Чужие письма.. 9

Шурочка вернулась к себе.

« И вот, покой нарушен. Мир вокруг меня поменял  краски  . Теперь у меня есть  и сестра, и два брата. А ещё отец, который  не знал обо мне  или не хотел знать, но он есть. С этими  письмами узнала   всех своих «родственничков». Куда уж больше. 

Ещё вчера я могла отойти в сторону, и никто не узнал  бы  о них. А сегодня?.. А сегодня  я    открыла глаза уже двоим не считая себя.   Поэтому пути назад нет.

 Мама …. Она всё правильно поймёт, переболеет, если нет, то привыкнет. Будет больно, но  ничего, отца я бросить уже не смогу, не смогу забыть  о нём».

Такое волевое решение Шурочка принимала впервые.  Она всегда  во всём слушала  свою маму. Советы, даваемые  ей, принимались,  как правило, всегда  желающие лучшего для неё..

«Завтра воскресенье и Саша приедет утренним рейсом. Надо будет  приготовить завтрак и встретить его  на остановке  возле гостиницы»- Шурочка  распределяла  в уме  дела, чтобы всё успеть.

Ольга Ивановна так и не вышла из своей комнаты до самого утра. Вечерняя церемония чаепития была  нарушена, что  говорило  о подготовке с её стороны  к «холодной войне».

Утренний  кофе за столом  так же  прошёл в гробовом молчании.  Ольга Ивановна  соблюдала все правила «боя». Сначала информационная блокада, потом  полное отстранение. Потом показное  равнодушие к делам Шурочки .    Шурочка уже знала, что за равнодушием будет  злость  и  обида на весь белый свет .
Но идти у неё на поводу, это значит  проиграть по всем пунктам  и  согласиться на все  условия.

Поэтому Шурочка  не впадала в панику, а спокойно наблюдала за её  узнаваемой стратегией. Мама не раз пользовалась ей   в браке с мужем, когда хотела  настоять на своём 

Саша приехал,   утром. Когда он спускался с  автобуса, Шурочке  захотелось  кинуться ему навстречу, как  к дорогому родственнику,обнять, но  опомнилась,  не решилась.

« Всё потом. Торопиться не буду»- она  остановила поспешно возникшее желание.

- Привет,  тёзка-Александра,- весело приветствовал  Саша, махая рукой со ступенек автобуса.

Шурочка помахала ему в ответ. 

«Милый мальчик. Не испорчен  желаниями  нынешней молодёжи  «рвать, хватать, бить и бежать».

- Привет Саша..Как доехал?

- Мне не привыкать. Я люблю дорогу. Была бы возможность я бы менял города  как  носки. Утро  в одном городе,  а вечер в другом.

- Раньше говорили как перчатки.. ,- усмехнулась Шурочка.

-  Куда двинем?  К тебе?… Или ты мне покажешь мой дом?

- А ты как хочешь?

- Дом,- он произнёс это слово по  особенному тихо, как впервые.  Глаза поменяли цвет. Из коричневых они стали чёрными, глубокими как пропасть, и чем  серьёзнее он становился,  тем  сильнее  манили  они  своей бездной.   

Шурочка повела  его  по старым улочкам. По разбитому  тротуару, на котором остались  островки от когда-то хорошего асфальта.  Несколько пятиэтажек  ничем не отличались друг от друга. Красный кирпич со временем стал тёмно-коричневым, чёрные пятна Обжига   проявились  ярче, придавая мрачный вид зданию.

-Вот….-  сказала она,  показывая ладошкой  дом.

-Ты знаешь,  когда шёл сюда,  всё думал, вспомню ли я что- нибудь,  может сюжет или маленький кусочек   прошлого.  Нет . Ничего не помню.Совсем ничего. Грустно.

- Да куда тебе, ты маленький был совсем...Я непомню что вчера было, а  ты хватил целую жизнь.

- Я читал, что  в людях, в подсознании живёт память того, что с ними было даже в младенчестве. Просто открывается она  только в исключительных случаях. Вот почему  многие вспоминают прошлое  из своей жизни под гипнозом  вплоть до мельчайших  подробностей..

- Саш, ваши окна  на втором этаже. Воон там, - она  опять протянула  руку, стараясь точнее  показать    окна.

Саша долго  смотрел на окна. Сидел на качелях,  что-то думал. Шурочка не мешала ему, понимая какие мысли  кружились у него сейчас в голове.

- Ладно, пора наверно,- он   поднялся  и вопросительно посмотрел на Шурочку.  – Куда дальше?

- Пора так пора,- с сочувствием сказала Шурочка, - теперь домой, завтрак готов.

Подходя  всё ближе к дому, Саша притормозил.

- Скажи,  зачем тебе это? – его чёрные  глаза сверлили  её, доставая  прямо до печёнки, отыскивая правдивый ответ.

-Что это?

- Вот это всё- экскурсия, мой отец,  я?-  он спрашивал, не зная, как реагировать   к таким подаркам судьбы. 

- Чуть позже  Саша, чуть позже. Сейчас мы позавтракаем  и потом поговорим, - она поторопилась  уйти  от ответа.

"Что толку находить нужные слова, если  всё гораздо проще"-так посчитала Шурочка, чтобы не быть красноречивой. 

Открывая калитку, заметила  на крыльце свою мать. Ольга Ивановна   смотрела на Сашу,  застыв на месте.Она, пробегая второпях, обернулась глянуть кто там стоит, а у видела Его, копию Андрея. Её глаза  были  широко открыты . Лицо застыло в удивлении.

- Как похож, как похож!. Одно лицо, -  шептала она,- надо же, как постарался.   

- Мам  с тобой всё хорошо?

Ольга Ивановна вздрогнув, очнулась, и  забежала в дом, не сказав ни слова  в ответ.

-Это мама моя. Саш,  ты  не обращай    внимание, она знала твоего отца. Увидела тебя, видимо накатило что-то из прошлого. Сам понимаешь.

- Понимаю. Хотя ничего не понимаю. Откуда она могла знать моего  отца?

- Они учились вместе, в одном институте.  Да-да, не смотри на меня, вот такой поворот судьбы.   

Шурочка рассказала,  где и как  познакомились её мать и Андрей, а сама быстро накрывала на стол, приглашая  Сашу присесть. Она  только умолчала об  одном, вернее искала  момент  чтобы сказать главное, что их связало. 

С  завтраком  было  покончено быстро. Саша проголодался. Домашняя стряпня  была для него,  высшим пилотажем  по сравнению с полуфабрикатами,  валявшимися  в его старом, купленном по случаю, холодильнике.

Шура смотрела на его бегающий кадык,  с жадностью проталкивающий новую порцию жареного мяса с картошкой и ей стало по - матерински  его жаль.

-Саша, а ведь я твоя сестра….хочешь ты того или нет..
У Саши на мгновение остановился  жевательный рефлекс. Он поднял на неё глаза и внимательно  посмотрел, сравнивая и  отыскивая  сходство  с собой. 

- А я не удивлюсь….правда, - Шура приподняла бровь, - потому, что после твоего  прихода ко мне  я уже мало чему удивляюсь, - ответил  Саша  и  снова стал уплетать  добавку, - Ничему теперь не удивлюсь, даже если сейчас появиться моя сестра Машка. Я понял,  что если родные не ищут друг друга, то их сводит  сама жизнь, подкидывая, вот как тебе,   чужие письма.

- Возможно Саш  ты прав, но  в это мало вериться. Сколько еще  людей ищут своих отцов,  детей.

- Как ты узнала?  Мать рассказала?

Шурочка продолжила рассказывать свою историю рождения и  трагическое переплетение  их судеб.

- А я так и знал. Я чувствовал… зов крови,… как вампир. Честно. Ты мне сразу стала как друг, как …… ну,.. как сестра что ли. … Ничего что на «ты»?- Шурочка кивнула.- Не поверишь, я даже  пожалел тогда, что  ты мне не сестра. Почувствовал что – то  родное  в тебе, когда ты ушла.  А сейчас рад, … очень рад, ….рад, что не ошибся мой внутренний голос. Очень  рад. А ещё  не верят в  эту  лабуду, как родство крови.   
Саша говорил воодушевлённо, давая  себе свыкнуться  с новым  положением   в отношении  меня. Его лёгкая  улыбка была   подтверждением радости и  одновременно растерянности. 

Для  себя в тайне  он давно всё решил и понял, только  всё это навалилось на него слишком быстро.

Шурочка всё рассказала про свою мать, про отца,  про их любовь,  про то, что теперь она  имеет завидную   родню  в лице Саши и  рада  знакомству  с ним…

Саша как ребёнок ловил каждоё её слово, верил  ей.

«Наивный мальчик. Как трудно будет ему в  жизни и как легко завоевать его доверие».

  Ольга Ивановна  так и не  появилась. Утром она ушла тихо на работу и тихо вернулась к обеду, прошмыгнув  и спрятавшись  в своей комнате, как  в крепости.

Шурочка  не  настаивала. «Перетрётся. Потом сама будет искать общения».

Главное  узнать  адрес хосписа.  Для этого ей надо было самой позвонить Андрею  и спросить  его.

 Она  решительно  набрала номер. Саша  наблюдал. Время было еще не  позднее, но телефон Андрея  молчал.

Волнение или предчувствие чего-то  не очень хорошего  захватило   мысли обоих.
Когда на пути стоит неизвестность,  в голову всегда  лезут дурные мысли. Вот и сейчас они повылазили в самом плохом предчувстии.

Саша отреагировал обнадёживающей фразой « может на процедурах. Чуть позже надо повторить».

Его умение держать себя в руках, нравилось  Шурочке. Это она, при любом волнении начинает «трепыхаться» внутри, как подбитая птаха.
Вторая попытка была удачной, на конце связи раздался знакомый уже ей голос.

-Слушаю..

- Здравствуй..

- Маргарита … Как чудесно, что ты позвонила. Ты оборвала так всё резко  в прошлый раз.

- Пришлось так,- ей не очень приятно было слышать  это имя, - я хочу приехать к тебе. У меня появилась возможность.  Для этого мне нужен твой  адрес.

  Андрей растерялся. Он совсем не ожидал  такой быстрой встречи. Да, он хотел её, но так скоро это не входило  в его планы. Он хотел  подлечиться. Справить новый костюм, купить  пару рубашек, выглядеть хотя бы прилично  для первого раза.

- Ты решилась  ….Боюсь, тебя не обрадует мой вид.

- Диктуй адрес, Андрей, - Шурочка настаивала, она почувствовала, что он может передумать  и встреча не состоится. Запаникует,  капитулирует  без объяснения причины. А причина - то    видна. Он не хочет показаться   беспомощным,не привлекательным,  но признаться себе  в этом еще надо уметь.

- Адрес  скажи Андрей,…пожалуйста,-  она добавила последнее слово, чтобы надавить.

-Зеленоград …..Нет-нет..пока еще рано, нет смысла  спешить. И потом у тебя могут  быть проблемы в семье  из – за меня.

«Вот,  вот так  и случилось, он опомнился, струсил»-Шурочка поняла это без его объяснений.

 Поздно, поздно   спохватился. Зная  район, это легко выяснить, имея  работу на почте. Это  не  составляет  никаких трудов  через пять минут знать и адрес, и телефон.

Будучи телеграфисткой, утром следующего дня, Шурочка, связавшись со своей коллегой, знала полный адрес  интересуемого заведения с его телефонами. Естественно позвонив  туда, ей подтвердили нахождение такого  больного в их стенах. 
Дело было сделано.

Имея на руках билеты -   купе  с нижними полками, выехать они с Сашей должны были через два дня.

 В самый последний момент Шурочка всё же  решила снова поговорить  с  матерью.
Но все  попытки  наладить  отношения  и  построить «худой мир»  привели к нулю. Ольга Ивановна как воды набрала в рот. Совсем не реагировала на   рассказ Шурочки о поездке.

Шурочка рассказывала и, не надеясь услышать хоть слово в ответ,  уже собралась уходить, но тут обречённый голос матери остановил её.

- Его нет для меня. Если ты будешь   с ним, то и тебя   тоже нет. Предателям нет  места рядом со мной,- она говорила, глядя перед собой, не повернув головы  в сторону Шурочки, выносила приговор.

- Что ж …. я не буду навязывать тебе мои дочерние  страдания и боль. Надеюсь ты знаешь, что  делаешь и не пожалеешь об этом, но если вдруг у тебя  сейчас есть сомнения,  то есть возможность исправить всё. Подумай мама. Ведь прошло столько лет, за это время прощаются все грехи.  А ты копишь их в себе   и судишь, а потом казнишь, приводя сама  в исполнение. 

- Ничего ты не понимаешь. Всё к чему он прикасается,  погибает. Я хочу остановить тебя, но ты приплетаешь сюда сочувствие и всепрощение, а я хочу тебя оградить и уберечь.

-Я не могу его оставить – это не милосердно.   

Тишина  с её стороны стала ответом на Шурочкину попытку.
Выйдя из комнаты  и закрыв дверь,  Шурочка  заплакала. Откуда  такая жестокость, ведь   пО миру не ходила, на паперти не стояла. Жила  с мужем,  любимым  человеком, неужели всю жизнь из-за меня  ненавидела  Андрея? Синдром бумеранга. Начавшаяся  история её  любви  бумерангом вернулась к ней,  так  и  не  понимает, что вся жизнь -
это  цепочка событий прожитого времени, невидимой нитью связывающих наше прошлое и настоящее.
 
  Шурочка направилась  в ванную. Скинула одежду и встала под душ, омывая  себя струями холодной воды  до окоченения. Потом включив горячую воду, согреваясь,  смотрела, как вода уходила  в чёрную дыру. Как   чёрная бездна  глотала струи.
После такого «истязания»,  свалилась в кровать  и  почти заснула  еще,  не касаясь    головой подушки.

…Андрей после звонка, мучил себя проклятиями за трусость. Боялся он предстать перед ней   брошенным  и неухоженным. Не было  уже того бравого  красавца, какой он был раньше, всё проклятая болезнь съела, да и годы помогли.

Только Пашка сосед  видел, каким он  стал в последнее время - худым,  высохшим. Когда-то  завидная шевелюра, поредела,   проглядывая жёлтым  обтянутым кожей  черепом. Седые волосы  прядями выпадали от  облучения.

-Скоро расчёсывать будет нечего, - говорил он, рассматривая себя в маленьком карманном зеркале.

Глаза смотрели  из глазниц, диким взглядом, а когда – то  манили чёрными очами     в обрамлении длинных ресниц.

« Струсил. Ещё  хочу побыть мужчиной. Потребность  остаться им живёт. А конец –то вот  он. Идиот. Зачем тогда я писал  ей. Позвоню завтра, может, и скажу адрес»,- он никак не мог решиться.

На завтра он  так и не позвонил. После обхода врачей приезжала его дочь. Устроила скандал, ругая его,  в том, что он срамит её перед соседями, посылая   к ней  людей. Что  она  работает на двух работах, а ему трудно понять её,  находясь здесь  на всём готовом, и так далее, и так далее… 

Андрей  слушал  её, и всё пытался вставить в своё оправдание слово.  Сказать, что  это как всегда Пашка всё перепутал, но он не успел. Ирина обвинив его в эгоизме и  накричавшись  досыта ,  ушла не спросив как  лечение , как живётся ему.

Андрей ощутил пустоту, потом досаду. Он опять  доставил неприятности. Опять из-за него страдали  родные люди,  его дочь.

«Сдохнуть бы, а я всё пожить стараюсь», - чувство вины накатило до спазма в горле.

Поэтому и  не позвонил Маргарите. Он как-то сразу обмяк своим тщедушным телом,  затих, скорчившись на кровати   закрыв глаза,  хотел только  смерти, приглашая её к себе мыслями. А   в голове звучала     последняя, брошенная на ходу   дочкина фраза - «достал ты уже  нас».   Мужской человеческий мусор.

.. Наступил день отъезда. Сборы были короткие  без провожаний и  пожеланий хорошего пути. Ольга Ивановна  так и сидела затворником, надеясь, что дочь одумается. Звук  хлопнувшей калитки  возвестил о том, что она осталась  одна. Дочь впервые ослушалась. Теперь  осталось только основное  её состояние - ненависть. Она возненавидела всех- мужа, который умер, но не был любимым,  так и не смог разбудить в ней эти чувства.
Соседей, которые больше были рады мужу, а не ей. Сашу, который был копией   её разбитой любви, Шурочку – предавшую её.  А больше всего она ненавидела себя за  неумение прощать.

В поезде Шурочка больше читала, чем  разговаривала. Саша пытался увлечь беседой, но она неохотно отреагировала  на его попытку поболтать.

- Александра,  ты план обдумала?  как мы заявимся... к нему?- он всё никак не решался назвать его отцом.

 - А  я никогда не думаю  заранее, как будет, так и будет. Всё сплошная импровизация.

- Ты вселяешь уверенность. Вот бы мне чуть – чуть её.. А то я что-то трушу,не по себе  как-то всё это.

- А чего трусить тебе? Вот мне  надо будет поберечь свою шею. Он ведь думает, что Маргарита жива.  А тут такая фигня с «переодеванием». Приедем, надо будет придумать что – нибудь.

- Чувствую, пошлёт он нас на все три буквы,- Саша  улыбнулся своей обаятельной улыбкой.

- Ну и что, главное он будет знать о нас. А это, по-моему, главнее всего. Спи давай, мы в шесть утра будем в Москве.
 
 (продолжение..