Глава 18 иначе бы он не был творцом

             ГЛАВА 18 « Иначе бы Он не был Творцом »



Уже в комнате Эллоиды я поняла, что Эллоида не училась в нашей школе, а если и училась, то ей не удалось её окончить. Крисп-переход ей точно не удалось совершить. Последний выпуск — был выпуском моего отца. И все это время больше из школы никто не выпускался, никто не доходил до экзамена, никто не мог зваться Творцом. Только мой отец!
И Эллоида — наполовину Творец, не может зваться Творцом.
А я?
Я — дочь Творца. Значит, меня ждет Крисп-переход? Мне нужно будет окончить школу и осуществить Крисп-переход?
Но я ведь уже несколько раз была в Третьем мире!
— Да, я была. — Сказала я себе. — Но не было Крисп-перехода, не было материализации и ограничения временем…
Мне тогда нужно понять Люца, мне необходимо постичь его сущность! А как это сделать? — Может нужно наблюдать за Эллоидой? — Пришла в голову новая мысль, которая мне показалась нелепой и я возразила ей. — Какой смысл наблюдения за Эллоидой, в ней, ведь, уже нет сущности Арга?
Как постичь мне Арга?
Наверное, мне нужно просто наблюдать за Третьим миром, за живыми сущностями того мира, и тогда я смогу понять сущность и принцип существования Арга.
Да и, вообще, было бы неплохо  посмотреть на другие миры.
Я ходила по комнате Эллоиды и не находила себе места в ней. Мне было неуютно, и я не могла понять почему.
А потом я увидела то, что сначала не заметила — зеркало Эллоиды было разбито! На полу валялись осколки, и клочки серой шерсти.
Ульхет! 
— Ульхет! — В свой крик я вложила все силы, какие у меня были. Этот крик был на столько мощный, что комната Эллоиды затряслась и сущности некоторых вещей приобрели свой изначальный вид.
Мне под ноги упала картина, которая висела на самом видном месте. Она была обычная, и именно поэтому, я редко обращала на неё внимание. Что удивительного в самой заурядной вещи?!
Картина была обычной галлограммой, которая меняла лишь цвета и поэтому в ней ничего удивительного я не видела.
И вот она упала, разбилась, и галлограмма разрушилась. Я её подняла, чтобы положить на стол, но тут увидела, что эта картина просто скрывала какие-то надписи. Я стала рассматривать эти надписи и поняла — галлограмма была создана именно для того, чтобы скрыть эти надписи.
На самом видном месте труднее всего что-то отыскать! Заурядные и самые обычные вещи, вообще, не привлекают никакого внимания. Если хочешь что-то потерять – положи это на самое видное место! А если еще и скрыть под чем-то примитивным и обычным, то это, вообще, трудно будет отыскать — потеряется в пространстве необычных вещей.
Так вот, разбившаяся галлограмма, представляла собой письмо. Я села на пол, и стала рассматривать это письмо.
А потом вспомнился рассказ отца: он также сидел и рассматривал свёрток от Мих-а-Эля, который повествовал ему о сущности Арга.
Очень долго я сидела на полу, среди осколков разбитого зеркала, с письмом в руках, пока не поняла, как его прочитать.
С первых же строк я поняла, кто писал это письмо…
Это было письмо Дэяны к моему отцу.
 Дорогой, Эль. Ты единственный Творец — Создатель во всей Вселенной. И так останется навсегда, так было, так есть и так будет. Альб и я не дотягивали до этого звания, и ты сам знаешь, что с нами произошло. Рожденными в мире Творцов, нужно быть настоящими Творцами, а не только ими называться. Мы с Альбом, всего лишь, назывались творцами, а настоящим Творцом был Ты. Мы умели что-то творить, но мы не умели противостоять. Мы не смогли устоять в Истине.
 И теперь пришло время, когда тебе нужно будет противостать Аргу. Только ты сможешь это сделать. И я знаю, что ты сумеешь. Я тебе кое в чем могу помочь.
Сущность Арга не в том, что он воин. Тот свиток, который дал тебе Мих-а-Эль, это очередная уловка Арга. Я поняла сущность Арга!
Его сущность – противостояние и обман.
Его сущность – противоположность.
Когда родилась моя дочь — я создала ей имя Эльарим. Эль – это твое имя и Арг его не сможет разрушить, а вторую часть имени я перевернула, зная, что Люц будет противопоставлять его. И вот вторая часть звучала как «Арим», что означало — смерть. И полностью имя моей дочери звучало как Смерть творца – Эльарим. И, по сущности своей, Арг противостоял этому имени. Он сказал, что так не может назвать дочь, поэтому он назовет её Эльмира.
Он не знает ничего о сотворении имен, он может только переворачивать. Поэтому, назвав дочь Эльмира – он провозгласил жизнь Творцу. Эль жив!
Но в создании имен кроется то, что должно всё-таки  произойти. И ты это знаешь. Поэтому  Эльмира должна всё-таки убить творца. Пока тебя нет рядом она сможет это сделать со мной. Я это знаю и добровольно отдаю свою жизнь во имя тебя. Ты должен жить!
Да, еще совсем забыла. Арг не может отличить живой сущности от неживой.
Поэтому Эльмира убьёт меня, потому что,  я для неё творец, которого нужно убить, она не понимает, что я уже неживой творец, не настоящий.
Я знаю, что ты меня любишь. Но я не могу себе позволить жить и подвергать опасности жизнь настоящего Творца. Когда Эльмира убьёт меня — заклинаю тебя  совершать убийства её. Она не виновата. Если ты станешь на путь убийств, то в чем будет твое отличие от Арга?
Пока ты будешь провозглашать  СМЕРТЬ, Арг будет провозглашать – ЖИЗНЬ. И только сказав ЖИЗНЬ, ты сможешь услышать от Арга истинность его сущности – СМЕРТЬ. Помни, Арг не отличает живых от мертвых. Различить это может только Творец!
Я люблю тебя, Эль. Прощай.

Прочитав это письмо, я еще долгое время находилась в замешательстве. И единственная мысль, которая пришла мне в голову была о том, что Эллоида упорно называла Ульхета Сан Фирта прибором, хотя я его считала живым существом. Для Эллоиды и Азабан являлся прибором!
— Она не отличает живых от неживых! — Воскликнула я, осененная догадкой. — Она по-прежнему является частью Арга!
Знает ли отец мой об этом? И кто сказал Эллоиде о том, что Ульхет прибор?
Я подняла с пола клочок серой шерсти — несомненно, она принадлежала Ульхету. Что же здесь произошло?
Мое сердце разрывалось от горя и скорби. Добрый и смешной Ульхет Сан Фирт Неотразимый, что случилось с тобой?  Как понять и постичь все тайны? Что мне нужно сделать?
— Что  делать? — Произнесла вслух свой вопрос я.
Мои слова вновь сотрясли стены комнаты, в которой я находилась.
— Что делать? — Повторила я.
И вот я услышала сначала голос своего отца, а потом увидела и его самого:
— Го, ты суетишься и беспокоишься о многом, забывая о том, что на самом деле действительно важно.
— А что важно? — Удивилась я спокойствию своего отца.
— Важен выбор. Важен твой выбор. Кто не со мной, тот против меня.
Я посмотрела на отца:
— Я не против тебя.  Против тебя Арг. Ты знал об этом письме?
— Дочь. Кто не со мной, тот против меня. — Твердо повторил отец. — Важен твой выбор.
— Пап, я с тобой.
—  Хорошо, дочь. Я не сомневался в тебе.
А потом отец прижал меня к себе и, по обыкновению своему, поцеловал меня в макушку:
— Я нашел это письмо сразу же после смерти Дэяны. Но я решил сохранить его. Оно вдохновляло меня. В нём живёт дух Дэяны и это постоянное напоминание мне о том, что нужно, прежде всего,  прощать. Чтобы не происходило, нужно прощать. Как бы тяжело не было, как бы сердце не противилось – нужно прощать. Смирение предшествует славе. А в жизни главное не то, что происходит, а то, как мы на это реагируем. — Отец говорил тихим и ласковым голосом, и сердце мое наполнялось какой-то непередаваемой благодатью, уходили куда-то тревоги и страхи.
— Не переживай за Ульхета. У Творца всегда есть запасной вариант спасения своего творения, иначе бы он не был Творцом.
Иногда я не могла постичь самые простые истины, которые произносил мой отец. Наверное, поэтому и было так интересно мне с ним разговаривать. Он давал направление, а мне приходилось нащупывать ту единственно верную дорогу, которая вела к разгадке. Хотя бывали моменты, когда казалось, что ты блуждаешь в кромешной темноте, и нет никаких разгадок. И тогда мне проще было спросить конкретного ответа у отца, чем плутать в лабиринтах моих мыслей и догадок.
Это и был тот самый момент, когда лучше было спросить у отца.
— Запасной вариант спасения? В чем он заключается?
— Моя правда – правда вечная, и закон мой – истина. И пребудет вовек, надеющийся на меня. Я не оставлю того, кто взывает ко мне. Важен выбор. Если ты со мной, то и я буду с тобой вовек. Потому, что во мне нет времени. У меня Вечность, Истина и Жизнь.
Я вновь вспомнила письмо Дэяны, в котором она умаляла отца не становиться на путь смерти, а провозгласить жизнь.
— Мы провозгласим ЖИЗНЬ? — Я подняла на него свои глаза, и заглянула в бескрайнюю глубину глаз моего отца.
Отец улыбнулся и сказал:
— Конечно жизнь, иначе бы я не был Творцом.