать резиновые рукояти с отверстием для возвратного шнура. Готовый нож, кузнецы вставляли в обрезок трубы, торчащий вверху стены цеха и, подтягивались на нём несколько раз, проверяя прочность клинка. Только после этого, его передавали для укладки в ящик с промасленной бумагой. Можно не сомневаться, что вскоре, в городке у крутых парней, тоже появились такие ножи. Но, к ножу, нужно ещё и умение!
               Командование батальона и полка, выполняя директиву Наркомата, пока не вмешивались в процесс учёбы спецвзвода. Но, интерес постепенно нарастал. Слухи о необычных занятиях, шепотом расползались по части. Ходила даже байка о том, что при отработке приёмов переправы разведчиков через реку, на различных поручных приспособлениях, весь взвод доплыл почти до середины реки, и могут поклястца, что видели Шувалова, стоящим на левом берегу реки. Каково же было их удивление, когда, едва выйдя из воды, они увидели поджидавшего их лейтенанта, уже на правом берегу. У него лишь слегка были забрызганы водой ботинки. Ну, не по воде же он перебежал? Дав бойцам отдохнуть всего пару минут, он опять погнал их в реку, плыть обратно. Теперь все плыли, оглядываясь назад, на безмятежно стоящего, на берегу Шувалова. Вскоре, он был уже, почти не различим с воды. Пока бойцы ещё пытались разглядеть его и тянули шеи в воде, как кто-то вдруг, испугано закричал, - Братцы! – показывая рукой на тот берег, к которому они плыли. Лейтенант уже стоял на этом берегу, стегая прутиком себя по ноге.
              - Брехня! – решал каждый, кто слышал эту байку. Только бойцы спецвзвода не улыбались.
               Разведчики, уходя на занятия из лагеря, выставляли охрану на подходе к своей поляне. Они быстро заворачивали любопытных, или подавали условный сигнал, если не смели остановить офицера-лазутчика. Тогда, весь взвод, быстро удалялся на пробежку по лесу. Завеса таинственности, вскоре стала раздражать высокое начальство.
              - Что-то не нравится мне эта секретность! – заметил как-то комбат Домашевскому. – Не взвод, а какая-то секта! Командир полка спрашивает, как дела в этом взводе? А я толком ничего ответить не могу. Занятия вроде бы у них проходят по утверждённому плану. К дисциплине претензий нет. Можно сказать, что дисциплина у них, даже какая-то не здоровая. В смысле очень строгая! Из солдата слова лишнего не вытянешь! Каждое утро, во главе с Шуваловым, бегают кросс, как кони. В общем, пора ему показать свой учебный процесс и чему он научил солдат! Послезавтра мы, всем командованием батальона, придём с проверкой! И не дай ему бог, обмануть нас! Порву, как тузик грелку! – комбат погрозил Домашевскому пальцем.
                - Всё! Хватит потакать этому темниле Шувалову! – Домашевский, расстроенный беседой с комбатом, решительно направился во взвод Шувалова.
             Возле палаток взвода разведки царила чистота и порядок. Дорожка, обложенная камешками, была тщательно расчёсана граблями на идеальные поперечные полоски.
« Внимание! Территория, охраняется ловушками! Вход без разрешения, опасен!» - прочитал ротный на фанерном щитке, перед началом дорожки.
            - Что за чёрт? Какие ещё ловушки? Ну, я ему сегодня задам жару! – психанул Домашевский, но на дорожку ступить не решился. Первый же шаг, оставил на песке великолепный, четкий отпечаток его сапога. Палатки были натянуты как струна. Все тесёмки подобраны и зашнурованы. Похоже, что даже трава, вокруг палаток, была подстрижена и расчёсана. - « Действительно, какой-то не здоровый порядок!» - подумал ротный.
            Обойдя палатки кругом, командир роты углубился в лес, по уже хорошо натоптанной тропе. Вскоре, на его пути, как из-под земли вырос боец в маскировочном комбинезоне. В руках у него был карабин.
            - Стой! Назад! – выкрикнул разведчик.
            - Это ты кому говоришь? – напустился на него командир роты
            - Так это же для вашей безопасности, товарищ старший лейтенант! – попробовал увильнуть боец.
            - Вызывай сюда Шувалова! – велел ротный и закурил папиросу.
Засвистев наподобие птичьей трели, разведчик остался на тропе, наблюдая за ротным.
            - «Чёрти что! – возмущался в душе ротный. – Меня, своего командира, держат на задворках, как какого-то придурка!»
            Когда и откуда появился Шувалов, Домашевский не заметил. Он даже вздрогнул, когда рядом с ним, как из воздуха возник командир разведчиков.
            - Товарищ старший лейтенант… - начал доклад Шувалов.
            - Отставить! – прервал его ротный. - Это что за цирк, ты мне здесь устраиваешь? – он из подлобья посмотрел на Виктора. – Чем вы занимаетесь? Послезавтра командование батальона будет проверять твой взвод! Где люди?
            - Личный состав отрабатывает, согласно утверждённому плану, приёмы рукопашного боя! – Виктор казался удивлённым.
            - Я хочу лично в этом убедиться! – строго произнёс Домашевский.
            - Прошу за мной! – Виктор сделал приглашающий жест рукой.
            Перед поляной пересекли импровизированную полосу препятствий, состоявшую из по-разному наваленных брёвен, колючей проволоки, частокола, бумов и лестниц, ведущих к перекладинам на высоте. Домашевский, не спеша, походил между препятствиями. Некоторые из них ему, раньше, не доводилось видеть. Попробовал перепрыгивать, по торчащим из земли чурбакам, но вскоре сорвался с одного из них. Слегка зашибив ногу, сморщился.
            - Ладно, показывай дальше! – махнул он рукой Виктору.
            На поляне, куда вышел командир роты, шла отработке приёма рукопашного боя, по уходу от укола штыком, с нанесением встречного удара рукой, по горлу, подсечкой и добиванием противника прикладом, отнятой винтовки.
            Домашевский, молча, смотрел, как пятнадцать пар, мускулистых, полуголых парней, с азартом, сшибают друг друга на землю. Вместо винтовок со штыком, у них были палки с привязанными на конце шарами из тряпок. Вскоре, он тоже захотел попробовать, этот, необычный приём. Отобрав себе партнёра, он неплохо ушёл от колющего удара и провёл весь приём до конца. Довольный собой, явно повеселел.
            - А что ещё твои бойцы умеют? – он выжидательно посмотрел на Виктора.
            - Строиться! – не громко скомандовал Шувалов.
            Взвод, мгновенно прекратив занятия, бегом построился в считанные секунды.
            - Можете сами выбрать любых двух бойцов! – Виктор показал рукой на замерший строй.
           - Любых? – переспросил Домашевский. – Хорошо! – Он прошёл вдоль строя, крепких как на подбор парней.
           - Ты и ты! – показал он пальцем на двоих, как ему показалось менее накачанных парней.
           - Рядовой Смертин и рядовой Безбах! Выйти из строя! – скомандовал Виктор. – Взвод стоять вольно!
          Бойцы одновременно отставили левую ногу на пол шага влево и сложили руки сзади на поясе. Виктор вручил Смертину настоящий, боевой нож. – Удары: прямой снизу; обратный сверху; косой по груди; тычок в горло. Приступить!
          Оба бойца, отойдя немного в сторону, встали в боевую стойку. Стальной нож, это вам не резиновый! Здесь холодок по спине здорово пробегает.
          Приёмы следовали один за другим. У Домашевского, в какой-то момент возникло ощущение, что Смертин, все-таки достал партнёра ножом, но когда пыль осела, и оба бойца встали лицом к строю, порезов на обороняющемся не было.
         - Встать в строй! – тихо сказал Виктор.
        Строй чётко разомкнулся, и бойцы встали на свои места.
        - Что ещё они умеют? – спросил Домашевский, покачав головой.
        - Отделение Самсонова! На исходный рубеж метания, бегом, марш! – скомандовал Шувалов.
        Десять человек, в колонну по одному, организованно пробежали к жерди, установленной на колышках, в полутора метрах над землёй. У каждого в руках, было по три ножа.
       - Цель номер два! Слева, по очереди, начали! – от волнения Виктор подался вперёд.
       С шорохом ножи, один за другим, уходили к щиту и с гулким стуком вонзались в него. Каждый следующий боец, без паузы, метал ножи с точно таким же интервалом, как и его предыдущий товарищ. Со стороны, возникало ощущение, что ножи выбрасывает метательная машина. Из тридцати ножей, только четыре, выпали из щита на землю. Было видно, что бойцам стыдно, за эти выпавшие ножи, но ротный был поражен. Опустив уголки губ, он удивлённо кивал головой.
         - Впечатляет! – Он протянул Шувалову ладонь. – Не буду отвлекать! Продолжайте занятия!
         Комбат и батальонный комиссар, остались довольны этим «цирком»!
         Дни летели как часы! Виктор работал как одержимый! Ночами, когда все спали, он постепенно, вспоминал то, чему его учили старый японский разведчик Минк и запорожский казак дед Василь. Виктор старался переосмыслить многовековой, боевой опыт предков, применительно к современным условиям. Он делал записи, наброски схем, быстро что-то просчитывал, опять чертил. На утро, у него, всегда уже была готова, какая-то новая тема.   То бойцы, набросав сухих сучьев, каждый день по часу, учились ходить по ним, без треска. То учились форсировать реку, на разных подручных средствах. То отрабатывали нападение на часового и захват пленного.  Развесив между деревьями верёвки, по несколько часов в день, словно обезьяны, лазали по ним, как по лианам.
          Учились сапёрными лопатками, не только метать и рубить конечности врагу, но и быстро строить укрытия в земле. Рыли окопы, землянки, подземные ходы «на время». Ни кто не роптал. Каждый гордился тем, что он не хиляк! Через месяц, разведчики, чувствовали себя на голову выше других солдат полка.
           В общеполковых соревнованиях, бойцы Феникса, начали побеждать всех подряд. Из отстающих, взвод вышел в лидеры по всем показателям. Виктор не уставал повторять своим подчинённым, что только железная дисциплина, является тем стержнем, на котором держатся все их знания и умения.
           Однажды вечером сержант Кузьмич протянул Виктору письмо из Киева, от Ольги. Только взяв в руки конверт, почувствовал какую-то тревогу. Письма приходили ему по два-три раза в неделю. Он переписывался с друзьями, родными и женой, но сегодня его что-то встревожило. Следов того, что письмо вскрывали, не было. Он вышел из палатки и, отойдя к столам под деревьями, вскрыл конверт.
               Ольга писала, что навещала Витину бабушку Софью Львовну. Чувствует она себя бодро и шлёт внучеку привет. Учёба в университете идёт нормально. В семье у Ольги вроде бы всё в порядке, не считая неприятностей у отца на службе. Папа твёрдо убеждён, что немцы начнут войну против СССР. Он доказывает необходимость сохранить старые укреп районы, сосредоточив за ними основные силы военного округа. В Наркомате ему отвечают, что необходимо строить новый укреп район, западнее, там, куда отодвинулись границы СССР, после присоединения Западной Украины. Время у нас, якобы, ещё есть. Гитлер занят Европой и нацелен на Англию. Отец очень нервничает по этому поводу. Не спит по ночам. В доме нервозная обстановка. Ещё она заметила, что возле их дома, стали крутиться какие-то подозрительные личности. Лица, как у чекистов. Она вместе с матерью, просила отца укротить свой норов. Иначе все могут загреметь в подвалы НКВД.  В стране и так всем известно, что почти семьдесят генералов пошли в застенки. А от туда возврата нет. В конце письма, она как всегда, просила беречь себя. Что любит его, и очень соскучилась.
            - « Ну не дурочка? Такое писать открытым текстом?» - мелькнула мысль.
Поднеся письмо к керосиновой лампе, он поджег его и держал в руках, пока пламя не подобралось к самым кончикам пальцев.
             Виктор тут же сел писать ей ответ. Сообщил, что у него всё хорошо. Здоров и бодр.  Кроме того. Он полностью согласен с опасениями Николая Сергеевича. В случае крайней нужды, что бы она уходила жить к его бабушке Софье Львовне. И просил запомнить, что, если судьба их разбросает, и ей некуда будет деваться, пусть любыми путями добирается по Днепру, на остров Хортицу. Найдет там его деда или старика -японца Минка. Местные жители называют его дедом Минькой. Он убережёт её. В конце, как всегда, написал три раза целую и люблю! Письмо, после прочтения, попросил сжечь.
            Это письмо, он почему-то не решился отправлять через полковую почту. Виктор догадывался, что особист Фёдоров, любит почитывать чужие письма. Под предлогом, что ему нужно в городе купить хороших папирос, он подошёл к командирскому водителю Семёну
           - Здорово Семён Макарыч! – поздоровался Виктор за руку с сержантом. – Как служба?
           - Спасибо Виктор Артёмович! Пока всё хорошо! – водитель явно питал к Шувалову уважение. В полку, среди бойцов, ходили всякие невероятные байки про Виктора.  Семёну было вдвойне лестно уважительное отношение  такого человека.
           - Аленку свою давно видел? – Виктор улыбнулся. – Она у тебя писаная красавица!
           - На той неделе, в часть, с командиром и особистом ездил, – понизив голос, сообщил Семён. -  Сами понимаете, что повидаться не удалось. Вот завтра повезу жену командира на рынок, может, на пол часика, отпрошусь у неё. Она женщина добрая.
           - Передавай привет Алёнке! Да вот ещё что! – словно случайно вспомнил Виктор. – Ты не мог бы сам, бросить это письмо в городской почтовый ящик? – Шувалов посмотрел в глаза Семёну.
          - Я всё понял! - кивнул головой сержант.
           - Заодно купи мне папирос! Мои запасы подходят к концу, а казённую махорку я на дух не переношу. – Он протянул сержанту деньги и тот, пересчитав их, положил в нагрудный карман. Письмо, не заметно оглянувшись, Семен спрятал под обивку спинки сидения машины.





                13.


           Осень, окрасив леса в золотисто багровые тона, принесла с собой прохладу и погожие солнечные дни. Лес наполнился запахом грибов и украсился гроздьями рябины.
Группа «Феникс», пройдя за несколько месяцев начальный курс разведчика, начала более сложную систему подготовки. Теперь Виктор учил их выживанию в экстремальных ситуациях.
             Сегодня, группа, по заранее согласованному  маршруту, вышла в учебный поход, без продуктов питания, имея при себе минимум снаряжения.
             Шувалов, поставил перед взводом задачу, по практическому составлению «кроков» маршрута по незнакомой местности. На занятиях по топографии, бойцы уже пробовали составлять описание своего маршрута движения по азимутам и ориентирам. Считать расстояние и переводить его в пары шагов. Два шага – полтора метра! Впервые им предстояло не карандашом на карте, а ногами и головой, проверить правильность своих расчётов.
             - Если ты не умеешь читать карту, ориентироваться на местности и правильно определять координаты цели, то делать тебе в разведке нечего! Точные координаты цели, это то, ради чего разведчик изучает всё остальное! – говорил Шувалов подчинённым. – Мы с вами, уже изучили теоретически, как скрытно передвигаться на местности, как определять расстояние визуально, по звуку, по вспышке выстрела. Научились преодолевать разные препятствия, переходить болото и форсировать реку. Потренировались в обустройстве различных видов временных убежищ и их маскировке. Изучили, как можно выжить в лесу, без продуктов питания и медицинской аптечки.
         Сейчас вам,  предстоит делать уже всё по настоящему, самостоятельно, в отрыве от полкового лагеря. Всему взводу ставиться одна задача -  прибыть в указанный мною район, для устройства тренировочного, базового лагеря! Каждое отделение получит свое задание на маршрут следования к цели. Её координаты и контрольное время прибытия. В контрольных точках, мною, сделаны закладки с дальнейшим маршрутом, к следующей закладке. Передвижение производить скрытно. Сами понимаете, что если вас заметят граждане, то сообщат в милицию и дальше скандал по нарастающей. В населённые пункты не заходить! Еду не воровать! Я могу ждать вас в любой точке рандеву. Каждая группа должна дойти в полном составе. «Разведчики своих, не бросают!» – это железное правило!
            Виктор вручил каждому командиру отделения по конверту с пометкой »Прочесть и уничтожить!» после чего посмотрел на часы.
           - Время пошло! – Он повернулся и пошёл к полковому лагерю.
           - Ну что, группы ушли? – Домашевский кивнул Виктору на табурет, приглашая сесть. – Кури! – Он протянул Шувалову, открытую коробку папирос.
          - Группы вышли на маршрут. – Виктор взял предложенную папиросу. - Завтра, можно будет начинать отслеживать их передвижение, возле контрольных точек.
          - Я пойду с тобой! – Домашевский был настроен решительно. – Как твой непосредственный командир, я должен быть уверенным в качестве подготовки личного состава! Не забывай, что через шесть месяцев, ваша группа пройдёт проверку у представителя Разведуправления Армии!
         - Ну, мне, наверное, не по силам тягаться с профессионалами! – ухмыльнулся Виктор. – Я ведь не заканчивал разведшколу.
         - Так в этом и заключалась суть эксперимента! – Домашевский подвинулся к нему. – На  «верху» хотели проверить, может ли отдельно взятая воинская часть, которая находится в отрыве от других подразделений, подготовить самостоятельно своё развед подразделение? И каков примерно уровень, такой разведки? Это ведь глаза и уши воинской части, если ей, к примеру, нужно будет двигаться по вражескому тылу, для прорыва к своим основным частям.
            - Спорный эксперимент, – не согласился Виктор. – Не в каждой части, найдётся офицер, знающий хоть немного эту профессию.
            - Но ты же сумел сделать из обычных парней разведчиков! – удивился ротный.
            - Да брось ты! – Виктор нервно затушил папиросу в пепельнице. – Я этим делом много лет интересовался, потому кое-что знаю, но согласись, что такое хобби далеко не у всех. Не знаю, о чем они там - «на верху» думают, но было бы полезнее, направить в каждую воинскую часть по опытному инструктору. Он бы за год подготовил офицеров и солдат разведки. А дальше, они уже сами бы передавали и обогащали полученные знания.
            - Возможно, так и поступят! – Домашевский, соглашаясь, кивал головой, - Но в данной ситуации, мы должны выполнить поставленную перед нами задачу и предъявить результат начальству! Понятно!
             - Чего уж тут не понять? – Виктор развёл руками. – Ладно, пойду готовиться к завтрашнему выходу. Нужно ещё в штабе предписание взять! Выходим в пять утра! – он пожал Домашевскому руку и вышел из палатки.               








                14.



           В Республиканском Управлении НКВД царили тишина и покой. По длинным коридорам с высокими потолками, лишь изредка, пробегали секретарши и офицеры порученцы. Их шаги заглушались красной с зелеными полосами по краям толстой, ковровой дорожкой. Высокие двери, покрытые лаком, открывались полированными латунными ручками.  Посторонний человек не мог прикоснуться к ним, если его сюда не приводили специально. Та грязная и кровавая работа, о которой догадывались советские граждане, проводилась внизу под зданием, куда специальный лифт доставлял начальников служб и отделов. Мощная звукоизоляция глушила не человеческие крики «врагов народа».
         - «Не каждому хочется спускаться сюда, но уж если  попал на службу в НКВД, то работу по выявлению и истреблению врагов молодого рабоче-крестьянского государства, должен исполнять без всякой брезгливости» - так рассуждал заместитель начальника республиканского управления НКВД, дивизионный комиссар Степан Спиридонович Болотин. Он только что вернулся с допроса молодого офицера, служившего в штабе военного округа. По имевшейся у них информации от анонимного доброжелателя, в штабе округа назревал заговор против решения Партии по переносу линии укрепрайонов на новые рубежи западной границы СССР. Болотин в душе соглашался с тем, что страна может подвергнуться нападению со стороны фашисткой Германии. На его уровне, информации о начале сосредоточения немецких дивизий вдоль границы СССР, было достаточно! Но, это было его, сугубо личное мнение, которое он держал глубоко при себе, зная, что достаточно взглядом выдать свои мысли, чтобы оказаться вместо кабинета третьего этажа в подвале родного учреждения. Там, у мастеров заплечных дел, ты признаешься в чем угодно и как угодно! В конечном счете, от его мнения всё равно ничего не изменится, а жить, при том весьма не плохо, Болотину очень хотелось!
            Помыв руки с мылом в задней комнате за своим кабинетом, он плеснул себе стаканчик коньяка и, зажевав долькой лимончика, поставил бутылку обратно в шкаф.
          - Посмотрим, что сегодня нам напел молодой соловей! – он поправил на носу круглое пенсне и углубился в чтение протоколов допроса. Из материалов следствия следовало, что группа старших офицеров военного округа убеждены в том, что страна находиться накануне вторжения немецких войск. По их мнению, немцы рассчитывают, что советские войска, оставив старые укрепрайоны, не успеют создать новые и тем более, закрепиться на них! Некоторые из генералов, даже допускают мысль, что на такой шаг, немцы сами подталкивают Советское руководство, для облегчения своего вторжения. Среди фигурантов по этому делу проходит и генерал лейтенант Свиридов.
               Болотин давно знал Николая и его семью. Их дети выросли вместе и не раз, в шуточных разговорах при совместных застольях, мелькали намёки о том, что не плохо бы поженить его сына Евгения с их дочерью - красавицей Ольгой. Жена Болотина считала это дело уже почти решенным. Правда, в последнее время, между молодыми возникла какая-то размолвка, но это дело молодое. Поссорятся – помирятся! Другое дело сейчас, когда над головой начинают сгущаться тучи, нужно семь раз подумать, прежде чем что-то сказать.   Есть, конечно, вариант, изобразить дело так, как будто бы Свиридов, по его, Болотина поручению, тайно провоцировал командование на откровенные разговоры с тем, чтобы раскрыть планы заговорщиков. Но, Болотин знал, что при прямолинейном характере Николая, эта затея может провалиться на первом же допросе.
           - «Эх, Коля, Коля! Ну, на кой хрен ты встреваешь в это дело? – Болотин закурил, выпустив к потолку струю сизого дыма. – У руководства страны имеется информация во много раз больше и точнее, чем у нас с тобой. Они там, «наверху», тоже не пальцем деланные. Наверное, соображают, что сейчас лучше, а что хуже!»
             Вечером, дома, после ужина, Болотин снял трубку телефона и позвонил Свиридову домой.
            - Отдыхаешь? – спросил он Николая, когда домработница позвала его.
            - Да какой тут отдых! Весь день на нервах! – сказал Свиридов.
            - У меня есть хорошее средство, для успокоения нервной системы. Выходи во двор. Посидим на лавочке, покурим! – предложил Болотин.
           - Ладно, через пять минут спущусь! – Николай догадался, что предстоит не телефонный разговор.
           Небо уже подёрнулось предвечерними сумерками, но огни фонарей ещё не зажглись. Выйдя из подъезда дома, Болотин заметил шарахнувшегося в тень «топтуна». Он грозно глянул в его сторону и мотнул головой, чтобы тот исчез с глаз долой.
          Не спеша прошел вглубь двора, где под раскидистым каштаном стоял стол для доминошников и несколько садовых скамеек. В это время здесь никого не было. Он присел на скамейку и посмотрел на выходившего из соседнего подъезда Свиридова.
          - « Стареем!» - вдруг подумалось Болотину.
          - Здорово, Николай! – он привстал и пожал руку Свиридову.
          - Привет, Степан!  - Свиридов сел рядом на скамейку и раскрыв пачку папирос, предложил Болотину.
          - Спасибо! Что-то не хочется, да и сердчишко чуток барахлить начинает, – Болотин постучал пальцем по груди.
          - Не уж-то укатали Сивку крутые горки? – усмехнулся Свиридов.
          - Тебе Николай только бы шутить! – вздохнул Степан Спиридонович. – Я ведь не просто подышать воздухом с тобой вышел, - Болотин, махнул рукой и, всё-таки, взял папиросу
          - Да я догадался, что предстоит не телефонный разговор, - Свиридов, внимательно посмотрел на собеседника.
           - В том-то и дело, что разговор приватный! – Болотин, на всякий случай, ещё раз не заметно окинул взглядом двор. – Хреновые дела у вас, товарищ зам командующего округом!
           - В смысле? – вскинулся Николай.
           - Как раз, именно в отсутствии смысла! – Болотин сделал затяжку папиросой. – Вот ты мне скажи, есть смысл у дятла, который стучит головой по дереву? Чего молчишь? Наверное, есть! Жучка добыть. А у человека, который тоже стучится головой об дерево? Никакого. Правильно? Только шишки набьёт! Так вот объясни мне, какой смысл в вашей болтовне, о сохранении старых укреп районов? Тебе что, партия уже не указ? Или они там, «наверху», меньше нас знают? Пойми ты, голова садовая! – Болотин обнял Николая за плечо, - Сейчас, сам знаешь нашу обстановку. Головы летят с плеч, десятками. А твоя мне дорога. Мы ведь друзья, как ни как!
           - У тебя что, есть конкретная информация? – Николай задумчиво уставился взглядом в землю.
           - Увы, она уже в папке! Но, пока на моём столе! – Болотин слегка похлопал Николая по плечу. – Я постараюсь вывести тебя из-под удара, но на эту тему, больше ни слова. Ни с кем! Иначе, наши головы, упадут вместе.
            Только сейчас Свиридов понял, что над ними, теми, кто командует десятками тысяч людей, сейчас поднимается топор.
             - Стёпа! Ты пойми, что существует реальная угроза нападения немцев на нашу страну. Как коммунист и военный человек, я не могу молчать о той опасности, которая может уничтожить наше государство! – пытался сопротивляться Свиридов.
             - Я тебе могу сказать одно! – Болотин посуровел лицом. – Если ты не прекратишь эти разговоры, то уже никогда не узнаешь, что произойдёт дальше? Ты ещё можешь послужить своей стране и народу, а потому, не лезь под топор раньше времени!
            Свиридов, молча курил, обдумывая слова Болотина. В нём боролись противоречивые чувства. Чувство долга, призывало, любой ценой отвести беду. Чувство самосохранения, подсказывало, что он сейчас, может сгинуть бесследно, не принеся никакой пользы обществу. А его опыт и знания, могут понадобиться в ближайшее время. Он чувствует это. Значит, Болотин прав!
            - Хорошо, я больше не буду говорить, о сохранении укреп районов! – Свиридов тяжело вздохнул.
           - Вот и ладненько! – Болотин похлопал его по плечу. – Ладно, засиделись мы с тобой! Кстати! Чего-то наши дети, в последнее время, ходят надутые друг на друга? Поссорились что ли?
           - Дело молодое! Чего не случается между друзьями? Ещё помирятся! – Свиридов махнул рукой. – Спасибо тебе за предупреждение! – он пожал руку Болотину.
           Идя к подъезду дома, Свиридов, вдруг, сообразил, что Болотин не знает о том, что Ольга вышла замуж. – «Видимо Женька, ничего не сказал отцу. А может быть он и сам не в курсе? Мы ведь свадьбу не делали. Посидели за праздничным столом, по-семейному и всё! А какая представительная эта Витина бабушка! Похоже, что она из «высшего света»? Сейчас, такое родство, нужно скрывать, хотя, по-моему, это не правильно. Ладно, что сделано, то сделано! Главное, что Ольга счастлива!»









                15. 


             На новогодние каникулы, Ольга приехала к мужу.  Виктор снимал хорошую комнату, в частном доме, у старика, бывшего начальника пожарного депо. Дом располагался на ухабистой улочке уездного городка, с говорящим названием Узловой. С противоположной от улицы стороны дома, имелся небольшой, но ухоженный сад. Сейчас он сиротливо шевелил голыми ветвями вишен и черешен.
            Хозяин дома старик Макарыч, прожив долгую и наполненную событиями жизнь, старость коротал в одиночестве. Крошечная пенсия, которую он получал от государства, едва позволяла ему сводить концы с концами. Появление молодого офицера, нуждающегося в комнате, обрадовало его. Теперь, он мог позволить себе не только покупать продукты на рынке, но и раз в неделю, разговеться бутылочкой грузинского вина. Виктор понравился старику тем, что умел, не перебивая, слушать. Для стариков очень важно, что бы был слушатель! Одиночество – удел тех, кто прожил долгую жизнь. Виктор взял на себя обеспечение дома дровами. Весь свой офицерский паёк отдавал Ивану Макаровичу, который готовил еду для себя и Виктора. Шувалов, говорил старику, что, глядя на него, он вспоминает своих бабушек и деда.
            На службу Виктор вставал очень рано. Сделав гимнастику и облившись ведром воды, докрасна растирался полотенцем. Потом, тщательно полировал бархоткой сапоги. Надев свежевыглаженную гимнастёрку, быстро завтракал. Он, не признавал поговорки о том, что завтрак съешь сам, обед подели с другом, а ужин отдай врагу. Это может быть справедливо для гражданской жизни, но не там, где необходим нормальный запас калорий. Поэтому он шутил, что военный, должен завтрак и обед съесть сам, а ужин разделить с друзьями! Враги, пусть ходят голодными! Тогда будешь и здоровым и весёлым!
            Накануне приезда Ольги, Виктор с Макарычем, устроили в доме генеральную приборку. Обмели паутину по углам, протерли окна и мебель от пыли, отмыли до блеска полы. Затем вытряхнули все ковры, покрывала и половики. Полдня куховарили, чтобы Ольгу с утра не утруждать делами.  Виктор притащил из леса елочку и оставил на ночь в сенях, чтобы она потом не обсыпалась в тепле.
            Ранним утром, Виктор, на легких санках, запряженных резвой лошадкой, помчался на железнодорожную станцию. Поезд пришёл почти без опоздания. Попыхивая паром, он неспешно подкатил к перрону вокзала и когда остановился, то вагон, в котором ехала Ольга, оказался почти напротив Виктора. Они сразу увидели друг друга! Она счастливо махала ему рукой за окном, а он, приложив свою ладонь к стеклу, смеялся счастливым смехом. Он никогда не думал, что человек, может быть так счастлив, при встрече с другим человеком? Опомнившись, Виктор вихрем влетел в вагон, мимо оторопевшей проводницы. Он прижал Ольгу с такой силой, что она запищала, как придавленная мышь.
           - Ой, ты мне ребра сломаешь! – едва дыша, пропищала она.
           - Прости любимая! Я действительно неуклюжий! – шептал он, покрывая её лицо поцелуями.
           - Граждане! Поезд скоро отправляется! – напомнила им проводник.
           - Так, где здесь наши вещи? – Виктор подхватил Ольгин чемодан и сумку.
           В этот день, Виктор отпросился со службы у командира роты. Хотя в полку, «во всю» шла подготовка к новогоднему концерту и офицерскому балу, Домашевский отпустил Шувалова. Военные, знают, как дороги бывают минуты близости, после долгой разлуки!
          Сутки, старик не тревожил молодых. Им, понятное дело, было не до еды. Они не могли насытиться друг другом. Но сегодня был последний день уходящего года.
         Старик, осторожно прокашлялся под их дверью.
         - Что случилось, Макарыч? – Виктор высунул голову в приоткрытую дверь.
           - Так ведь сегодня тридцать первое декабря! – напомнил старик.
           - Действительно! – вспомнил Виктор. – Спасибо, что сказал, а то весь праздник пропустили бы! – засмеялся Шувалов.
          - Любимая! Кажется, нам пора «на люди» показаться! – донеслось до старика из-за двери. – Мы ещё ёлку не поставили! Вставай, нужно ещё с Макарычем посидеть! К девяти вечера пойдём в полк, на Новогодний бал-маскарад!
            Через пять минут, из дверей комнаты показалась Ольга в домашнем халате и тапочках. - Иван Макарович! Вы не сердитесь на нас? – она, обезоруживающе улыбнулась старику.
          - Дак, разве можно сердиться на молодость, голубушка? Это такой недостаток, который со временем проходит! Поверьте старику! – Макарыч поправил пенсне на носу. – Вы уж давайте, приводите себя в порядок, а я пока на кухне похлопочу. Хоть перед Новогодней ночью, с людьми за праздничным столом посижу, да на вас молодых полюбуюсь! Надеюсь, что Рождество, мы с вами, отпразднуем вместе?
           - Это вряд ли получиться, дорогой вы наш Иван Макарович. У меня каникулы всего две недели. Так что на Рождество, я уже буду дома в Киеве! – она виноватым взглядом посмотрела на старика.
           - Надеюсь, летом-то  приедете? – Макарыч посмотрел на Ольгу поверх очков.
           - Не только приеду, но если позволите, то и останусь здесь жить, пока муж служит.
           - А чего не позволить? Очень даже буду рад, а то от одиночества иногда волком выть хочется! Ну ладно, совсем вас заговорил старый дурень.
           Вечером, в Доме офицеров, на Новогодний бал стали собираться офицеры гарнизона с женами и приглашённые гости  из горсовета, и местных силовых ведомств. Для солдат, концерт прошёл раньше, перед праздничным ужином
          Виктор, вместе с Ольгой, успел к началу торжественной части. На сцене, под портретом товарища Сталина, за столом, покрытым кумачовой скатертью, сидело почти всё командование полка. Командира полка ещё не появился на сцене и в зале стоял не громкий гул голосов. Кое-где слышался смех и хлопанье откидных сидений. Некоторые офицеры махали друг другу руками, показывая, что рядом есть свободные места.
           Когда Шувалов с женой вошли через боковую дверь в зал, шум несколько стих и почти все повернули головы в их сторону. Офицеры с любопытством смотрели на роскошную блондинку, а женская половина гарнизона оценивала её наряды. Не секрет, что многие воендамы засматривались на Виктора, о котором в гарнизоне ходили разные слухи и небылицы. Шувалов, мало общался с другими офицерами, ограничиваясь служебными рамками и всё время пропадал со своим разведвзводом где-то за пределами части. Офицеры, между собой, говорили о нём, как о чудаке. Кто с иронией, а кто и со злостью в голосе.
          Заметив два свободных места в центре зала, возле Домашевского, Шувалов движением бровей, спросил его, свободны ли они? Тот утвердительно кивнул головой. Шуваловы, извиняясь за беспокойство, стали пробираться к нему. Усевшись, Шувалов представил Виктору Даниловичу и его жене Светлане, свою жену Ольгу.
           Где-то правее, сзади, Виктор услышал, как знакомый голос произнёс, - А ничего у нашего литёхи тёлка! – после чего послышалось дружное хихикание.
           Виктор, не спеша, оглянулся через плечо и увидел ухмыляющиеся физиономии трёх командиров взводов из его роты. Шкрабалюк, Тинку и Кошелаб, с каким-то ехидством, пялились на его жену и двусмысленно шептались.
           На лице Шувалова появилось брезгливое выражение, как будто он увидел какую-то гадость. Троица это явно заметила.
           В этот момент, кто-то из сидящих на сцене, произнёс, - Товарищи офицеры! – вся мужская половина зала встала, приветствуя командира полка. Олаференко, выйдя из-за кулис на сцену, на мгновение встал лицом к залу по стойке «смирно» и не громко ответил, - Товарищи офицеры. – После чего, хлопая крышками сидений, все опять уселись на свои места.
            В начале собрания, Олаференко выступил с докладом, умудряясь одним глазом смотреть в бумажку, лежащую перед ним на трибуне, а вторым смотреть на зал.
           Осветив вкратце международную обстановку в Европе, он напомнил о призыве Партии и горячо любимого товарища Сталина, повысить, углубить, расширить, заострить, направить и крепить оборонную мощь страны Советов. Давая оценку  работе офицеров различных подразделений, особенно отметил, как всегда, тех, кому достаётся самая трудная служба – штабных! Только благодаря их усилиям, заботам, переживаниям, перепива… Пардон! Недосыпаниям, жизнь в полку бьёт ключом! Об офицерах ротного звена, он вспомнил как бы мимоходом, вскользь, как об источнике какой-то дополнительной головной боли. Нет! Он, конечно, отметил лучших, но как-то мельком.
           О взводе Шувалова не было сказано ни слова. Хотя о дисциплине в разведвзводе шептались во всём полку. Бойцы Шувалова легко побеждали на всех соревнованиях. Взвод был лучший по всем видам боевой подготовки и это, воспринималось в полку как факт. Почти все в зале обратили внимание на то, что Олаференко намеренно обошёл вниманием разведвзвод. Шувалов чувствовал со всех сторон сочувствующие взгляды. У него даже уши покраснели. По залу пошёл тихий гул. Сурово глянув на зал вторым глазом, Олаференко похлопал холёной ладонью по трибуне, призывая к тишине. Он постеснялся рявкнуть матом на офицеров в присутствии женщин, тонким знатоком и ценителем которых себя считал.
            Именно в этот момент, он заметил в центре зала, рядом с Шуваловым, незнакомую девушку удивительной красоты. Всю оставшуюся часть доклада, он читал, поглядывая на Ольгу. Виктор, пятой точкой, или шестым чувством, понял, что ему сегодня предстоят неприятные минуты, но жене, праздник решил не портить.
           Концерт художественной самодеятельности, с участием жен офицеров, солдат полка и приглашенных артистов из городского Дома культуры, прошёл весело, под гром аплодисментов.
           После концерта, комиссар полка объявил получасовой перерыв, для того, чтобы бойцы, шустро растащили под стенки зрительные ряды, освободив место для танцев.
           Офицеры, под руку со своими дамами, не спеша, направились в буфетную, где по такому случаю, было заготовлено большое количество сладостей, бутербродов и кое какая выпивка.
           Стоя у окна, Ольга о чем-то тихо разговаривала со Светланой, пока Виктор, вместе с Домашевским, ходили в буфет. Взяв бутылку игристого вина, четыре фужера и тарелочку с бутербродами, они стали пробираться к своим дамам, как вдруг заметили, что возле Ольги и Светланы, чуть наклонив голову, стоит майор Олаференко.
           - Здравствуйте Светочка! – широко улыбнулся майор, демонстрируя свои, неестественно идеальные зубы. – Может, вы представите меня, нашей очаровательной гостье? –     Олаференко, слегка кося глазом, таращился на Ольгу, как на заморскую диковину, полагая свой взгляд не отразимым. Он успел отметить для себя, что девушка явно не провинциалка, скорее всего столичная штучка!
            Светлана, несколько смутившись от бестактности майора, глянула в сторону буфета, ища глазами мужа и Шувалова, но, кроме любопытных взглядов со всех сторон, никого не увидела.
            - Знакомьтесь! – вздохнула она. – Это Ольга Шувалова, приехала на каникулы из Киева, к мужу. А это, – она показала Ольге глазами на майора, - Серафим Калистратович Олаференко – командир полка.
              Майор, по хамски, смело взял руку Ольги, своими пушистыми пальцами и, чуть наклонившись, фамильярно поцеловал.
             - Очень рад познакомиться! – произнёс он счастливым голосом. – Как вам наш концерт? – Он заглядывал как офтальмолог в глаза Ольге.
            - Честно признаться, даже не ожидала увидеть здесь, такой хороший концерт! – спокойно ответила Ольга.
           - Мой полк, в котором, кстати, служит ваш муж, один из лучших в округе! – Олаференко расправил грудь так, что даже ремни портупеи заскрипели, на его стройном теле.
            Ольга поняла, что перед ней стоит самовлюблённый павлин, наивно полагающий, что она должна обмочиться от счастья, что командир такого масштаба снизошел до разговора с ней, женой какого-то там взводного. Ей даже стало интересно наблюдать за майором. Не каждый день встретишь человека с таким аномальным отклонением в психике.
           - Простите, как вас … Калистрат Пистонович? – Ольга изобразила растерянность от привалившего ей счастья.
           - Серафим Калистратович! – строго поправил её майор.
           - Так вы говорите, лучший полк в военном округе? Невероятно! – она потрясённо покачала головой.
           В этот момент, из-за спины майора, появился Шувалов с Домашевским. Лицо Виктора не предвещало ничего хорошего. Ольга успела показать ему глазами, что бы зря не дёргался.
            - Что же вы, товарищ младший лейтенант, скрываете от нас такую красоту? – Олаференко по-барски, в пол оборота глянул на Шувалова. – Не хорошо такую жену оставлять одну, без присмотра. Могут увести! – он тоненько засмеялся собственной шутке
            - Да я уж это заметил, – хмуро произнёс Виктор.
            - Хочу вот предложить ей первый тур вальса! Или вы против? – не поворачивая головы к Виктору, Олаференко как бы прислушивался к его ответу.
            - Да нет, что вы? – вдруг улыбнулся Виктор. – Только вот не знаю, сможет ли она составить вам достойную пару? – он сделал страдальческое лицо.
            - А что такое? – небрежно спросил майор.
            - Дело в том, что она у меня хромая! - вдруг выдал Виктор. – В детстве упала с лошади и сломала ногу. Так что даже не знаю, как вы будете с ней танцевать? – Виктор пожал плечами, стараясь не глядеть на задохнувшуюся, от его наглости, жену.
           - Да? – разочарованно произнёс майор. – Очень жаль! – пожалел он толи себя, толи Ольгу. – Ну что же? Очень жаль! Желаю вам приятного вечера! – он слегка кивнул дамам и, гордо подняв подбородок, двинулся дальше по вестибюлю.
           - Ох, гляди Шувалов! – погрозив пальцем, хохотнул Домашевский. – Наш Кастратыч - злопамятный мужик!
          Ольга, ласково взяв мужа под руку, очень больно ущипнула его за бок. Ойкнув, Виктор дёрнулся рассмеявшись.
          - Это кто же тут хромая лошадь? А? – Ольга ласково заглянула ему в глаза, при этом опять ущипнув за бок. – Это когда же я успела ногу сломать? – спрашивала она Виктора, под смех Домашевского и его жены.
           - Всё! Сдаюсь! – Виктор поднял руки кверху. – Просто не знал, как избавиться от начальства?
            - Ага! Испугался, что жену уведут? – Ольга погрозила ему пальчиком.
            - У такого не уведёшь! – смеялся Домашевский. – Он, со своими разведчиками-душегубчиками, могут, весь гарнизон за полчаса вырезать.
            - Ну, ты тоже скажешь, Виктор Данилович! – Шувалов скромно опустил глаза, хотя по его плутоватой физиономии было видно, что такая оценка его подразделения, пришлась ему по душе.
            - Не знала, что мой муж, такой грозный убивец! – улыбнулась Ольга.
            - Так, предлагаю выпить за Старый, уходящий год! – предложил Домашевский, глянув на наручные часы. – Чтобы всё плохое осталось в прошлом, а хорошее, мы взяли с собой в будущее!
            - Ура, товарищи! – предложила Светлана
           Рассмеявшись, все дружно сдвинули бокалы. Глядя на них, соседние парочки тоже вспомнили, что нужно проводить Старый год. Всюду зазвенели бокалы и громкий смех.               
Вскоре, по радиодинамику, висевшему в вестибюле, прозвучал Новогодний бой курантов.
            - Ура! – все дружно закричали. Захлопали пробки от шампанского! В актовом зале, духовой оркестр, грянул вальс! Начались танцы. Народ потянулся из буфета на танцплощадку.
            В начале вечера, гости сидели вдоль стен, разглядывая, как первые смелые пары, кружатся по залу. Постепенно, количество танцующих стало увеличиваться и вскоре, уже не хватало места для кружащихся пар. Некоторые, даже переместились в вестибюль.
            Виктор, нежно прижав Ольгу, кружился в общем потоке пар, не замечая направленного на него взгляда командира полка. Олаференко понял, что Шувалов разыграл его, как последнего лоха, а такое он ещё никому не прощал.
            - С Новым Годом! – весело кричал со сцены комиссар, стреляя в танцующих хлопушками с конфетти. Многие стали бросать вверх мишуру, которая тут же начинала наматываться на танцующих.
            В разгар веселья к Ольге подошел Олаференко. – Всё же разрешите пригласить вас на танец? – с недобрым прищуром он глянул на Шувалова.
            Не дожидаясь ответа, подхватил Ольгу под локоть, и увлёк в поток танцующих.
Домашевский, едва успел придержать за руку, дёрнувшегося было Шувалова,- Не съест «косой» твою Ольгу! – охладил  он его.
           Виктор заметил, что во время танца, Олаференко, что-то говорит на ушко Ольге. Вначале она вежливо улыбалась, а затем её лицо стало похоже на застывшую маску.
           - Ну, как ножка? – меж тем, спрашивал её майор. – Уже прошла? – он начинал потихоньку прижимать её к себе. – Я оценил шутку твоего мужа! Шутить я тоже умею, и ты скоро в этом убедишься!
           - По-моему мы с вами на брудершафт не пили, господин майор, что бы вы мне тыкали! – Ольга слегка отстранилась от него.
           - Ошибаешься милая. Я буду тебе тыкать и ещё как! Будешь довольна! Не дёргайся! – он сильнее прижал её к себе. – У твоего мужа образовался срочный выход на полевые занятия, а мы с тобой тоже позанимаемся. Если ты хочешь, чтобы он вообще продолжил службу в полку, а не загремел на Соловки? Его судьба в твоих лапках! – он ощущал себя победителем. – Ну, так как? – его рука скользнула вниз, по её круглой попке.
Ольга, слегка откинувшись назад, посмотрела ему прямо в глаза. – Убери руку, козёл! – она мило улыбнулась. – Иначе я тебе сейчас, при всех, рожу расцарапаю! Ты меня понял? – она опять ему мило улыбнулась. – А теперь слушай внимательно и запоминай! Для тупых, два раза повторять не буду! Если ты, или твои штабные холуи, попробуете пакостить моему мужу, то слетишь ты с полка, как петух с забора. И пойдешь  командовать не батальоном, а в лучшем случае ротой. И не здесь, а в Забайкалье!
            - Не ужели в партком пойдёшь? – забавлялся Олаференко. – Ой, напугала ты меня, как ежа голой жопой! Поняла? Не ты здесь первая, не ты последняя. Я здесь царь и бог! Не таких обламывал! А свои угрозы, куколка, можешь себе засунуть, сама знаешь куда! – хорохорился майор, но руки уже не распускал.
            - Удивительно! – как бы самой себе сказала Ольга. – Как такого дятла, могли поставить командовать полком? Что, рука «волосатая» есть на верху?
            - У меня есть не только рука волосатая, на верху, но и кое-что ещё, внизу! – самодовольно схамил майор.
            - Ну, так ты, петушок, береги  вот то, что у тебя внизу, пока не оторвали! – Ольга помахала рукой Виктору, смотревшему в их сторону.
            - Свежо предание, да верится с трудом! – майор кивнул ей головой.
             Оркестр смолк. Танец закончился, но Олаференко не провел Ольгу обратно к месту, откуда пригласил на танец. Она вынуждена была одна возвращаться через зал к мужу, под перешептывание гарнизонных кумушек.
             Олаференко, с гордым видом, улыбаясь, прошел к сцене, возле которой стояли начальник штаба, комиссар и особист полка. Виктор в полглаза наблюдал за ними. Заместители, что-то стали говорить командиру, похохатывая и, время от времени поглядывая в сторону Ольги. Олаференко, высокомерно улыбаясь, презрительно махнул рукой. Потом, он наклонился к начальнику штаба и что-то стал говорить ему на ухо, не произвольно, иногда тыкая пальцем в сторону Шувалова. Он явно давал Сучкову какое-то распоряжение на счет Шувалова.
            - И о чём ты разговаривала с нашим Зорким Соколом? – спросил Виктор жену, слегка наклонив голову к её ушку.
            - Это с косоглазым майором? – уточнила Ольга.
            - Да, именно с ним!
            - В общем-то, ни о чём. У него, видишь ли, есть желание отправить тебя куда ни будь на задание.
            - Зачем? – не понял Виктор.
            - А ты догадайся с трёх раз! – Ольга повернулась спиной к штабным.
            - Ну, это мы ещё сильно будем посмотреть, как говорят в Одессе! – недобро улыбнулся Виктор. Глаза его прищурились, как будто он смотрел на Олаференко, через прицел снайперской винтовки.
            - Витенька! А где здесь переговорный пункт? Хочу родителей с Новым годом поздравить! – загадочно улыбнулась Ольга.
            - Может быть, не стоит? – Виктор, кажется, начал улавливать ход её мыслей.
            - Стоит милый мой, стоит! Завтра уже может быть поздно! – твёрдо решила Ольга.
            - Добро! – у Виктора было какое-то не доброе предчувствие. – Пойдём, прогуляемся, подышим свежим воздухом! – согласился он.
           Шувалов повернулся к Домашевскому, о чём-то разговаривавшему со Светланой.
           - Виктор Данилович, мы с женой, уже, пожалуй, пойдём домой! На свежий воздух хочется, а то здесь дышать нечем, - усмехнулся Шувалов.
           - Действительно, накурили так, что хоть топор вешай! – поддержала его Светлана.
           - Ну, ладно тогда, - Домашевский пожал руку Виктору. – Мы ещё немного побудем и тоже домой пойдём. Детей спать уложили, а сами сюда ушли. Завтра. Нет! Уже сегодня, ждём вас вечером, к нам в гости!
           В свете редких уличных фонарей медленно кружились большие, невесомые хлопья снега. Виктор с Ольгой, под руку, не спеша, шли по заснеженной улице, вдыхая чистый, морозный воздух.
            На центральной площади города, где размещались здание горсовета, сбербанка и почты, стояла большая ёлка. Расцвеченная редкими, крашеными лампочками и самодельными бумажными игрушками. Чугунный Ильич, протянув руку в сторону ёлки, как бы показывал её кому-то с постамента. Временами, слышались визг и хохот подвыпивших компаний, под гармошку бродивших по городу и заставлявших пить с ними самогонку всех встречных. Постояв немного у ёлки, Виктор с Ольгой зашли в помещение переговорного пункта.  Пожилая телефонистка, ответив на их поздравление, попросила обождать, немного. Киев дали почти сразу. Ольга зашла в кабинку и плотно прикрыла за собой дверку.
           Трубку телефона снял отец. - Здравствуй доченька! С Новым Годом тебя и Виктора! Как у вас дела? Как доехала?
           - Доехала хорошо папуля! Мы с Виктором, поздравляем тебя, маму и Зину с праздником! Витя встретил меня с поезда. Мы сейчас живём на квартире у милейшего старичка. Так что не волнуйся, все в  порядке! – чуть потускневшим голосом сказала Ольга.
             Свиридов видимо уловил это изменение в интонации дочери. – Что, уже поцапались, голубки?
           - Нет, папуля, здесь совсем другое! – вздохнула Ольга.
           - Что, у Виктора проблемы на службе? – догадался Свиридов.
           - Пока нет. Я о нём слышала только хорошие отзывы, от сослуживцев! Его командир роты хвалит, говорит, что взвод Виктора, на голову выше всех в полку по всем дисциплинам.
          - Молодец! Далеко пойдёт! – обрадовался Николай Степанович.
          - Или повезут! – грустно продолжила Ольга.
          - Не понял? – удивился Свиридов.
          - Не знаю даже как тебе сказать? – Ольга понимала, что сейчас может начаться не обратимый процесс. – «В конце концов, не я начала эту войну!»
          - Говори как есть! – потребовал отец.
          - Дело в том, что командир полка, перепутал меня с дешёвой шлюхой. Он предупредил меня, что если я не пересплю с ним, то Виктор, вместо нормальной службы, попадёт под трибунал. Ты знаешь, папа? Я ему поверила! Такой подлец, на всё способен! Даже удивляюсь. В ротах прозябают толковые офицеры, вот как Витин ротный, а в штабах «жируют» такие сволочи! – Ольга явно разнервничалась.
           - Ну, уж сразу и сволочи! – не согласился Свиридов. – Значит и я из их числа? Если не самый большой в округе?
          - Нет, ну что ты папка! Ты у меня самый замечательный и справедливый! Просто я не знаю, как быть? Боюсь, что завтра, командир начнёт выполнять свои угрозы. Он хочет отправить Виктора, куда-нибудь на задание, чтобы я осталась  вечером одна.
         - Ну, это ты уж совсем через край хватила! – не поверил отец.
         - Это мне, лично, пообещал сам майор Олаференко. Видимо, он уже не в первый раз склоняет жен офицеров к постели, шантажируя их судьбой мужей.
         - Невероятно! Но я тебе верю. Не волнуйся, меры будут приняты сегодня же! Виктор рядом с тобой?
  Ольга выглянула из кабинки и поманила Виктора рукой.
         - Здравствуй Виктор! – услышал он в трубке голос Свиридова.
        - Здравствуйте Николай Степанович! С Новым Годом вас и Елизавету Павловну!
        - Спасибо, взаимно! Как служба? Начальство не обижает?
        - У меня всё нормально! К начальству пока претензий не было. Все вопросы решаю через командира роты и командира батальона. Толковые мужики и отличные офицеры!
         - Добро! Ты уж приглядывай за Ольгой. В случае чего, лучше отправляй её обратно домой. Нечего ей в мужские дела встревать!
         - Я с вами целиком согласен! – Виктор кивнул головой.
         - Хорошо, будь молодцом! Дай трубку Ольге!
         - Дочь! Если будет сложная обстановка, срочно уезжай домой, чтобы не быть обузой Виктору. В таком деле, жена на плечах мужа, лишняя нервотрёпка. Обещаешь?
         - Хорошо, обещаю папа! Поцелуй за меня маму! Поздравь Софью Львовну! Ей будет приятно, что о ней помнят. Она ведь совсем одна сегодня. Всё, целую! Пока!
           Утром, Ольга ещё спала, когда Виктор уже ушел в полк. Хотя сегодня был выходной день, он считал своим долгом, проверить, как идут дела в его подразделении?
           Кузьмич, как раз, строил взвод для следования в столовую на завтрак. - Здравия желаем, Виктор Артёмович! – сержант козырнул и пожал протянутую Виктором руку.
          - С Новым Годом Семён Поликарпович! – улыбнулся Шувалов. – Как дела у нас? Как ночь прошла? Спокойно?
           - У нас командир всё в порядке! Ночью, правда, я посидел маленько с командирами отделений в каптёрке, с пол часика. Выпили чисто символически по пятьдесят грамм за Новый Год и сразу по койкам. Так что командир, всё по-честному!
            - Ну, Семён! – погрозил ему пальцем Виктор. – Ладно! Я не зверь, сам понимаю! – усмехнулся Виктор. – Теперь слушай внимательно! Чует моя задница, что не сегодня-завтра, выгонит нас командование полка в поле. По тревоге, так сказать! Тихо, проверь ещё раз с командирами отделений всю экипировку и оружие. Просмотрите аптечки, НЗ, обувку и ранцы. Пополни сухпайки. Я знаю, у тебя ещё есть в заначке! Всё должно быть готово к длительному маршу. Пусть бойцы ещё раз проверят подгонку лыж. В поле будет некогда! Посыльного, если что, отправляй до семнадцати ноль-ноль ко мне домой. После семнадцати, буду с женой в гостях у ротного.
           - Всё сделаем как надо! Не волнуйся командир! – заверил его Кузьмич.
           - Ну, ладно. Не буду отсвечивать! Всё, побежал! – он пожал руку заместителю.
           Вернувшись домой, хлебнул чайку вместе со стариком Макарычем, после чего занялся своей экипировкой. Чутьё подсказывало ему, что события начнут разворачиваться довольно скоро.
           Перед обедом проснулась Ольга. Теплая, с припухшими ото сна глазами и разлохмаченной копной золотистых волос, она казалась Виктору  в сто раз родней и красивей, чем в вечернем платье. В домашнем халате и тапочках на босу ногу, она подошла к нему сзади и, навалившись на спину, обняла. Он в это время сидел на табурете, посреди прихожей и рассовывал по кармашкам утеплённого комбинезона различные ножи. Поверх маскировочного комбинезона, как чехол, был надет белый, полотняный комбинезон и связан тесёмками с основным, нижним. Все кармашки с ножами, тесёмками, четко совмещались, а это требовало кропотливой работы.
            - Витюша! – жалобным голосом позвала Ольга. – Ты меня любишь? – она как кошка потёрлась о его щеку.
            Ловко перебросив её руки через свое плечо, он пируэтом уложил Ольгу на широко расставленные колени.
            - Ах, ты моя киска! – он стал щекотать её носом, целуя в нос, глаза и губы. – Конечно же я тебя люблю! Глупышка! Я никому тебя не отдам!
            На кухне звякнула крышка кастрюли. Макарыч что-то разогревал на плите.
            - Молодёжь! Обедать будете? Одной любовью сыт не будешь! – крикнул он им из-за двери.
             - Действительно! А не перекусить ли нам? – Виктор, улыбаясь, смотрел на жену.
             - Я тебя сама сейчас перекушу! – она оскалилась и рыча, потянулась к его горлу.
             - Макарыч! Спасай! – дурашливо заголосил Виктор. – Моя жена вампир!
             - Поздно! – как приговор произнёс старик.
             - Чего поздно? – не понял Виктор.
             - Поздно спохватился! – хохотнул старик. – Все жены становятся вампирами. Так уж их природа создала!
             - Ну вот, меня уже кровопийцей обзывают! – игриво надулась Ольга. – Я ведь его только на вкус попробовать хотела!
             - Оленька! Предлагаю вам заменить Виктора свежими котлетами! – предложил Макарыч.
             - Котлеты говорите? – она, оценивающе посмотрела на мужа. – Пожалуй, котлеты будут предпочтительнее! – она соскользнула с коленей мужа. – Я  сейчас приведу себя в порядок, а вы пока начинайте без меня.
             Вечером, в доме Домашевских было многолюдно и весело. Оказывается, Виктор Данилович ещё умеет и на  баяне играть. И весьма не плохо! А там, где за праздничным столом сидит хороший баянист, скучно не бывает.
             Кроме Шуваловых, пришли и остальные командиры взводов. Паша Тинку пришел со своей чернявой женой Софией. Володя Кошелаб познакомил Шуваловых со своей толстушкой-хохотушкой женой Ниной. Олег Шкрабалюк пришёл со своей знакомой. Симпатичная девушка Настя, работала учителем немецкого языка в местной школе.     Женский коллектив, без раскачки, взял власть в свои руки. У них сразу же нашлась общая тема для разговоров. Тарелки с салатами, одна за другой, как произведение искусства, ставились на праздничный стол. Мужчинам было предложено не путаться под ногами, с чем они тут же согласились.
              Сначала посмотрели семейный альбом с фотографиями. Позубоскалили над ротным, где он на фотографии оказался совсем голый и несчастный, в детской коляске. Потом сыновья Домашевского, мальчики семи и пяти лет, по очереди рассказывали новогодние стихотворения. Присутствующие, громкими аплодисментами поощряли их, и малыши старались ещё что-то спеть. По сколько у них это получалось не важно, то отец взял в руки баян, а командиры взводов, в четыре глотки, помогли допеть детям песенку, о горькой судьбе ещё одной ёлочки. Всем было весело.
                Кто-то предложил выйти во двор перекурить. Пока Домашевский разбирался со своими сыновьями, командиры взводов вышли на крыльцо. Сначала молча, прикурили друг у друга. Помолчали. Виктор чувствовал, что причиной молчания остальных является он сам, но решил пока не дёргаться. Пусть мужики сами решают, дружить им с ним или воевать?
                - Ну что Витёк? Как дальше служить будем? – прямо спросил его Кошелаб. Паша с Олегом, настороженно смотрели на Шувалова.
                Улыбнувшись, Виктор протянул вперед раскрытую ладонь. - Если где-то был не прав, то прошу прощения! А служить мы будем замечательно!
                Помедлив несколько секунд, Володя медленно положил свою ладонь, на ладонь Виктора. Сверху легли ладони Паши и Олега.
               - Ну, прямо Дюма «Три мушкетёра»! – засмеялась выглянувшая в дверь Настя.
               - Один за всех и все за одного! – процитировал Олег и все облегченно вздохнули.
               - Мальчики! Пора за стол! – поторопила их Настя.
              Вечеринка удалась на славу. Ели, пили, шутили, песни пели и танцевали под новую пластинку – фокстрот «Брызги шампанского», которую Ольга привезла из Киева. Перемигнувшись с Виктором, она объявила, что дарит эту пластинку гостеприимным хозяевам. Все крикнули дружное ура и налили по очередной рюмке.
                После того, как Виктор помирился с командирами взводов, у всех отлегло от сердца. Офицеры, как могли, развлекали и веселили присутствующих дам.
 








                16.


             Расходились по домам, уже далеко за полночь. Сначала долго благодарили хозяев за гостеприимство, а потом, дружной толпой, шумя и хохоча, шли по ночным улочкам города. Постепенно, от их компании, стали уходить одна пара за другой и вскоре, Виктор с Ольгой остались одни, на ночной улице. Они медленно брели по скрипучему снежку и, посмеиваясь, вспоминали сегодняшнюю вечеринку. Свернув в свой проулок, они заметили бегущего им на встречу бойца.               
            - Товарищ лейтенант! Вас срочно вызывают в полк! – доложил он.
            - Что случилось? – Виктор почувствовал, что этот вызов, как-то связан со вчерашним вечером в гарнизонном Доме офицеров.
            - Не знаю! Дежурный по полку передал команду начальника штаба.
           - Меня одного вызывают?
           - Наверное! – посыльный пожал плечами.
          Захватив свой ранец и комбинезон, Виктор попросил Ольгу не волноваться и никуда из дому, пока, не выходить. Забежав на минутку в расположение взвода, который жил теперь несколько обособленно от остальной роты, Виктор бросил вещи в канцелярии и дал команду дежурному разбудить Кузьмича.
            Нужно отдать должное командованию полка, что в вопросах, касающихся улучшения условий быта и боевой подготовки взвода, Виктору шли на встречу. Показательные выступления бойцов взвода, перед представителем ГРУ, командиром дивизии  и командованием полка, произвели большое впечатление. Штабные, уже втайне надеялись на поощрения от вышестоящего командования и всячески старались проявить свою причастность к подготовке взвода. Виктору, это было на руку, и он «ковал железо, пока горячо», выбив отдельное расположение для взвода, с помещениями для занятий теоретическими предметами и комнатой физподготовки, со спортивными самодельными снарядами. Взвод, практически существовал, как отдельная боевая единица.
            - Семён, чует моё сердце, что начинается спектакль, главным режиссёром которого является командир полка! – Виктор закурил папиросу.
            - Да, время они подгадали самое неудачное! – зевнул Кузьмич.
            - Толи подгадали, толи подгадили, но в душу напрудят! Это точно! Ладно, я побежал к Сучкову! Узнаю, что они нам приготовили?
            Взбегая по ступеням штаба, Виктор всё сильнее ощущал пятой точкой, не объяснимую тревогу. Что-то подсказывало ему, что добром всё это не кончится.
           - А, Шувалов! – Сучков сделал вид, что очень занят какими-то бумагами. – Проходи, садись!
           Виктор, молча сел возле стола начштаба и выжидательно уставился на капитана.
           - Здесь, поступила вводная! – Сучков не стал уточнять, от кого она поступила.
Шувалов был не дурак и сам догадался, чья эта вводная.
           - Вашему взводу, предстоит, совершив скрытно марш бросок, выйти в район сёл Архиповка – Заречное, и обнаружить замаскированный командный пункт соседней дивизии. Не сегодня-завтра  начнутся совместные войсковые учения, и мы хотим упредить события.
          - Если не ошибаюсь, это Зареченский полигон? – догадался Виктор.
          - Правильно! В этом же районе, вам необходимо засечь координаты  мишеней и огневых позиций для танков и артиллерии. Нам нужна полная картина местности, на которой придётся разворачиваться нашему полку. Срок выполнения задания трое суток. Соседи предупреждены о том, что вы будете работать на полигоне. С их стороны, также выходит разведка, задача которой обнаружить вас и, привлекая силы линейных частей, окружить и захватить вас в плен. Сам понимаешь, что никакой стрельбы боевыми патронами  не допускается! Вопросы есть?
           - Есть! Почему задачу взводу ставит не моё непосредственное командование? Комбат и ротный в курсе дела?
           - Ну, это уже не твоя забота! – махнул рукой Сучков. – Нам что, собирать ночью офицеров? Утром сообщим!
            - Хорошо. Тогда второй вопрос? По сколько взвод будет действовать в большом отрыве от расположения полка, мне необходимо иметь на руках копию приказа о проведении учебного выхода взвода в соседний район.
             - Ты что, нас за идиотов держишь? – Сучков явно начинал нервничать. – Вводная поступила внезапно! Нужно срочно действовать! Все бумажки сделаем утром, когда придут служащие.
             - Странно! – Виктор прищурил глаз, глядя на Сучкова. – Я, конечно, обязан выполнить приказ, только всё это какой-то махновщиной попахивает!
            - Знаешь что? – Сучков даже привстал от негодования, опершись кулаками о стол. – Выбирай выражения! Ты не в портовом кабаке! За такие слова, можно и под арест загреметь, если не под трибунал!
               Виктор встал и, чуть пригнув голову, заглянул в глаза Сучкову. Капитан, не выдержав его взгляда, отвел глаза в сторону и сел.
               - Валентин Григорьевич! – Виктор продолжал давить капитана взглядом. – Если этот выход затея Олаференко и ваша - ладно! На то вы и начальники. Но, если командир затеял это, чтобы добраться до моей жены, то берегитесь оба! Это я вам как муж говорю! Ни трибунал, ни погоны вас не спасут!
               - Слушай, ну ты вообще с головой не дружишь! – Сучков пытался изобразить возмущение, но прозвучало оно как-то не уверенно.
             - Я предупредил! – Виктор не мигая, как змея, смотрел на капитана.
             - Ладно, иди давай! Строй взвод! Я сейчас выйду! – Сучков махнул рукой.
            Виктор пошёл к двери. Взявшись рукой за дверную ручку, оглянулся через плечо, на Сучкова тяжелым взглядом. Когда дверь за ним закрылась, капитан от расстройства швырнул ручку на стол и обхватил голову руками. – Нет, всё это добром не кончится! – произнёс он вслух, тупо глядя перед собой.
             Через десять минут, взвод, в полной экипировке, в белых комбинезонах, с лыжами в руках, построился на плацу, перед крыльцом штаба.
              Дежурный по полку, старший лейтенант Филимонов, из второго батальона, притопывая сапогами от холода, курил возле крыльца.
              - Куда это вас гонят? – давая прикурить, спросил он Виктора.
              - Военная тайна! – усмехнулся  Шувалов.
              - Ну, тогда конечно! – несколько безразлично ответил дежурный.
              - Слушай! А ты знаешь, что ни будь о дивизии в Заречном? Тебя ведь кажется, оттуда к нам перевели? – как бы, между прочим, спросил Виктор.
              - Спрашиваешь? – обрадовался старлей возможности поговорить – Я там службу начинал! Хорошая мотострелковая дивизия! Жаль, что командира дивизии недавно арестовали, вместе с заместителями. Якобы за паникёрство. Сейчас там молодой полковник командует. Ничего хорошего о нём, мои бывшие сослуживцы, пока, сказать не могут.
                - А на полигоне бывал?
                - Конечно! Сто раз! Там большой полигон. Много оборонительных сооружений - разного профиля. На них отрабатывают приёмы штурма. Я этот полигон весь на брюхе исползал.
                - А на карте набросать сможешь? – Виктор оглянулся на крыльцо, ожидая выхода Сучкова.
                - Легко! Открой планшет! – Филимонов взял у Виктора карандаш и быстро стал набрасывать расположение укреплений на карте.
                - Так, вроде бы всё понятно. А где у них ЗКП?
                - Замаскированный командный пункт у них вот здесь, под этой хатой! – Филимонов поставил крестик на отдельно стоящем строении. – Не смотри, что хата похожа на жилой хуторок. Это всё лабуда!
             - Ну, спасибо тебе! – улыбнувшись, Виктор пожал руку дежурному. – С меня причитается!
             - Да брось ты! Свои люди, сочтёмся!
             - Становись! – бодро скомандовал Кузьмич, заметив Сучкова.
Расправляя складки шинели под ремнём, Сучков, не спеша спустился с крыльца штаба. Он обождал, пока Шувалов доложит ему, о том, что взвод, для выхода на задание построен.
             - Товарищи! Командование части, надеется, что вы уже достаточно подготовлены, для выполнения сложных заданий. Сегодняшний ваш выход, в преддверии больших учений, должен показать нам готовность взвода, к работе в сложных погодных условиях. Надеюсь, что задание будет вами выполнено с честью и в установленный срок. Желаю удачи, и вернуться без потерь!
              - К чёрту! – брякнул кто-то в строю.
              - Шувалов! Командуйте! – Сучков круто развернулся на каблуках и ушел в штаб.
 За воротами части, Виктор подозвал Кузьмича.
              - Семён Поликарпович! Я забегу домой на пару минут, а ты пока веди взвод к лесопилке. Там дожидайтесь меня!
              - Ясно, понял! – козырнул Кузьмич.
              Ольга не спала. Она сидела на кухне и слушала рассказ Ивана Макаровича, о его годах молодости. Чай у них в кружках остыл, но они не обращали на это внимание. Услыхав шаги на крыльце, Ольга встрепенулась.
            - Это Виктор вернулся! – шепнула она, вскакивая с табурета.
            - Что случилось? – Ольгу немного смутил вид мужа в непривычной одежде.
            - Меня с взводом, отправили на задание в соседний район, на трое суток. – Виктор пытался скрыть свою озабоченность. – Учебный марш-бросок. Всё будет в порядке! – Он задумчиво глянул жене в глаза. – Может тебе утром, всё же лучше уехать?
            - Три дня я вполне могу обождать тебя в доме. Я никуда не буду выходить! Хорошо? – она заглянула ему в глаза.
            - Ладно! Но чтобы во всём слушалась Иван Макарыча, и из дому, ни на шаг! – он поцеловал её в нос. – Всё, я побежал догонять взвод!                Вечером следующего дня, в дом к Макарычу, заглянул участковый старшина милиции. От него попахивало спиртным, да и сизый нос показывал, что старшина редко отказывается от спиртного.
             - Через час, гражданин Сивков, я жду вас у себя в участке. Прихватите паспорт и домовую книгу! – строго произнёс он, глядя на Макарыча.
            - А в чём собственно дело? – забеспокоился старик.
            - Вот там всё и узнаете! – старшина, не вдаваясь в объяснения, развернулся и ушёл.
            - Ничего не понимаю! – пожал плечами старик.
            На дворе уже было темно. Ольга, с тревогой выглянула в окно на пустынную улицу. Прохожих не было видно и лишь в конце улицы замигали огни машины, подскакивающей на ухабах. Зябко кутаясь в пуховый платок, Ольга пошла на кухню готовить ужин. Она услышала, как машина остановилась возле их дома. Вскоре раздался стук в дверь.
            - Кто там? – спросила она, не открывая двери.
            - К вам посыльный из полка! – услышала она приглушенный голос.
            - Сейчас, одну минуточку! – она отперла дверь и замерла. На пороге дома стоял улыбающийся майор Олаференко.
            - Разрешите? – он нагло шагнул мимо Ольги в прихожую. – Вот решил посмотреть, как вы тут устроились? – он, по-хозяйски снял шинель и повесил на вешалку. Пригладив волосы растопыренными пальцами, стал заглядывать во все комнаты.
             - По какому праву вы врываетесь в чужой дом? – вдруг очнулась Ольга.
             - Да что вы, голубушка? Я не врывался, вы сами меня впустили! – он нагло улыбался, демонстрируя свои качественные зубы. – А я к вам пришёл не с пустыми руками! – он извлёк из кармана шинели бутылку коньяка и прошёл на кухню. – О, да у вас и ужин имеется? Отлично! Где тут  рюмки? – он бесцеремонно стал заглядывать в кухонный шкаф.
            - Немедленно покиньте дом! – Ольга стояла у открытой двери, показывая рукой на двор.
            - Помилуйте! Зачем же так грубо? Я к вам в гости пришел, а вы меня гоните. Как-то не по-русски? – он явно издевался над ней. – Идите сюда. Вы же простудитесь! – он стал разливать коньяк по рюмкам.
           - Если вы сейчас не уйдёте, то уйду я! – Ольга решительно сняла с вешалки свою шубу.
           - А вот это, уж совсем не стоит делать! – Олаференко быстро шагнул к ней и, не дав вдеть руки в рукава, сжал воротник. Прижав Ольгу к стене, он пытался её поцеловать, но она, пригибая голову, отчаянно сопротивлялась.
           - Сволочь! Я мужу скажу, он тебя на куски порвёт! – вырывалась Ольга.
           - Дура, ну чего ты сопротивляешься? Будешь довольна! Ты мне сразу понравилась! Я хочу тебя! – майор не на шутку распалился.
           - Мы не помешали? – вдруг раздался мужской голос из открытой двери.
           Олаференко ослабил хватку и оглянулся на дверь. В этот момент Ольга, как кошка, растопыренными пальцами, полоснула его ногтями, через всё лицо.
            - Сука! – взвыл майор и чисто рефлекторно влепил ей пощёчину.
           На него тут же навалились сзади, незнакомый полковник и подполковник. Олаференко видел их впервые.
             - Кому руки крутите? Я начальник гарнизона! Да я вас… - ему так заломили назад руки, что от боли он был вынужден застонать. Олаференко почувствовал, как из заднего кармана брюк у него вытащили пистолет, а потом толкнули в угол прихожей.
Ольга тут же кошкой бросилась на него, норовя выцарапать ему глаза.
            - Ольга Николаевна! Успокойтесь! Он больше не причинит вам вреда! – оттаскивал её от майора высокий полковник. – Аркадий! Уведи её на кухню! – кивнул он подполковнику. – Дай ей что ни будь выпить! А вам майор, - он обернулся к Олаференко, промокавшему платком кровь с лица, - Придётся пройти в мою машину! – взгляд полковника не предвещал ничего хорошего.
            - Да, я сейчас, я быстро! – растерянно опустив глаза, майор пытался попасть рукой в рукав шинели.
            Подполковник, на кухне, не нашел ничего лучше для успокоения Ольги, как стоявшие тут же налитые рюмки с коньяком.
            - Оля, выпей! – уговаривал он девушку. – Выпей, и сразу полегчает! – Будучи адъютантом Свиридова, он уже не первый год был знаком с Ольгой.
            Буквально силой, Аркадий влил ей в рот коньяк. Продышавшись, она вдруг расплакалась, прижавшись лицом к его шинели.
           - Аркадий, представляешь! Этот подонок отправил мужа с бойцами на трое суток, куда-то к черту на рога, а сам пришёл меня насиловать! – она зарыдала во весь голос.
Подполковник понял, что тут одной рюмкой не отделаешься и быстро влил ей вторую.
           - Оленька! Успокойся! Мы с Андреем Павловичем во всём разберёмся! – успокаивал он Ольгу, гладя как маленькую, ладонью по голове.
           - Что здесь происходит? – вбежал в дом запыхавшийся старик. – Кто вы такие? – стал он наскакивать на офицеров.
          - Мы представители штаба округа - полковник Зотов и подполковник Корк! А это, – он кивнул на Олаференко, - Ваш не прошеный гость. Мы сейчас избавим вас от его присутствия! – он довольно бесцеремонно подтолкнул майора к выходу. – Аркадий, я жду тебя в машине!
           - Оленька! Прости, но нужно ехать в ваш полк. Чувствую, что там нас ждёт уйма работы! – он передал плачущую девушку на руки Ивану Макаровичу.
           Дежурный по КПП, увидел в окно, как к воротам полка подъехали две машины. Первая, зелёная, была машина командира полка. Вторая черная лакированная эмка, явно привезла большое начальство. Поправив на бегу обмундирование,  распахнул ворота и замер по стойке смирно.
           Обе машины сразу поехали к крыльцу штаба полка. Дежурный по полку, истошно заорав «смирно!», путаясь в полах шинели, помчался докладывать командиру части. Проходившие в это время по плацу подразделения, остановились и повернулись лицом к штабу.
            В первой машине командира полка не оказалось. Зато, когда открылась дверка второй машины, дежурный чуть не подавился словами. Майор Олаференко вылез растрёпанный, без головного убора. Разодранное лицо, он прикрыл поднятым воротником шинели. Втянув голову в плечи, отмахнулся от дежурного и прошмыгнул в дверь штаба. Вылезшие вслед за ним не знакомые полковник и подполковник, обвели вокруг взглядом территорию полка.
          - Дайте людям «вольно!» - подсказал дежурному полковник.
          - Вольно! – крикнул дежурный и, опустив руку, продолжал топтаться на месте, не зная, что делать дальше?
          - В штабе есть учебный класс или Красный уголок? – спросил у него полковник.
          - Так точно, уголок есть! – ответил дежурный.
          - Я - начальник инспекционного отдела штаба округа полковник Зотов! Через час, собрать всех заместителей командира полка и командиров батальонов в Красном уголке. Если необходимо, можете задействовать машину командира части. Всё ясно?
           - Так точно!
           - Выполняйте! – полковник кивнул Корку и направился в штаб.
           Весть о прибытии представителей штаба округа, мгновенно облетела весь гарнизон, а вскоре и весь город. Тут же все зашептались о том, что у Олаференко лицо было в крови. Но, не проверяющие же его били? Что-то здесь было не так! Все терялись в догадках.
           Совещание, проведённое Зотовым в Красном уголке штаба, со старшими офицерами полка, длилось не долго. Всем была поставлена задача - подготовить дела для сдачи лицам, которые будут назначены на их места. Имена пока не назывались. Что будет с теми, кого заменят, не уточнялось. Ещё через два часа, приехал командир дивизии с военным прокурором. О чём у них шла речь с майором Олаференко, никому не известно.
              В окнах всех канцелярий и каптёрок, занавешенных одеялами, в щели пробивался свет. Что и как будут проверять, никто не знал, но почти не сомневались, что проверка будет! По этому, как обычно, на всякий случай, подбирали все «хвосты». Писаря в поте лица, срочно дописывали и переписывали планы и графики, журналы и конспекты. Старшины рот тихо шуршали, как мыши по своим закромам. Срочно убирали списанное бельё и выкладывали бельё первого срока носки. Каптёрщики, как багдадские воры, с узлами на спине, пригнувшись, быстро перебегали из одной роты в другую, где сменив свои излишки на недостающее имущество, тихо шуршали вдоль стен казарм, обратно.
              К утру, в полк въехала машина военной комендатуры. В неё быстро затолкали бывшего командира полка.
             Ещё через полчаса, полк был построен по сигналу «Сбор!». Командир дивизии, в окружении представителей штаба округа, стоял на трибуне чернее тучи. Не вдаваясь в подробности, он объявил, -  В связи с тем, что майор Олаференко не может исполнять свои должностные обязанности, на его место назначается майор Осипенко Виктор Васильевич. Начальником штаба назначается капитан Домашевский Виктор Данилович. Им обоим надлежит передать свои подразделения заместителям. 












                17.

           Взвод Шувалова, растянувшись в длинную цепочку, размеренным темпом шёл по лыжне, оставленной головным дозором. Мерные взмахи лыжных палок, подбрасывали в морозный воздух искрящуюся снежную пыль. Взвод катил по заснеженным полям, стараясь не выходить на гребни водоразделов, оставаясь как бы ниже лини горизонта. Они обходили стороной населённые пункты, чтобы не привлекать к себе внимание.
            На удалении видимости, впереди и по бокам взвода, двигались дозоры. Яркое солнце, отражаясь от искрящегося снега, слепило глаза. Разведчики, вывернули из-под капюшонов маскировочные маски для лица. Сделав под глазами толстую черную полосу гуталином, старались смотреть на спину впереди идущего. У некоторых по щекам катились слёзы, но они упорно, как машина шатунами, махали палками, стараясь не отставать от Шувалова, идущего впереди взвода. Виктор, скатившись по склону поля в распадок, поднял руку.
           - Командиры отделений, ко мне! – не громко сказал Виктор.
 Команда, эхом тихо покатилась по цепочке, от одного бойца к другому.
           - Мы прибыли в интересующий нас район! Откройте свои топографические карты! – он обождал, пока командиры отделений достанут  карты. – Сейчас мы находимся здесь! – он ткнул карандашом в точку на карте. Временный лагерь организуем здесь, - он показал на карте место, где находился небольшой лесной массив, окруженный полями.
Задача взвода - обнаружить замаскированный командный пункт соседей! Обнаружить и нанести  координаты оборонительных сооружений, огневые позиции для танков и артиллерии. На наших картах нет обозначений войскового полигона, по этому, сначала сверим наличие основных ориентиров на местности, а затем, каждая группа будет работать по своим квадратам. Ещё раз обратите внимание своих подчинённых на правильность составления кроков маршрута в реальной обстановке! На выполнение задачи сутки. К двадцати ноль-ноль, завтра, всем вернуться в лагерь. Ночью, уйдём обратно в полк. В случае непредвиденных обстоятельств, не обнаруживая себя, группы самостоятельно уходят в полк. Вопросы?
            Вопросов не последовало. Вскоре вернулась головная дозорная группа. В намеченном лесу всё тихо. Следов людей и техники не обнаружено.
            - Закончить привал! – скомандовал Виктор. – Готовы? Попрыгали. Вперёд!
           До ночи, взвод успел в глубине леса оборудовать временный лагерь, обогрелись и поужинали. С наступлением сумерек, группы ушли на выполнение задания. Виктор, вместе с Кузьмичом, выдвинулись на опушку леса, откуда открывался вид на весь огромный полигон. Ночь выдалась ясная, лунная, что весьма затрудняет скрытное передвижение разведчиков. Хотя, с другой стороны, она несколько облегчала задачу по ориентированию на местности, по поиску и определению прикрытых снегом объектов.
             Обустроив себе лёжку в снегу, Шувалов, в бинокль, наблюдал за действиями своих подчинённых. Ему уже были известны места расположения интересующих объектов. Он с интересом наблюдал, как группы занимаются их поиском. Придирчиво вглядываясь в серебристую заснеженную целину, лишь кое-где запятнанную тёмными группами кустов и силуэтами мишеней, он изредка замечал скользящие тени. По времени, отделения, уже должны были разделиться на более мелкие группы во главе со старшими разведчиками, для того, чтобы охватить как можно большую территорию. Шувалов, засунув голову в специально оборудованную в снегу нору, включил фонарик и ещё раз посмотрел на карту. – «Хорошо, что сейчас нет учений!» - мелькнула у него мысль.
           Словно подслушав его, вдалеке мелькнули фары машины. Она явно двигалась в сторону полигона. Вскоре, она подъехала к домику на хуторке, лепившемуся к краю полигона. В хате загорелся свет. Явно начиналось какое-то движение. – «Неужели нас вычислили? - подумал Виктор. – Что там говорил Сучков о том, что нас, якобы, могут ждать? Будут нас ловить! Вздор! – Виктор верил своей интуиции, а она, пока, ни разу его не подводила. – Что-то идёт не так!»
            Через полчаса, машина вырулила с хуторка и умчалась опять в сторону Заречного, но свет в хате продолжал гореть. – « Эх, поглядеть бы, чего там затевают?» - подумал Шувалов, прижимая бинокль к глазам. В этом квадрате работало отделение Самсонова, или как его называли бойцы - Самсона. Парень оказался не только здоровяком, но и вдруг, раскрыл в себе командирские способности. Дисциплина и упорные тренировки, за полгода, здорово изменили его. – «Ничего, пусть поработает своей головой!» - Виктор усмехнулся.
            Вскоре, со стороны Заречного послышался гул моторов. Из-за горизонта, медленно стала выползать цепочка огней. – « Не уж-то всё-таки по нашу душу? - удивился Шувалов.- Ладно, бог не выдаст, свинья не съест! Нас ещё найти нужно!» - Чуть повернув голову вправо, Виктор три раза пощёлкал языком. Через минуту, чуть скрипнув снегом, к нему подполз Кузьмич.
            - Семён! Аккуратно проверь опушку леса, с той стороны, откуда мы пришли.
            - Понял! – тихо ответил сержант и уполз в темноту леса.
            Прошло не менее пятнадцати минут, пока Виктор сумел распознать в ползущей колонне тягачи, с орудиями на прицепе. Два десятка машин. Свернули с дороги на развилке, перед началом полигона и уползли куда- то влево, за дальний лесок. – « Восемнадцать орудий – артдивизион!» - прикинул Шувалов. Отсвет их фар, ещё некоторое время был виден за деревьями. Моторы работали то громче, то тише. Видимо они закатывали орудия на огневые позиции.
             В это время из-за горизонта опять появилась цепочка огней, но звук двигателей был на много ниже. – «Танки! - определил Виктор. Действительно, по дороге к полигону шустро катили лёгкие танки БТ. В морозном воздухе, над колонной вился сизоватый дымок от выхлопа бензиновых моторов. По прикидкам Виктора, в колонне двигался целый танковый батальон. –  Это уже становится интересно!» - Виктор внимательно наблюдал, как танки заняли исходные позиции в не большой рощице.
             Со стороны Заречного, тёмной гусеницей, на фоне фиолетового ночного снега, двигалась пехота. Параллельно ей, по свободной стороне дороги, на рысях, двигались конные артиллерийские упряжки с сорокапятимиллиметровыми орудиями на прицепе.
 Подходя к полигону, вся эта людская масса разделялась на отдельные колонны. Каждая уходила к своему исходному рубежу. Одна такая колонна пехоты, направилась к лесу, на опушке которого лежал Виктор. Свернув с дороги, по колено в снегу, тихо матерясь, колонна пехоты, через поле, двигалась к лесу. Но,внимание Виктора сейчас занимало совсем другое. По краю дороги, в белых маскхалатах, двигалась группа лыжников. За спиной у них были лёгкие японские винтовки Арисака. Судя по тому, что они открыто шли рядом с пехотой, то задачу им ещё не ставили, а значит, о группе Шувалова они ничего не знают. Видимо это были разведчики из полка, разворачивавшего свои боевые порядки на исходных рубежах. – « Ситуация становится пикантной! А не понаглеть ли нам? В крайнем случае, не убьют. Свои же!»
               Батальон пехоты, наконец, достиг леса и расположился  на поляне, не далеко от окраины леса. Виктор не волновался, что они найдут временный лагерь разведчиков. До него было ещё не менее полукилометра. Кроме того, когда в учениях участвуют разные воинские части, то, как правило, каждый знает свою задачу и не знает задачу соседа. Да и кому оно нужно по большому счёту, кроме начальства? Им хорошо, в тепле и уюте двигать подразделения на карте или макете местности. А тем, кто морозит сопли на снегу, хочется скорее бы отвоевать и обратно, в тёплые казармы!
            Разведка соседей, шелестя лыжами, прошла буквально в двух метрах возле замаскировавшегося Виктора и ушла по окраине леса куда-то влево.
        Вскоре, по лесу потянуло дымком от полевых кухонь. – « Значит, время до начала учений ещё есть в запасе, раз начальство решило покормить людей на холоде горячим завтраком!» – прикинул Виктор.
         Чуть гремя котелками, над которыми вился парок, появился Кузьмич.
         - Командир! Есть предложение подкрепиться! – привалившись спиной к дереву, он уселся рядом с Шуваловым.
         - Откуда добыча?
         - Соседи одолжились. Приняли за своих разведчиков. Там, у полевых кухонь, народ не жадный! – усмехнулся Кузьмич.
         - Молоток Поликарпыч! Разумная инициатива! Разведчику калории, всегда нужны, как воздух. Чем больше, тем лучше! – Шувалов сбросил меховые рукавицы, повисшие на шнурках  и, с удовольствием прижал ладони к горячему котелку.
          - Как там наши пацаны? – тихо сказал Кузьмич.
          - Если сообразительные, то думаю, что тоже у кого ни будь сейчас завтракают. А нет, так своими сухими пайками обойдутся! - рассудил Виктор.
         Не спеша, растягивая удовольствие и помня, что насыщение наступает через двадцать минут не зависимо от размера порции, Шувалов с Кузьмичом поели. Потом, спрятав папиросы в кулак, перекурили. Окурки затолкали глубоко в снег.
          - Ну что? Думаю, пора менять позицию! – решил Виктор. Он глянул на небо. К Луне приближалась большая туча. – Как раз сейчас наступит темень! Это нам на руку! – Виктор тщательно уничтожил следы лёжки. Нагребая и разравнивая снег лыжей, воткнул ветки лапника, который использовал как подстилку.
            Встав на лыжи, Шувалов с Кузьмичом вышли на лыжню, по которой недавно прошла чужая разведка, правда в другую сторону. Они легко скользили в сторону дороги, ведущей к хуторку, у которого сгрудились машины начальства.
            « Наглость – второе счастье!» - Виктор знал это непонаслышке. В курсантские годы, он с дружком Саней Батениным, обманывая патрули, такие номера откалывали, что потом у самих дух захватывало.
       Вот и сейчас, подкатившись к группе офицеров, куривших возле одной из машин, Виктор спокойно отстегнул лыжи и достал папиросы. Прислушавшись к разговору офицеров, догадался, что это штабные, но видимо из разных частей.
          Вскочив на лошадь, к ним подъехал рассыльный. Один из офицеров показал рукой на лесок, куда ушла артиллерия, и сказал, что там находится артдивизион капитана Пряжко.
         Сбросив меховые рукавицы, Шувалов, не спеша, вышел из-за машины. – Здорово мужики! Огонька не найдётся? – совершенно спокойно произнёс Виктор.
         Офицеры дружно повернулись к нему.
         - О, разведка! Конечно, огонёк найдётся! – они расступились, давая ему место. Кто-то чиркнул спичкой, давая ему прикурить.
          - Откуда идём? – спросил розовощёкий майор.
          - Оттуда! – Виктор кивнул головой в сторону леса, от которого только что пришёл.
          - А! – как будто что-то поняв, сказал майор. – Кстати! Слышали новость? – он решил не упускать инициативу в разговоре. – В соседней дивизии, вчера, приехала проверка из округа. Говорят, лютуют страшно! В каком-то полку всё командование сняли, а командира взяли под арест.
           Я тоже вечером слышал, как наш начштаба дивизии говорил, что это полк в Узловом. Интересно? Каких дров они там наломали? – показал свою осведомлённость другой офицер.
           - А ты разведка, что ни будь, слышал об этом? – майор посмотрел на Виктора.
           - Не слышал, но из-за чего сняли, догадываюсь!
           - ..? – офицеры удивлённо уставились на него.
           - Козлы потому что! – Виктор бросил окурок. – Ладно, пока мужики! Некогда мне! – он пожал им руки и опять ушел за машину.
           - Слушай! А кто это? – вдруг спросил майора один из офицеров.
           - А черт его знает? – пожал плечами майор. На всякий случай он выглянул за машину, но разведчик, как сквозь землю провалился.
           Кузьмич, молча шёл по лыжне за Шуваловым. Он тоже слышал разговор между офицерами. – « Нужно возвращаться в полк! Но, раньше следующей ночи, людей не собрать! Придётся ждать. Это самое трудное в работе разведчика!»
           Виктор шёл по кругу, решив осмотреть позиции танкистов и артиллеристов. Он думал точно также как Кузьмич, и понимал, что раньше следующей ночи, отсюда не уйти. А раз так, то нужно наглеть до конца! Пока все подразделения заканчивали обустраиваться  в районах сосредоточения, куда подтягивались отставшие и заблудившиеся люди и машины, можно было безбоязненно шнырять между ними, не боясь нарваться на боевое охранение.
          На полпути, между дорогой и местом расположения танкового батальона, стоял заглохший танк. Возле него топтался экипаж и несколько офицеров в танковых комбинезонах. Подкатив к ним, Виктор разглядел среди танкистов старшего по годам и видимо по званию.
           - Здорово мужики! Что, конь железный сдох? – он, незлобливо рассмеялся.
           - Да, брат! Это не тридцать четвёрка! Это керосинка! Мать её! – выругался танкист.
           - Случаем не видели, куда пошёл артдивизион капитана Пряжко? – спросил Виктор.
           - Кажись туда! – танкист махнул рукой в сторону лесочка.
           - А вы его с буксира дёрните! – не зная зачем, посоветовал танкистам Виктор.
           - Действительно! Какого хрена мы здесь с ним вошкаемся у начальства на глазах? – сдвинув шлемофон на затылок, сказал офицер. – Закатим его в рощу, а там и подремонтируемся. Пока то да сё! – он оглянулся. Но разведчики уже успели уйти далеко вперед.
            Виктор с Кузьмичом, катили по расположению танкистов. – Братцы, мне ваш комбат нужен, - обращался Виктор к бойцам.
            Но те, только плечами пожимали. Лишь один чумазый паренёк, высунувшись из водительского люка, махнул рукой в ту сторону, откуда только что приехали разведчики.                – Капитан Борисов, там, с заглохшим танком возится!
            - Отлично! – вслух произнёс Шувалов. – И эту фамилию, мы запомним!
            Не спеша, вместе с Кузьмичом, Виктор покрутился между танками. Будь у него настоящее задание совершить диверсию, то этот танковый батальон, он, пожалуй, смог бы захватить без единого выстрела, силами одной разведгруппы. Когда Шувалов замечал, что кто-то смотрит в его сторону с подозрением, то тут же останавливался и спрашивал у такого бойца, как ему найти капитана Борисова? Логика проста. Если военный ищет их командира, знает его звание и фамилию, значит свой!
             - Кузьмич, считай технику и места их расположения. Я буду считать людей и места расположения стрелковых подразделений. Нам нужен пароль на сегодня! Можем нарваться на грамотное охранение.
             Выкатившись за пределы танкового батальона, они побежали в сторону стрелкового батальона, черневшего шинелями в нескольких сотнях метров.
            - Командир! Сзади кто-то бежит на лыжах! – оглянувшись, сообщил сержант.
Впереди уже различимо были видны подразделения пехоты, сосредоточившейся в небольшом распадке.
            - Делай как я! – Виктор, добежал до группы кустов и, сильно оттолкнувшись палками, прыгнул за кусты. Кузьмич, плюхнулся рядом. Затаив дыхание, они ждали погоню. Через минуту, мимо них пробежал на лыжах солдат в шинели с сумкой через плечо.
            - Посыльный! – сообразил Виктор.
             Где-то рядом прозвучало, - Стой! Кто идёт?
             - Посыльный из штаба дивизии, к вашему комбату, майору Веденееву!
             - Пароль!
             - Москва!
             - Киев! Проходи! – отозвался часовой.
             - Вот теперь и мы с паролем! – усмехнулся Виктор.
            Дальше, они  с Кузьмичом двигались, уже не спеша и не скрываясь. На вопросы отвечали, что из разведки дивизии. Ищут артдивизион капитана Пряжко.
Когда, наконец, добрались до артдивизиона Пряжко, отвечали, что ищут батальон майора Веденеева. Бывает! Ночью не мудрено, что-то напутать.
              В небо взвились три зелёные ракеты. Началась артподготовка. К удивлению Виктора, артиллеристы лупили боевыми, осколочными снарядами. В каждой батарее стреляло одно, третье, основное орудие. По тому, куда ложились его снаряды, считалось, что при залпе всей батареей, будет поражена вся площадь в районе этой мишени.
             - Командир! - Кузьмич с тревогой всматривался вдаль. - Как там наши пацаны?
             - Знаю! – Виктор, с тревогой, всматривался через бинокль, во вспышки разрывов снарядов.
             Группа Козлова, или Клёпы, как называли его бойцы, работала как раз в том районе. – «Должны догадаться запрятаться в траншеях. Да, если они благополучно переживут сегодняшний день, то такая обкатка боевыми снарядами, дорогого будет стоить!» – подумал Виктор.                Необходимо было возвращаться на свою первоначальную позицию. Шувалов кивнул головой Кузьмичу и, заметив, что невдалеке, по заснеженной колее едет грузовик полуторка, скомандовал, - Цепляемся!
             Они быстро догнали машину и, зацепившись лыжной палкой за крюк заднего борта, с комфортом покатили в обратную сторону.
            Когда они добрались до «своего» леса, уже рассвело. Батальон, стоявший в лесу, выдвинулся из глубины к опушке леса. Снег был истоптан сотнями сапог и валенок. Скрытно расположившись несколько сзади, Виктор с Кузьмичом наблюдали за действиями командира батальона. Молодой капитан горячился и, кроя матом в три этажа, требовал от командиров рот, точнее занимать каждому свою полосу наступления.           Посыльные, в парящих от пота шинелях, мотались как угорелые, то к нему, то от него, с новыми распоряжениями.               
              - Из-за дурной головы и рукам покоя нет! – кратко охарактеризовал его стиль командования Кузьмич. Усмехнувшись, Виктор вынужден был согласиться с ним.
             После того, как отстрелялись по мишеням танки, в небо взвились две зелёные и одна белая ракеты. Газанув моторами, танки двинулись в сторону мишеней, которые по-видимому, обозначали рубеж обороны противника. За ними  двинулась пехота. Сначала роты разделились на взводные колонны, а те в свою очередь, на колонны отделений, которые гуськом бежали по колее, оставленной танковыми гусеницами в глубоком снегу.
           - Хоть бы наших не затоптали! – беспокойно ерзая, сказал Кузьмич.
           - А на войне думаешь, будет легче? – оглянулся на него Виктор.
          Они, молча, наблюдали в бинокли, как людская масса, разворачиваясь в неровные цепи, медленно двигалась за танками.
          - Ну, вот и всё кажись! Враг будет разбит, победа будет за нами! – продекламировал Виктор. – Если враг будет такой же безобидный, как эти соломенные мишени. Детский сад, ей богу!
            Расположившись по удобнее на подстилке из лапника, он достал свой планшет.
           - А теперь Семён, давай нанесем на карту всю оперативную обстановку и те сведения, которые нам удалось раздобыть!               



                18.

               К ночи, во временный лагерь разведчиков, собрались все разведгруппы. Не обошлось без потерь. В группе Клёпы, оказалось трое раненных, из-за того, что артиллерия била по мишеням осколочными снарядами. Хорошо, что ранения были не тяжелыми.
              - Всем греться, ужинать и отдыхать. На всё три часа! – распорядился Виктор.
              Вместе с Кузьмичом осмотрели раненных. Один получил ранение в плечо и двое в ноги. Кости не были задеты. Нужен был хирург, для извлечения осколков.
               - Что думаешь, Кузьмич? – Виктор посмотрел на сержанта.
               - Дак чего тут думать? В госпиталь ребят везти нужно! – почесал затылок Семён.
               - Ну и как это быстрее сделать? – Виктор как бы подталкивал его к какой-то мысли.
               - На машине, что ли? – догадался Кузьмич. – Но где?
               - Алягер, ком алягер! На войне, как на войне! – подмигнул ему Шувалов.
               - Понял! Щас сделаем! – махнув рукой рядовому Боголебу, по кличке Бубен,  скрылся вместе с бойцом в ночной темени.
               Бубен до Армии работал  судомехаником, но страстно обожал автотехнику.   Мастерски водил практически любую машину.
               Во взводе, в принципе все бойцы умели управлять автомобилем и танком. Для этого Виктор добился, чтобы не реже одного раза в неделю, бойцы, в течение дня, могли не только погонять по полигону, но и параллельно отрабатывали стрельбу по мишеням с кузова, прыжки из кузова на ходу с выходом в стойку для стрельбы с колена. В данном случае, Кузьмич выбрал лучшего водителя.
               Ровно через  полчаса взвод, уложив раненных на носилки из плащпалаток и лыжных палок, двинулся на лыжах из леса к дороге, которая шла в сторону Узлового.
Путь предстоял не близкий, почти шестьдесят километров.
              Вскоре, со стороны Заречного, показалась полуторка с тентом на кузове. Она поравнялась с местом, где должен был ожидать взвод и, трижды мигнула фарами.
              - Первое отделение, с раненными, в машину! – скомандовал Виктор. – Второе отделение справа, третье слева, на верёвках следуют за машиной! Через каждые тридцать минут смена отделений в кузове. Кузьмич старший в кузове, у заднего борта! Вперёд!
               Через две минуты, натужно взвыв мотором, полуторка заелозила колёсами по дороге. Разведчики, держась за верёвки, сначала бежали за машиной, давая ей набрать скорость, и лишь разогнавшись, заскользили, по небольшой колее, оставляемой сдвоенными покрышками колёс на зимней дороге. Пока всё шло нормально.
               - Как машину раздобыли? – спросил Виктор Бубена.
               - А мы подобрались к колонне тыловиков. Последняя машина была без кухни на прицепе. Водителя, аккуратно связали и заткнули рот кляпом. Потом закинули его  в кузов, стоявшей перед ним машины. Когда колонна тронулась, мы, с потушенными фарами остались на месте. Обождали пока они отъехали подальше и, развернувшись, рванули к вам.
               - Значит, примерно час форы у нас есть! – прикидывал Виктор. – Пока обнаружат, пока побегут докладывать. Потом будут принимать решение, пошлют погоню, созвонятся с другими гарнизонами, что бы перекрыть дороги патрулями. Это ещё часа полтора два пройдёт. А мы к этому времени, уже в полку будем. Давай, гони Петюня! Только оглядываться не забывай!
               Утром, порядком измотанные разведчики, подъехали к воротам своего полка. Дежурный КПП, угревшись возле печки буржуйки, сладко спал, улыбаясь чему-то во сне. Разбуженный стуком в окно, он долго таращился, не понимая, где находится?
              - А? Чего? – бормотал он.
                - Открывай ворота, корова сонная! Мать твою! – орал с улицы на него Кузьмич.
               Сообразив, что орать на него могут только свои, дежурный побежал отпирать ворота. Он долго не мог понять, что за вереница лыжников, буксируемых на верёвках, поехала за грузовиком через плац к казармам.
               - Раненных в санчасть! Остальным в казарму! Сдать оружие, имущество, помыться и отбой! – распорядился Шувалов. - Кузьмич, иди, принимай оружие!
              Усталость брала своё. Третьи сутки без сна давали о себе знать. Долго барабанили в дверь санчасти, пока выглянул заспанный фельдшер. Оттолкнув его, разведчики стали заносить раненных. Осторожно, старясь не причинять им боль, помогли снять одежду. Прибежал дежурный по полку. Увидев раненных, сначала растерялся, потом, заметив привалившегося к стене Виктора, подошел к нему.
              - Где это вас так? – он кивнул головой на раненных.
              - На учениях! – нехотя ответил Виктор.
              - Ага, понял! – что-то сообразил дежурный и выскочил из санчасти.
              - « Наверное, побежал докладывать командиру полка! Служба у него такая! - вяло подумал Виктор. – Хотя, кто сейчас командует полком?»                - Эй, Айболит! – окликнул он фельдшера. – Кто сейчас командует полком?
Фельдшер, поправив волосатой ручкой очки на носу, удивлённо посмотрел на Виктора.
            - А разве вы не знаете?
            - Нет, не знаю! – Виктор тряхнул головой, отгоняя сон.
            - Так со вчерашнего дня, командиром полка назначен майор Осипенко, а начальником штаба капитан Домашевский! – отчего-то улыбнулся фельдшер.
            - Ух ты! – удивился Виктор. – Значит, будем жить!
           Разведчики тоже оживлённо зашептались между собой. – Батя - правильный мужик!
  Минут через пятнадцать, когда с раненных уже было снято окровавленное бельё,  и фельдшер обработал раны, в санчасть прибежал запыхавшийся военврач Соболев. Без лишних разговоров вымыл руки, надел халат и выгнал всю публику из санчасти.
            - Как это случилось? – спросил Игорь Виктора, осматривая зондом рану на бедре у Безбаха. Тот морщился от боли, но молчал.
           - На полигоне, случайно, под артобстрел попали! Снаряды видимо были осколочными, – пояснил Шувалов.
           - Значит вы у нас теперь обстрелянные хлопцы? – пошутил Соболев, делая бойцу противостолбнячный укол.
           - Ладно док, не компостируй мозги, итак тошно, - отмахнулся Виктор.
           - Может накапать пятьдесят капель? – усмехнулся Игорь. – Так сказать,
 для снятия стресса?
          Дверь санчасти с грохотом отворилась и из коридора шагнула на свет огромная, квадратная  фигура майора Осипенко.
         - Вашу мать! – загремел его голос. – Это где же вы успели столько хлопцев нашинковать? – он зло вращал жёлтыми ястребиными глазами.
         Шувалов стоял у стенки по стойке смирно, даже не пытаясь что-либо объяснять. Он знал, пока батя пар не выпустит, с ним разговаривать бесполезно. От такого и по уху можно схлопотать.
          - Ты куда глядел, раззява? – Осипенко шагнул к Виктору. Казалось, что он сейчас врежет Шувалову по физиономии.
          - Попрошу здесь не шуметь! – вдруг вклинился Игорь.
          - А? Что? – Осипенко сначала не понял, глянув сначала вверх, потом под ноги и лишь потом назад, как будто искал источник звука. - Это ты кому сказал? – он даже опешил от наглости доктора. – Мне?
           - Да, вам, товарищ майор! Здесь раненные лежат! – спокойно напомнил Соболев.
Секунду, Осипенко смотрел на него злыми глазами, потом, видимо что-то щёлкнуло у него в мозгу и он, совершенно спокойно сказал, - Извиняюсь! Перенервничал! – взял со стола мензурку со спиртом, понюхал и опрокинул в рот. Не скривившись, нюхнул свой кулак и, приложив палец к губам, показал глазами Шувалову на выход. Игорь с Виктором чуть не расхохотались, глядя, как батя, на цыпочках, пошел к выходу из санчасти.
             - Пошли ко мне в кабинет! – сказал Осипенко Виктору, когда они вышли на плац.
            Проходя мимо дежурного по штабу, командир приостановился, - Принеси со столовой завтрак, ко мне в кабинет, для лейтенанта. Бегом! – и пошел дальше, с угрюмы выражением лица.
            - Садись! – Осипенко ткнул пальцем в сторону столика и двух стульев, стоявших в углу кабинета.  Молча прошел за свой стол и стал просматривать какие-то бумаги, читая их поверх очков. - Ешь давай! – буркнул он, когда через две минуты прибежал дежурный, с завтраком в руках. - На основании чего, ты увел людей из части? – спросил Осипенко, когда Виктор уже пил чай.
            - По устному приказу начальника штаба, капитана Сучкова!
            - Кто может это подтвердить?
            - Никто! – пожал плечами Виктор. – Мы в кабинете были вдвоём.
            - Хреново! – вздохнул майор. - Он утверждает, что ты свой взвод вывел на занятия самовольно.
            - Он вызвал меня из дома через посыльного. Письменный приказ отказался выдать на руки, мотивируя тем, что ночью, этим заниматься некогда, а приказ командира части, требует немедленного выполнения. Бумаги, мол, составим утром, – спокойно рассуждал Виктор. – Сучков лично выходил на построение взвода, перед выходом на задание. При этом присутствовал дежурный по полку, старший лейтенант Филимонов, из второго батальона.
            - Какую задачу поставили взводу?
            - Произвести разведку ЗКП соседней дивизии, на Зареченском полигоне. Выявить и определить координаты огневых позиций артиллерии. Нанести на карту расположение всех инженерных сооружений на полигоне. На выполнение задания трое суток.
           - Нашли ЗКП? – Осипенко подозрительно глянул на Виктора, поверх очков.
           - Взвод задачу выполнил полностью! – Виктор подошел к столу и положил перед командиром карту, с нанесёнными условными обозначениями.
           Осипенко, с интересом рассматривал карту, с нанесёнными на неё, сутки назад, отметками оперативной обстановки.
           - А это, что за фамилии? – он ткнул карандашом в едва заметные надписи.
           - Это командиры данных подразделений!
           - Вы что там, опросом занимались? – недоверчиво хмыкнул Осипенко.
           - А что? Запрещено? – удивился Шувалов.
           - Нет! Но странно? Чужие, без пароля…
           - Пароль мы подслушали, а сыграли под их разведчиков. Они нас даже завтраком покормили! – усмехнулся Шувалов.
           - Ладно! Теперь объясни, как твои люди ранения получили?
           - Ставя нам задачу, Сучков сказал, что это будут как бы совместные занятия. Типа мы прячемся, а они нас ищут. Как бы действия в обстановке, приближенной к реальным условиям. О том, что соседняя дивизия собирается проводить учения с боевыми стрельбами, он ничего не сказал. А отзывать людей с огромного полигона, уже не было возможности. Нас никто не искал, да и скорее всего, о нас ничего не знали. Вся надежда была только на то, что наши бойцы достаточно обучены действиям в сложной обстановке.
              Группа ефрейтора Козлова, практически уже под артиллерийским огнём, сумела закопаться. Но, вот пару осколков всё же успели получить.
             - Хреново обучены, раз получили ранения! А если бы их в тылу противника ранили? Значит, сорвали бы поставленную задачу и других поставили бы в тяжелые условия! – Осипенко недовольно сопел, уставясь взглядом в карту.
            - Машину, где взяли?
               - Да, у той же дивизии одолжили, на время! – замялся Виктор.
               - Значит, украли! – рубанул батя.
              - Ага! - Виктор пожал плечами.
               - Ну и правильно сделали! А машина? Ну и хрен с ней! Разберёмся! – Осипенко махнул широченной ладонью. – Иди в казарму, покемарь малость, пока комиссия не появилась.
               В казарме уже все спали мертвецким сном. Не было даже дежурного у входа. Только Кузьмич ещё бродил по спальному помещению, поправляя, сложенное на табуретах обмундирование.
            - Ну, чего там? – он кивнул головой в сторону штаба.
            - Ай, разберутся без нас! – Виктор устало махнул рукой.
            Сбросив в канцелярии комбинезон и ботинки, в одних трусах, сходил в умывальник, обмылся холодной водой и побрился бритвой Кузьмича. Растёршись докрасна вафельным полотенцем, переоделся в повседневное обмундирование. Пробежался бархоткой по начищенным сапогам. Не спеша причесался и, дунув на расческу, уселся к столу, писать отчёт о проведённых полевых занятиях. Виктор уже почти закончил писать, когда сон сморил его. Он уснул, опустив голову на сложенные руки. Ему снилась жена. Он ещё не знал, что она в это время, уже подъезжала к Киеву.               








                19.
               

              Степан Спиридонович, вышел на крыльцо большой старинной дачи в полосатой пижаме и, сладко потянувшись, зевнул. С высокого бугра, на котором стоял дом, открывалась величественная панорама на утренний Днепр. Вода слегка парила, как тёплое молоко. Сверху по реке медленно полз черный, закопченный колёсный буксир, ведя за собой длиннющий плот строевого леса. В низовьях Днепра строятся новые города и заводы. Леса нужно много! Один такой плот заменяет два железнодорожных состава. Поезда нужны для других, более срочных грузов, а таких плотов, по реке идут десятки, с разрывом в полдня. Ничего. Успеется.
             Почесав волосатую грудь, Болотин глубоко вдохнул прохладный воздух и медленно сделал пару приседаний, выставив вытянутые руки.  – «Да, годы уже не те! – вздохнул он. – Как время летит! Кажется ещё вчера, мотался как черт с пистолетом, за бандитами Куровича и Петлюровскими недобитками. Спать мог в поле, на снегу и ни одна зараза не цеплялась, а теперь вот поясница побаливает и колени какие-то ватные. Где вы годы молодые, пламенные!» - Он ещё раз глянул на синий Днепр и вернулся на веранду, где на круглом столе уже стоял горячий самовар, в окружении тарелочек с нарезанной ветчиной, сыром, маслом и поджаренными гренками. Домработница Клава, сухопарая женщина с неулыбчивым лицом старого чекиста, расставляла чайные чашки на блюдцах. При необходимости, она могла заменить любого охранника. Она была, как бы тайным телохранителем, при семье Болотиных.  Степан Спиридонович хорошо знал, на что Клавка была способна и сколько крови, во имя революции, было на её руках.  Подумав об этом, он  непроизвольно вздрогнул. Не хотел бы он иметь такого врага за спиной.
            - Что Евгений? Уже проснулся? – спросил он Клаву.
            - Только что "до ветру" пошел! – в её голосе слышалось какое-то недовольство.
             Впрочем, Болотин догадывался, что она была не в восторге от образа жизни всего его семейства. Краем уха он однажды уловил её тихое слово «барчук», сказанное вслед Евгению, любившему всласть поваляться в постели.
             - У тебя на вечер всё приготовлено? – Болотин спросил так, на всякий случай, зная заранее ответ.
            - Мне два раза повторять не надо! – Клавдия громко звякнула блюдцем.
            - Слишком дорогого гостя ждём, потому и переспрашиваю, - Болотин решил ей напомнить, кто здесь хозяин?
             - Готово всё! – сказала, как отрезала домработница.
             - Вот и ладно! – Болотин примирительно развёл ладони. – Чего-то Татьяна не идёт?
             - Они нос пудрят! – язвительно заметила Клава.
             - Ну и язык у тебя! – Болотин махнул на неё рукой.
            Через полчаса, когда его семейство чинно завтракали, без посторонних глаз, Болотин, между делом посмотрел на сына долгим взглядом, как будто бы принимая для себя какое-то окончательное решение.
            - Женя! – он сделал паузу. – Мне нужно поговорить с тобой об одном, очень важном вопросе.
            - Дай ребёнку спокойно поесть, - Татьяна Ивановна недовольно посмотрела на мужа.
             - О чём? – спросил сын, жуя бутерброд.
             - Не сейчас! Наш доктор Лазаревич говорит, что во время еды разговаривать вредно для желудка, можно язву заработать. – Болотин глянул на жену, манерно держащую бутерброд, оттопырив мизинец. – «Господи, фу ты ну ты, из грязи в князи! Давно ли подолом сопли вытирала, и семечки на пол плевала в родном сельсовете?»
               Татьяну он встретил на одном из собраний сельской бедноты. Он тогда сопровождал обозы с зерном, собранным по продразвёрстке у в конец разорившихся крестьян.
               Татьяна, ладная, румяная, как наливное яблочко, сидела за столом президиума и вела протокол собрания. Она старательно выводила каракули, смешно высунув кончик розового язычка между белоснежными крепкими зубами. Девушка сразу запала Степану в сердце.  В тот же вечер, слегка припугнув её отца подкулачника, он получил согласие на брак с Татьяной. Степан ей тоже глянулся. Высокий, кряжистый, в кожанке, с маузером на боку. От него исходило чувство власти и силы. В общем, увёз он её сначала в Петроград, а через несколько лет, после того как убили Урицкого, был направлен в Киев, где и поселился с женой  в общежитие ВЧК. После родов Татьяна раздобрела. Вскоре им выделил комнату в коммуналке, в центре города. Начала работать секретаршей. Довольно быстро освоила пишущую машинку. Стала приобщаться к культурной жизни столицы, чтобы было о чем разговаривать с новыми знакомыми. Не заметно стала приобретать городской лоск.  И вот теперь, перед Болотиным сидит немолодая и капризная женщина, иногда требующая какой-то книжной любви и обожания. Не желая уставать ещё и дома, от выяснения пустых вопросов, он ей немного подыгрывал, изредка выполнял супружеские обязанности и считал, что в расчете с ней.
                - Сегодня вечером, из Москвы прилетает Глеб Иванович! Надеюсь, что ты не будешь утомлять его своими долгими разговорами? – Болотин внимательно посмотрел на жену.   - Он хочет денёк отдохнуть на Днепре и обратно улетит в Москву. Я обещал ему хорошую рыбалку, так что, уж сделай милость…
            - В отличие от некоторых, - Татьяна красноречиво уставилась на мужа, - Глеб Иванович мужчина галантный и с ним всегда приятно поговорить.
            - Я тебя предупредил! – Болотин  тихонько постучал указательным пальцем по столу.
           Тяжело вздохнув, жена не ответила
                В комнате, служившей Болотину кабинетом, было несколько сумрачно. Евгений с удивлением смотрел, как отец задернул плотные шторы и включил настольную лампу под зелёным абажуром.
             Они сидели в кожаных креслах друг против друга и молчали. Евгений чувствовал, что отец не решается начать разговор.
           - Я слушаю тебя! – подтолкнул он отца к началу разговора.
           - Женя! – Болотин вдохнул, словно ныряя в воду. – Ты уже взрослый мужчина. Университет ты закончил. Настало время определяться с дальнейшей жизнью. – Болотин опять замолчал.
           - Да я, в общем-то, рассчитывал пойти по твоим стопам. Так сказать продолжить династию! – усмехнулся Евгений.
             - Это хорошо! – Болотин задумчиво закивал головой. – Но это далеко не всё!
             - Что ещё?
             - Не торопи! То, что я тебе сейчас скажу, - он понизил голос, словно их могли подслушать. – Это больше чем государственная тайна! За её разглашение, ты можешь умереть и очень быстро. Тебя уже никто не спасёт. Даже господь Бог!
             - Тогда не говори! – легко предложил сын.
             - Но, тогда тебе не видать высоких постов, как своих ушей. Это тайна, открывающая путь «наверх», в круг власть предержащих, - Болотин ещё понизил голос.
             Евгений удивлённо посмотрел на отца. – Разве не личные связи всё решают?
             - К сожалению, только до определённого уровня. Дальше уже действует правило «свой – чужой»!  «Свой» это тот, кто посвящен в тайну. Он становится как бы членом большой тайной семьи.
              - Заговорщики что ли? – брови Евгения поползли вверх.
              - Не городи чушь! – отец мотнул головой. – Против кого могут объединяться заговорщики, если они и так уже обладают высшей властью. Это, как бы тебе объяснить проще, некое братство людей, которые хотят быть уверены в друг друге. Знающие, что другой член семьи его не предаст и придёт на выручку в трудную минуту. В нынешней, сложной внутригосударственной ситуации, когда идут массовые аресты и чистки, никому нельзя доверять! Но, в управлении страной, нужно на кого-то опираться. Вот, что бы твёрдо быть уверенным, что это «свой» человек и нужно такое общество, где только те, в ком можно быть полностью уверенным, что он не тайный враг. Ты понимаешь, о чем я говорю?
            - Улавливаю! – ухмыльнулся Евгений.
            - Подумай и решай, говорить дальше с тобой, или прекращаем этот разговор и забываем о нём навсегда? – Болотин внимательно посмотрел сыну в глаза.
            - Если правила игры уже существуют, то я должен играть по ним. Говори папа!
            - Женя, ты сам сделал выбор! После того, что я тебе расскажу, пути обратно уже не будет!
            - Говори! Я уже принял решение! – Евгений уверенно кивнул головой.
            - Хорошо! Слушай! – Болотин оглянулся на зашторенное окно и пригнулся к сыну. – Ты что ни будь, слышал о масонах?
            - Ну, в общих чертах. На лекциях в университете на этой теме старались не задерживаться, но факультативно, старый профессор Рихтер интересно рассказывал, – Евгений поднял глаза к потолку, вспоминая. – Примерно в тринадцатом веке, после уничтожения во Франции могущественного ордена тамплиеров,  в Англии, появились особо искусные каменщики, строившие сложные здания, такие как церкви и соборы. Они стали объединяться в гильдии или цеха. Каменщик, в переводе с английского -  масон. Но, по - сколько они были вольными людьми, то именовали себя вольными каменщиками, что в переводе звучало как франко масоны. Свои помещения, где они спали и жили артелью, во время строительных работ, они называли «ложей». За порядком и качеством работ, в гильдии следил мастер – магистр. При вступлении в артель, новый рабочий приносил присягу. В середине пятнадцатого века, Лондонской гильдии каменщиков, королём, с согласия церкви, был определён свой герб. Гильдии быстро богатели. Из их среды появились первые богачи-фабриканты. Вскоре, они уже составляли городскую аристократию. В масонских ложах оставалось всё меньше и меньше простых каменщиков. Ложи существовали уже в основном на огромные пожертвования разбогатевших масонов. Гильдии каменщиков разных городов стали объединяться в союзы или братства взаимопомощи. У них появились свои пароли и тайные знаки, предъявив который, любой масон, входивший в братство, получал помощь и защиту. Все ложи подчинялись назначаемому королём Верховному Надзирателю работ или Главному мастеру масонов – гроссмейстеру. Традицию, раз в год проводить итоговое собрание, в виде банкета, масоны сохранили и в последующие века, как один из обязательных ритуалов любой ложи. Как правило, банкет проходил  двадцать седьмого декабря, в день Иоана Богослова. Все каменщики надевали белые праздничные фартуки и белые перчатки. Там же принимали новых членов ложи, которые принимали присягу, читали устав и делали подарки всем «братьям» по ложе, в виде белых фартуков и перчаток. Новые члены ложи оплачивали все расходы по банкету и делали большой взнос в кассу ложи. Понятно, что такой ритуал был по карману только людям состоятельным. Окружив себя ореолом философствования о познании человека и сущности жизни и смерти, масоны стали популярны среди высшей аристократии, которая искала способ времяпровождения. В конце семнадцатого века, богослов и проповедник Иоган Валентин Андрэ написал сатирическое произведение на таких масонов. Главным героем он сделал некоего Христиана Розенкрейца, который якобы, создал свою ложу Розового Креста – орден Розенкрейца. Этот орден якобы образовал христианскую республику. Орден проповедовал веру в преобразовательную силу знаний и стремление масонов служить народу посредством науки. Удивительно, но высшее общество приняло всерьез идею Розенкрейцерства. Они стали сами себе выдумывать, будто бы такой орден существует в действительности. Папа Римский усмотрел в этом крамолу против устоев государства и церкви, и предал масонство гонениям. С тех пор масонство стало тайным обществом, что прибавляло им пикантности в глазах знати. Гроссмейстеры, через высокопоставленных «братьев» нижестоящих лож, стали влиять на политические события, как внутри государств, так и между ними. Во всех европейских странах уже существовало множество масонских лож, которые именовали себя именами разных святых, мифических животных или места расположения ложи. Так на Мальте, в своё время, возник орден, занимавшийся лечением рыцарей, раненых в крестовых походах. Члены ордена назвали себя Мальтийскими госпитальерами. Если не ошибаюсь, наш царь-батюшка был  магистром Мальтийского ордена госпитальеров, в который входили виднейшие политики государства. Но, эта страница истории, мне кажется, уже закрыта! – он скептически ухмыльнулся, глядя на отца.
             - Да, не зря тебя учили уму-разуму в университете! В общих чертах всё верно, - Болотин загадочно улыбнулся. – За исключением одной детали! – он поднял указательный палец вверх. – Все русские масонские ложи подчинялись Йорской Великой Англйской  ложе. Великим Провинциальным Гроссмейстером был избран Иван Перфильевич Елагин. Так что, в иерархии  масонов, он стоял намного выше царя. После революции Мальтийский Орден не исчез, он скорее даже не изменился. Просто все его «ложи» переместились за границу, во Францию, Германию, где и сейчас продолжают свою деятельность. Главная цель всего масонства, схожа с нашей, большевистской – создать единое мировое братское сообщество людей, без границ и языковых различий.
            - То есть, ты хочешь сказать… - до Евгения вдруг дошло то, о чём отец не решался сказать напрямую.
            - Нет, сынок! В противовес Великой Английской ложе, возникли новые «не правильные» ложи. Они не имели письменной Конституции от вышестоящих лож, потому как были созданы сами по себе. Создателем их, является Георгий Иванович Гурджиев. Он, с помощью Глеба Ивановича Бокия, создал, наряду с французской и немецкой, нашу, новую ложу, которая, традиционно соблюдает три главных правила масонов – Братство, Верность, Молчание!  Наша масонская ложа называется «Единое Трудовое Братство». В неё входят некоторые руководители государства и НКВД. Нами были сохранены тайные масонские знаки, «священные» слова и прикосновения, по которым любой член братства, может получить помощь и защиту в любой стране мира, где есть масоны.
           - Значит, ты отец, тоже? - Евгений не договорил, потрясённо глядя на отца.
           - И ты уже тоже, в какой-то степени! - Болотин улыбнулся, глядя на лицо сына.
           - Это как?
           - Луфтон – это сын масона. У масонов закрытая каста. Зачем нужны посторонние?
           - То есть я, в любом случае, стал бы масоном? – нахохлился Евгений.
           - Нет. У нас тоже есть глаза. Мы видим, готов ли потомок принять нашу идею.               Масоны идеально сформулировали свою цель – управлять любым обществом, посредством круговой поруки, на благо этого общества.  Я, конечно, утрирую, но так проще для понимания.
           - Это как в старом царском анекдоте : – Может ли сын полковника стать генералом?
          - Как видишь, смысл анекдота иногда бывает глубже, чем кажется на первый взгляд.
          - Отец, если не секрет, как ты стал масоном?
          - Тебе, я уже могу рассказать. – Болотин поудобнее устроился в кресле. – Я тогда был молодой, как ты сейчас. Работал в Петроградском ВЧК. Глеб Бокий в это время был членом президиума Петроградского ЧК - вторым человеком, после Моисея Соломоновича Урицкого. Под его руководством, я принимал участие во многих операциях, по розыску и ликвидации белогвардейских террористических ячеек. Много мы тогда с ним истребили этого зверья. Расстрельных приговоров выносилось столько, что иногда приходилось брать в руки наган и идти в подвалы, помогать бить наших классовых врагов. Чтобы не сойти сума, от такого количества крови, напивались до бесчувствия. Что поделать, кто-то должен был делать эту работу! Потом шли обратно и занимались допросами. Во время одного допроса, нам попался полковник франко-масон Мальтийского ордена. Долго мы с Глебом допрашивали его о масонстве. Даже интересно было. Потом конечно «шлёпнули» как вредный элемент, но эта информация засела где-то в подсознании. Много позже, после убийства Урицкого, когда я уже работал в Киевском  губернском управлении ЧК, меня вызвал в Москву Бокий. Вот там он и познакомил меня с Гурджиевым. Георгий Иванович так четко и ясно изложил нам смысл создания новой русской ложи, что мы решились и теперь ясно видим, что не ошиблись в выборе своего пути. После смерти Владимира Ильича, началось искривление его первоначальной идеи построения социализма. Борьба за мировое господство трудового народа, трансформировалась в борьбу со своим народом, который вдруг увидел, что прежнего барина сменил другой, более безжалостный хозяин под именем «государство». Прошло ещё несколько лет и в нашей ложе стали появляться всё более «весомые» люди, которые могли принимать государственные решения. Идея тайного «братства», приобрела реальные черты и стала приносить свои плоды. Постепенно, «чуждые» нам люди, стали заменяться членами нашей ложи. Вот потому я хочу, чтобы ты осознанно вступил в «братство». 
          - Я готов! – твёрдо сказал Евгений.
          - Вот и добро! Мы с Глебом сегодня обсудим этот вопрос. Скорее всего, мы проведём твое «посвящение» в братство в нашем тайном «Востоке», во время инспекционной командировки.
         - «Восток»? Что это?
         - На языке масонов, это засекреченное место, где они тайно проводят свои самые значимые события. Это может быть тайное помещение, как в крупном городе, так и в маленьком городишке, где ни кто, ни о чем не догадывается. Наш «Восток» находится в имении Потоцких, в украинском городке Тульчин. При посвящении тебя в первую степень «Ученик», тебе назовут пароли, тайные жесты и слова. Ты будешь знать свой масонский ковёр со знаками своей ступени и отличия «настоящего» ковра от «ложного». Это нужно для того, что бы пройти проверку в любой другой ложе братства, куда ты решишь обратиться за помощью.
               - Про ковёр первый раз слышу, - удивился Евгений.
               - На ковре, который стелют на пол, перед вступившим в братство, изображены главные инструменты масонов - циркуль, наугольник, отвес. Ниже расположены: слева солнце, как стремление к свету и справа луна, как символ тьмы, из которой нужно выбираться. Посередине, в треугольнике, всевидящее око. Ниже, череп с костями, как естественное движение к смерти. По всему ковру, на равных интервалах расположены небольшие металлические или золотые слёзы, как символ горечи и неизбежных потерь на пути к свету. Всё это ты увидишь при посвящении. Твой жребий предопределён. Обратного пути, после нашего разговора, у тебя уже нет!– Болотин встал с кресла, как бы давая понять, что устал от этого разговора.












                20.
   .


            Весна в полку началась под скрежет лопат и «бульдозеров». Это такая широченная лопата на двоих, для уборки снега. Солнышко пригревало всё сильнее и полковой плац начинал парить, избавляясь от надоевшей зимней влаги.
             Старослужащие готовились к демобилизации и убытию домой. Вчерашние салажата, уже прикидывали, какие послабления им будут теперь по службе.
             Взвод Шувалова, теперь уже выделенный в отдельное подразделение полка, на прямую подчинялся командиру части. Виктор получил третий кубарь на петлицы. Кузьмич стал полным старшиной. Командиры отделений получили сержантские петлицы, а старшие разведчики ефрейторские знаки. Им особенно доставалась порция солдатских насмешек, вроде « Лучше иметь дочку проститутку, чем сына ефрейтора!», но они не очень переживали по этому поводу. Могли втихаря и по морде дать, и в наряд вне очереди сосватать, особенно неугомонных шутников.
           Виктор, сидя за столом в своей канцелярии, с тоской поглядывал на календарь, считая дни до Ольгиного приезда. Тогда, зимой, он не смог с ней увидеться, после возвращения с задания. Иван Макарыч, лишь многозначительно кашлял, как будто знал что-то такое, о чём Виктору знать не полагалось. Ольга, по телефону, тоже уходила от прямого ответа, успокаивая его, что ничего страшного не произошло и с ней всё в порядке. До Виктора дошли слухи о том, что к нему домой, в его отсутствие ездил Олаференко. Но где его теперь искать? Шувалов поговорил с шофёром командира. Семён рассказал, что видел, как майор разговаривал с его женой в коридоре у открытой двери. И как буквально, через несколько минут, подъехали офицеры из штаба округа. Они арестовали майора, у которого всё лицо было располосовано дамскими когтями.
             Виктор пытался разузнать, куда перевели служить Сучкова, но этого никто не знал. Да и о нём, как и о бывшем командире быстро забыли, как о чем-то постыдном и не хорошем.
              Бойцы во взводе Шувалова, за год заматерели. Стали ещё шире в плечах и выше ростом. Хотя весь взвод и так был набран из крупных парней, то теперь они казались вообще какими-то костоломами. Шутки ради, под настойчивые просьбы какого ни будь земляка, крушили ладонями кирпичи и пробивали пальцами доски. Они почти не общались с солдатами других подразделений. Но, если им нужно было прикурить, то к ним протягивались руки со всех сторон. Уважаемые люди! Разведчики уже сами ощущали себя на голову выше обычных солдат. Даже по плацу взвод, в отличие от других, ходил строем как-то вразвалочку, но идеально синхронно. Соревноваться с разведчиками считалось делом безнадёжным. Глядя на них, солдаты завидовали белой завистью. Командиры рот, оглядываясь на Шувалова, старались усилить боевую подготовку своих подразделений, что в целом хорошо отражалось на показателях полка.
               Вскоре, в полк вернулась группа разведчиков, которых на месяц, отправляли в командировку в Киев, для обучения работы на радиостанциях. Вместе с ними в полк привезли десять новеньких раций. Четыре из них, без разговоров отдали во взвод Шувалову. Виктор требовал, чтобы каждый разведчик, худо-бедно, мог послать сообщение и немного разбирался в её устройстве. В боевой обстановке всякое может случиться.
             Виктор сумел договориться с местным клубом Осавиахима, о тренировочных прыжках с парашютом, для разведчиков. Осипенко долго не давал разрешения на прыжки, пока не согласовал вопрос с командиром дивизии. Дело-то новое!
             В аэроклубе было несколько инструкторов, которые имели опыт спортивных прыжков, но вот как прыгать бойцу, обвешанному оружием и снаряжением? Тут крепко нужно было подумать. Целыми днями, пока один инструктор учил бойцов укладывать парашюты, группироваться в воздухе и правильно парить, расставив ноги и руки, другой инструктор, сидел с Виктором в комнате и прикидывали, как лучше одеть тот или иной предмет экипировки, чтобы в момент раскрытия парашюта, ничего не зацепилось. Они понимали, что от их предусмотрительности будет зависеть жизнь людей. Договорились начинать прыжки с самолётов налегке. Виктор решил всё опробовать сначала на себе. Вместо рации сделали ящик с песком. Три раза прыгали с инструктором. Чуть ноги себе не переломали. Нет, не годиться. Сбрасывать отдельно, тоже не получается. Запросто может унести куда ни будь и потом кукуй без связи. Части ВДВ только начинали тогда формироваться. Спросить не у кого. Нужно самим думать!
            - А что, если попробовать привязать её на шнур и после раскрытия парашюта, бросать вниз, пусть болтается? – предложил инструктор Валентин. – А перед касанием её с землёй, поддёрнуть за верёвку вверх!
              Попробовали, действительно получилось, только вот рацию нужно будет упаковывать особым способом, чтобы не повредить. Лампы нужно предварительно снять. Они у радиста должны быть с собой. Блок питания вынули, корпус, крест на крест, через углы, обвязали толстыми рулонами войлока. Опять проверили. Сработало!
             Взвод готовился к первому прыжку. Вывозить, как говорят пилоты, в небо, решили по десять человек. Больше их самолёт, похожий на длинную коробку, оббитую гофрированной жестью, поднять не мог. Учитывая, что каждый разведчик, тащит на себе под сорок килограммов груза, то и эти десять могли не взлететь. Каждого разведчика, в полной экипировке взвесили. Да, картина не радостная! Придётся вывозить только по шесть человек. Это дополнительные взлёты и посадки. Это дополнительный керосин.
            - Первыми прыгают самые тяжёлые! – напомнил инструктор, - Чтобы они не опустились на купол тех, кто прыгнул раньше.                С первой группой Шувалов сам пошёл на прыжки. Бойцы бледные от испуга, смотрели в одну точку перед собой, привалившись спиной к вибрирующей обшивке фюзеляжа самолёта. На земле, инструктор десятки раз заставлял их правильно вылезать на крыло самолёта, держась за узловатый фал и ложиться на плоскость, прежде, чем пилот махнёт рукой, давая команду на прыжок. Самое тяжёлое, это разжать пальцы, выпустив верёвку, связывающую тебя с самолётом.
          - Пошли! – пилот кивнул Виктору головой.
         Высота три тысячи метров. Открыв дверку, выходящую на крыло самолёта, Виктор, буквально за шиворот, выталкивал одного бойца за другим, с интервалом в пять секунд. Если боец сам не выпускал верёвку из рук, ножом перерезал её. Верёвка длинная, на всех хватит. Он следил, чтобы карабин вытяжного шнура, у каждого вылезающего на крыло бойца, был пристёгнут к скобе фюзеляжа самолёта.
          - Один, два, три, четыре, пять, - считал раскрывшиеся купола Виктор. – Теперь и мне пора! – Легко выбросив натренированное тело в люк самолёта, он лёг на бок, держась правой рукой за шнур. Ноги уже ощущают пустоту и тугой поток воздуха, рвущий тело с крыла. Он разжал руку. Скольжение, провал, рывок и вот над головой, с хлопком, раскрылся купол парашюта. Чувство восторга от ощущения полёта опять охватило его. Это был его уже десятый прыжок, если считать те четыре, которые он совершил с вышки, будучи курсантом. Приземлились все удачно. Те, кто уже прыгнул, подбадривая, покровительственно хлопали по плечу своих товарищей ждущих очереди на прыжок.
                В мае, в полку прошла замена старослужащих, на солдат нового призыва. Парни, только что призванные с гражданки, широко раскрытыми глазами таращились на каждого сержанта. Он им казался очень большим начальником. Путаясь и сбиваясь с шага, они переходили от одной казармы к другой, вертя головами в разные стороны. Бойцы, беззлобно подсмеивались над ними, не веря, что сами были когда-то такими же  желторотыми птенцами.
          Выйдя из штаба, Шувалов некоторое время наблюдал за новобранцами и, усмехнувшись, пошёл в свое подразделение.
          - Кузьмич! – позвал он старшину.
         Семён выглянул из комнаты хранения оружия и спецсредств. – Сейчас командир, зайду! – Он заканчивал проверку снаряжения коробчатых магазинов к автоматам ППШ, буквально месяц назад поступившим в полк. Их сразу отдали разведчикам, взамен лёгких японских винтовок Арисака. Разведчики, буквально вылизывали своё новое оружие. Компактный, но более тяжелый, по сравнению с винтовкой, скорострельный автомат, даст сто очков вперёд любой винтовке в ближнем бою. Конечно, прицельность у него похуже. При нагревании ствола, дальность резко падает, но автомат, есть автомат. Винтовки оставили только снайперам, по одной на каждую группу.
            - Присаживайся Семён! – Виктор дымил папиросой. – Закуривай!
            Он обождал, пока Кузьмич прикурит.
            - Был я только что у Бати. Он предложил нам, силами развед взвода, организовать для молодого пополнения, курс ускоренной подготовки.
            - Это мы теперь что, детсад нянчить будем? – вскинулся Семён.
            - Немцы под боком! – тихо сказал Виктор, наклонившись над столом. – Прав Батя!              Наши-то волчары, выживут, а эти пацаны, сразу погибнут. Вот о чем сейчас думать нужно! Времени, возможно, уже и не осталось!
            - Да! Но Пакт о ненападении? – начал было Кузьмич, но заметив кислую мину на лице Виктора, осёкся.
            - Не будь ты ребёнком! – Виктор поманил Кузьмича рукой к себе, нагнувшись над столом. – Ты в курсе, что немцы стянули свои войска вдоль наших границ? Мне знакомый летун говорил, что своими глазами видел, как их танки, чуть ли не в колоннах, к пограничным переправам, в очереди стоят. Думаю, что не врёт! Батя, сейчас, вопреки директиве, полк в летние лагеря выводить не хочет, чтобы не оказаться в отрыве от арсеналов. Офицеров в отпуска под любым предлогом решил не пускать. За его плечами уже три войны. Он беду кишками чует! На совещании намекает офицерам, чтобы жен с детишками пока на восток отправляли, к родственникам на лето. Говорит, что этим летом синоптики дают очень плохой прогноз. Не может он сказать им открытым текстом. Не дай бог, кто ни будь, «капнет» в НКВД. За паникёрство, живо к стенке поставят! Некоторые не понимают, как бараны, вот он и нервничает!
             - Да, дела! – покачал головой старшина. – Сколько молодёжи привезли? – уже деловым тоном осведомился он.
             - Больше двухсот человек.
             - Многовато! – задумался Семён.
             - Каждому нашему бойцу, получится по отделению, - прикинул Виктор.                - Дежурного и дневального, я отдать не могу! Оружие! – напомнил Кузьмич.
             - Понадобится, так и сами на тумбочку встанем! Сейчас каждый час дорог! – Виктор сурово сдвинул брови.
             - Все ясно командир! Собираем взвод?
             - Да. Пожалуй, сейчас и переговорим с людьми!
            Через десять минут собрались все разведчики кроме дневального, который присел покурить на углу казармы, держа под наблюдением и дверь и окна.
Все чувствовали, что собрали их сегодня неспроста.  По этому, даже между собой сейчас не разговаривали. Многие  обратили внимание, как Кузьмич тихо сказал командиру, - Чужих, по близости нет! Дневальный следит за окнами!
            - Мужики! – не по-уставному обратился к ним Виктор. – Разговор у нас сейчас пойдёт не простой, – он замолчал, как бы ещё раз взвешивая совё решение.  Обвёл взглядом лица разведчиков.
            - То, что я вам сейчас скажу, может стоить мне головы, в прямом смысле, если хоть кто-то, где-то, что-то вякнет, из того, что я сейчас скажу! – он опять сделал паузу.
            - За прошедший год, мы с вами, «съели» не один пуд соли. Начинаю я, этот разговор только потому, что верю каждому из вас. В разведке без этого смерть! – он нервно прошёлся. Потом присел на крышку стола.
            - А теперь слушайте внимательно! Повторять не буду! В полк прибыло молодое пополнение. Времени на то, чтобы сделать из призывника нормального солдата, возможно, уже не осталось. Война стучится к нам в двери. Немецкие дивизии уже готовы перейти наши границы. Через сколько дней они это сделают, не известно! – Заметив какое-то шевеление среди бойцов, он поднял руку – Я вас предупредил, что всё сказанное мной, не должно выйти за пределы Феникса! Да, вы скажете, что у нас есть  с немцами Пакт о ненападении, но разве можно доверять тому, кто убив и ограбив ваших соседей,  теперь стоит за вашей дверью с топором в руках, прикидываясь белым и пушистым.
              Немцы знают, что у нас сейчас идёт перевооружение в армии. Вы сами это видите. Появились автоматы, радиостанции, новые танки, самолёты, но их ещё очень мало. Немцы не допустят того, что бы мы встретили их с новым оружием в руках. По этому, каждый из вас должен понимать, что обстановка работает против нас.
Сегодня, до конца дня, каждый из вас станет командиром отделения у новобранцев.
Знакомьтесь, составляйте для себя краткие справки о каждом подчинённом. Побеседуйте с каждым. Узнайте кто он, откуда, из какой семьи, какое образование? Выясните, какие у него увлечения, что умеет делать и что он может сказать об остальных бойцах вашего отделения? Проанализировав на досуге эту информацию, вы сами увидите, кто из ваших подчинённых для чего больше подходит и как его лучше использовать. Наметьте себе заместителей, если нашу группу куда-нибудь забросят.
            При проведении занятий, можете сами договариваться между собой и передавать друг другу отделения. Связисты снайперам, снайперы подрывникам, подрывники медикам и так далее. Первые три дня проведёте здесь в полку. После принятия бойцами Присяги, они получают полностью оружие и снаряжение. Затем, все выезжаем в летние лагеря. Только мы и молодёжь! Полк остаётся в казармах. Но, это тайна! – Виктор прижал палец к губам. – Даже между собой не ляпните! Услышит кто ни будь чужой, случайно, всё, полетят головы одна за другой! Помните, что мы, бойцы Феникса – одна семья!
                После обеда, сержанты из строевых батальонов, построили новобранцев на плацу в три шеренги, переодетых в новенькое обмундирование. Подойдя к Шувалову, стоявшему перед строем, они передали поименные списки новобранцев.
               - Кузьмич! – Виктор обернулся к старшине. – Как считаешь? Может быть, дадим возможность нашим бойцам, самим набрать себе отделения по восемь человек.
             - А что? Может так оно и лучше? Не всегда первое впечатление бывает обманчивым!
             - Добре! Так и решим! – кивнул Виктор.
            Он повернулся лицом к взводу разведчиков.
            - Сейчас, каждый из вас, пройдёт вдоль строя новобранцев и отберёт себе восемь человек. После чего строите каждый своё отделение в колонну по одному  на правом фланге.
             - Товарищи призывники! – обратился Виктор к новобранцам. – Сейчас вас распределят по отделениям, для прохождения курса молодого бойца. Внимание! Первая шеренга два, вторая один шаг вперёд, шагом марш!
              Не стройно, но солдаты выполнили команду, сделав между шеренгами просторные коридоры. Бойцы Феникса, по очереди, быстро пошли по рядам. Приостанавливаясь, что-то спрашивали и, либо тыкали пальцем в грудь новобранца, либо шли дальше. Иногда случались заминки, если попадались друзья или земляки, просившие их не разлучать. Им шли на встречу. Сами такими были, понимают! Через полчаса, на плацу выстроились, почти три десятка отделений. За каждым бойцом Феникса стояло его отделение.
              Виктор строго окинул взглядом строй. Кому-то показал подравняться, после чего набрал воздух в грудь и скомандовал, - Равняйсь! Смирно! Равнение на середину! – он бегом взбежал на крыльцо и зашёл в штаб. Через минуту, в сопровождении группы офицеров, вышел подполковник Осипенко. Командир полка, встав напротив середины строя, приложил руку к козырьку фуражки
              - Здравствуйте товарищи красноармейцы! – гаркнул он так, что вороны сорвались с веток.
              - Здравь желаем товарищ командир! – не стройно, но громко, прокричали новобранцы.
              - Вольно! – скомандовал Осипенко. – Товарищи новобранцы! Поздравляю вас, с прибытием в наш полк, для прохождения дальнейшей службы! Время сейчас, сами знаете, не простое. По всей Европе полыхает война! По-этому мы тут посоветовались, - он кивнул головой в сторону Шувалова, - И я решил, что вас должны обучать лучшие специалисты полка – разведчики! Хочу выразить надежду, что вы не подведёте своих отцов и матерей, проводивших вас на службу, для защиты нашей, социалистической Родины! – он сурово посмотрел на строй солдат.
              - Теперь смотрите сынки и запоминайте ваших офицеров! – Осипенко внимательно глянул вдоль строя. – Начальником учебного лагеря, назначается начальник штаба, капитан Домашевский Виктор Данилович. – Домашевский вышел из группы офицеров и встал слева от Осипенко.
              - Вопросами тылового обеспечения, будет заниматься старший лейтенант Денисов Василий Иванович! – рядом с Домашевским, встал высокий, жилистый офицер, с рыжим чубом и огромными рыжими усами.
              - Командиром учебного батальона, назначается старший лейтенант Шувалов Виктор Артёмович! – Виктор сделал шаг вперёд и встал рядом с Денисовым.
              - Командиром первой учебной роты, назначен старший лейтенант Шкрабалюк Олег Владимирович. Командиром второй учебной роты назначается  старший лейтенант Кошелаб Владимир Григорьевич! – ещё два офицера вышли вперёд.
               - Старшиной первой роты назначается старшина Кузьмич Семён Поликарпович. Во вторую роту старшиной назначен старшина Сафронов Игнат Матвеевич. – Осипенко дождался, пока старшины подбегут к нему и встанут в шеренгу офицеров.
               - Медициной в лагере, будет заниматься военный фельдшер, старшина медицинской службы Зусман Самуил Владимирович! – медик, маленький тщедушный старшина, чем-то похожий на обезьянку в больших очках, громыхнув большими сапогами, стал в офицерский строй, крайним слева.
                - На все сборы вам три дня. После Присяги убываете в лагеря. У меня всё! Офицерам и старшинам встать в строй! Шувалов, командуйте!
                Осипенко, вместе с Домашевским, ушли в штаб. Виктор остался один, перед батальоном. Да, это вам не взвод и даже не рота. – «Не сцы, Витёк! Прорвёмся!» - подбадривал себя Шувалов. Нахмурив брови, скомандовал, - Равняйсь! Смирно! В походную колонну, поротно, по своим казармам, шагом марш! – батальон качнулся и, грохоча сапогами, роты направились к своим казармам. Так Виктор стал командиром учебного батальона.



               


































                2  Часть.
               
                « ЗАПАХ  ВОЙНЫ »

               
                1.

             С первого же дня, как батальон прибыл в летние лагеря, Виктор поставил задачу перед бойцами Феникса, - В ускоренном темпе заняться с молодёжью тактикой и рукопашным боем! Основы снайперской подготовки. Изматывающие кроссы, пока, не устраивать. Достаточно утреннего круга, в легком темпе вокруг полигона. Время на сон сократить до шести часов ночью и один час после обеда, прямо на учебных местах. Молодые бойцы не готовы к большим нагрузкам, по-этому, занятия рассчитывать таким образом, чтобы чередовать занятия связанные с физической нагрузкой с занятиями теоретическими. Командиры рот будут проводить занятия по общей тактике наступления и обороны.
               Собравшись однажды на совещание, у Домашевского, Виктор предложил офицерам, учить молодых солдат не только откапывать ячейку для стрельбы, но и соединять их ходом сообщения со своим правым соседом.
              В то время, в Красной Армии придерживались мнения, что отдельный окоп-ячейка для одного солдата, делает его менее уязвимым для снарядов и танков. Молодые офицеры, больше были склонны, к опыту западных армий, где окопы полного профиля, доказали свои преимущества. Главное, что они давали свободу скрытного передвижения людскими резервами, при необходимости усилить тот или иной участок обороны.
              Вскоре, дальний конец полигона, где размещались мишени и, куда обычно не заглядывало начальство, был весь изрыт ходами сообщений. Молодые солдаты учились строить блиндажи и землянки.
              Над полигоном стоял неумолчный гул стрельбы. Стреляли днём и ночью. Стреляли из винтовок разных систем, стоявших на вооружении Красной Армии. Особенно, бойцам нравилось стрелять из японской винтовки Арисака и такой же лёгкой «Тридцатки». Они били точнее и обладали меньшей отдачей при стрельбе. После них, «Трёхлинейка» казалась тяжёлой и неуклюжей. При огромной пробивной силе её пули, у винтовки  была сильная отдача. Длинна её, с примкнутым штыком, позволяла колоть кавалериста с расстояния, на котором, его шашка, не могла дотянуться до пехотинца. Особенно страшным считался для противника, русский штыковой удар. После удара штыком, солдат резко опускал приклад вниз, выворачивая противнику кишки наружу.
              Учили солдат стрелять из  новейших противотанковых ружей и пулемётов. Давали по разу произвести прицеливание и выстрел, по мишени, из лёгких пушек «сорокопяток».
               От пороховой копоти, земляных работ и штыковых атак, солдаты стали черными. Рукопашному бою учились здесь же, возле окопов, раздевшись до пояса. Виктор хотел создать для солдат условия, практически фронтовые. Иногда бойцы ели и спали прямо в окопах, возле мишеней. Они так выматывались за день, что уже не обращали внимания на свистящие над ними пули. Риск, конечно был и большой, но иначе, считал Виктор, сейчас было нельзя. Пусть бойцы лучше сейчас отбоятся, чем потом, в бою! Отделения двигались как на конвейере, от одного инструктора к другому. Два часа занятий и смена учебного места.
             Домашевский даже пошутил, что немцы испугаются, обнаружив, что у нас тут уже идёт война.
              Мылись и стирались бойцы на речке, один раз втрое суток. Старшины, подвозили нательное бельё в телеге, прямо на пляж.
                - Витя! Куда мы гоним? – спрашивали его иногда уставшие офицеры. – Ещё неизвестно, когда будет и будет ли вообще эта война? Мы же пацанов в гроб загоним!
                - Не загоним! - Виктор зло усмехнулся. – Я сам разговаривал с парнями во время занятий! Да, говорят, тяжело, но зато как интересно! Голова идёт кругом! Вы сами вспомните, как обычно проходят летние лагеря? Почти как пионерские. А этим пацанам, сейчас мужчинами становиться нужно. Не будет войны, так ещё лучше, бойцов хороших подготовим!
               - Эх, расслабиться бы малёхо! – потянулся, зевнув Кошелаб. Завтра, кстати о девочках, кажется воскресение! – вспомнил он.
              - Действительно Витёк! Уже месяц без выходных воюем! – напомнил Шкрабалюк. – Я бы сейчас мухой в соседнее село смотался. Мяса привёз бы и винца домашнего! А?
По шашлычку, под винишко? – он, вместе с остальными офицерами, вопросительно
смотрел на Шувалова.
              - Да что я, зверь какой-то? – неожиданно улыбнулся Шувалов. – Ладно! Объявляем завтра день психологической разгрузки! Если Виктор Данилович не против? – он посмотрел на Домашевского.
              - Я за! – капитан, поднял обе руки.
              - Ура! – не громко крикнули офицеры.
              - Батальону завтра день купаться, загорать, отсыпаться! Построение только на вечернюю поверку. Всех командиров отделений предупредить, чтобы со своих подчинённых глаз не спускали, особенно во время купания! Завтра у нас дежурный по батальону, кажись Сафронов? Вот пусть и командует! А у нас выходной, тем более воскресенье!
              Через двадцать минут, когда во всех ротах прошли вечерние поверки, над сонным лесом прозвучало дружное – Ура! – Так батальон, встретил объявление, о предстоящем дне отдыха.
             Ближе к ночи, на запылённой полуторке, вернулся из села Шкрабалюк. Здоровенный шмат свиного мяса, зелень и ведёрный бочонок домашнего вина, были торжественно водружены на стол во дворе одного из семейных домиков. Кошелаб уже сложил из кирпичей мангал и подготовил прутья для шампуров. Через час, стуча ложкой по миске, он стал созывать всех к столу. Денисов, накрыв стол простынёй, уже расставил миски и стаканы. Горкой высилась зелень, и парило горячее мясо на шампурах.
             - Оце, дило! Як, казав мий дид Васыль! – Виктор плотоядно потёр ладони. – Наливай!
              Когда у всех уже было налито, первый тост был за Домашевским. - Чтобы не было войны! – коротко сказал он.
  Все помолчали и, не чокаясь, выпили. Под шашлык, постепенно разговоры опять разгорелись. Следующий тост был за Родину и товарища Сталина! – дань традиции. Потом пили за жён и боевых подруг. Выпили прилично! Как ведётся, даже стали петь песни, но Шувалов, мало пьяневший, объявил конец застолью.
               - Ладно, на сегодня хватит! Давайте мужики по домам, отсыпаться!
              С утра, по заведённому в батальоне распорядку, бойцы Феникса, прогнав своих подчинённых по вытоптанной тропе вокруг полигона, придирчиво добились идеального порядка вокруг палаток, после чего повели людей на завтрак.  После завтрака, все кроме наряда, отправились на пляж, где уже были приготовлены волейбольная сетка и, в стороне, футбольные ворота. На площадках тут же завязались соревнования между отделениями. Крик, гам и свист, был слышен на всю округу. Остальные бойцы купались и загорали в своё удовольствие.
               В это время, в семейных домиках офицеров, царила тишина. Начальство сегодня отсыпалось.
                Гул возник где-то вдалеке. В начале, на него ни кто не обратил внимания. Только дневальные, стоявшие под грибками в дальнем конце лагеря, стали обеспокоено вертеть головами, пока один из них не поднял руку вверх, показывая куда-то в небо.
               На большой высоте, черными крестиками, двигались самолёты. Их было много, очень много. Тройками, шли большие самолёты бомбардировщики. Выше них, парами, летели истребители прикрытия. Вся эта армада шла с запада на восток. Чьи они? Уже весь батальон, задрав головы, молча наблюдал это небесное шествие.
          Помощник дежурного по батальону, без стука, вбежал в домик, где спали Шувалов и Домашевский.
          - Вставайте! - как-то не по-уставному, испуганно выкрикнул солдат – Они летят!
           - Что? Кто летят? –  спросонья не понял Шувалов.
           - Что случилось? – сел на кровати Домаешвский.
           - Они летят! – боец как бы прислушиваясь, поднял палец к потолку.
Теперь и офицеры услышали гул, проникающий низким басом, сквозь дощатые стены и потолок летнего домика.
           Рывком, выпрыгнув из кровати, в одних трусах, Виктор выбежал во двор. Вслед за ним выбежал Домашевский. Они, молча стояли, запрокинув головы.
           - Немцы! – выдохнул Виктор.
           - Война! – тихо, как эхо добавил Домашевский.
           Это слово больно хлестнуло Виктора по нервам. – « Неужели всё? Конец мирной жизни? Конец любви и радости, счастью и повседневным заботам? Что теперь будет с родными и близкими? Кто спасёт и защитит их? Перечёркивается всё, что было в жизни до этого рокового слова «Война!»                Офицеры посмотрели в глаза друг другу. Без слов было ясно – впереди их ждёт страшная, кровавая работа!
            Виктор вспомнил, что позавчера отправил письмо Ольге. В её последнем письме была какая-то недосказанность, какой-то намёк на ожидающее их радостное событие! Неужели беременна? Господи! Ну почему именно сейчас? Почему, именно к ним, явилась эта бледная, с косой?
            - Нужно срочно возвращаться в полк! – Домашевский резко повернулся к помдежу, - Объявите сбор по тревоге!                - Есть! – замелькав подошвами сапог, боец помчался в лагерь.
           - Виктор, буди остальных! – Домашевский побежал в домик одеваться.









                2.


            Киев жил жизнью патриархального города, в котором, в отличие от суматошной Москвы, никто никуда не бежит, сломя голову. Киевляне всегда были спокойным и добродушным народом, от чего город всегда казался каким-то по-домашнему, уютным и родным.
              Ольга, не спеша шла к Софье Львовне. Позади - защита диплома и выпускные волнения. Дышалось легко и свободно. Правда теперь, у неё был другой повод волноваться. Она чувствовала, как под сердцем, иногда шевелится живое существо. Это было так замечательно и радостно, что она не замечала, как буквально в двадцати шагах за ней, следом крался Евгений.
           Болотину не давала покоя мысль, что Ольга, которую он так глубоко и страстно желал, может принадлежать кому-то другому. – «Что она нашла в этом чернявом козаке, которого он видел той ночью на Хортице? Как она могла скрыть от него свой брак с этим мужланом? Неужели она опасалась его или его отца? Но почему? Ведь он всегда был готов пожертвовать ради неё, всем чем угодно!
          Вслед за Ольгой, Евгений,  вошел через арку дома в тенистый дворик. На входе в один из подъездов Ольга оступилась. Морщась, она рефлекторно прижала левую руку снизу к животу, а правой, опираясь на стену, попыталась встать, но не смогла. Она беспомощно оглянулась и вдруг увидела Евгения. От неожиданности глаза её расширились.
          - Ты? Что ты здесь делаешь? - спросила она.
          - Да вот, шёл мимо и случайно увидел, как ты вошла под арку этого дома! – быстро нашёлся Евгений.
          Помолчав, Ольга решила, что одной ей всё равно не справиться. Острая боль в лодыжке не давал встать на ногу.
          - Ладно! – вздохнула она. – Помоги мне дойти!
          Обхватив Евгения правой рукой за шею, она, стиснув зубы, осторожно начала подниматься по лестнице. На площадке второго этажа позвонила в дверь.
          Евгений увидел, как в открывшейся двери, появилась статная старуха. – «Явно из дворянок!» - мелькнула у него мысль.
         - Боже мой! - всплеснула она руками. – Деточка, что с тобой случилось?
         - Да вот, ногу подвернула! – сморщилась Ольга.
         - Ведите её в комнату, вот сюда! – Софья Львовна открыла дверь в одну из комнат. - Осторожно молодой человек! Уложите её на кровать!
Ольга лежала на кровати, закрыв глаза. Она поморщилась, когда он снимал туфельку с её ноги, но продолжала молчать. Старушка убежал куда-то за холодным компрессом.
          Евгений окинул комнату взглядом. На стене были развешены портреты и фотографии в рамочках. Вдруг, его как током ударило. Его взгляд вернулся к одной из фотографий. С неё на него смотрел Виктор, только почему-то в мундире царского генерала. – « Наверное, его дед! – сообразил Евгений. – Ах ты, белая кость! Контра недобитая! – его кулаки непроизвольно сжались. – Вот теперь мы с тобой поговорим по-другому!» – внутренне ликовал Болотин. Теперь он знал, как устранить соперника!
          - Спасибо вам молодой человек! – услышал он за спиной голос старухи.
          - Да чего уж там! – он вежливо улыбнулся. – Чем могу ещё помочь?
          - Спасибо! Дальше мы уж сами справимся! – она кивнула ему, выпроваживая из квартиры.
         - «Ну, грымза старая! Я ещё доберусь до тебя! – зло прищурился Евгений, когда за ним захлопнулась дверь. Он посмотрел номер квартиры. – Так, кажется, у меня теперь есть реальный шанс сделать Ольгу вдовой! Ничего! Мы ещё поборемся!» – Евгений хлопнул ладонью по лестничным перилам, и они отозвались недовольным гулом.
           Постояв на улице, Евгений ещё раз обдумал свои действия. Всё, вроде бы, хорошо стыковалось. Он, не спеша, пошёл в сторону Республиканского Управления НКВД.
          - Что случилось? – спросил сына Степан Спиридонович.
          - Папа! У меня есть к тебе личная просьба! – немного замявшись, начал Евгений.
          - Это что, не могло обождать до вечера? Дома бы и поговорили! – старший Болотин был не доволен. Он не любил, когда его отвлекали во время работы. Сведения, поступавшие с границы, были очень тревожными.
         - Видишь ли… -  Евгений не решался сделать первый шаг.
         - Не мямли! Дело говори!
           - Мне нужно срочно выяснить, кто проживает вот по этому адресу? – Евгений положил перед отцом клочок бумажки.
          - Я тебе что, адресное бюро? – вспылил старший Болотин.
          - Понимаешь! Это касается меня и Ольги.
          - Как это? Ведь Ольга, если не ошибаюсь, уже замужем! – Болотин удивлённо посмотрел на сына.
          - Да, но… видишь ли, есть некоторые обстоятельства, которые дают мне возможность надеяться, что она все-таки будет моей, – Евгений чувствовал себя не ловко под пристальным взглядом отца.
         - Ну-ка, ну-ка! С этого места попрошу подробнее! – Болотин старший подался вперёд.
          - Мне кажется. Нет, я убеждён, что Ольга вышла замуж за этого Виктора, не по любви, а из чувства благодарности за своё спасение. Скорее всего, он, воспользовался её порядочностью, а теперь бросил одну, да ещё и в положении! – Евгений сам начинал верить тому, что сейчас говорил.
            - Интересно девки пляшут! – Степан Спиридонович откинулся на спинку кресла и достал папиросу. – Ну и что ты хочешь?
            - Дело в том, что сегодня, совершенно случайно, я узнал, что дед этого Виктора, был царским генералом! А ведь он Красный командир! Это же затаившийся враг, понимаешь? – Евгений изобразил вполне искреннее негодование на лице.
Степан Спиридонович сразу всё понял. Ему, старому чекисту, не нужно было объяснять всю цепочку, последующих событий.
           - Ты думаешь, что сделав Ольгу вдовой, будешь с ней счастлив? – он в упор смотрел в глаза сыну.
           - Я люблю её, отец!
           - А она тебя? Неужели ты готов купить счастье такой ценой?
           - Цена не имеет значение. Я не могу жить без неё! – глаза Евгения лихорадочно блестели. - Ведь она меня любила, или, по крайней мере, готова была стать моей женой, пока не появился этот запорожец.
            - Гляди сынок! Большой грех мы с тобой берём на душу! – Болотин, тяжело вздохнув, нажал под крышкой стола кнопку вызова.
             Тут же открылась высоченная дверь кабинета. На пороге стоял высокий, моложавый старший лейтенант НКВД. Войдя, молча остановился в двух шагах от стола, ожидая указаний.
            - Игорь Семёнович! Вот, возьми адресок, - Болотин протянул ему клочок бумажки. – Выясни, кто там проживает и, как они могут быть связаны с лейтенантом Красной Армии Виктором..? Как его? – он посмотрел на сына.
            - Шувалов его фамилия.
            - Да, с Виктором Шуваловым. По имеющейся информации, - Болотин заметил как старший лейтенант, понимающе, едва заметно усмехнувшись, глянул на Евгения, - этот лейтенант, внук царского генерала. А это, в нынешней обстановке, чревато! По этому, постарайся не тянуть с материалами и лейтенантика этого нужно будет доставить к нам!
           - Я всё понял! – кивнул головой старший лейтенант. – Разрешите выполнять?
           -  Хорошо, идите Дымов!
           - Думаю, что через пару суток, твой Шувалов, окажется в нашем подвале, – тяжело вздохнул Болотин. – Всё, давай, иди! – наморщившись, он махнул рукой. – У меня ещё уйма работы!
            В тот же день, старший лейтенант Дымов разослал запросы в отделы НКВД по месту проживания, учебы и службы Шувалова. Выяснил, кто проживал по указанному адресу. Затем разыскал в архивах материалы на бывшего генерала царской армии Святославова, который привлекался большевиками, как военный специалист, при обороне Киева, от польских интервентов в двадцатом году.
             К вечеру субботы уже была готова папка с материалами на лейтенанта Красной Армии Шувалова Виктора Артёмовича, скрывшего своё дворянское происхождение и обманным путём поступившего в военное училище. Возникал вопрос, - Для чего он проник в ряды Красной Армии?  Вывод напрашивался сам собой.
            Дымов устало потёр глаза и, потянувшись, зевнул, – Пора брать этого субчика!
Он стал вертеть ручку телефона, вызывая коммутатор спецсвязи.
            - Ало, барышня! Мне срочно Узловой!
            - Связи с Узловым нет! – ответил девичий голосок.
            - Как это нет? – не понял Дымов.
            - Западнее Житомира вообще никакой связи нет, ни спец, ни обычной! – повторила девушка.
             - Этого не может быть? Хорошо, дайте тогда связь с Зареченском! – нервничал Дымов.
             - С Зареченском тоже нет связи! – ответила телефонистка.
             - Да вы что там, сума посходили? – взорвался Дымов.
             - Причём здесь я? – обиделась девушка. – Повреждены линии связи. Восстановят, тогда соединю!
             - Что, все линии повреждены одновременно? – не поверил Дымов.
             - Да, весь западный сектор! – подтвердила она.
             - Вы кому-нибудь, об этом докладывали?
             - Только нашему, старшему смены. Он уже поднял роту связи, для проверки линий.
             Бросив на рычаг трубку телефона, Игорь задумался, – «Не ужели начинается?» – Все разговоры о пресечении панических настроений, он воспринимал как необходимую, рутинную работу. Он не был глупым фанатиком и умел сопоставлять и анализировать факты. Иначе, он бы тут  не работал. В НКВД дураков, по крайней мере в следственном отделе, не держали.
              Факты, к сожалению, свидетельствовали о том, что происходило преступное невидение надвигающейся катастрофы. Уж кто-кто, а он был участником  допросов здравомыслящих военных начальников, прямо указывавших на подготовку немцев к вторжению в СССР. Но, понимать, это одно, а делать - совершенно другое. Дымов никогда не путал эти два понятия.
             - «Сначала, нужно отправить своих на восток, от греха по дальше! – решил он. Созвонившись с железнодорожным вокзалом, забронировал целое купе на ближайший поезд на Москву. После чего позвонил домой. Ему стоило больших усилий уговорить жену срочно собрать вещи и детей, для поездки в Москву. Якобы тяжело заболела её мать. Подробности сообщит на вокзале. Машина за ними уже выехала. Билеты в воинской кассе забронированы. - Теперь позвоним шефу!»
                Набрав номер телефона квартиры шефа, Игорь обождал, пока трубку снимет Болотин старший.                - Степан Спиридонович! Это Дымов. Решил вам, на всякий случай, доложить!
              - Что случилось? – Болотин знал, что подчинённого, позвонить ему домой, могли заставить только крайние обстоятельства.
              - Пропала связь со всеми нашими подразделениями западного сектора!
              - Не может этого быть! Возможно, что-то на центральном коммутаторе случилось?
              - Связисты докладывают, что повреждены сразу все линии связи, идущие от Житомира и дальше, на запад к границе.
              - Ясно, понял! К семи ноль-ноль, соберите всех начальников отделов!
             Болотин, некоторое время сидел у телефонного аппарата, постукивая трубкой телефона по подбородку. Ситуация была щекотливой. Докладывать начальнику управления, зная  беспринципность и угодничество Серова перед секретарем Компартии Украины Хрущёвым, счёл опасным. Это могло ему дорого обойтись, в случае, если тревога окажется ложной. – «Если что, доложу с утра! - решил Болотин. – А вот Свиридову, позвонить, пожалуй, стоит!» - он набрал номер телефона.
               - Привет Николай! Отдыхаешь?
               - Да вроде того, - нейтрально ответил Свиридов.
               - Я тут чего сказать хотел, - Болотин выдержал паузу. – Примерно  полчаса назад, потеряна связь со всеми  крупными населёнными пунктами западнее Житомира. Наши специалисты утверждают, что это повреждения линий связи. Это тебе говорит, о чём ни будь?
              - Говорит! – севшим голосом ответил Свиридов. – Похоже, что мы опоздали!
              - Что, значит, опоздали? – не понял Болотин.
              - Потеряно управление войсками Округа, вот что это значит, Стёпа! Немцы начинают боевые действия!
             На обоих концах телефонной линии повисла тягостная тишина.
             - Спасибо тебе Степан за звонок! Я немедленно выезжаю в штаб округа. Нужно попытаться хоть что сделать!
             Болотин положил трубку телефона, но спать уже не мог. - «Какой тут сон? Это же катастрофа! Неужели столько жертв в борьбе с паникерством, и для чего? Что бы немцы, сейчас, в насмешку над нами, спокойно начали войну?» - он застонал, обхватив голову руками. С ужасающей ясностью, он сейчас осознал всю не поправимость содеянного. Армия, накануне войны оказалась обезглавленной. Почти весь командный состав, начиная от маршалов и до майоров, имевших боевой опыт, были уничтожены.
- «Что это? Слепота, или предательство?» - он стоял у окна и смотрел на проезжающие по улице машины и троллейбусы. По тротуарам, не спеша, гуляли влюблённые парочки. Субботний  летний вечер манил людей на романтическую прогулку, перед завтрашним воскресным днём. – «Неужели всему конец?» - Он вышел на кухню и налил себе пол стакана водки. Махнул без закуски. – «А если это ложная тревога? Нервы стали ни к черту!». Так он просидел у открытого окна почти до рассвета.
                Когда небо на Востоке едва окрасилось утренней зарей, Болотин, вдруг, услышал странный гул. Он глянул на настенные часы. Четыре часа утра. Гул становился всё громче и громче. Вдруг послышался отдалённый взрыв, потом ещё и ещё. Над пустынными улицами спящего города запоздало завыла сирена воздушной тревоги.
- «Опоздали!» – растерянно подумал Болотин.











                3.


                До города оставалось километров пять, когда с холма стали видны столбы дыма и слышны звуки взрывов. Над городом, двигаясь по кругу, кружили несколько десятков немецких самолётов. Они бомбили район расположения полка и местный завод. При этом они не трогали мосты через реку и железнодорожный узел.
              - Батальон! Бегом марш! – скомандовал Виктор.
                Городок Узловой пылал со всех концов. В дыму метались обезумившие люди, не зная, куда бежать от падающих сверху бомб? Откуда-то с окраины в небо взлетела белая ракета диверсанта-корректировщика. Сбросив свой смертоносный груз, самолёты улетели. Стоящий над городом гул от горящего пламени, треска рушащихся крыш и стен, заглушал крики людей зовущих на помощь.
                Остановив батальон на окраине города, Домашевский созвал всех офицеров.
- Сейчас, в течение двух часов, по мере возможности, окажем помощь населению. Спасайте, кого сможете! Раненых, нести к горбольнице. Всех гражданских лиц, кому некуда деваться, направляйте к горсовету. Там должно быть руководство города. Через два часа, каждый командир отделения, должен привести своё отделение в полк.     Шувалову! Организовать поиск и уничтожение диверсанта. Командирам рот, распределить людей по районам города. Денисову, вместе со всем транспортом следовать в полк. Я тоже сейчас направляюсь в полк. Приступайте!
             Запрыгнув на подножку первой полуторки, Домашевский махнул рукой водителям, стоявших следом за ним машин, гружённых боеприпасами и лагерным скарбом. Вслед за машинами, проскакала батарея конных артиллерийских упряжек с пушками.
               Узловая железнодорожная станция, давшая название городу, делила его на две части. В меньшей части города, был металлоштамповочный завод и административные учреждения. Кроме того, тут находился кинотеатр, ресторан и городская баня, дымившая своей трубой не хуже завода. На другой, большей стороне города, располагался частный сектор, состоявший из одноэтажных домиков и покосившихся заборов.
              Несколько в стороне от центра города, отделённая от него парком культуры и отдыха, располагалась городская больница. Последний раз Виктор видел, что диверсант выпустил ракету для целеуказания, именно в сторону больницы. На счастье, самолёты уже отбомбились. Нужно было изловить этого гада до их возвращения!
               - Младший сержант Самсонов! – выкрикнул Шувалов. – Собери своё старое отделение. Прочешите окраину городка за больницей. Дом за домом, двор за двором. Нужно, как можно быстрее уничтожить наводчика, пока не вернулись самолёты!
                Группа разведчиков, быстро развернувшись веером, разбежалась от больницы по улочкам. Они быстро, без разговоров и объяснений, просматривали дворы, вбегали в дома. Если были жильцы, спрашивали о чужих и подозрительных лицах. Люди были напуганы, и не сразу понимали, чего хотят от них эти солдаты в необычных комбинезонах и советских пилотках. Они заворожено смотрели на автоматы в руках бойцов и лишь после второго окрика, что-то начинали соображать. Почти у самой окраины, где улочка уже выходила к полю, какая-то старуха поманила их пальцем и ткнула в сторону своего сарайчика, стоявшего в глубине яблоневого сада. Быстро окружив сараюшку, бойцы выбили дверь. В сарайчике, спрятавшись за кучей рухляди, сидела молодая, чернявая женщина, похожая на цыганку. Когда её попытались вытащить оттуда, она вдруг выхватила гранату и, вырвав чеку, бросила в разведчиков. Самсонов, буквально в прыжке, по волейбольному, успел поймать гранату и отбросить её обратно, за кучу хлама. Реакция спасла разведчиков. Они рыбкой, прыгнули кто куда. Рванула граната. Сарайчик брызнул вовсе стороны обломками досок и всяким мусором.
  Прошло не менее пяти минут, пока из-под обломков и хлама, тряся от контузии головами, выбрались все бойцы. На их счастье раненных не оказалось. При осмотре останков женщины, они обнаружили ракетницу с патронами и радиостанцию немецкого производства. Диверсантка, видимо уже не один день работала в городе, передавая немцам необходимую информацию. Собрав найденные улики, группа двинулась в обратный путь.
               Шувалова, они обнаружили возле больницы. Он, вместе с доктором Соболевым, снимали с кузова полуторки носилки, на которых, закрыв глаза, лежал Батя. Голова командира полка была перевязана, почерневшим от крови бинтами. Перехватив носилки у офицеров, разведчики пошли к входу в здание. Со всех сторон города к больнице несли раненых и искалеченных людей. Громко кричали от боли женщины и дети. Вокруг стоял вой и плач. Сжав кулаки и стиснув зубы, разведчики смотрели на людские страдания. На месте этих людей, они сейчас представляли своих родных и близких.
             - Поехали в полк! – коротко бросил Виктор. Разведчики,  молча, запрыгнули в кузов полуторки.
             На месте штаба полка высилась гора битого кирпича, вперемешку с досками и балками.
            Две большие, трёхэтажные казармы, были разрушены прямыми попаданиями. Третья казарма уцелела, но стояла без окон и дверей. Горело здание полкового клуба и столовой. Возле санчасти, на траве лежали десятки раненых солдат. По территории полка бродили чумазые, перепачканные кровью и копотью солдаты. Они пытались отыскать оставшихся в живых.
            Услышав за спиной топот ног, Виктор обернулся. Это начинали подтягиваться из города подразделения его батальона.
            - Строиться на плацу! – Виктор закурил и подошел к развалинам штаба, где уже рылся с двумя бойцами, капитан Домашевский.
            Взяв у Виктора папиросу, он тоже закурил, присев на балку.
            - Как твоя семья? - Виктор посмотрел на испачканные кровью, руки Домашевского.
            - Все живы! – капитан выдохнул струю табачного дыма – Соболев говорит, что сегодня утром, ему удалось посадить на московский поезд мою и его семью. Будем надеяться, что доедут. И ещё! Игорь говорит, что сегодня было совещание офицеров в клубе. В этот момент туда попала бомба. Никто даже выбежать не успел. По моим предварительным прикидкам, потери полка очень большие. Погибла почти половина личного состава, и почти все офицеры! – сплюнув, бросил окурок. – Говорят, что самолёты подошли на малой высоте и сбросили бомбы с первого захода. Как будто их специально навели!
                - Да, их наводила женщина диверсант! – Виктор, показал рукой на немецкую рацию и ракетницу, с патронами, лежавшими у его ног. – Живой её, не смогли  взять.
                - Да и хер с ней! – махнул рукой Домашевский. – Сейчас нужно откопать Знамя полка и сейф. Без этого мы не полк, а шарашкина контора!
                - Добро Виктор Данилович! Сейчас организуем разбор завалов. В разрушенных зданиях тоже могут быть живые!
                - Скорее всего! – согласился капитан.
                Когда бойцы батальона, уже были расставлены на разборку завалов, пришел из автопарка Денисов.
                - Что там, Вася? – спросил Домашевский.
               Взяв перепачканными пальцами папиросу, Денисов прикурил.
                - Техника и склады, почти не пострадали. Ёмкости с ГСМ уцелели. Связи нет никакой. Кто-то из бойцов говорил, что телефонной связи нет со вчерашнего вечера.
                - Шустро работают фрицы! – покачал головой Виктор. – Это, видимо, наша знакомая постаралась!
                - Думаю, что сегодня, самолёты сюда больше не прилетят. Скоро уже начнёт темнеть, -  прикинул Домашевский. - До утра, нужно вывезти из полка за город всё, что успеем. В Раскольничью пущу. Лес, в слепую, немцы бомбить не станут. Нам нужно выиграть время, чтобы привести полк в порядок, организовать оборону мостов и дожидаться подхода подкрепления из дивизии.
               Он оглянулся в сторону старшин. – Семён, Игнат! Идите сюда! Поступим следующим образом. Каждый из вас берёт по пять отделений и поступаете под команду Денисова. Игнат с бойцами, грузит всё самое нужное на машины и отправляет в лес. Семён! Ты со своими людьми, встречаешь машины в лесу и организуешь выгрузку имущества. Лучше всего подойдут мраморные пещеры. Там же  разместить временный штаб полка.
              Он посмотрел на карту местности. – Василий Иванович! – обратился он к Денисову. – Связисты у нас есть?
             - Нескольких человек я видел живыми!
             - Отлично! – Домашевский потёр воспалённые глаза. – Пусть тогда скрытно бросят полёвку, от штаба полка, из леса, к  внутри городской телефонной линии. Нам нужна хоть какая-то связь! Мы сейчас глухи и слепы! Да, кстати! Машины с лагерным имуществом ещё не разгружены?
              - Нет, конечно! – удивился Денисов. – Не до того было.
              - Отлично! Семён, грузи своих людей сверху на машины и дуй в лес! Времени у нас в обрез!
              - Виктор! – повернулся он к Шувалову. -  Отправь срочно двоих разведчиков, на командирской машине, в штаб дивизии. Нам нужно знать, что делать дальше? Пусть бойцы выяснят обстановку! Кроме этого. Вышли патруль в сторону леса. Возможно, что в городе была не одна диверсантка. Не хватало, что бы утром, на полк в лесу навели бомбардировщиков.
              - Всё понял! – кивнул Виктор и пошёл к своим разведчикам.
             Домашевский торопился. Время уходило. Батальон приступил к разбору завалов и спасению тех, кого ещё можно было спасти. Раненых, на грузовике, тут же увозили к городской больнице. Всех уцелевших солдат собирали на плацу и формировали новые подразделения. Составив списки, тут же направляли на работы. К ночи, в полк приехал секретарь горкома и райвоенком. Выслушав Домашевского, секретарь райкома одобрил его действия, с одной лишь поправкой.
                - Виктор Данилович! Вы знаете, что наш городок называется Узловым потому, что находится на пересечении железных дорог и автомагистралей, идущих с запада и юго-запада в сторону Киева. Они пересекают реку по двум мостам, которые и должен защищать ваш полк. Дело в том, что уже появились первые беженцы. Проводники поездов идущих с запада, сегодня утром наблюдали движение немецких танков, которые почти беспрепятственно идут вглубь территории. Беспорядочные бои с разрозненными воинскими частями, обороняющими мосты и переправы на реках, несколько задерживают их, но думаю, что у нас они могут появиться через двое суток. Среди беженцев замечены военнослужащие. Мы тут посоветовались с райвоенкомом и начальником городского отдела НКВД и думаем, что вы нам поможете организовать перед мостами фильтрацию пассажиров поездов и пеших беженцев. Будем выводить в сторону всех военных и мужчин призывного возраста. Остальных: женщин, детей, стариков и раненных, будем поездами отправлять дальше на восток. Оружие для раздачи пополнению у вас есть?
               - Да, этого добра на складах хватает! – кивнул Домашевский. – Только у меня тоже будет к вам просьба. Необходимо срочно мобилизовать население и трудоспособную часть беженцев, на рытьё противотанковых рвов, чтобы не дать немцам возможность танковой атаки в лоб. Сколько успеем!
                К утру полк, в составе больше чем двух батальонов, уже находился в лесу, неподалёку от мостов. Река, делая крутой изгиб, дугой огибала город с запада. Она была естественным барьером перед приближающимся врагом. Немного выше мостов, к берегу реки подходил густой хвойный лес. В середине леса, высилась скала, поросшая вековыми соснами. У её подножья имелись многочисленные пещеры, в которых, ещё в стародавние времена прятались язычники, а потом и раскольники. Сейчас здесь разместился штаб полка и основные службы. Знамя части, откопанное ночью среди развалин штаба, не сильно пострадало. Оно находилось в брезентовом чехле. Полотнище лишь немного подлатали и сделали новое древко. К утру, откопали сейф командира части, с печатями и бланками. Потом докопались до полковой канцелярии, и всё, что уцелело, увезли в лес.
               Было решено - силами полка оборонять город с запада, в районе мостов. С юго-востока и северо-востока - выставить мощные заслоны, на случай обхода города противником с тыла. 
              Две пехотные роты ещё с утра вышли к мостам, где уже начинала скапливаться людская толпа, движущаяся на восток.
             Солдаты и офицеры НКВД выхватывали из толпы беженцев военных и гражданских, призывного возраста. Их отводили в сторону, строили в колонны и отводили к военкомату. Там их бегло допрашивали, проверяли документы и, сформировав во главе с военнослужащими, во взвода и роты, отправляли к полковым складам, где гражданским выдавали обмундирование и винтовки. Если по пути следования, из строя, кто-либо, пытался убежать, то по нему стреляли сразу на поражение. Времени на разбирательство уже не было. Около девяти часов утра, появились немецкие бомбардировщики. Они не стали бомбить город, а потянулись дальше на восток, в сторону Киева.
              К обеду, на изрешеченной пулями машине, из дивизии вернулись разведчики. Вид у них был не радостный.  В штабе дивизии неразбериха. Комдив убит. Начштаба пытается организовать хоть какую-то связь с полками. Приказ пока один – «Выдвинуться к мостам. Задержать продвижение немецких дивизий, насколько это будет возможно. В случае окружения, мосты взорвать и отходить общим направлением на Киев».
             Общее впечатление тягостное. Все куда-то драпают. Гражданские, военные под разными предлогами. Дороги забиты беженцами. Какие-то офицеры, угрожая оружием, пытались отнять у разведчиков машину. Пришлось вступить в перестрелку. Еле вырвались. Потом нарвались на немецкий, воздушный десант. Хорошо, что те ещё были в воздухе. Сколько успели, перебили немцев, пока те висели под куполами. Но и десантники, тоже поливали их из автоматов, правда, не прицельно. Повезло, что все живы остались! Немцев примерно три десятка. Скорее всего, их забросили в тыл, для организации паники. Разведчики успели подобрать с земли три немецких автомата.           Сейчас офицеры с интересом вертели в руках немецкие  автоматы «шмайсеры».
               - Шувалов! Что думаешь предпринять? – Домашевский посмотрел на Виктора.
               - Двух мнений тут быть не может! – усмехнулся Виктор. – Сейчас, беру свой взвод, и займёмся этим десантом. Если они перережут дорогу на Киев, то город окажется блокированным. Паника будет вселенская!
              Через десять минут, на двух машинах, разведчики выехали на восток из города. Приблизившись к лесному массиву, в который уходила автомобильная и железная дороги, они спешились.
             День был солнечный и безветренный. В лесу было немного сыро и тихо. Не было слышно птичьего пения. Пахло грибами и хвоей.
             Быстро разделившись на шесть групп, взвод веером разошелся вправо и влево от дороги по лесу. Бесшумными тенями они скользили между деревьев, иногда замирая на месте. Разведчики помнили, что в лесу, в первую очередь, очень заметны горизонтальные перемещения. Поэтому они двигались змейкой по прямой, словно струясь между деревьями.
             Наконец, передовая группа подала условный сигнал «Вижу противника!» Остальные группы, справа и слева, стали обходить место, где предположительно находился враг.  Когда Шувалов подполз к разведчикам, подавшим сигнал, то обнаружил возле них два трупа немцев. Десантники были одеты в зелёные комбинезоны, добротные ботинки и каски, затянутые сетками. На них были надеты удобные ремни с разгрузочными лямками. Судя по отсутствию заплечных ранцев, это был немецкий дозор. Забрав документы, автоматы, пистолеты и сняв с убитых целиком всю сбрую, с гранатами и запасными рожками, трупы скатили в ямку, и присыпали ветками и листьями. Виктор держал в руках немецкое оружие. Добротное, ухватистое, так и просилось шмальнуть очередью по кустам. Но, нельзя!
               Основную группу десантников, разведчики обнаружили буквально через сорок шагов. Как всегда, пунктуально, немцы принимали пищу.
              - «Во дают! – удивился Виктор. – Точно про них говорят, что война войной, а обед по распорядку дня! Ну, сейчас мы вас накормим!» - он, молча, показал пальцами своим разведчикам, кто и кого атакует.
              Не успели немцы выскрести ложками паштет со дна банок, как из кустов, со всех сторон, выскочили разведчики.
              - Хенде хох! – крикнул Виктор.
             Немцы, в первое мгновение, опешили от неожиданности и удивления. Шутка ли, этот дикарь-коммунист требует на немецком языке, что бы они подняли руки!
            Некоторые из десантников дернулись было вскинуть оружие, но тут же, мгновенно, повалились убитыми на землю. Остальные, молча, подняли руки вверх.  Разведчики, толкая их стволами автоматов, быстро поставили в строй. Тщательно обыскали каждого, после чего, связав по двое, построили немцев в колонну и погнали пешком к городу. Следом за ними ехали машины с разведчиками. При подходе к городу, им на встречу, на черной эмке, вылетели представители местного отдела НКВД.
            - Ого! – удивился начальник отдела, капитан Злобин. – Где это вы столько фрицев наловили? – спросил он у Виктора, сдвинув фуражку на затылок.
            - Места нужно знать! – усмехнулся Шувалов.
            - Ну-ну! Рыболовы, - покачал головой Злобин, разглядывая немцев. – Чёрт его знает, вроде бы люди как люди? – пожал он плечами. – Чего там особенного они в себе такого, первосортного нашли?
            - Идиоты, такие же, как и их фюрер! – согласился Виктор. – Ладно, капитан, принимай товар, а я потом к вам подъеду. Может, чего интересного у немцев выпытаем?                Передав пленных, разведчики поехали в лес, на новую базу полка. Поспели вовремя. На полевой кухне еда была ещё горячей. Кузьмич, как чувствовал, что разведчики скоро вернутся.
             - На приём пищи и отдых - два часа. Затем, выходим на минирование мостов и подходов к нему! – объявил Шувалов.
             Ночь прошла относительно тихо, если не считать шум у моста, где даже в темноте, продолжали подходить беженцы.
               С утра, полк занял свои позиции вокруг города. Враг мог подойти с любой стороны.  Полковую артиллерию установили на танкоопасном направлении, правее и левее мостов, на своём, более высоком берегу. Над орудийными капонирами сделали мощные бревенчатые накаты и натянули маскировочные сети. Вдоль переднего края обороны, отрыли окопы полного профиля с ходами сообщений. На случай авиа или артиллерийского налёта, подготовили блиндажи с мощными перекрытиями. Песчаный грунт копать было не сложно. Много времени уходило на укрепление стенок.
             Сейчас, самое трудное, это было ждать, когда подойдёт враг. Где он, в каком количестве? Начальник местного НКВД позвонил и сообщил, что на допросах немцы показали, что сторону Узлового движется танковая бригада и мотопехотная дивизия.
              - Слушай, Виктор Данилович! – Шувалов шлёпнул ладонью себя по лбу. – В местном аэроклубе было несколько бипланов У-2. Сам видел, когда со своими разведчиками прыжки с парашюта осваивал.
              - Думаешь, там сейчас, кто ни будь есть? – усомнился Домашевский.
              - Попытка не пытка! – махнул рукой Виктор. – Давай, я пока сгоняю к ним. Если хоть один «Кукурузник» на ходу, то я сразу сделаю воздушную разведку!
              Запрыгнув в простреленный джип, на базе ГАЗ-61, Виктор помчался к аэроклубу. Кроме сторожа, там никого не оказалось. Пилоты, оказывается, ещё вчера ушли в военкомат.   Через военкома, подняв всю комендатуру, Виктору, кое-как удалось разыскать двух пилотов аэроклуба. Их направили рядовыми бойцами в одну из рот, защищавшей  южную сторону городка. Командир роты, лейтенант из беженцев, попробовал было возмущаться, но Шувалов так на него глянул, что тот лишь махнул рукой и ушел восвояси.
               - Ну что, крылатая кавалерия, полетаем? – улыбнулся Виктор, пожимая руки знакомым парням.
               - О чем речь, командир? – сверкнул зубами чубатый Костя.
               - Как ваши самолёты? Способны ещё летать? – Виктора сейчас в первую очередь, волновал этот вопрос.
               - Самолёты в исправном состоянии, но подниматься в воздух, когда в небе полно немецкий истребителей, без скорости и вооружения, все равно, что служить для них учебной мишенью! – Костя виновато пожал плечами.
              - Думаю, что в вечернее время, нас никто не тронет! – Виктор подмигнул пилоту.        - Немцы вечером отдыхают, а мы будем работать! Согласны?
              - О чем речь? Летать, не ползать! – Вадим - второй пилот, протянул Виктору раскрытую ладонь.
              - Отлично парни! Готовьте на вечер своих Пегасов!
              - Командир! – Константин поднял ладонь, показывая, что разговор ещё не окончен. – Нам нужно куда-нибудь запрятать самолёты. Ведь их не разбомбили буквально случайно.
               - Вопрос конечно интересный! – Виктор задумчиво потёр подбородок. – А что, если нам попробовать разместить их в городском овощехранилище? Лето. Там сейчас пусто. Стены и перекрытия бетонные. Здания врыты в землю. Ворота там большие, раздвижные. Рядом хорошее поле. Разберем пару секций забора и можно выезжать на взлётную площадку! – он радостно потер ладони. – Ну, как вам моя идея?
              - А что? – Константин переглянулся с Вадимом. – Очень даже не плохая мысль!
              - Тогда так и решим! – Виктор решительно рубанул воздух ладонью. – Сейчас направлю туда группу бойцов и к ночи, можно будет перебазироваться. Главное, нам срочно нужно совершить облёт окрестностей, чтобы понять, где враг? Ваши самолёты, для нас заменят глаза. Вылет, через полтора часа. Действуйте!



               


               




                4.


              Ближе к ночи, к мостам повалили отступающие части. Вернее даче не части, а их потрёпанные остатки. На машинах, сгоняя с дороги гражданских, ехали старшие офицеры. На грузовиках ехали младшие офицеры и раненые бойцы. Сзади, бесформенной массой, двигались грязные, обросшие щетиной солдаты. Кто с оружием, а многие без него, они угрюмо шли друг за другом, еле передвигая усталые ноги. Времени на фильтрацию такой массы народа уже не было. Всех военных впускали в город и никого не выпускали. Особо ретивые начальники хватались за пистолеты, требуя немедленно пропустить их на Киев.                После того как офицеры НКВД, прямо тут же, на обочине, расстреляли двоих крикунов, остальные молча развернулись и поехали к военкомату, где формировались воинские подразделения. Люди были измученны и угнетены. Они безразлично смотрели под ноги, и казалось, что им уже всё равно, жить или умереть. Глядя на эту деморализованную толпу военных, Виктор, в который раз задавал себе вопрос: «Как могло случиться, что непобедимая и легендарная, в боях познавшая радость побед, родная Армия, оказалась в руках трусов и бездарей? – У него чесались руки заехать кулаком в морду, этим, испуганно втягивающим в плечи головы, офицерам. – Но ведь кто-то же дерется с врагом? Ведь кто-то же не даёт ему свободно катить по нашей земле? Значит те честные, сейчас там, западнее, бьются на смерть, как велит им долг и честь солдата, а эти драпают, как крысы!»- от злости у него даже в глазах потемнело.
                - Виктор Данилович! – Шувалов встал рядом с Домашевским, глядевшим на отступающие войска. – Предлагаю, в первую линию обороны поставить отступающих. За ночь привести их в порядок, выдать оружие, поставить над ними тех офицеров, что драпали, и пусть дерутся здесь, на подготовленных позициях!
                - Витя! Какие из них бойцы? Это же стадо, тупо бегущее за своими отцами – командирами! – он в сердцах махнул рукой.
                - Вот и поставим их в первую линию обороны. Наших поставим во вторую линию и предупредим первых, что будем стрелять в любого, кто побежит без приказа на отход. Не посмотрим что свои! Согласен? – Шувалов решительно затоптал окурок.
                - Видимо, ты прав! Немцев, нужно задержать как можно дольше, что бы дать возможность войскам в тылу, подготовить контрудар. Или, по крайней мере, пока не поступит приказ «сверху».
               По распоряжению Домашевского, бойцов, пришедших с запада, быстро сводили в во взвода и роты. Над ними ставили командирами офицеров, из числа отступавших, невзирая на их звания и род войск. Накормив и пополнив оружием, подразделения отводили в первую линию обороны. Прибыв на место, им объявляли, что при попытке самовольного оставления позиций, их перестреляют те, кто находится во второй линии обороны. Это сообщение явно не обрадовало бойцов, но выбора уже не было.
                Вечерний облёт окрестностей города показал, что противника, пока, на ближних подступах к городу нет. Самолёт, в котором летел Домашевский с пилотом Вадимом, вернулся на аэродром, а Виктор с Константином решили пролететь по большому радиусу. Солнце уже почти ушло за горизонт. На земле, в сумеречной тени, едва угадывались войска противника, становившиеся на ночёвку. Их было много, очень много! И они ещё тянулись бесконечной вереницей откуда-то с запада, постепенно сворачивая с дороги в поля, для ужина и ночлега.
                - «Не так уж и далеко до них! - прикинул Виктор. – Каких-то пятнадцать километров. Значит завтра, уже с утра, можно ожидать подхода головного дозора противника к нашим позициям», – он показал Константину рукой, что можно возвращаться домой.
                Всю ночь со станции отправляли эшелоны с ранеными. Их битком набивали в товарные вагоны. Времени было в обрез. Поездам нужно было проскочить затемно, как можно дальше на восток, чтобы не угодить под бомбы немецких самолётов. Городок опустел. Все, кто могли держать оружие в руках, были сейчас на передовой. Остальное население отправили на поездах или ушли пешком с беженцами.
  Утро над городом наступило в напряженной тишине. В окопах первой линии обороны все спали покатом. Люди были слишком уставшие, чтобы нервничать накануне очередного боя. В окопах второй линии, бойцы уже завтракали тем, чем успели их снабдить старшины рот ещё с вечера. Все старались не шуметь, напряженно прислушиваясь к утренней тишине. Люди понимали, что это уже ненадолго. Для кого-то из них, сегодня, это будет последнее утро, ибо ни кто не знает своей судьбы. Они, молча, вдыхали прохладный утренний воздух, вглядываясь в горизонт, откуда должен был появиться враг.
                В восемь часов утра, издалека, стал нарастать гул самолётов. Около двух десятков бомбардировщиков, не спеша, выстроили круг над городом. Определившись с целью, они начали пикировать один за другим, сбрасывая порцию за порцией мелких авиабомб на линию обороны защитников города. Им ни кто не мешал.
            Над ломаной линией окопов поднялись тучи песка и пыли. Грохот бомб рвал ушные перепонки. Все, кто успели, укрылись в блиндажах и землянках.
            Домашевский с Шуваловым, находясь на командном пункте, несколько сзади и выше второй линии обороны, в бессильной ярости могли только наблюдать, как фашистские стервятники, безнаказанно утюжат наши окопы. Было видно, что те участки обороны, которые находились ближе к мостам, почти не подверглись бомбежке.
             - Гляди Виктор! – Домашевский показал рукой в сторону мостов, - Видишь? Немцы явно хотят сохранить мосты для своих наступающих войск!
             - А вот хрен им! – Шувалов хлопнул ладонью по локтевому сгибу. – Мой бойцы качественно заминировали опоры мостов.
             Самолёты отбомбились и потянулись обратно в сторону своего аэродрома. Когда пыль от взрывов осела, все увидели, что по полям, в сторону мостов движутся танки. С интервалами, как на шахматной доске, они уверенно катили к переправе, оставляя за собой шлейф пыли.
             - Мать моя женщина! – Виктор сдвинул каску на затылок. – Сколько же их?
             - Да, такой лавиной, немцы кого хошь раскатают! – Домашевский, глядя в бинокль, пытался сосчитать танки, но на восьмом десятке сбился.
             - Идут, как на параде! – Виктор смотрел, как передние танки, на подходе к противотанковым рвам, стали стягиваться к дороге, образуя своеобразный клин.
Домашевский взял трубку полевого телефона, - Вторая батарея! Закупорьте проход между рвами! По танкам, Огонь!
      Где-то правее, из-под земляных накатов, ударили пушки полковой артиллерии. По сколько батарея стояла почти напротив мостов, то по танкам била практически прямой наводкой. Разрывы снарядов стали ложиться в проход между рвами, где было полно танков. Вот уже задымился один, за ним второй, третий… Танки, как толстые жуки перед бутылочным горлышком, стали скапливаться у прохода между рвами. Снаряды ложились прямо в гущу машин. Некоторые танки пытались развернуться в обратную сторону, но сталкивались с другими машинами.
               - Отлично! – радовался Виктор, глядя на месиво из огня и железа.
              Противно завывая, опять навалились бомбардировщики. Артиллерия, на время прекратила огонь и затаилась в капонирах, прикрытых маскировочными сетями. Сверху, немецкие лётчики не видели орудийных позиций. Потому, бомбили всё подряд. Бойцы опять укрылись в землянках и под настилами. Земля больно била в спину, когда рядом взрывалась очередная бомба. Отбомбившись, самолёты опять ушли.
              Артиллерия обороняющихся снова открыла огонь по немецким танкам, начавшим пятиться в обратном направлении. К вечеру, бросив догорать больше двух десятков машин, немцы отошли на исходные рубежи.
               В это время, на вокзал Узловой, прибыл эшелон с ранеными. Они были из Заречной дивизии. Там тоже шел ожесточенный бой за переправу через реку. Немцам удалось, под прикрытием артиллерии и авиации, перебросить часть пехоты через реку. Автоматчики, на легких плавсредствах, форсировали реку и зацепились за противоположный берег. Дивизия понесла тяжелые потери. Хорошо, если продержится хотя бы до темноты.
             - Да, ситуация не важнецкая! – Домашевский смотрел на карту, отмечая населённые пункты, ориентировочно уже захваченные немцами. – Нужно  сделать облёт вдоль реки, на юг и на север от города, – он посмотрел на Шувалова. – Если попадём в окружение, нам сам господь Бог не поможет! Так что, лететь нужно сейчас. Уже вечереет. Немцы на сегодня, своё отлетали.
                Шувалов, как и в прошлый раз, летел с Константином. Развернувшись над городом, они летели на юг. Через полчаса, Виктор увидел внизу Заречный. Мост через реку был частично взорван. Половина его обрушилась, но одна полоса уцелела. Возможно, не сработал заряд. Сейчас, по этой половине моста, медленно двигались немецкие танки.
            Город горел во многих местах. Немецкие войска растекались по его улицам, как вода в половодье. Немцы спешили найти себе место для ночлега. На восток от города, движения немцев почти не было.  Вдоль дороги чернели сгоревшие машины и танки, сожженные немецкими лётчиками. Вся земля, как оспой была изрыта воронками от авиабомб, вокруг которых черными точками темнели тела убитых людей. Небольшое подразделение немцев на танках, медленно двигалось по шоссе, видимо решая, где лучше выбрать место для ночлега.
               Для увеличения пропуска войск, немцы, параллельно мосту, наводили понтонную переправу, по которой готовились двигаться машины и пехота. Но, самую главную неприятность Виктор открыл для себя, когда их самолёт развернулся обратно домой. По дороге к Узловому, из города выдвигалась колонна танков.
               - «Похоже, дело хреновое! – подумал Виктор. -  К утру, немцы нас зажмут, как меж двух жерновов».
               - Ну? Что видел? – Домашевский был явно в подавленном состоянии. Он молча курил папиросу, слушая доклад Виктора. Лицо его стало ещё мрачнее.
              - У меня новости не лучше! – он выдохнул струю дыма. – Севернее нас, у Копанки, немцы, сбив заслоны, ещё днём переправились через реку и тараном идут на восток. Похоже, что они намеренно оставляют нас в тылу, чтобы не терять темп наступления. Нами потом займутся, если не осилят атакой в лоб.
                - То есть, нам сделают «котёл», и потом будут перемалывать авиацией и артиллерией, хоть до посинения, – продолжил его мысль Шувалов.
                - Похоже, что так! – Домашевский задумался. – Что ты предлагаешь?
                Виктор понимал, что какое-то решение у командира уже есть, но он пока не решается высказать его вслух.
               - Немцев, мы сегодня интересуем, поскольку постольку. Не больше, чем заноза в заднице! Сидеть в окружении и ждать, пока тебя прикончат, не мешая при этом немцам двигаться в глубь, страны – глупо! Значит, нужно либо отойти на следующий рубеж обороны, для соединения с другими нашими частями. Тогда мы сможем усилить сопротивление наступающим немецким частям. Либо, если мы уже не успеваем опередить немцев, двигаться вслед, или параллельно их головным частям и бить их по затылку, когда они будут штурмовать оборону наших войск. Этим мы окажем действительную помощь нашим войскам.
                - Предлагаешь партизанить? – Домашевский задумчиво тёр пальцем кончик носа.
                - Это, всё же лучше, чем сидеть у немца в тылу и ждать, когда его резервные части, не спеша, начнут нас расстреливать из орудий.
                - Видимо ты прав. Я тоже склоняюсь к такому решению. Ждать приказа «сверху», в такой ситуации бессмысленно. Врага нужно бить всеми силами и способами, где только это возможно! – Домашевский с силой ударил кулаком в раскрытую ладонь. - Действовать нужно быстро, пока немцы не разобрались в оперативной обстановке. В городе нужно вывести из строя все мало-мальски важные объекты. Заминировать танкоопасные места на подходах к городу. Пока разминируют – время уйдет! Кроме того. Нужно убедить немцев, что оборона мостов продолжается, и войска находятся на своих местах, – он посмотрел Виктору в глаза.
                - Я всё понял! – Шувалов кивнул головой. – Буду со своими спецами держать оборону мостов до последней возможности, а потом, в последний момент, взорвём их.
                - Вам нужно продержаться хотя бы сутки. Я понимаю, что это не реально, но, по крайней мере, постарайтесь! Подумай, что вам для этого будет нужно? – Домашевский, заметно оживился. По крайней мере, решение было принято.
                - Оставь нам пару грузовиков и по два орудия на каждый мост. – Виктор уже был готов к такому варианту. – Кроме того, я оставляю обоих летунов. Мало ли понадобиться осмотреться. Пожалуй, всё.
                - Добро! К ночи начнем отход полка из города. До рассвета нужно уйти как можно дальше.
                - Виктор Данилович! Что если попробовать по железной дороге. Немцы её особо не уродуют. Для себя берегут. За ночь, эшелоном далеко проскочите. К утру, где нибудь, в лесном массиве, остановитесь. Людей в лес, а там уже по обстановке. – Шувалов махнул рукой.
                - Я тоже думал над этим вариантом. – Домашевский достал папиросу. – Войска погрузить полдела, а технику и тяжелое вооружение что, бросить?
                - Может быть, разделить полк на две группы? Основную часть техники и личного состава грузить на эшелоны, а остальных бойцов на машинах, просёлками, вдоль железной дороги. Место встречи заранее согласуешь. Главное - двигаться! Активное движение у немцев в тылу, может принести им больший урон, чем пассивная оборона.
                - Решено! Ночью уходим. Надеюсь, что ты со своими бойцами уцелеешь. – Домашевский протянул Виктору раскрытую ладонь
                - Бог не выдаст, свинья не съест! – ответил Виктор, хлопнув своей ладонью по ладони Домашевского.









                5.


                В темноте батальоны снялись со своих позиций. На станции сформировали большой эшелон и, загрузив его людьми и техникой, под тягой двух паровозов, к полуночи двинулись на восток, к Киеву. Чуть  раньше, вперед ушла колонна грузовиков с орудиями на прицепе и двумя ротами в кузовах. К рассвету они должны прибыть в большой лесной массив, где вместе с эшелоном, если получится, переждать день и к ночи продолжить движение.
                - «Киев, в любом, случае будут защищать до конца! Там собрано огромное количество наших войск. На плечах у немцев, пробиться к своим – главная задача полка!» - думал Домашевский.
                Утром, собрав бойцов Феникса в стороне от огневых позиций, Виктор четко и ясно изложил задачу группы и каждого бойца. Кузьмич, как и раньше, исполнял роль его заместителя.
                К восьми утра, как по часам, в небе опять появились немецкие бомбардировщики. Неспешно развернувшись, они начали методично перемалывать,  оставленные ночью войсками позиции. Бойцы Феникса, сидя в окопах на опушке леса, со стороны наблюдали эту круговерть. Через полчаса, сбросив сотни бомб на пустые траншей, самолёты закончили свою работу и убрались восвояси.
               За ночь, немцы растащили от прохода между рвами, подбитые днем танки. Под грохот бомбёжки, они начали движение к мостам. Здесь их опять ждал сюрприз – минное поле.
                Полковые сапёры, накануне, успели нашпиговать подходы к мостам минами, как колбасу салом. Танки, один за другим, подпрыгнув на мине, замирал на месте, дымя бензиновыми моторами. Пехота, бежавшая за танками, начала разворачиваться в цепи, но тут же наскочила на противопехотные мины. Не считаясь с потерями, немцы упорно продолжали лезть вперёд. Видимо их командованию, «сверху», тоже досталось, за срыв наступления. Ценой больших потерь, немцам все же удалось подойти к мостам. Вот тут «заговорили» пушки Шувалова. Они били в упор, картечью, по пехоте, из закрытых капониров. Снаружи торчал только конец ствола. Бойцы Феникса наводили орудия, просто глядя через канал ствола. При таком способе наводки, попадания в танк, были практически, стопроцентные. У подходов к мостам образовался затор из подбитых танков. Вскоре, остатки войск штурмовавших мост, теряя людей на минах, стали отходить на исходные позиции.
               - Вот и чудненько! – усмехнулся Кузьмич, глядя на Виктора. – Время к обеду. Сейчас ихние тарахтелки прилетят. Пока они бомбить будут, можно наших людей, в лесочке обедом покормить.
                На удивление, с двенадцати до часу немецких самолётов не было.
                - Наверное, обедают? Европа! – предположил Семён.
                Поев каши, Виктор подозвал Боголеба и Чалого.
                - На сколько я помню, до службы в Армии, вы были речниками?
                - Так точно командир! – ответили бойцы.
                - Тогда смотрите сюда! – он склонился с ними над картой.
                После обеда, немцы опять начали бомбить позиции русских, недоумевая, где же они прячутся? Немецкие пилоты, на бреющем полёте проходили над пустыми траншеями русских, не видя ни живых, ни убитых. Во время бомбёжки, немецкая пехота успела добежать до мостов и залегла. Во всю ширину мостов были выставлены сплошные заграждения из противотанковых ежей и такой горы колючей проволоки, что преодолеть её для немцев без спецсредств, было бы безумством! Русский берег молчал. Немцы решили подогнать к заграждениям танки и, зацепив их тросами, вытащить с мостов. Как только они начали заводить троса на заграждения, по ним ударили пулемёты. Потом подключились пушки, разметав немцев за несколько минут. После чего опять замолчали, как будто ничего не было, только горели танки –тягачи и кричали раненные немцы. Танки немцев, стоявшие за противотанковыми рвами, открыли огонь по берегу русских. Снаряды ложились вокруг орудийных капониров, не причиняя им вреда. Бойцы Феникса изредка отвечали им встречным огнём, пока не кончились снаряды. Заметив, что русские пушки молчат, не обращая внимания на пулемётный огонь, немцы опять подогнали тягачи и, зацепив  тросом, вытащили заграждения. Пехота и танки устремились на оба моста. Когда они прошли уже две трети мостов, грянули серии мощных взрывов. Танки, подброшенные в воздух взрывной волной, как картонные коробки, полетели вверх на добрый десяток метров, после чего, разваливаясь на части, попадали в реку. Грохот рушащихся мостов, ещё минут десять стоял в ушах разведчиков.
               - Командир! Немцы подходят к городу с юга, - доложил Смертин.
               - Чудненько! – не понятно к чему сказал Виктор. – Начинайте взрывать электростанцию, завод и водокачку. Немцы там, ещё до утра будут возиться с минными полями.
                - Есть! – Смертин повернулся и побежал в город.
Над городом взвились три белых и одна зелёная ракета. Прошло ещё несколько минут, прежде чем в дальнем конце города ухнул первый могучий взрыв. За ним последовали ещё несколько в других местах города.
                Вскоре, немцы подвезли к реке понтоны, для наведения переправы. Часть пехоты, на плавающих бронемашинах, начали форсировать реку. Топить их уже было нечем.
               Виктор поднял руку и выстрелил из ракетницы в небо две красные ракеты. Группа Феникс, не считая двоих раненных, почти без потерь, оставила позиции и потянулась к лесу. Вечерело.
              Оба аэроклубовских пилота, вооруженные пистолетами ТТ, сидели возле старшины Кузьмича. В разведвзводе к ним уже стали привыкать.
              - Семён! – Виктор смотрел на карту местности. – Я сейчас полетаю с Костей и Вадимом, - он кивнул в сторону парней в лётных шлемах. – Осмотрюсь сверху и поищу место для безопасного отхода группы. Людей сажай на машины. Когда немцы закончат наводить переправу, выстрели две белые и зелёную ракету. Потом, у восточного выезда из города, дождётесь Боголеба и Чалого. Если это направление свободно, то мы покачаем вам крыльями. Группу поведёшь сюда! – Виктор карандашом на карте показал точку в лесном массиве, в сорока километрах восточнее Узлового. – Ты должен помнить это место. Помнишь! Прошлой осенью, мы тренировались там строить базовый лагерь. Надеюсь, что землянки уцелели, да и лужайка вполне подходит для наших аэропланов. Попробуем посадить там оба самолёта. Они нам ещё сгодятся. Загрузи для них хотя бы пяток бочек с керосином. С собой забирай всё, что может сгодиться в лесу.
 Если мы начнем кружить над вами, то это направление уже закрыто немцами, тогда повернёте туда, куда мы вам покажем, пролетая над вами и покачивая крыльями.
                - Не волнуйся командир! – Кузьмич хитро прищурился. – Грузовики с продуктами, боеприпасами и топливом, у меня уже приготовлены. Сейчас наши все соберутся, и начнём выдвигаться.
                - Вот и ладушки. Не будем терять время! Костя, Вадик, нам пора на взлёт!
                Через двадцать минут, два лёгких самолётика, взлетели от овощехранилища и, тарахтя моторами, полетели на восток, к Лосиному бору.
                Сверху было хорошо видно, что на полевых дорогах немцев ещё нет. Вдали, по автостраде, тянулись на восток едва заметные цепочки огней. – Немцы! – догадался Виктор.
                Вскоре, показался темный лесной массив. Виктор, по памяти, навёл пилота на большую лесную поляну. Тот кивнул головой, что запомнил место. Заложив вираж, два самолёта разошлись в разные стороны. Виктор с Костей пошли по дуге к городу с севера, а Вадим с юга. Когда они встретились через пятнадцать минут над городом, то показали друг другу руками, что эти направления для них закрыты. На восточной окраине города их уже ждали бойцы Феникса. Они посмотрели, как самолёты прошли над ними на восток, покачивая крыльями. Значит, это направление ещё не закрыто врагом. Взревев моторами, небольшая колонна двинулась просёлочными дорогами к Лосиному бору. Сзади, в стороне, где были мосты, дважды полыхнуло зарево.
                - Молодцы Боголеб с Чалым! Нормально сработали! – радовался Виктор.
Ещё до того, как немцы прорвались на мосты, Виктор придумал использовать нефтеналивные баржи, стоявшие в затоне. Подвесив на их форштевень гроздь противотанковых и противопехотных мин, направить их на немецкую переправу. Остановить их уже никто не сможет. Плывя сверху по реке, они ударяются минами о переправу и взрываются. Дальше, дело уже доделает горящая нефть. Гореть будет все вокруг, и на берегах, и на воде! Да! Теперь немцы почешутся!
                Внизу уже чернел Лосиный бор. Темно. Можно разбить самолёты. Нужно рисковать.
                - Костя, снижайся! Как можно ниже и как можно медленней! – прокричал пилоту Шувалов. Сделай пару кругов, пока я разложу костры!
                - Да ты чё командир? Спятил? – заорал Костя, увидев, как Виктор, без парашюта вылезает из кабины на крыло.
                - Не боись! – крикнул Виктор. - Мы с поезда на вдвое большей скорости прыгаем! Снижайся!
                Он уже лежал на крыле, держась правой рукой за бортик пилотской кабины.
                - «Главное, что бы ноги в траве не запутались! – пронеслась мысль в голове Шувалова. – Ноги вынесут, если не коснуться рукой земли, иначе кранты! Темно. Встречный ветер. Слепит, зараза! Стоп! А может, полетаем?» 
                Перемахнув через крайние деревья, самолёт резко ухнул вниз, как будто провалился в яму. Обороты двигателя упали. Виктор, едва различал землю. – «Пора!»
Он скользнул по крылу, на мгновение завис на вытянутых руках и прыгнул. В прыжке, он уже начал двигать ногами, как прыгун в длину. В воздухе он завис дольше, чем, если бы был обычным человеком. Двигаясь в полуметре над землей, посветил себе под ноги фонариком.
                Ему повезло. До земли оказалось всего метра два-три, а скорость самолёта где-то под сорок. Взревев мотором, самолёт с огоньком на хвосте, взмыл в небо. Вслед за ним протарахтел второй биплан. Звук моторов стал удаляться.
                Подсвечивая себе фонариком, Виктор быстро стал сгребать хворост из-под крайних деревьев. Схватив охапку сучьев, выбежал на поляну и, разложив кучки треугольником, поджег. Пока кучки разгорались, сбегал ещё раз за хворостом и подбросил в огонь.
                Через несколько минут один, а за ним и второй самолёт, едва тарахтя моторами, спланировали на поляну.
                - С мягкой вас посадкой! – приветствовал их Виктор.
                - Ну, командир! Если бы своими глазами не видел, ни за что не поверил бы! – восхищенно сказал Костя.
                Он повернулся к Вадиму, удивлённо глядевшему на Виктора.
                - Представляешь!  Ночью, без парашюта с самолёта прыгнул, что бы нам костры зажечь!
              - То-то я думаю, откуда костры взялись? – сообразил второй пилот
              - Ладно, парни! – махнул рукой Виктор. – Нужно машины под деревья закатить и прикрыть их ветками, что бы утром немцы с воздуха не заметили.
             Закатив легкие самолёты под деревья и, прикрыв их ветками, пилоты направились за Виктором, к бывшему тренировочному лагерю разведчиков.
             Под утро, рыча моторами, по лесной дороге пришла колонна машин с бойцами Феникса. До восхода солнца всё было замаскировано, спрятано и выставлено боевое охранение. Остальные бойцы, кроме группы, ушедшей на разведку, завалились спать. Им ещё понадобится много сил.












                6.


 
              Лёжа в придорожных кустах, Виктор внимательно рассматривал в бинокль немецкие части, двигавшиеся по дороге. Бесконечной вереницей ехала всевозможная техника. Параллельно ей шла пехота. Немцы, на марше не соблюдали форму одежды. Танкисты вообще ехали в одних трусах и пилотках, подшучивая над пехотинцами, обвешанными оружием и ранцами. Сытые, здоровые, с наглыми рожами, они чувствовали себя хозяевами жизни.
              - Нужно и нам, как-то начинать двигаться на восток, - Шувалов обратил внимание на то, что грузовики у немцев идут с застёгнутыми пологами на кузовах. Лишь через одну машину, у заднего борта сидело по два автоматчика. Одна из таких колонн свернула с дороги к опушке леса, в котором расположились бойцы Феникса. Поскольку березы стояли здесь далеко друг от друга, то в этой части леса было много свободного места для машин.
                Виктор переглянулся с сержантом Самсоновым. Ящерицами, сливаясь с местностью в своих камуфлированных комбинезонах, они поползли в сторону немецких грузовиков.
                Немцы, не чуя опасности, словно в Европе, разбрелись по опушке леса. Это было какое-то интендантское подразделение. В кабине каждого грузовика приехали по два человека. Старший в колонне был высокий, жилистый немец в офицерской фуражке, без кителя. Жара сегодня действительно была невыносимой. Даже хваленные немецкие моторы перегревались. Вот и сейчас водители, похватав ведра, устремились к небольшому ручью за водой для доливки в двигатели. Машины немцы поставили в тень деревьев, решив передохнуть в холодке.
               - Дуй к нашим! – Виктор посмотрел на Самсонова. - Возьми своё отделение и отделение Козлова. Кузьмичу передай, чтобы готовился к погрузке на немецкие грузовики. Сработать нужно тихо и без крови. Нам нужно чистое немецкое обмундирование.
               - Я всё понял, командир! – кивнул сержант.
              Немцы, раздевшись до гола, хохоча тыкали друг в друга пальцами и дурачась как все обычные молодые мужики, полезли в глубокий лесной ручей. Слыша их радостные вопли, водители и охранники, беспечно побросав надоевшее оружие и машины, тоже стали сбрасывать одежду.
              Офицер улыбался, глядя на то, как резвятся его подчинённые. Сидя в одних бриджах на подножке машины, он сбросил хромовые сапоги и, сняв носки, с удовольствие шевелил пальцами ног. Немец не чувствовал направленный на него взгляд Виктора. На коленях офицера, на добротном кожаном планшете, лежала развёрнутая топографическая карта. Она, как магнит, сейчас притягивала к себе взгляд Шувалова.
               Немец, напевая себе под нос, водил по карте пальцами, с зажатой между ними сигаретой, что-то прикидывая в уме.
               Вскоре, в кустах, где протекал ручей, смех прекратился. Всплески воды ещё были слышны некоторое время, но вот и они тоже стихли. Офицер встал с подножки и, забросив планшет с картой в кабину, потянулся.
              - Курт, Вайс, где вы там? – он сделал несколько шагов в сторону Виктора.
 Не услышав ответа, он вдруг понял, что вообще никто не отзывается. Он один. Озираясь по сторонам, офицер стал тихо отступать к машине, где на сидении лежал автомат. Он уже схватился за дверку кабины, вскакивая на подножку, но в этот момент в воздухе свистнул нож и с глухим стуком, вошел немцу под левую лопатку. Офицер умер мгновенно.
               Приложив руку ко рту, Виктор, два раза крякнул уткой. Со стороны ручья отозвались тройным кряканьем. Встав с колена, он ещё несколько секунд осматривал немецкие машины. Движения нигде нет. Мало ли, кто-то мог дремать в кузове? Виктор молча, пальцами показал своим бойцам, что нужно быстро осмотреть все машины. Вынырнув из кустов, бойцы, быстро рассыпались вдоль колонны машин. Действительно, в двух  кузовах обнаружили спящих немцев. Они больше не проснулись.
              - Всё чисто командир! – доложил Семёнов.
                - Собрать всё оружие и обмундирование немцев. Трупы в яму и забросать ветками. Грузимся и уходим на машинах в сторону нашей базы. На всё десять минут. Выставь охранение! Начали!
                Через десять минут, урча моторами, машины углубились в лес. Ещё через полчаса разведчики подъехали к своему лагерю, где стояли замаскироваиые ветками полуторки.
                - Вот это битюги! – Кузьмич уважительно похлопал ладонью по крылу могучего «Опеля»
                - Да, техника у этих гадов мощная! – согласился Виктор. – Теперь, слушай сюда! – он развернул на крыле машины немецкий планшет с картой. На ней были нанесены обозначения движения немецких частей, их условные номера и обозначения на данном участке фронта. Быстро перенеся основные данные на свою карту, Виктор  набросал донесение командованию округа, о боевых действиях полка в районе Узловой. Примерное количество уничтоженной техники и живой силы противника и, сложив вместе с картой, вложил в конверт.
                - Заправляем один самолёт топливом под завязку. На место второго пилота загрузи дополнительные канистры, и вечером отправляем на Киев.
               - Долетит? – с сомнением покачал головой старшина.
               - Костя, долетит! – уверенно сказал Шувалов. – Немцы ещё не завтра и не послезавтра подойдут к Киеву. Миллионная группировка защищает город! Это тебе не кот начхал! Главное, чтобы наши, по ошибке, Константина не завалили. С них станется!
              - Ясно! – Кивнул головой Кузьмич.
              - Мы, по возможности, будем двигаться круглосуточно, смешавшись с наступающими немецкими частями, пока не достигнем линии фронта, если она вообще  есть? Сейчас у немцев на дороге такая лавина войск, что им будет не до проверок. Наглость, как говориться, второе счастье, а кто не рискует, тот не пьёт шампанское! – усмехнулся Шувалов. – Переодевай наших людей в немецкое обмундирование и, к вечеру, тронемся в путь. Действуй!
                В кузовах немецких грузовиков оказались ящики с продовольствием, тюки с обмундированием, бельём, сапогами. Нашли несколько ящиков шнапса. В двух машинах, в ящиках, лежали новенькие автоматы Шмайсера и пулемёты МГ. Ещё в двух машинах были загружены ящики с патронами и гранатами. Просматривая бумаги в портфеле убитого офицера, Виктор понял, что это колонна службы обеспечение тридцать четвёртой мотопехотной дивизии немцев, которая, видимо, шла где-то впереди.
                - Чудненько! – Шувалов от удовольствия потёр ладони.
Поудобнее устроившись на крыле грузовика, Виктор быстро написал письмо Ольге и Софье Львовне. Отдельно написал донесение генералу Свиридову, где изложил информацию о действиях своей группы и  план прорыва через немецкие тылы. Все бойцы взвода тоже писали домой письма. Кто знает, может больше не будет возможности отправить почту из немецкого тыла?
                - Вот эти все письма повезёт Вадим, на втором самолёте! – распорядился Виктор. – Двое надёжнее, чем один!
                К вечеру Кузьмич разгрузил в тайники часть оружия, боеприпасов и продовольствия, чтобы облегчить машины и взять побольше топлива. Полуторки  разукомплектовал, а запчасти спрятал. – Мало ли когда пригодятся! – рассудительно ворчал он, минируя подходы к тайникам.
               - Ну что, авиация, пора? – Виктор глянул на часы.
               - Похоже, что так! – кивнул Константин. – Бог не выдаст, свинья не съест! Всё сделаем командир, как ты велел!
                - Мои письма и донесение генералу Свиридову, передайте лично в руки. Адрес на конвертах я не писал, по этому, запомните на память. Если попадете к немцам, всю почту сжечь немедленно!
                - Да не волнуйся ты так! Ночью мы в воздухе короли!
                - Сплюнь! А то наскочишь в темноте на трубу или столб, король! – хлопнул Виктор его по плечу. – Вадим! Внимательно держись за Костей. Бортовые огни, снизу у вас закрыты, по этому лети чуть выше него, чтобы не потеряться! – напутствовал лётчиков Виктор.
               - Не боись, прорвёмся! – усмехнулся лётчик.
               - Ну, давайте прощаться. Бог даст, свидимся! – Виктор по очереди обнялся с пилотами.
              Вся группа вышла провожать самолёты. Смешно подпрыгивая на кочках, самолётики коротко разбежались и взмыли вверх, едва не задев деревья. Заходящее солнце осветило их на развороте. Покачав крыльями на прощание, они развернулись навстречу ночи.
               - И нам пора! – Виктор положил руку на плечо Кузьмича.
              Все бойцы уже были переодеты в немецкую форму. В карманах у них лежали документы убитых немцев. Сейчас они с благодарностью подумали о том, что не зря Шувалов, целый год заставлял их учить немецкий язык.
              В колонну немецких войск, группа Шувалова влилась без всяких проблем. Многие воинские подразделения начинали сходить с дороги прямо в поле, для ночного отдыха. Виктор, подсвечивая себе фонариком, сверялся с картой, иногда делая на ней пометки, по количеству техники и живой силы противника, только ему понятными значками.
                С тяжелым сердцем Виктор смотрел на канавы вдоль дороги, заваленные брошенным транспортом и трупами наших военных и гражданских людей. Немцы не щадили ни женщин ни детей. Села, через которые они проезжали, дымились трубами сгоревших хат. В одном месте, они пересекли место, где видимо ещё днём дралась против фашистов, какая-то воинская часть. Дымились подбитые немецкие танки. Везде валялись не убранные трупы наших солдат. Своих, немцы уже собрали.
                Ночью, на дороге, попался немецкий бензовоз, стоящий на обочине. Виктор глянул на датчик уровня топлива. В баках оставалось менее трети топлива. Конечно, был ещё резерв в канистрах, но кто знает, сколько еще придётся ехать? Лучше попытаться дозаправиться.
                Остановив свою головную машину возле бензовоза, Виктор выпрыгнул из кабины.
               Сонный фельдфебель, выглянув из кабины, прикрыл глаза ладонью, от направленного ему в глаза луча фонарика.
               - Какого черта? – возмутился он.
               - Ты как разговариваешь с офицером, скотина! – рявкнул на него Виктор. – Немедленно заправляй машины! Нам к утру нужно догнать свою дивизию!
               - Да? Но это топливо для наших машин! – фельдфебель показал рукой в сторону поля, на котором стояли грузовики.
               - Гер оберлейтенант, я думаю, мы сами договоримся, - вклинился в разговор Самсонов. Он ужи успел достать из ящика несколько бутылок шотландского виски.
                - Действуй Курт! – махнул рукой Шувалов.
                - Не обращай внимания на нашего командира. У него сегодня паршивое настроение! – Самсонов подмигнул фельдфебелю и тихо звякнул гранеными бутылками.
                - С этого и надо было начинать! – немец повертел в руках бутылки с виски, одобрительно покачивая головой. – Ладно, заправляйтесь! Скажу, что осколком пробило цистерну. – Фельдфебель осторожно уложил в кабину дорогущий напиток.
               Через полчаса, заправившись под завязку, колонна Шувалова продолжила движение. Ехали медленно потому, что дороги были разбиты и местами завалены трупами и брошенной техникой.
               До рассвета проехали всего километров двадцать. Утром движение ещё больше замедлилось. Немецкие регулировщики часто останавливали колонну, пропуская на дорогу штурмовые подразделения.
               - Господи! Сколько же их! – вырвалось у Самсонова, сидевшего за рулем.
              По обочине, на встречу войскам, как скот, под весёлые выкрики немцев, гнали военнопленных. Немецкие солдаты веселились, обзывая русских свиньями.
              - Наши! – вдруг выдохнул Самсонов.
              - Где? – очнулся Виктор.
              - Да вот же они! – Самсонов показал рукой на колонну военнопленных.
              Виктор, вдруг различил в безликой массе серых от пыли людей Домашевского, потом Шкрабалюка и Кошелаба. За ними в шеренге шел военврач Соболев.
              - Стой! – скомандовал Шувалов. – Сделай вид, что машина заглохла! – в голове Виктора внезапно созрел план. Он выскочил из машины и начал пинать колесо, ругаясь, на эту чертову железяку. Потом подбежав к колонне военнопленных, оттолкнул конвоира и завернул группу пленных во главе с Домашевским к грузовику.
              - Пусть эти русские свиньи толкают мою машину! – крикнул он конвоирам.
        Размахивая пистолетом, он гнал пленных к машине.
              - Не дёргайтесь! Свои! – тихо сказал он оторопевшим однополчанам. – Как только оттолкаем машину подальше, начинайте запрыгивать в кузов.
              От неожиданности у Домашевского отвисла челюсть.
              - Пошел! – Виктор довольно чувствительно толкнул его пистолетом в спину.
              Кузов машины, со всех сторон облепило человек двадцать
              - По моей команде прыгаем в кузов машины, - сказал Домашевский Шкрабалюку, Кошелабу и Соболеву.
              - Чего? – не понял Олег.
              - Делай, как я сказал! – сверкнул на него глазами Домашевский.
              Пленные, под окрики Шувалова, толкали и толкали грузовик, удаляясь от того места, где их выхватили из колонны. Сзади, обгоняя колонну и сигналя, без остановки двигался большой легковой "мерседес". Воспользовавшись возникшей неразберихой, Домашевский скомандовал – В кузов!
              За несколько секунд, пленные горохом посыпались в кузов, под свисающий брезент. Сильные руки разведчиков, за шиворот, втаскивали однополчан.
Не успела осесть пыль от промчавшегося "мерседеса", а за грузовиком на дороге уже никого не было.
             - Гони – скомандовал Виктор, запрыгивая в кабину.
Двигатель сразу пустился и, пристроившись за идущим впереди "мерседесом" какого-то важного чина, группа Шувалова быстро пошла вперед.
              В это время, в кузове, обалдевшие от счастья офицеры душили в объятиях Пименова и Чалого. Другие пленные, не разобравшись, пытались вырвать у них из рук немецкие автоматы. Чуть не поубивали друг друга, пока разобрались, что это не немцы, а свои.
              - Да угомонитесь вы! Придурки, это же наши! – еле растолкал их Домашевский.
              - Какие наши? – спросил кто-то из пленных.
              - Да это наша, полковая разведка! – счастливо улыбаясь, сказал капитан.
              - А чего они в немецком? – не унимался тот.
              - Нет, они в красноармейской форме должны разъезжать среди немцев! – Виктор Данилович покрутил пальцем у виска.
              Впереди, на встречном склоне холма, Виктор разглядел, что колонну войск, разделяют на потоки. Направляют кого прямо, кого налево, кого направо.
              - Сворачивай в рощу! – Виктор, показал Самсонову на небольшой березнячок, видневшийся в ста метрах от дороги.
              Когда водители загнали машины между деревьев и заглушили моторы, стал слышен гул канонады. Где-то восточнее шел бой.
             - Эй, граждане пассажиры, вылезайте! – радостно объявил Шувалов. – Приехали!
             Из-под полога осторожно выглянул Домашевский.
             - Виктор! – он спрыгнул с кузова в объятия Шувалова. – Чёртушка! Как ты увидел нас? – он целовал Виктора и из его глаз текли слёзы. На них сверху прыгали остальные пленные
            - Наши! – от всех машин бежали бойцы Феникса. Они обнимались и целовались со спасёнными однополчанами.
             - Олежек, Вовчик, Игорёк! – Виктор пытался обхватить руками прильнувших к нему офицеров. От счастья не было сил говорить.
             - Кузьмич! – позвал Виктор, когда страсти немного улеглись. – Выстави охранение. Организуй людям питание и отдых. По возможности, если найдётся вода, пусть немного умоются, а потом всех переодеть в чистое. У тебя там есть новое бельё. Да! Принеси нам тушенки и бутылочку шотландского виски. Всем отдыхать до ночи!
  На расстеленной в холодке плащ-палатке, офицеры уселись кружком. Немецкими штык-ножами быстро вспороли банки с тушенкой. Было видно, что мужики давно не ели. Виктор смотрел на них и думал, что и на войне бывают счастливые минуты.
                Когда был утолён первый голод, Виктор разлил по кружкам виски. - Ну, за счастливую встречу! – предложил он тост.
               Все, улыбаясь, сдвинули кружки. Выпили. Закурили.
               - Рассказывайте. Как в плену оказались? – Виктор разлил по второй. – Полка, как я понимаю, больше нет?
              Офицеры, молча, посмотрев друг на друга, не чокаясь, выпили, как за покойника.
               - Ясно! – понял Виктор.
               - Да ничего тебе не ясно! – вспылил Домашевский. – Тут вообще никому ничего не ясно! Сплошной бардак! Все бегут, всё бросают! Людей, технику… Красная Армия всех сильней! – он горько усмехнулся.
               - Но кто-то же дерётся с ними! – Виктор кивнул головой в сторону, откуда доносилась канонада.
               - В том-то и дело, что кто-то! Ты да я, да мы с тобой! – он затянулся папиросой. – Командиры отдельных частей пытаются организовать бой там, где должна драться дивизия, корпус! Где они? Где доблестные полководцы? Мы с тобой знаем где - честные убиты, остальные драпают! Впрочем, и нормальные части вынуждены отходить, если есть такая возможность. Те, кто дерутся до конца, оказываются в окружении. Мы тоже попали  в «котёл». Вроде бы проскочили к своим. Разгрузились. Вместе с командиром того полка решили дать немцам бой. Тактически, позиция была очень выгодной. С утра ввязались в бой, а через три часа нам в тыл вышли немецкие танки. Пришлось драться на два фронта. Видя наше сопротивление, немцы вызвали авиацию. Когда началась бомбёжка, мы все собрались в блиндаже, - Домашевский кивнул в сторону товарищей. – Бомба упала возле входа в блиндаж и нас завалило. Когда стали откапываться, слышим, наверху уже немцы. Вот! – Домашевский встал и, подняв гимнастёрку, стал развязывать под ней холстину. В ней оказалось завёрнуто полковое знамя!
                Виктор, от неожиданности встал. За ним встали все офицеры. Увидев в руках Домашевского развёрнутое Боевое Красное знамя полка, к ним подбежали все бойцы.
               - Значит, наш полк жив? – не веря своим глазам, спросил Виктор.
               - Да, пока есть Знамя, полк существует! – подтвердил Домашевский.
               - Ура! – тихо воскликнули все бойцы.
               - Братцы! – Виктор вскочил на подножку грузовика. – Мы ещё покажем немцам кузькину мать! Ночью пойдем на прорыв к «своим»! Всем разведчикам переодеться в камуфляж. Каски пока оставим немецкие. За линией фронта выбросим, наденем наши пилотки. На передней машине поднимем полковое знамя, что бы «свои» не перестреляли, по ошибке. До Киева остаётся день езды. Не может быть, что бы его сдали! Думаю, что уже где-то не далеко, должны быть наши регулярные основные части. А сейчас, всем отдыхать! Смена постов, через каждый час!
                К ночи полил дождь. Виктор, опасаясь, что грузовики засядут в грязи, дал команду загодя выводить машины на дорогу. Зашторив брезентовыми чехлами фары, колонна двинулась к передовой. Впереди всё чаще и чаще попадались разбитые машины и сгоревшие танки. Стояли брошенные орудия. По краям дороги, справа и слева, стояла боевая техника немцев, которая сегодня участвовала в бою. Измотанные боем немцы забились всюду, где можно было спастись от проливного дождя и забыться тяжким солдатским сном.
               Под колёсами машин хрустели кости раздавленных трупов. Убитых никто не убирал. Смешанные с грязью и хламом, они превратились в бурое месиво. Останавливаться уже было нельзя. Впереди на дороге появился немецкий заслон. Стоящий перед шлагбаумом часовой поднял жезл, требуя остановки. Он не успел отскочить. Самсонов немного крутанул руль в его сторону и немец, звякнув каской об кузов, отлетел далеко в сторону. Колонна, набирая скорость, устремилась в ночь, на восток.
                Перед рассветом, Шувалов дал команду остановиться. Заменив немецкие каски  советскими пилотками и фуражками, группа, с развёрнутым на самодельном древке Боевым Красным знаменем, двинулась дальше.
              Время шло, а признаков рубежа обороны регулярных частей Красной Армии, всё не было. Притихшие в предсмертной тоске сёла, выглядели вымершими. С восходом солнца, машины нагнали колонну беженцев, которые, побросав имущество, сыпанули с дороги в разные стороны. Вскоре Шувалов разглядел впереди  воинскую часть, двигавшуюся в направлении Киева. Шедшие последними солдаты, разглядев позади немецкие грузовики, побежали вперед, на ходу оборачиваясь и что-то крича идущим впереди бойцам. Возникла заминка. Несколько офицеров, шедших во главе колонны, вышли на обочину и стали смотреть в бинокль на приближающиеся грузовики. Непонятно? Колонна немецкая, а знамя красное. А вдруг обман? Солдаты, решив, что пока до начальства дойдет мысль, пока оно примет решение, всё может быть кончено. Они, без команды, сошли с дороги в поле, на ходу досылая патроны в патронники. Отбежав  на пятнадцать-двадцать шагов, они ложились головой к дороге, готовые открыть огонь по автомобильной колонне.
                Дорога впереди машин, как по мановению волшебной палочки, быстро опустела. Никто не стрелял. Бойцы Шувалова, выглядывая из кузовов, ждали разрешения ситуации. Казалось, что хрустни сейчас ветка и начнется бойня. В напряженной тишине были слышны только тихо бормочущие  моторы грузовиков.
                - Розпрягайтэ хло-опци конэй, тай лягайтэ спо-очивать… - неожиданно запел Виктор. Он пропел целый куплет, пока заметил, что солдаты, лежавшие вдоль дороги, матерясь, начинают подниматься из грязи.
                - Не стреляйте, мы свои, советские! – крикнул Шувалов, стоя на подножке машины.
                Матерясь, на ходу расстёгивая кобуру, к машине подошел подполковник с лейтенантом.
              - Кто такие? – крикнул он, вынимая пистолет из кобуры. Было видно, что он явно психует, а люди в таком состоянии, могут «наломать дров». Виктор это хорошо понимал.
             - Остатки полка из Узлового! – спокойно ответил Шувалов.
             - Почему на немецких машинах?
             - У немцев отняли! – Виктор спрыгнул с подножки.
             - А что за форма на вас? – не унимался подполковник.
             - Мы полковая разведка, а это маскировочные комбинезоны, - пояснил Виктор.
             В это время, сзади, подошел Домашевский. Приложив ладонь к козырьку фуражки представился, - Исполняющий обязанности командира полка капитан Домашевский! Вот мои документы!
            Подполковник, внимательно проверил документы и как бы с сожалением вернул их обратно.
            - Подполковник Ярусов, зам командира сто двадцать третьего пехотного полка, вернее того, что от него осталось, - он устало козырнул и сунул пистолет в кобуру. – Сколько у тебя бойцов, капитан?
           - Пятьдесят восемь.
           - У нас сто сорок штыков осталось, - прикинул подполковник. – Итого, около двухсот человек. Не густо! – подытожил он. – Если немец наскочит, долго не продержимся.
           - Согласен. Против той лавины, что движется за нами, это капля в море, - вздохнул Домашевский. – Сами третьи сутки выходим из окружения. Немец прёт на пролом, особо не задерживаясь в затяжных боях.
          - С немцами долго дрались? – спросил Ярусов.
          - Двое суток обороняли мосты в Узловой, потом отошли, когда поняли, что немцы ушли к нам далеко за спину. Связи с командованием нет. Решили отойти на соединение с нашими частями на следующем рубеже обороны. Разведвзвод, ещё сутки удерживал мосты, а потом взорвал их. Немцы уже почти захватили мосты, но потом, после взрывов, вынуждены были строить переправы для танков и техники. Разведчики успели ещё и эти переправы сжечь перед самым уходом. Так что, немца продержали там больше трёх суток. Через сутки, соединившись с полком  полковника Дымова, вступили в бой с немцами. Продержались всего день. Половина людей погибла, остальных взяли в плен. Спасибо нашим разведчикам. Перехитрили немца и выдернули нас из плена. Вот теперь на трофейной технике, догоняем нашу отступающую Армию.
             - Нас за полдня расколотили, - вздохнул подполковник. – Еле выскочили из окружения. Ладно. На войне как на войне! Ещё не известно, что нас у своих ждёт, если дойдём? Немец сзади далеко?
            - Боевой заслон немцев, мы сбили почти два часа назад – Виктор глянул на свои часы. – Километров двадцать пять-тридцать проехали.
            - Понятно! – подполковник прикинул что-то в уме.
            - С нами пойдёте, или поедите вперёд?
            - Думаю, что нам следует ехать вперёд, -  Домашевский посмотрел на Виктора.
           Возможно, в Киеве успеем пополнить полк людьми из резервов. Главное, что сохранили Боевое Знамя.
            - Это точно! – поддержал его Ярусов. – Есть знамя, значит, полк существует! Тогда у меня к вам будет просьба - забрать раненых.
            - Без разговоров! – Домашевский пожал его руку. – Грузите своих людей. Места в машинах хватает.
            Опять дорога стелется под колеса тяжелых грузовиков. Мелькают по обочинам брошенные телеги, трупы людей и лошадей. Немецкая авиация  старалась не бомбить дорожное полотно, а расстреливать людей из пулемётов.
            - «Для себя берегут дорогу, сволочи!» – подумал Виктор.
            Сидящий рядом с Шуваловым в кабине Домашевский уснул, уронив голову ему на плечо. Крупный, слегка крючковатый нос капитана, заострился и казался ещё большим, на исхудавшем, посеревшем от пыли и копоти лице.
            - «Пусть Данилыч поспит», - думал Виктор, хотя очень хотелось переменить позу.
           Примерно в тридцати километрах от Киева, они остановились перед мощными заграждениями, перекрывавшими шоссе. За заграждениями стояли солдаты. Они целились в подъехавшую колонну из лёгких японских винтовок Арисака. По сторонам от заграждений, в окопах, стояли пулемёты, а чуть дальше вкопанные в землю орудия.
              - Стой! – закричал, выбежавший перед шлагбаумом, с поднятым вверх пистолетом, капитан НКВД. Хотя машины итак уже остановились, видимо он хотел заранее нагнать на всех страху. Виктор даже улыбнулся, глядя на этого храбреца.
             - Ты чего лыбишься? – затрясся капитан. – Кто такие? Старший ко мне!
            Домашевский, не спеша вылез из кабины и подошел к нему. Проверив его документы, офицер НКВД увел его куда-то за ограждение. Через полчаса Домашевский вернулся в сопровождении всё того же капитана и взвода солдат НКВД. Они быстро растянулись цепочкой по обочине вдоль всей колонны грузовиков.
          - Всем выйти из машин! – скомандовал капитан. – Оружие оставить в машинах!
Когда разведчики, офицеры и солдаты, приехавшие на машинах, за исключением раненых,  были построены в колонну по двое, солдаты НКВД быстро проверили кузова машин и сев за руль, проехали в раздвинутое заграждение.
           - Вынужденная мера! – поднял руку энкаведешник. – Сами понимаете! Диверсанты на каждом шагу. Не волнуйтесь, после проверки проследуете дальше! Раненых доставят в госпиталь!               
          Домашевский, во главе колонны своих людей, под конвоем десятка солдат НКВД, проследовали до какого-то села, в полукилометре за заграждением. Здесь  стояли войска, ещё не вступавшие в бое столкновение с немцами. Отдельно размещались части, вернее их остатки, уже побывавшие в бою против немцев. Их было не много и их огородили колючей проволокой. По периметру ходили часовые.
          - Похоже на немецкий лагерь для военнопленных, – заметил Домашевский.                Под навесами стояли длинные дощатые столы, за которыми кормили людей. Для защиты от дождя, были натянуты большие палатки, в которых на полу лежало немного старого сена. Вновь прибывших, разместили в отдельной большой палатке. Через час пришел сержант из охраны и передал распоряжение начальника особого отдела о переводе офицеров в другое место. Куда, не сказал. Виктор, на всякий случай, быстро написал карандашом на бумажке свой киевский адрес и телефоны Свиридовых и Софьи Львовны, и сунул её в руку Кузьмичу.
              - На всякий случай! – тихо сказал он старшине. – Если не свидимся, то дай знать, куда вас направили. Береги ребят! – он обнял старшину, словно предчувствуя разлуку. Разведчики, поняв всё без слов, молча, подходили и жали командиру руку на прощание.
              Офицеров разместили в какой-то хате. По углам хаты, на крыльце и за плетнём, стояли на охране солдаты НКВД. Старая, немного покосившаяся мазанка, плохо освещалась подслеповатым окошком. В полумраке, вошедшие разглядели ещё пятерых офицеров, которые сидели на лавках вдоль стен.
             - Здоровы будете, сидельцы! – полушутя поздоровался Виктор.
             - Ну-ну, шутник! – невесело ответил ему кто-то из дальнего угла. – Вчера двоих весёлых шлёпнули, по приговору военно-полевого суда.
             - Это за что же? – поинтересовался он.
             - За трусость. За то, что не погибли, защищая Родину, и вывели своих солдат из окружения! – в голосе говорящего чувствовалась боль и обида.
             - Да, лихо девки пляшут! – Шувалов почесал затылок. - Выходит, что мы все кандидаты в покойники?
             - Похоже на то. – Домашевский положил ему руку на плечо. – Со мной тут уже был предварительный разговор. Какой-то майор из особистов, герой тыла, колол мне глаза тем, что нужно было до конца драться с врагом. Так что, особого снисхождения я не жду.
             - Ладно, ещё не вечер! – Виктор сел на пол и, привалившись спиной к стенке, устало закрыл глаза.
            Ближе к ночи, пришли конвоиры за Шуваловым. Они шли позади него с обоих боков. Виктор по привычке прикинул, что достаточно двух ударов и через пять секунд он будет свободен. Но, свободен от кого и от чего? По этому решил пока не дёргаться.
           Особый отдел и военный трибунал, размещался в бывшем сельсовете. Толкнув дверь из прихожей в кабинет, конвоир кивнул головой Виктору.
            В комнате, за председательским столом, под портретом товарища Сталина, сидели три старших офицера. Слева сидел розовощёкий майор особист, справа седоватый мужчина в гимнастёрке с петлицами дивизионного комиссара и между ними полковник НКВД. На углу стола, свисая желтой бахромой, лежало Боевое Красное знамя полка Шувалова.
             - Представьтесь! – не предлагая сесть, произнёс полковник. Он держал в руках офицерскую книжку Виктора.
            - Командир учебного батальона сто восемнадцатого полка старший лейтенант Шувалов! – четко произнёс Виктор.
           - Доложите! Как и когда ваш полк вступил в бой с противником, и каким образом, вы, со своими людьми, оказались здесь?
           В течение получаса, Виктор подробно изложил всё, что касалось боевых действий, в которых ему пришлось принимать участие, начиная с момента, когда над Узловой появились немецкие бомбардировщики.
           Трое мужчин, не перебивая, слушали его. Виктору порой казалось, что они слушают не столько содержание его рассказа, сколько вслушиваются в его голос. Они заметно оживились, когда он сообщил, что ещё позавчера отправил с пилотами в Киев, отчет о боевых действиях полка.
           - Проверь! – полковник кивнул майору и тот вышел в коридор.
           После того, как Виктор закончил свой доклад, полковник чему-то ухмыльнулся.
           - Складно всё у тебя выходит лейтенант! Прямо как по нотам поёшь! А вот ты мне ответь на простой вопрос, кто может подтвердить твою личность, кроме тех, кто приехал с тобой? Документы сейчас у диверсантов знаешь какие? Лучше настоящих! – полковник с интересом наблюдал за Виктором, как он будет выкручиваться.
          - Мою личность может подтвердить генерал Свиридов. Этого достаточно? – Виктор вопросительно посмотрел в глаза  полковнику.
          - Ого! – удивился сидевший рядом комиссар. – Говоришь, сам Свиридов тебя знает? Интересно! Это где же вы с ним познакомились?
          - Он мой тесть! – Виктор вдруг почувствовал какую-то неловкость.
          - Ну, если это правда? – седой поднял обе руки кверху.
          В этот момент вернулся майор и, подойдя к полковнику, что-то стал тихо говорить ему, прикрыв рот рукой. Тот кивал головой, изредка поглядывая на Виктора.
         - Ну, хорошо! – наконец произнёс он. – Вам, товарищ старший лейтенант, следует убыть, вместе со своими бойцами в Киев, в штаб фронта! – Полковник посмотрел на комиссара и слегка пожал плечами. – Документы, оружие и машины вам сейчас вернут, - он посмотрел на майора и кивнул головой.
          - Разрешите вопрос! – Виктор смотрел полковнику в глаза. – Что будет с моими однополчанами?
          - Слушай! Иди отсюда! – сморщил лицо полковник. - Разберёмся и, если они сами не сдавались немцам, значит, будут воевать дальше.
          Из сельсовета Виктор вышел уже без конвоя, но в сопровождении майора, который с видом занятого человека, быстро шагал впереди него, в сторону зоны, где содержался рядовой состав. По дороге, они зашли в одну из изб, стоявших возле зоны. Майор быстро отдал распоряжение капитану, который первым встретил группу Шувалова на шоссе.
           Через минуту, рассыльной убежал в сторону палаток. Ещё через пять минут, оттуда строем двинулась группа Шувалова. Бойцы Феникса явно выделялись среди  остальных красноармейцев своей одеждой и невозмутимым видом. Старшина Кузьмич остановил взвод возле избы, на крыльце которой сидел Шувалов.
           - Взвод, равняйсь! – начал старшина.
           - Отставить! – тихо сказал Шувалов. – Стоять вольно, перекурить на месте!
             Предложил старшине присесть рядом. – Кузьмич! Сейчас подгонят сюда наши машины, вернут оружие и документы! Есть распоряжение нас направить в Киев, в штаб фронта.
           - Оце дило! – старшина довольный потёр ладони.
           - Так-то оно так, да только оставлять наших, этим на расправу? – он кивнул головой в сторону хаты, где на крыльце стояли солдаты НКВД.
           - А шо мы можем? – развёл ладонями старшина.
           - Не знаю, но ощущение такое, будто предаём своих товарищей! – Виктор сплюнул в сердцах.
          Ждать им пришлось долго. Рассыльный несколько раз куда-то бегал и возвращался с загадочным выражением лица. Наконец, вдали послышались звуки моторов. Грузовики встали вдоль улицы один за другим. Водители, выскочив из кабины, построились в колонну по два и ушли в обратную сторону.
           - Получите документы и предписание! – вышедший на крыльцо капитан НКВД держал в руках вещмешок. – Всё ваше оружие в первой машине.
           - Взвод строиться! – крикнул Кузьмич.
           Быстро, без шума, роздали документы. Бойцы, один за другим, подходили к заднему борту грузовика. Запрыгнув внутрь кузова, почти не касаясь борта, быстро находили в ворохе снаряжения своё оружие и спрыгивали обратно на землю. Без суеты, снаряжаясь, молча, опять становились в строй.
           Наблюдавший за ними капитан не сдержался, - Ну у тебя и волчары! – обернулся он к Виктору.
           - Ошибаешься капитан! Это волкодавы!
           - Да! Не хотел бы я встретиться с такими бойцами на узкой дорожке! – он покрутил  головой.
           - Так ты и не становись эту дорожку! – как бы по-дружески посоветовал Виктор.
           - Равняйсь! Смирно! – скомандовал Кузьмич. – Товарищ капитан, разрешите обратиться к товарищу старшему лейтенанту! – старшина приставил ладонь к пилотке.
          - Хм, грамотный? – удивился выучке капитан. – Обращайтесь!
          - Товарищ старший лейтенант, взвод к отправке готов. Отсутствующих нет, имущество в наличии! – отрапортовал Кузьмич.
          - По машинам! – скомандовал Виктор. – Я на головной, старшина на замыкающей машине!
          Взвод, как ветром сдуло, только было слышно хлопанье дверок кабин. Семь машин готовы были тронуться в путь.
          - Ну что, старлей, счастливого пути! – капитан протянул Виктору раскрытую ладонь.
          Подумав, Шувалов сжал ладонь капитана, и этого уже видимо было достаточно для того, что бы тот пожалел о рукопожатии.
         - На прощание капитан, прошу запомнить, что те, кого ты встречаешь перед шлагбаумом, уже нахлебались горя и крови. Будь человеком! – отвернувшись, он сделал вид, что не видит, как капитан, морщась, пытается разлепить пальцы правой руки.
          Колонна медленно продвигалась по территории лагеря, пока добралась до выходного шлагбаума. Воинские части, прибывшие сюда спешным маршем, ночевали практически на земле. Утром им предстояло занять указанный рубеж обороны.
          У самого шлагбаума, колонне Шувалова попалась на встречу черная «Эмка». Было видно, что машина шла на большой скорости и резко затормозила перед самым часовым. Из машины вылез полковник Зотов.
         - Быстро соедини меня с комендантом! – приказал он часовому.
        По сколько машина полковника загородила выезд, Виктор вылез из кабины, что бы попросить его освободить дорогу.
           - Товарищ полковник! – услышал он за своей спиной. Это бежал начальник караула лейтенант пехотинец. – Вам просили передать, что взвод лейтенанта Шувалова выехал в сторону Киева!
           - Как выехал? Когда? – не понял Зотов.
           - Не могу знать! – пожал плечами лейтенант.
           - Черти что у вас здесь твориться! – плюнул Зотов.
           - Товарищ лейтенант! – часовой тихонько подталкивал лейтенанта в локоть.
           - Чего тебе? – раздраженно отмахнулся лейтенант.
           - Так вот это… - часовой протягивал ему спец пропуск и показывал глазами на колонну Шувалова.
          - Да говори ты, - лейтенант не понимал его намеков.
          - Дык Шувалов со своими людьми стоят вот, - он показал пальцем на машины.
          - Ну, вы даёте! – полковник помотал головой. – Шувалова ко мне!
         У Виктора не было особого желания идти к неизвестному человеку. В данной ситуации, кроме неприятностей, ждать было нечего. Но, тут уж деваться было некуда. Вздохнув,  вылез из кабины.
        - Вы старший лейтенант Шувалов? – Зотов внимательно смотрел на него.
        - Так точно, товарищ полковник! – Виктор приложил ладонь к козырьку фуражки.
        - Что за форма на вас? – удивился Зотов.
        - Маскировочный комбинезон разведчика.
        - Чудной какой-то, - усмехнулся полковник.
        - Для разведчика самый лучший! – заверил его Шувалов.
        - Наслышан о ваших похождениях! – усмехнулся Зотов. – Николай Васильевич получил твоё донесение, которое было отправлено с лётчиками.
        - Оба долетели? – обрадовался Шувалов.
        - Оба! Да ещё и обстановку  на местности нам слегка уточнили. Так что, хорошие хлопцы. Мы их направили в авиаполк, в Жуляны. Сейчас их место там.
       - Рад за них! Они нас здорово в Узловом выручили! – улыбнулся Виктор. – Жаль только, что с уцелевшими нашими однополчанами, которые вышли с нами из окружения, сейчас обращаются как с преступниками.
        - Это с кем же? – удивился Зотов. – Я ведь ваш полк не так давно проверял!
        - С нами вышли четверо офицеров полка и больше двух десятков солдат.
        - Погоди-ка! Не уезжай пока! Я сейчас разберусь с нашими щелкопёрами! – он сел в легковушку и махнул водителю рукой. Машина проскочила под шлагбаум и скрылась в темноте.
       - Глуши моторы! – скомандовал Виктор.
      Через минут сорок, приехал водитель Зотова, но без полковника.
      - Велели передать, чтобы вы подали грузовики назад и забрали своих однополчан, - чуть хрипя, пробасил пожилой старшина водитель.
      - Ура! – тихо хлопнул ладонями Виктор.
      Он быстро прошел в хвост колонны.
      - Кузьмич! Разворачивай две машины обратно и дуй за Домашевским и всеми нашими. Быстро грузитесь и сюда! – в голосе Виктора слышалась радость.
       - Зробымо сей момент! – радостно хохотнул Кузьмич.
       Когда через полчаса вернулись обе машины, груженные офицерами и солдатами полка, встреча с бойцами Феникса была не менее радостной, чем при вызволении из плена.
        - Ну, Шувалов! – Домашевский хлопнул его по плечу, - Тебе видно сам черт удачу ворожит!
        - Ладно, ещё неизвестно, что нас ждёт впереди! – улыбнулся Виктор.
        - В любом случае, лучше двигаться вперёд, чем сидеть под арестом.                - Согласен, - кивнул Виктор. – А вот и наш ангел-хранитель! – Шувалов кивнул в сторону приближающейся «Эмки».
     - Ну что, все в сборе? – выглянул из машины Зотов.
     - Так точно! – козырнули офицеры.
     - Тогда, по машинам! – скомандовал полковник. – Я в голове колонны! Не отставать!











                7.


                В Киев въезжали утром, когда по сонным улицам какого-то поблекшего города, неспеша, походным шагом, топали строем пехотинцы. Путь им сегодня был не близкий - на запад, навстречу беспощадному врагу.
                Пропетляв по улицам города, колонна подъехала к воротам с красными звёздами. Здесь уже, видимо, были предупреждены об их приезде. Часовой, увидев полковника Зотова, сразу же отпер ворота и, сделав шаг в сторону, замер по стойке смирно.
                Просторный двор, в окружении зданий, позволял свободно разместить в нём несколько десятков автомобилей. Сейчас на сырой черной брусчатке стояли три легковые машины, в которых дремали водители.
                Как по команде, грузовая колонна, аккуратно выполнив поворот влево, выстроилась в ровный ряд машин.
                - Строиться! – скомандовал Домашевский.
                Личный состав остатков полка быстро построился в три шеренги, во главе с офицерами. Виктор Данилович, приложив ладонь к козырьку фуражки, собирался отрапортовать Зотову, но тот лишь махнул рукой.
               - Вольно! – остановил он капитана. – Товарищи офицеры, сержанты и солдаты. Вы прибыли в штаб округа, а нынче фронта. Сейчас, помощник коменданта, организует для вас баню, где после помывки вас переоденут в чистое бельё и новое обмундирование. После завтрака, он отведёт вас в спальное помещение, где можете сегодня отсыпаться. Завтра, вам будет объявлено о дальнейшей службе.
                Почти до обеда, Виктор занимался размещением своих людей и имущества. Нужно было сдать на хранение трофейную технику, оружие и имущество, которое могло понадобиться в дальнейшем, для проведения разведывательных операций. Всё нужно было пересчитать, записать. Время летело не заметно. Свиридова в этот день не было в штабе. Выезжал на передовую. Оставив Кузьмичу и Домашевскому номера телефонов Свиридовых и Софьи Львовны, после обеда, Виктор вышел за ворота штаба округа.
               День был сухой, но пасмурный. Казалось, сама природа сделалась серой от копоти и пыли, поднятой миллионами солдатских сапог. Горожане шли куда-то по своим делам, опустив головы. Каждый думал о своём. Беда принесла всем одну заботу – как выжить в это нелёгкое время? У всех были дети, старики родители, родные и близкие, о судьбе которых ничего не известно. Пропали открытые, весёлые улыбки приветливых киевлян.
                Виктор быстро шел по Крещатику, отдавая воинскую честь попадавшимся на встречу военным. Мимо него проехала легковая машина, в которой он вдруг разглядел Евгения Болотина, в форме лейтенанта НКВД. – «Старый знакомый! - мелькнула мысль. – Почему в форме лейтенанта? Ах да, сейчас же всех мобилизуют. Ну, этих «специалистов» на передовую не посылают. Они борются, так сказать, с врагами в тылу. Заплечных дел мастера!» - Виктор уже не понаслышке знал, как работают родные внутренние органы безопасности.
                В доме Свиридовых его ждали с нетерпением. Зина весь день не отходила от плиты, гремя кастрюлями. Ольга не находила себе места, бесконечно выглядывая в окна. Виктор позвонил около десяти утра, что уже находится в городе. Как только закончит служебные дела, придёт домой. Попросил её не волноваться. Всё хорошо. Все живы – здоровы. Привет ей от однополчан!
                Ольга тут же перезвонила Софье Львовне и пригласила к ним в гости, посидеть за праздничным столом. Но, старушка отказалась. Обещала наготовить угощений и ждала вечером Ольгу с Виктором к ней домой.
                - «Ну, где же он? – Ольга не заметно для себя кусала край занавески, глядя на улицу, по которой проезжали военные машины. – Может быть, он разлюбил меня? Вон, какой толстухой стала с этой беременностью! – она незаметно погладила ладонями округлившийся животик. – Через два месяца рожать! Говорят, что это ужасно больно! Ну, почему нельзя обойтись без боли?»
                В этот момент она увидела, как во двор дома вошел Виктор. Поначалу, она даже не узнала его. Просто мозг автоматически щелкнул, что это он, а глаза как бы, не рассмотрели. Виктор стал каким-то более мужественным. В нем появилась мужская кряжистость.
                - Идёт! – всплеснула ладонями Ольга и побежала к двери на лестничную площадку. Открыв дверь квартиры, она ждала, пока у Виктора проверят документы на входе в подъезд. Ольга выглядывала в лестничный пролет, стараясь увидеть его руку двигающуюся вверх по перилам, – «Боже, как я за ним соскучилась!»
                Снизу донеслись быстрые, легкие шаги по лестнице. Не добежав до Ольги нескольких ступеней, Виктор раскрыл объятия и она, без малейших сомнений, бросилась ему на встречу. Лишь в последний момент он успел среагировать, на её уже совсем не девичий вес. Виктор едва устоял на ступеньках, – « Ну, я придурок! Ведь мог её не удержать!» - Он даже похолодел от этой мысли.
                Ольга расплакалась от счастья, а он целовал и целовал её солоноватые от слёз губы. Виктор ощутил, как где-то глубоко внутри него, возникла какая-то дрожь, от осознания того, насколько он соскучился по этой, самой родной и близкой на свете ему женщине. Он любил её запах, её голос, её руки, лицо и всю её от макушки до пяточек.
                - Господи, как я люблю тебя! – прошептала Ольга.
                - А уж как я тебя люблю?  Даже самому страшно становится! – вдруг счастливо рассмеялся Шувалов.
                - Ну, это мы потом, ночью проверим! – коварно погрозила ему жена.
                - Готов хоть сию минуту приступить к проверке с пристрастием! – Виктор сверкнул глазами, как старый сердцеед.
              - Но-но! – Ольга погрозила ему пальчиком, а потом глянула в низ, на свой животик. Виктор только сейчас сообразил, что между ними уже появляется кто-то третий. Встав на колено, он осторожно приложил ухо к животику жены. Легонько постучав по нему пальцем, вдруг сказал, - Эй! Кто там? Отзовись! – Не дождавшись ответа, вздохнул.      – Ладно, мы потом попытаемся снизу заглянуть, может, хоть увидим, кто там?
  Ольга шлёпнула его ладошкой по макушке. – Шувалов! Я тебя убью!
                - Готов умереть в твоих объятиях! – Виктор подхватил жену на руки и вошел с ней в квартиру.
                Елизавета Павловна, в нарядном платье, как всегда, была красиво причёсана и ухожена. Она чем-то Виктору напоминала директора школы, и он старался вести себя с ней вежливо и аккуратно, словно боясь получить неудовлетворительную оценку.
               - Ну, здравствуй герой! – тёща протянула к нему руки и, приподнявшись на носочки, поцеловала в щеку. – Жену-то поставь на пол! Не убежит! - рассмеялась она.
              Из большой комнаты вышла Зина. Как всегда румяная и весёлая. Она, смеясь, расцеловала Виктора троекратно в губы от всей души.
             - Эх, когда ещё с таким кавалером почеломкаться доведётся! – засмеялась она.
             В квартире стало шумно и весело. Елизавета Павловна с Зиной, что-то там колдовали над сервировкой стола. Виктор пошёл в душ, а Ольга пока собирала ему чистое бельё.
              Когда порозовевший, чисто выбритый, в свежей рубахе Виктор, сидел за столом, в прихожую вошел Свиридов. Женщины, радостно галдя, обступили его, пока он снимал пыльные сапоги в прихожей. Смеясь, он поднял руки, сдаваясь на их милость.
             - Совсем меня заговорили сороки! – смеялся он. – Ну, здорово зятюха! – он крепко обнял Виктора. – Рад, что ты выбрался живой и невредимый! Потом поговорим.
            Он ушел приводить себя в порядок. Через десять минут, вся семья была в сборе, за праздничным столом. Подняв рюмку водки, Николай Васильевич встал и, глядя куда-то вниз, на секунду задумался.
           - Сегодня мы празднуем возвращение Виктора. Вроде бы и не до праздников сейчас. Страшная беда нависла над нашей страной. Но мы живые люди и нам нельзя без радости, потому как горя всем хватит с лихвой. Так давайте выпьем сначала за то, чтобы все дожили до победы над проклятым врагом! Наше дело правое, а значит, и победа будет на нашей стороне. Сильнее не тот, у кого больше танков и самолётов, а тот, на чьей стороне правда! Так всегда велось на Руси, потому никому её не удастся одолеть!
                Потом, пили за молодых. За то, чтобы Ольга родила богатыря или красавицу. За столом было уютно и хорошо в атмосфере крепкой, дружной семьи. Вскоре, мужчины ушли на перекур. Запершись в кабинете Свиридова, они долго беседовали об увиденном в ходе боев с немцами. Николай Васильевич задавал четкие вопросы, на которые Виктор давал обстоятельные ответы, стараясь одновременно анализировать увиденное у немцев.
               - Немцы не вязнут в затяжных боях за крупные узлы обороны! – Виктор вспомнил, как смотрел с самолёта на танковые клинья немцев, обходящие город с севера и юга. – Как вода обтекает камни, так и они, быстро движутся вперед! Войсковые части и соединения наших войск остаются у них в тылу, в окружении, где их, уже не спеша, добивают войска второго эшелона немцев. Они, как чума, расползаются по нашей земле.
             - Да, с таким многочисленным врагом, нам не доводилось воевать со времён Чингиз хана
             - Похоже, тут бы и Чингиз хану  не поздоровилось! – не весело пошутил Виктор.
            Особенно Свиридова заинтересовал рассказ Виктора, о том, как он со своими бойцами продвигался по немецким тылам.
             - Очень интересно! – задумчиво сказал тесть. – Хотя, они сейчас точно также используют свои диверсионные группы на наших коммуникациях, где на дорогах полно отступающих частей и беженцев.
             - Вот и я думаю, а что если используя мою группу, устроить фашистам небольшой кошмар в тылу! – Виктор, улыбаясь, потер ладони.
             - Думаю, что это будет не рационально! Для бойцов такого класса, найдется более утонченная работенка, чем просто резать глотки врагу. – Свиридов размял в пальцах папиросу и, чиркнув спичкой, не спеша, прикурил. - Сегодня был разговор с представителем ставки Верховного главкома. Немец вязнет в боях. Он потерял темп наступления. За первый месяц боёв, немцы потеряли уже почти сто тысяч человек, половину танков и самолётов. Они не ожидали, что мы будем так отчаянно драться. Войска нашего округа, контрударами  механизированных корпусов, практически остановили немецкое наступление у Житомира и Бердичева. Наш округ теперь называется Юго-Западным фронтом. Твоя группа, с завтрашнего дня переходит в распоряжение полковника Зотова. Он теперь возглавляет разведотдел фронта. Подчиняться будешь непосредственно ему.
               - Меня мучает один вопрос! – Виктор немного помолчал. – Мне довелось побывать в пункте проверки лиц выходящих из окружения.
               - И что? – Свиридов стряхнул пепел с папиросы в хрустальную пепельницу.
               - А то, что буквально перед нашим прибытием, там расстреляли целую группу офицеров! – Виктор нервно прошелся по кабинету. -
               - А ты, дорогой зять в курсе, что эти «доблестные» офицеры, бросили вашу дивизию на произвол судьбы и, как проститутки, удрали на штабных машинах. Полки дивизии потому и оказались без управления и практически полностью погибли в боях.
                - Мои посыльные в штаб дивизии, по возвращении, примерно так и обрисовали обстановку в тылу. Но, тогда некогда было заниматься разбирательствами. Нужно было встречать врага!
                - Вот потому этих паникеров и «поставили к стенке!» - Свиридов тихо хлопнул ладонью по столу.
                - Что будет с моими однополчанами? – Виктор в упор посмотрел на тестя.
                - Тоже что и с другими воинскими частями, вышедшими из окружения и сохранившим боевые знамёна.  Пополнятся людьми и опять на передовую! – Свиридов устало потёр глаза.  – Ладно, иди к Ольге! Извелась уж вся!
                - Мы хотели с Ольгой сходить к Софье Львовне. Она ждёт нас. – Виктор сделал виноватое лицо. – Мы видимо там и останемся ночевать.
                - Ладно! – Свиридов махнул рукой. – Решайте сами, где вам удобнее!










                8.



                Под утро, в дверь Софьи Львовны кто-то осторожно позвонил. Чуток сон у стариков. Быстро набросив пуховую шаль на плечи, хозяйка подошла к двери.
              - Кто там? – тихо спросила старушка.
              - Это я, Корж Иван Терентьевич, водитель Свиридова! – быстро прошептал человек из-за двери.
              Софья Львовна осторожно приоткрыла дверь, предварительно навесив цепочку. На лестничной площадке, переминаясь с ноги на ногу и оглядываясь по сторонам, топтался генеральский шофёр. Она впустила его в квартиру и заперла дверь. Иван Терентьевич выглядел испуганным и подавленным.
               - Что случилось? – начала волноваться старушка.
               - Ольга у вас? – шофёр нервно мял в руках кепку.
                - Да, она с мужем сейчас спит, а в чём дело? – в волнении она взяла шофёра за локоть. – Да говорите же!
                - Полчаса назад арестовали Николая Васильевича и Елизавету Павловну, - сказал как выдохнул Корж. – Ольгу ищут.
                - Господи! – старушка пальцами прикрыла себе рот. Ей уже доводилось побывать в руках ЧК. – Делать то что? – она умоляюще посмотрела на шофёра.
                - Не знаю! – Корж бессильно развел руки. – Решил вот предупредить!
               Софья Львовна быстро подошла к двери комнаты, в которой спали Виктор с Ольгой и, тихонько постучала. Не услышав ответа, постучала сильнее.
              - Да! – услышала она голос Виктора.
              - Витюша, беда! – Софья Львовна смотрела на сонное лицо внука.
              - Какая ещё беда? – не понял он.
              - Оленькиных родителей утром арестовали. Её тоже ищут! – упавшим голосом сказала старушка.
              - Ничего не понимаю! – помотав головой, отгоняя остатки сна, Виктор сел в кровати. Проснулась Ольга, – За что арестовали?
               - Не знаю! Вот Иван Терентьевич приехал предупредить нас! – она пожала плечами.
              Только сейчас до Виктора стало доходить, что над его женой нависла реальная опасность попасть в застенки Лукьяновской тюрьмы, откуда многие не возвращаются.
               - Подъём по тревоге! –  без усмешки тихо скомандовал жене. Его мозг начал лихорадочно работать, как счётная машина, проигрывая разные варианты спасения Ольги. Её беременность, сейчас была совсем некстати. Значит, нужно лучше думать.
Машинально одеваясь, он уже почти составил план действий. Оставалось обсудить детали. Глядя на нервные движения рук Ольги, её затравленный взгляд, он  вдруг подумал, что умрёт, если надо, но спасёт её и ребёнка. Это придало ему спокойствия. Он помог жене застегнуть молнию на платье.
             - Не волнуйся любимая! Я никому тебя не отдам! Всё будет хорошо! Ты веришь мне? – он взял в ладони её лицо и заглянул в глаза. – Веришь?
             - Верю! – Ольга заплакала.
             - Тогда нужно делать всё так, как я скажу. Притом делать нужно быстро!
             На кухне, за большим столом сидел Иван Терентьевич. Софья Львовна разливала чай по чашкам.
            - Бабуля! – позвал её Виктор. – Мне нужно, что бы ты поехала с Ольгой туда, где вас никто не найдёт. Она без твоей помощи не справиться! – упредил он все возражения Софьи Львовны.
            - Говори, что нужно делать! – она решительно подняла подбородок.
            - Действуем быстро! Вы собираете с Ольгой теплые вещи и документы. Иван Терентьевич узнаёт, идёт ли сейчас какое - нибудь пассажирское судно в сторону Запорожья? По железной дороге опасно! На вокзале Ольгу могут арестовать. Нужно добраться водой до Запорожья. Оля знает, как найти моих родных на Хортице. Пусть отведут к старику Минку. Он вас сбережёт! Всё действуем! Счёт идёт на минуты!
             Иван Терентьевич вспомнил, что у него есть хороший знакомый в Управлении пароходства и, достав блокнот, ушел в прихожую звонить по телефону.
             Женщины ушли собираться в дорогу, а Виктор, закурив папиросу, встал у окна, оглядывая двор. Вроде бы, пока всё было тихо. Но, он догадывался, что если за дело берётся НКВД, то спасения от этого Молоха нет. И всё же он попробует! Видит Бог, он никому не хочет зла, но если с Ольгой что-то произойдет, то он знает, кому первому перегрызть глотку.
             До грузового порта доехали без происшествий. Черный, закопченный колёсный буксир «Муромец», стоял у  стенки, периодически шипя паром и поскрипывая бортом о причальные кранцы. Старый, седоусый капитан, в тельняшке и расстёгнутой тужурке, курил трубку, опершись локтями на ограждение капитанского мостика. Глядя на подъехавшую машину, он солидно достал из нагрудного кармана большие часы на цепочке и, щелкнув крышкой, посмотрел на время. Он не любил, когда на судне появлялись посторонние люди, но, просьбу своего старого, закадычного дружка, не мог не уважить. Вместе, ещё на броненосце «Цесаревич» служили!– «Раз нужно помочь, то конечно поможем! О чем речь?» Ещё друг Пашка сказал, что пассажирами будут две женщины, старая и молодая беременная. Им очень нужно попасть в Запорожье, но поездом нельзя, растрясёт. Пассажирские пароходы все мобилизованы на перевозку войск, так что надежда только на него. Поворчав для вида, Савва Матвеевич согласился и обещал о пассажирках никому не рассказывать, иначе им обоим головы «открутят».
                Матрос Кузьма и его жена повариха Олеся, помогли осторожно перейти по шатким сходням на борт, сначала статной, красивой старухе, а затем и молоденькой беременной женщине, которую заботливо поддерживал под локоть суровый чернобровый лейтенант. Он тихонько уговаривал жену не волноваться и обещал, что всё будет хорошо. Не могут генерала во время войны долго держать под арестом.
                - « Не уж-то генеральская дочка? – догадался капитан, глядя, как лейтенант целует жену на прощание. – Видать генерала арестовали, а женщин пытаются спасти. Ну и времечко! Свои, своих изводят под корень. Разве за это мы боролись?» - он в сердцах плюнул и пошел смотреть, что бы пассажиров хорошо разместили в каюте первого механика, который уже ушел на фронт.
                Через пятнадцать минут, шипя и отплёвываясь клубами пара, буксир, шлёпая плицами колёс по воде, медленно отошёл от стенки и направился к Рыбацкому острову за баржей. Предстояло срочно перебросить в Запорожье запасные части, для стоявшего там в ремонте речного монитора, мощные орудия которого нужны были для уничтожения немецких переправ.
                По уговору с капитаном, женщины не должны были покидать свою каюту, пока он им не разрешит. Виктор стоял возле машины на стенке, и курил, глядя в след уходившему буксиру. Он даже не мог помахать рукой, чтобы не привлекать внимания.
                Ещё через час, на баржу был заведён буксирный конец и высокий правый берег Днепра, на котором красовались купола Печерской Лавры, быстро стал убегать назад.
                Над головой величаво прошли арки Пешеходного, потом моста Патона и железнодорожного моста. Днепр здесь расходился на множество рукавов, и основное русло было не очень широким. По левому берегу тянулись дачные поселки, в которых обычно киевляне выращивали зелень и картошку, но сегодня на берегу никого не было. Только редкие мальчишки сидели с удочками, дергая полосатых окушков.
               - Олеська! – гаркнул Савва в сторону трапа, ведущего вниз с капитанского мостика. Через минуту, на мостик выглянула крепкая, черноокая деваха в поварском халате.
              - Чего тебе, Матвеич? – она вытерла пот со лба тыльной стороной ладони.
              - Эт-то что за обращение к капитану? – вдруг вскипел старик. – Люди же кругом! Ладно, когда только свои. Думать надо! – он постучал кулаком себе по лбу.
              - Чего изволите? – Оксана игриво кивнула.
              - Ну что ты с ними будешь делать? – плюнул старик. – Ты мне это брось, всякие там старорежимные штучки!
              - Короче, чего надо? – поварихе надоело это препирательство.
              - Ты это, ты баб то покорми! Пособи им если чего, а то они тут ничего не знают. Покажи где гальюн, где душ? Сама соображай, не маленькая уже! – он махнул рукой, давая понять, что аудиенция закончена.
                Ему не давала покоя мысль, что он уже где-то видел это старуху. – «Но где и когда? Убей, не могу вспомнить! А видать, хороша была в молодости! Стоп! Вспомнил! Софья! Жена военспеца - генерала Лаврова. Она с тремя сыновьями жила почти два месяца на дебаркадере в Деснянской протоке, когда Киев захватили белополяки. Он тогда командовал малым буксиром, который отстаивался возле дебаркадера. По вечерам учил её сыновей удить рыбу. Иногда, подобрав оглушенную артиллерийскими взрывами крупную рыбу, нес ее красавице Софье, в которую втрескался «по уши». Генеральша держалась с ним ровней, без всяких там светских штучек. Грешным делом даже подумывал, что если генерала убьют, то он заберёт её с детишками к себе жить. Но, не довелось. Сколько же лет прошло? Почитай, почти двадцать! Вот время летит!
                - Капитан! – донёсся до него женский голос с нижней палубы. – Мне можно подняться к вам?
                - Поднимайтесь! – он тот час узнал голос Софьи.
               Она поднималась по трапу на мостик несколько боком, придерживая рукой подол платья. В лучах вечернего солнца, она на мгновение показалась ему такой же молодой и красивой, как тогда в молодости.
                - Капитан! Я прошу прощение за то, что отвлекаю вас от командования кораблём, но раз уж нам выпала судьба плыть не одни сутки вместе, то хотелось бы знать ваше имя отчество.
                - Не уж-то забыла? – капитан, улыбаясь, смотрел на неё.
                Несколько опешив от фамильярного тона, Софья Львовна вдруг почувствовала, что уже когда-то видела эту открытую, озорную улыбку.
                - Гришин! – вдруг вспомнила она. – Савва, ты?
                - Конечно я, Софья Львовна! – ему хотелось обнять её, но он не решался сделать первый шаг.
               - Ох, Савушка, - она улыбнулась, смахнув набежавшую слезу. – Всё такой же бравый пират! – она положила ему руки на плечи и, поцеловав в щеку, прижалась к его груди.
                Нежно прикрыв её спину своими огромными ручищами, Савва боялся шелохнуться от счастья. Он уже заметил, что нос буксира начинает катиться по горизонту вправо, но хвататься за штурвал не спешил. Река в этом месте была широкой, далеко с фарватера буксир не укатится.
                - Эй, на мостике! – заорал снизу Кузьма. – Спишь там, что ли? Гляди, куда галошу несёт!
                - Прости Софья, - он осторожно отстранил её от себя, - нужно управлять судном!
                - Да-да! Это ты меня прости, забыла, что корабль летит без руля и ветрил, – улыбнулась Софья Львовна.
                - Через часик, я сдам вахту этому горлопану Кузьме  и за ужином поговорим. Хорошо?
               - Всё ухожу! Пойду, посмотрю, чем можно помочь Олесе? – она осторожно стала спускаться по трапу.
               Несмотря на войну, бакены по Днепру зажигались исправно каждую ночь. Бакенщики понимали, что пока идут суда с грузами, нужно, не смотря ни на что, обеспечивать их безопасный проход. Это только непосвященные люди думают, что вождение судов по реке похоже на забаву. Вот моряки, это другое дело – романтика!
                Только судоводители знают, что разница между речным и морским судовождением, примерно такая же, как между таксистом в час «пик» и комбайнером на целине. Чуть зевнул, не угадал и пропорол днище судна об подводную скалу. Хорошо, если судно не пассажирское и не танкер, и до берега не далеко. А в водохранилищах, когда берегов не видно и такие шторма, что суда переворачивают? А вы попробуйте пройти под мостами на трехпалубном пароходе. Рукой до моста дотронуться можно! Шлюзование судна вообще не для слабонервных. Тут только капитан командует!
                Иногда дух захватывает, когда видишь, как судно, буквально в нескольких сантиметрах мчится вдоль бетонной стенки к шлюзу, ни разу не чиркнув об неё привальным брусом, и останавливается с точностью до миллиметра. Ювелирная работа!
 Ни один моряк не способен на такой фокус. Там буксиры  тянут их пароход в порт, ставят беспомощного к стенке, а после разгрузки вытаскивают как инвалида за акваторию порта. Дальше рукой махнули, в какую сторону им плыть и адью! Конечно, океан не река…
 Савва Матвеевич знал фарватер Днепра, как свою комнату в коммуналке на Подоле. Ночи сейчас над Днепром стояли светлые. Луна светила как прожектор, превращая воду в серебряный поток. Видно было домики на берегах реки. Даже свет в оконцах казался каким-то тёплым, оранжевым. Передав Кузьме штурвал, он сделал кое какие уточнения по прохождению этого участка реки и пошел вниз, в каюткомпанию, где его ждала Софья Львовна. Им было о чём рассказать друг другу.









                9.

               Предчувствие Виктора не обмануло. Когда он, с Иваном Терентьевичем поехал обратно,  попросил остановить машину за углом штаба округа, что бы их не видели вместе.
                Тепло простившись, он хлопнул дверкой и, расправив гимнастёрку под ремнём, решительным шагом направился к проходной. В комнате дежурного по штабу, сидели два офицера в форме капитанов НКВД. При появлении Шувалова, они встали и подошли к нему с двух сторон.
            - Старший лейтенант Шувалов? Вы арестованы! Прошу сдать оружие! – капитан стоявший справа протянул руку.
             - « Началось! – Виктор медленно вытащил из кобуры пистолет и протянул его капитану, рукояткой вперед. – Интересно, куда меня сейчас повезут, и знает ли об этом Зотов?»
               Сзади Виктора, тихо остановилась черная «Эмка». Ему позволили спокойно сесть на заднее сидение. Сопровождающие уселись по бокам от него. Шувалов не заметно ухмыльнулся. – «Достаточно трёт точных ударов, и эти суровые парни, вместе с водителем, даже не поймут, что они уже умерли. Вот только есть ли сейчас в этом смысл? Нужно понять, кто и за что меня арестовал? Дальше, будем действовать по обстановке ».
               Ехать оказалось не так далеко. Вместо Лукьяновской тюрьмы, куда в основном увозили простых граждан, заподозренных в нелояльности к власти, его повезли в Республиканское Управление НКВД. Машина затормозила у ворот под аркой массивного здания. Глянув в глазок, охранник открыл ворота и молча, пропустил их внутрь обширного двора. Похожий на квадратный колодец двор, действовал угнетающе. Выхода из него, кроме охраняемых ворот, больше не было. Окна первого этажа находились почти на трёхметровой высоте, отчего казалось, что по всему периметру идет глухая стена.
                Машина остановилась у массивной металлической двери. Один из сопровождающих офицеров выскочил из машины и нажал звонок у двери. С той стороны двери кто-то посмотрел в глазок, прежде чем открыть дверь. Там, оказался часовой. Проверив у офицера какую-то бумагу, он кивнул и сделал шаг в сторону. Второй офицер не совсем деликатно подтолкнул Шувалова к двери. Решив пока не суетиться, Виктор, молча


 пошел за конвоиром. Спускаясь вниз по массивной лестнице, Виктор мельком глянул в лестничный пролет. Заметил три или четыре этажа вниз, дальше было темно, не рассмотреть. Подняв бровь, он уважительно кивнул головой, - «Оказывается,  тут очень даже не хилые подвалы! Хотя, на Киевских горах, со времён древней Руси, столько было нарыто подземных ходов, что будет не удивительно, если это здание имеет выходы к Днепру, или, например, в Печерскую Лавру».
                Они остановились перед одной из массивных, окованных полосами дверей. Шедший первым офицер, постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, потянул ручку на себя. Дверь открылась на удивление легко, лишь слегка заскрипев.
                - Заходи! – офицер кивнул Шувалову головой, в сторону комнаты.
                В помещении, кроме стола с настольной лампой, стула и табурета перед столом, ничего не было. Дверь за ним закрылась, и он остался один.
                Время шло, а к нему никто не приходил. Он начал нервничать, но в какой-то миг сообразил, что видимо этого и добиваются те, кто запер его здесь. Практика пыток давно подсказала следователям, что человек, арестованный без видимой причины, сам доведёт себя до психоза. После чего уже плохо соображает, что следует говорить, а о чем нет.
                - « Наверное, не стоит делать такой подарок этим козлам, - решил Виктор и, зевнув, разлёгся на столе. – Нужно расслабиться, чтобы мозг отдохнул. Глупых следователей тут не держат. Ещё неизвестно, что мне приготовили? Не будем нарушать правило разведчика «Запас в зад не жмёт!» Отдыхать! Набираться сил! Можно вздремнуть одним глазом. Думать о чем ни будь приятном. Например, какая у меня потрясающе красивая жена, особенно в постели!» - Он сладко потянулся и задремал, отключившись почти сразу, как это умеют делать солдаты во всём мире.
                - Какая прелесть! – услышал Виктор через три часа.
                На пороге камеры стоял старший лейтенант и с умилением, смотрел на безмятежно дрыхнущую на столе, очередную жертву. За его спиной стоял сержант-верзила с угрюмым выражением лица. Его низкий лоб, как у гориллы, явно не был отягощен признаками интеллекта.
              - Вы ко мне? – ехидно прищурившись, спросил их Виктор, свесив ноги со стола.
              - А можно? – явно приняв его игру, кокетливо спросил старлей.
              - Милости прошу! – Виктор сделал широкий жест. – Кстати, а этот мальчик с вами? – показал он пальцем на «гориллу».
              - Да уж, если позволите! Мал ещё, знаете ли. Оставить не с кем, вот и приходится брать с собой.
               Сержант что-то прорычал. В его глазах блеснул злой огонёк. Давно его никто так не злил. Он мучил, а если получал условный знак, то и убивал допрашиваемого, без особых эмоций, как врач. Кто-то же должен делать эту работу, а он считается лучшим в этом деле. Но тут, сразу, что-то начинается не так. – « Жертва, обычно, мочится от страха в штаны,  сникает под его взглядом, безвольно позволяя делать с собой всё, что пожелаешь. А тут, такое впечатление, будто большой начальник пришел над ним посмеяться. Бред какой-то!» - сержант даже замотал головой, приводя мозги в порядок.
              - Ой, да он у вас ещё кажется на головку ушибленный! – балагурил Шувалов.
              - И не говорите! Глаз да глаз за ним нужен. То сломает чего-то кому-то, то оторвёт напрочь, – старлей обошел стол, держа в руках папку с какими-то бумагами. – Вы позволите? – он показал глазами на стул следователя.
             - Простите, за неучтивость. Нужно было сразу вам предложить присесть! – Виктор, извиняясь, приложил руку к груди. – Вашему мальчику ничего кроме этого табурета предложить не могу, – он показал рукой сержанту на табурет.
                - Не беспокойтесь! Он молодой ещё. Постоит.
                - Ну, моё дело предложить! – Виктор развёл руки, показывая, что сделал всё, что было в его силах, для «дорогих гостей».
               - Вы не против, если я немного займу вашего драгоценного, времени? – следователь ласково выглянул из-под стального абажура лампы.
               - От чего же милейший, я в полном вашем распоряжении! Располагайте мной по вашему усмотрению! – соревновался с ним в учтивости Шувалов, догадываясь, что перед ним сидит хороший мастер своего дела.
              - Ловлю вас на слове! – подняв палец, хохотнул старлей.
              - Если бы только? – пожал плечами Виктор.
              Сержанту явно не нравилась эта игра слов двух офицеров. – « Ну и хрен с ними. Пусть забавятся! Скорей бы уж дошли до «дела». Сегодня нужно ещё к мамане, на Подол сбегать. Помочь собрать вещи в дорогу. Потом на поезд посадить до Уфы. Придёт немец, тогда поздно будет драпать. Пусть уж у родни поживёт!» - думал он о своём.
              - Разрешите представиться, следователь, старший лейтенант Дымов, Игорь Семёнович. А вас, если не ошибаюсь, зовут Виктор Артёмович Шувалов? – он, как будто сверяясь, заглянул в папку, словно первый раз держал её в руках.
              - Совершенно в дырочку! Как говорил наш инструктор по огневой! – Виктор обрадовано закивал головой
              - Прелестно! – нараспев произнёс Дымов, как бы погружаясь в чтение бумаг. За несколько минут общения с этим необычным лейтенантом, нужно быстро прокачать его психологический портрет и избрать необходимую тактику для допроса. Собственно, допрос является чистой формальностью, но процедура должна быть проведена, согласно Закону, представителем которого он и является. Обречённый, в данном случае Шувалов, должен сознаться в том, что ему предъявляют. Остальное его не касается. Хотя он знает, что это билет в один конец – к стенке! Некоторые сразу соглашаются с обвинением, понимая бессмысленность предстоящих мучений перед смертью. Другие сопротивляются с отчаянностью обречённого, доставляя лишние хлопоты. Тут уж Гаврюша, - он любил своего подручного мастера «заплечных дел» за профессионализм. – Умеет стервец, качественно «объяснить» упрямцу, тщетность его сопротивления. Похоже, что с этим лейтенантом придётся повозиться. Парень с чувством юмора и явно не дурак. Странно, что внешне совершенно не боится допроса, хотя понимает, что «влип» не на шутку. Сюда «мелочёвку» не таскают. Ну что же, поглядим уважаемый, какой вы изнутри?
                - Что вам известно о некоем генерале Святославове? – Дымов внимательно следил за взглядом Виктора. Если уведёт взгляд влево вниз, значит врёт.
                Виктор знал этот психологический приём и решил не облегчать работу следователю. Он задумчиво смотрел в лоб Дымову, словно вспоминая, – Нет. Не знаком с таким человеком!
                - Странно! – удивился Игорь. – Вы не знаете фамилии своего родного деда?
                - По материнской линии? – уточнил Виктор.
                - Нет, по отцовской!
                - Не может быть! Точно? – Виктор словно не поверил ему.
                - Уверяю вас. Никакой ошибки! – Дымов приложил руку к сердцу.
                - Верю! – обрадовался Виктор. – Уж если вы говорите, значит, знаете наверняка! Да, и что же он натворил, этот мой дед? В пьяном виде опозорил офицерский мундир?
              - Ну, он, по моим сведениям, уже ничего не совершит. Помер, в пути, от тифа.
              - Простите, что перебиваю! Когда он умер? На днях? – растревожился Виктор.
              - Нет, успокойтесь! Это было ещё в восемнадцатом году, – Игорь не заметил свою промашку.
              - Ну, тогда понятно! – словно догадался о чем-то Виктор.
              - Что именно?
              - Понятно! Почему мой отец не знал своей фамилии? Он ведь тогда был ребёнком!
              - « Вот башка у парня варит! – восхитился Дымов. – Как он меня красиво обошёл! Раз отец не знал, чей он сын, то, следовательно, Шувалов не знал, чей он внук? Значит обвинение в проникновении в ряды красных офицеров, не состоятельно. Молодец! Мгновенно прокачал ситуацию! Хотя, на приговор это всё равно не повлияет».
                - Хорошо! – легко согласился Дымов. – Поставлю вопрос немного иначе. Сколько вам лет?
                - Вы прекрасно знаете, что двадцать два! – Виктор  показал ему глазами на раскрытое на столе «Дело».
                - А сколько было вашему отцу, когда вы родились?
                - Не знаю! Отец бросил нас с матерью, когда мне было восемь лет. Если он что-то и знал, то с ребёнком, в таком возрасте, согласитесь, о таких вещах не разговаривают
                - Но вы с ним, наверное, виделись позже? – Дымов играл с ним, как кошка с мышкой.
                - Нет. У отца была молодая жена, а мать была настроена к нему враждебно. Она из простых крестьян и я воспитывался в крестьянской семье моего деда. О том, что мой дед по линии отца, был царским генералом, услышал от вас впервые здесь. Сейчас! – Виктор, как бы сочувствуя следователю, пожал плечами.
                - У нас есть свидетель, видевший вас, вместе с отцом, после училища, перед отправкой к месту назначения. – Дымов ласково улыбнулся Виктору, как шахматист, сделавший сильный ход в шахматной партии. Дымову, отчего-то не хотелось просто выбивать нужное признание, у этого симпатичного и весьма занятного парня.
                - Не будет ли вы так любезны, предъявить его мне! – Виктор не сомневался, что следователь блефует.
                - Сержант, позовите лейтенанта Болотина!
                - «Опа! А про этого фрукта я и забыл! - Виктор внутренне похолодел. – Похоже, что обложили меня капитально. Интересно, кому я так сильно наступил на мозоль?»
Буквально через две минуты, дверь в камеру отворилась и на пороге появился Евгений, в форме лейтенанта НКВД.
                - Что, не ожидал встретиться? – он зло улыбнулся Шувалову
                - Так вот, кто мой злой гений! – по крайней мере, теперь, для Виктора всё встало на свои места.
                - Лейтенант Болотин! Подтверждаете ли вы свои показания в том, что летом прошлого года, видели лейтенанта Шувалова на острове Хортица, вместе с его отцом.
                - Подтверждаю! Они вместе пили самогонку за одним столом! – Болотин, опершись руками о стол, вытянул шею, заглядывая в глаза Виктору, что бы лучше видеть страх в его глазах.
                - До какой низости может дойти человеческое существо, пытаясь отомстить за отвергнутую любовь! – вслух, как бы сам с собой рассуждал Виктор. – Да, вас можно поздравить! – Шувалов посмотрел на Дымова. – Более низкого подонка, трудно сыскать. Достойное пополнение ваших рядов!
                В ту же секунду свет померк в его глазах. Он провалился в темноту. Сержант, практически без замаха, как опытный забойщик скота, точным ударом сзади, отправил его в нокаут.









               

                10.


                На пятые сутки, шлепанье гребных колёс по поверхности воды уже не раздражало слух и, даже как-то перестало слышаться. Софья Львовна, почти всё время капитанской вахты, проводила на мостике буксира. Ольга в основном спала, что для неё сейчас было лучшим лекарством от потрясений. Дни стояли ясные и солнечные. Казалось, что войны нет. Всё было как в мирное время. Лишь изредка, вдалеке, пересекали могучую реку эскадрильи  самолётов, тянувшихся то на восток, то на запад.
Их не привлекал к себе старый буксир, тянувший за собой одиночную баржу. С большой высоты, он казался черной  букашкой, на фоне серебристой воды. Пилотам немецких самолётов было не до него.
               Путешествие подходило к концу, когда однажды, ближе к вечеру, от одной из возвращавшихся немецких групп самолётов, отделилась пара истребителей. Видимо мужики решили порезвиться. Они несколько раз прошли на бреющем полёте над буксиром, как бы разглядывая его. Они заметили пробегавшую вдоль борта загорелую, пышнотелую Олесю и, загоготав, показали друг другу большой палец. Толи настроение у них было хорошее, толи понравилась аппетитная русская фрау, но буксиру повезло, - топить его они не стали. Савва Матвеевич лишь кулаком помахал им в след. А что он мог им сделать? Женщины, спрятавшись в каюте, с ужасом ждали, когда раздадутся пулемётные очереди, прошивающие насквозь деревянную надстройку буксира. Они вжались в угол каюты, обхватив друг друга руками.
               - Кажется, пронесло! – шепнула Ольга, после того как исчез мерзкий звук авиационных моторов.
              - Слава богу! – перекрестилась Софья Львовна. – Эти аэропланы, меня просто приводят в ужас!
               После ужина никто не пошел в каюты. Впереди, где-то за поворотом русла, на ночном небе, были видны огненные сполохи, как от гигантского костра. Все гадали, что бы это могло быть? Действительность оказалась ужасной! Посередине запорожского водохранилища горел пассажирский пароход «Свет революции». Люди метались по его палубам. Прыгали в воду, хотя до берега тут было не менее километра и, без подручных средств, врятли кто доплывёт. Стал слышен пароходный гудок терпящего бедствие судна, но его звук лишь отражался от безмолвных, скалистых берегов, покрытых густым, тёмным лесом.
                - Готовить якорь! – крикнул Савва в переговорную трубу машинного отделения. – Стоп машина!
                Буксир, замедляясь, по инерции приближался к пылающему пароходу. Остановившись в пятидесяти метрах от парохода Савва, вместе с Кузьмой, спустили на воду шлюпку и сели на вёсла. Вскоре, на буксир и баржу стали карабкаться люди, добравшиеся вплавь, самостоятельно. Женщины помогали им как могли. Команда парохода пыталась бороться с огнём, поливая надстройку водой из брандспойта. Но это лишь несколько отдаляло его гибель. Матросы метались по каютам, выискивая живых, чтобы посадить в шлюпки женщин и детей. Некоторые шлюпки оказались разбитыми в щепки или имели такие пробоины, что становилось ясной их непригодность.
                Савва взобрался на палубу парохода и побежал в сторону мостика. Он хорошо знал капитана «Революции» Борю Стельмаха. Толстенький, черный как цыган, еврейчик Боря, всегда удивлял его странной приверженностью к реке.  Савва иногда шутил, что еврейский капитан, такая же редкость, как эскимосская балерина.
                Борис Самуилович сидел на полу капитанской рубки с забинтованной головой. Повязка сильно набухла от крови, но он ещё был в сознании.
             - Здорово, Боря! – обрадовался Савва. – Чего расселся? Вставай, вставай! – он подхватил на руки коротенькое тело Стельмаха и, видя его смертельную бледность, осторожно понёс вниз, к шлюпке.
             - Кузя, головой мне за него отвечаешь! – предупредил своего помощника Савва, бережно передавая из рук на руки раненного Бориса. – Греби к буксиру, а я тут покомандую!
              Первым делом, он попытался отыскать старпома Сашку Леща - любителя стройных дамочек. Дым мешал ориентироваться в коридорах парохода и выедал глаза. Вскоре Савва наткнулся на Сашку. Тот лежал у трапа левого борта, с огромным пятном крови на животе. Савва, молча, снял капитанскую фуражку и закрыл Сашке остекленевшие глаза.
            В машинном отделении парохода он нашел старшего механика Федотыча, который пытался откачать прибывающую, через мелкие пробоины воду.
           - Дед! – так на флоте обращаются ко всем стармехам. Савва пытался перекричать гул бушующего пламени. – Отдраивай кингстоны! Нужно затопить его, иначе весь выгорит!
           - А кто его потом поднимать будет? Ты что ли? – бугристое лицо механика было перемазано сажей и мазутом.
            - Не мы, так другие поднимут. Было бы что поднимать! Давай затапливай, а я дотолкаю к мелководью, чтоб лёг на дно не глубоко.
            - Етись ты провались такая жизнь! – механик заплакал, вытирая крючковатым пальцем глаза. Вздохнув, пошел к переборке, где торчали из маслянистой воды вентиля клинкетов.
             Все пассажиры, кроме мертвых, лежавших на горящих палубах, уже перебрались на баржу и буксир. Олеся, Ольга и Софья Львовна, раздавали им одеяла и свою сухую одежду. Чайник с кипятком, хотя и был по-флотски ведёрным, но его не успевали наполнять и опять ставить на плиту. Людей нужно было согреть. Детишек, всех собрали в кают-компании, где накормили кашей и напоили душистым чаем.
            Загрохотала якорная цепь. Медленно провернулись гребные колёса буксира.  Он медленно стал приближаться к корме горящего парохода. Толчок от соприкосновения двух судов был столь сильным, что кое-кто не удержался на ногах. Это сзади навалилась на корму буксира баржа. Расцепляться с ней, не было времени. Пароход, подталкиваемый буксиром, поплыл к невысокому мысу, ближе к левому берегу водохранилища. Пароход буквально на глазах оседал в воду. В сотне метров от берега, буксир остановился, а пароход продолжил своё движение по инерции в сторону берега. Водохранилище было весьма глубоким, но в этом месте была отмель. Не дойдя до берега нескольких десятков метров, пароход погрузился в воду по главную палубу и затем, шипя и грохоча, стал погружаться в воду. Все, молча, наблюдали эту жуткую картину. В облаке пара и дыма, крутились водовороты над затонувшим судном.  Плавали вперемешку доски, чемоданы, стулья, мусор и трупы погибших людей.
               - Надо бы людей похоронить! – Федотыч стоял рядом с Саввой на мостике.
               - Нам бы к утру до Днепрогэса дочапать! – отмахнулся Гришин.
               - Не по-христиански это! Нешто мы звери какие? – Механик погрозил ему крючковатым пальцем.
               - На всё про всё два часа! Не больше! – Савва поднял обе ладони, как бы давая понять, что спорить дальше бесполезно.
              Буксир подошел вплотную к берегу. С носа сбросили трап. Матросы парохода, под командованием старшего механика, разделись и вплавь стали подтаскивать к берегу трупы людей. Всего набралось около тридцати человек. Их уложили в ряд, чтобы те, кто плыли с ними на пароходе, могли опознать их и проститься. На берегу, вверх по склону, вырыли братскую могилу. Через два часа, на высоком берегу, над местом, где затонул пароход, вырос холм. На нём высился деревянный обелиск, с жестяной звездой, выкрашенный красной пожарной краской. К нему была прибита табличка, на которой было указано, что здесь покоятся тридцать пассажиров парохода «Свет революции», погибших от фашистского авионалета.
               - «Видимо это были те два истребителя, которые кружили над нами! -  подумал Савва Матвеевич. – Мы им показались слишком малой добычей, а вот пароход с бабами и детишками - в самый раз! Вурдалаки проклятые!» - под его могучими пальцами жалобно скрипнул планширь на поручнях мостика.
                Буксир «Муромец» дал длинный, прощальный гудок и, шлёпая плицами колёс, пошел в сторону Запорожья.
                К городу подходили на рассвете. На берегу не было видно ни единого огонька. Светомаскировка, уже начала входить в правило выживания советских людей. Лишь на самом конце причальной стенки подходного канала плотины, горел красный фонарь. Спрятанный в длинную, горизонтальную трубу, он был виден с воды тем, кто подходил по реке сверху, или уходил от плотины.
                Ошвартовавшись у причала в верхнем грузовом порту, Савва Матвеевич, попрощался с со спасёнными пассажирами и командой парохода. Среди уходивших граждан, один серенький, неприметный мужичонка, обернулся и ещё раз глянул на окно каюты, в которой жила Ольга. Опустив пониже козырёк кепки, он зашагал вместе со всеми к конторе порта, где их уже ожидали автобусы.
                - К себе возьмёшь в команду? -  как бы немного стесняясь Савву, спросил Федотыч.
                - Да тебе любой капитан на Днепре в ножки поклонится! – обрадовался Савва.  - Я уж сам, думал тебе предложить остаться у нас, да вот сомневался. После такого лайнера, да на буксир.
               - Брось ты! – махнул рукой старик. –  Главное при машине быть, а чего там сверху понастроили, мне до фени! Один я остался. Бабка померла, сыновья в Армии служат. Чего мне одному в хате сидеть, мух давить?
              - Добро! Оформляйся. Груз сдадим и через час – полтора отчаливаем. Мне нужно ещё одно поручение выполнить!
              Женщины, в эту ночь лишь немного вздремнули. Нервное напряжение давало о себе знать. Сейчас они укладывали свои немудрёные пожитки в узелки, готовясь к выходу на берег. Гришин, строго настрого запретил им выходить на палубу, что бы их не увидела охрана порта. Вскоре, сдав груз, он вывел буксир из порта и подвел к входному каналу в шлюз. Ещё час томительного ожидания и «Муромец» вышел из ворот шлюза, на нижнем бьефе плотины, в основное русло Днепра. Чтобы буксир не было видно с плотины, Савва Матвеевич прошел вдоль острова и, зайдя за его нижнюю оконечность, резко повернул в обратную сторону, по другому рукаву в Старый Днепр. Он медленно вёл буксир вдоль берега, вглядываясь в прибрежные кусты. Вскоре, он дал команду «стоп машине!». Буксир, зашелестев прибрежным камышом, ткнулся в берег.
                - Здесь милые дамы, вам будет безопасней всего сойти на берег. Тут никто не увидит, что вы высадились. Вон, правее! – он показал рукой, - Живет старый рыбак японец. Он добрый человек и поможет вам найти тех, кто вам нужен. А я пойду вниз. Если проверят, то никого посторонних на борту нет. Мало ли кого ночью спасли. Фамилий мы не спрашивали.
               - Спасибо тебе Савва! – Софья Львовна поцеловала его, от чего он стал пунцово-красным.
               - При первой же возможности постараюсь проведать вас. Продуктов там привезу, или ещё чего! – Гришин явно не хотел расставаться с той, о  которой всегда мечтал.
              - Ладно, время не терпит! – напомнила ему женщина. – Господь с тобой! Спаси и сохрани! – перекрестила она его, уже стоя на берегу.
                Крадучись, едва шевеля гребными колёсами, буксир опять вышел на русло и развернувшись, заскользил по течению реки. Когда судно скрылось за поворотом реки, женщины ещё некоторое время смотрели в ту сторону.
              - Здравствуйте! – услышали они мужской голос за спиной.
              Обернувшись, они увидели маленького японца в смешной соломенной шляпе и украинской холщовой рубахе на выпуск. Босой, в домотканых штанах, с тоненькой седой бородкой, он производил впечатление доброго волшебника, возникшего из воздуха.
             - Вы Минк? – догадалась Ольга.
             - Как узнала? – хитро прищурившись, спросил старичок
             - Мне мой муж Виктор рассказывал о вас. Ведь кроме вас, здесь больше нет японцев?
             - Совершенно в дырочку! – рассмеялся Минк.
             - Точно, это Виктора присказка! – облегченно рассмеялась девушка.
             - Тогда прошу в мой дом! – он пригласил их идти за собой.








                11.





             Солнечные лучи, почти не пробивались сквозь плотный материал штор, на высоких окнах госдачи в Подмосковье. Овальная комната, с большим круглым столом посередине, вмещала много людей, но сегодня здесь собралось лишь трое. Они сидели в углу комнаты, где на столике орехового дерева, на серебряном подносе стояла ваза с фруктами и минеральная вода.
          - Как мы не предприняли своевременных мер, по вывозу архива братства? – словно рассуждая сам с собой, говорил человек в пенсне. Его голова с большими залысинами, была склонена на сомкнутые ладони рук.
            - Возможно, что немцы не найдут эти списки. Ведь они не знают о них? – второй говоривший, оказался наш знакомый  - Глеб Иванович Бокий.
           Он повернулся к третьему сидевшему за столиком, как бы ища у него поддержки. Это был Болотин Степан Спиридонович.
          - Что ты уговариваешь меня, как институтку в первую ночь? – вскинулся человек в пенсне. – Ты хотя бы понимаешь, какие  последствия будут, если фамилии членов ложи попадут в руки немцев? Это же готовая агентурная сеть! И где? В Кремле! Нет! С кем я говорю? – он всплеснул ладонями, подняв лицо к потолку.
         - Может провести войсковую операцию. Нанести контрудар в направлении на Тульчин, - осторожно предложил Бокий.
         - Слушай, ты совсем дурак, или у тебя от страха разум помутился?
         - Лаврентий! Что ты меня всё время оскорбляешь? – вскинулся Глеб. – Сам-то ты, что предлагаешь?
         - Пока не знаю! Потому и не спешу молоть всякую чушь! Какой контрудар на триста километров в глубь наступающих войск противника? Думай, что говоришь! – он перевёл взгляд на сидящего, с опущенной головой Болотина. – Вот смотри на Степана. Сидит себе и молчит в тряпочку. Эй! Ты не спишь? – он пощелкал пальцами.
             - Уснёшь здесь с вами! – Болотин недовольно заворочался. – Есть информация от хранителя?
             - Информации нет, но и условного знака опасности тоже, пока нет, - подтвердил Лаврентий Павлович.
            - Значит, время у нас ещё есть. Это хорошо! Теперь нужно подумать, как вывезти или спрятать списки членов и казну ложи? Силой здесь не получится, значит нужно проникнуть к немцам в тыл хитростью. Следовательно, нужен такой человек, который сможет пройти в игольное ушко.
               - Предлагаешь поручить это дело разведчикам? – хмыкнул Берия.
              - Я вот сейчас вспомнил, что в подвале нашего управления, сейчас есть такой человек. Кстати! Если вам  интересно, то это внук небезызвестного вам генерала Святославова.
              - Гроссмейстера ложи «Белого Феникса»? – уточнил Бокий
              - Он самый! У него на левом плече их фамильная метка – родимое пятно в форме Феникса. Сам видел, когда его снотворным усыпили! – Болотин заметил интерес в глазах Берии.
               - Ты думаешь, что провернуть в одиночку такое дело ему будет под силу? – с сомнением в голосе, спросил Глеб.
               - А кто сказал, что в одиночку? – усмехнулся Степан. – До того, как мы его задержали, этот парень командовал взводом разведки. По отзывам его сослуживцев, он подготовил не разведчиков, а прямо каких-то самураев. Сумел организовать оборону станции Узловой и на трое суток задержал наступление танковой дивизии, обороняясь силами батальона и ополченцев. Сумел практически без потерь отвести все подразделения на новый рубеж, а сам со своим взводом ещё сутки не давал немцам переправиться через реку. Потом прошел с взводом по немецким тылам, не потеряв ни одного бойца и, на немецких грузовиках, прорвался через линию фронта к своим, освободив по пути из плена, командование своего полка, разбитого немцами накануне.
               - Чудеса, да и только! – покачал головой Берия, - А я, ты знаешь, в чудеса не верю! Может быть он немецкий агент?
              - Тогда  немцам, он обошелся очень дорого! По показаниям его сослуживцев, немцы потеряли больше сотни человек, только при непосредственном контакте с разведчиками Шувалова.
               - Это его фамилия?
               - Да. Такую фамилию взял его отец, когда скрывался у своей тётки в Екатеринодаре, сразу после революции. Предполагаю, что он мог скрыть от сына информацию о своём отце, генерале Святославове. Но, есть один примечательный факт! Шувалов, назвал свой взвод, группой Феникс! Как вам нравится?
               - Наследственность? – предположил Берия. Он уже что-то  почувствовал, как собака, нюхающая воздух. Старый мастер интриги, уже начал обдумывать интересную шахматную партию. Он был мастер по решению непростых задач. Лаврентий знал, что немецкие ложи братства, вполне могли проколоться в гестапо или СД. Значит, будет «большая охота» на архив их ложи.
              - Он женат? – спросил Берия, задумчиво уставившись в одну точку.
              - Кто? – не понял Болотин
              - Конь в пальто! Твой этот, как его… Феникс?
              - А, Шувалов? Да! И, между прочим, на дочери генерала Свиридова!
              - Действительно? – оживился нарком.
              - Представь себе! – ухмыльнулся Болотин. – Дело в том, что на ней собирался жениться мой сын.
              - Женька? – хохотнул Бокий.
              - Они вместе учились в школе, потом в Киевском университете. Везде вместе. А тут, во время каникул, поехали на две недели к сестре Свиридова в Запорожье. Ольга захотела переплыть Днепр, а мой «герой» отказался.  Почти у другого берега, она запуталась в рыбачьей сети и стала тонуть. Вот тут её и выловил Шувалов -  Феникс наш ясный. Ну, бабы сеть бабы! Романтика, любовь! Выскочила за него замуж. А мой, только сопли подтирает. Оболтус!
            - Да, интересная история, только нам-то что с ней делать? – Глеб посмотрел на Лаврентия Павловича.
            - Кажется, у меня появилась идея, как нам вернуть список и казну ложи! – Берия поднял вверх указательный палец. – Нужно арестовать его жену и предложить сделать то, что нам нужно, в обмен на её жизнь. Может быть, – он поднял ладонь, -  Не оригинально? Зато просто и надёжно! – он развёл ладони.
           - Так-то оно так, да вот только есть одна проблема, - вздохнул Болотин.
           - Ну, чего ещё? – пенсне Берии раздраженно блеснули в свете лампы.
           - Жена Шувалова, вместе с его двоюродной бабкой, успели скрыться до того, как за ними приехали наши люди. – Степан Спиридонович пожал плечами.
           - Не смеши меня, Стёпа! Как это возможно, что бы в нашей стране человек сумел бесследно скрыться от органов Внутренних дел? Это ведь не мы придумали присказку, что Союз большой, но, дальше Союза не убежишь!
            - Да знаю я всё! Работаем! Весь Киев просеиваем в мелкое сито!– вздохнул Болотин.
            - Значит, теперь нужно удвоить, утроить усилия по розыску жены Шувалова! Это та цепочка, которая будет удерживать Феникса от желания улететь от нас! Это гарантия его возвращения! – каждое последнее слово, Берия подтверждал стуком пальца по крышке столика. – Проверьте её родственников. Где ты говоришь они познакомились, в Запорожье? Может у его родственников поискать?
             На некоторое время, в комнате воцарилась тишина. Все, молча смотрели на сукно стола, думая о том, что может произойти, попади информация о ложе в руки немцев или Сталина. Хрен редьки не слаще!
             - Время уходит! – тихо, как бы самому себе, сказал Берия. – С каждым днём опасность раскрытия растёт!
             - А что, если нам попробовать блефовать? – Бокий посмотрел на Наркома Внутренних Дел.
             - Ну-ка ну-ка, Глеб Иванович! Покажи нам ловкость твоих рук! – усмехнулся Берия.
             - Здесь важнее психология, чем руки! Понимаешь? – Бокий поднял указательный палец и сделал вращательное движение кистью, как бы закручивая лампочку. -  Нужно убедить этого Феникса, что его жена уже у нас. Пусть начинает операцию! А пока он будет ползать по немецким тылам, мы отловим его благоверную. К его возвращению нужно, что бы она была в наших руках!
             - Иначе что? – догадался Болотин.
             - Правильно сообразил! – кивнул Берия. – Иначе он не передаст нам «слёзы»! Такого  пытать бесполезно! Сначала обмен, потом ликвидация. Всех, кто имел хоть какое-то касательство к этой операции.
              - Осталось придумать, как убедить Феникса, что его жена уже у нас, - напомнил Степан Спиридонович.
              - А вот тут, нужно чтобы твой Евгений поработал! – Бокий чуть кивнул головой. – Пусть подберёт похожую девушку. По фотографии Ольги, ей сделают грим. Нужно организовать ситуацию, когда Шувалов, например, во время перевозки, увидит её в соседнем автомобиле, вместе с Евгением. Мельком. Так будет даже достовернее!
               - Теперь нужно подумать, каким образом вывезти «груз» из немецкого тыла. Перехватить грузовики не сложно. Может быть самолётом? – прикидывал Бокий.
                - Самолёт не поднимет такой вес! Могут сбить. Может быть по воде? – Болотин внимательно рассматривал карту Украины. – Предположим на мониторе. Это же речной броненосец с такой огневой мощью, что сметёт со своего пути любую преграду. За сутки-двое он успеет выйти обратно к Николаеву, а там и обратно в Днепр. В крайнем случае, его можно утопить вместе с нашей тайной.
                - А что? Мне эта идея нравится! – Берия задумчиво стучал пальцем по кончику носа. – Операцию назовём «Стальные слёзы»! – в полумраке блеснули стекла пенсне  Лаврентия Павловича. – Детали обговорим позже, а сейчас за работу. Время пока, против нас!







                12.




            В маленьком, японском домике Минка, женщин поразила идеальная чистота и порядок. Всё было сделано из дерева с любовью и японским терпением. Красивые, разрисованные  соломенные циновки, с традиционными журавлями и веточками цветущей сакуры, украшали стены домика. Непривычный для села пол, из деревянного бруса, был тщательно отполирован и покрыт лаком. Под потолком висели шарообразные бумажные светильники.  В центре комнаты лежал толстый соломенный мат. На стенах висели длинные японские лозунги, покрытые замысловатыми иероглифами. В горшочке на комоде росла карликовая сосна бонсай. Всё дышало чистотой, легкостью и уютом.
            Заметив на крыльце, под широким навесом, тапочки Минка, стоявшие у входа в дом женщины, догадались, что нужно снять обувь. Низко поклонившись, старый японец сделал приглашающий жест войти в его дом.
            - Для меня большая честь, принимать у себя жену моего ученика Виктора и её мать.
            - Нет, она не моя мать! – улыбнулась Ольга. – Это бабушка Виктора – Софья Львовна.
            - Простите глупого старика за неучтивость! Отвык разговаривать с культурными людьми, - Минк опять поклонился.
            - Да что же вы дедушка всё кланяетесь, словно мы баре какие? – в шутку возмутилась Ольга.
             - Это так принято у японцев, деточка, - успокоила её Софья Львовна. – У них даже император всем кланяется. Такая у них культура!
             - А, понятно! – кивнула Ольга.
             Пока женщины располагались в домике, Минк успел приготовить рыбу с рисом в летней кухне, расположенной рядом с домом. В маленькой, красивой, как игрушка беседке, он уже приготовил угощение на низеньком, полированном столике.
  Женщины долго мялись, переступая с ноги на ногу и переглядываясь, не зная, как сесть на пол к такому столику. Потом Ольга, не выдержав, засмеялась. Тут Минк сообразил наконец, в чем  дело и низко кланяясь, попросил немножко обождать. Оказалось, что сзади домика у него был навес, где он на зиму заготавливал дрова из брёвен, иногда выбрасываемых на берег, после прохода очередного плота. Там у него имелся нормальный стол с двумя лавками. Тут он, обычно, сиживал с Василём Солодким, за чашечкой самогона. Он давно знал старика Солодкого. Уважал за умение старика смотреть в корень любой проблемы. Похожий на гоголевского Тараса Бульбу, он неукоснительно придерживался старых козацких обычаев. За это, его не однократно критиковала новая власть. Ввиду его большого возраста, на него махали рукой, считая приверженность к уже забытым законам Запорожской Сечи, старческим чудачеством.
               - Прошу сюда! Проходите! Здесь вам будет удобнее! – кругленькое лицо Минка, со щёчками-яблочками, излучало такое радушие, словно он последних двадцать лет только и делал, что выглядывал, когда же они приедут? – Вы кушайте, а я пока, сообщу дедушке Виктора, что вы приехали.
              - У вас что, телефон есть? – удивилась Ольга.
              - А как же! – рассмеялся Минк. – У меня телефон с крыльями! Сейчас покажу!                Через минуту вернулся, держа в руках голубя.  Привязал к его лапке записку.
             - Какой хорошенький! – Ольга погладила голубка по головке. А можно я запущу его? – она умоляюще посмотрела на старика.
             - Держи дочка! – он протянул ей птицу, и поклонившись, сделал шаг назад.
Подбросив голубя вверх, Ольга по-детски захлопала в ладоши. Старики,  понимающе переглянулись друг с другом и засмеялись.
              Ближе к вечеру пришел, отдуваясь как паровоз, дед Василь. Отдышавшись и попив воды, он сердечно обрадовался знакомству с новыми родичами. Потом, сделав загадочное лицо, сунул левую руку, по самый локоть, куда-то в штаны. Из карманов его необъятных шароваров, появился круг колбасы, краюха хлеба, плоская стеклянная пляшка горилки и приличный шмат сала.                -             Вы прямо как иллюзионист в цирке! – хохотала Ольга, глядя на проказливое лицо старого козака. – Можно я вас поцелую? Ведь вы теперь и мой дедушка тоже! – она обхватила щеки старика и чмокнула его прямо в губы.
             Лицо старого козака залил такой румянец, что хоть люльку прикуривай.
            - Меня, уже сто лет девки не целовали! – крякнул от удовольствия старик. – Ну, шо? Со знакомством? – он разлил по чаркам самогон. Дамам поменьше, Минку, половину и себе по полной. – Будьмо! – он по-молодецки махнул чарку в рот, не глотая. Прикрыв блаженно глаза, задержал немножко выдох и сделал его, одновременно расправляя длинные, висячие усы. Так у него это вышло аппетитно, что все тоже махнули свои чарки в рот. Софья Львовна стойко перетерпела, хлынувший по пищеводу жар. Ольга, вытаращив глаза, глотала воздух, как рыба.
            - Запый доню, запый! – Солодкий подвинул к ней ковшик с водой. –  Ковбаскою заиж, сальцем и усе будэ гарно! – розоватое сало, толщиной в ладонь, лепестками ложилось на дощечку, под лезвием старинного тесака. – И вы Софья Львовна попробуйте, будь ласка, нашого сала. В Киеве, такого нэ знайдэтэ, даже на Бэсарабскому рынку! – Старый козак, подкручивая усы, по-молодецки уже разливал самогон по чаркам. – Шоб дома не журылысь!
            - Ой, мне больше нельзя! – пискнула Ольга
            - Шо? – в шутку нахмурился дед.
            - Нельзя ей! – вступилась Софья Львовна. – В положении она!
            - У чому? – не понял старик.
            - Господи! – она подняла глаза к небу. – Ну, беременная она! Понятно!
            - Оце гарно! – обрадовался дед. – Значить, оцэ в тоби мий правнук? Козак! – он неожиданно встал на одно колено и, держа чарку в руке, поцеловал Ольгу в живот. – А шо? Може и нэ побачимось, так хоч поговорю з правнуком! – Солодкий оглянулся на присутствующих.
             - Смешной вы дедушка! Ну, почему же не увидитесь? Вам ещё жить и жить! – Ольга уже захмелела. – Вы вон у нас какой, грозный козак!
                - Козак, завжды свий смертный час чуе! От и я  знаю, шо не доживу, до того часу, щёб поцилуваты  в сраку свого правнука. За тэбэ дытыно! Дай тоби Боже щаслывои доли! – он махнул чарку самогона в рот и вытер пальцем набежавшую слезу.
                - Если вы не против? – Софья Львовна встала из-за стола – Мы бы хотели отдохнуть с дороги! Большое вам спасибо за угощение!
                - Ну, что вы? Посидели бы ещё чуток! – Минк умоляюще сложил ладони.
                - Ольге нужно прилечь, а я потом ещё посижу с вами!
                Когда женщины ушли, Василий Степанович подмигнул Минку и опять налил в чарку самогона.
               - Ну, шо, козак японский? Давай, за моего правнука?
               - Святое дело! – по-русски, поддержал его Минк.
              Молча достали свои кисеты и, протянув друг другу, стали набивать: Минк тоненькую трубочку с бочонком на конце, а дед Василь, здоровенную люльку из корня черешни.
              Оглянувшись в сторону домика, куда ушли женщины, дед Василь вытащил из своих необъятных шаровар сложенную вчетверо газету « Красная Звезда». Развернув её, поискал глазами нужную статью и протянув Минку, ткнул люлькой в нужное место.
             - Тут до мэнэ дочка з города прыижджала. Газету прывезла. Читай! – клубы ароматного дыма, медленно поднимались над его головой.
             Минк, слегка отстранив от себя газету, начал читать: « Разоблачена группа старших офицеров - пособников врагу! Своими бездарными действиями они не сумели организовать правильную оборону наших рубежей, позволив врагу глубоко вклиниться в нашу территорию, разрушив при этом систему связи между войсками». Ниже поименованы арестованные генералы и старшие офицеры.
             - Хвамилию Свиридова бачиш? – Солодкий прищурился.
             - Бачиш! – передразнил его Минк.
             - Чурка ты японская! – беззлобно ругнулся дед. – Це ж, Ольгин батько! – он кивнул головой в сторону домика.
            - А! – сообразил Минк. – Вот почему Виктор отправил её сюда! Что бы спрятать? От НКВД? Но разве такое возможно?
            - У тому и ричь! Шо можна, не можна, а треба! – дед задумчиво почесал люлькой висок.
            - Но где? Эти псы всё перевернут! – Минк тоже призадумался.
            - Эх, шо робыты, колы вже кинец блызько? – Солодкий тяжко вздохнул. – Я не хочу, але мушу, видкрыты тоби нашу, козачу таемныцю! Я едына на Хортыци людына, хто знае таемныцю козацькых скарбив. Тобто сокровищ!  Цю таемныцю, я мав передаты тильки сыну, або внуку, шоб вин нис её дальше, поколиння за поколинням, покы нэ настанэ той час, колы оци скарбы не будут край потрибни для захысту риднои земли.
              - Так ты хочешь, сейчас, раскрыть тайну козацких сокровищ нынешней власти?
              - Та шо я, зовсим здурив? – вскинулся дед. - Ты ж сам бачиш, шо воны творять з нашим народом? Ироды! Свои, своих вбывають, ворогу лютому на радисть! Хиба це люды? Цеж вурдалаки!
             - Но ведь гибнут простые люди? – Минк склонив голову на бок, заглянул ему в глаза.
             - Чого ты на мэнэ баньки вытрищив? Знаю нэ хуже тэбэ! Та нэ можу я, даты ци скарбы в сволочни рукы. Ци сокровыща, Запорижська Сичь, з кожного походу на бусурман, видкладала. За кожен грам того золота, козацкою кровью заплачено! Скильки раз вийна прыходыла на нашу землю? Кожен раз, потрибни булы велыки гроши, але мы пэрэмогалы ворога! От и зараз, думаю, ще не прыйшов той останний час для риднои земли! Отож, слухай мэнэ! Цю тайну, ты видкроеш моему внукови Виктору, якшо вин выжеэвэ? Якшо ни, то диждэшся, колы мий правнук стане дорослым. Тоди, хай вин буде охоронцем скарбив Сичи! А зараз, покы жинки виддыхають, мы з тобою поплывемо до Гром-камня. Будэмо их ховаты у скарбныци, а для цього, треба зробыты добри запасы ижы, дров, зымньёго одягу. Хто зна, скильки мисяцив вам там прыйдэ жыты?
            - Да! Заготовить нужно много и впрок! Медикаменты тоже понадобятся, особенно для родов!
             - Всю аптеку, моя дочка пидбэрэ для вас у городи. Через дэнь усэ прывэзэ, а зараз пора видчалюваты!






                13.





             Тусклый свет зарешеченной лампочки едва освещал небольшую, без окон, сырую камеру. Иногда, под гулкими сводами подвала, были слышны шаги дежурного, наблюдавшего за арестованными. Он,медленно шел по каменному полу коридора, словно отсчитывая положенные ему шаги. Возможно, он точно знал, сколько сотен шагов он должен сделать до конца дежурства. Через равные промежутки времени, он останавливался у той или иной «кормушки», открывал окошко и внимательно осматривал очередную камеру. Затем слышался стук закрывающегося окошка, и он опять начинал, как метроном, отсчитывать шаги.
            Виктор пытался найти определённую систему в движении постового и предугадать, через сколько шагов тот остановится и откроет очередную «кормушку». Но, пока у него это плохо получалось. Чаще всего, постовой проходил мимо очередной камеры, но останавливался у следующей. Виктор опять начинал считать шаги между остановками, пытаясь привести их в некую систему.
            Время, в одиночной камере, самый страшный садист. В голову лезут самые мрачные мысли. Человек настраивает себя на самое худшее, что с ним может произойти. Постепенно, он сам разрушает свою психику.
            Виктор помнил уроки Минка по медитации. Он не испытывал страха перед будущим, потому, что оно всё равно неизменно, независимо от наших волнений. «Если тебе суждено быть повешенному, то ты не утонешь. Даже в океане!»
           Изредка, размеренное течение времени в подвале Управления НКВД нарушалось шагами конвоиров, пришедших за очередным арестантом. Через некоторое время опять слышались их шаги, но к ним примешивался шелест одежды того, кого волокли по полу. Сюда не доносились крики тех, кого пытали двумя этажами ниже. Где-то там, было помещение, где приводились в исполнение приговоры. Те, кого вели на допрос в спецкамеры, иногда слышали выстрелы, где-то в дальнем, тёмном конце зловещего коридора.
            Виктора пока не пытали. После первого допроса, его, без сознания, притащили в эту камеру и больше не беспокоили. Сколько времени он находился без сознания, он не знал. Чувство времени, натренированное японцем, подсказывало, что с момента ареста, прошло уже больше  суток.
           Вскоре опять послышались шаги конвоиров. Они шли по коридору, нигде не останавливаясь. Вот они остановились у его двери. Раздался скрежет ключа в замке и в камеру хлынул из коридора мутный, оранжевый свет.
                - Арестованный Шувалов! На выход! – скомандовал один из конвоиров. - Руки за спину! Вперёд!
               Его и на этот раз повели не вниз, а на верхний этаж подвала, где «просто» беседовали, без специальных приспособлений.
               В кабинете, как и прошлый раз, за столом сидел старший лейтенант Дымов, а у двери стоял Гаврила. Следователь, дымя папиросой, сделал вид, что читает бумаги в деле Шувалова. Воспользовавшись тем, что на мгновение задержался возле сержанта, Шувалов шепнул ему тихо, - Ещё раз скотина попробуешь меня ударить и до утра не доживёшь!
              - Чаво? – насупился сержант-садист.
              - Не чаво, а чмо, понял кто ты! – Виктор, подмигнул ему по-дружески, и прошел к столу раньше, чем сержант сообразил степень нанесённого ему оскорбления.
               - Не помешал? – вежливо осведомился Виктор у следователя, присаживаясь на табурет.
               - Я, по-моему, не разрешал вам садиться! – Дымов глянул на него из подлобья.
              На этот раз, движение за спиной Виктор почувствовал своевременно. Всё произошло как бы случайно. Он как бы старательно соскочил с табурета, а Гаврила, от души вложив в удар силу веса, почему-то, впервые, промахнулся. Зацепившись за табурет, он завалился под стол к следователю.
               - Горе ты моё луковое! – с сарказмом в голосе, посочувствовал ему Дымов. – Аккуратней нужно быть!
               - Простите, не расслышал! Вы сказали быть или бить? – уточнил Виктор. Он уже успел молниеносно нанести, падающему мимо него Гавриле, смертельный удар пальцем в левое подреберье.
               - Гаврила, ты долго там будешь лежать? – Дымов пнул сапогом под столом тело сержанта. – Уснул, что ли?
               - Ну, у вас и работнички! – посочувствовал ему Виктор.
               - А что делать? – развёл руками следователь. - Специфика!
               - Да уж, на такую работу порядочный человек не пойдёт, - согласился Шувалов.
              Толкнув ногой ещё раз тело сержанта, Дымов вдруг сообразил, что такое же вялое под ногой тело, он иногда чувствовал, когда проверял, мертв ли допрашиваемый. Он вскочил со стула и, оббежав стол, нагнулся над сержантом. Его затылок сейчас представлял для Виктора такую удобную мишень, что казалось, не ударил бы только ленивый.  Но, Шувалов не спешил. Его очень заинтересовала папка следователя. Ведь там много такого, о чём ему ещё не известно? А любопытно!
               - Может ему лицо водой сбрызнуть? – Виктор присел на корточки возле тела сержанта. – Это ж надо? Кто бы сказал, не поверил! Несчастный случай на производстве!
               - Заткнись! – рявкнул на него Дымов. – «Вот придурок! Похоже, что помер! Но, от чего? Хреновый сегодня день! Теперь отписываться придётся до вечера, за гибель этого идиота». – По остекленевшему взгляду сержанта, Дымов догадался, что тот умер мгновенно.
               Пока он думал, сидя над трупом, Виктор, стоя рядом, быстро вытащил из папки часть сколотых листов и, плавным поворотом правой руки за спину, сунул их за пояс брюк, под гимнастёркой. – «Нужно же что-то почитать на досуге?»
              - Конвой! – крикнул Дымов. – Этого обратно в камеру и позовите медика!
Вошедшие конвоиры удивлённо таращились на тело Гаврилы.
              - Чего это с ним? – в нарушение Инструкции спросили они Шувалова, по дороге обратно в камеру.
              - Не знаю! Я просто предупредил его, что если коснётся меня, то умрёт. Он не поверил и тут же умер! Наверное, остановилось сердце! – спокойно, как детям, объяснял Виктор.
               Конвоиры, на всякий случай, чуть отстали от него. - «Чего только на свете не бывает!»
                На откинутой «кормушке» камеры, уже стояла миска перловой каши и кружка теплого чая, с куском черного хлеба.
                - «Ну-ка, ну-ка, посмотрим! Чего мы там стырили у следака? – Виктор, поудобнее устроился на откинутой шконке и без всяких эмоций, на автомате, стал поглощать пищу.  - Одно из правил разведчика – калорий лишних не бывает! Всегда запасайся впрок! – он пытался рассмотреть рукописный текст на первом листе.
Сначала, в глаза бросился двуглавый орёл на гербе углового штампа. - Похоже, что это ещё дореволюционные бумаги. Ага, вот на штампе читается Киевское жандармское управление. Начальнику Киевского департамента полиции генералу Новицкому. Отчет, по наблюдению за деятельностью масонской ложи «Белый Феникс».
               Первоначально, ложа образована генералом от инфантерии Святославовым, господином Пестелем и графом Казимиром Потоцким. Восток, или место расположение ложи, находится в одном из подземелий дворца графов Потоцких в Тульчинском имении. В конце восемнадцатого века, по указу императрицы Екатерины, был начат «розыск» по «делу Новикова». Тогда же  начались гонения на масонов. Особенно в Петербурге и Москве. Потому, новую ложу, масоны решили разместить подальше от «центра». Принимая во внимание, что за несколько лет до этого, императрица Екатерина посетила Тульчинское имение Потоцких и была весьма расположена к графу, она «закрыла» глаза на создание  ложи. В честь этого события, по приказу графа Потоцкого, от Тульчина до Винницы, с двух сторон дороги были высажены липы, которые живы до наших дней. Конституция, или учредительная грамота, выданная масонам «Белого Феникса», от вышестоящей ложи Госпитальеров Мальтийского ордена, была подписана Провинциальным Великим  Гроссмейстером Английской Верховной ложи, сенатором Елагиным Иваном Перфильевичем и Великим Магистром Державного ордена Святого Иоана Иерусалимского, его Императорским Величеством Павлом Первым. Ложа является легальной и считается «справедливой». Ложа «Белого Феникса» Иоановского образца и придерживается во всём белых цветов, в отличие от лож Шведского образца, короля Густава Третьего, предпочитающих только красный цвет, или Теоретических русских типов лож, предпочитавших во всём черный цвет.
                На инсталляции новой ложи, присутствовал представитель старшей ложи «Астрея», князь Кутузов. Он зачитал Конституцию ложи, в которой перечислил то, что, она Иоановской системы, русскоязычная, знак ложи - Белый Феникс с золотыми контурами пламени. Девиз ложи - « Из искры разгорится пламя!»  Ложа регистрировалась под номером шестьдесят семь в списке лож, о чем были оповещены братья во всех ложах  мира. Основной целью ложи является просвещение, благотворительность, взаимопомощь для объединения всего человечества в Единое братство.
             Председателем, или «мастером стула», избран генерал Святославов Лев Константинович.
            Секретарём, или хранителем печати, избран граф Казимир Потоцкий.
            Наместным мастером, или пособником председателя, избран полковник Николай Пестель.
            Сюрвельонами, или надзирателями церемоний, избраны братья - польские князья Порфирий и Анжей Шатковские.
             Казначеем избран отставной есаул Белов Иван Ильич.
             Всего в ложу вошло девятнадцать человек дворянского и десять человек мещанского сословия. На ковре ложи нашито двадцать девять золотых слёз, с именами членов ложи на оборотной, плоской стороне. Всеми масонами, сделаны щедрые взносы в кассу ложи. Граф Потоцкий, в качестве первого шага, даровал свободу всем крепостным крестьянам, проживающим в радиусе одной версты от каменного шпиля, воздвигнутого по такому случаю, на пересечении улиц Екатерининской и Суворовской. В православной церкви Рождества Христова и в костелё, были отслужены торжественные службы.               Солдатам двух кавалерийских  полков, расквартированных в Суворовских казармах, было жаловано по серебряному рублю. Все офицеры и мещане города, были приглашены на большой банкет во дворец Потоцких. Простому люду, на площади, перед католическим монастырём, выставлены столы с угощением.
                Далее, шли годовые отчеты Тульчинского околоточного надзирателя, о негласном надзоре за деятельностью ложи. В основном, они составлялись по показаниям внедрённого агента, присутствовавшего на ежегодных банкетах ложи. Там, подводились итоги  работы братства за прошедший год, отчет казначея о взносах и расходах, планы на следующий год. Там же производился приём в ложу новых учеников каменщиков. Поминались ушедшие из жизни братья.
                - « Выходит, что мой прапрадед, создал масонскую ложу  больше ста шестидесяти лет назад! Интересно! Что же с ней потом стало? Кстати! Для чего следователь положил в мою папку эти старые, полицейские материалы? Я ведь не масон! – Виктор подложил бумаги под голову и, закинув руки, уставился невидящим взглядом в потолок. – Мне хотят инкриминировать родственные отношения с царским генералом. Дальше, проще. Проникновение, путем сокрытия классовой принадлежности, в ряды командиров, для пособничества врагу в борьбе против советской власти. А это, расстрел стопроцентный! Но, причем здесь масоны? Нестыковка. Думай, думай! Эти ребята ничего зря не делают. Ты им нужен для чего-то, иначе бы не возились, шлёпнули и закопали. Тогда для чего? Возможно, скоро мы это узнаем?»
                Утром  за ним пришли конвоиры. Держались чуть в стороне. Людское суеверие сильно в подсознании.
                В комнате для допросов никого не было. Ему было велено сидеть на табурете и не двигаться. Дверь закрылась, и он остался один. – « Интересно, обнаружил Дымов пропажу бумаг или нет? Скорее всего, нет. Во-первых, ему было не до того, в связи со смертью сержанта. Во-вторых, у меня не было обыска. Значит, нужно придумать, как подбросить бумаги обратно. Ладно, будем импровизировать на ходу!»
                Сзади, чуть заскрипела отворяемая дверь. Виктору не было нужды оборачиваться, что бы догадаться - пришел Дымов. Сделав вид, что задумался, он вскочил с табурета, как бы приветствуя старшего. При этом случайно, плечом поддел руку следователя, державшую папку с личным делом Шувалова. Она выпала из руки и листы, рассыпались по полу.
                - Прошу прощения! Виноват! Не хотел, случайно вышло! – Виктор кинулся подбирать рассыпавшиеся бумаги.
                Дымов, сперва растерялся, но потом, тоже кинулся собирать листы. Забрав из рук Виктора бумаги, он с подозрением глянул ему в глаза. Виновато пожав плечами, Шувалов уселся обратно на табурет.
                Некоторое время они сидели молча. Дымов разложил листы по порядку, заодно проверив, всё ли на месте. Все листы оказались в порядке. Вздохнув с облегчением, он пригладил волосы рукой и закурил, предложив папиросу Виктору.
                - Ну, так что, Виктор Артёмович? Будем говорить правду или будем «Ваньку валять»?
                - О чем вы? – почти искренне удивился Шувалов.
                - На первом допросе, вы утверждали, будто бы  не знали, что ваш дед по линии отца, был царским генералом.
                - По-моему, это вы пытались убедить меня в этом, - поправил его Виктор.
                - Свидетель, видевший вас вместе с отцом, даёт нам право считать, что вы обо всём знали и в военное училище поступали сознательно, с определённой целью!
                - Совершенно с вами согласен! – неожиданно легко согласился Виктор.
                - Да? – Дымов с сомнением посмотрел ему в глаза. Они ему явно не понравились. Теперь уже казалось, что они поменялись ролями. – И с чем же вы согласны?
             - С тем, что в училище поступал с целью… Защищать свою родину от внешнего врага! – Виктор гордо поднял голову.
            - Изворачиваемся? А смысл? Помучаться охота перед смертью? – как врач больного спросил  Дымов.
             - А чего спешить на тот свет? Да и есть ли он вообще? – Виктор пожал плечами.
             - Значит, хотим помучаться? – Дымов глянул на него с насмешкой.
             - Мне вот другое непонятно? Для чего вам нужно моё признание?
             - Как для чего? – удивился следователь. – Мы ведь живём в правовом государстве. Всё должно быть сделано по Закону!
             - Ой, не делайте мне смешно, как говорят в Одессе, - Виктор посмотрел на старлея, как на дурачка. – Эту лапшу оставьте для младших школьников! Если бы вам, не нужно было что-то от меня, то шлёпнули бы, без всех этих задушевных бесед. И про моего деда, кстати, спасибо, раскопали только для того, что бы заполучить меня в руки. Или я не прав?
            Дымов усмехнулся и выпустил струю папиросного дыма к потолку. – «Шустрый парень! На шаг впереди меня идёт! Боюсь, что шеф может здорово с ним просчитаться. Ну да ладно. Начальству виднее!»
              - Думаю, что вы не правы! – разочаровал его Дымов. – Сигнал на вас поступил действительно в связи с тем, что предположили ваше дворянское происхождение.
              - И сигнальщиком этим, был лейтенант Болотин! – проговорил Шувалов. – Ну и крыса! Меня в расход, а он, как старый друг, в постельку к моей жене? Утешить вдову? – Виктор зло рассмеялся.
              - Я вам ничего подобного не говорил! – спохватился Дымов.
              - Успокойтесь Игорь Степанович! – махнул рукой Виктор. – Вы здесь непричем! Вам приказали копать? Вы и копаетесь, а в чем белье, без разницы! – Шувалов уже говорил как бы сам с собой. – Ну и Женечка, ну и сука! Ладно, поиграем в ваши игры! Где и что нужно вам подписать? – Виктор посмотрел Дымову в глаза. – Пора переходить к следующему акту этого спектакля!
             - Вот так бы и давно! А то кочевряжитесь! – вздохнул с облегчением Дымов. – Вот, пожалуйста, подпишите здесь и здесь. Читать будете?
             - Я вам доверяю. Думаю, что вы, как профессионал, изобразили меня достаточно черными красками? Коли старлей дырку на груди!
             - Зачем? – отвлёкся Дымов.
             - Для очередного ордена. Такого матерого врага разоблачил! – казалось, Виктор искренне рад за следователя.
             - Ну, ты и артист! – усмехнулся Игорь. – Такого, даже расстреливать не хочется!
             - А ты за меня не волнуйся! Мне цыганка нагадала до девяносто шести лет дожить! Так что, ещё повоюем!
             - Ну-ну! – Дымов неожиданно протянул Виктору руку.
            Секунду поколебавшись, Виктор пожал протянутую ему руку.
            - Удачи тебе, Феникс!
            - Что? – Виктор смотрел на него в замешательстве.
            - Конвой! Уведите арестованного! – дал команду Дымов.









                14.


                Лейтенант Болотин, выполняя распоряжение Бокия, занялся активными поисками девушки, похожей на Ольгу. Пока ему не везло. Возможно, что заботы о поиске настоящей Ольги его занимали больше, чем поиск её двойника. Единственной мыслью, которая согревала ему душу, было то, что Шувалов обречён.
                Сейчас Евгений ехал в Киевский государственный театр оперы и балета. Он сразу сообразил, что бесцельно метаться, рассчитывая на удачу, глупо. Потому решил действовать через участковых милиционеров,  отделы кадров тех учреждений, где обычно много молодых и красивых девушек.
                Он уже побывал на нескольких фабриках, где показал начальникам отделов кадров фотографию Ольги, спрашивая, есть ли у них на предприятии похожая девушка.
                В театре ему повезло. Начальник отдела кадров, крупная женщина с папиросой в зубах, глянув на фотографию, задумалась.
                - У нас такой девицы нет, но вот где-то я такую видела. Или очень похожую? – она задумчиво вглядывалась в фото. – Вспомнила! Мы выступали перед трудящимися завода «Арсенал». После концерта, на сцену поднялась комсомолка, и от имени рабочих завода поблагодарила нас за шефский концерт. Очень похожа! – она вернула фотографию Болотину. -  Это всё, чем могу помочь!
                - Спасибо! Вы нам очень помогли! – Болотин, по-мужски,  пожал ей руку.
                В отделе кадров «Арсенала» пожилой мужчина, с пенсне на костистом носу, внимательно посмотрев на фото, подтвердил, - Да, у нас действительно работает похожая девушка – Катя Соколова. Ударница, зам председателя комитета комсомола завода. Заочно учится в Политехническом институте.
                - Прекрасно! Где я могу найти её? – у Евгения отлегло от сердца.
                Кадровик посмотрел на часы. – Если не ошибаюсь, она сейчас в заводском клубе, на митинге!
               - Спасибо вам за помощь! – пожав руку старику, Евгений быстрым шагом направился в заводской клуб, к которому тянулись люди от разных цехов.
              Катю он заметил сразу. В красной косынке и белой блузке, она выделялась на фоне черных спецовок и серых кофт.
              - «Действительно, здорово похожа на Ольгу! Прическа не та, но это поправимо. Немного ниже ростом, но это можно поправить высокими каблуками. Главное лицо! Практически неотличимо. Бывает же такое!» - он стал протискиваться вперед к сцене.
              - Товарищи! – громко произнесла с трибуны Соколова. – Враг у ворот города! Наши доблестные бойцы бьют врага не щадя своей крови и жизни! Мы, комсомольцы второго цеха решили выдавать за смену не сто двадцать, а сто восемьдесят процентов продукции!
              - Во загнула! – Сказал кто-то в толпе.
             - Ничего не загнула! – тут же отреагировала девушка. – Мы всё посчитали и, если смежный цех заготовок, сможет нас обеспечить необходимым количеством полуфабрикатов, то мы выполним обязательство!
             - Вот именно! Если другие вас обеспечат? – не сдавался тот же ехидный голос из толпы.
             - Для того и собрали вас здесь, чтобы попросить помощи! Ведь общее дело делаем! Каждое сверхплановое изделие, помогает нашим бойцам сильней громить врага. Чем больше мы сделаем здесь, тем больше врагов уничтожат на фронте! – призывала Катя.
             - А технологический цикл как уговорить? – плотный коротконогий мужик с разбойничьим лицом, размахивал скомканной в руке кепкой. – Если металлу положено остывать в литейной форме шесть часов, то быстрее не получится.
              - Так на то вы и мастера своего дела! Подумайте! Лучше вас никто не найдет решения, а оно появится, нужно только крепко подумать! – девушка умоляюще прижала руки к груди.
             - Ну, чего, мужики? Подумаем? – повернувшись к стоявшим сзади рабочим, громко спросил коротконогий.
             - Куда же мы денемся? Катька, она кого хош уговорит! – ответил молодой задорный голос. Всё собрание дружно рассмеялось.
             - Ладно! Кончай митинговать! Работать надо! – коротконогий видимо был мастером смены. Рабочие посмеиваясь, стали расходиться в цеха.
            Евгений дождался, пока Катя спустится со сцены и, слегка загородив ей дорогу, представился. В глазах девушки мелькнул испуг. Впрочем, Евгений начинал привыкать к тому, что когда он произносил название своего ведомства, люди пугались.
             - Не волнуйтесь ради бога! – успокоил её Болотин. – У нас нет к вам никаких претензий!
             - А я и не боюсь! – храбрилась девушка.
             - Вот и прекрасно! – Евгений лучился своей самой обаятельной улыбкой. – Мне нужно с вами побеседовать.
             - Говорите, я вас слушаю! – она не понимала, к чему он клонит?
             - Здесь не совсем удобно. Если не возражаете, я обожду вас возле проходной. Тем более, что смена у вас заканчивается через сорок минут. Погуляем немного, а заодно и побеседуем. Так сказать в не официальной обстановке. Вы согласны?
               Катя пожала плечами, - Хорошо. Как скажете!
              - Значит, я не прощаюсь! – Евгений галантно кивнул головой и направился в сторону проходной.
             Сухой, горячий воздух, едва шевелил листья знаменитых киевских каштанов. По брусчатке медленно шелестела какая-то бумажка. Евгений смотрел на неё и думал о том, что в сущности, если не удастся отыскать Ольгу, нужно эту Катерину держать где-то про запас. – «Может у нас на даче? В оперативных, так сказать, интересах! Лишь бы отец не воспротивился. Хотя всегда можно придумать правдоподобную причину!»
             - Ну, вот и я! – девушка стояла возле него.
             – « Эх, хороша Катюха!» - мелькнула мысль.
             Напустив на себя важный вид представителя всемогущего ведомства, он галантно показал рукой направление движения в сторону Екатерининского дворца. Молча, дошли до смотровой площадки и остановились, любуясь потрясающей панорамой Днепра, с высоты птичьего полёта.
              - Катя! – нарушил молчание Болотин. - Разрешите мне вас так называть? Мы ведь почти ровесники?
               - Конечно! – она улыбнулась ему.
                - Вот и прекрасно! Меня зовут Евгений, но для вас можно просто Женя. И предлагаю перейти на «ты». Мы же не старики какие-то! – его лучезарной улыбке могла позавидовать любая кинозвезда.
               - Согласна! – ей уже начинал нравиться этот молодой, подтянутый парень.
               - Дело в том Катюша, что то, о чём я вам сейчас расскажу, является государственной тайной! Сами понимаете, что разглашение, карается по Закону. Особенно в военное время! – глаза его вдруг стали холодными, как ледышки.
                - Да, да, конечно! – пролепетала девушка.
                - Нам нужна ваша помощь!
                - Да, но что я могу сделать? – слабо трепыхалась Катерина.
                - Дело в том, что нам нужна только ты и никто другой! – он предостерегающе поднял руку. –  Для проведения операции по изобличению вражеского агента, нам нужна девушка, как две капли воды, похожая на его сообщницу. Показав ему её, то есть тебя, издалека, мы сможем убедить его в провале их шпионской сети и заставим раскрыть своих агентов. Понимаешь? Мы рассчитываем на твою комсомольскую сознательность!
            - А он, настоящий шпион? – наивно спросила девушка.
            - Самый настоящий! – вдруг улыбнулся Евгений. – Ну, так как, согласна?
            - Если это нужно для защиты Родины, то я готова! – она серьёзно посмотрела ему в глаза.
            - И ещё один вопрос? – Евгения умилял наивность девушки. – В целях сохранения секретности, тебе придётся некоторое время пожить на нелегальном положении.
           - Как это? – он заметил в её глазах смятение. 
           - Нет, ничего такого страшного. Просто поживёшь некоторое время на одной из наших ведомственных дач, за городом. Мало ли что может произойти? Например, сообщники шпиона захотят удостовериться в том, что он не обознался. Значит, нужно будет ещё раз «засветить» тебя для них, что бы рассеять их сомнения. Но при этом, они не должны иметь к тебе доступа, для окончательной проверки. Понимаешь? Пусть думают, что их сообщница провалилась и раскрыла их! Они начнут суетиться, паниковать и сами себя выдадут!
             - Здорово! – девушке явно понравилась важность её роли в предстоящей операции. – Вот только не знаю, что скажут на заводе?
             - Этот вопрос мы легко уладим с вашим руководством! Нам не откажут! Ты будешь считаться в командировке. Устраивает?
             - Ну, тогда я готова приступить к выполнению задания! – Катя, смешно выгнув пальчики, по военному, приложила ладонь к виску.
            - К пустой голове, руку не прикладывают! – смеясь, Евгений взял её за ладошку, что бы опустить руку вниз и вдруг, почувствовал, как неясная волна блаженства прокатилась от руки к сердцу.
             Видимо, нечто подобное испытала и Катя. Она как бы замерла на мгновение, глядя ему в глаза и потом, слегка порозовев от смущения, стыдливо вынула ладошку из его руки. В этот вечер они гуляли почти до темноты. Комендантские патрули, лишь вежливо козыряли им, проверив удостоверение Болотина. Строгая комендантша заводского общежития, хотела было отчитать Катю за позднее возвращение но, Евгений, показав красную книжицу, так глянул на неё, что у женщины чуть не начался сердечный приступ.
              - До завтра, Катюша! – поворачиваясь к девушке, он мгновенно сменил выражение лица Дракулы, на лицо влюблённого Ромео. Он нежно пожал её руку, задержав несколько дольше положенного.
              - До завтра, Женя! – пролепетала смущённая девушка.
             Долго ещё после ухода Болотина, пожилая женщина пила капли валерианы и тихонько крестилась на восточный угол комнатки.







                15.





    Время тянулось со скоростью дохлой улитки. Виктор, чтобы не отлежать окончательно бока, старательно выполнял все известные ему упражнения. Вёл бой с «тенью», мысленно представляя себе Болотина. Он ни на минуту не допускал мысли, что его расстреляют.          – «Главное ждать! Ждать и думать! Побеждает не тот, кто сильнее, а тот, кто умнее! Для этого нужно думать. Чего-то явно не хватало в сценарии допроса. Чего? Думай! – он старательно делал шпагат, стоя на одной ноге. – Кажется, понял! Не было шантажа Ольгой! Ведь это простейший способ принудить мужчину «сломаться». Значит, впереди ещё предстоит нечто такое, для чего они приберегли эту козырную карту. Либо у них нет этой карты? Я больше чем уверен, что с Ольгой всё в порядке. Я чувствую это! – он старательно делал отжимания на больших и указательных пальцах, стоя кверху ногами. – Значит, пауза возникла из-за того, что они её ищут. Они ведь не дураки и понимают, что он может потребовать предъявить ему Ольгу, живую и невредимую. Если она благополучно добралась к Минку, то этим псам до неё не добраться. Старый японский разведчик сумеет перехитрить любого спеца. А какие в его арсенале есть трюки, знает только Виктор, да и то возможно не все.
                Допустим, они не сумели найти Ольгу! Что будут делать? Шантажировать родными или близкими? С натяжкой, можно допустить. А если время поджимает? Что бы ты сам предложил? – он даже сел на шконку. – Спектакль! Вот что, я бы предложил! Хорошо, если и им придёт в голову такая же идея? Ведь могут не догадаться! Предположим, что они додумались до этого. Показали ему издалека, некую женщину, похожую на его жену. Главное – для чего? На что, он должен дать согласие? Вот где собака зарыта!»
                Под гулкими сводами тюремного коридора, громко раздались шаги конвоя. Остановились у его двери.
               - Шувалов! На выход! Руки за спину! Вперёд! – скомандовал старший конвоир.
Как и ожидал Виктор, его вывели во двор управления, где уже ждала черная Эмка. Его усадили на задний диван, ближе к левому окну, прямо за водителем. Один конвоир сел рядом с водителем, а второй, рядом с Виктором.
              - «Это, что бы мне, лучше было видно представление! - мелькнула догадка. – Обычно, оба конвоира, садятся по бокам арестованного. Значит, идут на нарушение инструкции. Видимо им так приказали. Ну, что же, уважаемые зрители?  - мысленно объявил Шувалов, - Прошу на спектакль, в исполнении работников НКВД. Исполняется впервые! Бенефис! Занавес!» - Фыркнув мотором, машина медленно выкатилась из ворот Управления на пышущую жаром улицу.
               Виктор, прислонившись к стеклу двери, у которой предварительно была снята ручка, тоскливо вглядывался в спешащих куда-то, по своим делам, гражданских и военных.
              Днём, светофоры в Киеве ещё работали. Выехали на Крещатик. Боковым зрением Виктор заметил идущую слева, сзади них, такую же черную легковушку. Она, пока, держалась на удалении и, в не просматриваемой зоне водителя. – «Балбесы! Я же не за рулём! – ухмыльнулся Виктор. – Видимо сейчас и должен состояться первый акт спектакля.»
               На пересечении Крещатика с Владимирским спуском, они остановились у светофора. Горел красный свет, включенный постовым милиционером в будке-скворечнике.
              Рядом с ними, остановились справа и слева другие машины. В соседней машине, со стороны Виктора, с заднего сидения, на него смотрела Ольга. Она бросилась к окну, что-то крича ему, но мужская рука обхватила её сзади и отодвинула вглубь машины. Виктор успел рассмотреть зловещую улыбку Евгения. Загорелся зелёный свет.. Машина, в которой везли Виктора, тут же свернула вправо, а та, в которой везли Ольгу, пошла прямо.
              - « Не может быть! Если это не Ольга, то я не Виктор Шувалов! – мысли путались. – Не возможно такое сходство! Хотя погоди. Не суетись. Расслабься и не спеша проанализируй то, что ты сейчас видел. Вернее то, что тебе сейчас показали. – Он откинулся на спинку сидения, насколько позволяла низкая спинка дивана, и закрыл глаза. – Вернёмся к началу поездки. Первое: ты предполагал, что если им не удастся найти Ольгу, то тебе устроят спектакль. Так? Так! Второе: на какую Ольгу похожа была та, которую тебе сейчас показали? Вспомни! Вот! Точно! На ту Ольгу, которая была на фотографии накануне замужества. У неё была точно такая же прическа. Она такую, уже давно не делает. Сейчас у неё бы, вряд ли была возможность сидеть два часа у парикмахера. Отсюда вывод – подстава! Значит, Ольгу не нашли! Наша задача, не показать вида, что обман раскрыт. Может тогда, им Ольга не будет нужна, и её оставят в покое? Хотя сомнительно! Евгений не успокоится, пока я сам его не успокою. А жаль, мог бы жить!»
               Практически сделав круг, машина подъехала к зданию Управления, но с другой стороны. Хотя Виктор не ориентировался в городе, но здание узнал, по архитектуре и единообразной отделке фасада по кругу. Они въехали в похожие ворота, но, оказались совсем в другом дворе. Внешне, он походил на тот, предыдущий, но здесь было много высоких, солидных дверей с латунной отделкой.
              - Выходи! - скомандовал сопровождающий офицер конвоя. – Следуй за мной! -
Он пошел впереди, совершенно не беспокоясь о том, идёт ли за ним Шувалов. А куда же он денется? За ним идёт второй конвоир.
               По широкой мраморной лестнице, поднялись на второй этаж здания. Показав пропуск часовому, старший конвоя направился по сумрачному длинному коридору. С высоких потолков, свисали небольшие люстры по четыре лампочки. Они едва отражались в тёмных, дубовых панелях, которыми были отделаны стены. Вдоль коридора лежала красная ковровая дорожка, совершенно заглушавшая шаги конвоя. На дверях не было табличек, но старший конвоя, безошибочно выбрал нужную.
             - Лицом к стене! – скомандовал конвоир Шувалову, прежде чем постучать в дверь.                - Разрешите, товарищ дивизионный комиссар? – спросил он у хозяина кабинета.
            - Давай его сюда! – услышал Виктор через приоткрытую дверь.
            - Вперёд! – конвоир дотронулся рукой до плеча Шувалова, направляя его к двери.
            В кабинете оказалось неожиданно светло. Огромные, под три метра высотой окна, пропускали с улицы много света. Их занавесили голубыми полупрозрачными шторами, от чего в кабинете казалось прохладнее, чем на улице.
              От двери, через весь кабинет, по паркету лежала красная ковровая дорожка, упиравшаяся другим концом в массивный стол, покрытый зелёным сукном. На столе красовалось солидное, бронзовое пресс-папье, в виде Самсона, разрывающему пасть льву.
Возможно хозяин кабинета, представлял себя таким же героем, рвущим пасть всем врагам советской власти. Рядом стояла массивная бронзовая настольная лампа, под стеклянным, зелёным абажуром. За столом стояло массивное кожаное кресло с высокой спинкой. На стене, за ним, между окон, красовался портрет товарища Сталина в полный рост.
              Хозяина кабинета за столом не оказалось. Оглянувшись, Виктор увидел сидевшего справа в углу, на кожаном диванчике, немолодого, плотного мужчину, с выбритой наголо, « под Котовского », головой. Возле диванчика стоял круглый столик, на котором стояла вазочка с баранками и чашки с чаем на блюдечках.
              - Конвой свободен, пока. – Мужчина повелительно махнул указательным пальцем конвоирам в сторону двери. Те, словно испарились.
              - Проходите лейтенант! Присаживайтесь! – он показал рукой на одно из двух кресел, стоявших по другую сторону столика. – Угощайтесь! Не стесняйтесь!
              - Чувствуйте себя, как дома! – закончил за него Шувалов.
              - Вижу, с чувством юмора у вас всё в порядке, - он улыбнулся отеческой улыбкой.
              - Знать бы ещё, кто оценивает мой юмор? – Шувалов не спешил садиться, держа руки за спиной.
              - Ну, что же? Кто вы, мне известно, а я заместитель начальника Республиканского Управления Народного Комиссариата Внутренних Дел, дивизионный комиссар Болотин, Степан Спиридонович.
             - Не скажу, что рад знакомству! – пожал плечами Виктор.
             - Знаю, много о нас гадостей говорят! – махнул рукой Болотин. – Опять же, кто эти слухи распускает? Наши враги! – поднял указательный палец.
             - Что-то много у вас врагов! – тихо заметил Виктор.
             - Обижаешься? – Болотин, посмотрел на него как на глупого пацана. – Зря! Если бы ты знал, сколько немецких агентов сейчас работает на нашей территории? Это ведь не иголку в стогу сена искать. Там быстрее бы нашли! Тут миллионы людей просеивать, через мелкое сито приходится. На каждый сигнал реагировать! – Болотин говорил и одновременно разглядывал Шувалова. – « Действительно, портретное сходство с дедом и прадедом! Странную шутку иногда играет природа с людьми. Чаще потомки прибавляют черты материнской линии к отцовским. Но тут, просто чистое дублирование!» - Вот и на тебя сигнал поступил! Мы же должны проверить?
             - И как удачно, можно сказать на кухне? – Виктор посмотрел в глаза Болотину.
             - А ты, сынок, не лезь на рожон! Тебя ведь шлёпнуть, как плюнуть. Не таких, сейчас к стенке ставят! – он тяжко вздохнул, вспомнив генерала Свиридова.
             - Догадываюсь! – Виктор понял, что пора дать хозяину кабинета возможность перейти к делу, ради которого затеян весь разговор.
             - О чём? – Комиссар заглянул ему в глаза, склонив голову на бок.
             - Догадываюсь, что к себе в кабинет, какого-то лейтенанта, на чай с бубликами, просто так не вызывают?
             - Действительно! – легко согласился Болотин. – Какого-то не позвал бы, а вот тебя, решил побаловать! Кстати, как дела у Ольги? Давно не виделись?
             - Да вот, как к вам попал, так с тех пор и не виделись! – врал Виктор с невинным видом. – Утром попрощались, и я пошел на службу, а там ваши архаровцы меня встретили.
             - И всё? – Болотин внимательно смотрел Виктору в глаза.
             - А что именно вас интересует? – Шувалов тоже умел блефовать. Не зря в училище, ему не было равных в картёжных играх.
             - Что вам известно о генерале Свиридове? – голос Болотина стал жестким, как на допросе.
             - Зам командующего Киевским округом, мой тесть, но вместе мы практически не жили. Сразу после свадьбы, я уехал к месту назначения. Больше мы практически не виделись, до дня моего возвращения из немецкого тыла. На радостях, накрыли стол, посидели, выпили и, я ушел с женой на квартиру, к своей двоюродной бабке. Утром ушел от неё на службу. Всё!
             - Вам известно, что генерал Свиридов арестован? – он внимательно следил за взглядом Виктора.
             - Не может быть? – брови Шувалова поползли вверх. – Он что, тоже был против немцев?
             - Остришь?
             - А что остаётся человеку с петлёй на шее? Выговор влепите? Или расстреляете дважды? Так мы, русские, умираем только один раз!
            - От тебя зависит! – Болотин откинулся на спинку дивана и закурил папиросу.
            - Это, что же такое мне нужно сделать, что бы получить прощение! Родителей зарезать? Или родственников жены?
            - Никого резать не нужно! – Болотин махнул ладонью. – Ты мне лучше скажи, с немецкими грузовиками, действительно всё так и было?
            - Вы же знаете, что это правда! Полсотни человек, одинаково врать не могут. Разве ваши люди не допросили мою группу?
            - Допросили, – кивнул Болотин. – Даже не верится, но факт такой имеется. Потому и хотим предложить вам повторить этот трюк, только теперь уже не по стечению обстоятельств, а специально, по заданию! Нужно вывезти большие ценности, чтобы не достались врагу.
             - Вы серьёзно? – удивился Виктор.
             - Очень!
             - Но, сейчас это не реально! Мы ведь импровизировали по сложившимся обстоятельствам. Рисковать такими людьми? Снаряд ведь дважды в одну воронку не падает! – Виктор почувствовал, что разгадка где-то близко, но решил пока не соглашаться.
             - Если очень постараетесь, то он у вас дважды упадёт, туда, куда будет нужно! – твердо сказал Болотин
             - А если откажусь? Какая разница, где погибнуть? – Виктор опустил голову.
             - Разница в том, что если вы откажетесь, то с вами погибнут и ваша жена, и её родители! – Комиссар хлопнул ладонью по столику. – « И не только они!» - мелькнула мысль.
              - Да они-то, в чём виноваты? – Виктор, непонимающе посмотрел на Болотина.
              - Они уже и так арестованы, как члены семьи врага народа! Их дальнейшая судьба в твоих руках! – он «давил» Виктора взглядом.
              - А если вы, мне, всё врёте? Как я проверю? – Виктор начал торговаться.
              - Выбирай выражения, не на базаре! – нахмурился Болотин.
              - Так на базаре товар можно и потрогать и попробовать! – не сдавался Виктор.
              - Хорошо, предположим, ты поглядишь на семью Свиридова! Что это меняет?
              - Для меня, многое! Это, уже будет какой-то залог того, что стоит рискнуть головой.
              Болотин медленно встал с дивана и подошел к столу. Усевшись в своё кресло, снял трубку телефона и попросил соединить его с сектором «А».
             - Дымов? К тебе приведут Шувалова. Нужно ему показать семью Свиридова. Нет! Никаких разговоров между ними. Только показать! – Болотин положил трубку телефона обратно на рычаг. – Надеюсь, что наш разговор не окончен? - Конвой! – крикнул Болотин.
               Когда дверь открылась, он кивнул головой старшему конвоя, на Шувалова. – Отведёте его в сектор «А», к Дымову. Потом обратно ко мне!
              - Есть! - козырнул офицер.
              В сектор «А» они спускались на лифте. Проехав четыре этажа вниз, лифт остановился. Часовой у лифта кивнул старшему конвоя, что уже предупреждён о них, и сделал шаг в сторону. Буквально тут же к ним подошел Дымов. Глянув в глаза Шувалову, он как-то странно опустил глаза, словно чувствуя какую-то неловкость.
              - Следуйте за мной! – он повернулся и пошёл впереди группы.
              Пройдя по коридору мимо десятка камер, он остановился у одной и откинул окошко «кормушки». Посмотрев Виктору в глаза, он качнул головой в сторону окошка.
              В камере, на нарах, подобрав под себя ноги, сидела разлохмаченная Елизавета Павловна. Под глазом у неё темнел багровый кровоподтёк. Она судорожно сжимала у ворота, разорванное спереди платье, с ужасом глядя на дверь камеры.
              Видя, как от злости стекленеет взгляд Виктора, Дымов быстро закрыл окошко.
              Через три камеры, Дымов опять остановился и, откинув дверку «кормушки», сделал шаг в сторону.
              В камере, сгорбившись, как старик, сидел постаревший Николай Васильевич. С кителя у него были сорваны генеральские знаки различия. На лице следы засохшей крови. Он даже не поднял глаза на дверь, словно был в каком-то забытьи. Дымов закрыл окошко.
              Ещё через две камеры они опять остановились. Виктор заглянул в открытое окошко. В камере находилась Ольга. Она ходила по камере взад-вперёд. Окошко открыли в тот момент, когда шла от двери, к дальней стенке. Лишь мгновения хватило Виктору, чтобы понять, что это не Ольга. Великолепный двойник, но это не его жена. Движение, поворот головы, выдало в ней двойника.
               Дымов, внимательно следил за реакцией Шувалова, как бы предупреждая, что разговоры запрещены. Виктор едва совладал с собой, что бы, не улыбнуться. Теперь, он уже твёрдо знал, что Ольга в безопасности. Скорчив страдальческую физиономию, он прикрыл глаза ладонью.
              Через десять минут его опять ввели в кабинет Болотина. Тот стоял у окна с папиросой в руке, и смотрел на улицу.
              - Ну, как, убедился, что все пока, живы и здоровы? – он махнул рукой конвою, что бы те удалились.
              - На счет «здоровы», не уверен, - Виктор из-подлобья глянул на Болотина. – Елизавету Павловну-то, зачем мучить? Она ведь в ваши игры не играет.
              - Не мной эти правила установлены, не мне и менять! – Болотин зло ткнул папиросой в пепельницу. – Сам под Богом хожу! – он чисто рефлекторно глянул вверх.
              - Это точно! – зло улыбнулся Виктор. – Бог не фраер, он всё видит!
              - Ты на что намекаешь? – прищурился  комиссар.
              - Думаю, что вы, как человек более старшего поколения, помните божью заповедь, « Какой мерой мерите, такой и вам отмеряно будет!» - Виктор почувствовал, что сейчас мог бы убить этого человека с удовольствием.
              Болотин, видимо почувствовал это, но дело, ради которого он терпел выходки Шувалова, было сейчас важнее личных эмоций. – « Ничего сучонок, жить тебе осталось только до конца операции!» - эта мысль видимо мелькнула в его глазах. Он спохватился и опустил взгляд. - Я жду твоего ответа! – напомнил он Шувалову.
              Виктор помолчал, как бы взвешивая в последний раз своё решение. Он чувствовал, что терпение Болотина на исходе. Возможно, в его арсенале были ещё какие-то садистские аргументы, но у Виктора, отчего-то не было желания их проверять.
              - Ладно! Только ради спасения честных и порядочных людей, которых я люблю и искренне уважаю! Согласен! – он твёрдо глянул в лицо дивизионному комиссару.
              - Ну вот! А ты кочевряжился! Только время зря потеряли, - он уже прижимал к уху телефонную трубку. – Ало! Мне срочно сводку, по участку фронта, в районе Гайсина, Брацлава и Тульчина. Какая есть, такую и несите! – он бросил трубку на рычаг.
               - У меня имеются две просьбы, крайне важные для выполнения задания! – Виктор решил ковать железо, не отходя от кассы.
              - Если они реально выполнимы, то я думаю, что мы их выполним! – успокоил его Болотин.
              - Первое! На проведение операции, я пойду только со своими людьми и своей экипировкой. Второе! Вы выдадите  мне на руки документ, подписанный не ниже чем наркомом, в котором, черным по белому, будет написано, что отдельная группа спецназначения под моим командованием, имеет право действовать автономно и, все её действия, продиктованы интересами государства.
               - Не хило! – покачал головой Болотин. – Первая просьба будет обеспечена без проблем. Вся твоя группа, пока, сидит на казарменном положении, в штабе округа. Вот в отношении второй просьбы…  не слишком ли мудрёно?
               - Имеем печальный опыт выхода к нашим частям, через линию фронта. Как-то не хочется наступать на одни и те же грабли дважды! – пожал плечами Виктор.
               - А если попадёте в руки к немцам?
               - Бумага будет в капсуле. Если возникнет сложная обстановка – проглочу. Кроме меня, о ней, никто знать не будет.
               - Хорошо! Я созвонюсь с Москвой! Думаю, что это возможно. А пока, начинайте готовиться к операции. Заброску группы самолётом, планируем произвести через двое суток. Все детали обсудим завтра в пятнадцать ноль-ноль. Сейчас тебя доставят обратно, в штаб округа, к твоему подразделению. Никаких выходов в город, до самой отправки. Всё ясно? – Болотин посмотрел на него уже, как на своего подчинённого.
             - « Ну, что же, игра начинается? И ставка в ней -  жизнь!» - Виктор слегка щелкнул каблуками. – Так точно, товарищ дивизионный комиссар!







                16.

 



                В тени старого, разросшегося куста сирени, спрятался, не приметный с улицы, домик отставного штабс-капитана Белого, Аристарха Ивановича. Он был настолько стар и на вид дряхл, что представители новой народной власти, истреблявшей всех представителей буржуазии, махнули на него рукой.
                Супруга Белого, Ангелина Казимировна, урождённая Потоцкая-Мнишек, была женщиной твёрдого нрава и непоколебимых принципов. Как и десять, и двадцать лет назад, она твёрдо верила в то, что Господь, и дева Мария, не допустят гибели своего народа. Она по-прежнему носила кружевные воротнички и не пыталась маскироваться под жену пролетария. Она была выше страха смерти. «Честь и свобода!» было начертано на графском девизе её предков. В городе все её знали и уважали. Даже доносы, поступавшие в местный отдел НКВД от «доброжелателей», ложились «под сукно». Ещё совсем недавно, она проживала во дворце своих предков Мнишеков. А теперь, безропотно доживала свой век, буквально в двухстах метрах ниже него по улице, в крошечном домике.
                Во дворце Потоцких-Мнишеков, крупнейшем на Украине, проводились балы и встречи высокопоставленных лиц. Украинским Версалем назвала его Екатерина Вторая. Польский король любовался чудесным видом из окон дворца на грандиозный парк с фонтанами.  Дворец был столь огромен, что, даже переведя сюда большевиками дополнительно, общеобразовательную, музыкальную школы и офицерское общежитие, всё равно ещё оставались пустыми несколько десятков больших помещений. Анфилада колонн в три обхвата и высотой с пятиэтажный дом, поддерживали фронтон с гербами графов Потоцких.  Неповторимый Зеркальный зал для балов, все стены которого были покрыты венецианскими зеркалами, настолько поражал людей иллюзией бесконечности пространства, что уничтожить его не поднялась руки ни у большевиков, ни у немцев. Венецианские зеркала создавали иллюзию бесконечности пространства ещё много лет, пока в конце пятидесятых годов двадцатого столетия не погибли в огне пожара. В графских конюшнях теперь разместился гараж горисполкома. В каретном дворе пожарная команда и милиция. Дворец в плане, выглядел как буква «П». Некогда роскошный французский парк, с газонами, дорожками и фонтаном, сейчас были в заброшенном состоянии. Везде мусор, чахлые кусты и куски разбитых, античных статуй. С другой стороны фасада, открывался величественный вид на долину реки Сильницы. Несколько поколений назад, река, выше дворца, руками крепостных крестьян, была перекрыта огромной дамбой, шириной  в сотню саженей.   Образовался Нестерваровский пруд, откуда вода, по системе труб, как в Петергофе, подавалась в великолепные фонтаны Нижнего парка. Тульчинский парк «Хорошее», по своему великолепию, значительно превосходил другой, знаменитый парк Потоцких, в Умани – Софиевский.
                Сеть каналов между островами, соединялись ажурными мостиками. По каналам плавали лебеди и красивые лодки. На островах стояли золоченые качели слоновой кости. Античные статуи. Удивительной красоты беседки и фонтаны, в окружении огромных розовых кустов, создавали атмосферу райского уединения. Потоцкие, одни из богатейших людей Европы, небыли скаредными и умели удивить своих гостей роскошью и великолепием. Даже своим любимым псам, они ставили бронзовые памятники, на отдельных островках парка. Где это теперь? Всё заросло камышом!
                Рабоче-крестьянская, пролетарская рука народа, смела всё это великолепие к чертовой бабушке в воду. Что-то, конечно, отломали, отвинтили, утащили.  Остальное всё: мраморное, фарфоровое и хрустальное – разбили к едрёной фене! А на кой оно народу?
                Когда в октябре семнадцатого года, в Петрограде произошел большевистский переворот, все Потоцкие, спешно выехали в Варшаву. Они, буквально чудом, ушли из под шашек конницы Котовского. Никто даже предположить не мог, что буквально в двух сотнях метров от дворца, на неприметной улочке, впоследствии названной именем Розы Люксембург, в маленьком домике, осталась жить чета Белых. Что удержало их на месте?
                Через небольшой украинский городок волной проходили то красные, то белые войска. Здесь останавливались войска атамана Петлюры, Деникина, банды Тютюнника и польские  дивизии Пилсудского. Видимо Бог хранил город и его жителей. Обошлось без резни и погромов. Возможно, сыграло роль то, что это была вотчина магнатов Потоцких.
                Как-то тихо, со временем, установилась Советская власть. В Суворовских казармах бывшего Запасного пехотного полка, разместились два кавалерийских полка Красной Армии комбрига Котовского. Организовались государственные учреждения. Открылся городской рынок, на который с давних времён окрестные селяне возили свои продукты на продажу.
                Везло городу и на лояльных градоначальников, делавших вид, что не замечают работающего православного храма. В конце концов, они тоже были крещёные! Зато в громадном здании костёла, большевики устроили городской театр и место собраний граждан. Несколько раз приезжало большое начальство со свитой из Киева и Москвы. Интересовались дворцом! Объясняли, что это теперь народное достояние, построенное руками крепостных крестьян. Его нужно сохранить для будущих поколений! Кто-то видел, как один из автомобилей, на котором приехало начальство, поздним вечером стоял у домика Белова. Потом, отставного штабс-капитана куда-то увезли. Вернулся он через сутки. С тех пор, ему стали платить через горкомхоз, небольшую зарплату смотрителя зданий дворца. Чего он там смотрел, ни кто не знает. У людей хватало своих забот. Ходит себе старик с ключами по дворцу и ладно. Про семью отставного штабс-капитана как бы забыли. Беловы, нигде не появлялись. По улицам не прохаживались. Молились дома, а продукты на рынке для них покупала сердобольная соседка Груня. Периодически, она носила в скупку к еврею Моне Хиздыку, мелкие золотые украшения. На полученные деньги, семья Беловых жила несколько месяцев, питаясь экономно и ведя скромный образ жизни.
                Началась Вторая мировая война, но в жизни патриархального городка особых перемен не было заметно. Несколько раз, в центре города проходили митинги, по поводу отправки на фронт отрядов добровольцев. С первым отрядом ушел Первый секретарь горкома Сашко. Бывший кавалерийский рубака рвался в бой. Через несколько дней, сформировали второй отряд добровольцев из большевиков и активистов. Понимали, что враг их не пощадит. Их семьи в первую очередь эвакуировали на Восток. Со вторым отрядом на фронт отправился второй секретарь горкома Фёдор Каменев, что бы «сложить голову» в кавалерийской атаке против танков, где-то  под  Новозвановкой. Умные евреи -уехали, а остальные - закопали свои сбережения и притихли. Город опять впал в сонное затишье. Иногда казалось, что время оплело дома и улицы паутиной и присыпало пылью.
                Вскоре, практически без стрельбы, тихо, в город вошли немцы. Провели несколько облав на евреев и цыган, погрузили их в машины и увезли на железнодорожную станцию Журавлёвка. Больше о них ни кто не слышал.
               В новом, красивом, построенном накануне войны горсовете, расположился штаб немецкого полка. В районной больнице разместился немецкий военный госпиталь. Поскольку линия фронта была не так уж далеко, то раненных сюда привозили часто. Легко раненных отправляли в больничные палаты, устроенные в одном из трёхэтажных флигелей дворца. Во дворце Потоцких, силами военнопленных, немцы быстро привели всё в порядок. Здесь теперь была офицерская гостиница, казино и местное
подразделение гестапо. Немцы, разрешили назначенному бургомистру города, возобновить занятия в школах и работу городского рынка.
                Если бы не немецкая речь и редкие патрули в непривычной форме, можно было подумать, что войны нет. Обыватели, как и раньше, зарабатывали шитьем одежды, обуви и обслуживанием друг друга. Как и раньше, по дворцу, серой тенью отца Гамлета, иногда передвигалась фигура старика Белова. В начале, молодчики из гестапо хотели его спровадить, но он им, что-то коротко объяснил на чистейшем немецком языке и они, махнув рукой, от него отстали. Дворян они не трогали.
                Однажды ночью, в окошко домика Беловых, кто-то тихо постучал.
Ангелина Казимировна, не смотря на свою тучность, была чутка на слух и легка на подъём.
               - Аристарх! – она легонько толкнула мужа в плечо. – Просыпайся!
               - А? Что случилось? – спросонья забормотал старик.
               - Тише ты! Пришёл кто-то, - она показала глазами ему, на светившееся в лунном свете окошко.
               - Странно! – старик не ждал сейчас никаких гостей. Накинув старую, длиннополую офицерскую шинель, он взял в руки свою тяжелую трость и зашаркал ногами к двери прихожей. Приоткрыв дверь во двор, ярко освещённый летней луной, он никого не увидел.
               - Кто здесь? – тихо спросил он.
               - Посланник! – ответил мужской голос со стороны кустов сирени.
               Старик испуганно стал озираться по сторонам, но вокруг была тишина, нарушаемая только пением цикад, да кваканьем лягушек на пруду.
               - Проходите! – он по шире распахнул дверь. – Только ради Бога, потише! – он приложил палец к губам.
              От тёмной массы кустов отделилась бесформенная тень. Только приглядевшись можно было понять, что это человек в чем-то лохматом. Он, странным образом переставляя пятку к носку впереди стоящей ступни, как на колесе, совершенно бесшумно поехал через залитый лунным светом двор, к крылечку. У Аристарха Ивановича, от удивления чуть очки с носа не упали. Он чисто рефлекторно перекрестился, глядя, как тёмная масса, подкатившись к крыльцу, вдруг, превратилась в человеческую фигуру. Мужчина, слегка кивнув головой, прошмыгнул мимо него в прихожую и замер. Ещё раз, окинув взглядом двор, Аристарх Иванович запер дверь и, держа керосиновую лампу над головой, попытался рассмотреть посланника. Лицо мужчины скрывала полумаска, пришитая к капюшону пятнистого комбинезона. Полумаска, с прорезями для глаз, закрывала верхнюю часть лица, почти до губ.
                - Аристарх, кто там? – из комнаты выглянула Ангелина Казимировна. Она, слегка пригнув голову, тоже пыталась рассмотреть ночного визитёра.
               - Ангел мой! – старик успокаивающе дотронулся ладонью до её плеча. – Этот человек назвался посланцем!
               - Езус Мария! – старушка перекрестилась по-католически, глядя на лицо мужчины отбросившего назад капюшон с маской. – Аристарх! – она смотрела на мужа, вытянув палец в сторону посланника.
                Старик тоже замер, как громом пораженный. Перед ним стоял живой гроссмейстер ложи -  генерал Святославов! Правда, слишком молодой, но сходство было просто поразительное.
                - Прошу! – старик показал гостю, раскрытой ладонью на дверь гостиной.
                Комнатка оказалась столь маленькой, что у Виктора, даже не нашлось с чем сравнить её. Возможно, её размеры скрадывали стеллажи с книгами от пола до потолка. Между ними, под окошком стоял кожаный старенький диванчик.  Круглый столик в центре комнатки, был покрыт ажурной скатеркой. Возле дверного проёма в соседнюю комнатку, в которой виднелась кровать супругов, висели старые фотографии в рамочках.
                - Я сейчас чайку разогрею! Присаживайтесь сударь! – старик кивнул ему на диванчик и вышел в прихожую к жене.
                С одной из фотографий на Виктора смотрел высокий, поджарый красавец офицер, с роскошными усами и взглядом Казановы. Рядом висела фотография светской львицы в красивой шляпе с едва видимой вуалью. Взгляд томной красавицы, просто завораживал!
                Ниже, висела фотография группы людей в парадных офицерских мундирах и сюртуках придворных вельмож. Среди них, Виктор увидел своего деда. Его лицо невозможно было спутать ни с чьим другим.
                Пока Ангелина Казимировна  звякала в прихожей у плиты, в комнату вернулся Аристарх Иванович. Видимо старики о чем-то шептались в прихожей.
                - Милостивый сударь, не сочтёте ли вы мою просьбу не скромной, если покажете мне ваше левое плечо? – седой костистый старик, не мигая, смотрел на Виктора сквозь стёкла пенсне.
               - От чего же? Я всё понимаю! – Виктор, без лишних слов, расстегнул комбинезон и спустил его с левого плеча.
               Подсветив себе лампой, старик дотронулся пальцами до родимого пятна. Потом, послюнив указательный палец, потер родинку.
               - Поразительно! – вздохнул с облегчением старик.
               - Что именно? – улыбнулся Виктор, поправляя комбинезон.
               - Вы просто полное повторение Кирилла Львовича! – старик качал головой, не веря собственным глазам. – Нус, как я догадываюсь, передо мной его внук! Как мне вас величать?
               - Меня зовут Виктор Артёмович Шувалов. Фамилию, мой отец взял у тётки – сестры его матери, чтобы избежать репрессий. Дед мой, Кирилл Львович, вместе с женой Эльвирой, умерли от тифа по дороге на юг.      
               Аристарх Иванович снял пенсне и прижал пальцами уголки глаз у переносицы.
- Боже мой! Эльвира! Как я любил её! Всегда завидовал твоему деду. Редкой душевной красоты женщина! – он достал большой носовой платок и, промокнув слёзы, водрузил пенсне на нос.
               - Судя по фотографии вашей супруги, она тоже была красавица! – Виктор посмотрел на висевшее фото.
               Оглянувшись на дверь и понизив голос, старик зашептал, - Ей тогда нужно было коня и шашку в руки дать! «Зацепились» мы с ней как-то на балу, в словесной дуэли. Колкости, насмешки. Чуть до дуэли не дошло! Польская кровь моей графинюшки, на половину состоит из вина выпитого её предками и на половину из гонора!
               - Значит, вас она «взяла на штык»? – улыбнулся Виктор.
               - Ну, я тоже был не подарок! Умели мы тогда, и подраться, и покутить с дамами! Да-с! – Его взор застыл, устремлённый куда-то в стену. Видимо он, сейчас, опять переживал те, молодые, буйные годы.
                - Как же вас угораздило застрять здесь? – удивился Шувалов.
                Старик некоторое время сидел молча, собираясь с мыслями. – Что вы слышали о луфтонах?
               Подумав, Виктор пожал плечами, - Пожалуй, что ничего.
               - Луфтоны, это прямые потомки масонов, юноша. Вот когда пришло время моему батюшке ложиться на смертное ложе, призвал он меня и в присутствии братьев масонов, ввёл меня в сан «ученика» каменщика. Перед этим, я обвенчался с Ангелиной, принявшей православие. Как-то всё вместе повлияло на меня, заставило задуматься о смысле жизни.
                - Ваш отец, если не ошибаюсь, был казначеем ложи? – Виктор отвлёк его от воспоминаний.
                - Откуда вам это известно? – старик внимательно посмотрел на него.
                - Когда я сидел в подвале НКВД, мне случайно удалось прочитать полицейское досье на ложу «Белый Феникс», – Виктор не собирался врать этому человеку.
                - НКВД? – старик о чём-то задумался. – Значит, это они вас послали?
                Виктор, молча кивнул, глядя старику в глаза. – Собственно говоря, это они меня и нашли. Я, поначалу не мог понять, за что меня арестовали и хотят «поставить к стенке». Когда началось следствие, я случайно прочитал материалы о своём дедушке и о ложе. Только тогда я начал догадываться об истинных целях этих людей. Арестовали родителей жены и пытались её схватить. Думаю, что они и сейчас продолжают розыск Ольги, что бы шантажировать меня. Она у меня беременная. Буквально случайно удалось вывезти её с моей бабушкой Софьей Львовной, к моим родственникам. Думаю, что там их не найдут!
                - Господи, Софья до сих пор жива? Она ведь дружна была с моей Ангелиной, - оживился старик. - Они в Петербурге вместе, в Институте Благородных Девиц учились. А теперь, на старости лет, бедная Софочка должна бегать от этих чекистов. Вот люди! Да люди ли они? – старик покачал головой. – Свой народ режут на радость врагу.
                - Многие понимают, что путь террора в своей стране, не может оправдывать какую бы ни было высокую идею. Слишком сильна и безжалостна сейчас машина власти. – Виктор впервые вслух высказал то, что так тяготило душу в последнее время. – Возможно, что при другой внешнеполитической ситуации, можно было бы что-то изменить, но сейчас война! Не до внутрисемейных разборок, когда враг влез в дом. Сначала нужно победить его, а потом разберемся сами в своей стране! Думаю, что все народы Европы, тоже хотят сбросить с себя ярмо фашистских оккупантов.
                - Вот и мы – масоны, боремся за достижение объединения всего человечества в единую, братскую семью. Но, наши принципы отличны, от методов нынешних правителей. Наш путь, основан на просвещении, благотворительности и взаимопомощи между людьми. Через наиболее влиятельных членов наших лож, мы стараемся удерживать правительства сильнейших держав от пути войн и террора. Направляя их усилия на просвещение своих граждан и улучшение их жизни.
                - Выходит, что происходящее сейчас в нашем Отечестве, ваш брак в работе? – Виктор не весело покачал головой.
                - Эгоизм, жадность и страх расплаты за свою продажность, владеют сейчас умами тех, кто на немецкие деньги, ввели смуту в нашу страну. Русская контрразведка была лучшей в мире! Потому, нам доподлинно известно, что революцию большевики проводили под контролем немцев. На немецкие деньги проводилась вся подготовительная пропагандистская работа среди рабочих и крестьян. На немецкие деньги производилась закупка оружия, которое потом было роздано немецким военнопленным, находящимся в лагерях под Питером. После того, как их переодели в матросское обмундирование и вооружили, под видом спецотрядов привезли в Петроград и произвели захват банков, телеграфа и вокзалов. Это была единственная дисциплинированная сила, способная четко выполнять требования революционного комитета большевиков. Разгул вседозволенности и анархии, в тот момент достиг невиданных масштабов! Каждый делал, что хотел! Играя на простейших человеческих потребностях и желаниях, большевики сумели раскачать Россию так, что она выплеснула за свои пределы не только бездельников и дармоедов, но и лучшие умы отечества! – старик устало оперся лбом на сомкнутые перед лицом руки. – Со временем, уверовав в свои силы управлять Россией, немцам дали понять, что теперь обойдутся без них. Тем более, что в Германии тоже наступил кризис власти, породившей нового монстра – фашизм, в противовес коммунизму. Теперь, порождение немцев – Советская власть, хочет спасти сокровища ложи от немцев? Как вы думаете?
                - Аристарх Иванович! Мне, с моими людьми, поручено вывезти из оккупационной зоны архив и казну ложи, чтобы она не попала в руки немцев и не послужила против своего же народа.
                - Предлог выбран хороший! – усмехнулся старик. – Я ведь в молодости был штабс капитаном при ставке Верховного Главнокомандующего. Чинов не выслужил из-за нелюбви к лизоблюдству, и любви к дракам и слабому полу. Служба в оперативном отделе Ставки, требовала аналитического ума и быстроты принятия правильного решения. Там были собраны талантливые офицеры, но начальниками у нас, как всегда  было на Руси, ставили глупых жопализов. Кроме того, многие вельможи участвовали во всякого рода закулисных политических играх. Поверьте, тогда, в придворных интригах нужно было уметь разбираться! Иногда мимолётный или многозначительный взгляд между «сильными» мира сего, мог означать жизнь или смерть сотен тысяч людей. Любой, самый гениальный план обороны или наступления, летел в корзину для бумаг, а войска направлялись совершенно в другом направлении, на убой, потому, что кто-то кому-то там, «на верху», обещал помочь в политической авантюре. Отсюда я делаю вывод, что те, кто отправили вас сюда, намеренно не ввели вас полностью в курс дела.
                - Что же они утаили от меня? – глаза Виктора сузились.
                - Сразу, после Октябрьского переворота, когда в Петрограде проводились чистки и облавы, в руки чекистов попал член нашей ложи, полковник Станев. Не знаю, каким образом, но догадываюсь, что не уговорами, им удалось узнать о нашей ложе «Белый Феникс». Прошло несколько лет после Гражданской войны и здесь, в Тульчине, объявились эмиссары новой ложи, как они сами её именовали «Единое Трудовое Братство». К сожалению, для претворения в жизнь любой, пусть самой благородной идеи, нужны деньги. Кроме того, нужен антураж: традиции, пароли, тайные знаки, связи с другими ложами. Ведь это всё создавалось масонами не одну сотню лет. Такое, за один вечер не придумаешь. Они увезли меня не далеко, в село Печору, где в бывшем имении Потоцких, вдали от любопытных глаз, долго со мной беседовали. Они убеждали меня, что они новые приемники идеи масонов и готовы дальше нести это знамя. Говорили, что великая идея объединения трудящихся всего мира, стала подменяться внутрикастовой борьбой среди руководителей партии. Просили научить всему, что делали масоны, их тайным знакам и паролям. Открыть  им Восток, то есть место, где масоны проводили свои тайные собрания и ритуалы. Интересовались казной ложи. Они не знали, сколь она велика, но догадывались, что у Потоцких, она не могла быть маленькой. Я сразу предупредил их, что эта тайна умрет со мной, если захотят получить её силой. Тогда они спросили, кому я передам эту тайну. Ведь не унесу же я её с собой в могилу. Я ответил, что если придёт Посланник, которого только я опознаю, то тайну передам ему! Если не придёт, то тайна умрёт вместе со мной! Они, вроде бы согласились этот вопрос больше не поднимать, при условии, что я им открою местонахождение ложи и её атрибуты. Мне было предложено остаться казначеем новой ложи и считать её продолжением старой. В знак доверия, они оставили мне на сохранение их «новый» ковёр, с именами членов «новой» ложи. Возможно, ими тоже руководит бескорыстная идея общечеловеческого братства. Не знаю! Ведь время идёт, всё меняется. Завтра уже будет всё не так как вчера. Я смирился с этой мыслью и принял их предложение. В конце-концов ложа, это ведь не стены и символика, а идея, объединяющая людей в братство. Я указал им расположение ложи под дворцом. Рассказал о паролях, символах и тайных словах масонов ложи, за одним маленьким исключением. Это, сигнал опознания «неправильной» ложи. В чем он заключается, они не знают, но в любой ложе мира, их разоблачат и не примут. Думаю, что они пытались выйти на след других руководителей нашей ложи, но безуспешно. Только сейчас, случай навёл их на тебя, и они решили воспользоваться этим шансом. Догадываюсь, что их теперь особенно пугает!
                - Что? – брови Виктора приподнялись.
                - Ты должен стать мне братом! Только тогда, я открою тебе и эту тайну! – старик встал во весь свой внушительный рост. Годы не смогли испортить его «правильно воспитанную» осанку.
                Виктор тоже встал. Примерно такого же роста, он посмотрел старику в глаза и молча, протянул ему раскрытую ладонь. Выйдя из-за стола, они обнялись, как отец с сыном. Виктор почувствовал, как по его телу прокатилась благостная волна, словно он встретил, не виденного  им никогда, родного деда. Он поцеловал старика в сухую, морщинистую щеку.
                - Тогда, нам всё нужно начинать делать сегодня! Сейчас! – старик твердо держал его за плечи, глядя прямо в глаза. – Ты говорил, что пришел с людьми. Кто они?
                - Это мое подразделение разведчиков, с которыми  начинал службу больше года назад. Все они, проверенные мной люди. Прошли огонь, воду и медные трубы! За каждого из них я могу поручиться! «Чужих», среди них, нет! Таково было моё условие выполнения задания НКВД. Всего со мной двенадцать, самых лучших разведчиков.
                - Я верю тебе! Где они сейчас?
                - Перекрывают все подходы к дому, по всему периметру! – Виктор улыбнулся. – Кстати! Мы совсем забыли об Ангелине Казимировне! – спохватился он.
               - Не волнуйся! – старик махнул рукой. – Она тоже на посту! Сидит на крылечке и курит. Смотрит, что бы нас никто не подслушивал под окнами!
               - Значит, мы в двойном кольце охраны? – рассмеялся Шувалов.
               












                3 часть.


                « СТАЛЬНЫЕ СЛЁЗЫ»

               

                1.

                Командир тяжелого речного монитора « Борец за Советскую власть», немолодой капитан- лейтенант Грищенко, только прилёг на жесткую кушетку в своей крошечной каюте, как буквально следом, в дверь, осторожно постучал вестовой.
                - Войдите! – сонным голосом сказал Григорий Пантелеевич. – Чего там ещё? - он, как лошадь, отфыркиваясь, помотал головой, приводя мозги в порядок. Взял из рук вестового пакет с сургучной печатью и тихо, ворча под нос, стал разрывать его.
  Сначала он, видимо не внимательно прочитал текст приказа. Зажмурившись, еще раз помотал головой и попытался сосредоточиться на плывущих перед глазами строчках.
                - Да они что, совсем охренели? – он не верил тому, что было напечатано в приказе: «Скрытно выйти из днепровского русла. В районе Николаева, скрытно,  подняться по реке Южный Буг до поселка Ладыжин. Замаскировать корабль в условном месте, где затем принять на борт группу разведчиков, с особо секретным грузом. В случае обнаружения противником корабля, груз защищать до последнего человека. Чтобы не достался врагу, груз затопить!»
                В этом же пакете была ещё одна бумага. Это было распоряжение командующего Днепровской флотилией, о прикомандировании на монитор, на время выполнения  задания, двух офицеров особого отдела Юго-Западного фронта
                - «Вот только этих козлов на борту, мне ещё не хватало! – он зло ударил кулаком по колену – Мало того, что придётся идти двести верст по вражеским тылам, так ещё и на этих гадов придётся оглядываться. Пустят пулю в затылок и не скажут, за что?».
                Тяжко вздохнув, он опять откинулся на подушку. – « Всё равно нужно ждать, пока прибудут особисты. Так хоть часик покемарю!»
                Он как чувствовал. Ровно через час в дверь каюты постучал вестовой.
                - Товарищ командир! Там, у трапа, два энкаведешника топчутся! Говорят, что у вас есть распоряжение на счёт них! – матрос явно нервничал. – Может они пришли за кем?
                - Дай команду пропустить их на борт. Пусть ждут на баке. Я сейчас выйду к ним! – Грищенко медленно сел, потирая ладонью грудь. – Лёлик! – крикнул он, – Принеси чего ни будь холодненького попить!
                За переборкой, что-то звякнуло и через минуту, в каюту бочком протиснулся краснощёкий кок Вася Леликов. В команде, его все звали просто Лёлик. Он не обижался. Характер у него был весёлый и лёгкий. Наверное, от того и еда у него всегда получалась вкусной.
                - Григорий Пантелеич! – движением циркового фокусника, он сдернул салфетку с подноса. - Ваш любимый квасок! Холодненький!
               Командир, взяв запотевший стакан тремя пальцами и оттопырив мизинец, поднёс его ко рту. Медленно, закатив от удовольствия глаза, маленькими глоточками стал пить золотистый напиток. Крякнув от удовольствия, вытер усы указательным пальцем.
               - Вот за что люблю тебя Васёк, так это за то, что не дашь человеку умереть от жажды! Молодец!
               - Служу трудовому народу! – кок дурашливо вытянулся по стойке смирно.
               - Свободен! – отпустил его Грищенко. Встав с койки, привычным движением расправил одеяло и подошел к висящему над умывальником зеркалу. – «Ну и рожа у вас, товарищ командир!» - он провёл ладонью по подбородку, заросшему черной щетиной.
               Через пять минут, выбритый, в застёгнутом на все пуговицы кителе, он появился на палубе монитора.
                Опершись задом на поручни, на носу монитора стояли два офицера НКВД. Небольшого роста, худощавые как подростки. На их портупеях наганы в кобурах казались неестественно большими. Возле каждого из них стоял большой чемодан. Один офицер был явный русак, с лицом, похожим на лисью мордочку. Второй, горбоносый грузин, с круглыми, черными, как у цыгана глазами навыкате, был похож на  паучка. – « Так и есть, Лиса и Паук!» - окрестил их про себя Грищенко
                - Старший лейтенант Фёдоров!
                - Лейтенант Жвания! – представились офицеры, приложив ладонь к козырьку своих синих фуражек.
                - Командир корабля Грищенко! – без особого энтузиазма в голосе произнёс Григорий Пантелеевич, принимая от них командировочные предписания. - Места у нас мало. Свободных кают нет. Так что, придётся вам жить в общем кубрике. Как говориться «В тесноте, да не в обиде!» – он вымученно улыбнулся, выжидательно глядя на реакцию прикомандированных.
                - Мы всё понимаем! – успокоил его Фёдоров. Но глазки его блеснули не добрым огоньком.
                - Вот и ладушки! – задумчиво произнёс Грищенко, читая предписания. -  Наделены особыми полномочиями! Это что же, выше «первого после Бога»? Только двоевластия не хватало! Вахтенный! – крикнул он, не оборачиваясь. – Комиссар вернулся?
                - Никак нет, товарищ командир! – доложил матрос с полосатой повязкой.
                - Старпома ко мне! – он отдал предписания офицерам. Пожимать им руки, он не хотел. Слишком свежо было воспоминание, как по ложному доносу арестовали его друга Зозулю. Вслед за ним увезли жену и двух его детей. Куда? Никто не знает. Ходили слухи будто бы его друг, рассказал где-то анекдот про товарища Сталина.  Григорий знал, что это ложь! Его друг был беззаветно предан делу революции и боготворил Отца Народов.
                Заложив руки за спину, Грищенко прошелся возле носового орудия, внимательно разглядывая краску на орудийной башне, из которой торчали два стомиллиметровых орудийных ствола. Потом, посмотрел на башню второго носового орудия, расположенного сзади и выше первого. Постоял в задумчивости у борта. В прибрежной тине юркнул пятнистый тритон. Ему, вдруг, пришла в голову идея, закамуфлировать корабль, под немецкий! - «Точно! Пока будем на переходе до Николаева, нужно весь корабль разрисовать коричневыми и желтыми кляксами. Легче будет днём маскироваться, под ветками прибрежных деревьев!» - Он три раза сильно топнул по палубе. – Боцман! – крикнул он.
                Тут же, почти на самом носу корабля, на палубе, открылся толстый люк. Из него высунулась физиономия моржа в тельняшке. Только приглядевшись, можно было понять, что это голова лысого мужчины. Его толстая шея как бы продолжала могучие, покатые плечи и заканчивалась головой, с хитрыми глазами бусинками и с торчащими в разные стороны рыжеватыми от табака усами.
                - Фома Егорыч! Дело есть! – командир, присел у открытого люка спиной к офицерам и стал что-то объяснять боцману.
                - Командир! Будь спок! Всё сделаем в лучшем виде! – заверил его морж и опять нырнул в темень якорного отсека.
               - Чего звал, Григорий Пантелеевич? – выходя из-за надстройки, по свойски спросил старпом, не понимая, отчего командир делает ему страшные глаза, кося куда-то вправо. Особисты, скептически хмыкнув, переглянулись.
              Поняв свою промашку, старпом быстро застегнул китель и подойдя к Грищенко строевым шагом доложил: - Товарищ командир, старший помощник Ореховский, по вашему вызову прибыл! – при этом он покосился на гостей. Получилось ещё глупее.
              - Знакомьтесь Вадим Сергеич! – Грищенко кивнул в сторону особистов. - Это прикомандированные к нам, на время выполнения нового задания, офицеры особого отдела фронта. Старший лейтенант Фёдоров и лейтенант Жвания. Покажите им наш корабль! Определите место для отдыха в матросском кубрике и поставьте на котловое довольствие. По боевому расписанию они будут помогать доктору Астахову. Через пятнадцать минут я жду вас в рубке. Вопросы? Нет? Выполняйте! – Грищенко официально приложил руку к козырьку фуражки.
               - Прошу следовать за мной! – пригласил гостей Ореховский. Уже идя вдоль борта, он сдвинул фуражку на затылок. – «Ну, дела! Теперь, под надзором этих гандонов, не то, что шутить, даже в гальюн строевым шагом будем ходить!»
              - Ну, ты даёшь! – покачал головой Григорий Пантелеевич, глядя на вернувшегося Вадима.
              - Дак, кто же знал? – старпом скорчил виноватую рожу, горестно пожимая плечами.
               - Короче! Чтобы всё по Уставу. Подход, отход, доклад, отдание чести! В первую очередь касается господ офицеров! Как вернутся с берега, сразу их предупреди! Краснофлотцы и так всё исполняют. Следущее! Срочно получи у картографов лоцию Южного Буга. Самую свежую! Бункеруемся топливом по самую горловину. Вторая дозаправка в Николаеве. Боезапас грузить максимальный. Проверить оружие, гранаты и патроны для личного состава. Продовольствие получить с расчетом на двухнедельное пребывание в автономном походе. На обратном пути, численность людей на борту удвоится. По этому, кок, боцман и доктор, пусть дополнительно пополняют свое хозяйство. «Деду» скажи, чтобы запасся своими железяками. Там, куда мы пойдём, ремонтировать машины нам будут «помогать» только немцы. Из всех стволов!  Радисту получить запасные батареи и блоки радиостанции. Вечно у него какая-нибудь лампа, в самый ответственный момент перегорает. Пусть проверит рации корректировщиков огня.  Время выхода из базы два ноль-ноль. Действуй! Вахтенные, пусть за гостями приглядывают! Не нравятся мне эти паучки! – он хлопнул Вадима по плечу, подталкивая к выходу из рубки.
                До глубокой ночи весь экипаж монитора что-то таскал, укладывал, загружал, заливал. Каждому прибывающему с берега офицеру, вахтенный матрос у трапа, отдавал честь и тихо шептал, округлив глаза, что на борту находятся энкаведешники. Почти у каждого офицера, нога зависала в воздухе, прежде чем ступить на палубу. – « Уж, не за мной ли?» Но, вахтенный добавлял, - Они, с нами  идут на задание!
                За полчаса до отхода, все работы были завершены. Экипажу, кроме вахтенных, разрешено отдыхать. Ровно в два ноль-ноль ночи были отданы швартовы и монитор, тихо бурча дизелями, вышел из затона на фарватер Днепра. Ночной Киев теперь не светился приветливыми огнями. Он был погружен во тьму непроглядной, противовоздушной украинской ночи. Только огни бакенов, прикрытые сверху зонтиками, продолжали указывать путь речным судам, перевозившим войска и вооружение.
                Небольшое помещение внутри монитора, служившее днём столовой, на ночь превращалось в спальный кубрик. Подвесные столы снимались с крючьев в подволоке. Вместо них цеплялись гамаки. В таких же гамаках, матросы спали со времён доколумбовой эпохи парусного флота. Пока, ни кто не смог предложить что-либо проще и компактнее гамаков с пробковыми матрасами, которые также служили спасательным плавсредством при кораблекрушении.
                Помучавшись и один раз перевернувшись кверху ногами под смех матросов, офицеры НКВД всё-таки влезли в гамаки, и затихли. Им, не хотелось лежать на пробковых матрасах на палубе. Непривычное, полусидячее положение и мерное раскачивание гамака, поначалу требовало привыкания.  Постепенно, монотонный гул дизелей, ласковое покачивание и накопившаяся за день усталость, сделали своё дело. Они провалились в глубокий, спокойный сон.
                Тёмная июльская ночь, надёжно скрыла от любопытных глаз небольшой, похожий на подводную лодку, речной броненосец. Экипаж, за исключением командира и двух особистов, не знали конечной точки маршрута. Матросское радио намекнуло, что идут они куда-то к немцам, возможно в тыл. Многие считали, что это брехня, но сердце отчего-то тоскливо сжималось. Где-то севернее, на Припяти, уже начинала драться с врагом Пинская военная флотилия. Стоял, готовый к выходу из Киева, такой же, тяжелый монитор «Железняков» и несколько средних мониторов. На бронекатерах устанавливалось дополнительное вооружение. Враг уже стоял недалеко от Киева. Скоро начнётся битва за Днепр!

               


                2.



                Фронт, неумолимо приближался к Киеву. Противник, применяя маневр войсками, навис над флангами, угрожая обходу киевской группировки с севера и юга. Ставка Верховного главнокомандующего, упорно требовала держать оборону, практически не давая командованию фронта маневрировать войсками. Пользуясь этим, немцы, вместо нанесения лобового удара на Киев, стали перебрасывать войска с центрального участка на фланги, создавая многократный перевес в живой силе и технике, на небольших по протяженности участках фронта. Советские войска стояли перед ними, не принимая мер к усилению своих оборонительных порядков, бессильно кусая губы и проклиная тупоголовое начальство, обрекающее их на бессмысленную смерть.
              Возникла реальная угроза окружения миллионной группировки войск под Киевом. На все просьбы разрешить отвести войска за Днепр, Сталин упорно твердил, что столицу Украины нельзя сдавать врагу. Киев, сдерживал ударную немецкую группу армий «Юг», нацеленную на Кавказ и бакинскую нефть, которая, как кровь питала военную машину Советского Союза. Киев, давал возможность собирать силы в тылу, эвакуировать на восток заводы и специалистов. Сейчас, каждый день сдерживания немцев, стоил неизмеримо больше, чем сотни и тысячи человеческих жизней. Немцы, буквально буксовали в человеческой крови. В начале августа, понеся огромные потери в живой силе и технике, немцы вынуждены были остановиться и перейти к обороне. До Киева оставалось полторы сотни километров!
                Болотин, воткнул синий флажок в точку на карте, обозначающую Житомир и закурил папиросу. – « На сколько дней остановился немец? Скорее всего, гитлеровцы сейчас будут перебрасывать свои ударные танковые группы на фланги, что бы охватывающим ударом замкнуть кольцо вокруг Киева. Сколько у нас времени? Неделя, месяц? Наверное, пора скрытно вывозить наши архивы в Харьков. Туда же, срочно вывезти наиболее «ценных» арестованных. Остальных, согласно секретной директиве, врагу живыми не оставлять. Свиридовых нужно отправить с первой партией! – его взгляд скользнул по карте левее. - Винница. Вниз от неё, в восьмидесяти километрах, Тульчин. Там уже хозяйничают немцы.
                Согласно последней информации, ночная выброска группы Феникса прошла удачно. Монитор вышел из киевского затона и взял курс на Николаев. Пройдёт ли он по руслу Буга, перекрытому во многих местах немецкими понтонными переправами? Фёдоров и Жвания хорошо говорят по-немецки, задачу знают. Будем надеяться, что свои роли они разыграют правильно».
                - Разрешите войти! – услышал Болотин за своей спиной.
               В дверях, с шифрограммой в руке, стоял Дымов. Заметив кивок хозяина кабинета, быстро подошел к столу.
              - Что там? – Болотин кивнул головой на принесённую бумагу.
              - Сегодня, немцы нанесли удар на Умань и окружили нашу шестую и двенадцатую армии!
             - Твою мать! Доигрались! – как бы подтверждая сам себе свои расчеты, матюгнулся комиссар. – Игорь! Готовь распоряжение об эвакуации секретного архива и отдельных арестованных в Харьков. Отправку начать этой ночью!
              Ещё через два часа, поступила шифрограмма о захвате немцами Первомайска.
              Болотин стоял у карты Украины. – «Немец рвётся к Кривому Рогу и Кировограду! Крупнейшим металлургическим и машиностроительным заводам. Там уже и до Днепра не далеко! Это хреново! Замысел операции группы Феникса, строился на расчете того, что они успеют вернуться по Днепру в Киев. Есть правда второй вариант, но о нём пока не хотелось думать».
               Зазвонил телефон. Затушив папиросу в пепельнице, Болотин устало опустился в кресло и взял трубку.
               - Женя! Что случилось? – он узнал голос сына. – Куда? На дачу? Зачем?
               - Папа! Я хочу временно там поселить Катю Соколову, - Евгений что-то не договаривал.
               - Что, запала дивчина в душу? – подкузьмил его отец.
               - Ну, вот ещё! – наигранно возмутился сын. – Она ещё может нам понадобиться! Ведь Ольгу, пока, не нашли.               
               - Ладно, вези свою подопечную на дачу. Пусть пока помогает Клавдии, а сам, вместе со спецпочтой, вылетай в Запорожье  Распоряжение туда уже отправлено. В качестве следователя, возглавишь оперативно-розыскную группу. Действуй быстро и без сантиментов. Времени на поиск уже почти не осталось.
              - Батя, не волнуйся! Всё сделаю в лучшем виде! Пока! – Евгений положил трубку, а отец ещё некоторое время задумчиво слушал гудки телефона.









                3.





                Аристарх Иванович, подойдя к окошку, выглянул во двор. – Вроде бы тихо. Пошли, поможешь! – он кивнул Виктору головой в сторону спаленки.
                Кроме большой, железной кровати, с вычурными завитушками, в комнатке, у дальней стены, стоял монументальный платяной шкаф, украшенный резными цветами и птицами.
                – «Судя по размерам, затащить шкаф сюда ни как не могли. Скорее всего, собирали на месте », - прикинул Виктор.
               Старик, открыл большую, двойную створку шкафа и стал снимать висевшие на плечиках вещи. Он подавал их Виктору, а тот аккуратно укладывал их на кровать. Здесь был и парадный офицерский мундир, без знаков различий, и шикарное бальное платье. Запах нафталина немедленно пополз по комнате.
               Освободив платяную секцию, старик потёр поясницу, – Давай, зови своих людей, будем уходить в подземелье. Фонари, надеюсь, у них есть?
              - Обижаете, Аристарх Иванович? Мы не волейбольная команда! – усмехнулся Виктор.
              Он быстро вышел из комнаты. На крылечке дома, задумавшись, сидела Ангелина Казимировна. Чуть вздрогнув, она оглянулась на Виктора. – Молодой человек, вы двигаетесь как призрак! Я совершенно ничего не услышала.
               - Уважаемая Ангелина Казимировна, это часть нашей работы! – Виктор, встав на одно колено,  успокаивающе положил ладонь на её плечо.
               Приложив согнутую ладонь к губам, он издал короткую птичью трель. Из зарослей сирени откликнулась птица. Через секунду, от куста сирени отделилась лохматая тень и бесшумно покатилась, как по льду, к крыльцу. За ней, через равные промежутки, появилась вторая, третья и так далее. Старушка, не успела даже сосчитать их. У крыльца, полусогнутая тень распрямлялась в полный рост, и тогда было видно, что это человек в комбинезоне, с нашитыми ленточками.
             - Быстро проходим в комнату! – поторапливал их Виктор.
            Как только прибыл последний боец, он закрыл входную дверь. Старушка осталась на крылечке караулить. Протиснувшись вперёд, Виктор подошёл к Аристарху Ивановичу.
             - Все здесь! – коротко доложился старику.
             - Заходим по четыре человека! – Аристарх Иванович кивнул внутрь шкафа.                Недоуменно переглядываясь, первые три человека и Шувалов, вошли в шкаф.
             - Фонари зажгите! Как почувствуете, что остановились, выходите  и закрывайте за собой дверки! – инструктировал старик.
             - Кузьмич, проследи за порядком! – Виктор переглянулся со старшиной.
            Старик, закрыл снаружи дверки шкафа и повернул резную ромашку на углу. Чуть вздрогну, шкаф стал бесшумно уходить в пол, как в трясину.
            Когда он полностью ушел ниже уровня пола, на его место выдвинулась плита, с наклеенным паркетом и точно встала на место, где стоял шкаф.
             - Ничего себе техника! – восхищенно выдохнул Кузьмич.
             В это время внизу, через минуту, шкаф тихо остановился. Виктор, осторожно толкнул дверки и вышел в каменном подземелии. Прямо от шкафа, куда-то в темноту, уходил высокий, облицованный кирпичом тоннель. Пол, был выложен прямоугольной брусчаткой. Разведчики вышли из шкафа и закрыли за собой дверки. Шкаф тут же тихо двинулся вверх по квадратному колодцу.
             Через несколько минут, шкаф вернулся, с очередной партией пассажиров. В третий раз, он опустился с четырьмя разведчиками и стариком. Отправив шкаф наверх, старик поднял над головой фонарь.
             - Прошу внимания! – призвал старик, хотя вокруг и так все молчали. – Эти подземные ходы и тоннели строились в разные эпохи, начиная с шестнадцатого века, когда на месте города стояла крепость Нестервар. Потом строили дворцовые тайные ходы. При строительстве графами Потоцкими в центре города Доминиканского собора, точной копии собора святого Павла в Риме, были созданы такие тоннели, по которым можно ездить каретами к дворцу и обратно. В тоннелях имеются ловушки! Потому, прошу идти только за мной, ничего не трогать и не шуметь.
              Пройдя тридцать пар шагов, они подошли к каменной лестнице, ведущей куда-то вверх.
              - Внимание! – старик, поднял руку. – На третью, седьмую и десятую ступеньку не наступать!
              Разведчики, аккуратно ступая след в след, стали подниматься по лестнице, внимательно следя, куда старик ставит ноги. Всего ступенек оказалось двадцать девять. Поднимаясь по лестнице, они видели слева и справа в стенах, круглые отверстия размером, с куриное яйцо. Что оттуда должно было вылететь, проверять ни у кого не было охоты. Лестница вывела их в небольшой зал, из которого расходились в разные стороны пять тоннелей. Не задерживаясь ни на секунду, старик уверенно свернул во второй слева коридор. Пройдя ещё двадцать пар шагов, старик остановился и посветил фонарем на боковую стену. На вмурованной в стену скобе висело большое медное кольцо. Он взялся за него двумя руками и медленно повернул его, на два оборота против часовой стрелки. Потом, он посветил фонарём под ноги, как бы ища чего-то. Решившись, сделал шаг, потом второй и дальше пошел спокойно. Все последовали за ним. Через десять шагов, они поравнялись с другим таким же кольцом. Пропустив мимо себя последнего бойца, старик взялся руками за кольцо и повернул его, на этот раз, на два оборота по часовой стрелке.
                - Что тут? – не сдержав любопытства, спросил Виктор.
                - Раскрывающийся пол, а под ним, очень глубокая яма с водой! – старика даже слегка передёрнуло, от перспективы оказаться в этой мокрой могиле.
              - Во, предки строили! – Кузьмич, сын потомственного печника, с трудом представлял себе объём выполненной под землёй каменной кладки. – Это же сколько работы сделано? Уму непостижимо!
              - Дорогой мой! – старик посмотрел на Кузьмича. - Графы Потоцкие были сказочно богаты. Достаточно сказать, что город Ровно, получил своё название потому, что изначально, это было ровно сотое имение приобретенное Потоцкими. Десятки тысяч крепостных крестьян обслуживали их империю, по территории, больше иных европейских государств! А сейчас, пойдём дальше! Вы ещё не видели чудес этих подземелий!
              Вскоре, группа подошла к высоким, железным дверям, украшенным коваными символами масонов. Вверху находились циркуль и наугольник – символы каменщиков. Посередине двери, пятиугольная звезда на лучах света. В центре звезды располагался треугольник мудрости и в нём всевидящее око.
               Старик, поднял руку и перевёл одну из сторон циркуля на середину подложенного под него наугольника. Затем, он снял у себя с шеи большой нательный крест и, вставив его в едва заметную скважину, повернул три раза, как ключ, против часовой стрелки. Замок, на удивление мягко клацнул внутри двери. Неожиданно, дверь стала сдвигаться в сторону, уходя между двух толстых стен. Глянув на толщину двери, кто-то из разведчиков уважительно заметил, - Тут динамитом не возьмёшь! Скорее всё вокруг взлетит на воздух!
                Когда все прошли через дверь, старик подошел ко второму от двери факелу, стоящему в кронштейне и, как за рычаг, потянул на себя. Дверь, бесшумно встала на своё место.
              - Шож тут за механизм такой, шо работает без шуму и дыму? – Кузьмич не мог надивиться на искусство старых инженеров.
              - Вы батенька, в школе физику изучали? Слыхали, что ни будь, о сообщающихся сосудах? Вода, самый древний движитель на Земле! – старику было приятно кое-чему поучить молодёжь. – Нужно лишь знать, куда и как направить воду, а она, наполнив определённый сосуд, опустит какой -нибудь рычаг и, опрокинувшись внизу, опять взмоет вверх, в ожидании новой порции воды. Понятно? То есть, выполнит работу.             
              - Действительно, работает на халяву! – отозвался кто-то из бойцов.
             Только сейчас, посветив фонариками вокруг себя, разведчики поняли, что находятся в каком-то большом помещении. Белые, сводчатые потолки были не менее пяти метров в высоту. Помещение было вытянуто в длину. В его дальнем конце, виднелись белые мраморные ступени, полукругом поднимавшиеся к высокой, белой, с золотым рисунком двери.
               По бокам помещения, шла череда высоких, полукруглых арок, задрапированных тяжелыми парчовыми портьерами бирюзового цвета. В промежутках между арками, стояли рыцарские доспехи, опиравшиеся на двуручные боевые мечи и секиры.
              - Прямо как в музее! - заметил Кузьмич.
              - Этот зал является как бы прихожей, перед входом в подземный дворец Потоцких. В нём они устроили масонскую ложу Белого Феникса. Во дворце имеется водопровод, канализация, своя каретная и конюшни. Этот дворец мог бы существовать автономно, от жизни на поверхности земли, – как экскурсовод, пояснял Аристарх Иванович. – Дело в том, что если посмотреть на город с высоты птичьего полёта, то можно заметить, что он расположен как бы на холме, возвышающемся посреди большой долины. В таком холме, учитывая, что он состоит из песчаника и ракушечника, удобно было делать тоннели, попутно используя выпиленные блоки, для строительства наземных зданий. Конечно, тайна подземных работ соблюдалась неукоснительно. Чего греха таить, многие мастера работавшие здесь, так и не увидели белого света. Времена были такие! – он пожал плечами.
              Свет от фонариков, отражаясь от белого, полированного, мраморного пола, метался зайчиками по золоченым портьерам. Все шли за стариком, разглядывая доспехи рыцарей.
              - В таких железяках далеко не убежишь! – посмеивались бойцы.                - Так они в них не бегали, а дрались! – заметил ему кто-то.
              - Хорош шуметь! – цыкнул на них Кузьмич.
             На высоких белых дверях, золотыми контурами был изображен Феникс в языках пламени. Старик поднялся по ступеням и, вставив свой крест в замочную скважину, повернул его два раза. Мягко щелкнул замок. Потянув ручку двери на себя, он оглянулся на стоявших ниже разведчиков, как бы приглашая их за собой в сказку.
             - Прошу далеко не отходить, можно заблудиться! – напомнил он им, как детям.
            За дверью начинался огромный зал, с анфиладой колонн, по обеим сторонам. С потолка свисали хрустальные люстры, игравшие в свете фонарей искрами всех цветов радуги. За колоннами, вдоль стен, стояли бархатные скамейки и большие, мраморные вазы. Из зала выходило много дверей в другие помещения подземного дворца. Прямо, в противоположном конце зала, полукругом опять поднимались ступени, к следующей белой двери с изображением Феникса. По бокам двери располагались две беломраморные колонны, поддерживающие мраморную арку, на которой был изображен масонский треугольник со «всевидящим оком». Над аркой золоченый череп со скрещенными костями. Слева от него буква «М», справа буква «В».
                - В этом зале проходило ежегодное собрание масонов, так называемый банкет, на который приглашались не только члены ложи, но и те, кто им симпатизировал, - пояснял Аристарх Иванович. - Здесь даже Пушкин дважды побывал. Он обмолвился об этом в десятой главе «Евгения Онегина». На банкетах бывал и композитор Николай Дмитриевич Леонтович. Золотой души был человек. Жаль, убили его бандиты в двадцать первом году. Упокой Господь его душу! – старик перекрестился – Перед вами дверь в «масонский дом»! – он остановился перед ступенями. – Сюда, может войти только тот, кто является членом ложи братства Белого Феникса!
                - Разрешите вопрос? – к старику, как к учителю на уроке, обратился Кузьмич. – Аристанрх Иванович! Кто они, - масоны?
                - История зарождения масонства, восходит корнями ещё к древнему рыцарскому ордену тамплиеров. Они верили в силу человеческого разума, данного Богом, для исполнения его девяти заповедей. Рыцари вели торговлю по всему миру и со временем так разбогатели, что вызвали «черную» зависть у короля Франции и Папы Римского. В тринадцатом веке, Папа объявил их вероотступниками, чем развязал руки французскому королю. Тот, немедленно приказал арестовать и казнить всех тамплиеров, надеясь получить их несметные сокровища. Их сжигали живьем на кострах, выпытывая место хранения сокровищ, но ни один рыцарь не проронил ни слова. Когда казнили Великого магистра ордена тамплиеров Жака де Моле, он выкрикнул, что проклинает короля и Папу за алчность. Они умрут вслед за ним, не прожив и года! Так и случилось. Папа умер через месяц, а король через полгода. Орден тамплиеров считался уничтоженным, но из семисот рыцарей, схватили не более трехсот. Куда же подевались остальные? Вот они-то, со своими капиталами и стали родоначальниками первых масонских лож. Официально, историки считают, что изначально, в древней Англии масонами назывались каменщики, строившие церкви и замки. Это были каменщики, как принято сейчас говорить, высшей квалификации. Для выполнения церковных или государственных заказов, они объединялись в артели, которые жили на стройке обособленно, от других рабочих. Своё спальное помещение они называли «ложей». Со временем, эти артели создали свой Устав каменщиков, который обязан был соблюдать каждый, кого они соглашались принять в свою артель или братство. Этот Устав потом стали именовать «Конституцией». По скольку артели эти находились в привелигированом положении, то члены братства быстро богатели и со временем становились владельцами собственных предприятий. Они сохраняли верность своим братьям по ложе и оказывали им финансовую и политическую поддержку. У масонов появилась своя философия, гласившая, что все люди рождены для счастья и только от нас с вами зависит, что бы это сбылось. Через просвещение, любовь и взаимопомощь, можно добиться всеобщего благоденствия. Идеи масонов, не всегда нравились правителям и церковной верхушке, потому на масонов, периодически начинались гонения. С тех пор масоны стали делать свои собрания тайными. Для того, что бы поддерживать связь между масонскими ложами других стран, они разработали единую систему паролей. Это определённые знаки, прикосновения и слова, которые известны только масонам. По ним, масона опознают в любой стране, дадут защиту, пропитание и всяческую поддержку.
                При вступлении в братство, человек клялся бороться со злом, в любых его проявлениях. Перед образом отца-покровителя всего Ордена Свободных Каменщиков - Иоана Крестителя, вступающий, обещал всегда быть готовым к покаянию и стремиться к самосовершенствованию.
               - Значит, я тоже масон? – удивлённо рассмеялся Кузьмич. - Ведь моя гражданская профессия каменщик–печник!
               - По смыслу да, а по убеждениям? – Аристарх Иванович, посмотрел на него, склонив голову на бок. – Ведь масон должен бороться за достижение цели, только справедливыми путями, то есть не несущими горе тем, кто стоит на этом пути!
              - А шо? Я тоже за то, шобы во всём мире было братство и равенство меж людьми! – Кузьмич рубанул воздух ладонью, для подтверждения своих слов. – Да! Мы же видим, шо сейчас, в нашей стране творится много несправедливого. Людей загоняют по лагерям за малейшую провинность. Кому чем не угодил – «враг народа» и к стенке! Мы же не дураки. Всё это понимаем, но молчим! Нам ли бороться против системы?
              - А кому ещё? – удивился Белов. -  В масоны, в основной своей массе, шли самые просвещённые и благородные люди своего времени. Пусть они, с нашей точки зрения, в чем-то заблуждались, или были не правы. Но, мы судим об их поступках, с высоты прошедшего времени. Они жили в свою эпоху и опирались только на тот опыт, который общество накопило до того момента. Идея о справедливом, христианском обществе людей, живущих по божьим законам в любви и просвещении, объединяла их в сообщество единомышленников, которое доступными, политическими методами, старались влиять на свои правительства, для блага всего общества. Там, где масонские братства были уничтожены в ходе революций, произошёл поворот в политике их государств, к террору и насилию. Россия и Германия, тому яркие примеры. Нужно возродить масонство там, где это возможно, что бы будущие поколения, могли вернуться на путь мира и процветания.
                Разведчики стояли молча, как загипнотизированные речью Белова. Каждый думал, - « А ведь старик прав»!
               - Вы говорите возродить! Но как? – Кузьмич оглянулся на своих товарищей.
               - А готов ли ты вступить в братство вольных каменщиков, чтобы посвятить свою жизнь этой высокой цели? – брови Аристарха Ивановича поднялись.
              - Командир, можно сказать? – Кузьмич посмотрел на Виктора.
             Шувалов, молча, пожал плечами.
             - Аристарх Иванович, наш взвод разведки, только для «своих», назван группой Феникс. Мы, уже можно сказать, боевые братья. Так шо, если наше братство прибавит слово «Белый», то мы всё равно останемся братьями. Кто со мной согласен? – он повернулся к разведчикам. Парни дружно подняли руки. – Вот видите! Мы все согласны стать членами братства Белого Феникса. Каждый из нас, готов поручиться друг за друга, как за самого себя!
                - Я рад, если ваше намерение твёрдо, а помыслы чисты! Пусть каждый ещё раз спросит себя – готов ли он встать на путь масона? Времени у вас до утра! – Аристарх Иванович внимательно посмотрел в глаза каждого бойца. Ни у кого взгляд не дрогнул и не ушел в сторону. – Тогда, сегодня отдыхайте! Здесь, во дворце много комнат со спальнями, ванными и туалетами. Всё в рабочем состоянии. Только вода холодная. Топить камин можно только на кухне, потому, что его дымоход совмещен с дымоходом верхней, дворцовой кухни, которая сейчас обслуживает немецкую офицерскую столовую.
Завтра, мы проведём обряд принятия вас в братство Белого Феникса. Дальнейшая судьба ложи, останется уже в ваших руках.








                4.





               Слегка раскачиваясь на волнах, плоскодонный тяжелый монитор «Борец за  Советскую власть» быстро шёл по днепровскому лиману. Позади, справа остался Херсон. Вдоль берега тянулись сплошные камышовые заросли в два человеческих роста. Солнце ярко светило, мешая вахтенному наблюдателю за воздухом смотреть вверх. Хотя на окуляры бинокля были надеты оранжевые линзы, они лишь немного уменьшали отражение сверкающей воды. Монитор быстро шел вдали от судоходного фарватера, по которому ползли большие морские суда. Оттуда, на них смотрели в бинокли недоуменные моряки не представлявшие, как можно мчаться там, где нормальному человеку воды по пояс. Но для «Борца», такой глубины хватало с запасом, для безопасного плавания.
               С самого утра, боцман Дудка, построив на палубе подвахтенных, роздал кисти и банки с краской. Он коротко изложил задачу по маскировке корабля. Взяв в руки несколько кусков мела, он стал рисовать по палубе и надстройкам, всякие заковыристые кляксы, помечая одной заглавной буквой цвет, которым нужно было закрасить это место. Матрос, с банкой краски этого цвета, тут же приступал к работе. К обеду, когда вся надводная часть корабля, покрылась черными, коричневыми, зелёными и желтыми пятнами, справа на траверзе показалась Александровка.
              - Егорыч! – не громко прозвучал голос командира, из колокола внутри корабельной связи. – Зайди ко мне!
              Вытирая на ходу руки ветошью, боцман шустро, покачиваясь как уточка, прошел по палубе и скрылся за бронированной дверью надстройки.
              В каюте командира Грищенко, сидели ещё четыре человека. Лейтенант Жвания и старший лейтенант Фёдоров, по распоряжению командира, получили тельняшки и матросские робы, чтобы не бросаться в глаза посторонним наблюдателям. Кроме них, здесь  ещё был старпом Ореховский и комиссар Дмитриев.
             - Присаживайся Фома Егорыч! – командир показал глазами на койку, так как стулья были заняты.
             Осторожно присев на койку, боцман опасливо оглянулся на особистов.
             - Егорыч! Дело у нас к тебе следующее! – начал издалека командир. – Как ты догадываешься, мы идём на спецзадание, к немцам в тыл. Маскировка должна быть идеальной. Сейчас, товарищи из особого отдела, покажут тебе фотографии немецких мониторов плавающих по Дунаю. Нам, тоже, нужно будет нанести такую же символику на корпус, как у  их дунайцев. Кроме того, на корме, на палубе, нужно будет нанести опознавательный немецкий знак для авиации. На день, его нужно будет, пока, зачехлить парусиной. В целях маскировки, на захваченной территории, мы поднимем немецкий флаг. Бескозырки, всем матросам заменим немецкими шапочками. Офицерам будут выданы немецкие летние рубашки с короткими рукавами и немецкие фуражки. Все переговоры с береговыми службами немцев, если понадобиться, будут вести специально подготовленные для этого офицеры особого отдела. Через два часа швартуемся у пристани Жовтневое. Егорыч, докрашивай борта камуфляжем. К вечеру перейдём на бункеровку топливом в Терновку и ночью двинемся вверх по реке. К рассвету, мы должны пройти мост у Трихат. Обстановка сложная! В Новой Одессе ещё наши войска. Но, это сегодня, а завтра, там нас могут встретить немцы. Потому, нужно будет всем быть начеку! Если станет понятно, что на берегу немцы, нужно немедленно сменить флаг и снять маскировку с немецких знаков. Вопросы?
               - Все ясно командир! – Егорыч хлопнул ладонями по коленям.
               - Можешь идти! А мы продолжим совещание, - Грищенко склонился над лоцией Южного Буга.
               - Командир, может быть нам высаживать на берег разведку с рацией? – спросил старпом.
               - Хорошее предложение! – Грищенко, задумчиво постукивая себя карандашом по носу, смотрел на карту. – Принимая во внимание, что нам придется двигаться не только днём, но и ночью, когда навигационная обстановка может быть уничтожена, или сдвинута, есть прямой смысл заранее просматривать реку, хотя бы на самых сложных, скалистых участках. Будем высаживать корректировщиков огня.
             - И второе. Как мы должны действовать в случае, если окажемся между своими и немцами? – комиссар Дмитриев оглянулся на особистов.
             - Приказ, в бой не ввязываться! – напомнил всем присутствующим Фёдоров. – У нас есть «своя задача» и мы не имеем права срывать её! Мы должны дойти до указанной «точки», принять с берега «груз» и доставить его в Киев. Любой ценой! – сказал он с нажимом.
                Когда солнце уже начало опускаться к горизонту и над водой повеяло вечерней прохладой, монитор отчалил от пирса и взял курс на Терновку. Проходя мимо Николаева, матросы разглядывали потускневший, прифронтовой город. На набережных не было пестрых, в ярких одеждах отдыхающих и влюблённых парочек. Исчезли вездесущие рыбаки и только кое-где ещё рыбачили голоногие, черные от загара пацанята. Город был какой-то притихший, как во время очередного прихода чумы. Кое-где дымились развалины домов, после дневной бомбардировки немцев. У причальной стенки морского завода, грузились станками и людьми большие пароходы. Эвакуировали наиболее ценное оборудование и специалистов. На стапелях верфей стояли заминированные недостроенные огромные корпуса  морских судов.
              Со сторожевого корабля береговой обороны, запросили опознавательный знак «Борца».  Получив ответный семафор, успокоились.
              Тихо, под палубой постукивали дизеля. Под низким форштевнем монитора, иногда, всплескивала волна и, разбегаясь усами в стороны, оставляла за кораблём золотистый, треугольник на воде. Всем, свободным от вахты, было разрешено сидеть на корме. Сейчас особенно легко дышалось, после душного жаркого дня. Неслышно было обычных шуток и смеха среди команды. Все задумчиво смотрели на берег. Завтра, они уже могут столкнуться с немцами. Кто уцелеет? Кто вернётся из этого похода живым?
            Заполнив топливные танки соляркой, монитор притих у пирса.
            Ночь на Украине, всегда наступает быстро, как будто кто-то выключил свет. В начале ничего не было видно, пока на небо не выкатилась «старая» луна. Вода, едва серебрясь, обозначила реку. Замигали бакены судоходной обстановки.
            Через откинутые бронированные крышки окон  рубки, не ощущалось движение воздуха. Командир, поднялся на пост временного управления, над ходовой рубкой. Огороженный по кругу узким брезентовым экраном, пост прикрывал только огни подсветки приборов навигации. В темноте тускло отсвечивали рукоятки машинного телеграфа. У штурвала, расставив ноги, стоял высокий, плечистый рулевой Кручина. Николай считался одним из лучших рулевых во флотилии. У него было буквально звериное чутьё на проходы в днепровских плавнях. Он, выросший в херсонских камышах, где многие местные пацаны промышляли ловлей раков и рыбы, знал реку, как никто другой. Он, даже в темноте, безошибочно отличал «заманиху» от речного русла. Кажется, русло реки идёт прямо и вдруг, тупик. Где пропустили поворот, как выбраться обратно? «Заманиха» - ловушка для ротозеев. Хорошо, если корпус судна не успел присосаться к дну. Тогда уже без помощи мощных буксиров, не выбраться.
             - Как тебе видимость? – командир посмотрел на Кручину.
             - Нормально! Даже белые бакены видно, - рулевой был доволен тем, что река пока была широкой и относительно глубокой. Это он знал даже без лоции.
             - Хорошо бы так до рассвета идти! – Грищенко зевнул и передёрнул плечами.
             - Шли бы вы отдыхать Григорий Пантелеевич! Уж которые сутки на ногах! – осторожно заметил Кручина.
 Грищенко хотел пресечь не уставные разговоры, но потом хмыкнул и покрутил головой. – Коля, Коля! Ты рули давай, а отдыхать на пенсии будем!
            Мимо них скользили низкие берега, заросшие камышом и ивой. Шумела вода под форштевнем. Глухо рокотал дизель. Где-то внизу, в «общем» кубрике, сейчас покачивались в гамаках матросы, видя в своих снах оставленных, где-то там, далеко, любимых девчонок, которых, им неизвестно когда ещё будет суждено увидеть. Но, сейчас была ночь, и под мощной броней им спалось спокойно и уютно.
            Вскоре, впереди над рекой появилось слабое свечение, которое с каждой минутой становилось всё сильнее и сильнее. Ещё через полчаса стал виден мост через Буг, по которому, в беспорядке двигались люди и машины. Трихаты! Не смотря на то, что мост был железнодорожный, техника шла прямо по шпалам, разбивая подвески и колёса. Это откатывалась в сторону Николаева истерзанная Девятая армия Южного фронта. Измотанная в боях с превосходящим противником, она должна была закрепиться на новом рубеже, после чего пополниться людьми и оружием в николаевских арсеналах.
              На монитор ни кто не обратил особого внимания. Сейчас отступавшим было не до него. Масса военных и гражданских людей двигалась по мосту с какой-то обреченностью и безразличием,  видимо уже на пределе человеческих сил.
               Под мостом, отраженный настилом, звук выхлопа дизелей из фальш-трубы, стал пугающе громким. Но, как только монитор выскочил из под моста, с другой стороны, звук опять пропал, уйдя куда-то вверх.
                Матросы долго стояли на палубе, обернувшись назад, где через реку двигалась тёмная людская масса.                Ещё через несколько минут, очередной поворот реки закрыл от них мост, и опять наступила звёздная тишина украинской ночи. Даже не верилось, что матросам сейчас довелось видеть людей, идущих оттуда – с войны!
                Под утро прошли Новую Одессу и стали выше по реке у причала для местного речного трамвайчика. Навстречу монитору пропыхтел старенький буксир, с целой вереницей барж, на которых разместились раненные красноармейцы и беженцы. Люди сидели и лежали на каких-то ящиках и тюках, прижимая к себе спящих детей.
                У Грищенко, от злости на немцев, желваки на скулах заходили. Будь его воля, он бы сейчас им вкатил таких «гостинцев» из главного калибра, что небу стало бы жарко.
                Ошвартовавшись у стенки причала, монитор затих. У трапа встал часовой с автоматом. Вскоре, по трапу ушли в город особисты, одетые в свои, офицерские мундиры. Нужно было узнать обстановку выше по реке.
                Кок уже начал бренчать на камбузе  поварёшками, завидуя тем, кто мог ещё часок покемарить в уютной люльке.
             Особисты вернулись, когда уже шла утренняя приборка. Молча, прошли к каюте командира. Лица у них были озабоченные.
             - Какие новости! – командир сел на койке свесив ноги.
             - Этой ночью, части оборонявшие Новую Одессу оставили городок. Население тоже ушло на восток к Днепру. Нам удалось переговорить с командиром последнего отходящего подразделения арьергарда. Немцы, прорвавшись у Вознесенска, стали заходить им в тыл, грозя полным окружением. Но, это ещё не все новости! – Фёдоров переглянулся с Жванией. - Мост в Вознесенске взорван!
             - Весь? – командир стал мрачнее тучи.
             - Нэ известно! Точной информации нэт, так только слухи, – пожал плечами грузин
             - Ну, давайте вашу, нэ точную информацию, - передразнил его Грищенко.
             - Пилоты якобы видели, что обрушена, только средняя секция моста, - Жвания с надеждой посмотрел на командира. – Может быть, проскочим?
             - Скакал казак через скакалку! – задумчиво проговорил Грищенко, уже что-то прикидывая в уме.
            Особисты наблюдали за Грищенко, не смея нарушить его размышлений. Было видно, что командир  вымотался за последние дни, но кому сейчас было легко?
            - Старпом! – крикнул он в открытую дверь каюты. Где-то рядом прогрохотали каблуки ботинок по трапу.
            - Вадим! Через двадцать минут отходим! – Грищенко кивнул старпому. Повеселевшие особисты вышли из каюты, заметив, как командир устало ткнулся головой в подушку.








                5.





               Почтовый голубь, сделав смешной кульбит в воздухе, плавно спикировал к крошечной голубятне, возле домика Минка. Смешно перебирая лапками в штанишках из перьев, он важно прошёл в клетку и стал клевать зерно. Дверка клетки, подвешенная на верёвочке, соскочила со стопора и закрыла выход из клетки. Голубь, только глянул на неё и продолжил клевать зерно. Видимо он был привычен к этой процедуре.
               Ольга, сидя на крылечке домика, наблюдала за голубем. Ей показалось, что на одной из лапок голубя, что-то привязано. Она подошла к голубятне и присмотрелась. Действительно, к лапке птицы, была привязана записка.
              - Софья Львовна! - позвала она старушку, находившуюся внутри домика. – Идите скорее сюда!
              - Что случилось, милая? – она выглянула в дверь.
              - Голубь записку принёс. Может быть что-то срочное? – в голосе Ольги слышалась тревога.
              - Ну, не знаю! – старушка пожала плечами. – Читать чужие записки, это нонсенс!
              - А если в ней что-то важное? – настаивала Ольга.
              - Удобно ли? – Софья Львовна пребывала в нерешительности.
           - А, была не была! – Ольга решительно просунула руку в клетку. Поймав голубя, она сняла с его лапки записку. Закинув птицу обратно в клетку, развернула крошечный клочок бумажки.
          Корявым подчерком было нацарапано карандашом: «Приехало много чекистов. Ищут какую-то женщину. Скоро будут у тебя».
          - Видите? Я оказалась права! – Ольга протянула записку Софье Львовне.
          - Неужели это нас ищут?
          - А кого же ещё? – ни  секунды не сомневалась Ольга. – Я эту Болотинскую породу знаю! Евгений не успокоится, пока не получит то, чего хочет. Но, только не в этот раз! – её глаза  сузились как у кошки перед дракой.
         - Что же нам делать? – Софья Львовна в растерянности оглянулась вокруг. – Мы ведь не знаем, когда вернуться мужчины?
         - В любом случае, как говорит мой Витюша – «Лучше делать хоть что-то, чем ничего!» - Ольга на секунду задумалась. – Так! Сначала уберём те вещи и предметы, которые могут выдать  наше присутствие здесь. Потом, заметём все следы оставленные нашей обувью на земле, а самим переобуемся в соломенные сандали Минка. Они почти не оставляют следов на песке, а потом спрячемся где нибудь не далеко, до возвращения стариков.
           Они быстро перемыли и расставили всю посуду, увязали в узел свои женские вещи и тщательно замели все следы, оставленные их босоножками у домика, и до самой воды, где  высадились с буксира на берег.
           Едва они успели закончить работу, как вдали послышался лай собаки. Ольга заметила оставленный на столе дедом Васылём кисет с табаком-самосадом. Она быстро стала посыпать им свои следы. Убегать в рощу было поздно. Схватив узел с вещами, она потащила старуху за руку к воде.
           - Мне Витя рассказывал, что собак сбивают со следа запахом табака. Уходить от собак нужно по воде, чтобы не оставлять запахов.
           Женщины медленно, по пояс в воде, ушли в прибрежные камыши. Ольга повернула вправо, против течения. В туже сторону уплыли на лодке старики. Она рассчитывала перехватить их на обратном пути.
           Пройдя около ста метров, они остановились, выбившись из сил. Вскоре, со стороны берега, послышался лай собаки и голоса мужчин. Они шли где-то за камышами, вдоль воды. Вдвоем, обхватив узел с вещами, женщины замерли на месте.
            - Не знаю! Следов этой Шуваловой нигде нет, - сказал мужской голос за камышами.
          - Она должна быть здесь! Я чувствую это! К тому же, её видели на пароходе.– Ольга узнала голос Евгения Болотина. – Её нужно найти, во что бы то ни стало! Иначе, сорвётся операция! – в голосе Евгения слышалась досада. - Нужно оставить здесь засаду. Местные, видимо прячут её. Я займусь допросами в селе, а ты Дымов, продолжай с людьми прочесывать остров. Осмотрите каждую копну, каждую щель. Чутьё не обманывает меня!
           - Мы пропали! – прошептала Ольга, когда особисты ушли. - Рано или поздно, они найдут нас!
          - Не падай духом, деточка! Пока ещё они нас не нашли, - Софья Львовна устало навалилась на её плечо.
          - Как вы себя чувствуете? – забеспокоилась Ольга.
          - Не волнуйся! Я ещё крепкая, – тут Софья Львовна замолчала, показывая Ольге глазами, что бы та оглянулась.
         Недалеко от берега, сверху по течению, двигалась лодка. На вёслах сидел Минк, а на корме дед Васыль рулил веслом.
        Женщины стали махать руками, привлекая их внимание. Крикнуть нельзя, а старики в это время о чём-то беседовали. Увлёкшись, они не смотрели на берег и едва не проскочили мимо. В последний момент, дед Васыль глянул в их сторону, продолжая что-то говорить. Потом, как бы вспомнив что-то, ещё раз посмотрел на женщин, а потом, показал на них рукой Минку.
             Развернув лодку к камышам, Минк быстро заработал вёслами.  Ольга, прижимая палец к губам, показывала им, что бы вели себя как можно тише.
            - Что случилось? – спросил японец, помогая Солодкому втаскивать в лодку Софью Львовну.
            - Чекисты обыскивают остров. Меня ищут! – Ольга, сидя на скамье начала отжимать мокрое платье. - В вашем доме засада. Наших следов они не нашли. Мы всё успели прибрать. Ваш голубь принёс записку из села, и мы успели замести все следы. К сожалению, с ними мой бывший жених. Большая, как выяснилось, сволочь! – Ольга нахмурила брови. – Он сказал какому-то Дымову, что я где-то здесь и нужно меня найти, во что бы то ни стало. Он сейчас допрашивает ваших односельчан.
           - Нэ мала баба клопоту – купыла порося! – покрутил головой дед Васыль. – Розвэртай лайбу! – кивнул он японцу.
           Минк быстро развернул лодку и погнал её обратно, вверх, против течения. Все с тревогой вглядывались в сторону берега.
          - Вам лучше лечь на дно лодки, – Минк кивнул женщинам на охапку сетей, лежавших в лодке.
           Пока беглецов прикрывал от берега камыш, было более-менее безопасно. Вскоре, берег начал подниматься, переходя в скалистые обрывы. В любую минуту, наверху могли показаться преследователи.
           Минк, из всех сил налегал на вёсла. Было даже удивительно, откуда в сухоньком теле старого японца столько энергии? Пока женщины смотрели вверх, дед Васыль внимательно разглядывал берег. Кое-где, в скалистом берегу были большие расщелины, заросшие вербой и плакучими ивами. Старик направил лодку в одну из таких расщелин, похожих на широкий, сумрачный коридор. Пройдя по этому коридору около полусотни метров, Минк развернул лодку кормой вперед. Видимо сегодня он уже побывал в этом месте. Медленно, лодка вошла под зелёный шатёр из висячих ветвей старой плакучей ивы. Она росла почти впритык к гладкой гранитной стене. Солодкий, осторожно встал ногами на скамью и, сунув руку сквозь ветви, взялся за незаметное до этого, темное кованое кольцо, вделанное в скалу. Он повернул его вбок, вместе с куском камня. Под ним открылось отверстие. Дед Васыль, достал из шаровар серебряную рукоятку, как от гетманской булавы и, вставив её в отверстие, сильно надавил вниз. После этого опустил кольцо и втолкнул рукоятку внутрь, до того, как камень встал на место.
            Каменная стена дрогнула и как дверь, медленно повернулась внутрь, создавая водовороты на воде. За ней открылся большой проход в тёмную пещеру. Женщины молча, как зачарованные смотрела на эту мистику. Минк, медленно работая вёслами, загнал лодку внутрь пещеры. Дед Васыль протянул руку сбоку стены, и выдернул свою рукоятку из отверстия, только уже с другой стороны. Огромная дверь, покрытая цельным куском скалы, медленно вернулась на своё место. Старики тут же зажгли несколько факелов.
            - Вот и не верь в сказку про пещеру Али Бабы и сорока разбойников! – восторженно прошептала Ольга.
            - Не знаю, шо там було у тои бабы, а тильки я  порушую виковичну клятву нашого роду! – старик сел на скамью и опустил в раздумье голову. – Нэ знаю, шо робыты з вамы? Мабуть, другого выходу в мэнэ нэма! – он строго глянул на женщин.
            - О чём вы, дедушка? – забеспокоилась Ольга.
             - Я маю видкрыты вам вэлыку таемныцю, бо вжэ прывив вас сюды! – эхо вторило его словам, под высоким сводом пещеры. –  З кожного военного походу, козакы Запорожского войска виддавалы дэсяту часть скарбив у товарыську казну. Казна повынна була служыты украинському народу в час, колы краини загрожувала смэртэльна нэбэзпэка
           - Это как сейчас, война? – поняла Ольга.
           - Можэ  и так, - согласился старик.
              - И кто решает, когда казну можно использовать для спасения страны? Вы? – она удивлённо смотрела на Солодкого.
             - Та ты шо, доню? Я тильки той, хто охороняе цю таемныцю. Тильки писля того, як всэукраинський народный собор, обэрэ соби гэтмана Украины, якый встанэ на чоли боротьбы за ридну зэмлю, я вручу ёму цю рукоятку вид гэтманськои булавы! – старик протянул Ольге серебряную рукоятку с замысловатыми узорами и церковными письменами по кругу.
           - А она не очень тяжелая! – девушка уважительно рассматривала историческую реликвию.
          - Ото ж клянитесь, щё николы и никому, ни под пыткой, ни в любви, нэ видкрыитэ цю тайну. Якшо вы нарушытэ цю клятву, то горитэмэ в гиенэ огненной, и будут прокляти   ваши диты, внукы и правнукы до дэсятого колина! – его голос звучал торжественно в подземной темноте, как в каком ни будь соборе.
          - Клянусь! – Софья Львовна перекрестилась.
          - Клянусь жизнью! – тихо сказала Ольга.
          - Клянусь честью самурая! – твёрдо сказал Минк.
          - Якшо я нэ дожыву до того часу, колы народу потрибна будэ казна Запорожской Сечи, то вы передастэ цю рукоятку моему внуку, чи правнуку.
          Старик явно устал от перенесённого волнения. – Давай, грэбы туды! – он показал пальцем Минку направление вглубь пещеры.
         Факелы, которые держали над собой Ольга и дед Васыль, горели казалось, в космической пустоте. Их свет не достигал стен, лишь отражаясь в тёмной воде.
         Старик безошибочно вывел лодку к нужному тоннелю. Такой, здесь был не один. Ещё пять тоннелей уходили в разные стороны из первой пещеры. Только они заканчивались тупиками-ловушками. Заплывёшь в такую, а сзади падает мощная решетка. Только хранитель знает, как её поднять, что бы убрать тела воров. Тоннель, освещённый факелами беглецов, поражал правильностью формы поверхности. Ольга обратила внимание на следы инструментов на его стенах.
           - Это что, рубили вручную? – не поверила она своим глазам.
           - В стародавни часы, цей тоннель прорубалы пленники, якымы руководил венецианский архитектор. Он соединяет первую печеру з другою. Так казалы мэни наши диды, - пояснил Солодкий.
          - А что стало с этими строителями? – наивно спросила девушка.
         - Звисно шо, порубалы их саблямы! – махнул рукой дед.
         - Что прямо здесь? – глаза у Ольги округлились.
         - А деж ще? Уси воны отам! – дед Васыль показал глазами за борт лодки.
Девушка инстинктивно прижалась к Софье Львовне.
        - И не стыдно вам пугать ребёнка! – покачала головой старушка, глядя на Солодкого.
        - А шо я такого казав? – пожал плечами дед, глядя на Минка. Тот, молча, постучал согнутым пальцем по голове.
       - Тож я пошуткував! Нэма тут никого! – Солодкий начал успокаивать Ольгу. – Им усим далы грошей и видпустылы по домам!
        - Вот теперь дедушка, вы точно обманываете! Я сама вспомнила, что в старину, мастеров, строивших тайные комнаты, всегда убивали, или ослепляли. – Ольга устыдилась своих детских страхов.
         - Ну, я вжэ нэ знаю шо казаты! – обиделся дед.
         Вскоре тоннель закончился, и они выплыли в другую пещеру. Она была явно меньшего размера, чем первая. Лодка подошла к каменному причалу со ступенями, выходящими из воды. Свет факелов освещал только небольшое пространство. Ольге показалось, что дальше, вдоль каменного причала, смутно темнеют какие-то большие предметы. Подойдя ближе, она увидела, стоящие на брусьях, две огромные деревянные лодки, оббитые тонкими медными листами. При ближайшем рассмотрении, их корпуса оказались столь ветхими, что не рассыпались буквально только чудом.
            - Оце дытыно, ти самые «чайки», на якых наши козакы ходылы за морэ, быты басурман! – дед Васыль ласково погладил медную обшивку лодки. – Сорок козакив, моглы догнаты турецький корабэль и захопыты ёго. Орлы булы!
           - Это же пиратство! – удивилась девушка.
           - Тю, яке пиратство? Турки на своих кораблях вывозылы наших жинок и дитей у рабство. Грабувалы и катувалы пив Украины. Козакы былы их, шоб боялыся лизты в Украину. Былы не тильки на мори, а и на Кафу, на Стамбул нападалы, шоб людэй наших вызволыты. Ну, конечно, нэ з пустымы жэ руками повертатыся. Да и людям, якых врятувалы вид нэволи, трэба тоже було даты грошей, на то, шоб можно було початы жыты. Козакы всэ дилылы по справэдлывости.
            - Ой, дедушка, ну такие они у вас положительные, что прямо в святые зачисляй! – рассмеялась Ольга.
            - Не, конечно и сэрэд козакив булы паразиты. В сэмьи нэ бэз урода, но и наказания на Сечи булы жорстоки. Як шо одын козак, убывав другого, безсимэйного козака, то их звязувалы спына к спыни и хоронылы у одний могыли. Жывого и мэртвого. Алэ як шо, у вбытого козака имелась семья, то убывець, свою долю здобычи нэ получав. Её виддавалы сэмьи вбытого, а сам вин, между военными походами, сполнял обязанности домработника у вдовы. Для козака цэ, було страшнее смэрти. За кражу, прывязувалы до ствола пушкы и стрилялы. Тому на Сичи воровства и пьянства нэ було. Для цёго, за вийсковым станом, було село з шынкамы, лавкамы и вэсэлымы жинкамы. От там, козакы моглы гуляты и спускаты свою долю майна.
              - Где же потом делось это село? – Ольга глянула на старика.
              - Так там жэ, дэ и стоить зараз! Ты ж була у нас у сэли, - напомнил ей старик.
              - Что-то я не заметила у вас ни кабаков, ни публичных домов?
              - Всё течет, всё кудысь дивается! – философски изрёк старик и рассмеялся. – Ладно, пишлы за мною, - махнул он  ладонью.
              Они остановились у полукруглой дубовой двери, окованной железными полосами. Старик вставил в отверстие рядом с дверью, рукоятку от булавы и повернул два раза. После этого,  толкнул дверь и пошел по каменному коридору. Справа и слева, шли такие же мощные двери.
             - Дедушка, а что там? – Ольгу разбирало любопытство.
             - Так я ж казав, что всякие сокровища, - старик казалось удивился, что это может быть кому-то интересно.
             - А можно, хоть одним глазком на них глянуть! – она показала старику кончик указательного пальца.
             - Господи, то воно тоби надо? Ну ладно, дывысь! – он вставил в замочную скважину рукоятку и два раза повернул вправо и потом три раза повернул влево. После этого толкнул дверь плечом. Она открылась без скрипа. Дверные, кованые петли были смазаны дегтем. Зайдя в помещение, он поднял над головой факел.
             К огорчению Ольги, тут не было россыпи золота и алмазов, как на картинках в сказках. Скучно стояли у стен штабелями окованные сундуки, бочки и толстые мешки. Как на какой ни будь товарной базе.
            - Ну, шо, подывылась? – ехидно осведомился дед.
            - Да уж, - Ольга расстроено махнула рукой
            - Не журыся, доню! Я тоби, потим, шось интересное покажу! - он ободряюще обнял её за плечо.
            В конце длинного коридора, через открытую дверь, они вошли в небольшой зал, где стояли столы и кресла ручной работы, старых мастеров. Мебель была резная и массивная. Вдоль стен стояли рыцарские доспехи, и висело невероятное количество разных сабель, кинжалов, боевых топоров, булав и кистеней. Всё было заботливо смазано маслом. В зале имелся большой очаг. У стен стояли лавки и атаманки, с набросанными на них атласными подушками и разными шкурами.
              - От тут и будэтэ ховатыся вид чекистив, - обвел рукой дед Васыль. – Дрова наколоти. Продукты в соседней кимнати. В бочках сало, солонина, капуста квашена, огиркы, помидоры. Ковбаса, куры в смальце. Хлиба я потим прынэсу.
             Он зажег от факела, стоящий по середине стола, большой шандал со свечами. От их света, в зале стало сразу светлей и уютней. Взяв стоявший у очага здоровенный тесак, наколол лучины и, повозившись немного с очагом, разжег огонь.
            - А если наверху дым заметят? – забеспокоилась Ольга.
            - Ну и шо? У мэнэ в хати, стара завжды пичь топыть. Нам, старым, трэба кости гриты. Це, у сели уси знають, - усмехнулся Солодкий.
            - То есть, вы хотите сказать, что над нами ваша хата? – догадалась девушка.
            - Совершенно у дырочку, як каже мий онук Виктор! – засмеялся старик. – Вы тут обжывайтэся, а мы з Миньком, поидэмо до ньёго до дому. Зараз набэрэмо рыбы из сетей. Скажэмо, шо булы на рыбалци. Шо тут такого? Тю, згадав! – хлопнул по лбу себя старик. – Я ж обицяв тоби шось показаты! – он поманил Ольгу за собой. – Дело в том, шо у нас, у Солодкых, тожэ есть своя доля в тых сокровыщах, шо тут хранятся. Вот оцэ, я тоби можу показаты!
            Они прошли мимо нескольких дверей и остановились у третьей справа. Старик поколдовал с замком и открыл дверь. В этом помещении, точно также стояли сундуки и бочки. Старик подошел к одному из сундуков, стоявших с краю и, достав из-за пазухи старинный, с завитушками ключ, отпер его. Откинув парчу, закрывавшую сверху содержимое сундука, он с интересом глянул на Ольгу.
             От удивления, у неё, даже глаза округлились. Столько красивых вещей, она в жизни не видела. Нет, конечно, видела в Москве, в Алмазном фонде, но то было за стеклом, на витринах. То, что она видела перед собой сейчас, можно было потрогать, рассмотреть, примерять.  Тут были всевозможные ожерелья, браслеты, диадемы, серьги, цепочки. Золотые кувшины и кубки, отделанные драгоценными камнями. Просто драгоценные камни. В оправах и без. Перстни и кольца. Какие-то портреты султанов в жемчужных оправах. Мешочки с самоцветами и золотыми монетами.
               - Господи, дедушка, да сколько же здесь всего? – прошептала она. – Вам любой Эрмитаж позавидует! Такую красоту нужно в музеях выставлять, чтобы люди могли любоваться!
              - От за это, спасибо тоби онученька! – старик ласково положил руку на её плечо.
             - За что, дедушка?
             - За то, шо нэма в тоби жадности! За то, шо бачиш перед собою не золото и камни, а красоту, созданую людскыми рукамы! Все цэ, налэжить, вид сёгоднишнёго дня, моему внуку и ёго потомкам. Значить и тоби тэж. Поступайтэ з цым добром, як побажаетэ! – он протянул Ольге ключ от сундука. – Ну добрэ, ты дывысь на ци цацкы, а мы поихалы.







                6.





                Буря налетела внезапно. Загрохотав раскалывающими небо молниями, чорная туча  погнала по полям копны сена, ветки, сучья и всякий хлам, поднятый ветром на сельских подворьях. Ветер был такой силы, что переворачивал телеги, вырывал целые секции заборов, которые, кувыркнувшись пару раз вдоль улицы, разлетались на мелкие куски. У кого по старинке, был плетёный тын, забот было меньше. Тын под ветром гнулся, извивался, ложился, но, оставался на месте. Всё живое попряталось, пережидая буйство стихии. Вскоре хлынул дождь. Казалось, что вода льётся не отдельными каплями, а сплошным водопадом. Волны на реке поднялись такие, что монитор стал вообще походить на подводную лодку.
             Грищенко, досадуя на темень, опасался посадить корабль на обломки разрушенной секции моста у Вознесенска. С другой стороны, это был удачный момент проскользнуть у немцев под носом и уйти вглубь оккупированной территории.
             - Вадим, выставь на бак впередсмотрящего. Пусть семафорит фонариком рулевому: одна вспышка – левее; две – правее; одна длинная – руль прямо; частое мигание – стоп машина! Попытаемся пройти под уцелевшей фермой моста.
            - А если врежемся в понтонную переправу? – засомневался старпом.
             - Спишем на стихию! – хмыкнул Грищенко.
             Вознесенск прошли практически не видя берега. Командир, ежеминутно сверяя показания компаса с картой, вел корабль практически в слепую.
             Очередная вспышка молнии на секунду осветила приближающийся мост. Удивительно, но Грищенко, практически безошибочно вывел корабль к уцелевшему пролёту.
            - Ну, вы даёте, Григорий Пантелеевич! – восхищенно присвистнул рулевой
            - Да браток. Мастерство, не пропьёшь! – довольно оскалился командир.
           Как и предчувствовал старпом, выше моста немцы навели понтонную переправу. Сейчас, она вся ходила ходуном. По ней не то, что проехать, перейти было невозможно. Волны перекатывались через её настил, водопадами.
             Монитор, как зубило, с ходу ударил форштевнем в стык между секциями.                Соединительные тросы лопнули и секции понтонов стали медленно расплываться по реке, гонимые ураганным ветром. Тяжело бронированный корпус монитора едва ощутил этот удар. С берега, в рёве стихии, сейчас вряд ли кто нибудь слышал звук удара в переправу.
              - Вот и наш первый вклад в дело борьбы с врагами! – усмехнулся старпом. – Пусть теперь ловят понтоны по всей реке.
              - Наш вклад будет тогда, когда ударим по этим говнюкам из главного калибра! – бросив карандаш на карту, Грищенко посмотрел на компас рулевого.
             - Правее пять! Так держать!
             - Есть, правее пять! – отозвался рулевой
             В темноте, иногда подмигивал фонарик стоявшего на носу матроса. Монитор шел малым ходом. Через час корабль вышел из зоны шторма. Темень настала такая, что вытянутой руки не стало видно.
            - Включить верхний прожектор! Осветить берег! – распорядился Грищенко.
           Сейчас, можно было не опасаться наскочить на немцев. По карте, река здесь проходила сквозь высокие холмы, на которых не было ни дорог, ни посёлков.
            Вспыхнувший прожектор, заставил на минуту всех зажмуриться от яркого света, ударившего с рубки монитора, вдоль реки. В его свете ивы, росшие вдоль берега реки, как живые, шевелили ветвями на ветру.
           - К утру, нам нужно быть здесь! – Грищенко задумчиво ткнул карандашом в карту.                –  Здесь заливная пойма и крутые берега. На день, затаимся под деревьями у одного из островков, а к ночи, двинемся дальше. До Ладыжина нам останется один суточный переход.
          - Колян! Сгоняй-ка на камбуз, да притарань нам чайку, да покрепче! А я тут, пока, порулюю, вспомню молодость! – он хлопнул Кручину по плечу.
              Освещая прожектором перед собой реку, монитор шел средним ходом. Грищенко был опытным судоводителем и безошибочно выбирал наиболее безопасное направление русла реки, избегая слишком мелких мест. Хотя монитор и обладал уникально малой осадкой, но при его бронированной массе, влететь на мель, могло дорого обойтись экипажу. Время поджимало.
             Похлебав крепкого горячего чайку, Грищенко поднялся на наружный пост управления над рубкой и закурил «в кулак». Ветер уже почти стих, но небо, по-прежнему было затянуто дождевыми тучами. Сигнальщик, время от времени, поворачивал прожектор из стороны в сторону, за что тут же получил нагоняй от командира.
            - Не сбивай рулевого с толку! У него вся панорама, вместе со светом уходит в сторону! – Грищенко выбросил окурок за борт и спустился обратно в рубку.
            - Радист! Что слышно? – он заглянул в крошечную радиорубку.
  Сонный Алик Криницкий, с вечно растрёпанными светлыми волосиками на голове, оторвал голову от скрещенных рук. Заметив командира, хотел вскочить, но Грищенко придержал его рукой.
             - Пока, ничего хорошего, товарищ командир! Немцы подходят к Александровской! – Алик хорошо знал немецкий язык, по-этому слушал и своих, и немцев.
             - Командир! – послышался голос рулевого из рубки. Он, молча, показал рукой вперёд.
             По всей реке плыли странные бугорки.
             - Малый ход! – тихо скомандовал Грищенко. – Баковых на бак! Всем взять багры! – его лицо закаменело и слегка крючковатый нос, сейчас делал его похожим на филина.
             Когда сонные матросы, поёживаясь от ночной прохлады вышли на палубу, корабль как раз подошел к первым, странным бугоркам.
             От увиденного, лица матросов вытянулись. По реке плыли десятки трупов людей. Женщины, старики, дети. Мужчин и военных среди них не было. Видимо немцы утопили баржу с беженцами. Собирать по реке трупы и хоронить их, не было времени. Матросы, осторожно отталкивали баграми тела от борта монитора, чтобы их не засосало под винты водомётов. Некоторые парни украдкой вытирали глаза рукавами.
              Незаметно наступил серый, пасмурный рассвет. Берега реки раздвинулись, уходя холмами вправо и влево, образуя широкую долину. Камышовые заросли, прорезанные многочисленными протоками, оглашались хлопанием крыльев многочисленных уток. Прямо посередине широкого русла реки, торчала мачта и крыша сгоревшей самоходной баржи. Это видимо её, вечером, расстреляли и сожгли немцы. Казалось странным, когда вокруг полно водоплавающей дичи, а люди стреляют в себе подобных, из-за каких-то там бредовых идей!
              - Право на борт! – скомандовал Грищенко. – Пойдём этой протокой! – он показал  рукой направление  рулевому. – Вон у того островка деревья повыше. Под ними станем на день.
  Через полчаса, укрытый со стороны воды масксетью, монитор слился с окружающей природой на столько, что даже с близкого расстояния был почти не заметен.
              - Ночной вахте отдыхать! Выставить охранение! Осмотреть остров! Следить за воздухом! – отдавал он распоряжения старпому. – Остальное по распорядку, а я пойду, покемарю минут двести, на оба глаза.
             День прошел без происшествий. Изредка, в стороне пролетали группы самолётов. Чьи они были, не нужно быть особенно догадливым. Наши самолёты почти не появлялись в воздухе, а если и промелькнёт какой краснозвездный самолет, то и тот, с целью разведки. Кое-какие авиационные силы ещё оставались возле крупных промышленных центров, но ощутимой помехи немцам создать они не могли, не смотря на всю отчаянность и героизм.
             Днём, по фарватеру прошёл малый озерный теплоход, под немецким флагом. Немцы установили на нём несколько мелкокалиберных, скорострельных пушек, на корме и носу. Конечно, для монитора это был не противник, так только, позабавиться и пустить на дно. Сейчас, было важно не «засветиться» раньше времени. Нужно, как можно дольше сохранять секретность их присутствия на реке. На крайний случай, можно прикинуться немцами. Вряд ли армейские офицеры знают различия, между русскими и дунайскими мониторами немцев, или румын. Ну, а если разоблачат, то тогда пусть заговорят орудия главного калибра. Тут сухопутным, сразу «небо с овчинку» покажется, а пока, нужно  соблюдать режим секретности, как можно дольше.
                - Шустро они организовали патрулирование! – пробормотал старпом, сидя с биноклем под масксетью на ходовой рубке.
              - Это они, наверное, утопили баржу с беженцами? – сквозь зубы процедил вахтенный сигнальшик Зюзин. – Врезать бы по ним сейчас подкалиберным! А? – он с надеждой оглянулся на Ореховского. – Товарищ старший лейтенант, да я их, как муху на лету, одним снарядом, как в копеечку. Только пузыри на воде останутся! – уговаривал он старпома.
            - Витя, ну чего ты меня как девку на первую ночь уламываешь? Думаешь, мне не хочется этим сукам врезать? Ой, как хочется! Но, у нас задание особой государственной важности! - он поднял палец кверху. – Если только на обратном пути? Ито, тихо! Как думаешь, куда они побежали? – старпом решил проверить свою догадку.
            - Да тут к бабке не ходи! Переправу восстанавливать! Понтоны, поди, по всей реке расплылись, вот и нужно их обратно буксировать, - подтвердил Зюзин версию старпома.
            Вечером, патрульный "озёрник" немцев пробежал обратно вверх по реке. Грищенко задумчиво смотрел на карту. – «Откуда и куда возвращался «озёрник»! Его скорость, учитывая течение реки, примерно пятнадцать километров в час. До захода солнца около полутора часов. В темноте они вряд ли решатся ходить по незнакомой реке, если только за штурвалом не стоит местный речник. Значит, пройдут они максимум тридцать-тридцать пять километров. Не нас ли они ищут? Вряд ли. Их вооруженная посудина против монитора, что пулемётная тачанка против танка. Краску только поцарапают. Базируются, скорее всего, в Первомайском. Оттуда им одинаково бегать, что до Гайворона, что до Вознесенска. В любом случае, нужно держать артиллерию в полной боевой готовности.  При малейшем подозрении, что нас раскрыли, сразу топить немца, чтобы не успел крикнуть в эфир. Хорошо бы, в этот момент, не было зрителей! Тогда весь немецкий маскарад летит к черту. Впереди Первомайск! По докладу радиста, там сейчас идут бои. Значит, немцам нужно будет наводить там переправу. Видимо, для этих целей они используют "озёрник". Проскочить можно только сегодня ночью, воспользовавшись неразберихой, сопутствующей любому наступлению. Главное, что бы по нам не начали лупить из пушек с обоих берегов, и наши и немцы!»
             - Вадим! Дай команду готовиться к отходу, - Грищенко ещё раз глянул на корабельные часы, оцифрованные не на двенадцать, а на двадцать четыре часа. Время было восемнадцать двадцать.
             Когда монитор вышел в основное русло реки, небо стало уже тёмно-серым. Начал накрапывать мелкий дождик. Пока была ещё хоть какая-то видимость, монитор шел полным ходом, поднимая своим низким форштевнем два водяных вала. Огней не зажигали. Командир, каждое изменение курса, сверял с показаниями компаса и наносил их на карту. Такие отметки, он начал делать с тех пор, как они вошли в дельту Бугского лимана. Если доведётся идти обратно вниз по течению, то гнать придётся полным ходом. Вот тогда и пригодятся эти отметки и ориентиры.
             Лейтенант Чёрич, проверил готовность своих орудийных расчётов, к немедленному открытию огня. Первое носовое орудие развернуло свою башню на сорок пять градусов вправо по ходу корабля. Вторая башня, находящаяся сзади и выше первой, развернулась на сорок пять градусов левее курса. Кормовая башня развернулась на девяносто градусов от оси корабля, в сторону немецкого берега. Зенитный расчет занял своё место на вращающейся рампе спаренных крупнокалиберных пулемётов, позади ходового мостика. Командир БЧ два, вместе со своим корректировщиком огня, поднялись на рубку и внимательно вглядывались через бинокли, сквозь сгущающиеся сумерки, в берега реки.
              Доктор Астахов, развернул в жилом матросском кубрике свой лазарет, готовясь к приёму раненых. Оба особиста, в матросских робах, находились при нём в роли санитаров.
              Боцман, по команде командира, расчехлил по левому борту, немецкие опознавательные знаки. Все иллюминаторы задраили бронекрышками. Сегодня никто не спал. Все находились на своих постах, согласно Боевому расписанию. Дед – стармех  Пухов, следил в своем БЧ пять, что бы команда на перевод выхлопа дизелей в воду, прошла без заминки и неожиданностей. Корабль, как тугая пружина, сжался в один мощный бронированный кулак, способный сокрушить, протаранить любую преграду.
 Через час хода, в дождливом небе стали различимы сполохи отдалённых разрывов, а вскоре стала слышна канонада.
               Старпом, вместе с комиссаром, вооружившись биноклями, стояли у щелей бронеплит, закрывавших окна ходовой рубки и до рези в глазах вглядывались в берега реки.
               Вода громко клокотала под форштевнем, смешиваясь с белыми, пенистыми бурунами от выходящих из-под днища корабля, газовых пузырей, подводного выхлопа дизелей. Стоявшим снаружи, на рубке, наблюдателям, казалось, что они плывут на паруснике, без двигателя.
              До места боя оставалось примерно четверть часа хода, когда все увидели немецкий «озёрник», показавшийся из-за поворота реки. Его светлый корпус, хорошо был различим на фоне тёмного берега, при сполохах в ночном небе. Видимо, немцы остановились у берега, в ожидании окончания боя.
             Экипаж монитора замер в напряжении, ожидая команды Грищенко. Он же, казался совершенно спокойным. - Второму и третьему орудию, сопровождать цель по левому борту! Малый ход! – он опустил руку с микрофоном внутрикорабельной связи.
            Бурун под форштевнем корабля опал и исчез. Монитор, беззвучно, тёмным пятном, скользил мимо «озёрника», буквально в пятидесяти метрах.
            Толи немцы сошли на берег, толи вахтенный чем-то отвлекся или ушел в гальюн по нужде, но на немецком корабле царила тишина и спокойствие. Грищенко показалось, что в переднем, освещённом салоне теплохода, разглядел немцев, сидящих вокруг длинного стола. Возможно, они сейчас ужинали.
             - Движения на палубе «озёрника» нет! – тихо доложил старпом.
             - Вижу! – успокоил его командир. – Вроде бы ужинают. Постараемся не разводить волну, чтобы не расплескать кофе господам фашистам.
            Вскоре «озёрник» остался позади, за поворотом реки. Впереди, в нескольких километрах, по обоим берегам реки горели пожары.  Небо над рекой, с берега на другой берег, прочерчивали темноту светящиеся пулемётные очереди. Бой, видимо уже выдохся.
             - Стоп машины! – скомандовал Грищенко. – Дадим немцам угомониться. Через час, когда они попадают отдыхать, пойдём дальше. После боя, люди засыпают очень быстро. Дальше пойдём средним ходом. Нам до утра нужно проскочить Гайсинский мост, а это, почти девяносто километров хода.
              Через час, выбрав носовой якорь, монитор беззвучно заскользил вверх по реке. По нему никто не стрелял. Каждая сторона, возможно, приняла его за «своего», а может никому в это время, не было до него дела? Только когда огни пожаров остались позади, Грищенко дал орудийным расчётам команду «отбой». Впереди, ночная темень раскрыла им свои объятия, для очередной «слепой» гонки по незнакомой реке.






                7.


           Время шло не заметно, особенно здесь, под землёй, где не было ни дня, ни ночи. Гуляя по комнатам подземного дворца Потоцких, парни, как в музее, разглядывали роскошные апартаменты с расписными потолками, золочёной лепниной, резной мебелью и полированными дверями.
           - Да, не хило жили графья! – вздохнул сержант Безбах. Выросший в семье сапожника и швеи он, конечно, не нищенствовал, но и особого достатка, тоже не видел. Отец учил его, что завидовать другим людям – грех! Каждый живёт так, как способен жить. Валентин, воспитанный в духе преданности делу Ленина и Сталина, взрослея, начал понимать, что в советском обществе происходит что-то, что противоречит тому, чему его учат. Он видел, как арестовали сапожника Мотю вместе с семьёй, за то, что тот якобы рассказал кому-то анекдот, про товарища Буденного и его кобылу. Валентин, зная Мотину замкнутую натуру, ни на секунду не усомнился, что скорее можно услышать, как рак на горе свистнет, чем от того анекдот. Потом, арестовали родителей нескольких его друзей, с которыми он вырос на одной улице. Это были нормальные, добропорядочные люди и вдруг, их назвали пособниками каких-то врагов. Родители, по вечерам тихо шептались на кухне, что идёт просто резня собственного народа. Валентин это слышал и молчал.
               Сейчас, он, вместе с сержантами Трымбой и Самсоновым, обходили помещения правой от гостиной, стороны дворца. Комнат было много. На удивление, в них было сухо и не пыльно  Видимо, старики Беловы, изредка поддерживали порядок в помещениях. Воздух был не затхлый. Значит, действовала какая-то система вентиляции. Несколько раз, через коридоры прошмыгнули здоровенные коты. Наверное, потому крыс нигде не было видно. Разведчики разглядывали диковинные кровати под балдахинами. С портретов на стенах, на них смотрели женские и мужские лица в париках и бриллиантах. На резных столиках стояли красивые подсвечники, в виде женских и атлетических мужских фигурок. Над камином, в причудливой раме, висело большое зеркало. Разведчики остановились перед ним и молча, смотрели на свои обросшие щетиной физиономии. Вернее щетина была только у Трымбы. Синеватая на подбородке и вокруг губ, выдавала в Мишке примесь иудейской крови. Валентин с Никитой тоже уже начали бриться, но их светлые и жиденькие волосики на щеках и подбородке, были не очень заметны.
              - Да, пора скоблить щетину! – Михаил потер пальцами подбородок.
              - Давай, мы тебе её обсмалим?  - Валентин подмигнул Никите.
              - Согласен, но только после проверки метода на тебе! – задумчиво произнёс Трымба, вглядываясь в своё отражение в зеркале.
             - Братаны! Давайте поговорим о предложении Белова и Кузьмы! – Никита уселся в одно из кресел, стоявших у камина.
            - Не знаю, не знаю, - Мишка покачал головой. – Как-то всё это свалилось на нас, неожиданно. Тут хорошо пукамекать нужно. В масоны вступать, это тебе не в пионеры. Там привели всем классом к памятнику Ильичу, клянитесь и гуляйте на все четыре стороны. Тут, решение нужно принимать осознанно! - он поднял палец вверх.
           - Условие Белова одно – доступ в ложу и сокровищницу возможен только для членов братства. Вернее, для избранного нами гроссмейстера. То есть, мы все должны стать масонами, иначе задание будет сорвано! - рассудил Никита.
           - Ты хочешь сказать, что вступить в масоны мы должны просто для того, чтобы получить нужные нам вещи и свалить отсюда? – Валентин, несогласно покачал головой.
          - В принципе, я согласен с основами идеологии масонов. Мне кажется, что такие люди как Пушкин, Суворов, Кутузов, Толстой, Тургенев, были не глупее нас. Они тоже, вот так, сидели и размышляли над вступлением в братство. Если они решились на это, то видимо считали такой шаг верным и необходимым. – Трымба поправил фитильки на свечах. – Я верю вам, как самому себе, а потому скажу то, о чём там, - он поднял палец к потолку, - стараюсь даже не думать. Все вы крещёные, хотя вам, как правило, родители стараются об этом не говорить. Время сейчас такое. Хоть у меня мама еврейка, но отец украинец. Меня тоже крестили в православной церкви! Так вот, я, иногда задумываюсь, почему мы должны верить словам политруков и не верить нашим родителям, дедушкам, бабушкам, прадедушкам? Ведь если учение не верно, то рано или поздно, это становится явным. Кому нужно делить народы на бедных и богатых, на русских и немцев, на христиан и большевиков? Ведь по большому счёту, мы все рождаемся одинаково и умираем обязательно, кто раньше, кто позже. Но, между рождением и смертью, мы должны пройти отрезок времени называемый жизнью.  Я себя спрашиваю, почему все люди не могут спокойно и сытно провести этот отрезок времени, посвятив его развитию искусства, ремёсел, науки, философии? Почему жизнь превращена в бесконечную череду войн и борьбы? Сильный - пожирает слабого, злой - уничтожает доброго, хитрый - обижает глупого. Видимо, так устроен наш мир, а раз так, то нужно определить в нём своё место? Решить, на чей стороне будешь ты сам? Мне позиция масонов ясна и понятна! Правда те методы, которыми мы сейчас пользуемся для наведения справедливости, противоречат их постулату о ненасилии, но тут уж выбирать не приходится. Война есть война, и защищать свой дом, семью и народ, долг каждого мужчины! В общем, я принимаю предложение Белова. – Михаил положил ладонь правой руки на центр круглого столика, стоявшего между кресел.
             - Я тоже принимаю такое решения! – Валентин накрыл своей ладонью ладонь Трымбы.
             Никита, молча, накрыл их ладони сверху своей.
             Вечером того же дня Кузьмич, вместе с Шуваловым, собрали группу в вестибюле дворца.
            - Для чего мы здесь находимся, думаю объяснять не нужно? – Виктор внимательно посмотрел в глаза своих бойцов. – От нас требуют выполнения задания любой ценой и в кратчайшие сроки. Можно конечно устроить здесь кровавый кошмар и уйти, но то, с чем мы сейчас конкретно столкнулись, не просто тайное общество, это та сторона жизни, о которой мы все и не догадывались! Я впервые узнал, что эта ложа была создана моими предками. Они были верными сынами Отечества! Мы тоже служим Отечеству и своему народу. Когда-нибудь, настанет мирное время и учение масонов об  изменении человеческой натуры путём образования, взаимопомощи и милосердия, станет возможным и необходимым. Потому, хочу спросить вас не как подчинённых, а как братьев по оружию, готовы ли вы стать членами братства Вольных каменщиков?
             - Командир! – Самсонов поднял руку.
            - Говори Никита! – Шувалов кивнул головой.
            - Мы уже решили между собой этот вопрос! Потому предлагаю поднять руки тех, кто согласен стать масоном? – Никита оглянулся на стоявших рядом разведчиков и поднял руку.
           Медленно, как бы взвешивая в последний раз своё решение, разведчики стали, один за другим, поднимать руки. Вскоре вся группа, стояла с поднятыми руками.
           - Я рад, что не ошибся в вас! – Виктор благодарно кивнул бойцам.







                8.


              Остатки Девятой и Восемнадцатой армии Южного фронта, уходили за Днепр на участке от Никополя до Херсона. Днепрогесс уже был заминирован и ждал своего часа. Он не должен был достаться врагу. Сейчас, по плотине, с правого берега на левый, медленно шла боевая техника, вперемешку с пехотой. На машинах везли раненых и начальство. Особисты, стоя вдоль дороги на плотине через каждых двадцать метров, внимательно следили, чтобы среди отступающих не затесались диверсанты. Так, на всякий случай!
              Евгений понимал, что поиски Ольги на Хортице пора сворачивать. Не сегодня-завтра здесь уже будут немцы. Кроме того, взрыв полтины может привести к наводнению и Хортицу просто утопит в таком гигантском сбросе воды. Что-то подсказывало ему, что Ольга где-то здесь, но где? Остров, только что лопатами не перерыли. Не мог ошибиться агент ОГПУ, видевший женщин в порту. Буксир ушел из порта через шлюз вниз по Днепру. Когда судно разыскали в Херсонском порту, команды на нём уже не было. Куда делись люди, не известно! Вроде бы ушли добровольцами на фронт. В военкомате их фамилии нашли в списках, но дальше следы теряются. Вновь сформированные части, с кое каким вооружением, тут же бросали навстречу бронированным частям немцев, практически на убой. В суматохе откатывающихся на восток обескровленных частей, искать этих людей было совершенно безнадёжно. Единственную ценную информацию выяснили херсонские особисты у капитана угольного порта. Он встречал буксир ещё на подходе к Херсону и совершенно точно помнит, что на судне пассажиров не было.
                К вечеру из города вернулся Дымов. Его усталый вид и запылённое обмундирование, говорили о том, что день для него выдался не лёгким.
              - Что скажешь, Игорь Степанович? – Евгений сидел в кабинете председателя сельсовета и пил холодный квас из глиняной кружки.
              - А ничего, Евгений Степанович! – в тон ему ответил старший лейтенант, разведя руками. – Как сквозь землю провалились! Тут их видели, там видели, а куда делись, ни кто не знает! – он устало опустился на лавку у стены, сбросив на неё офицерский планшет и портупею с кобурой. Вытянув с удовольствием уставшие ноги, на минутку прикрыл глаза.
           - Игорь, ты ведь понимаешь, что от нас ждут не рассказов о том, что мы делали. Им, - Евгений посмотрел на потолок, - нужен результат. Нужна Ольга!
           - Не знаю, что ещё можно сделать в такой ситуации? – Игорь пожал плечами.
          В дверь кабинета кто-то постучал и в приоткрывшуюся щель, просунулась голова сержанта из поисковой группы.
           - Товарищ лейтенант! – он обратился к Евгению, хотя Дымов был по званию старше. – Там, наши, двух стариков задержали. Они на лодке приплыли к хижине японца. Один здешний - дед Солодкий, а второй старик - японец Минк. Живёт здесь ещё с Японской войны. Говорят, что рыбачили. В лодке действительно много рыбы.
           Евгений отчего-то радостно потёр ладони. – Кажись, что-то наклёвывается! – подмигнул он Игорю. – Давай-ка сюда этих рыболовов!
            В комнату втолкнули двух стариков. Один был похож на классического Тараса Бульбу, а второй, маленький, на китайского крестьянина, в холщовых штанах, и выпущенной наверх длинной рубахе. Из-под  соломенной шляпы, похожей на перевёрнутую воронку, на Евгения смотрели спокойные глаза - бусинки. Старичок поглаживал жиденькую бородёнку и иногда кланялся «большому начальству». Болотину казалось, что японец, делает это специально, чтобы позлить их.
                - Ну что деды, много рыбы наловили? – Евгений откинулся на спинку стула.
                - Нам и нашим семьям хватит! – Солодкий посмотрел из подлобья на особиста.
            - Слышал, что у вас прибавление в семье? – Болотин внимательно следил за взглядом старика.
            - То брэшут! – старик пожал плечами. – Звидкиля?
            - Так куда же столько рыбы наловили? Слышал улов у вас, хороший!
            - Ну, було бы шо роздаваты, а кому, завжды знайдэться! – усмехнулся старик. – Шо в коптильню, шо на жарку. Кумовьям трэба даты, суседям. Мы тут дружно жывэмо.
            - Значит, ни кто к вам в последние несколько дней, не приезжал? – Евгений пытался заглянуть старику в глаза, но тот упорно смотрел в пол, нахмурив седые, кустистые брови.
            - А к вам, уважаемый, кто приезжал вчера, позавчера или сегодня? – лейтенант вышел из-за стола и подошёл к Минку. Он был на две головы выше японца и заглядывал старику в лицо сверху вниз.
            - Моя, никито не видел! Моя, старый совсем. Мало-мало понимать руски! – залопотал Минк, сложив ладони лодочкой.
            - Под дурачков косим, господа старички? – зловеще улыбнулся Евгений. –                Думаете, мы не умеем «развязывать» языки, таким как вы? Ещё как! Говорите, куда спрятали женщин из Киева?
             Старики, молча, уставились в пол. Это укрепило подозрение Болотина в своих подозрениях. – Не хотим говорить? Ладно. Времени у нас немного, но вы успеете запеть соловьями! – Евгений решительно направился к двери. – Кацуба! – крикнул он в прихожую.
             Через несколько секунд на пороге кабинета появился верзила, до боли похожий на покойного сержанта Гаврилу. Дымов, даже усмехнулся от обнаруженного им сходства. Профессия, явно накладывает свой отпечаток на личность человека, если так можно назвать бездушную машину, по истязанию себе подобных.
              - Побеседуй-ка с этим дедом! Не хочет говорить, куда спрятал наших беглянок? – Евгений кивнул Кацубе на Солодкого. – Не перестарайся! – погрозил он пальцем садисту.
              - Обижаете! Не в первой! – сержант сделал обиженное лицо. – При вас работать, или покурите пока на крылечке? – он заискивающе заглянул в лицо Болотину.
              - Пожалуй, покурим! – решил Евгений, не любивший вида крови. Он считал себя эстетом, чьим главным инструментом должен быть острый ум, а не примитивные пытки. – «Каждому своё!» - считал он.
            - Закуривай! – Дымов протянул Болотину открытый портсигар с папиросами.
           Они уселись на ступеньки крыльца и молча, уставились на звёздное небо. Из комнаты, где остался Кацуба с двумя стариками, пока не доносились никакие звуки. – «Странно! – подумал Евгений. – Пора бы уже услышать какой-нибудь скулёж! Не уж-то старик, молча, терпит пытки? Сержант голыми руками ломает человеку любые кости».
 Прошло уже почти полчаса, а в доме продолжала стоять тишина.
             - Что-то мне это не нравится! – Евгений глянул на Дымова. Отряхнув задницу, он решительно направился в контору. Дверь в кабинет председателя оказалась запертой изнутри. Видимо Кацуба побеспокоился, чтобы старики не разбежались во время допроса.
Болотин постучал в дверь. С той стороны никто не отозвался.
            - Кацуба! Открой! – крикнул Болотин, но ему ни кто не ответил. – Чертовщина какая-то! – Евгений зло пнул дверь сапогом. – Будем ломать! – он глянул на Дымова.
            Одновременно раскачавшись, они вышибли плечом дверь. В кабинете, за столом председателя сидел сержант. Казалось, что он спит, уронив голову на сложенные руки.
Заподозрив неладное, Дымов обошел стол и приложил палец к артерии на шее сержанта. Пульс, хотя и замедленный, но прощупывался.
            - Жив! Но почему спит? – он толкнул Кацубу.  Тот ни как не отреагировал. Дымов ещё сильнее толкнул сержанта в плечо, но тот спал, как убитый.
             - Кстати о птичках! – Евгений оглянулся. – А где наши божьи одуванчики? – он осмотрел окно кабинета. Оно было закрыто на шпингалет. Дверь тоже была заперта изнутри. – Они что, сквозь стену ушли? – Болотин недоуменно посмотрел на Дымова.
            - Вот тебе и старички! – покачал головой Игорь. – Как, ты скажи, они с Кацубой справились? Фокусники, мать их! – он плюнул с досады на пол. – Погоди! – вспомнил он. – Не так давно, практически на моих глазах, умер точно такой же сержант. Помнишь моего подручного Гаврюшу? Он хотел всего лишь ударить, знаешь кого? Твоего крестничка, Шувалова!
            - Ты вроде бы писал в рапорте, что у того произошла остановка сердца во время допроса! – припомнил Болотин.
            - Правильно, писал! Но вот сейчас, мне кажется, что я вижу такой же фокус, из этой же серии. Только Кацубу не убили, а всего лишь обездвижили! Вот что я думаю!
           - Ты хочешь сказать, что Шувалов где-то здесь? – Евгений инстинктивно оглянулся.
           - Не Шувалов! – успокоил его Игорь, - А тот, кто научил его этим фокусам!
           - То есть, кто-то из этих стариков? – усомнился Евгений.
           - Женя! Разуй глаза! – Дымов толкнул сбоку тело Кацубы. Тот, как мешок с песком, завалился на пол, перевернувшись вместе со стулом. При этом, ни одна черточка в его лице не дрогнула. Он сейчас был где-то далеко и, возможно, надолго.
          - Нужно срочно организовать поиск стариков. Они точно знают, где Ольга! – Евгений ринулся к двери.
          - Угомонись! – остановил его Дымов. – Кого и  где, ты сейчас будешь искать в полной темноте? В какую сторону посылать людей? Покажи!
          - Но, нужно же что-то делать? Они - наш единственный шанс! – Евгений готов был укусить руку от бессилия.
         - Утро, вечера мудренее! – успокаивал его Игорь. – Побеседуем со старухой Солодкой. Она должна знать, где может прятаться старик. Будем надеяться, что она не знает таких штучек! – Дымов слегка пнул сапогом под зад спящего сержанта.
            Утро выдалось туманным и промозглым. Поёживаясь от сна, Евгений вышел на крыльцо сельсовета, по малой нужде. Справив своё дело, он уже хотел заходить обратно в дом, как вдруг отчётливо услышал немецкую речь. Пригибаясь, по обеим сторонам единственной в селе улицы, цепочкой, один за другим бежали немцы. Они, как саранча, быстро перекрывали один двор за другим, а цепочка струилась дальше, бесконечно вытягиваясь откуда-то из тумана.
              Немцы, заметили застывшего на пороге сельсовета Болотина. Офицер в фуражке и камуфлированном комбинезоне, коротко подал команду и обе цепочки автоматчиков, быстро стали окружать сельсовет.                Пятясь в дверь, Евгений зацепился за порог и повалился спиной в прихожую.
             - Чего шумим? – сонно спросил Игорь.
             - Немцы! – осипшим голосом сказал Болотин.
             - Чего? – Дымов приподнял голову с дивана.
             - Немцы! Похоже, что нас уже окружили! – Евгений закрыл дверь на засов изнутри, как будто это могло спасти его от  неизбежного плена.
             - Похоже, что нам каюк! – Дымов медленно достал из кобуры пистолет и задумчиво заглянул в его ствол.
             - Ты чего? – глаза Евгения округлились.
             - Сомневаюсь, что немцы нас помилуют! Хорошо, если не будут издеваться? А так, хоть умрем как офицеры! У них ведь приказ, жидов и комиссаров расстреливать на месте! А нас, офицеров НКВД, они вообще кончают в первую очередь! Так что, прощай! Увидимся там! – он показал глазами на потолок.
               Когда немцы уже поднимались на крыльцо, из-за двери раздался выстрел. Они отпрянули в сторону, но стреляли явно не в дверь. Крепкого телосложения солдат, ударил кованым сапогом в дверь, и она слетела с петель. Ворвавшись в помещение, немцы увидели на полу трёх человек. Кацуба спал на полу за столом. Игорь, с дымящейся дыркой в виске, лежал возле дивана, с зажатым в руке пистолетом.  У стенки возле двери,  на полу сидел лейтенант с пистолетом в руке и размазывал по щеке текущие слёзы. Солдат, сапогом выбил пистолет из его руки.
           - Ау штейн! – скомандовал немецкий офицер. – Хэндэ хох!                Евгений, как под гипнозом, тихо встал и поднял руки. С обратной стороны сельсовета, где находилось помещение для собраний, раздались автоматные очереди. Судя по тому, что на них ни кто не ответил, солдаты поисковой группы НКВД не успели даже проснуться.









                9.







               Потрескивание огней множества свечей нарушали тишину, в которой тринадцать человек замерли перед белой дверью, с изображенным на ней золотыми контурами Феникса в огне.
              Высокий костлявый старик, в белом балахоне с откинутым капюшоном, с лицом апостола, медленно поднялся по трём ступеням к двери и повернулся лицом к присутствующим, - Сейте семена царствия света!
            Старик снял с шеи свой странный крест - распятие в виде буквы «Х» и вставив его одним концом в замочную скважину, повернул несколько раз. Медленно распахнулись обе створки двери. Белов пошел вперёд, а за ним, стараясь не шуметь, медленно двинулись разведчики. Многие из них никогда не видели роскоши дворцовых палат, по этому, они с детским любопытством разглядывали странные символы и знаки, изображенные на стенах и коврах. Лазурь тканей и золото украшений, притягивали взгляды. Стены большого помещения были затянуты голубыми тканями, подвешенными на золотых шнурах. Каждый из шнуров был связан большим кафинским узлом, как раз по центру стен. У восточной стены, на возвышении в три ступени, находился престол и масонский жертвенник, а за ним - кресло управляющего ложей. На престоле наброшено лазоревое шелковое покрывало с густой, золотой бахромой. Балдахин, как и шатёр над престолом,  кресло гроссмейстера - из голубого шелка, испещрённого золотыми звёздами, среди которых, в сиянии ярких золотых лучей, сверкает треугольник со священным именем Великого Зодчего Вселенной. На престоле раскрытая Библия на первой главе от Иоанна. Обнаженный меч, золотой циркуль и наугольник, резко выделялись на потемневших страницах святой книги. Меч положен первым. Он, словно не дает страницам перевернуться, закрыться.
                Деревянные кресла и стулья, крыты белым лаком и обиты лазоревым бархатом для Великих Мастеров, и белым атласом для прочей братии. На полу, посреди ложи, разостлан символический расписной ковёр. В золоченых треугольных подсвечниках, уже заранее были зажжены девять желтых восковых свечей. Большая шестиугольная звезда, спускается с потолка над ковром. Она, из золоченой бронзы на позолоченной цепи, звенья которой набраны не из овальных, а ромбовидных звеньев.
                Разведчики, только головами качали, видя такую роскошь, но вслух не высказывались.
               Старик, остановился перед престолом. Надел на голову голубую шляпу, украшенную золотым солнцем и белым пером. Распахнул белый балахон и повернулся к присутствующим. На Белове был надет голубой камзол и белый, кожаный передник. К третьей петле камзола, на белом кожаном ремешке была подвешена крошечная, золотая каменщицкая лопаточка. На руках белые перчатки. На шее, как знак власти, - ключик слоновой кости и в знак подчинения орденским законам – золотой наугольник. В его правой руке, был круглый молоток белой кости.
              Оглядев присутствующих, старик заговорил торжественным тоном, - Возымевшие настоятельное желание сделаться вольными каменщикам! Труден путь добродетели!
Свет во тьме светится и тьме его не объять! Сюда вход воспрещен злому вольнодумцу, рабу пороков и страстей, для злобных сердцем властолюбцев, сынов неги, сластолюбцев не растворятся врата масонской ложи. В тяжкий для Отечества час, для сохранения ложи, данной мне властью, спрашиваю я вас, – Признаёте ли всех людей вообще за братию свою? Думаете ли, что служить и благотворствовать им, есть дело, волею Божией взыскуемое, и собственное блаженство ваше составляющее? Данное вами слово свято ли для вас?
                Первым вышел Виктор. Он встал на первую ступеньку престола и, повернувшись лицом к своим товарищам, отчётливо произнёс, - Моё слово согласия свято!
                Вслед за ним вышел Кузьмич и повторил «Слово согласия». Один за другим, подходили разведчики к престолу и произносили «Слово». Когда отзвучало последнее слово согласия, все двенадцать разведчиков оказались стоящими полукругом на нижней ступени, перед возвышающимся над ними Беловым.
               - Братья! – на глазах Белова, набежали слёзы. – С этой минуты, наш Орден, опять возродился, как феникс из пламени. Судьба разметала по всему свету членов нашей ложи. Думал, уж больше никого не увижу из братьев. Помру в одиночестве. Теперь наше братство опять возродилось. И я счастлив! – уже не стесняясь, он достал из кармана белый платок и промокнул старческие слёзы. – Для поддержания традиций предков наших, прошу надеть ритуальные запони и белые перчатки. Он кивнул головой на стоящее у стены кресло, на котором стопкой лежали белые передники каменщиков и белые перчатки. Парни, немного посмеиваясь, надели белые фартуки и белые перчатки. Вид у них, конечно, был ещё тот.
                Старик, взял в руку меч и встал за столик, на котором лежала раскрытая Библия.
                - Подойди сюда! - он смотрел на Виктора. – Встань на левое колено! Готов ли ты присягнуть на Святом Писании в том, что будешь помогать братьям всех лож Вольных Каменщиков? В том, что будешь свято блюсти закон ложи и хранить тайну братства Белого Феникса?
                Виктор встал на колено и положив правую руку на раскрытую Библию, произнёс, - Клянусь помогать братьям ордена Вольных Каменщиков, блюсти законы ложи и хранить тайну братства Белого Феникса!
               Старик, торжественно коснулся мечом правого, потом левого плеча Шувалова. – Ей, тако! – торжественно произнёс он возглас согласия масонов.
              Из стоявшей на краю столика шкатулки, Белов достал масонский крест – распятие, в виде буквы «Х» с распятым на нём Христом. Поцеловав крест на серебряной цепочке, он надел его на шею Виктора. Потом Белов достал золотой перстень - отличительный знак ложи, покрытый белой эмалью. Сквозь эмаль проступали золотые контуры Феникса в языках пламени. Золото, окаймляло белую эмаль по всему перстню. Перстень, он надел Виктору на мизинец левой руки. После чего обнял его и троекратно поцеловал в обе щеки.
              Разведчики, по одному подходили к Библии и произносили слова присяги на Святом Писании. Получив из рук старца крест и перстень масона, они целовались с ним и возвращались на место.
               - Братья! – голос Белова, эхом звучал в зале. – Нам сейчас нужно избрать гроссмейстера ложи! Я должен сдать ему все полномочия, которые в силу естественной смерти старых членов ложи, мне пришлось временно возложить на себя. Прошу высказаться открыто! Начнём слева на право.
                Первым оказался Сергей Смертин. Пожав плечами, он посмотрел на товарищей, – Предлагаю Феникса! То есть командира! – он занервничал, не зная, как правильно нужно говорить в данной ситуации.
                - Успокойся Сергей! Мы сейчас не на службе, а в орденской ложе, – Шувалов, улыбнувшись, подмигнул ему. – Теперь ты мне брат! Но, на службе, не обижайся, если я тебя буду гонять как брата. Мы ведь теперь не чужие друг другу? – под смех товарищей, он пожал руку Смертину и обнял левой рукой.
                Следующим стоял Никита Самсонов. Согнав улыбку с лица, он твёрдо произнёс, - Предлагаю Феникса!
                Практически все назвали Шувалова кандидатом на пост гроссмейстера ложи.
                - Хорошо! – подытожил опрос Белов. – По старой традиции, каждый из вас, подойдёт к столику, на котором стоят два блюда с белыми и черными шарами. Белый шар - «За!», черный шар – «Против!». Выберите нужный шар и положите его в кувшин. Никто не оборачивается до тех пор, пока голосующий не вернётся обратно к престолу.
                После тайного голосования, Белов сам сходил за кувшином, проголосовал и вернувшись, выкатил на поднос из кувшина все шары. Черного, среди них не оказалось.
- Свершилось! – он истово перекрестился. – Теперь ложа, считается «восстановленной»! Я сам разошлю всем братским ложам сообщение о новом гроссмейстере. А теперь, - он загадочно улыбнулся, - Прошу всех на торжественный банкет, который является обязательной традицией для всех лож!
                Потушив свечи, вся группа направилась обратно в вестибюль. Белов прошел несколько дверей и остановился у двери в обеденный зал ложи. Когда он открыл дверь, все так и ахнули! Вернее присвистнули от удивления! На длинном столе, на белой скатерти, горели несколько девятисвечовых светильников. В ряд стояли три бутылки церковного кагора. На золоченых блюдах лежали запеченная рыба, утка, блюдо с горячей картошкой, блюда с зеленью, помидорами, огурчиками, редиской. Отдельно лежал большой каравай ржаного хлеба.
                Когда все уселись вокруг стола, Белов указал новому гроссмейстеру место во главе стола, а сам сел по правую от него руку.
                - Оделяй братию хлебом! – Белов показал Виктору открытой ладонью на каравай. – Отламывай рукой и давай каждому брату в руки со словами: «Сейте семена царствия света!»
                После трапезы, старик оглядел присутствующих помолодевшим взглядом.- Я бесконечно рад, что встречаю свои последние дни земной жизни не в одиночестве, а в кругу братьев! – он сделал глоток вина из серебряного кубка. – Пришло время собираться вам в дорогу. То, зачем вы были посланы, приготовлено! Да, вот ещё! В городе появился новый офицер СД со своими людьми. Об этом говорят во дворцовой столовой. Вокруг города усилены патрули. Думаю, что вскоре, к нам сюда пожалуют не прошеные гости.





                10.


               Оберлейтенант Рихард Занге, не спеша пил турецкий кофе из фарфоровой чашечки, манерно оттопырив мизинец. Кофе прислала в посылке его невеста Ингрид – дочь генерала Георга фон Зидендорфа.
                Будущий тесть убедил Рихарда, что всякий офицер, желающий «сделать» военную карьеру, должен иметь в своём послужном списке приставку «боевой». Для этого нужно побывать на фронте. Восточная компания против большевистской России, не должна отнять много времени. Так считают в Берлине.
                - Смелее мой мальчик! – генерал вертел на мизинце красный масонский перстень. - На войне, ты станешь настоящим мужчиной! Главное, думай головой и зря не рискуй собой и своими солдатами. Советы, это колосс на глиняных ногах – как говорит наш фюрер. Главное, чтобы этот колосс не упал на тебя, когда будет разваливаться. Ты мне нужен живой и здоровый! Я хочу, чтобы мои внуки, стали истинными хозяевами новой цивилизованной страны, которой в доисторические времена владели наши предки Арии.
                Рихард, знал, что тесть старается немного подражать Адольфу Гитлеру, хотя ещё недавно, тихо ругался по поводу узколобости этого швабского ефрейтора. Свою войну, лейтенант Занге начал утром двадцать второго июня тысяча сорок первого года, на польско-советской границе, в районе Ужгорода.
                Первые же дни наступления, зародили в нём сомнение, что война будет быстрой и победоносной. Вернее, в победе над русскими он не сомневался. Но, уж слишком сильно они цеплялись за свою землю. Иногда, русские бросались на противника с голыми руками, удивляя немецких солдат отчаянной храбростью и стойкостью. А может, это было просто отчаяние? Поражало то, что в канун начала войны, русские демонстрировали какую-то идиотскую беспечность, перед лицом бронированных дивизий Вермахта.  Ему даже вспомнилось, как сидя с генералом в его библиотеке, прочитал «Напоминание потомкам» написанное великим Кайзером, что на любую, самую хитрую тактику, русские всегда отвечают не предсказуемой глупостью. Кажется, именно это и произошло в начале войны.
               – Неужели русские действительно так глупы и неотёсаны? Странно, что  до сих пор их, ни кто не мог победить? – как бы прочитав его мысли, произнёс капитан Кауфман. – Прав наш фюрер, когда говорит, что эти славяне будут плохими рабами. Они слишком глупы и ленивы. Нам нужны послушные и трудолюбивые работники. Ты видел, как они воюют? – он осторожно налил себе кофе в чашечку, следя за тем, что бы капли не попали на белоснежные манжеты. – Это же стадо баранов! Они либо бегут, побросав всё оружие, либо идут на пулемёты с голыми руками, просто так, на убой. Глупая нация!
               - Хорошо, тут я с тобой согласен, - кивнул Занге, - Но ведь среди них, тоже есть талантливые люди!
               - Знаю, что ты хочешь сказать! – махнул рукой капитан. – Достоевский, Чайковский, Пушкин! Я ведь закончил филологический факультет в Бонне!  Речь идёт о другом. Мы сейчас говорим не об отдельных личностях, чьи таланты в искусстве и науке, будут служить процветанию Рейха, а о тех миллионах тупых, ленивых недочеловеках, чьи желания ограничиваются водкой и балалайкой. Поверь, что любой из них, не умнее последнего немецкого умалишенного.
                В дверь комнаты постучали, и на пороге появился, в полевой форме и каске, лейтенант Шнайдер. Козырнув, он подошел к капитану Кауфману.
               - Гер капитан! Сегодня утром, моя рота проводила «зачистку» на острове Хортица, где взяли в плен двух русских военных. Вообще, их там было десятка полтора, но, мы перестреляли их спящими. Удивительная беспечность!
               - Вот то, о чем я говорил! – Кауфман победно улыбнулся Рихарду. – А этих двоих, зачем сюда тащили?
              - Расстрелять мы их всегда успеем, - пожал плечами лейтенант. – Просто мне показалось, что вам они будут интересны! - улыбнувшись, лейтенант хлопнул снятыми перчатками по раскрытой ладони.
               - Ладно Курт, расслабься! – капитан протянул ему рюмку с коньяком. – Присаживайся! Потом посмотрим, что ты там приволок? Кстати, по нашим сведениям, на острове, кроме небольшой украинской деревни, ничего нет. Откуда там взялись военные и что они там делали? – удивился Кауфман.
               - Не знаю, - Курт пожал плечами и медленно выпил душистый коньяк. – Наша задача была убедиться, что мы не оставляем в тылу отставших русских. Но эти, там были явно с другой целью.
               - Почему ты так решил? – оживился Рихард.
               - Вы видели тех солдат, которые отступали перед нами? Грязные, оборванные. А эти, все были при оружии, чистенькие, сытые. Со слов пленного, я понял, что они там кого-то толи ловили, толи искали?
               - Похоже, вам достался редкий экземпляр представителей большевистского гестапо – Н-К-В-Д! – по буквам выговорил Кауфман.
               - О, русское гестапо? Это интересно! – придвинулся к столу обер лейтенант. – Насколько я помню из наших газет, эти «овчарки» Сталина, за последние годы уничтожили несколько миллионов своих граждан. У Сталина паранойя на заговоры против него?
                - Сначала он уничтожил своих соратников по партии, - проявил свою осведомлённость капитан. – Потом, он взялся за интеллигенцию и всех тех, кто имел своё, отличное от его, мнение. Возможно, мы поторопились с началом войны! – капитан расхохотался. – Сталин, сам бы вырезал свой народ, без нашей помощи! Ладно, Курт, тащи сюда свои трофеи!
                Первым, в кабинет ввели сержанта Кацубу. Он был столь огромен, что казалось, заполнил собой всё свободное пространство. Его низкий, покатый, как у питекантропа лоб и маленькие колючие глазки, делали похожими на огромную обезьяну.
                - Вот, убедитесь, дорогой Рихард! – капитан посмотрел на обер лейтенанта. – Это ваш Достоевский? Буду вообще сильно удивлён, если он умеет читать или писать?
                - Похоже, Ганс, тут вы правы! – Рихард брезгливо оттопырив губу, разглядывал гориллоподобного русского.
                - Ти есть комьюнист? – капитан ткнул стеком в грудь сержанта.
                - Неа, мы по другой части, - сержант косолапо переступил с ноги на ногу. - Мы это, если допросить, кого нужно или какую другую экзекуцию устроить! – ему давно нравилось это ученое слово.
                - О, экзекутор? Это карашо! – по-русски сказал капитан. – Господа! – уже на немецком, обратился он к своим сослуживцам. – Нам попался русский палач! Это становится даже интересно! – он, как в музее, обошел вокруг Кацубы, разлядывая его огромную фигуру. – А что, если мы проверим его квалификацию, на втором пленном? – его глаза радостно округлились от такой удачной идеи. – Курт! Тащите сюда второго пленного! – он радостно потёр ладони и налил всем офицерам коньяк в рюмки.
                Евгений, без портупеи и фуражки, с разбитой губой и фиолетовым синяком во весь глаз, выглядел жалким и потерянным.
                - Ти есть комьюнист? – задал свой любимый вопрос Кауфман.
                - Нет, я не коммунист! – Болотин испуганно отпрянул назад и натолкнулся спиной на Кацубу. – Я был комсомольцем, - торопливо добавил он на немецком языке. – Это как ваш гитлерюгенд!
                - О, гуд! Вы знаете немецкий язык? - оживился Кауфман. – Где вы его учили?
               - Я закончил филологический факультет Киевского университета, - Евгений отвечал, глядя в пол.
              - Значит, мы с вами коллеги? Я ведь тоже филолог по образованию! – обрадовался Ганс. - Это очень хорошо! Думаю, что вы сможете нам рассказать много интересного? Да? – он ласково посмотрел на Болотина.
             - О чём? – он непонимающе прижал левое плечо к щеке.
             - Ну, для начала, назовите своё имя, звание и должность! – Ганс не спеша смаковал коньяк.
              - Лейтенант Болотин, Евгений Степанович, особый отдел Республиканского управления НКВД Украины, – без особого энтузиазма произнёс Игорь.
              - Что вы делали на Хортице?
              Евгений не ответил. Опустив глаза, он лихорадочно соображал, как ответить, чтобы не последовали следующие, не желательные вопросы?
               Ганс, внимательно посмотрел на Кацубу и, улыбнувшись, кивнул ему.
               Без всяких эмоций, сержант точным ударом большого пальца, сзади, в печень, заставил Болотина задохнуться от боли. Кацуба не дал ему упасть и услужливо придержал за плечи.
               - Я повторяю свой вопрос, что вы со своими людьми делали на Хортице? – глаза капитана стали колючими.
             - Мы искали одного человека, - прохрипел Игорь, ловя открытым ртом воздух.
             - Кто этот человек и зачем он вам нужен? - заметив заминку с ответом, Кауфман опять кивнул сержанту.
              Евгений ещё не успел отдышаться, как новый удар сзади, опять заставил его забиться в болезненных судорогах.
              - Это женщина – дочь арестованного нами генерала! – едва переводя дух, проговорил Болотин.
              - О, вы охотитесь за фроляйн? Что же это за женщина, если ваша группа осталась на острове, не смотря на то, что русские войска ушли далеко за Днепр?
               - Мы должны были выполнить приказ любой ценой! – Евгений почувствовал, что началось то, чего он опасался.
                - Я советую вам быть откровенным! Неужели каждый ответ, из вас нужно выбивать под пытками? Вы же образованный человек и понимаете, что Россия эту войну проиграла! Нам нужны образованные люди! Тем более, что у вас есть хороший шанс остаться в живых и увидеть, как на диких просторах России, будет создано новое государство от Атлантического, до Индийского океанов!
               - За гений нашего фюрера! – лейтенант Шнайдер встал с рюмкой в руке.
               - Хох! - поддержали его тост Кауфман и Занге. Сев на свои места, они закурили.
               - Курите! – капитан протянул портсигар Болотину.                - Спасибо, не хочу! – Женя едва дышал от боли в печени.
              - Хотите умереть здоровым? – рассмеялся Кауфман. – Я, кажется, перебил вас? Вы что-то начали рассказывать нам про дочку арестованного генерала. Почему вы искали её на острове, у неё там что, вилла?
               - Там живут родственники её мужа, - Болотин сделал окончательный выбор. Теперь его задача стала ясной и понятной!  Нужно стать для немцев не только интересным, но и необходимым на столько, что бы можно было открыть себе перспективу в будущее. Пусть и в другом государстве. Главное, что в его жизни появляется новый смысл и новая цель!
- Господа! Я хочу сделать заявление! – Евгений вдруг расправил плечи и даже чуть высокомерно посмотрел на немцев. – Тайна, которой я владею, является не просто государственной, а относится к особо секретной! – заметив скептические улыбки на лицах немцев, он продолжил, - Если вы будете настаивать на её разглашении, то я, подчинюсь вашим требованиям. Только прошу учесть, что ваше германское руководство, скорее всего, побеспокоится, что бы те, кто владеет этой тайной, не остались в живых!
                Немцы явно задумались.
                - Ну, так как, вы хотите стать обладателями этой тайны? – он уже покровительственно смотрел на них. – «Ура! Он правильно угадал тактику!»
                Внезапная перемена в поведении Болотина, несколько обескуражила немцев, - « А если он не врёт? Хотя, кто доверит тайну лейтенанту?»
                Но, Болотин продолжал удивлять их. Спокойно подошел к сержанту Кацубе и внезапно, ударил его сапогом в пах. Верзила, схватившись руками за мотню, согнулся пополам. Сжав руки в «замок», Евгений, со всего маху, нанёс удар сержанту по затылку. Даже не пикнув, верзила завалился на пол.
                - О-ля-ля! – немцы удивлённо зааплодировали ему.
                Затем они удивились ещё больше, когда Болотин подошел к их столику, налил себе в рюмку коньяка и спокойно выпил его. После чего улыбнулся Кауфману. – Хороший коньяк! Французский? Позволите? – не дожидаясь разрешения, он взял из лежавшего портсигара папиросу и посмотрел на офицеров, в ожидании зажигалки.
Похоже, что немцев это даже несколько развеселило. Рихард подтолкнул к нему зажигалку.
                Болотин, с удовольствием затянулся папиросой и сев на свободный стул, забросил ногу на ногу.
               - Ганс, похоже этот русский сошел с ума? – Рихард постучал пальцем по виску, глядя на Кауфмана.
               - Нет, от чего же господа? – не согласился Евгений. Он вдруг почувствовал себя спокойно и уверенно. – Хотите узнать особый секрет, дающий власть над руководителями СССР? Хотите?
               - Лейтенант, вы пытаетесь убедить нас в том, что тайну такого ранга, доверили рядовому офицеру? – высказал своё сомнение Кауфман.
               - Я сын одного из них! – Евгений выпустил колечко дыма.
               - Кто он? – Кауфман подался вперёд.
               - Заместитель начальника НКВД Украины, дивизионный комиссар Болотин! – он, приподняв бровь, посмотрел на немцев.
               - Предположим, что вы говорите правду? Нам нужно время, что бы проверить эту информацию. Вам придётся дожидаться нашего ответа, увы, пока в сарае! – капитан кивнул Шнайдеру, - Уведите лейтенанта и уберите это животное, - он брезгливо посмотрел на лежавшего сержанта.


               




                11.
 




              Светло-серая совка, чем-то похожая на кукушку, заметавшись в свете фар, ударилась об радиаторную решетку «Опель-адмирала», мчащегося по асфальтовой дороге в предгорьях Альп. От удара, тушка птицы буквально взорвалась, облепив хромированную решетку лимузина мелкими, светлыми перьями.
           - Доннарветер! - выругался шофер.
           - Ты что-то сказал, Клаус? – открыл глаза дремавший на заднем сидении генерал СД.
           - Птица, мой генерал! Разбилась о машину! – недовольно отозвался шофёр-ефрейтор.
           - А! – полусонно отозвался генерал и опять задремал.
           Через полтора часа машина, слегка шлёпая резиной покрышек по брусчатке маленького австрийского городка, пересекла площадь с бело-розовой ратушей и остановилась у крыльца дома местного бургомистра.
             Мелко семеня короткими ногами, по ступенькам скатился сам бургомистр, одетый в светлый сюртук и темные брюки. Судя по его бодрому виду, он уже давно встал, ожидая приезда раннего гостя.
             - Гутен таг, господин генерал! – приветствовал он Рихарда фон Зидендорфа.
             - Гутен таг, Шульц! – генерал вылез из машины и разогнулся во весь свой внушительный рост, уперевшись кулаками в поясницу.
             - Прошу в дом! – Шульц, гостеприимно, показал рукой на дверь. – Все уже собрались!
             - Хорошо!  За завтраком всё и обсудим! – кивнул генерал.
             В обеденном зале, прислуга уже накрывала завтрак, на длинном столе тёмного дерева. В центре стола, в большой вазе, красовался букет свежих альпийских цветов и длинных стеблей травы. Они источали запах горного луга. На альпийских лугах, трава, почему-то не светло-зелёная, а сочного, бирюзового цвета.
               К запаху цветов, примешивался запах слегка обжаренных гренок, бекона и кофе. От всех этих запахов, у генерала приятно заурчало в животе. Пока он умывался с дороги и переодевал свежую рубашку, в обеденном зале собрались восемь мужчин. Некоторые из них были в военной форме, остальные в строгих, деловых костюмах. Среди военных, обращал на себя внимание маленький, сухощавый генерал СС. Присутствующие пока не садились за стол, тихо разговаривая, разбившись на группки, по два-три человека.
  Когда напольные часы пробили восемь утра, в комнату вошел генерал Зидендорф.
                - Хайль Гитлер! – первым выкрикнул приветствие полковник люфтваффе.
                Все присутствующие, дружно вытянули вперёд и вверх правые руки.
                - Хайль! – без особой четкости отмахнулся генерал. Заняв своё место председателя, во главе стола, он обождал, пока все встанут напротив своих столовых приборов. Слегка кивнув головой, он разрешил всем сесть.
                В начале, все приступили к завтраку, тихонько позвякивая вилками и ножами. После того, как завтрак перешел в утренний  кофе, все обождали, пока прислуга унесёт тарелки и повернули головы в сторону председателя собрания. Генерал, сдёрнул с шеи салфетку и бросил её на стол.
                - Господа! Думаю, что вам будет интересно выслушать сообщение нашего брата по ложе, Карла, - он повернул голову, к сидевшему справа от него, группен фюреру Штюбнагелю. Генерал СС обтер салфеткой губы и, сделав небольшой глоток кофе, осторожно поставил чашечку на блюдце.
                - Срочность, с которой я был вынужден созвать президиум нашей ложи, вызвана чрезвычайной информацией, поступившей вчера от моего агента, находящегося в передовых частях группы армий «Юг», - он сделал паузу, окинув взглядом присутствующих.
                - К нему в руки, случайно, попал пленный офицер НКВД, сын одного из руководителей этой организации на Украине. Этот офицер, является членом братской нам, масонской ложи «Единое Трудовое Братство ». Он готов сотрудничать с нами и открыть нам тайну чрезвычайной важности, которая может дать нам власть над силовой «верхушкой» Кремля. Сами понимаете, что долго скрывать такой «козырь», не получится. По этому, действовать нужно быстро и решительно! Я предполагаю, что речь пойдёт о списках ложи ЕТБ, заполучив которые, мы сможем влиять на советское руководство. Отдавать такую информацию Берлину – глупо!
                - Действительно, такая информация дорого стоит! – Зидендорф покачал головой. – Если это не блеф?
                - У меня есть основания полагать, что это правда! - Штюбнагель отхлебнул глоток кофе. – По агентурным данным, отец этого русского, действительно один из руководителей НКВД на Украине. Это, первое! Кроме того, наш Великий Гроссмейстер гер Гурджиев, действительно бывал в России, где активно создавал русскую ложу ЕТБ. По нашим предположениям, в руководстве ложи как раз и должны быть представители НКВД. Кто именно, нам установить не удалось, а Гурджиев не скажет. Сами знаете, что он сейчас особа, приближенная к фюреру, а потому, неприкасаемая. Террор, который начал Сталин, против интеллигенции в своей стране, как раз совпадает с периодом создание ЕТБ. Возможно, ему что-то стало известно об этой ложе. Вернее он чувствует, что они могут стать той тайной организацией, которая устранит его от власти. Его беда в том, что ловить членов этой организации, он поручил Народному Комиссариату Внутренних Дел. Вот они ему и ловят всех «подозрительных», кроме членов своей ложи. Можете только представить, насколько важна для Сталина такая информация! Русская ложа сейчас оказалась между молотом и наковальней! Следовательно, информация пленного масона, имеет под собой основание. Для того, что бы проверить всё на месте, предлагаю, немедленно отправить в Запорожье нашего представителя.  Если информация окажется верной, я готов лично возглавить операцию! – Штюбнагель  сделал четкий кивок головой.
             - Хорошо! – Зидендорф прикурил тонкую сигару и обвел взглядом присутствующих членов ложи. – Полагаю, что упустить такой шанс, стать наиболее влиятельной ложей Европы, было бы глупо! Поэтому предлагаю, для координации действий членов нашей ложи, в Берлине, будем находиться я и доктор Берг, – посередине стола, справа от генерала, слегка приподнялся мужчина, лет сорока с аскетичным лицом и  залысинами над высоким лбом.
               – Надеюсь, уважаемый Георг, что Вам, как старому члену группы «Туле», в Берлине поостерегутся «ставить палки в колёса»? Мы должны будем встретиться с Гурджиевым и попробуем узнать всё, что сможем, про русскую ложу! Сейчас, гроссмейстер Гурджиев, кажется, серьёзно заинтересовал нашего фюрера, своим видением устройства будущего общества. Он описал это в книге «Все и всё». Фюрера, особенно приводит в восторг глава, в которой объясняется почему, людей не нужно отличать, среди им подобных. Ведь человек, в конечном счете, просто рабочая скотина, которая требует немного больше внимания и комфорта. Создав человеку комфортные условия, в обмен на полезный труд, его можно сделать счастливым! Постулат, с моей точки зрения, весьма спорный, но для нас сейчас главное, чтобы в ход операции не вмешались люди Гимлера. Они обязательно «засветятся» перед русской разведкой и Сталин узнает о ЕТБ. Нам нужны эти люди живыми и действующими, а не трупами! – Генерал отхлебнул кофе. – Вам полковник! – генерал посмотрел на вскочившего лётчика, - Срочно обеспечить вылет нашего человека в Запорожье и, в случае необходимости, перебросить в указанный район нашу спецгруппу Абвера. – Он посмотрел, как полковник четко кивнул головой, в знак понимания задачи. – Каждому из вас, будет поручена часть операции… - он на мгновение задумался, - Назовём её «Коготь», чтобы добыча не вырвалась из лап германского орла!








                12.




                Басовито гудя четырьмя моторами, военно-транспортный «Кондор» скользил по верхушкам тяжелых, дождевых туч. По фюзеляжу с крестами на бортах и оконным стёклам, горизонтально ползли дождевые капли воды, словно живые черви. Где-то вверху, как потолок в комнате, висел второй слой облаков. Странно, что дождь шел с верхних туч на нижние и, слившись с их дождём, падал на землю настоящим ливнем.
                В грузовом отсеке, вдоль бортов, сидели два десятка молодых парней в форме немецких десантников. На их сонных лицах, помеченных боевыми шрамами, небыло заметно каких либо эмоций, по поводу предстоящего задания. Охота на охраняемых людей, для них, была привычным занятием. Спецгруппа Абвера «Эльфы», во главе с майором Гансом  фон Крюгером, направлялась на выполнение очередного «деликатного» задания. Детали, они должны узнать по прибытию на место.
                Майор -  тощий высокий мужчина, со стальными зубами на обеих челюстях, огромными на выкате, зелёными глазами, в глубоких тёмных глазницах и короткий вздёрнутый нос с широкими ноздрями, делали его карикатурно похожим на Смерть в мундире. Сослуживцы тихо шутили за его спиной, что настоящая Смерть обходит Крюгера стороной. Боится! Она ведь тоже дама. А вдруг он, её саму замучает насмерть?
                Майор догадывался о том, какое впечатление производит на окружающих, да и шутки долетали до его слуха, но внешне, вида не подавал. Ему даже импонировал ореол страха, витающего вокруг него. Под стать ему были и бойцы группы. «Ремесленники», как иногда называл их Крюгер. Эти парни действительно в совершенстве владели ремеслом убийства. Натасканные  лучшими инструкторами в спеццентре Отто Скорцени, им уже доводилось участвовать в тайных операциях, по ликвидации неугодных политиков других государств. Как правило, живых там не оставляли, включая стариков, женщин и детей.
                Сейчас, группе предстояла явно не обычная задача. Крюгер чувствовал это! Генерал Зидендорф, потребовал от него отобрать в группу лучших бойцов, из лучших! – На этот раз Ганс, вашим кровавым мальчикам предстоит не просто работа, а ювелирная операция между двух жерновов. Костоломов и мясников, можете оставить дома! Возьмите самых лучших рукопашников!
                - Что, предстоит чемпионат? – жутко улыбнулся Крюгер.
                - Возможно, - уклонился от прямого ответа генерал. – Только здесь олимпийский принцип не подходит. Главное победа, а не участие!
                Большего, о сути задания, ему не удалось узнать у генерала. – Всё узнаете по прибытию на место! На подготовку к вылету даю вам шесть часов! И ещё! – генерал слегка помедлил. – Если группа выполнит задание, обещаю всем «Железные Кресты», а тебе Ганс «С мечами и дубовыми листьями».
                Таинственность, вокруг предстоящего задания, немного нервировала Крюгера. Обычно, его посвящали в детали с самого начала подготовки операции, где его большой опыт помогал избегать многих ошибок. – « Ну, что же? На месте, так на месте!» – Майор, поудобнее откинулся на спинку жесткого сидения.
            Через два часа, из пилотской кабины, в приоткрывшуюся дверку, высунулась голова второго пилота в кожаном шлеме.
             - Господин майор! Винница!
             - Понял! - Крюгер кивнул головой и повернулся к дремлющим бойцам. – Эй, барбосы! Просыпаемся!
                Самолёт ощутимо начал заваливаться на крыло, соскальзывая вниз по пологой кривой. В иллюминаторы стала видна окраина Винницы, с немногочисленными трубами нескольких заводов и фабрик, на высоком, правом берегу Южного Буга.
                Закончив разворот, самолёт завис над посадочной полосой и через мгновение, мягко коснулся колёсами металлических плит. Взревев реверсом моторов, он замедлил свой бег и плавно покатился в сторону небольшого здания  аэровокзала. Когда самолёт остановился, к его открытой двери, задним ходом подъехал крытый грузовик. Возле него остановился легковой черный «Опель-капитан».
                Бойцы спецгруппы, молча, без всяких эмоций, перегрузились с борта самолёта в кузов грузовика и опустили сзади брезентовый полог. Их должны были видеть как можно меньше людей.
                Крюгер, окинул взглядом десантный отсек самолёта и убедившись, что бойцы ничего не забыли, улыбнулся на прощание пилотам, одной из своих самых жутких улыбок. - «Глядишь, быстрее взлетят!»
                Прежде чем сесть в легковую машину, майор посмотрел вокруг. На зелёном поле аэродрома, стояла пара истребителей и несколько тяжелых «Юнкерсов». Они дозаправлялись топливом и принимали на борт очередную партию авиабомб. Небо окончательно затянуло тёмно-серыми облаками, обещая скорый и противный обложной дождь.
                За рулём «Опеля» сидел майор СД Зигфрид Вагнер. Как он иногда любил уточнять, что действительно является родственником знаменитого композитора. Он давно знал Крюгера, да и по условиям задания, группу должен был встречать только «свой» сотрудник. Если на встречу приходил «чужой», то группа могла его расстрелять без малейшего колебания и тут же развернуться на взлёт.
                - Привет Зигги! – Крюгер пожал сослуживцу руку.
                - Как долетели? – Зигфрид не первый раз участвовал в подготовке операций для группы Крюгера.
                - Нормально, отдохнули! – отмахнулся Ганс. – Поехали отсюда! – он оглянулся на группу техников, обслуживающих бомбардировщик.
                - Как там, наш шеф? – Вагнер неопределённо показал глазами наверх, имея ввиду генерала Зидендорфа.
                - Сидит и выпиливает для нас Железные Кресты за доблесть! – усмехнулся Ганс.
                - Ну, ты шутник! – рассмеялся Зигфрид
                - Шеф сказал, что ты на месте сообщишь мне детали операции «Коготь», - Крюгер смотрел на ползущую по дороге перед ними, какую-то артиллерийскую часть.
                - Суть дела такова, что в небольшом городке Тульчин, где-то в дворцовых подземельях, находится сокровищница масонов, а в ней архив масонской ложи Единое Трудовое Братство.  Имена членов ложи записаны на металлических значках в виде слёз, прикреплённых к масонскому ковру. К сожалению, мы поздно узнали об этом. Русские уже в подземельях! Со слов офицера НКВД, причастного к заброске этой группы, они должны найти и скрытно вывезти архив и часть сокровищ на восток страны. Твоя основная задача – масонский ковёр, он дороже любых сокровищ!
                - Ты уверен, что русские уже не ушли? – Ганс прикурил сигарету, выстрелив горелой спичкой в открытое окно автомобиля.
                - Почти уверен.  На всех дорогах вокруг города патрули усилены нашими людьми. Возможно, русские чего-то выжидают?
                - Неужели Тульчин, такой большой город, что в нём нельзя отыскать целую группу шпионов? – криво усмехнулся Крюгер.
                - А ты Ганс, не смейся! – покачал головой Вагнер. – Я лично допрашивал русского пленного. Он хочет сотрудничать с нами в надежде, в будущем, устроиться потеплее.
                - Предавший своих, чужих предаст дважды! – напомнил Крюгер.
             - Знаю! Вопрос в другом! Пленный офицер говорит, что с их стороны действует хорошо подготовленная группа спецназа. Командир группы лейтенант Шувалов. Молодой, но шустрый!
             - Быстрота против опыта? Интересно! – Крюгер никогда не отзывался пренебрежительно о противнике, считая это, как минимум, признаком глупости.
             - Кроме того, - продолжил свою мысль Вагнер, - Твоя группа будет работать почти инкогнито. О вашем присутствии в городе будет знать только комендант гарнизона. Ему сообщили, что русские, при отступлении, заминировали под городом отдельные объекты, сверхновыми минами. Твоя группа, будет якобы производить поиск этих мин в подземельях. Операция засекречена! – Вагнер поднял палец к потолку. – Ты знаешь, как у нас любят всё секретить?
             - Вплоть до туалетной бумаги фюрера! – Ганс обнажил в улыбке свои страшные стальные зубы.
       Они дружно рассмеялись, ибо доверяли друг другу.
             Дорога, обсаженная с двух сторон старыми, могучими липами, то ныряла в лесистые распадки, то взбиралась на засеянные пшеницей холмы.
             - Здесь действительно роскошная земля? – спросил Крюгер, задумчиво глядя на густую, зреющую пшеницу.
              - Представь себе, что украинский чернозём, уже начинают грузить в вагоны, для отправки в рейх! – усмехнулся Вагнер.
              - Ты это серьёзно? – Ганс повернулся к коллеге.
              - А что? Разве есть большая разница между материальными ценностями, которые победитель отнимает у побеждённого? Всё, что может принести пользу Германии, должно быть отнято, у её врагов. Победитель получает всё! – с пафосом произнёс Вагнер.
              Пообедали в Тульчине, на «скорую руку» сухим пайком и запили хорошим, натуральным кофе, из термосов. Машины оставили в хозяйственном дворе доминиканского собора, предусмотрительно прикрыв глухие ворота, от любопытных глаз. Вагнер, был оставлен в качестве охранника двора, от нежелательных посетителей, в лице комендантского патруля. Снаружи, на воротах, мелом, сделали надпись: «Внимание! Работает группа разминирования! Не мешать! Опасно!» Майор не возражал, так как был уверен, что каждый специалист должен заниматься своим делом. Его дело подготовка и организация операции. Непосредственные исполнители, сейчас, во главе с майором Крюгером, медленно, шаг за шагом, начали движение в обширном тоннеле, обнаруженном накануне, за искусно замаскированной дровяной поленницей. Целая стена поленьев, раскрывалась как ворота. В таком тоннеле можно было бы проехать даже на броневике, но рисковать не стали. Ведь под землей их ждал противник, и вроде бы не простой!
               Бойцам «Эльфа» не впервой было работать под землёй. В основном, им чаще приходилось пользоваться канализационными тоннелями различных европейских городов. Но запах в них, всегда был один и тот же – международный. Сегодня, им дышалось не в пример легче. Воздух в тоннеле не был затхлым и стоячим. Это говорило о том, что где-то имеется система вентиляции, возможно замаскированная под дымоходы обычных домов.
              Сориентировавшись по компасу у входа в подземелье, майор нанёс на чистый лист бумаги первую отметку. Лейтенант Шульц, идущий следом за майором, начал отсчитывать первые пары шагов. Крюгер понимал, что искать русских в этих лабиринтах, дело не благодарное, но что-то подсказывало ему, что два зверя всегда учуют друг друга, если только правда, что противник действительно стоит этого поединка.
                Подземная дорога, вымощенная кирпичом, была слегка побита колёсами карет и подковами лошадей, когда-то проезжавших здесь. Вот по ним пока и ориентировался Крюгер.
                - Гер майор, следы расходятся в разные тоннели, - тихо сказал Шульц.
                - Вижу! – Крюгер на секунду задумался – Лейтенант Лемке и с ним восемь человек, идут в левый тоннель! – Майор посветил фонарём в указанный коридор. – Остальные, со мной! – Он решил идти туда, где след был едва заметен. Почему? Он сам не знал. Так подсказывала ему интуиция.
                Сверив показания компасов и нанеся кроки на планшет Лемке, группы разошлись в разные стороны.
                Вскоре, в тоннеле, по которому шла группа Крюгера, обнаружился боковой проход. Вход в него закрывала мощная, кованая решетка, вмурованная в стены. Посветив фонарём сквозь прутья решетки, майор увидел коридор, видимо намного более раннего периода, чем основной тоннель. Его стены были выложены не ровно, из необработанного, дикого камня. Возможно, что этот ход, остался ещё от старой крепости Нестервар.
               Отметив его на схеме, Крюгер повел группу дальше. В течение получаса им попадались ещё несколько боковых тоннелей, но майор людей туда не посылал, не желая распылять силы. Он ограничивался внимательным изучением возможных следов, которые остались бы на полу, пройди здесь недавно человек. Но пока, таких следов ему не попадалось.
               Неожиданно, тоннель вывел их в большой зал. Судя по всему, здесь раньше было нечто среднее между каретным сараем и местом подачи экипажей. Кое-где, между анфиладами колонн, стояли брошенные кареты. В дальнем конце зала, было видно крыльцо с девятью ступенями, поднимающимися к белой двери, покрытой золочёной масонской символикой. Места перед крыльцом, вполне хватило бы для разворота броневика. Высокий, сводчатый потолок, опирающийся на два ряда колонн, имел вентиляционные отверстия, уходящие куда-то на поверхность. На цепях, между колоннами, висели кованые светильники. Справа и слева, в зал выходили ещё по два тоннеля.
               - Осмотреть полы на выходах из коридоров! – распорядился Крюгер, - Ищите следы обуви!
              Бойцы группы быстро рассыпались по залу, внимательно осматривая полы и стены. Сам Крюгер, занялся осмотром парадного крыльца. Вскоре он нашел то, что искал. Дверь явно кто-то открывал! На верхней площадке лестницы, были видны четкие отпечатки обуви на слое пыли. Неизвестный, не спускался вниз по лестнице. Видимо, просто осмотрел помещение сверху, постоял некоторое время и ушел обратно. Крюгер направил луч фонаря на массивную дверь. – «Дверная ручка отсутствует. Значит, где-то должен находиться потайной механизм. Нужно только внимательно поискать. Судя по размерам петель, на которых висят створки двери, то вес у них весьма внушительный. Дверь открывается наружу. Правильно разместив тротиловые шашки на дверных петлях, можно их аккуратно вырвать. Другой вопрос, нужен ли нам сейчас лишний шум?»
             - Гер майор! – один из бойцов помигал фонариком из ближнего тоннеля слева.
             На потревоженной пыли, в свете прижатого к полу фонаря, были чётко видны следы, но начинались они не из зала, а в нескольких метрах от его края, вглубь бокового коридора. Судя по следам, двое мужчин, как бы вышли из стены, а потом вернулись в неё. Словно они подглядывали за «эльфами». У Крюгера пробежал по спине недобрый холодок. В стене двери не было! При тщательном осмотре кладки, он заметил, что между кирпичами, по ломаной вертикали, отсутствует раствор. Попробовал толкнуть стенку плечом, но она даже не шелохнулась.
               - Странно! – вслух произнёс Крюгер. – С нами, кажется, начинают играть в прятки? Ахтунг! Всем внимание! – майор, словно почувствовав не ладное, вернулся на середину зала. – Строиться! Дитрих, проверь людей! – он кивнул щуплому лейтенанту с крысиной мордочкой.
               - Не хватает сержанта Ноймана! – лейтенант вопросительно посмотрел на майора.
               - Он точно не ушел с группой Лемке? – Крюгер надеялся на ошибку, но чуда не произошло. – Запросите их по рации!
             - Никак нет, гер майор! – лейтенант теперь отчетливо вспомнил, как сержант Нойман зашел за стоявшую в дальнем углу карету. – «Возможно, по малой нужде?» - подумал тогда лейтенант и опять углубился в свои поиски.
              - Вспомнил, где он был в последний раз, когда я его видел! – лейтенант направил луч фонаря на стоявшую в дальнем конце зала карету.
              Держа оружие наизготовку, он, вместе с майором, стал осторожно приближаться к злополучной карете. Они ожидали увидеть что угодно, кроме того, что обнаружилось на самом деле.
            Сержант Нойман, преспокойно спал на роскошном диване кареты. Приглядевшись, майор заметил, что ремешок каски сильно врезался спящему под горло. Это явно затрудняло ему дыхание, но позу он не менял. - Значит, кто-то его усыпил или оглушил! – сообразил Крюгер.
             - Осмотреться! Работать парами! Напарника не упускать из вида! – распорядился майор.
             Он заметил, что цепочка, на которой висел не зажженный масляный фонарь на стене за каретой, тихо покачивается. Он решительно взялся за него рукой и потянул на себя. Часть стены вместе с полом, повернулась на сто восемьдесят градусов, и Крюгер оказался за стеной. А за каретой опять была стена, на которой чуть покачивался точно такой же фонарь. Через мгновение к Крюгеру присоединился лейтенант.
             - Кажется, мы нашли первый ключик к дверке, за нарисованным очагом папы Карло? – усмехнулся Крюгер. – Дитрих! Давай сюда всю группу, а Ноймана, если не приведёте в сознание, оставьте, потом заберём.
              Помещение, куда проник Крюгер, видимо было предназначено для выполнения каких-то механических работ. Оно само являлось как бы механизмом. Множество балок и просмоленных канатов, пересекали зал в разных направлениях. Где-то текла вода, заполняя очередную ёмкость, которая, наполнившись, ушла куда-то вниз, повернув очередной рычаг. Внизу она опрокинулась и уже пустая взмыла вверх, под действием противовеса, выполнив ещё раз какую-то работу.
               - «Да! Такой механизм будет работать сотни лет, без поломок!» - подумал майор.
Между системами рычагов, проходили каменные галереи, по которым можно было пересекать зал в разных направлениях, для обслуживания этой гигантской машины.
              - Теперь мы поиграем с русскими по нашим правилам! – Крюгер подмигнул лейтенанту, за спиной которого сгрудились «эльфы». – Парами, расходимся по галереям. В случае обнаружения противника, по возможности работать тихо, без выстрелов, чтобы не привлекать внимание остальных русских. Нам нужны пленные, иначе не узнаем, где «груз», за которым они пришли? Через час, встречаемся в каретном зале. Вперёд!
















                13.






                Кузьмич, предостерегающе поднял руку и бойцы, тащившие тяжелые сундуки, остановились. Где-то, в нескольких шагах от них, за углом поворота коридора, мелькая лучами фонарей, прошла группа немцев. Один из них остановился и долго светил в коридор, сквозь старинную, кованую решетку. Решив, что здесь пройти невозможно, проследовал дальше.
                Выждав для верности ещё минут пять, Кузьмич подошёл к решетке и, упершись в неё руками, медленно открыл как дверь, вместе с кладкой, в которую она была вмурована. Вслед за ним, в основной коридор вышли ещё двое разведчиков. Вернули решетку на место и осторожно двинулись к выходу. Если командир всё рассчитал правильно, то у выхода не должно быть много охраны.
                К своему удивлению, кроме одиноко торчавшего у ворот майора, который, заложив руки за спину, прохаживался взад-вперёд думая, как скоротать время, никого не было.
                Коротко взмахнув штурмовым ножом, Кузьмич попал рукояткой точно по затылку майора, который, не пикнув, лёг у ворот. Быстро закинув его в легковушку, Кузьмич нахлобучил немецкую фуражку на голову Безбаха.
                - Валька! Стань на шухер! – старшина перебросил ему шмайсер оглушенного майора.
                Заменив свой автомат на немецкий, сержант, стал похож на немецкого офицера-десантника. Сделав надменное выражение лицо, Валентин стал возле ворот, расставив ноги, всем своим видом показывая, что подходить к нему не стоит.
                - Мишаня, гони наших сюда, пусть грузятся в грузовик, а я за командиром сбегаю! – Кузьмич хлопнул по пыльному плечу Мишку Трымбу.
                Схему подземелий и ловушки в них, разведчики выучили накануне, как «Отче наш», под присмотром Белова. Кузьмич двигался быстро, но осторожно, периодически останавливаясь и прислушиваясь к окружающей тишине. Вскоре, он достиг каретного зала. Немцев в зале уже не было. Повернув рычаг настенного светильника, старшина проник в соседний зал. Немцы, видимо только начали двигаться вперед, светя фонариками в разные стороны. Один из них, поразил своим внешним видом старшину, чуть не до столбняка. Это майор Крюгер обернулся назад и тихо, что-то сказал двигавшемуся за ним бойцу. В свете фонарика его жуткое лицо, похожее на череп, в сочетании со стальными зубами, могли напугать кого угодно. Тихо сплюнув, с досады на себя, старшина, на всякий случай, тихонько перекрестился, прежде чем последовать за этими двумя немцами, двигавшимися, как раз, в нужном ему направлении.
                Шувалов, заманивая немцев в глубь подземелий, дразнил их, оставляя то качающуюся цепь, то щель в потайной двери. Один раз, он пропустил их мимо себя и тихо прихватил старшину сзади под горло.
                - Ну тебя в баню, командир! – отдуваясь, тихо прошипел Кузьмич. – Ну, шо? Поехали? Наши уже загрузились!
                - Хочу поближе рассмотреть спецов, что по наши души прислали! – хмыкнул Виктор
                - Ну, вы ей Бог, як дитя! Воно вам трэба? – быстро зашептал старшина. – Той шо первый немец, страшный як сама Смерть!
                - Вот я и хочу поймать эту Смерть!
               - Ну, на шо воно тоби трэба? Та уже есть у нас ихний майор, шо крутился на верху, возле машин, – старшина картинно закатил глаза к потолку.
              - А поговорить? Вдруг тот был приблудный? – улыбнулся Виктор.
             Поняв, что командира не переубедить, Кузьмич махнул рукой. – Ой, делайте шо хотите! Только выполнение задания можем сорвать?
             - Не бзди Семён Поликарпович, прорвёмся! – Виктор похлопал старшину по плечу.
             Резкое движение за спиной, Крюгер почувствовал в момент, когда прошел в очередную, полукруглую арку. Оглянувшись, он не увидел куда-то исчезнувшего Дитриха. Осторожно выглянув из арки обратно в коридор, едва успел уйти кувырком вперед, от удара ребром ладонью по шее сбоку. Перекатившись колесом, майор сразу, по инерции, вышел в боевую стойку. Фонарь упал на пол, но поднимать его, Крюгер не стал. Перед ним стоял русский разведчик, в камуфлированном комбинезоне и необычных высоких ботинках. Молодой парень, напряженно всматривался в жуткое лицо майора. К огорчению майора, он не заметил страха на лице русского. Это скорее было любопытство.
               Русский, демонстративно, приставил к стенке автомат, и показал открытые ладони майору. На руках парня были смешные перчатки с обрезанными пальцами.
               Крюгер улыбнулся русскому одной из своих самых жутких улыбок. Становилось интересно. – «Неужели этот русский щенок думает победить в рукопашном бою его – лучшего диверсанта Германии?» – майор чуть не заурчал от удовольствия, как кот, любующийся отважной мышкой. Он, демонстративно не спеша, поставил к стене свой автомат и снял ремень с кобурой и кинжалом. После чего показал русскому, что в руках у него ничего нет. Всё по-честному!
               Первые, разведывательные встречные удары, они нанесли друг другу быстро и в полсилы. Крюгер уважительно покивал головой, оценивая технику ударов Шувалова.
 Бой на ограниченном пространстве, был конёк Крюгера, действующего, в основном, в разных тоннелях и канализациях. Но здесь, он столкнулся с противником, который легко парировал его удары, практически безошибочно читая его действия.
              - Гут! – усмехнулся майор. – «А теперь, попробуем атаку снизу!»
              На удивление, и эта атака осталась совершенно бесполезной против русского, который двигался значительно быстрее немца.
              - О-ля-ля! – Крюгер профессионально оценил контртактику Шувалова. Он вдруг сообразил, что русский пока, ещё ни разу не атаковал его. Дальше, его размышления были прерваны странным движением противника. Парень, как бы вильнув от стенки к стенке, скользнул мимо его «блока», как мимо пустого места и пируэтом, оказался за его спиной. Он, обидно легко, хлопнул майора из-за спины, ладонью по лбу. Крюгер сам не понял, как полетел спиной на пол. Взмахнув руками, он почувствовал, что русский, уже поймал его руку и, не дав ещё коснуться пола, уже закручивает его тело в воздухе. Его, как мальчика, скрутил этот непонятный русский. Быстро затолкав ему кляп в рот, парень приложил палец к губам, показывая, что лучше не шуметь.
              - Всё было по честному? – спросил он Крюгера на отличном немецком языке.
              Откуда-то из-за угла, вышел ещё один русский, в таком же камуфлированном комбинезоне и пилотке со звёздочкой. Деловито собрав имущество майора, он добавил его к тому, которое забрал у убитого лейтенанта и вопросительно посмотрел на парня.
             - Прошу на выход! – Виктор, галантно показал майору ладонью, следовать за вторым русским.
             - О, майн Гот! – Крюгер был потрясен. – «Меня – эксперта по рукопашному бою, лучшего специалиста Германии, уделал какой-то русский щенок? И как, играючи! Нет, после этого позора, я жить не буду!» - вынес сам себе приговор Крюгер.
             Во дворе собора уже работали двигатели машин. Русские разведчики, загрузив в кузов грузовика несколько тяжелых сундуков, напялили на себя немецкие каски и, улыбаясь, смотрели на Шувалова, выводящего из подземелья связанного Крюгера.
             - Вперёд, на Клебань! – коротко скомандовал Виктор, надевая немецкую офицерскую фуражку.
              Взвыв моторами, машины выехали из двора и двинулись вниз, по узенькой брусчатой улице притихшего городка. Редкие пешие патрули не решались останавливать две машины, из которых выглядывали солдаты с наглыми, улыбающимися рожами.
             Проехав по нижней улице, машины обогнули сзади православную церковь и потянулись дальше по ухабам разбитой грунтовой улочки к выезду из города, в сторону села Клебань, от которого до Южного Буга уже было рукой подать.
             На выезде за окраину города, на дороге был опущен полосатый шлагбаум, у которого сидели на ящиках трое немцев и скребли ложками в котелках. Один из них, неспешно встал и, поправив на груди автомат, лениво махнул рукой, требуя остановки машин.
            - Кто такие? – фельдфебель заглянул в салон легковушки.
            - Полевая группа СД! – Виктор протянул ему документы майора Вагнера. - Следуем в заданный район!
            - А где разрешение коменданта? – на всякий случай поинтересовался караульный.
            - Ты что болван, думаешь, у нас есть время искать всякого коменданта, в каждом посёлке, через которые мы проезжаем? – Виктор почти искренне возмутился этой вынужденной остановкой. – Или ты плохо понял кто мы?
            - Да, конечно господин майор, я всё понимаю, но порядок, есть порядок! – он виновато пожал плечами и махнул рукой напарникам, что те открыли шлагбаум.
            Когда машины отъехали довольно далеко, фельдфебель шустро вскочил на велосипед и, что есть мочи, погнал на нём в город, к ближайшему телефону. Он вдруг понял, кто сейчас проехал через пост? Нужно было срочно поднимать тревогу!
             Когда на столе у коменданта гарнизона зазвонил телефон, он как раз разговаривал с командиром пехотного полка, стоя у карты Украины.
             - Какой пост, какая группа? – он не понял говорившего по телефону фельдфебеля. - Русские? Сколько их? На двух машинах? В сторону Клебани едут? Понял! – он бросил трубку телефона на рычаг.
             - Дорогой Курт, мне понадобится ваша помощь! – он сжал локоть полковника.
             - Я к вашим услугам Дитер! – полковник кивнул головой.
             - Сейчас, в сторону этого села, - комендант ткнул пальцем в карту, - На двух машинах, уходит группа русских, которые где-то в городских подземельях установили какие-то новейшие мины. У меня буквально вчера был майор СД, который должен был сегодня заняться разминированием, со специальной группой сапёров из Берлина. Насколько мне известно, эти сапёры, ещё в обед прибыли в город и сразу приступили к поиску русских секретных мин. Боюсь, что этих сапёров мы уже не увидим.
              - Я немедленно направлю в погоню за русскими роту автоматчиков на бронемашинах. Думаю, что до Ладыжина мы успеем перекрыть им путь через реку! – полковник поставил ладонь руки ребром вдоль Буга, как бы пересекая дорогу беглецам на восток.
              Через десять минут, по брусчатке, в сторону Умани, из города помчались на предельной скорости, десять бронемашин с пехотой, при поддержке трёх легких танков.
               








                15.


                Немцы, развернувшись широким фронтом в полкилометра, не спеша двигались за идущими впереди танкетками. Бронемашины двигались позади цепи, метров на тридцать. Русских, ожидали на подходе к Ладыжину с южного направления. Но, поскольку дело шло к вечеру, становилось ясно, что нужно самим идти на сближение с противником, чтобы не потерять его в темноте.
                Легковушку и грузовик, командир роты автоматчиков заметил в бинокль, когда до них оставалось не более двух километров. Они как раз выехали на бугор и стали спускаться в долину, где по широкому и сейчас сухому лугу, можно было как по стадиону, доехать до реки.  Грунтовая дорога шла берегом к Ладыжину и была зажата с одной стороны  рекой, а с другой стороны крутым склоном холма.
              Молодой пехотный капитан, даже потёр руки от предвкушения предстоящей схватки.  - Похоже, что мы сейчас сыграем с русскими в футбол на этом поле! – он подмигнул командиру взвода. – Команды на поле! – тоном диктора Мюнхенской олимпиады объявил по рации капитан. – Отто, ты со своим взводом отрежь русским дорогу, по которой они сюда приехали. Пусть побегают по полю! – но кивнул лейтенанту.
               Русские, похоже, не очень разволновались, при виде грозных тевтонских воинов. По крайней мере, никто не выскакивал из машин и не поднимал руки вверх, бросая оружие. Они, спокойно съехали с дороги на луг и не спеша, подпрыгивая на кочках, двинулись в сторону заросшего старыми ивами берега реки.
               - Они что, решили утопиться и отнять у нас радость победы? – дурашливо всполошился немецкий капитан. – Отсекайте их огнём от берега! – крикнул он в микрофон рации.
               От стволов ползущих танков, отделились белые облачка выстрелов. Разрывы, один за другим, стали вспухать впереди едущих к реке машин. Они завиляли и встали.
              - Вот так-то лучше! – радостно потёр ладони капитан.
             Он увидел, как русские выпрыгнули из грузовика, стащили на землю двух связанных людей. В одном из них, капитан, в бинокль, разглядел немецкого майора.
              Русские, поставили под грузовик немецкий пулемёт «МГ» и стали прицельно косить цепь наступающих солдат
              - Отсекайте русских от реки! – закричал капитан в микрофон. - У них в плену наши офицеры!
                Русские, залегли за машинами и стали окапываться. Ползти с грузом, под таким плотным перекрёстным огнём было опасно. Видимо, рассчитывали дотянуть до темноты
               Вдруг, ветви прибрежных ив вздрогнули, а затем вспорхнули, подхваченные порывом воздуха.
              Танки, как детские игрушки, поднялись в воздух на добрый десяток метров. Могучие взрывы подбросили их так высоко, что все солдаты буквально остановились, задрав головы вверх.
              Не успели они ещё долететь обратно до земли, как деревья опять вздрогнули и в воздухе закувыркались несколько бронемашин.
              - Ахтунг! Минэн! – закричал испуганно капитан. – Всем назад!
              Бронемашины продолжали взрываться с обреченной четкостью. Солдаты, шустро бежали обратно на исходную позицию, подпрыгивая как зайцы, опасаясь наступить на мину. Русские, практически не стреляли им в след, только обидно улюлюкали и свистели.
             - Окружить этот чертов луг! Зажечь костры, фонари, фары! – орал капитан. – Утром, установить артиллерию, миномёты и закопать русских живьём, в эту землю! Всех! Вместе с пленными!– стуча двумя кулаками по броне, он сейчас стал похож на фюрера в моменты наивысшего ораторского экстаза. Немецкие солдаты даже стали тихонько  креститься, глядя на него. Прошло ещё несколько минут, и южная ночь упала на землю, как будто кто-то просто выключил свет в комнате.
               - Стой! Кто идёт? – услышал Виктор, подползая к берегу реки.
               - Не идет, а ползёт на брюхе! – уточнил он.
               - Пароль! – спросил невидимый часовой.
               - Закат обещает ветер! – четко произнёс Шувалов.
               - Ветер начнётся после восхода! – прозвучал отзыв. – Проходи!
               Буквально в метре от берега, стоял широченный речной броненосец «Борец за Советскую власть», похожий на густо заросший кустами островок.
             - Вот это маскировка! – восхитился Виктор. – Мы догадались, что это вы лупите по фрицам, из-за деревьев, но разглядеть ничего не могли! – он крепко пожал руку коренастому, крючконосому капитан-лейтенанту, командиру монитора.
             Появление майора Крюгера на борту корабля, вызвало оживление среди экипажа.
             - Где ты отловил этого упыря? – тихо спросил Грищенко у Виктора.
             - Там, где им и положено водиться – в подземелье! – улыбнулся Шувалов.
             - Это ж надо было такому уродиться? – покачал головой Григорий.
            Матросы тоже на свой лад обсуждали внешний облик немецкого майора.
            - Ежели надеть на него балахон, и дать в руки косу, то вот вам и Смерть пришла, собственной персоной! – шутил кок Вася.
            Знал бы он, как близок был к истине. Буквально, через несколько суток, эта Смерть придёт за ним.
             Когда по сходням на борт корабля вбежали последние разведчики с пленными и сундуками, командир монитора тихо скомандовал, - Сходни убрать! Отдать швартовы! Уходим вниз на шестах! Полная тишина!
             На нижней палубе, Шувалов неожиданно столкнулся со старшим лейтенантом Фёдоровым
            - Какая встреча! – особист радостно протянул руку на встречу Шувалову.
            - Товарищ старший лейтенант! Группа свою задачу выполнила. Потерь, раненных нет! – вместо рукопожатия доложил Виктор.
            Постояв несколько секунд с протянутой рукой, Фёдоров сообразил, что выглядит нелепо. - Всё умничаешь, Шувалов? Ну-ну, недолго осталось! – он зловеще улыбнулся. – Заходи! – он кивнул головой на каюту капитана.
             Когда дверь каюты была закрыта, Фёдоров вальяжно развалился в кресле капитана, давая понять Виктору, кто в данном случае хозяин положения. - Вот теперь, старший лейтенант, можете докладывать подробно! – Фёдоров не предложил Шувалову присесть. Выслушав доклад, Иван хитро прищурился и протянул к Виктору правую руку с открытой ладонью, – Где? Где то, ради чего отправили вашу группу?
              - Вот оно, всё! – Виктор, небрежно пнул носком ботинка четыре больших сундука, стоящих у стенки каюты.
              - Меня эти цацки не интересуют! – глаза Ивана сузились в злые щелочки.
              - В таком случае, назовите слово-ключ! – Виктор спокойно смотрел на особиста.
              - Феникс! – Фёдоров ехидно посмотрел на Шувалова.
              - Держите, только вам это, ничего не даст! – Виктор вытащил из-за пазухи, сложенный вчетверо, кусок плотной ткани.
              Фёдоров аккуратно развернул его и непонимающе глянул на Шувалова. На лицевой стороне ковра, были прикреплены на завёртках, серебристые, металлические капли. Ивану на мгновение вспомнился родной дом, где в его комнатке, над письменным столом висел большой кусок красного плюша, на котором были приколоты разнообразные значки.
              - Ну и что дальше? – он вопросительно посмотрел на Виктора. – Где имена?
              - А я почём знаю? Мне было приказано достать эту вещь? Вот она! А что с ней собираются делать дальше, не моего ума дело! – Виктор наивно пожал плечами.                Холодок страха слегка пробежал по спине и опустился к пояснице. Назад теперь дороги не было! Капли на ковре были полые. Своеобразные контейнеры, куда закладывалась крошечные записки с именами масонов и их росписями. Для того, чтобы раскрыть контейнер, его нужно было открутить от ковра, а потом, слегка ударив, выбить заднюю стенку, сквозь которую проходит винт закрутки. Всё, было сделано очень качественно, почти без всяких зазоров. Главное, что сейчас эти контейнеры были пустые! Все записки лежали в небольшом, зашитом  пакете из прорезиненной ткани. Сам пакет, было вшит в пояс нижнего белья Виктора. Даже завладев записками, не посвященный человек, всё равно ничего бы не разобрал в изображённых на них значках. Масонские гиероглифы, в виде различных уголков и стрелок, мог расшифровать только специалист, либо масон, владеющей этой древней тайнописью. В каждом братстве, этой тайнописью владел, как правило, гроссмейстер, казначей и секретарь. Виктор, тоже уже владел этим шифром. Вынимая записки из капсул, он понимал, что это возможно единственный шанс ещё пожить, пока они не будут найдены. Фёдорову, как понял Виктор тонкости дела, никто не объяснил. Ну и ладно. Поживём ещё!
                Почти весь путь до Николаева особисты, меняясь каждые четыре часа, непрерывно вели допросы разведчиков и пленных немцев. В минуты редких перекуров, они выходили на корму, где спрятавшись за козырьком орудийной башни, тихо разговаривали.
                - Резо, эти грёбанные разведчики что-то скрывают! Притом не мелочь. Что-то очень существенное! Я это печёнкой чую! – Фёдоров нервно затянулся папиросой.
                - Эй, Иван! Зачем так нервничаешь? Сейчас не скажут, потом, в подвале петь начнут, как соловьи! Не они первые, не они последние! – Жвания поднял вверх ладонь.
               - Наши бойцы явно сговорились! – не унимался Фёдоров. - Как Шувалов провёл их в подземелье, не видели. Ночью, темно было! В подземелье ничего не делали, спали и ждали команду к действиям. В сокровищницу их привёл какой-то старик. Как вышли из лабиринта не помнят. Шли за проводником. Немцы, тоже здорово темнят. Два майора СД! Якобы прибыли с командой разминирования, но приступить к работе не успели, так как были захвачены в плен. Они такие же сапёры, как я китайский император! Главное сейчас, нам до «своих» добраться, а там, я потрогаю Шувалова за кадык! Я его поставлю в позу! – от нервного напряжения, папироса подрагивала в маленькой ручке особиста.
              Монитор, сняв маскировку с немецких опознавательных знаков на броне, шёл полным ходом, как хозяин реки. Наглость второе счастье!
              За Первомайском, днём, с большим опозданием, за ними в вдогонку кинулся немецкий патрульный «озёрник». Немцы даже предположить не могли, откуда этот монитор мог идти сверху по реке? Может быть, его где-то в верховьях перетащили в Южный Буг?
               На призывное завывание сирены немецкого теплохода, командир монитора, стоя сверху на боевой рубке, высокомерно не отвечал. Выскочив в мелководные плавни, монитор замедлил ход, давая возможность "озёрнику" подойти поближе.
               Командир монитора, внимательно осмотрев в бинокль горизонт, произнёс, – Всё чисто! Кормовое орудие, по фашистским палачам, двумя фугасными, под рубку, огонь!
              Монитор ощутимо толкнуло вперед, от одновременного выстрела двумя стволами кормовой башни. На месте только что, весело бежавшего патрульного "озёрника", встал столб воды, песка и железа. Когда шум падающих кусков чего-то и комьев грязи утих, на месте корабля плавали бесформенные обломки фрагментов теплохода и кусок кормовой шлюпки.
              - Приятного аппетита нашим отечественным ракам! – подытожил Грищенко.
             Ночью, у Вознесенска, монитор подошёл к понтонной переправе с включенной сиреной и прожекторами. На понтонную команду, в мегафон, с борта монитора понеслись такие угрозы и ругательства на чистейшем немецком языке, что через десять минут переправа войск была остановлена и понтоны разведены.  В образовавшийся проход, монитор, под немецким флагом, промчался полным ходом. Из-за поднятой волны, соединения понтонов разорвались, и они начали расплываться по реке. В след монитору, с берега летели проклятия измотанной команды понтонёров, но это уже никого не интересовало.







                16.





            Утром, монитор прошёл село Трихаты, и углубился в бескрайние камыши Бугского лимана. Поразительно прозрачная и чистая вода, позволяла разглядеть крупную рыбу на глубине до семи метров. Через коридоры в камышах, часто шныряли толстые, как анаконды, местные гадюки. Змей здесь всегда было великое множество. По дну лимана ползали огромные, как омары, черные раки.
             Грищенко, посмотрев в бинокль, дал команду встать на якорь и спустить на воду шлюпку.
            - Вадим! – он посмотрел на старшего лейтенанта Ореховского. -  Нужно отправить разведку в село Корениху, что бы оттуда осмотреть проход по фарватеру через Николаев. В городе уже хозяйничают немцы и вполне могли установить на берегах серьёзную артиллерию, что бы  перекрыть фарватер. Нужно взять «языка»!
              Посоветовавшись с Шуваловым, на берег отправили двоих человек. От команды монитора пошел самый шустрый и глазастый артиллерист, старший матрос Казанцев.  Команда  монитора называла Олега между собой Казанком, но он не обижался. Смеясь, говорил, что хоть горшком обзовите, только в печь не суйте! 
             От разведчиков, с ним пошёл сержант Безбах. Валентин умел быстро набрасывать приблизительную карту местности с приметными ориентирами. Он почти всегда безошибочно угадывал дистанцию до этих ориентиров, чем вызвал зависть у артиллеристов, которые, сверяя его показания с отметками на топографической карте, находили лишь незначительные погрешности.
               На вёсла шлюпки сел рулевой Кручина. Он великолепно умел ориентироваться в таких камышовых лабиринтах. Ему предстояло полдня и полночи ждать в шлюпке возвращения разведчиков.
               К селу вышли практически безошибочно. Затаившись в камышах, разведчики наблюдали, как по селу изредка проезжали немецкие солдаты на велосипедах. Потом, протопала рота румын. Они были больше похожи на пеший цыганский табор. Каждый солдат тащил с собой узел с вещами, которые успел где-то украсть у местного населения. У некоторых на поясе болтались тушки курей и уток.
               - Прямо республика шкид на марше! – ухмыльнулся Валентин.
               Ещё минут через пять, к мосткам в камышах пришла молодая статная женщина в украинской сорочке и темной юбке. Она пополоскала бельё, а потом, оглянувшись, быстро сбросила с себя одежду и нагишом нырнула в воду. День стоял знойный, и разведчики только могли позавидовать этой загорелой, грудастой молодухе. Но, за ней наблюдали, оказывается,  не только они. Тихо посмеиваясь, к мосткам подбежали два немца. Положив автоматы и оглядываясь по сторонам, быстро сбросили обмундирование.  Радостно взвизгнув, они  попрыгали в воду. Солдаты решили позабавиться с молодухой. Женщина явно была местной и выросла в этой затоке, так что поймать её в воде, немцам оказалось не по силам. Женщина ныряла как русалка, дразня фрицев белозубой улыбкой.
              Незаметно, она уводила преследователей всё дальше и дальше от берега, на глубину.  Когда она заметила, что немцы явно выдохлись и собираются плыть обратно, нырнула и, схватив одного из них за ноги, стала тянуть на дно. Испуганный солдат заверещал, как поросёнок! Второй солдат не растерялся и, нырнув рядом с ним, схватил женщину за длинные волосы. Вода вскипела от борющихся тел.
               - Ну, вы как хотите, а я не дам фрицам нашу бабу прикончить! – решительно заявил Олег. Мигом сбросил с себя робу, оставшись в трусах и тельняшке. Взяв в зубы финку, он тихо скользнул за борт.
              - А куда мы денемся? – Валентин глянул в глаза Кручине. – Вот, за одно и «языка» возьмём! - они быстро сбросили одежду и тоже скользнули, без всплеска, в прохладную воду.
               Когда они подплыли к барахтающимся людям, то женщина, уже практически обессилев, тонула вместе с тем немцем, которого схватила первым. Второй немец, оказался физически крепким мужиком.  Перехватив вооруженную руку Олега, немец боролся с ним почти на равных.
                Пока Валентин нырял за опустившимися на дно утопленниками, Кручина, подплыл сзади к немцу, боровшемуся с Олегом и, одним ударом кулака по голове, оглушил его. Потом, кивнув Казанку, что бы тот буксировал немца к берегу, нырнул за Безбахом. Валентин, в этот момент, безуспешно пытался расцепить пальцы женщины, держащей немца за шею сзади. Вдвоём с Николаем, они, наконец расцепили утопленников и, оттолкнувшись от дна, стали всплывать.
            Уложив немцев и женщину на берегу, разведчики сами повалились рядом без сил.
            - Эх, жалко, такая красавица погибла! – вздохнул Олег, глядя на обнаженную женщину.
            - А я попробую её откачать! – Валентин встал и посмотрел на Кручину. – Помогай Колян!
           Они вдвоём взяли её за тонкие щиколотки ног и подняли выше своей головы. Изо рта женщины потекла вода. Парни несколько раз встряхнули её для надёжности и, подложив ей под затылок валик из одежды, стали интенсивно делать искусственное дыхание в переменку с массажем сердца. Меры по оказанию первой медицинской помощи, они все изучали во время занятий. Теперь, представился случай на практике попробовать, что это такое – реанимация! Трое парней, меняясь каждые тридцать секунд, устроили женщине такую интенсивную терапию, что Бог над ними сжалился. Тело женщины вдруг, выгнулось дугой и, с тяжелым кашлем, у неё изо рта брызнула вода. Ещё через минуту, она уже открыла синие глаза и непонимающе посмотрела на разведчиков.
               - Не боись, свои мы! – успокоил женщину Олег. Он заботливо прикрыл её тело сорочкой.
               - Откуда вы? – удивилась женщина. – Окруженцы?
               - Нет, мы разведчики с боевого корабля! Ждали в камышах момента, чтобы захватить в плен какого-нибудь немца. А тут ты! Устроила целую морскую баталию! – улыбнулся Валентин.
                - Да, устроила! Я этих тварей зубами грызть буду! – щёки женщины даже порозовели.
                - Тебя русалка звать то как? – Кручина быстро растирал ладонями подошвы её ножек.
                - Олеся Зозуля! - женщина попыталась сесть, но у неё все поплыло перед глазами и накатила тошнота. Повернувшись на бок, её несколько раз встряхнула рвотная судорога. Она опять, обессиленная легла на спину.
                - Чего делать будем? – разведчики переглянулись между собой.
              - Олеся, в селе у тебя есть кто ни будь? – Олег легонько тронул её плечо.
              - Никого у меня не осталося! -  женщина заплакала, прикрыв глаза рукой. Всю семью автоматами порезали изверги. Детей малых не пожалели! Я в ту ночь была в городе, на смене, в госпитале. Немцы, на правый берег вечером выкатились. Пьяные, палят из автоматов во все стороны. Хаты в селе поджигать начали, что бы светлее им было. Людей стреляли, как собак бродячих. Для развлечения! Такой вой и крики стояли, что на городской стороне, через лиман было слышно! К утру, мы вплавь, кто на чем мог, переплыли домой, в село. Все убитые! Хаты догорают! Приютилась с соседкой в сараюшке. Третий день своих родных и соседей хороним. Только закончили. Вот, помыться решила!
              - Да, досталось тебе сердешная! – Олег погладил её голову. – Сегодня ты поквиталась с ними!
              - Нет, я их тварей по сотне убивать буду, за каждого нашего убитого! За каждого старика! За каждого ребёнка! За каждую пролитую слезинку! – она села, обхватив руками колени.
              - Ну, до этого ещё дожить нужно! – Безбах быстро просмотрел документы немцев и сложил в ялик всё их обмундирование и оружие. – Олесю, понятное дело, оставлять здесь нельзя. Немцы не простят! Предлагаю погрузить в лодку женщину и живого пленного. Один работает на вёслах, а двое плывут сзади за лодкой на буксире. Другие предложения будут? – он посмотрел на парней. – Работаем!
              На мониторе были обрадованы скорым возвращением разведки. Когда увидели женщину, с корзиной мокрого белья, начали прикалываться над разведчиками, мол бабу с немцем попутали.
              Вернувшиеся парни только пальцем у виска покрутили и молча, прошли к каюте капитана. На Олесю все мужики сначала косились. Особенно моряки! Женщина на военном корабле не к добру!
               Когда узнали, как она в одиночку, устроила двум фрицам подводный бой, зауважали. Парни потянулись к ней с маленькими подарками. Кто достал из рундука жестяную коробочку с леденцами. Кто-то дал ей гребешок, кто-то зеркальце.                Грищенко ходил черной тучей, - Только баб мне здесь не хватало! – махал он рукой. – Что вам, сухопутным объяснять, только воздух сотрясать!
              - Что, нужно было немцам на растерзание оставить? – Шувалов искоса наблюдал за беготнёй командира.
               - Ну, нет конечно! – градус кипения у Грищенко пошёл на убыль. – Куда мне её пристроить, в общий кубрик?
               - Мог бы, как джентльмен, уступить даме свою каюту, хотя бы на ночь? Все равно всю ночь на мостике стоишь! – подсказал Виктор.
               - Ладно, я уже сам догадался, без подсказчиков! – капитан-лейтенант ворчал уже по инерции. – Боцмана ко мне! – рявкнул он в приоткрытую дверь. – И гражданочку приведите, - сказал уже более мягким тоном.
              - Заходи Фома Егороыч! – кивнул Григорий Пантелеевич. – Мы тут посовещались, и я решил, что гражданка Зозуля, на время похода, переходит в твоё подчинение!
              - Чего? – глаза боцмана округлились.
              В этот момент, постучавшись в дверь, в каюту вошла Олеся. – Разрешите войти? – она с опаской посмотрела на Грищенко.
             - Проходите и садитесь! – капитан ткнул пальцем в сторону вращающегося кресла у столика. - Повторяю для тупых! Рация на бронепоезде! Это из анекдота, - он успокаивающе посмотрел на удивлённое лицо женщины. – Боцман у меня плохо слышит! По-этому повторяю! Гражданка Зозуля, на время похода, назначается мною помощником кока, а по боевому расписанию, помощником военврача Астахова. Вы согласны? – он как филин, уставился на женщину, своими круглыми глазами.
               - А можно, я с вами останусь воевать, до конца войны? – Олеся молитвенно сложила руки перед грудью.
              - Можно козу на возу! У нас положено, спрашивать разрешения обратиться! Повторите! – Григорий смотрел на неё с напускной строгостью.
              - Можно козу на возу с вашего разрешения! – залепетала вконец растерявшаяся Олеся.
              - Какую козу? – не понял Грищенко.
              - Вашу, наверное? – женщина оробела в конец. У неё на глазах навернулись слёзы.
              От хохота, прокатившегося по всему кораблю, даже чайки испуганно сорвались с воды. Давно матросы не слышали капитанского хохота, похожего на ржание жеребца. От этого ржания, начинала хохотать вся команда.
             - Тю, та ты шё, мене испугалася? – чисто рефлекторно Грищенко прижал её голову к своему животу, стараясь утешить испуганную женщину. – Вот тебе раз! Двух немцев не побоялась, а тут в слёзы ударилась! – утешал он её.
             - Конечно, они же не такие страшные! – всхлипнула Олеся.
            От очередного ржания командира, весь экипаж опять лег от хохота на палубу.
            - Краснофлотец Зозуля! – Грищенко, мучительно попытался изобразить строгость на лице. – Слушай приказ! – он обождал, пока Олеся встала с кресла. – С сегодняшнего дня, вы зачисляетесь матросом в экипаж монитора «Борец за Советскую власть». Боцман, поставить краснофлотца на полное довольствие! – вдруг, вспомнив что-то, быстро достал из шкафчика новенькую тельняшку и протянул Олесе. – Поздравляю!
            Молодуха, в порыве радости, обвила его шею руками и крепко поцеловала в губы. Потом, смутившись, выскочила из каюты на палубу.
            - Ну, командир, поздравляю! – Шувалов, улыбаясь от уха до уха, протянул Григорию руку. Боцман тоже двусмысленно улыбался в усы.
            - Да ну шё вы, ё моё, как дети! – спохватился Грищенко. – Ну, баба, она и есть баба! Егорыч! Займёшься с ней изучением Корабельного Устава. От корки до корки! Зачет сам, лично принимать буду! Всё, иди, принимай русалку!
             - Есть изучить от корки до корки! – улыбнулся боцман.
            Вечером, на ужине, в кают-компании царила торжественная тишина. Вся команда наблюдала, как Олеся разносит бачки с кашей на подвесные столы. На ней красовался белый колпак, из под которого упорно высовывалась толстая пшеничная коса. В тельняшке, белой поварской курточке, тёмной юбке и белых спортивных тапочках, которые ей лично подарил радист Алик, она смотрелась великолепно.
              В команде, за ней сразу закрепилось имя Русалка. Она была не против, и только смущенно улыбалась, чувствуя на себе взгляды десятков глаз.
              Допрос пленного подтвердил опасения Грищенко. Немцы действительно установили две батареи крупнокалиберных пушек, на обоих берегах лимана. У Богдановки и на противоположном берегу у Балабановки, опасаясь десанта с моря. Кроме того, поперёк фарватера, они затопили несколько старых, грузовых пароходов, оставив проходы у берега, в непосредственной близости к артиллерийским батареям.
              - Какие будут соображения по этому поводу? – Грищенко, не спеша, по-сталински, набил трубку табаком из папирос «Герцеговина флор», и раскурил от длинной спички.
              Курил он редко, потому обставлял это удовольствие с основательностью режиссёра.
              - Ну, особо тут не пофантазируешь, - старпом задумчиво разглядывал лоцию Бугского лимана. – Придётся прорываться с боем! Возможно ранним утром, когда над водой стоит туман. Попасть по нам, без особого навыка, очень трудно, а ответить немцам, наши орудия могут более чем достойно..
              - Другие мнения есть? – Григорий внимательно посмотрел на присутствующих офицеров.
             - Может я и не специалист в морских баталиях, - подал голос Шувалов, - Но, если разрешите, то у меня есть другое предложение.
             - Интересно! – Грищенко повернулся к лейтенанту.
             - Я, предлагаю ночью высадить десант из моих разведчиков, не далеко от батареи правого берега. Мы уберём всех, кого обнаружим на батарее, подадим вам сигнал фонарём и вы, спокойно, пройдёте мимо к морю.
            - Всего-то делов! – хохотнул Грищенко. – Раз, два и в дамках! А ты подумал о том, что немцы тоже не дураки! Подходы к батарее и берег, скорее всего, уже заминированы. Караулы у них расставлены через каждые двадцать шагов. Прожектора, собаки, охраны не меньше роты. А вас всего десяток!
             - Я категорически против того, чтобы группа Шувалова покидала борт корабля до прибытия в Киев! – официальным тоном произнёс Фёдоров.
            - Если не выскочим из этой мышеловки, то в Киев вообще никто не попадёт, категорически! - передразнил особиста Грищенко.
            - Боюсь, что вы, товарищ капитан-лейтенант, плохо понимаете, чью директиву собираетесь нарушить! – Фёдоров сделал значительное лицо.
             - Ну, и чью же? – Грищенко пригнул голову, как бы заглядывая в глаза Ивану.
            - Самого товарища Берии! – особист многозначительно поднял брови.
            - Да, это серьёзно! – закивал головой Грищенко. – Тогда делаем так! Командование кораблём, пусть берёт на себя старший лейтенант Фёдоров! Пусть связывается с Лаврентием Павловичем и сам вытаскивает корабль из немецкого тыла. Я нарушать ихние инструкции не собираюсь, мне ещё пожить охота! Прошу! – он галантно отступил в сторону, показывая Ивану ладонями на место в капитанском кресле.
             - Григорий Пантелеевич, прекратите паясничать! – Фёдоров сделал шаг назад. – Просто каждый из нас, должен выполнять свою боевую задачу!
             - А если они противоречат друг другу? Что тогда делать? Предлагаете геройски всем погибнуть? То-то немцам радости будет! – Грищенко затянулся трубкой, одновременно выпуская сизый дым из ноздрей, как змей Горыныч.
              - А пусть мои разведчики идут вместе с представителями особого отдела? Под присмотром, так сказать? – вдруг предложил Шувалов.
              В каюте повисла неловкая тишина. Фёдоров и Жвания не ожидали такого поворота дела. Они понимали, что скажи сейчас «нет», и их посчитают струсившими.  Но, и идти не хотелось. Ведь это, почти гарантированная гибель. Ладно, разведчики! Это их специальность, а вот их – дилетантов, прихлопнут первыми.
              - Мы согласны поступить следующим образом! – Федоров оглядел присутствующих. – На берег пойдёт группа разведчиков под командованием Кузьмича, а Шувалов, вместе с одним из нас, останется на корабле под надзором!
               - Я что, арестован? – вскинулся Виктор.
               - Нет! – успокоил его Иван. – Просто в данный момент, ты являешься носителем государственной тайны, из-за которой, между прочим, мы все сейчас здесь находимся!
               - А что? Он прав! – Грищенко обратно уселся в своё любимое кресло. – Принимаю окончательное решение - идти ночью на прорыв из лимана в море. Разведчики, пешим маршем, выдвигаются к батарее в Богдановке. В ноль часов, они начинают ликвидацию расчёта батареи и охранения. Мы подходим к батарее в два часа ночи и ждём условного сигнала. Если батарея обезврежена, то разведчики должны три раза помигать прожектором, после чего потушить его. Мы проходим Богдановку. В полукилометре южнее становимся к берегу и ждем наш десант в течение часа. Это при удачном раскладе! При неудачном раскладе, если разведчики не смогут захватить батарею, то мы, в два часа пятнадцать минут идём на прорыв огнём своих орудий. В таком случае, ждать уже никого не будем и уходим в Днепровский лиман. Вопросы есть? – Грищенко посмотрел в глаза каждого из присутствующих офицеров. – Вопросов нет! К бою и походу готовиться! Доклад о готовности к двадцати ноль-ноль. Все свободны!
              Выглянув из-за угла камбуза, Фёдоров втащил в закуток Жванию. – Резо, идти с разведчиками придётся тебе. Сам всё понимаешь! Шувалова нам нельзя упустить!
              Особисты не видели, как у порога камбуза остановилась, собравшаяся было на выход Олеся. Она, услышала этот разговор, и что-то удержало её на месте.
              - А если прорыв не удастся, то мне нужно будет взорвать корабль, чтобы никто не выжил! – Фёдоров сжал плечо Жвании. – Твоя задача - перебить всех, кто окажется на берегу! Это не обсуждается! Тайна, должна быть надёжно похоронена!
              После этих слов, Олеся тихо присела за кухонной плитой. От страха, у неё задрожали губы. Только сейчас до неё дошло, что догадайся особисты, что их подслушали, и она умрёт через минуту.
              - Господи, спаси и сохрани! – мелко крестясь, тихо заскулила женщина.
              Прошло ещё несколько минут, пока она услышала, что на камбуз кто-то зашёл. Женщина спохватившись, встала на колени и сделала вид, что рукой пытается что-то нашарить под плитой.
               - О, Русалка, а шо ты там ищешь? – Лёлик наклонился над ней.
               - Да вот Вася, куда-то заколка упала! – она облегченно вздохнула, глядя на кока.
               - Ну, шо? Трэба хлопцев покормить поплотнее! Сегодня разведке здорово побегать придётся! – Леликов многозначительно подмигнул Олесе.
              - И откуда Вася тебе всё известно? – женщина кокетливо улыбнулась коку.
              - Ну, так мы же обслуживаем командование! – он многозначительно поднял палец вверх.
              - Кстати! – он хлопнул себя по лбу. – Тебя же к командиру вызывают!
             Олеся обрадовано выпорхнула из камбуза и побежала к капитанской каюте, поправляя на ходу волосы и поварскую курточку.
            - Разрешите войти! – постучавшись в дверь, женщина заглянула в каюту капитана.
            - Входите! – Грищенко махнул ей рукой и углубился в разглядывание карты. Вместе с ним, над картой склонился Шувалов.
            - Вы хорошо знаете село Богдановку? – Грищенко оглянулся на Олесю и кажется, только сейчас заметил, какая она красивая! Немного смутившись, показал ей чубуком трубки на карту Бугского лимана. – Карту умеете читать? – спросил он, не поднимая глаз.
            - Конечно! Я, перед войной, в школе историю и географию вела! – Олеся встала рядом с ним и наклонилась над картой.
            Григорий почувствовал, как она коснулась его упругим бедром. Горячая волна обдала его жаром. - «Ну не идрить твою налево!» - разозлился сам на себя Грищенко, но отодвигаться не стал, да и некуда было. Каюта тесновата для троих у стола.
             Три головы тесно сомкнулись над картой, вглядываясь в разноцветные отметки на карте.
             - Слушайте меня внимательно и не перебивайте! – вдруг, твёрдым тоном произнесла Олеся. – Двое энкаведешников, буквально пять минут назад, спрятавшись за камбузом,  обсуждали, как один взорвёт корабль со всей командой, а второй, перестреляет тех, кто сойдёт на берег. Старший из них сказал, что тайна должна быть похоронена.
              - Ты это сама слышала? – Грищенко заглянул ей в глаза.
              - Я случайно рядом оказалась! – голос её обиженно дрогнул -  Когда услышала, что они говорят, испугалась до смерти!
              - Ну, для меня, в этом нет ничего неожиданного! – Виктор, улыбнувшись, покрутил головой. – Чего-то подобного я от них уже жду. Своих людей проинструктировал, чтобы спину этим «друзьям» не подставляли.
              - Похоже, что у них с собой должна быть взрывчатка с взрывателем? – Грищенко глянул на Виктора. – Где? В чемодане?
              - Если они её уже не установили! – подсказал Шувалов.
              - Нужно немедленно устроить тихий, но полный шмон по всему кораблю, от киля до клотика на мачте, – Грищенко решительно хлопнул ладонью по карте.
             - Погоди! – остановил его Виктор. – Мы Олесю для чего вызвали?
             - Да, слушай здесь! – по-одесски заговорил Григорий. – Ты Богдановку хорошо знаешь? - его лицо было так близко к её лицу, что хоть целуйся. И такая мысль промелькнула у него в голове.
             - Конечно, Григорий Пантелеевич! У меня там полсела родни покойного мужа! – щёчки Олеси порозовели от смущения. Она тоже почувствовала опасную близость к капитану.
               - С разведчиками, в десант пойдёшь? Будешь им и проводником и санинструктором? – она видела, что Грищенко говорит это с явной неохотой. Скорее всего, этот вопрос был уже решен между командирами, ещё до её прихода.
                - Конечно, пойду! Я же там каждую балочку, каждую тропку знаю! – женщина вздохнула с каким-то облегчением.
                - Мы хотели предложить тебе, - Виктор постукивал карандашом по карте, -  Под видом местной селянки, с корзиной белья и кое-какими продуктами, проникнуть в село, якобы к родне. Осмотреться там внимательно. Переговорить с роднёй. Если возможно, осмотреть подходы к батарее. Потом вернуться к десанту и доложить им обстановку, что бы они действовали не вслепую, а по твоим ориентирам. Дальше, уже будете действовать по обстановке.
                В дверь каюты постучали и, в приоткрывшуюся щель, просунулась голова Кузьмича.
                - Разрешите войти!
                - Проходи Семён Поликарпович! – Грищенко кивнул головой. – Вот ваш проводник! – он кивнул в сторону Олеси. – Головой мне за неё отвечаешь! – толи в шутку, толи всерьёз, погрозил пальцем старшине.
                - Не извольте волноваться! – Кузьмич озорно улыбнулся – Русалку вашу сохраним в целости и сохранности.
                - Ну-ну! – Григорий строго глянул на старшину.
                - Задача десанта тебе известна! – Виктор положил руку на плечо старшине. – В случае провала операции, выстрелишь в сторону батареи двумя красными ракетами. Корректировщик огня пойдёт с рацией, вместе с вами. Постарайтесь его, первым делом, устроить на колокольню церкви. Только по-тихому! Думаю, что немцы там уже посадили своих наблюдателей и снайпера. Поставишь там пулемёт и нашего снайпера! Старайтесь до последнего, сколько сможете, резать немцев по-тихому. Слишком большая разница в численности людей!
               - Командир, ты же знаешь, что каждый наш боец, может десяток фрицев положить! – Кузьмич вроде бы даже обиделся.
                - Знаю! Но хочу сохранить каждого! – Виктор чуть не сказал «брата». – Война только начинается, и сколько будет длиться, никто не знает! Думай, взвешивай, но решившись, действуй быстро, без сомнений! – Виктор обнял старшину. – Особиста держи всё время на прицеле! – шепнул старшине на ухо. - Если что? Вали его без сомнений!
                Отпрянув, Кузьмич посмотрел Виктору в глаза, подумав, что ослышался.
                Прикрыв глаза, Виктор, молча, подтвердил свои слова. Кузьмич посмотрел на капитана и Олесю, но и они тоже, молча, ему кивнули.
                - Во дела! – выдохнул старшина.








                17.


                Переведя дизеля на выхлоп в воду, монитор, темной тенью беззвучно скользил вдоль камышей правого берега лимана, напротив городской набережной. Редкие огоньки на городской стороне, действовали угнетающе. Некогда цветущий приморский город, стал похож на смертельно раненного человека, в котором почти не осталось жизни. Напротив  посёлка Жовтневого, монитор прислонился к берегу у Радсадов. Десант тихо, без шума высадился на берег. Олеся, держась в темноте за руку старшины, пошла вдоль берега в сторону центральной усадьбы села Богдановки.
               Внезапно, где-то впереди ударил ослепительный луч зенитного прожектора. Он лёг на воду и упёрся в противоположную сторону лимана, осветив, затопленные поперёк фарватера корабли. Потом, луч медленно покатился в сторону моря, постоял несколько секунд и покатился в обратную сторону. Десантники, даже пригнулись, с тревогой оглянувшись на монитор. Будет ли он виден в луче прожектора? Но пятнистая раскраска корпуса судна, стоящего у самого берега, видимо не привлекла внимания наблюдателей. Луч опять покатился в сторону моря. Десант ускорил темп, перейдя на бег трусцой. Олеся бежала знакомой тропкой, по которой, сотни раз бегала, сколько себя помнила. Кровь молотком стучала в висках. Не от страха, а от ответственности за тех ребят, которые бежали вслед за ней, слепо доверяя её памяти.
              До околицы оставалось буквально несколько десятков метров, когда она остановилась. Кузьмич поднял руку и вся группа, остановившись, присела на корточки.
             - Всё! Дальше я пойду одна! Если через час не вернусь, начинайте двигаться сами! Рисунок помните? – Олеся, перед выходом, нарисовала Кузьмичу план расположения всех домов в селе, и где лучше пробираться огородами, что бы всполошить собак.
             - Конечно, помню! Каждый наш разведчик помнит, и ребята с корабля – корректировщики, тоже заучили её наизусть. Уже и  артиллерийскую сетку нанесли, - успокоил её Кузьмич.
            Обождав, пока луч прожектора опять покатиться в сторону моря, Олеся вышла на грунтовую дорогу и, пыля босыми ногами, пошла к селу.
            - Хальт! – услышала она почти у начала улицы, перегороженной длинной жердью, снятой с колодезного журавля. Из-за стенки мешков с песком вышел немецкий ефрейтор с автоматом на шее. За мешками был виден ещё один немец, привалившийся плечом к пулемёту и с интересом разглядывающий вечернюю прохожую.
             - Ти есть кто? – коряво спросил немец, явно выучив фразу по карманному разговорнику в сто солдатских слов.
             - Я иду к бабушке и дедушке! Несу им бельё и еду! – Олеся кивнула на корзинку.
             - Что есть бабюшка? – переспросил немец
             - Ну, это, как его? – женщина наморщила лоб. – Гренд мутер? – она вопросительно посмотрела на ефрейтора.
             - О! Я-я, - сообразил немец.
             Бесцеремонно переворошив всё в её корзинке, забрал краюху хлеба и кусок сала. – Шнель! – мотнул стволом автомата, разрешая пройти.
           Едва переведя дух, женщина двинулась вдоль домов в сторону церкви. Практически во всех дворах, на постое расположились солдаты. Но, это были не немцы, а румыны. Каждый, подложив под себя награбленное имущество, боялся отойти даже по нужде, рискуя лишиться трофеев. Так и спали во дворах на своих пожитках. Судя по тяжелому сивушному запаху, эти горе-воины накачались самогоном, который всегда есть практически в любой украинской хате.
          У входа в церковь, на пороге распахнутых врат, тоже спали пьяные румынские солдаты, прижимая к груди золоченые кубки и подсвечники.
              Перебежав через небольшую балку во вторую половину села, Олеся увидела  похожую картину. По всей улице летали перья забитых на ужин курей и гусей. Повар, расстарался для господ немецких офицеров, которые едва терпели союзников - мамалыжников, воротя нос от румын, как от грязных свиней.
              Господа офицеры, расположившись во дворе на лавках, вокруг дощатого стола, устроили себе ужин на свежем воздухе. Олеся не решилась идти мимо этого двора, разумно опасаясь, что её могут насильно пригласить к застолью. Оглянувшись, быстро юркнула в бурьян, где ещё с детства помнила большой лаз в плетеном тыну бабки Кудрихи. Пригнувшись, быстро пробежала за тыном мимо двора с немецкими офицерами и, огородами, добралась до окраины села. Дальше дорога упиралась в проволочное заграждение, опоясывающее артиллерийскую батарею из шести крупнокалиберных пушек, развёрнутых стволами в сторону выхода из лимана. Батарея была огорожена, как забором, стенкой из мешков с песком. У дальней от орудий стенки, стоял ряд палаток, для орудийных расчётов. Там уже было тихо. Солдаты спали! Вдоль палаток прохаживался часовой. По углам батареи, ближе к воде, стояли два зенитных прожектора на больших грузовиках. Ещё в одном грузовике с будкой, тарахтел движок генератора, давая ток дежурному прожектору, обшаривающему поверхность лимана. По периметру батареи ходили ещё четверо часовых. Со стороны села, перед входом на батарею, из мешков с песком была выложена пулемётная огневая точка. Двое немцев в касках, сидя у пулемёта, тихо о чём-то разговаривали.
             Обратно к десантникам Алеся вернулась через час, как и рассчитывали. Кузьмич, выслушав её доклад, дал команду к началу движения. Двое разведчиков тихо прикончили немцев, евших сало у входа в село. Развернувшись в две колонны, десантники быстро двинулись вдоль плетёных заборов улицы. Солдат, спавших у входа в церковь, тихо придушили и оттащили в бурьян за церковью. На колокольню поднялись снайпер, радист - корректировщик огня с монитора и пулемётчик.
                - Как увидите, что монитор прошёл мимо батареи, бегом к месту посадки на корабль! – напомнил им старшина.
                Во второй половине села, десантники, налетев группой на пьяных офицеров, порезали всех ножами. Обошлось без выстрелов. Группа скопилась на окраине села, перед дорогой к батарее. До пулемётной точки немцев было около пятидесяти метров, по совершенно голой степи.
              - Лысый, Кощей! – Кузьмич тихо позвал Пименова и Смертина. – Делаем накидки из соломы и, когда прожектор будет светить в противоположную сторону, подползаете краями дороги к пулемётчикам. Когда немцев уберёте, мигнёте фонариком. Тогда двинутся остальные.
             - Беба с Мосей, со своими людьми обходят батарею за мешками вправо и влево, вокруг батареи. Убираете часовых! – старшина посмотрел на Безбаха и Самсонова. – Валя! На тебе прожектора и генераторная! Затем выводи из строя орудия. Никита  со своими орлами режет орудийную прислугу в палатках. Русалка с лейтенантом, - он оглянулся на Жванию, - Идут со мной к командирской палатке. Мы берём на себя офицеров. Чалый, остаётся у пулемёта на входе на батарею. Прикрывать её со стороны села. Начинаем действовать через пять минут после захвата пулемётной точки. На всю операцию отводится двадцать минут! – он посмотрел на часы. - Через двадцать пять минут, если не просемафорим прожектором, монитор начнёт движение.
              Через десять минут, когда разведчики начали свою кровавую работу, Кузьмич, вместе со Жванией подобрались к палатке дежурного офицера. Как назло, офицер вышел из палатки по малой нужде и свернув за угол, столкнулся нос к носу с лейтенантом. Жвания растерялся, а немец, выхватив пистолет, успел выстрелить в него один раз. Ударом ножа сзади в основание шеи, Кузьмич прикончил немца, но, было поздно!
  На выстрел среагировал часовой, охранявший палатки. Он успел пустить в сторону старшины автоматную очередь. Не попал, но разбудил всю батарею! Тут уже ждать было некогда. Разведчики, поливая палатки немцев огнем из автоматов, ринулись на батарею. Бой длился всего пять минут, но зашевелилась рота румын в селе. Когда прожектор мигнул три раза и погас, среди румын началась паника. Вместо того, чтобы бежать к батарее, они, похватав своё барахло, побежали из села в противоположную сторону. Сталкиваясь в темноте, падая и матерясь, они выхватывали друг у друга узлы и бежали в степь.








                18.







               В якорном ящике было темно и душно. Находясь в самом носу корабля, это помещение было похоже на трёхгранную пирамиду, перевёрнутую вершиной вниз. Наклонные борта форштевня монитора, не давали возможности нормально встать на ноги. Ступни ног, все время находились в загнутом состоянии, отчего сильно болели. Это выматывало хуже всякой пытки.
              - Я всегда подозревал, что русские переняли у татаро-монгол азиатскую изощрённость в пытках! – майор Вагнер, в очередной раз соскользнул ногами по борту вниз.
               - Согласен! Похоже, что пока они прорвутся к «своим», если прорвутся, то мы здесь протухнем, как дохлая рыба! – Крюгер невесело ухмыльнулся этому сравнению
               - Тебя как зовут, солдат? – он слегка пнул ногой скрючившегося мужчину.
               - Курт Фогель, ефрейтор сорок седьмого батальона обеспечения! – мужчина поднял голову, пытаясь разглядеть говорившего, при тусклом свете дежурного освещения.
              - Как попал в плен?
              - Полез с другом купаться, а русские напали сзади, из камышей! Друг погиб, а я боролся, пока меня не оглушили сзади, - он тяжело вздохнул, проклиная себя за беспечность.
              - Понятно! – майор задумался на минуту. – Я майор СД Ганс фон Крюгер, а это майор Зигфрид Вагнер. Говорю это к тому, что если кому-то из нас повезёт выбраться из этой консервной банки, то он хотя бы сообщит о судьбе других. К сожалению, мы сейчас считаемся пропавшими без вести.
               По лёгкой дрожи корпуса корабля, они  поняли, что запустили дизеля. Вскоре, тихо позвякивая звеньями, в якорный ящик, через клюзы в палубе, стала сверху спускаться цепь. Она ложилась кучей, постепенно расползаясь по сторонам. Потом якорь, со стуком, вошёл в клюз и всё стихло. За бортом заплескалась вода, рассекаемая форштевнем.
              - Ганс! Нужно как-то выбираться из этой мышеловки! – Вагнер откинулся спиной на борт, распрямляя ноги на куче якорных цепей.
              - Я думаю об этом с той минуты, как попался в руки этому щенку Шувалову. Не ожидал от него такой прыти! Сделал меня, старого лиса, как мальчишку! Наша группа,            думаю до сих пор, наверное, ищет нас по подземельям, если только не догадались выглянуть наружу и увидеть, что нет машин.
             - Глупее ситуации не придумаешь! – согласился Вагнер.
             - Дорогой мой Зигги! Нам нужно не только выбраться отсюда, но и попытаться забрать то, ради чего проходит вся эта операция, - задумчиво произнёс Крюгер.
            - Ты бредишь, Ганс?
            - Отнюдь, дружище! Ты обратил внимание на коврик, торчавший из полевой сумки допрашивавшего нас офицера НКВД, сразу по прибытию на корабль? – Крюгер улыбнулся. – Ты видел, как перед нами, от него выскочил Шувалов, злой как черт? Я готов прозакладывать свои стальные челюсти, что этот, кажется Фёдоров, забрал у Шувалова коврик со «слезами»!
             - Точно! Как я сразу не сообразил? – Вагнер явно оживился. – Да, но что это нам даёт? Как добраться до этой сумки?
             - Пока не знаю! Нужно ждать момента! Мой опыт говорит о том, что хоть один раз, шанс обязательно бывает. Важно не упустить этот шанс! Пока, у меня получалось!
             - Может быть напасть во время допроса, или когда нам приносят еду? – предложил Вагнер.
            - Вот видишь, не всё так безнадёжно? Самое трудное, это ждать!
            Они замолчали, слушая плеск воды за бортом. Сколько прошло времени, они не знали. Часы у них отобрали сразу, вместе с документами и оружием. Периодически впадая в дремоту, им казалось, что они не спят. Пошевелившись, опять проваливались в сон.
            Очнулись они внезапно. Так всегда происходит на корабле, когда глушат дизеля. Через некоторое время, с борта корабля, на берег сбросили трап. Вскоре, по палубе, к трапу, протопали люди. Крюгер вслушивался в их шаги, пытаясь сосчитать, сколько человек сошло на берег? Получилось примерно пятнадцать человек.
              - Фогель? О чем вас допрашивали? – Крюгер посмотрел на ефрейтора.
              - О батареях, которые перекрывают выход из лимана в сторону моря, - смущенно сказал Курт.
              - Кажется понятно! – Крюгер потёр ладони. Они высаживают десант, что бы попытаться захватить батарею с тыла. Очень даже разумно! – похвалил он русских. – Вот, кажется и приближается наш шанс! Я это чувствую задницей!
              - Что именно? – не понял Вагнер.
              - Часть команды сошла на берег. Остальные, в режиме ожидания, будут находиться на своих боевых постах, дремать в «пол глаза». Потому, что десант вступит в дело не скоро. Кстати! Нас ещё должны сегодня покормить ужином. Команда ведь уже поужинала. Вот и наш шанс! Сейчас должно быть темно. Так что всем приготовиться! – Крюгер встал под крышкой люка. – Зигфрид, прикрой чем нибудь лампочку! -                Он не ошибся. Вскоре по палубе, протопали шаги корабельного кока Васи Леликова. Переживая за десантников и, особенно за Олесю, он совершенно забыл об осторожности.
Нащупав в темноте барашки винтов, быстро раскрутил их и откинул крышку люка.
               - Эй, внизу! Принимай пайку! – тихо сказал он в темноту.
              Снизу сначала появилась рука, принявшая у него бачок с кашей. Потом, он протянул вниз буханку хлеба, но даже вскрикнуть не успел, как его рванули вниз. Крюгер, привычным движением рук сломал ему шею. Так Вася и умер, с буханкой хлеба в руке.
              Набросив на себя поварскую курточку и колпак, Крюгер, выглянув из люка, убедился в том, что кругом тишина. – Быстро за мной! – скомандовал он.
              Пригнувшись, они, один за другим, побежали к надстройке. Замерев на мгновение возле двери, ведущей на нижнюю жилую палубу, Крюгер юркнул внутрь. Возле каюты, где их допрашивал Фёдоров, никого не было. Заглянув в каюту, он убедился, что там тоже никого нет. Молча, показал Вагнеру и Фогелю посторожить дверь и вошел в каюту. Он быстро и профессионально стал осматривать все места, где могла находиться офицерская полевая сумка Фёдорова, но безуспешно. – «Значит, он носит её с собой! - сообразил майор. – Где он сейчас может быть? Вряд ли он пошел с десантом! Такие люди хороши только для гестапо, но не для боя!»
                Тихо выйдя на палубу, Крюгер осмотрелся по сторонам. В приоткрытой двери ходовой рубки ему послышались голоса. Сбросив поварскую одежду, майор запихнул её за вторую орудийную башню и  встал у самой двери рубки. Он узнал эти голоса. Разговаривали Шувалов, командир корабля и Фёдоров.
                Вот, через комингс двери, кто-то переставил ногу в хромовом сапоге, на палубу, собираясь выйти. – «Шувалов и моряк в ботинках. Значит это Фёдоров!» - сообразил Крюгер.
                Иван, не спешил выходить на палубу, что-то отвечая командиру, стоя в двери. Наконец он вышел из рубки и сделал несколько шагов по палубе. Обернуться на движение за спиной он не успел. Удар ребром ладони по шее сзади, выключил его основательно.
 Крюгер придержал оседающее тело особиста. Быстро расстегнув сумку Фёдорова, достал из него масонский коврик и сунул его себе за пазуху. Махнув рукой товарищам, Крюгер переступил через леер ограждения палубы и тихо соскользнул в воду. Оказавшись в воде, немцы поплыли в сторону противоположного берега, подальше от монитора. Вода была тёплой как суп, и плыть было легко. Крюгер опасался, что на этом берегу, они могут в темноте столкнуться с сошедшим на берег десантом. Слишком большая ценность сейчас была у него за пазухой. – Ничего, поплаваем! – подбадривал он товарищей. – Главное, что цель операции «Коготь» выполнена! – эта мысль грела его душу и придавала сил.
      Виктор, выйдя на палубу, краем глаза заметил  какой-то белый предмет, засунутый
между второй орудийной башней и лобовой бронёй ходовой рубки. Он протянул руку и дотронулся до свёртка. – «Вроде бы одежда?» -  потянул за уголок и вытащил поварскую курточку и колпак кока. – «Странно, почему они здесь?»
            - Григорий Иванович! Смотри, чего я нашел? – сказал он в открытую дверь рубки.
            - Вроде бы Васино имущество! А где же он сам? – Григорий повертел головой. – Николай! – позвал он Кручину. – А ну, бегом, найди мне кока!
            - Нет его нигде! – сообщил через несколько минут, вернувшийся рулевой. – Тут вот старшего лейтенанта нашли! Кажись, оглушил его кто-то.
            - Становится все интересней! – про себя отметил Шувалов. – Но где же Вася?
            - Ну, не с десантниками же он ушел? – усомнился Грищенко
            - Да я сам, буквально десять минут назад, видел его с бачком в руках! – вспомнил Кручина. – Он, кажется, шел пленных кормить, - Николай пожал плечами, почувствовав вдруг какую-то тревогу, от произнесённых слов.
            Все трое повернули головы в сторону бака. Было плохо видно, но когда подошли ближе, то поняли, что случилось непоправимое. Крышка люка якорного ящика была откинута. Снизу, из темноты, не доносилось ни звука.
            - Тащи фонарь, - тихо сказал Грищенко Николаю.  Когда луч фонаря осветил внутренность форпика, все замерли. Тело Васи, с неестественно вывернутой головой, лежало на куче цепей. В руке у него, была зажата буханка хлеба для пленных.
            - Эх, Вася-Вася! – тяжко вздохнул Грищенко. – Голова два уха!
            Они бережно подняли на палубу тело кока и понесли его в кают-компанию, где по боевому расписанию доктор Астахов развернул свой временный лазарет.
           - Что случилось? – подхватился с дивана задремавший док.
           - Пленные сбежали, - коротко сказал Грищенко. – Вот, Васю убили, – сказал он ещё тише. – Суки! Где они? – он повернулся к Шувалову. – Нужно срочно их найти, пока они не добрались до немцев и не подняли тревогу! Николай! – он посмотрел на рулевого. -  Всем полундра! Обшарить весь корабль от киля до клотика! Вдруг они ещё здесь? Хотя… Берег под бортом. Всё равно, всё осмотреть!
               В этот момент, на немецкой батарее левого берега, вспыхнул прожектор. Его синий луч, уперся в противоположный берег лимана и медленно двинулся вправо, в сторону монитора. На несколько мгновений, он задержался на затопленных, поперёк фарватера, пароходах. Потом опять, медленно, пополз дальше, с каждой секундой приближаясь к прижавшемуся к берегу монитору.
               Грищенко, вместе с Шуваловым, вошли в ходовую рубку и замерли. Луч остановился на мониторе.
              - Далековато! Не должны разглядеть! Тем более, что мы в камуфляже! – тихо рассуждал Грищенко.
              Словно услышав его слова, луч, наконец-то сдвинулся с монитора и медленно покатился в обратную сторону.
              Следя за лучом, Виктору показалось, что в сотне метров от монитора, в воде темнели три круглых предмета. Вот они скрылись под водой. Луч покатился дальше.
              - Григорий Иванович! – по лицу Кручины было видно, что стряслось ещё что-то.
              -  Ну, не тяни кота за хвост! – рявкнул Грищенко.
              - Чего с особистом делать? Может его по-тихому, за борт? – Николай ткнул пальцем в сторону кормового орудия.
              - Лучше бы вместо Васи… - Грищенко засопел носом. – Тащите его в лазарет!
Вскоре, вокруг Фёдорова, лежащего на диване, собрались офицеры корабля.
              - Док, ты можешь привести его в чувство? – спросил доктора старпом Ореховский.
              - Пробую! Но, пока не удаётся. Удар явно был не по голове. – Астахов внимательно осматривал особиста. – Ага! Гематома! Хорошо, если ещё ключица не сломана? Интересно, чем это его так долбанули?
             - Да уж! – ухмыльнулся лейтенант Чёрич. – Для  «хорошего» человека, даже враг сил не жалеет.
             - Леха! Фильтруй базар! – Грищенко любил жаргонные выражения, особенно одесский сленг. Он не сильно ткнул артеллериста кулаком в бок, а потом слегка постучал костяшками пальцев по голове
              Вскоре, тихо застонав, Фёдоров открыл глаза. Он не понимающим взглядом огляделся, пока не вспомнил, как выходил из рубки корабля. Он повернул голову в сторону Шувалова и зло сверкнул глазами. – Это ты ударил меня сзади! – его фраза прозвучала утверждающим тоном.
             - Чего? – прищурился Виктор.
             - Только ты мог ударить меня сзади, больше некому! – твердил своё Федоров.
             - Э! Да ты больной на всю голову? – Шувалов постучал пальцем по виску.
             - Иван Петрович! – вмешался Грищенко. – Когда ты вышел из рубки, Виктор оставался со мной. Это тебе даже рулевой подтвердит.
             - Тогда кто? – лисья мордочка Фёдорова, оскалилась.
             - Скорее всего, немцы! – Грищенко покивал головой, признавая сей прискорбный факт.
             - Какие здесь немцы? – не понял Иван.
             - Пленные! Убили кока, когда он им принёс ужин, и сбежали. Возможно, ты оказался рядом с ними! – предположил Виктор.
             - А где моя полевая сумка? – опомнился особист
             - Вот, лежит! – Астахов подал ему сумку, лежавшую рядом с диваном.
            Судорожным движением, Федоров открыл её и, сунув руку внутрь, тихо застонал, - Пи-пец! – потом, подозрительно посмотрев на Шувалова, прищурился, – Твоих рук дело?
             - Чего? – не понял Виктор.
             - «Слёзы» пропали! – выдохнул Иван.
             - Да ты что? – не поверил Виктор. – Неужели немцы? Вот это жопа!
             - Какие слёзы? – не понял Грищенко.
             - Это то, ради чего проводилась вся эта операция! – тихо сказал Иван.
             В кают компании повисла гробовая тишина.
               - Я кажется знаю, где сейчас наши беглецы! – Виктор решительно направился к выходу. – Попрошу пока, никого не выходить на палубу! – он твёрдо посмотрел на присутствующих.









                19.






                Крюгер, не смотря на маскировочный комбинезон, плыл легко и быстро. Ботинки, он сунул сзади за ремень, подошвами к спине. Тесёмки на штанинах и рукавах развязал, чтобы воздух не накапливался под одеждой. Коврик, с металлическими «слезами», засунутый за пазуху, был тяжеловат, но это была приятная тяжесть, придававшая Крюгеру дополнительные силы. Плавал Крюгер великолепно! Коллеги шутили, что если бы он выступал на Мюнхенской олимпиаде, то точно бы завоевал золото по плаванию. И это не было преувеличением. Накануне войны с Советами, он почти два месяца провёл в Японии, в школе подготовки боевых пловцов. Потом стажировался в Италии. Перед отъездом в последнюю командировку, один очень авторитетный человек в разведке, намекнул ему, что взорванный в Севастополе линкор, дело рук итальянских боевых пловцов.
              Иногда, Крюгер останавливался, поджидая отставших Вагнера и Фогеля. Те плыли медленно, по-дилетантски. Но, признаков усталости пока не выражали. Это радовало. Когда позади уже была почти треть пути, с левого берега ударил луч прожектора.
             - Доннарветер! – выругался Крюгер.- «Только этого не хватало! Что бы русские заметили нас и организовали погоню?» - подумал он. - Шевелитесь, сухопутные акулы! – торопил он товарищей. – Ныряйте, когда подойдёт луч прожектора!
               Когда луч прожектора ушел в сторону, они поплыли дальше. В очередной раз перевернувшись на спину, чтобы обождать отставших товарищей, Крюгер остолбенел.
К ним, по воде, едва касаясь её поверхности, бежал человек! В отсвете уходящего в сторону луча прожектора, было видно, как из под его голых ступней, разлетаются едва заметные брызги воды. Крюгер, даже замотал головой, отгоняя наваждение. – «Этого не может быть! Откуда русский может владеть древней наукой «летающего воина»? – он вспомнил, как в Мюнхенском университете, старый профессор Шницер, исследовавший проблемы полёта человека, утверждал, что человек способен летать как птица! Просто люди забыли, как они это делали когда-то в древности. Ведь лунатики же ходят по воде, как посуху! Это общеизвестный факт! И высоты они не боятся, потому что их тело, во сне, лёгкое, как мыльный пузырь. На Востоке существует тайная секта «летающих воинов», но это знание, они берегут под страхом смерти! Все ли?
              Сейчас, он воочию видел такого «летающего воина». Ещё мгновение и Ганс уже разглядел лицо бегущего, - Шувалов!
               Вагнер с Фогелем, не видели его потому, что он приближался к ним сзади В руках Шувалова не было оружия, но Крюгер догадывался, что такой человек уже сам по себе страшное оружие.
            - Ныряйте! – закричал Крюгер. – Ныряйте!
            - Вас ис дас? – не понял Вагнер.
            В следующее мгновение, от удара пяткой в затылок, свет померк в его глазах, и он стал  медленно погружаться в прозрачные воды лимана. Почти мгновенно, вслед за ним отправился на дно Фогель.
             Крюгер не стал дожидаться своей очереди и нырнул. Это он умел делать великолепно!
             Виктор продолжил свой бег по кругу, уходя в сторону корабля. Там, где находилась немецкая батарея, зазвучали выстрелы. Нужно было возвращаться на корабль.
 Крюгер, успел разглядеть под водой тела своих товарищей, медленно идущие ко дну. Он мог попытаться спасти одного из них. Не колеблясь, Ганс подхватил под грудь Вагнера и устремился к поверхности. Виктора не было видно. Недалеко от себя, Кроюгер увидел торчащую из воды, надстройку затопленного парохода. Он поплыл к нему, придерживая друга. Втащив Вагнера на палубу надстройки, Ганс прислушался. Со стороны батареи правого берега доносились выстрелы. Видимо десантники захватили батарею. – «Если так, - рассуждал Ганс, - То русские, скоро пойдут на прорыв! У них не остаётся времени на поиски беглеца!» - но, чутье старого диверсанта подсказывало, что не нужно обольщаться. Только движение к левому берегу, может дать ему какую-то гарантию, что «слёзы» будут в безопасности. Бросать Зигфрида в беспомощном состоянии тоже не хотелось. – «Но, мы – офицеры! Долг превыше всего! Задание должно быть выполнено любой ценой! За Вагнером, утром придёт катер, и всё будет хорошо!» - решил Крюгер и тихо скользнул в воду.








                20.


               

               

                Движение прожектора остановилось. Луч замер, как прозрачная голубая труба, поперёк лимана. Мигнув потуханием три раза, он окончательно угас, уступив место непроглядной темени. Стихли выстрелы на батарее и под звёздным, безлунным небом, опять запели цикады.
               С едва слышным бормотанием выхлопа в воду, вдоль берега двинулась тёмная тень монитора. Развернув носовую башню в сторону берега, готовый в любую секунду открыть огонь из тяжелых орудий, корабль, скользил мимо места, где десять минут назад закончился трудный бой. Больше трёх десятков немецких солдат и почти десяток офицеров, остались лежать на тёплой от крови, украинской земле.
               Видимо заподозрив что-то не ладное, с дальнего, левого берега лимана, вспыхнул другой прожектор.
               - Поставить дымовую завесу! – распорядился Грищенко.
                Старпом Ореховский, выскочив на палубу, с двумя дымовыми шашками под мышками. По затемнённому правому борту, он побежал на корму. Чиркнув тёркой по головке воспламенителя, он поставил у кормового среза одну за другой банки дымзавесы.
                Через минуту, за монитором повалил такой густой столб дыма, что казалось, будто это он толкает корабль вперед.
               Стрелять по кораблю с большой дистанции, немцы не решились, боясь накрыть огнём противоположную батарею.
               - Почему молчит батарея правого берега? - немцы были в замешательстве. Шум боя, до них едва мог долететь. Вскоре, густая пелена скрыла от них противоположный берег, и только луч прожектора, беспомощно ползал из стороны в сторону, по белой стене дыма.
               - Спустить трап! – Грищенко вышел из рубки, удовлетворённо глядя на белое марево дыма, ярко подсвеченное дальним прожектором. - Хоть какая-то польза от этих прожекторов! – он повернулся к Шувалову. – Ну, ты Витёк дал сегодня! Прямо Христос какой-то! Кому расскажу – не поверят!
               - Не хорошо Гриша подглядывать! Рассказывать то, что ты видел, тоже не стоит – не поверят! – усмехнулся Шувалов.
               - Да я и сам уже себе не верю, что видел такое?
               - Ладно, я пошел своих встречать! – Виктор махнул рукой, направляясь к трапу.
              Вскоре, вдоль кромки воды показалась вереница людей. Десантники несли нескольких раненных и убитого. Своих не бросают!
              - Кто? – коротко спросил Кузьмича Виктор.
              - Особиста, наповал! Сам нарвался на фрица! – Семён зло плюнул. – Чирику, пуля в ногу попала! – он кивнул в сторону прихрамывавшего Александрова. – Бяшу в бок, кажись на вылет, и Лысый, в плечо поймал пулю!
               - Ясно! Грузимся поживее! – он, молча смотрел в глаза каждого десантника, входящего на трап.
               Олеся, с непривычки ходить по провисшему дугой трапу, едва не сорвалась с верхних перекладин, когда сильные руки Григория подхватили её, и подержав несколько дольше необходимого, поставили на палубу.
                - С тобой всё в порядке? – как-то не по уставному спросил её Грищенко
              Она, от смущения, не смогла ответить, и только кивнув в ответ, быстренько прошмыгнула в сторону камбуза.
             - Уходим! – стоя у трапа, Григорий махнул рукой Виктору. – До рассвета нужно уйти подальше к Днепру. По докладу радиста, все шлюзы на Днепре, пока ещё в наших руках. Вот если утром немцы бросят на нас самолёты, то тут я буду бессилен. Двумя зенитными спарками от пикирующих бомбардировщиков не отобьёшься! Остаётся только затаиться на день в камышах, до вечера, а там уже будем поглядеть!
                Мелко подрагивая дизелями, монитор выскочил из завесы, продолжая оставлять за собой дымный шлейф. Немцы дали вдогонку залп из орудий, но снаряды легли с большим недолётом, после чего боцман сбросил банки в воду и корабль растворился в ночи. Развив максимальный ход, монитор помчался в сторону днепровского гирла. Небо, у самого горизонта на востоке, стало сиреневого цвета. Светает!
               - Фокер! – сигнальщик, стоя на ходовой рубке, смотрел в бинокль, сквозь маскировочную сеть.
              Немецкий самолёт, не спеша полз по небу, как коршун высматривая внизу свою добычу. В бескрайних днепровских плавнях, отражалось белое южное солнце.
              Монитор, прижавшись к одному из бесчисленных островков, укрылся под ветвями плакучих ив. Закрытый массетью и утыканный ветвями, корабль слился с островком и сонно затих. Большинство экипажа спали после бессонной ночи. Только вахтенный офицер, сигнальщик и радист, несли дежурство на своих штатных местах. На камбузе тоже не спали. Олеся, по выработанной годами привычке к нелёгкой бабьей доле, варила обед на всю команду. Как же, мужики устали, кто же их покормит, если не она? Васи-то больше нет! Женщина украдкой смахнула слезу. – «Ничего не поделаешь. Война войной, а обед по распорядку!» - не раз повторял ей когда-то кок
               Грищенко долго ворочался. Мысль о том, что на его койке сейчас должна отдыхать Олеся, не давала ему заснуть. Ведь она прошлой ночью и в разведку ходила и в бое участвовала. А теперь ещё и обед варит!
              Чертыхнувшись, он решительно сел, свесив  босые ноги с койки. Одеваться не хотелось. От железных бортов и подволока, веяло теплом раскалённого на солнце металла. Сунув ноги в кожаные шлёпанцы, застегнул брюки и в одной майке-тельняшке вышел на палубу. Сигнальщик, глянув на него сверху, чуть не свалился с рубки. Он впервые видел командира не по форме одетым.
             - Чего зенки выкатил? – строго спросил его Грищенко. – Я шё, не человек?
             - Никак нет! То есть так точно! – запутался сигнальщик
             - Ладно, не балабонь. Ботало тоже держи на привязи и крути башкой на тридцать два румба! – Грищенко погрозил ему пальцем и, улыбнувшись, пошел к двери камбуза.
            Олеся сидела спиной к двери и чистила картошку. По её подрагивающим плечам, Григорий понял, что она плачет и отчего-то растерялся. Пристыдив себя,  заставил переступить через комингс и, подойдя к Олесе, положил ей руку на плечо.
            - Ты это, Русалка прекращай! – проговорил он как можно мягче. – А то утопишь корабль!
           - Григорий Пантелеевич! Как же это так случилось с Васей? А? Ладно бы в бою. А тут? – она повернулась на табурете и, обхватив Григория  руками за пояс, уткнулась ему в бок.
           - Смерть… Она ведь не выбирает место! Ну-ну, прекращай реветь. У меня уже штаны промокли от твоих слёз! – он нежно прижимал к себе её голову.
           - Ой, да ну вас, Григорий Пантелеевич! – она попыталась улыбнуться, но рук не разжала.
            - Прошу пардона! – из двери на них таращился, невесть откуда вылезший боцман Дудка.
           - Фома! – Григорий показал ему кулак.
          Боцман преданно выкатил глаза и, приложив палец к губам, показал, что будет нем, «как могила».
           Так обнявшись, они простояли несколько минут. Олеся, опомнилась первой и легонько оттолкнула Григория.
           - Обед нужно готовить, а то скоро хлопцы голодные проснуться! – она ласково глянула на него своими синими очами, и старый пират понял, что этот абордаж он проиграл окончательно. Кажется, пришло время сдаваться на милость победителя! Конец холостяцкой вольнице! Тяжко вздохнув, он вышел из камбуза на палубу.               
           - Табачку дай! – попросил он, сидевшего на кнехте не далеко от двери, боцмана
           - Шо Гриша, капут тебе? – улыбнулся боцман своими моржовыми усами.
           - Похоже на то, Егорыч! – усмехнулся Грищенко, набивая трубку табачком. Сделав пару глубоких затяжек, он вроде бы успокоился. – Ты мне лучше скажи, будет завтра дождь, или нет? Может, хоть самолёты летать не будут?
           - Мой организм пока молчит! – боцман поднял глаза кверху, как бы действительно вслушиваясь в свой внутренний мир ощущений. – Не, не будет дождя! Точно!
           - Это, малость хреновато! – на распев протянул Григорий. – Ну, да ладно, будем посмотреть! К вечеру уходим. Нужно проскочить шлюзы, пока их не захватили немцы!
            Всю ночь корабль шел самым полным ходом. Забункеровавшись топливом в Херсоне, где уже шла волна повального отступления, они удачно прошли Каховку и, с рассветом, успели замаскироваться в камышовой заводи у Змиевского мыса.
              С утра появились немецкие самолёты. Бомбардировщики, в сопровождении нескольких истребителей, ползли куда-то на восток. Самолёта-разведчика не было видно. Возможно, немцы потеряли след беглецов.
            - А что, если мы продолжим движение днём? – старпом Ореховский посмотрел на Грищенко. – Расчехлим немецкие опознавательные знаки и вперёд! С берегов нас не разглядят – далеко! Наши самолёты уже давно не летают, а немцы не посмеют. Вдруг свои? У Запорожья опять всё зачехлим!
            - Ну что же, в этом есть свой резон! – Григорий посмотрел на Шувалова. – Как думаешь?
            - Одобрям! – Виктор в шутку поднял ладонь кверху. – Думаю, что по большому счёту, мы немцам уже не интересны. Если только в порядке мести, за ночной погром! То, ради чего проводилась вся эта операция, у них сейчас в руках. «Спасибо» Ване!
            - Кстати о Фёдорове! – старпом приложил палец к губам. – У меня такое ощущение, что он в любой момент может наложить на себя руки!
             - Странно, что он  сразу этого не сделал! Всё равно ему крышка! – глаза Виктора зло сверкнули. – Раззява!
             - Но, сундуки-то с сокровищами, уцелели! – старпом попытался оправдать нерешительность Фёдорова.
              - Вадик! То, что немцы забрали у Ивана, стоит больше этого корабля, как если бы он весь был из чистого золота! – невесело усмехнулся Виктор.
              - Иди ты! – не поверил Ореховский. – Разве такое бывает?
              - Бывает и не такое! – подмигнул ему Шувалов.
              - Ладно, закрываем совещание в Филях! – Григорий хлопнул ладонью по штурманскому столику. – Вадим! Выходим в четырнадцать ноль-ноль! После обеда всем отбой шесдесять минут, кроме наблюдателей!
             После обеда на корабле всё затихло. Не спалось лишь Ивану. Он лежал с открытыми глазами, уставившись в потолок. – «Ну как я мог так проколоться? – спрашивал он себя в сотый раз. – Нет, что бы спрятать свёрток в капитанский сейф. Мудак! Думал, что при себе держать надёжнее. Теперь, остаётся только пустить пулю себе в лоб! – он прислушался к своим ощущениям. Нет, стреляться, почему-то совсем не хотелось. – С другой стороны! Был приказ уничтожить всех участников операции? Был! А что, если взорвать корабль сразу, после шлюзования в Запорожье? Глубина над плотиной будь здоров! Свидетелей взрыва будет предостаточно. Пусть начальство думает, что всё и все погибли. И я в том числе, вместе со «слезами». Война всё спишет! - взгляд его оживился. – Взрывчатка с часовым механизмом, уже давно установлена у артиллерийского погреба. Остаётся только нажать кнопку и, через полчаса, рванёт так, что мало не покажется! Значит, ждём, когда корабль начнёт шлюзоваться в Запорожье. Ещё поживём!»
              Иван встал с койки и, вытряхнув папиросу из пачки, вышел на палубу покурить.












               
                21.
               




               
             Немцы, отброшенные контр ударом Восемнадцатой армии Южного фронта, от Днепрогэса на запад, пока не могли возобновить наступление. Слишком много сил оттягивала на себя обороняющаяся Одесса. Весь правый берег Днепра был ещё в руках Красной Армии. Приближался август.
            Ночной теплый воздух струился вдоль корпуса быстро идущего тяжёлого корабля. Мерный гул дизелей вселял чувство надёжности и безопасности.
            С правого борта угадывались очертания затемнённого города. Лишь кое-где появлялись огоньки  в окнах или дверях домов, не осторожно открытых нерадивыми гражданами. Слева, шелестел прибрежными кустами остров Хортица.
            - Григорий Пантелеевич! – Виктор стоял на мостике над ходовой рубкой, рядом с Грищенко. – Я тут отлучусь к «своим», на остров, пока вы будете шлюзоваться. Жена у меня была на сносях, да ещё от нашего родного НКВД ей пришлось прятаться! Только узнаю, как они там и через пару часов догоню вас.
            - Опять по воде побежишь? – усмехнулся Григорий.
            - Опять! – Виктор вглядывался в тёмный берег острова.
            - Добро! После шлюзования, встанем на якорь ближе к Крестьянскому посёлку.
            Виктор вышел из рубки и растаял в темноте. Грищенко, сколько ни всматривался в сторону острова, так ничего и не заметил. Хмыкнув, покрутил головой – Прямо чертовщина какая-то!
           - Внимание на руле! – Григорий уже сосредоточился на управлении кораблём. -  Входим в нижний подходной канал! Включить прожектор! Осветить стенку! Боцман, кранцы за борт! Швартовую команду на палубу!
           Монитор, едва не цепляя привальным брусом бетонную стенку, медленно шел в сторону высоченных ворот шлюза. Вскоре движение его замедлилось, и он окончательно встал, предварительно крутанув машинами задний ход. Разведчики, задрав головы, разглядывали диковинные ворота, высотой с семиэтажный дом.
           - Шлюпку на воду! Вадим! – Грищенко повернулся к старпому. – Дуй в диспетчерскую шлюза. Связи нет. Сам видишь, какой у них тут бардак. Организуй шлюзование!
            Через час, ворота шлюза медленно стали раскрываться. В высоченном проёме стала видна огромная бетонная камера, с мокрыми зеленоватыми стенками, куда могли поместиться несколько таких кораблей, как «Борец за власть Советов».
            - Правая машина, малый вперёд! – Григорий, стоя на мостике рядом с рулевым, сдвинул правую рукоятку дистанционного управления двигателями на два деления вперёд. Стена подходного канала медленно двинулась назад, постепенно увеличивая скорость. Такое ощущение возникает у тех, кто стоит на палубе корабля, когда он начинает двигаться вперёд.
               На нижней палубе, у задраенной двери артиллерийского погреба, мелькнула тень человека. Иван, прижимаясь спиной к переборке, втиснулся в закуток, где вверху, у самого подволока, было вентиляционное отверстие. Всунув в вентиляционное окно руку, он нащупал увесистый пакет с часовым механизмом. – «На месте!» - с облегчением вздохнул Фёдоров и нажал кнопку запуска таймера.
                Так же не заметно, он прошмыгнул за спиной часового, который с любопытством, таращился в открытую на палубу дверь, - Как идёт шлюзование?
            Иван, быстро прошел к холодильной камере, где хранились скоропортящиеся продукты. Там лежали два, завёрнутые в брезент трупа. Он развернул брезент, в котором находился труп Жвании и засунул ему в нагрудный карман свои документы в портсигаре. – «Пока водолазы найдут останки, если вообще найдут, то определить по ним владельца документов уже будет невозможно. А вот документы уцелеют! Значит, погибший и есть Фёдоров! С мёртвого, какой спрос?» - Иван улыбнулся и крадучись, вышел из холодильника. В кармане у него были другие документы для оперативной работы «под прикрытием», и они сейчас были как нельзя кстати.
             Повесив полевую сумку через плечо и надев фуражку, он тихо вышел на палубу, стараясь не привлекать к себе внимание. Шлюзование проходило в темноте, подсвеченное лишь малым прожектором монитора.
             Как только палуба монитора поравнялась с верхом стенки шлюза, Иван броском переметнулся с корабля на берег. Он, тут же, лежа на боку, вытянулся под бетонным ограждением стенки шлюза, чтобы его не было видно с борта корабля. Через несколько минут, монитор, заурчав дизелями, пошел в следующую шлюзовую камеру. Только теперь Фёдоров встал и, отряхнув свои синие галифе, зашагал к выходу с территории шлюза. Возле ворот он ткнул в нос часовому своё удостоверение, только уже на другое имя и зашагал на левый, городской берег. Дойдя до набережной, Иван облокотился на перила и не спеша закурил. Нужно было обождать! Прошло ещё минут двадцать. Монитор вышел из шлюза.  Пройдя немного в сторону правого берега, развернулся кормой к берегу и встал на якорь.
               Иван уже начинал нервничать, поглядывая на часы, когда над зеркалом Днепровского водохранилища полыхнул сначала один и тут же второй, гигантский взрыв такой силы, что ударной волной сорвало с Ивана фуражку.
              Огромный огненный шар, медленно поднялся над местом, где только что стоял боевой корабль. Потом, место вспышки занял черный гриб дыма, который клубясь, стал подниматься всё выше и выше. С плеском, даже здесь у набережной, стали падать в воду мелкие куски того, что раньше было кораблём и его экипажем.
              - «Спите спокойно дорогие товарищи! Мы отомстим за вас!» - Фёдоров злорадно улыбнулся.  Он, ненавидел этих людей, которые только что, от его рук, буквально испарились в адском пламени гигантского взрыва. Иван очнулся лишь тогда, когда до набережной долетели мелкие осколки от взорвавшегося корабля и его боеприпасов. Один из осколков ударил Фёдорова в лоб. От неожиданности, Иван упал на спину, но сознания не потерял. Он инстинктивно схватился рукой за лоб, но тут же отдёрнул руку от раскалённого кусочка металла, вонзившегося в лобную кость. Испуг заставил его рвануть пальцами осколок. В зажатых пальцах он разглядел странный крест, в форме буквы «Х». На нём был распятый Христос, измазанный копотью и кровью.
             - Тьфу, зараза! – Иван бросил масонский крест под ноги. Потом, подумав, пнул его сапогом. Жалобно звякнув, крест несколько раз подскочил по плитам набережной и лёг распятием кверху. – «Решка!» - усмехнулся Иван. Только сейчас, он почувствовал ноющую боль во лбу. На правый глаз натёк тоненький ручеёк крови. Он смахнул его рукавом гимнастёрки, но ток крови увеличивался. – «А может это ранение и к лучшему? Ранен, при взрыве, контузия, потеря памяти.  Да что угодно! С раненного и спросу меньше!» - он быстро достал индивидуальный пакет и сноровисто забинтовал себе голову. – « Вот теперь у меня самый фронтовой вид!» - подняв с земли синюю фуражку, он тщательно отряхнул её и, не надевая, быстро зашагал по проспекту в сторону железнодорожного вокзала. Навстречу ему, в сторону шлюза, промчались несколько легковых машин с особистами и грузовик с солдатами. Улыбнувшись, Иван проводил их взглядом. – «Теперь в Киев точно уйдет депеша о гибели «Борца за Советскую власть» и его славного экипажа!»


               

                22.

 


            В селе, ночью, почему-то не было слышно собак. Обычно они, то там, то тут, перегавкивались, как перекликались, чтобы не уснуть, ночные сторожа в древних городах.
            Виктор, перескочив через плетень бабкиного огорода, подошел к хате сзади, и прислушался к тишине. Не услышав подозрительных звуков, обошёл хату и тихо постучал в маленькое окошко.
           - Шо надо? – услышал он не приветливый голос деда Васыля.
           - То цэ ж я, диду! – тихо отозвался Виктор.
           - Хто? – переспросил удивлённый старик.
           - Конь, у драповом пальто! – Шувалов сделал шаг к двери хаты.
          В распахнувшейся двери, весь белый, как привидение в белых кальсонах, появился Витин дед.
          – А, цэ ты шыбенык? – дед прижал его голову к своей широкой груди. – Вжэ и нэ гадав побачитыся з тобою!
          - Да шо вы, диду? – Виктор с наслаждением вдыхал привычный с детства запах деда, от которого, почему-то всегда пахло травой и жареными семечками.
           Вдруг, Виктор почувствовал, что к нему сбоку прижался кто-то теплый и мягкий.
- Оленька! – Виктор правой рукой обнял жену.
          - Ну, тож пишлы у хату! – дед, оглянувшись, подталкивал молодых к дверям.
          Завесив оконца тряпками, в хате зажгли керосиновую лампу. Такое случалось редко. Обычно обходились лучиной, как в старину, потому как провода были оборваны, а электрика взять не откуда. Война!
           Тихонько запричитав, с печи слезла Витина бабка, потом из-за занавески выбежала мама. Последней появилась Софья Львовна, в смешном чепце и рубахе с кружевами.
           Они все обнимали его и плакали, словно Шувалов вернулся с того света.
           - Я буквально на полчаса забежал! – он постарался предупредить начавшуюся беготню женщин по организации застолья. – Моё подразделение здесь проездом! Так что, времени очень мало! – он прижимал к себе пополневшую Ольгу. – Вы лучше расскажите как живёте? Как добрались тогда из Киева?
            - А чего тут рассказывать? – Ольга пожала плечами. – Капитан парохода оказался старым поклонником нашей Софьи Львовны. Так что мы, были под надёжной защитой. Он доставил нас прямо сюда на остров и высадил у деда Миньки. Потом пришел дед Василь, и мы немножко посидели за столом. Чуть позже появились особисты. Их привёл Евгений. Они искали нас, но дедушка спрятал меня и Софью Львовну в таком месте, что там нас никогда бы не нашли. Потом мы узнали, что утром на остров перебрались немцы и перебили особистов. Евгения и ещё одного солдата, немцы увели в плен. Соседи видели. Потом пришла опять наша, родная Красная Армия и освободила нас.
            - Теперь я, кажется, начинаю кое-что понимать! – пробормотал Виктор.
            - Это ты о чём? – не поняла Ольга.
            - Да так, о своём, о девичьем! – улыбнулся Виктор.
            - Как наши дела, а, моя толстуся? – он приложился ухом к животу жены.
            - Мы себя хорошо ведём! – Ольга гладила мужа по вьющимся тёмным волосам.- Питаемся нормально, дышим свежим воздухом, молочко парное пьём. Так что папа не волнуйся, всё будет хорошо!
               - Ну и молодцы! – он прислонился к груди Ольги, вдыхая запах её тела. – Как же я по тебе соскучился! – прошептал он.
               - Ну, шо, молодь, може до столу сядьмо! – бабка поманила их рукой.
              Собранный на скорую руку праздничный стол, состоял из кусочка нарезанного сала, варёной картошки, огурцов, помидоров и жареной рыбы. Дед сурово посмотрел на старуху. Вздохнув, она вытащила из закутка  бутыль с самогоном.
               - Налывай! – коротко скомандовал дед. – Пыйтэ люды, пыйте тут, на тим свити не дадуть! Будьмо! – он чокнулся чаркой с Виктором и аккуратно вылил первач в горло, не глотая.
              - Ну, диду, вам бы у цырку выступаты! – похвалил его Шувалов.
              - А то! – подмигнул ему старик. – Мы ше можемо не тильки чарку пидняты, а и молоду прыжаты! – он озорно кивнул в сторону бабки.
              - Та ты шо, сказывся, чи шо? – бабка ткнула его кулачком в спину. – Кобелюга старый! Я тоби дам! Молодыцю ёму подавай! – шипела бабка, тыкая смеющегося деда кулачками под рёбра.
             - Усё Одарка, здаюся! – дед поднял над головой руки.
             - Мамо, тато, тож вгомониться ж вы! – вмешала мать Виктора. – Тут дытына на пив годыны прыйшла, а вы знов за свое!
             - Тоди, налывай! – махнул рукой дед. – Выпьемо, шоб скорише був кинец цией проклятущий вийни. Шоб мы знову силы за оцей стол и нас вже було бильше ниж зараз! – он со значением посмотрел на Ольгу.
            - За твоё благополучное возвращение домой! – тихо сказала мужу Ольга.
            - Береги честь и достоинство! Я буду молиться за тебя, внучек! – Софья Константиновна встала и, подойдя к Виктору, поцеловала его в щеку.
            - Ну, что ты бабуля, ей богу! Я же заговорённый! – отшутился Виктор. Но Софья Константиновна перекрестила его и ещё раз поцеловала.
             Потом, семья долго стояла у ворот, глядя вслед уходящему в ночь Виктору. Через полчаса он уже поднимался к насыпи у начала дамбы. Как только он вышел на дамбу, рванул сдвоенный взрыв и тугая стена взрывной волны, буквально смахнула его с насыпи. Пролетев несколько метров по воздуху, он упал на спину почти у самой дороги, по которой в это время двигалась колонна пехотинцев. Сработал рефлекс. Сгруппировавшись, он несколько раз перевернулся через голову, подкатившись клубком под ноги ошарашенных солдат.
               - Вот это рвануло! – мотали головами полуоглохшие мужики. – Энтого, гляди, как шибануло! – обступили они Шувалова. Многие из бойцов, тут же полезли на насыпь, поглядеть на пылающие останки монитора..
             - Эй, очнись! – усатый солдат плеснул воду из фляги Виктору на лицо.
             Сознание  вернулось быстро, как будто щелкнул включатель. Виктор четко помнил, что произошло несколько минут назад. – «Значит Фёдоров, всё-таки выполнил своё намерение всех уничтожить! Паскуда! Стоп! А сам он где? – Виктор сел, помотав головой. Отхлебнул воды из протянутой фляги, благодарно кивнув пожилому солдату. – «После потери «слёз», Фёдорову тем более не жить! Он, это должен был понимать! Взрывом, он инсценировал собственную гибель и гибель списка членов ЕТБ. Двух зайцев, одним выстрелом! Мудрила! Ну, да и мы не лыком шиты! – Виктор встал и медленно полез опять на насыпь. – Где Ванюша мог соскочить с корабля так, что бы его не заметили? Самое логичное место – в шлюзе! Значит и нам нужно сейчас бежать туда, пока всякого начальства не налетело».
           Останки монитора уже скрылись под водой.  Только отдельные предметы продолжали гореть, плавая на воде. Людей в воде не было видно.
            Шувалов медленно перекрестился, - Земля вам пухом товарищи и братья мои! Клянусь, что не успокоюсь, пока эту гниду не отыщу и уничтожу! - он повернулся в сторону города и побежал к шлюзу
              У входа на территорию шлюза стоял солдат, явно преклонного возраста. Виктор не спеша подошел к нему, держа папиросу в пальцах.
             - Батя! Огоньку не найдётся?
             - От чего же, найдётся! – солдат засунул руку в бездонный карман, пошарил там и вытащил спички.
             - Закуришь? – Виктор протянул ему пачку папирос
             - Это мы с удовольствием! – расплылся в улыбке старик. Он осторожно взял папиросу и понюхал её. – Мы больше к табачку привычные! – пояснил он. – Только ты мил человек не проси пропустить, - на всякий случай предупредил часовой. – Сам видишь, чего деется! Корабль военный взорвался! Народу, наверное много погибло? – он мелко перекрестился, беззвучно шевеля губами. – Добро, хоть не в шлюзе, а то бы пол города смыло! Скоро начальства налетит, как мух навозных!
             - Значит корабль, который взорвался, при тебе через шлюз проходил?
             - Ага! Я в аккурат «до ветру» бегал, в уборную, а калитку на замок запер. Когда обратно шёл, на корабль сверху глянул. Сейчас, почитай уже никто и не шлюзуется. Гляжу, хлопцы подсаками рыбу глушенную по бортам собирают, а на корме дивчина с огромной кастрюлей сидит и рыбу сортирует. Хорошую, сразу режет и в кастрюлю, а дохлую, обратно с палубы в воду скидывает. Вроде бы всё! – он пожал плечами.
              - А через этот пост проходил кто ни будь, после того как прошёл корабль? – Виктор, прищурившись, смотрел на солдата.
- А как же! Галина Васильевна. Это наш старший мастер по электроцеху. Да ещё офицерик такой, щупленький, выходил. Из особистов кажись! Не видал я его раньше.
Когда он зашел, не знаю? – старик пожал плечами.
             - А куда он пошёл! – Виктор понял кто это был.
             - Да вот туды, кажись! – солдат махнул рукой в сторону городской набережной
             - Ты, батя, держи язык за зубами! Не видел ты никого, а то затаскают до смерти! – посоветовал Шувалов.
             - Да уж! У нас это умеют! – солдат вздохнул, видимо вспомнив что-то своё.
             - Ну, бывай! – Виктор пожал ему руку. – Меня ты тоже не видел. Никогда! – он сжал кисть солдата чуть больше, чем следовало.
            От боли, у старика даже слёзы навернулись. Смахнув пальцем слезу с глаз, он вдруг обнаружил, что стоит у ворот  один. Рядом спрятаться было негде.
            - Чертовщина какая-то! – старик перекрестился, но боль в кисти напомнила, что только что он разговаривал со странным офицером в комбинезоне. На всякий случай, от греха подальше, старик вошёл в калитку и запер её за собой на замок. Усевшись на лавочку возле клумбы, вдруг вспомнил про папиросу. Она до сих пор была зажата между пальцев левой руки. Ещё раз понюхав её, чиркнул спичкой и с наслаждением затянулся сладковатым дымком.
              На набережной никого не было. Виктор подошёл к перилам. Отсюда хорошо было видно место трагедии. – «Возможно Иван стоял именно здесь? – Шувалов так ненавидел его в эту секунду, что буквально чувствовал какой-то след, оставленный этим человеком в воздухе. – Куда мог пойти Фёдоров? – Виктор медленно шёл вдоль парапета. – Под ногой что-то звякнуло. Глянув под ноги, Виктор вдруг разглядел масонский крест. Ещё не веря своим глазам, поднял его. Действительно, это был крест кого-то из братьев по ложе. Закопченный, от взрыва и в крови. – Чья кровь на распятии? – был первый вопрос. – Если бы она принадлежала погибшему, то скорее всего, почернела бы от копоти, а тут свежая, легко мажется. Значит, крест попал в кого-то уже здесь, на набережной? А что если им ранен Фёдоров? – мелькнула шальная мысль. – Маловероятно, но всякое бывает! – Виктор бережно обтёр крест носовым платком и спрятал во внутренний карман комбинезона. – Куда может бежать Иван в чужом городе? Светиться нельзя, если уж решил прикинуться погибшим. Значит на вокзал! Смешаться с толпой. Пробиться на какой-нибудь эшелон и подальше, в тыл. Работаем!»
                Выросший в Зелёном яру, Виктор знал в этом районе города каждую дырку в заборе. – «В любом случае, буду раньше Фёдорова на вокзале, если только тот пойдёт туда? Пойдёт! Не может не пойти! Он думает, что остался один и не должен паниковать!»
                Воинские эшелоны медленно двигались по извилистым путям, обходя другие составы с беженцами и эвакуируемым оборудованием заводов.
               Шувалов, не спеша, шёл вдоль первого от вокзала пути, внимательно просматривая прямую, вдоль края перрона. Людей здесь было не мало, но то, что он заметит Фёдорова, не сомневался. Он встал на подножку первого вагона и, разбив мысленно зону обзора на сектора, внимательно начал просматривать бродящих по перрону людей.
               Тень человека, нырнувшего под вагон, где-то в середине состава, он зафиксировал боковым зрением. Не колеблясь, Виктор метнулся под вагон. Теперь, он более отчетливо разглядел человека, ныряющего под вагон сведущего состава. Человек был в офицерской форме и с забинтованной головой. Чтобы не потерять его из виду, Виктор тоже пролез под своим вагоном на другую сторону состава. По третьему пути медленно проходил санитарный поезд.  Дверь тамбура одного из вагонов оказалось открытой. Догнав вагон, офицер ухватился за поручень и вскочил в тамбур. Обождав, пока дверь тамбура поравняется с ним, Виктор легко оттолкнулся от земли и, не касаясь поручней, мягко встал на пол тамбура.
              Фёдоров, стоя к нему спиной, заглядывал внутрь вагона. Все раненные и персонал вроде бы спали.
              Виктор, легонько похлопал его по плечу.  Резко обернувшись, Иван испытал шок!
              - Ты? – Глаза его округлились. – Но как? Разве ты не … - он рефлекторно показал пальцем в сторону Днепра.
              - Как видишь, делегирован с «того» света, что бы задать тебе пару вопросов, - глаза Виктора вдруг остановились, как у мертвеца.
             - Да, конечно! – губы Ивана тряслись. Он буквально кобчиком чувствовал, что перед ним стоит его смерть.
             - Кто отдал приказ на уничтожение моих людей?
             - Болотин! – не задумываясь, ответил Иван.
             - А экипаж монитора? – Виктор спрашивал ровным голосом, продолжая давить Ивана взглядом. – Тоже он?
             - Нет, но я подумал, что так будет лучше! Не сейчас, так потом, всех, кто хоть каким-то боком касался этой операции, уничтожат! – Ивана уже била нервная дрожь.
             - А тебя? Ведь ты не просто участвовал в операции, а ещё умудрился потерять «слёзы»? – Виктор снизу вверх заглянул в глаза поникшего Ивана.
              - У меня есть убойный компромат на Болотина. Пленный немец, майор Вагнер, на допросе показал, что информацию им, о нашей операции, дал пленный офицер НКВД Болотин. Он уточнил, что этот офицер, является сыном одного из руководителей республиканского НКВД. Протоколы у меня с собой! – Иван вдруг понял, что нужно попытаться убить Шувалова. Пусть он хоть трижды из преисподней. - Я надеялся, что нарком подумает, будто «слёзы» погибли вместе со мной, при взрыве корабля и успокоится, - Иван, кажется,  окончательно сник. Виктор едва не поверил этому, заметив в последний момент, как Иван, отработанным движением выхватил пистолет из кобуры.
               Молниеносным движением, Виктор перехватил руку Ивана, и сжал вооруженную кисть своими стальными пальцами. Фёдорову, показалось, что его рука попала под кузнечный пресс. От боли, он даже онемел, беспомощно ощущая, как по ногам, внутри брюк, побежали горячие ручейки, прямо в сапоги. Иван увидел, как Виктор, медленно, разворачивает его руку с зажатым в ней пистолетом к виску.
              - Вот видишь, Ваня? Хоть ты и тварь последняя, я даю тебе шанс умереть как офицеру! – Глаза Виктора превратились в узкие щелочки
              - Нет, не надо! Я хочу жить! – пищал Иван.
               - А те, кого ты убил, не хотели жить? – Виктор заглядывал в глаза особиста, в которых плескался ужас и отчаяние. – Будь ты проклят! – Виктор надавил на костяшку указательного пальца Ивана. Хлопнул выстрел. Пуля вошла в висок и вышла через левый глаз Фёдорова. Он медленно, по стенке, осел на пол.
               На шум, выглянула медсестра. Сначала, она увидела открытую дверь тамбура, в которую врывался грохот колёс и рёв ветра.
              - Вот раззява! – она захлопнула тяжелую дверь и только обернувшись, увидела полусидящего на полу, у второй двери, раненного офицера. Голова его была опущена. В его руке был зажат пистолет. Девушка наклонилась к нему,  и тут поняла, что он мёртв.
               - Странно! Такой молодой и ранение, судя по всему, лёгкое. Зачем стреляться? Нужно звать начальника  эшелона!
               Спрыгнув с поезда лицом вперёд, Виктор несколько секунд бежал рядом с вагоном на пределе сил. Полевая сумка Фёдорова с бумагами, больно колотила по спине. – «Главное не коснуться земли рукой! Никаких кувырков! Иначе смерть!» - напоминал себе Шувалов.
               Наконец остановившись, он обождал пока эшелон скроется вдали и медленно побрёл с сторону Днепра. Только сейчас он ясно понял, что возврата к старой жизни не будет. Официально, он погиб при взрыве на корабле. О том, что он на берегу, знал только Грищенко и, возможно, слышал рулевой Кручина. Но, они погибли.
              Ночная степь, как серебристый ковер, раскинувшись под звёздным небом, безучастно глядела на одиноко бредущего человека. Он шел в ту сторону, где за далёким горизонтом мерцали сполохи далёких взрывов. Там был фронт. Там шла война против лютого врага. Там было его место.










                К О Н Е Ц 
                первой книги.