Красавица и чудовище

Из книги "Частицы бытия"               
   
 Марина проснулась от грохота: в дверь колотили, похоже, ногой. Она с досадой посмотрела на экран мобильника – полседьмого утра. Боль в ухе не давала ей уснуть до трёх часов ночи, и теперь Марина, едва разлепив глаза и натыкаясь на мебель, побрела к двери. Полная дама, которую она впустила, ворвалась в номер подобно торнадо. Испепелив взглядом стоящую перед ней в ночнушке Марину, она наградила таким же взглядом стены, мебель, прорычала: «И это люкс?!» - и ушла на балкон курить. Марина забралась под одеяло и с грустью подумала о том, что, кажется, её мечты о мирном отдыхе накрылись медным тазом.
    Дама вернулась, спустя несколько минут, более-менее успокоенная привычной порцией никотина, плюхнулась на жалобно пискнувшую под ней кровать, достала из сумочки веер с затейливым орнаментом по кромке и, неторопливо обмахивая полное лицо с голубыми на выкате глазами, величественно вопросила:
- Ну, и каков тут контингент?
Марина, стараясь не очень морщиться от боли в ухе и придав голосу максимум оптимистического звучания, ответила:
-Разный, много детей.
Дама, удивлённо приподняв бровь, проворковала ангельским голоском:
- Что Вы, милая, я имела в виду мужчин.
Марина сконфуженно заморгала:
- Ах, это? Да я, знаете, вчера только приехала и как-то не очень разглядела.
- А вот это напрасно. Первое, на что надо обращать внимание в санаториях, - это мужской контингент. Иначе деньги и время будут потрачены зря. Вас как зовут?
Марина представилась. Дама сложила веер, достала из сумочки зеркальце и, лучезарно улыбнувшись сама себе,  сообщила:
- А меня можно называть просто Наташа. Я из Воркуты, учитель русского языка и литературы высшей категории. Этот санаторий мне сильно нахвалили. Ну, посмотрим-посмотрим. Итак, на завтрак?
   Они расстались у лифта. Наташа пришла в ужас, когда узнала, что  Марина ходит пешком по лестнице на седьмой этаж.
- Как можно так себя не любить? – искренне удивилась она.
После завтрака Наташа делилась с Мариной впечатлениями:
- Вы представляете, меня усадили в самом центре зала. Там такая духота и теснота! И мужчины за столом сидят с жёнами! Просто кошмар какой-то! А Вы сидите в элитном ряду, у окна. У вас там никто уезжать не собирается? Я бы перебралась к вам.
За столиком Марины освобождалось место, и она утешила Наташу, сообщив ей об этом.
- Ну, чем мы будем заниматься? – поинтересовалась соседка, распаковав свои сумки и раскинувшись на постели с веером в руках.
- Я пойду на процедуры. Их у меня много, поэтому до обеда мы не увидимся,- ответила Марина, складывая в пакет халат и полотенце.
-Да, Вам назначены процедуры?   А зачем?
- Ну, в общем-то, я приехала подлечиться.
- И что Вам назначил доктор?
Марина перечислила. Наташа внимательно выслушала.
- Ага, - сказала она, - я думаю, мне тоже не мешает посетить врача. Пусть хотя бы давление измеряет.
   За полчаса до обеда они снова встретились в номере. Марина отдыхала после минеральной ванны, а Наташа делилась с ней впечатлениями от похода к врачу:
- Вы знаете, Марина, по-моему, доктор на меня запал. Он мне сказал, что я похожа на Татьяну Доронину. Но это  все говорят. Представьте, он предложил мне похудеть хотя бы на пять килограммов! Но у меня же нет ничего лишнего! – Наташа нежно погладила себя по объёмистым бёдрам. – И два моих молодых человека тоже так считают. Серёжа, врач этот, назначил мне ванны, массаж и физкультуру. Господи! Я физкультурой в последний раз занималась в восьмом классе. Массаж мне назначен аппаратный, а я хочу ручной. Серёжа сказал, что с моим весом ручной будет не эффективен, но намекнул, что за деньги он мог бы сам делать мне массаж. А? Каков?! Деньги для меня – не вопрос. Я записалась. Идём обедать?
   С обеда Наташа пришла очень довольная и весёлая.
- Марина, в лифте ко мне пристал какой-то пьяный мужчина. Он представился директором училища, поцеловал мне руку и звал в номер, у него был целый пакет спиртного. Я сказала, что мне известно, хоть я и не замужем, что пьющие мужчины не способны ни на что, кроме слов. Он так завёлся, что, если бы в лифт не вошли люди, не знаю, чем бы это всё закончилось. Теперь он будет приставать ко мне везде. Я уверена. Но не это главное. Соседка по столу рассказала мне, что здесь восьмой год подряд отдыхает один мужчина.  Каждый раз он ищет себе жену. Богатый. Колей зовут. Я непременно должна с ним познакомиться. Сегодня мы идём на танцы.
    Марина попыталась отказаться, сославшись на больное ухо, но Наташа была неумолима:
- Ухо заткнём ваткой и замаскируем причёской. Нельзя тратить жизнь на пустяки. И не могу же я идти одна: мне будет скучно.  А вдруг этот Коля найдёт уже себе на танцах кого-нибудь?
    Танцевальный зал был полон. Звучали шлягеры семидесятых годов, и народ, в основном люди, которым хорошо за пятьдесят, самозабвенно вспоминал молодость. Марина с удовольствием слушала песни, а Наташа громко хохотала и тыкала пальцем в худощавого мужчину лет шестидесяти, лихо отплясывающего быстрый танец, сопровождая его неимоверными скачками. Марина попыталась   урезонить товарку, но та не успокоилась, пока мужчина не обратил на неё внимания: взглянув на Наташу, он ужасно смутился, перестал прыгать и ушёл в другой конец зала. А она, оборвав смех, радостно воскликнула:
- О! Это он! – поправила шиньон и со слоновьей грацией (видимо, копируя походку манекенщиц) отправилась через весь зал приглашать на танец нужного ей мужчину. Им оказался маленький, лысоватый, худощавый человек лет пятидесяти пяти в тщательно отглаженных белых рубашке и брюках. Наташе он едва доставал до уха, за талию обнять свою партнёршу Коля не смог: рук не хватило.  Но было видно, что дама ему очень понравилась, и все следующие танцы они друг с другом не расставались.
   Марина отправилась спать без Наташи, радуясь в душе, что больше не надо будет составлять ей компанию для развлечений. Проснулась она от телефонного звонка в час ночи;  Наташин телефон надрывался, требуя хозяйку, которая появилась в необыкновенно благодушном настроении, спустя час, и замурлыкала в трубку голосом, употребляемым ею только при разговоре с мужчинами. Она убеждала Алёшеньку,  что крепко спала и не слышала его звонков:
- Мальчик мой, как ты мог подумать, что в такой поздний час твоей Наташи может не быть в постели? А ты почему не спишь? Чем ты там занимаешься? Ну, Алёшенька…
И дальше - пять минут хорошо отрепетированного воркующего смеха, которым Наташа смеялась всякий раз, когда разговаривала с мужчинами. Марине дико хотелось спать. Терзаемая болью в ухе, она мысленно проклинала беспардонную соседку, а та не торопясь попила чаю, покурила, приняла душ и завалилась спать.
  Утром Марина опоздала на зарядку: проспала. Пришлось объяснять Раисе Осиповне, пожилой, но очень энергичной и обаятельной учительнице физкультуры, взявшей на себя роль капитана в их стихийно сложившейся временной приятельской команде, причину. Раиса Осиповна, выслушав Марину, назидательно обратилась к остальным женщинам:
 - Вот видите, девушки, не все мужчины  в этом санатории гладиаторы.
Марина удивилась:
- При чём тут гладиаторы?
- А Вы разве не знаете: статистики утверждают, что в санаториях 99% мужчин – гладиаторы (их так в народе прозвали, потому что они способны женщину только гладить). Похоже, вашей Наташе повезло.
    Женщины дружно рассмеялись и отправились на завтрак, а Марина сняла кроссовки и пошла по росистой траве босиком, тихонько охая и смеясь: обжигающий холод утренней росы будоражил кровь, порождал ощущение молодости и счастья. Марина провела  ладошками по траве, умылась божьей водичкой, подставила лицо солнечным лучам. Утреннее солнышко не обжигало, как в полдень, а ласково грело и казалось тоже умытым росой. Марина наслаждалась пением птиц, запахом свежескошенной травы. В последние годы она так много работала, что забыла, как прекрасен мир природы. И сейчас, оказавшись, в этом, как ей казалось,  райском уголке, она старалась много гулять, жадно впитывая краски лета: бездонную голубизну неба, разноцветье радуги, аромат цветущих деревьев и цветов, шум вековых берёз, вершины которых были выше её балкона на седьмом этаже, где она вечерами любовалась закатом.
    Марина вернулась в номер, чтобы переодеться к завтраку. Наташа уже встала и курила на балконе свою первую сигарету. Зайдя в комнату, она, как всегда, начала делиться впечатлениями:
- Марина, я приручила это чудовище. Представляю, что теперь скажут люди: такая красавица и этот Коля! А?
Наташа сделала паузу, видимо, ожидая от соседки дифирамбов в свой адрес, но Марина сдержанно промолчала: лукавить она не умела.
- Хотя внешне он, конечно, не Роберт Гир, но с ним не скучно. Мы гуляли, болтали, а потом он пригласил меня к себе в номер. А там у него целый ящик коньяка, шоколад и караоке, а ещё у него есть гитара. И мы…
Наташины излияния были прерваны громкой музыкой, которая ворвалась в номер сквозь открытый балкон; несильный мужской голос старательно выводил: «Помню, как мальчишка я босой…»  Певец был явно не в ладах с нотами, но пел, что называется, с душой. Наташа воскликнула  в полном восторге:
- Вот, слышите, оно завыло! – Марина рассмеялась вместе с ней. – А давайте пригласим его к нам. Устроим музыкальный  вечер.
На том и порешили.
      Этот день для Наташи не задался. За завтраком соседка по столику, чрезвычайно вежливая и забывчивая, ежеминутно извиняющаяся дама,  съела заказанный Наташей омлет. Наташиному гневу не было границ:
- Как Вы посмели?- метала она молнии в виновато моргающую пожилую даму.
- Но, позвольте, Наташенька, у меня болит зуб, Вы на завтрак опоздали. Я решила, что Вы совсем не придёте, и выбрала то, что помягче. Возьмите мои сырники, у них такая хрустящая корочка.
- Это чёрт знает что!- не унималась Наташа – Теперь я должна бояться за свой обед. Ведь этак, если я запоздаю за стол, Вы и обед мой съедите.
- Ну, извините, ради Бога, я не стану больше так делать, - изнемогала от стыда несчастная Татьяна Николаевна.
- Да полно Вам, Наташа, ну, зуб у человека болит; возьмите мой омлет, если хотите, - вступилась за неё Марина.
Наташа надула губы и  гордо отказалась. Завтрак прошёл в тягостном молчании.
 Днём доктор не пришёл на массаж. Наташа в ярости не могла зажечь спички, чтобы прикурить, они ломались у неё в руках:
- Этот распутник сегодня дежурил и ночевал у Лариски в номере. Ну, помните, я Вам рассказывала: она каждый год приезжает сюда, чтобы встречаться со своим архангельским любовником. А у Серёжи ведь и жена здесь работает, такая серая мышь по сравнению с ним. Вкус у него напрочь отсутствует. Поначалу я была о нём лучшего мнения.
За обедом Татьяна Николаевна пугливо ждала, пока Наташа проверит соответствие своих блюд с заказом. Всё оказалось в полном порядке, но Наташа  брезгливо косилась на сидящую рядом с ней глухонемую девочку,  и когда та ушла из-за стола, она разразилась гневной тирадой:
- Это невыносимо: девчонке двенадцать лет, а она чавкает как свинья. Как только их там воспитывают в этих интернатах!
Марина попыталась заступиться за девочку:
- Она же глухая, поэтому ей трудно себя контролировать.
И тут же получила от Наташи свою порцию негатива:
- Вам бы, Мариночка не журналистом, а адвокатом работать: всех-то Вы жалеете, всех понимаете.
  После ужина Марина смотрела телевизор, а Наташа, собираясь на танцы, никак не могла выбрать: надеть ей шиньон или парик. Она уже дважды продефилировала по комнате перед Мариной и в том и в другом. Марина спела ей арию подлизы: «Во всех ты, душечка, нарядах хороша», но Наташа не отставала и собиралась продемонстрировать ей все свои наряды из необъятной сумки на колёсиках. В это время в дверь постучали, и на пороге появился Коля. В одной руке у него была бутылка коньяка, в другой – гитара. Он как всегда был тщательно выбрит и аккуратно одет. От него пахло дорогим парфюмом. Он вежливо поздоровался и прошёл в комнату только после того, как Марина его пригласила.
Наташа с визгом умчалась в ванную, а Коля сел в кресло, и они с Мариной стали с интересом друг друга рассматривать. Утиный нос, тонкие губы и широкие залысины привлекательными назвать было  трудно, но Марина отметила высокий загорелый лоб и умные щёлочками глаза. Её взгляд привлекли спокойно лежащие на коленях Колины руки: они были сплошь покрыты татуировкой от пальцев до плеч. Коля усмехнулся:
- Что, думаешь: из грязи - в князи?
-Ну, примерно так.
- Я, конечно, сидел, но не за воровство и не за разбой. Всё значительно проще: любовника первой жены покалечил. Женился по страстной любви  на продавщице нашего сельмага. А потом выяснилось, что она замуж за меня вышла, чтобы грех прикрыть: беременная была от женатого мужика. Он к ней и после замужества продолжал ходить, а я их застукал, ну и насадил его на вилы голым местом. Пока я сидел, жена к вину пристрастилась. Я вернулся, а сын бабушку мамой называет. Попробовал её к нормальной жизни вернуть, уговаривал, кодироваться предлагал. Дочку родили. Но чем дальше жили, тем невыносимей. Всё кончилось тем, что повесилась она. Записку оставила: «Все мужики – козлы». Но ведь я её за семь лет ни разу пальцем не тронул, любил очень. А она этого, первого своего, забыть не могла.
Коля замолчал, вдохнул трудно, потом улыбнулся виновато:
 - Что-то я как на исповеди. Может, за знакомство по глоточку, пока Наташа марафет наводит?
Он открыл коньяк, плеснул на донышко чашек. Наташа выплыла из ванной, заворковала горлицей:
- Коленька, я почти готова. Думаю, что чашка коньяку перед дискотекой и мне не повредит.
После коньяка  беседовать стало проще. Коля взял в руки гитару, предложил:
- Споём, девочки? – и тихонько запел рубцовское: «Я долго буду гнать велосипед..»
Марина подхватила, Наташа молча жевала шоколад. Песня кончилась. Коля обратился к Наташе:
- Ну, и чего молчим, песню не знаем? Ты же литератор, я думал…
Наташа сердито прервала:
- А ты не думай, налей лучше нам ещё.
- Да, пожалуйста, - Коля плеснул ещё по глотку, - главное – не спиться.
Наташа почему-то рассердилась ещё больше:
-А ты что, решил, что мы алкоголички?
Коля шутливо погрозил пальцем:
- Да кто вас знает, таких красивых!
Наташа вскочила, схватила телефон и вышла в коридор. Коля спросил вслед:
- Наташ, ты куда?
Она не ответила. Возникла неловкая пауза. Чтобы как-то разрядить обстановку, Марина предложила:
- А ты спой ещё, Коля. Гитара у тебя красивая. Дорогая, наверное.
- Дорогая. Я с детства музыку любил, но жизнь была трудная: шестеро нас у матери осталось после смерти отца. Он рано умер, мне, старшему, тринадцать исполнилось. Работать начал сразу после восьмого класса. Я уроки музыки стал брать четыре года назад, когда смог купить такую гитару, о какой мечтал.
- А как твои дети к музыке относятся?
- Дети? Я после смерти жены запил сильно. Однажды очнулся, вижу: семилетний Петька из винных бутылок остатки допивает. Дал ему по заднице, бутылки сгрёб, из дому выкинул и в город отправился деньги зарабатывать, семью кормить. Только никого я не спас: Петька подростком выпивать начал, бабушку не слушался, утонул по пьяному делу.
А дочка после девятого класса решила жить самостоятельно: вышла на дорогу, села на попутку и укатила в Питер. Стала проституткой. Убили её. Меня на опознание вызывали.
Марина, потрясённая перипетиями чужой судьбы, молчала, потом тихо спросила:
- Почему же ты детей к себе в город не взял, не воспитывал их сам?
- Куда бы я их взял? Я сам несколько лет по общагам мотался, потом жил у разных баб. А когда на ноги встал, уже ни матери, ни детей не было. И теперь я богатый и свободный, - деланно улыбнулся он.
- Что же ты не женишься?
- А я женился, и не раз. Но не попадалось мне больше таких женщин, как моя первая была.
- Наташа на неё похожа?
- Нет, просто я ей зачем-то нужен. Где она, кстати?
- В коридоре, наверное, по телефону разговаривает.
В этот момент в номер вернулась Наташа. Окинув взглядом Марину и Колю, она насмешливо пропела:
- О, да тут у нас новая любовная пара назрела?
Коля усмехнулся, а Марина сначала оторопела, а потом со словами:
- Ой, да разбирайтесь вы сами,- выкатилась из номера и пошла бродить по аллеям санаторного парка.
Ночью Наташа попросила у Марины прощенья и, как всегда, поделилась впечатлениями:
- Этот Коля такой прикольный и щедрый.
- Замуж звал?
- Да, но я  за него не пойду. Не мой уровень, да и пятьдесят пять ему уже. Мне, конечно,  за сорок, но я ведь так молодо выгляжу, что могу позволить себе тридцатилетних. На сегодняшний день у меня их двое, они от меня без ума. Есть ещё один кадр (мой запасной аэродром): ему шестьдесят, большая квартира в центре Вологды, очень обеспеченный и известный в обществе человек. Звал замуж. Мама советует выходить. Но ведь он старый!
В это время   зазвонил Наташин  телефон, она взяла трубку:
- Да-а, Николай Петрович. Я тоже… Да, я в санатории. Нет, приезжать не надо. У нас тут очень строго, никого не пускают. Ну, потерпите, я скоро приеду, тогда и поговорим. Да, мой дорогой, да, я тоже. Пока-пока, - она выключила телефон. – Старый пень, лёгок на помине. Больно он мне тут нужен!  Как Вы думаете, Марина, выйти мне за него?
- Ну, не знаю, мне кажется, такие вопросы каждый решает сам.
- А что, думаю, детей ему  не надо, у него уже внуки большие.
- Вы-то сами детей не хотите?
-  Ой, Марина, за двадцать лет своего учительства я заработала неизлечимую аллергию на детей. И работать больше не хочу. Я уверена: Николай Петрович создаст мне комфортные условия, но как подумаю, что с ним в постель надо ложиться…брр, у него уже морщины и лысина во всю голову. 
- А раньше Вам замуж выйти не хотелось?
- Хотелось. Я на третьем курсе училась, а он заканчивал институт. Но мама категорически была против. До сих пор помню выражение её лица и голос, когда она выносила смертный приговор моей любви: «Наташенька, этот голодранец нам не пара!»  И не жалею. Спасибо, мамочка! Жизнь у меня весёлая: кавалеры, рестораны. Вы вот раз в три года можете позволить себе две недели в санатории, а я каждое лето на любой срок. Вернётесь домой, и на Вас опять обрушатся проблемы детей, внуки, а я ещё и на море съезжу. И никаких проблем!
   Марина попыталась представить себе свою жизнь без детей и внуков. И ей вдруг стало жаль Наташу. Видимо, выражение лица Марины было столь красноречиво, что Наташа вдруг осеклась, потушила свет и затихла.
   А Марина долго не могла уснуть. Она вспомнила, как познакомилась с мужем. Он приехал на побывку. Моряк-черноморец, белозубый, синеглазый Бог морей и океанов. Бескозырка на затылке, косая сажень в плечах. Подошёл к ней в клубе, и девчонки рядом  застонали от зависти. А он пригласил её на танец, обнял за талию и вёл так бережно,  словно фарфоровую вазу нёс. И всё. Марина поняла, что это её принц. Много у неё было парней до Димы, но ни с одним так не стучало сердце, ни от одного не хотелось иметь ребёнка. Нет, он не бросал к её ногам соболей и жемчугов, он не построил ей дворец и не открыл счёт в швейцарском банке. Но ни разу в жизни он не оскорбил её бранным словом, не поднял на неё руку. Он не был подкаблучником, всегда поступал так, как считал нужным, но  никогда не мешал и ей самовыражаться. Дети любили его, хотя он никогда не сюсюкал с ними. Нет, их жизнь не была безоблачной. Но ни разу Марина не пожалела, что вышла за него замуж, родила детей. Чем бы она ни  занималась, какие бы проблемы ни решала, в конечном итоге самой большой наградой были маленькие семейные праздники, когда за столом в их доме собирались дети, сначала одни, потом со своими детьми.
   Марина без особого усилия представила себе дорогие ей лица, пожелала всем спокойной ночи и уснула сном младенца.
   Утром следующего дня Наташа собрала свои многочисленные наряды, записала Марине в блокнот номер контактного телефона и позвонила Коле, что её можно провожать. Коля с Мариной покорно несли за неторопливо вышагивающей Наташей чемоданы до самого пропускного пункта. Возле  него её поджидал мужчина лет шестидесяти, в дорогом костюме, в шляпе и с тростью, при виде которого Наташа заворковала горлицей:
-  Николай Петрович, ну, право, не стоило так волноваться, я бы и на такси доехала.
   Лицо Николая Петровича излучало невыразимое счастье. Он промычал что-то невразумительное, хищно клюнул Наташу в протянутую ею царственным жестом руку и потащил её к “Волге”, не удостоив Марину с Колей даже взгляда.
   Вечером Коля самозабвенно  танцевал с очередной наташей, тщетно пытаясь обхватить её за необъятную талию. А Марина смотрела на него, сидя на лавочке, и подсчитывала оставшиеся  дни санаторного безделья.
                2009 год.