Зачем я возвращаюсь? Часть 2

Мы подъезжаем к посольству. Ещё несколько поворотов, и ворота откроются, сонный дежурный махнёт Петру Юрьевичу из своей будки. Я всё так ясно представила, что показалось, что я уже это видела.
Высокое здание уже видно. Вот и ворота. Я вжалась в сиденье, заметив знакомые лица на стоянке посольских машин. Так рано, а многие уже на работе. Хотя уже почти восемь – я посмотрела на часы в приборной панели машины. Да, поспать не удастся.
Я зевнула.
Сонный дежурный, зевая и прикрывая рот рукой, выглянул из окошка, глядя на номера автомобиля. Ворота медленно начали открываться. Раньше я часто видела эту картину. Тогда я была тут своей. А теперь гостья, агент по особым делам, как меня назвали в Москве, поручая задание. Странно и  грустно как-то.
Я вышла из машины, стараясь не шуметь – не хотелось привлекать внимание. Тихо обойдя автомобиль, открыла багажник.
Я себя решительно не узнавала сейчас. Веду себя как чужая, новенькая. Хотя так и есть. У них тут уже полтора года идёт своя жизнь и какое я имею право вторгаться в неё, навязывая им своё возвращение? Один раз я уже возвращалась, и что это дало? Потеряла лучших подруг, обидела, правда совершенно случайно – лучшего друга в один из последних своих дней тут. Дура. Следить за словами надо было. И даже не извинилась. Только потом поняла, как гадко я поступила.
Достала свой красный чемодан. Тут купленный, в Белграде. Пока возилась с ручкой, Пётр Юрьевич достал мамину сумку и уже с кем-то здоровался. Голос показался смутно знакомым, но я не подняла головы, только тряхнула волосами, чтобы они скрыли моё лицо.
Зачем я вернулась, раз не хочу ни с кем общаться? Хотя кроме Петра Юрьевича и нескольких знакомых в посольстве никто так и не узнает, что я приехала. Даже мои друзья.
Если быть новенькой, то сразу во всём. В школе я стану Наташей – темноволосой новенькой, приехавшей в Белград с родителями. Но папа по делам бизнеса якобы улетел в Москву, оставив тут меня и маму.
Этот план я придумал ещё задолго до звонка из посольства. Давно решила, что если вернусь – никто не узнает об этом. Незачем так им  надоедать собой. Одену парик, цветные линзы – и всё. Так, наверное, будет лучше для всех. И ели со мной что-то случится, они не узнают об этом, и не будут переживать. Им просто принесут тонкую тетрадку, исписанную моим корявым почерком. Я попросила об этом одолжении Петра Юрьевича. В тетрадке несколько кривых стишков. Я назвала их все «К друзьям – домой», находясь тогда под впечатлением песни КиШа . Но это только в крайнем случае, если ничего уже нельзя будет сделать.
Ручка чемодана, наконец, поддалась и я покатила его вслед за мамой, идущей к входу в жилой корпус посольства.
В Сербии немного не так, как в Болгарии. В Болгарии отдельная территория, отдельный дом. Тут он тоже есть, но он в городе. Просто десяток квартир в небольшом семиэтажном доме. Многие учителя живут в пристройке к школе, кто-то – в том самом доме. А остальные – в пристроенном к посольству корпусе.
- Подойдёте через час в посольство, - сказал Пётр Юрьевич, давая маме ключи от комнаты, которую нам дали на время. На сколько? Сколько мы тут задержимся – пару дней, неделю? Я даже этого не знаю.
- Вы скажите, что пришли на совещание, вам скажут куда идти, - он, кивнув в виде прощания, пошёл к входу в посольство. А мыс мамой повернули к двери в жилой корпус
- Вот ты и тут. Ты рада? – спросила мама, пока мы шли по коридору к предпоследней двери.
- Рада? Да, наверное, - приврала я. Да, я рада снова быть тут,  но одновременно это чудовищно больно.
- Ясно, - мама уже давно привыкла, что я редко бываю разговорчивой.
Открыли дверь. Комната, ванная и кухня – всё обычно-казёное. Раньше я никогда не бывала в квартирах посольства. Только у подружки в гостях, а она жила в «городском» доме. Хотя тут всё очень похоже.
Оставив чемодан у одной из двух кроватей, я присела на неё. Мама тем временем уже открыла свою спортивную сумку и начала раскладывать вещи по полкам в шкафу. Как у неё ещё хватает сил?
- Ты что, прямо так и пойдёшь в посольство? – удивлённо посмотрела она на меня.
- А что такого? – не поняла я. Что такого в джинсах и водолазке?
- Посмотри на себя в зеркало, - вздохнула мама, закрывая шкаф, на дверце которого было зеркало во весь рост.
Да... Тот ещё видок у меня. Водолазка смялась, джинсы тоже помяты – сказалось долгое сидение в самолёте. Да и волосы взъерошены, как будто с ними играл ветер.
Недовольная, я полезла в чемодан искать вещи. Хотя почему недовольная? Скорее... оцепеневшая.
Быстро переоделась в другие джинсы и лёгкую кофту с длинными рукавами. Всё-таки в Белграде климат значительно мягче, чем в Москве. Вот сейчас начало октября, а трава на улице зелёная, воздух тёплый. Можно и без ветровки ходить.
Время до девяти пролетело незаметно. Я давно заметила, что если ничего не делать оно тягучее, как смола. А если чем-то увлечён, то не успеешь оглянуться, как время тю-тю, пробежало. Время нельзя посчитать – все наши минуты и часы просто глупость. Время как бесконечность. Попробуйте сосчитать её площадь – получится?
Я слушала музыку, разбирала чемодан. Заодно вернулось мой обычный позитивный настрой, который ничто не могло заглушить. Такой уж я человек радостный, позитивный.

В девять мы с мамой вошли в холл посольства. Секретарь «в стакане» - за стеклянной отгородкой – вежливо осведомился, куда мы идём, а затем проводил на четвёртый этаж.
Пока шли по коридору к кабинету, я оглядывалась. На этом этаже я никогда не была – кабинет моего дедушки был на пятом.
Однако этажи в посольстве как однояйцевые близнецы – бежёвые стены, массивные двери кабинетов.
Мы подошли к обитой кожей двери в конце коридора. Дежурный, молодой парень, видимо, только что из института, попрощавшись, ушёл.
Я вздохнула, не решаясь постучать. В полной тишине можно было различить тихий гул голосов за дверью.
- Ты согласилась на задание, - тихо сказала мама, стоя за моей спиной. – Теперь иди уж до конца.
Да, нельзя стоять и ждать непонятно чего. Я снова вздохнула, успокаиваясь. За этой дверью сидят знакомые мне люди, которые ещё не знают, кто войдёт в дверь.
Я нажала на ручку. Не скрипнув, дверь открылась.