Чертовщина

Оперуполномоченному Крякину в этот раз не подфартило. Выпало дежурить в новогоднюю ночь в опорном пункте.
Крякин быстренько провел инструктаж с дружинниками. Объяснил, что брать надо только лежачих и, когда те пошли по маршруту в ближайшую столовую, с облегчением направился в свою комнату. Все это ему было не в первой, и он знал, что если он не тронет дружинников, то и они его беспокоить не будут. Потому Крякин решил немного вздремнуть.
Только смежил он веки, как во дворе раздался подозрительный шум.  Крякин недовольно повернулся на другой бок, но шум от этого не пропал, а наоборот усилился. Пришлось встать, оправиться и пойти выяснить обстановку.
Когда Крякин, еще вздрагивающий от резкого перепада температур, появился во дворе,  над ним зависла на помеле мерзкого вида старушенция. С минуту изучала изумленную физиономию Ивана Кузьмича, потом вдруг поддела его клюкой за хлястик шинели и взмыла в морозное небо. Кузьмич висел где-то между звездами и мог бы, конечно, дотянуться до кобуры, но жутко боялся за свой хлястик. Однако все обошлось. Опустились в большой сугроб у одинокой покосившейся избы посреди глухого  леса.  Старуха  стукнула  три  раза   в  затянутое  инеем оконце, то со скрипом отворилось и раздались такие слова –«Нету больше приема, тара кончилась!»
 «Ну хоть по 70 копеек прими, - взмолилась старуха, – куды ж я его теперь дену?»
«Сказано – тары нету! – отрезали в избе, и оконце с треском захлопнулось.
«Эхе – кхе…, – загрустила старуха, – управы на энту нечисть нету!» И взвалив помело на плечо, заковыляла прочь.
«Эй, а я как же?!» – заволновался Крякин, но старая ведьма видно была здорово туга на ухо и скоро пропала в синих сумерках.
Кузьмич остался один, потоптался, потом поплелся вслед за старухой. Но та будто сквозь землю провалилась. «Вот - те раз», – пронеслось в голове у Крякина, когда он вернувшись на. поляну не обнаружил и покосившейся избы.
Однако стоять на ветру и морозе не имело смысла, и Кузьмич направился куда глаза глядят. Долго – коротко ли шел, вдруг набрел еще на одну поляну, посреди которой двое весьма странных на вид мужиков мутузили друг друга.
«Прекратить безобразие! – вспомнил неожиданно для самого себя свои обязанности Крякин. – А то живо в кутузку сведу!»
Мужики враз прекратили драку и понуро направились к Кузьмичу.
«Лешие мы,  начальник. Рассуди – в наследство от батьки нашего достались нам две очень нужные вещицы: бутыль с зельем – выпьешь – и больше пить неохота, и ломоть колбасы – нюхнешь и целый день есть ничего не сможешь! Никак меж собой поделить не можем – уж больно нужные предметы.»
Тоже, нашли диковинку: - подумалось Кузьмичу – сейчас в любом продмаге такого добра навалом.
Однако сказал – «Так и быть , рассужу и чтоб больше я вас на моем участке не видел!»
Стрельнул он тут из своего казенного пистолета в белый свет как в копеечку - «Кто первый пулю отыщет да мне назад принесет, тому все и достанется!»
Бросились лешие за пулей, а Кузьмич посмеивается – заряд-то у него холостой был. Забрал бутыль да колбасу и пошел по азимуту. Недолго шел, видит мосток через речушку. А из под моста змей о трех головах вылазит.
«Не подходи, – кричит, – испепелю, служивый!»
Интересно стало Кузьмичу. Не в таких переделках бывал. Да и при исполнении он, бузу пресекать должен. Потому поближе подошел. Тут, конечно, змей на него – пых, пых! Но, сказать надо, жидковато это у него вышло – ни пламени, ни дыму, звук один. Одним словом, Кузьмич его живо скрутил.
Заплакал змей – «Видишь, начальник, какой стал! Огонь-то у нашего брата от чего – от горючки. Ее мы у проезжей шоферни на самогонку меняли. А как нефтепродукты подорожали, так совсем туго стало. А тут еще слух прошел, на бензоколонках грозятся порядок навести – совсем пропадем!»
Успокоил его Крякин. Объяснил, что об этом вопрос уже рассматривался. Мол, хотят снова бензин дешевым сделать, зато налог на автомобили поднять. А с бензоколонками -  вряд ли выгорит, потому как на них сейчас народ дюже умный пошел – почти сплошь все с дипломами.
Обрадовался змей. «Меня,  -говорит, – Гаврилычем величают. Слушай, Кузьмич! У меня там, под мостиком, кое-что имеется. По случаю Нового года. Может, за встречу, а?»
«Вообще-то,  при исполнении я, – замялся Кузьмич, первым спускаясь в землянку Гаврилыча. Посидели, согрелись. Тут Кузьмич начал замечать, что в стакане у него чегой-то постороннее появилось. Глядит и глазам не верит – прямой начальник его , при всем параде, на донышке сидит и строго так ему пальцем грозит – хватит мол, норму прошёл! Хорошо, про колбасу Кузьмич вспомнил, нюхнул – и не стало прямого начальника! Стал даже различать, что Гаврилыч бормочет. А тот вовсе нюни распустил – «А как горючки не стало – самогону стало навалом. Девать  некуда! Ну и не удержался я! Сам  видишь – на троих  мне всегда удобно… Совсем я опустился. Жена на порог не пускает – последним гадом величает».
 «Слышь, Гаврилыч? - встрепенулся Кузьмич. – А я ведь тебе помочь могу. С зеленым змием-то совладать!» И из лешевой бутылки Гаврилычу налил. Тяпнул тот, и все шесть глаз у него на лбы повылазили. «Ух-ты, – только и сказал, – и как только такое люди пьют?»
И все. Не смог с той поры Гаврилыч на спиртное смотреть. Совсем нормальным гражданином стал. Решил даже, по примеру Кузьмича, в милиционеры податься. Когда Кузьмич стал собираться, Гаврилыч его отпускать не хотел, но Крякину, конечно, не век же под мостом сидеть – дальше пошел.
Недалеко ушел. На какую-то котельную, что ли, наткнулся. Странную какую-то. Внутри – одни котлы. Огромные – дюжина человек зараз поместиться может. Зашел внутрь – погреться. Глядит – кочегарами-то черти шуруют! И матерятся, на чем свет стоит. Призвал их Кузьмич к порядку, протоколом припугнул. Черти вокруг него сгрудились.
«Когда, – кричат, – эта чертовня кончится? Сколько можно ждать? Технику безопасности не соблюдаем, и никто пальцем не шевельнет! Вон, вчерась, Петровичу крышкой хвост придавило!»
«Спокойно, товарищи черти! – поднял руку Кузьмич. – Сейчас во всем разберемся! Кто у вас тут главный будет?»
«А главный у нас раз в сто лет в обед бывает!  - засмеялся тут самый шустрый из чертей. – А остальные сто лет – с Лысой горы на горных лыжах катается. Прилетит, накричит, указание даст план выполнять. Тугрики за прошедшее столетие в карман положит и опять , поминай как звали! А трубы текут, и котлы   тысячу лет без капремонта! Даже грешники жалуются, что в котлах зябко – замерзают."
«Ясно! – повысил голос Кузьмич. – Темные вы мужики!
И народный контроль у вас сачка давит! Негоже так. Организуйте всё как полагается. Есть у вас комсомольский прожектор?" – вспомнил вдруг Кузьмич молодость.
Притихли черти.Такого и слыхом не слыхивали. Объяснил им всё Крякин честь по чести, бригадный подряд помог организовать. Совсем по другому дело пошло, наладилось.
Всей гурьбой черти Кузьмича проводили. До самой автострады. А там Кузьмич грузовик остановил и всего за стольник до города добрался. До самого своего опорного пункта.
И такую запись у себя в журнале сделал – "Особых происшествий на вверенном мне участке не зафиксировано."
А тут и новый год наступил – Кузьмичу смена пришла!