Люди в черном. MIB. Глава 4

Глава 4.

(В которой Вася входит в курс дела, а вместе с ним и читатель)
Кто-то добрый, вот бы подловить его, где на узкой тропке, пустил по галактике слух, что в уральских горах до одурения целительный воздух.

Не знаю, с рождения им дышу – ничего целительного не замечал. Но туристы народ загадочный. Каждый готов щедро заплатить, чтобы убедиться, что и его тоже обманули. Инопланетяне не исключение.

Лет десять назад это началось. Им в Москве всегда виднее. Кто–то добрый ткнул в карту пальцем и сказал «зона отдыха будет тут» Вокруг пальца начертили квадрат. Его разбили на четыре квадрата поменьше. Мне достался юго–восточный квадрат.

То, что в зону попало несколько населенных пунктов, никого не смутило. Кто, там, в Москве слышал про Долгую Горку. Да и про то, что на Урале люди живут, им, в стольном граде, глубоко похрену. С тех пор и маюсь.
 
В мою задачу не входит встречать, провожать и размещать туристов. Этим есть, кому заняться. В конторе полно патлатых умников с красными дипломами и глазами. Турист тварь нежная, холеная, и если ему повезет, вообще о моем существовании знать не должен.

 Я, что-то типа местного шерифа с невыясненными полномочиями.

В любом расследовании главное работа с клиентами. Ну не поворачивается у меня язык назвать их потерпевшими. Что, раз они уже один раз потерпели – больше не придется? Ох, что-то сомневаюсь я. Наоборот, похоже, что для них, да и для меня все только начинается.

Однако, к делу. Ради экстренной спешности Старый освободил мне свой кабинет.

Вот передо мной сидят оба чуга. По-моему Петр зря мне не верит. Я, конечно, голубых подробно видел только по телевизору. До нашей глуши еще не докатилась голубая чума. Но уж очень эта парочка подозрительна.

Рубашечки в обтяжечку из розового кружева, штанишки с блесками, причесочка, короче, чистый Голубой огонек. Два братца акробатца оба на одну рожу.

Особенно напрягают их дурацкие зонтики. Нет, умом я все прекрасно понимаю, для существ родившихся и выросших в условиях орбитальной станции зонтик над головой всего лишь средство от агорафобии, но в общем ансамбле впечатление они производили, мягко говоря, отвратное.

Зонтики то у них тоже пидарские. Гофрированные, разноцветные и кружевные. Очень практичная в нашем климате вещь. Про цветные ридикюли я промолчу даже мысленно.

И, главное, тот, что с синяком под глазом норовит все время в обморок грохнуться, а тот, что с опухшим ухом его постоянно за плечи обнимает и ручкой гладит. Как их только Собакинские не убили на месте. Я бы, да еще с пьяных глаз … Однако, за работу.

- При каких обстоятельствах утратили транспортное средство? – строго спросил я. Вы не подумайте, я их языка, естественно, не понимаю. Да и эти звездные туристы наш выучить не озаботились. Просто в моем сотовом, который уже давно не сотовый, встроена специальная программа. Типа переводчик. Только переводит, как хочет. Все больше норовит пафосу и официозу добавить. Не стану же я их поганое НЛО называть транспортным средством. Леталка она и есть леталка.

- О! я этого не перенесу. – без команды и не очень по делу взвыл обладатель синяка. – Ужасные воспоминания.

- Успокойся, солнце мое. Я расскажу все как было. – это уже вступило в рвзговор распухшее ухо. Он набрал в голос драматизма и продолжил.  – Мы, господин имперский советник по охране справедливости, совершили посадку на очень красивой площадке. Она вся была в таких зеленых ленточках, специально для туристов. Только я не помню, как она называется.

- Трава она называется. – для экономии времени подсказал я.

- Да. Не исключено. Мы надели специальные костюмы, мы знаем, здешние обитатели их используют и вышли на прогулку. Это просто чудесно. Еще мы увидели очень много воды. Такая огромная купальня. Мы с Алоизом купались, брызгались. Это было так романтично. Мы не удержались и стали целовать друг друга. И тут появилась очень не красивая штука ужасного цвета и очень плохо пахнет. Из неё вышли два некрасивых землянина в очень грязных костюмах для пребывания за пределами корабля. Они нам сказали. «Эй вы. Нетрадиционно ориентированные мужчины, это наше место, мы здесь прикормили водных обитателей. Вылезьте из воды, пряные корнеплоды, принадлежащие крупному морскому млекопитающему с большими бивнями» Мы сказали, что это, вероятно, ошибка и даже пытались показать им наши туристические путевки. А они…

- Нет! Я не выдержу, это ужасно. – инопланетянин с подбитым глазом соскучился по вниманию и попытался упасть в обморок. Другой принялся его обнимать и утешать. Без отрыва от производства он продолжил свой рассказ.

- Успокойся, милый, я с тобой. Да, господин имперский советник по охране справедливости, это ужасно. Земляне бросили в воду кусок ткани потом достали его. – обладатель опухшего уха с трудом сдержал рвотный порыв. Второй просто пустил слезу. – В этой ткани были ужасные существа с глазами. Они делали так. – ухо приложил к груди тонкие запястья и начал трясти бледными ладоням. Не будь я такой настеганный Петром Денисовичем, хрен бы я догадался, что он изображает свежее пойманную рыбу. – Потом, представьте себе, эти животные начали, есть этих существ.

- Это каннибализм. Они просто рвали их зубами. – завопил синяк. – И им это нравилось. Дикари, извращенцы. Они получали сладострастное удовольствие, от процесса пожирания себе подобных. Я поддался гневу. Это непростительно, господин имперский советник, но я не мог поступить иначе. Я напал на них.

Так, понятно. Это, значит, занесло их аж на малый Вагай. Целовались они себе с Алоизом, а тут, блин, наши, судя по описанию, на вездеходе, приехали нельму брать. Хорошо, сразу не убили.

Кстати, а почему синяков так мало и формы они такой интеллигентной. Насколько я помню, в кроссовках в Собаково круглый год ходит только местный диссидент-хиппи Ставронин.

 Аборигены, особенно мичман Парамонов, его за это постоянно бьют. Из патриотизма и вообще. А не фиг пропагандой США по селу сверкать.

Остальные в качестве обуви признают болотники или хотя бы берцы. Разросшиеся до сорок пятого и выше размеров. После удара такой обувкой в гематому превращается минимум полголовы. Да и кулаком таких аккуратных травм не нанесешь. Не подходят кулаки под эти синяки. Что они их ложками деревянными по где попало настучали? Не разувались же они во избежание межпланетных терок.

- Милый. Ты был как великий Чю Хан, потрясатель звезд. Гнев сделал твое прекрасное лицо еще более прекрасным. Мне совсем не было стыдно за тебя.
 
- А мне стыдно, Ференц. Мне ужасно стыдно. Я использовал великое искусство бокару не для защиты чести и родины, а в угоду собственной злобе. Я не лучше этих каннибалов. – тут уже и сам Алоиз пустил слезу. – Единственное, что может меня несколько оправдать, господин имперский советник по охране справедливости, я не убил и даже не искалечил, хотя строение землян весьма хрупкое. Я только обездвижил их обоих и готов понести любой груз справедливости. Я вел себя непростительно.
 
Я чуть не проломил дубовую столешницу отпавшей челюстью. Ну, ни фига себе, инопланетные гомосеки. Он их, видите ли, исключительно по доброте душевной, не поубивал, а только обездвижил. Зря. Пришибли бы на месте и концы в воду. И мне работы меньше и сами бы свой звездолет не просохатили. Извращенцы.

- Ваше поведение оправдано. Земляне нарушали закон и вполне заслужили немного по мордам.

 – В смягченной форме перевел меня электронный дипломат. И тут же уточнил по существу. - Про звездолет расскажите.

- Когда мы привели их в чувство - они так жалобно стонали. Так жалобно. Им необходима была срочная помощь Господина Младшего Имперского Советника по здоровью. А их чудовищное транспортное средство, двигающиеся вдоль рельефа поверхности и преодолевая сопротивление трения и тяготения поверхности, никак не подходило для перевозки раненых. Алоиз, лапушка, был так мил, что сперва сам предложил доставить их в,  как они её называли, районную коновальню. Тут мы чуть не нарушили закон вторично. Мы едва не забыли о правилах пребывания. Нам строго запрещены полеты в атмосфере земли, кроме обратного старта.
 
Это они хорошо придумали. Что сами не поперли к нашим Имперским Советникам по здоровью. Они у нас те еще господа. Насколько я помню личный состав этой самой районной коновальни, их так просто врасплох не застанешь и на голый сюрприз не проймешь.

Звездолет, так звездолет. Подумаешь. И не такое там видели. Особенно по праздникам и в день зарплаты. А вот самих чугов спьяна, а это их обычное состояние, могли и на вилы принять. Или на скальпель, или на штык, или на штопор. Смотря, кто дежурный врач. Там кого ни возьми – по всем минимум дурдом скучает.
 
Сама коновальня очень бы пригодилась создателям малобюджетных фильмов ужасов. Сценария не надо, актеров не надо, ничего не надо. Ходи и снимай. Как полтора часа наснимаешь – в прокат. Зрители, у кого нервы крепкие, седые уходить будут. Остальные сразу  гоу ту хоспитал. А там тоже люди в белых халатах. Вот тебе сразу и вторая часть, без всяких кинотеатров. Бесплатно.

Но это полтора часа. При определенном везении можно и не свихнуться.

А врачи там каждый день. Вот и пьют, потому что протрезветь бояться. Как только протрезвеют, сразу за полтора часа седыми станут.

Потому что нервы у них крепкие, а другой психиатрической или скорой помощи, как и просто другой больницы, в Мочилово нет.

И у пациентов нервы крепкие, поэтому, если сбежать не могут, пьют стационарно, без отрыва от лечебного процесса.

И санитары пьют оба. В морге закроются и пьют, им, вообще все на свете пофиг.

И прохожие тоже пьют, а как тут не выпьешь, если по ночам из морга пение слышно.

И вообще это Мочилово такой рассадник цивилизации, такой очаг культуры, что, я считаю, мне сказочно повезло, что чуги туда не попали. Либо пулю, либо шизу, либо цирроз, либо гонорею, либо все сразу, плюс еще чего по настоящему плохого они бы там себе легко нашли. И не только на задницу. И, возможно, не только себе.
 
Мне бы тоже в таком случае не поздоровилось бы.

В лучшем случае сейчас, Петр Денисович сильно на меня обижался. А чтобы мне понятней было, как гнусно я его подвел – связал бы меня козлом, железной, ржавой проволокой и при помощи бензопилы и паяльной лампы объяснял.

Эти предметы у него в сейфе вместе с портретом Берии и генеральскими погонами лежат. Он, когда затоскует люто по годам золотой молодости, да для размягчения характера, единолично, всухомятку, ну максимум под лимончик, литр – другой употребит, бывает, достает их. Когда думает, что никто его не видит.

Может, и не видят, а мебель, по жженную да распиленную, не реже чем раз в год меняют.

Но это в лучшем случае. Мочиловские могли и такое отмочить, что чуги всю планету – в пыль. Летел бы мир и думал: «За что, бля?»


От привидевшейся картинки я судорожно сглотнул, и, не испытывая особого оптимизма, повторил вопрос:

- Благородные мотивы Вас оправдывают. Ничего плохого вы не сделали. Но, что же случилось со звездолетом?

Мне ответил Ференц:

- Господин и т.д., земляне оказались на удивление разумными существами, - вот же расисты межпланетные, - когда мы объяснили суть нашей проблемы, они сказали, что им летать над землей никто не запретил. Они любезно согласились сами себя доставить к лекарю Глафире. Мы согласились. Это была наша ошибка. Мы не смогли обучить этих милых землян управлению. Если они разбились и причинили вред здоровью, любой груз справедливости будет слишком мал для нас. Но один из землян убедил нас, что «В Хост и не на таких бортах прорывался». Мы решили, что он обладает необходимыми навыками пилотирования. С тех пор мы их не видели.

Мне аж похорошело. На все Собаково такой пилот один – Ваня Кляц – фамилия у него Репин, а Кляц это прозвище.

Он как выпьет, про подвиги свои военно-транспортные рассказывает. Трясется весь и изображает, как гильзы на днище падают: кляц-кляц-кляц. Он в Афгане служил и летал регулярно на Хост на почтовом вертолете.

А вот навыки летные – это я сомневаюсь – он все-таки стрелок. Летал к приборной доске строго боком или задницей.

Ну, хоть одного подозреваемого знаю. В результате чистосердечного раскаяния потерпевших. Вот бы и местные так. А то у них чего не спроси – зубами не по-русски скрежещут и сами себе сонную артерию перегрызть пытаются. И это даже не подозреваемые.

А чуги! Блин, сознательные, цивилизация.

А хорошо, наверное, на Чуге в полиции работать, там, поди, все восемь часов, пять раз в неделю сидишь на стуле, и только воду с валерианкой и бумагу чистую подаешь, и явки этих однополых принимаешь, принимаешь, принимаешь.

- А синяки-то у вас откуда? – господа имперские прокурор и министр финансов смущено вздохнули. Потупили глазки долу и вздохнули еще раз – горше. Рассказывать им явно не хотелось, я их пожалел. Ну, не хотят и ладно. Если у них претензий нет, мне вообще до лампочки. Так я им и сказал, они согласились. Хотя сразу стало понятно, что эти гей - туристы чего-то не договаривают.

http://www.proza.ru/2010/03/14/1400