Осенняя молитва не слышна зимой

  От работы его оторвал звонок в дверь. Курьер с еженедельной коробкой в руках мялся у двери. Бросив взгляд на экран визора, Айвен крикнул «сейчас, подождите минуту» и пошел в дальнюю комнату. Отодвинув заднюю стенку шкафа, он выбрал самую маленькую ампулу и вставил ее в инъектор. Щелчок, легкий укол в шею, пара глубоких вдохов, секундная слабость. Препарат побежал по венам. Теперь он готов встретиться с внешним миром.
       Никак не отреагировав на приветствие курьера, Айвен расписался на бланке, забрал коробку и захлопнул дверь. Прошло уже девять месяцев, а ему все так же тяжело находиться рядом с людьми. Если можно было выбирать, то он предпочел бы физическую боль – она мучает тело, а воля медленно сдает позиции, имея на то все основания. Но Айвена изматывал невыносимый зуд желания воспринимать реальность привычным образом, а несгибаемая решимость довести дело до конца заставляла терпеть.
       «Анксиолитик будет действовать еще полчаса - работу пока придется отложить». Айвен щелкнул кофеваркой, выдвинул ящик и с минуту принимал «трудное» решение – какой именно сорт предпочесть. Последние месяцы он специально заставлял себя педантично анализировать самое обычное действие, чтобы мозг привыкал работать фрагментарно, а не выдавать всю картину происходящего целиком. И хотя все это было в высшей степени мучительно, Айвен знал, что только придерживаясь жесткой эмоциональной диеты, он сможет изменить цвет биополя и, наконец, стать одним из многих. Или, хотя бы, выглядеть таковым.
       Вечером пошел снег. Когда Айвен принимал решение спрятаться на Хоккайдо, то одним из аргументов «за» был достаточно суровый климат, и поэтому весьма эпизодическая населенность – не то что на южных островах. Но сейчас, глядя на сплошную белую стену за окном, он был потрясен. Риск уйти под снег по самую крышу не казался таким уж иллюзорным.
       Метель бушевала всю ночь, а утром небо расчистилось и засияло лазурью. «Хороший цвет, радостный. На 10-ой минуте 17-ой серии – в самый раз», - отметил про себя Айвен и, навалившись всем телом, открыл дверь. Дорогу к дому нужно было расчищать сейчас, пока снег не успел подтаять и слежаться под солнечными лучами. В наушниках зазвучал рабочий саундтрек, и Айвен взял в руки лопату.
       По большой дороге уже прошелся грейдер, и на повороте к дому образовался огромный бруствер. Айвен уже устал, но продолжал раскидывать снег по сторонам – принцип «доводить начатое до конца» он соблюдал неукоснительно.
       Лопата вдруг ударилась о что-то твердое. Айвен копнул рядом, инструмент вновь загудел в руках. Опустившись на колени, он стал отгребать снег руками. Красная лакированная поверхность с витиеватыми рисунками, хромированные трубы, осколки стекла. «Мотоцикл! – пробормотал Айвен, обнаружив свернутый руль, - А где же»?...
       Он освободил покореженную машину с токийскими номерами из снежного плена, оттащил в ее сторону, выключил плеер и стал прислушиваться. Ведь кто-то же ехал на нем! И вряд ли этот кто-то не пострадал после такого падения. «Эй, есть кто живой? – крикнул Айвен, - Голос подай». Никто не отозвался. «А может и не пострадал? Остановил машину и уехал»… Но внутреннее чутье никак не хотела соглашаться с таким сценарием. Айвен прикинул возможную траекторию падения и на первых же шагах увяз в снегу. «Так я его точно не найду», - сказал он вслух, и неожиданно улыбнулся. Да! Теперь у него есть маленькое оправдание, чтобы побыть самим собой. Он закрыл глаза и слегка ослабил многомесячный контроль. Окружающий мир радостно ворвался сквозь эту узкую щель – во всем своем прекрасном многообразии. «Слишком широко», - тут же спохватился Айвен, и настроился только на волну живого человека. Он считал чужие эмоции почти сразу: «холодно», «больно», «очень холодно», «трудно дышать», «воздуха», «не могу пошевелиться» - красные, пульсирующие. Все так же с закрытыми глазами, почти по пояс в снегу, Айвен подполз к поваленному дереву. Когда его руки под толстым слоем снега нащупали тело, он с тоской вернул на место все замки и преграды. Быть эмпатом чертовски приятно, когда рядом нет людей. И быть эмпатом чертовски небезопасно, когда тебя разыскивает весьма серьезная спецслужба. Пока он откапывал человека, в голове вихрем проносились мысли и расчеты. «Нет, я же не включился на полную», - Айвен вздохнул с облегчением. Похоже, его непозволительная «шалость» не повернула процесс вспять, да и человек, которого он наконец выкопал из-под снега был вполне живым. Аккуратно стянув помятый шлем с головы спасенного, Айвен улыбнулся: «Почти мальчишка. И явно не местный».
- Что болит? Идти сможешь? – спросил он на айнском языке, глядя в широко распахнутые глаза.
- Попробую, - дрогнул голос в ответ. По-японски.
Айвен кивнул и поспешил отвернуться.
       Анксиолитик не бежал по венам, а эмоции парня были настолько яркими, что почти оглушали. Здесь был и ужас перед смертью, и надежда, и боль он сведенных от холода мышц, и ослепительное счастье от неожиданного спасения. Этот вихрь чувств рвал в клочья с таким трудом создаваемую броню, а недавнее послабление несильно, но все же истончило ее.
- Давай помогу, - Айвен за руку выдернул парня из сугроба и подтащил к дорожке.
Он бы доволок его и до дома – так сильно было желание добраться до заветной полочки, вставить ампулу в инъектор и унять крещендо чужих эмоций в голове. Но парень поднялся, скривился от боли, и сильно припадая на ногу, пошел сам.

       «Ему реально повезло. Несколько ушибов и разбитый лоб – не в счет. Только он слишком громко думает» - грустно усмехнулся Айвен, нажимая кнопку просмотра визора. Этот прибор стоил баснословных денег, потому что официально его попросту не существовало. Хотя неофициально, подобные ему, уже давно были встроены в рамки металлодетекторов в каждом аэропорту более-менее приличного государства.
       Сканирующее устройство, спрятанное в обшивке двери, считывало информацию о биополе. Запись велась постоянно, и каждый вечер Айвен педантично изучал свою ауру. Медленно, но верно, сияние приобретало голубой оттенок. Программа собственного преображения, которой Айвен присвоил кодовое имя «двенадцать месяцев» была далека от завершения: слишком много серебристого сияния – отличительной особенности ауры эмпатов. Но, с другой стороны, процесс явно ускорялся. «Есть надежда, что за оставшиеся девяносто дней тенденция продолжится, а результат приобретет устойчивый характер. Главное – не сорваться, главное – дотерпеть, главное – не думать, что можно иначе».
       Он прокрутил запись вперед: вот заходит он сам, а следом… Нервно остановив кадр, Айвен присвистнул от удивления. Спасенный мальчишка был фиолетовым. Не то чтобы это было невозможно, но такая аура встречалась только у людей с сильным творческим началом и у шизофреников. Но не психа парень вроде не походил.
       Когда они зашли в дом, он отказался от помощи отказался, только спросил про эластичный бинт и антисептик. Потом в ванной долго лилась вода, наверное, отогревался. Есть не стал и, опустив глаза, тихо спросил «можно я посплю немного? Устал». Айвен, уже успокоенный инъекцией, отвел парня в дальнюю комнату, достал из шкафа плед и, немного поразмыслив, принес ему чистую футболку.
       Решив, что изучение фиолетового гостя можно отложить до утра, Айвен открыл рабочую программу. Но через полчаса понял, что переборщил с транквилизатором, глаза закрывались, а в голове продолжали вертеться мысли о сегодняшнем происшествии. Слишком давно в размеренной жизни Айвена не было посторонних.

- Доброе утро. Кофе будешь? – когда парень вошел на кухню, Айвен привычно раздумывал над выбором сорта.
- Эспрессо, пожалуйста.
Парень не выпендривался. Ему задали вопрос, он честно на него ответил. Так отвечают официанту или водителю такси. Айвен не обиделся. Он с некоторым раздражением предполагал, что утром ему придется выслушивать слова благодарности. Но ожидаемый сценарий не был разыгран. Темные глаза парня равнодушно скользнули по дорогой, высокотехнологичной обстановке. Ни удивления, ни любопытства. Рассматривать хозяина дома он стал только когда тот поставил на стол две чашки, блюдце с сыром и сел напротив.
- Ты не айн, - произнес парень, сделав глоток кофе, - Хотя и похож.
- А ты не японец, - так же спокойно ответил Айвен, наблюдая как его гость уверенно подцепил вилкой пластинку сыра, - Хотя и похож.
- Акино Инори. Девятнадцать лет, - все так же бесцветно представился парень, - И я стопроцентный японец. Просто вырос в Европе. Мой отец работал торговым представителем.
- Пишется «осенняя молитва»? - спросил Айвен, скорее для поддержания разговора. Он прекрасно знал эти иероглифы, но его не покидала мысль, что имя слишком красивое для парня. И, поэтому, возможно, не настоящее.
- Можешь проверить, - Акино будто прочел эти сомнения и положил на стол водительские права. – Ты имеешь право знать, кого впустил в дом.
Айвен подошел к компьютеру, ввел вереницу регистрационных цифр и отправил запрос в базу данных полицейского управления. Такая проверка для людей со стороны практически невозможна. Официально. Но в этом доме было много чего, невозможного по определению. Ответ пришел быстро. На бланке регистрации была фотография того же человека, который сейчас допивал кофе за кухонным столом.
- Добро пожаловать, Инори, - Айвен протянул парню документы, - Сыр ты уже доел, но думаю, омлет все равно не будет лишним?
Нарушая все правила хорошего тона, он специально назвал его по имени . Но парень лишь кивнул в ответ. «Похоже, не врет, - сделал вывод Айвен, - Даже не дернулся».
       Айвен так и не представился. Специально. Он ждал, когда парень спросит. Но Инори не проявлял никакой инициативы. Разве что вызвался помыть тарелки.
- Денег у меня нет, - сказал он, - Если позволишь, я задержусь на пару дней. Я, похоже, заработал легкое сотрясение, да и нога болит. Обещаю быть тихим и полезным.
- Ладно. Тогда обед готовишь ты, - ответил Айвен, удивляясь тому, как быстро он согласился на чужое присутствие рядом со своей сверхчувствительной персоной.
       Поразительно, но сегодня парень был действительно тих. Ментально. Если вчера он почти оглушал, то сегодня, даже без анксиолитика, дискомфорта не ощущалось. И хотя Авен не хотел в этом признаваться, за долгие месяцы он устал от одиночества, а неожиданный гость был ему интересен. Хотя бы цветом своей ауры.

       Через два дня Инори, так и не поинтересовавшись именем приютившего его человека, сухо попрощался и ушел. Айвен попытался работать, но его мысли все время возвращались к молчаливому парню, которого, скорее всего, он видел первый и последний раз в жизни. А вечером раздался стук в дверь, визор показал фиолетовый силуэт. Айвен на миг обрадовался, но, открыв дверь, отшатнулся - Инори снова фонил. На этот раз отчаяньем.
- Мне больше некуда идти, - сказал он едва слышно.
Айвен освободил проход, приглашая войти.
- Ты пахнешь гарью и еще какой-то гадостью. Марш в ванную. Чистую одежду я принесу в твою комнату. Позже, если не затруднит, приготовь что-нибудь поесть. А мне нужно работать.
- Ты так и не сказал, как тебя зовут.
- Я думал, тебе не интересно. Зови меня Айвен. И тебя можно по имени называть?
- Да привык я по имени, - кивнул Инори, скинул тяжелые ботинки и, с потерянным выражением лица, поплелся выполнять полученные указания.

       Прожив неделю под одной крышей, они почти не разговаривали. Айвен с утра до ночи сидел за компьютером, отвлекаясь лишь на еду, кофе и сон, блаженствуя от ощущения присутствия в доме еще одной живой души. Инори, время от времени, заглядывал в кабинет, чтобы сказать «обед на столе», спросить «можно ли включить телевизор?» или сообщить, что «продуктов почти не осталось». Парень расчистил от снега двор и хорошенько прибрался внутри, придав дому первоначальный лоск.
- Спасибо, - Айвен встал из-за стола. – И за ужин, и за труды.
- Мне все равно нечем было заняться.
- Ты аниме любишь смотреть?
- Да. А что?
- Хочу предложить тебе новый сериал от «Гонзо» .
- Я уже видел.
- Да ну, - усмехнулся Айвен, - Абсолютно новый. И я на сто процентов уверен, что его не видел никто, кроме создателей. А в окончательном виде – никто, кроме меня.
Инори сначала удивленно пожал плечами, а потом утвердительно кивнул.
       Айвен притащил в комнату ноутбук, вывел на большой экран заставку и приготовился включить таймер.
- Будет честно, если я скажу тебе сразу, - слегка поколебавшись, сказал он, - Ты сейчас будешь работать подопытным кроликом.
- В смысле? – обернулся уже устроившийся на диване Инори.
- Не бойся, это не больно. В общем, ты будешь наблюдать за сюжетом, а я буду наблюдать за тобой. Так что ты не смущайся. Мне нужно увидеть, что получилось, а что нет. Поэтому, я хочу попросить тебя не сдерживать эмоции.
- Вообще-то, я не особо чувствителен, - Инори все же смутился.
- Тем лучше, - Айвен улыбнулся и, пресекая возможные расспросы, запустил первую серию.

      На Хоккайдо он добирался очень длинным и очень сложным путем. Из Лондона на самолете в Париж, оттуда сразу на юг Африки, затем с двумя пересадками - до Индии, потом Вьетнам и Китай. И хотя, по предварительным расчетам, его след должен был потеряться сразу после ЮАР, он предпочел перестраховаться. Проехав половину Поднебесной наземным транспортом, до страны Восходящего солнца он добирался на рыболовецком судне. На берег Хоккайдо сошел с документами подданного Японии и отправился в купленный еще три года назад дом. Много воздуха, чистое озеро, лесная тишина и отсутствие соседей – Айвен думал, что этого вполне достаточно, чтобы восстановить искалеченный последними событиями разум. Однако, скучать он начал куда быстрее, чем ожидалось.
      Как-то вечером, чтобы хоть чем-то занять изголодавшуюся психику, он решил посмотреть аниме. Проглотив несколько сериалов подряд, Айвен придумал себе работу. Через две недели, прямо в электронный ящик креативного директора студии «Гонзо», пришел файл с 25-ой серией их последнего творения. Это был весьма трагичный эпизод: погибал главный герой, рушился мир. У нормального человека, сопереживающего персонажам, от волнения хотя бы дрогнули губы, но мистер Ягами покатывался со смеху. Когда картинка замерла, он открыл прилагавшееся письмо. Айвен писал, что разработал программу, позволяющую усилить или изменить степень эмоционального воздействия. Демонстрационный эпизод должен был показать, что система не имеет ограничений. Эффект психо-эмоционального воздействия достигался при помощи наложения на основные картинку и звуковую дорожку вторичных, невидимых глазу, слоев. Сам принцип был отнюдь не нов, но такой эффективности не добивался еще никто. В случае заинтересованности в сотрудничестве, Айвен ждал ответа в течение семи дней. Через неделю он оставлял за собой право сделать предложение другой анимационной студии.
      Гонзовцы попытались выкупить сам принцип, но Айвен был непреклонен: «Я продаю услуги, а не технологии! Вы предоставляете мне материал, я его обрабатываю и получаю свои деньги. Иначе мы не договоримся». Студия согласилась, в тайне лелея надежду, что они смогут просчитать алгоритм процесса и написать программу, имея на руках окончательный вариант наложений. Но самый высокооплачиваемый внештатный сотрудник заканчивал уже третий по счету проект, и похоже, его ждали все остальные - способности живого эмпата никакой машине воспроизвести было не под силу.
      Не обошлось без разногласий. Айвен наотрез отказался работать с эмоциями страха и подавленности. «У вас и без меня хватает жестокости. Где нужно, я добавлю волнения, приправлю адреналином. Но заставлять детей бояться – не стану». Студия поскрипела зубами, нашла в контракте нужный пункт и срезала десять процентов гонорара. Айвен торговаться не стал.

      Что-то пошло не так. Расслабленный вначале Инори вдруг напрягся, сжал кулаки, а потом и вовсе уткнулся лицом в подушку. Его плечи подрагивали. Айвен остановил видео и сел рядом с парнем.
- Прости, не сдержался, - Инори поднял голову. – Можно мы не будем пока продолжать этот эксперимент?
- Конечно. Как скажешь, - Айвен понимал, что состояние Инори было вызвано картинками на экране. Он что-то не так рассчитал? Но это всего лишь первый эпизод – предыстория.
В нем вкратце рассказывалось, как один клан уничтожил другой. Огонь не пощадил ни старых, ни молодых. Как водится, в живых остался лишь один ребенок, который поклялся исправить историческую несправедливость и отомстить обидчикам за смерть любимых родителей. Учитель, воспитывавший юнца, пытался погасить пламя его ненависти. Но подросший мальчишка не изменил своему намерению и поступил на службу к своим врагам.
- Здесь недалеко, километрах в десяти, стоял наш дом, - заговорил Инори. – Я как раз ехал туда. Отец сказал, что здесь мы будем в безопасности, пока он разбирается с проблемами.
Айвен отчетливо уловил волну болезненной потери, но не стал озвучивать свои догадки, решив, что парню лучше произнести это самостоятельно и вслух.
- Я приехал. На пепелище, - выдохнул Инори. – И я не знаю, была ли там моя семья.
- Давай узнаем, - Айвен поднялся и подошел к компьютеру, - Когда, по твоим расчетам, был пожар?
- Около двух недель назад. Может, дней двадцать. Все снегом занесло – не разобрать.
- Имена?
Пока Айвен щелкал по клавишам, Инори безучастно смотрел в окно. Ответ, как обычно, пришел быстро.
- Полиция не обнаружила жертв пожара, - Айвен пробежал глазами по строчкам и нахмурился. - Но вчера опознали тело твоего отца. В Токио.
- Мама? Сестра?
- Аэропорт Нарита. Два дня назад успешно прошли регистрацию на рейс в Лос-Анжелес.
- Ясно. Значит, опоздал только я.
- Опоздал куда?
- В доме был сейф с ценными бумагами. Я все облазил. Не нашел. Позвонил отцу, а трубку снял кто-то незнакомый, стал спрашивать, где я нахожусь. В ту ночь я выкинул телефон, чтобы не отследили, и решил ехать обратно. Упал с мотоцикла. Дальше ты знаешь.
- А потом ты куда уходил?
- Обратно. Никто не знал про бумаги, я должен был их найти. Даже в разрушенном доме.
- Ясно.
Длинная челка Инори хоть и спрятала глаза, но Айвен чувствовал, что тот едва сдерживает слезы. Сочувствовать – глупо. Он решил помолчать, похлопал Инори по плечу и пошел на кухню варить им обоим кофе.
- Даже не думай! - он вдруг «услышал» слишком громкие и слишком отчаянные чужие мысли и повернулся на пороге, не дав Инори заговорить. – Не в твоем положении сейчас геройствовать. Отцу ты уже ничем не поможешь, а его долги не себя навешивать – глупо. Пересиди здесь, подожди хотя бы пару месяцев. Ты мне не мешаешь. И готовишь ты лучше меня.

Как-то незаметно, совсем по чуть-чуть они сблизились. Даже начали разговаривать. Но ни один, ни другой ни словом не касались прошлого. Настоящее не было наполнено особенными событиями. Айвен получил очередной заказ, Инори стал образцовой домохозяйкой. Суровая зима не выпускала из дома, но даже находясь в ограниченном пространстве, они не мешали друг другу. Айвен совсем отказался от анксиолитика, его биополе почти не светилось серебром и он начал раздумывать о том, что же станет делать, когда визоры аэропортов не будут опознавать в нем одного из очень особенных и очень разыскиваемых людей. Двенадцать месяцев изоляции от мира не прошли даром. Но, положа руку на сердце, Айвен сказал, что последние три он назвал бы счастливыми.
      Инори подходил ему. Он легко угадывал желания, он оказывался в нужное время в нужном месте. У парня был приятный глубокий голос и внимательный взгляд. Он не льстил, не старался угодить, говорил то, что думал, никак не принимая в расчет десятилетнюю разницу в возрасте. Его фиолетовая аура подтвердилась – в свободное время Инори рисовал.
- Покажешь работы? – как-то спросил Айвен, кивнув в строну перевернутых лицом вниз листков.
- Смотри, - пожал плечами Инори.
Рисунки оказались гранками манги. На каждой из них был Айвен. Вот он варит у плиты кофе, вот трет лоб, сидя у компьютера, а вот спит, широко раскинув руки в стороны. Листок за листком перед Айвеном разворачивалась его собственная жизнь. Кое-где проскальзывала и фигура Инори – не прорисованная, скорее намеченная несколькими штрихами.
- Думаешь, из моей жизни получится интересная манга? – усмехнулся Айвен.
- Не думаю. Просто ты – сейчас единственная история перед глазами. А у меня всегда было плохо с придумыванием сюжетов. Поэтому я послушался отца и пошел на факультет экономики.
- Детская мечта уступила место жизненным реалиям?
      Раздался звонок в дверь. Инори, не ответив, тут же подскочил с дивана, чтобы, как обычно встретить курьера, но Айвен остановил его:
- Сиди. Я сам.
      Отпирая дверь, он старался дышать ровно. Решение устроить себе проверку пришло неожиданно. И вот сейчас, поймав на себе любопытный взгляд курьера, Айвен понял, что справился, что его реабилитация прошла успешно. Эмоции обычного человека больше не прорывались внутрь, не оглушали, не смешивались в дикий коктейль с его собственными ощущениями. Всучив пакеты Инори, Айвен бросился к компьютеру, и долго, придирчиво раскрадывал на составляющие показания визора. Серебристого сияния больше не было. Абсолютно чистое, абсолютно ровное голубое свечение. Конечно, таких вот «голубых» людей на свете не так и много, но все же «несколько миллионов» звучит куда безопаснее «нескольких десятков». В этих «нескольких миллионах» затеряться, остаться незамеченным куда проще.
- Собирайся. Давай прокатимся в город, - сияющий Айвен вылетел из кабинета.
- Зачем?
- Хочу выпить! Сегодня у меня есть повод.
- День Рождения?
- Ну, можно и так сказать. Как ты на счет виски?
- Я несовершеннолетний.
- Вот черт! – Айвен потер лоб рукой, лихорадочно соображая. В любом баре или ресторане у молодого человека точно попросят документы. Можно конечно ментально повоздействовать на официанта…
- Но я тут подумал, - Инори прервал размышления Айвена и чуть виновато улыбнулся, - В общем, я взял на себя смелость заказать вот это. – Он достал из пакета две бутылки характерного янтарного цвета. – В общем, если тебе хочется праздника в моей компании, то предлагаю мясо на углях и виски на свежем воздухе. Тем более, что погода совсем весенняя.
- Идет! Знаешь, что касается приготовления барбекю, то мне нет равных. Не обидишься, если сегодня шеф-поваром побуду я?

      Они вернулись в дом, когда уже почти стемнело. Раскрасневшийся Инори упал на диван и блаженно потянулся.
- Давно мне не было так хорошо, - сказал он. – У нас же еще виски остался?
- Кто-то тут не так давно намекал мне на свой юный возраст, - ответил Айвен, хлебнул прямо из горлышка и протянул бутылку Инори.
- А ты забудь, - парень лукаво подмигнул, оценил остаток содержимого бутылки и сделал большой глоток.
Стянув теплый свитер, Айвен тоже устроился на диване. Он потянулся за пультом от телевизора, но, махнув рукой, пробормотал «лишнее» и включил негромкую музыку. Инори вручил ему бутылку, где оставался всего один глоток.
- За тебя! – отсалютовал Айвен и выпил. Натолкнувшись на слегка удивленный взгляд парня, он решился на небольшое разъяснение. – Я был болен, Инори. Не мог находиться рядом с людьми. А благодаря тебе болезнь отступила. Сегодня я проверил. Все нормально!
- Ого! И как при таком раскладе ты решился оставить меня?
- Сам не понимаю. Но ты стал для меня «ядом в небольших дозах», превратившимся в «противоядие». Так что моя благодарность весьма обоснованна.
- Я рад, - мягко улыбнулся Инори и пододвинулся чуть ближе. – Ты тоже очень много для меня сделал. И стал вдруг единственным близким человеком.
- Да ладно, ничего особенного я не… - Айвен замер на полуслове и закрыл глаза. – Похоже, последний глоток был лишним», - подумал он.
Вместо анксиолитика по венам бежал по алкоголь. Айвен попытался подняться, чтобы немного прийти в себя, но Инори вдруг проявил настойчивость. Повалив плохо соображающего Айвена на пол, он оказался сверху. Лихорадочно горящий взгляд, тяжелое дыхание, рука, по хозяйски удерживавшая запястья Айвена над головой – вся эта ситуация читалась вполне однозначно. Чтобы отмести последние сомнения в трактовке Инори стал целовать Айвена в губы, сначала чуть робко, но, не встретив сопротивления – со все возрастающей страстью.
      Они были примерно одинакового роста и телосложения. Но Айвену было почти тридцать, и он по умолчанию всегда был главным, был ведущим. Во всяком случае, в их обычной жизни – они жили в его доме, существовали на его средства, уклад жизни подчинялся его привычкам. Сейчас же мальчишка моложе на десять лет, не спрашивая разрешения, вел свою игру, а Айвену очень не хотелось открывать глаза. Краем сознания эмпата он ловил волны Инори – тот искреннее хотел близости именно с ним.
- Остынь, парень, - он все же нашел силы справиться с накатившим возбуждением, и чуть отстранился. – Ты слегка перепил и перепутал меня с кем-то.
- Думаешь? – из-под темной челки сверкнули темные глаза. Инори и не подумал слезть с Айвена.
- Я не слишком похож на женщину.
- Перестань! Мы в Японии, ты забыл? Мальчик, девочка – какая разница! У меня три месяца не было секса, а у тебя и того больше.
- Нет.
- Что «нет»? Да!!! Я же чувствую, что ты тоже этого хочешь. Позволь мне? Я умею. Я все сделаю как надо.
Вместо ответа Айвен высвободился из объятий Инори и пошел в ванную комнату. «Умыться, взять себя в руки, - бормотал он, включая холодную воду, - Я не хочу его. Это лишь воздействие алкоголя. Минутная слабость. Сейчас пройдет».
- Теперь мне придется тебя убить, - раздался голос Инори за спиной.
Айвен поднял голову и увидел в зеркале дуло пистолета.
- Ты всегда стреляешь в несостоявшихся любовников? – усмехнулся Айвен. Он чувствовал, что парень вовсе не шутит, и тянул время.
- Было бы проще, эффективнее и почти безболезненно, если бы ты согласился. Но ты решил поиграть в святого.
- А ты решил поговорить, перед тем на нажать на курок? Прямо по законам аниме – персонаж непременно должен узнать, за что именно его убивают, - с последним произнесенным словом Айвен сам стал очень сильным и очень опасным оружием. Он включился на полную, щупальца эмпата-агрессора уже опутали разум парня с пистолетом в руке, уже проникли внутрь. В это мгновение Инори выстрелил, и Айвен потерял контроль.

      Вспышка. Его родители не поняли, почему Айвена пригласили в эту школу. В прежней за ним не замечали каких-либо особенных дарований. Но они с радостью ухватились за возможность пристроить сына в элитное заведение.
      Вспышка. Он мечтал о Кембридже, степень бакалавра искусств там можно было получить уже после одного года обучения. Фонд общественного здоровья предоставил ему стипендию, по условиям которой кроме изящных искусств он должен был изучать психологию, этику, педагогику, физику и еще кучу всяких предметов.
      Вспышка. В двадцать один год он уже работал в лаборатории, исследующей принципы влияния массмедиа на различные аспекты жизни общества. И хотя это было не совсем то, о чем он мечтал, работа была интересной. Да и стипендию нужно было отрабатывать.
      Вспышка. Через пять лет его взяли в новую программу по развитию скрытых возможностей человеческого сознания. Тогда же Айвен узнал о том, что развивать можно только то, что имеется. Почти всех детей Соединенного Королевства в рамках школьной программы возили на экскурсию в Политехнический музей, и каждый из них прошел сквозь скрытое сканирующее устройство. Серебристая аура Айвена предопределила все его будущее. Через год он уже работал. Официально – консультантом по внешней торговле, реально – разведчиком чужих чувств и мыслей.
      Вспышка. Под влиянием особых препаратов его способности эмпата многократно усиливались. Он мог не только ощущать эмоции, не только преобразовывать их в реальные образы, он мог их навязывать, мог заставить собеседника принять «верное» решение. После таких заданий он неделями отлеживался в изолированной комнате, куда не приникала ни одна чужая мысль.
      Вспышка. На этот раз отдохнуть ему не дали. Буквально через три дня пришло срочное задание. Встреча с владельцем крупной телевизионной сети подходила к концу, Айвен готовился вложить в его голову необходимое согласие, но усталость взяла свое. На миг он потерял нужного человека из фокуса влияния, и его взгляд скользнул на стоявшего чуть в стороне мужчину. В тот же миг он увидел у того в голове всю ужасающую масштабность задуманного.
      Вспышка. Человек, мыли которого он случайно зацепил, тоже был эмпатом. Не таким сильным как Айвен, но ему хватило нескольких секунд, чтобы уловить вторжение и понять, что теперь в планы глобального управления нацией посвящен еще один человек. Айвен же услышал, что жить ему осталось недолго.
      Вспышка. Айвен прорывался с «боем». Он крушил чужие мозги на бегу. Но бежал он не к выходу. Перед глазами стояла украденная из головы того человека картинка –кабинет под номером 415, на столе компьютер, а там – папка под нарочито небрежным названием «111». Копировать информацию было некогда, он просто выдрал из корпуса винчестер. Чувствуя, что силы заканчиваются, он на ходу, прямо в шею вколол себе стимулятор. Благодаря инъекции он смог заставить охрану опустить оружие.
      Вспышка. Без очередного укола любой контакт с любым человеком был невозможен, они глушили его, он мог слышать только чужие мысли, свои же попросту растворялись в оглушительной, болезненной какафонии ментального эфира. Он перекачал информацию в оффшорный банк данных, установил таймер и послал своим бывшим боссам сообщение. Если раз в неделю не будет вводиться пароль, то очень опасные данные будут автоматически разосланы в главные информационные агентства. «Поэтому, позаботьтесь о том, чтобы я жил долго и счастливо» - сделал он приписку в конце.

- Ну вот, наконец, добрались, - Инори дышал тяжело. Он не просто сканировал память Авена, ему приходилось бороться за каждый бит. Айвен лежал на кафельном полу в луже собственной крови, но он был жив, и не собирался сдаваться.
- Потерпи, милый, - парень измученно усмехнулся, - Скоро для тебя все закончится, - закрыв глаза и сжав кулаки, он вновь нырнул в память Айвена.

      Вспышка. Инори стоит, уперев взгляд в пол, невидимый голос отдает инструкции: «Эмпата такого уровня можно взломать только двумя способами. Во время оргазма или точке максимальной концентрации, когда он готов нанести удар. Биохимические процессы этих двух состояний в чем-то схожи. Но поймать момент второго и не подставиться – невероятно сложно. В любом случае, его нужно сначала найти, создать весьма правдоподобную и проверяемую легенду. Но тебе это под силу, ведь так»? Айвен понял, что ему наконец удалось, что сейчас он считывает Инори. Но очередная ослепительная вспышка заставила его закричать. Слова, вырываемые из памяти, горели и плавились:
      Цветок, покачивающийся
      Возле моей плетеной калитки,
      Источает аромат невзирая ни на что.
      Но я сижу и думаю:
      «Как жалок этот мир».
- Длинновато для пароля. Но красиво, - прошептал Инори и упал рядом с неподвижным телом Айвена.

      Он пришел в себя от боли. Физической. Распахнув глаза с безмолвном крике, он увидел окровавленные руки и озабоченный взгляд Инори. В зажиме тот держал только что изъятую из плеча Айвена пулю.
- У тебя целый склад транквилизаторов и не одного анальгетика, так что потерпи, пока я зашью, - Инори говорил совершенно спокойно, как будто ничего не произошло, и он просто заботится о раненном друге.
- Зачем спасать того, кто уже практически мертв? - прошипел Айвен.
- Мне нужен был пароль, - все так же спокойно отвечал Инори, - А за твою смерть, как и за сведения о твоем местонахождении, мне не платят. Так что я намерен оставить тебя в том же физическом состоянии, как и до нашей встречи. Хотя бы примерно.
- Ты уже причитал это? – Айвен старался не думать о вонзавшейся в плоть хирургической игле.
- Нет, а что?
- И не читай, если хочешь спать по ночам.
- Я тебе говорил, я не особо чувствительный.
- Считай, что дал тебе шанс таким и остаться. Если прочтешь, то будет трудно жить, зная, что ты мог это остановить, - длинная фраза далась Айвену с трудом, и он закрыл глаза. – Заканчивай быстрее.
Инори наложил повязу и перетащил Айвена на кровать.
- Вот и поговорили. Тебе нужно поспать, - он достал инъектор и вставил большую ампулу. - Когда ты проснешься, то меня здесь уже не будет.
- Я найду тебя и прикончу, - Айвен приподнялся на локте.
- Договорились. Когда будешь готов – позвони. Я буду ждать.
Щелчок инъектора оборвал разговор.

      На Хоккайдо снова пришла зима. Айвен ждал очередного заказа и что-то насвистывал. Хорошая погода стимулирует хорошее настроение. Но был еще один повод для радости. Программа «Двенадцать месяцев -2» шла куда быстрее первой. Кроме того, Айвен несколько изменил приоритеты.
      Год назад, очнувшись после ранения и гигансткой дозы анксиолитика, он запер дверь и пошел варить себе кофе. В холодильнике его ждал ужин, заботливо укрытый прозрачной пленкой. С чашкой в руках он сел за компьютер и запустил запись визора. То , что его собственная аура снова была серебристой его не удивило, хотя и расстроило – усилия целого года пошли в пустую. Он крутил запись, желая увидеть, каким выходил Инори. И вот. Серебристая фигура остановилась у двери, помахала рукой уже оранжевая, а за порог выходил знакомый фиолетовый силуэт. «Это невозможно! Хотя, нет! Это как раз возможно! Раз он может меняться так быстро, значит и я смогу»!
      Сигнал входящего сообщения застал Айвена, когда он уже собирался в постель. Студия наконец прислала новый материал. Пока шла первичная обработка, Айвен сварил огромную порцию кофе, и уселся перед монитором. Он всегда немного волновался перед началом. Не то чтобы он боялся не справиться, его больше заботило понравится ли ему сюжет, заденет ли струны его, Айвена, души.
      Начался сериал весьма стандартно. Два супер-героя в извечном противостоянии по причине какой-то давней, затерявшейся в веках, причине. В первых сериях они молотили друг друга всеми доступными магическими средствами, не особенно вдаваясь в философию конфликта. Но потом случилось так, что им в руки попал Очень Секретный План. Небольшое расследование выявило, что в его реализации заинтересовано много сторон и затрагивает он все человечество, сидящее около телевизоров.
      Айвен остановил видео и откинулся в кресле. «Надеюсь, это не то, что я думаю». Его надежды не оправдались. Шаг за шагом, персонажи разбирались в механизме заговора. Рассортированное по цвету биополя население подвергалось систематизированному воздействию. В один день красные устраивали беспорядки на улицах, на следующий - зеленые в массовом порыве шли на футбольный матч, сиреневые решали что лучшего дня для окончания жизни и не придумать. Только на серебристых не действовало ни черта, поэтому их либо активно вербовали, либо попросту убивали. Пока система работала в тестовом режиме, и бывшие враги, естественно оказавшиеся серебристыми, объединились и решили, что новое мироустройство им не по вкусу.
      Внимание Айвена привлек один эпизод. Странно, но никогда раньше аниматоры не прорисовывали руку, набирающую телефонный номер. Знаки на дисплее телефона не читались, но Айвен уже знал, где искать - в этом месте явно существовал второй слой. Немного поколдовав с картинкой, он выписал на листок вереницу цифр. Первоначальная догадка превратилась в уверенность. Он взял трубку, набрал телефонный номер и несколько секунд, раздумывая, держал палец на кнопке вызова.
- Ты мог бы придумать свой сюжет, - сказал Айвен сразу после щелчка соединения, - Но решил украсть его у меня.
- А же честно говорил, что с придумыванием у меня плохо. Но как тебе понравился мой вариант развития событий? – эти насмешливые интонации могли принадлежать только Инори.
- Не знаю, еще не досмотрел. А ты все же сунул нос в эти файлы.
- Ты так непрозрачно меня провоцировал, что я не удержался. А потом решил, что ты был не прав. Если хочешь, чтобы информация потеряла практическую ценность – сделай ее общедоступной.
- Это аниме. Очередная фантастическая идея. Ты думаешь, кто-то воспримет это всерьез?
-Нет. Но пропихнуть в жизнь эту фантастическую идею будет куда сложнее, - и тут же без паузы Инори спросил, - Ты все еще хочешь меня убить?
- А ты готов сдержать обещание и приехать?
- Только при условии, что ты все еще тот, каким я знал тебя раньше. В ином случае – ты мне больше не интересен.
- Я другой. Но тебе понравится.
- Тогда жди. Через десять часов, - Инори повесил трубку.
      Минуту Айвен сидел и рассматривал остановленный на мониторе кадр. Потом закрыл программу, выключил компьютер и отправился на кухню – инспектировать содержимое холодильника.

4 января 2010 г.