Кохай Глава 1 Малолетние преступники

       Летом, играя в песочнице, малюсенький мальчик Ванечка, нагружал зелёным совочком свой огромный, красно-жёлтый самосвал. В мае нашему герою исполнилось пять лет, и папа подарил ему первый в его жизни автомобиль. Пластмассовый кузов откидывался назад, высыпая песок, двери в кабине открывались как у настоящего грузовика, руль крутился до бесконечности. В кабину мальчишка посадил двух солдатиков в  камуфляжной форме, цвета хаки, и громко газанул.

–  Ж-ж-жи-ж-ж, пи-бип, ж-жи, поехали!

Игра приводила ребёнка в неописуемый восторг.  Ванюшу расстраивало только одно, что фары не горят, как у папиной машины. Мальчишки с завистью смотрели на счастливчика. Мама сидела на лавочке, любуясь своим созданием, мило улыбалась, и от всей души радуясь, вместе с сыночком. Знала бы она, где ребёночек упадёт, так не только соломки, а перину бы пуховую подстелила.
         
Яркое, доброе, тёплое солнышко приятно согревало всё живое на земле, помогая быстрей расти, и крепнуть малышам. Мальчик безмятежно, нагрузив самосвал песочком. Взявшись маленькими, худенькими ручками за кузов, на щупленьких, неокрепших коленочках, ползал вокруг песочницы.
         
– Ваня, Ванечка, встань быстренько на ножки, а то коленочки обдерёшь, больно будет! – то и дело причитала  мамочка. – Ты поиграй один, одну секундочку, я в магазин за хлебом сбегаю.
         
–Холосо мамочка, иди!

 Мальчик встал с колен на ноги и со скоростью поехал вокруг мамы. Со всего маха въехал в кучу песка под загрузку.

– Наглужай, плиехали!
         
Наталья Николаевна быстро пошла в магазин, который находился неподалёку, за углом. Как только мамаша скрылась из вида, к малютке подошли  три мальчишки первоклассника. Толстый – по кличке "Шрэк", из богатой, вроде бы благополучной семьи. Маленький, но ядовитый, вечно голодный мальчишка, по кличке "Сникерс", из семьи алкашей. Длинный, по кличке "Банан", вроде не плохой парень, но безоцовщина. «Бесова троица» держала в страхе весь двор. Они вырвали из слабеньких ручек  машинку, и схватив за волосы, подножкой поставили Ваню на колени.
         
– Дай-ка, мелочь пузатая, и нам поиграть! –  крикнул толстый пацан малышу и схватил его за горло. – У козявочник, убью! Cчас все зубы твои, молочные  раскрошу.
         
Обезумевший, напуганный малыш, пытался вырваться, но силы были явно не равны. Он беспомощно опустил руки и жалобно, как ягнёночек  в пасти волка  заплакал.
         
– Да ты ещё дергаешься, гниль болотная! – ругался "Шрек".

Вытащил коробок спичек, взял штук пять, одним махом поджёг их, и как фашист воткнул горящий факел в бок ребёнку. От боли Ваня закричал.

Длинноногий, с сигаретой в чёрных, гнилых зубах, прорычал:

– Что визжишь как жаренный поросёнок? Заткнись!

 Пнул в живот ребёнка, и затушил недокуренный бычок об лоб, побледневшего от боли мальчика. Плюнул в лицо малышу, и, повалив на асфальт, начал пинать  хрупкое тельце. От чёрта крестом, от свиньи перстом, а от лихого человека, как спастись?
       
– Да отпусти ты это чмо! – сказал и сел на кузов самосвала третий отморозок. –  Лучше покатай меня по двору. Врежь ему на прощанье пару раз по соплям, чтобы помнил кто во дворе хозяин. Да поехали, погоняем, а то сейчас мамаша  прибежит, разорётся как бешенная.

Длинный ещё пару раз ударил несопротивляющегося,  плачущего ребёнка в окровавленное лицо, и гордой походкой победителя, медленно пошёл к самосвалу. Скинул дружка на землю, со всего маха плюхнулся на игрушку и скомандовал:

– Вперёд, газуй баран!

– Сам баран! – огрызнулся подрастающий подонок, подошёл к бедному Ване, набрал полный савок песка и швырнул в глаза замученному ребёнку.– Заткнись, а то урою, урод недоделанный. Только скажи, кто тебя мутузил, хана тебе будет, понял. 

Оставив малыша,"Сникерс", подбежал к длинному, и дико крича, как сошедшее с ума животное, начал толкать грузовик с хулиганом вперёд. Кузов хрустнул, оторвался от рамы и длинный упал в грязь.

– У-уу, больно сволочь! Убью скотобаза!– взревел раненый бандит.

– А я то тут при чём? – оправдывался трусливый товарищ.

Длинновязый со всей силы пнул по игрушке. Красная кабина с солдатиками улетела под лавку. Толстяк подпрыгнул и всей своей тушей, подрастающего кабана, обрушился на раму грузовика. Она громко треснула, и разлетелась на несколько частей. Колёсики разлетелись в разные стороны.

– Бери солдатиков. Атасс! Вон мамаша бежит.

  Пацаны, ухохатываясь,  побежали за угол в соседний двор, и спрятались в подвале в одной из стаек, где они тусовались, курили травку и нюхали клей.

Наташа подбежала к заплаканном, униженному сыну, встала перед ним на колени, вытерла кровь с разбитого носа. Схватила ребёнка на руки, и бегом, громко рыдая, прижавшись, к своему трясущемуся сокровищу, побежала домой.

– Что же это такое, ты упал бедненький, об самосвал споткнулся?

– И-избили м-мальчишки, с-самосвал о-отоблали и с-сломали, с-солдатиков у-уклали! – жаловался, заикаясь, бедный ребёнок.

– О Господи за что, что же это такое? –  шептала обезумевшая, убитая горем женщина. Безжалостная, не чем не объяснимая жестокость, привела в шок бедную мамочку. А тут ещё муж со своими упрёками:

– Что случилось?  Избили? Кто? А ты то, где была, куда смотрела?

Обезумевший отец с голым торсом выскочил на улицу, бегал  по двору мимо безразличных соседей, спокойно сидящих на лавочках возле злосчастной песочницы.

– Смотри, сосед  то со второго этажа, напился с утра. Бегает как скипидаром мазанный. Раньше вроде не пил? Куда катимся?

– Вы не видели, кто моего сына избил?– спросил, дрожащим голосом, Андрей.

– Да нет, вроде всё нормально, игрались тут четверо. Потом на машинке покатались и разбежались по домам. Так, боловство одно. Они же дети, что с них взять? –как не в чём не бывало, спокойно рассказывали местные жители. – Мы б за твоего Ванечку любую собаку бы покусали.

Добитый горем и враньём соседей, отец забрал сломанную машину в кучу, и медленно, держась за сердце, как старик, поплёлся домой.

– Вызывай скорую и  милицию! – прохрипел он. – Надо этих подонков, наказать.

– Да брось ты.  Жив и, слава Богу, – прошептала напуганная жена. –  Кто их искать то, мелюзгу, малолетнюю, будет?

–Ты мне это брось, не доводи до греха! – с трудом говорил  мужчина. – А родителей наказать  надо, за то, что вырастили таких выродков. Дай что-нибудь от сердца, что-то прихватило, не могу.

– Так они сами гады ползучие, от зверья зверьё, – поддакивала,  взяв  трубку, Наталья и позвонила. – Оло, это милиция? У нас тут мальчика избили и машинку поломали.

– А у нас тут на убийства некому ехать, а вы с синяком и разбитым носом работать мешаете!  – отфутболили, родителей избитого мальчика. – Идите к участковому по месту жительства. Как убьют, звоните, а так по мелочи разбирайтесь сами.

Ванечку обмыли после побоища. Нос распух как помидор, под  глазами сверкали синими очками страшные синяки. Увидев разломанную машинку, он снова расплакался.

– Б-больно п-папа! Ж-жгли  м-меня, п-потом  н-ногами  т-топтали.

– Ну, всё я больше не могу! Пойду, поищу этих сволочей! –  сказал и начал быстро одеваться отец мальчика.

Излазив все дворы и подворотни, пошёл к участковому, в надежде на помощь, но на месте его не оказалось. На третий день участковый появился в своём кабинете и,  выслушав жалобы, нехотя принял заявление, отругав Андрея, что не взяли справку о побоях в травмпункте. Никого не нашли, а точнее даже не искали. Мальчик начал ещё сильней заикаться, боялся оставаться один, и родители были вынуждены отдать ребёнка в речевой садик.
Кохай: перевод с японского языка - младший ученик. С украинского - лювовь.