Дьявольские штучки

Хобби у людей бывают разные: безобидные и не очень. Но иногда - опасные, даже смертельно опасные в прямом смысле этого слова.
Честно говоря, всю жизнь относилась к рассказам о барабашках, полтергейстах и прочих потусторонних явлениях, от которых ум за разум заходит, с изрядной  долей скепсиса. Звукоизоляция в наших домах безобразная, нервы у большинства  граждан оставляют желать лучшего, то, чем потчуют родные до боли средства массовой информации, тоже, как говорится, не вызывает оптимизма. Ну и в конце концов пить надо меньше. Думаю, что подобную точку зрения молча разделяют многие. И, наверное, никогда бы не поверила в существование нечистой силы, если бы не столкнулась с ней, как говорится, лично. Не лицом к лицу, врать не буду. Но контакт был более чем убедительным.
Началось все с пепельницы, которую кто-то из друзей подарил моему мужу на день рождения. Обычная такая, каслинского литья, в виде головы Мефистофеля. А поскольку муж имел слабость видеть в себе сходство с означенной личностью, то подарок был им принят с восторгом. И положил начало целой коллекции всевозможных изображений хвостатых и рогатых существ, которые с персонажем произведения бессмертного немецкого поэта уже ничего общего не имели.
Небольшая квартирка, точнее, прихожая и одна комната оказались - лет десять спустя после начала коллекционирования - завешаны и заставлены картинами, фигурками, деревянными и гипсовыми масками, статуэтками, изображавшими "врага рода человеческого". Коллекция была вполне интернациональной: вырезанное из дерева чисто российское изображение мирно соседствовало с ярко раскрашенной гипсовой маской какого-то экзотического колдуна. А уж фигурок каслинского литья всех размеров было столько, что сразу и не сосчитаешь. Дополняли всю эту "икебану" несколько скелетиков разных размеров и из разных материалов, пара пепельниц в виде человеческого черепа и изображение ведьмы верхом на помеле. Как говорится, истинный шедевр домашней коллекции.
У меня хобби мужа не вызывало никаких эмоций, кроме редко прорывавшегося раздражения. Нет, не художественными достоинствами и не направленностью. Было элементарно жалко денег, которые уходили на приобретение все новых и новых экземпляров. Но я помалкивала. Известно ведь: чем бы дитя ни тешилось, лишь бы водки не просило. Аналогичный случай.
Вот чему я категорически противилась, так это распространению коллекции на кухню и мою собственную комнату. Потому что над кроватью у меня с незапамятных времен висело распятие, а в углу - небольшая икона. Да и крещена я была через месяц после рождения, а не после распада Советского Союза, и крестик прадедушкин носила, сколько себя помнила. И хотя в вопросах веры и религии была ничуть не менее дремуча, чем большинство моих ровесников, тем не менее догадывалась, что у меня мужниной коллекции делать нечего. Как выяснилось впоследствии, правильно догадывалась.
Но вот то, что хандра и депрессия у мужа из временных явлений перешли в хроническое состояние, меня не насторожило. То есть, конечно, ликования не вызвало, и какими-то доморощенными способами я с этим пыталась бороться. Ну, там, типа "гулять перед сном" или "не есть на ночь сырых помидоров". Эффект от этих попыток был, конечно, нулевым, особенно если учесть то яростное сопротивление, с которым эти попытки встречались. Кончилось тем, что муж практически не выходил из дома и все время лежал на диване в окружении своих "рогатеньких". Пока в один далеко не прекрасный день не отправился по "скорой" в больницу, где спустя несколько часов скончался, изумив врачей не столько количеством своих болезней (на шестом десятке мало кто может похвастаться богатырским здоровьем), сколько их запущенностью. Даже при самом снисходительном подходе выяснялось, что человек прожил на свете как минимум пять лет лишних, хотя я готова была дать голову на отсечение, что ничем серьезным он не страдал и на недомогания не жаловался вообще.
Похороны, поминки и девятый день для меня прошли как-то стороной. Не столько потому, что предавалась безутешной скорби и ничего вокруг не замечала, сколько потому, что заниматься всеми формальностями по ряду причин мне приходилось совершенно одной. И к тому же в таком состоянии, когда безумно хотелось дать себе волю хотя бы поплакать, сколько и когда хочется, а позволить себе этого я не могла. Поэтому, закрыв дверь за последним гостем на девятый день, просто рухнула в кровать и мгновенно отключилась, и морально, и физически абсолютно измотанная.
Проснулась от того, что моя кошка вопила совершенно дурным голосом. Времена ее молодости и всяких неутоленных желаний давно прошли, поэтому ее поведение было по меньшей мере странным. Я пошла в соседнюю комнату, зажгла свет и обнаружила, что кошка с совершенно безумными глазами сидит посредине комнаты и орет. На мое появление она практически не отреагировала, на вопросы - тем более. Пришлось взять животное на руки и отнести к себе в постель. Только тогда она прекратила свои вопли и затихла у меня под боком. А я уже до утра так и не уснула.
При свете дня ситуация представилась менее загадочной, чем ночью. Ну мало ли от чего кошка раскричалась - может, она так плакала? Но при свете обнаружилось, что привычные предметы на кухне находились совсем не там, где им положено быть. Чайник с плиты переместился на подоконник, пепельница оказалась на буфете, а не на столе, а вот сахарница - не на буфете, а в холодильнике. В первую минуту мне стало не по себе, но потом я вспомнила, сколько народу было у меня в доме накануне. Было бы странно, если бы все вещи после этого оставались именно на своих местах. Кошка ходила за мной, как привязанная, а от еды отказалась наотрез - только воды напилась.
Вечером кошка добровольно явилась на мою постель и не пожелала ее покидать до самого утра, что было новостью. Обычное место ее сна - кресло в большой комнате, но туда заходить она вообще не пожелала. А утром я обнаружила, что в доме нет ни хлеба, ни молока, хотя как это могло получиться - было совершенно непонятно. Такого я за все годы своей сознательной жизни припомнить не могла, к тому же мне казалось, что все необходимые продукты в доме имеются. Но в том состоянии, в котором я находилась все эти дни, вполне можно было что-то забыть или перепутать. А возможно, сделать то и другое: сначала перепутать, а потом напрочь забыть. При том количестве успокоительных лекарств, которое я глотала, возможно было абсолютно все.
Но вот сигаретный пепел, который на следующий день я увидела и на плите, и на рабочем столе, и еще в разных совершенно неподходящих местах, меня уже испугал. Значит, решила, я настолько не в себе, что курю уже где попало, причем не помню об этом. Если учесть, что процесс курения у меня всегда происходит в одном и том же строго отведенном месте и пепел никуда, кроме пепельницы, попасть просто не может, это настораживало. К тому же в пепельнице-то я обнаружила окурок, которого не могло существовать в принципе: такие всегда оставлял мой муж, а он... Похоже было, что пора обращаться к психиатру.
А потом начались стуки, звуки, самопроизвольное передвижение мебели и всякие прочие "прелести". Несколько раз у меня возникало четкое ощущение того, что кто-то заглядывает ко мне в окно. Если учесть, что окно это находится примерно в сорока метрах от поверхности земли, то мысль была безусловно интересной. Предметы, правда, по квартире не летали - врать не буду. Но зато возникло впечатление, что квартира прямо-таки выталкивает меня из себя. Во всяком случае нормально жить в ней было невозможно, а уж спать - тем более. Бессонные ночи в обнимку с кошкой тоже не способствовали успокоению нервов. Скорее, наоборот.
Последней каплей стал внезапно вспыхнувший самым неподдельным огнем торшер, который заполыхал средь белого дня. Хорошо еще, что в этот момент я оказалась дома, а может быть, именно так все это и было задумано.
В общем, я продержалась неделю. После этого позвонила приятельница и, узнав о том, что происходит, послала меня... в церковь. Надо сказать, что там я побывала, но понимания со стороны священника не встретила. Он посоветовал выбросить из дома "греховные изображения", помолиться, покаяться, исповедаться и причаститься. Совет вполне разумный, но беда заключалась в том, что я никак не могла заставить себя прикоснуться к этим самым изображениям. Не поднималась рука - и все тут. Это я изложила приятельнице, и та пришла в ужас:
-Нельзя это делать самой, ты с ума сошла! Вот телефон моего батюшки, звони ему, советуйся и делай все, как он скажет.
Батюшка оказался человеком в высшей степени тактичным и понимающим. Он подтвердил, что самодеятельность в этом случае недопустима, и взялся помочь. На следующий же день он приехал и прежде всего отслужил молебен, а потом сам сложил всю окаянную коллекцию в несколько (!) больших картонных ящиков и куда-то унес. Вернувшись же, по всем правилам освятил квартиру, исповедовал меня, причастил и...
И наступила тишина. Ни пугающих ночных звуков, ни самопроизвольно меняющих свои места предметов - ни-че-го! Не испытай я весь предыдущий кошмар на собственной шкуре, я бы посчитала такой рассказ плодом чьей-то безудержной фантазии. Были у меня сомнения относительно собственной психической адекватности, и окрепнуть им не дало только то, что кошка, очевидно, испытывала такой же стойкий дискомфорт, как и я. А у кошек, насколько мне известно, психических расстройств не бывает. Более того, во время освящения квартиры кошка подвернулась под святую воду, которой батюшка кропил квартиру. Если на мою питомицу в обычной жизни попадает хоть капелька, истерика обеспечена. А тут она даже ухом не повела, наоборот тут же свернулась клубочком в своем любимом кресле и мирно заснула.
Самое интересное заключалось в том, что во время моих злоключений в квартире мне ни на минуту не пришло в голову самое простое средство хотя бы временно облегчить свое положение: перекреститься. Причем не только самое простое, но и самое в такой ситуации естественное. Но на меня как будто затмение нашло - не вспомнила ни о том, что в прикроватной тумбочке лежит молитвенник, ни о том, что святая вода и у меня самой в доме была. Впрочем, батюшка меня утешил, сказав, что все к лучшему, потому что самостоятельно изгонять бесов могут только святые. Пояснять свою мысль ему нужды не было.
Должна сказать, что отношение окружающих к этому происшествию было, мягко говоря, неоднозначным. Большинство, правда, считало, что все было сделано правильно, что не стоило моему мужу увлекаться таким опасным коллекционированием и что все наши беды - от неверия. Но друзья мужа дружно осудили меня за то, что я так "варварски" расправилась с его любимыми игрушками, поддавшись панике, истеричному состоянию и вообще - бабьей дури. Я отчетливо вспомнила эту самую панику и истеричное состояние, и чувство вины меня не посетило. Но и друзей я винить не могла: случись такое не со мной лично - тоже с трудом бы поверила. Если бы поверила вообще.
Сейчас, по прошествии довольно длительного времени, можно, конечно, спокойно рассуждать о том, что такое вера и что такое суеверие, были ли эксцессы в моей квартире плодом воспаленного воображения или чем-то куда более серьезным. Сейчас можно, но... не хочется. Потому что сразу вспоминается тот ужас, который я пережила. К тому же все эти безобразия начались тогда, когда прошли девять дней с кончины хозяина коллекции. Девять дней, во время которых душа умершего еще находится на земле. А когда ее не стало - коллекция принялась за того, кто оказался ближе всего. Еще раз подчеркну: при жизни мужа никакого дискомфорта я не испытывала, правда, и работала, и спала в своей комнате, а не в той, где находились все эти "веселые ребята".
Добавлю еще, что муж был некрещеным. В конце тридцатых годов его родителям-коммунистам ничего подобного в голову не приходило и прийти не могло. Кто постарше, помнит, чем подобные поступки грозили людям и сколько священников, монахов и монахинь, да и просто верующих людей было среди лагерников. Конечно, можно было креститься и в сознательном возрасте, но есть люди, которые не меняют своих убеждений в зависимости от ситуации. Меня же крестила прабабка (кстати, тайком от моих родителей), потому что и помыслить не могла поступить иначе. Наверное, мне крупно повезло.
Так что с хобби нужно быть очень и очень осторожными. Начавшись с безобидной, казалось бы, пепельницы, чертова коллекция отобрала у своего хозяина жизнь, в чем я стопроцентно уверена, а меня чуть не лишила рассудка. Бог, как говорится, миловал, советы и помощь добрых людей помогли избавиться от дьявольских штучек.
Только лучше было бы их совсем в доме не заводить!