Карусель

      Возможно, это не лучшая карусель в мире. Пожалуй, что она вообще не лучшая, ни в каком отношении. Вот на фигуре желтого коня местами осыпалась краска, а звенья цепей кое-где забиты грязью, не говоря уже о том, что дощатый пол давно потерял свой яркий веселый цвет и стал грязно-серым, и только кое-где видны пятна эмали, которой он когда-то был окрашен. Да, это определенно одна из худших каруселей, но другой в нашем парке нет.

      На ней кружатся и дети, и взрослые. Если вглядеться в их лица, что возможно только когда карусель начинает крутиться и когда она останавливается, можно увидеть выражения удовольствия, радости и даже счастья. Но никто не знает, что выражают их лица, когда карусель крутится в полную силу — ведь в такие моменты никто не может их рассмотреть.

      Карусель замедляет свой бег и вскоре останавливается. Смеющиеся, весело разговаривающие люди сходят с нее; дети присоединяются к ожидающим их мамам, парочки берутся за руки, а новые желающие покрутиться рассаживаются по местам, и только я одиноко стою возле ограды, взявшись за нее руками и глядя на карусель.

      Я никого не жду, и это понятно из того, что стою я здесь уже больше часа. Если бы я стоял здесь не так долго, еще можно было бы подумать, что я ожидаю кого-то, кто катается, или, например, что я сам хочу прокатиться в следующем заезде. Даже если бы я стоял немного подольше, можно было бы предположить — хотя это и невозможно — что какой-то мой знакомый решил прокатиться два раза, и потому мне приходится стоять в одиночестве. Но раз я стою здесь так долго — значит, я никого не жду.

      Почему же я здесь стою? Разумеется, потому, что хочу покружиться. Вас удивляет мое поведение? Позвольте мне объясниться. Все дело в том, что на карусели меня начинает тошнить. Нет, ни в коем случае не в начале, тогда возможны только удовольствие, радость и даже счастье, и ни в коем случае не в конце, потому что и в конце возможны лишь те же чувства. Только в какой-то момент, когда карусель крутится в полную силу, меня начинает тошнить, а если попадется неосторожный смотритель, и превысит разрешенное количество оборотов, то может выйти и совсем плохо — ну, вы понимаете, к чему может привести тошнота.

      Некоторые полагают, что карусель, в таком случае, не очень подходящий для меня аттракцион. Они ничего не понимают — как же может быть не подходящим аттракцион, для которого я создан, а даже если бы я и не был создан именно для него — разве у меня есть выбор, разве мог бы я кататься на другом аттракционе? Я с детства мечтал о ней; думал, как это, должно быть, интересно — кружиться; я годами наблюдал за людьми, кружащимися на этом замечательном аттракционе.

      Сколько раз я кружился на карусели? Ни разу. Вас удивляет, откуда же я в таком случае знаю о тошноте? Но ведь это вполне очевидно — не нужно кружиться на карусели, чтобы знать, что тебя будет тошнить — ведь на карусели в той или иной степени тошнит всех.

      Вы не верите мне, вы скептически улыбаетесь. Вы думаете, что, в таком случае, на ней бы никто не катался. Да ведь катающиеся не знают, что их будет тошнить, потому и рады вначале. Почему же они рады в конце? Да потому, что карусель наконец перестает крутиться, и их перестает тошнить.