Доступ

Ерлан Сальменов

Доступ

В дверном стекле кабины отражалась луна.
Транспортёр лежал на правом боку. Лежи он на левом одноместная башенка водителя целиком погрузилась бы в снег. Тогда выбраться оттуда оказалось бы трудно. А в нынешнем положении это было совсем легко.
Однако водитель не спешил удачей воспользоваться.
Экипаж оставался внутри.
- Это из тех что приезжали за нами? – спросила Саня.
- Ну да, - ответил Шлио, - откуда здесь другие.
- И что случилось?
Пока они поднимались на склон, за которым и оказалась ложбина с машиной, Саня молчала и даже догнала мужа, не позволив тянуть себя за руку. На гребень они поднялись вровень и вместе стали осматриваться, переводя дыхание. Кроме транспортёра ничего примечательного вокруг не нашлось – сверкающее снежное поле. Дальше к югу, километрах в трёх, начинались деревья. Лес, засыпанный белым, но с чёткой изнанкой хвои и с чёрной теневой полосой под кронами. Местность к лесу пролегала не просто с повышением, но пересечённая глубокими складками: почвенное одеяло съехало с подножия гор собравшись в гармошку. Складки были не слишком длинные. В направлении на запад они уже в пределах видимости разглаживались.
- Смотри, - сказал Шлио.
Хотя он опять проигнорировал её вопрос Саня посмотрела – возможно замечание всё-таки по делу. Шлио в их семье прославился привычкой заходить окольно.
Он показывал прямо через ложбину. Увидеть там было особенно нечего кроме нетронутого снежного покрова на противоположном склоне. Тот склон поднимался выше этого, так что неизвестно было, что простирается дальше. Может ровная поверхность, может ещё холмы.
Саня прикрыла нос ладонью, вгляделась.
- И что? – спросила она.
- Откуда скатился этот грузовик?
След оставленный машиной начинался где-то в нижней трети склона чёрной круговой выбоиной, из которой брызги земли и сухие стебли расшвырнуло по всей целине. Больше следов не было. Вместо того чтобы разбиться всмятку и в сплющенном виде потихоньку поползти вниз, машина отлетела сразу на дно ложбины. Правда снег вокруг неё от удара при приземлении взрыхлился – не такая уж она лёгкая.
В общем-то двух точек для определения вектора достаточно, но неизвестно, как преломило траекторию машины первое касание.
- Нет, - ответила Саня. – Я вообще-то как раз об этом тебя спросила. Только я сейчас так замёрзла, что мне уже ничего не интересно.
- Пошли вниз. Двигайся.
Они скатились вниз под самое брюхо транспортёра. Не особенно согрелись. Глубокий снег принял их и холодная тень огромной машины.

Над устлавшим тесное помещение хламом – исцарапанная с содранной этикеткой пластиковая бутылка, грязная тряпка, замасленный разводной ключ, топор без деревяшки, пластиковые и стеклянные осколки и ещё много чего – показалась чья-то фигура. Напоследок остро сверкнула бликом качнувшаяся в бутылке вода и померкла, когда человек наверху встал на колено.
Ни звука.
Силуэт пришельца расплылся подёрнутый тонкой плёнкой.

Шлио поднялся. У носков кроссовок в небо с чёрного стекла пялилась рожица. Заволоченный дыханием участок быстро стягивался вокруг неё.
- Вот так, - сказал он.
- Что это? – спросила Саня.
- Рычаг заклинен, стекло непробиваемое. Это то, что я могу сделать.
- Моя очередь, - не взглянув на него, сказала Саня.
- Попробуй, - согласился он и перешагнул на борт кузова.
Для начала Саня, не сходя с кабины, потянула за рычаг – тяжёлая дверь открывалась не ручкой, а полуметровым рычагом. Но его было не сдвинуть.
Тогда она наклонилась и осторожно стукнула по стеклу, испытывая его на прочность. Ничего, прочное.
Выпрямилась и два раза ударила ногой.
Шлио её просто не узнавал. Может следовало успокоить её, только сейчас он вмешиваться не собирался.
Но, когда Саня прыгнула на стекло уже обеими ногами и от удара в воздухе проплыл негромкий стук, он подскочил к ней и схватил за руку. Саня пошатнулась и, если бы он её не придержал, непременно упала бы.
- Тихо, - сказал Шлио, прежде чем она среагировала. – Слышишь?
- Нет, - ответила она через минуту.
Шлио смущённо признался:
- Верно. Я тоже. Но что-то было.
Едва он отпустил санину куртку, как Саня вернулась к стеклу и врезала по нему пяткой.
- Хватит, - сказал Шлио. – Ты что?
Не дождавшись ответа он говорит:
- Давай-ка попробуем тачку поставить.
Саня посмотрела на него.

Собственный свет в захламлённой комнате: на массивном тупоугольном выступе стены зажёгся, выявив вертикальный ряд экранов, огонёк индикатора.
Минута. Другая.
Неслышный шелест ровно заполняет их.

- Ты серьёзно? – спросила Саня сверху.
Он ещё пару раз топнул ногами. Утопая по пояс, Шлио не видел результатов своего топтания, но почувствовал, как повлажневший под одеялом свежего снега нижний снежный слой от ударов кроссовок прилип ко льду, обеспечив нескользящую опору.
- Если сверну тачку на колёса, то серьёзно, - ответил он.

Зелень индикатора тускнеет, извлечённые из темноты смутные контуры отступают назад. Тон работающих приборов снижается до последнего предела. Выключатся, как включились несколько минут назад – без всякой причины.

Шлио изо всех сил толкнул транспортёр. При результативной попытке, стоящая на краю Саня могла бы упасть, но машина, не учитывая прочего, весила раз в сто больше, чем могла одолеть приложенная сила, и поэтому не шелохнулась. Только щёлчок треснувшего льда раздался и, скользнув всё-таки подошвами в выжатой воде, Шлио боднул броню.
Оклёмываясь он несколько тряхнул головой. После этого сумел посмотреть вверх. На кузове над ним никого не было.
Интересно. Когда, не увидев Саню там где ожидал, Шлио автоматически оглянулся по сторонам, у угла машины слева обнаружилось углубление на глазах осыпавшееся само в себя.
Снег сыпался в кузов – плита заднего борта отошла на четверть метра и от неё по белому полю прошла волнами смятая полоса. Через взрыхлённый участок и дальше.
Чтобы оказаться там Шлио пришлось пробить настоящий ров в снегу. Для каждого крохотного шажка надо было наклоняться вперёд, раздвигая снег грудью, а когда равновесие начинало теряться, отмахивать в сторону, рывком проволакивая ногу прямо насквозь. Десяток таких шагов – и почти согрелся. Больше – по-настоящему устаёшь.
Перестав измерять взглядом свой путь, Шлио повернулся к открытому проходу в машину.
Какое-то освещение в кузове было, хоть и не сразу заметное от яркости луны.
Он спрыгнул на пол. Ещё секунду с призрачным щорохом оседал снег увлечённый прыжком. Шлио стоял предельно внимательный, как всегда в таких случаях.
Пол, которым сейчас был правый борт, прочерченный рёбрами и перемычками, потолок и стены сходились в перспективе.
Глядя под ноги, он соступил с ребра, на котором едва не подвернулся, и после этого снова посмотрел вперёд.
Единственная лампочка горела за спиной Шлио, обозначая выход. Дальний конец транспортного отделения терялся, пока не привыкнешь к темноте, но даже в виду проступивших там неясных конструкций кузов был длинным как коридор в учреждении.

Разомкнутый фиксатор на стенде в торце кузова показывал на выход словно выцеливал мишень, но линия была перекрыта. Перед стендом неподвижно висел на страховке мотоцикл – захлёстнутая на раме петля тянулась к стойке с сорванными креплениями. Край приближавшегося силуэта выступал из-за широкого колеса, прямая вилка руля отчерчивала открытый сектор головы, процентов 20-25. Хотя приближался Шлио по бортовой пересечёнке неровно, каждую секунду и его плечо и лоб попадали в зону уверенного поражения.
Рука Шлио, быстрым движением обогнув колесо мотоцикла, повернула фиксатор в рабочее положение.
Мотоцикл оказался лёгким, от одного прикосновения качнулся на тросе как велосипед. Шлио провёл пальцами по тросу и нашёл карабин.
Крепление запиралось не сбоку, а на конце. Когда он нажал на рычажок трос вырвался, мотоцикл упал.
Тихий звук никак не походил на смех, но Шлио показалось, что это именно смех.
Он, отталкивая мотоцикл и приседая, развернулся в ту же секунду. Никого.
Конечно. Ведь звук был скорее механический.
Задний борт замкнут.
На аппарели лежал отсвет только тусклой лампочки, сплошной оранжевый, никакого белого. Это действительно походило на насмешку.
Это могла сделать Саня. Она ведь сейчас была в кабине грузовика. Потому и отошла, что увидела открывшуюся дверь, так же как он увидел сдвинувшуюся аппарель. Шлио был уверен.
Но когда грузовик открывался Саня ведь находилась снаружи. Ни на какую кнопку не могла нажать.
Шлио резко согнулся. Мысли прервал приступ боли в руках.
- Чёрт! – выдавил он, когда острота сменилась нытьём, почти не задевавшим обожжённых нервов. – Ладно, неважно что там. Надо выбираться.
Может это и неразумно, но сейчас ему хотелось сунуть руки в снег, до того как приступ повторится.
В обратном направлении Шлио двигался вприпрыжку – нытьё уже не казалось безобидным.
Он дважды споткнулся, сумев ни к чему не прикоснуться прижатыми к животу руками, раз отпихинувшись плечом от стены, а другой врезавшись коленом в выступ под ногами. Это произошло перед самой аппарелью и Шлио не вставал и не поднимал голову пока не справился с дрожью.
Насыпавшийся в кузов снег лежал под лампочкой и хорошо видно было, что он даже не подтаял. И всё равно здесь оказалось слишком тепло. Должно быть не хватало движения воздуха. Шлио, к снегу пока не прикасаясь, повёл взглядом по периметру опускной плиты, начав со стороны, которая была у него перед глазами. Закончил: никаких приспособлений для открывания из кузова.
Теперь он смотрел прямо. Под расплывавшимся плёнкой светом стена в косой насечке виднелась как издалека.
Кости пальцев будто рывком расширились вдвое. Автоматически, чтобы убить боль он обоими кулаками врезал по маячившей напротив плите. Стало хуже. От пронзившей тело слабости он сложился пополам и захныкал.
Не помогает, а в какой-то момент стало хуже ещё.
Шлио вскакивает и делает замах. Последние миллиметры выбирались медленно, скручиваньем корпуса и отклонением назад. Боль пыталась его согнуть. Наблюдая как всё тише и тише проплывает мимо разрежающееся пространство с уходящими вдаль резчающими границами, он не заметил этих попыток. Они тоже отошли, вместе со всем остальным. Застывали не касаясь восприятия, как вода за плотиной.
Самый крайний ангстремный отрезок казалось выбирался минутами.
Шлио освободил пружину.
Заложило уши. Он не уловил момента удара.
Отдача прокатывалась по телу. Но он уже бил левой.
Этот раз Шлио заметил – кулак врезался в стену и в воздухе прошло искривление, то ли глаза на миг деформировались, то ли возникла ударная волна.
Следующий – его не было.
Шлио чувствовал занесённую тяжесть.
Критическая масса.
Он замешкался и выпал из захватившего его состояния. Оно исчезло. Кулаки болели, и от нынешних повреждений, и внутренней ломотой отморожения. Но похоже главную боль он сбил. Пока.
Он нагнул голову – носок кроссовка начинала обтекать струйка воды. Проследив за ней, можно было убедиться, что снег тает. Отпечаток подошвы на осыпавшейся в кузов горке обесцветился, прозрачные края окаймила поблескивающая полоска.
Температура поднимается. Шлио хотел бы прикинуть сколько он уже выдышал.
- Запасной выход, - сказал он.
Шлио наконец двинулся: прошёл вдоль крыши и в середине её нашёл лесенку одним концом соединённую с квадратным люком.
Вместо замка зажигания у мотоцикла была кнопка зажигания. Шлио покатил мотоцикл к люку.
Включил фару. Открыв и отсоединив лесенку, Шлио снова приставил её к люку.
Привод у мотоцикла был на заднее колесо. Устойчивости на лесенке это ему не должно было прибавить. Но он оказался весьма тяжёл – Шлио приподняв его, так чтобы переднее колесо оставалось на лестнице, понял что долго держать так не сможет.
С трудом удерживая неполный вес мотоцикла одной рукой он дотянулся до руля. Сцепление здесь, как понимал Шлио давал поворот ручки.
Он её и повернул.
Мотоцикл вздрогнул, повеяло ветром, сначала несильно, а когда колесо набрало обороты – это превратилось в почти живое давление. Звук мотора набрал высоту.
Шлио впечатал колесо в пол.
Бах – он ударился лицом об лестницу с твёрдым страшным звуком, не успев даже зажмуриться. И тут же был ослеплён хлынувшим светом. А затем до Шлио донеслось и холодное чистое веяние.
Люк был выбит с первой попытки.

Саня исчезла.

Проплешиной прекращалась белизна. Лучи высокой луны вязли в обнажённых сплетениях стеблей, тонули в черноте земли.
Тёмно блестели на гнутом, рваном металле и призрачно расплывались над неповреждённой бронёй. Полная ночь тишины.
В выпуклом забрале шлема уместилось три четверти мира.
С огромной быстротой пронеслись друг за другом ступени холмов сливаясь в полосу: теперь в зеркале отражались белые поля без изъяна. Чуть выделяющейся полосой тянулась по ней цепочка следов. Огибая глубокие распадки и скрываясь в пологих, чтобы вынырнуть с другой стороны – она уходила к ложбине двумя ярусами ниже. Коробка смахивающая на пустую упаковку от орехов отмечала противоположный конец тропы. Больше следу начаться было неоткуда.
Метров семьдесят от проплешины включая двадцать метров по вертикали.
Выпроставшись из пальто, на забрало легла рука и подняла его.
Шлио сощурился от режущего глаза холода. В закрытом шлеме, снятом с мотоцикла было гораздо теплее, хоть и душно. Правда конденсат затекал за воротник, но главное что стекло не запотевало, а немного воды можно потерпеть.
Через стекло или без него – глаза не обманывали. Грузовик действительно перебросило на несколько десятков метров.
Развернувшись Шлио посмотрел на место оказавшееся под взрывом. Травяной покров был разорван беспорядочными зигзагами. В холме получилась вмятина размером с дачный участок – разрывы иссекали её, а там, где след удара сходил на нет, продолжалось лишь два-три. В один можно было заглянуть не сходя с места. Глубоко разрыв пролегал. Чуть ли не на дневную сторону земли. Что-то во всяком случае там светлело.
Оценив эту глубину, Шлио начал соображать, что угловатое нечто видневшееся в одной трещине посреди следа – не обломок скалы, а край ушедшей в землю машины. И не обнажившаяся спина плоского валуна там рядом – крыша другого транспортёра.
Это те что оказались непосредственно под взрывом. Остальные машины просто откинуло в стороны. Едва ли больше одной попало в горизонт главного распространения – Шлио непроизвольно оглянулся. Чтобы подняться вверх при ударе направленном сверху транспортёр должен был так столкнуться с соседом, что титан не выдержал бы.
Упаковка от орехов выглядела такой же целой как и раньше.
Снова измерив взглядом свой путь сюда, удивительно точный, Шлио понял, что вообще-то не должен был найти дорогу. Но нашёл.
Программа заработала когда в бетонный кожух в основании антенны уже летели ракеты. Себя и Саню Шлио через программу вытащил. Домик-кожух вместе со стрелой башни принял на себя большую часть разрушений – кроме них почти ничего не было затронуто. В результате осталось полувыкорчеванное основание стёсанное ниже уровня земли и плоско лежащие остатки башенной решётки с рваными узлами соединений.
Компьютер тоже не уцелел.
Если припомнить – его разбил один из первых фрагментов принявшей залп стены. Тот же, что ранил Шлио. Убил.
Машинально коснувшись правого подреберья он удивился что там нет дыры.
Программа убрала рану. После того как комп раскатало.
Шлио ещё не двинулся к остаткам стрелы и к её покосившемуся в земле фундаменту, когда над холмом поднялся звук.
Включилась машина. Одна из двух оставшихся здесь.
Не двигатель. Это было тонкое жужжание сервопривода.
Шлио повернул голову как раз чтобы поймать выдвижение пусковой установки.
Выдвинувшись рама стала поворачиваться.
Шлио взял старт рывком.
Проскочив линию прицеливания, он побежал вверх по склону. Подъёма оставалось меньше двух метров, дальше шла плоская вершина, но вертикаль наводки не может быть большой, иначе выхлоп уйдёт в камеру заряжения.
На бегу сорвав шлем, Шлио бросил его в сторону машины и, запнувшись о вялую плеть растения, полетел с ног. На его глазах пакет стволов поднялся в движущейся раме нацеливаясь на нужное восхождение.
Обожгло ладонь холодное железо. Шлио посмотрел: неощутимо отталкиваясь, он дополз до стрелы, обглоданная искривлённая опора загибалась над головой.
Ухватившись за неё он так же неощутимо поднял себя. Чтобы попасть на другую сторону пришлось поднырнуть под балку – в этом месте решётка стрелы хоть и не сложилась, но сильно покосилась.
Так Шлио снова был лицом к забитой в землю машине.
Пускатель всё ещё поворачивался к нему. Установка двигалась с непонятным замедлением, поэтому до сих пор не закончила наводку.
Слева был обрыв. Шлио начал отступать назад. Быстрее было бы развернуться и бежать, но шевелиться внезапно стало слишком тяжело – он едва находил силы чтобы делать шаг за шагом спиной вперёд. Какое—нибудь сложное движение просто выжало бы его.
Кривизна склона уже закрыла нижний ряд стволов, но Шлио остановился.
А установка добирала последние секунды.
Когда пакет в отмеченное щелчком мгновенье посмотрел прямо на него, Шлио всё-таки шагнул назад ещё раз.
Что-то горячее проехалось по лицу. Настолько горячее, что Шлио крикнул ещё до того как врезался в землю.
Обрыв, с которого он рухнул, был странно низким. Он даже не почувствовал невесомости, как уже оказался вбитым в холодную сыпучую кучу.
Полый изнутри холм беззвучно рушился следом.
Шлио попал как раз на высыпавшуюся часть холма под вертикальной выемкой размером со строительный котлован. Дальше влево по бывшему срезу котлован переходил в полную пустоту. От холма осталась только оболочка в разрывы которой проникал свет. Сейчас они смыкались – оболочка опадала в себя.
Выступ над Шлио был поосновательнее. Нависавший край шёл вниз очень неторопливо. Шлио успел рывком приподняться, перевернуться и встать на колено. Впереди скатывалась к нырявшему в ущелье уступу открытая сторона осыпи.
Удар по голове прочистил уши и бросил на живот. Шлио быстро поехал к пропасти, слушая хрупкий лёгкий треск сзади.
Край. Руки выскочили в пустоту. Изверенувшись так, что моментально весь слетел в пропасть, он сумел ухватиться за край уступа и повис под потоком твёрдой искрошенной глины.
Когда почти сразу вслед за этим с огромным глухим буханьем наконец упал на засыпаную дорогу десяток тонн разбитого холма, Шлио чуть не сорвало волной. Крупный ломоть глины или камень скинули бы его на речные валуны. Он ждал чего-нибудь такого даже после того как на него перестало сыпаться.
Это действительно был только краткий перерыв. Поток возобновился.
А там наверху что-то продолжало происходить. Это чувствовалось по растущему в срезе обрыва напряжению. К пропости двигалась большая монолитная масса. Скорей всего какой-нибудь валун величиной с комнату. Сначала размажет Шлио пальцы, потом проломит голову, а потом внизу размажет об речные камни. Если раньше глина которую валун толкает перед собой не собьёт Шлио с уступа. Или если Шлио раньше сам не разожмёт пальцы. Он и так едва держится.
Ему стало лучше.
Он даже смог несколькими взмахами головы избавиться от уже сплошь навалившегося крошева. Было это конечно бесполезно, но Шлио действовал машинально. К его удивлению в потоке после этого возникла настоящая дыра: на него больше ничего не сыпалось.
Он стал приподнимать голову над обрывом, который никак не кончался сколько Шлио ни вытягивал шею.
Поняв, что его руки находятся уже на уровне груди, а он всё ещё видит перед собой нависшую стену, Шлио отдёрнулся назад: ему показалось, что та сейчас на него наедет.
Оторвавшись от края он влип в невесомость.
Хотя за монитором он никогда не испытывал таких ощущений всё стало похоже на игру ещё больше.
Окружающее за одно мгновенье насытилось цветом. Мягкий белый с золотистым оттенком у нависшего над Шлио блока. Белый резкий, сверкающий – засыпанная снегом нераскатанная дорога утягивающаяся влево. Светлый коричневый акварельный с разводами – выкрошенная глина здоровенной кучей насыпанная на участок шоссе. Серебристый серый забетонированного уступа дороги. Ночное небо, чёткое как через линзу спецоптики.
На середине экрана число 00,00. Ни к селу ни к городу.
00,01.
Блок, в котором Шлио уже узнал фундамент бывшей антенны, сдвинулся вверх.
Шлио приложил к нему ладонь.
Рука была чёрным пятном. Кровь и грязь зачернили её.
00,02. По блоку из-под ладони поползла такая же грязная полоса. А овальная крапина обтёсанной вровень с бетоном арматуры приближалась к основанию ладони. Скрывалась под ней.
Когда гладкая незаметная точка оказалась под серединой ладони, Шлио сомкнул пальцы. Проложив за собой сходящиеся дорожки они сжали полсантиметра железа. 00,00.
Шлио отвёл левую руку. С размаха ударил в блок. Не кулаком – штырями вытянув пальцы. Они воткнулись по последние фаланги с длинным потрескивающим звуком и Шлио почувствовал как плющится зацепленное железо. Легко. Можно было отщипнуть этот кончик словно пластилиновый. Вместо этого он свёл в кулак вбитые в блок штыри.
По мере превращения зачерпнутой им пригоршни бетона в муку Шлио ощущал как чище, тише, спокойнее становится вокруг пока это не достигло пика.
Он оттолкнулся. Цифры на экране взвились проскочив до 20,11 мгновенной накруткой. Полсантиметра арматуры так и осталось у него, а на спине блока вырос горб, прорвав который высунулись под луну хищные острия. Ненадолго – фундамент уже надёжно кувырнулся вниз, но Шлио вид этого уже не занимал. Неторопливо, несмотря на цифры висящие перед глазами, перемещаясь в воздухе, он оставлял свои силы. И неторопливость истончалась.
Едва он успел это осознать как расстилавшийся внизу пейзаж косо подпрыгнул метров на десять и поймал Шлио внутренней обочиной шоссе, вышибив, даже через толстый снежный покров, ясный звук. Сохранись то спасительне состояние, в каком он увернулся от наезжавшего фундамента, Шлио упал бы оставив выбоину с краю дороги. Но он сам себя выкинул из накрывшей его над пропастью игры и оказался в настоящем.
Вместо того чтобы смять скрытый под снегом асфальт удар смял его самого. Шлио не отскочил ни на миллиметр, даже не перекатился – принял всё. Оторванные ударом пуговицы пальто, зависнув на миг над ним тусклым созвездием, попадали вокруг.
Несколько минут он не шевелился. Глаза и рот были открыты небу, но свет уходил в застывшие ямы зрачков, а грудь не поднималась.
Затем гальванически, отдельно от тела взмыл на ломком стебле руки кулак. Не разжавшись при падении он теперь лишь немного расслабился и из него прочертилась серая нить прямо в глотку Шлио.
Полметра нити уложилось внутрь и он сел с выворачивающим приступом кашля заставившим ткнуться лбом в снег.
Бетонная пыль забивала рот. Набирая снег правой рукой, Шлио жевал его и выкашливал нерастаявшие серые комки.
Наконец, ощутив, что сидит на снегу, он поднялся.
Опять всё было в полном порядке.
В полном.
Это связь с программой. Компьютера не осталось, даже место, где программа запустилась и очень недолго работала – разрушено.
- Ничего, - сказал Шлио. – Всё равно – это она.
Он отмерил по дороге вверх десятка полтора шагов и остановился у перегородившего её вала. Взбираться на него было бы неудобно, слишком рассыпчатая масса его составляла и Шлио вдоль преграды подошёл к краю. Несколько минут назад он висел здесь, или немного дальше, а теперь встал так, что носки нависли над пропастью и посмотрел вниз.
Изрядно разбитый, но державшийся за счёт пронизывавшего железа фундамент лежал дальше, чем можно было ожидать. Достаточно различимый на снегу даже в тени он был не меньше чем в десяти метрах считая вдоль обрыва.
Шлио огляделся по сторонам. Стискивавшие дорогу выбеленные склоны отступали только в одном месте. Над оставшимся огрызком холма, за разверачивающейся всё дальше вверх панорамой висела вдали от луны искра. Шлио подмигнул ей, запрокинул лицо в зенит и широко раскрыл рот. Поднял руку. Набив его серой пылью из расжавшегося наконец кулака, он стал крениться вперёд.
Центр тяжести вывело за край.