Зима, старик и собака

               
      Старик бросил в мусорный ящик пакет  и направился на  прогулку. Того рыжего пса не заметил – прошел мимо – услышал тихое рычание уже за спиной. Оглянулся. Собака отскочила в снег, и как дальше поступать – не знала.

      - Ну, и чего сердимся? Вроде никто никого не обижал? Хочешь – пойдем гулять вместе. Дорогой и поговорим.

      В глазах собаки появилась влага похожая на слезы – с ней давно по-доброму не разговаривали. Но поверить человеку вот так сразу, не решалась. Прислушиваясь к нему, отступала все дальше, нервно подергиваясь всем худым телом.

      - Ну, хорошо, – не нервничай! Не хочешь, – как хочешь. Пойду один.

      И он неспешно отправился дальше. Свое прозвище Петруй, старик получил уже на склоне лет. Женщина, жившая в его же доме, сошлась с ним. И у соседки, прилюдно поинтересовавшейся чужой жизнью, случайно вылетело это слово:

      - Нина, никак с Петром сжилась? Ну, попетруй, попетруй немного.

      Пожили они с Ниной, действительно недолго. А вот прозвище, так за ним и осталось, как память о последнем счастье. Вспоминал о том периоде с нежностью и охотнее, чем первую любовь. И совсем не потому, что недавнее воспоминание было свежее и памятнее. Просто все в нем было понятнее и сердцу ближе: без обид и пустословия, без излишнего жара и неожиданных охлаждений. У них уже не могло быть иллюзий – поэтому считали, что, скорее всего никого и ничего более значимого в жизни больше не будет.

      Первый «взаправдашний» морозец щипал щеки. Старик шел привычным маршрутом к ближайшему парку. И, хотя он часто останавливался, осматривался, следовавшего за ним пса заметил  уже возвращаясь. А, войдя в подъезд, задумался, немного выждал, и вновь появившись на улице, довольно рассмеялся. Рыжий ждал его, – на этот раз не испугался, а, припав, заскулил, признавая беззащитность и выказывая покорность.

      - А ты, приятель, еще не привык бродяжничать. Потерялся или с хозяином что случилось? Ну-ну. Правильно, – что теперь об этом… А, знаешь, как дома себя вести нужно? Тогда пошли.

      Пес все понял, и едва не опережая нового хозяина, поднялся по лестнице к нужной двери, удивив человека своим чутьем.

      А утром старик купил ему на рынке ошейник, куриных лап. Наварил похлебки. Когда застегивал на шее ремешок, приятель даже радовался, вилял хвостом и пытался лизнуть человечью щеку.

      - Ну-ну, Рыжий! Давай договоримся – целоваться больше не будем. Понимаешь, я никогда не держал в доме животных. Думаю, мне труднее будет к тебе привыкнуть. С возрастом чужие запахи становятся неприятнее. Поэтому, если что – не обессудь. Всякое у нас может случиться. Будем какую-то дистанцию все-таки соблюдать.

      Рыжий смотрел в глаза и, кажется, многое из сказанного понимал.

      Жизнь старика снова переменилась. Он стал аккуратнее в быту и более строгим со временем. Теперь не только телевизор, но и беседы с сожителем занимали его. Общения с соседями Петруй избегал. Ему казалось, после ухода Нины, они перестали  понимать друг друга. И даже обычные безобидные вопросы теперь представлялись старому человеку ненужным или коварным интересом. Бессловесный приятель показался ближе. Вот только от беспокойных снов отделаться было по-прежнему невозможно.

      А снился ему последнее время почти один и тот же сон. Они с Ниной шли навстречу, только по разным тротуарам, разделенным улицей. Чаще, улыбались, увидев знакомое лицо, приветствовали ладошками. Но случалось и не узнавали друг друга. Или только делали вид. И всегда, когда она оставалась уже за спиной, у него возникало желание догнать ее, заговорить с ней… А сделать этого почему-то никогда не получалось. Он стонал, бил по кровати кулаками, и, просыпался. Вот и в эту ночь, под утро, произошло примерно то же самое. Просыпаясь, почувствовал в комнате чье-то присутствие и позвал:

      - Нина! Нина! Да где же ты?

      Повернув голову,  увидел в темноте блестевшие озабоченностью глаза друга. Тот лизнул ему руку. Старик отдернул ее. Потом потянулся сам к нему. Нашел ухо и потрепал немного.

      - Ну-ну, Рыжий! Со мной так бывает. В момент пробуждения – мы еще дети. Не обращай внимания. Сейчас. Сейчас встану и накормлю. Есть хочешь? Хочешь – я знаю. А потом пойдем гулять. Гулять тоже хочешь.

      В дальнейшем в его снах появился и Рыжий. Завидев Нину, он старался отвлечь хозяина от старой подруги: начинал путаться под ногами, прыгал на грудь, хватал за рукав и тащил куда-то к кустам. Старик сердился, выражался нехорошо и неожиданно, и даже замахивался. Но все было бесполезно. Нужно было просыпаться и стыдить приятеля – дома.

      - Ты что себе позволяешь? С чего это взял, что все тебе можно? Зачем ты ходишь за мной в мое прошлое?

      Глаза Рыжего блестели в темноте ненужным сейчас пониманием. И старик отворачивался к стене. Ему не хотелось  показывать слезы.

      Потом они шли на утреннюю прогулку. Зима продолжала расстреливать морозом деревья, но иней, опушивший их, держался крепко. В этом году она была суровой – не в пример прошлым: слякотным и ветреным. Рыжий быстро раздобрел от хозяйской кормежки и малоподвижного образа жизни. Поэтому на улице радовался свободе, что-то выискивая по сугробам. Но далеко от хозяина не убегал. Часто возвращался и заглядывал в глаза – все хорошо – добрый человек? Старик наклонялся к нему, трепал шею, и уворачивался от влажного языка.

      - Ну-ну, Рыжий! Слушай, а ты променял бы свою собачью жизнь на человечью? Разумеется, – нет. Вы не загружаете голову такими глупостями. И поэтому вам легче быть счастливыми. Конечно, многое зависит от везения. Но вы проще относитесь к своей памяти. Ты скучаешь по прежнему хозяину? Или ответственность за детей тебе знакома? О любви я не спрашиваю. Ну-ну, что ты, что ты? Это я только так – размышляю. Тебе не нужно быть таким серьезным и делать вид, будто все понимаешь. Ты не глуп, но твое преимущество не в этом. Тебя часто мучает совесть? Или, как чувствуешь себя, когда страх проникает внутрь и находит самое сокровенное, а ты о нем уже начал забывать? Ну-ну, – то-то. Так что – не мечтай, – о чем не знаешь! Это верно!

      У старика были дети. Но жили они в других городах. И уже давно не давали о себе знать. И ему было известно, что в их понимании – он и есть первопричина их неудач. Что жизнь свою прожил зря. Не щадя себя – не жалел и близких. Будто одними руками можно устроить достойную жизнь. Поэтому не сумел обеспечить нужного им толчка. И теперь за него всем откровенно стыдно. И в этом была некая справедливость – в свое время он действительно интересовался ими не достаточно, проверяя дневник и хлопая на празднике в ладоши, забывал подольше посмотреть в их глаза. Полагаясь в воспитании на жену, не задумывался, а много ли у нее для этого времени? Оборвались же окончательно отношения сразу после похорон матери. Его возмутило тогда поведение детей. Но и сам повел себя вечером неправильно. Ему надоела не ко времени междоусобная брань, и он выгнал их в ночь, в непогоду, даже предвидя последствия этой несдержанности. Потом, конечно, ждал, надеясь, что обида с них сойдет и напишет кто-нибудь или позвонит. Пока не понял, что сам помог им освободиться от ненужной обузы.

      Он вздохнул и увидел, как Рыжий озабоченно вбирает в себя морозный воздух, стараясь разобраться в далеких запахах. Все-таки весна была уже близко. Но старик постарался сразу же отогнать едва возникшую тревожную мысль, заговорив о другом:

      - Намордники вы, понятное дело, не любите. Но я тебе его обязательно куплю. В автобус без него нас не пустят. Мы поедем за город, в большой лес. Ты был когда-нибудь в лесу? В лесу хорошо. Особенно рано утром. Как только сойдет снег, – так и поедем. И там ты поймешь, что жизнь действительно замечательна! И жить нужно несмотря ни на что! Рыжий – какие там запахи! Ты не представляешь. Так что побереги свой нос до лучших времен.

      Даже несбыточные обещания успокаивают. Но на этот раз Рыжий покосился на него с каким-то тайным неудовольствием и, тряхнув головой, будто сбрасывая что-то, неторопливо побежал дальше. Делиться с хозяином своей озабоченностью, не стал даже взглядом. Возможно, и это подтолкнуло старика к мысли, что сегодня особенно морозно, и прогулку следует прервать. Впрочем, тогда же его рука, как бы тайком, слазила в карман, пальцы выдавили из пластинки таблетку и сунули под язык.

      И со следующей ночи он стал отмечать перемены в своих снах. Рыжий больше не пытался отвлечь его внимания от Нины. Наоборот, уже человек обеспокоено следил за поведением друга. Оно не нравилось ему. Приятель определенно кого-то искал, лишь изредка бросая на хозяина взгляды. Теперь и Нина останавливалась, и, не скрывая тревоги, смотрела на них, с неосознанной ленцой помахивая ладошкой. Она даже пыталась о чем-то предупредить. Что-то кричала. Но машин на улице становилось все больше, движение делалось напряженнее, и шум заглушал ее слова. А рыжая собака вдруг оказывалась посреди улицы, будто забавляясь, и провоцируя машины на всевозможные сирены и сигналы. Или исчезала из видения вообще!

      - Рыжий, что происходит? Ты почуял весну и решил бросить меня? По-твоему, с приходом тепла, пропитание сможешь найти и сам? Но разве наша дружба заключалась только в этом? Да, я не люблю целоваться с тобой! Но мы не любовники, а друзья! В конце концов, мы мужчины! Нам не к лицу излишняя нежность! Рыжий, мне не нравится, как ты стал смотреть на меня. Ты что-то задумал, и пытаешься это скрыть от друга. Разве я тебе больше не друг? Ну-ну, я же сказал, – мы мужчины – убери эти слюни!

      С середины февраля зима обмякла. Последовали оттепели. Просыпаясь, старик держался за грудь и подолгу смотрел в потолок. Рыжий вел себя уже нагловато и дома. Ему надоедало ждать, когда хозяин поднимется, и он начинал полаивать и трогать лапой руку бесцеремонно и требовательно. И человек теперь терпел эти выходки, уже немногословно прося подождать. Может быть, сны учат жизни больше, чем сама жизнь?

      Выйдя во двор, старик столкнулся с соседками, примерно того же возраста, что и он. Первое правило любопытствующих – показаться во всей красе самим. Отделаться от них в тот день оказалось не просто. И, забываясь, они донимали его не столько интересом о его жизни, сколько своими проблемами и здоровьем. Хотя и о нем  говорили тоже:

      - Петруй, наш участковый терапевт просил тебя ей показаться. Ты всю зиму не был у нее. Сказала, что тебе пора бы прокапаться. И, правда! В доме стариков осталось – раз, два и обчелся! Все больше бабушки-старушки. А ты бы кому-нибудь еще пригодился для последней радости. И приглядывал бы ты за своим псом – у них свадьбы начались. Уйдет за какой-нибудь – и с концами!

       И когда, наконец, он освободился от внимания подружек, то Рыжего действительно не нашел. Охватившее его волнение заставило поспешить за угол, на улицу. Но и там приятеля уже не оказалось. Растерянно глядя по сторонам, он прислонился к дереву, достал таблетки, выдавил сразу две и, силясь совладать с дрожью, кое-как запихал их в рот. Ему хотелось позвать Рыжего. А язык одеревенел вдруг. И ноги беспомощно подгибались. И спешили к нему из-за угла взволнованные женщины.
   
      
Из книги «Садик напротив Вечности» 2009год
ISBN  5 – 904418 – 28 – 1