ОЛЕГ ГЛАГОЛЕВ
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
И БОГИ ГОРШКИ ОБЖИГАЮТ
Я очень люблю поздней осенью приезжать на нашу дачу на реке Саратовке в тридцати километрах от города. Нравится дорога с редкими в эту пору машинами, двенадцати километровый мост через Волгу и, конечно сама обстановка на даче. Соседей почти нет. Тишина. Желтые листья, Жухлая, тронутая ночным морозом, растительность. Пора увядания и угасания в природе навевает грустное меланхолическое настроение. Будто навсегда ушел кусочек твоей жизни. Все, чем бы ни занимался, несет на себе этот отпечаток пройденной еще одной ступеньки. Наверное, это особенно остро чувствуется в России. Заканчиваются последние теплые дни, а впереди длинная холодная зима с ветром, снегом, морозами и сырыми, промозглыми оттепелями. Жизнь как бы замирает, съеживается и прячется до следующей весны.
В это время я иногда хожу купаться на реку. Вода обжигает тело, бодрит, поднимает настроение на всю вторую половину дня. Обычно осенью жена не ездит со мной, и я провожу время на даче в одиночестве. Убираю однолетнюю растительность, вскапываю огород, снимаю и закрываю на зиму виноградники… Одновременно размышляю о жизни, о прошедших событиях, намечаю планы на предстоящую зиму. Такая работа доставляет удовольствие.
Прошло уже несколько месяцев, как я вернулся из Америки. В семье мы долго рассуждали, где же нам жить, получив такое громадное наследство, но дальше споров дело не пошло. Я дал детям столько денег, сколько они просили для развития своего бизнеса. Этим пока все и закончилось. Часто звонили моя американская дочь и внуки. Во всем остальном наша жизнь внешне не изменилась, если не считать того, что мы перестали нуждаться, сделали в квартире ремонт с заменой всего интерьера, да прилично оделись. Привычка жить скромно осталась и наличие больших денег резко изменить жизнь не могло.
Был поздний вечер. Я только поужинал и лег с книгой в постель. Читалось плохо. Сильный холодный ветер выдувал из комнаты все тепло. Включенный электронагреватель помогал мало. От холода мерзла рука и комфорта не получалось. Отложив книгу, я долго собирался с силами, чтобы быстро выскочить из-под одеяла, выключить свет и вернутся обратно. За день устал и сил на этот «рывок» не осталось. Закрыл глаза и все тянул и тянул время. И тут я услышал знакомый звук. Спутать его ни с чем было нельзя. Прямо в огород села «летающая тарелка». Тут же вспомнил свою последнюю встречу с инопланетянами. Наскоро одевшись, открыл дверь. Передо мной стояли Ди и Ту. Я поздоровался и пригласил человечков в дом. Они нерешительно вошли, но остались стоять.
- Ты готов к миссии, о которой мы говорили? – после приветствия в мой адрес спросил Ди.
- Конечно, готов. Спасти Вселенную посчитает за честь любой смертный, даже ценой своей жизни.
- Вот и хорошо! Эксперимент очень рискованный. Сейчас Ту введет в тебя вещество, которое настроит генетический аппарат твоих клеток. Через три месяца, когда вещество полностью рассосется в организме, ты будешь соответствовать своему возрасту. Тогда мы заберем тебя с Земли и будем готовить к Главному Перемещению. Оно потребует громадной энергии. Тебя разложат, выражаясь вашей терминологией, на субкварки, закодируют в блоки энергии и, разорвав пустоту, отправят в Прошлую Вселенную до большого взрыва. Там по специальной программе ты восстановишься сам. Об остальном поговорим позже при подготовке к заданию.
- Назад дороги не будет? – спросил я, не теряя надежды.
- Если изменится Вселенная, мы тоже исчезнем по причине изменения временного континуума. Тебя некому будет возвращать.
- А если у меня ничего не получиться и та Вселенная все равно съежится и рванет.
- Значит, погибнешь, как герой, не выполнивший задачу, а мы будем менять условия для следующей засылки. Вселенную все равно нужно исправлять. Через сто миллиардов лет, когда время остановится, а жизнь станет невозможной, уже ничего нельзя будет сделать.
- Я понял. Давайте ваше лекарство.
Тут уже ко мне подошел Ту:
- Ложись на кровать, снимай штаны, будет немного больно, - деловито сказал (подумал) Ту, как заштатная медсестра.
Я лег. Ощущение было, как внутримышечный укол в ягодицу анальгина. Болезненно, но терпимо.
- Вот и все, - сказал Ди. - В середине вашей зимы мы прилетим за тобой. За это время постарайся закончить все свои земные дела.
- Хорошо, я все сделаю, - по-военному четко пообещал я.
Мы попрощались. Человечки по световой дорожке поднялись в «тарелку» и та с большим ускорением растаяла в ночи.
Вернувшись в дом, я долго не мог успокоиться. Болела ягодица. Я дрожал от нервного возбуждения. Мне было и очень любопытно, куда же меня зашлют инопланетяне, и одновременно жако расставаться со всем, что меня окружало всю мою жизнь. Эти противоречивые мысли не дали мне уснуть всю ночь. Задремал, когда за окном забрезжил рассвет. Проснулся поздно с тяжелой головой, как с похмелья. По телу разлилась сильная слабость и немного знобило. «Наверное, от инопланетной гадости, - подумал я, - началась болезненная реакция». Работать в огороде я не мог, и целый день пролежал в постели. В душе боролись одновременно три эмоции: страх перед неизвестностью, любопытство и чувство глубокого сожаления, что я навсегда потеряю своих близких. Иногда сожаление переходило в отчаяние, как перед смертной казнью и тогда я думал, что зря связался с этими человечками. В душе я не верил, что мы, маленькие живые твари, можем что-либо изменить в огромной Вселенной. Слишком ничтожны мы в космических масштабах. В пульсирующую Вселенную тоже не очень верилось. Если масса ее настолько велика, что она сможет сжаться, то превратится в гигантскую «черную дыру» и «схлопнется» навсегда. Почему в первые мгновенья Большого взрыва она сразу не стала «дырой»? Значит, вещество должно было разлетаться со скоростью больше световой, а это невозможно. Если взрыв произошел, значит, это противоречит существованию «черных дыр». Но их вполне официально наблюдают астрономы. Чтобы не образовалось такой «дыры» при «схлопывании» Вселенной, она должна сжиматься вместе с пустотой. Тогда ей не в чем будет образоваться. Когда все вещество расплющит в «ничто», произойдет Большой взрыв. Пустота полетит во все стороны со скоростью света, а вещество следом, но так как расширение ограничено рамками расширяющейся пустоты, масса, в соответствии с постулатами Эйнштейна не сможет быть бесконечно большой, потому что ограничена расширяющимся пространством. Позже скорость упадет за счет энергии взаимодействия образовавшейся материи, но уже «дыра» образоваться не сможет. Начнется гигантское расширение. Может быть, поэтому границей являются не самые далекие галактики, улетевшие на миллиарды световых лет, а разлетевшаяся одновременно сама пустота? Масса вещества Вселенной изгибает пространство в сферу. Поэтому оно и кажется бесконечным. В какую сторону не полети, через много времени вернешься в ту же точку. И таких сфер в многомерном пространстве может быть несколько. У меня голова раскалывалась от противоречивых мыслей. Решил, чтобы не мучить мозги, расспросить обо всем этом « зеленых человечков». Я уже жалел, что дал слово инопланетянам участвовать в эксперименте, сущность которого не понимал. Возможно, и они до конца не понимали. Они нашли способ перемещаться во времени. Знают, что современная Вселенная расширяется, пока не остынет окончательно. Вот и хотят заглянуть и узнать, что же было до Большого взрыва. Это смертельно опасно. Вот и решили послать туда «морскую свинку» - меня. С другой стороны большую часть своей жизни я прожил. Осталось не так много. Все равно однажды придется покидать «Этот свет». Почему бы под конец не «тряхнуть стариной». Вдруг все пройдет удачно, и я еще послужу не только своему человечеству, но и другим цивилизациям. Это были самые успокаивающие мысли. О предстоящем расставании с близкими я старался нее думать.
Через день состояние мое улучшилось. Я закончил дачные дела и поехал домой. Приехал поздно, сославшись на усталость, сразу пошел спать, отказавшись от ужина. Но с утра жена все равно заметила перемену в моем настроении.
- Игорек, что случилось? – спросила она с тревогой. – Ты с дачи приехал какой-то расстроенный.
- Купался в речке и, видимо, приболел из-за переохлаждения.
- Сколько раз тебе говорить, чтобы ты так поздно не купался. Докупаешься, что серьезно заболеешь. Не забывай сколько тебе лет. Хватит изображать из себя мальчишку. Никакой серьезности нет…
Эти нравоучения можно было слушать долго, поэтому я перевел разговор в другое русло:
- Послушай Лариса, давай съездим к дочке. Уже давно не виделись
- Конечно поехали. Я бы от них вообще не уезжала. Давно пора поселиться всем вместе.
- Вот и поговорим с Таней об этом. Давай собирайся. Завтра и полетим.
- А что так скоро? Надо собраться, подарки купить.
- Подарки купишь в Ташкенте, там все то же самое есть.
- Все равно мне нужен день на сборы.
- Хорошо, я организую билеты на завтрашний рейс.
- Куда ты торопишься? Ну ладно, - махнула рукой Лариса и пошла собираться.
Я в свою очередь заказал билетами в Ташкент через Москву. Транзит через Москву мне нужен был для оформления американской визы. С представителями знакомой фирмы договорился, что через три недели получу без проволочек все необходимые документы. Жена недоумевала:
- Зачем ты оформляешь визу, если мы едем к Тане?
- Побудем немного, потом смотаемся в Америку.
- А что там делать? Я бы лучше с внуками осталась. Не нужна мне твоя Америка.
- Посмотрим. Я тебе рекомендую побыть пока со мной. У тебя еще будет много времени, чтобы уделить его внукам.
- Игорь, перестань говорить загадками. Ты меня пугаешь. Я по твоему лицу вижу - что-то случилось. Почему не расскажешь?
- Пока не знаю, как. Скоро сама увидишь. Расскажу, когда соберусь с мыслями.
- Ну вот. Теперь я буду нервничать и перестану спать.
- Вот поэтому я и не хочу раньше времени тебя беспокоить. Потом еще ничего не известно. Одни предположения.
Лариса села, посадила меня рядом и строго сказала:
- Давай рассказывай.
- Я предполагаю, что серьезно болен и мне недолго осталось… Хочу всех навестить, со всеми попрощаться.
- Тогда ложись в госпиталь, обследуйся. К чему эти поездки.
- Я уже обследовался амбулаторно. Точно диагноз будет известен через три месяца.
- Что это рак?
- Нет. Давай подождем три месяца и на всякий случай всех навестим.
Лариса вскочила и стала нервно ходить по комнате, пытаясь закурить. Но зажигалка не подчинялась ее трясущимся рукам.
- Лорочка, успокойся. Пока точного диагноза нет. А там видно будет. Возможно все рассосется.
- А что, уже есть опухоль?
- Нет, это я так, к слову.
Про себя-то я знал, что ничего не «рассосется». Мои человечки были очень пунктуальны и появятся точно в срок. Лариса сильно нервничала. Я это видел, но не знал, как ее успокоить. Только в дороге она могла отвлечься, поэтому ехать надо было скорее и нигде подолгу не задерживаться.
Глава 2
В Ташкенте было не по-осеннему жарко. Тане мы позвонили заранее и к самолету прислали машину. Поехали вначале по магазинам, чтобы моя заботливая супруга купила к нашему приезду детям и внукам подарки, потом домой. Дорогой читатель, я опущу описание нашей встречи. Она прошла обычно, как бывает у близких, любящих друг друга родственников. Засиделись до поздней ночи. Внучата ушли спать, а мы все сидели и болтали. Вдруг Таня неожиданно спросила:
- Папа, что с тобой произошло? Ты с одной стороны посвежел, помолодел вроде, а с другой чем-то озабочен. Глаза у тебя очень грустные.
«Вот, что значит, женская интуиция! Все заметит», - подумал я, а вслух сказал:
- Танюша, тебе показалось. Все нормально и хорошо. Куда завтра пойдем? – решил сменить тему разговора. А у самого сердце сдавило от сознания того, что я вижу самых родных и близких мне людей последние дни.
- Никуда не пойдем. Давайте хоть день побудем все вместе, – строго сказала Лариса.
- Ладно, - я демонстративно зевнул, - пора спать. Уже очень поздно.
- Успеешь поспать. Посиди, сколько не виделись. Неужели поговорить не о чем, - упрекнула меня жена.
Я остался, но на душе было муторно. Ощущал себя предателем, продавшим душу инопланетянам. Просто не знал, что делать и как вести себя в этой ситуации. Можно было бы напиться, но меня предупредили, что на период действия препарата употреблять наши лекарства и спиртное не разрешалось. Даже чай с кофе можно было пить очень ограниченно. Пришлось свое состояние вымучивать в трезвом виде. Совсем поздно, наконец, разошлись спать.
На следующий день Таня с зятем ушли по делам, а я с внуком играл в футбол во дворе. Потом с внучкой пели «кареоку» на компьютере, пока не заболело горло. Пытались перекричать друг друга. Наши истошные крики под громкую музыку не нравились Ларисе. Она хмурилась и ворчала:
- Игорь, опять ведешь себя, как мальчишка. Не забывай сколько тебе лет. Должна же быть хоть какая-то серьезность.
Я не обращал на эти слова внимания и продолжал играть с внуками. Из бумаги мы сделали большой город с домами и башнями, стенами и площадями. Потом из старых деревянных шпулек из-под ниток я научил детей делать «пушки», стреляющие горящими спичками. В центре шпульки прорезалось отверстие, а с торца привязывался натянутый кусочек резинки. Спичка упиралась головкой в отверстие и оставалась в таком положении за счет оттянутой резинки. Теперь оставалось поджечь головку другой спичкой. Та воспламенялась, срывалась с крепления и за счет энергии натянутой резинки вылетала в основное отверстие шпульки довольно далеко: на три, пять метров. Разгоралась спичка в полете и при падении не успевала гаснуть. Сделав целую батарею такой «артиллерии» мы стали обстреливать наш бумажный город, сопровождая каждое успешное попадание громкими криками. Громче всех кричал я. Лариса уже ничего не говорила, а только крутила палец у виска. Угомонились мы, когда весь «город» сгорел дотла. Потом я соединил два компьютера в сеть и мы устроили грандиозное сражение на море. Игру я знал плохо, но разгромил своих «противников». Они приуныли. Я, смеясь, схватил их в охапку, побежал снова играть в футбол. На этот раз я поддавался и позволил им себя обыграть. Веселые и довольные мы пошли купаться и ужинать.
Вот так пролетали дни в гостях у моей дочери. Ходили по паркам, в кино, в нелюбимый мной цирк. Незаметно пролетели три недели. Скоро надо было уезжать. Как-то так получилось, что мы оказались с Таней вдвоем:
- Папа, я хотела с тобой серьезно поговорить.
- Пожалуйста, я тебя слушаю.
- Ты в зеркало смотришься?
- Конечно смотрюсь, когда бреюсь.
- Ничего не замечаешь?
- Вроде выглядеть стал немного получше.
- Не намного, а много. Ты заметно помолодел. Это и мама видит, но пока только мне об этом сказала.
- Ну, и что? Разве это плохо?
- У тебя все время глаза очень грустные. Что случилось? Не пытайся обманывать. Я все равно от тебя не отстану.
- Маме пока не скажешь?
- Если просишь, не скажу.
- Мои контакты с инопланетянами не закончились и они готовят меня к очень серьезной миссии.
- И что же это за миссия?
- Надо что-то там исправить во Вселенной.
- Бред какой-то!
- А золотые монеты, а бешеные деньги, которые у нас внезапно появились, не бред?
- Надолго эта миссия?
- Не знаю.
- Папа, скажи, я все равно не отстану.
- На 15 миллиардов лет.
Таня побледнела, но взяла себя в руки:
- Но ты вернешься?
- Десять в пятидесятой степени, против одного, что нет.
- Откажись.
- Не могу. На меня уже работает несколько галактик.
- Ни хрена себе! Почему они выбрали твою жалкую персону?
- Случайно. Им понравилось, как я вел себя в прошлом.
- Почему они сами не полетят?
- Им нужен «кролик» или «морская свинка».
- Откажись.
- Не могу уже. Слишком поздно. Я дал слово и процесс пошел.
- Это поэтому ты начал молодеть? – я кивнул. - Значит, если ты за три недели помолодел на десять лет, то за три месяца станешь ребенком?
- Не знаю. Они сказали, что буду соответствовать своему возрасту.
- Хотела бы я посмотреть на пятидесятилетнего младенца.
- Скоро увидишь.
- А как же мама?
- Мама всю жизнь ждала меня с моря. Теперь будет ждать из космоса.
- Что она будет делать с тобой, с ребенком?
- Это будет недолго.
- Так тебя совсем скоро не будет?
- Да, через три месяца.
У Тани на глазах появились слезы. Она молча махнула рукой, не найдя нужных слов и, всхлипывая, ушла к себе в комнату. Я не знал, что делать. Постучал и вошел следом. Моя любимая дочь сидела и не могла унять слезы.
- Танюша, мне и так не много осталось. Все мы смертны. Это все равно случиться не в столь отдаленном будущем. Так исчезнешь навсегда. А тут маленький шанс есть. Не расстраивайся?
- Почему именно ты вляпываешься в какие-нибудь истории? То совершенно безуспешно пытаешься исправить нашу страну, а теперь и всю Вселенную. Одна радость, что сумел заработать много денег. Кстати, я так и не поняла, как это у тебя получилось. Что-то ты скрыл и откровенно мне не рассказал.
- Если перестанешь плакать, расскажу.
- Рассказывай. Я давно догадалась, что это связано с женщиной. Слишком хорошо тебя знаю. – Таня вытерла слезы и приготовилась слушать.
- Раз догадалась, что тогда рассказывать? Я не знал, что вернусь. Жил там семь лет. Встретил человека, полюбил...
- Не оправдывайся. Такое с любым могло случиться.
- Ну, вот. В Америке живет моя дочь и внуки. Я с ними часто говорю по телефону. Они и сохранили деньги.
- Интересно как! А увидеть их можно?
- Мы после вас туда как раз и собирались лететь. Конечно, можно и тебе с нами и даже нужно.
- Я полечу с удовольствием. У меня и загранпаспорт есть.
- Тогда немедленно оформляй визу.
- Сейчас же начну звонить и договариваться. Детей я тоже возьму.
Я согласно махнул головой. Хотелось побыть со всеми своими близкими как можно дольше:
- Оформляй визу тогда и бабушке. Отвезем ее к любимому сыну дяде Вадиму.
- Это все сложнее, но ладно. Сделаю.
- Танюша, маме и так сейчас очень тяжело, поэтому не говори пока про мою дочь до моего отбытия. Это очень хорошая, милая бабушка.
- Бабушка? Ах, да, забыла про время. Сколько ей?
- Восемьдесят три года.
- Так много?
- Несмотря на это она твоя младшая сестренка.
- Ой папа, как мне вся эта ерунда со временем не нравиться!
Таня успокоилась и я был этому рад.
Не буду останавливаться на всяких административных, транспортных и прочих препятствиях, которые пришлось преодолеть, пока мы попали в США. Не избежал я разговора и с Ларисой на счет своего резкого «омоложения». Уже на следующий день после разговора с дочерью она меня спросила:
- Ты так помолодел, потому что целыми днями с внуками дурачишься?
- Конечно, старый и малый всегда одного возраста.
- Это шутка, я понимаю. Не об этой ли болезни ты мне говорил перед отъездом сюда?
- Трудно сразу объяснить. Это не совсем болезнь, но отчасти да.
- Получается так, что ты будешь молодеть, пока не станешь младенцем и умрешь, когда не сможешь обходиться без материнской пуповины.
- Ну зачем так примитивно. Я не буду молодеть до младенческого возраста.
- Откуда ты знаешь?
- Предполагаю.
- Мне муж-ребенок не нужен.
- Значит, ты меня бросишь и не будешь воспитывать? Водить в школу и детский сад?
- Я не знаю, что с тобой происходит. Думаю – что-то нехорошее. А ты знаешь, но не говоришь.
- Лорочка, не расстраивайся. В ребенка я не превращусь, хотя и немного помолодею. Это бывает после контактов с «летающими тарелками».
- Так значит, это они тебя заберут через три месяца?
- Возможно.
- Поэтому ты был такой озадаченный, когда вернулся с дачи.
- Да, только сильно не расстраивайся. Денег на жизнь вам хватит. А мне пообещали, что через некоторое время меня вернут.
- Почему вместо спокойной старости у нас одни неприятности?
- Не переживай. Все обойдется. Давай покатаемся по миру, пока есть время.
- Спрятаться от них ты не можешь?
- Они слишком хорошо развиты, чтобы можно было спрятаться. Найдут по мыслям.
Лариса заплакала и сказала сквозь слезы: - я все равно не отдам тебя никаким инопланетянам.
- Хорошо, не отдавай, но время идет и надо торопиться. – Я подошел и поцеловал ее в мокрые глаза.
Наконец мы полетели, но разными рейсами, чтобы в случае катастрофы не погибнуть всей семьей. Встретились в отеле в аэропорту имени Кеннеди в Нью-Йорке. Отдохнули и на двух машинах поехали к моему брату Вадиму. Дорогу я помнил по прошлым поездкам и уже по Кингз хай вей мы долго не плутали. По дороге поговорил со своей американской дочкой Юлей и договорился, что через пару дней прилетим к ней в Сан-Франциско. Лариса все недоумевала и спрашивала:
- Что, английскому языку тебя выучили тоже инопланетяне?
- Не поверишь, но точно они, - отвечал я, понимая, что хотя это и неправда, но к этому они все равно причастны..
К Вадиму домой приехали неожиданно. Они с Лилей, его женой, опешили, увидев такую ораву, и не знали, что с нами делать. Я предложил отправиться в какой-нибудь русский ресторан на Брайтон бич. Что мы и сделали, взяв еще и третью машину. Отметили приезд. Потом я своих разместил в отеле с предложением погулять пару дней, посмотреть город. Сам извинился и сказал, что это время побуду с братом и мамой.
Дома у Вадима написал ему чек на такую сумму денег, чтобы он мог уже до конца дней своих не работать. Он был так шокирован, что в первый день разговора не получилось. Лиля тоже была так удивлена, что не знала, как себя вести. Мама очень устала и сразу отправилась спать. Вадим тоже заметил, что я сильно изменился, но я не стал объяснять ему подробности.
С утра взяли машину и нам (мне и нашей матери) Вадим с Лилей показали свои любимые места Нью-Йорка. Вечер закончили опять в ресторане. И следующий день прошел точно так же. Я объяснил наличие больших денег тем, что нашлась богатая родственница, не вдаваясь в подробности. Извинился и сказал, что пару недель побуду у той самой родственницы, а маме шепнул:
- Ты это время поживи с Вадимом. Если получится, останешься у них. Если нет, я тебя отвезу назад в Ташкент.
Попрощавшись на скорую руку, времени уже не оставалось, поехал в отель к своим. По дороге позвонила Юля и в категоричной форме потребовала подождать ее несколько часов:
- Я очень хочу вас всех встретить, - заявила она.
Уже в номере все наперебой стали рассказывать про театры Бродвея, про большой центральный парк, уличных актеров и прочее… Как везде было здорово и интересно. За разговорами не заметили, сколько прошло времени. Снизу позвонили и сообщили, что к нам поднимается немолодая леди. Только я открыл дверь, как на пороге появилась Юля в сопровождении все тех же двух мужчин, которых я давно уже знал. Мы обнялись и расцеловались. Я представил всех членов своей семьи. Юля всех тоже обняла и поцеловала. Лариса была немного растеряна, а Таня, как только ее обняли, шепнула ну ухо Юле:
- Привет дорогая сестренка!
- Ну, ты даешь. И секреты все уже знаешь. Собирайтесь, - уже громко добавила она. – Самолет ждет. Дуглас с Девисом тоже.
- Куда полетим? – спросил я.
- Кливленд, Чикаго, Сан-Франциско.
- Одним самолетом не опасно лететь всем?
- Не опасно. Он надежный. Мы часто летаем вместе.
Мы поехали в аэропорт. Не буду утомлять читателя пересказом о встречах и беседах с моими американскими родственниками. Лариса была больше всех удивлена радушием и гостеприимством этих людей, красоте и изысканности обстановки, культуре и воспитанности хозяев. Мне очень хотелось признаться, что это мои внуки, но я знал свою жену в гневе и опасался испортить то хорошее впечатление, которое мы оставили друг о друге. Моя половина совсем забыла английский, который когда-то учила и это меня «спасло».
Таня немного ввела брата, Олега, в курс дел. Он знал, что эти почтенные господа его племянники, но помалкивал.
Когда, наконец, добрались до Сан-Франциско и поселились в доме Юли, все так устали, что целыми сутками отсыпались, вставая только, когда прислуга приглашала поесть. Потом внуки стали целыми днями пропадать на пляже океана. Лариса, естественно с ними. Тогда и Олег с Таней получили от меня и от Юли всю интересующую их информацию. Увидев фотографию Ольги, Татьяна не удержалась от восклицания?
- Ну папа, ты даешь! Везет тебе на жен. Мама у нас очень красивая и Ольга Владимировна очень симпатичная. Скажи откровенно, если бы вы тогда в 1921 году не поссорились, ты бы не вернулся? Так и пропал в наших горах!
- Нет. Я вернуться должен был обязательно. Возможно, что и ссору спровоцировали мои маленькие «друзья», накручивая нервы Николаю по ночам. Или же они отлично спрогнозировали ситуацию и заранее знали, что все так закончится.
- Папа, - уже вмешался Олег, - ты знаешь, что продолжаешь молодеть и скоро или тебя не выпустят отсюда пограничники, или закроют визу насовсем.
- Скучаешь по своей супруге? - в свою очередь спросил я у него. – Скоро поедем домой. А на счет моего «фейса», действительно, нужно что-то придумать. Для начала узнать про геронтологическую клинику.
- Зачем тебе стариковская клиника? – удивилась Таня. – Все, что они могут – натянуть кожу на лице так, что глаза превращаются в щелки, а при сгибании ног самопроизвольно открывается рот. Ну, еще витаминами накормят и бестолковыми пищевыми добавками.
- Они изменяют лицо. Это мне и надо. Я им сделаю рекламу, а себе алиби, что это они меня омолодили.
- Это щепетильный вопрос. Не всякий серьезный врач на это пойдет, - возразил Олег.
- Я знаю, как его заинтересовать.
- Эх папа, папа. Зачем тебе на старости лет все эти приключения. Сидел бы дома, да нянчился бы с внуками, - тяжело вздохнул Олег.
- Олежка, не переживай. Я же романтик. Потому и моряком стал. А сейчас стану спасителем Вселенной.
- Эта какая-то авантюра, а ты, как ребенок, в нее поверил.
- Если бы они меня с такой легкостью не перенесли почти на сто лет назад, я бы им тоже не верил.
Мои дети тяжело повздыхали и больше этой темы старались не касаться.
Глава 3
Через пару дней Юля отвезла меня в геронтологическую клинику, услугами которой пользовалась сама. Дождались приема у врача и начался трудный разговор. Из-за сложной терминологии моего словарного запаса не хватало и Юля объясняла сама, что я хочу. После приветствия она сказала доктору:
- Понимаете, он несколько лет прожил в Гималаях у тибетских лам, старался придерживаться их правил и верований. Очень понравился местному далай-ламе и тот предложил попить некоторые из его снадобий. Они никак не проявили себя, а с приездом в Америку резко подействовали. Он помолодел и теперь не соответствует фотографии в паспорте.
- В каком месте Гималаев вы были? – строго спросил меня доктор.
- На северо-западе Непала. Недалеко от деревни Муду, - без запинки ответил я доктору, заранее посмотрев перед приемом карту Гималаев.
- Название монастыря?
- Не помню. Трудное местное название.
- Имя далай-ламы?
- Его я не могу назвать по этическим соображениям Он просил держать это в тайне.
Врач скептически посмотрел на нас. Покачал головой. Глянул мельком на фотографию в паспорте и даже не стал ее рассматривать.
- Так что вы от меня хотите? – спросил он.
- Я хочу, пройти у вас в клинике обследование.
- Зачем? И так видно, что вы стали очень неплохо выглядеть.
- Местные пограничники могут не разделить ваших оптимистических взглядов и у меня будут проблемы.
- Тем более. Престиж нашей клиники превыше всего! – сказал, как отрезал, доктор.
Тут я увидел, что Юля пошла красными пятнами. Такую рассерженную дочь я еще не видел.
- Юленька, не сердись, - сказал я ей по-русски.
- Ну их к чертовой матери! Сплошные надутые дураки, ответила она тоже по-русски. Потом, не сознавая, что говорит, добавила по-английски: - Папа пошли отсюда. Я найду место, где нас поймут и помогут.
- Папа? - вылупил изумленные глаза доктор, - Вы Сказали папа, я не ослышался?
- Да папа, мой родной папа! - резко сказала Юля и вышла из кабинета. От изумления доктор потерял дар речи: почтенная бабушка назвала молодого мужчину папой. Это кого угодно смутит, тем более ученого, который этим занимается.
Когда мы сели в машину, за нами выбежал доктор и просил остаться, но Юля была неумолимой и велела шоферу ехать. Мы только приехали домой, как позвонил все тот же доктор. Нашел нас по Юлиному файлу в своем компьютере. Он опять извинился за свою невнимательность, ссылаясь на занятость и невозможность уделять должного времени своим пациентам. Долго еще говорил какие-то извинительные нелепости и наконец заявил, что согласен, на все наши условия. Очень настойчиво попросил приехать. Юлия для порядка еще немного поворчала и согласилась.
Наутро, когда мы опять приехали в больницу, после приветствий и очередных извинений доктор опять спросил, что нам нужно. Я сказал, что представляю себя в полное их распоряжение на несколько дней. Любые анализы и исследования. Мне же за это нужна бумага, что я прошел курс омолаживающей терапии с фотографией, подтверждающей это. Пообещал, что кроме пограничного контроля эту бумагу никто не увидит. Доктор согласился, но добавил, что хотел бы, чтобы обследовалась и Юлия. Она кивнула, добавив, что хотела бы подлечиться немного.
Три дня нас водили по всевозможным кабинетам и лабораториям. От общего анализа крови до томографа ЯМР (ядерного магнитного резонанса). Делали кирлиановские фотографии, клали в какие-то саркофаги, подсоединяя неведомые датчики- коробочки. В конце четвертого дня мы сидели у главного врача и тот с недоумением смотрел на нас:
- Я ничего не могу понять. Анализ ДНК показывает, что вы, миссис Джефферсон безусловно являетесь дочерью мистера Говорова. Тогда Вам, мистер, должно быть не менее ста лет. А обследование говорит, что ваш организм соответствует тридцатилетнему возрасту. Вот только дантист и фтизиатр утверждают, что по стертости зубов и отложению извести в корнях легких вам не менее 50-55 лет. Может быть вы поможете в этом разобраться?
- Извините, - строго сказала Юлия, - добавить мы ничего не можем. Все наши данные у вас. Разбирайтесь. Очень надеюсь, что эликсир молодости вы разработаете еще до того, как я умру.
- Я очень сожалею, - пожал плечами доктор и протянул мне бумагу, ради которой и было все это затеяно.
Мы попрощались и уехали. Правда, приличный счет из клиники все равно пришел. Раз омолодили, значит омолодили. Плати!
Последнюю неделю мы практически все время были вместе. Юля понимала, что скорее всего меня больше не увидит. Олег с Татьяной тоже все понимали и часто хмурились. Утром за завтраком мы встречались все вместе, но каждый понимал насколько хрупко и ненадежно это наше совместное пребывание. Лариса, близко узнав Юлю, начинала понимать, что она совсем не дальняя родственница. Больше всего ее смущало ее отчество, сходство характеров и обилие моих фотографий в доме. Юля по моей просьбе старательно обходила эту тему разговора и отнекивалась тем, что однажды все подробно расскажет. Она не хотела расстраивать несчастную Ларису, которую ждали серьезные испытания и первое уже началось. Это «молодой» муж, который годился ей в сыновья. Она не знала, как ей со мной себя вести. Внуки тоже недоумевали, что стало с их дедушкой. Мне казалось, что с одной стороны все меня жалели, а с другой, считали дураком, который по собственной глупости связался с инопланетянами.
Целыми днями мы куда-то ездили на машинах, катались на катере, ходили под парусом, посещали разные местные представления, но мысли мои были где-то совсем не там. Я все крутил и крутил в голове тот факт, что скоро мне придется навсегда оставить то, что меня окружает, близких и очень дорогих мне людей ради… Не понимал ради чего. Надо было возвращаться по домам, а мы все тянули и тянули время. Я не считал точно дни, но три месяца почти прошло.
И вот в одну из темных, зимних ночей мне снится сон. Я опять в «тарелке» сижу вместе с Ди. Тот долго изучающе смотрит на меня, потом говорит:
- Вот теперь ты соответствуешь своему возрасту.
- А не мог бы ты и мою жену с дочерью сделать помоложе. А то мне с ними стало трудно, - спросил я.
- Хорошо, мы подумаем. Возможно сделаем в знак благодарности за твое сотрудничество.
- Спасибо, тогда, пожалуйста, поскорее. Они могут не пережить мое исчезновение.
- Тебе первое задание. Ваше аэрокосмическое объединение готовит космических туристов. У них подготовка хорошо адаптирована к вам – людям. У нас такой давно нет, а пройти тебе ее необходимо. Иначе перемещение можешь не выдержать. Заплати 20 миллионов долларов и начинай готовиться.
- Там сейчас очередь из желающих. Я попаду не скоро.
- Заплати 30 миллионов и будешь первый.
- Это я должен такие бешеные деньги из своего кармана платить?
- В Саратове у тебя на счету уже лежат эти деньги. Переведешь их в Роскосмос.
- Хорошо. Когда я должен это сделать?
- Немедленно.
- А что потом?
- Когда попадешь на международную космическую станцию, мы тебя оттуда заберем.
- Значит назад я уже не вернусь?
- Да. Мы тебя отправим в туннель через гиперпространство. Он почти готов.
- Значит я имею еще несколько месяцев?
- Подготовка оказалась сложнее, чем мы предполагали, до свидания, - сказал Ди и растаял во сне.
Когда проснулся, я этот сон не забыл. Лариса утром еле встала. Жаловалась на боль в спине и сильное недомогание. Юля не смогла встать вообще. Я понял, что инопланетяне сдержали обещание и к моменту моего отлета жена и дочь станут заметно моложе. Я зашел в Юлину спальню. Она лежала и постанывала:
- Папочка, мне сегодня совсем плохо.
- Ничего, завтра тебе будет полегче, а через три месяца геронтологи тебе не понадобятся. Будешь соответствовать своему возрасту.
- Опять инопланетяне?
Я кивнул и улыбнулся:
- Плата за мои услуги.
- Продал душу дьяволу?
- Скорее Богу, чем дьяволу.
- И надо же было дожить до восьмидесяти лет, чтобы попасть в такую чехарду!
- Так интересней.
Юлия задумалась, а потом сказала:
- Может ты и прав. Преснятина надоедает.
- Если сильно помолодеешь, сможешь и замуж выйти.
- Ой, не говори глупости. Куда мне в моем возрасте.
- Но я ведь стал моложе.
- Сравнил себя и меня.
- Ладно, лежи. В первый день слишком сильное недомогание. Я знаю.
Потом после завтрака я предложил и Ларисе полежать, от чего она не стала отказываться, а сам с детьми и внуками пошел на пляж к океану.
- Послушай, папа, пора ехать. Хочешь, чтобы наши семьи развалились? Мы слишком долго здесь, - упрекнула меня Таня, а Олег согласно кивнул.
- Я знаю, меня тоже предупредили, что должен немедленно ехать.
- Куда, в космос? – побледнела Таня.
- Нет. Пока в Россию. Но я ведь так и не осуществил своего заветного желания.
- Ты имеешь в виду разговор о том, что очень хочешь проехать по техасской степи в открытой машине с баночкой пива? – спросил Олег.
- Точно.
- Так в чем же дело, поехали.
В обед мы вернулись. Я заказал через Юлиных помощников самолет на Даллас. Лариса лететь не захотела и осталась с внуками, а я с детьми полетел. Путь оказался длинным, и мы порядком устали, но меня торопили и пришлось немедленно, прямо из аэропорта, ехать в начале до ближайшего пункта проката машин, а потом по первой попавшейся магистрали подальше от города в степь. Ландшафт ни чем не отличался от такого же в Казахстане. Только дороги были несравнимо лучше. Начиналась весна и здесь было тепло. Открыли верх у старинной огромной машины и под свист ветра неслись куда глаза глядят. Проехав миль двести, остановились у невзрачной придорожной закусочной. Поели горячих «хот догов» и набрали пива. Я открыл баночку и с удовольствием отхлебнул глоток. После встречи с Ди я считал, что мне уже можно это делать. Быстро покончив с первой баночкой, взялся за вторую. Таня тоже отпила пива и с хитринкой спросила:
- Ну, что, сбылась твоя мечта жизни?
- Сбылась Танюша, сбылась. Теперь можно и умереть.
- Не говори так. В тридцать лет не умирают.
- Но мне-то не тридцать.
- Да будет тебе. В пятьдесят тоже не умирают.
- Хватит вам ерунду нести! – Олег вел машину и был сосредоточен. Он не хотел иметь неприятностей с дорожной полицией и пива не пил, но просил оставить.
Поздно ночью мы вернулись в город и сразу же вылетели назад в Сан-Франциско. Затем опять перелет уже в Нью-Йорк. Мама решила возвращаться домой в Ташкент и мы все разными рейсами, одни московским, другие ташкентским, полетели на Родину. Расставание с Юлий, да и с Вадимом получилось тяжелым и вспоминать об этом не хочется.
В Москве мне пришлось остановиться, чтобы решить проблемы с нашими космическими бюрократами. Они в начале и вправду заартачились включать меня вне очереди в программу подготовки, но когда узнали сумму, которую я готов перечислить на их счет хоть завтра, согласились. Впереди меня были американец и голландец, но мне пообещали, что этот вопрос уладят. «На медкомиссии всегда можно к чему-нибудь придраться и отложить полет», – сказал мне, улыбаясь, один из высокопоставленных чиновников. Через пару дней, я перевел обещанную сумму. Затем уехал домой ждать вызова в «Звездный городок». Дома я своей супруге объяснил, что мои «визави» потребовали пройти подготовку в космическом центре.
- Неужели у них на «тарелках» такие перегрузки, что нужна наша подготовка? – с недоверием спросила она.
- Они считают, что лучше ее пройти. Она адаптирована именно для людей. Видимо мне предстоят какие-то испытания. Зато у меня в запасе опять несколько месяцев, а то бы уже забрали.
- Я не хочу чтобы ты куда-то улетал.
- Не переживай. Я вернусь. Это в соседнюю Вселенную. Туда и обратно.
- Хоть сейчас не шути. Мне так грустно. Как я буду без тебя. Всю жизнь только и жду. То ждала с моря, иногда годами, когда вы в Индийский океан ходили, а теперь ждать из другой Вселенной. Долго туда лететь?
- Пятнадцать миллиардов лет.
- Чего! Ты шутишь. Как же я дождусь?
- Не вперед, а назад. Потом я дождусь, пока все образуется, появится Земля. На ней всякие червячки, жучки, ящеры. Потом ты родишься и встретишь меня.
- Я не могу все это слушать. Ты с ума сошел. Не знаю, как реагировать на твои слова. Ты в своем уме?
- В своем, но в подробности меня не посвятили. Поэтому я только догадываюсь, что будет. Что обещаю тебе обязательно, так это то, что если со мной ничего не случиться, обязательно вернусь.
Лариса прижалась ко мне, намочив плечо своими слезами и долго, долго мы сидели так молча. Говорить не хотелось, да и сказать в такой ситуации было нечего. Очень тяжело на душе было нам обоим. Я знал точно, что назад пути не будет, но сказать это своей любимой жене не мог. Даже обреченные люди, на что-то надеются.
Через несколько недель меня вызвали в «Звездный городок» и после тщательной медицинской комиссии начались учеба и тренировки. Врачи по - началу тоже были шокированы моей «молодостью», но потом привыкли и не обращали внимания. Зная, что в будущем от этого будет зависеть моя жизнь, я не жалел себя. Просил нагрузки максимальные и много, насколько позволяло сердце, занимался физическими упражнениями. Преподаватели и инструкторы удивлялись, зачем я так готовлюсь. Мне на орбите делать ничего не позволялось. Но это были мои проблемы и я молчал. Дни были насыщены до предела и приходил я в гостиницу только ночевать. Лариса как-то свыклась со своей судьбой и уже каждый день не плакала. Она «догоняла» меня по внешнему виду и это ее, как женщину не могло не радовать. Я был доволен, что хоть этим инопланетяне ей угодили. Юлия часто звонила и однажды прислала фотографии. С них смотрела шикарная средних лет женщина. Она стала очень похожа на меня, но Лариса про это ничего не сказала.
Тренировки закончились. Мы сдали экзамены и были готовы к полету. Корабль уже ждал на Байконуре, но что-то не заладилось на МКС – космической станции. То система стыковки отказала, то главный компьютер «завис» и его долго тестировали. Старт два раза откладывался и это не могло не действовать на нервы. Я совершенно перестал спать. Одолевали тягучая тоска и сомнения. Только я знал, что это для меня полет в одну сторону и сознание того, что я больше не увижу близких мне людей, да и всего мира, который меня окружал до сего времени, делали мое состояние непереносимым. Я испытывал тоже, что и приговоренный к смерти, когда казнь несколько раз откладывают. Врачам жаловаться не хотел. Могли отстранить от полета. Держался на одной воле. «Сжигал» лишний адреналин в многокилометровых пробежках по городку.
Наконец, нас отправили на Байконур и началась окончательная подготовка к полету. О своем экипаже ничего особенного сказать не могу. Командир с бортинженером были сами по себе, а я сам по себе. Они держались со мной ровно и непринужденно, но все равно с легким пренебрежением. Дескать, они настоящие космонавты, а я так… «не пришей рукав». Я же считал, что имея за плечами двадцатилетний стаж атомного флота, не только не уступал им ни в чем, но и во многом превосходил. Космический корабль по сравнению с атомной лодкой пустая консервная банка. Хорошая лодка вооружена двадцатью четырьмя «космическими кораблями», только несут они не людей, а атомные бомбы. Но это было мое мнение. Поэтому было немного обидно за это «слегка выраженное превосходство». Я все время шутил, что буду прятать руки, чтобы не получать по ним все время на космической станции.
Глава 4
Последние дни перед стартом прошли очень сумбурно и суматошно. Скорые прощания с близкими, когда душа разрывается от боли и тоски, а тебя теребят: «Скорее, скорее» и ты не знаешь, что говорить и как себя вести. Потом последние проверки, напяливание скафандров, автобус, лифт. Рассаживание в корабле «Союз», таком маленьком и тесном, что если хорошо пукнуть, скачком поднимется давление и можно получить баротравму уха. Я шучу, иначе можно завыть от безысходности и сожаления.
После команды: «Старт», ракета задрожала и, набирая скорость понеслась в небо. Мне много рассказывали о предстоящем полете, но правда превзошла все ожидания. Трясло от работающих ускорителей так, что зуб на зуб не попадал, а от перегрузки потемнело в глазах и тело налилось свинцом. Такая прогулка не для всякого «туриста». Минуты, пока из меня вытряхивали внутренности, тянулись очень медленно. Командир показал мне знаком, что включилась вторая ступень. Тряска и перегрузки стали терпимее. Пока мы выходили на орбиту, я не заметил, чтобы кто-нибудь из экипажа чем-нибудь управлял. Смотрели на экраны пульта и докладывали, что все нормально. Если бы и не было все нормально, на Земле узнали об этом раньше нас по телеметрии и все эти доклады просто перестраховка.
Когда началась невесомость, мне стало плохо. На тренировках в самолете я бывал в невесомости, но то были считанные секунды. Сейчас это продолжалось долго и становилось все больше и больше не по себе. Голова « надулась» и кружилась. От этого немного поташнивало. Все внутри было как-то не так. Я знал, что через несколько дней все пройдет, но это надо было пережить. Чтобы отвлечься, я смотрел в иллюминатор. Он был расположен так, что с моей стороны Земли не было видно и кроме нескольких звездочек я ничего не увидел. Мешали солнечные блики.
Стыковку провели в автоматическом режиме через тридцать семь часов полета. Чтобы не спятить окончательно от безделья и тоски я читал книгу, которую мне разрешили взять. Пока проверяли герметичность переходного модуля, выравнивали давление и сверялись с показаниями приборов, я думал о том, что с момента старта и до сего времени с обязанностями нашего экипажа вполне справились бы три обезьяны. Потом была встреча со сменяемым экипажем, с которым я должен был вернуться на Землю. Я понимал восторг людей, сидевших многие месяцы в одиночестве и, наконец, дождавшиеся смену. Тут и крепкие мужские рукопожатия и объятия и подарки, сувениры, письма от родных и так далее. Всего не перечислишь. Потом, после небольшого отдыха разгрузка корабля. Я помогал только тогда, когда меня об этом просили. А так космонавты решали свои задачи, а мне предложили посмотреть на Землю. И вот только тогда я смог как следует рассмотреть нашу красавицу. Это потрясающее зрелище, ради которого не жалко пары десятков миллионов долларов.
Земля напоминала огромный глобус в голубой дымке, освещенный Солнцем, как громадной лампой. Линия терминатора разделяла ее на дневную и ночную стороны. И если на экваторе она была очень четкой, то дальше к полюсам она размывалась все больше и больше. Кое-где большие облачные массивы закрывали часть материков и океанов. Облаков было больше в средних широтах и меньше в экваториальных. В ночной части Земли, где не было облаков хорошо были видны крупные города и районы компактного проживания населения. Прямо светилось огнями все восточное побережье США, яркими блестками переливалась вся Западная Европа. Когда же ночь наступила в России, были видны отдельные яркие пятна крупных городов. Остальная территория утопала в непроглядной мгле. Стало обидно. Все освещаются нашей нефтью и газом, а мы, как были в темноте, так и остались.
Космонавты занимались своими делами и ни кто мне не мешал. Правда в американский модуль меня почему-то не пускали, но я туда и не стремился. Я ждал и ждать пришлось совсем не долго. Уже на вторые сутки полета на МКС, когда мы уснули, привязав себя ремешками, каждый в своем углу, мне опять приснился Ди.
- Ты готов? – спросил он.
- Готов, - ответил я.
- Собирайся. Ничего с собой не бери, не понадобится. Выходи в шлюзовую камеру.
- Но там пристыкован корабль.
- Выходи, мы его уже отстыковали, потом поставим на место.
- А как же космонавты? Шум будет на весь мир. Турист исчез из герметичной коробки. Можно я записку напишу?
- Ой, попадет мне за это. Но ладно, я тебя давно уже знаю. Пиши, только быстро.
Тут я проснулся. Отвязался. Поймал, летающую на нитке ручку, нашел бумагу и написал:
«Дорогие Сергей, Джек, Саммуэль и Александр!
Извините, что причиняю вам столько неприятностей. За мое исчезновение вам конечно попадет, но мне надо выполнить важную миссию с инопланетянами. Для этого я и полетел с вами. Наверное не вернусь. Прощайте! Игорь».
Бумагу я привязал за свой ремешок и осторожно поплыл к шлюзовой камере. Проверил давление и открыл люки. Каково же было мое изумление, когда вместо «Союза» я попал в «летающую тарелку». Меня встретил Ди. Мы тщательно закрыли люк, а потом я мог наблюдать, как Ми, управляя «тарелкой», пристыковал назад «Союз». Затем тарелка аккуратно отошла от станции. Только потом Ми включил бешеное ускорение. МКС быстро превратилась в точку и исчезла на фоне Земли.
- Куда летим, - спросил я.
- Сейчас к Луне, - продолжая чем-то манипулировать на пульте, подумал Ми.
Включилась гравитация и медленно возросла до земных значений. За двое суток я не успел привыкнуть к невесомости и быстро освоился в новых условиях. К этому времени «тарелка» уже подлетала к Луне. Много раз я видел и снимки и карту и даже глобус Луны в павильоне «Космос» на ВДНХ, но настоящая производила совсем другое впечатление.
- Ми, почему вся поверхность так неравномерно избита метеоритами? – спросил я, - На, так называемых, материках живого места нет. Как - будто их специально бомбили. А в «морях» лишь отдельные кратеры. По теории вероятности так быть не может.
- Мы изучали вашу Луну, - ответил Ми, - и пришли вот к какому заключению. Луна старше Земли на пару миллиардов лет. Раньше это была самостоятельная планета с атмосферой и развитой цивилизацией. Полтора миллиарда лет назад она была атакована другой цивилизацией. Вот следы бомбардировок материков и остались.
- Атомные бомбы не могут создавать таких огромных кратеров.
- Их бомбили не атомными а анигиляционными бомбами, которые в тысячи раз мощнее. От энергии взрывов испарились моря. От высокой температуры «сдуло» атмосферу. Луна сошла с орбиты и некоторое время блуждала по космосу, пока не была захвачена Землей.
- Но у Земли, по теории, не могло образоваться спутника с такой правильной круговой орбитой. Слишком большой он. Да и спутников у внутренних планет солнечной системы вообще не должно быть.
- Наверное кому-то было нужно, чтобы у вас в океанах начались приливы и отливы, и жизнь, зародившаяся в воде, вышла на сушу, - улыбнулся Ми, - но это не мы. Кто-то более могущественный. Сейчас нам о нем ничего не известно. Слишком давно это было и мы не были такими развитыми.
К этому времени мы облетели Луну и начали приближаться к едва видимому пятнышку. Оно быстро росло в размерах, пока не превратилось в огромный шар. Ми продолжал манипуляции на пульте. «Тарелка» заложила крутой вираж с торможением. Когда мы оказались совсем близко, я был поражен. Шар имел диаметр не менее десяти километров.
- Хорошо вы устроились, - подумал я.
- Куда же еще нам прятаться от вас, - подумал в свою очередь Ми. - У вас хорошие телескопы. Не на этих же «самолетиках», - Ми кивнул на пульт «тарелки», - мы преодолеваем расстояние в тысячи световых лет. У них для этого слишком мало энергии. На вашем языке это посадочный модуль, а это, - показал он на шар, - наш главный корабль.
- Сколько человек его обслуживает?
- Трое.
- Как же трое, если только в этом модуле вас пятеро.
- Всего сто тридцать человек. Остальные занимаются другими делами.
Тут я услышал мысли Ди:
- Игорь, приготовься. Сейчас нас встретит наш Главный руководитель. Он очень серьезный человек. Ваших земных шуток не понимает. Соберись и будь сосредоточен. Ты должен оставить о себе хорошее впечатление. Иначе будут неприятности.
- У нас у всех, или только у вас?
- Вот ты опять не серьезен.
- Но все-таки.
- У нас, у нас будут неприятности, а тебя отправят обратно, а перед этим сотрут память. И то что надо, и то, что не надо.
- Значит у нас у всех будут неприятности. Я понял. Собираюсь в комочек.
- Нет, тебя не переделать. Нам точно не избежать взысканий.
В этот момент в шаре открылось эллипсовидное отверстие. Тарелка залетела в длинный туннель. Включились огни и наш модуль плавно сел на посадочную площадку. Мы, все шестеро, вышли на палубу и прошли в небольшой тамбур. Закрылись двери. Запахло чем-то резким. «Это дезинфекция», - подсказали мне мои попутчики, чтобы я не волновался. Затем открылись уже другие двери, и мы попали в длинный многокилометровый туннель с многочисленными переходами и дверями - затворами. Зашли в кабину специального устройства, напоминающую наш лифт. Он мог двигаться в любом направлении с большой скоростью. Управлялся, видимо, мысленно, так как никаких манипуляторов у него не было. Когда все зашли и двери закрылись, устройство понеслось к центру корабля.
- Продумано неплохо для такой махины, - подумал я.
Через несколько минут мы остановились в довольно просторном помещении. Человечки со мной попрощались и исчезли кто куда. Остался один Ди.
- Идем со мной, - подумал он, - я покажу тебе твои апартаменты.
Мы зашли в дверь и я оказался просто потрясен. Нормальная земная квартира с мебелью, кухней, санузлом и прочими атрибутами нашего быта. Окна открыты. В них льется солнечный свет. Занавески колышет легкий ветерок. Вдали слышен шум морского прибоя. Был даже маленький дворик с земными растениями.
- Вот тут ты будешь жить все время нашего перелета к точке старта, - подумал Ди. - Лететь долго. Несколько месяцев по вашему времяисчислению. Тут есть все, что может тебе понадобиться. Меню заказываешь заранее. На следующий день все будет приготовлено. Только слишком не измывайся над поваром. Это биоробот. Он думать не привык. Знает, что ты любишь поесть. Это и указывай в меню. Ну, а сегодня, извини, дежурное блюдо. Сейчас искупайся, переоденься, поешь и отдохни. Через пять часов я за тобой зайду и представлю тебя Главному руководителю.
- А как всем этим пользоваться? – показал я на квартиру.
- Думай. Как только представишь себе, что тебе нужно, это и появиться. Мы все сделали так, чтобы было тебе удобно.
Ди ушел, пожелав мне удачи. Я сгорал от любопытства. Хотелось походить по кораблю и узнать, как он устроен. Но порядки нарушать я не хотел. Поэтому сделал то, что мне предложили. Искупался в ванной. Одел красивый кремовый комбинезон. Очень мягкий и удобный. Свою одежду положил в чистку. Потом сел за стол и тут же появилась еда. Бульончик с пирожками из печенки, салат из овощей и фрукты. Только я подумал, что неплохо было бы немного выпить, как появился фужер и бутылка хорошего вина. «Как в сказке «Аленький цветочек», – подумал я. После еды лег на диван и попытался уснуть. Не спал я уже более 20 часов. Но волнение было таким, что уснуть не смог. «Телевизор бы не помешал», - промелькнуло в голове тут же на стене появился большой экран. «НТВ что ли посмотреть»? – Экран вспыхнул. Шла программа «Принцип домино». Две до боли знакомые ведущие, перебивая друг друга и приглашенных гостей, говорили ни о чем. «Как же переключиться»? - тут же на столе передо мной появился пульт с кнопками. Я «натыкал» какой-то фильм, детектив, и начал смотреть. Не заметил, как уснул. Слишком устал за эти суматошные дни.
Через какое-то время в сон ко мне пришел Ди:
- Вставай, - сказал он, - соберись, как я тебя предупредил.
Я проснулся. Сполоснул лицо холодной водой. Только подумал, что не мешало бы побриться, как тут же на полочке появилась механическая бритва. Включил ее, поскреб колючий подбородок, смазал лицо пахучей жидкостью, посмотрел на себя в зеркало и решил, что готов. Тут же открылась выходная дверь. Я вышел опять в большой зал. Там меня ждал Ди.
- Пошли, - подумал он и тяжело вздохнул. Так тяжело, что мне его стало
жалко. Опять лифт, красивый коридор и огромный, с неведомой мне великолепной отделкой, зал. Тут было много человечков. Все были чем-то заняты, но не скрывая любопытства, поглядывали на нас. В центре за большим столом сидел Главный руководитель. Я посмотрел внимательно и увидел, что это скорее не стол, а пульт управления. Руководитель был явно старше других и давил на всех своим авторитетом. А авторитет у него был такой, что когда он посмотрел на меня, мне показалось, что в голову мою забили несколько гвоздей.
- Здравствуйте, - кое-как подумал я. Пожалуйста, немного полегче. Мне очень трудно.
- Здравствуйте по - земному поздоровался Руководитель и немного ослабил авторитет. Я смог начать думать.
Но думать он мне не дал. Мне показалось, что он взял и выжал всю информацию из моих мозгов, как воду из губки. Вопросов не задавал. И так знал все, что хотел знать обо мне. Может быть даже больше, чем я сам о себе. Минут двадцать я стоял перед ним и кроме приветствия, ничего не зафиксировал. В какой-то момент времени он посерьезнел и грозно посмотрел на Ди, после чего тот съежился и стал еще меньше. Наконец, в голове у меня зазвучало:
- Все. Можете идти. Будем готовить вас к эксперименту.
- Можно вопрос, который меня давно волнует.
- Слушаю.
- Почему именно мою, такую ничтожную персону выбрали для такого сложного и дорогостоящего мероприятия?
- Причин несколько. Первая, вы, люди Земли, совсем недавно выделились из животного мира. Поэтому физически очень крепки и выносливы. Вы, лично, получили практически смертельное ранение головы, но выжили. Второе, ваша готовность к сознательному самопожертвованию. Этим обладают не все высшие цивилизации. И третье, неприятная для вас констатация такого факта, что уровень интеллекта у вас, у людей, самый низкий из всех разумных существ известных нам на сегодняшний день. Поэтому как индивид вы представляете наименьшую ценность.
- Точно, как кролик или морская свинка, - мелькнуло у меня в голове.
- Нет для вашего сравнения скорее дельфин или шимпанзе.
- Спасибо за откровенный ответ.
- Идите, готовьтесь. Когда будет нужно, я вас опять вызову. До свидания.
- До свидания, - подумал я.
Мы с Ди проследовали обратным путем в мою квартиру. Там вроде ничего не изменилось, только вместо моря в окне зеленел прозрачный молодой березовый лес. Ди совсем сник и повесил свой маленький носик.
- Что случилось, Ди?
- Я получил за тебя строгий выговор от руководителя.
- За что?
- За твои зубы.
- А что не так?
- У тебя во рту много металла. Биосинтезатор не способен будет по твоей ДНК распознать это во время сборки твоего тела уже в другой Вселенной. Получится сбой всей системы с непредсказуемыми последствиями.
- Что же делать? У меня действительно пять металлических коронок, но под ними совсем плохие зубы, а именно ими я и жую.
- Мы тебе заменим зубы на новые, твои собственные. Пока они будут расти, будешь есть жидкую пищу.
- А соску дадите?
- Не шути. Мне сейчас не до смеха. За восемьдесят семь лет службы первый строгий выговор.
- Это очень серьезно? С должности не снимут?
- Снимают после третьего выговора.
- Зарплаты не лишат?
- Нам не платят зарплаты в вашем понимании этого.
- Тогда у тебя 250 лет в запасе.
- Через семьдесят лет я выйду на пенсию.
- Тогда тебе не стоит сильно расстраиваться.
- Ладно, сегодня ешь, что хочешь. «Вечером» тебе вырвут все зубы, а на их место имплантируют твои же клетки, но специально подготовленные. Будет больно. Виноват я, а страдать будешь ты.
- Ради полного рта новых зубов я согласен потерпеть.
- Вот и хорошо. Дверь я запирать не буду, но дай слово, что пока один ты по нашему кораблю ходить не будешь.
- Я не так воспитан. По чужому дому без разрешения не хожу. Тем более ты просишь.
- Все. Понял, до свидания.
Ди ушел переживать свой строгий выговор, а я опять улегся смотреть телевизор. Теперь НТВ «крутило» американский фильм с Де Ниро в главной роли. Я любил этого актера и смотрел с удовольствием. Обработка изображения была, видимо, компьютерная с применением искусственного интеллекта высочайшего уровня. В результате картинка была огромная, объемная с четкостью реального изображения. Телестанция такого изображения передавать не могла. Там стандарт: 625 строк, 50 полукадров в секунду, 6 МГерц полоса частот на канал. А на то, что я смотрел не хватило бы и всего сантиметрового диапазона. После фильма и времени, проведенного у главного руководителя, я понял, что покормили меня слабовато. Только подумал, из стола выдвинулась тарелка с хорошо прожаренной отбивной, картошечкой фри, маслинами, и прочей приправой. Хлеб, именно «серый», который я больше всего любил. «Вот молодцы, - подумал я, - это не на МКС тюбики в себя выдавливать». Только я поел, пришел человечек и пригласил пройти с собой. Опять длинный путь на лифте по коридорам Приехали в помещение, похожее на операционную. Дальше последовала обычная земная экзекуция. Обезболили каким-то приспособлением, а потом мощный биоробот обычными щипцами повыдергал мне все зубы. Далее человечек, который меня привел, долго что-то делал с моими развороченными деснами. Наверное, вживлял клетки новых зубов. Хорошо у самих человечков зубов не было. Как бы они их рвали друг другу своими хилыми ручками. Потом каким-то устройством устранили кровотечение и отправили назад.
Двое суток все болело и есть я не мог. Приходил Ди, зачем-то извинялся, сочувствовал и снова уходил. Кормили меня кашами и бульонами. Через неделю ранки затянулись и болезненность прошла. А еще через некоторое время начали резаться новые зубы. И только сознание того, что это совершенно новые зубы, позволяло терпеть дискомфорт.
Я удивлялся, что меня ни чему не обучали и конкретно не готовили. Даже не уведомили о том, улетели мы куда-нибудь или продолжаем находиться за Луной. Я не выдержал и спросил у Ди.
- Сейчас мы летим сравнительно медленно за пределы вашей солнечной системы, - ответил он. – На это нужно около трех недель. Затем мы разорвем пространство, пройдем по координате четвертого измерения и войдем в нормальное пространство в нескольких миллиардах световых лет от нашей галактики Там, на краю Вселенной и будет проведен эксперимент.
- Почему со мной никто не работает?
- Мы не знаем, что тебя там ждет. Тебе придется полностью приспосабливаться к тамошним условиям и принимать решения сообразуясь с обстановкой. Ни помочь, ни вернуть тебя мы не сможем. Там все произойдет автоматически. С тобой одновременно синтезируется наш летательный модуль, чтобы ты смог добраться до ближайшей обитаемой планеты. Его мы специально оснастим устройством выхода на четвертую координату. Иначе перемещаться на дальние расстояния тебе может не хватить энергии. Все, что тебе потребуется, предупредить тамошнюю цивилизацию о грозящей им катастрофе. Дальше ты доживешь свой век у них, а мы последим, чтобы с твоими близкими было все хорошо.
- Спасибо, только и осталось ответить мне. Все так просто, что справилась бы и обезьяна.
- Не надо так говорить. Я к тебе очень привык. Мне будет тяжело, когда ты уйдешь, – сказал Ди и посмотрел на меня своими огромными, грустными глазами.
- Я тоже привык. Мне будет не хватать вас. Не будь вы такими умными, могли бы быть близкими друзьями.
- Мы и так стали близкими друзьями, - сказал Ди и вышел. Ему был труден этот разговор.
Напоминаю моему читателю, что общались мы мысленно. Языка инопланетян я не знал. От меня даже скрыли, как называется их планета. Видимо, они находились так далеко, что объяснять не имело смысла. Другой конец нашей галактики выглядит пыльной дымкой даже для самых мощных наших телескопов, а там миллионы звезд. И одно из них родное, для моих новых друзей. Как это можно объяснить, чтобы я понял? Более чем бесполезно.
Я продолжал жить в своей квартире. Мог смотреть телевизионные программы, хотя улетели мы уже за орбиту Сатурна, но работали уже не все каналы, а только самые мощные - американские и западноевропейские. Но что делать? Хотелось как можно дольше сохранять связь с песчинкой космоса, нашей Землей. Прошла еще неделя. И вот в один из дней по всем помещениям раздался сигнал. Откуда-то из стены выдвинулось большое кресло. Я понял, что должен в него сесть. Тут же специальные зажимы зафиксировали меня. Да так, что я не мог пошевелиться. «Переходим в четвертое измерение», – мелькнуло в голове и тут же громадная сила пригвоздила меня к креслу.
Мне включили экран внешнего наблюдения. «До чего же предупредительные эти человечки», - опять подумал я. Сразу возникло ощущение, что я в открытом космосе. Вокруг были звезды и туманности. Сбоку яркой звездочкой выделялось Солнце. «Прощай Солнышко»! – подумал я, и сами по себе по лицу потекли слезы. Пространство вокруг стало меняться. Впереди и сзади по курсу стали собираться звезды в кучу. Их цвет тоже изменился. Впереди они стали белее, а сзади краснее. Прошло еще сколько-то времени, я его не ощущал, и впереди показалось черное пятно, быстро расширяющееся в размере. Космос в этом месте как бы вывернулся наизнанку. По краям этой дыры был ореол из звезд, а внутри пустота. Внезапно дыра поглотила нас. Мы полетели по светящемуся звездному туннелю. Оборвался он внезапно и мы оказались в темноте. Когда я присмотрелся, это оказалась не совсем уж темнота. Вокруг нас виднелись какие-то полусферы, кольца, выступы. Все это переливалось едва видимыми огоньками. Это была наша Вселенная, видимая из четвертого измерения. Сразу стало просто и понятно. Действительно, отсюда можно попасть в любую точку пространства. Только надо знать, куда. Какие же у них должны быть компьютеры! Наверное половину шара и занимает такой компьютер, а остальную половину энергетика. Поэтому такой небольшой экипаж находится в многокилометровом шаре. Пока я об этом думал, мы приблизились к небольшой полусфере. Опять рывок, перегрузки и дыра, из которой мы «вскочили» в обычный космос. Меня поразило, что звезд вокруг не было. Лишь далекие туманности светились в дали. Я не настолько глуп, чтобы не понять, что мы находились где-то на краю Вселенной в межгалактическом пространстве.
Тут космос исчез. Опять я сидел в кресле в комнате. Раздался сигнал, зажимы отпустили меня, я встал, а кресло исчезло в нишу. Я знал результат, но попытался включить телевизор. Мне дали понять, что это не возможно, но предложили посмотреть записи любых фильмов. Я заказал любимый фильм моей жены «Весна на Заречной улице», лег на диванчик и начал грустить. Никто ко мне не заходил. Видимо были очень заняты. Через два дня пришел Ди.
- Что так долго никого не было? – спросил я его.
- Мы готовились к главному мероприятию.
- Теперь хоть ты мне покажешь корабль?
- Конечно, а Ми научит тебя летать на нашем модуле.
- Как они у вас движутся?
- Мы специальным устройством компенсируем гравитацию и масса становится равной нулю. Достаточно маленького фонарика, чтобы разогнаться до скорости света. Отсутствуют перегрузки. Не надо возить миллионы тонн горючего, чтобы его же разгонять, а потом тормозить. Ваши принципы движения тупиковые и перспектив не имеют. Поэтому даже на Марс вам слетать очень сложно. До антигравитации вы еще не доросли. Также вам пока запрещено пользоваться открытой энергией Вселенной. Прости, но в вас еще звериного очень много.
- Я это знаю и не обижаюсь. У нас многие это сознают, но поделать ничего не могут. Так ты мне покажешь корабль?
- Пошли покажу, хотя он для тебя не будет интересен, так как многие принципы его построения ты не поймешь. Для этого нужна подготовка. Тебе необходимо переосмыслить все строение материи, чтобы понять, что такое гравитация. Это так же, как заурядному древнему египтянину объяснять устройство вашей атомной подводной лодки.
- Согласен. Что пойму, то пойму. Все равно очень интересно.
Мы двинулись на лифтах по разным помещениям, пультам управления и прочим устройствам. В основной своей массе это было вспомогательное оборудование, обеспечивающее регенерацию воды, пищи, воздуха, поддержания обитаемости и комфортных условий для экипажа. В центре находилось огромное устройство, диаметром метров триста, обеспечивающее создание антигравитации. Принцип его работы оказался для меня совершенно недоступным. Я даже не понимал, о чем речь. Не владел элементарными понятиями. Потом смотрели главные двигатели. Ди как-то уныло объяснял. Опять малопонятно. Вроде фотонные, с анигиляционными камерами и магнитной защитой. Устройство, позволяющее выходить в четвертое измерение Ди показывать не стал.
- Это секретно даже для меня, - сказал он. – Его обслуживают три человека, имеющие специальный допуск. У нас тоже есть соглашение о нераспространении передовых технологий среди не очень развитых цивилизаций.
- Да ладно, не оправдывайся. Я бы все равно ничего не понял, – успокоил я его. - А как вы производите навигационные расчеты да еще на расстоянии миллиардов световых лет?
- На борту имеется очень мощный компьютер, но и его мощности было бы недостаточно, если бы мы не ставили на планетах специальные маяки. Устанавливая такие маркеры все дальше и дальше мы можем по ним потом вернуться назад. Здесь, где мы находимся, давно уже нами все освоено и проблем с перемещением давно не возникает. Ты будешь смотреть наш главный компьютер?
- А что я увижу.
- Пульт.
- Он сложный? Что-нибудь мигает?
- Нет. Сидит оператор со шлемом на голове. Управление мысленное. Основная информация передается астронавигатору в трехмерных или четырехмерных координатах.
- А как вы изображаете четвертую координату в трехмерном пространстве?
- Это нетрудно. К каждой из трех координат добавляется неопределенная переменная. Вот ее-то очень сложно рассчитать. Несколько сот лет работали на эмпирических данных с методами экстраполяции, пока не разработали нормальную методику. Сейчас навигатору нужна только точка входа в четырехмерное пространство. От нее он сам прокладывает курс, куда нужно.
- А сам компьютер большой?
- По вашим меркам очень большой. Вместе с системами, обеспечивающими его работу несколько кубических километров. Он состоит из большого количества автономных частей, связанных между собой. Они могут работать и параллельно и последовательно в зависимости от решаемых задач. Некоторые части почти не используются и работают на системы жизнеобеспечения. Например, на твою квартиру, где ты сейчас живешь, задействован определенный сегмент одной из частей. Микроклимат, пища, санитарное состояние, интерьер, телевизор и прочее – все это работа компьютера.
- Я об этом сразу догадался.
- Другие части отвечают за двигатели, гравитацию, вспомогательное оборудование и так далее. Но если будет нужно главный компьютер может забрать все ресурсы на себя, но этого еще ни разу не было.
- Интересно ты рассказываешь. Хоть тут все понятно. У нас на МКС…
- Пожалуйста, не сравнивай, а то я буду смеяться.
- Я никогда не видел, как ты смеешься.
- Все равно не надо. Слишком все у вас примитивно. Завтра придет Ми. Пойдешь с ним учиться летать на «тарелке», - глаза у Ди слегка зажмурились, а у рта появились маленькие морщинки. Только тут я понял, что он так смеется.
- Кстати, как вы питаетесь? Давно хотел спросить.
- Мы едим жидкую пищу, сбалансированную во всех отношениях. Она не отравляет наш организм, в отличие от вас. Поэтому мы значительно дольше живем.
- Так мы, получается, травим себя пищей?
- Именно так. Мы дали тебе и твоим родственникам вещество, которое произвело деинтоксикацию клеток на генном уровне. Поэтому вы помолодели.
- Жалко, что надо лететь в никуда. Я бы тоже перешел на вашу пищу.
- Наша пища для вас не подходит. Хотя мы дышим одинаково кислородом, процессы обмена веществ у нас разные. Еда не усвоиться и будут проблемы с желудочно-кишечным трактом.
- У нас это называется понос.
- Да, именно это и произойдет, - я заметил, что Ди опять улыбнулся. – Ладно, отдыхай. Завтра у тебя трудный день.
Действительно, следующий день начался с того, что пришел Ми и отвел меня в специальное помещение. Тут же появились два совершенно идентичных пульта и кресла:
- Мы адаптировали управление под вашу эргономику. Управление похоже на то, что установлено на ваших самолетах.
И действительно, когда осмотрелся, понял, что кабина напоминает самолетную. Справа и слева педали. В центре ручка управления. Справа ручка газа (скорости). Только имела она режим не только движения вперед, но и назад. Такого в самолете быть не могло. Дисплеи на пульте показывали состояние механизмов и систем. С этого и начали. Ми включал тот или иной режим и объяснял мне. Потом заставлял то же проделывать меня, пока я не запоминал. Особые кнопки были выделены. Это отключение гравитации и переход в четвертое измерение. Ми предупредил, что как только я найду планету, с цивилизацией, система четвертого измерения немедленно отстыкуется и сгорит в плотных слоях атмосферы. Мне было все равно. Возвращение оттуда было невозможным и я это понимал. Когда мысли стали путаться в голове, Ми сказал:
- Теперь полетим.
Тут же появилась поверхность нашей Земли. В большой передний экран было видно, что стоим мы на большой поляне.
- Заводи, - совсем по земному сказал Ми.
Я нажал сенсор «Пуск». Раздался знакомый звук «летающей тарелки». Взял ручку на себя: передняя часть модуля приподнялась. Сдвинул от себя ручку «Вперед»: тарелка круто пошла вверх. Сильная перегрузка вдавила меня в кресло.
- Выключи гравитацию, - подсказал Ми. В ответ я нажал соответствующий сенсор и перегрузка пропала.
- Вверх высоко не поднимайся. Полетай над поверхностью земли, - напутствовал меня мой инструктор. Я отвел ручку от себя и тарелка перешла в горизонтальный полет. Земля была далеко внизу.
- Спустись пониже.
Ручку от себя и тарелка перешла в режим пикирования. Когда до земли осталось метров триста услышал в мозгу:
- Полегче, не так круто. – Я выровнял полет и прибавил скорости.
- Зря ты так для первого раза. Не удержишься на такой скорости, - предупредил Ми.
Но было поздно. Передо мной мгновенно выросла сопка, поросшая лесом. Я дернул ручку на себя. Тарелка круто пошла вверх, но за первой сопкой показалась вторая с высоким, крутым, скалистым утесом. Вместо того, чтобы поменять движение ручкой «вперед – назад», я дернул рычаг управления на себя до отказа. Как на самолете. Сработал стереотип, хотя сам я не летчик, но слишком много играл в «стреляки» на компьютере. Это не помогло и тарелка врезалась в скалу. Экраны погасли.
- Двойка тебе сегодня за полет, - сказал Ми. Все! Завтра продолжим занятия.
- Отличный у вас тренажер, - похвалил я Ми.
- Не очень, но сойдет, - лаконично сказал Ми и повел меня назад в квартиру.
На большом корабле я так и не научился ориентироваться самостоятельно. По дороге я ощутил, что спина у меня мокрая от пота. Тренажер оказался очень реальным.
Так изо дня в день Ми учил меня летать. Вначале над поверхностью планеты. Потом вылеты в космос. Затем с релятивистскими скоростями по космосу. Это скорости близкие к световой. И наконец, самое сложное, - выход и вход в четвертое пространство. Поскольку меня отправляли не к конкретной цели и цивилизации я должен был искать наугад, большой компьютер был мне не нужен. Находясь на четвертой координате, Ми объяснял мне, что переливающиеся сферы это метагалактики, а вот конусов надо остерегаться. Это большие «Черные дыры». В них антигравитационное поле может не выдержать нагрузок и тогда конец неминуем.
После двух месяцев усиленных тренировок Ми, наконец, произнес:
- Ну вот. Теперь ты готов. Кстати, питаться будешь жидким сбалансированным раствором.
- После которого у меня будет жидкий стул?
- Нет. Для тебя его приготовят особо. На несколько месяцев хватит. За это время ты должен найти кого-нибудь. Там точно есть цивилизации. Косвенные данные свидетельствуют об этом. Но об этом я с тобой разговаривать не уполномочен. Извини!
- Так связи с ними нет?
- Связи нет, а данные есть! Наш Руководитель уже об этом знает.
- Да, мыслями вашего Руководителя можно стены прошибать.
- Не думай так. Он может все услышать.
- Так это комплимент в его адрес, а не оскорбление.
- Все равно не надо. Чем меньше о нем думаешь, тем себе лучше.
С окончанием тренировок мне дали неделю отдохнуть. Крутили старые фильмы. Показывали мою Землю с птичьего полета. Мне в такие моменты хотелось запомнить навсегда свою родную планету, а сердце разрывалось от тоски и сожаления.
Через неделю я опять предстал перед Главным руководителем. Рядом с ним сидело еще несколько почтенных и, видимо, авторитетных человечков. Они все вместе взялись за мои мозги и вывернули их так, что я едва не потерял сознание. Когда «экзекуция» кончилась, Главный произнес:
- Теперь мы видим, что ты готов к Великой миссии! Не надо высокопарных слов. Мы знаем, ты сделаешь все возможное и невозможное, если останешься жив, для ее выполнения. Желаем тебе удачи. Прощай. Все!
Вернулся опять в свою квартиру с больной головой. Еще день приходил в себя. А потом «утром» пришел Ди и сказал: «Пора!» Мы сели в «лифт» и вышли на посадочной площадке. Там уже стояли остальные мои «крестные»: Ми, Са, Ту, и Лу. Глаза у всех были очень грустные. Я не удержался и обнял поочередно всех человечков.
- Прощайте, дорогие мои. Я вас никогда не забуду.
- Прощай, - ответили мне, - береги себя.
Я полез внутрь тарелки.
- Внимательно слушай команды, – сказал мне в след Ми.
Я кивнул и закрыл люк. Сел за пульт. Включил круговую обзорную панораму. В последний момент увидел, как мои друзья уходят в боковую дверь.
- Заводи! – последовала команда.
- Вперед! – я полетел вперед по туннелю, пока не вылетел из шара.
То, что я увидел, превзошло самые смелые мои воображения. Передо мной на многие тысячи километров простиралось огромное сооружение, висевшее в космосе. Миллионы ферм и балок соединялись в сложную конструкцию с какими-то коробками, сферами и полусферами. В начале всей этой конструкции находился большой шар, в котором начало открываться отверстие. Мне это напомнило огромный ускоритель элементарных частиц. Все бы ничего. Только сегодня этой элементарной частицей должен был стать я сам. Вокруг не было ни одной звезды. Лишь очень далекие туманности напоминали мне, что находимся мы где-то на самом краю нашей Вселенной. От сознания этого тоска только усилилась.
- Залетай в шар, - последовала команда.
Я послушно завел тарелку в шар и, увидев посередине посадочную площадку, сел на нее.
- Выключить все!
- Сделано.
- Занять горизонтальное положение!
- Сделано.
- Приготовиться!
- Лежу, жду, что будет.
- Старт!
Удар, свет и все пропало.
Глава 5
Очнулся я внезапно. Сколько прошло времени, не знаю. Тишина. Все выключено. Сел удобно в кресле. Подал питание, включил панораму. Опять потрясение. Вокруг миллионы галактик, но что-то в них было не так. Долго смотрел, пытаясь понять. Наконец понял. Все они были равноудалены друг от друга, как будто расставлены разумной рукой. Это несомненно была не наша Вселенная. У нас почти хаос, как после Большого взрыва. Я опять находился в межгалактическом пространстве и должен был куда-то лететь, искать цивилизации. Включил двигатели, массу привел к нулю и разогнался до скорости света. «Ну и что же, - подумал я, - у меня на тарелке время остановилось, а у них проходят тысячи лет. Пока я долечу, они схлопнутся. Надо торопиться». Включил устройство перехода на четвертую координату и вылетел из трехмерного пространства. Теперь в любую галактику я мог попасть значительно быстрее по абсолютному времени. Все они переливались вокруг меня красивыми сферами. Сбоку, чуть в стороне я увидел огромный конус. «Ну и дырища! – мелькнула мысль, - Уж не зачаток ли это будущей, уже моей Вселенной?» Стараясь к ней не приближаться, я выбрал ближайшее скопление галактик и «нырнул» туда. Выскочил в окружении бесчисленного количества звезд. «Это уже несомненно какая-то галактика» – решил я. Астронавигатор рассчитал время подлета к ближайшей перспективной звезде – 12 часов. Достаточно, чтобы прийти в себя. Попил сбалансированного бульона из трубочки, как на МКС. Лег в кресле и попытался поспать. Внезапно появилась апатия и безразличие ко всему. Моя нервная система стала сама себя защищать от чрезмерного напряжения. Уснул мгновенно. Разбудил меня астронавигатор. Он сообщил, что у звезды система планет. Третья от «солнца» кислородная. Я направил тарелку туда. Уже у самой планеты система безопасности предупредила, что вокруг много искусственных объектов. «Тем лучше, - подумал я, - значит есть цивилизация и достаточно развитая». Внезапно появилась тревога: «А вдруг среди этих искусственных сооружений есть боевое охранение планеты. Сейчас прилетят истребители и превратят меня в пыль. На Земле, правда не в космосе, а в воздухе, так бы и было. Там еще не выбрались, как следует, в космос с оружием». «Лучше не рисковать», - решил я и полетел вокруг планеты по сжимающейся спирали. Анализатор бесстрастно констатировал: «Кислорода 20%, азота 79%, Углекислого газа 0,1%, аргона…» Дальше я не стал слушать. Удивился, что многовато углекислоты. На планете может быть жарко. Анализатор продолжал: «Вредных веществ не обнаружено. Радиоактивность соответствует норме. Гравитационное поле – 0,93g…» «Ого, - подумал я, - почти как на Земле». «Давление атмосферы у поверхности, - продолжал анализатор, - 107 кПа. Средняя температура на экваторе - 34 градуса, в средних широтах - 14 градусов, на полюсах - - 12 градусов по Цельсию. Наклон оси вращения 24,7 градуса, Длительность суток 23, 1 часа. Время оборота планеты вокруг звезды – 351 день…» Еще много чего рассказывал мне анализатор, но главное я ухватил. Планета мало отличалась от Земли. Осталось наесться вирусов и микробов и выработать на всю эту гадость иммунитет.
Пока крутился вокруг планеты, я находился в тревожном ожидании прилета враждебных кораблей. От искусственных объектов, кстати, гигантских размеров, так ничего в мою сторону и не отделилось. Видя, что пока опасности нет, пошел на посадку. Тут же от тарелки отделился тороидальный предмет. Он начал отставать, отставать, потом вспыхнул, как солнце и исчез. «Ну вот! Остался без возможности попадать в четвертое измерение. Теперь только на скорости света от них можно убежать. Если дадут убежать»,– подумал я. Снизившись до высоты одного километра, я полетел над самым большим материком. Внизу простирались леса и реки, горы и долины, крупные города и помельче. Летательных аппаратов вокруг было много, но мне никто не мешал. Мной вообще никто не интересовался. Не было никакого «почетного эскорта» из истребителей, набитых оружием, как бочки с сельдью. Нет и зенитных ракет с поверхности, хотя опознавательной системы «свой - чужой» у меня быть не могло. Большинство городов было средних размеров, небольшой этажности. Не было чадящих труб заводов и фабрик. Не было и ровных прямоугольников полей и огородов.
« Парк какой-то, а не планета, - подумал я, - что же они тогда едят и носят?» Снизился до трехсот метров, уменьшил скорость до 200 километров в час и начал облетать очередной город. Дома, как дома, только окна совсем не похожи на наши. В большинстве они круглые или овальные. В архитектуре преобладали естественные формы. Наверное, такое направление можно назвать классическим натурализмом, имея в виду не пещеры древних людей, а приближение к природным объектам: горам, лесам, деревьям и наиболее часто к цветам, хотя здешних цветов я еще не видел.
Было видно, что по улицам ходят маленькие объекты, напоминающие людей, ездят какие-то машины, но «пробок» ни где не было. Организация движения была идеальной. В небе летало что-то странное и сложное, но на наши самолеты эти летательные аппараты были совсем не похожи. В городе было много парковых зон, которые я принимал за леса. Сплошных лесов тоже не было. Наверное, был один огромный город с многочисленными парками и скверами. Иначе было ничего не понять.
Нашел площадку недалеко от жилой зоны среди деревьев и сел. В экраны кругового обзора были видны большие деревья, покрытые листьями и цветами. Трава вокруг тоже была вся в цветах.
- Ну что? С Богом! – сказал я сам себе и открыл шлюзовую камеру. Воздух
планеты я решил пока во внутрь тарелки не пускать. В нос ударили неповторимые, необъяснимые запахи местной флоры. У меня с непривычки даже голова закружилась. Здесь стояла весна. Температура 24 градуса Цельсия, влажность 60%. Идеальные условия. Я глубоко вздохнул, набрав полную грудь микробов, спор грибов и вирусов. «Как скоро начну болеть», – подумал я. Сел в траву, потом лег и начал смотреть на «Солнце». Оно было так похоже на мое родное, что глаза сами наполнились слезами. Я не заметил, как рядом бесшумно села плоская с двумя выпуклостями штуковина. Оттуда вышли два гуманоида и один из них на языке образов мысленно спросил:
- Почему вы плачете?
- Тоскую по своей планете.
- А что мешает вам попасть на нее?
- Время.
- Обратитесь в высший Совет Вселенной и вас доставят туда очень быстро. Если надо, отключат время.
- А вы что, спасательная команда?
- Мы ухаживаем за этим парком. Вы посадили у нас свой звездолет. Это не правильно. Существуют специальные посадочные площадки.
- Меня накажут?
- У нас никого не наказывают. Мы покажем вам место и вы всегда будете там ставить свой звездолет.
- А если я опять нарушу?
- Вы будете знать, как правильно. Зачем же нарушать?
- Логично. Мне лететь за вами?
- Да.
Мы поднялись и плоская штуковина, пролетев 20 километров, зависла над небольшой площадкой. Когда подлетел, освободила место и я смог сесть. Опять вышел из тарелки и помахал улетающим «садоводам». Кстати, это были обычные люди, смуглые, моего роста, только головы у них были больше и из-за этого они напоминали больших детей. Мне показалось, что они были и наивны, как дети. Наверное, и физически я был здоровее, ведь сила притяжения на Земле была более значительной челичины.
Я стоял возле своей тарелки, ставшей мне самым родным домом и не знал, что делать. Внезапно недалеко в стороне прямо в земле открылось отверстие. Из него на поверхность поднялась прозрачная сфера, в которой я разглядел двух людей. Они вышли и подошли ко мне.
- Здравствуйте, - мысленно сказал я им.
- Здравствуйте. Объясните, почему вы сели на нашей планете?
- Она подходит мне по обитаемости. На ней я могу жить. Вот только от ваших микробов скоро заболею.
- У нас на планете нет болезнетворной флоры.
- Для вас нет, а для меня может быть и есть.
- Откуда вы? - тогда спросили меня мои собеседники.
- Из другой Вселенной.
- Вы ошибаетесь. Пока есть только одна Вселенная.
- Я настаиваю на своем. Я из другой Вселенной.
Мои собеседники долго стояли озадаченные. Потом походили вокруг тарелки.
- Внутрь можно?
- Давайте для начала лучше узнаем друг друга.
- Тогда идемте с нами.
Мы зашли в сферу, оказавшуюся лифтом. Опустились на несколько этажей, и перешли на движущуюся дорожку. Та долго везла нас, пока мы опять не попали к лифту, поднявшему нас в красивое здание. Все это время мои провожатые с кем-то беседовали, но пользовались такой сложной терминологией, что я совсем ничего не понял.
В здании нас встретили еще двое. И если до этого времени я имел дело только с мужчинами, то сейчас появилась одна женщина. Я это понял по широким бедрам, выпуклостям на груди и красивой одежде. Меня пригласили сесть в кресло из плотного материала. Оно оказалось очень удобным.
- И так, кто вы? – спросили меня мои новые собеседники после приветствий.
- Давайте познакомимся, - предложил я, - меня зовут Игорь.
- Эвила, - кивнула девушка.
- Сирон, - представился молодой человек.
- Очень приятно, - сказал я. – Скажите, какой уровень администрации вы представляете, чтобы я мог рассказать о той миссии, которую на меня возложили?
- Мы, местное самоуправление, - Эвила замялась, - некоторой части наших планет, но если нужно, мы легко можем связаться с любым уровнем нашей администрации, включая Высший Совет Вселенной.
- Хорошо. Меня это устраивает, но мой рассказ очень долгий.
- Одну минуту, - сказал Сирон и вышел. Вернулся он с тремя аккуратными шлемами. Один надел сам, другие отдал нам. Показал мне, как правильно надеть и включить.
Только включил, как в глазах у меня все замелькало. Как в калейдоскопе промелькнула вся моя жизнь от рождения и до того момента, как я надел шлем. Сколько прошло времени я не знаю, но наверное, много. Когда закончили, я почувствовал сильную усталость. Мои «собеседники» выглядели озабоченными и хмурыми.
- Оказывается вы страшный человек, - сказала Эвила. – Вы злой, агрессивный, вредный, злопамятный, и еще много чего могла бы сказать, только не подберу термины. В нашей Вселенной таких нет. Когда я подумаю, что через 15 миллиардов лет мы так выродимся, мне становится страшно. Я немедленно доложу Высшему Совету о Вашем появлении и о той опасности, которую вы несете всему живому. Как они решат, так и будет.
- Я не такой уж и плохой. Рискуя жизнью, прилетел к вам, чтобы предупредить о грозящей катастрофе, а вы так нелестно обо мне отзываетесь. Главное, чтобы вы знали, что случится с вашей Вселенной в сравнительно скором будущем, а потом, Бог с вами, убивайте.
- Вы еще раз доказали, насколько вы кровожадны. У нас никого не убивают. Мы перевоспитываем людей, - назидательно заявил Сирон.
- Сколько вам лет? – вдруг спросила Эвила.
- Пятьдесят шесть.
- Так вы еще ребенок. Мы вас легко перевоспитаем.
- Какой ребенок. У меня внуки. Я давно пенсионер.
- Ладно, об этом потом. Сирон, отведи Игоря в детскую. Как только будет решение Совета, начнем перевоспитание.
- Сколько же тогда вам лет?
- Мне 830, - сказала Эвила, а Сирону 723 года. Он помоложе.
- Но вы выглядите совсем молодыми.
- Идите, все у вас впереди. Все узнаете, всему научитесь, - напутствовала меня Эвила.
Сирон повел меня лифтами и коридорами пока не попали в очень удобную комнату. Опять мне пришлось учиться пользоваться элементарными вещами. Взяли кровь на анализ. Сирон сказал, что это нужно для синтезатора пищи, чтобы тот знал по составу крови, что мне можно, а что нельзя. Иначе пища может не усвоиться организмом. Потом он показал мне сад для прогулок и бассейн для купания. Сказал, что пару дней придется ждать решения Совета. Слишком я необычный представитель чужой цивилизации.
Два дня я был предоставлен сам себе. В квартире все было приблизительно так же, как у «зеленых человечков». Стоило подумать об одежде, еде, питье, сне или развлечениях, как тут же это и появлялось. Старую одежду после купания можно было сохранить и почистить, а можно уничтожить и получить новую по своему вкусу. Развлечения тоже были разными. Я мог включить имитатор любой игры, прослушать и понять правила, посмотреть со стороны, а потом начать играть самому. Это были танцы под любую музыку, включая ритмичную, похожую на нашу, гонки на всевозможных аппаратах, логические игры, цветочные лабиринты и прочее. Чего не было совсем, это военных игр и имитаторов, связанных с любым видом насилия. После того, что обо мне сказали, меня это не удивляло. Играл я в подвижные игры до седьмого пота, а потом купался в небольшом бассейне. Два дня прошли совершенно незаметно.
Утром третьего дня появилась Эвила с двумя решительного вида молодыми людьми.
- Здравствуйте, - сказала (подумала) она, – вам необходимо пройти с нами.
- Здравствуйте. Скажите, мужиков вы взяли для выворачивания мне рук, если я не пойду?
- У нас запрещено насилие, но вы исключительный случай.
- Эвила, вы прелестная дама. Одного вашего слова было бы достаточно, чтобы я пошел с вами куда угодно, хоть на аннигиляцию. Взяв с собой этих товарищей, вы меня оскорбили своим недоверием. Я обиделся и никуда не пойду. Посмотрю, что смогут эти два хлюпика со мной сделать. Эвила прочла мои мысли, поняла свою ошибку и мужики тут же исчезли.
- Извините меня пожалуйста, - потупила глаза в землю Эвила и покраснела.
- Все. Больше я не обижаюсь. Идемте, я согласен на любую казнь.
- Вы обидчивый, упрямый и злой.
- Какой есть. Разве можно жить без гордости и самоуважения?
- Нельзя. Когда не провоцируешь, все бывает нормально. Это в Высшем Совете мне дали неправильные инструкции. Они не видели вас, а я вижу. Хорошего в вас больше, чем плохого. Наверное, поэтому вас и прислали.
Пока мы обменивались мыслями, спустились на скоростную бегущую дорожку и долго ехали по туннелю. А когда поднялись на лифте, я понял, что попали в исследовательский или медицинский центр. Эвила подвела меня к симпатичному молодому человеку. Тот был одет в спецодежду светло-голубого цвета с голографическим номером на груди. «Иероглифы» на номере я, конечно, не понял. Эвила представила его:
- Это наш главный генетик. Он вчера прилетел на нашу планету только ради вас.
Я поздоровался и представился. Профессор кивнул и ответил:
- Меня зовут Локу. 2354 года я занимаюсь только генетикой и имею несколько ученых степеней.
«Ну все, - подумал я, - этот мне точно яйца отрежет, чтобы я не был злым и агрессивным, как все самцы».
- Не беспокойтесь, - сказал Локу. – Ничего мы вам отрезать не собираемся. Надо вас исследовать. Чуть-чуть исправить генетический аппарат. Немного добавить. Немного убрать. Переписать ваше «Я» в ФЭН. Затем создать новое тело. Не ребенка, а уже взрослого человека, а в мозг внедрить этот самый ФЭН, чтобы вы были самим собой, но без тех негативных элементов, которые есть в вас сейчас.
- А что такое ФЭН? – поинтересовался я.
- Точно передать аббревиатуру сложно для вашего понимания. Ну, так скажем: физический эквивалент наследственности. Реально это небольшой шарик, обладающий невероятной живучестью. Он способен выдерживать температуру поверхности звезды в течение нескольких часов. Про абсолютный холод и говорить нечего. С ним любой индивидуум становится практически вечным. Заживление ран идет в считанные часы. Если тело погибнет от несчастного случая, ФЭН способен из окружающих органических веществ синтезировать новое тело. ФЭН - это «Я» навечно.
- А если человек устал от жизни и жить больше не хочет?
- Такое заявление рассматривает администрация района, где он живет. Если доводы всех удовлетворят, его усыпят, а биологическую оболочку уничтожат. ФЭН поместят в ФЭНтане, где он сможет лежать сколько угодно долго. Обычно через несколько сот миллионов лет обитателей определенного ФЭНтана оживляют для повторной жизни. Через ФЭНтаны проходит большинство жителей нашей Вселенной. Кроме того, ФЭН постоянно корректирует наследственный аппарат клеток организма, не позволяя им стареть. Поэтому, если вы заметили, у нас все, независимо от возраста, неплохо выглядят.
- Ладно, на ФЭНтан я согласен. Почему тогда вы не хотите сделать меня ребенком?
- Я смотрел записи вашего «Я», которые сделали Эвила и Сирон. Вы были зрелым, самостоятельным человеком и вашему ФЭНу в теле ребенка будет слишком дискомфортно. Даже после моей модификации у вас будет еще много проблем. Вас будут долго воспитывать. Наверное, вместе с детьми, но это уже не мне решать. Пожалуйста раздевайтесь и ложитесь.
Я начал раздеваться, поглядывая на Эвилу. Она стояла, как ни в чем ни бывало. «Считает меня обезьяной и даже не стесняется», - подумал я.
- У нас не стыдно обнажать тело, - сказала Эвила.
«Черт, ничего от них не скроешь, – опять подумал я. - Не успеешь подумать о туалете, они тебе уже горшок подставят». Эвила уже не отвечала, а только улыбалась. Когда я разделся, Локу предложил мне лечь в большой прозрачный саркофаг, к которому подходило огромное количество каких-то проводов и шлангов. Саркофаг закрыли, и работа началась. Локу с помощником сидел за пультом и что-то мудрил. У меня в голове проносились искорки. Видимо шла запись моего «Я». Мне показалось, что запись идет на большой компьютер, а шарик будут формировать позже. Эвила постояла, посмотрела на Локу. Тот ей кивнул, и она ушла. Я начал засыпать. В последний момент мысленно попросил Локу оставить мне ту же мышечную систему, потому что гравитация на Земле больше. Локу рассмеялся и просил не беспокоиться.
Глава 6
Очнулся я по-прежнему в прозрачном саркофаге. Чувствовал себя превосходно. Посмотрел вбок. Локу продолжал сидеть за своим пультом. Я сел, потом вылез наружу. Во всем теле чувствовалась легкость, желание что-то делать. Куда делись моя хроническая усталость, неудовлетворенность, неопределенность, подспудная обидчивость и болезненное честолюбие. Все внутри было сбалансировано и настроено на оптимизм. В саркофаге я находился в растворе, но перед извлечением оттуда, меня вымыли водой и высушили теплым воздухом. Дали одежду, в которую я с удовольствием облачился. Я посмотрел на значок Локу: «Главный специалист по синтезу людей». «Ого, я уже умею читать», - подумал я.
- Я вас приветствую уже в новом теле Игорь. Как вы себя чувствуете?
- Большое спасибо. Превосходно.
- В ФЭН мы добавили знание наших языков, чтобы у вас с первых дней не было затруднений с общением.
- Сколько времени ушло на эксперимент со мной?
- Три года. Пришлось слишком кропотливо поработать над вашей генетической программой. В психоэмоциональной области было много грязи, а эта область самая тонкая и требует максимального внимания и времени. Обычно нашего человека мы за два месяца восстанавливаем. А ФЭН самостоятельно, при наличии биологической субстанции делает это за три месяца. Правда, смотреть на это со стороны не специалисту не очень приятно.
- У нас на Земле было создано много фантастических фильмов ужасов на эту тему, и я это неплохо представляю. Скажите, теперь, когда я новый человек, за грехи прошлого меня не замучают до сумасшествия угрызения совести. Ведь я убивал людей.
- Мне все известно. Воспоминания остались. Стереть их, значит поменять ваше «Я». Мы поставили барьер на психологическом уровне. Воспоминания будут казаться очень далекими, будто происходившими не с вами. Они не будут мучить вас.
- Большое спасибо за такую огромную работу надо мной.
- Это моя обычная работа. Я рад, что все прошло гладко. Передаю вас опять в руки Эвилы.
Я обернулся. За спиной стояла единственная, знакомая мне девушка. Мы поздоровались и она повела меня назад в мою квартиру.
- Поживете пока несколько дней здесь. Локу доложит о своей работе в Высший Совет. Там решат, чем вы займетесь. Скорее всего пойдете в школу.
- Эвила, я взрослый немолодой человек. Какая школа?
- Глупыш, - расхохоталась она. – Посмотри на себя в зеркало. – К этому времени мы приехали в квартиру.
Зеркало было трехмерным. Из него на меня смотрел совсем молоденький мальчишка лет двадцати с непропорционально большой лысой головой, ровными бровями, маленькими ушами и большими, добрыми, любопытными глазами. Несмотря на это, я был очень похож на себя, того, что остался в очень далекой молодости. Кожу мне сохранили белой, хотя у всех она была смуглой. «Белая ворона, она и есть Белая ворона», - подумал я, а вслух сказал:
- Ну и что? Это же внешность. Зачем на этом заострять внимание? Вы тоже выглядите молодой девушкой и начинаете мне все больше и больше нравиться умом, добротой и женственностью, - сказал я, через мгновенье.
- А ты ловелас. Кроме меня никого не видел, а уже ведешь себя, как жених. Неужели ты думаешь, что за восемьсот лет я так и не выходила замуж?
- А что особенного я сказал?
- Объясняешься мне в своих чувствах.
- А разве нельзя?
- Можно, но я тебя на 800 лет старше.
- Нет. Вы старше меня на 15 миллиардов лет.
- Тем более. Ты пойми. У нас давно заведенные порядки. На планете Родине мы более тысячи лет жить не имеем права. Тут должны рождаться новые люди, а те, кому за тысячу, улетают осваивать новые миры или обслуживать системы связи, энергоснабжения, навигации и прочего. Вселенная очень большая и места пока хватает всем. Эта не единственная планета, где рождаются люди. Таких триллионы, но порядок для всех один.
- Это поэтому у вас такая ухоженная Вселенная, что она подчинена воле бесчисленного количества разумных существ?
- Да, именно поэтому мы не можем схлопнуться, о чем ты прилетел предупредить нас.
- Мы уже на «ты»! - обратил я ее внимание, - Мне приятно. Это значит мы начали дружить.
- Я не договорила. Тебе здесь жить, раз тут тебя сотворили, не менее 950 лет, а мне скоро улетать насовсем. Причем очень далеко. Поэтому мы не заключаем браки, когда разница в возрасте составляет более 200лет.
- Ты забыла. У нас 15 миллиардов. Я могу полететь с тобой, - неожиданно сказал я.
- У тебя будет длительный курс учебы, потом самосовершенствования. Ты не представляешь себе, как много ты должен знать и уметь. Тебя не отпустят со мной. Хватит об этом. Подождем решения Совета.
- Это я теоретизирую на будущее, если у нас сложатся близкие отношения, а так, я надеюсь, мы друзья? - очень самонадеянно спросил я.
- Конечно. Я буду навещать тебя.
- Ой, извини, а муж у тебя есть?
- Он был старше меня на 200 лет и уже 50 лет, как улетел. Практически мы прекратили отношения.
- Дети, внуки?
- Когда-нибудь я тебя с ними познакомлю.
- А я даже фотографии своих не смогу показать.
- Я их всех видела.
- Откуда?
- Отсюда, - она постучала пальчиком по моей голове.
- Скажи, а ФЭН где находится?
- В центре, у основания черепа. Он сделан из материала, сходного с биологической тканью. Никакая диагностическая аппаратура, тем более ваша, его не обнаружит.
- Вы меня сделали вечным, в расчете, чтобы я вернулся?
Эвила кивнула головой.
- Боже, какие же вы все молодцы! – я не удержался и поцеловал ее руку. Она была тонкая нежная и прохладная.
- Ладно, ладно. Без нежностей. Мы друзья. Не усложняй жизнь себе, да и мне. Потом очень тяжело будет. Не надо этого.
Она повернулась нарочито резко, давая понять своим действием, что против близких отношений и вышла. Я ее хорошо понимал и не собирался приставать со своими ухаживаниями. И действительно, кроме Эвилы из женщин я никого не видел и вел себя просто глупо. На самом деле легкомысленный ловелас. Но с другой стороны именно она приняла такое большое участие в моей судьбе. От ее доклада зависело решение Высшего Совета. Такого зверюгу, человекоубийцу они могли просто усыпить, а не перевоспитывать и тем более не давать шанс вернуться. Поэтому я к ней в любом случае был небезразличен и бесконечно благодарен.
Опять игры, развлечения, купания, сон, питание и прочее времяпрепровождение взрослого ребенка. Скучать мне не давали. Включали познавательные программы, но я в них не разбирался. Не был готов. Теперь уже я и сам понял, что надо начинать учиться с нуля. Однажды я вспомнил про свою тарелку и через некоторое время появился человек, который предложил мне на нее посмотреть. Она уже стояла не на открытой площадке, а была опущена в ангар глубоко под землей. Я залез в тарелку. Прогнал тестирующую программу и убедился, что все нормально. Потом нажал сенсор: «Длительная консервация». Была такая опция на пульте. Нежный голос сказал мне по-русски: «Прощай, но не навсегда» и все выключилось. Я вылез, прошел с сопровождающим назад в квартиру и больше о тарелке очень долго не вспоминал.
Прошло еще какое-то время. Однажды пришла Эвила с незнакомой девушкой. После приветствий она представилась:
- Я Селина, директор школы, где вы будете учиться. Пойдете в первый класс вместе с нашими восьмилетними детьми. Вы не против?
- Не знаю, какая у вас программа. Если сложная, то придется идти в первый класс.
- Не беспокойтесь. Если усвоение всего курса пойдет быстрее, мы будем переводить вас на следующий курс раньше других детей.
- А дразнить меня второгодником не будут?
- Нет. Мы в вашем классе уже провели соответствующую работу. Жить можете продолжать здесь или переезжайте в общежитие при школе.
- Тебе лучше в общежитие. Там веселее, – посоветовала Эвила.
- Да, там веселее, - добавила и Селина.
- С восьмилетними детьми в общежитие? Вы смеетесь! Давайте я отсюда похожу в школу, а там видно будет.
- Хорошо, - согласилась Селина, – завтра к восьми утра прошу быть в школе.
- С портфелем?
- С каким портфелем?
- Раньше я одиннадцать лет проходил в школу с портфелем. Знаете, в четвертом классе был у меня шикарный портфель с застежками, как у министра. Родители жили очень бедно, но на портфель разорились. Мы в портфелях носили учебники для занятий, тетради и письменные принадлежности. И вот после школы затеяли играть в футбол. Полей для игры не было, и играли мы на обочине дороги, по которой практически не ездили машины. В это время ехала какая-то сволочь и специально свернула вбок, чтобы раздавить мой портфель. Он лопнул, учебники помялись, а было самое начало учебного года. Со слезами, удерживая несчастный портфель двумя руками, я прибежал домой. Отец зашил порвавшуюся кожу и починил замки. Он был на все руки мастер, а мать заклеила учебники, но остались они измятыми из-за слишком большого веса машины. Так я весь год с измятыми учебниками и прозанимался. Учился я тогда только на отлично.
Обе женщины без труда представили себе эту картинку моего повествования и одновременно тяжело вздохнули.
- Какие у вас жестокие люди! Почему они такие? – спросила Селина.
- Каждый жесток по-своему. Зависть, жадность, непомерный эгоизм или откровенный садизм, обида, месть, безнаказанность и многое другое.
Селина строго сказала:
- С точки зрения жизненного опыта вам нужно идти, конечно, не в первый класс. Но решение Совета обязательно для всех. Кстати, портфель в школу не нужен. У нас все есть. Вы мне потом расскажете про свою планету? Совсем другая жизнь! Так интересно!
- Ладно! Расскажет все, что тебе нужно, - слегка приревновала Эвила. – Иди, ты свою миссию выполнила, а нам поговорить нужно.
- Странная ты, – удивилась Селина, попрощалась и ушла.
- Зачем ты ее так резко выперла. Она обидеться может.
- Не обидится. Мы старые подруги. Несколько сот лет дружим. Знаем друг друга, как сами себя. А разговор вот о чем. В школе тебе будет трудно. Дети есть дети. Что ни говори, а они свое. Конечно, будут дразнить, и устаивать маленькие пакости. Ты не обращай внимания. Смотри на них, как на детей. Вырастут, станут нормальными. Кстати, присмотри себе девочку. Когда вы окончите школу, через шестнадцать лет, вы сможете пожениться. Разница в 50 лет совсем не большая и у нас на это не обращают внимания.
- Спасибо за совет. Но зачем мне сватать девочку? Может мне учительница какая-нибудь понравиться.
- Там нет учителей моложе 300 лет и все женщины замужние. Хотя ведет социологию незамужняя, но у нее характер…
- Так вы же все добряки тут во Вселенной.
- У нас тоже есть недостатки и именно школа воспитывает волю, чтобы все прощать, даже когда прощать и нельзя, - Эвила нахмурилась.
- Эх, девочка, девочка! У вас тут тоже проблем хватает. Только они другого толка.
- Не надо об этом. Лучше о твоей школе. Чтобы воспитать волю и нужен шестнадцатилетний курс. Не ленись и пройди его весь. Когда вернешься на свою Землю, поймешь, как он тебе нужен.
- Почему ты уверена, что я вернусь?
- Не знаю. Интуиция подсказывает. Женская интуиция очень сильная.
- А что я смогу с сильной волей?
- Главное прощать людей, когда они делают тебе очень больно и в духовном плане и в физическом.
- Это учение нашего Иисуса Христа.
- Да, это так. С сильной волей ты сможешь делать все то же, что и он.
- Неужели я смогу ни из чего делать хлеб, чтобы накормить голодных, ходить по воде, исцелять больных, воскрешать мертвых?
- Вот посмотри, - сказала Эвила и протянула мне свою ладонь. – Ты видишь она пустая.
- Да, вижу.
- Теперь смотри, - она сжала ладонь в кулак так, что побелели кончики пальцев, лицо покраснело от напряжения. Затем она расслабилась и разжала ладонь. На ней лежал бриллиант карат на 100.
- Это ты сделала своей волей? - спросил я, рассматривая бриллиант на свет.
- Да. Это подарок тебе в день начала занятий, чтобы ты понял, что должен достигнуть за эти годы. Вот еще посмотри, - Эвила прищурилась, сосредоточилась и стала медленно подниматься над полом. Затем, чуть наклонившись вперед, полетела над землей. Вылетела в дверь, через мгновенье влетела в окно и опустилась передо мной. – Это тоже с помощью воли. Я тебя убедила?
- Я так тоже смогу?
- Только если будешь прилежно учиться.
- А ты будешь приходить в гости?
- Обязательно. Мы ведь друзья.
- Все равно больше, чем друзья, но я буду терпеть.
- Глупыш, ты и есть глупыш, - улыбнулась Эвила. - Ладно, у меня много дел. Через неделю забегу на огонек, - совсем по земному сказала она и исчезла в дверном проеме.
- Какая девушка! – вздохнул я. - Жалко, что ей скоро 900 лет.
Глава 7
Маршрут движения мне был известен. Никто меня больше не опекал. Я один пошел в школу. Она представляла собой двухэтажное строение с большим участком, на котором размещался очень ухоженный сад и много спортивных площадок. Там же находилось несколько плавательных бассейнов и еще какие-то строения, назначение которых я пока не знал. Прошел сразу к директору. Селина была у себя и, видимо, ждала такого необычного ученика. Я только подошел к двери, как получил приглашение войти. Встретила очень приветливо и повела по школе. Показала классы для обучения, лаборатории, кабинеты специальной подготовки, тренажеры для получения навыков управления всевозможными техническими устройствами и так далее.
Пока мы все обходили, и я слушал объяснения директора, начались занятия. Мы подошли к одной из дверей с табличкой: «Первый четвертый класс».
- Вот тут вы и начнете обучение, - завершила длинную экскурсию Селина.
- А почему первый четвертый.
- Потому что у нас четыре первых класса и вы будете в первом четвертом.
- Когда я был маленьким, я ходил в первый «Д» класс, по-вашему в первый пятый.
Селина пожала плечами, открыла дверь и мы вошли. Класс оказался совсем небольшим и состоял из шести учеников и учениц. Я оказался седьмым. Парты оказались маленькими, но как только я подумал об этом, одна из задних свободных парт резко увеличилась в размере. Здесь дети не вскакивали со своих мест при появлении школьной администрации, а продолжали молча сидеть, уставившись на меня своими любопытными глазками. Директор без лишних слов представила меня, познакомила с учительницей, предложила сесть и вышла. Шел урок родного языка. Дети учились читать и писать. Хотя на компьютере мысленно можно было набирать огромные объемы текста в считанные минуты, умение писать и очень быстро читать не отменялось. Я это уже умел. Посмотрел на парту. Она была максимально автоматизирована, выдавала любой предмет, необходимый для обучения, включая шлем для обмена мысленными образами с учителем или различными базами данных. Дети писали на специальных экранах и тут же под контролем преподавателя исправляли ошибки. Этот же экран служил для демонстрации текстов заданий, картинок и прочего. Классной доски, в нашем понимании не было. Весь обмен информацией шел через индивидуальный экран. Все это отдаленно напоминало наши самые передовые школы, но качество обучения и его объем были несовместимы. Тут, надев шлем, ты мог оказаться в космосе, в лесу, в горах, в пустыне, внутри планеты или под водой. На мысленном уровне шло объяснение новых понятий. Так же усваивались и художественные произведения. Ты был в реальном мире автора произведения, а учитель только подсказывал те моменты, которые не позволяли неопытному детскому уму сразу постичь сложные жизненные явления. Два раза объяснять приходилось редко. Не даром у детей были большие головы.
Я немного забежал вперед. А пока я сидел на своем первом уроке и скучал. Учительница, как и все, молодая, напомнила мне маленькую серую крыску. Этих животных тут не знали и я считал, что она не обидится, поймав мои мысли о себе.
- Игорь, - вдруг обратилась она ко мне, - вы писать умеете?
- Умею, наверное, - неуверенно ответил я.
- Тогда берите ручку и пишите диктант.
Я взял ручку и тут же в голове прозвучало первое предложение. Пришлось писать. Когда я закончил, мягкий приятный голос сообщил об окончании урока. Тут же в моем тексте появилась масса исправлений, а в конце стояла неудовлетворительная оценка. Остальные дети в это время заканчивали рисовать каракули. На меня учительница строго посмотрела и сказала:
- Плохо, Игорь, плохо. Займемся грамматикой.
«Чертова перечница, - подумал я, - тебя бы диктант на русском языке заставить писать».
- Игорь, - неожиданно сказала учительница, - если вы хотите, чтобы я выучила ваш язык, давайте заниматься вместе. Я выучу быстро. Потом скажите, что такое «чертова перечница»?
- Это по-нашему строгая учительница, – мое лицо пошло красными пятнами.
- Специальность обязывает быть строгой, - погрозила она пальчиком и вышла.
В первый день я даже имени ее не запомнил. Потом была математика, на которой дети учились складывать числа, а я исследовал функции с несколькими экстремумами и решал дифференциальные уравнения. И опять мне сказали: «Плохо», хотя я почти все решил. Выяснилось, владею не теми методическими навыками. Потом была литература. Пока дети разбирали нехитрую сказку, мне предложили, надев шлем, посмотреть в реальном времени пьесу общепризнанного автора. Я был потрясен глубиной мысли, продуманностью сюжета, сложностью образов героев. Только тут я увидел внутреннюю жизнь, окружавших меня людей. Когда кончился урок, дети побежали на спортплощадку, а я продолжал сидеть, как завороженный. Учительница посмотрела на меня с сочувствием и сказала:
- Как я вам завидую! Я тоже хотела бы испытать такое же чувство, как у вас сейчас, но, увы. Знаю это произведение наизусть и объясняю его детям десятого класса.
- Зачем тогда дали мне его сейчас?
- Распоряжение директора.
Я побежал вниз на спортплощадку догонять детей. Там нас ждал преподаватель. Он построил малолеток в одну шеренгу на расстоянии вытянутых рук и объяснил несложные упражнения. Пока дети махали ручками и ножками, он подошел ко мне. Взглянул, как кувалдой ударил.
- Вы, пожалуйста полегче, я еще не подготовлен.
- Я все знаю. Вас зовут Игорь. Меня Дорел. Знания у вас некоторые есть. Нужно «выбирать хвосты», как у вас говорят, по общим дисциплинам, и тщательно изучать естественные науки. Свободного времени у вас будет больше, чем у остальных детей. Поэтому в любой момент – ко мне! – Он опять «ударил кувалдой» так, что я присел.
- Понял. Буду ходить в любое свободное время.
- Поймите, Игорь. Я догадываюсь о будущем. Оно и у вас лично и у нас мрачное. Вы вернетесь на свою жестокую планету и если, как следует, не подготовитесь, будете попадать в трудное положение. Там люди агрессивны. Они бьют первыми. Наша философия – защита. Научитесь защищаться так, чтобы нападающий страдал от собственной атаки. Тогда вы сможете помогать своим ближним, учить их любви и доброте. Одновременно сохраните себя и свою семью в вашей еще очень нецивилизованной цивилизации. Хотя все через это проходят. Проходили и мы многие миллиарды лет назад.
- А почему вы за такой срок мало изменились?
- Тогда бы не были вечными. Или эволюция, или вечная жизнь.
- Для физрука вы очень умны.
- Я не физрук. Я философ.
- Прошу извинить.
- Ничего, привыкнете. И так, ваша задача: научиться концентрироваться. Собрать себя вот здесь, - и он показал на грудь. – Вы помните основы китайского цигуна?
- Откуда вы про него знаете?
- Прочитал у вас в голове.
- Раз прочитали, значит помню.
- Первое задание. Поставьте на голову сосуд, наполненный до краев водой, и начинайте движения руками и ногами, как помните. Концентрируйтесь. Воду нельзя расплескивать. Для этого движения должны быть плавными и легкими.
Я водрузил чашку на голову и начал тренировку. Стоит ли говорить, что эту чашку я перевернул бесчисленное количество раз, под хохот детворы, и был совершенно мокрый. А между тем шло целенаправленное внушение учителя:
- Внимание, терпение, сдержанность, пассивная защита, великодушие, доброта, помощь другим, умение переносить любые лишения, самоотверженность ради всех…
Занятия закончились. Дорел подошел ко мне и похлопал по плечу:
- Мне понравилась ваша настойчивость. С чашкой тренируйтесь и дома.
- У вас все проходят такую подготовку?
- Все без исключения. Больных не бывает. Их излечивают до школы.
Мы попрощались и только тут я понял, что подвергался большому риску, когда начал «хорохориться» в присутствии Эвилы и двух «хлипких» пареньков. Эти пареньки наверняка скрутили бы меня так, что заставили поцеловать собственную задницу. Спасибо Эвиле. Ей хватило ума вовремя отослать их. Я думал об этом, купаясь в бассейне. После этого полагалось отправляться по домам, но я решил зайти к директору.
- Можно?
- Проходите, садитесь.
- Я с вопросом.
- Слушаю.
- Почему первый день я учился не по программе первого класса?
- Наверное, потому что вы закончили не только школу, но и высшее учебное заведение у себя на планете. Заниматься ерундой вам быстро наскучит. И тогда вы совсем перестанете заниматься.
- Вы психолог!
- Это моя профессия.
- Спасибо за доверие, но не получатся ли дыры в моем образовании?
- Если получатся, залатаем. Для этого у нас есть специальные методики.
- Значит программа у меня будет усложненная и насыщенная?
- Да.
- Так решил Высший Совет?
- Так решила я. В своей школе я могу хоть что-то решать?
- А преподаватели потянут?
- Потянут. Они все с высшим образованием. С нашим высшим образованием. Вы мне обещали рассказать про свою планету. Не то что Эвила вытряхнула из Ваших мозгов, а личное мнение.
- Ваша планета называется Улена, напоминает женское имя. Наша получит название Земля. Она такая же красивая, как и ваша, но она родная, а родная, какая бы она ни была, лучше всех. На ней живут, трудятся, создают свою культуру прекрасные люди. Не удивляйтесь Севила. В своем большинстве, действительно, хорошие люди. Они верят в будущее, любят, помогают в трудные времена друг другу. Стараются в жизни быть лучше. Но уровень развития цивилизации на земле таков, что социальный статус людей сделал их неодинаково богатыми. Есть люди, обладающие огромными ресурсами, а есть совершенно нищие. То же можно сказать и о странах. И вот борьба за территорию, за контроль над источниками сырья, поскольку они ограничены, и делает некоторых из них жестокими. Это происходит на самых разных уровнях: от семейного, например, при дележе наследства умершего родственника или конфликта внутри страны при смене правительства и до международного, при захвате какого-нибудь разведанного месторождения сырья. Тут не действуют никакие морально - этические запреты. Даже религия, которая должна по своей сути останавливать смертоубийство, чаще поощряет его. Религиозные чинуши к сожалению тоже люди.
- Получается причина жестокости частная собственность.
- У нас тоже многие так считают, но только при ее наличии возможна максимальная способность страны обеспечить себя необходимыми для жилья благами. Моя страна жила семьдесят лет без такой собственности, но не выдержала конкуренции с окружающими странами. А инакомыслие искореняли такими способами, что весь мир содрогался, узнавая о зверствах правителей и их пособников. Потом еще люди разделены расовыми предрассудками, этническими, религиозными, национальными и некоторыми другими. Они тоже ведут к конфликтам.
- Но источники сырья ограничены на любой планете и обитатели все равно должны будут перейти от частной собственности к системе распределения благ между всеми членами общества, иначе гибель в катастрофической войне неизбежна.
- У нас такая война едва не произошла, а угроза ее еще существует.
- Значит, ваша цивилизация очень нестабильна и дальнейшее ее существование под большим вопросом. Игорь, не обижайтесь на меня. Это я констатирую, как ученый. У нас тоже на планетах жили совершенно разные разумные существа, но это не помешало нам объединиться в одну великую Вселенную.
- Нас об этом все время предупреждают другие цивилизации, но делают это как-то неуверенно. В это никто не верит. Селина, не удивляйтесь, что я все время путаю прошлое и будущее время. Для меня все это в прошлом, но для вас это чрезвычайно далекое будущее.
- Я знаю о вашей миссии, но не могу в это поверить. Наша Вселенная не может погибнуть. У нас все под контролем.
- У нас тоже будут самоуверенные страны, в которых люди посчитают, что им покорилась природа, но стоит произойти мощному землетрясению, или извержению вулкана, падению большого метеорита или мощному тайфуну, как человек сразу превращается в мелкое ничтожество перед грозной природой. Тоже будет и у вас, только в других масштабах.
- Вы меня так сильно пугаете в отместку за критику вашей цивилизации?
- Нет. Я вас предупреждаю. А наше человечество, я очень надеюсь, переживет трудные времена и вступит в эру процветания, любви и всеобщей терпимости. К сожалению, мы не определились о месте человека на Земле. Для чего он? Зачем ему даны мыслительные способности и кем? Сколько величайших умов пытались ответить на этот вопрос. Да так и не смогли. У нас имеются данные за несколько тысяч лет.
- А почему за такой короткий промежуток?
- Ну, во-первых, мы живем мало. В среднем семьдесят лет. Во-вторых, нет надежных носителей информации.
- Понятно. Про войну расскажите. Я даже не знаю, что это такое.
- Я сегодня очень устал. Давайте в другой раз.
- Не хотите со мной пообедать?
- Посчитаю за честь, только, пожалуйста, давайте сменим тему беседы.
- Само собой.
Мы прошли в столовую и взяли немного еды, которая появилась почти мгновенно, при первой мысли о ней.
- Как вам наша еда? – с улыбкой поинтересовалась Селина.
- Честно?
- Конечно.
- Отрава!
- Почему так безапелляционно?
- Не привык и никогда не привыкну есть эти синтетические помои.
- Вы говорите очень грубо.
- Вы попросили честного ответа, я ответил.
- А что бы съели?
- Салат из помидоров и огурцов со сметаной, большую отбивную с жареной картошечкой и черным хлебом. От селедки с лучком не отказался бы.
- Вы «людоед». Это же все живые существа. Разве их можно есть?
- Не можно, а нужно. Они вкусные и полезные.
- Да-а, шестнадцати лет может не хватить на ваше перевоспитание.
- Скажите, у вас хищники есть хоть где-нибудь?
- Есть в специальных лесных зонах.
- Они воздухом питаются?
- Не язвите. Они не имеют интеллекта и не понимают, что убивают живых существ. А вы понимаете и этим отличаетесь о них.
- Но я так привык есть!
- Будете отвыкать.
- А куда мне деваться. Другой еды вы мне все равно не дадите. У вас тут ее просто нет. Хотя у себя в квартире я пользуюсь одним фокусом, но вам не скажу.
- Тогда я к вам приду в гости и все узнаю.
- Ладно, приходите, постараюсь вас удивить. Только предупредите заранее.
С этими словами я откланялся и ушел. Действительно, очень устал. Пришел и сразу уснул. Проснулся вечером. Тут же включилась связь В мозгу зазвучал голос Эвилы:
- Что ты делаешь?
- Проснулся, отдыхал после занятий.
- Погулять не хочешь?
- С тобой хочу!
- Только без твоих штучек!
- Каких штучек?
- Комплиментов, ухаживаний и прочего.
- Мы же договорились.
- Тогда сейчас приду.
- Жду.
Я вскочил, оделся, привел себя в порядок и не успел отойти от зеркала, как появилась Эвила.
- Будем что-нибудь пить, или сразу пойдем? – спросил я.
- А что у тебя есть?
Я показал большой сосуд с жидкостью. Еду надо было заказывать готовую или представлять в уме ее запах, вид, вкус и воздействие на организм. При длительной работе с синтезатором пищи мне удавалось готовить то, что я хотел. От оригинала было не отличить. На этот раз мне удалось приготовить виноградное вино со всеми его свойствами и шоколадные конфеты. Этим же, кстати, я хотел и Селину удивить, если бы она пришла в гости.
- Вот, напиток Богов, - похвастался я, наливая фужеры.
- По виду не скажешь, - засомневалась Эвила, Она посмотрела на свет, потом понюхала. – Первый раз чувствую такой запах. Он ни на что не похож.
- А ты попробуй.
Она отпила глоток:
- Не очень вкусно.
- Не торопись, не торопись. Подержи на языке. Почувствуй аромат полей и цветов, солнца и неба.
- Ой, ладно тебе. Поэт нашелся. Что это?
- Я постарался изготовить любимый напиток землян.
- Сам «людоед» и хочешь меня такой сделать?
- Это сделал синтезатор. Пробуй, вкусно, но по особенному.
Эвила сделала несколько больших глотков. Она не подозревала, что будет дальше.
- Ой, что со мной. Мне стало совсем не по себе. Голова кружится.
- Скоро пройдет.
- Это твой напиток так действует?
- Да.
- Теперь я никуда не смогу идти. У меня ноги не поднимаются.
- Сейчас пройдет.
- Ну, ты и пройдоха. Что ты со мной сделал? Я теряю над собой контроль.
- Посиди, это не будет продолжаться долго. Вот, попробуй конфетку. У нас такие любят.
- Опять «людоедские»?
- Не надо меня все время обижать. Их ваш синтезатор сделал.
Эвила попробовала шоколадку:
- Вкусно! А как их делают?
- У нас растет дерево, на котором появляются плоды – бобы какао. Дерево остается живым. Собирают только бобы. Мелят, добавляют молоко от животного - коровы. Ее тоже не убивают, а забирают лишнее, которое остается после теленка. Добавляют сахар из клубней еще одного растения, которое само по себе гибнет, оставляя семена. Опять ни кого не убивают. А еще добавляют всякую синтетику, как у вас. Так что все живы и здоровы и конфеты получаются.
- Ладно, буду есть. Они вкусные, - пьяно сказала Эвила. – А зачем ты меня напоил? – резко меняя тему разговора, спросила она.
- Чтобы тебя напоить понадобилось бы ведро. А тут несколько глотков. Вспомни про свою волю и тут же все пройдет.
- Да, ты прав, - собралась с силами Эвила. – Все прошло. Пошли гулять.
Мы пошли в парк. Нас окружали красивые деревья и цветы. Мы шли по аккуратной аллее. Эвила впереди. Я чуть сзади.
- Почему ты идешь сзади, а не рядом.
- Любуюсь тобой. По моим понятиям у тебя шикарная фигура.
- Пошляк. У вас на Земле все такие?
- Нет. Через одного.
Вдруг она посмотрела умоляюще:
- Игорь, не терзай мне душу. Мне и так тяжело.
- Почему ты снова не выйдешь замуж?
- Я в этом районе, а это три обитаемые планеты, главная. Старший администратор, так сказать. Все мужчины меня… ну, как бы побаиваются и со своей любовью не лезут, хотя, наверное, я кому-то и нравлюсь. А ты тут новенький. Без комплексов. Меня не боишься и говоришь все напрямик. Что ты думаешь, а не говоришь я тоже знаю, - Эвила грустно улыбнулась.
- У нас говорят: «женщина любит ушами».
- Наверное, у вас правильно говорят. Потом ты молоденький, хорошенький, глупенький пока. Все время хочется быть при тебе. Помогать, наставлять, учить. Я собиралась придти через неделю, а не утерпела и пришла на следующий день.
- Может все утрясется, - я взял ее руку и поцеловал пальчики по одному.
- Нет, ты невозможный! Мне трудно так! Я уйду!
- И я с тобой.
- Ладно, только иди спокойно. Ты же обещал.
- Я забыл про обещание. Давай идти молча. Долго, долго.
- Что толку. Я ведь все твои мысли знаю. Ты сумасшедший.
- У нас говорят: «Сердцу не прикажешь».
- А потом два сердца будут разрываться на части из-за тебя.
- Так всегда бывает. У вас проще. Вы улетаете и можете поддерживать связь хоть на расстоянии, а у нас уходят из жизни навсегда. Это намного тяжелее.
- Все! Думай о цветах!
- Знаешь, когда меня готовили к перемещению сюда, меня отправили в недалекое прошлое. Там я встретился с дорогими мне родственниками, которых в мое время уже не было на свете. Однажды я встретил свою бабушку, когда она первый раз собиралась замуж за одного человека. Я, зная будущее, предупредил ее, что он не будет моим дедом и очень скоро умрет от редкой болезни. Знаешь, что она мне ответила?
- Знаю. Ты же не умеешь мысли скрывать. У тебя бабушка романтик. Вы живете мало и умеете ценить жизнь. Особенно ее счастливые мгновенья! Зачем ты мне это рассказал? Я и так все про тебя знаю. Запись твоей жизни, которую мы сделали с твоим появлением, я часто смотрю. Ты был очень противоречивым и непоследовательным человеком. К тому же большим вруном. А с другой стороны ты врал, чтобы не расстраивать дорогих тебе людей. Наделаешь глупостей, потом изворачиваешься, как змея.
- У нас говорят, как уж.
- Да, в этом случае змея не совсем подходит.
- Конечно, мужчина, как и уж мужского рода.
- Ядовитые у вас только женщины!
- Быть ядовитыми в жизни - большое искусство.
- Но это нехорошо.
- Когда обижаешь людей всерьез, – да. Когда едко шутишь, – нет. Хотя есть люди, которые не понимают шуток. Таким трудно жить.
Так незаметно мы вернулись к дому, пройдя большой круг по парку.
- Ну, что, мне пора, - сказала Эвила. – Завтра трудный день. Много работы.
- Спасибо за прогулку. Мне было хорошо с тобой.
Эвила посмотрела на меня своими большими, пронизывающими насквозь, карими глазами и тихо сказала:
- Если ты не научишься скрывать свои мысли, ты меня добьешь.
- Как это делать?
- Думай о чем-нибудь отвлеченном.
- Я стою рядом с тобой и вынужден думать о тебе.
- Ну тебя к черту, - сказала она по - русски, развернулась и ушла.
«Какая женщина!» - в след ей подумал я. Конечно, она была не земная. Невысокого роста с пропорциональной по земным меркам фигурой. Что ее отличало – большая, как у ребенка голова и совершенно лысый череп. Большие, немного раскосые, глаза, маленький нос, пухлые губы и смуглая, как у метисов кожа придавали ей экзотический вид. Мне девушки, бритые наголо всегда нравились, если у них был гладкий, без выпирающих шишек, череп. Поэтому к отсутствию волос у женщин я привык очень быстро и не замечал этого. Большая безволосая голова была и у меня после трансформации в саркофаге. К этому я тоже быстро привык. Отпадала необходимость в стрижке и прическе.
Весь следующий день я провел в школе. Вечером попытался связаться с Эвилой, но связи не получилось. Она обладала завидными волевыми качествами. Решив ее не мучить напрасно, взялся за домашние задания и тренировки. Я всегда был прилежным учеником и занимался добросовестно. Считал это нужным для себя и не жалел сил. Селина сдержала обещание. Я только числился в первом классе, а программа у меня была большая и насыщенная. Уходил из школы вымотанным до предела, особенно тренировками у Дорела. Он меня не жалел. Жестоким не был. Тут во Вселенной таких не было. Но и спуску не давал. Методики были сложные и требовали большого труда. Однажды Селина напросилась в гости. Я ее угостил русской кухней, которую «вымучил» из пищевого синтезатора. Она ела с недоверием, но ей все понравилось.
- Вкусно, - сказала она. – Можно еще придти?
- Можно, но если Эвила узнает, повыдергает последние волосенки.
- Это как? – не поняла Селина.
- У нас на Земле все женщины носят на голове пышные волосы, из которых можно делать разнообразные прически. Ну, а когда бывают конфликты, таскают друг друга за волосы. Ну и часть из них выдергивается.
- Какие жестокие у вас женщины!
- Таскают за волосы друг друга редкие экземпляры. Обычно ругаются на словах. Я так, в шутку сказал.
- Шутник нашелся! Нет твоей Эвилы! Улетела на соседнюю планету с большой комиссией. Решает какие-то административные вопросы.
- А связаться с ней можно?
- Можно всем, кроме тебя. На твой вызов наложен запрет. Ты в «черном списке».
- А такие бывают?
- Нет, не бывают, но для тебя сделали исключение.
- Что же это за список с одним человеком?
- Хватит говорить ерунду. Сказано нет, значит, нет. Со мной общайся.
- Ты же такая же прабабушка, как и она.
- Ну, и что? Она же тебе нравится. А чем я хуже?
- У нас на Земле директоров школ любить запрещается. И это у меня уже как стереотип. Потом что скажет твой муж?
- Интересный ты человек. Ладно, пошла я, - сказала, вставая Селина.
- Если тебе понравилась земная кухня, приходи еще. Я что-нибудь новое придумаю.
- Обязательно, несмотря на ревность моего мужа.
Итак, я понял, что Эвила решилась на последний шаг в ее положении: полный разрыв отношений. Я ее понимал и не обижался. Кто я и кто она. Я - дикарь ниоткуда, а она руководитель большого межпланетного региона. Водить со мной отношения, только портить себе репутацию. И все равно я постоянно думал о ней. Иногда надевал шлем – усилитель мысли и входил в «паутину», которая по аналогии с земной могла бы называться «Спейснетом». Ответа не получал. Вздыхал и возвращался к своим занятиям. Дни превращались в недели. Недели в месяцы. Лето сменило весну. Затем наступила осень, за ней мокрая противная зима. Правда, по городу я передвигался под землей и только иногда выходил в опустевший сад без цветов с голыми, без листьев деревьями. Тогда я грустил, вспоминая друзей и родных, исчезнувших для меня если и не навсегда, то на многие миллиарды лет. Пока я не знал, как смогу уцелеть после большого взрыва. Что ФЭН такого не выдержит, было очевидно. Поэтому мое «бессмертие» казалось мне призрачным и не реальным. Потом найти в новой Вселенной не то что Землю, но даже мою галактику «Млечный путь» было совершенно невозможно. Тут ни один компьютер бы не справился. Во Вселенной триллионы метагалактик. Уж где разыскать свою песчинку. На начальном этапе цивилизаций не будет. Мне и помочь не сможет никто. А время в тарелке очень ограничено. Еды мало. Даже в четвертое измерение я не смогу теперь выйти, если только не поможет здешняя цивилизация. Но, похоже, они не собираются ничего делать. А самонадеянность их погубит.
Глава 8
Я часами сидел на скамейке в одном из малолюдных районов парка, когда позволяло время. Чудовищная тоска одолевала все мое сознание. Игрушки мне надоели. Книги я понимал далеко не все. Авторы использовали метафоры и сравнения не принятые на Земле. Постоянно ходить за учителями для консультаций я стеснялся. Друзей у меня не было. Ко мне относились с осторожным любопытством. С детьми даже старших возрастов мне было не интересно. Учителя держали дистанцию. Селина, чувствуя официальное к себе отношение, перестала оказывать мне знаки внимания. Дорел выжимал из меня все возможное, угнетая своей волей. Я его очень уважал, но с ним мне было неуютно. Одиночество давило на меня всей своей тяжестью и мешало учиться. Я не переставал думать об Эвиле. Неужели мои мысли о ней, как об очень умной и интересной женщине, повод порвать отношения так, что и по связи не общаться. Друзьями было оставаться нетрудно. Может быть, тут это не принято? На меня так много навалили знаний, что разобраться в обычных житейских тонкостях было некогда. Женские мысли, и поступки были для меня недоступны. Что значит: «Чтобы не страдать через сто семьдесят лет, нужно мучиться сейчас?» За такой срок можно сто раз возненавидеть друг друга, разойтись и вздохнуть с облегчением. Я жизнь продолжал мерить в земных масштабах, поэтому ничего не понимал.
Однажды был очередной, дождливый день. В такие дни я раньше любил садиться на медленный старый трамвай с длинным маршрутом и часами ехать по вечернему городу. Сел на свою излюбленную скамейку и мысленно поехал по Саратову на одиннадцатом маршруте. Боже, как давно и далеко это было! Вспомнил тревожное ожидание в глазах жены и детей, когда они провожали меня на МКС. Я их заверил, что обязательно вернусь. Стало жалко и их и себя и сами по себе навернулись слезы. Как давно это было! Зачем мне это бессмертие в чужом мире, таком гладком и ровном, что противно. Все такие правильные, такие умные, такие идеальные… Надо проситься в ФЭНтан и лежать там маленьким шариком 15 миллиардов лет. Капли дождя постукивали по одежде, по скамейке и по веткам деревьев и навевали жгучую непреодолимую тоску. Рядом кто-то сел. Я не обратил внимания. Было все равно.
- Так, так, - услышал я, - сидим, тоскуем.
- Плохо мне, вот и тоскую.
- Мне тоже плохо, - тут я поднял глаза и посмотрел в бок. Рядом сидела Эвила.
- Зачем ты так надолго пропала? Мне очень не хватало тебя!
- Пыталась забыть, но, как видишь, я здесь.
- Твою логику я не смог понять.
- Я тоже. Пора бы знать, что женщины непредсказуемы. Тебе не надоело под дождем сидеть?
- Мне нравится нудный мелкий дождь. Люблю в такую погоду сидеть и грустить.
- Значит из-за меня ты в ФЭНтан собрался?
- Смотря как посмотреть. Возможно, что и из-за тебя тоже.
- Я бы не дала разрешения.
- А я бы на тебя пожаловался вышестоящему начальству, что ты бессердечная жестокая женщина.
- Правда, что ли? – Эвила опешила и уставилась на меня своими большими глазами. - Глупыш, ты и есть глупыш.
- При чем тут глупыш? Знаешь, у нас известный поэт писал: «А винтовку тебе, а послать тебя в бой, а ты водку тут хлещешь со мною. Я был как в окопе на Курской дуге, где служил капитан старшиною». Это я к тому, что один хороший бой стоит тысячи ваших беспечно прожитых лет.
- Я знаю. У тебя на Курской дуге погиб дед. Но у нас тоже бывают крупные техногенные катастрофы.
- Много людей гибнет?
- Никто не гибнет.
- А у нас гибнут. Уходят насовсем десятками, сотнями тысяч! И каждый из них, повторяю, каждый, не хочет умирать. У каждого семья, мать, любимая девушка. Каждый человек, это целая Вселенная. И вот миг, и его, и его, и тебя не стало.
- Куда уходят люди, если умирают?
- Вы умнее нас на миллиарды лет. Должны лучше знать. Я считаю - туда, где были до рождения.
- Я не знаю, где была до рождения.
- Вот и они не знают.
- Значит, по тому, что ты пережил, ты хочешь сказать, ты старше меня?
- Нет не старше, но и не моложе. Если ты меня называешь глупышом любя, я не против, но если в прямом смысле, пожалуйста, не говори так.
- Только любя, - Эвила подсела ко мне вплотную, и мы долго целовались, сидя под мелким холодным дождем.
Потом пошли ко мне на квартиру, и пили горячий напиток, напоминающий кофе с молоком. Эвила рассказывала мне про свою работу. О трудностях, возникающих порой в таком огромном хозяйстве.
- Сколько человек живет на планете?
- Четырнадцать с половиной миллиардов.
- А на соседних?
- На одной девять, на другой двенадцать.
- Почему цифры разные?
- Там большую площадь занимает океан. Пытались селиться на воде, но желающих мало. Все предпочитают сушу.
- Что же получается. Вы укрощаете звезды, перемещаете галактики, а не можете справиться с океаном?
- Такой задачи не ставилось. Организовалось само собой. Высушить океан, если вдруг возникнет необходимость, совсем несложно.
- Давно хотел спросить. В школе мне это пока не объясняли. Откуда вы берете столько энергии?
- Из самого космоса. На каждой планете в определенном порядке расположены ячейки. Их триллионы. Они глубоко в земле. Каждая ячейка – резонансный контур, настроенный на энергетический спектр Вселенной. Ячейки соединены последовательно параллельно Они и дают энергии столько, сколько надо. При необходимости на орбите спутника мы можем в суровые зимы зажечь несколько небольших «солнц» и согреть любой участок планеты.
- Откуда берете столько биомассы, чтобы накормить и одеть так много людей?
- Разве 14 миллиардов много? У нас есть планеты, где живет по 50 миллиардов человек. Существуют подземные заводы по переработке отходов. Ничего не пропадает.
- Да-а. Как сказал классик социалистического реализма Демьян Бедный: «Вот настали времена, водку гонят из говна, полбутылки с пуда».
- Игорь, ты продолжаешь оставаться грубым.
- Это не я. Это революционный поэт.
- Из вашей истории мне известно, что революции это нехорошо. Зачем цитировать плохих героев?
- Они считали себя освободителями народа от тирании и шли на сознательную гибель ради светлого будущего, которое так и не наступило. Далеко не все из них были такие уж плохие. Заблуждались – да. Верили в утопию – да. Кстати, Эвила, хотел тебя спросить. Ты очень большой руководитель, случайно познакомилась с такой шелупонью, как я. Как ты умудряешься поддерживать разговор на таком уровне, как и я с тобой.
- Если честно, специально настраиваюсь перед встречей. Если бы мои избиратели или вышестоящие руководители услышали, как я тебя посылаю к черту, они бы в обморок упали. Но я читаю твои мысли и вижу, что тебе манера такого общения нравится. Вот так.
- Спасибо. Я не перестаю восхищаться твоим умом.
- Кстати, какая же ты шелупонь, если являешься представителем целой Вселенной. Не хотела тебе говорить, но скажу, если при посторонних ты никогда не будешь об этом думать. Это секрет. Ты умеешь хранить тайну?
- Я всю жизнь был вместилищем очень многих тайн. Претензий ко мне не было.
- Твое появление и сообщение переполошило весь Высший Совет. Они собрали на одной из космических лабораторий, которая раз в десять больше нашей планеты, все выдающиеся умы. Два года производили расчеты, и пришли к такому же результату, о котором ты предупредил. Когда мы упорядочивали наши галактики, мы весь космический «мусор» сбрасывали в одну «черную дыру», считая, что ничего плохого от этого не будет. Теперь выяснилось, что «дыра» стала настолько массивной, что начала «заглатывать» не только материю, но и пространство. Если ничего не предпринять, она со временем «проглотит» и всю цивилизованную Вселенную. Сейчас рассматриваются две альтернативы: или разрушить дыру антигравитацией, на что может не хватить всей наличной энергии, или убраться куда-нибудь подальше от нее, дав ей возможность «схлопнуться», и взорваться новой Вселенной.
- Но куда на это время может деться ваша цивилизация?
- Можно несколько очень больших ФЭНтанов вывести в четвертое измерение. Потом уже в вашей Вселенной ждать миллиарды лет, пока образуется достаточное количество планет и органики, чтобы восстановиться. Мы не будем вам мешать, и займем любую необитаемую часть пространства.
- Эвила, ты страшные вещи рассказываешь. Неужели нет третьей альтернативы?
- Есть. Ее недавно предложил один очень молодой и талантливый ученый. Уйти в другое пространство, параллельное нашему. Это сейчас усиленно прорабатывается. Хватит ли энергии. Если да, успеем ли? Но этот вариант пока самый маловероятный. «Заглатывать» обитаемые системы «Дыра» начнет через двадцать три тысячи лет, а взорвется новой Вселенной через 12 миллионов. Это уже подсчитано. Пока это известно только узкому кругу лиц, чтобы не создавать паники.
- Это все недостатки вашей вечной жизни. У нас на Земле известно, что через 6 миллиардов лет наше Солнце взорвется сверхновой звездой и от всех внутренних планет останется только раскаленный газ. Ты думаешь хоть кого-то это волнует?
- Это все потому, что вы пока очень мало живете. А вот будете долго жить, подыщите себе другое Солнце, или свое начнете подпитывать водородом, чтобы не взорвалось. У нас такое было давным-давно.
- Я вас понимаю. Живете вы живете «вечно» и вдруг на горизонте начинает маячить здоровенный кукиш, размером с «Черную дыру». Сразу станет очень скучно. У нас проще. Каждый знает, что все равно однажды умрет и не дрожит за свою жалкую душонку. Конечно, умирать в каждый конкретный момент никто не хочет. Это все неопределенное потом… От него сильно зависит поведение человека.
- Ладно, - Эвила тяжело вздохнула, - никому не говори об этом. Я выполнила поручение Высшего Совета. Там посчитали, что ты все должен знать. С этим ты прилетел к нам. Нехорошо оставлять в неведении человека, который летел через время, рискуя жизнью. Ты обязательно войдешь в нашу будущую историю, как герой, если она получит продолжение. Я верю, что получит. Я оптимистка.
- Я тоже. Уверен, что выход найдется и все будет хорошо.
- Пока, оптимист! До завтра. Расстроилась сильно. Пойду я.
Мы поцеловали друг друга на прощание и Эвила, смахнув внезапную слезу с глаза, ушла, оставив меня в полном замешательстве. Я-то считал их всесильными и всемогущими, а тут выясняется, что напортачили они со своей организацией жизни. Значит, не зря я пожертвовал всем, ради такой нужной и доброй миссии. Очень надеялся, что они успеют накопить достаточное количество энергии, чтобы спасти себя, но тут от меня уже ничего не зависело.
Теперь Эвила стала приходить часто, и мое состояние намного улучшилось. Она интересовалась моей учебой. Много помогала в волевых упражнениях, в познаниях, связанных с искусством. Литературу я понимал далеко не всю, и мне надо было объяснять, почему так, а не иначе поступают герои того или иного произведения. Однажды я спросил?
- Скажи, почему ты никогда не приглашаешь меня к себе домой? Я даже не знаю, где ты живешь.
- Стесняюсь немного. Я живу не одна, а с многочисленными родственниками. Родители, дети, внуки… Мы живем не буквально в одной квартире, но все рядом. Вечерами общаемся. Все знают, что я у тебя в попечителях. О наших чувствах друг к другу никто не догадывается. Меня смущает наша большая разница в возрасте.
- Это то, что ты на каких-то 15 миллиардов лет старше?
- Не шути. У вас говорят: «Опять за рыбу грош».
- Это ты из моей головы вытаскиваешь поговорки?
- Скоро ты так тоже сможешь И мне будет трудно скрывать от тебя свои мысли.
- Я уже немного могу и меня радует твое отношение ко мне.
- Все. Теперь буду себя контролировать! – улыбаясь, сказала Эвила.
Мы общались очень часто, и мое одиночество отступило на задний план. Друзей у меня так и не было. Одно время повадился ходить десятиклассник по имени Ферам. Решил узнать, кто я, откуда, как попал к ним и зачем. Понимая, что ненароком он может прочесть мои мысли о тяжелых временах их Вселенной, в которые меня просветила Эвила, я его выпроводил, объяснив, мне много надо заниматься и времени для бесед нет. Как будет полегче с учебой, я ему скажу. Так прошел почти год. С Эвилой мы оставались друзьями. Она не допускала и мысли о более близких отношениях, а мне ничего больше не оставалось делать.
Монотонные длительные занятия мне надоели до чертиков, но я терпел. В общем, я освоил программу для пятого класса. По одним предметам больше, по другим меньше. Селина была довольна, но перевела меня только во второй класс. Когда спросил почему, морщась, ответила, что Дорел не считает меня готовым для пятого класса. Волевая подготовка идет по обычной программе, и ускорить ее невозможно. К этому времени я уже мог ходить по горячим углям или поливать себя кипящим маслом, не получая ожогов. Но до левитации, мысленного синтеза предметов было еще очень далеко. Это же касалось удержания своих мыслей, чтобы их не мог прочесть другой человек.
Как-то Дорел на занятиях спросил:
- Ты так можешь? – Он сконцентрировал энергию в груди и выплеснул ее в специально приготовленный щит. Тот разлетелся в пыль.
- Попробую. – Я тоже сложил всю энергию и бросил в щит. Тот покачнулся и упал.
- Неплохо Игорь, Неплохо! Из твоих первоклашек так пока никто не может. Не говори, не говори, - предупредил он меня, - придет время и от твоего щита будет оставаться пыль.
Прошли небольшие каникулы. Эвила взяла отпуск, и мы слетали на соседние планеты. Они мало отличались от Улены, где я жил. Суши было поменьше. Мы разместились на берегу океана. Солнце, песок, деревья, напоминающие пальмы и океан с красивым прибоем. Мы загорали, купались, играли в разные игры с другими отдыхающими. Вечерами гуляли по паркам и посещали всякие зрелищные мероприятия, большинство из которых я почти не понимал и терпел только ради Эвилы. Ей было интересно. Она иногда смеялась, а я улыбался, как дурак, стараясь ее не обидеть.
Многие вещи меня удивляли. Не было полиции, не было солдат. Никто не следил за порядком. Миллионы крепких мужчин и женщин занимались созидательной работой, а не сидели на шее у государства, утихомиривая и арестовывая плохо воспитанных членов общества. Таких не было. Я спрашивал у Эвилы:
- Неужели у вас не бывает конфликтов?
- Иногда бывают. Мы же люди. Все конфликты решаются организованным путем. У вас это называется судом. Конфликтующие стороны приходят в суд, и судья решает, как нужно поступить. Если кто-то недоволен, дело передается в вышестоящую инстанцию с привлечением более компетентных юристов. Но это бывает редко. Уже первая инстанция достаточно квалифицированно решает дело. Когда решение вынесено, это уже закон для всех, и никто его не нарушает.
- А если кто-то потеряет контроль над собой?
- Его лечат, но необходимо судебное разрешение.
- Скажи, ну, а если группы планет претендуют на какую-либо планету или звезду. И в равной степени это нужно обеим сторонам.
- Тогда может быть два пути. Или жребий. Или спортивные соревнования между этими группами планет. Судят независимые судьи. Кто победит, тот и получит приз.
- Значит военных конфликтов не бывает?
- У нас нет армии. Сколько раз повторять. Пойми, нас убить оружием невозможно. Для чего армия?
- Все, убедила. Еще давно хотел спросить. Каковы ваши взаимоотношения с Богом?
- Имеются данные, что очень давно у нас была религия и все верили в Бога. Старались жить по тем же заповедям, что и у вас в Библии. Так и живем до сих пор, не нарушая их ни при каких обстоятельствах. Возможно, поэтому мы получили бессмертие. И так, мы вечны, живем на планетах, как в Раю. Что еще нужно человеку? В божественном плане он достиг, чего хотел. Вера держится на страхе исчезновения души, а когда его нет, вера – это скрупулезное выполнение законов своего общества.
- Значит у вас нет ни богатых, ни бедных?
- Конечно. А что такое богатство? Владение чем-то лишним, ведь отдельному человеку нужно совсем немного.
- Богатство дает власть.
- Это «грязная» власть. Она неугодна Богу (в твоем понимании).
- С тобой трудно спорить.
- Еще не хватало, чтобы ты со мной спорил!
- О, о, о! Давишь административным авторитетом?
- Опытом.
- Да, я знаю. Все у вас слишком хорошо. Вы объединены одной волей, одной целью и вы ее обязательно добьетесь. Вас слишком много и вы слишком развиты. А мы сидим на песчинке во Вселенной и готовы друг другу глотки грызть за бидон с нефтью, за ствол дерева, за алмазную крупинку или еще за что-нибудь.
- Не расстраивайся. Еще успеешь пожить. Ты же теперь у нас вечен.
- Вот на этот счет я хотел тебя спросить. Ты же хорошо знаешь математику.
Эвила кивнула.
- Скажи, разве одна бесконечность может быть больше другой?
- Нет. Это неопределенность.
- Раз так, почему ты все время твердишь, что ты старше меня?
- Я так и знала, что ты к этому сведешь, - Эвила рассмеялась. – Пошли на подводную лодку. Я тебе морских животных покажу.
Мы опускались на дно океана, летали над сушей, лазили по горам и лесам. Так потихоньку и закончились наши каникулы. Я пошел во второй класс. И опять начались трудные ежедневные занятия и тренировки. И опять я почти каждый день общался с Эвилой.
Однажды она пришла расстроенная и с порога сказала:
- У меня неприятности. О наших отношениях стало известно вышестоящему начальству. Кто-то из администрации доложил официально, хотя и я из этого секрета не делала. Меня вызвали на связь и сказали, что авторитет руководителя должен быть идеальным. Правда, особых претензий у них нет, поскольку у нас чисто дружеские отношения, но предупредили, что долго так продолжаться не может. Или, или.
- Я за первое или.
- Это, чтобы мы больше не встречались?
- Тогда я за второе или.
- Ладно, слишком я привыкла к тебе. Сейчас, тем более, не смогу тебя бросить. Как у вас говорят: «Рубикон уже пройден».
- Как у вас оформляют это официально?
- У того же судьи своего района, только он играет роль представителя закона.
- А свадьбы у вас бывают?
- Если первый брак, то обычно отмечают, а если не первый, то по желанию. Никто не будет за это осуждать. Так принято. У нас обычно не говорят неприятные вещи друг другу. Для этого и тренируют волю.
- А если на работе напортачил. Поленился проверить что-то, или забыл. Случилась авария.
- За это выскажут обязательно, но это же на работе. Никто не обижается. Тут ничего личного. Одного выговора бывает достаточно, чтобы ошибку не повторять.
- А руководитель «не тянет»?
- Его вызывают, объясняют причины и переводят на другую работу. Серьезных обид не бывает. Можно вообще не работать. Всеми благами будешь точно так же пользоваться, но работать престижнее. Поэтому абсолютное большинство людей работает или переучивается или только учиться, как ты.
- Ты знаешь, если бы на моей Земле узнали, что руководитель администрации трех планет выходит замуж за второклашку, это была бы сенсация века!
- Вот поэтому я и не хотела с тобой связываться. И все равно ты меня «достал».
- Ладно, ладно. «У сильного всегда бессильный виноват», - как говорил у нас дедушка Крылов.
- Нечего цитировать басни. Я женщина слабая. Ты всегда будешь виноват.
- Ничего себе, слабая! Бриллианты делаешь одной левой. Кстати, что ты мне на свадьбу подаришь?
- Подумаю, а что ты?
- Пока не знаю! Слишком неожиданное предложение свалилось на мою голову. Я хотя и рад, но так быстро осмыслить это не могу. Потом я не умею собирать волю, как я сделаю тебе подарок?
- Закажи у синтезатора вещей. Придумай что-нибудь. С кем я связалась?- в шутку воскликнула Эвила.
- С второклашкой.
- Ты взрослый человек. Работай над собой. Мне придется представлять тебя на ответственных встречах. Теперь ты должен быть всегда серьезным.
- Я обязательно придумаю тебе в подарок что-нибудь оригинальное и своеобразное.
- Я это знаю, - тяжело вздохнула Эвила, - но воспитывать тебя буду каждый день. Сам напросился.
- Можно я тебя на свадьбу одену по земному?
- Хорошо, только куда такой бабушке, как я, фата?
- Хорошо, без фаты.
- Пышных платьев я не люблю.
- Хорошо. Оденешь, облегающее фигуру. Так ты красивее.
- И волосы ты мне хочешь прицепить?
- Конечно. Парик с прической в самый раз. Можно цвет я сам выберу?
Начались мои мучения по поводу того, как нарядить свою невесту и что подарить. Я заказал синтезатору мелко ограненный твердый камень, размером с яйцо в держателе из металла в виде узорной решетки. Попросил компьютер предложить варианты художественной обработки. Перебрал около ста вариантов. Остановился на двух симметричных цветках с нашими барельефами. Получилось не хуже, чем у Феберже, но намного долговечнее. Материалы были необычайно прочны и красивы. Затем я сделал парик с высокой, но короткой прической и темно-синее платье, отделанное большим количеством мелких камешков, напоминающих бриллианты, но более ярких. Платье было выше колен. Здесь таких почти не носили. И мужчины и женщины предпочитали длинные свободные одежды или легкие, прочные и практичные рабочие комбинезоны. Еще я заказал бижутерию и косметику.
Наконец, настал день нашего бракосочетания. В свидетели мы взяли Селину и Сирона. Перед этим Эвила познакомила меня со своими родными, но их было так много, что я сразу почти никого не запомнил. Она пришла утром и сразу начала с вопроса:
- Ну, что ты мне приготовил?
- Вот посмотри, - с этими словами я преподнес ей «яйцо».
- А ты молодец. Такой подарок можно хранить тысячи лет. Это говорит о том, что ты собрался жить со мной долго. Это приятно. А что я одену?
- Все лежит перед тобой, - показал я разложенные вещи.
- В этом я должна сегодня целый день ходить? – Эвила удивленно развела руками.
- Ради меня.
- У нас такое не носят. У себя на Земле ты бы одел шкуру мамонта?
- Если бы ты попросила, одел.
- Ладно, выходи. Я буду мерить.
- Я хочу посмотреть, как подойдет.
- Мне нужно раздеться, а ты мешаешь.
- Ты утверждала, что вас это не смущает.
- У вас на Земле мужчины тоже глазеют на голых баб, когда те переодеваются?
- Воспитанные, нет.
- А ты к каким себя причисляешь?
- Ухожу. Ты знаешь, что делать с косметикой?
- Уже знаю.
- Тогда я пошел.
Я около часа гонял летательный аппарат в виртуальном мире, пока не услышал голос Эвилы:
- Я готова.
Зашел в комнату и обомлел. Передо мной стояла красавица. Парик скрыл крупноватую голову и большой лоб. Глаза стали более контрастными, губы яркими и очень сексуальными. Платье оказалось таким, как я и хотел. Компьютер синтезировал все в точности. Оголил, не нарушая приличия, и приподнял грудь, подчеркнул красоту фигуры.
- Ну и на кого я теперь похожа? – спросила Эвила, но увидев в моих глазах восторг, смутилась.
- Ты похожа на красивейшую из женщин, которых я когда-либо видел.
- А коленки наружу?
- Привыкнешь.
- А грудь напоказ. Так же стыдно.
- Вид обнаженного тела у вас не вызывает стыда.
- Смотри, одела это все и накрасилась только ради тебя и только на один день. Завтра все будет в анигиляторе.
Я любил цвет какао с молоком. Сделал себе костюм такого цвета. Нацепил тоже небольшой паричок. Рубашка, галстук, туфли. Чисто земной стандарт. Эвила посмотрела и похвалила. Получилась чисто земная пара «молодоженов». Когда нас увидела Селина, у нее открылся рот от изумления.
- Как вам все это идет! Оказывается вы там на Земле не лишены вкуса.
Сирон посмотрел, но ничего не сказал. Пожал плечами и заявил, что он в этом ничего не понимает.
Каково же было наше удивление, когда у здания суда нас встретила большая толпа людей. Все улыбались и поздравляли нас. Многие говорили комплименты. Когда прошли в здание, Эвила объяснила, что пришедшие, это родственники, друзья и члены администрации. Но она не думала, что придет так много народа.
Судья был мужчиной. Он прочитал нам наши обязанности супругов и задал традиционные вопросы, на которые мы ответили «Да». На этом церемония и завершилась. Нас поздравили, вручили какие-то небольшие предметы, назначение которых я не знал. Людей стало так много, что мы растерялись. В воздухе кружилось несколько автоматических передатчиков. Эвила, увидев их, тихо сказала:
- Этого нам только не хватало. Хотела тихо без шума, а получилось на всю Галактику.
Принимая поздравления, мы с трудом выбрались на бегущую дорожку и поехали домой к Эвиле. Нас встретили родители и пожелали счастливой жизни. Амулетов вручили так много, что мы не знали, куда их девать. Как мы не пытались сделать все тихо и незаметно, большая должность Эвилы добавила хлопот и получилась большая полноценная свадьба, но только без выпивки. Здесь пили только тонизирующие напитки без алкоголя и других подобных ему веществ.
Наконец все разошлись, мы остались одни и Эвила спросила:
- Что, будем спать?
- Мы для этого поженились? – удивился я.
- У меня в твоем наряде весь день был стресс. Я от него очень устала. Впереди у нас двести лет.
- Ладно, отдыхай, - я невольно вздохнул..
- Это ты меня так любишь?
- Конечно.
- Я не успела покапризничать, а он уже бежать. Что ты за мужик! Нет уж, дружок. Сегодня всю ночь будешь показывать, на что способен. Ты этого хотел? Теперь давай работай! Мы женщины страстные и потому я тебе не завидую.
С этими словами она стащила с себя всю одежду и побежала в душ…
Глава 9
Началась совсем другая жизнь. Теперь, когда наши отношения перешли в область секса и любовь стала другой. Мы очень скучали друг без друга, скорее стремились домой, побыть вместе. Все окружающие это понимали, и никто не мешал. Через несколько дней после свадьбы как-то вечером Эвила пришла возбужденная:
- Ты знаешь, эти, по-вашему, журналисты разнесли весть о нашем бракосочетании по всей Вселенной. Транслировали ее по большинству каналов «Спейснета». Нас объявили самой красивой парой, а меня лучшей женщиной этого сезона. Наши женщины, как с ума посходили. Парики во всю заказывают. Платья такие же. Уже и стиль назвали: «Эвила». Что теперь делать?
- Жить, как жили. Популярность недолго держится и быстро проходит.
- Я тоже на это надеюсь, - тяжело вздохнув, сказала моя скромная жена.
Прошло еще немного времени и опять радостная Эвила прилетела ко мне прямо в школу. Вызвала с урока в кабинет Селины.
- Ты не представляешь, какое у нас сегодня событие, - с восторгом сообщила она. – Нашу свадьбу обсуждал Высший Совет. Они постановили продлить мое пребывание на планете на время, пока ты на ней будешь, как исключение, за твои большие заслуги. А еще разрешили нам родить двоих детей, тоже, как исключение. Ты рад?
- Конечно, рад. Теперь нас ничто не сможет разлучить.
Мы на радостях стали обниматься и целоваться. Селина не утерпела и стала ворчать:
- Послушайте, это школа. Оставьте свои эмоции дома. Вдруг кто-нибудь зайдет. Получится неудобно.
- Ладно, уходим, - обнадежил я Селину, а Эвиле сказал: - Странно, что Высшему Совету больше нечего делать, как заниматься нашими ничтожными персонами.
- Ничего тут странного нет. Они о тебе знали из моего доклада и уже принимали по тебе решение. Нашей свадьбой, мы напомнили о себе. Вот и решили.
- Наверное, ты им сильно понравилась. Там старейшины с многомиллионным стажем?
- Совсем не обязательно. Там самые умные и талантливые. А старые все консерваторы.
- Мне показалось, что у вас все давно законсервировано. Как проходят заседания Совета?
- Каждый день. Повестка готовиться заранее специальными работниками. Это все сложно и ты это будешь учить в школе через несколько лет. А так, все сидят у себя по домам и общаются с помощью средств коммуникации. А вообще ты ядовитый, как ваши женщины. Мне пора, дома поговорим.
Эвила резко развернулась и исчезла в дверном проеме.
- Ну, что же. Я очень рада за вас, хотя если честно, очень хотела бы быть на месте своей подруги, – сказала Селина.
- О чем ты говоришь, Селина. Ты же директор, а я второклашка. Что бы подумали в обществе. У нас на планете за это директора не только выгнали из школы, но и посадили в тюрьму на перевоспитание.
- Ты на самом деле ядовитый.
- Я же шучу по-дружески.
- Все равно. Ладно, иди на урок. Договоришься у меня, что посажу на программу второго класса.
Вечером у нас состоялся настоящий праздник. Эвила пригласила полный дом гостей, устроила бал и в самый кульминационный момент объявила решение Совета. Она радовалась, как девочка. Теперь она не боялась нашей сравнительно скорой разлуки. Все время Эвила была только со мной. Такую я ее еще ни разу не видел. Прямо комочек счастья, радости и отличного настроения. Когда гости разошлись, она повела меня в спальню со словами:
- Все, теперь мы настоящие муж и жена. Сможем быть вместе долго, долго. Завтра займемся нашими детьми. Ты кого хочешь, дочку или сына?
- Обоих.
- Ну так и получишь обоих, раз уж мы сплошные исключения, пол детей заказывать не надо.
- Скажи, почему детьми мы займемся завтра, а не сегодня и почему пол ребенка надо заказывать?
- Потому что вашим животным способом вынашивания детей мы давно не пользуемся. Для этого у нас есть инкубаторы. Сдаем половые клетки и через девять месяцев получаем детей. А пол регулируется таким образом, чтобы мужчин и женщин было поровну.
- У вас не жизнь, а один большой компьютер.
- А что бы ты хотел?
Мы раздевали друг друга, продолжая неуместный к такому моменту разговор:
- Где же свобода личности? Человек подчинен жесткой системе. Шаг вправо, шаг в лево – расстрел на месте.
- Вспоминаешь свою звериную страну?
- Это я так, образно, но кое-что похоже.
- Ничего не похоже. Там вас будут заставлять злые люди, а у нас человек делает сам, понимая, что так нужно, чтобы всем было хорошо и не было хаоса. Личность вправе заниматься любым творчеством, но строить ночной горшок из галактики ей никто не позволит. Есть рамки, заложенные на генном уровне, которые все придерживаются. Все… - не давая мне возразить, Эвила прижалась в страстном поцелуе и повалила меня на воздушную постель.
Многоуважаемый читатель. Забегая вперед, хочу сказать, что значительно позже, через несколько сот лет, я понял обеспокоенность Эвилы нашим «скорым» расставанием. Когда Вы все время молоды и жизнь бьет ключом, когда нет терзающих Вас и Ваших близких болезней, не висит угроза атомной войны или катастрофы планетного масштаба, когда доступны все блага цивилизации, то нет причин, угнетающих любовь, она не становится меньше, а наоборот, с годами только растет. К любви добавляется привязанность и способность постоянно обмениваться мыслями. Это делает семью единым организмом. Разорвать такие отношения, - убить организм со всеми вытекающими последствиями. Эвила мужественно перенесла разлуку со своим первым мужем и не хотела того же пережить и со мной. Поэтому так несказанно рада была решению Совета. Там ведь тоже люди, которые все понимают. Надо к этому добавить, что Эвила оказалась настолько талантливым руководителем, что через двести с небольшим лет сама была избрана членом Высшего Совета. Для этого ей не нужно было покидать планету. Просто в ее кабинете появился специальный трехмерный монитор для совещаний и принятия решений. Этот канал общения был закрытым. Меня к нему Эвила не подпускала. Но тогда мы были одним целым. Я знал все ее мысли и научился хранить секреты. Делала она это для формальности, понимая, что скрыть от меня что-либо сложно. Так положено. Не пускала и улыбалась.
И так, я отвлекся и забежал в своем повествовании вперед. Пока мы были счастливой молодой парой. Работали, учились, занимались волевыми тренировками, и все свободное время были только вместе, совершенно не создавая друг другу неудобств. Общались с родственниками и друзьями. Часто Эвила летала на другие, подведомственные ей, планеты. Когда позволяла Селина, брала меня с собой. Мне было все интересно, и наша жизнь неслась, как скорый поезд. Когда я перешел в третий класс, у нас родилась двойня – мальчик и девочка. Это были милые, крохотные создания, требовавшие к себе повышенного внимания родителей, и его не могли заменить никакие биороботы. Забот прибавилось. Я все интересовался у Эвилы о ФЭНах для наших детей. Она объяснила, что до трех лет они будут без них. За это время у них выявят и устранят все болезни на генетическом уровне. Когда они будут совершенно здоровы, изготовят и вставят ФЭНы. Мы долго спорили, как назвать детей. Эвила хотела назвать их земными именами. Я же утверждал, что такие имена в их транскрипции звучат нелепо. Дети, когда вырастут, будут стесняться их. Предлагал самой маме назвать их местными именами. Наконец, девочку назвали Салета, а мальчика Александр. Я думал Эвиле трудно будет так его звать, и она передумает. Но все так и осталось. Дочь с местным именем, а сын с земным, самым знаменитым, если вспомнить наших полководцев. Для детей Эвила нашла обычную няню. Эту женщину ей рекомендовали родственники. Говорили, что она отличный специалист по дошкольному воспитанию. Так оно впоследствии и оказалось. С утра до вечера детьми занималась няня, а вечером мы сами. Благодаря нашему большому опыту у нас получалось тоже неплохо. Очень облегчало положение способность мысленного общения с ребенком. Если он капризничал, плохо спал или ел, было сразу ясно, чем это вызвано, и неприятность легко устранялась. Дети росли спокойными, уравновешенными и не испытывали стрессовых ситуаций. Можно считать, что с рождением детей хлопот у нас не прибавилось. Дети росли, я учился и тренировался, Эвила работала. Мы имели все, что имеют все члены того общества, в котором жили. Можно ли считать, что конфликтов совсем не было? Не знаю, смотря как посмотреть. В экономическом и социальном плане не было. Погрешности в учебе и работе иногда портили настроение, но мы их легко преодолевали благодаря волевым тренировкам. И все-таки был инцидент, который остался неприятным осадком.
Перешел я тогда в шестой класс. Уже в программе не осталось ничего такого, что было мне известно на Земле в высшей школе. Строение Вселенной, смысл жизни и прочие общечеловеческие ценности изучались по другим законам, хотя социальные аспекты бытия были похожи. К нам пришла преподавать социологию та самая учительница, о которой говорилось однажды давным-давно. Несмотря на то, что она являла собой обычную молодую женщину, формы ее фигуры заметно отличались от остальных. Таких соблазнительных дам мне еще не приходилось видеть. Пожалел ли я о ранней своей женитьбе? Конечно, нет. Эвила была всем в этой моей жизни. Правда, не заметить таких «крутых» форм у нашей «социологички» я тоже не мог. Были ли здесь все мужчины, как я, или это у меня осталось с Земли я не знал. Когда шли ее уроки, облизывался, как старый кот. Дети вокруг были еще маленькими, не достигшими половой зрелости, и не обращали на нее повышенного внимания. Я же торчал, как единственный пенек на поляне. К этому времени Дорел меня многому научил. Я умел скрывать свои мысли, если это было необходимо. Мог концентрировать энергию и пробивать щиты на расстоянии, правда, пока не в пыль. Мог вчетверо уменьшать свой вес и мгновенно настраиваться на любую ситуацию. Конечно, это было только начало и даже до Эвилы мне было еще очень далеко. Мысли я «держал» и «социологичка» первое время ничего не замечала. Но все до поры до времени. Однажды она выронила какой-то предмет и нагнулась поднять его, повернувшись ко мне задом. «Вот это попка!» – подумал я и в этот момент жаркая волна пошла по всему телу. Я не смог сдержать восхищения, и оно вырвалось мысленным образом. Верела, так звали учительницу, посмотрела на меня лукаво, но сказала строго:
- Игорь, вы пришли заниматься социологией, или любоваться моей... - она долго не могла подобрать слово, чтобы не выглядеть в глазах класса пошлой. Пауза затянулась. Дети захихикали.
- Прекратите, пожалуйста, продолжим занятия. Всем надеть шлемы. Будем смотреть организацию общества на планете Док.
На этом инцидент был исчерпан. Но оказалось, только до конца урока. Когда прозвучал сигнал и дети убежали переодеваться для спортивных занятий, Верела попросила меня задержаться. Ее вопрос был задан прямо в лоб:
- И долго вы меня будете «есть глазами»?
- А что я могу с собой поделать?
- Держать себя в руках.
- Не хватает воли.
Верела вдруг рассмеялась:
- Какой вы смешной, Игорь. Вы тоже мне очень симпатичны. Никогда не имела дело с обитателями других миров. Когда ваша воля окончательно сломается, можете зайти ко мне вечером. Ладно, догоняйте своих одноклассников.
Я выглядел в это время, как нашкодивший школьник. Совершенно не знал, что делать в такой ситуации. Я потоптался на месте, покраснел, как рак, брошенный в кипяток, и побежал за классом. С этого момента Вереда специально стала играть со мной, зная, что равнодушно смотреть на нее я не могу. Она стала одеваться так, чтобы производить впечатление. Видимо легко читала мои мысли, как я не старался их унять и лукаво на меня поглядывала. Что она хотела, не трудно догадаться. Что хотел я, было и мне не понятно. Хорошо представляя способности Эвилы, я стал бояться приходить домой. Так не могло продолжаться долго. Мне казалось, что конфликт неизбежен, хотя я его не хотел. И вот такой момент наступил.
Как-то вечером, когда детей мы уложили спать, а сами собирались включиться в театральное представление в трехмерном пространстве, Эвила вдруг спросила:
- Игорь, и долго ты так будешь мучиться?
- Что ты имеешь в виду?
- Твои отношения с Верелой.
Я опустил глаза и пошел красными пятнами. Мне было стыдно. Что отвечать на это я не знал.
- Что же ты молчишь, - продолжала Эвила, - хотя можешь и не говорить. Я и так все знаю. Ты весь на показ, – она рассмеялась. - Какой ты глупыш! Ребенок совсем. Большой ребенок. И за кого я только замуж вышла! Ну, сходи ты к ней, сходи. Не мучайся. У нее такой характер, что скоро сам сбежишь. Я тебя так сильно люблю, что не могу видеть, как ты страдаешь.
- А я так сильно тебя люблю, что не смогу к ней пойти ни при каких обстоятельствах.
- Тогда сколько ты еще будешь ходить такой озадаченный и несчастный?
- Я не несчастный, хотя и озадаченный. Скажи, почему ты меня совсем не ревнуешь?
- Знаю твои мысли, твое отношение ко мне. А там так… Мужская шалость. Легкое увлечение. Что же мне ревновать? Вот если бы ты научился, как все взрослые, скрывать свои мысли, и я чего-то о тебе не знала, может быть, и стала волноваться. Ты же для меня открытые ворота и бояться мне пока нечего. Ревность – это когда тебя уже предали или пытаются предать. Но во-первых, в нашем обществе это бывает очень редко, а во-вторых я в тебе этого не вижу.
- Значит ты специально посылаешь меня к ней, зная, что я никогда не пойду.
- Если честно, то да.
- Инцидент исчерпан.
- Пока исчерпан, а дальше не знаю. Не мне же Верела нравится.
- Ладно, я потихоньку переживу.
Еще некоторое время Верела вела себя со мной по-прежнему. Потом поняла, что, несмотря на мое неравнодушие к ней, между нами стоит непреодолимый психологический барьер, который не позволяет развиваться нашим отношениям. Это ее сильно расстроило. Потом она взяла себя в руки и далее мы вели себя только официально.
Вот, пожалуй, это единственный случай в наших семейных отношениях, когда «черная кошка» чуть не испортила жизнь. Благодаря правильному поведению обоих, все легко разрешилось. Были ли в других семьях неприятности? Бывали, конечно. Разве без них бывает. Способности волевыми усилиями брать себя в руки, умение понимать и прощать делали такие неприятности хотя и болезненными, но не катастрофическими.
Кстати, однополых отношений не существовало. Все дефекты на генетическом уровне устранялись до трех лет. Поэтому все люди были правильно ориентированы в сексуальном плане.
Рас было значительно больше, чем не Земле. Но это я мог видеть только по «Спейснету». На Улене жила только одна. Все были смуглые с правильными европейскими чертами лица и небольшими ушами. Многие напоминали жителей Ближнего Востока. Вот только безволосые головы были значительно больше. Телом от земных людей они не отличались совсем и это меня удивляло больше всего. Я не ожидал, что на первой же планете встречу людей таких же, как на Земле. Если не по интеллекту, так хотя бы внешне.
И так, жизнь летела, как скорый поезд. Пока дети были маленькими и требовали много внимания, это было не очень заметно. Зато потом, когда они пошли в школу, мы успевали только отсчитывать годы. Я не успел закончить своего образования, а дети его уже начали. Шестнадцать лет долгий срок, зато все получали одинаковые знания и умения, и больше специально учиться было не нужно. Образование было полным и обязательным для всех. Ленивых или не желающих учиться не существовало. Не знаю, по какой причине, но, видимо, за счет искусственного отбора сохранилась умнейшая часть человечества. Все хотели быть грамотными и для работы и для общения. А главное, в школе имели место очень серьезные методики волевых тренировок, без которых человек не мог бы быть тем, кем он был. Ниже я напишу, чему было обучен и без чего жить было бы сложно. Легкомысленные поступки, непродуманные фразы, разносы на работе за упущения, не соответствующие степени вины по причине недостаточной информированности руководства и многое другое могло бы приводить к накапливанию взаимных обид и возникновению злобы, как на бытовом, так и на планетарном уровне. Тут способность взять себя в руки, не давать воли эмоциям, понять ситуацию и простить обидчика являлось определяющим в обеспечении стабильности отношений. Это же и самому обидчику позволяло правильно понять ситуацию и построить дальнейшие отношения с пострадавшим так, чтобы все были удовлетворены. Конфликты случались крайне редко и не были типичны для их общества. Любое раздражение уничтожалось в зародыше и не выходило наружу.
Я удивлялся. Все сравнивал с нашей Землей. Ведь и у нас в начальной школе можно начинать заниматься этим с детьми. Учить быть терпимее, добрее. Понимать конфликтную ситуацию и не доводить ее до катастрофы. Для нас это утопия. Для начала общество должно избавиться от никотина, алкоголя, транквилизаторов и прочих допинговых веществ. Потому что все они разрушают или делают неустойчивой нервную систему. Ребенок еще до рождения получает это в лошадиных дозах. И моя любимая страна, как всегда, в этом впереди. Детей не любят и не рожают. Предпочитают собак и кошек лишнему ребенку. Порой в семье несколько животных и только один ребенок. Граждане господа-товарищи! Что будете делать через двадцать – тридцать лет, когда состаритесь, а смены не будет. Даже просто кормить и содержать вас будет некому. Боитесь жить в нищете, но, не имея детей, нищая старость вам однозначна уготована!!! Работать на вашу пенсию будет просто некому. Пригласите иностранцев? Это, конечно можно, только тогда через восемьдесят лет в России коренного населения не останется, кроме стариков, собак и кошек. Если вам не обидно за державу, то тогда лучше не живите в этой державе. Наша правящая «элита» этого понимать, к сожалению, не хочет. Да и вовсе это не элита. Под этим определением понимают, что это лучшие из лучших. А у нас те, кто случайно оказался у власти и смог урвать для себя много денег. Эти люди и страну-то свою величают в третьем лице. Вроде они к ней и отношения не имеют. «Эта страна», - говорят они о ней. Интересно, в присутствии своей матери они тоже говорят о ней в третьем лице? Ведь это одно и то же. По крайней мере, так всегда было в русском менталитете. Или все они не русские?
Вот такие приходили мысли при сравнении той цивилизации и нашей. Что толку. Разве можно хоть что-нибудь изменить. Оставалось не вспоминать прошлое. Жить и радоваться жизни. Тогда я не знал, будет она вечной или конечной, но то, что буде очень длинной – точно. Это было хорошо. Я не мог и мечтать о таком стечении обстоятельств.
Годы летели один за другим. В длинной жизни масштабы меняются. К ней привыкаешь и уже время летит по земным меркам, как метеор. Закончил я школу и как «старый технарь» пошел оператором по обслуживанию той самой энергетической системы планеты, о которой однажды мне рассказывала Эвила. Вся работа была полностью автоматизирована, но от жестких космических лучей никто не застрахован. Сбои иногда бывали и в такой совершенной системе, поэтому в наиболее сложных и ответственных сферах деятельности человеческий фактор оставался, несмотря на многократное дублирование и применение надежнейших элементов управления. Возможно, что человек и не требовался вообще и все могли выполнять биороботы. Наверное, так. Но нужно было сохранять хоть какие-то рабочие места, и не терять контроля над умными машинами. Ведь они могут самоорганизоваться черт знает во что.
Тренировки продолжались. Дорел настоял, чтобы и после школы я продолжал к нему ходить. Я уже мог разбивать в пыль шиты, находиться десятками минут под водой, летать на любом расстоянии над землей, передвигать предметы и скрывать от посторонних мысли. Получался и гипноз с небольшими группами людей. А Дорел твердил, что все еще плохо. Он говорил:
- Ты должен левитировать так, чтобы гасить инерцию, падая с любой высоты, менять направление пули в полете, знать мысли любого человека на планете, если они касаются лично тебя, менять ситуацию в свою пользу и даже мысленно изменять базу данных компьютерных систем, если это необходимо и если она не защищена.
- Сколько же лет мне придется тренироваться?
- Не менее 50-60 лет, а потом постоянными занятиями надо поддерживать этот уровень, но сил будет уходить меньше.
- Зачем мне это нужно?
- Ты знаешь зачем, - очень серьезно сказал он и посмотрел мне прямо в глаза.
Я понял, он уверен, что после «схопывания» этой Вселенной мне придется вернуться на Землю, а там с моим теперешним воспитанием мне будет очень трудно. Он жалел меня чисто по-человечески и хотел помочь. Я же сомневался. Надеялся, что их цивилизация справится с трудностями, ликвидирует «черную дыру» и мы будем жить долго и счастливо.
Как я был наивен! Я это понял, когда однажды, придя с работы, застал очень расстроенную Эвилу. Дети гуляли и не мешали разговору. Она пыталась рассказать, но начинала плакать. Наконец взяла себя в руки и объяснила мне суть дела:
- Игорек, нам грозит катастрофа. «Черная дыра» оказалась больше, чем подсчитали наши ученые. Неправильно учли какую-то константу. Эта константа в поле сильнейшей гравитации становилась исчезающе малой переменной. В результате пространство нашей Вселенной схлопывается значительно быстрее, чем считалось ранее. Мы не успеваем накопить столько энергии, чтобы уничтожить «дыру». Образование вашей Вселенной стало неизбежным фактом. А у нас альтернатива только одна: уйти в параллельное время.
- Как это должно случиться?
- Мы начали упорядочивать нашу Вселенную 15-16 миллиардов лет назад. В твоей памяти осталась машина, с помощью которой тебя прислали к нам. Сейчас по образу и подобию мы делаем такую же свою, но намного мощнее. Как только она будет готова, мы наши лучшие силы отправим туда и начнем новое обустройство Вселенной, но без этой чудовищной ошибки. «Дыры» не будет. Мы научились утилизировать «мусор». Затем, когда первые планеты будут готовы, начнем отправлять население. В начале органических материалов и управляемой энергии будет недостаточно. Поэтому людей будут отправлять ФЭНами, вернее целыми ФЭНтанами. Там они будут ждать своей очереди миллионы лет по мере появления пригодных для проживания планет. Если этим будут заниматься самые лучшие наши представители, то можно будет обустроить Вселенную не за 16, а за 2 миллиарда лет. А сейчас за сто тысяч лет нам предстоит эвакуировать всех жителей. Всех до последнего человека.
- И меня в том числе?
- Конечно, как же я буду без тебя!
- Значит, эта Вселенная прекратит существование совсем скоро по космическим масштабам, а та, новая окажется в параллельном мире.
- Да, именно так.
- Но если так, мне надо предупредить своих человечков, благодаря которым я и попал сюда. Ведь и они могут повторить вашу ошибку.
- Не терзай мне душу, я тебя умоляю. – Эвила разрыдалась. С ней началась
обычная женская истерика и никакая воля в этот момент не могла помочь. Я понимал ее и дал возможность выплакаться. Это бывает полезней волевых выбросов энергии. Наконец, она успокоилась и сказала, тяжело вздохнув:
- Всегда знала, что должна тебя потерять. Но надеялась, что мы разлюбим друг друга. Так бывает у нас часто через многие тысячи лет после начала совместной жизни. А тут опять все пойдет по живому. Как я устала!
- Но ведь сто тысяч лет впереди.
- Это для самых дальних и простых людей. Моя интуиция мне подсказывает, что так долго нам жить не дадут. Туннель в прошлое будет построен уже через 50 – 60 лет. Его уже начали строить. Вопрос с подведением к нему энергии. Как его решат, так начнут запускать. Мы не будем последние в очереди. По крайней мере, я. Дай Бог, чтобы моя интуиция меня подвела, - на глазах у Эвилы опять заблестели слезы.
Я подошел и обнял свою расстроенную жену, но был удивлен последними словами. Решил сказал это в слух:
- Странно, как только забрезжил в дали миг конечности бытия, ты почему-то совершенно бессознательно вспомнила Бога.
- Ты всегда так говоришь, и меня приучил. Пока ни о какой конечности бытия даже речи нет. Расчеты сделаны окончательно с запасом. Все должны успеть. И учти! Если нас разрежут «по живому», я тебе дам возможность предупредить своих, а потом все равно найду и через тридцать миллиардов лет и через сорок пять.
- Твоя решимость мне приятна. Я тоже не хочу с тобой расставаться. Но сорок миллиардов слишком большой срок. И давай пока не торопить события. И за пару тысяч лет можно друг друга возненавидеть.
- Ладно, посмотрим, - Эвила вытерла слезы.
В дальнейшем мы этот разговор не вспоминали, хотя мысли о предстоящей разлуке то и дело посещали нас обоих. Годы летели, как птицы. Выросли дети, появились внуки. Совершенно неожиданно появилось распоряжение Высшего Совета прекратить на неопределенное время воспроизводство населения. Объяснялось это неожиданно появившимся, неизвестным науке опасным вирусом, поражавшим младенцев до того, как они получали ФЭН. Я и Эвила знали, что решение связано с ограниченными запасами энергии. Время поджимало, и отправить всех через Туннель могли не успеть. Еще через четыре десятка лет беззаботной жизни Эвила как-то шепнула мне, что отправка началась. Компьютер отбирает самых лучших. Одновременно отключена связь с планетными системами, ближайшими к «Дыре». Там люди уже проинформированы. Пакуются ФЭНтаны в космические много миллиардные «этажерки» и отправляются в сторону Туннеля. Скоро в безопасных местах будет построено еще несколько туннелей.
Эти сообщения от Эвилы будоражили воображение, но стереотип конечности бытия у меня в голове оставался, и мысль когда-то закончить свое существование не казалось такой уж страшной. Поэтому я продолжал спокойно жить, зная, что впереди не одна сотня лет, а это так много и вполне достаточно для одного человека. Вот только у Эвилы тревожный огонек в глазах разгорался все сильнее и сильнее. С каждым прожитым годом я понимал, что, получив долгую жизнь, у меня изменился ее масштаб. Десятки лет пролетали, как месяцы. К примеру, собачий век короток – всего 15 лет. За это время ее хозяин, если он не ребенок, не успевает даже заметно измениться. То же можно сказать, если сравнить жизни человека и баобаба или секвойи. Дерево стоит так долго, что за человеческую жизнь не успевает тоже заметно измениться. Разные масштабы. Поэтому сотни лет пролетали десятками. Время стало другим. Не сделал что-то сегодня, сделаешь в другой раз. Торопиться некуда.
Вот так в делах, в общении с родственниками и друзьями, в путешествиях и развлечениях мелькали наши годы. Прошел очень важный для Эвилы день, когда ее приняли в Высший Совет. Обстановка уже становилось напряженной. «Черная дыра» засасывала пространство, как мощный пылесос шелковую ткань с громадной скоростью намного превосходившей световую. Вместе с пространством туда проваливались звезды с брошенными планетами. Процесс ускорялся по мере увеличения ненасытной «дыры».
Представьте себе, что человечеству надо бросить Землю. При чем тела должны остаться и только «душами» размером с горошину нужно до отказа забить космический корабль и отправить его в космос. Шесть миллиардов душ! Планету на десяток лет нужно превратить в громадный лагерь по уничтожению людей. Пусть гуманного, но уничтожения на неопределенное время. Только непоколебимая вера в себя, в свою науку, в свою цивилизацию могла заставить людей пойти на такую экзекуцию. Я представлял это сугубо теоретически. Улена была еще очень далеко от «дыры».
В это сложное время Высший Совет заседал непрерывно. Составлялись планы. Выявлялись резервы. Создавалась очередь из миллионов объектов. Все надо было учесть и ничего не упустить. Очень помогали мощнейшие вычислительные комплексы, биороботы и другие умные машины, но эвакуация целой Вселенной проводилась впервые, и учесть сразу все было невозможно. До конца не были ясны и параметры параллельной Вселенной. Вопросы сыпались, как из рога изобилия и далеко не на все из них находились ответы. Я видел, как мучается ночами Эвила после заседаний Совета, но помочь ей ничем не мог. Далеко не во все она меня посвящала. Эвила очень уставала. Но виду не подавала. Из-за частых заседаний Совета мы лишились возможности путешествовать и безвылазно засели на Улене. Сочувствовали детям и внукам, что такая незавидная у них сложилась судьба, но мы надеялись, что в новой Вселенной все у них наладится.
Я научился всему, что мог Дорел, а за счет очень интенсивных тренировок кое в чем превзошел его. Не боялся упасть с любой высоты. Хватало сил гасить инерцию у земли. Мог синтезировать руками любой предмет, умещающийся в ладонях. Мог изобразить свой энергетический фантом и отправить его за многие сотни километров. Я даже не всегда знал, что я мог. Это получалось внезапно в той или иной ситуации. Иногда теплыми летними ночами, когда плохо спалось, я предлагал Эвиле полетать вместе. Она летала хуже. Тогда я подхватывал ее на руки и взмывал высоко вверх над спящим освещенным городом. Мы носились над домами и деревьями на высоте птичьего полета и нам было очень хорошо, как бывает в детстве, когда летаешь во сне.
- Хватит глупенький, у меня не осталось сил держаться в воздухе, мы разобьемся, - говорила улыбаясь Эвила.
- Где тебя взял, там и поставлю, - отвечал ей я, делая очередной пирует.
И только когда и у меня силы были на исходе, мы возвращались в комнату. Зато потом быстро засыпали до следующего рабочего дня. Как я уже многократно писал. Любовь наша не угасала и это меня радовало. Я почему-то не понимал, что однажды наступит катастрофа. Она неумолимо приближалась. Это чувствовалось по все более тревожным мыслям Эвилы после очередного заседания Совета.
Конечно, тревогой не были заполнены все наши дни. Это, как на Земле. Мы все знаем, что однажды умрем, но не сходим с ума от страха за свою жизнь. Так же и там. Мы смирились с тем, что однажды обстоятельства разлучат нас, но продолжали жить обычной жизнью. А годы продолжали лететь десятками и сотнями. В связи с прекращением рождаемости на планетах Совет постановил прекратить эвакуацию населения после достижения тысячелетнего возраста. Теперь в этом не было необходимости и проще было проводить ФЭНизацию населения для отправки его в Туннель. На планетах делать это проще, чем на космических станциях или астероидах. Так в делах и заботах, как на Земле прошло бы 50 – 60 лет, на Улене незаметно пролетело 1434 года. Дождались мы того страшного дня, который я никогда не забуду.
Глава 10
Вечером, я вернулся с работы, а заседание Совета затянулось. Резко открылась дверь и на пороге появилась Эвила с перекошенным от горя и отчаяния лицом Она упала мне на руки и стала биться в истерике. Она плакала и кричала. Кричала и плакала:
- Все, все! Потеряла я вас, потеряла насовсем. Что я буду делать? Я не могу! Я этого не вынесу! Убейте меня! Я не смогу это пережить! Нет больше сил это перенести.
Я молча гладил ее по голове, ловил руки, чтобы она не ушиблась, целовал мокрое от слез лицо. И молчал. Все было ясно. Никто не скрывал своих мыслей. Когда истерика затянулась, я, как более сильный, решил ее успокоить. Мысленно поставил стену у нее в голове, нарушив причинно-следственную связь. Затем, когда она немного успокоилась, сильнейшим гипнозом приказал ей спать. Она, бедная, так измучилась, что, не сопротивляясь, мгновенно уснула. Затем на подсознательном уровне я продолжил гипноз. Я внушал ей, что отчаиваться не нужно. Раз мы вечные, мы обязательно найдем друг друга даже в параллельных мирах. Сам я почти не верил в это, но нужно было успокоить Эвилу и вернуть ей силы. Затем я снял гипноз, но моя несчастная жена продолжала спать и я до утра не отходил от нее. В тот момент и мне было очень трудно.
На следующий день мне предложили не идти на работу, а Эвилу не пригласили на заседание Совета. Решили дать возможность пережить страшную для нас новость. Мы не торопясь завтракали, не начиная трудный разговор.
- Ты все вчера понял? – спросила Эвила.
- Не совсем. Слишком сильны были твои эмоции.
- Меня выбрал компьютер. В течение нескольких месяцев я должна уйти в Туннель.
Я был к этому готов, но все равно сердечного спазма не смог избежать. Резануло, как ножом. Пришлось открыть рот, чтобы вдохнуть воздух, но не очень получилось. Эвила все поняла, подскочила, приложила руку к сердцу и выровняла пульс. Затем поцеловала и успокоила:
- Не переживай. Мы ведь обязательно встретимся!
Долее она повторила все мое внушение, что сделал я ей под гипнозом. Я все понимал и молчал. Иногда поддакивал, чтобы у нее вновь не началась истерика. Смотрел на нее и думал: «Странная она. То демонстрирует железную волю руководителя, то становится слабой и беззащитной, как все земные женщины». А она продолжала:
- Вы можете спокойно продолжать здесь жить. Улена еще очень нескоро попадет в «дыру». Ты общайся с детьми, внуками. Живите вместе, а я там буду спокойна, что у вас все хорошо.
- Дети и внуки уже очень давно взрослые и им не намного меньше лет, чем мне. У них свои семьи и в моей опеке они совсем не нуждаются. Скорее всего, она их будет тяготить. Мне же без тебя будет очень трудно. Слишком долго мы жили вместе и привыкли друг к другу. Попроси, чтобы меня превратили в ФЭН до отправки на Землю. Я не смогу сотни лет мучиться один.
- Ну, хорошо. Найдешь себе кого-нибудь. Вот тут Верела под боком.
- Не кощунствуй. Ты это говоришь, не отдавая отчет своим словам. Сейчас не такой момент. Мы должны думать друг о друге, чтобы однажды найти. Верела здесь неуместна.
- Хорошо, давай серьезно. Сейчас лично для тебя строится корабль. Это решение Совета. Он будет самым совершенным из того, что нами построено. Один вычислительный комплекс не имеет аналогов. В него будет вложены все положения звезд вашей галактики и систем Галактик около Туннеля, через который ты пролетел к нам. Солнечную систему он не сможет найти. Даже для него это непосильная задача. Но Туннель найдет обязательно. Для твоих «зеленых человечков» мы приготовим всю необходимую информацию. Введем в курс, что делать со Вселенной, чтобы не повторить нашу ошибку. Они покажут тебе путь на Землю. А вот для вашей земной цивилизации информации не будет, и ты знаешь почему. Ты и сам с землянами ничего кроме общей памяти не имеешь. Доживешь век со своими близкими родственниками. Следующие поколения тебя и знать-то толком уже не будут. А мы к тому времени наладим свой быт в новых условиях. Потом посмотрим, - улыбнулась Эвила, - как говорят у вас, надежда умирает последней.
Она хитро на меня посмотрела и подмигнула. Это была удивительная женщина. Я не понимал, как в ней уживается умнейший, волевой человек и глупенькое, беспомощное создание. Она давно все знала и такое, о чем я даже не предполагал. А молчала, чтобы не травмировать меня. И мои же глупости только что мне пересказывала для меня же. Ну как ее не любить!
- Все точные инструкции, - продолжала Эвила, – ты получишь уже на корабле. И, пожалуйста, поживи пока с семьей. Я тебя об этом очень прошу. Если станет невмоготу с тобой тянуть не будут и сразу превратят в ФЭН до самой отправки на корабль. Я все это знала и раньше, но не думала, что меня саму так срочно отправят в Туннель.
Я глубоко вздохнул. Опять стало давить сердце. Я понимал, что с ФЭНом не умру, но все равно нервная система испытывала сильный стресс и необходимо было подключить волю, чтобы справиться с ситуацией.
- Детей будем предупреждать? – спросил я.
- О себе я им скажу, это понятно. А ты сам решай. Хочешь, расскажи правду. Нет – просто молчи. Они будут считать, что тебя отправили следом за мной.
- Хорошо, я подумаю. Тебе дадут отпуск?
- Нам уже дали два месяца.
- Все-таки добрые люди в Высшем Совете заседают.
- У нас все добрые. Ты как будто не знаешь.
Мы весь день обсуждали предстоящую разлуку. Потом настроились на хорошее, и полетели в отпуск на планету, где большой океан. Опять, как и многие сотни лет назад, мы посвятили себя друг другу. Купались. Загорали. Участвовали в различных развлечениях, гуляли, летали, плавали, опускались под воду. Ели и пили все, что только могли заказать пищевому синтезатору. Эвилу давно уже не удивляло вино. Делали друг другу подарки и постоянно объяснялись в любви. В тот момент вряд ли кто мог поверить, что мы прожили вместе полторы тысячи лет. Только теперь Эвила могла понять, как нам бывает трудно на Земле, когда мы теряем навсегда близких любимых людей. И все равно в глубине души она считала, что мы найдем друг друга. Я не разделял ее оптимизма, но молчал. Слова такого плана в тот момент нам были не нужны.
После возвращения из отпуска Эвила собрала у нас своих самых близких родственников от дедушек и бабушек до внуков и попросила немного пожить с нами. Все недоумевали, с чем это связано. На Улене еще не знали о предстоящем апокалипсисе. Информация шла для галактик, которых ждала скорая катастрофа. Боялись всеобщей паники. Эвила была со всеми очень ласкова и внимательна. Одновременно она приводила в порядок свой архив и библиотеку. Весь материал уместился в небольшом кубике кристаллической памяти. Последнюю ночь своего пребывания на Улене Эвила проплакала у меня на плече. Утром она пригласила всех своих родных и близких друзей и объявила всем, что, как члена Высшего Совета ее посылают на ответственную работу в очень отдаленный район. Это не надолго и волноваться не нужно. «Мы все обязательно будем вместе», – несколько раз повторила она. Затем с каждым в отдельности попрощалась. Конечно, не обошлось без слез. Наконец, она подошла ко мне и коротко сказала:
- Ну, все. Пошли, ты меня проводишь.
Мы встали на бегущую дорожку и понеслись в сторону посадочных площадок. Эвила махала рукой, а в глазах у нее стояли слезы. Взлетный модуль ждал ее.
- Садись, – опять коротко сказала она мне.
- А разве мне можно? - глупо спросил я.
- Я хочу быть с тобой до конца!
Взлетели быстро. Нам было не привыкать. Пересели на транспортный корабль. На таком я был первый раз. Вид у него хищный Он напомнил американские фильмы про звездные войны. Выделили нам отдельную очень удобную каюту и две недели полета до Туннеля мы не расставались ни на минуту. Никто не тревожил, как будто мы были одни. Возможно, в нашем положении были все на этом корабле. Две недели пронеслись, как один день. И, наконец, мы пристыковались к огромному кораблю объемом в несколько десятков кубических километров. Но что самое захватывающее, что сам он находился в еще более огромном шаре, переходящем в гигантский туннель. Шар был диаметром в сотни километров, а туннель уходил буквально в бесконечность. Он был очень похож на тот, в котором я побывал у «зеленых человечков», но только в миллионы раз больше. Только тут я осознал всю мощь той цивилизации, в которой находился. Они, действительно, могли все.
Эвила не дала мне долго восхищаться увиденным. Мы прошли с ней на площадку, где наши пути расходились. Здесь были тысячи людей. Одни простились заранее на своих планетах и сразу шли на посадку. Для других настали самые трудные минуты. Опять на лице Эвилы появилась гримаса страдания, которую она никак не могла унять:
- Береги себя, милый мой, хороший мой, любимый мой. Я найду тебя, обязательно найду, как только мы справимся с нашей бедой.
- Конечно, любимая моя, конечно. Я буду ждать столько, сколько придется.
Тут замигали посадочные огни. И раздался предупреждающий сигнал. Мы обнялись последний раз и Эвила быстрым шагом отправилась на корабль. Пока закрывали шлюзы, пока мы отчаливали, прошло довольно много времени. Я включил экран внешнего обзора. Передо мной был туннель с маленьким шариком в основании. «В каком месте этого шарика моя Эвила?» – только успел подумать я, как произошла яркая вспышка. Она с быстротой молнии понеслась по туннелю. Через секунду все погасло. А еще через несколько минут шар открылся в середине встал новый корабль и снова транспортные корабли начали причаливать к нему, отдавая своих пассажиров.
Я был подавлен и сильно расстроен. До конца не осознавал происшедшее. Казалось, я сейчас вернусь на Улену и меня опять встретит моя дорогая Эвила. Сознание отказывалось верить, что это навсегда. К этому надо было привыкнуть. Через две недели я вернулся домой. Квартира показалась пустой и неуютной. Только тут я увидел на столе небольшую икону Божьей матери. Она была великолепна. Сделана с величайшим вкусом и умением. В окладе из неизвестного сплава с красивыми кристаллами по периметру. Стоило мне взять икону в руки, как появилось голографическое изображение Эвилы. Она стояла рядом, как живая:
- Милый мой, это подарок тебе на прощание. Пожалуйста, не расставайся с ним никогда. Он будет моей путеводной звездой. Объяснять не буду. Слишком долго. До свидания, мой любимый!
Мне было приятно это слышать. Это была далекая надежда на встречу. Но я был прагматиком и понимал, что 15 миллиардов лет, да еще Большой взрыв Вселенной – это не те катаклизмы, которые можно пережить, да еще встретится двум исчезающе малым песчинкам в «двух бесконечностях». На нуль делить нельзя. Я это себе хорошо представлял. Потянулись длинные дни моего одиночества. Дети и внуки были постоянно со мной, но они могли только морально поддержать меня, а ночи, когда я оставался один на один со своими мыслями, превращались в настоящий кошмар. Старался больше быть на работе. Изводил себя постоянными длительными тренировками, но все это было мало. Вечерами я смотрел старые записи нашей прежней жизни, грустил, а иногда и плакал. Дети постоянно просили себя не изводить. Ведь все равно скоро будем все вместе, но я не говорил им правды. Стало бы тяжелее втройне.
Так и тянулись мои скучные вечера, превращаясь в месяцы и годы. Прошло несколько лет и совершенно неожиданно компьютер назвал и отправил вслед за Эвилой моих детей. Так же неумолимо молния в туннеле поглотила в начале Александра, а потом и Сирен. Успокаивало, что теперь Эвиле будет проще. Хоть дети будут рядом. Опять полетело время моего одиночества. Я продолжал работать. Бывал в гостях. Общался с внуками, но все равно тоска жгла сердце. Верела давно вышла замуж. Дорел ушел еще раньше Эвилы. Прошло еще около двадцати лет и наших внуков с небольшим интервалом забрал все тот же ненасытный шар. Вернувшись после их проводов, я сразу пошел в комнату Эвилы и попытался связаться с Высшим Советом. Сразу связи не получилось, но меня пообещали выслушать. Я ждал и тосковал. Тосковал и ждал. Время, вдруг, остановилось. Пропал всякий интерес к жизни. Люди на Земле в таких случаях умирают. Мне же предстояла опять важная миссия.
Я механически выполнял свои функциональные обязанности. Целыми днями был на работе. Вечером тренировался до полного изнеможения. Перед сном включался в какие-нибудь представления или игры, транслировавшиеся по системам связи. Отключался, когда совсем уж хотелось спать, и не надо было опять изводить себя мыслями о прошлом. Сколько времени прошло, точно не знаю. Наверное, несколько месяцев. И вот однажды вечером совершенно неожиданно в кабинете Эвилы раздался сигнал вызова. Я сразу прошел в помещение и, как только сел, оказался в громадном зале Высшего Совета. Это включилась голографическая панорама. Каждый из членов сидел на своей планете, но синтез изображения был таковым, что создавал иллюзию большого собрания. Эвила мне рассказывала о некоторых, наиболее уважаемых людях. Я знал, что в данный момент спикером был Воден. Все вопросительно смотрели на меня, а Воден спросил:
- Вы хотели нас видеть? Мы слушаем вас.
- Я бы хотел извиниться, что отрываю вас от важных дел. Но мне сейчас стало трудно одному, без семьи. Впереди еще очень много лет… - я запнулся, потом продолжил, - и мне не хочется жить так долго.
- Может быть, вы создадите себе новую семью, правда без детей. Вы знаете почему. Времени достаточно, - спросил спикер.
- Мне очень тяжело без Эвилы. Я пытался пережить разлуку. Но не получается.
Воден понимающе кивнул:
- Хорошо. С вами вопрос давно решен. Первую часть своей миссии вы выполнили. Рискуя жизнью, предупредили и этим спасли нашу цивилизацию от верной гибели. За это огромное спасибо вам и тем людям, что послали вас. Наша история вас не забудет никогда.
Произнеся эти слова, Воден встал, за ним встали все члены Совета и кивком головы приветствовали меня. Мне было и приятно и неудобно одновременно. Высшие члены такой мощной цивилизации приветствуют полуобезьяну с ничтожной «планетки». Землянина я в себе так и не изжил. В это время члены Совета сели, а Воден продолжил:
- Осталась вторая часть миссии. Вы должны предупредить уже свою цивилизацию, чтобы не повторять наших ошибок. Для этого готов самый совершенный корабль с новейшим навигационным оборудованием и системами полного жизненного цикла с ресурсом на миллионы лет. На нем вся информация в кодах, пославшей вас цивилизации. Если вы найдете их раньше, чем они пошлют вас к нам, а такое не исключено, то предупредите, что информация станет для них открытой только после того, как они отправят вас в Туннель. Это сделано для того, чтобы не разорвалась причинно следственная связь и не нарушился временной континуум. Нам не нужны дополнительные приключения. С завтрашнего дня у вас в квартире мы организуем тренажер. Начинайте готовиться к полету. Будете готовы, мы вас отправим. На корабле получите все инструкции. Прощайте!
Воден улыбнулся и хитро посмотрел на меня. Я только успел открыть рот, чтобы тоже проститься, как панорама погасла, и я остался опять один в темной комнате. Настроение сразу стало другим. Я опять в деле. В душе рождалась решимость любой ценой выполнить возложенную на меня миссию.
Не буду описывать длительные тренировки на тренажере, которые начались буквально на следующий день. Управление посадочным модулем оказалось простым. Его сделали таким же, как на «летающей тарелке», на которой я прилетел. А вот корабль я осваивал больше года. Нужно было не только на нем летать, но и эксплуатировать по полной программе в режиме полной автономности. Машина была чрезвычайно сложная. Мне помогали четыре биоробота. Их сделали специально веселыми и туповатыми, хотя они могли ремонтировать и обслуживать все. На этом корабле, чтобы «догнать» свое время я должен был пролететь шестнадцать миллиардов световых лет. Вспомните, читатель, теорию относительности Альберта Эйнштейна. На скорости света на самом корабле время стоит, а вокруг бежит с огромной скоростью. Космический корабль, летающий на релятивистских скоростях, превращается в своеобразную «машину времени», работающую только «вперед». Впереди меня ждала новая Вселенная. Вся надежда только на навигационную систему.
Итак, через полтора года меня отправили на корабль. Его подогнали к Улене на низкую орбиту. Биоробот прилетел за мной на посадочном модуле. Тот был больше похож на цилиндр, чем на тарелку, хотя форму он мог принимать любую. В тот момент мне было все равно. Я попрощался со всеми родственниками Эвилы, друзьями и знакомыми. Собрал старые записи, подарки и сувениры. Осмотрел квартиру, с которой меня теперь так много связывало. Сел, на дорожку всплакнул немного. Собрал вещи и ушел, не оборачиваясь, понимая, что скоро не только от квартиры или планеты, но и от всей Вселенной не останется ничего, кроме расплющенных ни во что атомов.
Глава 11
На корабле я уже чувствовал себя, как дома. Походил, осмотрелся. Потом сел за пульт, тяжело вздохнул и сказал сам себе: «С Богом»! Попросил «Добро» у диспетчера ближнего космоса, согласовал маршрут с диспетчером дальнего космоса и понесся прочь в сторону еще целой части Вселенной. Задал навигатору точку, где я должен выскочить в четвертое измерение через два миллиона лет, когда пространство и материя окончательно схлопнутся. Привел массу корабля к нулю и включил скорость света. Сидя у обзорного экрана, наблюдал, как звезды и галактики опять собрались в кучу спереди и сзади. Впереди синие, сзади красные. Прошли считанные секунды, толчок и я в четвертом измерении. За мной быстро уменьшающаяся сфера, мерцающая огоньками галактик. Далее видно, что сфера переходит в вытянутый фартук громадного темного конуса. Фартук быстро собирается к вершине конуса. «Вот это скорость, - подумал я, - скорости света тут делать нечего. Как вовремя я выскочил. Действительно, мне сделали умный навигатор. Расчет оказался очень точным»!
И тут я увидел зрелище не доступное простому смертному. Все пространство собралось в пик конуса и вывернулось в противоположную сторону яркой вспышкой. Быстро расширяющаяся огненная сфера понеслась в разные стороны. Только предел светимости экрана не позволял мне ослепнуть. Я не понимал, почему я все это вижу и в то же время взрыв обходит меня стороной. Пока пространство и масса летели вместе, не пуская друг друга. Масса держала пространство с помощью сильнейшей гравитации, а пространство держало массу в своих пределах, не позволяя ей на такой скорости стать бесконечно большой. Вспомните читатель постулаты Эйнштейна. Потом уже в расширившейся части сферы стали действовать другие законы. Скорость расширения сферы стала уменьшаться и как только стала ниже световой, масса стал отставать от пространства. Я продолжал любоваться этим феерическим зрелищем, не зная даже, когда смогу лететь. Со временем в едином светящемся месиве стали появляться просветы пространства. Масса стала дробиться на отдельные фрагменты. У одних скорость оставалась большой, у других становилась меньше. Огненные вихри кружились в красивейшем танце Сотворения мира. Они закручивались в причудливые разноцветные спирали, извивались, пронизывая все освободившееся место. Дробились на более маленькие взрвчики разлетающихся сверхгалактик и летели дальше по мере расширения сферы. Эта восхитительная мощь приковывала внимание, гипнотизировала, действовала завораживающе. Я не мог оторвать взгляда, забыв про все на свете. Передо мной и был новый рождающейся в огне свет. Я видел самый первобытный огонь новой жизни. Команды от навигатора все не было, а значит, еще не сформировался мир, в который можно было залетать, не рискуя мгновенно сгореть.
Наконец, я устал и пошел спать. Потянулись дни монотонного ожидания. Навигатор молчал. Я запросил данные. Ответ оказался неутешительным. Процессы происшедшие при Большом взрыве сильно отличались от расчетных. Вычислительный комплекс не мог промоделировать ситуацию. Надо ждать. Я зажил обычной жизнью. Все свободное время играл в различные игры. Сам сочинял спектакли, разных персонажей, и сам же их проигрывал. Это позволяло не задумываться о тех трудностях, с которыми я столкнулся. Висеть в четвертом измерении ничего не мешало. Правда, там был кто-то еще. Он не был доволен моим присутствием. Об этом сообщили наружные датчики. До них доходили мысли, которые они охарактеризовали, как неопасная агрессия. Что под этим понимать я не знал. В начале нервничал. Потом привык и не обращал внимания. Мысли эти, то появлялись, то исчезали. Я попросил анализ у компьютера. Тот ответил, что контакт невозможен. Тогда я успокоился и не обращал внимания. Иногда включал обзорный экран. Не могу сказать, что теперь все было хорошо видно. Светимость упала. Кроме переливающегося огненного месива с темными просветами и неопределенными краями ничего не было видно. Ждать мне надоело, и я включил анабиоз. Здесь эта процедура больше напоминала мягкое убийство, чем сон, но с ФЭНом я мог ничего не бояться. Уснул мгновенно.
Восстановил меня и разбудил автомат. Я вылез, привел себя в порядок и прошел в полетную рубку. Навигатор сообщил, что можно лететь. Пространство, не заполненное высокотемпературной плазмой, открылось. Все системы были заблаговременно включены. В этот момент я не знал, сколько пробыл в анабиозе и куда лететь. Поэтому дал команду компьютеру и начал наблюдать за обстановкой. Опять последовал толчок, и я влетел в родную Вселенную. Боже, какая красота предстала перед глазами. Я не мог оторвать глаз от обзорных экранов. Рождался новый мир. Яркими красками от белого до темно красного было расцвечено все вокруг. Раскручивался гигантский ком материи От него отрывались и уходили по спирали большие куски, сами приобретавшие похожую форму, но масштабом поменьше.
Я не успел все рассмотреть, как автомат привел массу к нулю, включил скорость света, и мой корабль понесся по спирали расширяющегося пространства к точке, отстоящей на 14,7 миллиарда световых лет. Опять весь свет собрался в кучу спереди и сзади и я толком ничего не увидел. Когда корабль через мгновенье сбросил скорость, вокруг была нормальная моя Вселенная. Только звезд вокруг опять не было. Я был в межгалактическом пространстве. Меня удивил вид Вселенной. Она была совсем не беспорядочная, как считали земные астрономы. (Когда я путешествовал с «зелеными человечками», я не успел это заметить). Сейчас совершенно четко было видно, что метагалактики расположены не хаотично. Создавалось впечатление, что в пространстве существует некий невидимый стержень, который и определяет ось его ориентации. Вдоль этой оси и располагалась основная масса Вселенной. Было это связано с деятельностью огромного множества разумных существ, или одного Великого Разума, который на Земле называется Богом, я не знал. Это могло быть и свойством самой Вселенной. Как атомы строятся в упорядоченные кристаллические структуры в микромире, так и галактики могли строиться в упорядоченные структуры в макро пространстве. Компьютер на этот счет почему-то молчал. Датчики искали коды и позывные маяков «зеленых человечков». По всем расчетам они уже летали по космосу. Никаких сигналов.
Выход на четвертую координату и опять вход в пространство. Уже внутри какой-то галактики. Опять тишина. Снова выход и снова вход. И опять ничего. Компьютер рассчитывал вероятности с учетом радиуса действия маяков и перекрытия как можно большего пространства. Другие цивилизации нас интересовали только в том случае, если знали наших человечков. Уже сотни раз я выходил в четвертое измерение и возвращался назад и все безуспешно. Ожидание сменилось отчаянием. Прыжки туда-сюда надоели до тошноты и я, чтобы не сойти с ума, опять лег в анабиоз, предоставив автоматом самим сделать рутинную работу. Пролежал «недолго». Пару сотен лет. Встал по сигналу. Долго приводил себя в порядок. Потом зашел в полетную рубку. Включил экран и обомлел. Передо мной был мой Туннель, но пока недостроенный. Было видно, что идет монтаж. Мелькали искорки плазменной сварки. Не могу передать, как я был рад. Гладил и обнимал эти умные ящики. Готов был их расцеловать и даже чмокнул один. На вкус он был пыльный. Биороботы делали приборку плохо, за что сразу и получили. Тут же кинулись наводить порядок. Решил проверить маршрут навигатора. Оказался он очень сложным. Вышел он на совершенно другую цивилизацию. От нее еще на одну. И только потом на маяки моих человечков, которые и привели его по их кодам к Туннелю. Правда, получилось это рановато. «Но это и неплохо, – подумал я, - есть время все успеть и вовремя вернуться на МКС» Несмотря на тысячи прожитых лет, я все помнил, как вчера. Не зря голова была очень большой, а мозг за счет ФЭНа не поражался склерозом. Да и в самом кристалле ФЭНа был резерв памяти, как в архиве.
Сел за пульт и дал команду найти Главного руководителя. Замигала маленькая точка у Туннеля. Начал движение. Через некоторое время точка превратилась в тот самый громадный шар, на котором меня сюда привезли. Мысленно попросил связь с Главным. Пошли какие-то помехи и неожиданно появилось суровое властное лицо того самого человечка, который делал с моими мозгами все, что хотел. Я интуитивно поставил волевую защиту и вовремя. Покопошился Главный, но авторитетом не задавил. Он это понял и начал обычный мысленный диалог:
- Кто вы?
- Я тот, кого через восемьдесят лет вы отправите в прошлую Вселенную.
- Почему вы вернулись?
- Чтобы передать инструкции от той цивилизации.
- Почему возвращение произошло раньше, чем мы вас отправили.
- Навигационный комплекс нашел Туннель быстрее, чем планировалось.
- Вы можете прибыть к нам?
- Конечно, я для этого здесь.
- Мы ждем.
Я забрал приборы с кристаллической памятью, где хранилась вся информация, и перешел в модуль. Корабль оставил висеть на автомате. Когда подлетел к шару, открылось эллипсовидное отверстие. Пролетев по коридору, сел на такой знакомой посадочной площадке. Когда вышел, в нос ударил неприятный запах – дезинфекция. Ящики отдал сопровождающим. Я их не знал. Открылась дверь, и я знакомой дорогой двинулся в главный зал. Теперь меня встретил Руководитель не на высоко нашесте, сверху вниз, а на равных за небольшим столом. Тут же перешел на ты:
- Ты смог что-нибудь сделать?
- Я выполнил то, что должен был.
- Почему ничего не произошло?
- Слишком поздно. Им не хватило управляемой энергии, и они перешли в параллельный мир на 16 миллиардов лет назад. Сейчас у них такая же Вселенная, только существует она в другом времени. Из той всех эвакуировали. Были большие материальные потери, но людей всех спасли.
- Как они выглядят?
- Я показал на себя.
- Понятно, но только у тебя с тем, кого мы пошлем, нет ничего общего, кроме памяти. Мы намечали другую кандидатуру. Теперь придется посылать тебя, а сейчас отзывать из Америки.
- Так сейчас 1921 год?
- Да и тебе здорово досталось.
- Коды, которые я привез…
- Ничего говорить на этот счет не надо. Я достаточно умен. Всю информацию мы получим только тогда, когда отправим тебя в ту Вселенную.
- Значит, отправляя меня, вы уже будете сидеть на ящиках? Какой кошмар! – я не удержался и начал смеяться. Главный тоже заулыбался:
- Так хочется покопаться у тебя в голове.
- К сожалению, меня не уполномочивали. Прошу извинить.
- Хорошо. Карту маяков до Земли мы уже передали твоему Навигатору. Ты уже не землянин. Ты равный. Лети куда хочешь. И будь осторожен. Если останешься на Земле, у тебя могут быть серьезные неприятности. Мы не сможем помочь. Слишком много ресурсов забирает Туннель. Еще нужно осмыслить и передать на нашу главную планету информацию, которую привез ты. У Земли много кораблей разных цивилизаций, но мы к ним не имеем отношения. Даже если попросим, не все станут помогать.
- Спасибо. Я думаю, справлюсь. Надо и землян приобщать к высоким цивилизациям.
- Рано, - коротко сказал Руководитель.
Потом он меня долго расспрашивал о жизни в той Вселенной. Я рассказывал все, за исключением подробностей научно-технического характера. Наконец, мы оба устали. Попрощались и на последок руководитель сказал:
- Если с расшифровкой информации возникнут проблемы, мы вызовем тебя.
- Конечно, но думаю, что проблем не будет. Готовили ее очень умные люди, намного умнее меня.
Вернулся на корабль и лег спать. Миссия моя была выполнена. Можно было вздохнуть с облегчением и как следует выспаться, что я и пытался сделать. Но сразу не получилось! Неожиданное благополучное возвращение так взвинтило нервы, что я никак не мог успокоиться. Еще и вернулся по времени раньше, чем мог надеться. Конечно, нужно теперь лететь на Землю, но вот когда подлетать? Сразу вспомнил разговоры Эвилы, о том что я смогу однажды помочь своим родственникам. Вот ведь женская интуиция. Опять же временной парадокс! Если я что-либо сделаю не так, то все изменится вплоть до моего исчезновения в этом временном континууме? Об этих последствиях я не знал. Меня многому научили, но попадать в параллельное время, где все пойдет не так, я не хотел. Мог изменить что-то другое, но не свою жизнь до момента встречи с инопланетянами. И тут я вспомнил о большом фрагменте своего бытия, куда меня для испытаний запросили инопланетяне. Там остались одни вопросы. Там и глупый разрыв с Ольгой и скорая гибель ее сына Николая и не понятное исчезновение Анастасии и ее семьи. Вот где я был нужен и обязан помочь! На временной континуум это не повлияет! Решение созрело! И с этой мыслью я наконец уснул.
Проснулся бодрым и сразу же включил навигатор на возвращение к Земле. Мой корабль был намного совершеннее и уже через несколько часов вышел на низкую орбиту вокруг моей родной планеты. Когда я близко увидел Землю, со мной началась настоящая истерика. Я бился головой о пульт плакал, и кричал от радости. Биороботы в страхе разбежались и попрятались.
Включив самое сильное разрешение экранов, я пытался увидеть хоть какие–то подробности. Но с такой высоты не было видно ни поверженную, уничтоженную в прах, голодающую Россию образца 1922 года, ни разрушенную войной Европу, ни сытую Америку, ни бедную, голую Африку. Все красиво и безмятежно. Пока летал на орбите, посылал позывной своей летающей тарелки. Меня интересовала только тарелка Ди. Через некоторое время тарелка подлетела, и мы включили связь. На экране появились все пять моих «крестных отцов». За пультом, как всегда, Ту, рядом Ди, ну и остальные.
- Ты кто, - спросил Ди.
- Что, совсем не узнаете?
- Нет.
- Я тот, кого вы забросили на 80 лет назад и сейчас «пасете» на Земле. Мне уже пришлось побывать там, куда вы меня готовите, и вернуться обратно. Но послать меня все равно придется. Вы получили указание вернуть меня из Америки в свое время?
- Мы его уже выполнили. Так значит это ты! – улыбнулся Ди. - Как хорошо. Мы считали, что возвращение невозможно.
- Там оказалась слишком мощная цивилизация. Скоро и ты об этом узнаешь, но только меня надо обязательно туда отправить.
- Указание получено. Отправим, – четко сказал Ди.
- Ладно ребята. Лечу я. Все по плану. Не перепутайте.
Все мои человечки стали смеяться. Мы попрощались и разлетелись.
Я опять поспал, поел, собрался с мыслями и решил садиться на Землю. К своим близким в Среднюю Азию лететь боялся. Опять подвергать их стрессу по поводу своего внешнего вида я не хотел, тем более, я совсем «недавно» у них был. Опять долгие объяснения мне были тяжелы. У них было сравнительно нормально. Решил садиться в Америку и спасти Николая.
Глава 12
Сел в посадочный модуль и полетел в сторону Нью-Йорка. Сверху он был совсем не таким, к какому я привык, разъезжая по нему в автомобиле. Чтобы не пугать людей, снизился, когда наступила глубокая ночь. Долго летал, разбираясь в обстановке. Наконец, понял направление улиц и полетел прямо над крышами в Ньюарк. Свой дом нашел сравнительно быстро. Даже не ожидал. Посадил модуль осторожно на крышу. Стояла теплая летняя ночь. По улице проезжали редкие машины. Прохожих не было совсем. Стояла глубокая ночь, все спали и на меня ни кто не обращал внимания. Через дверь на чердак спустился на лестницу, а по ней на свой этаж. Подошел к двери, ведущей в квартиру, и остановился в нерешительности. Опять, как в давние времена, дилемма, что сказать. Приложил ладонь, замки щелкнули и открылись. Это я мог уже в третьем классе на Улене. Зашел в прихожую. Горел небольшой светильник. Носом почувствовал далекий, далекий, знакомый запах. Это были любимые Ольгины духи фирмы «Коти». Прошел в гостиную. Тут было темно. Осторожно, чтобы ничего не уронить, прошел к спальне. Дверь была приоткрыта. Тут тоже горел небольшой светильник. На кровати на боку спала Оля, а рядом на моем месте, раскинувшись ножками и ручками, маленькая Юля. Осторожно, обойдя кровать, встал на колени со стороны Юли. Стал разглядывать свою маленькую дочь. Она была просто прелестна. Толстые ручки и ножки, все в перетяжечках, пухленькие щечки, курносый носик. Я не удержался и поцеловал ее в щечку. Она на мгновение проснулась, хмыкнула и неосознанно ударила меня ручкой по носу. Этого оказалось достаточно, чтобы Оля проснулась. Она открыла глаза, резко вздрогнула и села на кровати. Юля забеспокоилась и стала хныкать во сне.
- Тсс, тише, Юлю разбудишь, - шепотом сказал я, одновременно внушая ей на мысленном уровне, что я – это я и бояться меня не надо.
- Кто это? – с тревогой спросила Оля.
- Оленька, это я не волнуйся.
- Игорь! Ты вернулся?
- Да, это я, правда, такой я тебе, наверное, не понравлюсь.
- Как ты попал сюда?
- У меня ключ остался.
- Это неправда. Я все замки поменяла.
- Боялась, чтобы я что-нибудь не украл?
- Теперь я вижу, что это, действительно, ты. Любишь задавать неуместные вопросы. Пошли в зал, а то Юлю разбудим.
Обложив ребенка подушками, чтобы не упал с кровати, мы вышли в зал. Ольга зажгла свет и начала истошно смеяться, зажимая сама себе рот, чтобы не было громко.
- Какой вы Игорь. Зачем меня разыгрываете? Двадцатилетний петушок, да еще с большущей лысой головой.
- Я тебе таким не нравлюсь?
- Конечно. Ты в зеркало на себя смотрел?
- Смотрел. Только мне не 20 лет а значительно больше двух тысяч.
- Чего? – Оля перестала смеяться.
- Мне больше двух тысяч лет. Я был здесь, как выяснилось, на испытании. Потом меня отправили в другую Вселенную. Там люди другие и они меня сделали по своему подобию. Я мог вернуться в свое время, но вернулся сейчас, чтобы спасти Николая.
- В это трудно поверить. А зачем спасать Николая?
- Он через несколько лет погибнет в автомобильной катастрофе. Мне об этом расскажет Юля, когда ей будет восемьдесят с хвостиком.
- Ты знаешь, я со сна, а ты мне морочишь голову. Кто ты такой?
- Опять за рыбу грош! Я Игорь, твой муж.
- Муж, который сбежал!
- Я не сбежал. Ты меня сама выгнала.
- Ни кто тебя не выгонял.
- Скрывалась месяцами, да еще охрану науськала, чтобы не пускали. Позорище. Как после этого я мог оставаться?
- Как все нормальные мужчины. Все конфликты можно нормально пережить.
- Я не мог пережить.
- Вот и сбежал.
- Хорошо, я виноват. Прости меня за это. Но Николая я не избивал. Когда-нибудь он сам тебе об этом расскажет.
- Ты знаешь, что-то далекое от Игоря в тебе есть. Но уж больно молодой ты совсем. И что, не стареешь?
- Да, там люди живут очень долго.
- Тысячи лет?
- Миллионы лет.
- Интересно как! Но я верю, что ты Игорь. И очень хочу спать. Завтра на работу.
- Ты меня выпираешь?
- Да.
- Мне ночевать негде. Придется лететь на орбиту вокруг Земли.
- С собой я тебя все равно не положу, а в другом месте боюсь. Так что извини.
- Хорошо, придется ночевать на высоте 300 километров над Землей.
Получилось обидно. Опять с Олей не нашел общего языка. Решил ее удивить. Сосредоточился и взлетел над полом. Уже в воздухе спросил:
- Когда я смогу прийти?
- Не знаю! – открывши рот, нерешительно ответила Оля.
- Хорошо, я прилечу, когда нужно будет спасти Николая.
С этими словами я вылетел в открытое окно и вдоль стены поднялся на крышу. Постоял, подумал. Снова слетел до уровня своего этажа и полетел вдоль окон. Окно спальни Николая было открыто. Я влетел в него и встал у кровати. Вложив все старые обиды за незаслуженные оскорбления в мощный импульс, я послал его в голову Николая. Он вздрогнул и открыл глаза.
- Спать! – приказал я. – Больше ни грамма спиртного! Начать новую жизнь! Устроиться на работу! – И так далее.
Еще много всяких установок я сделал Николаю. Я был убежден. Утром проснется другой человек. Последнее, что я его «попросил», сказать матери правду про его отношения с отчимом Игорем. Затем вылетел в окно и поднялся на крышу. Сел в модуль и через несколько минут был на корабле. Было горько и обидно. Меня не поняли, не узнали. Задал данные навигатору, чтобы вернутся через четыре года.
Звезды в кучу и опять я у Земли. Машина времени «вперед» работает мгновенно, достаточно полететь со скоростью света на определенное расстояние. Снова крыша дома. Теперь мне предстояло подольше побыть у Оли, чтобы узнать точнее, когда Николай может попасть в аварию. Поэтому я дал мысленную команду и отправил модуль на корабль, а сам опять через чердак проник в дом. На этот раз была зима, и было очень холодно. Пришлось включить подогрев моего костюма. Он был облегающий невесомый со встроенной системой кондиционирования. Форму и цвет можно было менять, но я этим не пользовался. Опять стояла ночь. Я осторожно прошел в квартиру. Обстановка за четыре года почти не изменилась. Решил дождаться утра. Сел в зале и заказал старые записи с корабля. Комната исчезла, и я оказался на Улене. Незаметно уснул в кресле.
- Кто вы такой? – разбудил меня голос служанки.
- Я здесь раньше жил.
- Вы говорите неправду. Я здесь служу больше пяти лет и вас ни разу не видела.
- До вас была Марлен. Она меня хорошо знает.
- Правильно. Только ее хозяйка выгнала, а хозяин подарил, неизвестно почему, целую кучу денег. Теперь у нее свой магазин. Она удачно вышла замуж. Двое детей. Я ее хорошо знаю.
- Хозяин так компенсировал ей незаслуженное оскорбление от хозяйки.
- Не надо так говорить. Она может услышать и рассердится.
- Ничего. Пускай сердится. Ей неплохо иногда посердится на себя.
Служанка стала накрывать завтрак. Не зная, что со мной делать, она и мне поставила прибор. Зашуршали по своим спальням Оля и Николай. Через некоторое время он вышел, поздоровался, сел за стол, продолжая пристально смотреть на меня:
- Я вас откуда-то знаю, а откуда, не могу вспомнить.
- Это не страшно. Пообщаемся, вспомните. Меня зовут Игорь.
- Тоже Игорь? А я Николай. Приятно познакомиться.
- Как дела с работой?
- Работаю ассистентом у известного доктора. Обещали дать лицензию. Смогу сам практиковать.
- Надеюсь, со спиртным.., – я сделал жест рукой.
- Да, да. С этим закончено навсегда.
- Как в личном плане?
- Есть на примете девушка из приличной семьи.
- Местная?
- Да американка.
- С английским больше проблем нет?
- Конечно.
- Я очень рад за вас, Николай.
Когда я произносил последнюю фразу, в гостиную зашла Оля со словами:
- Кто это рад за Николая? – она резко остановилась и сделала большие глаза. – Опять вы?
Я вскочил, подошел к ней, взял руку и поцеловал. Провел и посадил за стол. Она была так удивлена, что не могла произнести ни слова.
- А где Юля? – чтобы заполнить паузу, спросил я.
- Она встает позже, - автоматически пролепетала Ольга.
Всем разлили кофе. Николай маленькими глоточками быстро выпил свою чашечку, сказал, что торопиться. Чмокнул мать в щеку и убежал на ходу одеваясь.
- Зачем вы опять прилетели? – наконец, спросила Оля.
- Вообще-то мы семь лет были на ты. Я тебе говорил прошлый раз. Спасти Николая.
- Но ты ему и так помог. После той ночи.., - Ольга сконфузилась, но потом продолжила, - он не пьет и начал работать. У него все получается.
- Тогда я его спас от пьянства, а сейчас должен спасти от катастрофы.
- Тогда, ночью был сон, или ты был на самом деле?
- Я был на самом деле, а ты меня уже второй раз выгнала.
- Ты совсем не похож на себя. Я тебя побаиваюсь. Как ты опять попал в квартиру? Окна закрыты.
- Для меня замков не существует.
- Ты и летал прошлый раз?
- Пожалуйста, - поддерживая кресло, я вместе с ним поднялся в воздух, сделал оборот вокруг стола и опустился на прежнее место.
- Как ты это делаешь?
- Меня этому обучали и тренировали около ста лет.
- Сколько же тебе лет?
- Каких, реальных, относительных или абсолютных?
- Назови все, если можно.
- Организм не тянет больше, чем на 23 года. Так что отцом Юли я сейчас вполне могу быть. Реально прожил 2824 года вместе с пребыванием в анабиозной камере, пока искал нашу Галактику. Ну, а по общему времени, где я был – более 16 миллиардов лет.
- Ты шутишь!
- Я только что летал вокруг тебя без всяких шуток.
- Если ты жил так долго, значит ты бессмертный?
- Да, там, где я был, все бессмертные.
- Получается, ты был у Богов и тебя тоже сделали Богом.
- Ну, что ты. Бессмертие не дает Божественных возможностей. Хотя кое-чему меня там научили. Главное - всех любить, включая врагов и не помнить зла.
- Поэтому ты помогаешь Николаю, несмотря на то, что он очень обижал тебя и был виновен в том, что у нас не сложилась семейная жизнь.
- Он твой сын. Любя тебя, я помогаю ему и зла не помню. Ты была для меня смыслом жизни, и я это никогда не забуду, сколько бы не прошло времени.
- Ты такой молоденький, смешной, как большой ребенок, а говоришь зрелой женщине такие невозможные вещи.
- Я так выгляжу. Будет время и Юлю сделаю немного моложе.
- А меня моложе не можешь сделать? - немного сконфузившись, спросила Оля.
- Сейчас лишен такой возможности. Я могу вылечить тебя от любой болезни и даже воскресить в некоторых случаях, если тебя, к примеру, не разорвало на куски, но делать людей моложе меня не научили. Это сложная технология. Меня переделывали три года, а воспитывали почти сто лет.
Тут открылась дверь и в комнату вбежала четырехлетняя Юля. Она только что проснулась и выглядела заспанной.
- Юленька, доченька, идем ко мне, – позвал я ее.
Почувствовал легкое отчуждение и испуг ребенка. Немедленно мысленным усилием убрал все. Юля улыбнулась, подбежала и села ко мне на колени. Я поцеловал ее в щёку. Ольга некоторое время смотрела на нас и по ее щекам потекли слезы.
- Почему ты плачешь Оленька? – удивился я.
- Я смотрю на тебя и Юлю и вижу одно лицо. Ты, действительно Игорь, но совсем не тот, которого я любила. Вот я и плачу.
- Зря. Тот Игорь был намного хуже меня.
- Я все понимаю, но что делать? Оставайся. Живи сколько хочешь. Ты же мой муж, а мне пора на работу. Она спасает меня от одиночества.
- Оленька, а что, родителей уже нет?
- Да, они умерли почти одновременно в прошлом году.
- Жаль. Я совсем выпустил это из памяти. Почему-то думал, что они проживут дольше. Мог бы поддержать их еще не один год. Кстати, как Ожаровские?
- Цветут и пахнут, как ты раньше любил говорить.
- Я и сейчас так говорю.
- Ладно, Игорек, я пошла собираться на работу. А вы тут с Юлей оставайтесь.
- Можно я с ней пойду погулять?
- Не торопись. Пусть она к тебе привыкнет. Ты что, торопишься?
- Мне некуда торопиться. Я могу жить с вами сколько угодно. Вот только ваша жизнь теперь пойдет по-другому. В той жизни этой зимой или следующей, Юля точно не помнила, Николай умрет. А сейчас он останется жить.
- Ты так легко говоришь удивительные вещи и считаешь, что в тебе нет ничего божественного?
- Если мы кого-то любим, то всегда обожествляем. Вы моя семья. Я вас всегда сильно любил и сейчас сделаю все, чтобы ни с кем из вас не случилось большой беды.
- Спасибо тебе, Игорек. Только я не смогу перейти психологический барьер. Не смогу воспринимать тебя мужем. Если только сыном. Прости, но я так воспитана. У меня было пуританское воспитание. Муж должен быть старше жены.
- Я тебя и так старше на каких–то несколько тысяч лет.
- Возможно, но это каждому не объяснишь. Как я тебя должна представлять в обществе? За спиной начнут смеяться надо мной, что нашла себе мужа – сына.
- Через 80 лет это будет обычным делом. Молодые альфонсы будут охотно «дружить» с богатыми старушками.
- Я не хочу, чтобы ты выглядел в глазах общества альфонсом. Повторяю, каждому не объяснишь, сколько тебе на самом деле лет, да и ни кто не поверит.
- Оленька, почему ты не купила себе какую-нибудь виллу за городом?
- Хочешь, верь, хочешь, нет, но здесь живет память о тебе, и я не хочу ее потерять. Ну, и до работы тут не далеко. Я привыкла. Все, я ушла, до вечера.
Оля быстро собралась, поцеловала Юлю. Я тоже подставил щеку. Она улыбнулась, поцеловала и меня, тут же вытерла помаду платочком, махнула рукой и вышла. «Какая женщина!» – подумал я. Я опять начинал ее любить. И потихоньку привыкал к тому, что на Земле люди стареют. Ольга в свои пятьдесят еще выглядела очень неплохо. Служанка тоже собралась и пошла по магазинам. Юлина воспитательница задерживалась, и мы стали играть. Я включил передатчик, послал на видеосинтезатор мысленные образы различных добродушных зверюшек: муравьев, зайцев, мышей, медвежат и небольшой сказочный сюжет. Попросил синтез, язык, диалоги и прочее, что необходимо для игры. Затем включил корабельный транслятор на Землю. Мгновенно комната исчезла, и мы с Юлей оказались в сказочном лесу на тропинке. Навстречу шел заяц и пел смешную песенку. Юля в начале испугалась. Она не понимала, почему, вдруг, комната стала лесом. Прижалась ко мне и молчала. Заяц походил вокруг нас, допел свою песенку, а потом спросил:
- Юля, ты что, испугалась? Я пришел с тобой поиграть. Пошли вместе, - и
протянул лапку. Юля недоверчиво слезла с рук, взялась за лапку и они пошли на полянку. Там были другие зверята. Вместе они стали разыгрывать сказку. Моя дочь так увлеклась, что забыла про все на свете. Передатчик с орбиты работал, как часы. Тут прозвучал звонок. Я пошел открывать дверь, отключившись от системы. Посмотрел на Юлю. Она садилась, вставала, махала ручками, что-то серьезно говорила. У нее игра шла вовсю. Открыл дверь. На пороге стояла серьёзная девушка лет двадцати пяти.
- Доброе утро, - сказала она по-английски. – Я воспитательница Юли.
- Здравствуйте. Проходите. Мне зовут Игорь. Пока Юля занята. Вы можете немного подождать?
- Конечно, вы ее отец?
- Почему вы так решили?
- Очень похожи на нее.
- Кстати, как вас зовут? – решил не отвечать я на вопрос.
- Сюзанна Вудворт.
- Очень приятно, а я Игорь Говоров.
- Значит вы еще один сын мисс Говоровой?
- Да, причем незаконнорожденный, - смеясь, сказал я и тут же поставил блок в
сознании Сюзанны. Больше она моим происхождением не интересовалась.
- Что делает Юлия?
- Она играет. Будет играть минут сорок. Потом можете ее забирать и воспитывать сколько вам угодно.
- Мы должны сегодня выучить..., – деловито начала рассказывать Сюзанна.
Обычно она была одна и чувствовала себя свободно. Сейчас мое присутствие её тяготило.
- Не беспокойтесь. Я схожу, погуляю, пока вы будете заниматься, - успокоил я ее.
Потом мы говорили о пустяках. Когда время подошло, я извинился, вошел в детскую и отключил транслятор. Зверята уже прощались с Юлей, и ушли по тропинке. Лес выключился. Сколько было детского восторга передать нельзя. Юля стала мне рассказывать, сбиваясь и захлебываясь, то, что я только что сам придумал. Я поддакивал и отвел ее к воспитательнице. Той тоже пришлось выслушать восторженный рассказ, но уже на английском языке. Английский она знала хуже русского, и я представлял, какая это «зубная боль» для воспитательницы, но та стойко все перенесла. Серьезная попалась девушка. Пошел к служанке на кухню.
- Извините, не знаю, как вас зовут, - поинтересовался я.
- Миссис Шерон, - представилась служанка.
- Я Игорь.
- Уже знаю. Слышала разговор.
- Миссис Шерон, у меня к вам просьба.
- Я внимательно слушаю.
- У нас в семье будут происходить не совсем обычные события. С моим появлением вас некоторые вещи начнут удивлять. Пожалуйста, никому об этом не рассказывайте. Даже своим родственникам. Вот вам залог за молчание.
Я протянул руку, разжал ладонь и на ней появился большой, карат на 120 изумруд.
- Я не могу принять такой дорогой подарок.
- Мне что, с вами ругаться, как с Марлен?
- Так это были вы?
- Да, но вы об этом никому не рассказывайте. Будете молчать, станете богатой.
- Конечно, конечно, – затараторила Шерон и изумруд исчез в ее бездонных карманах.
- Если захотите поменять камень на деньги, не делайте это сами. Попросите кого-нибудь из нас. Скажете, что мой подарок. Тогда у вас не возникнет проблем с полицией. Кстати о деньгах. У вас не найдется Долларов 20 до прихода хозяйки.
- Ой, извините. У меня совсем мало денег. Около доллара. А то, что дала мне хозяйка на продукты, я все истратила, - подобострастно заюлила служанка.
- Ладно. Бог с ними. Скажите, а где магазин Марлен?
- Тут не очень далеко. Пройдете 4 квартала вправо. Повернете налево и еще два квартала. Третий магазинчик по левой стороне. Он называется «Дядя Гарри» по имени ее отца. Хотя, может быть, она имела в виду ваше имя. Игорь, Гарри похоже.
- Спасибо.
- Вам большое спасибо! Такой подарок. Я схожу с ума!
Я вышел с кухни, вспомнив, как мы с Марлен напились тут до бессознательного состояния, и пошел собираться. В сундуке нашел свою старую одежду. Она была сильно измята и в нее можно было завернуться два раза. Пришлось поработать руками, чтобы одежда приняла приличный вид и стала в пору. Шапку пришлось значительно расширять, а все остальное сузить. Уже направляясь к двери на выход, я сжал и раскрыл ладони, на которых появилось несколько десяти и двадцатидолларовых ассигнаций, приговаривая при этом:
- Подделка государственных банковских билетов преследуется по закону.
Я настолько привык жить без денег, что в тот момент, действительно, не понимал, что нарушаю закон.
Магазин нашел быстро. За прилавком сидела Марлен и скучала. Никого из покупателей в это время не было. Стоял зимний холодный ветреный день.
- Здравствуй Марлен! Как дела?
- Здравствуйте, - недоуменно ответила Марлен, - дела нормально.
- Мне сказали, что у тебя уже своя семья, двое детей.
- Да. Это правда. Извините, я вас не могу вспомнить.
- Меня зовут Игорь, - она опять пожала плечами в ответ на мои слова. – Ну хорошо, - продолжал я. – Пять лет назад вы работали у Говоровых…
- Конечно! О, мистер Говоров! Он мне так помог. Я его никогда не забуду.
- А помнишь, как мы напились и уснули где попало на кухне, отмечая твое увольнение?
- Помню, - на лице Марлен появилось полное недоумение.
- А помнишь утром, как ты сильно переживала, а я тебя успокаивал, а потом отвез домой.
- Этого не может быть. Так вы и есть мистер Говоров?
- Так я с самого начала тебе представился, что я Игорь.
- Вы так молодо выглядите. Я бы вас никогда не узнала.
- Мне сделали омолаживающую операцию. Ну что? Закрывай ты свой пустой магазин. Все равно никого нет. Пойдем, отметим нашу встречу.
- Вы же знаете. Официально спиртное нигде не продается. И в кафе мы посидеть не сможем.
- Почему?
- И в кафе для черных и для белых у нас будут проблемы. Найти что-нибудь нейтральное в этом районе сложно.
- Поскольку я белый, приглашаю тебя в кафе для белых.
- Что вы. У нас будут большие неприятности. Нас просто выбросят оттуда. Даже если хозяин будет лояльным к черным, то какой-нибудь пьяный расист обязательно испортит нам обед.
- Пошли. Никто ничего не испортит.
- Смотрите, я вас предупреждала.
Мы пошли искать кафе. На первом же, которое попалось на пути, было написано: «Только для белых». «Придется учить их терпимости», – подумал я и решительно направился к двери. Как только мы вошли, к нам направился здоровый бугай и уже по дороге начал ругаться:
- Послушай, ты! Куда тащишь эту черную обезьяну? Немедленно выматывайтесь отсюда.
- По-моему обезьяна это вы, сэр. Очень напоминаете белую гориллу, а ума еще меньше, чем у нее. Гориллы не обращают внимание на цвет друг друга.
У бугая глаза налились кровью от злости. Он решил ответить резким, сильным ударом справа. Как мне пригодились тренировки Дорела. Я тут же поставил жесткую стенку. Кулак ударился об нее. Послышался хруст костей. Бугай взвыл, прижал к груди руку, присел на корточки и с громкими стонами начал ходить кругами. У него на лбу выступили мелкие капельки пота. Ему было очень больно.
- Драться нехорошо, - сказал я ему.
Я взял Марлен за руку и почувствовал, что она дрожит.
- Давайте уйдем. Я не могу так. Они все равно не дадут спокойно посидеть. Обстановка в стране становится неспокойной. Жить все труднее. Люди стали злыми, - срывающимся от волнения голосом сказала она.
- Не волнуйся. Я сделаю так, что все будет нормально. Заодно вылечу руку этому дураку.
Настроился на всех присутствующих и скомандовал: «Все стали добрыми, внимательными. Вы любите друг друга независимо от цвета кожи. Вы помогаете друг другу. Вы все очень хорошие люди. Включились»! Посмотрел на окружающих. На лицах улыбки. Никакого отчуждения, тем более враждебности. Как будто за окном не начало века, а его конец. Я подошел к бугаю и попросил руку. Он, морщась, протянул. Взяв его огромную лапищу в свои руки, я на несколько минут сосредоточился. Этого оказалось достаточно, чтобы тот заулыбался и начал благодарить. Нервозность спала. Мы поели, поболтали и я проводил Марлен в магазин.
- Как вы это делаете? – на последок спросила она.
- Понимаешь Марлен, все люди добрые по своей сути. Иногда они забывают об этом. Приходится им напоминать. И вот видишь, помогает. Нас проводили, как добрых друзей.
- Вы меня не убедили, мистер Игорь. Вы стали совсем другим, но все равно очень хорошим.
- Спасибо Марлен. Очень рад был с тобой пообщаться. Ты мне друг? – она кивнула. – Никому не рассказывай про меня, пожалуйста.
- Конечно, мистер Игорь.
На этом мы попрощались, и я вернулся домой. От обеда отказался. Юля спала. Я же уединился в спальне и включил транслятор на записи с Улены. Не мог так просто расстаться с планетой, на которой так долго жил. Иногда тоска одолевала неимоверная и волевые упражнения не очень помогали. Не заметил, как задремал. Проснулся, транслятор еще работал. Шел сюжет нашего полета в горы. Мы тогда летали очень низко и снимали все подряд. Сюжет кончился. Горы исчезли. Появилась комната. Рядом в кресле сидела Оля. Наступила длинная пауза.
- Очень скучаешь? – спросила она.
- Очень.
- Вернуться не можешь.
- Того мира больше нет. Он расплющился в ничто и взорвался нашей Вселенной. Остались только записи.
- Красивая планета и очень ухоженная. Мне понравилась. Можешь еще что-нибудь показать?
- Сейчас?
- Нет. Я устала. Пошли ужинать. Потом как-нибудь. Как получается, что ты находишься внутри, как будто сам во всем участвуешь?
- Это очень сложно. Изображение формируется на основе эффектов оптики и точного расчета координат с помощью вычислительного комплекса. Затем посылается через пространство специальным передатчиком на определенную площадь, где находятся присутствующие, в мысленном образе. Сигнал сильный. Транслируется непосредственно в мозг и воспринимается, как галлюцинация.
- Ладно. Меня это удовлетворило. Так сложно, что все равно не понять.
За ужином уже Оле пришлось выслушать рассказ Юли о сказке, в которой она участвовала. Оля поддакивала, а потом спросила меня:
- Это тоже записи?
- Нет, это я придумал. Будет и продолжение.
- Это не страшно? Она ведь маленькая.
- Я не могу придумать ничего страшного, даже если бы и захотел. Завтра можешь и ты посмотреть. А где Николай?
- Он встречается с девушкой. У них серьезные отношения.
- Оленька, скажи правду, он рассказал о нашем конфликте?
- Подробно не говорил. Сказал, что виноват.
- Хочешь посмотреть подробности?
- Давай, - решительно сказала Ольга.
Я настроил передатчик. Послал сюжет из памяти и включил воспроизведение. Оля от неожиданности вскрикнула. Я сидел на том же самом месте, только мгновенно превратился в того, старого Игоря, которого она любила. Зашла Марлен и принесла мне ужин. Через некоторое время пришел Николай… Когда сюжет закончился и появилась уже не виртуальная гостиная, я увидел, что Оля плачет.
- Оленька, почему ты плачешь?
- Потому что я, дура. Из-за своего эгоизма потеряла тебя.
- Так вот он я, перед тобой.
- Ладно тебе, – махнула она рукой, - Это не ты. Я потеряла того Игоря, может и плохого, старого. Но моего. Понимаешь, моего! А ты, не обижайся, какая-то пародия. Большой ребенок.
- Зато какой древний!
- Не шути. Не до этого.
- Давай еще, что ни будь покажу.
- Покажи бал на Рождество. Наш первый с тобой бал в Петербурге.
Опять обмен данными. Настройка передатчика и транслятора и три часа известного сюжета. Я думал Оля опять будет плакать, а оказалось наоборот. Оля сидела и сияла.
- Боже, как было хорошо, если бы ты знал!
- А почему ты решила, что я не знаю? Это же я тебе показал из свой памяти.
- Войну показать можешь?
- Могу показать свой последний бой. Я его лучше всего запомнил, когда меня по голове долбануло.
Я не стал показывать весь бой. В реальном времени он длился весь день. Показал две последних атаки. Дорогу, перелесок. Колонны атакующих немцев и наши жалкие окопы с горсткой бойцов. Треск винтовочных залпов, стрекотание пулеметов стояли такие, что Оля потом жаловалась, что почти оглохла. Потом тишина. Я обходил окопы, разговаривал с младшими командирами и пулеметчиками. Тут свит мин и кусты разрыв с резкими хлопками. Опять свист и опять хлопки. Вдруг все пропало. Мы сидели в гостиной.
- Бедненький ты мой, как же тебе досталось. Сколько страху натерпелся!
Оля вскочила, оббежала стол и поцеловала мой большой лысый череп.
Уже после того как квартиру покинула прислуга и мы остались вдвоем, Оля неожиданно сказала:
- Игорь, ты извини. Я совершенно не сомневаюсь, что ты - это ты, но я не могу себя переломить. Тебе придется спать отдельно. Возможно, позже я к тебе привыкну. Но не сейчас.
- Оленька, я все понимаю. Пусть это тебя вообще не волнует. Я так рад, что снова смог увидеть тебя и маленькую Юлю. Мне этого достаточно пока. Мне тоже надо привыкнуть.
Мы слегка поцеловали друг друга и разошлись по разным спальням. Утром Оля задержалась дома. Мы втроем со зверюшками поиграли в сказку. Юля была очень рада, что и мама приняла участие в такой интересной игре. Мы спасались от сильного дождя и ветра, делали домики, переправлялись через реку на плоту и сажали красивые цветы. Цветок нужно было придумать каждому из участников. Самый красивый получился, конечно, у Юли. Когда сюжет кончился, зверята спели прощальную песенку и транслятор выключился, получился легкий конфуз. В комнате стояли Сюзанна и Шерон и от удивления не могли закрыть рты. Мы тоже не ожидали и замялись. Так увлеклись, что прозевали приход воспитательницы, которую встретила служанка и проводила в детскую. Постепенно круг посвященных расширялся и я этого немного побаивался.
- Понимаете, - оправдывался я, - это новое кино. Экраны работают на всех стенах. Получается, что ты сам участвуешь в действии. Это очень дорогое кино. Его сделали по специальному заказу. Вы можете тоже посмотреть. Только не рассказывайте о нем. Могут украсть. Настроить сложно. Поэтому разорят и уничтожат, - я говорил скороговоркой не находя нужных слов.
- Конечно, мистер Игорь. Не беспокойтесь. Я не хочу потерять эту работу и буду молчать, – заверила Сюзанна.
А Шерон улыбаясь, сказала:
- Я вчера от грохота войны оглохла, а потом хотела перепрыгнуть окоп и упала. Там стул стоял. Похоже, как настоящее. Маленькое кино хуже. Там плохо видно и звука нет.
Оля стала собираться на работу.
- Ты меня специально держишь без денег, чтобы я никуда не ходил? - спросил я.
- Ну, о чем ты говоришь, - Оля подошла к сейфу, достала пачку банкнот и протянула мне. – Можешь брать сколько хочешь. Тебе же ключ не нужен.
- Мне нужен словесный ключ, то есть твое разрешение, а за деньги спасибо. А то мне пришлось заниматься подделкой денежных знаков.
- Это как?
- Вот так, - я разжал ладонь. На ней лежала десятидолларовая купюра.
Оля взяла ее, повертела в руках:
- Как настоящая
- Она и есть настоящая.
- Ты что фокусник?
- В некотором смысле да. Вот, думаю, тебе подарок сделать, но пока не придумал какой.
- У нас сейчас трудно с деньгами и мы не можем их тратить на дорогие подарки. Кризис надвигается. Ты же предупреждал.
- Мне не нужны деньги. Для начала могу тебе такой подарок предложить.
Сложил ладони коробочкой, долго держал, потом протянул Оле.
- Что это такое?
- Бриллиант.
- Таких громадных не бывает
- Два или три есть в мире, но они не такие чистые.
- Давай откроем бриллиантовую фабрику. Не надо о кризисе беспокоиться.
- Не выйдет. Чтобы сделать такой нужна особая любовь и вдохновение.
Оля вертела в руках камень. В них она знала толк.
- Действительно, идеально чистый. Ты знаешь, сколько он стоит?
- Я не хочу, чтобы ты его без надобности продавала.
- Но такой громадный невозможно вставить куда-либо. Так и прятать его всю жизнь? Он не меньше, чем на 500 карат.
- Что-то я про это не подумал. Хорошо. Я слетаю на корабль и там на синтезаторе сделаю из него произведение искусства. Тогда он будет смотреться.
- Ребенок ты мой! Место такому камню в музее. Дома его рано или поздно украдут. Ты стал совсем наивным. Но твои способности меня поражают. Ты вроде бы вечен, ходишь по воде, аки по суху, можешь лечить и оживлять людей. Теперь выяснилось, что тремя хлебами можешь всех накормить. Легко возносишься на небо. Проповедуешь любовь и непротивление Злу. Чем не Иисус Христос? Даже родного отца у него не было так же, как и у тебя. Все! С сегодняшнего дня я тебя поставлю и буду молиться живой иконе.
- Иисус Христос, возможно, прошел тем же путем, но две тысячи лет назад. Но в тех цивилизациях, где я был, мне о нем ничего не говорили. Наверное, он был в другом месте.
- Ну вот. Мало того, что я живу с ребенком и прячусь ото всех, так еще этот ребенок претендует на место Иисуса Христа.
- Я ни на что не претендую. Хочу быть с вами и все.
- Ой, ребенок ты мой! Пошла я.
Оля поцеловала нас на прощанье и уехала на работу. Воспитательница занялась Юлей. А служанка квартирой. Я опять только мешал обеим. Взял бриллиант, включил костюм на обогрев и вышел на улицу. Низкая облачность, казалось, задевала крыши домов. Шел крупный разлапистый мокрый снег. Видимость была не более ста метров. «Отличная погода», - подумал я и вдоль стены взлетел на крышу.
Глава 13
Вызвал модуль. Минут через десять он завис над крышей. Я сел за ручки управления и круто ушел в космос. Сориентировался и полетел в сторону России. Там тоже все пространство закрывали облака и уже заметно вечерело. Сказывалась девятичасовая разница во времени. Снизился до высоты птичьего полета и полетел в сторону Москвы. Внизу разрушенные дома, мосты, станции, сгоревшие дотла деревни. Сверился по карте: Тамбовская губерния. «Работа товарища Тухачевского, - подумал я, - против мужиков с вилами химическим оружием. Хороший был стратег, пока Бог не покарал». Пролетел темный, сумрачный, неуютный, покрытый толстым слоем снега Тамбов, повернул на Север и прибавил скорости.
Минут через двадцать увидел Москву. Тут света было больше, но все равно сумрачно и неуютно. Сколько я не искал, найти Настин дом сверху не смог. Завис в воздухе и начал настраиваться на мысли. Через минуту появилось что-то знакомое, передал приборам. Те засекли координаты. Полетел туда. Дом узнал сразу. Настя жила на последнем этаже. Наверху было совершенно темно. Сел на крышу не привлекая внимания. Двери на чердак были забиты капитально по-русски. Открыть их, не ломая, было сложно. Я завис в воздухе путем левитации и медленно полетел вдоль окон последнего этажа. Низ стекол заиндевел от мороза, но в верхней части можно было разглядеть, что делается внутри дома. Тут я увидел мальчика, сидевшего с книгой у настольной лампы. Мальчик, вдруг, стал очень близким и родным. Я понял, кто это. В другое окно было видно, что Анастасия в соседней комнате что-то шила. Она немного поправилась за эти пять лет, но сильно не изменилась. Я постучал по стеклу. Настя посмотрела в мою сторону и, было видно, сильно испугалась. Пришлось прибегнуть к гипнозу, чтобы снять испуг. Я попросил открыть окно. Настя сильными пальцами выдернула шпингалеты и вместе с утеплителем раму. Затем открыла вторую раму и впустила меня. Около часа заняли мои объяснения, которые и так известны моему читателю. Настя и верила и не верила. Тут зашел мальчик.
- Иди сюда Игорек, - позвал я.
Он нерешительно подошел.
- Здравствуй, дорогой, - я поцеловал его и посадил на колено.
- Да-а, - покачала головой Настя, - ты сейчас выглядишь моложе и хорошо видно, как вы похожи друг на друга. Ладно, Игорь, - властным голосом продолжила она, – уже поздно. Марш спать.
- Неужели и поговорить не дашь?
- Ни к чему все это. Я тебе прошлый раз уже говорила.
- Муж где?
- Опять за границей ходит с протянутой рукой.
- Настя, я уже возвращался в свое время. Искал вас. Там никаких следов в архивах. На будущий год вы уедете с дипломатической миссией в какую-то небольшую страну и все. Концы в воду. В начале следующего века о вас никакой информации.
- Не может этого быть, - самонадеянно заявила Анастасия, все еще недоверчиво поглядывая на меня.
- Сейчас в квартире кроме нас никого нет?
- Никого.
- Тогда смотри.
Я через транслятор показал фрагмент своей памяти, где МИДовский архивариус разводит руками, показывая последний документ, датированный двадцать седьмым годом. С окончанием сюжета Настя спросила:
- Как ты это делаешь?
- Это не я. Это техника очень далекого будущего.
- Покажи, как люди будут жить в двадцать первом веке. Хотела бы и твою семью посмотреть.
Опять пришлось вспоминать последние дни расставания при отлете с Земли на МКС. Настя смотрела молча, а когда все кончилось, тяжело вздохнула:
- У тебя такая красивая жена и чего тебе не хватало?
- Глупый вопрос. Ты ведь все знаешь. Давай покажу то, что тебе, наверное, будет приятно посмотреть.
Я включил фрагмент, где мы первый раз пошли в ресторан в Петербурге. А выключил, когда уже на квартире собирались пить кофе.
- А - а, боишься дальше показывать, мужик несчастный! – вскричала Настя с окончанием сюжета.
- Тебе понравилось?
- Конечно, моя далекая молодость! Как все изменилось с тех пор. Теперь я точно знаю, что ты - это ты, только зачем они сделали тебя совсем уж ребенком, да еще с такой страшной головой?
- Я привык за две тысячи лет.
- Послушай, мудрило, не неси чепухи.
- Пожалуйста, не ругайся. Я всегда говорю правду. Если нельзя сказать, молчу.
- Ну, и изуродовали они тебя в той цивилизации. Мало того, что ты выглядишь недоноском гидроцефалом, так еще и внутри испортили совсем. За твою правду морду тебе будут бить каждый день.
- Не смогут. Я умею защищаться.
- Как?
- Возьми что-нибудь тяжелое и брось в меня.
- Ты чего? Я еще не совсем сбрендила, чтобы это делать.
- У тебя лексика сильно нарушена. Ты говоришь на жаргоне, не соответствующему твоему статусу. Последи за речью, а в меня брось что-либо малоценное.
- Ну и хрен с тобой, - сказала Настя и резко, из под себя, бросила в меня
чугунный утюг. Я остановил его, потом, пока он висел в воздухе, взял за ручку и поставил на подставку. Только тут я, наконец, понял, что Анастасия сильно пьяна.
- Настенька, зачем ты пьешь так сильно?
- Потому что не могу видеть те безобразия, что творятся вокруг меня. Вся сволочь вылезла из нор на руководящие посты. Грызутся между собой, кто из них самый коммунистический. Все делят ленинское наследие, а народ бедствует и мало того, что нет никому до него дела, так пытаются сделать, чтобы было хуже. Я случайно узнала, что добить кулаков на Украине и на Дону хотят с помощью искусственно созданного голода. Ты представляешь?
- Они это сделают через шесть лет. Но губить себя не нужно. У тебя сын, твое будущее. Кроме тебя у него никого нет.
- А ты на что, папаша долбанный.
- Если разрешишь, я заберу его.
- Фиг с маслом, - сказала она и показала мне кукиш.
- Тогда, пожалуйста, не пей.
- Буду пить! Ты мне не указ!
- Бедненькая моя, - сказал я и резко приказал: «Спать»!
Положил ей руки на голову и сделал установку. Потом долго водил руками вдоль тела, нейтрализуя алкоголь и продукты его метаболизма. Когда закончил, разбудил. Анастасия некоторое время смотрела непонимающими глазами, потом включилась:
- Что ты сделал со мной?
- Привел тебя в порядок.
- Сколько времени прошло?
- Минут сорок.
- Ощущение такое, что я спала двое суток и никакого похмелья.
- Ты больше пить не будешь.
- Я знаю. Спасибо большое. Слишком далеко зашла с выпивкой.
- Спасибо скажешь сыну. Я для него старался.
- Повторяешь мои слова, сказанные пять лет назад?
- Шучу. Помогаю именно тебе, потому что ближе и дороже друга у меня никогда не было. Ты же меня от смерти спасла. Буду следить за вами все это смутное время и если будет угрожать вам расправа, заберу с собой в космос.
- Ты такой смешной со своей огромной безволосой головой. Такой же чудный и добрый, как был. Можно я тебя поцелую?
- Можно.
Настя подошла и крепко, как только она умела, поцеловала в губы.
- Ты осталась такая же.
- А ты совсем другой и я тебя побаиваюсь.
- Ладно, Настенька, мне пора. Твои и Игоря координаты сняты. Теперь, где бы вы ни находились, роботы будут отслеживать вас. Как только понадобится помощь, а я чувствую, она понадобится, я буду с вами.
- Спасибо, Игорек. А так повидаться не прилетишь?
- Сейчас мне надо спасти от смерти одного человека. Точная дата его гибели мне не известна. Приходится быть рядом, чтобы не прозевать. Возвращаться назад во времени я не умею, а те, кто умеют, заняты сейчас очень важным делом. Потом, когда там будет все в порядке, я займусь вами. До свидания, Настенька!
- До свидания, Игорек! Я еще долго буду смеяться, вспоминая, каким ты стал.
Я опять через окно вернулся на модуль. Взлетел и включил «форсаж». Через 40 минут я стоял на крыше и смотрел, как мой цилиндр скрылся в облаках в небе над Ньюарком. Еще через час пришли Ольга с Николаем и мы сели ужинать.
- Где ты был? – спросила Оля.
- Летал посмотреть Россию.
- На чем? Поинтересовался Николай.
- На посадочном модуле.
- Коля, я потом тебе все расскажу, - вмешалась Ольга и многозначительно кивнула. – Ну, и как там, в России? – обратилась она уже ко мне.
- Страшно. Народ бедствует. Правительство добивает последних людей, способных накормить и одеть страну. Скоро начнутся массовые репрессии.
- А разве они прекращались? – удивился Николай.
- Не прекращались, но масштабы станут другими.
- Бедная Россия. Как узнаешь что-нибудь новое, так сердце кровью обливается, - тяжело вздохнула Оля.
- Николай, - сказал я, - с тобой или этой зимой, или следующей случится большое несчастье. Я смогу помочь, но нужно будет успеть вовремя. Поэтому, пожалуйста, не исчезай из дома надолго, чтобы тебя можно было каждый день контролировать.
Николай побледнел, замялся, не зная, как в этой ситуации себя вести, потом взял себя в руки и спросил:
- А что именно случится?
- Попадешь в тяжёлую автомобильную катастрофу. От машины останется груда металлолома.
- Я могу вообще не ездить зимой на машине.
- Это был бы наилучший вариант. Тогда через 2 года можно было бы не беспокоиться. Но, боюсь, что выполнить это будет трудно.
- Я постараюсь.
- Папа, - вмешалась Юля, - мы завтра будем играть в сказку.
- Обязательно, Юлечка.
- Папа? – Николай внимательно стал рассматривать меня и Юлю. Потом обратился к Оле в совершенной растерянности: – Он, что, Юлин отец?
- Да, Коленька, но он так выглядит не потому, что молод. Это все тот же дядя Игорь, которого ты знал, но он побывал в другой инопланетной цивилизации и они его сильно изменили.
- Это невозможно осмыслить. Мне нужно время, чтобы все это понять, - с этими словами Николай извинился и ушел в свою комнату.
- Ты с кем встречался в России? – спросила Оля.
- Встречался с друзьями в Москве. Наслушался много неприятных слов о своей внешности. Там тоже скоро понадобится моя помощь.
- Что, друга репрессируют?
- На будущий год вся семья окажется в лагере.
- Боже, за что?
- За собственное мнение, отличное от мнения начальника, за анекдот, за сплетню или по доносу завистливого человека. В тридцатые годы будут хватать просто первых попавшихся, чтобы выполнить директиву начальства о конкретном числе арестованных. Разнарядки будут спускать: расстрелять столько-то.
- Но ты же не сможешь всех спасти.
- Я не буду этого делать, хотя и мог бы. Это изменит временной континуум. Такое делать очень опасно. Буду спасать одну семью. Но пока на первом плане твой Коля.
- Иногда ты меня сильно пугаешь своими сверхъестественными возможностями.
- В нашем физическом мире этим обладают все люди, но многие не подозревают об этом. А кто догадывается, не успевает за время жизни развить их до нужного уровня. Меня же бояться не надо. Как можно бояться человека, который тебя любит и не даст упасть с твоей головы волоску, упредит все несчастья, выполнит любые желания.
- Ты вчера ходил к Марлен?
- Да, решил посмотреть, как она устроилась.
- Мне сегодня в одной «желтой» газетенке дали прочитать про ваше посещение кафе. Ты там хозяину руку сломал, а потом мгновенно вылечил. Всех помирил. Это правда?
- Правда.
- Игорь, умоляю, прекрати. Скоро каждое утро под нашей дверью будет стоять толпа репортеров, и я вынуждена буду тебя попросить жить отдельно. Я же тебе все объяснила. Какой ты непонятливый. Обладаешь возможностями Бога, а ведешь себя, как маленький ребёнок. Неужели ты забыл, какие есть злые и завистливые люди. Про нас узнают, вывернут всю жизнь наизнанку. Замучаемся оправдываться. Придется все бросить и уехать. Дай слово, что ты больше ни к кому ходить не будешь.
- Как же я буду жить?
- Придумаем что-нибудь. Но пока, повторяю, пока дай все обдумать, чтобы потом не жалеть.
- Хорошо, Оленька. Твое желание для меня закон.
- Ну, вот и хорошо. Покажи, как мы раньше жили.
- Хорошо. Можешь выбрать что-нибудь из своей личной жизни. Я прочту из твоей памяти и покажу.
- Можно выпускной бал в Смольном?
- Пожалуйста.
Целый вечер мы смотрели на девочку в красивом платье, которая танцевала на балу много лет назад. Оля все время плакала. Мы были в неравных условиях, и мне стало ее очень жалко. Как только трансляция закончилась, Оля скупо извинилась и ушла в спальню. Я долго сидел в кресле. Спать не хотелось. Вызвал модуль и улетел на корабль. Меньше, чем через час я сидел в рубке и смотрел сюжеты с Улены. Компьютер был способен создать фантом Эвилы, с которым можно было общаться, но я никогда еще этим не пользовался. Тут взял и рискнул. Сразу передо мной появилась Эвила:
- Ты меня звал, Игорек?
- Звал. Очень тоскливо. Меня не понимают.
- Не переживай. Тебя предупреждали, что на Земле будет очень трудно и это только начало.
- Забери меня отсюда.
- Пока не могу. Наши ученые работают над тем, как проникать в параллельное время, но, несмотря на некоторые успехи, до конца еще очень далеко.
- Откуда ты можешь знать. Ты же здесь, а не там.
- Догадываюсь. Мои датчики улавливают кое-какую информацию.
До глубокой ночи продолжалась наша беседа, пока она не сказала:
- Не терзай себя, выключай.
Я послушно выключил. Тут вспомнил про бриллиант. Бросил его в анигилятор, а синтезатору заказал яйцо Феберже с камнем соответствующего размера. Выбрал рисунок веточек и оформил разноцветными камнями, не известными на Земле. Вставил четыре эмалевых портрета по периметру: Оли, Юли, Николая и своего. Себя сделал таким, как в1921 году, чтобы Ольге было приятно. Потом тяжело вздохнул и полетел назад. Уютнее всего я чувствовал себя только на корабле. Он оставался моим домом, а компьютер лучшим другом и советчиком.
Ближе к утру я расположился в спальне и с трудом приказал себе уснуть. Разбудил стук в дверь. Зашла Оля:
- Где ты был всю ночь? Я не могла уснуть. Хотела поговорить, но ты пропал.
- Я опять был на корабле.
- Так и будешь летать туда-сюда.
- Могу и тебя забрать. Показать космос, Землю, ближайшие планеты.
- Это интересно, но ты предупреждай меня. Я всю ночь из-за тебя не спала.
- Прости меня. Вот тебе компенсация за это.
Я взял с полочки сделанное ночью яйцо и протянул Оле.
- Боже, какая прелесть! Это ты сделал?
- Сделал, но не в прямом смысле. Помог синтезатор.
- Таких камней точно нет на Земле. Ты знаешь, что эта вещь цены не имеет.
- Знаю, поэтому дарю ее тебе.
- Надо же, - продолжала восторгаться Оля, - и себя сделал таким, какого я люблю. Юля так хорошо получилась. Где же мне это сокровище хранить?
- Поставь у себя в спальне. Я его заговорил. Наложил оберег. Он сам не может пропасть и вас будет оберегать.
- Спасибо, Игорек. Таких подарков мне никто не дарил, - Оля подошла и поцеловала меня. – Пошли завтракать.
- Пошли. Хотя я тоже не выспался.
- Мы сегодня никуда не пойдем. Я позвоню.
В тот день мы спали, играли с Юлей, вспоминали прошлые дни и мне показалось, что у нас полная идиллия, но когда настало время идти спать, Оля попрощалась и ушла в свою спальню. Она продолжала видеть во мне, если не ребенка, то очень молодого человека.
Так и шло время. Я очень хотел навестить Кемпбеллов. Так много меня связывало с этой семьей. Особенно хотел пообщаться с Коллинзом и Биллом. Но Оля категорически запретила. Я приспособился гулять вместе с Юлей и воспитательницей. Смотрелись мы очень хорошо. По случаю дня рождения Сюзанны я подарил ей несколько очень дорогих безделушек. Она была несказанно рада и старалась угодить нам. Мне не представляло труда читать ее мысли. Там была полная мешанина из предположений. Меня она считала отцом Юли. Олю бабушкой. А матери якобы нет, но мы это скрываем. Дома мы все вместе были дружной семьей, а в гости ходили все, кроме меня. Оля извинялась и шла одна. Реже с Юлей, еще реже с Колей.
И вот наступил день, которого я ждал. Все пошло как-то сразу сумбурно. Стояли теплые дни и, казалось, зима уже кончилась. Но внезапно налетел циклон, пошел дождь, перешедший в мокрый снег. К вечеру снег кончился и слегка подморозило. С утра, как обычно, Оля и Николай уехали по делам. Я играл с Юлей, потом помогал Шерон. Она делала большую приборку, отодвигая мебель. Вечером смотрел записи с Улены, запершись в спальне. Они меня по-прежнему сильно волновали. Слишком долго я там прожил. Вечер прошел, как обычно. Коля не пришел, но он часто оставался у своей девушки. Правда, последнее время он всегда звонил, а тут никто всерьез не воспринял отсутствие звонка. Следующий день тоже не отличался от предыдущего. Возможно, домой и звонили, но мы с Юлей гуляли, а Шерон была на рынке. Позже я удивлялся: зная, что произойдет трагедия, почему-то не взял Николая на мысленный контроль. Как говорят: «И на старуху бывает прореха» О том, что «проруха» случилась, я понял внезапно, вечером. Позвонила Оля и срывающимся голосом сообщила:
- Игорь приезжай! С Николаем беда!
- Куда ехать?
- Сейчас за тобой заедут.
Я оделся и вышел на улицу. Снег за день растаял. Стояла сырая, ветреная погода. Минут через сорок подъехала машина. Долго ехали в совершенно незнакомую часть Нью-Йорка. Ждали паром, переправлялись через реку и опять ехали. Приехали, когда было совсем поздно. Зашли в захудалую, но очень чистенькую больницу. Я назвался. Дали халат и проводили в палату. Там стояла зареванная, опухшая от слез Оля. Она бросилась ко мне и опять разрыдалась:
- Игорь, он кончается. Врачи ничего не могут сделать. Помоги. Ты обещал, ты обещал, - причитала она, стуча мне по груди своими маленькими кулачками.
- Сядь, - коротко сказал я.
Она покорно села, продолжая плакать. Я осмотрел Николая: «Да, дело дрянь, - подумал я, - работы много». На теле не было живого места. Он был в коме. Глубоко ввалившиеся глаза открыты, взгляд отсутствующий. На лице печать смерти.
Разделся, оставшись в своем универсальном костюме. Включил его на охлаждение. Сосредоточился. Вспомнил все, чему меня учил Дорел и начал. Первое: остановить внутренние кровотечения. Второе, снять нестерпимую боль и вывести из болевого шока, нормализовать работу сердца и легких, вывести из комы…
Несколько часов я простоял над Николаем. Все время Оля сидела радом и с надеждой смотрела на меня. Наконец, я попросил:
- Оля, организуй очень сладкого чая.
- Кому?
- Мне.
Оля засуетилась и убежала, а я в изнеможении опустился на стул. Николай спал. Его можно было будить и забирать домой. Вот только у меня сил, чтобы куда-то двигаться не осталось. Я был, как выжатый лимон. Минут через 20 появилась Оля с несколькими стаканами чая в подстаканниках и сахарницей. Она поглядывала на своего сына, видела явное улучшение, и настроение у нее уже не было таким паническим. Я положил в каждый стакан ложек по восемь сахара. От такого количества чай сразу перестал быть непереносимо горячим, и небольшими глотками выпил два. Оля стояла и вопросительно смотрела на меня.
- Понимаешь, Оленька, нет сил. Все ушло туда, - я кивнул в сторону постели.
- Как он?
- Как хочешь. Можно разбудить и сейчас забрать домой. Или пусть спит. Завтра выпишут, сам приедет.
- Он, что, здоров? – веря и не веря, спросила Оля.
- Совершенно здоров. Немного слаб, но это дня через три пройдет.
- Я не хочу его от себя отпускать.
- Тогда буди. Пока вы будете собираться, я посижу, наберусь сил. А то ведь и идти не смогу.
Оля разбудила Николая, который пока ничего не понимал. Одела в мою одежду. Его превратилась в кровавое месиво и была пригодна только в качестве наглядного пособия для начинающих врачей. Туфли я тоже отдал. Силы начали возвращаться ко мне. Расстояние до машины я мог уже и пролететь не касаясь земли.
Стояла глубокая ночь. Мы прошли полутемным коридором мимо дремавшей дежурной сестры на выход. Я без труда открыл дверь, и мы вышли к машине. Шофер спал. Когда захлопали двери, он проснулся, помотал головой, протер ладонями лицо и спросил:
- Куда едем, мисс Говорова?
- Домой, - уставшим голосом сказала Оля.
Пока ехали до парома, небо стало сереть. Начиналось утро. Успели как раз к началу первого рейса и переправились на нашу сторону. Оля с Николаем спали, а я теребил шофера, чтобы не уснул за рулем. Потом, когда пошли знакомые места, сам сел за руль и без приключений доехал до места. В квартиру поднимались на автомате. Шерон уже готовила завтрак. Я ей сказал, что мы будем спать весь день. Попросил посмотреть за Юлей, пока не пришла Сюзанна. Затем мы разошлись по спальням. Я лег и отключился до вечера.
За ужином Николай был еще бледный. Шерон сказала, что звонили из больницы и спрашивали про покойника. Оля отрешенно молчала. Она тяжело пережила случившееся, и еще не вышла из стресса. Я еще не придумал, как быть в сложившейся ситуации. Поужинали молча и разошлись по спальням. Мне спать не хотелось. Зашел к Оле, положил руку на голову и привел нервную систему в порядок. Потом зашел и к Коле, проверить, как все вышло, но там было все в норме. Некоторое время ходил по комнатам, не зная, чем заняться. Потом резко собрался и улетел на корабль. Уже через час я сидел за пультом и общался с виртуальной Эвилой.
- Ну, что, бедненький, устал? – спросила она участливо.
- Устал, а главное, изменил статус своей семьи. Теперь не знаю, что будет.
- Ничего страшного не будет. Твой Николай проживет долго и счастливо. У него будет своя семья и Ольге не будет так одиноко.
- Я хочу быть с ней.
- Неужели ты не видишь, что, как мужа, она тебя не воспринимает и не сможет воспринимать никогда. Так воспитана. Не домогайся ты до нее. Вот любитель старух. Сколько ты меня мучил, теперь ее «достаешь».
- Что ревнуешь?
- Нет, констатирую факт. Скоро твоя изолированность от общества и ее особое отношение к тебе начнет действовать на нервы. Это будет началом конца ваших отношений.
- Откуда ты знаешь?
- Женская интуиция.
- Какая интуиция, ты же простая «железяка».
- Обижаешь! Как найти тебе Землю в бесконечной Вселенной, так ты меня гладишь и целуешь, а как интуиция, так «Железяка».
- Но мне все равно надо там пожить, чтобы через год спасти своих друзей.
- Живи, только на днях до вас доберется местная, назойливая пресса и вам очень трудно будет отвечать на ее вопросы. Они раскопают все. И каким ты был раньше и как уехал и как появился через пять лет другим человеком. С Николаем будет особая история. Врачи то знали, что он до утра не доживет. Там к «чудесному исцелению» подключится церковь. Ты готов вразумительно ответить на все их вопросы? Тебе надо уехать на время. Когда все уляжется, вернешься.
- Я подумаю.
- Тут и думать нечего. Тебе известность ни к чему. Если сильно «засветишься», друзей спасти будет труднее. Ведь их надо еще где-то разместить. Ты что, поселишь их рядом? Брата с сестрой знакомить будешь? Я всегда говорила, что ты бабник.
- А ты язва. Не можешь, чтобы не подколоть. И так трудно.
- Ничего. Справишься.
Так мы болтали всю ночь. Я не заметил, как линия терминатора подобралась к восточному побережью США. Пришлось поторопиться и через 40 минут я сидел в гостиной, а Шерон накрывала на стол. Еще через 20 минут все сидели за завтраком. После бессонной ночи у меня не было настроения, но я держался:
- Оля, ты знаешь, что тебе придется отвечать на трудные вопросы?
- Почему?
- Вчера несколько раз звонили из больницы. Извини. Но я только повторяю их слова. Они обеспокоены тем, что пропал покойник, на который не оформлены надлежащим образом документы.
- Боже, - побледнела Оля, - этого только не хватало.
- Мама, а что случилось? - спросил Николай. После тяжелого сотрясения мозга у него была сильная ретроградная амнезия. Он ничего не помнил.
- Дело в том, сынок, что ты попал-таки в тяжелую катастрофу и если бы не дядя Игорь, тебя бы уже не было на свете, - грустно ответила Ольга.
- Я ведь так не хотел ехать на этой машине, – в сердцах сказал Николай, но Дениэл, мой товарищ уговорил.
- Дениэл, к сожалению, погиб на месте. А мне предстоит ответить, каким образом мой сын, получивший травмы не совместимые с жизнью, через день не только жив, но и совершенно здоров.
- Дядя Игорь, вы это можете?
- Не всегда, но тут удалось поймать тебя за «хвост» в последний момент, когда ты уже «уходил». Пришлось потрудиться, но, как видишь, получилось.
- Спасибо вам большое! – Николай встал, обошел стол и поцеловал меня в
щёку. Такого я от него не ожидал. Он стал другим человеком. Я был рад за него и, конечно, доволен собой, что удалось выполнить такую трудную работу. У меня это был первый опыт. Олю эта сцена тоже растрогала и она прослезилась.
Николай быстро собрался и убежал на работу. Оля тоже пошла собираться. В дверь позвонили. Через некоторое время Шерон ввела приятного вида мужчину. Оля предложила ему кофе, но он начал с соболезнования:
- Мисс Говорофф, мы все от лица персонала нашей клиники выражаем вам искренние соболезнования…
- Вы ошиблись мистер…
- Дженингсон.
- Вы ошиблись мистер Дженингсон. Не беспокойтесь. Все хорошо. Мой сын жив и здоров. Позавчера мы забрали его из вашей очень хорошей клиники и сейчас он только что ушел на работу.
- Вы ничего не путаете? – в полном замешательстве доктор встал, потом снова сел. – Он получил травмы не совместимые с жизнью. Разрывы печени и кишечника, внутренние кровотечения, перелом шести ребер с перфорацией легких, пневмоторакс, сильный ушиб мозга, многочисленные переломы конечностей…
- Попейте кофе доктор, успокойтесь. Позавчера я тоже была почти мертвой, когда увидела сына, но сейчас все позади. Николай выздоровел. Работает он в клинике профессора Паркинсона.
- Я могу видеть Николаса? Знаю эту клинику и мог бы заехать.
- Можете, но только у него сильная амнезия и он ничего не помнит.
- Скажите, как произошло это чудо?
- Поскольку врачи были бессильны, я воззвала к Богу и Он услышал. Спустился на Землю и помог несчастной матери. Уже в больнице ему стало легче. Мы отвезли его домой и вот он поправился.
- Вы считаете, что это деяние Бога?
- Конечно Бога.
- Я слышал об этом от священников, но сам такое чудо наблюдаю впервые. С вашего разрешения я заеду к Николасу?
- Конечно. Вы адрес знаете?
- Знаю, не беспокойтесь. До свидания.
Доктор распрощался и очень озадаченный вышел из квартиры.
- Ну, что? – спросил я. – Сегодня вечером тебя осадит толпа репортеров.
- Я буду говорить то же самое.
- Ты их считаешь полными идиотами? Да они за ночь вывернут нашу семью наизнанку и будут знать даже сколько раз мы вместе спали за время совместной жизни.
- Игорь, только без пошлостей.
- Я-то без пошлостей, а вот среди этой братии пошлых больше, чем достаточно.
- Так что же делать?
- Сегодня же исчезни. Ты хотела купить дом недалеко от Сан-Франциско. Вот поезжай и купи. Я тебя отвезу. Заодно и покажу этот дом. В будущем я в нем был много раз и даже со своей семьей. Там, в твоей комнате везде будут расставлены мои фотографии.
- Что ты говоришь? Теперь Николай жив и время пойдет по-другому.
- Но дом ты все рано хочешь купить?
- Да хочу.
- Вот и поехали. Звони, оставляй за себя кого-нибудь из директоров, предупреди Николая, чтобы ничего не рассказывал, да и Шерон с Сюзанной тоже
- А как же Юля? – спросила она.
- Мы возьмем ее с собой.
Оля повздыхала, походила и начала делать то, что я ей сказал.
Глава14
Через четыре часа шофер вывез нас на большой пустырь за городом, не понимая, что нам на нем делать. Когда уехал, я вызвал модуль. Рассадил дорогих мне людей в удобные сиденья и спросил:
- Ну, что? В Сан-Франциско через Луну?
- Ура! – закричала Юля, а Оля пожала плечами.
Я включил сенсоры на мысленное восприятие, когда информация об окружающем мире идет прямо в мозг. При этом возникает ощущение собственного полета, когда твое личное сознание распространяется на весь объем летательного аппарата. Я поднял модуль и круто пошел вверх. Площадка, с которой мы поднялись, стремительно превращалась в пятно, а потом и в точку. Город стал непонятным грязно-серым образованием, а потом и пятнышком на громадном североамериканском материке, наполовину закрытом облаками. Я переключил лично себя на обзор, через экраны и посмотрел на Олю и Юлю. Они сидели с широко открытыми глазами и не могли произнести ни слова. На них полет производил сильное впечатление. Я поднялся на высоту пятьсот километров и сделал несколько оборотов вокруг Земли, одновременно объясняя, что делается на нашей планете. Затем поручил навигатору подлететь к Луне. Самостоятельно, на ручном управлении, я это делать побоялся, хотя знал, что автоматика не даст нам разбиться. Триста восемьдесят тысяч километров мы пролетели за считанные минуты и начали вращаться по снижающейся спирали. Опять я пытался объяснять все, что знал про наш спутник, особенно про обратную сторону Луны, которую с Земли не видно. Спросил Олю, где бы она хотела сесть? Она, не сказав ничего вразумительного, опять пожала плечами. В режиме прямого восприятия полета шок оказался слишком сильным. Они с Юлей были, как птицы, пролетевшие через космос. Теперь они на громадной скорости неслись над Луной, плохо соображая, что это такое. Поняв, что от них добиться что-либо невозможно, я сам решил совершить несколько посадок. Садился в море Спокойствия, в океане Бурь, около каких-то гор, название которых не знал, в кратере вулкана. Потом, видя, что мои «девушки» так и не выходят из шока от увиденного, я переключил их тоже на режим восприятия из кабины через экран. Когда они увидели, что сидят рядом со мной, а не несутся в одиночестве по космосу, они успокоились и стали комментировать увиденное. Юля с детской непосредственностью стала громко рассказывать то, что и так было видно и понятно. Ее больше всего удивило то, что маленькое пятнышко на небе превратилось во что-то огромное с горами, пустынями и прочими элементами «земли» в ее понимании. Объяснить такое ребенку на пальцах было практически невозможно. Я попросил «компьютер» в доходчивой форме как-то показать это ребенку. Юля тут же замолчала. Я включился в ее канал информации и увидел, как маленький зайчик летит на игрушечной ракете по солнечной системе. Поняв, что компьютер наилучшим образом выполнит мою просьбу, я отключился. Пока Юля смотрела «мультик», спросил у Оли:
- Если хочешь, полетим дальше по солнечной системе, но для этого этот модуль маловат и придется пересесть на корабль.
- Я не знаю, - нерешительно сказала она, - слишком много впечатлений. Потом это было бы интересно, если бы где-нибудь на планетах была бы жизнь.
- Нет, везде приблизительно так же, как на Луне. Безжизненные жаркие или, наоборот, очень холодные пространства. Это и Меркурий и Венера и Марс. Правда, работают там другие цивилизации, но они с нами не любят общаться, а сами живут очень далеко отсюда.
- А дальше?
- Дальше громадные газовые шары с невероятной гравитацией. Правда, гравитация для нас не проблема, но купаться в углекислоте и аммиаке удовольствия не много. Вот на спутники можно посмотреть, но там тоже явной жизни нет. Под микроскопом можно найти кое-что животворное, хотя это интересно разве что для ученых.
- Тогда не полетим. Я не астроном и мне все это не очень интересно. И так я получила такие впечатления, что хватит на всю оставшуюся жизнь.
- Хорошо, полетим покупать домик.
Я опять задал навигатору параметры полёта и уже через несколько десятков минут мы неслись вдоль западного побережья США на север, приближаясь к Сан-Франциско. Оля с Юлей опять, не отрываясь, смотрели на экраны внешнего обзора. Когда снизились до высоты птичьего полета, я сам стал внимательно следить за побережьем, чтобы не пропустить тот самый дом. С первого раза не получилось. Сверху все выглядит совсем не так, как с земли. Когда я понял, что мы проскочили, я развернулся, снизился еще ниже и опять полетел вдоль побережья, но уже в другую сторону. Погода стояла пасмурная, ветреная. Краски блеклые. Только с третьего захода я, наконец, увидел то, что искал. Мы сели. Модуль, чтобы, не вызывать излишнего интереса, я тут же отправил на орбиту. Пошли по пляжу, держа с двух сторон Юлю за ручки. Противный сырой ветер дул прямо в лицо и мешал идти. День клонился к вечеру, но было еще светло. Дом виднелся издали. Его недавно построили, и он ярко выделялся свежей краской на фоне темных деревьев. Когда постучали в дверь, открыл сторож. Он вкратце рассказал подробности. Дом совсем новый, но у хозяев сейчас, с началом кризиса, большие финансовые затруднения. Поэтому они хотят его продать. Разрешил осмотреть комнаты. Я шел впереди и сторож был чрезвычайно удивлен, что расположение всех помещений я хорошо знаю. Когда вышли на веранду, залаяла собака и сторож ушел посмотреть. Я стоял на веранде очень взволнованный, потом подошел и крепко в губы поцеловал Ольгу.
- Что ты делаешь, Игорь?
- Я никогда не мог мечтать, через очень много лет читая твои письма, что на этой веранде смогу снова увидеть тебя живой.
- Ты читал здесь мои письма?
- Да, сюда меня Юля привезет на самолете своего сына.
- Так ты знаешь, когда я умру?
- Знаю.
- Скажи!
- Никогда не скажу. Этого любимым людям не говорят.
- Ну, хоть в каком десятилетии?
- В седьмом.
- Боже, это я еще так долго буду жить?
- По сравнению со мной совсем не много.
- Ладно тебе, мне хватит.
Тут появился сторож. Сказал, что приехали хозяева, ждут нас в гостиной. Договорились очень быстро. Оле дом понравился. Именно такой она и хотела, а я в этом и не сомневался. С разрешения хозяев мы сразу и остались в нем жить. Отдали задаток и начали оформление, которое заняло несколько дней. Пришлось ездить в город, а это было сравнительно далеко.
Два месяца мы прожили в этом доме. Приобретали мебель, расставляли все так, как хотела Оля, наняли прислугу, купили машину. Обосновались уже капитально. Все бы ничего, да только Ольга продолжала держать меня в режиме мальчика. Даже мои удивительные способности не поколебали ее веру в то, что она зрелая, опытная женщина, а я ребенок с большой лысой головой. Как и предупреждала «Эвила», мне это не нравилось. Я к Оле всей душой, а она ставит между нами невидимую стену. При чем она стареет, а я остаюсь таким же. Значит, стенка будет становиться крепче и толще. Жить с ней все время в страхе, что нас могут «разоблачить» знакомые, а теперь и репортеры из скандальной хроники было невозможно. Я уже знал резкий характер Оли и догадывался, что бесконечно так продолжаться не может, и пока дело не дошло до обид и всяких резких движений, надо что-то предпринять. Пока я решил это только для себя.
Через два месяца мы вернулись в Ньюарк. Там все успокоилось. Нас никто не трогал. Я хотел увидеть Ожаровских, но Оля не разрешала. Мечтал пообщаться с Кемпбеллами, и тут категорический запрет. Отговорка одна и та же: «Ты поставишь меня в дурацкое положение». Может быть, в своем прошлом я бы и наговорил Оле чего-нибудь резкого, но сейчас я был по-другому воспитан и молчал. Легко читал ее мысли и понимал. Конечно, мог силой внушить ей все, что угодно, но я не хотел этого. Я любил ее. Я понимал, что в ней борются два чувства. Хорошее отношение ко мне, как к близкому человеку, которому она многим обязана и которого она раньше сильно любила. И восприятие меня, как молодого человека, которое могло ее дискредитировать в глазах местного общества. Это второе чувство довлело над первым и становилось определяющим. Я видел, что становлюсь в тягость. Часто стала приходить мысль, что мне пора «уходить». Все эти свои мысли написал ей в длинном письме. Написал, что люблю ее, но так жить мне очень трудно. Выражал уверенность, что и ей тоже. Поэтому решил дать ей отдохнуть от себя некоторое время. Однажды ночью, ужу в разгар весны, когда плохо спалось, оставил письмо на тумбочке, поцеловал Юлю и улетел на орбиту. Сделал на корабле круг, размером со световой год, на что ушло несколько минут и начал ждать сигналов из Москвы. Тестировал все оборудование, исправлял мелкие неисправности. Загонял несчастных биороботов. Убедился, что все находится в безупречном состоянии. Соплеменники Эвилы сделали корабль на совесть. Он никак не выглядел на 15 миллиардов лет.
Я собирался слетать к Оле, когда датчики зафиксировали резкий всплеск эмоциональных сигналов из Москвы. Сел на модуль и помчался вниз. В Москве была уже ночь. Опять опустился на крышу. Дверь на чердак так и осталась забитой на гвозди. Пришлось дореловским приемом оставить от нее пыль. Очень торопился. Дверь в квартиру Насти оказалось открытой. На пороге стоял вооруженный револьвером человек в сапогах, брюках - галифе и кожаной куртке. Когда зашел в квартиру, мне объявили, что я тоже задержан до выяснения… В квартире шел обыск. Все, что можно было вывернуть и выбросить, было вывернуто и брошено в беспорядке на пол. Посреди этого беспорядка сидели бледные Настя с прижавшимся к ней Игорем, и ее растерянный муж. Меня пытались обыскать, но у меня даже карманов не было. Надо было что-то предпринимать. Усилием воли заставил зазвонить телефон. Вытащил из памяти старшего группы голос его непосредственного начальника и «заговорил» с ним этим голосом по телефону:
- Иван Петрович, где вы сейчас?
- Как положено, Сосновая 17, квартира 12.
- Ошибочка вышла. Не тот адрес. По другому поедете. Ордер я уже выписал. Извинитесь, оставьте людей в покое и возвращайтесь в отдел.
- Есть, - коротко ответил старший. Потом повернулся к хозяину. – Ну, вы того, не обижайтесь. Ошибочка вышла. Извиняйте. Пошли ребята.
Бросив изуродованную квартиру, чекисты удалились. Уже вслед я сказал старшему:
- Тут ваши ребята по ошибке кое-что прихватили. Пусть вернут, а то будут неприятности.
Тот, которого звали Иваном Петровичем, что-то буркнул своим, те вернулись и выложили на стол деньги и Настины ювелирные изделия. Когда окончательно ушли, я им в след поставил стенку. Больше именно эти люди Настиной квартиры не найдут. Закрыл дверь на замок. Вернулся к ошарашенной семье. Познакомились.
- Аркадий Петрович, - представился Настин муж.
Я тоже представился. Потом подозвал трясущегося Игоря, посадил на колено, поцеловал в щеку и сказал:
- Все, маленький, больше ничего плохого с тобой не случиться. Сиротой ты не останешься. Я тебя в обиду никому не дам. Ни тебя, ни маму, ни папу.
Настя услышала и горько усмехнулась.
- Итак, - продолжал я, - эти «шурики» минут 30 будут ехать в отдел. Там они узнают, что звонок блеф и ошибки не было.
- Как блеф? – удивился Аркадий Петрович.
- Это я звонил, чтобы их выпроводить.
- Все равно нам некуда бежать, - заохал Настин муж.
- Подождите причитать. И так, туда - обратно, вас не найдут, потом опять туда. Там их, как следует, обматерят и пошлют еще одну группу. В вашем распоряжении два, два с половиной часа. Собирайтесь, а заодно расскажите, кто «прокололся». Ты по пьяному делу? – посмотрел я на Настю.
- Я уже больше года не пью, да и на работе никогда лишнего не болтала.
- Я это, - неожиданно сказал Аркадий Петрович. – Будучи несколько раз в командировках в Женеве, Париже и Лондоне я искал брата. Он служил у Деникина, а потом эмигрировал.
- У Антона Ивановича?
- Разве вы могли его знать?
- Я воевал у него в дивизии и получил тяжелое ранение в 1916 году.
- Так сколько же вам лет?
- Это потом. Так что с братом?
- Нашел и два раза встречался с ним в Женеве. Когда вернулся, все написал в отчете, но добавил, что ничего общего с ним иметь не желаю.
- Извините, но я первый раз вижу такого дурака. Вы сами на себя написали донос и этим загубили всю свою семью. Вас ждет Соловецкий лагерь. Там вы «отдохнете» через стенку с Настей до тридцать шестого года. Потом вас благополучно расстреляют, а ее отправят в степь в Казахстан в лагерь для ЖВН.
- Что такое ЖВН? – подавлено спросила Настя.
- Жёны врагов народа. Там ты быстро скончаешься от голода, морозов и болезней. Игорь попадет в сиротский приют и если не станет вором, то погибнет на войне в 1941 году.
- Вы что же, знаете будущее? – недоверчиво спросил Аркадий Петрович.
- Да, знаю. Очень хорошо знаю. Собирайтесь, времени мало.
- Нам бежать некуда. Везде найдут, - обречено сказал он
- Настя приведи в чувство своего мужа. Он совсем расквасился.
- Но он прав, - грустно сказала Настя, - граница на замке.
- Ну, что мне вас хватать в охапку и тащить на себе? Собирайтесь! Возьмите самое необходимое, не больше двух чемоданов.
Настя встала и нехотя стала собираться. Потом в ее действиях появилась осмысленность и решимость. Все было на виду, и собирать вещи было легко. К сборам подключился ее супруг. На эту разоренную семью было больно смотреть. Еще несколько часов назад это было вполне благополучное семейство, а теперь – ничего.
- Берите все самое дорогое для вас. Советские деньги оставьте этим стервятникам. Они вам больше не пригодятся, одежда тоже, - подсказывал я.
Где-то через час Настя несчастным голосом заявила:
- Все, мы готовы.
- Выпить есть?
- Ты же знаешь, я не пью, - ответила Настя.
- Ты не пьешь, мы пьем. Времени немного еще осталось. Да и поесть всем на дорожку не мешает.
Настя трясущимися руками стала накрывать на стол.
- Настя, пока я тут, не волнуйся. Ничего не случится. Как услышим, что едут, я и этих отправлю назад, – успокаивал я ее.
Мы сели, выпили, закусили. Аркадий Петрович все недоумевал. Настя молчала, погруженная в свои мысли, Игорек сидя засыпал. Скоро на улице послышался шум. Подъехало сразу несколько машин.
- С Богом! Бросайте все, время вышло, - решительно сказал я.
Быстро поднявшись по лестнице, мы вышли на крышу. Мысленно дал команду, изменяющую форму модуля, чтобы все смогли в него уместиться. Через мгновенье мы уже сидели внутри. Я нажал рычаг подъема. Через считанные минуты мы причалили к кораблю. Там я приказал биороботам организовать всем комнаты и постели. Мои гости совсем осоловели от неожиданности. Я всех уложил и приказал спать. Сами они после пережитого ни за что бы, ни уснули. Сел в кресло и несколько часов проговорил с «Эвилой».
- Так, так, - услышал я сзади голос, - у них и женщины яйцеголовые.
- Анастасия, выбирай выражения, пожалуйста. Я не хочу напоминать, как ведут себя воспитанные люди в гостях, - сказала «Эвила».
- Хорошо, хорошо. Забылась немного, - виноватым голосом произнесла Настя.
- Ладно, Эвила, спасибо за беседу. До свидания, - попрощался я.
- Пока, - сказала «Эвила» и исчезла.
- Кто это был и почему оно исчезло, - спросила Настя.
- Это был фантом моей жены, с которой я прожил более полутора тысяч лет.
- Где она сейчас?
- Не знаю. Их Вселенная перестала существовать много миллиардов лет назад.
- Чего?
- Что слышала.
- Откуда она берется?
- Из мощного компьютера.
- Что такое компьютер?
- Если ты пришла в себя, нам надо потолковать. Ты бы мужа разбудила.
- Не надо. Как я решу, так и будет, - к Насте вернулись уверенность и самонадеянность.
- Ого, хорошо я от тебя сбежал, иначе тоже сидел бы под каблуком. Ладно. Вам надо решить, где будете жить. Альтернатив несколько: Америка, Австралия, Южно-африканская республика.
- Почему не Европа?
- Там через 12 лет начнется очень большая война. Погибнут десятки миллионов людей.
- Америка чужая, Австралия далекая и дикая, ЮАР – не знаю. В Россию никак нельзя?
- В Россию можно, если только в начало следующего века. Раньше – могут опять быть неприятности. С КГБ шутки плохи. У вас нет нормальных документов. Легализоваться будет сложно. А вот после 2000 года будет все куплено и продано. Никаких проблем с документами. Хоть тройное гражданство.
- Хорошо. Это подходит, давай.
- Тогда, для начала, садись близко лицом ко мне.
Настя подошла и села верхом мне на ноги, держась за плечи.
- Так? – с деланной наивностью спросила она.
- Так, но если увидит твой муж, обоих выбросит в космос, - с этими словами я
собрался и начал водить ладонями по Настиному лицу.
- Что ты делаешь? Мне немного больно.
- Я делаю из тебя красавицу, чтобы взяли работать в любой офис.
Через полчаса усиленной работы оспины и рубцы на коже исчезли. Лицо стало красным.
- Все, моя дорогая, вставай. Первый шаг к новой жизни сделан.
- Что теперь?
- Ничего. Лицо в течение нескольких часов не трогай. Мы разделим наши действия. Я на модуле слетаю в Америку. Посмотрю, что там и как. Если я вас повезу в будущее, некоторых своих родственников я больше не увижу. Надо повидаться. Вы же здесь займетесь учебой. С помощью учебных программ вас подготовят к жизни в начале следующего века. На это понадобится не один месяц. Вас будут кормить, мыть, показывать кино и учить. Учить главное. За меня не беспокойтесь. Когда будет надо, я прилечу. Этот корабль получает энергию из космоса. Всего вам хватит. Все понятно?
- Все! – сказала Настя, подошла и очень сексуально крепко поцеловала меня в губы.
- Настя, рядом муж, имей совесть!
- Пусть только вякнет, я его самого выброшу в космос.
- Ты знаешь, Настенька, как исправляют горбатого?
- Знаю, но что делать? Я тебя раньше любила, а теперь люблю еще больше, несмотря на то, что ты лысый гидроцефал.
- Откуда ты нахваталась таких слов, умных и обидных одновременно?
- От верблюда, - сказала Настя и опять попыталась меня поцеловать, но тут открылась дверь и на пороге появился заспанный Игорек, а за ним и Аркадий Петрович.
- Полетим в новую Россию? – спросила разочарованная Настя.
- В новую, так в новую, - согласился супруг.
- Папа, а ты можешь показать мне близко Луну, - вдруг спросил меня Игорь.
Аркадий Петрович сделал удивленные глаза, но промолчал. Настя тоже растерялась от такого вопроса.
- Покажу, конечно, и не только Луну, а все, что пожелаешь. Время у нас есть. А сейчас посмотрите на нашу красавицу Землю, - я включил все обзорные
экраны на полное разрешение. Все ахнули и долго не могли проронить ни слова. Оказывается, они не предполагали, что находятся на орбите. И только маленький девятилетний ребенок догадался.
Два дня ушло у меня для подготовки и отладки программ обучения и проживания моих гостей на корабле. Надо было обеспечить им полный комфорт, в чем я, и преуспел, памятуя, как сам гостил у «зеленых человечков», хотя свободных площадей у меня было значительно меньше. Когда убедился, что жизнь наладилась и начались занятия, сел на модуль и убыл на Землю.
Я пожалею время моего читателя и не буду подробно останавливаться на своем последнем, в том времени, посещении Америки. С Олей отношения не изменились. Юля была слишком мала и ничего не понимала. Николай недавно женился и был занят только женой. Ольга долго жаловалась, что ее целый год «доставали» сомнительные личности, но потом оставили в покое. Из-за того, что отношения с ней не складывались, я не понимал цели своего прилета. Она по-прежнему запрещала мне с кем-либо общаться. Но я не кукла, а обычный человек, не привыкший сидеть взаперти, даже наоборот, для меня всем миром стала Вселенная. Разве можно такого удержать. Конечно, я ходил и к Кэмпбэллам и к Ожаровским. С помощью транслятора легко убедил их в том, что я – это я. Во всех местах отлично провел время. Мы вспоминали прошлое, смеялись и грустили. Коллинз и Билл уже имели свои семьи. С бизнесом у них было все нормально. Я их просил не забывать Олю и напомнил о близком кризисе. Ожаровские уже нянчили внуков, но выглядели не плохо.
И вот тут произошел случай, которого я не мог предвидеть. Были мы в гостях у Николая на его дне рождения. Уже там мне было неприятно, что родственникам жены Николая меня представили, как Ольгиного племянника. Я растерялся и не знал, как себя после этого вести. Стало обидно. Неужели Оля не могла посоветоваться со мной об этом до этого праздника. Потом позвонила Катя, поздравила Николая и, ничего не подозревая, проболталась, что я был у них. Не обошлось без язвительных реплик с ее стороны по поводу моей внешности. Катя всегда была язвой. Оля в свою очередь тоже обиделась, но настоящий скандал учинила в машине по дороге домой. Стала опять говорить, что дорожит своей репутацией, устала от репортеров и что я дурак, который ничего не понимает. Она распалила сама себя и перешла на крик. Я никак не ожидал такой бурной реакции. Она не соответствовала степени моей вины. Может быть, ей было обидно, что она стареет, а я нет. Иногда женщин понять бывает очень трудно.
В самом безлюдном месте она потребовала остановить машину. Шофер остановился, она вышла и, резко повернувшись, пошла в обратную сторону. Я не успел среагировать. Почему женщины иногда поступают вопреки самому обычному здравому смыслу? В знак протеста, наверное. Возможно, их слабость не позволяет вести себя иначе. Ольга уходила все дальше от стоящей машины. Вокруг едва светились окна домов. Все случилось так быстро, что я оказался не готов к этому. Сыграла злую шутку со мной и моя излишняя самонадеянность. Уж слишком хорошо и легко все получилось в Москве. От подъезда отделилось несколько теней и направилось в сторону Ольги. Она сделала еще несколько шагов вперед, остановилась. Видимо поняла, что совершила большую ошибку, но было поздно. Я выскочил из машины и быстро пошел к ней. Тут же мысленно поставил вокруг нее стену. Для бандитов она внезапно пропала. Тогда они подошли ко мне.
- Деньги давай, - последовало грубое требование.
- Пожалуйста, - я протянул несколько ассигнаций.
- Мало. Давай еще.
Я протянул еще. Так продолжалось несколько раз, пока у них не собралась небольшая пачка денег. Я посмотрел по сторонам. Ольгу парализовал страх. Она не знала, что ее не видят. Шофер почему-то медлил и к нам не подъезжал.
- Ребята, я вам дал достаточно денег. Отпустите нас.
- Давай еще, скотина, - заорал один из них и выхватил револьвер.
Другой, что-то достал и щелкнул. Блеснуло длинное лезвие ножа. Я послал мощный заряд энергии в сторону оружия. Пистолет и нож вылетели из рук преступников и исчезли в темноте. И тут сзади я почувствовал резкую боль под левой лопаткой. Оберегая Ольгу и контролируя передних, я пропустил заднего. Он и ударил ножом прямо в сердце. Последними остатками угасающего сознания я переключил дыхание и кровообращение на печень. Услышал душераздирающий крик Ольги и топот убегающих ног…
Очнулся внезапно. Было жестко, холодно и темно. Не хватало воздуха. Сердце сильно болело и работало плохо. Я настроил организм на выздоровление. Пролежал около часа, но быстрого эффекта не получилось. Большая потеря крови и сильный холод отнимали последние силы. Легкая тряпка, которой я был укрыт, противно воняла и не давала возможности согреться. Запах в помещении, где я находился, не оставлял сомнения, что это морг. Еще через некоторое время я попробовал сесть. Сильно кружилась голова, болело сердце, но удалось сохранить равновесие и не упасть. Одежда на мне отсутствовала, но и тряпку решил не брать. Слез со стола и попытался идти. Очень медленно, держась за стену, мне и это удалось. Буквально на карачках одолел лестницу и вылез в небольшой коридорчик. Наружная дверь оказалась запертой. Воли, чтобы ее открыть не осталось. Настроился на основной корабельный компьютер. Попросил выслать модуль и двух биороботов. Больше сил не осталось, и я лег у двери. Наверное, опять потерял сознание, потому что роботы появились мгновенно. Подняли меня. Понесли в модуль. Тот стоял посреди двора какого-то госпиталя. Было темно, но я успел заметить, что небо стало сереть. Начиналось утро следующего дня. На мгновение увидел, что меня несут в анабиозную ванну уже внутри корабля. Мелькнуло испуганное лицо Насти. Потом теплота, покой и блаженство. Я плыл по просторам Вселенной, убаюканный заботой и вниманием неведомого мощного создания. Был ли это мой ФЭН, или меня вылечил запрограммированный элемент главного компьютера я так и не понял. Через два дня, как показали часы я встал сам, совершенно здоровый, свежий, готовый к любым испытаниям. Оделся и пошел смотреть, чем занимаются мои гости. По местному времени была ночь. Все спали. Прошел в рубку. Попросил информацию. Мои гости уже заканчивали занятия. Надо было принимать решение, что делать дальше. Оставаться в этом времени дальше потеряло смысл.
Я включил экраны панорамы Земли, а сам думал об Ольге. Не мог понять, почему в такие жесткие условия она решила меня поставить. Я помогал ей, чем мог, выражал знаки внимания, объяснялся в любви. В общем, вел себя, как преданный муж, а в итоге опять скандал с печальными для меня последствиями. Если бы я был простым человеком, то душа моя носилась уже в небесах, или жарилась на сковородке. Как строить с ней отношения дальше, если оставаться здесь еще на какое-то время, я уже не знал. Я бы мог запрограммировать навигатор и отправить своих гостей в будущее, а сам остаться со своей семьей здесь, но надо ли было это делать. Никаких насильственных действий с Ольгиным сознанием я не мог предпринимать. Такое не укладывалось в голове. Долго думал. За это время линия терминатора прошла восточное побережье США. Там наступила ночь. Наконец решился. Собрался и полетел на модуле вниз. Сел на крыше. Через чердак прошел в квартиру. Там уже все спали. Зашел к Юле и поцеловал ее в щечку. Потом прошел к Ольге в спальню. У нее горел ночник. Съежившись в калачик, Оля спала не раздеваясь. Веки припухли. Видимо много плакала. На щеках нездоровый румянец. «Настрадалась, бедненькая за эти дни», - подумал я. Решил сделать ей последний подарок. Усыпил сильным гипнозом. Снял нервное переутомление. Потом заблокировал все переживания последних дней, чтобы они больше не травмировали психику. Затем начал работать руками. Убрал все морщины, лишние жир, кожу и соединительную ткань. Восстановил позвоночник, убрал склеротические изменения в сосудах. Никакой другой патологии у нее не было. Когда закончил, передо мной лежала тридцатилетняя красавица. Знал, что долго оставаться она такой не сможет, но хотя бы несколько лет. «Боже, какая ты красивая и одновременно невыносимая»! – подумал я. Взял листик и написал:
«Оленька, не беспокойся. Я жив и здоров. Не смотря ни на что, продолжаю тебя сильно любить, но оставаться тебе в тягость больше не могу. Прости за все. Ухожу, скорее всего, навсегда. Твоя теперешняя внешность - мой тебе последний подарок. Береги Юлечку. С ней мы еще встретимся и не раз. Мне надо идти вперед. Целую тебя! Игорь».
Оставил записку так, чтобы, проснувшись, Оля ее сразу увидела. Зашел, поцеловал Юлю еще раз и улетел на орбиту. Когда попал на корабль, там шла обычная работа. Мои подопечные жили и учились так, как я и запланировал. Я прошел в рубку. Надо было обдумать дальнейшие действия. Вспомнить дела давно минувших дней. Сориентироваться во времени, чтобы потом не жалеть о содеянном. Пока общался с компьютером, не заметил, как зашла Настя.
- Расскажи, что случилось. Вот уже третий день я себе места не могу найти. Тебя голого, полумертвого протащили мимо роботы, а потом ни от них, ни от твоего компьютера я так и не смогла добиться вразумительного ответа, – с тревогой спросила она.
- Ничего особенного. Меня все-таки убили. Хорошо, что не успели закопать, а то вы бы тут застряли надолго, – улыбаясь, ответил я.
- Шутишь?
- Нет. Оказался не готов к встрече с бандитами. Ударили, не предупреждая, в спину. Да Бог с ними. Вы закончили подготовку?
- Да. Не ожидала, как много всего случиться в двадцатом веке. Как далеко уйдет наука. Уже и в космос начнут летать!
- Вот и хорошо. Сейчас, как и обещал Игорю, я ему покажу Солнечную систему, а потом рванем вперед в мое время.
Мы собрались все вместе, пообедали и наметили маршрут: Луна, Меркурий, Венера и далее по возрастающей.
Облетели все, включая далекий Плутон. Садились на планеты и спутники. Видели следы деятельности других цивилизаций, но жизни, как таковой, нигде не обнаружили. Из «аборигенов» в Солнечной системе мы были одни. Невозможно передать восторг Игоря. Он прыгал, хлопал в ладоши, показывал пальчиком на все, что, по его мнению, было интересно и для нас. Взрослые были более сдержанны, хотя тоже не скрывали интереса. Их больше интересовали гости из других миров. Просили пойти на контакт. Я категорически отказался. От них можно было ожидать чего угодно, а сюрпризы мне были не нужны. В конце путешествия поставил Игорю в голове защиту, чтобы в школе, когда он вернется на Землю, не рассказывал ничего лишнего. Сочтут за психа и начнут «лечить». Наконец, тяжело вздохнул, не легко прощаться с таким дорогим и родным прошлым, и задал навигатору очередной круг со световой скоростью в семьдесят три года. Предупредил, что у Земли станет опасно. Появятся тысячи спутников и еще больше космического мусора. На аэродромах в боевом дежурстве будут стоять самолеты, напичканные оружием, готовые в любой момент взлететь и его применить. Читал, что по летающим тарелкам эти самые истребители «шмаляли» регулярно.
Глава 15
Мои гости не успели даже ничего понять, как мы опять «висели» на низкой орбите над Землей, но уже в двухтысячном году. Я на синтезаторе изготовил несколько очень дорогих украшений из драгоценных камней. Попросил подождать несколько дней и на модуле отправился на поверхность. Полетел к Западному побережью США в район Сан-Франциско. Включил противорадиолокационную защиту и маскировку. Мой модуль казался мутным пятном, меняющим форму. Дело было днем. Чтобы не будоражить общественность, решил сработать под «летающую тарелку».
Спустился на высоту птичьего полета и полетел вдоль побережья. Тут все очень сильно изменилось. Появилось большое количество новых строений. Все местность была красиво обустроена. Опять пришлось делать несколько заходов, пока не увидел тот самый Олин дом. Сел на пляж и тут же отправил модуль на орбиту. Стояла ветреная, холодная погода. Вокруг никого не было. Не торопясь, пошел к дому. Позвонил. Открыла прислуга. Поздоровался. Попросил Олю.
- Кто вы? – спросила плотная, крупная, немолодая женщина.
- Я ее родственник из России, - сказал я и назвал себя.
- Она сейчас отдыхает, но вы можете подождать, - сказала служанка и пригласила в гостиную, предложив кофе и газеты.
Я подождал с пол часа или немного больше, когда ко мне вышла старенькая, но такая родная Юля.
- Здравствуйте, и откуда взялся так неожиданно родственник из России? – спросила Юля по-английски, пристально глядя на меня через сильные очки.
- Здравствуй, Юленька, это я, твой папа, - ответил я по-русски.
Юля подошла совсем близко. Долго разглядывала меня и, наконец, сказала?
- Похож, но почему совсем лысый и молодой.
- Так получилось. Но ты меня помнишь таким. Мы играли в сказку у тебя в комнате, когда тебе было пять лет.
- Я эту сказку никогда не забуду. Как будто было вчера. Тебя я тоже вспомнила, но почему ты совсем не изменился?
- Я был в космосе, а там время по-другому идет. Ты через год с небольшим поедешь ко мне в Саратов?
- Собиралась, но теперь не знаю, как быть.
- Поезжай. Там я совсем другой. Старый и тебя не знаю.
Далее мы сели обедать и я осторожно, чтобы не травмировать Юлю слишком сильно, рассказал обо всех временных парадоксах. Про Николая, умершего и воскресшего, про помолодевшую маму и про события в ближайшие четыре года, включая свое пребывание на космической станции. Рассказал, когда Юля будет меня встречать с МКС и что сама она тоже станет моложе. Предупредил, что ничего менять нельзя. Рассказал также, что этот мой приезд незапланированный. Нужно помочь людям и выложил на стол свои украшения. Юля долго рассматривала бриллианты:
- Великолепные камни. Они стоят очень дорого.
- Ты сможешь их быстро продать?
- У нас такие вещи быстро не продаются.
- Тогда оставь их у себя и дай мне тысяч двести?
- Я не могу грабить родного отца.
- Почему? Они для меня ничего не стоят.
- Для тебя, может быть, а для меня стоят.
- Хорошо, триста тысяч, остальные потом.
- Я смогу тебе дать только четыреста. Больше нет на счету. Когда их купят, отдам остальные. Для начала покажу снохам. Такую прелесть жалко продавать.
Юля нажала кнопочку и через некоторое время зашел ее помощник. Я его поприветствовал, как старого знакомого, назвав по имени. Он, конечно, опешил.
Его отправили в банк за наличностью.
Мы продолжали сидеть за столом. Пили чай. Я расспрашивал Юлю о том, чего не знал. Читать мысли не хотел. Общаться просто, по-человечески, мне больше нравилось. Выяснилось, что Николай прожил сравнительно долго и умер в 1968 году от рака легких. Много оперировал и много курил. Осталась клиника, в которой «рулит» сейчас его внук. Сын еще жив, но от дел отошел. Была дочь, но рано умерла. В 1947 году. От какой-то тропической инфекции.
- Мама не выходила замуж? – робко поинтересовался я.
- Нет. Очень часто тебя вспоминала. Винила себя за свой дурацкий характер. Говорила, что из-за него потеряла тебя дважды. Много писала писем. Целый ящик оставила. Утверждала, что точно знает: сидя здесь, на веранде, ты их прочтешь.
- Об этом я ей говорил. Этот дом мы выбирали вместе.
- Послушай, не пудри мне голову. Я и так старая. Ничего не понимаю.
- Ты поезжай в Саратов. Познакомься со мной со старым. Там мне более пятидесяти лет. Пригласи сюда. Познакомь со всеми родственниками. Именно того человека любила мама. Потом я, уже такой, как сейчас, прилечу со станции и все, более подробно, чем сейчас тебе расскажу и покажу.
Мы еще долго говорили, до глубокого вечера. Юля опять вспомнила сказку, в которую играла в детстве. Я, не удержался, дал команду на передатчик показать ей опять ту сказку. Пришлось ей со слезами на глазах играть еще раз. Потом мы прошли в комнату Оли смотрели фотографии и некоторые письма.
Наконец, приехал Юлин помощник с кейсом. Драгоценности перекочевали в домашний сейф, а деньги были вручены мне. Я попросил Юлю про меня пока не рассказывать никому. Она вышла меня проводить. Ее очень растрогала сказка. Мы попрощались, расцеловались, и я ушел в темноту в сторону пляжа. Модуль был вызван заблаговременно. Наверное, Юля видела, как с неба опустился светящийся шар, а потом с громадной скоростью улетел вверх, пока не исчез в облаках. Несмотря на защиту, у меня не было желания встречаться с перехватчиками ПВО США.
Теперь меня ждала московская зона ПВО. До России долетел за считанные минуты. Там уже наступило утро. С максимально возможной скоростью, но так, чтобы не оставлять явного ионизированного шлейфа, спустился на высоту триста метров южнее столицы и полетел искать железную дорогу. Прослушал эфир. Про меня пока тишина. У министерства обороны нет денег на керосин. Истребители почти не летают. В советское время пришлось бы что-нибудь изобретать. Там навалились бы капитально. Вождей стеречь у нас могли. Не щадили живота своего. Даже с американцами договорились по ПРО: они защищают свою главную базу с ракетами, а мы вождей. Дорогу нашел быстро. Полетел вдоль. Сверился по карте: район Малоярославца. Пролетел еще вперед километров тридцать. Впереди Обнинск. Торчит гидрометеорологическая башня-труба. Недалеко учебный центр. К горлу подкатил комок. Как давно я лейтенантом учился здесь! Сесть в центре я не мог, но очень захотелось пообщаться с военными. Со своими родными мужиками в форме. Я не успел, как следует, погрустить, как индикатор кругового обзора сообщил: «Приближается перехватчик». «Вот и родной военный, - подумал я, - хорошо, если сразу не будет стрелять». Прибавил разрешение экранов и увидел, как с большой высоты пикирует тяжелый самолет. Таких я не видел, но, наверное, МИГ-31. Сесть спокойно я теперь не мог, и надо было отрываться. Привел гравитацию к нулю и резко изменил направление движения. Самолет так маневрировать не мог и пошел по большому радиусу поворота. Реально он уже проскочил и повторить перехват не сможет. Не зря сами летчики прозвали его «летающим кирпичом». Этот попался настырный. Он кое-как развернулся и опять пошел на сближение. «Сейчас керосин у него кончится и ему надо что-то срочно делать», - опять подумалось мне. Тут же услышал запрос некого подполковника Самойлова разрешения на применение оружия по неопознанному летающему объекту. «Вот зараза, ведь на самом деле стрелять будет»! – Я резко вертикально ушел вверх. В это время от самолета отделились две маленькие точки и оставляя дымный след, полетели в мою сторону. Я уже поднялся достаточно высоко, чтобы ракеты или развалились на части из-за гигантских перегрузок, или проскочили мимо. Что они и сделали. Я опять услышал запрос летчика. С земли ответил какой-то высокий чин местной ПВО, что второй перехватчик послать не могут по причине нехватки керосина, а НЛО попробуют сбить комплексом С- 300. «И что они ни как не успокоятся. И так нет денег на оборону. Все разворовали. Последние изводят на неуязвимые НЛО. Надо срочно их остановить», - я опять спустился ни безопасную высоту и на громадной скорости полетел в сторону развернутого ракетного дивизиона. Он размещался на большой поляне в стороне от жилых районов. Подлетел, когда во всю шла предстартовая подготовка. Сел рядом с пусковой установкой. Все были на боевых постах и разбирались, куда вдруг исчез НЛО. Я поставил вокруг модуля круговую защиту и прошел в командный пункт. Там сидел капитан и по радио оправдывался перед вышестоящим начальником.
- Здравствуй капитан. Очень рад тебя видеть! – поздоровался я.
- Кто ты такой? – выпучил глаза командир дивизиона, - как попал на охраняемую территорию?
- С неба спустился в том самом НЛО, который вы так усердно пытаетесь сбить.
- Да я тебя сейчас арестую, - задохнулся от неожиданности капитан.
- Тебе это нужно? – удивился уже я. – У тебя в дивизионе табельного оружия-то при себе ни у кого нет. Как же ты меня арестуешь? Связывать веревкой будете? За охраной ведь далеко бежать.
- Откуда ты все знаешь?
- Сам служил. От пистолета Макарова у меня мозоль на заднице на всю оставшуюся жизнь.
- Почему на заднице?
- Потому что на флоте его там носят.
- Больно ты молод, чтобы мозоль заработать.
Чтобы не вдаваться в долгие объяснения, я сделал мысленную установку капитану и его подчиненным про свою флотскую жизнь. Капитан подобрел, но настороженность осталась.
- Значит ты капитан 3 ранга. На атомном флоте служил. Как в НЛО оказался?
- Случайно. Выкрали. Слышал, наверное. Они часто наших людей увозят. Вот и меня увезли, правда по моему согласию.
- Что же мне теперь докладывать?
- Докладай, что объект сел рядом с ракетой. По этой причине причинить ему вред не представляется возможным.
- Значит это я тебя должен был сбить?
- Наверное, только сбить бы ты меня все равно не смог и только зря дорогую ракету извёл.
- Надо же, - покачал головой капитан, - а где НЛО?
- Да вот рядом стоит, - сказал я и на минуту снял защиту.
Ракетчики повыскакивали с постов и побежали к модулю, но тут он опять исчез.
- Куда он опять пропал? – удивился командир.
- Куда нужно. Ты меня хочешь арестовать и думаешь после этого я тебя в НЛО пущу? Вот созреешь, тогда может быть и посмотришь.
- И как же я должен созреть?
- Поговори со мной. Очень соскучился по родной служивой душе.
- Ладно, сейчас приведем комплекс в исходное положение, а там посмотрим.
Офицеры и солдаты быстро и слаженно начали готовить установки в походное положение. Я невольно залюбовался четкости и быстроте их действий. Когда все было готово, командир спросил:
- Где будем общаться? Тут холодно и закуски маловато.
- До базы далеко?
- Семь километров.
- Поехали?
- Поехали.
Мы сели в машины и по грязной с глубокими колеями лесной дороге поехали в сторону войсковой части. Минут через пятнадцать показались строения, обнесенные колючей проволокой со сторожевыми вышками. Машины беспрепятственно въехали на территорию и остановились возле ангаров. Офицеры провели меня в небольшой домик. В нос ударил старый знакомый запах. Такой бывает только в казарме и в тюрьме. Как из-под земли появились хлеб, консервы и прочие атрибуты нехитрой солдатской еды, а вместе с ними два баллона со спиртом и с водой. Я поинтересовался, не рановато ли начинать. На дворе еще не кончилось утро. Мужики поморщились и махнули рукой. Разлили. Познакомились. Командира звали Сергей. Его подчиненных Витя и Вова. У меня защемило душу от тоски по чему-то очень старому родному, навсегда потерянному. Именно в такую компанию я хотел попасть, когда спускался, рискуя получить в лоб ракетой. Чокнулись, выпили за знакомство. Потом за здравие. Потом за тех, кого уже нет. У капитана близкий друг погиб в Чечне. У лейтенанта двоюродный брат. С самого начала, чтобы они не мучили меня бесполезными разговорами о НЛО, я поставил барьер и эту тему не трогали. Разговорились о семьях. У Сергея было двое детей, совсем еще маленьких. У Вити дочка Машенька. Он даже фотографию показал. Володя успел разойтись. Квартир ни у кого не было. Семьи ютились в общежитии в условиях, мало пригодных для жилья. Я сам начинал с этого и их хорошо понимал. Офицеры много курили, а я, отвыкнув за много лет от табачного запаха, надышался, а потом мучился головной болью. Голова могла болеть и от спирта, который мы выпили, но в тот момент я точно этого не знал. Мы рассказывали друг другу всевозможные случаи из жизни, про друзей и знакомых и всякие другие истории и опомнились, когда за окном стояла глубокая ночь. Я так не напивался за последние три тысячи лет. Все плыло и вертелось перед глазами. Ребята, в смысле выпивки, оказались покрепче и предложили мне свою помощь. Сергей вызвал УАЗик и пока его готовили, мы успели попеть несколько популярных песен. Потом сели и поехали назад к моему модулю. Я был в стельку пьян. Было хорошо и приятно. Я любил своих новых друзей и хотел показать им все. По дороге мы опять пели. Сергей рассказал анекдот: «Замполит всегда всем внушал, что у солдата дороже Родины ничего нет. Поэтому, когда в стране начались рыночные отношения он ее продал в первую очередь».
Когда подъехали к модулю я предложил им отправится на Луну. Кое-как влезли в кабину. Но машина оказалась слишком умной. Она мягким голосом заявила, что мой мозг сильно отравлен и не может управлять системой взлета. Только после де интоксикации организма возможно дальнейшее движение. Сколько я не просил, ничего не помогло. Можно было просто покинуть модуль и попросить помощи у главного компьютера. Тот бы сам отправил его на орбиту и вернул с биороботом, умеющим им управлять, но для этого надо было быть мне значительно трезвее, что бы это сообразить. Пришлось извиниться перед ребятами, попрощаться и отправить их назад в часть, потому что в модуле мы все равно все спать не могли. Они звали меня с собой, но я категорически отказался. Я знал, что пьянка может продолжиться, а пить я больше не мог. Меня сильно тошнило, и болела голова. Офицеры уехали в часть. Я сел за пульт, попытался уснуть. Было очень плохо. Меня крутило и переворачивало, как будто я находился в невесомости. Я взмолился и попросил помощи у главного компьютера. Это получилось уже интуитивно. Положив голову на пульт, я продолжал «кувыркаться» и не слышал, как модуль причалил к основному кораблю. Дверь открылась автоматически. На пороге меня ждали два робота. Взяв под руки, они поволокли мое бренное тело опять в ту же камеру. Опять мелькнуло обеспокоенное лицо Насти. Уже второй раз я ее сильно напугал. Де интоксикация прошла быстро. Уже через два часа я уснул, а еще через восемь проснулся совершенно здоровым и бодрым. Опять в России было утро и надо снова лететь. За завтраком Настя спросила:
- Тебя вчера опять убили?
- Нет. Только пытались. А потом с этими ребятами я напился, как свинья. Не смог взлететь сам. Пришлось опять просить помощь.
- Тебя пытались убить, а ты с ними водку пил? – удивилась Настя.
- Я с ними пил не водку, а как у нас говорили, спирт КВ – корабельный ворованный. Они народ подневольный. Им приказали – они исполнили. Так я им был и на фиг не нужен. Как узнали, что я сам бывший служивый, так и организовали пьянку. А военные у нас пить умеют. Мне было очень хорошо с ними. Вспомнил давно прошедшие молодые годы.
- А что хотел, получилось?
- Нет, конечно. Пьянка превыше всего! Мужская солидарность. Уже сколько тысяч лет я не попадал в хорошую компанию. Не обижайся, это все я говорю шутя. Сейчас спущусь, и все сделаю. Вчера у них керосину не хватило на мой перехват. Сегодня и подавно. Все будет нормально. Не волнуйся.
Аркадий Петрович последнее время выглядел подавленным и неразговорчивым. Он являл собой пример убежденного коммуниста и тяжело переживал все, что приключилось и с его семьей и со страной в целом.
Я опять сел в модуль и стремительно улетел вниз к Земле. Координаты были уже известны. Сел я на поляне рядом с городком Балабаново, известного своей спичечной фабрикой. Модуль немедленно отправил назад, а сам пешком пошел к железнодорожной станции. Часа через четыре, сидя в гостинице «Россия», я обзванивал фирмы по продаже недвижимости. На следующий день купил квартиру в новом доме рядом с парком «Сокольники». Оформил ее по синтетическому паспорту и доверенности на Настю. Дней пять ушло на обустройство всего, что называется бытом. Затем снял, наконец, своих гостей с орбиты и поселил в квартире. Такой обстановки они не ожидали и только ходили и ахали. В ней было все от компьютера и домашнего кино до кухонного комбайна.
- Осваивайтесь, - сказал я, - инструкции есть. Разберетесь, как и чем пользоваться. Вот ваши документы. Годы рождения проставлены недавние, иначе никто не поверит, что вам по сто с лишним лет. Ты теперь, Настя, красавица. Работу найдешь. Тебя Игорек, я буду навещать. А вот двести двадцать тысяч долларов, которые у меня остались, - я протянул их Насте, - это алименты на ребенка, чтобы ты меня не оскорбляла больше.
- Спасибо, Игорек. Я тебя оскорбляла не по злобе. Ты же помнишь, пьяная была. А почему доллары? – удивилась Настя, - что американцы оккупировали Россию?
- Почти. Здесь только эти деньги в почете. На каждом углу обменные пункты поменяете. На первое время вам хватит не только на жизнь, но и на маленький свой бизнес. Ребенка определите в школу и научите, чтобы лишнего не болтал. Проблемы вам не нужны. Все, я ушел.
- Ну, нет, - вперед выступил Аркадий Петрович, – вы для нас столько сделали. Просто так вас не отпустим. Оставайтесь на новоселье.
- Я не против. Время есть. Заодно можете проверить себя в новых условиях. Настя, дай сотню супругу. Пусть попробует. Магазин, где все есть, за углом налево, метров 200 отсюда.
Аркадия Петрович собрался и ушел. Как только за ним закрылась дверь, Настя кинулась ко мне и стала безумно целовать, приговаривая:
- Любимый мой, чудный мой, хороший мой. За все, что ты сделал для нас и за сына и за меня. Если что, я твоя, где хочешь, когда хочешь и как хочешь.
- Настя, пожалуйста, без пошлостей. Сын рядом. Неудобно.
- Что неудобно? Его мать целует его же отца. Что тут неудобного?
- Настя, ты знаешь, как я к вам отношусь. Не усложняй события. Мне и так сейчас трудно. Я из-за проблем, связанным с временным континуумом собственным родителям побоялся помочь. Если я сделаю в оставшееся время что-либо не так, могу испортить жизнь целой цивилизации.
- Ладно, - тяжело вздохнула Настя и села, - ты всегда был скользким, как уж, и смывался от меня под предлогом спасения страны. Ни кого не спас, а от меня убежал.
- Там я спас целую Вселенную, а здесь две семьи. Ты это не успела почувствовать. Я не дал. Не хотел, чтобы вас избивали охранники до полусмерти, выбивая признательные показания.
- Хорошо, буду страдать молча!
- Не надо страдать, - я подошел и положил ей руки на голову. Она тут же
уснула. Блокировал эмоции, направленные лично ко мне. Закрепил на подсознании. Затем резко разбудил.
- Ну, что, полегче? – спросил я.
- Да, ты ушел куда-то далеко.
Появился Аркадий Петрович с полными сумками. Они забегали, накрывая на стол. Сели, выпили за новоселье, за спасение, за успехи в будущей работе. Потом пили за что-то еще. Я имел уже опыт с военными, да и волевыми приемами мог себя поддержать, а Аркадий Петрович опьянел очень быстро. Настя с Игорем пили только Пепси-колу и удивлялись вкусу. Никогда не пробовали. Наконец, Настиного супруга совсем развезло, и он залился пьяными слезами:
- Ну, за что, за что мы сражались? Я коммунист с 1904 года! Был на баррикадах в 1905 году. Сидел на каторге. Участвовал в захвате власти в Москве в 1917 году. Провоевал на всех фронтах Гражданской, куда бы ни посылала партия. Сколько русской кровушки пролито! И за что? За что?
Его рыдания перешли в пьяную истерику. Он долбил руками шикарную подушку и продолжал кричать: «За что?»
- Настя, ты это ему сможешь завтра объяснить? – спросил я.
- Конечно, смогу, – цинично улыбнулась Настя. - Теперь я ничего не боюсь.
Я взял пульт и включил музыкальный центр. Пригласил Настю. Она положила мне голову на плечо, и мы протанцевали до позднего вечера. Потом мы уложили уснувшего в кресле Игоря. Отнесли в спальню и Аркадия. Он оказался слабеньким выпивохой.
- Ну, что, Настенька, - сказал я на прощание, – живите дружно. Информацию вы получили. Ни в какие авантюры, особенно финансовые, не ввязывайтесь. Объясняйте свое «незнание» приездом из глубинки из Сибири. У вас и в паспортах это написано. Проверять не будут. Позже вместе со всеми обменяете на новые. Адрес знаешь. Телефон тоже. Если меня не окажется на месте. «Стреляй» мыслями вверх, я тут же приеду, но это, если что-то срочное. А так буду заглядывать на огонек.
- Хоть ты и поковырялся у меня в голове, я тебя все равно сильно люблю.
- Я тебя тоже, но у нас есть определенные моральные обязательства перед другими людьми. Сейчас дела превыше всего. Мне надо ровно ко времени «Ч» попасть на международную космическую станцию. Сейчас она только начала функционировать. Увидишь ее по телевизору. Если я не попаду вовремя, меня не отправят в старую Вселенную и вся моя жизнь обернется нулём.
- Ничего не поняла, но лети, раз нужно.
Настя прильнула ко мне в долгом поцелуе. Я понимал, что это нехорошо, но долго не мог оторваться от этих теплых нежных губ. Наконец, мы расстались. На крышу мгновенно «упал» цилиндр. Я вскочил в него и так же мгновенно растаял в вечернем небе. ПВО, если и обнаружила, то ничего не успела.
Корабль я отвел за Луну на лунную стационарную орбиту и несколько дней отдыхал. Роботы наводили порядок после моих гостей, проводили профилактику и ремонт оборудования. Контроля с моей стороны не требовалось, но я все равно для самоуспокоения проводил тестирование всех устройств и систем. На Луне копошились какие-то цивилизации, но я к контактам не стремился. После всего пережитого это стало неинтересным. Они тоже делали вид, что не обращают внимания на мою персону. Об этом мне сообщали датчики наружного наблюдения. Я же общался с компьютером, смотрел старые видеоматериалы и обдумывал свои дальнейшие действия. Надо было проскочить оставшиеся годы и возвращаться на МКС. Эвила появилась внезапно:
- Здравствуй Игорек, ты меня еще не забыл?
- Здравствуй, любимая. Как можно забыть свою память? Ты откуда взялась? Я тебя не вызывал!
- Это попытка наладить связь, тяжело вздохнула Эвила. Но работы идут полным ходом. И это не только ради меня. Выполняется большая научная программа. Она позволит совсем отказаться от кораблей. Можно будет перемещаться любому индивидууму в любую точку пространства и в любое время.
- Так я разговариваю не с компьютером, а с реальным человеком? - не веря в происшедшее, спросил я.
- Да, мой любимый, это я, реальная Эвила и я упросила разрешить мне выйти на связь с тобой в виде эксперимента!
- Неужели это ты? – я верил и не верил. Нет, я конечно не верил. Вот только не понимал, как компьютер научился так меня разыгрывать! Но все же спросил: - Что ты делала миллиарды лет, пока я летал со скоростью света, догоняя свое время?
- Это длинный рассказ. У меня сейчас нет возможности говорить подробно. Вначале я вся была в работе. Потом, после того, как основная часть запланированного была сделана, я стала скучать по тебе. Когда стала совсем невыносимо, попросилась в ФЭНтан. Меня пожалели и отправили тоже вперед со скоростью света. Поэтому я нахожусь рядом с тобой, но в параллельном времени. У нас во Вселенной все хорошо. Теперь никаких проблем не существует.
- Ты из-за меня оторвалась от своих родственников? Неужели это было так необходимо?
- Появились сложности, без них не бывает. Родственники почти все живы и мы общаемся. Правда, время сделало наши отношения очень прагматичными. Кстати, дети передают тебе большой привет.
- Им тоже большой привет и самые наилучшие пожелания. Почему про родственников ты употребила термин: «Почти».
- Это еще более долгий рассказ. Нашу цивилизацию не приняла наша же, только более ранняя цивилизация и произошел конфликт…
- Ты же утверждала, что это невозможно.
- Я так раньше считала, - Эвила тяжело вздохнула.
- Но нас оружием убить невозможно!
- Они создали новое, разрушающее не материю, а пространство. Против такого мы некоторое время были бессильны. Пока научились противостоять и этому, потеряли много людей. Но это было очень давно. Миллиарды лет назад. Об этом помнят сейчас не многие. Убивать своих же предков мы не имели права: разрушили бы временной континуум. Поэтому, несмотря на ужасающие потери, мы пытались прийти к миру. С большим трудом это удалось. Если ты помнишь, отправляли самых лучших, чтобы убедить своих же прадедов в нас не стрелять. Давай не будем об этом. Для большинства это очень старая история, но не для меня. Слишком еще свежи воспоминания. Пострадали и твои потомки, но ты их уже не застал.
- Лучше бы я у тебя об этом не спрашивал. Значит и тебе пришлось повоевать?
- Я занималась дипломатической работой, но риск погибнуть был очень большой. Это дела давно минувших дней. Для тебя это нормальная жизнь и ты не должен очень сильно об этом переживать. Лучше подумай, что ты будешь делать, вернувшись на Землю.
- Буду жить, как обычный человек со своей семьей. Ты прилетишь, стану многоженцем, как персидский паша.
- Зря ты надеешься, что я смогу попасть в твой мир так скоро. Через несколько лет начнутся только эксперименты с биороботами, а наладят «окно» через десятки лет. Твоя супруга доживет к тому времени до глубокой старости. Паша из тебя так и не получится, - Эвила грустно улыбнулась, - но не в этом дело. Ты не сможешь долго скрывать свои необычные способности. О них узнают не только простые люди, но и руководители разных стран. С одной стороны они захотят овладеть «тайной» этих способностей. С другой, тебя определит в «сверхчеловеки» обычная толпа. В условиях демократии, ты обязательно составишь конкуренцию правящей верхушке. Что такое борьба за власть, в ваших условиях, тебе объяснять не надо. Там соревнуются могущественные кланы, а ты одиночка. Намучаешься ты на своей Земле.
- Мне не нужна власть.
- Это я знаю и другие такие, как я. А вот своим ты это объяснить не сможешь.
- Не смогу объяснить, смогу внушить, - в запальчивости ответил я.
- Сделаешь из всей земной цивилизации «зомби», как у вас говорят? - опять усмехнулась Эвила.
- Нет, конечно.
- Тогда что несешь?
- Надо же что-то говорить.
- Глупенький ты мой. Так хочется тебя погладить по голове и пожалеть немного. Ладно. Мне пора. Скорее бы уже делали «окно». Я бы помогла тебе, как смогла.
- Спасибо тебе, любовь моя. Я по тебе очень скучаю.
- И я тоже. До свидания, любимый мой, - с этими словами Эвила растаяла в воздухе.
Я тут же запросил компьютер продолжения «связи», считая это его розыгрышем. Но главная машина ответила, что она ни причем и связь была реальной. Только тут я понял, что не принял всерьез настоящую Эвилу, которая пробилась ко мне через время и расстояния! И поняв это, горько застонал, схватившись за голову! К горлу подкатил неприятный комок. В глазах сами появились слезы. Тоска навалилась неимоверная. Я никак не мог с ней совладать. Только после усиленной волевой тренировки я смог успокоиться и, наконец, принять окончательное решение.
Глава 16
Задал навигатору параметры очередного «прыжка» и через мгновение вращался вокруг Земли в своем времени. Сразу появилась какая-то непонятная умиротворенность и покой. Я чувствовал себя путником, вернувшимся после очень далекого и долгого путешествия, домой. Поглядывая на Землю, понимал, что сейчас там меня ждут. Удалось-таки выполнить обещание. Пересел в модуль и полетел к МКС. Навигатор все рассчитал до минуты. Прибыл в тот момент, когда «летающая тарелка» Ди забирала меня, другого, со станции. Мы включили связь и поприветствовали друг друга. С самим собой я контактировать боялся. Объяснил Ту свой маневр. Как только «тарелка» отстыковалась, я причалил на «цилиндре» и перешел на МКС. Модуль отвел в сторону, а Ту поставил на место «Союз». Модуль отправился на корабль, а тот за Луну, туда, где находился «Шар» с Главным руководителем.
Прошло несколько минут, как я, другой, покинул станцию. Все спали. Было тихо и спокойно, как будто не проходило так много лет во времени и пространстве. На голову надел шерстяную шапочку, чтобы не привлекать внимания. Забрал свою же, ненужную теперь записку, привязался ремешком и, как ни странно, сразу уснул.
Проснувшись, мои коллеги занялись своими делами, не обращая на меня особого внимания. Продолжали монтаж оборудования, вели наблюдения, ставили эксперименты, поддерживали связь с Землей. Я старался держаться от своих профессионалов подальше. Невесомость переносил тяжело, но помогали волевые тренировки. Смотрел «видики», читал книги или часами смотрел в иллюминатор, наблюдая за Землей, чтобы не вызвать ни малейших подозрений. Все были довольны, что в такой тесноте я не мешал никому и не скрывали этого. Когда все устали за рабочий «день» и, наконец, уснули, взялся проверять камеры внешнего наблюдения станции. И о Боже! Обнаружил записи всех наших маневров. Мне эта «сенсация» была ни к чему. Все стер и записал обычное звездное небо и фрагменты поверхности Земли. Перегрузил память, установил исходное положение. Потом поискал счетчики причаливания. Нашел данные в главном компьютере. Они говорили о многом. Пришлось стереть. Только после этого я мог уже спокойно уснуть на своем ремешке.
Прошло несколько дней и старый экипаж станции начал готовиться к возвращению на Землю. Мой ложемент демонтировали из кабины «нового» «Союза» и привинтили в кабине старого. Сложили оборудование и личные вещи. Еще через день отстыковались и после серии маневров начали спускаться. Такой «зубодробилки» я не ожидал, а перегрузки были такие, что выдержал их на одной воле. Видимо, я уже был «неземным» человеком и на такие воздействия был не приспособлен. Когда они кончились и мы, наконец, сели, я не смог самостоятельно вылезти из обугленной консервной банки с парашютами. Потом был трясучий, вонючий и грохочущий вертолет. Я от такой техники отвык и первое время было непривычно.
Когда попал в руки к медикам, начались проблемы. Собралось их человек двадцать. Все они ходили, щупали, слушали, стучали и качали головами. Такой феномен за всю историю космонавтики они видели впервые. Улетел один человек, прилетел другой. Значительно моложе с опухшей лысой головой. На все вопросы я отвечал односложно: «Да, нет, не припомню, не знаю, не болело, не зудело, не тошнило, не щипало…» Опять прошел через все компьютеры, саркофаги, барокамеры, томографы, графографы и прочие примитивные приборы. Они, как и предупреждали меня еще на Улене, ничего патологического не обнаружили. Все анализы и результаты наблюдений оказались в пределах допустимой погрешности.
Наконец, мне сообщили, что будут меня наблюдать в течение некоторого времени.
- Это как? - спросил я.
- Полежите у нас пару месяцев.
- Я не хочу лежать!
- Но мы должны выяснить, что произошло.
- Мне это не надо. Экспериментируйте со своими космонавтами. Они на службе, а я турист. Жалоб нет. Здоров! Так мне писали в медицинской книжке, когда я служил на атомном флоте, хотя тогда от гастрита у меня была гипертрофия слизистой оболочки, а позвоночник был похож на бамбук от остеохондроза.
- То были жестокие времена. С людьми не считались. Во время службы вы сильно облучились?
- Не очень. Но от 120 до 150 бэр за все время схватил. В Греи переводите сами. Я привык пользоваться старыми единицами.
- Ура! – сказал главный доктор, - это отдаленные последствия облучения! – и поднял большой палец к верху.
Все стали улыбаться и с облегчением вздохнули. Написали, что в космическом полете имел место синдром, на почве невыясненной этиологии, связанный с последствиями облучения радиацией и сильным нервным стрессом. Синдром выразился в омоложении организма, выпадении волос и значительном увеличении объема мозга. Диагноз поставлен! Можно и не лечить. Через три дня меня отпустили, дав рекомендации…
Встретили меня все, кто и провожал. Для них меня не было ровно две недели, включая медицинское обследование. Мои Лариса и Юля были молодыми и красивыми. Я был несказанно счастлив увидеть, наконец, своих близких. Сцену встречи описать трудно. Побыли в Москве, потом поехали за город на дачу. Все не давали мне покоя всевозможными расспросами: «Что случилось на орбите? Почему ты прилетел совсем другим? Когда тебя заберут на твою миссию?» Наконец, я не выдержал. Собрал жену с детьми, включая Юлю, в одну комнату.
- Ну, что же, смотрите. Это будет интересней рассказа, хотя кое-что я буду комментировать.
Мысленно вызвал корабельный транслятор. Настроился и включил. Комната исчезла, и мы оказались на МКС, затем в тарелке, потом в Шаре. Короткий диалог с руководителем, далее Туннель… Так фрагментарно я показал всю свою прошедшую жизнь. Время трансляции заняло несколько часов. Все сидели ошарашенные. Такого «кино» ни кто не видел, хотя и предполагали, что это возможно. После длинной паузы Лариса неуверенно спросила:
- Так ты теперь не человек?
- Человек, но совсем другого уровня. Там у меня не было альтернативы. Или становиться, как они, или исчезнуть, потому что по их понятиям я не отличался от шимпанзе. Их гуманизм не позволил меня уничтожить. Поэтому сделали по своему подобию.
- Ну, это мы поняли. И что же ты можешь? – спросила Таня.
- Я многое чего могу.
На журнальном столике стояла чашечка, а в ней ложечка. Я поднял взглядом ложку в воздух, завязал узлом и осторожно опустил Тане в руку.
- Здорово! – не удержалась она от восхищения. – А что еще?
Я молча сложил ладони в комок. Вокруг меня были дорогие мне люди. Пришлось постараться. Когда раскрыл, на ладонях лежало несколько драгоценных камней. Получилось каждому по два. Все выразили восхищение, а Юля стала смеяться, и подмигнула мне. Она вспомнила те колье, с которыми я прилетал к ней несколько лет назад. Про это и про Настю в «фильме» не было. Я жалел самолюбие своей супруги. Потом меня заставили полетать, появляться и исчезать, лечить на глазах небольшие ранки.
- А воскрешать людей можешь? – опять спросила Таня.
- Иногда могу, если дело не зашло слишком далеко.
- Так сколько же ты прожил?
- По какому времени: относительному или абсолютному?
- По всем.
- По абсолютному, около трех тысяч лет, точно не помню. Можно запросить данные с корабля, он скажет с точностью до дня. А по относительному не менее 16 миллиардов лет.
- Так ты что, вечный? – услышав цифры, спросил Олег.
- Не совсем. Если упаду на звезду, то долго не выдержу. А так в прохладе и холоде считаюсь «вечным».
- Как мы с тобой будем жить? – спросила уже Лариса.
- Как и жили. Постепенно привыкнете, что я не старею.
- Ты, папа, как «Горец» в американском фильме.
- Не совсем. Не думаю, что кто-нибудь будет за мной гоняться, чтобы отрубить голову, да и не серьезно все это, а главное бесполезно.
- Почему?
- Объяснять долго и не этично. Неприятно представлять.
- Ну, расскажи, - попросила Таня.
- Нет, твердо сказал я. И так, вы все под моей защитой, раз меня наградили такими способностями. Если нужна помощь, подумайте обо мне. Я приду в считанные минуты. Вылечу от болезни, вытащу из тюрьмы, спасу от мафии и так далее. Убить никого не смогу. Только перевоспитать, если надо. Любого убийцу легко сделаю набожным монахом, но, думаю, до этого не дойдет. Это крайний случай.
Я посмотрел на Юлю. Она на меня и грустно улыбнулась. Возможно, вспомнила мою встречу с бандитами в Нью-Йорке в ее раннем детстве. Наверняка они с Олей обсуждали ее не раз.
- Только не злоупотребляйте такой помощью. Я не Бог, - продолжал я, - Если меня убьют, воскреснуть мгновенно не могу. Нужно время на регенерацию. Есть условия, когда сделать это затруднительно и тогда уже мне самому может потребоваться помощь. Иначе могу лежать полуживой миллионы лет.
- Боже мой, представила Лариса и схватилась за голову.
- Это опять, как в фильме, - прокомментировал Олег, - только уже про Джейсона.
- Надеюсь, это все пустые разговоры, для красного словца и ничего особенного с нами происходить не будет. Как жили, так и будем жить. Нет причин для волнения. Подытожил я свое «показательное» выступление.
На этом тема моего полета была почти исчерпана. К ней возвращалась разве что моя жена, расспрашивая подробности жизни с Эвилой. Я ничего скрывать не стал. Сказал правду, что та моя семья осталась в старой Вселенной в параллельном времени. Пытался объяснить, что в отличие от наших нескольких десятков лет, там я жил несколько тысяч и было бы смешно так долго жить там одному. Все это Ларисе очень не понравилось, включая мой юный вид, но что было делать в данных обстоятельствах. Пока все утряслось. Во все мои приключения можно было и верить и не верить.
Мы купили несколько коттеджей прямо на берегу Волги и поселились все вместе. Юля пожила у нас, потом улетела к себе в Америку. Звонила часто. Не менее двух раз в неделю. Я начал привыкать к жизни на планете после длительного пребывания в космическом пространстве. Появилась уверенность в себе. Прошел синдром неопределенности и страха за свое будущее. Опять начал постоянно тренироваться. Настолько почувствовал себя хорошо, что пытался и с Ларисой летать по воздуху, но она отнекивалась. Наверное было страшно.
- Я не в том возрасте, чтобы летать. Это ты у нас молодой, - говорила она мне.
- Все равно я старше, - смеялся я.
Мы работали по дому. Воспитывали внуков, любили собирать у себя гостей. Друзья и родственники приходили часто, но подробности моих приключений, кроме самых близких, ни кто не знал. Диагноз был официально озвучен: последствия облучения и тяжелого стресса. Так всем и говорили.
Прошло время. Я начал тяготиться своим бездельем. Первое, что я почувствовал: знание будущего продолжало сохраняться в моей памяти, несмотря на то, что я «догнал» свое время. Я не знал все, что должно было произойти. Сохранялись некоторые причинно следственные связи. Но многие фрагменты будущего представлялись вполне реальными. Прямо чесались руки сделать что-либо полезное.
Казалось, что я могу принести большую пользу своему человечеству. Но одновременно я помнил предостережение Эвилы, многое и сам понимал. Боялся навредить и людям и себе. Передача новых знаний приведет не к улучшению жизни большинства людей, а к созданию еще более разрушительных видов оружия и навязыванию диктата сильных стран слабым, развернет экспансию неразвитого человечества в космос, столкнет с другими цивилизациями. Просвещение само по себе, в отрыве от ежедневной рутины жизни, тоже не даст желаемого эффекта. Превращать все человечество в «зомби» с помощью мощного корабельного передатчика я тоже не мог. Это противоречило моим жизненным установкам. Начинать надо было с чего-то малого, не привлекая внимания власть предержащих. Первое время, пока я «акклиматизировался» на своей планете, я постоянно слышал в голове стон и плачь миллионов несчастных взрослых и детей. Чтобы не сойти с ума, пришлось установить блок на эти восприятия. Он закрепился на подсознании и долго не беспокоил. Когда же я возобновил тренировки, этот стон вернулся опять. В той Вселенной, где я жил раньше, все было благополучно и таких воплей, на мысленном уровне, ни кто не издавал. Я слышал детей, умирающих от болезней, взрослых, погибающих в пожарах и наводнениях, автолюбителей, попавших в тяжелые аварии, раненых солдат, издающих предсмертные крики в боях с повстанцами и террористами… Все это слышать каждый день становилось невыносимо. Я не мог помочь тысячам людей одновременно, даже если бы и захотел. Опять пришлось заблокировать эти восприятия, чтобы не сойти с ума. Очень беспокойной планетой оказалась Земля. В свое время я радовался, как ребенок, получив возможность обмениваться мыслями с другими людьми и устройствами. Тут на Земле, это было не благом, а наказанием. Как-то я спросил Ларису, не хочет ли она попробовать лечить людей.
- А что я должна делать? У меня нет таких способностей.
- Я научу. У тебя будет получаться без вреда для собственного здоровья. Все легкие случаи будут твоими, а сложные уже мои.
- Знаешь, сколько их по стране?
- Знаю, 26 834 673 человека.
- Тебе не хватит жизни, чтобы всех обойти.
- Моей, хватит. Для начала нужна правильная установка на выздоровление. Уже тогда многим станет значительно легче.
- Нет, для такой деятельности я, Игорек, не готова. Мне хватает моих внуков. Кстати, я уже старею, а ты нет. Как мы будем жить?
- Я со своей большой лысой головой не произвожу впечатления на девушек. В душе я давно не молодой. Слишком много чего пришлось пережить. Это из памяти не сотрёшь. Если ты ко мне привыкнешь, так и будем жить. Тридцать лет прожили, проживем и еще тридцать.
- Что-то не верится, ну, ладно, посмотрим.
Я принял для себя решение и возобновил серьёзные тренировки. Мне Дорел говорил, что я смогу настраиваться на любое количество людей. Только раньше я этого не делал. Когда понял, что готов, начал настройку. Сразу в голове замелькали лица несчастных детей, измученных болезнями, нуждой, побоями, голодом. Я не мог вынести взгляды этих тысяч и тысяч глаз. Комок сдавил горло. Сами по себе появились слезы. Одновременно мог видеть парки и скверы с толстыми, холеными людишками, выгуливающих таких же собак и кошек, у которых хватает денег не только на собачье меню. Как их организовать помочь несчастным? Способны помогать не все. Люди разные: одни последнее отдадут, другие, сидя на мешках с деньгами, даже слова доброго не скажут.
Полярность взглядов просматривалась везде. Эти мысли сквозили отовсюду. «Бездельники, «совки», неумёхи, алкоголики» - думали одни люди. «Ворье, взяточники, оборзевшая сволочь» - думали другие, и в этом многоголосом хоре редким диссонансом проскальзывали конструктивные мысли о взаимопомощи и сострадании, о реальных трудностях и способах их преодоления цивилизованными методами. Пропасть между этими группами становилась с каждым годом больше. Одних было мало, но в руках они имели деньги и власть. Остальное людское море накапливало в себе злобу и неудовлетворенность жизнью. Пока оно лишь слегка штормило небольшими демонстрациями стариков да молодежи. Это море занималось самоистреблением. Злоба выливалась на ближних. Более половины убийств совершалось в пьяных бытовых разборках. Количество погибших от самоубийств, в дорожных авариях, пьянства и наркотиков исчислялось сотнями тысяч в год. Через несколько лет к ним прибавятся сотни тысяч умерших от СПИДа, но общество знать пока об этом не хочет. Нация самой большой страны в мире таяла на глазах, сокращаясь почти по миллиону в год. А правительство, поощряемое заинтересованными лицами, только усугубляло этот процесс. Коррупция проникла на все уровни власти. Не принималось ни одного, сколько ни будь серьёзного закона, чтобы остановить её. Кто будет рубить под собой сук? Я опять видел, что страну ждут серьезные испытания. При чем такие, что революция 1917 года и гражданская война покажутся детской забавой. Ядерное оружие это не винтовка Мосина и даже не пулемет Максим.
Становилось страшно за будущее своих близких и страны в целом. Опять очередной виток кошмарной спирали. Диалектический метод развития. Вот только развития ли? Для моей страны очевиден общественный кризис, который приведет к потере суверенитета и дроблению страны на «удельные княжества» под разными «протекторатами». Запад под европейским. Восток под американо-китайским. Коррумпированное руководство, как гигантский монстр, не знающий меры ни в чем. В большинстве своем тупые алчные люди, случайно попавшие во власть, или ставленники каких–то финансовых групп. Что им до страны и её народа? Они накупили на ворованные деньги домов в Европе и Америке, устроили детей там же в престижные учебные заведения. Они давно о собственной стране говорят в третьем лице. Для них Родина это там, где хорошо кормят. Определили собственный путь «демократического развития» и следуют ему. Хотя даже мало мыслящему человеку совершенно ясно, что в насквозь продажном обществе не может быть никакой демократии. О какой «власти народа» можно говорить, если власть за деньги сделает что угодно, но только не исполнит волю своего народа. Я обладал всеми необходимыми средствами, чтобы изменить на Земле весь исторический ход развития человечества, но что-то мне настойчиво приказывало этого не делать. В начале я думал, что это какая-то программа, вложенная в мой ФЭН. Потом начал понимать, что это просто сущность тех людей, которые сделали меня по своему подобию. Все должно идти своим чередом. Можно учить людей и предлагать им те или иные альтернативы действия, но нельзя навязывать свою волю. Если мне и приходилось нарушать этот запрет, то только для отдельных индивидуумов на короткое время и из благих побуждений. Это не касалось больших групп населения. «Информационное поле» Вселенной довлело надо мной. С одной стороны оно помогало творить «чудеса», с другой не разрешало вмешиваться в жизнь земной цивилизации. Когда я это понял, успокоился и постепенно привык ко всему, что меня окружало в новой обстановке. Мне не угрожало в обозримом будущем ничего серьезного, а своим ближайшим родственникам и друзьям я надеялся помочь в случае необходимости. Жизнь текла своим чередом.
Глава 17
Мы жили тихо и размеренно в своем коттедже. Я старался не привлекать к себе внимания, но и проходить мимо людских страданий равнодушно не мог. Так получалось, что даже помимо своего желания мне пришлось начать лечить людей. Началось, как обычно с соседей и друзей. У каждого свои «болячки», многие жаловались при встрече. Как тут не помочь. Вылечил одного, другого, третьего, пятого, а людская молва идет быстрее телеграфа. Звонят, просят, умаляют, так приходят. В глаза больного невозможно смотреть. Пока людей было мало, принимал в доме. Когда стали выстраиваться очереди, построил здание отдельно во дворе. Там была приемная и большая комната, чтобы лечить сразу несколько человек с одинаковыми симптомами. В основном приходили те люди, которым официальная медицина помочь не могла или не было денег на лечение. Я же с больных никакой платы не брал. После возвращения настолько отвык от денег, что так и не научился понимать их стоимость. Для меня они были фантиками от конфет. Да и не мог я со страждущих и нищих деньги брать!
Количество людей росло день ото дня, а мне не удавалось принимать более пятисот человек в день. С посетителями, имеющими нарушения иммунной системы, я работал одновременно, собирая в группы. Однако много было таких, где требовалась индивидуальная работа. Начинал с утра и заканчивал поздней ночью без выходных. Через несколько месяцев посетителей стало так много, что я даже не знал, что делается у меня за забором. И все равно это была капля в море от всех желающих. В год я мог помочь не более 200 тысяч человек. Два миллиона за десять лет. А это население хорошего города, но далеко не вся страна.
Прошло несколько лет. Однажды утром к дому подъехала большая черная машина. Из нее вышел крупный парень спортивного телосложения. Грубо отодвинув протестующую очередь, прошел в мой «кабинет» в пристройке. Не здороваясь, плюхнулся в кресло и бесцеремонно спросил:
- Послушай, пацан, это ты тут промышляешь?
- Что значит, промышляешь? – ответил я вопросом на вопрос.
- Бабки гребешь! – уже с раздражением бросил он.
- Я не беру денег с посетителей, - твердо сказал я.
- Ладно заливать, только за автобус с вокзала твои люди берут по 500 колов!
- Это не мои люди, но я разберусь с этим и больше никто ни с кого денег брать не будет. Кто-то подсуетился и решил на мне заработать.
- Пацан, ты что, не понимаешь? – с уличным прононсом, перебив меня, заявил посетитель, растопырив пальцы правой руки. – Этими людьми теперь мы будем заниматься. Они пожалеют, что закрутили тут дело, не посоветовавшись с нами. А ты не пудри мозги, про то, что денег не берешь. Вы все так говорите. А домик такой на что построил?
- Ваши вездесущие люди легко могут проверить у самих посетителей, брал я что ни будь, или нет. А на домик заработал очень давно, когда тебя на свете не было.
- Это твои проблемы, пацан, а нам платить все равно придется. Серый сказал обложить тебя данью и заплатишь. Ни куда не денешься. Иначе получишь очень крупные неприятности, - с этими словами парень достал зажигалку и сигарету и смачно затянулся.
- Я попрошу тут не курить.
В ответ парень рассмеялся и выпустил струю дыма в сторону моего лица. В ту же секунду сигарета вылетела у него из пальцев и исчезла в форточке. Сидящий передо мной жлоб ничего не понял и достал новую сигарету. Ту он даже не успел прикурить. Она проследовала вслед за первой.
- Ты чё, гад, - прошипел он, поняв сразу, что это моя работа, легко перескочил
через стол, схватил меня за грудки и поднял. «Скорее всего, бывший штангист или борец тяжелого веса», - подумал я, оказавшись в воздухе. Решил не уступать и сам начал подниматься, увлекая его. Несмотря на то, что он был очень тяжелым, я смог поднять и его. Затрещал ворот рубахи. Я успел увидеть его испуганные глаза. Он отпустил меня и от неожиданности не удержался на ногах, но не упал, а как все тренированные люди ловко присел, не скрывая недоумения. Я пролетел над ним. Открыл дверь и предложил ему выйти. Ошарашенный увиденным, парень молча выбежал из комнаты и исчез за тонированными стеклами машины.
На некоторое время меня оставили в покое. Я же позвонил в милицию и попросил избавить меня от автобусных предпринимателей, а заодно выяснить, что за мафия во главе с Серым пытается наложить на меня лапу. Со временем купил два автобуса, нанял людей и организовал доставку больных за плату обычного городского рейса. Окупаемость этого транспорта была отрицательной, за что я от домашних имел некоторые нарекания, но я не мог по-другому. Несколько недель все было тихо и спокойно. Я ловил мысли о себе. Что-то затевали нехорошие люди, но серьезной опасности не чувствовал. В эти несколько недель мне виделась другая неприятность, связанная с моим прибытием. Когда я настроился, вот что увидал:
Глава 18
Карл Фишер, специалист по телеметрии NASA, сидел у себя в выгородке за компьютером и занимался рутиной – работал с материалами последней экспедиции на МКС. Работа была тяжелой, но нужной. Он изучал поведение станции во время ориентации в пространстве для улучшения её эргономических характеристик. Просматривал видеоматериалы камер наружного наблюдения, оценивал точность маневрирования двигателей ориентации. Всё шло в штатном режиме и вдруг, что-то случилось. Карл не понял и продолжал тупо смотреть на монитор. Потом встряхнулся, перекрутил запись и включил снова. Теперь он ясно увидел, сравнив показания двух мониторов, что на одной из камер фрагмент записан в другое время. Минут семь Земля и часть космоса не соответствовали во времени картинкам с других камер. Одновременно другая камера с противоположного борта зафиксировала пролет нескольких неопознанных объектов. Она «зацепила» их лишь небольшим краем своего экрана, но видно было хорошо.
Это было интересно. У Карла загорелись глаза. Куда делась дремотное состояние. «На станции что-то произошло. Часть видеоинформации оказалась перезаписанной, как раз в тот момент, когда рядом что-то пролетало» – подумал он. Фишер запросил видеоматериалы на то же время внутри станции. Таких записей в режиме реального времени не было, но были кое какие фрагменты. Просмотрев их, Карл задумался. Его удивил «турист». До «сбоя» он был в костюме, как у всех русских космонавтов. После костюм был совсем другим, и таких на борту станции не было. Это он узнал точно. На голове оказалась шапочка, скрывающая явно большую голову. «Почему ни кто сразу не обратил на это внимание? Это было хорошо видно. Слишком были все заняты» – подумал Фишер. Других видеоматериалов не было и Карл, как заядлый сыщик занялся телеметрией. Искал несколько дней и нашел! Датчики в шлюзовой камере показывали двойное падение и рост давления как раз на это время. Датчики стыковки не соответствовали этим показаниям. Количество стыковок было больше. Как будто кто-то отстыковывал «Союз» и дважды пристыковывался на чем-то другом. Выходов в космос в этот день не планировалось. Маневров «Союза» тоже не было. Значит, имело место вторжение НЛО? Об этом думать пока не хотелось. Но кто-то явно несколько раз проходил шлюзовую камеру. Карл долго думал. Решил проверить время последней стыковки «Союза» Он уже заранее догадывался о результате и не ошибся. Время соответствовало седьмой минуте злополучного времени.
Корабль точно кто-то отводил от станции, чтобы попасть на неё. Один «турист» сделать это был не в состоянии. Это могут только опытные космонавты. Значит, ему помогали. «Видимо была внешняя сила, – думал Карл. – Итак, первое, к МКС подходило НЛО. При по кадровой прокрутке хорошо виден фрагмент цилиндра, переливающегося фиолетовым светом в лучах солнца. Другой объект сильно размыт. Ничего земного таким светом не светится. Во-вторых, явная фальсификация изображения второй камеры. Третье, показания датчиков давления и стыковки. Четвертое, время последней стыковки «Союза». Все это объективные показания, которые зафиксировали бесстрастные приборы. А субъективно – явная подмена «туриста». Ушел один, а пришел другой, большеголовый в неизвестном костюме. Никакой это не пост радиоактивный синдром, как определили русские медики. Это ВТОРЖЕНИЕ!!! Возможно они захватили уже всю планету.»
Карл тщательно собрал материалы на флеш-диск и попросился на прием к начальству. Его начальник долго вникал в то, что ему принес его специалист. Как и все начальники, облачённые властью, он не мог так сразу воспринять неудобную для него информацию. Если верить Фишеру, это было чрезвычайное происшествие, с которым надо было выходить на самое высокое начальство. Выглядеть там некомпетентным мальчишкой он не хотел. Поэтому первое, с чего он начал, вызвал всех наиболее подготовленных специалистов и поручил проверить полученную информацию. А Карлу посоветовал идти на рабочее место, помалкивать и готовиться к трудным вопросам компетентных органов.
После тщательной проверки больше ничего не обнаружили. Пришлось довольствоваться тем, что накопал Фишер. Уже через неделю Карл делал доклад в дирекции NASA . Начальник хитро подставил его под административную машину. Если что не так, сам и отвечать будет. Вопрос с UFO скользкий. Зачем себя дискредитировать. Кроме администрации доклад слушал крепко сложенный средних лет человек, с суровым и властным лицом. Темные дуги почти сросшихся на переносице бровей, большой орлиный нос и волевая ямочка на подбородке делали его еще более значительным. Когда доклад закончился и были обсуждены все вопросы, директор NASA посмотрел на него:
- Что будем делать?
- Ну, что же, мы заберём у вас все материалы и займемся этим случаем самым конкретным образом. Надеюсь, когда понадобится ваша помощь, мы ее получим.
- Можете не сомневаться, - заверил директор.
- Для начала я бы хотел побеседовать с Фишером и астронавтом, прилетевшим вместе с «туристом».
Он попрощался и попросил Фишера пройти с ним в отдельную комнату.
- Я Нэш Вильсон, работаю в ФБР, руковожу отделом, занимающимся русским направлением. Потому как ваш турист русский, моё руководство поручило непосредственно мне этим заниматься. Я вижу вы неглупый парень. Наше сотрудничество должно принести пользу.
- Можете не сомневаться, - немного подобострастно ответил Карл. Он был
рад, что его доклад прошёл без серьёзных последствий для его карьеры.
- Что-нибудь хотите добавить?
- На «туристе» после «внедрения» был совершенно необычный костюм, - вспомнил Фишер. – Ни у русских, ни на МКС таких не было, я проверял.
Нэш сделал запись в своей книжке.
- Еще что-нибудь?
- Пока все, - Фишер пожал плечами, - если ещё чего найду, сообщу.
На том и расстались. Беседа с астронавтом через пару дней было тоже короткой.
- Самуэль, можно я буду вас так называть, садитесь, пожалуйста. Я хотел с вами поговорить о туристе, который был с вами на станции. Что он за человек? – начал Нэш с вопроса?
- Человек, как человек. Странным показалось то, что русские утверждали, ему за пятьдесят, а выглядел он вдвое моложе. Через несколько дней он зачем-то надел шапочку и больше ее не снимал.
- Возможно он скрывал изменившуюся форму головы?
- Не могу точно сказать. У нас было много экспериментов, а потом начали готовиться к посадке. Он вел себя так, как будто его и не было. Держался в стороне и ни кому не мешал. Я совсем не обращал на него внимания. Потом трудная посадка в «Союзе». С «Шатлом» не сравнить. Его сразу забрали врачи. Нашли что-то в голове.
- У него голова стала больше?
- Да, вроде, от какой-то радиоактивности.
- Ещё что-нибудь?
- Он очень хорошо говорил по-английски. Знал именно американский жаргон. Создалось впечатление, что он жил в Америке не один год. В то же время он рассказывал, что много лет служил на советском атомном флоте. Тогда он не мог быть у нас. Это там меня удивило, но я не стал уточнять.
- У вас все?
- Пока все.
Нэш протянул визитку и на прощание сказал:
- Если ещё что-нибудь вспомните, обязательно позвоните мне.
Вильсон опять сделал пометки в своем блокноте и озадаченный поехал в отель. Долго сидел на кровати, не зажигая света, обдумывая навалившуюся на него необычную информацию. С одной стороны, ни в какие «летающие тарелки», «вторжения» и прочую журналистскую галиматью он не верил. С другой, что-то непонятное произошло на станции во время пребывания там русского туриста, и коль скоро ему доверили это дело, он, как старый служака, обязательно доведет его до конца. Звонить из Хьюстона на службу он не стал. Слишком щепетильный вопрос для открытой связи. Решил вернуться в Вашингтон и начинать оттуда.
Во второй половине следующего дня он сидел в своем кабинете в обществе инспекторов Хоука и Блэка. Это были старые надёжные ребята, с которыми он начинал в далекой молодости. Вильсон решил сам возглавить расследование этого дела. Чем меньше круг посвящённых, тем лучше. Он подробно проинформировал своих коллег о том, что ему стало известно в NASA. Затем поставил задачи:
- Вам инспектор Хоук надлежит связаться с русскими. Лучше через их ФСБ. У нас партнёрские отношения. Они не откажут. Выжмите все про этого туриста: где родился, где женился, где крестился и так далее. Зовут его Игорь Говоров. Сочините что-нибудь похожее на правду. Ну, не мне вас учить. Что-нибудь про связь с чеченскими террористами. Тем более, в Саратовской губернии сейчас чеченцев живёт не меньше, чем в самой Чечне.
- Вам, инспектор Блэк, надлежит через наш Государственный департамент выяснить, когда этот Говоров приезжал в Америку и зачем.
- С какого времени начать?
- Если ему сейчас более пятидесяти, то годов с пятидесятых, наверное. Хотя при Сталине, какая Америка, - Нэш, а с ним и его подчиненные заулыбались, - но все равно, ничего не упускайте. Все, работайте, – закончил он.
Когда детективы ушли, Нэш опять задумался. Зачем директор всучил ему это щекотливое дело? Тут могла разобраться небольшая компетентная комиссия в NASA. Наверное, собрался на мое место посадить другого человека. Вот и поручил заведомо невыполнимое дело, которое может дискредитировать любого исполнителя. В это время ему доложили, что активизировался один их русских резидентов. Это было серьезно, и Вильсон на несколько дней забыл про туриста.
Через неделю у Нэша в кабинете опять собрались трое.
- Ну, с чего начнем? Что прислали русские?
- Понимаете сэр, через наш отдел делать запрос было неразумно, они знают, чем мы занимаемся…
- Послушайте, мистер Хоук. Мы с вами профессионалы. Давайте без преамбул. Вы выполнили задание?
Хоук кивнул.
- Вот и докладывайте по существу.
- И так, Игорь Борисович Говоров…
Далее следовала подробнейшая биография с момента поступления в школу до сего времени. Ничего интересного в ней не было. Кроме одного. Он два раза выезжал в Америку к своим родственникам Находился на территории США около четырёх месяцев.
- Кто самая близкая родственница? – открыл записную книжку Нэш.
- Некая Юлия Игоревна Джефферсон. Кстати она перевела на него громадное состояние своей матери Ольги Владимировны Говоровой.
- Мистер Блэк, что вы узнали?
- Госдеп подтверждает, что Говорову и членам его семьи выдавались гостевые визы в 2002 и 2003 годах. Они на личном самолёте летали к сыновьям миссис Джефферсон и к ней домой в Сан-Франциско.
- Можно ли, джентльмены, за четыре месяца выучить английский, общаясь с родственниками на родном языке, если в советской школе его учили никак, для галочки, и тем более американский диалект?
Инспекторы заулыбались и замотали головами.
- Давайте ребята за дело. Тут что-то не так. Хоук, ваша задача – семья Джефферсонов. Поставить всё на «прослушку».
- Постановление судьи, сэр, – заикнулся Хоук.
- К черту суд. У нас нет времени. Дело государственной важности. Вторжение инопланетян. Такое решение будем ждать годами, а нужно немедленно. Выверните это семейство наизнанку. Узнайте о них все! Вам Блэк, надлежит покопаться в пыльных архивах. Когда это Говорова приехала в Америку?
- В 1917 году.
- Вот с этого года всю прессу и переверните. Не летали ли над их домом «летающие тарелки». Начните с баз данных больших библиотек. Не мне вас учить, лучше меня знаете. Работайте!
Когда инспекторы ушли. Нэш опять задумался. Дело принимало нехороший оборот. Если бы турист сидел у себя в России и продолжал лечить тамошних людей, это одно дело. А тут выясняется, что у него пол Америки влиятельных родственников, летающих на собственных реактивных самолётах. Это серьёзно. Ошибка будет стоить не только карьеры, но, возможно, и свободы. Риск очень велик. Без противоправных способов ведения расследования не обойтись. Нормальный судья ни про каких инопланетян слушать не захочет. Нэш тяжело вздохнул. Все бы ничего, но кроме работы, был еще дом, со своими проблемами. Несколько лет назад в автомобильной катастрофе погибла жена. Остались на его попечении дочь с сыном. Два года спустя он снова женился на прелестной женщине. Он надеялся, что она заменит детям мать. Все шло вроде ничего. Отношения в семье стали налаживаться. Пока не родилась маленькая Кэтрин. С сыном было все в порядке. А дочь, как подменили. Она стала грубой, раздражительной. Стала надолго уходить из дома. Встречаться с сомнительными друзьями. Никакие разговоры и уговоры не помогали. Нэш очень любил дочь и в данной ситуации просто не знал, что делать. Наверное, ему не следовало снова жениться. Но дети рано или поздно разъедутся, у них будут свои семьи, а он останется один коротать старость. Почему дети так эгоистичны и не хотят это понять? С тяжелым сердцем Нэш отправился домой.
Через три дня его подчиненные принесли информацию, приведшую его в состояние полной растерянности. Из документов получалось, что Говорову значительно больше ста лет. Родился он не позже 1865 года. В 1917 году приехал в США. В 1921 году выехал в неизвестном направлении. В 22-м у них родилась та самая дочь. Нэш долго разглядывал две статьи в газетах. В одной за 1926 год говорилось, что Игорь Говоров практически воскресил, разбившегося в автомобиле своего неродного сына Николая. В другой, за 1927 год с фотографией говорилось, что неизвестными поздно ночью ограблен и убит И. Говоров. Труп по неизвестным причинам исчез из морга.
- Вы пытались поработать с этой фотографией? – спросил он у Блэка.
- Безусловно сэр, - с этими словами детектив протянул своему патрону две фотографии. На одной, обработанная графическим редактором на компьютере, фотография из газеты. На другой, современная Игоря Говорова.
- Они похожи, как близнецы, - рассматривая фото произнес шеф. – Так, берите своих агентов сколько нужно и отправляйтесь к этой мисс Джефферсон. Под любыми предлогами: электрики, печники, старушки, выверните этот дом наизнанку. Копии всего, что найдёте мне на стол. Действуйте очень аккуратно. Мне скандалы не нужны.
Затем Нэш позвонил в Госдепартамент одному из влиятельных друзей.
- Фил, ты слышал, некто Говоров лечит в России неизлечимо больных людей.
- Нет, не слышал. Я про эту полудикую страну мало что знаю.
- Понимаешь, это для дела. Нужно, чтобы от нас съездила туда такая малоприметная, но компетентная медицинская комиссия. Два – три «Бенджамина Спока». Хорошие, добрые доктора без задних мыслей. Пусть посмотрят результаты лечения. Говорят они потрясающие. Сможешь организовать?
- Конечно, Нэш. Для тебя нет проблем. Считай, что они уже в России. Любого эскулапа заинтересовать хорошими результатами очень легко.
Глава 19
Я сидел в помещении бывшего Сельсовета в одной из деревень Елизовского района Камчатской области. Наступил поздний вечер. Больных в округе не осталось, и я внезапно понял, как устал.
Неожиданно в Саратов пришло письмо, где женщина слёзно умоляла вылечить ее сына. Кое-как получил разрешение и полетел на Камчатку. Заодно поставил на ноги и всех остальных в этом районе. Паломничество продолжалось пару недель. Сил не осталось, и я решил уехать. С трудом вышел на крыльцо. Смеркалось. Во дворах лаяли собаки. Вокруг покосившиеся чёрные заборы и такие же черные избы. Будто не двадцать первый век, а пятнадцатый. «Боже мой, лапотная Россия, и когда же ты вылезешь из своей берлоги, - подумал я. – Разве правительство когда-нибудь, заинтересуют такие деревни? У них главное занятие: набивание деньгами карманов, чулков и безразмерных колготок. Учат нас патриотизму, а сами продадут родную мать, если хорошо заплатят. А тут эти люди не могут зажить нормально, потому что не знают как». С этими мыслями я пошел по грунтовой дороге, перепрыгивая через лужи, пока не вышел на пустырь. Вокруг громоздились сопки, из которых самая красивая и величественная была Авачинская. Деревенька осталась в низине в темноте. Где-то стучал движок дизель генератора, но мощности не хватало и свет в окнах едва мерцал. Было сыро и прохладно.
Я осмотрелся. Никого нет. Настроился на главный компьютер корабля и вызвал модуль. От Луны до Земли пять секунд полета. Посадка минут двадцать. Приходилось ограничивать скорость, чтобы не привлекать внимание огненным шлейфом. Траекторию выбрал вертикальную. ПВО тут серьёзная. Все-таки база атомных лодок. Уже начал замерзать, когда с неба упал такой родной цилиндр. Зашёл, сел и так же вертикально умчался вверх. Теперь находиться на околоземной орбите стало опасно. Полетел за Луну на корабль. Через полчаса сидел в своём любимом кресле и ел всякую «вкуснятину», к которой привык за две тысячи лет. Корабль оставался для меня родным домом. Только тут я чувствовал себя по-настоящему свободным, хотя лететь мне кроме Земли было некуда. Зато ни кто не подойдет с вопросами: «Гражданин, ваши документы, сюда нельзя, запретная зона, туда нельзя, частная собственность». Или ещё лучше: «Гражданин пройдемте. Сидите! Выпустим, когда надо будет». И всё это в демократической стране с великолепными лозунгами, с улыбчивым президентом, говорящим всё время о свободе и демократии. Конечно, и у президента нет свободы. Но на то он и президент. Он знал, на что шёл. Я никогда бы не хотел занять его место. А вот простой обыватель ограничен во всем. После почти двухтысячелетнего пребывания на Улене я не мог это понять. Почему на Земле, в сущности, хорошие люди, сами себе усложняют жизнь настолько, что она становится им в тягость? От этого они звереют и готовы на все. В результате создается карающая система, оберегающая народ от самого себя. Порочный круг из которого нет выхода.
Дня три ушло на восстановление сил. Затем ночью спустился прямо во двор своего дома. Забрал жену, пригласил детей, благо, они жили по соседству, посадил в модуль, в него больше не помещалось, и улетел на корабль. Семья была в шоке. Сын все посмеивался:
- Папа, скажи, имея такую технику, зачем ты с МКС спустился в консервной банке?
- Чтобы не вызвать подозрение у разных органов.
- Ты долетаешься, что они тебя все равно вычислят.
- Что делать? Значит судьба.
Жена уговаривала вернуться на Землю, говорила, что ей очень страшно. Татьяна смеялась и просила сесть на Луну.
- С этого и начнем, - заявил я.
Над Луной летали совсем низко, над самыми верхушками гор. Повисели над оставшейся стартовой площадкой корабля «Аполлон». Осмотрели и наш «Луноход», который одиноко застыл в неровностях лунного грунта. Опять датчики сообщили о присутствии иных цивилизаций, но я не стал сообщать об этом своим близким. Ни каких контактов, риск должен быть сведен к нулю. Затем полетели на Венеру. Спустились ниже облаков, посмотрели на раскаленную до 300 градусов, пустыню. Те же горы, кратеры и равнины. Очень красивая издалека и совсем неуютная вблизи планета. Меркурий и вовсе мало отличался от Луны, разве, что больше размером. Долго летали над Марсом. Датчики присутствия другого разума работали постоянно. За нами внимательно следили. Разум был не местный и агрессивности не проявлял. Мы рассматривали горы и равнины, громадные каньоны и кратеры. Спускались на полярные шапки и рассматривали вблизи марсианские пирамиды. Близко они не выглядели столь безупречными, как с большой высоты, но все равно производили большое впечатление. Трудно поверить, что они естественного происхождения. В то же время изображение «лица», часто комментируемое в прессе на самом деле оказалось игрой света и теней в неровностях марсианской поверхности. На газовые шары внешнего кольца планет солнечной системы опускаться не стали. Кроме безжизненного океана под очень плотной атмосферой рассматривать там нечего. Осмотрели спутники Юпитера, кольца Сатурна побывали вблизи Нептуна. Я предложил возвращаться, но дети в один голос потребовали лететь к Плутону. Сколько не убеждал, что это небольшой замерзший газовый шарик, на котором смотреть нечего, а лететь очень далеко, не помогло. Я не стал вспоминать постулаты Эйнштейна. Хотя мы реально летали несколько часов, на Земле прошло уже несколько дней. Согласился, но решил сократить время в четвертом измерении. Дал навигатору команду и через несколько минут мы уже были в окрестностях Плутона. Для Олега Плутон, видимо, был предлогом. Он убедился, что корабль может перемещаться в пространстве чрезвычайно быстро и начал просить слетать к Сириусу. На последнюю планету ни кто и смотреть не стал.
- Ладно, своим не могу отказать, - согласился я, - но с условием: с тамошней цивилизацией никаких контактов.
- Почему? – спросила Таня.
- Землянам рано общаться с другими цивилизациями. Могут неправильно понять.
- Но мы же с тобой.
- Все равно, я не хочу рисковать.
- Но хоть издалека их планеты покажешь?
- Только очень издалека.
На этот раз я включил экраны кругового обзора и показал, как красив, переход в четвертое измерение и обратно. Пока все восхищались, мы оказались в системе звезд и планет Сириуса. Я показал оба солнца и обитаемые планеты. Решил подлететь поближе, но датчики сообщили, что к нам летят.
- К нам гости, - сообщил я, - готовы отвечать на трудные вопросы?
- А какие? – поеживаясь, спросила Таня.
- Как обычно: цель визита.
- Ну просто, прилетели в гости, - с надеждой сказал Олег.
- Они нас в гости не приглашали, а не званных гостей не жалуют.
- Что же они нас в тюрьму посадят за нарушение государственной границы?
- Нет, выяснят цель визита и попросят убраться восвояси, - прочитал я показания датчиков.
- А можно убраться до контакта с ними?
- Хорошо, сейчас считаю информацию об их планетах, не зря же мы сюда прилетели, и уберёмся.
Через полчаса мы уже вращались вокруг Земли и смотрели диковинные города обитателей Сириуса. Как только линия терминатора накрыла Европейскую часть России и там наступила ночь, пересели в модуль и полетели домой. Путешествие заняло ровно неделю земного времени. Все получили шокирующие впечатления. Я же хорошо отдохнул и мог снова заниматься врачеванием. Ни в какой другой деятельности для пользы людям я себя применить не мог.
Дома ждала телеграмма. Меня вызывали в Минздравсоцразвития. «Ну все, - подумал я, - официально запретят лечить людей». В Москву полетел утром, первым же рейсом. Взял такси в город. Водитель попался неопытный. Не знал, где нужное мне учреждение. Долго возил по городу. Потом остановился у метро и развел руками. Я вышел. Подумал и сразу понял, куда мне надо. Удивился, что сразу не подсказал водителю. Теперь поймать машину было сложнее, и я решил доехать на метро. У входа стояли два милиционера. Большеголовый «молодой» человек им показался подозрительным.
- Ваши документы, - гражданин.
В ответ протянул паспорт.
- Фотография у вас не очень соответствует… Почему нет регистрации в Москве?
- Я только что с самолёта.
- Покажите билет.
Я начал рыться по карманам в поисках билета, а сам думал: «В какой еще стране дураков нужно таскать паспорт вместе с негодными транспортными билетами?» Открыл бумажник, начал искать его там. Мелькнула солидная пачка ассигнаций. Тут же последовала команда:
- Пройдемте с нами, гражданин.
Представители власти были настроены решительно. Спорить с ними было бесполезно. Прошли в небольшую комнату тут же у здания метро. В ней сидел капитан, и что-то писал в ветхом, потрёпанном журнале. Сопровождавший меня старший сержант, небрежным жестом бросил мой паспорт на стол перед капитаном. Тот не поднимая головы рявкнул:
- Все, что в карманах, на стол!
Я отвык за тысячи лет от такого обращения и очень удивился:
- Объясните, на каком основании вы меня решили выпотрошить?
- Ты что, не понял, все, что есть в карманах, на стол, - заорал капитан,
покрываясь красными пятнами. Тут не привыкли к тому, чтобы кто-то пытался защищать свои гражданские права.
- Пока вы мне здесь не объясните, с какой целью пытаетесь унизить, как последнего бомжа, хотя и он человек, я ваши команды выполнять не буду, - возмутился я.
- Володя, объясни ему, - сказал капитан кому-то сзади.
Я был уже готов к этому и поставил упругую стенку. Удар резиновой дубинкой, предназначенный мне в область поясницы, отрикошетил и пришёлся второму напарнику по животу. Тот охнул, согнулся пополам и сел.
- Ах ты гад, - воскликнул тот, которого звали Володей.
Опять взмах дубинкой, опять рикошет себе по голове.
Видя, что его подчинённые вышли из строя, капитан начал расстёгивать кобуру, со словами:
- Сопротивление работникам правопорядка, сволочь, ты сейчас не так запоёшь!
- Зря вы вытаскиваете оружие, - спокойно сказал я.
Собрал энергию и направил на пистолет. ПМ вылетел из руки капитана, ударился о стенку и упал раздавленной лепешкой. Капитан растерялся и сел в полном недоумении.
- Вы знаете, что меня больше всего удивляет, - сказал я. – Москва, пользуясь своей властью, грабила страну многие десятки, если не сотни лет. И когда, наконец, вроде началась свобода, отгородилась от своих нищих соплеменников вечным чрезвычайным положением. Устроили так, что для иностранцев в городе меньше проблем, чем для жителей собственной страны. А ведь не только москвичи спасали город от орды и поляков, французов и немцев. Те, кто полёг на полях сражений за Москву, узнали бы про здешние порядки - перевернулись в гробу, как говорят в народе. Я вас понимаю, капитан, но оставайтесь человеком. Это дороже любых денег.
Забрал паспорт, и в конец расстроенный случившимся инцидентом, вышел на улицу. Ехать в метро расхотелось. Воспользовался машиной и минут через сорок был на месте.
Успел к назначенному времени. Пройдя все формальности, шустрый клерк провёл в нужный кабинет, где мня уже ждали три господина. Двое оказались докторами из США. Третий - представителем министерства. После приветствий и знакомств, перешли к делу. Выяснилось, результаты лечения детей с тяжелыми поражениями нервной системы (почему-то им было известно только про это) настолько впечатляющи, что доктора хотели бы взглянуть на мои методы. При этом никто не спросил не только про мою учёную степень, но даже имею ли медицинское образование. Позже я понял. Наши не хотели скандала, потому что прекрасно знали мою биографию, а американцы оказались детскими докторами, специалистами по невропатологии. Безусловно, больных своего профиля им и хотелось увидеть.
Я предложил любую детскую клинику, имеющую соответствующее отделение. Поехали на нескольких машинах. Нас сопровождали ещё какие-то люди, но они не представлялись. Настроение было испорчено милицией и говорить ни с кем не хотелось, а волевые приёмы я берег для детей. Ехали долго, мысленно проклиная дорожные пробки. Только к обеду добрались до назначенной больницы. Она оказалась очень ухоженной и располагалась в красивом сосновом бору. На пороге нас уже встречал главный врач и рассыпался в любезностях. Подобострастие перед зарубежными коллегами не прошло с советских времен. Сразу отвели в столовую и очень хорошо покормили и напоили. Я готовился к «выступлению» и пить не стал. Наконец, перешли в кабинет. Я почувствовал, что все от меня чего-то ждут, и обратился к главврачу:
- Скажите, у вас есть больные, которые прошли обследование, но которых вы не стали лечить из-за отсутствия у родителей денежных средств.
- Вы поймите нас правильно, мы не против… - замялся доктор.
- Я вас очень хорошо понимаю, прервал я его, - дорогие лекарства, дорогое оборудование, содержание здания, дорогой холёный персонал, машины, дачи, собственные дети.
- Почему вы язвите?
- Потому что лечение мало эффективно, а деньги вы берёте бешенные. Я слышал это от людей, которые тут побывали. Скажите, у вас есть адреса и телефоны семей, которые были на консультации, и которых не стали лечить?
- Да, у нас тут есть и поликлиника. В регистратуре все данные.
- Отберите 10 –15 детей с детским церебральным параличом, самых тяжелых. Обзвоните и попросите, чтобы завтра приехали. Предупредите, что деньги им понадобятся только на дорогу. У вас есть, где остановиться до утра?
- Да, конечно, у нас прекрасный пансионат. Вас проводят. Игорь Борисович, задержитесь на минуту.
После общих разговоров на медицинскую терминологию все решили осмотреть клинику, главврач меня спросил:
- Почему вы меня ставите в неловкое положение? Эти американские доктора с мировыми именами.
- А разве им не известно, что такие болезни плохо лечатся? Вы же не будете утверждать, что после лечения еле передвигающиеся дети будут вместе со здоровыми играть в футбол.
- Но мы много делаем для их реабилитации.
- Я не думаю, что у них делают, что-либо больше. Поэтому я не совсем понимаю, чем вас обидел, но если это произошло, извините, пожалуйста. За ваши завтрашние хлопоты вот маленький презент от меня.
Я разжал ладонь и на ней сверкал правильными гранями, карат на пять, изумруд. Доктор от изумления не мог вымолвить ни слова и чисто механически взял камешек, а я проследовал вслед за гостями.
На следующий день привезли одиннадцать детей. По картотеке нашли четырнадцать, но до троих не удалось дозвониться. Слишком мало было времени. Все оказались настолько тяжелыми, что я растерялся. Раньше попадались такие, но редко, а тут все! Пришлось надеть свой старый костюм с системой кондиционирования и настроиться на передатчик корабля. Сейчас потребовалось за короткий промежуток времени выделить очень много управляемой энергии. Начали с раннего утра. Кончили поздней ночью. Привезли детей на колясках. Ушли все на собственных неокрепших ногах. Впечатлений у всех было очень много. Одна мать не выдержала, встала на колени и, рыдая в голос, пыталась целовать мне руки. Это так подействовало на американцев, что и они прослезились. Наконец, приём был закончен под аплодисменты присутствующих. Я извинился, сказал, что очень сильно устал и ушел. Держался на одной воле. В тот момент меня можно было брать голыми руками. Зная это, я ушел в лес, и, найдя небольшую поляну, вызвал модуль и уже через час спал на корабле за Луной. Уснул в камере, включив систему восстановления организма. Часов через восемь вернулся домой бодрым и здоровым. Теперь я научился летать и днем. Уже перед посадкой, когда я видел, что привлёк чье-либо внимание, ставил стенку. Мой «НЛО» исчезал в воздухе для все наблюдателей. Спокойно садился и отправлял модуль назад.
Ещё не успел позавтракать, как позвонили американские доктора. Выразили сожаление, что я так быстро уехал, и поинтересовались методикой лечения. Я ничего скрывать не стал. Сказал, что лечение основано на исправлении поврежденной ткани методом психокинеза. Не всякий врач это освоит. Нужен талант и многолетние тренировки. Доктора пригласили меня в Штаты, переслали по факсу свои визитки и на этом раскланялись. Я уже знал, зачем приезжали доктора и для чего пригласили они меня в США. А вот они этого не знали.
Глава 20
Нэш Вильсон сидел в своём кабинете с физиономией довольного кота, которого только что покормили сметаной. В руках он держал, переведенные на английский язык, копии Ольгиных писем для Игоря, массу переснятых фотографий и очень любопытный снимок огромного бриллианта, выполненного под яйцо Феберже. Нэш знал толк в камнях. Таких на Земле ещё не находили. Специалист, который в доме Джефферсон делал фото, утверждал, что эта вещь реальной цены не имеет.
И так, из документов Нэшу стало ясно, что Игорь Говоров перемещался во времени несколько раз. Первый раз он появился во время войны и помог Ольге убежать от большевиков в Америку. Вот только тогда он был совсем не молод. Второй раз, он спас её сына. Затем появился снова и лечил уже саму Ольгу. Она пишет, что значительно помолодела и похорошела. А тут нелепая «смерть», после которой он уже не мог появиться в Ньюарке, не вызвав подозрений.
Нэш думал так: «Контактов с UFO у Игоря не было, пока он служил на атомном флоте. Там КГБ работало жестко. Его бы вычислили и прихлопнули, как муху. А вот в мутные времена Ельцина, когда он был уже на пенсии, это и могло случиться. Но как и зачем он оказался в 1914 году, оставалось не ясным. Нет никаких данных, чтобы первая семья его искала, а ведь прошло очень много времени. Потом у них появилось огромное состояние, и как будто, так и должно было быть. Они даже семьями перезнакомились. И такой бриллиант не дают просто так. Это плата и плата за работу на инопланетян. Игорь, безусловно, опасный человек, хотя и работает под добренького лекаря. Никто ничего не заподозрит, когда ты лечишь простых людей, а сам впрыскиваешь им чужие хромосомы».
Вильсон вызвал специалиста генетика и предложил ему несколько фотографий. Тот долго изучал фотографии Игоря Ольги и их детей. Потом глубокомысленно изрёк, подняв вверх указательный палец:
- Генотип только тогда проявляется в фенотипе, когда рецессивный аллель находится в гомозиготном состоянии.
- Доктор, - с раздражение сказал Нэш, - прекратите материться и все то же самое на простом английском языке.
Доктор растерялся, поёрзал в кресле, потом продолжил:
- Если предположить, что этот субъект, - он постукал ногтем по фотографии Игоря, - пришелец, то я могу сделать вывод, что человеческие гены сильнее инопланетных. Видите, у них в потомстве превалируют наши гены. Вот посмотрите. В первом поколении явно видны нечеловеческие признаки. Большая лысая голова, отсутствие волос и на других участках тела, свойственных нашим мужчинам, молодой внешний вид, не соответствующий фактическому возрасту. Во втором, мы видим признаки явно слабее. Тут только возраст. Ну, а в третьем поколении это уже нормальные люди.
- А можно подделать анализ ДНК, потому что у этого, - он ткнул в Игоря, - анализ идеально человеческий.
- Вы мне дайте образцы, и я отвечу на все ваши вопросы. И никто ничего не подделает.
- Хорошо, вы их получите, - заканчивая разговор, сказал Нэш и отправил доктора восвояси, предупредив о строгой конфиденциальности разговора.
Через несколько дней вернулись доктора из Москвы. Нэш не упустил случая лично присутствовать на их докладе. Там звучало удивление и превосходные степени. Они очень хотели бы и тут в Америке, поработать с этим целителем. Выяснилось также, что этот Игорь ничего своим пациентам в мозги не втыкает и не впрыскивает.
Теперь нужен был повод, как «зацепить» Юлию. Обвинить её в чем ни будь противозаконном было совершенно не реально. Она не расставалась с адвокатом и имела очень влиятельных родственников. Тут Нэша осенило. Если у них пропадёт бесценный бриллиант, Юлия не будет заявлять в полицию. Она попросит помощи у отца. Тот начнет искать и обязательно придет к нему. Это было опасно, уже за гранью фола, но писать доклад директору ФБР, основываясь на старых письмах, нечётких фотографиях и предположениях он не мог. « И так снимут, и так снимут, - думал он, - но во втором случае есть хоть шанс».
На следующий день он опять вызвал Хоука, дал ему фотографию «яйца» и заявил:
- Три дня вам сроку и чтобы эта вещица лежала у меня в сейфе.
- Это уголовщина, сэр. Дайте письменное распоряжение. Я не хочу сидеть в тюрьме.
- Если поднимется шум, мы её вернём. Это не воровство. Нужно их семейство как-то растормошить.
- Всё равно пишите письменное распоряжение, - Хоук надулся и покраснел от натуги. Так разговаривать с шефом ему было очень трудно.
- Хорошо, напишу, но когда мы её вернём, дайте слово, что уничтожите эту бумагу при мне.
- Так точно, сэр! Вы меня давно знаете, - Хоук перестал краснеть и даже изобразил подобие улыбки.
Прошло три дня и поздно вечером на столе у Нэша красовалось злополучное «яйцо». Он долго его рассматривал в лупу.
«Действительно, - подумал он, - эта вещь сделана нечеловеческими руками и, безусловно, бесценна». Уже на следующий день Нэш читал запись перехваченного телефонного разговора:
- Папочка, - говорила расстроенная плачущая Юлия, - у меня украли твой самый ценный подарок для мамы.
- Доченька, не расстраивайся. Он не может пропасть. Я это говорил и маме и тебе, только ты тогда еще была очень маленькая. Это не просто вещь. Она светится своей любовью к вам обеим, как маяк в ночи. Не беспокойся. Очень скоро она окажется на месте.
- Хорошо, но всё равно неприятно.
- Считай, что я её взял на время.
Далее шёл разговор, не представлявший интереса и Нэш читать перестал. «Посмотрим, как ты найдёшь свой маяк», - мысленно разговаривал он со мной, пряча яйцо в сейф со сложным кодом. Затем тщательно закрыл кабинет, включил сигнализацию, что делал не часто и отправился домой, предупредив охрану, что возможна попытка вторжения.
Вечером, сидя дома у телевизора, Нэш не переставал думать, как же этот Игорь найдёт яйцо. Для начала запросит визу для въезда, а мы подумаем над этим. В аэропорт дадим прилететь, а там посмотрим на ваше поведение, мистер Говоров.
Следующий день прошёл в делах и заботах, связанных с повседневной рутиной. Вечером доложили, что все «прослушки» в доме Юлии Джефферсон перестали работать. Агент докладывал, попытки проникнуть в дом ни к чему не привели. Выставлена серьёзная охрана и никаких «электриков» в дом не пускают. «Странно, - подумал Нэш, - о пропаже не заявили, а охрану усилили». Вильсон решил проверить сейф и к его величайшему изумлению яйца в нем не оказалось. Назначенное местное расследование ни к чему не привело. Ни кто ничего не видел и не знал. Коды не вскрывались, сигнализация не срабатывала.
- Да, - в слух сам себе сказал Нэш, - этот Говоров серьёзный противник.
Вызвал инспектора Хоука.
- Мистер Хоук, извольте уничтожить моё письменное распоряжение о яйце.
- Но я не уверен, что его вернули, сэр.
- Позвоните миссис Джеферсон, вот её номер.
Хоук, пыхтя и сопя, долго натыкивал на крошечные кнопочки сотового телефона своими громадными пальцами – сардельками:
- Миссис Джеферсон?
- Да, это я, кто меня спрашивает?
- Это из страховой компании мистер Линсдейл, - на ходу сочинял Хоук. – Скажите, за последнее время у вас из дорогих вещей ничего не пропадало?
- Ничего.
- Вы точно уверены?
- Я не желаю с вами обсуждать эту тему. Она вас не касается.
- Но у вас всё нормально?
- Да, до свидания, - раздались гудки отбоя.
Хоук ещё некоторое мгновение думал, потом резко сунул приказ шефа в «бумагожевательную» машинку.
- Я могу идти сэр?
- Да, идите работайте. Я подумаю, что дальше делать с этим инопланетянином. Голыми руками его не возьмешь. Интеллект значительно выше нашего. Он знает всё на сто шагов вперед. Видимо, читает мысли на расстоянии. Психокинезом вскрывает любые коды. Гипнотизирует охрану. Возможно, способен к левитации. Арестовать не удастся. Убивать без разрешения самых высоких инстанций нельзя. Кстати, его один раз уже убивали, но он воскрес. Хорошо, Хоук, идите. Это просто мои мысли вслух.
Вильсон ещё некоторое время думал: «Что же. Попробовать через докторов пригласить его официально. Познакомиться, дать возможность поработать, пожить. Больных везде много. А там спровоцировать какую-нибудь гадость и арестовать. Главное, чтобы он попался, как настоящий преступник. Если он и улизнёт с помощью своих фокусов, всё равно останется человеком вне закона. Можно будет потребовать его экстрадиции из любой страны мира. А США это не то государство, которое позволяет кому-то над собой шутить. У него земля будет гореть под ногами. Но без помощи интеллектуалов такую игру не провести. Вот в тюрьме и можно будет выяснить, чем он на Земле занимается, откуда и для чего прислан. В любом случае придется составлять обстоятельный доклад и идти к директору ФБР. Пора делить ответственность и с другими начальствующими субъектами. Незачем одному оставаться козлом отпущения». Что лавры в соревновании с таким интеллектом добыть будет очень трудно, он хорошо понимал, убедившись, с какой легкостью из его сейфа исчезло яйцо.
Уже дома, в своем кабинете, когда семья разошлась по своим спальням, он продолжал обдумывать операцию, которую так и назвал: «Турист». Вдруг, совершенно неожиданно у него в голове раздался голос:
- Я Игорь Говоров. Разрешите войти в ваш дом.
- Заходите, - совершенно механически, неизвестно кому, сказал Нэш.
Минуты три он оставался в оцепенении. В этот момент открылась дверь его кабинета и на пороге появилась знакомая большеголовая фигура.
Глава 21
- Можно сесть? - спросил я.
- Да, да садитесь, - вышел из оцепенения Нэш, - пить будете?
- Если можно кофе с сахаром.
- Как вы попали в дом?
- Вы разрешили, я вошёл. Для меня не существует запоров. Разве, что человеческое слово.
- Но я не разрешал заходить вам в свой рабочий кабинет.
- Я не тронул в кабинете даже волосков на ковре. Забрал только то, что вам не принадлежит. Сегодня я у вас появился не случайно. В погоне за мной вы все дальше и дальше уходите от закона, мотивируя для себя самого это тем, что официально ни одна судебная инстанция разрешения на ваши мероприятия не даст. Сейчас вы обдумываете, как спровоцировать меня на агрессивные действия против общества, чтобы потом иметь возможность арестовать. Уверяю вас, это совершенно невозможно. Когда и вы в этом убедитесь, назад пути уже не будет. Вам придется самому совершить серьёзное преступление и обвинить в этом меня. Цель оправдывает средства. Главное поймать меня и изолировать. Заставить работать на себя. Для вас я опасный инопланетный шпион. Бесполезно объяснять, что это не так. Да, я долго жил в другой цивилизации, но её уже очень давно нет. Мне просто не куда было деваться, как вернутся на свою родную планету к своим друзьям и близким. Родился ведь я все-таки на Земле и прожил первую часть своей жизни. Могу ли я выдать тайны той, другой цивилизации? Уверяю вас, нет. Вот пример: Живет племя каменного века. Умеет делать только топоры и наконечники для стрел. Вождь племени просит изготовить для него атомную бомбу. (Вот такой вождь нехороший, захотелось ему очень). Я должен научить это племя, как найти руду, в которой есть уран. Выделить его. Потом разделить изотопы на суперцентрифугах, которых у них тоже нет. Нет и энергии, чтобы раскрутить то громадных скоростей эти центрифуги. Уран 235 из смеси с 238 иначе не получишь. Для этого фторид урана…
- Я вас понял, - сказал Нэш. – Нужно соответствующее развитие всей цивилизации, чтобы реализовать те или иные технические и научные решения. Мы ещё не «доросли».
- Приятно разговаривать с умным человеком. Сейчас у людей нет ни сил, ни средств, чтобы освоить то, чем владела та цивилизация. Это накапливается тысячелетиями. Сейчас полёт на Марс для человечества огромное событие, которое будет вписано золотыми буквами в историю. Очень дорогое и очень рискованное. На корабле той цивилизации я недавно возил свою семью на экскурсию по всей солнечной системе, и мне это ничего не стоило.
- Вы могли бы свозить наших учёных.
- Они же не удовлетворятся одним разом. И мне придется превратиться в космического извозчика. Но я об этом подумаю. Еще я бы хотел вас предупредить, что не люблю разговаривать с человеком, одновременно вытряхивая патроны из его оружия.
Вильсон открыл ящик стола. Рядом с его кольтом валялись патроны. Привычным жестом он взял оружие и отщёлкнул барабан: тот был пуст. Тяжело вздохнув, Нэш положил револьвер назад и задвинул ящик:
- Я ничего не могу обещать. Пока всё слишком голословно.
- Ну хорошо, давайте по-другому. Вы знаете, где сейчас ваша дочь?
Вильсона, как будто током ударило. Он вздрогнул и резко сказал:
- Только не надо шантажировать меня моим ребёнком!
- Я не так воспитан. Знаю, что это самая большая ваша семейная боль. Возможно, наказание свыше, кстати, я в это верю. Почему, рассказывать очень долго. Всё связано с информационным полем. Ваша дочь достаточно длительное время увлекается героином. Сейчас страшно то, что она очень быстро набрала дозу. Её жизнь висит на волоске. Очередной укол может оказаться для неё смертельным от передозировки. Моё предложение таково: я спасаю вам дочь. В семье у вас наступает полное благополучие, а вы в свою очередь оставляете меня в покое. Приняв мое предложение, вы не станете предателем. Я не инопланетный шпион и постараюсь доказать вам это.
- Мне надо подумать. Слишком много людей уже знает о вас.
- Все посвящённые на каждом углу болтать не будут. Они давали подписку. Всеми материалами владеете только вы.
- Хорошо. Я согласен. Ради спасения дочери я пожертвую своей карьерой.
- Не надо жертвовать своей карьерой. Вы достаточно умны и опытны, чтобы сделать всё правильно. Серьёзные люди в инопланетян всё равно не верят. Если же вас заставят давать показания под присягой в суде или конгрессе поступайте так, как велит вам ваша совесть и благоразумие. Старайтесь все же не нарушать закон. Человек вы хороший. Я это вижу. У вас есть время?
- До утра, сколько угодно.
- Я покажу вам фрагментами всю свою жизнь, особенно время, проведенное в другой Вселенной. Оцените мощь той цивилизации, где многокилометровые корабли исчезают в Туннеле, как элементарные частицы. Пока вы посмотрите, я помогу вашей дочери. Надеюсь, увиденное изменит и ваше отношение ко мне.
Кабинет исчез и Нэш оказался в моем стареньком доме в кругу семьи, где я был еще совсем маленьким ребенком. Все объяснения давал компьютер. Я тяжело вздохнул, увидев своих, таких дорогих, давно исчезнувших из этого мира, родителей и вышел. Дочь Вильсонов отыскать было не сложно. Стоило сесть в такси и настроиться, как я уже давал пояснения таксисту, куда ехать. Остановились около невзрачного ночного клуба. Уже через несколько минут все участники этого заведения спали. Я ходил между лежащими телами и делал установку на отвращение к наркотикам, спиртному и никотину. Потом подхватил бесчувственное тело Памелы Вильсон, вышел из притона и на том же самом такси вернулся обратно. Четыре часа потребовалось, чтобы вывести её из тяжелейшего состояния. Ещё около получаса потребовалось, чтобы сделать ей правильные жизненные установки и привести в порядок нервную систему. Когда я закончил, передо мной лежала и спала крепким сном здоровая красивая девушка с яркими чертами лица. Она была очень похожа на своего отца. «Два одинаковых характера не ужились» – подумал я и вернулся в кабинет к Нэшу. Там заканчивался сюжет, когда мы прощались с Эвилой. Корабль мелькнул в Туннеле искоркой и исчез. Я не удержался. На глазах сами по себе навернулись слёзы. Нэш заметил, что я вернулся и громко сказал потрясённый увиденным:
- Да, вы правы, есть цивилизации, по сравнению с которыми мы мелкие букашки. Вы расстроились? Ах да, я понял, извините.
«Кино» продолжалось еще около часа, я уже начал дремать. Наконец, когда кабинет снова возник на своем месте, я сказал:
- Я выполнил свою часть уговора. Дело за вами. Памела спит у себя в комнате. Завтра проснётся нормальной девушкой. «Ломки» не будет. До свидания мистер Вильсон. Надеюсь, мы больше не встретимся в такой напряжённой обстановке. Теперь вы все обо мне знаете и не будете считать шпионом. Мне не на кого работать, даже если бы я и захотел. Думаю и вы не будете засылать свою резидентуру в племена, которые живут в джунглях в каменном веке.
- Не беспокойтесь. Я хоть и получил столько информации, что буду осмысливать не один месяц, слово своё сдержу.
Я вышел и «поставил стенку», чтобы иметь возможность без помех улететь на модуле. Видел, как мечется Нэш, не понимая, куда я пропал. Озабоченный всем происшедшим Вильсон кинулся в комнату к дочери. Памела спала в легком, облегающем платье, как была в клубе. Её сон совершенно не напоминал забытье одурманенного наркотиком человека. В душе шевельнулась радость: - «Неужели, правда, помог?» Он поднял рукава платьица. На локтевых сгибах никаких следов от уколов. Руки чистые и гладкие, как у ребенка. Нэшу захотелось от восторга растормошить и зацеловать дочь, но он не стал этого делать, а с радостной улыбкой пошёл к жене в спальню. За окном начинался рассвет.
Утром на работе Нэш сиял от радости. Подчинённые не могли понять, что происходит с шефом. Тут же вызвал Блэка и Хоука.
- Джентльмены, всё по «туристу» мне на стол! Соблюдать полную конфиденциальность.
Инспекторы переглянулись и вышли. Через час документы были у Нэша, а ещё через час их в природе не существовало. Ни кто не мог упрекнуть шефа, что они были добыты незаконным путём.
Доклад директору был прост и лаконичен. Данные не подтвердились. Ошибки телеметрии и сбой компьютеров. Рекомендовалось администрации NАSА самой организовать комиссию для выявления неполадок в системах и их устранения. Своим инспекторам шеф объяснил, что разработку «туриста» возьмёт на себя NАSА, поскольку всё это связано с космосом, да и дело щепетильное. Легко всем шишек наполучать. Чтобы у подчинённых не появилось своих дурных мыслей, загрузил их работой по русской резидентуре по 18 часов в сутки. Теперь Вильсон понимал, что с «инопланетянином» лучше дружить, чем ссориться. Самым ярким примером служила его дочь. Мало того, что она вернулась домой, взялась за учёбу, стала нежной и ласковой, так она ещё совершенно не помнила ни своих мерзких друзей, ни о том, что принимала наркотики. Нэш был рад происшедшему. Теперь и в семье все хорошо и дело с UFO удалось удачно сбыть с рук. Не хотелось и дальше нарушать закон. Вильсон был уверен, что и администрация NАSА всё замнет. «Летающие тарелки» не приносили ещё никому ничего, кроме неприятностей.
Глава 22
Заместитель начальника УВД одной из московских префектур полковник Сидоров сидел у себя в кабинете серьёзно озадаченный. На столе лежала металлическая лепёшка – все, что осталось от табельного оружия, что когда-то было пистолетом Макарова. За столом сидели капитан с двумя сержантами и перед каждым лежал ворох измятых объяснительных записок. Начинали они первые варианты в соседней комнате. Продолжили в этом кабинете, когда полковник пошёл пятнами, ругнулся и приказал галиматью не писать. Но и последующие экземпляры ясности в дело не внесли. Наконец Сидоров не выдержал и в категоричной форме заявил:
- Товарищи, если вы не хотите больших неприятностей, потому как факт уничтожения оружия на лицо, рассказывайте правду. Ваши бредни я читать устал. Начинайте с самого начала.
Заикаясь и пыхтя, как паровоз при общении со столь высоким начальством, сержант Коваленко начал объяснять:
- Стоим мы с сержантом Ковтуном на посту у метро «Электорозаводская» и тут подходит этот, большеголовый. Что-то узнать хотел. А мы ему: - «Ваши документы!» Паспорт он достал, регистрации нету. Сказал, что только с самолёта, а билетов не предъявил. Мы ему, как положено: - «Пройдёмте гражданин оформлять протокол».
- Как фамилия большеголового, где прописан?
- Понимаете, товарищ полковник, Паспорт смотрел, а после удара дубинкой по голове всё вылетело.
- Словесный портрет составить можете?
- Да, конечно, - закивали все трое.
- Дальше что?
- Привели мы его в опорный пункт к капитану Селину, – наступила неловкая пауза.
- Ну, дальше что? Только правду! – резко сказал полковник.
- Я приказал ему всё из карманов выложить на стол, - потупясь и явно нервничая, доложил Селин.
- Вы объяснили, в чём его подозреваете?
- Нет. Он и обиделся. Заявил, что не заслужил такого обращения.
- Капитан, почему не объяснили задержанному, что проверяете наличие у него наркотиков и оружия? – официально с пафосом спросил Сидоров.
- Не успел, - подобострастно заявил капитан.
- Коваленко, я смотрю, вы докладываете более объективно. Расскажите, чего ещё не успел товарищ капитан.
Сержант замялся, ещё больше покраснел и неожиданно ляпнул:
- Ничего товарищ капитан не объяснял. Он приказал мне объяснить в физическом смысле, - он показал сжатый кулак, - я, как положено, по голове не бить, пытался слегка дубинкой образумить его по спине, чтобы того, не упрямился и права не качал.
- Так, так. Начали сразу с резиновой дубинки, хотя вас трое, а он один. Молодцы. Дальше что?
- Дубинка отлетела от него со страшной силой и ударила Ковтуна в живот.
- Так Ковтун?
- Так точно, товарищ полковник. Я зажался и сел. Никак не мог отдышаться. Очень больно было.
- Коваленко, дальше.
- Я вижу, Ковтун пострадал. Получается сопротивление органам правопорядка. Дубинка его по спине не берёт. Ну, я того, короче по голове…
- Вы же его убить могли. Задержали, чтобы оштрафовать и хорошо не убили. Вы меня до инфаркта когда-нибудь доведёте. Дальше.
- А дальше я ничего не помню. Очнулся, когда везли в госпиталь, развел руками Коваленко.
- Ковтун, что дальше было?
- Видел, что дубинка опять отлетела и ударила Коваленку. Он сразу упал. Тут товарищ капитан закричал, что это сопротивление работникам правопорядка и достал пистолет. Неожиданно он вылетел у него из руки и расплющился. Большеголовый сказал что-то про человеков и ушёл.
- Что конкретно?
- Что в любой ситуации нужно оставаться человеками.
- Правильно он вам сказал. Всё, сержанты свободны, - дождавшись, когда они покинули кабинет, спросил у Селина, - Скажите, как я могу во всё это поверить, глядя на это? - он повертел опять металлической лепёшкой.
- Извините, товарищ полковник. Иногда нервы не выдерживают. Столько этой мрази проходит. Иногда трудно с собой совладать. В общем, все так и было. Как этот большеголовый разделался с оружием, даже не представляю. Вроде, как одним взглядом. Очень опасный человек.
- Идите пишите словесный портрет. Кстати, вы совсем не запомнили, кто он и откуда?
- Кажется с Саратова.
- Будем искать. Надо же расследование доводить до конца. Но думаю, что в любом случае вы без взыскания не останетесь.
- Есть, - потупясь пробормотал капитан и, получив разрешение, покинул кабинет.
Через три дня Полковник Сидоров получил из Саратова исчерпывающую информацию. Игорь Говоров, бывший офицер. Предприниматель и миллионер, имеющий родственников в США. Космический турист и экстрасенс, лечащий бедных людей. Человек известный и уважаемый. Такого привлечь к ответственности сложно. Сидоров опять повертел в руках металлическую лепёшку. Как бы взять с него объяснительную, чтобы закрыть дело. Надо его пригласить на беседу и с этой мыслью полковник начал звонить в Саратов лично.
Ещё через три дня я сидел в кабинете у Сидорова и пил вкусный чай с лимоном. Меня вежливо попросили приехать, встретили в аэропорту и привезли сюда. Полковник был человеком прямым и сразу начал с дела:
- Скажите, что за инцидент произошёл у вас с моими работниками пару недель назад.
- Приехал по приглашению американской делегации, которая ждала меня в министерстве здравоохранения. Молодой таксист дороги не знал. Решил спросить. Дальше вам доложили достаточно объективно.
- Так это ваша работа? – полковник достал из стола лепёшку.
- Да это я сделал.
- Как?
- Энергией, которую научился концентрировать. Этой же энергией я лечу людей. Тогда со мной, мало того что совершили противозаконные действия, так ещё пытались угрожать огнестрельным оружием. Всё это только за то, что я сразу не нашёл своего билета. Скажите, отсутствие старого билета, место которому давно в мусорном ящике, очень большое преступление?
- Нет, не очень. Но задержали вас по закону. Регистрации нет, а время вашего прибытия, извините, можно установить только по этому старому билету.
- Скажите мне пожалуйста, в какой стране мира кроме нашей есть эта пресловутая феодальная регистрация? Выворачивание карманов и вещей тоже по закону?
- Как вы не можете понять! Мы находиися в состоянии войны. Террористические акты случаются чуть не каждый месяц. Знаете, сколько мы предотвращаем преступлений, выворачивая так карманы?
- А вы знаете, сколько законопослушных людей вас начинает ненавидеть после таких экзекуций? И сколько еще десятилетий или столетий продлится это «состояние войны»?
- Это не я решаю. Я солдат. Мне приказали, я исполнил. Заставят завтра старушек переводить через дорогу, - буду переводить.
- К сожалению, для этого не нужно приказания. В цивилизованных странах, хотя и они считают себя в состоянии войны с террором, старушек и так полиция переводит через дороги, если возникает в этом необходимость. А как солдат солдату я хочу вам, товарищ полковник, сказать. Если бы этот инцидент произошёл не сейчас, а лет 150-200 назад, я бы перчаткой отхлестал физиономию вашего капитана, а потом на дуэли прострелил бы ему голову. Уверяю вас, зная это, он никогда не стал бы так себя безобразно вести и не только со мной. А у нас этого нет, потому что выхолощено само понятие чести и достоинства. Пока всё это не возродится, в обществе не будет ничего хорошего.
- Извините, но разрешать дуэли между офицерами не в моей компетенции. Вы знаете, я тоже кое-кому с удовольствием прострелил бы что-нибудь. Но нельзя. Снимут с должности и надолго посадят. Скажите мне, наконец, что мне с этим делать? – полковник снова показал на лепёшку.
- Да ничего особенного, - я взял её в руки, сосредоточился и через некоторое
время вернул Сидорову нормальный пистолет. Тот не верил своим глазам. Взял, повертел в руках, вынул магазин с патронами, оттянул ствольную накладку, заглянул в патронник. Лязгнул затвором в обратную сторону и нажал на курок. Раздался обычный в этом случае щелчок. Пистолет, как пистолет с тем же самым номером.
- Как вы это сделали?
- Всё той же направленной энергией. Ну, к примеру: чтобы получить такое простое вещество, как аммиак в промышленности, нужна температура в сотни градусов и давление в десятки атмосфер. В живых организмах то же получается при комнатной температуре и нормальном давлении. Живые существа не могут обходиться без такой энергии, но на Земле её официально пока не открыли. Понятно?
- Понятно, но не очень. Я вижу вы настоящий экстрасенс. Сейчас пригласят моих недотёп. Они извинятся перед вами.
- Если честно, мне это не нужно. Для их воспитания, подожду, потерплю их присутствие.
- Ладно, им и так объявлены взыскания. Не откажетесь от рюмочки?
- Спасибо, но у меня в городе ещё есть дела. Спасибо за чай.
С полчаса мы общались с полковником уже без всякой враждебности. Сидоров не уставал восхищаться моими способностями, а я в свою очередь рассказывал, каких тренировок и усилий воли это стоит. Когда мы расстались я пошёл к Насте. Решил навестить её и сына, с расчётом, на следующий день вернуться домой.
Полковник никак не мог прийти в себя от такой необычной встречи. «Кто же такой этот Говоров?» – думал он. О таких людях он даже никогда не слышал, разве, что читал в «желтых» газетёнках. По документам ему шестьдесят. По виду – не более двадцати пяти. Сидоров опять достал пистолет. ПМ, как ПМ и даже смазка кое, где сохранилась. Вызвал капитана Селина. Тот явился через минуту, будто ждал этого.
- Возьмите своё оружие. На будущее учтите, надо быть внимательнее к людям и добрее, иначе майора вы ещё не скоро получите.
- Так точно, с готовностью протараторил капитан, запихивая ПМ обратно в кобуру.
- Идите.
- Капитан вышел, а Сидоров опять задумался. Старый служака не мог пройти мимо такого случая. Действительно, надо бы разобраться с этим Говоровым. Выяснить, насколько он опасен для общества. Чем он там занимается, под прикрытием лечения людей. Самому ему заняться этим делом не хватало полномочий. Он ещё некоторое время думал, потом решился и позвонил. Ответил дежурный.
- Соедини-ка меня с начальником УФСБ.
Через несколько секунд ответил низкий мужской голос:
- Я слушаю.
- Коля, это Федор. Узнал?
- Узнал, Феденька, как дела?
- Дела идут помаленьку. У тебя есть время?
- Для тебя всегда найдётся, тем более давно не виделись.
- Только давай в неформальной обстановке.
- Давай. Дачу мою знаешь?
- Как не знать. Сколько там было выпито и съедено в своё время!
- Вот и приезжай в воскресенье.
- Приеду обязательно. Надо тебе про очень интересного человека рассказать. Очень интересного.
Глава 23
Теперь мне люди просто не давали уехать куда-либо. Большая толпа стояла у дома на улице и уже никаких мест для размещения людей не хватало. Я не отказывал и принимал всех. Делал, что мог, стараясь оказать наибольшее воздействие на молодых женщин и детей – будущее страны. С алкоголиками и наркозависимыми было проще всего. Я собирал их всех в один зал и через пять минут они выходили здоровыми людьми. Тяжёлых детей лечил персонально, оставляя их у себя на некоторое время.
В семье все удивлялись. Не было назойливой рекламы по телевидению и радио. Газеты писали чаще плохое, чем хорошее, а люди шли тысячами. Цветов приносили столько, что я не знал, куда их девать. Однажды зашёл участковый и очень серьёзно предупредил:
- Мне начальство велело передать вам, что у региональных наркобаронов и владельцев всевозможных притонов дела стали идти из рук вон плохо. Некоторые меняют место, но и там сидят такие же и наших не пускают. Конкуренты, так сказать. Братки долго не могли взять в толк, что происходит. Наконец поняли. Вы их клиентуру вылечили. Одни убытки. Да и местная крыша во главе с Серым не оставила желания наложить лапу на ваш бизнес. Они так считают. Им здесь все мелкие предприниматели платят. Так что скоро мафия за вас возьмется, а там ребята очень серьёзные. Берегитесь.
- А что они могут сделать? Я ведь им не конкурент.
- Как же не конкурент, если из-за вас у них доходы в нашем районе упали втрое.
- Мне приятно слышать такие слова. Значит моя работа не напрасна.
- Повторяю, берегитесь. Они способны на все. Для начала спалят ваш пансионат вместе с больными, а обвинят вас в пренебрежении нормами противопожарной безопасности и непредумышленном убийстве. Уверяю, вас надолго посадят. Следователям и судьям на такое дело денег не пожалеют. Получите «полную катушку».
- Спасибо Николай Михайлович на добром слове. И руководству передайте мою благодарность. Я понимаю, что, несмотря на угрозу, обложить меня работниками милиции они не смогут. Не хватит сил и средств. Буду осторожнее.
Опять пришлось раскошеливаться. Через пару недель вся территория была оборудована многоуровневой сигнализацией, в том числе и противопожарной. Поставили мощное освещение, автономное энергопитание и наняли охрану.
Дважды неизвестные пытались проникнуть на территорию, но вынуждены были отказаться от этой затеи. Тогда последовала атака с другой стороны. Я всё знал заранее и был ко всему готов.
Подкатили как-то утром две черные машины с такими же стеклами. Из второй вылезли две толстые женщины и мужчина с дипломатом. В первой машине даже стёкла не приоткрылись. Это была охрана. Приехавшие решительно направились к дому. Я вышел, поздоровался, предложил пройти в комнату. Когда расселись, одна из наиболее решительных дам громко и грубо спросила:
- Кто дал вам право лечить людей не имея медицинского образования?
- А кто дал вам право у меня дома таким тоном со мной разговаривать?
Женщина сбавила тон, но продолжала:
- Вы мне ответите на вопрос?
- Знаете, вам очень повезло, что я умею читать мысли. Поэтому я знаю, кто вы, для чего приехали, кто вас послал и сколько заплатил за это. Обычно же приличные люди представляются и объясняют цель своего визита. Поэтому я вынужден заметить, что ведёте вы себя неправильно. Выйдите к людям и скажите им, что вы запрещаете мне с ними общаться. Тогда вашим коллегам из второй машины придется стрелять в воздух, чтобы вы успели убраться. Я поступлю по-другому и сначала отвечу на все ваши вопросы. Итак, определимся, что вы понимаете под понятием «лечить»?
- Как, что? – удивилась горластая женщина. – Прием больных, установление диагноза, назначение лечения, наблюдение за результатами лечения.
- Анализы, процедуры, примочки, операции и прочее входит в лечение?
- Конечно.
- Так вот всем этим я не занимаюсь, а значит лечения в вашем понимании нет.
- Как это нет, если о вас знает пол мира и сюда едут толпы людей.
- Я человек гостеприимный и не могу отказать никому, кто ко мне обращается. Я беседую с людьми или с их детьми и советую, как избавиться от хвори. Может, вы, и церкви все закроете? Я ведь делаю то же, что любой священник.
- Тогда у вас должно быть духовное образование.
- Вы, что хотите сказать, что все святые, почитаемые в народе, закончили духовную семинарию? Странно рассуждаете!
- Хорошо, мы можем присутствовать на ваших беседах?
- Без сомнения. У меня для любого человека двери открыты. Проходите в зал, там и общайтесь с гостями.
Как только «комиссия» вошла в зал и расселась, я «поставил барьер». Мне не нужны были мелкие придирки, которые обрушат на меня эти люди. Они приехали с предвзятым мнением, и будут искать любой повод, чтобы сорвать прием и запретить мне работать. Целый день, как обычно, шли люди. Во второй машине от скуки, наверное, сошли с ума и к обеду уехали. Когда все кончилось, я «снял барьер» и спросил:
- Ну, как?
- Что, как?
- Как понравилась беседа?
- А разве была беседа?
- Была и уже закончилась. Вам пора ехать.
- Как пора? Сколько сейчас времени?
- Около восьми часов вечера.
- Так мы что, двенадцать часов просидели?
- Да.
- И что было?
- Что вы видели, то и было.
- Вы что, нас зомбировали?
- Для этого я должен был бы по технологии «вуду» дать вам яду, от которого вы бы умерли. Родственники должны были бы вас отпеть и на третий день похоронить. А я должен был бы еще через три дня вас откопать и оживить специальными приемами и заклинаниями.
- Хватит нести чепуху. Что вы с нами сделали?
- Помилуйте, как шарлатан и неуч может с кем-нибудь, что-нибудь сделать? Если захотите, приезжайте еще. Чем добрее будут у вас намерения, тем больше вы увидите и услышите.
- Вы пожалеете об этом, - заявила суровая дама и гневно хлопнула дверью.
Мне это очень не понравилось. И хотя я за день очень устал, я собрался с силами и послал в сторону отъезжающей машине мощный импульс. «Комиссия» мгновенно забыла, к кому и зачем приезжала.
Глава местной, как принято говорить, ОПГ (организованной преступной группировки) по кличке Волкодав сидел со своими подельщиками Сивым и Пеньком в просторном, по европейски отделанном, зале. Одного так прозвали за цвет волос, другого по фамилии Пеньков. Сам Волкодав походил на крупную, свирепую собаку.
- Ну, что, братва? Головастик уже всех достал со своим лечением. Бабки тают. Прибыли хрень. Кислые рожи наших фраеров видеть противно. Какой будет базар?
- Базар один – пора мочить! – заявил Сивый.
Пенёк кивнул в знак согласия.
- Кого пошлем? – сузив глаза, спросил Волкодав.
- Можно было бы поручить Серому. Это его территория. Но он засветился у ментов. Пошлем, как обычно, Васю-киллера, а с ним двух «торпед» для прикрытия, - предложил Сивый.
- Тогда с Богом, пацаны. Не медлите. Чем быстрее, тем лучше, - подытожил Волкодав, - дайте им «чистые стволы», чтобы потом бросили. С деньгами, как обычно. Половина сразу, половина потом, - он выложил на стол крупную пачку зеленых денег.
Сивый деловито рассовал деньги по карманам. Пенек в это время как-то обиженно сопел носом. Кивнули шефу и вышли.
На свежую голову я бы наверняка почувствовал неладное, но, проводя целые дни с людьми, так уставал, что очень плохо соображал. Очередной день выдался трудным. Много оказалось тяжёлых больных. Провожая последних, вышел на улицу. Глубоко вздохнул сырого прохладного воздуха. Рядом остановился неприметный «Жигулёк» с забрызганными грязью номерами. Лишь на мгновение позже понял, что дело плохо. Выстрела не слышал, только сильно ударило и обожгло левую половину груди. Уже в очередное мгновение я расплющил стволы, автомата с пистолетом и « поставил стенку». Следующие выстрелы разнесли на куски оружие, раня и калеча его обладателей. Получив ранения, и потеряв из виду объект нападения, убийцы решили уходить. Взревев двигателем, машина исчезла в вечерних сумерках.
Я стоял и терял последние силы. На выстрелы выбежала жена и увидев расплывающееся по спине алое пятно, страшно закричала, подбежала справа, подхватила и попыталась увести в дом:
- Идем скорее, я сейчас вызову скорую, - дрожащим от волнения голосом сказала она.
- Нет, нет. В больнице они быстро найдут и попытаются добить. Только наверх.
Последним усилием воли я вызвал модуль, задав максимальную скорость. Через несколько минут в небе пронеслась «комета» и села у нас во дворе. Лариса с большим трудом затащила меня внутрь. Дверь закрылась и так же со скоростью молнии модуль исчез. Уже теряя сознание от потери крови я попросил жену:
- Поручи меня биороботам. Они всё знают. Просто подумай об этом.
Я опять мог только догадываться, как послушные роботы перенесли меня в саркофаг основного корабля. Включили регенерацию и наблюдали за процессом. Один из них успокоил Ларису:
- Не беспокойтесь. Через три часа он будет здоров.
Через два часа я открыл глаза и спросил:
- Лариса, ты где?
- Я тут, - подошла она.
- Не волнуйся, у меня все нормально. Я часов семь полежу до полного восстановления сил. Ты ложись на мою кровать. Тоже отдохни. Если нервничаешь, подумай о роботах. Они и тебе помогут.
Через семь часов мы сидели и завтракали, любуясь лунным пейзажем. Предстояло осмыслить происшедшее и принять меры защиты.
- Ты не знаешь, за что они тебя, - спросила Лариса.
- Знаю. Я вылечил от алкогольной и наркотической зависимости очень много людей. В основном в нашем регионе. Упали доходы от наркотиков и самопальной водки. Трезвые мужики реже и проституток цепляют. Грязь никому не нужна. Кто-то догадался, что это моя работа. Вот и решили устранить препятствие. Никому не нужно, чтобы переводились наркоманы, алкоголики и проститутки. Даже милиции, которая должна бороться и одновременно иметь с этого свой процент.
- Скажи, ты говорил, что бессмертный, а чуть не умер.
- Я бы и не умер. Просто время восстановления растянулось на более длительный срок в зависимости от повреждений. Зачем вам лишняя нервотрёпка.
- И что ты намерен делать?
- До этого покушения я считал, что не должен вмешиваться в человеческие дела. Пусть каждый живет, как хочет. Но все эти люди мне не дают жить. Одни умаляют, чтобы вылечил их самих или их родственников от пьянства и наркомании, другие за это же пытаются убить. Поэтому в этой части бытия я решил вмешаться. Чтобы порвать этот порочный круг. Новые поколения уже не будут отмечать все праздники за пьяным столом, и искать более острых приятных ощущений. Родители их этому не смогут научить, как сейчас. А то у нас в стране все начинается с бутылки и ей же и заканчивается. Вымирание приняло необратимый процесс. По крайней мере в этом я помогу своему народу.
- И что ты намерен делать?
- Я всей мощью этого корабля ударю по всей территории страны. И завтра все забудут, про бутылки и что с ними обычно делают. Народ воспрянет ото сна, а у меня работы поубавиться.
- Ты, когда что-нибудь делаешь, о семье не забывай. Это ты бессмертный, а мы очень даже смертные. Жизнь проходит. По-моему, ты об этом не вспоминаешь.
- Да, я стал мало уделять тебе внимания. Прости. Больных и немощных оказалось столько, что и моей жизни на всех не хватит. Давай съездим куда-нибудь?
- Согласна. Возьмём путевку по Европе.
- Зачем тебе Европа? Вот посмотри, - я включил экран. – В созвездии Кассиопеи есть маленькая неприметная звездочка. До нее около трехсот шестидесяти световых лет. Там очень приличная цивилизация, напоминающая земную.
- Ты же говорил, что для таких дикарей, как мы, нужно специальное приглашение.
- Общаться буду я, а не ты. А для них я не дикарь. Ты тоже скромная воспитанная женщина, с которой проблем не будет. Это они определят сразу и в гости пустят.
- А сколько на Земле лет пройдет? Нас хоть кто-нибудь вспомнит?
- Слушай, обижаешь, - с кавказским акцентом сказал я, - эта умная машина, я кивнул в сторону экрана, - управиться за несколько месяцев. Перед отлетом я предупрежу наших на земле, чтобы не волновались.
Я мысленно дал все команды вычислительному комплексу и отправился с Ларисой смотреть вполне земной фильм, который она очень любила. Когда фильм кончился, я переключил обзорные экраны на полное разрешение. Мы находились в четвертой координате, где наблюдать нашу Вселенную было особенно любопытно. Лариса молча рассматривала окружающее пространство.
- Что же ты детей с внуками не захватил, – неожиданно спросила она.
- Опасно. Я не знаю, как нас встретят. Не могу рисковать всей семьей. Бессметный ведь только я.
- Для чего тогда мы туда летим?
- Для чего ездят туристы? Людей посмотреть, себя показать.
- Ты никогда не повзрослеешь. Так и будем смотреть на эти сферы?
- Поиграй во что-нибудь. Тут масса умных игрушек, только подумай об этом. Можешь представить себе казино, и оно сразу для тебя возникнет. Поиграй там в карты. Ты же это любишь.
- Я никогда не была в казино.
- Но в кино то видела. А я займусь пищевым синтезатором. Отвык от приготовления нашей земной пищи.
Через день мы влетели в звездную систему в районе обитаемой планеты. Сенсоры давно определили, что тут проживает цивилизация, похожая на человеческую. Планета была тоже голубой. С облаками и океанами. Очертания материков совсем не напоминали Землю. Они были размером с Австралию, но располагались часто. Поэтому океаны на казались такими огромными, как на Земле. Несколько витков вокруг планеты показали, что космическое боевое охранение отсутствует. В ближнем космосе находилось несколько огромных искусственных спутников. Были и два естественных, но оба меньше нашей Луны. Я дал команду компьютеру связаться с представителями этой цивилизации, объяснить цель визита и запросить «Добро» на посадку. Уже через несколько минут разрешение было получено. Лариса не ожидала такого. Пожала с недоумением плечами и посерьезнела. Мы пересели в модуль и начали снижаться. Когда вошли в плотные слои атмосферы, появился летательный аппарат сопровождения. Он мало отличался от современного самолета. Пролетев вперед, показал место посадки. Я проконтролировал параметры климата. Все почти в норме, вот только кислорода у них всего восемнадцать процентов. Маловато, но для здорового человека сойдет. Сели прямо к шлюзу. Он вел в то жильё, где нам предстояло пожить. Встретили любезно, но поместили на карантин. Делали прививки от своих инфекций, а заодно изучали наши. Только через две недели переселили в обычную квартиру и разрешили прогулки. Они были, как люди и отличались небольшими выступающими шишками на лбу. Глаза у них были больше, а уши поменьше. Дали нам «гида», который и сопровождал нас туда, где он считал необходимым что-либо нам показать. Общались мы мысленно. Для Ларисы я включил транслятор корабля. Мы смотрели памятники и развалины, музеи и всевозможные строения. Много узнали о развитии этой цивилизации за несколько десятков тысяч лет. Они давно уже не знали войн и жили очень скромно. Чадящих фабрик и заводов мы так и не увидели, зато было много мелких деревень с очень самобытными жителями, занимающихся натуральным хозяйством. Техника была у них превосходная, но она не давила на людей и применялась только на тяжелых и рутинных работах. Ездили к морю. Смотрели и крупные города и мелкие поселки. Наконец, Лариса взмолилась:
- Тут одну страну сложно посмотреть, а на всю планету не хватит никакого здоровья. Все, я устала. Поехали домой.
- Хорошо, запрошу разрешения откланяться.
Опять разрешение было получено очень быстро. Ни кто не боялся космического вторжения и космических шпионов. Их цивилизация уже много тысяч лет ни с кем не враждовала. По их телевидению не показывали войн и насилия. Их сознание не было заражено этой мерзостью. Наверное, и другие цивилизации к ним относились по-другому. Еще через три дня мы сидели в собственном доме на Земле и делились впечатлениями. Олег укоризненно посмотрел на меня:
- Эх, папа, папа. Нас на Сириус не захотел свозить, а сами в такую даль укатили без нас.
- Пойми, сынок. Любая цивилизация имеет свои особенности. Рисковать всей своей семьей я не имею права. Теперь я знаю, что туда и вас можно везти. Там живут очень неплохие, спокойные, а главное не воинственные люди.
В это время из телевизора то и дело доносилось что-то про финансовый кризис и проблемы с бюджетом.
- Что случилось? – спросил я, показывая на телевизор.
- Я думаю, это твоя работа. Ты хотел, как лучше, а получилось, как всегда, - ответил Олег.
- Ну, а если подробней и без колючек в голосе, - я и сам все понимал, но хотел услышать от близких их мнение.
- Два месяца назад, после того, как вы с мамой вынуждены были срочно лететь для оказания тебе помощи, все люди одновременно в одно утро проснулись непьющими и не курящими. Стали разоряться табачные компании и уходить с рынка. Тут же разорились и компании, производящие алкоголь. Алкогольные магнаты в полной истерике. Пытались увеличить рекламу и прочее, но бесполезно. В стране стало заметно меньше «черного нала» Стало труднее покупать чиновников. Начался опять передел собственности. У ослабших конкурентов все задаром скупают нефтяники и газовики. Бюджет затрещал по всем швам. Вначале обвинили во всем правительство. Наверное, скоро отправят его в отставку. В общем, вся стабильность к черту и на носу очередной кризис. Для чего, пап, тебе это все было нужно?
- Я устал заниматься бесполезным лечением людей, когда более половины их болезней составляет то, что называется неумеренным пьянством их самих, или их родственников. Что, мне скрываться начинать?
- Странный ты, папа. Ты сначала сделаешь, потом думаешь. Тебя ведь вычислят и сделают врагом народа.
- Ты злишься, что выпить и закурить не можешь? В той Вселенной, где я был, этим не занимались миллиарды цивилизаций. А жили они намного лучше нас.
- Просто нормальная страна сейчас развалится.
- Не переживай. Трезвые люди не дадут развалиться своей стране. Даже наоборот. Многие перестанут ощущать себя бессловесным пьяным быдлом, с которым можно было манипулировать властям, как угодно. У трезвого человека пропадает безразличие к себе, к своим родственникам и к стране, в которой он живет. Я не говорю уже о десятках тысяч людей, которые теперь не погибнут в пьяных разборках, а будут нормально жить в своих семьях. Это же касается и других преступлений.
- Ну, я не знаю. Конечно, многие женщины рады, что их мужья перестали ежедневно пить. Придется браться за ум. Но ты учти, папа, не я один догадался о тебе. Это серьёзные люди. На народ им плевать, а вот за потерянные богатства они отомстят. Как бы нам всем не пришлось бежать из страны, куда глаза глядят.
- Отвезу вас на планетку, где мы только что побывали. Очень приличная планетка. У них нет ни бандитов, ни милиции. Даже границ нет. Живут без паспортов, прописок и прочей ерунды. Кстати, я запросил генный анализ. Он одинаковый. То ли мы от них произошли, то ли они от нас, но жить там можно нормально. Как пелось в песенке: «Знакомьтесь и влюбляйтесь, плодитесь, размножайтесь».
- Смотри, скоро станет не до шуток, - серьезно сказал Олег.
- Так ведь и я не шучу. Если сильно прижмут, соберемся все вместе и улетим. Если не разрешат остаться там насовсем, можно пожить некоторое время.
- Ты странный. Семьсот лет лететь, чтобы несколько лет пожить.
- Не пешком же туда идти. Можно и семьсот лет пролететь. Тогда про нас все забудут и можно спокойно будет жить.
- Без денег?
- А у тебя только деньги на уме?
- Мотыгой махать я уже не смогу. Разучился.
- Научишься. На той планете почти все население этим занимается и совершенствуется путем тренировок и самоанализа. А земную цивилизацию, если ничего не изменится, ждет скорый неминуемый крах. И тогда ты со своими деньгами вместо туалетной бумаги будешь ходить в сортир.
- Ты так говоришь, потому что точно знаешь? – озадаченно спросил Олег.
- Да, точно. И мотыги тебе не избежать.
Я старался держаться спокойным и шутливым, но понимал, что мою семью ждут серьёзные испытания. Пока я не определился в деталях, они еще не были проработаны теми, кто затевал против меня нехорошую игру, но то, что меня хотят взять в серьезный оборот, знал точно. Опасность исходила как от преступных групп, так теперь и со стороны государственных органов. И те и другие следили за мной неотлучно, и знали про меня очень многое.
Васек - киллер с ранением головы от осколков собственного оружия попал в больницу. Там им заинтересовались следователи. «Прижали» и он разговорился. Успел рассказать много интересных моментов из собственной жизни, пока его не пристрелил коллега, переодетый санитаром. Волкодаву с ближайшим окружением пришлось срочно искать другое место жительства. По поддельным паспортам они отправились в Грецию. Часть банды была арестована. Часть «легла на дно», а часть перешла к конкурентам. Пустое место быстро захватила сильная и очень жестокая группировка, который руководил вор с многолетним «отсидочным» стажем Ибрагим Исаев по кличке «Иса». Человек умный, жестокий и коварный. На вид невысокий и тщедушный, он смог подчинить себе сильных и здоровых мужчин. Дисциплина держалась на смертельном страхе. Одного подозрения было достаточно, чтобы член банды, мог бесследно исчезнуть. Начитавшись в свое время мемуаров большевиков о конспиративной деятельности, Исаев так построил свою организацию, что она была практически неуязвимой. У них были люди везде: от милиции и судов, до прокуратуры. Исаев видел, как с каждым днем падают доходы Водочный «самопал» и наркотики никто не брал, а проститутки трезвым мужчинам были почти не нужны. Все «волкодавчики» в один голос твердили, что виноват во всем местный лекарь – экстрасенс.
Прошло около месяца, когда была предпринята первая попытка мести. Я выехал из дому по каким-то мелким делам. Уже через километр машину блокировали два огромных джипа с крупными вооруженными людьми. Через минуту они отправились с повинной в милицию, а я продолжил свое движение. Еще через неделю обнаружил мощное взрывное устройство прямо у дома. Пришлось превращать тол в кусок мыла. Еще через неделю пытались стрелять из машины, но и этих я отправил в милицию.
Больших трудов и денег стоило Ибрагиму, как сама организация покушений, так и последующие действия, связанные с ликвидацией ослушников. Таких расходов он не ожидал и разозлился еще больше. «Мерзкий головастик, - думал Иса, - самый умный, всякий гипноз, экстрасенс знаешь. Я посажу тебя жопой на горячую сковородку. Попрыгаешь на ней. Пожалеешь, что со мной связался. Раз тебя нельзя убить физически, то можно по-другому сильно испортить жизнь». Он собрал близких единомышленников и заручился полной поддержкой. Цель дискредитация некоего Говорова. Методы не ограничены ни какими морально – этическими границами. Начать с того, что через средства массовой информации объяснить людям, кто виноват, что все перестали пить и курить. У нас демократия и ни кто не имеет право зомбироваить личность. Это прямое нарушение конституции. Найти людей, которых он лечил. Среди них найдутся старые алкаши с разрушенной психикой, которые за деньги расскажут и то, что было, и то, что не было. Иса был уверен, что при современных средствах оболванивания граждан эффект будет хороший. Опыт при проведении выборов в различные органы власти накоплен очень большой. Тогда можно быть уверенным, что половина населения будет против него, а остальной, все равно. Те жалкие людишки, которых он реально вылечил, не смогут перекричать мощного неодобрительного гула основной толпы. Конечно, мало кто пойдет раздирать его на части, но общественный фон будет создан и вот тогда наступит вторая фаза операции. Вот тут он вызвал свою старую верную подругу Альфию. Только ей он мог поручить это деликатное дело. Говорили на родном языке:
- Здравствуй Альфия, присаживайся.
- Здравствуй, дорогой. Я слышала, твои дела идут плохо.
- Да, плохо, за тем и вызвал. Перейду сразу к делу. Завелся тут у нас один знахарь. К нему люди тысячами идут.
- Слышала об этом. Многие о нем говорят и очень хвалят.
- Не думай о нем! Никогда не думай. Иначе все испортишь. Он экстрасенс. Все мысли знает.
- Хорошо, - пожала плечами Альфия, - так что нужно сделать?
- Он уже вылечил так много людей, что все перестали пить и принимать наркотики. Даже никто не курит уже. Сама знаешь, трезвым людям проститутки почти не нужны. В казино тоже не тянет. Остались рынки, базарчики, магазинчики. Что с них иметь будешь? Бизнес падает. Мы пытались этого знахаря убить. Не смогли. Он всех моих людей в милицию отправил с повинной.
- Знаю, а что от меня потребуется? –повторила свой вопрос Альфия.
- Надо подобрать две – три молодых женщины. Не важно, лечились они у него, или нет. Это все равно. Нужны такие, у которых отсутствует интерес к жизни. Апатия, депрессия, неудачи в личной жизни. Хорошо, если есть маленькие дети. Заберем, будем шантажировать. Одну заставим написать посмертную записку, и она у нас покончит жизнь самоубийством. Используй все, что можешь. Денег я не пожалею. Эти женщины должны обвинить нашего знахаря, что он их изнасиловал во время лечения. В суде это пройдет на «ура», тем более показания самоубийцы никто опровергнуть не сможет.
- Трудную работу ты мне поручил. Найти таких «отпетых» девок не сложно. Я сама троих знаю, больных СПИДом, которые жить не хотят.
- СПИД не надо. Это могут обнаружить. Шум будет.
- Но тогда, как же я склоню их с самоубийству?
- Не надо склонять. Это мои ребята сделают. Ты придумай, чтобы она записку написала. Шуткой, или еще как ни будь. Не обязательно там писать: «Я удавлюсь, отравлюсь». Надо так: «Я ухожу навсегда». Наличие труппа и так расставит все точки над i. Мне тебя учить?
- Хорошо, ради тебя сделаю, но дело трудное.
- У нас легких дел не бывает.
Альфия начала поиски с местных проституток. Найти парочку из этого контингента труда не представляло. Среди них «обиженных жизнью» было больше, чем достаточно. Трезвые мужчины стали значительно брезгливее и разборчивее, чем пьяные в прошлые времена. Заработки упали, а сутенеры требовали невозможного. У многих алкоголизм и наркомания зашли далеко и, невозможность пользоваться зельем, привели к депрессии. Две девицы, не слишком примелькавшиеся на людях, за большие деньги сразу согласились дать показания на кого угодно. Альфия решила до последнего момента их ни во что не посвящать. С самоубийцей дело оказалось сложнее. Подкупили телефонистов и поставили на прослушивание телефон доверия. Дней через десять наметилась подходящая кандидатура. Девушку обманул любимый парень. Она забеременела, а в городе жила в студенческом общежитии. Дома строгий отчим, безвольная мать и пол деревни родственников. Она обратилась по телефону доверия. Там как, смогли, её успокоили и предложили позвонить еще. Этого оказалось достаточно, чтобы вычислить «общагу» из которой звонила девушка. Появляться в общежитии Альфия не стала. Ни к чему лишние свидетели. Перехватила ее по дороге из лицея. Представилась работником службы доверия и предложила поговорить в домашней обстановке:
- Лиза, ты не удивляйся, что я тебя знаю. Ты же звонила нам. Вот и решили помочь. Ты не против поговорить подробнее?
- Я не знаю? – девушка сконфузилась и стояла в нерешительности.
- Там никого, кроме меня не будет и если тебе не понравится, ты сможешь в любой момент уйти.
Последняя фраза показалась Лизе убедительной и она пошла с Альфией. Пришли в скромную квартиру, напичканную скрытыми цифровыми телекамерами.
- Ты не стесняйся, будь, как дома. Я сейчас чай организую. Мы здесь совершенно одни. Можешь говорить совершенно свободно.
Девушка выглядела грустной и несчастной. Душевные переживания последних дней лишили ее последних сил. Худенькая, бледненькая, с синими кругами под глазами от недосыпания и недоедания. Черты ее нежного лица обострились, взгляд осунулся и потускнел. Про таких в шутку говорят: «Один нос остался». Она долго колебалась, как начать. Но желание выговориться постороннему человеку пересилило, и она рассказала свою короткую историю о дружбе и предательстве, любви и подлости. Альфию это мало интересовало. Она знала, что идет запись Нужны были фразы в текст:
- Итак, сначала вы целовались?
- Мы зашли в маленькую комнату. Он потушил свет, чтобы нас не было видно и начал меня целовать. Я растерялась и не знала, как себя вести.
- А потом, он начал тебя раздевать? – предупрежденная оператором монтажа, Альфия смотрела Лизе прямо в глаза, чтобы в момент начала ее ответа она не вертела головой. Иначе склейка будет видна и у опытных экспертов вызовет подозрения.
- Потом он неожиданно сорвал с меня одежду и повалил на диванчик. Он такой тяжелый. Я не могла сопротивляться. Все произошло слишком неожиданно. Потом он извинялся, просил прощения. Говорил, что сам этого не ожидал. Я в это время ничего не соображала, а только сидела и плакала. Расстались мы сухо. В последующие дни, сколько я не звонила, он не подходил к телефону. Еще через две недели я поняла, что беременна.
- Ты не хочешь заявить в милицию об изнасиловании?
- Нет. Я виновата, сама и отвечу.
- В чем же ты виновата?
- Мне надо было предвидеть развитие событий.
- Ты знаешь, Лиза. Тебе надо выговориться, написать ему гневное письмо. Сказать, что он сволочь, гад и подлец, что ты уходишь от него навсегда и, что он об этом еще не раз пожалеет. Кстати, как зовут вашего парня.
- Игорь, просто ответила Лиза.
Альфия чуть не завизжала от счастья. Надо же какое совпадение и вымучивать на компьютере ничего не надо.
- Давай, Лиза, пиши. Выплесни из души все, что у тебя накопилось. Оскорбляй его. Угрожай. Я помогу.
Когда письмо было готово, Альфия забрала его, пообещав доставить адресату. Измученная душевными страданиями девушка плохо понимала содержание своего послания, и написала точь в точь, как надо было ее «бескорыстной» помощнице.
- У нашей службы есть меценаты. Всегда находятся добрые люди, готовые откликнутся на чужое горе. Давай подождем ответа на твое письмо. Если он одумается и вернется к тебе, все будет хорошо. Если нет, поможем тебе сделать аборт.
Долго еще беседовала Альфия с Лизой, выматывая из нее нужные фразы в текст для последующего монтажа посмертного послания. Она сама долго работала перед этой беседой, как профессиональный корреспондент. Когда решила, что все сделано, попрощалась с девушкой и попросила про этот разговор пока никому не рассказывать, чтобы не обидеть спонсоров. Всем помочь они не могут. Средства ограничены.
Через неделю Лидин Игорь ничего не ответил. Его телефон был на всякий случай отключен. Одновременно за ним следили, чтобы не дать встретится. Еще через неделю, когда видео монтаж был закончен и надобность в девушке отпала, её опять встретила Альфия и отвела в частную гинекологическую клинику на аборт.
А еще через несколько дней в темную дождливую ночь, когда на улице нет ни машин, ни прохожих, двое крепких мужчин проникли в комнату Лизы и аккуратно выбросили ее из окна четвертого этажа. Подруги разъехались, кто, куда и им ни кто не мешал. В комнате на столе оставили письмо и видеокассету. Чтобы следователи сориентировались в нужном направлении, нашлась и парочка «свидетелей».
Глава 24
Президент России собрал у себя Совет Безопасности. После приветствий и общих фраз, перешёл к делу:
- Мне может кто-нибудь внятно объяснить, что у нас в стране последнее время происходит?
Слово взял премьер – министр:
- Понимаете, господин Президент, ровно три месяца тому назад вся страна, как по команде прекратила пить, курить и принимать сильнодействующие препараты. В результате остановилась наша ликероводочная промышленность. В полном крахе табачная. Большой недобор налогов. У населения появилось больше свободных денег. Это подхлестнуло инфляцию, но незначительно. Справимся. А вот бюджет, если и сведем в этом году, то с большим дефицитом. Одновременно наметились и положительные тенденции. На двадцать процентов уменьшилась преступность, особенно та ее доля, которая связана с тяжкими преступлениями. Прекратилась смертность от алкогольных суррогатов. Заметно снизилось число самоубийств. Немного выросла покупательная способность населения. Увеличился выпуск товаров повседневного спроса. И самое интересное, уменьшилась общая смертность населения и выросла рождаемость. Сейчас мы если и не в плюсе, то практически уже и не в минусе. Слишком маленький срок, чтобы делать долгосрочные прогнозы. Почему все этот произошло – не известно. Возможно какое-то воздействие извне.
- Вы имеете ввиду космическое воздействие? – переспросил президент.
Премьер неопределенно пожал плечами:
- Точных данных нет. Вопрос слишком щепетильный.
- Что думает министр обороны? – строго посмотрел президент на главного своего «силовика».
- Наши радары часто засекают НЛО. Иногда высылаем на перехват истребители, но те сразу исчезают. Пока не можем разобраться даже, что это: космические корабли, шаровые молнии или еще какие-то неизвестные явления. Знаем только, что иногда они ведут себя очень разумно.
- Министр внутренних дел?
- Господин президент, я могу констатировать, что органы по борьбе с наркотиками можно упразднять. Им уже не с кем бороться. Закрывать можно и вытрезвители. Наркобароны переключаются на выпуск газированной воды. Выгода та же, но не запрещена, а главное, спрос на нее резко вырос. О снижении всех видов преступности уже доложил председатель правительства.
- Ну, а что думают в федеральной службе безопасности, - спросил президент.
- Как вам сказать, есть у нас информация, очень необычная. Ее еще не смогли систематизировать, - начал директор ФСБ.
- Давайте, какая есть. Тут и систематизируем.
- Помните, несколько лет назад от нас летал на МКС космический турист?
- Да, помню. Мы еще удивлялись, откуда у него столько денег.
- Этот человек вернулся из космоса с другими возможностями. Врачи объяснили это воздействием радиации и стрессовым состоянием Он долго служил на атомном флоте.
- Что же вы его открывшиеся возможности не изучили, как следует? – спросил президент.
- Он не был в этом заинтересован, а заставить его мы не имели права. Он не служащий, а простой турист.
- Хорошо, и что дальше?
- Он взялся лечить людей. Результаты потрясающие. О нем уже знают в самых отдаленных уголках России и за ее пределами. Заглядывали даже американские профессора на него посмотреть. Приезжают тысячами. Он ни кому не отказывает и лечит бесплатно. Кстати, ему по документам около шестидесяти, а выглядит он на двадцать пять.
- Вы хотите сказать, что он закодировал от вредных привычек все население страны? Из нас, тут сидящих, вроде ни кто к нему не обращался, но и мы уже три месяца пьем только соки и воду. Как он до нас добрался?
- Я могу продолжить?
- Конечно.
- Его пыталась задержать милиция тут в Москве. Не было регистрации. Он одним взглядом превратил пистолет в раскатанный лист металла.
- А что, дело дошло до применения оружия? Министр МВД, что у вас там происходит?
- Милиционеры превысили свои полномочия. Им наложены взыскания, - потупив взгляд, отвечал главный страж порядка.
- Хорошо, дальше.
- Потом он опять из этой лепешки сделал нормальный пистолет.
Все заулыбались, а Президент строго спросил:
- При чем здесь металлическая лепешка и кризис в стране?
- После этого за ним было установлено непрерывное наблюдение, - продолжал главный «чекист». - Он избавил от вредных привычек весь свой регион. Это установлено совершенно точно. Местные преступные и полу преступные группировки стали нести огромные убытки. Они сразу поняли, что это его рук дело. Устроили на него покушение. Он был очень серьезно ранен в грудь. Вместо того, чтобы ехать в больницу за медицинской помощью, вдруг исчез. Над домом, как указывают очевидцы, было замечено НЛО. Именно со следующего утра мы все стали трезвенниками.
- В такой момент человек думает, как бы выжить, а не кодировать все население страны, - сказал президент.
- Похоже, что ему удалось вылечиться очень быстро. А потом он устроил свою маленькую месть.
- Ваш доклад напоминает старушечьи посиделки в деревне. Всё очень не серьезно.
- У нас очень много данных на него, закрепленных свидетельскими показаниями. Кроме того очень неясно его прошлое. Его весьма престарелая родственница из Америки в разговорах по телефону называет его папой и носит его отчество. Есть документальные свидетельства из американской прессы, что он перемещался во времени. Это очень незаурядный и интересный человек. Повторяю, все данные по нему еще не систематизированы, но мы уверены, что он чрезвычайно опасен.
- Чем же он опасен, - возразил президент, - что отучил всех пить? Если это так, правильно сделал. Давно пора. Спились окончательно.
- Видите ли, есть данные, что он легко может манипулировать людьми. На него были и другие покушения. Всех киллеров он отправил в милицию с повинной. Правда, позже они погибли при загадочных обстоятельствах, но это работа уже местной мафии. Уже формируется группа активных жителей, которые собираются выдвинуть его кандидатуру на ближайших выборах. Учитывая его популярность, он может пройти.
- Эх, милиция, милиция, – опять вздохнут президент. – Продолжайте.
- Сейчас против него затеяли процесс. Три женщины заявили, что он их изнасиловал. Похоже это опять работа преступных групп с целью его дискредитации, но работа хорошая. Оспорить все улики очень сложно.
- Получается, наш лекарь-бессребреник еще и насильник. Его уже арестовали?
- Нет пока. Зная его способности, хотят собрать «железные» доказательства.
- И так, подведем итог, - заявил президент. – Значит, ФСБ считает, что бывший космический турист, экстрасенс и доктор Айболит, имеющий связи с космосом, в раз перевернул всю страну и поставил всех нас перед угрозой кризиса. Все это похоже на полную чушь, если бы мы все на себе это не испытали. Если даже это сделал не он лично, то, похоже, что не без его участия. Кроме того выяснилось, что он банальный преступник, насильник бедных девушек.
- Об этом сейчас много пишет пресса и говорят по телевидению, - вздохнул премьер министр.
- Я в курсе всего этого, но мало верю, - сказал президент. – Решил услышать мнения специалистов. Хочу знать, мы имеем дело с опасным для общества человеком, или нет?
- Учитывая его возможности воздействия на людей, безусловно, опасным, - заявил министр МВД.
- Что думают остальные?
Воцарилось неловкое молчание. Стало понятно, что с мнением главного милиционера все согласны.
- Его могут убить, насильников в тюрьме не жалуют, - прервал паузу президент.
Все продолжали молчать.
- Хорошо, тогда мы следствию не мешаем. Изолируют на десяток лет, тем лучше. У нас будет меньше кризисов и головной боли. Переходим к следующему вопросу. Как там у нас цены на нефть?
Глава 25
Арест для меня не был неожиданностью. Все подробности изобретенного против меня обвинения были мне заранее известны. Я не стал сопротивляться, зная, что несправедливость не может быть правой. Исход всего этого мероприятия был мне тоже известен, но я считал, что хорошие люди и так знают, что я невиновен, а мнение плохих, меня мало интересовало. Правда, я не до оценил работу СМИ. Они здорово постарались, чтобы в глазах общественного мнения сделать из меня лекаря – маньяка. Но это выяснилось немного позже. А так я сидел в камере предварительного заключения, вызывался на формальные допросы и очные ставки и коротал вместе с другими подследственными нелегкую тюремную жизнь.
Суд надо мной был скорый и предвзятый. Никакие доказательства моей невиновности в расчет не принимались. Показания подставных потерпевших и свидетелей принимались на веру и не подкреплялись никакими вещественными доказательствами, кроме записки несчастной девушки и видео роликом ее послания. Доводов защиты никто не слушал. Откуда у бедной девушки взялась видеокамера и куда она потом делась, никто знать не хотел. На время судебного процесса все средства информации, как с ума посходили. Такая сенсация. Известный лекарь и экстрасенс оказался банальным насильником, да еще довел девушку до самоубийства. Дело освящалось с не меньшим размахом, чем в свое время дело Ходорковского. Принимались беспрецедентные меры безопасности. Народ собирался у здания суда с плакатами: «Убийцу девочки к высшей мере наказания!» В машину бросали камни. Многие кричали: «Отмени кодирование, сволочь!».
Уже перед самым зачтением обвинительного заключения поздним вечером меня вызвали к следователю. Вместо него в камеру для допросов вошел маленький смуглый человек с колючими, глубоко посаженными глазками.
- Здираствуй экстрасенсь, - с сильным акцентом сказал он.
- Здравствуй Ибрагим Исаич. Ты сделал большую ошибку, что зашел сюда.
- Почему?
- Потому что отсюда ты пойдешь с повинной прямо к следователю.
- Ха, ха, ха, - начал хохотать Исаев, – кто меня слушать будет? Там и так все знают. Ты совсем глупый.
- Тогда пойдешь в мечеть. Будешь работать послушником у муллы. Все свои деньги до последней копейки раздашь вдовам и сиротам, которых ты оставил в таком большом количестве и попросишь у них прощения. Через год отправишься в хадж в Мекку и не на самолете, а обязательно пешком, питаясь тем, что дадут тебе люди. Только тогда ты познаешь истину, когда пройдешь три тысячи километров, общаясь с местным населением. Вернешься, будешь всю оставшуюся жизнь просить прощения у Аллаха. Может он тебя и услышит. Я прочел длинную суру, которую выучил еще в 1921 году.
- Откуда наша религия знаешь? – спросил Ибрагим. Он не верил моим словам.
- Я много чего знаю. Скоро и ты весь Коран будешь знать наизусть.
Вдруг Исаев побледнел. Он внезапно понял, что не выполнить мои указания он уже не сможет. Зря пришел, но все равно сказал:
- Слушай, раскодируй люди. Хотя бы тут, наша область. Тогда тюрьма тебя не убьют.
- Меня и так не убьют, а ты, Ибрагим Исаич завтра с утра иди в мечеть. Выбери сам ту, которая понравится. Отпусти бороду и усы, чтобы тебя не узнали и не убили родственники тех, кого ты закопал. Как передать деньги, придумай сам. Ты мужик смышленый. У тебя ночь впереди.
Ибрагим молча развернулся и вышел. Он больше не был Исой – руководителем мощной преступной группировки.
После завершения суда меня отправили вначале в пересыльную тюрьму. Затем в зону строгого режима, в лагерь. Чтобы не получить обещанного от Ибрагима «подарка», пришлось «перевоспитать» не только зеков, но и всю охрану. В результате у меня со всеми сложились теплые дружеские отношения. Я не утруждал себя длительными отсидками в любое время мог покинуть территорию лагеря, оставляя вместо себя фантом. Передатчик на орбите работал исправно, и фантом выглядел даже лучше меня. Правда, находясь дома, приходилось скрываться от любопытных соседей. Начали портиться отношения с женой и детьми. Они понимали, что все дело сфабриковано, но удивлялись тому, что имея сверхъестественные способности, я не добился для себя оправдательного приговора и опорочил всю семью в глазах общественности. Семья стала предметов целенаправленной травли определенных групп людей, имеющих большой вес в обществе.
У детей начались проблемы с бизнесом. Внукам стало трудно учиться в школе. Не унималась пресса. Постоянно кто-то звонил по телефону и угрожал похитить внуков, чтобы добиться от меня согласия на «раскодирование» людей. Я отслеживал ситуацию и охранял семью от грубого давления. Но все равно отношения продолжали портиться. Упреки сыпались со всех сторон. Стало совсем невыносимо и я собрал семейный совет. Начал сам:
- У меня к вам только один вопрос. От нравоучений устал. Конфликт назрел и должен разрешиться. Хочу от всех по очереди услышать, что вы от меня хотите? Скажу заранее. Вернуть все в исходное положение можно. Опять страна продолжит свой запой. Опять появятся сироты при живых родителях, уроды и самоубийцы, невротики и психопаты в большом количестве. Опять смертность значительно превысит рождаемость. Но только всё это грязи с нас все равно не смоет. Я могу исчезнуть, хоть на миллиард лет, это вы знаете, но и это для вас не станет в ближайшие годы панацеей от бед. Надо заставить всех забыть нас, а для этого убраться из России на какое-то время. Убытки, связанные с потерей части бизнеса при переезде я вам возмещу. И так, я слушаю. Воцарилось тягостное молчание. Ни кто не хотел начинать.
- Лариса, что ты думаешь? – опять спросил я.
- Наверное придется разъехаться, - нерешительно сказала она и посмотрела на детей.
- Ладно, поедем по миру, - с издевкой сказала Таня, сделав ударение на предлоге «по».
- Я тоже за переезд. Больше ничего не остается. Уже в своих семьях мы сами решим, куда ехать. С твоей добротой, папа, нас скоро всех поубивают, – заключил разговор сын.
- Опять за своё? - строго спросил я.
- Ладно, все, разъезжаемся!
В течении месяца, пока искали покупателей, переводили активы, подыскивали места для проживания мой конфликт, с женой продолжался. Дети собирались в разные страны. Лариса планировала жить попеременно то с сыном, то с дочкой. Я же был на нелегальном положении. При моем появлении в любой из цивилизованных стран мира, меня должны были непременно арестовать и депортировать для отбытия дальнейшего срока в Россию с шумом в СМИ и неприятностями моим близким. Поэтому жена поставила вопрос ребром. Либо я, если такой всесильный, добиваюсь пересмотра дела и оправдательного приговора, либо не буду видеться с семьей, чтобы не портить жизнь детям и внукам.
Пришлось возвращаться в зону и начинать бумажную волокиту с написанием жалоб в разные инстанции. Их почему-то никто не рассматривал, и пересмотра дела не намечалось. Прошло несколько месяцев. Когда я понял, что заинтересованных в моем освобождении людей в высших судебных инстанциях нет, а честь мундира, для посадивших меня в тюрьму органов, прежде всего, я перестал что-либо писать. Понял, что это бесполезно. Оставил опять вместо себя в лагере фантом и поехал домой. Там застал ремонт. Все разъехались. Сын в Англию, а дочь на Кипр. Что было делать? Отправился отдохнуть и собраться с мыслями на корабль. Только на нем я чувствовал себя полноценным человеком. Как правы были все на Улене, когда говорили, что на Земле будет очень трудно. Возможно, я в чем-то и переборщил, но факт моего осуждения был предрешен и это произошло бы рано или поздно. Меня не хотели понимать и поэтому боялись. Ход моих мыслей прервал знакомый голос:
- Ну, что, родной, достается тебе?
Я Эвилу не вызывал и опять удивился такой предусмотрительности компьютера.
- Достается и больше от тех, от кого совсем не ожидал.
- Ты имеешь ввиду семью?
- Да.
- Вот видишь, когда мы спорили о богатстве, я говорила, что это плохо. Они разбогатели и стали думать о себе, о своем престиже в обществе. Им проще стало избавиться от тебя, чем разделить с тобой твою участь. А ведь ты отдал им все. Наверное, и этот корабль отдал, если бы они умели им управлять.
- Не настраивай меня против них.
- Я не настраиваю, а читаю твои мысли. Ты, пока был на Земле, разучился их скрывать.
- Что мне делать, Эвила?
- Иди и сиди те четырнадцать лет, которые тебе закатали.
- Я не заслужил это наказание.
- Какая тебе разница. Против вечности это один миг. Чего боишься?
- Мои близкие быстро старятся. За этот срок внуки станут взрослыми, а жена может и не дожить.
- Сейчас они хотят только одного, чтобы ты им не мешал. Со временем, будешь их нелегально навещать. Все утрясется, и они будут рады тебя видеть. А про освобождение забудь. О тебе знают в самых высоких инстанциях и догадываются, что ты можешь принимать глобальные решения, не советуясь с ними. Тебя боятся и считают, что лучшее в этом случае - держать подальше от общества.
- А как же единое правовое поле.
- Не смеши меня и себя. Ваше общество слишком несовершенно, чтобы иметь правовые поля, особенно, если речь идет о спокойствии власть предержащих.
- Скажи, ты одобряешь то, что я за это время делал?
- С точки зрения высших духовных ценностей ты поступал правильно, хотя и с оговорками. А вот на сиюминутном уровне плохо и бездарно. Чему только тебя у нас учили столько лет? Бесполезно потраченное время.
- Не язви.
- Мне можно. Я тебе тоже не чужой человек.
- А что если я всем, кто меня знает, внушу, что я ни в чем не виноват?
- Внуши. Тебе все будут сочувствовать, лить по тебе слезы, хлопать по плечам, но сидеть ты все равно будешь, потому что опасный ты тип, Игорек. Глупыш ты мой, глупыш. Никогда ты не поумнеешь.
- Эй, я с кем разговариваю? Компьютер не имеет права обзываться.
- Да, ты прав. Я не компьютер. Я опять упросила операторов связи разрешить поговорить с тобой, хотя все это по-прежнему на уровне эксперимента. До свидания. Игорек, держись.
- Эвила, неужели это ты, - закричал я, вскакивая с кресла, но на пульте уже показали мне, что связь прервалась.
Я был так возбужден, что нервно заходил по рубке. Значит, они пробиваются ко мне во времени. То были робкие попытки. Теперь более устойчивая связь. Возможно, в будущем, наладится контакт с их Вселенной. Имея далеко не земной запас знаний, я даже отдаленно не представлял, как это должно произойти. Эвила понимала, что на Земле мне спокойно жить не дадут. Вот и посоветовала провести время в уединенном месте, в лагере, пока они наладят «мост».
Опять я вернулся в зону и продолжил житие осужденного. Оно меня сильно не тяготило. Для мня время ничего не значило. Беспокоился я только о жене, которая могла не дожить до моего освобождения. Да и после того, как меня выпустят, какая уважающая себя страна даст въездную визу бывшему зеку, осужденному по такой «грязной» статье. Это значит, мне опять можно будет навещать своих только нелегально. Несмотря на все мои нечеловеческие возможности, Иса устроил мне такую жизнь, что осталось покинуть Землю насовсем. Только воспитанная с детства любовь к своей стране, к людям, ее населяющим, к своим близким, наконец, еще держали меня тут.
Раз в год я уезжал навестить жену и детей. В начале они радовались моему появлению, потом начинали беспокоиться и прятать меня от посторонних. Мне это не нравилось. Я и так мог внушить кому угодно, что меня нет. Но все равно, упреки следовали всякий раз, когда в доме появлялись гости. А появлялись они каждый день. Дети мои любили жить широко и свободно. Я долго не выдерживал и отправлялся назад за колючую проволоку. Потом впадал в тягостную апатию и просто существовал, отмеряя дни. Чтобы не принимать чужих мыслей, которые меня сводили с ума, я научился отключаться. Со временем, как оказалось, я потерял мысленный контакт и с родственниками. Неожиданно умерла мать. Вскоре умерла дочь Юля. Еще через одиннадцать лет меня также ошарашило известие о смерти моей супруги. Она последние годы вела тихий незаметный образ жизни. Любила внуков и всю свою жизнь посвящала им. Не жаловалась на свои болезни и однажды утром не проснулась от внезапной остановки сердца. Мог ли я ее спасти и продлить жизнь еще лет на двадцать? Не знаю. Все произошло внезапно. В этот момент я должен был быть рядом, а не за тысячи километров за колючей проволокой. Я очень долго все это переживал и изводил себя тяжелой работой. Со временем боль притупилась и не беспокоила так сильно. Годы продолжали лететь и уже близился конец моей отсидки. Поменялось руководство страны, но и после этого мое дело никто не стал пересматривать. Про меня то ли забыли, то ли «передали по эстафете». Первое время какие–то организации пытались мне помочь. Но все эти малочисленные группки ничего не могли поделать с мощной государственной машиной.
Когда боль от потерь близких мне людей притупилась, решил опять заняться тренировками и восстановить все свои силы. Друзей среди осужденных у меня не было. Отношение было ровное и даже уважительное, несмотря на мою статью. Вновь прибывающих я быстро «перевоспитывал», и уже потом никто мной не интересовался. Если кому-либо нужна была помощь, оказывал ее незамедлительно. Всех проверяющих удивляло отсутствие в зоне не только туберкулеза, но и других хронических болезней. Все исправно трудились, и зона была на отличном счету. Начальник лагеря оказался хорошим человеком. Зная, чья заслуга в образцовом содержании вверенного ему участка, не остался в долгу и на тринадцатом году моего заключения выхлопотал мне условно-досрочное освобождение. У меня не было ни дома, ни семьи, ни друзей, у которых я мог бы надолго остановиться. Денег мне хватило лишь на то, чтобы снять убогую квартиру в Саратове. Конечно, все прошедшее время я не забывал Настю и своего сына Игоря, но, зная участь своей собственной семьи, не злоупотреблял их доверием и приезжал редко и на очень короткое время.
Оставив фантом для местной милиции, полетел в начале на Кипр, потом в Англию в Шеффилд. Уже выросли внуки и начали стареть дети. Встретили вроде хорошо, но стена отчуждения оставалась. Они известные люди, принятые местным бомондом. У них яхты, самолеты, виллы с большими участками, прислуга, такие же, как они сами, друзья и прочие атрибуты крупных буржуа. Они привыкли посещать клубы, массажные салоны, косметические кабинеты, дома местной знати. И тут с неба падает папаша, бывший зек с неснятой судимостью, пахнущий парашей, и почему-то слишком молодой на вид. Как объяснить все это друзьям, знакомым и новым родственникам? А главное, что напишет пресса! Это скандал на весь мир! Нелегально приехал отец, насильник и убийца. Это ужасно. Полная дискредитация. Надо скорее его куда-нибудь сплавить. Лучше всего в эту убогую Россию. Дать денег. Пусть купит дом и живет. Пообещать, что будем приезжать.
Всё это я прочитал в мыслях у детей и внуков. Стало плохо. Почему заслужил такое отношение? Ведь я ни в чем не виноват и сидел напрасно. Действительно, богатство портит людей. Дети даже забыли, кто сделал их теми, кто они есть. Оставаться у них жить, значит окончательно испортить отношения. Поэтому я собрался и улетел обратно. Деньги я у них, конечно, взял. Менять камни в моем положении было опасно. Состоял на учете в милиции и легко мог оказаться опять за решеткой.
Глава 26
Купил простой большой дом с пристройкой и снова, как и прежде начал лечить людей. В России многое изменилось. Народ как будто проснулся. Укрепилась местная власть. Руководителями стали избирать более достойных. Больше стало предприятий, меньше обездоленных. Рождаемость немного превысила смертность. Но коньюктура российских товаров не выдерживала критики на мировом рынке. Вся экономика была ориентирована в основном на сырье. Ее держали только высокие цены на нефть, которые продолжали с каждым годом расти и даже нерентабельные месторождения делать выгодными. Любые колебания основных мировых валют немедленно отражались внутри страны. Это делало экономику неустойчивой. Будущего у нее не было. Наши правители, вроде, это понимали, но мало чего делали. Громадная страна висела на тонких волосках – нефтяной и газовой трубах. Остальное можно было особенно и не учитывать. Руководители государства менялись, но все были из одной карточной колоды. Сменить колоду могли или революция или серьезный кризис, что, то же самое.
Теперь моя известность распространилась куда быстрее, чем раньше. Обиженных властью, любят. Опять стали приходить тысячами. Средства массовой информации вспомнили про меня. «Перемыли все кости» и убедившись, что я достаточно испачкан, чтобы претендовать на «место под солнцем», стали писать хвалебные очерки о моем лечении. Одновременно зачастили люди с другой просьбой. Не вылечи, а научи, как жить. Некоторые, наиболее ретивые, заявляли прямо: «Веди нас, мы пойдем за тобой». Всех таких я отправлял в церковь со словами: «Идите, молитесь, читайте Евангелие. Все там давно написано, как надо жить и к чему стремиться. Сумеете построить свою жизнь на основе любви к Богу и к людям, значит добьетесь всего, чего захотите».
Ко мне зачастили и делегации врачей. Уже ни кто не оспаривал моего права избавлять людей от хворей. Мафия хоть и была, но наши пути больше не пересекались. Приезжали и зарубежные врачи, наблюдали, приглашали в гости, заранее зная, что визы мне все равно не дадут. Я тоже больше не рисковал. Молодых женщин принимал только в присутствии их близких родственников. Теперь сложно было найти повод ко мне придраться.
Был вечер. Я только что закончил прием и лег немного отдохнуть. Так устал, что даже ужинать не хотелось. Подъехала машина. Из нее вышли двое и направились к дому. Я сразу все понял и как был в халате и тапочках побежал навстречу.
- Поехали, поехали скорее, - сказал я растерявшимся гостям.
Они на мгновение опешили, потом быстро сели в машину и мы на бешенной скорости понеслись в аэропорт.
- Наш генерал получил тяжелое ранение. Находится в коматозном состоянии. Вы можете ему помочь? - спросил один из попутчиков.
- Если он не умрет до нашего приезда, безусловно. А что случилось?- конечно я уже знал, что случилось, но хотел услышать те, подробности, которые сам мог упустить.
- Несколько часов назад террористы захватили в Москве одно из высотных зданий. Там в основном офисы крупных компаний. Более тысячи человек. Всех объявили заложниками. У этого здания подземный гараж. Они к соседней новостройке под видом стройматериалов подвезли много взрывчатки и умудрились заложить под несущие конструкции здания. Пока никаких требований не выдвигают. Наш генерал пытался вступить с ними в переговоры и получил от снайпера. Смелый генерал. Настоящий солдат. Жаль, если он умрет.
- Не беспокойтесь. Нам лишь бы успеть, я и с террористами помогу.
- Это как? – удивились сопровождающие.
- Давайте доедем, а там видно будет.
Самолет уже ждал. Через полтора часа были во Внуково. Еще через час я был над постелью генерала, укрытого с головой.
- Когда он скончался?
- Только что, ответил один из нейрохирургов. – Рана не совместима с жизнью. Серьезные повреждения мозга.
- Хорошо, попробую что-нибудь сделать.
Я приложил руки к сердцу, добился появления пульса. Затем появилось и слабое дыхание. Перешел к голове. Через несколько минут в руках появилась пуля. С резким звуком я ее бросил в эмалированную кювету. Еще через некоторое время туда же был отправлен поврежденный участок ткани с большим сгустком крови. Еще через час рана затянулась и перестала кровоточить. Генерал был все еще без сознания, но дышал спокойно и ровно. Пульс сердца также опасений не вызывал.
- Вот и все, - сказал я, - Еще с месяц он у вас полежит, пока восстановятся все функции мозга и можете выписывать.
Хирурги молчали, не понимая того, что им только что пришлось увидеть. Я бегом побежал вниз к ожидающим офицерам.
- С генералом все нормально. Будет жив и здоров. Теперь к зданию, - садясь в машину, сказал я. – Новая информация есть?
- Они закончили минирование. Требуют прессу. В переговоры так и не вступают.
Подъехать к зданию не удалось. Десятки крупных иномарок со всевозможным начальством перекрыли дорогу. Специальные машины проехать не смогли и окончательно закупорили проезд. Телерепортеры на своих автомобилях закончили картину всеобщей неразберихи.
«Как собрались эвакуировать людей при таком скоплении бесполезного, мешающего друг другу, начальства?» – подумал я. Выскочил из машины и побежал в сторону здания. Поставил круговой блок, чтобы не было помех при передвижении. Меня ни кто не видел, но беспристрастные теле и фотокамеры фиксировали ход событий. Пробежав всю улицу, до поставленных в ряд БТРов и залегшего за ними ОМОНа, попытался сориентироваться. Здание было высокое. Более тридцати этажей. Почти во всех окнах горел свет. Кое-где мелькали люди, но с такой высоты невозможно было понять, кто это. Вход в здание был закрыт и завален каким-то хламом. Представители СМИ стояли за оцеплением небольшой кучкой и совещались, кому идти. Я подошел к ним и предложил этого не делать.
- Это почему же? – спросила бойкая журналистка.
- Потому что они сейчас выйдут и сдадутся властям.
- Откуда вы знаете? – презрительно глядя на мой домашний халат и тапочки, спросила шустрая девочка.
- Я не буду больше повторять, - строго сказал я и пошел к милиционеру с автоматом. – Товарищ лейтенант, кто командует операцией.
Офицера удивил тон моего вопроса и от неожиданности он ответил, кивнув за спину:
- Вон, генерал Захаров.
Я подошел к машине и долго ждал, пока генерал кому-то что-то объяснит по сотовому телефону. Наконец, он спросил, как избавляются от назойливой мухи:
- Чего вам?
- Вы командуете операцией?
- Не знаю, тут командиров пол Москвы. Непосредственно ОМОНом командую я.
- Я сейчас выведу и сдам вам всех террористов, но с условием…
- Ты, что, пацан, в своем уме? – изумился генерал.
- Итак, мое условие: Террористы выйдут без оружия. Они будут уже другими людьми. Ожесточение пройдет. Дайте слово офицера, что ни одного выстрела в их сторону не будет. Арестуете и отправите куда следует.
- Конечно согласен, но как ты, пацан, это сделаешь?
- Я не пацан. Для начала дайте команду вашим ребятам не стрелять, и я пойду.
- Даю тебе полчаса и то, только потому, что пока и сам не знаю, что делать, - с этими словами генерал взял микрофон рации и скомандовал ни при каких условиях без приказа огня не открывать.
Над зданием барражировали два вертолета, освещая его прожекторами. «Сплошной Голливуд, если бы не было так серьезно», - подумал я и только тут почувствовал, как устал за день. Я был не в состоянии совершать самостоятельные действия. Пришлось вызывать корабль и использовать его сенсоры и усилители. Выявил террористов, вывел из строя оружие. Дал команду на сон и одновременно настройку на избавление от злобы, агрессивности и ожесточения. Затем выявил места закладки взрывчатки и обезвредил взрыватели. Подошел к входу, но открыть его не смог. Подозвал милиционеров.
- Давайте ребята, вскрывайте двери и выводите бандитов. Огня не будет Оружия у них уже нет.
Ребята посмотрели на меня недоверчиво, но стали разбирать завал в дверях. Я отошел в сторону, в темноту. Поднялся в воздух и полетел на восемнадцатый этаж. Пробил отверстие в стекле и залетел внутрь. За столом в разных позах спали четыре человека. Я разбудил главного. На него было жалко смотреть. Худой, изможденный, с черными кругами под глазами, с трясущимися от перевозбуждения руками.
- Вставай, Хамид, - сказал я, - буди своих и отправляйтесь вниз. Я вас всех буду там встречать. И для чего только вам это все нужно?
- Нам нечем детей кормить. А так мы бы попали в рай, а наши семьи получили большие деньги.
- Разве можно на чужом несчастье свое счастье построить?
- Тогда почему тут живут хорошо, а у меня в ауле плохо? Кто счастье строит на чужом несчастье? Я или они, - он ткнул рукой в сторону окна.
Я тяжело вздохнул, понимая, как трудно ответить на такой вопрос, и сказал коротко:
- Все равно вы нарушили закон и теперь придется за это отвечать.
Хамид опустил голову и вместе со своими подельщиками вышел из комнаты. Мне их было жаль не меньше заложников. Несчастные, оболваненные, доведенные нищетой и обездоленностью до края люди. Конечно, посылают их далеко не бедные единоверцы, но это уже другой вопрос.
Я вылетел из окна и быстро спустился на землю. Оббежал здание и как раз во время. Бойцы разобрали завал и собирались войти в фойе. Подошел к майору, командиру передового отряда, объяснил обстановку и предложил начать прием и отправку бандитов. Тот недоверчиво спросил:
- Сколько их?
- Тридцать девять внутри и шесть на обеспечении.
- Как мы найдем шестерых?
- Они тоже подойдут с повинной.
Я прошел в сторону лифтов и стал лично встречать террористов, чтобы предупредить любой несчастный случай. Через полчаса все было кончено. Милиционеры помчались наверх вызволять заложников, а я вернулся к своим попутчикам. Они жали мне руки и улыбались, а я просил, как можно скорее отвезти меня домой. Очень устал. Ни на какие просьбы остаться не соглашался и через три с половиной часа спал у себя дома, начинался рассвет.
Со следующего дня продолжил прием людей, как будто ничего не случилось. Времени на телевизор и прочие СМИ не оставалось. Поэтому я не знал комментариев всевозможных обозревателей о блестяще проведенной операции наших спецслужб. Телевидение несколько раз показывало какого-то чудака в халате и тапочках, бегающего среди ОМОНа. Потом он взлетел в воздух, поднятый тросом с вертолета или с крыши. Затем, разбив окно, вскочил в здание, а через несколько минут опять по тросу спустился вниз. Кто он такой и что делал, ни кто не смог выяснить. Через несколько недель несколько генералов и в том числе Захарова наградили званием «Герой России». Несколько офицеров получили ордена и медали. Мне, как бывшему зеку с неснятой судимостью, не дали ничего. Блестящая операция обсуждалась в соответствующих службах многих стран мира.
И опять через некоторое время за мной пришли. Оказалось, по обмену опытом приехала американская делегация. Они дотошно изучили весь ход операции и не могли взять в толк, почему прекрасно подготовленные террористы вдруг сдались, включая тех, кто был на улице и мог спокойно скрыться. И тогда один из американцев обратил внимание, что кое-где в кадрах оперативной съемки появляется человек в халате и тапочках. Он настойчиво попросил встретиться с ним.
Когда все члены расселись, я обратил внимание на седого волевого человека. Я сразу понял, что это Нэш Вильсон. Он и задавал вопросы:
- Скажите, эта операция – ваша работа?
- Да, просто ответил я. Во всех других случаях были бы огромные жертвы.
- Подробности можете рассказать?
- Все просто. Прибытие на место, выяснение обстановки, уговоры нашей стороны не применять оружие, выведение из строя оружия противника, - Нэш вспомнил свой пистолет при разговоре со мной в далеком прошлом и усмехнулся. – Далее телепатический гипноз со снятием агрессивности. Ну и сдача властям.
- Вас наградили за это?
- Для меня главная награда – отсутствие жертв с обеих сторон. Террористы тоже люди по-своему несчастные.
- Понятно, - рассмеялся глава американской делегации. – Старая русская традиция: награждать начинают с генералов, а непосредственным исполнителям медалей не всегда хватает.
Все сдержанно заулыбались. Захаров опустил голову. Он то хорошо знал «пацана», который не только спас его репутацию, но и сделал Героем. Потом был небольшой фуршет в честь гостей. Нэш выбрал момент, когда около меня никого не было и по-английски сказал:
- Я буду всегда вам благодарен за свою дочь. У нее все хорошо. У меня уже трое внуков. Скоро выйду на пенсию. Буду ими заниматься. Уже купил удочки. Скажите, вас так и не реабилитировали за то сфабрикованное дело?
- Даже вы знаете, что оно сфабриковано. А у нас выгодно держать людей в «грязи». Наверное, боятся меня. Может быть теперь, после этого дела хоть судимость снимут.
- Понятно, желаю вам всего хорошего.
Американцы уехали, а я вернулся к своему основному занятию. Правда, теперь обо мне знали во всем мире и не было месяца, чтобы не вызывали по каким-либо случаям. Предупреждал о техногенных катастрофах, наводнениях, извержениях вулканов и землетрясениях. Я считал своим долгом помогать людям. Времени бывать у своих детей не оставалось. Но даже, когда я и бывал у них, особой радости мое появление не вызывало. Писали обо мне часто и многие СМИ продолжали вспоминать о моем криминальном прошлом. Семью не трогали, и я был рад этому. Так прошло еще несколько лет.
Глава 27
Земная цивилизация вступала в новую фазу своего развития. Большинство об этом не догадывалось и только наиболее умные люди и выдающиеся экстрасенсы знали, что случится в ближайшем будущем. Беда, которую ни кто не воспринимал всерьез, лежала на поверхности. Ее мог предвидеть каждый, но думать о ней никто не хотел. Главное, о ней не хотели думать руководители ведущих стран мира. А выражалась она в том, что стали иссякать ископаемые источники энергии. Уже никакие усилия геологов и буровиков не могли увеличить добычу нефти и газа. Начали бурить даже ледники Антарктиды и топливо получать оттуда. Но его все равно не хватало. Цены на эти виды сырья неуклонно росли. Пока они были приемлемыми для экономик многих стран, на это серьезного внимания не обращали. Производителям было выгодно. Они покупали членов правительства и парламентариев своих государств, чтобы те проталкивали выгодные им законопроекты. Пугали людей радиоактивными атомными станциями, обещали быстрое развитие электрических автомобилей. В результате промышленность большинства стран оказалась не готова к серьезнейшему энергетическому кризису. Начали терпеть крах транспортные компании. Резко уменьшились закупки автомобилей и самолетов. Теперь путешествие на машине через всю страну в отпуск стало для большинства граждан роскошью. Сократились авиационные перевозки. Стали расти цены на все, в связи с увеличением транспортных издержек и стоимости энергетической составляющей товара. Чтобы избежать серьезных потрясений правительства вынуждены были увеличить государственные дотации. Но бюджеты стран не резиновые, к тому же отягощенные военными расходами. Стали уменьшаться социальные квоты, выделяемые наименее обеспеченным слоям общества. Сильно пострадал и так называемый средний класс. Из-за резкого увеличения стоимости жизни некоторая его часть перестала им быть. Таким образом, в большинстве развитых стан сложились условия, когда большая часть общества перестала доверять своим правительствам. Стали накапливаться недовольство, обида и злоба, которые должны была найти свой выход. Время было упущено. Теперь строительство атомной станции обходилось на порядок дороже, чем двадцать лет назад. Заменять тепловую энергетику ядерной средств не хватало. Настала пора в городах пересаживаться на велосипеды, а в сельских районах на лошадей. Жалкие потуги увеличить производство спирта вместо бензина или заставить ездить автомобили на соломе ни к чему хорошему не привели. Автомобильный парк большинства стран настолько велик, что поверхности Земли не хватит для той соломы или деревьев, чтобы заправлять все машины каждый день. Растительность использовать можно, но тогда людей ждет еще более страшная катастрофа, связанная с разрушением экосистемы. Электрические аккумуляторы энергии остались тяжелы и дороги. Для перевозки небольших партий товара по городу с небольшой скоростью они годились, но не более. Опять основные грузоперевозки легли на плечи железнодорожного транспорта, а в море появились большие парусные суда. Парусники успешно конкурировали с традиционными судами. Между городами поехали троллейбусы. На них возили и людей и грузы. Альтернативные источники энергии: приливные, ветряные, солнечные и прочие оказались слишком маломощными, чтобы обеспечить промышленность и людей.
Земля стала очищаться от той грязи и вони, которую сто пятьдесят лет распространяла человеческая цивилизация. Не было больше нужды бороться с парниковым эффектом. Эра безудержного техногенного развития закончилась. Теперь появилась необходимость подвести черту и подумать, как жить дальше. Ведь и остальные ресурсы Земли не беспредельны. Что делать? Поступать и дальше по законам рынка? Когда всего хватает, так и делали. А когда не хватает и все злые? Поймут ли люди друг друга? Не опустятся опять до законов стада? До сего времени, как учит история, поступали по закону джунглей. Изменится ли что-либо теперь?
Все эти мысли не давали мне покоя. Я понимал, что социальная напряженность нарастает. Опять участились забастовки и демонстрации во многих странах. После очередных выборов, то в одной, то в другой стране к власти приходили люди, не склонные к компромиссам. Они обещали своему народу вернуть все на круги своя и опять зажить, как и прежде. Но это было невозможно. Развязать вооруженный конфликт для захвата страны, где еще есть нефть и газ можно. Но расходы на войну могут оказаться в условиях кризиса еще более пагубными и вместо облегчения привести к еще большим лишениям. Каждый правитель и его окружение, безусловно, просчитывает те или иные варианты развития событий, но они это делают сообразуясь со своим мышлением, основанном на их воспитании, обучении, опыте. А все это вместе взятое не всегда соответствует настоящим реалиям жизни.
Я был свидетелем начала первой мировой войны. Там тоже делили территории, рынки сбыта, колонии и прочее. Вступая в войну, каждый рассчитывал добиться определенных целей, а все пошло прахом. Перестали существовать сразу четыре империи: Российская, Кайзеровская, Австро-венгерская и Османская. В Европе на долгие годы установился порядок, который в любой момент мог привести к новой войне.
Мне легко было наблюдать, как высшие силы следят за людьми и всегда наказывают их за неправильное поведение. Я знал, как просто получить энергию из вакуума. Там ее содержится неограниченное количество. А ученые на Земле ее не могли получить. И это не просто так. Рано. Слишком опасен человек во Вселенной. Он легко идет на ближнего своего с войной. Ему нельзя давать «космические спички». Редкий индивидуум может взять малое, если можно ухватить всё. Сколько религиозных учений создано умнейшими людьми человечества. Берите и пользуйтесь. И не будет проблем, но нет. Хочется всем работать поменьше, а иметь побольше. Когда, вроде, все есть, нужна роскошь, а она требует очень много ресурсов планеты и однажды они заканчиваются. Если бы успели освоить ближний космос, начали возить сырье с планет. Но к счастью не успели. Нужно устраиваться в новом миропорядке на Земле. Как все это будет?
Я не мог знать точно, будет ли новая мировая война. Многие решения зависели от сильных мира сего. Когда они будут приняты в окончательной форме, станет ясно, будет ли на земле мир, или страны передерутся за рынки топливного сырья и дело кончится «ядерной зимой» после которой останутся в живых лишь немногие племена в Африке, Южной Америке и островах Полинезии. Тогда человечество вновь начнет свое развитие с нуля и за несколько десятков тысяч лет придет к тому же. За это время тектоника Земли изменит давление в нефтеносных и газовых пластах и снова даст шанс людям начать техническое развитие. За эти десятки тысяч лет от современной цивилизации не останется ничего. Все строительные конструкции рассыплются в прах. Наиболее стойкие каменные сооружения будут погребены под толстым слоем земли и воды. Ни что не напомнит потомкам о некогда мощной цивилизации, которая владела ядерный энергией и летала в космос. Уже через триста лет распадутся основные радиоизотопы, последствия атомной войны и не останется следа от пластмассовых изделий и легких металлов. А еще через тысячу лет не будет ничего. Только в местах наиболее грандиозных свалок металлолома возникнут новые месторождения, состоящие из оксидов и гидроксидов свезенных туда металлов. Опять дикие племена с экваториальной зоны начнут расселяться по всей Земле.
Как все здравомыслящие люди, я не хотел войны. Я ждал и готов был вмешаться в любой ход событий, чтобы ее предотвратить. Опять, как более ста лет назад, я хотел спасти людей от опрометчивых поступков. Правда, теперь я обладал другими возможностями, но помогут ли они мне в этом, точно не знал.
Предложений от различных органов я получал предостаточно. Первое было где-то на втором году моей отсидки. Про меня помнили и хотели «приручить». Однажды вызвали в административное здание. Привели в комнату, где сидело двое хорошо одетых, спортивного вида, молодых мужчин. Они не стали представляться и толком не поздоровались. В первый момент даже не предложили сесть, а долго изучающе, смотрели на меня. Их поразил молодой «мальчишка», с большой лысой головой, который взглядом мог плющить пистолеты. Пауза затянулась, я не выдержал и сказал:
- Воспитанные люди обычно предлагают сесть.
- Зачем тебе садиться, ты и так сидишь, - отшутился один из приехавших и предложил стул.
- Странное у вас начало разговора. Если вы уверенны, что я в безвыходном положении и пойду на все ваши условия, то вы глубоко заблуждаетесь, - к их изумлению сказал я.
- Ты знаешь, зачем мы здесь? – спросил мужчина, который был у них старшим.
- Конечно знаю.
- Зачем?
- Хотите, в обмен на свободу, заставить меня работать вначале на контрразведку, а потом, если все пойдет хорошо, то и на разведку.
- Откуда вам, - от неожиданности он перешли на вы, - это известно?
- Мне все известно, что касается лично меня.
- Тогда нам не понятна ваша позиция. Неужели жить на параше лучше, чем на свободе. С вашими способностями риск работы у нас минимальный.
- Я в любой момент могу попасть на свободу, если захочу. Для меня не существует клеток, замков и стен. Я имею возможность, по крайней мере, тремя способами их преодолеть. Не делаю этого, потому что соблюдаю закон, но считаю, что обошлись со мной не справедливо.
- Вот мы и предлагаем вам восстановить попранную, по вашему мнению, справедливость. Заодно послужите своей Родине.
- Я достаточно долго служил своей Родине и кроме нищенской пенсии ничего не заработал. Это, во-первых. Во-вторых, как и в прошлые времена, у нашей разведки главным противником остаются США. Ни как не преодолеют старый стереотип. Если у меня дела пойдут хорошо, а они не могут идти плохо, это я могу гарантировать, то мне придется работать в основном именно против Америки. А там живет моя дочь, внуки и правнуки. Я не могу действовать против них. Так получилось, что мои близкие живут везде: В России, на Кипре, в Англии и в Америке. Моя семья вся человеческая цивилизация. Я люблю всех людей и по возможности стараюсь помогать им. Красть чужие секреты у одних, ради удовлетворения интересов других, я не буду. Это безнравственно.
- Так-то они вам платят за вашу любовь. – с иронией сказал старший, показывая на оконные решетки.
- Что делать, люди еще не совершенны. Среди них много обиженных, обездоленных, обозленных. Они не понимают, что творят. Неся добро и любовь, я стараюсь сделать их лучше.
- Сколько же вам лет, если у вас уже есть правнуки?
- Около трех тысяч.
- Вы в своем уме? – засмеялся старший.
- Если бы я не был в своем уме, вы бы со мной не разговаривали.
- Так что же нам доложить нашему начальству?
- Полный и категорический отказ сотрудничать с любыми правительственными органами.
- Вы пожалеете об этом. Самозванных божков у нас не любят.
- Усиление жесткости режима моего содержания для меня не имеет значения. Даже наоборот. Трудности закаляют и тренируют мои способности. А на место Бога я никогда не претендовал. Да, я наделен некоторыми способностями, которые не развиты у других людей, но со временем, если наша цивилизация справится со всеми трудностями, все смогут то, что умею я.
На этом разговор был закончен и какое-то время меня не трогали. Еще два раза делались попытки на меня повлиять, но окончились тем же. После этого и до моего досрочного освобождения меня оставили в покое.
Глава 28
Мир продолжал медленно двигаться к новой большой войне. Развитые страны изнемогали от недостатка топлива. Общий рынок трещал по швам. Многие страны считали, что в сложившейся ситуации огромному конгломерату государств труднее противостоять экономическим трудностям и пытались выйти из союза. Противоречия накапливались и не находили своего разрешения. Под угрозой развала оказался и блок NАТО. Военные расходы для многих стран, его составляющих, стали непосильными. США, как доминирующая страна, требовала от своих союзников большего вклада в организацию, потому что и сами пребывали в трудном положении. Китай и Индия также потребляли не меньше энергетических ресурсов и защищали свои интересы на мировом рынке. Станы экспортеры нефти и газа в свою очередь испытывали огромное давление со стороны наиболее сильных стран по увеличению добычи ископаемого топлива и удержанию цен на приемлемом уровне. Они защищали собственные интересы. У многих из них кроме топлива не было ничего. С его окончанием рассчитывать им было не на что.
Строить атомные станции могли только те, кто имел развитую промышленность и достаточную территорию. Проблему захоронения радиоактивных отходов так и не смогли решить. Создавать безопасные хранилища оказалось слишком дорого. Выводить из действия старые атомные станции, выработавшие свой ресурс, оказалось еще дороже. Сроки работы станции оказались в два раза меньшими, чем время выведения их из действия. На пятьдесят лет работы станции – сто лет обслуживания для расхолаживания, выгрузки и утилизации тепловыделяющих элементов, уменьшения радиоактивности внутри технологической зоны до значений, позволяющих демонтировать механизмы и оборудование. А это тоже огромные убытки, на которые большинство государств не могли пойти в сложившихся обстоятельствах. Смелые заявления ученых о возможности быстрого освоения управляемого термоядерного синтеза дальше экспериментов так и не пошли по причине неимоверных технических трудностей по удержанию плазмы в магнитном поле. Техногенное развитие человечества привело в тупик. Сложившиеся противоречия уже не могли разрешиться сами собой. Назревал конфликт с непредсказуемыми последствиями.
Такая ситуация долго сохранятся не могла. Основная масса людей, существующая на невысокую зарплату и пособия понимала, что рассчитывать на какое-либо изменение своей жизни в лучшую сторону, не изменив сложившуюся систему, им не приходится. Боялись ли они войны? Побаивались, но считали, что именно их сильнейшая в мире система обороны безусловно выстоит и обеспечит им хорошую жизнь. Да, это будет за счет других людей, но им то до этого какое дело? Они платят налоги, чтобы их правительства обеспечили их всем необходимым. Не смогут, они поменяют правительство. Средний класс в развитых странах значительно сократился. Основную массу составлял так называемый люмпен-пролетариат, которому нет совершенно никакого дела до других государств и людей. Они часто и не подозревают, кто и в какой стране живет. Они выходят на улицы и требуют «Хлеба и зрелищ». Со времен Римской империи мало что изменилось. Гуманизм не стал главной созидающей силой человечества. Не успел стать. Лишь небольшая часть наиболее развитых людей понимала положение дел. Но она была совсем не многочисленная и в условиях демократии оказалась отстраненной от власти. На ее место пришли полуграмотные невежды с улицы, обещавшие своему народу все и любой ценой. Такова плата за демократию в техногенном обществе планеты Земля. Мир возвращался в двадцатое столетие, к семнадцатому году, когда казалось, что сразу весь народ в России сошел с ума, или к тридцать третьему году, когда в просвещенной и спокойной Германии в результате кризиса, к власти пришли Гитлер и его команда. Только теперь масштабы назревающей трагедии были значительно больше.
Помочь человечеству в надвигающейся трагедии могла только религия. Других способов повлиять на сознание большинства людей не существовало. Сколько я не думал об этом, ничего другого на ум не приходило. Нужно только организовать всех служителей религиозных концессий мира так, чтобы они реально влияли на мировоззрение своей паствы. Чтобы заповедь: «не убий» была важнее чем желание: «хочу всего и много».
Слушая мысли людей, я редко встречался с глубокой верой в Бога. Все вероучения были основаны на пустом слове, не закрепленным опытом. А это всегда противоречило человеческой сущности, основанной исключительно на практической деятельности. Как поверить в деяния Иисуса Христа, если всё основано на записях, сделанных через несколько десятилетий после его жизни на Земле? Были ли они уж столь объективы? Не приукрашены ли те события, которые имели место? Ведь многие из них для обыкновенного обывателя являлись чудесами. Можно ли просто так в это поверить, если в обычной жизни у рядового человека чудес не происходит? Если они и происходят, то бывает это не у всех и крайне редко. И тогда свидетели чудес, действительно, верят по-настоящему, всей душой. Наверное нужно, чтобы чудеса реально увидели миллиарды людей. Тогда в них укрепится вера и они не будут убивать друг друга. Не зря же всегда, во все времена верующие требовали чуда. Чудо нужно конкретному человеку лишь в одном случае. Укрепить свою веру. Получить практический опыт, чтобы верить! Но какие чудеса показать населению Земли я не знал. Для начала решил пообщаться с религиозными деятелями.
За время, пока занимался лечением людей, я постарался отобрать таких индивидуумов, которые, при соответствующих тренировках, тоже могли лечить больных нетрадиционными методами. Сами они длительно страдали тяжелыми недугами и, получив неожиданно чудесное исцеление, были психологически готовы на подобные действия. Я легко увидел в них способности к лечению, а развить их особого труда не представляло. Они смотрели мне в рот и делали все, что я им говорил. Все жили вместе со мной и никакие уговоры, чтобы они начали самостоятельную жизнь, не действовали. Я понемногу начал привлекать их к своей практике. Через несколько лет мне уже не нужно было общаться со всеми прибывающими пациентами и я брал на себя только самые трудные случаи. У меня жили шестнадцать человек из которых только семь были из России. Остальные из других стран, даже таких далеких, как Малайзия. Как раз молодая женщина из столицы Куала-Лумпур по имени Малика обладала самыми выдающимися способностями.
Однажды оставил ее старшей вместо себя, а сам отправился общаться с духовной элитой страны. Поехал в Зеленоград и записался на прием к Патриарху. Очередь к нему оказалось длиной. Пока ждал, жил у Насти. К тому времени она уже сильно постарела и только благодаря моим стараниям продолжала неплохо выглядеть. Сын, Игорь, жил самостоятельной жизнью и лишь иногда приезжал в гости. Аркадий Петрович умер несколько лет назад от сердечной недостаточности. У Насти был «опекун», но когда приезжал я, он не появлялся. Я знал все Настины мысли, но виду не подавал и мы общались, как старые друзья. Теперь уже она выглядела не очень молодо, а я наоборот, но мы были так дружны, что это совершенно не портило наших отношений. Она оставалась самым близким мне человеком, с которым я делился всем, что у меня было. Мне не нужно было что-либо скрывать. Знал я ее целую вечность и мог говорить с ней на любую тему. Трудный разговор получился сразу, как я приехал.
- Что тебя, вдруг, к нашим духовникам потянуло. Ты, вроде, никогда с ними не общался, - начала разговор Настя.
- Общался, только редко. Всегда времени не хватало.
- Так, уж и не хватало, - с издевкой в голосе сказала Настя. - Еще в Петербурге, перед войной, когда времени было достаточно, тебя в церковь было не затащащить. Я же помню.
- Тогда ты мне не разу и не предлагала сходить в церковь.
- А ты бы и не пошел.
- Сейчас от того меня уже ничего не осталось.
- Да ладно тебе. Может у тебя и прошли за это время миллиарды лет, а у меня все было недавно.
- Настенька, я же изменился, сколько раз можно говорить. От того, старого, ничего не осталось. Сейчас мне нужно пообщаться с попами совсем не о спасении собственной души. Ей, как ты знаешь, пока ничего не грозит. Спасать придется миллионы чужих душ.
- Опять за старое. Как ты мне надоел со своими глупостями! Сколько раз ты уже пытался спасти стану, да так ничего и не изменил. И охота тебе опять этим заниматься?
- Я тебе уже рассказывал, что грозит нашей цивилизации. Надо же что-то делать.
- Это далекая перспектива, которая неизвестно когда сбудется. Надо ли сейчас беспокоиться?
- Конечно надо. Я же знаю будущее. Пока оно, действительно, неопределенно. Будет точно катастрофа или нет – неизвестно. Последние решения еще не приняты. Я должен повлиять на эти решения.
- Ты уже повлиял на нашего царя. Неужели не надоело? Тот знал и от тебя и от Распутина, что погубит и себя и свою семью и все равно ничего не поменял в своих решениях. И сейчас будет то же самое. Игорек, ты знаешь, как я к тебе отношусь. Не занимайся ерундой.
- Ну, а чем мне еще заниматься? Для жизни у меня все необходимое есть. Пожалуй, даже больше чем у любого земного миллиардера. Один космический корабль, который мне подарили, чего стоит. Вот и стараюсь помогать людям. А для чего еще жить? Уже и внуки выросли. Про детей я и не говорю. У них все есть. Земную миссию, как человек, я уже выполнил. Вот и стараюсь для других людей. Для чего тогда жить? Только ощущая себя нужным обществу, можно полноценно жить на свете.
- У моего Игоря еще совсем маленький внук. А ведь он и твой тоже.
- Могла бы и не напоминать. Сейчас у вас тоже все хорошо. И несмотря на это, я вас не забываю.
- Это так, для профилактики, чтобы ты помнил свои обязанности.
- Настенька, если бы я не знал тебя так давно и так хорошо, мог бы и обидеться. Я обо всех вас всегда помню и оберегаю, как могу. Если надо будет, отвезу в соседнюю звездную систему на постоянное проживание. Зря ты так, - я вспомнил, как прозевал болезнь и смерть очень близких мне людей и тяжело вздохнул. Настя женским чутьем это уловила и сказала с сочувствием:
- Ты же не Бог, зачем себя винишь?
- Знаю, но все равно тяжело. Моя самоуверенность мне часто преподносит злые сюрпризы.
- Вот поэтому и живи спокойно и не лезь на рожон.
- Ладно, я подумаю, но к патриарху все равно схожу.
Через пару дней я сидел в большом красивом кабинете и ждал приема у «Его преосвященства». Он задерживался и я мог немного подумать, чтобы составить приблизительный план беседы. Меня немного удивил блеск позолоты, вычурность интерьера здания, обилие дорогих иномарок у входа. Служителям Бога, призывающих верующих, если не к аскетизму, то к сдержанности и умеренности во всем, не гоже самим жить в условиях, которые средний житель иначе, как роскошью не называет. С этого я решил начать разговор.
К моему удивлению, принял меня на сам патриарх, а один из его заместителей. В духовных званиях я совершенно не разбирался, а читать мысли не хотел. Мой собеседник был бы шокирован и нормальной беседы не получилось. Поэтому духовного звания своего собеседника так и не понял. Внезапно появился служитель веры и быстрой походкой, которая совсем не соответствовала его могучим формам, прошел к своему креслу. Это был человек большого роста (на полголовы выше меня), крупного телосложения, с темной полуседой бородой и кустистыми бровями. Большие карие глаза смотрели на меня изучающе из-под припухших век. Я поздоровался и представился. Он только поздоровался. Пришлось выуживать из его головы информацию, что зовут его отец Владимир. Он смотрел на меня и ждал. В этот момент мысли роились в голове и я опять растерялся, не зная, с чего начать. Пауза затянулась и тогда отец Владимир спросил:
- Я тебя внимательно слушаю, сын мой. Расскажи, с чем пришел.
- Владыка, я не знаю, с чего начать. Мне приходиться общаться с большим количеством больных людей. Стараюсь помочь им в меру своих возможностей. И убеждаюсь, что происхождение болезней у многих из них обусловлено недостатком веры в Бога. Веди они и их родственники богоугодный образ жизни и все сложилось бы по-другому.
- Я много наслышан о тебе, сын мой. Ты успешно лечишь такие болезни, которая официальная медицина вылечить не может. Это ли не чудо. И я рад, что ты, наконец, пришел к нам. Мы могли бы тебе помочь в твоих деяниях.
- Как раз за этим я и пришел. У меня, собственно, один вопрос. Как заставить всех людей веровать по-настоящему, всей душой? Чтобы это лежало у человека в самых дальних закоулках сознания. Чтобы он выполнял христианские заповеди не боясь гнева Божьего, а так, по велению собственной совести.
Мой вопрос оказался трудным для священника и он на некоторое время задумался. Затем тяжело вздохнул и произнес:
- Трудный ты мне вопрос задал, сын мой. Это сверхзадача, которая стоит перед любой религиозной конфессией. Мы отделены от государства и серьезной идеологической работой среди населения нам заниматься не дают. Средства массовой информации перенасыщены программами, которые не могут в принципе воспитать какую-либо веру в человеке. Не зря в большинстве мусульманских стран телевидение жестко контролируется религиозным сообществом. У нас этого нет и что показывают по большинству программ, лучше не говорить. Об это каждому известно. Воспитывают потребительское отношение: «Бери от жизни все»! – кричит реклама. А кто же отдавать будет? Об этом никто не задумывается.
- Может быть и вам нужно вести работу среди населения более агрессивно. Не надеяться, что сам народ придет в церковь, а привлекать его туда каким-либо способом. Заниматься проповедями и не только по телевизору, но и идти в люди.
- Мы всем этим и занимаемся. Строим храмы. Издаем много литературы. Постоянно увеличивается количество прихожан, регулярно посещающих церкви.
- Но на людей лучше всего влиять личным примером.
- Что ты имеешь в виду?
- Я говорю о том, что между словами и делами не должно быть пропасти. Люди все видят и соответственно реагируют.
- А разве в наших проповедях и деяниях нет единства?
- Мне кажется, нет. Вы призываете людей к умеренности во всем, а сами живете совсем не аскетично. Одни иномарки у входа чего стоят. Говорите о терпимости, а сами с такими же христианами, только католиками, не можете найти общий язык. Высшие духовные руководители не общаются столетиями. Проповедуете на древнем языке, который современное общество почти не понимает… - я это говорил и видел, как красными пятнами покрывается лицо моего собеседника. Он не предполагал, что какой-то большеголовый «мальчишка» начнет учить его, заслуженного человека, простым истинам.
- Хватит, хватит, - с раздражением сказал он. - Не надо учить меня жизни. Я ее и сам знаю. Ты, сын мой, много не понимаешь, а берешься судить сильных мира сего. Нарвешься на неприятности. Другой бы на моем месте не стал бы тебя более слушать, но я, дабы продемонстрировать нашу терпимость, отвечу на твои обвинения. Мы служим Богу и не можем ходить в рубище. Господу мы отдаем самое дорогое, что есть у нас. Поэтому наши церкви и выглядят так богато. Это в традиции православной веры и мы не имеем права от нее отступать. Наши люди ходят в церковь, как на праздник. В храме отмечают все свои знаменательные события. Обстановка должна соответствовать настроению людей. Кому будет приятно находиться в убогом месте? Тоже можно сказать и о терпимости. Кто, как не католики в четвертом крестовом походе порушили и ограбили нашу святыню – город Константинополь. Уже в наше время греко-католическая церковь захватывает наши храмы, земли. Почему мы должны проявлять терпимость, а они нет? Так мы потеряем последнее. О древнем языке я хочу сказать особо! – отец Владимир постучал пальцем по столу. – Только благодаря канонизации нашей религии она и просуществовала две тысячи лет и еще не одну тысячу просуществует. Если бы всякий болтун привносил туда что-либо свое, то от нашей веры давно бы ничего не осталось.
- Владыка, с вами трудно спорить. Я считаю, что каждый из нас прав по-своему. Люди за эти самые две тысячи лет сильно изменились и ваши каноны не очень-то приемлют. Поэтому и служителям веры нужно прислушиваться к умонастроению своей паствы, чтобы однажды не остаться совсем без нее. Слишком много развелось в России всяких миссионеров и они работают намного плодотворнее вас. Там не стесняются быть ближе к людям. Они не ждут, а работают и днем и ночью. Они как раз и являют собой пример той религии, которую проповедуют, и слова с делами у них не расходятся. А наши люди оказываются в двусмысленном положении. С одной стороны старая православная традиция, с другой – новая религия, где делают то, что говорят.
- Это все пена. Она скоро сойдет. Такое всегда бывает при переменах в обществе. Наша же православная вера будет жить в веках. И те вероотступники, которые сейчас во множестве у нас появились, однажды вымрут или вернутся в лоно нашей церкви. Уже сколько веков пытались огнем и мечом установить католическую религию на Руси. А ничего не вышло. И сейчас не выйдет.
- Раньше абсолютная монархия давила всякое инакомыслие. Иноверцы были обречены. Даже своих старообрядцев уничтожали как врагов. Что уж говорить про католиков. Стоит ли этим хвастать? Сейчас демократия и людям других конфессий никто ноздри вырывать не будет.
- Не надо передергивать факты. Мусульмане жили на Руси всегда и ни кто их не преследовал.
- Это вопрос спорный. Спросите татар или дагестанцев. Им об этом лучше известно. А что творилось на тех же Соловецких островах, когда там истребляли старообрядцев, вы лучше меня знаете.
- Их считали изменниками Родины, а не изменниками веры. Конечно заблуждались, но что теперь можно изменить. Со времен Великаго подвига Иисуса Христа людям свойственно ошибаться.
- Почему вы считаете, что Иисус Христос совершил подвиг?
- Сын мой, ты проявляешь чудеса невежественности! Он принес себя в жертву ради спасения всего человечества.
- В это верит только четверть населения Земли. Что же делать остальным? Тем же китайцам или индусам?
- Приобщаться к нашей вере, чтобы спасти свои души.
- Но они вряд ли этого хотят.
- Сын мой, не ведаешь, что говоришь. Придет время и у каждого будет свой выбор.
- Они уже сделали свой выбор. Их вполне устраивает Будда или Магомет. В свою очередь они недоумевают, почему мы не начнем верить в их пророков.
- Мы воспитываем свою паству в веротерпимости. Пройдет время и на Земле останется та религия, которая наиболее полно будет отвечать запросам общества.
- Вы думаете, что наша подходит больше всего.
- Да, я так думаю.
- Каждый думает, что именно его религия самая хорошая. В результате уже тысячи лет народы мира не могут договориться. А истребили друг друга за это время столько, что и посчитать никто не возьмется.
- Каждому воздастся за его деяния! Когда все предстанут перед Господом, тот разберется, кто прав, а кто виноват.
- Вы меня обвинили в невежественности, но я на самом деле не могу понять. Если Иисус человек, который пошел сознательно на эшафот, чтобы спасти всех остальных людей, то он, безусловно, совершил подвиг. При чем здесь тогда его божественность? Если же, как считает большинство верующих, он Бог, то он не мог не знать заранее, что его казнят. Знал он и о последующем своем воскрешении. Не мог не знать по логике вещей. Ведь он – Бог. Тогда в чем его подвиг? Иван Сусанин знал, что его ждет мучительная смерть, но все равно повел поляков в лес. Неужели его подвиг менее значим? Джордано Бруно знал, какая мучительная казнь его ждет, но тоже не отказался от своих убеждений. Людям свойственно самопожертвование и за нашу историю таких примеров можно найти тысячи.
- Твои рассуждения очень поверхностны, сын мой. Возьми Евангелие и внимательно прочти. Там ты найдешь ответ на свой вопрос. Все люди, идущие на самопожертвование, в том числе и те, о которых ты говоришь, были уверены, что за свой подвиг обретут бессмертие, - отец Владимир улыбнулся и развел руки. - Они оказались в раю. И первый, кто показал им туда дорогу был Иисус. Неужели это не понятно.
- В том то и дело, что не все понятно и противоречий там много. Если читать его как канон в последней инстанции, то и вопросов, действительно, не будет. В свое время мы также учили марксистско-ленинскую теорию. Там тоже никакие вопросы не допускались. Догма считалась непререкаемой. Чем кончилась, известно всем.
- Наша догма существует тысячи лет и еще тысячи существовать будет.
Далее отец Владимир углубился в теологические рассуждения и мне стало не интересно его слушать. Все сводилось к тому, что веровать надо, потому что надо веровать. Неволей, пришлось посмотреть его мысли, но ничего действительно конструктивного я в них не нашел. Я поспешил закончить разговор и откланяться, извинившись за неудобные слова. Мой собеседник был раздосадован высказываниями зарвавшегося «мальчишки» и, сухо попрощавшись, вышел из кабинета. Я ушел так и не получив ответа на вопрос, который продолжал мучить меня.
Имея отрицательный результат от беседы со «своим» священником, я не стал ходить к руководителям остальных религиозных конфессий. Настроился на их мысли, но и там ответа не нашел. Их всех волновал тот же самый вопрос. Если бы они знали на него ответ, то, наверное, воспользовались этим.
К Насте я вернулся расстроенный. Все, чего я добился - рассердил одного из влиятельных духовных сановников. Если он обо мне поделится с остальными, то на их поддержку я могу не рассчитывать. Впоследствии так и случилось.
- Ну, как сходил? - спросила меня Настя при встрече.
- Обиделся на меня отец Владимир.
- А что, сам патриарх не принял?
- Не знаю. Не нашел нужным, а может быть был занят.
- Хорошо, хоть ты не самого владыку обидел.
- А какая разница. Один все равно расскажет обо мне другому и обидятся оба.
- А зачем ходил?
- Сейчас уже не знаю. Не надо было, наверное. Хочется пообщаться с серьёзными, умными людьми, а выясняется, что головы у них забиты заученными стереотипами и ничего вокруг себя они видеть не хотят.
- Тебе с твоими способностями уже давно это нужно было понять. Я говорила не ходить, а ты все равно за свое. Упрямый, как ребенок, хотя и говоришь, что тебе три тысячи лет.
- Настенька, ты, как всегда, права. В следующий раз приду к тебе за советом.
- Не говори ерунды. Если бы ты слушался меня, жизнь у нас сложилась бы совсем по-другому и я не была бы так одинока, как сейчас.
- Не надо об этом. Если бы не инопланетяне, я уже давно кормил червяков. Не забывай, что раньше я был значительно старше тебя.
- Ладно, не будем об этом. Ты у меня еще поживешь?
- Поживу, если ты не возражаешь. Сейчас только с тобой я чувствую себя легко и свободно. Помнишь, в начале двадцать второго года ты мне говорила, что только со мной можешь обо всем говорить. Вот сейчас мы поменялись ролями.
- Конечно, милый мой, как не помнить. Это мое золотое время. Разве такое можно забыть, - Настя подошла и погладила меня по голове. Глаза у нее повлажнели. - Я хочу, чтобы ты жил все время со мной.
- В качестве сына?
- Да ну тебя к черту! - Настя стала в голос громко смеяться. Накопившейся заряд чувственности перешел в нервный смех.
Быстро пролетело несколько недель. Я вернулся домой и начались опять серые будни. Своих учеников я не мог оставлять на длительное время одних. (Накапливались тяжелые больные, которым они не могли помочь). Я занимался несчастными, проводил длительные тренировки и занятия с учениками, изредка навещал детей и внуков, стараясь делать это тихо и незаметно, чтобы не привлекать внимание людей, которым не очень нравился. Еще более редко летал на корабль, чтобы погрустить в тишине, вспомнить дорогие, давно прошедшие годы и пообщаться с «Эвилой». Реальная Эвила давно на связь не выходила. Наверное, ей не позволяли это делать или с их экспериментами ничего не получалось. Я мог об этом только догадываться. Мысленных контактов не было, а значит в нашем пространстве их цивилизация не существовала. Это меня огорчало. После нескольких сеансов связи я начал жить надеждой и вот теперь она понемногу стала угасать.
Глава 29
Наступил день, когда в Совете безопасности ООН начались многочасовые дебаты по поводу необходимости введения санкций против «Лиги топливодобывающих стран». Такая организация сложилась сравнительно недавно и должна была защищать интересы тех государств, которые кроме ископаемого топливного сырья почти ничего не имели и могли через нее защищать свои интересы.
Поначалу едва сложившееся экономический союз стал иметь все большее значение в мире, и по мере увеличения проблем с топливом, стал приобретать большой политический вес. С накоплением громадных финансовых ресурсов страны, входящие в Лигу, начали усиленно вооружаться. Со временем влияние этой структуры в мире стало настолько значимым, что не считаться с ней стало невозможно.
Большинство выступающих говорили о том, что в данный момент мировое сообщество встало перед неразрешимой задачей. С одной стороны цены на топливо стали настолько большими, что экономика большинства стран не может более такое переносить. С другой, страны экспортеры не желали увеличивать квоты на добычу сырья, считая, что осталось его и так немного. А это в свою очередь должно было привести к еще более высоким ценам. Говорилось также, что многие страны начали вооружаться и стремиться к обладанию ядерным оружием. С увеличением в мире количества атомных станций контроль за использованием и движением ТВЭЛов (тепловыделяющих элементов) со стороны МЭГАТЭ оказался слишком затруднительным. Любая страна, имеющая химическое производство и достаточные людские ресурсы, чтобы не изготовлять дорогостоящих систем дистанционного управления, могла легко выделить из старых отработанных ТВЭЛов плутоний 239 и изготовить из него небольшую атомную бомбу на несколько килотонн. Такое оружие уже расползлось по миру и установить, у кого теперь оно есть, у кого нет, а кто просто блефует, для создания своего авторитета, стало невозможно.
Ораторы менялись с частотой калейдоскопа, но решение не созревало и ни кто не мог сказать, что последует за этим. Правительства многих стран настроены были очень решительно и дали соответствующие поручения своим министрам иностранных дел. Поэтому тон большинства выступающих был деловым и серьезным. Ни кто не хотел уступать и решение никак не складывалось. Лига была самодостаточной организацией и потому одних экономических санкций было мало. Получалось себе дороже. О военных - пока никто всерьез не говорил, но это летало в воздухе и просилось на слух. Угрозы были, но пока не конкретные. Надежда, что удастся договориться без санкций оставалась. Одновременно шли консультации на всех уровнях. До вечера документ так и не был принят. Решили собраться на другой день и разошлись по кулуарам.
Следующий день прошел буднично и не обещал серьезных потрясений. Документ в общих чертах был подготовлен и принят. В нем отмечалось (наряду с общими и ничего не значащими фразами), что мир стоит на пороге серьезного кризиса. Если страны экспортеры топлива не поймут необходимость пересмотра своей политики, то это приведет к обрушению всей мировой экономики с самыми непредсказуемыми последствиями. Оказалось, что поставлена под угрозу энергетическая безопасность развитых государств мира. Поэтому в течение шести месяцев странам Лиги предлагается принять условия мирового сообщества. В противном случае Совет безопасности соберется вновь и будет рассматривать все варианты санкций, предусмотренные Уставом ООН, вплоть до военных, для обеспечения функционирования мировой экономической системы.
Средства массовой информации покричали некоторое время об угрозе новой войны, но скоро забыли об этом. Документ не предполагал уже завтра начало военных действий. Ждали решения «Лиги топливодобывающих стран». Оно могло быть и позитивным и тогда об угрозе войны не могло быть и речи. С другой стороны государствам, готовым применить военную силу, необходимо было время, чтобы выявить своих союзников и противников. На основе этого подготовить план военных действий с целью защиты своих экономических и политических интересов. Для этого было мало нескольких месяцев. Именно поэтому и было принято такое решение. В тот момент еще никто не знал, будет война или нет.
Именно тогда я понял, что войны не избежать. Решение принято и оно, как первая костяшка домино, обрушит всю цепочку из тысяч штук, как если бы эти тысячи были уложены в виде громадного гриба атомного взрыва. Страны Лиги решат, что на них оказывается грубое давление и начнут защищать свой суверенитет. Принципиально откажутся выполнить решение Совбеза ООН. Так уж люди устроены. Тогда государства, считающие себя способными вершить судьбы мира, начнут уже серьезную подготовку к военному вторжению в наиболее сильные страны Лиги. Естественно, противник получит отпор. При наличии современного оружия «легкие прогулки» по территории третьих стран были исключены. Поэтому в случае первых больших неудач, изначально планировалось применение ядерного оружия. Таковое имелось уже у двух десятков государств и каждое перед угрозой вторжения готово защищаться любой ценой, особенно, если ее народ с маниакальной преданностью доверяет своему правительству.
Постепенно, и не очень заметно начали проявляться признаки подготовки к войне. В США внезапно призвали на службу резервистов и провели крупные учения национальной гвардии. В Северной Атлантике прошли большие учения флота НАТО. Эту организацию уже никто не воспринимал всерьез. Считали ее почти распавшейся. Поэтому такие учения не прошли незаметно для мировой прессы. Постепенно начали перебрасываться войска в район Ближнего Востока и Персидского залива. На фоне массового недовольства населения экономическим положением своих стран и обещанием правительств любой ценой его улучшить, ни кто не выступил с критикой подготовки новой войны. Общественное мнение было готово к тому, что малой кровью и быстро можно покончить со своими проблемами и зажить значительно лучше.
В станах Лиги тоже внимательно наблюдали за развитием событий. Там понимали, что в случае возникновения военного конфликта против сильного противника, который в случае неуспеха может, не задумываясь, применить и ядерное оружие, устоять будет невозможно. Оставалось придумать план, с помощью которого заставить нападающую сторону отказаться от войны, или значительно снизить ее эффект.
Министр обороны одной из стран, входившей в состав Лиги Саит Азиз собрал ближайших своих помощников на Совет. Это был талантливый, разносторонне развитый молодой политик, которому прочили большое будущее. В свои тридцать, с небольшим, лет он совершил головокружительную (в масштабах своей страны) карьеру: за семь с половиной лет с должности мелкого клерка до министра. До этого он учился в лучших университетах Европы и знал несколько языков. Он до фанатизма любил свою страну и ее народ и ради них был готов на все. Именно ему премьер-министр, с одобрения других государств Лиги, поручил разработку и исполнение этого плана. Обещал любую поддержку для его осуществления. Проработку осуществляли самые благонадежные и исполнительные люди. Открыл Совет сам Саит Азиз:
- Господа, беседа у нас чрезвычайно конфиденциальная. Попрошу никаких записей не делать. Как вы знаете, США и их союзники объявили нам ультиматум на совете безопасности ООН. На его условия мы пойти не можем. Это противоречит как нашим интересам, так и нашей традиции. А это значит, что через полгода или немного больше нам предстоит защищаться от нападения сильного, хорошо вооруженного противника. Он будет добиваться своих целей до конца и, если мы ему все же сможем оказать эффективное сопротивление, не остановится перед применением ядерного оружия. Понятно, что в любых условиях мы проиграем. Поэтому я вас собрал здесь, чтобы разработать план, который позволит вывести из действия нашего противника. Понятно, что нашей главной целью будут США. Именно они представляют наибольшую опасность. Остальные не так агрессивны и откажутся от нападения при благоприятном развитии событий. Как можно вывести из войны США? Я предлагаю два варианта. Оба из них предполагают применение атомных фугасов. Как вы знаете, у нас сейчас есть несколько ядерных устройств. Первый вариант предполагает размещение фугасов на территории противника в трех крупных городах, включая столицу. При одновременном подрыве сразу всех бомб можно достигнуть нескольких целей: уничтожить руководство страны, создать панику и хаос и, возможно даже, спровоцировать гражданскую войну. Второй вариант предполагает имитацию атомного нападения на вероятного противника США, обладающего ядерным оружием. Тогда фугасы мы взорвем в городах России или Китая. Если имитация окажется грамотно проработанной, страна ответит Америке всем своим ракетно-ядерным арсеналом. Удар для США окажется неожиданным и приведет к еще более разрушительным последствиям. Кто ни будь хочет высказаться?
- Можно мне, - спросил командующий флотом Масуд Шариф и продолжил. – В первом случае трудности возникнут при размещении фугасов. США много сделали за последние годы в плане укрепления своей безопасности. Сейчас, при подготовке военной операции, они буду очень бдительными, и привезти в их столицу фугас будет трудно или даже невозможно. В то же время доставить фугасы на кораблях и взорвать в портовых городах до прибытия на них таможенных служб не очень сложно. Но тогда мы не получим нужного эффекта. Во втором случае нам может не хватить технических возможностей для имитации ядерного удара на страну – вероятного противника Америки. Россия в данном случае не подходит. У нее большой опыт конфронтации с США. Осталась хорошая система раннего предупреждения о ракетном ударе. Кроме этого имеется прямая связь между президентами этих стан. Она не ответит ядерным ударом, пока ее президент не переговорит с американским президентом. Связь там хорошо защищена и мы не сможем вмешаться. И, самое главное, у них сейчас превосходные личные отношения. На пустом месте конфликта быть не может, хотя и Россия косвенно, поскольку не входит в нашу Лигу, должна ответить на ультиматум. Китай спровоцировать легче.
- Я думаю, - заявил командующий сухопутными силами Абдель Рафик, - Если нам поможет все наше содружество, то такую операцию провести можно. Главное согласовать по месту и времени. Китай более всего подходит для этой цели. Он давно превратился в супердержаву и перестал считаться с США. Мелкие конфликты между ними происходят по всему миру, а торговая война не затихала никогда. Имитацию ракетного удара со стороны моря провести не очень сложно. Достаточно с наших кораблей запустить в сторону Китая ракеты с большим количеством ложных целей. Если наша радиоразведка перехватит сообщение об атаке ракетами территории Китая, тут и можно взорвать фугасы. Тогда имитация сработает. Китайцы не будут тратить время на разговоры с американцами, а сразу ударят всем своим ядерным арсеналом. И фугасы туда привести проще. Китай не ждет нападения, как Америка.
- Хорошо, - подвел итог министр обороны, - я вижу что нашел у вас понимание тех целей, которые перед нами поставлены. Абдель Рафик, Вам надлежит принять и подготовить ядерные фугасы. Найти людей, которые их смогут содержать и не задумываясь привести в действие, даже ценой своей жизни. Одновременно представьте мне предложения, какие силы должны быть задействованы в имитации атаки на Китай. Это армейская разведка, службы перехвата, радиоэлектронной борьбы и прочее. Наших средств безусловно не хватит, поэтому мне нужно знать, кто нам еще понадобится, чтобы задействовать средства других стран нашей коалиции. Масуд Шариф, от Вас мне нужно все флотское обеспечение, включая корабли наших друзей. Кого используем для имитации ракетной атаки. Кто будет обеспечивать. Кто прикрывать. Безусловно, понадобится для прочей убедительности небольшая морская провокация. Нужно подобрать несколько торговых судов, на которых поплывут фугасы. Камаль Мансур, - обратился он к шефу разведки, – у вас есть люди, работающие в США под прикрытием? – тот кивнул. – Проработайте с ними вариант доставки в Вашингтон ящика с металлом, изображающего фугас. Будем отрабатывать оба варианта. В заключительной фазе используем тот, который окажется наилучшим образом подготовленным. Еще раз предупреждаю о строгой конфиденциальности нашего разговора.
На этом совещание было завершено. Ни кто тогда еще не догадывался, что было положено начало конца нынешней человеческой цивилизации. Обмен ядерными ударами между Китаем и США приведет к «ядерной зиме». Землю ждет новый, искусственный, ледниковый период, когда на несколько лет атмосферу окутает радиоактивная пыль, смешанная с дымом пожарищ на месте крупных городов. При взрыве термоядерных боеприпасов температура в эпицентрах достигает такой величины, что начнут гореть цемент, который является основным строительным материалом современных зданий и асфальт – покрытие всех улиц и площадей. Огненными смерчами заполыхают города, унося в стратосферу огромное количество пыли, сажи и дыма. Атмосфера на несколько лет будет задымлена настолько, что перестанет пропускать солнечные лучи. Средняя температура поверхности упадет на десять и более градусов. Лед покроет поверхность всей Европы, России Канады и северной территории США. Люди, проживающие на них вынуждены будут сниматься со своих мест и двигаться на юг, чтобы не замерзнуть и не умереть с голоду. А там живут свои, совсем не богатые и многочисленные народы. Захотят ли они принять чужаков? В условиях мира, возможно, и то, не везде. Народы разные. А в условиях войны? Нет. А это еще более страшная война на взаимное истребление.
Глава 30
Я постоянно отключался от скопища чужих мыслей, которые сводили меня с ума. Это не раз приводило к последствиям, которых совсем не ждал и о которых я уже ни раз упоминал. Уже после я поставил датчики компьютера корабля на анализ всей земной информации и передачу мне тех данных, которые представляют интерес. Теперь я заранее знал обо всем, что могло касаться меня, моих родственников и друзей. Естественно, и события глобального масштаба меня не обходили стороной. Если о заседании Совета безопасности ООН я мог прочитать и в газетах, то о совещании у министра обороны заинтересовавшей меня страны я узнал из сообщений компьютера. Анализ сообщения говорил о том, что задуманный план обязательно осуществится и необходимо за оставшиеся полгода добиться, чтобы он был отменен. Разрушить хрупкую и ненадежную систему обмана китайских вооруженных сил или систему безопасности США (в зависимости какой из вариантов будет, наконец, принят) было легко. Достаточно заранее предупредить тех или других. Но тогда пострадает суверенитет небольших стран, которые совсем не виноваты, что на их территории находятся месторождения ископаемого топлива. Погибнет много людей, которые совсем ни в чем не виноваты. На это я тоже не мог согласиться. Нужно было отговорить от неразумных действий и тех и других.
Попасть на «прием» к Саит Азизу для меня никаких трудностей не представляло. С языком тоже не было проблем. Общались на мысленном уровне образами, что даже проще и надежней, чем слова. Вначале он был сильно испуган внезапным появлением в его кабинете незнакомца. Потом мне удалось его успокоить и пообщаться. На языке это выглядело приблизительно так:
- Не беспокойтесь, - сказал я ему, - я вам не враг, а друг и не причиню никакого вреда.
- Как вы попали в мой кабинет?
- Простой гипноз. Ваша охрана не видела меня, когда я проходил мимо.
- А как же электронные системы наблюдения.
- Я их отключил на некоторое время.
- Кто вы?
- Я простой человек, но обладаю некоторыми способностями, которые у остальных людей не достаточно развиты. В частности, могу читать чужие мысли и видеть будущее. Именно поэтому я и оказался у вас.
- Что вам угодно?
- Хочу пообщаться и предупредить о некоторых необдуманных действиях.
- Я слушаю.
- На днях вы со своими помощниками обсуждали план, который, по вашему мнению, заставит США и их союзников отказаться от военных санкций против ваших стран.
- Это строго секретная информация. Я не могу обсуждать ее с посторонним человеком. Боюсь, что не смогу, после ваших слов обеспечить вашу безопасность.
- Свою безопасность я обеспечу сам. А вас попрошу отказаться от этой затеи. Она приведет к катастрофе глобального масштаба. Не обойдет стороной и вашу страну. Военная операция, которую затевает против ваших государств Америка с союзниками покажется на этом фоне детской забавой. Чтобы не быть голословным, я покажу вам как само заседание, которое вы провели, так и его последствия.
Я послал команду на синтезатор и передатчик корабля, как это делал не раз, и тут же начался уже известный сюжет. После, как в документальном кино, показал последствия этого решения. Когда трансляция закончилась, наступила длинная пауза. Министр задумался и я понял, что в голове у него полная каша.
- Я не знаю, как вы все это делаете, - он махнул в пространство комнаты рукой, показывая, что только что видел, - но почему я должен во все это верить?
- Потому что, несмотря на охрану, я здесь и показал то, что ни кто показать не смог бы. Я могу предвидеть будущее и поделился своими знаниями с вами, чтобы вы более ответственно принимали свои решения.
- Если Америка откажется от своих планов, то и мы не будем осуществлять свои, хотя, после того, что я увидел, планы придется все равно менять. Раз они известны вам, то осуществить их уже невозможно.
- Я обещаю, что сделаю все, чтобы операция против вас не состоялась. И еще, я не работаю ни на какие правительственные структуры, а выступаю, как частное лицо. Кроме меня о ваших планах никогда никто не узнает. Все, чего я хочу, чтобы люди жили в мире и согласии, любили и помогали друг другу и никогда не воевали между собой.
- Мир подошел к опасной черте. В нем накопилось много противоречий и вам все равно не удастся остановить тех, кто хорошо вооружен и считает себя мировым судьей.
- Но вы то это пытаетесь сделать за счет других людей. После обмена ядерными ударами пострадает три миллиарда человек, а потом еще столько же умрет от радиации, более мелких войн, голода и болезней.
- Почему я должен считаться с другими людьми, когда сейчас угроза нависла над моим народом? Под бомбами и ракетами будут гибнуть мои друзья и родственники. Если я это могу предотвратить, то мне все равно, что будет с другими народами. Они далеко и пусть решают свои проблемы сами. Сейчас не я затеваю войну. Как раз наоборот, я хочу защитить от нее свой народ.
- Хорошо, если я смогу предотвратить нападение, вы откажетесь от своих планов?
- Да, они связаны с очень большим риском и неопределенностью. Если смотреть серьезно, – полная авантюра, но нам не оставили выбора. Появится надежда, что все образуется, то и нам не придется так сильно рисковать.
- Не советую придумывать новые планы. Я о них все равно буду знать и приду к вам снова.
- Что же мне тогда делать? - наивно спросил Саит Азиз.
- Делайте то, что подсказывает вам ваша совесть. Я вам не судья. Мое дело предупредить. Могу гарантировать, что о нашей беседе никто не узнает. Это так же точно, как и то, что в правом верхнем ящике вашего стола в пистолете нет патронов.
Министр резким движением открыл ящик, достал пистолет и дернул на себя ствольную накладу. В казеннике патрона не оказалось. Тогда он вынул обойму и сделал удивленные глаза. Я протянул руку и разжал ладонь. На ней блестели медью восемь новеньких патрончиков. Высыпал их на стол, попрощался и тихо вышел из кабинета.
Я шел коридорами служебного здания, блокируя электронику и охрану, а думал о Саит Азизе. Он был близок к панике и не знал, что делать. Позднее, когда время стерло тяжелые впечатления от нашей беседы, подумал и решил ничего не менять. У него просто не было выбора.
Еще через неделю я собрался к американскому президенту. Попытка официально получить визу ни к чему хорошему не привела. Я по-прежнему состоял в каких-то черных списках, как бывший «зек», и рассчитывать на снисхождение американского государственного департамента не мог. Пришлось опять использовать старый прием. Приземлился на модуле на поле какого-то фермера в пригороде Вашингтона и отравился пешком до ближайшего шоссе. Поймать машину до центра проблем не существовало. Уже во второй половине дня я ходил неподалеку от Белого дома и ждал, когда президент закончит срочные дела. Но день у моего визави выдался очень напряженным. Ждать пришлось до позднего вечера. Только после десяти часов я понял, что он освободился и пошел прямо к нему в кабинет. Опять удивленные взгляды, возгласы и прочие поступки человека, к которому совершенно неожиданно прибывают незваные гости. Он вызвал охрану. Прибежали крепкие ребята, побегали по кабинету и никого не найдя удалились. Я опять попросил меня выслушать и все опять повторилось в той же последовательности. Опять вызов охраны. Опять пришлось ставить блок. И опять они удалились ни с чем. Как только я снял блок, для президента возник ниоткуда. Опять вопрос:
- Вы меня выслушаете, господин президент?
- Нет, не могу, сегодня очень устал.
- Когда можно будет с вами поговорить? Тема беседы очень важная.
- У меня расписана каждая рабочая минута. Надо согласовать с моим помощником. И вообще, кто вы такой и как тут появились?
- Это и будет темой нашей беседы. Если вы не готовы, согласуйте время со своим помощником, только не затягивайте сроки. У нас не очень много времени впереди. Как будут определены место и время, тогда я и приду.
- Как вы узнаете об этом?
- Так же, как попал к вам сюда.
- Из-за вас сегодня будет уволен начальник моей охраны.
- Я не знаю деловых качеств вашего начальника, но из-за меня увольнять его не надо. К сожалению не все и не всегда могут меня видеть. В этом вы только что убедились. Просто замков дверей и охраны для меня не существует. Я по-настоящему свободный человек. Поэтому могу приходить к кому угодно и когда угодно. Одновременно с этим зла причинить я никому не могу и потому меня не надо бояться.
Я видел, что президент, действительно, сильно устал и его буквально шокировало мое появление. Поэтому я не стал навязываться и попрощавшись вышел тем же путем, каким и попал к нему в апартаменты. Через два часа я был уже у себя дома и начал ждать известий из Вашингтона. Ждать пришлось почти три недели. В это время президент отправился отдыхать на пару дней в Кэпм-Дэвид. Именно там он и подготовился к нашей беседе. Охраны и электроники не было разве что на небе. Работать в таком месте было очень трудно и чтобы не случилось каких-либо непредвиденных обстоятельств, я подключил в этот район большую часть корабельных датчиков и трансляторы. На визу я так и не мог рассчитывать и потому полетел опять на модуле, прихватив с собой биороботов. Сел прямо на поляне в парке самой резиденции и пешком пришел в кабинет к президенту. Он ждал меня и нервничал. Ходил взад и вперед по кабинету. Как только я вошел и поздоровался, спросил:
- Как вы сюда попали?
- Пришел пешком, - сказал я, пожав плечами.
- И что охрана?
- Они меня не видели.
- Как вы это делаете.
- Гипноз.
- Вы что, гипнотизер?
- Да, и не только.
- Что вы еще можете?
- Могу читать мысли людей и знаю будущее. Вот об этом будущем я и хотел с вами поговорить. Я же узнал о времени и месте нашей встречи, не общаясь с вашими помощниками. Могу рассказать, что вы будете делать ближайшие дни. Ну, например, завтра вы будете завтракать с семьей. Ваша старшая дочь нечаянно прольет сок желтого цвета на левый рукав вашей рубашки. А послезавтра ваша встреча с президентом Мексики будет не в одиннадцать часов, как по протоколу, а на двадцать пять минут позже. По погодным условиям вертолет задержится в пути. Будет сильная гроза. Запишите, потом проверите, хотя и так все записывается, - я посмотрел на телекамеры в разных углах комнаты и начал смеяться.
- Кто вы такой и что хотите?
Я представился и повторил тот же самый трюк, что и месяц назад в кабинете министра. На этот раз я показал удар Союзников по странам Лиги и последствия всей войны. Телекамеры в это время снимали только двух бесстрастно сидящих людей. Информация шла не в электромагнитном спектре и зафиксировать ее можно было такими приборами, которые на Земле еще не были известны. Когда трансляция закончилась, я увидел взволнованного, бледного президента.
- Почему я вам должен верить?
- Потому что завтра на рукав вам разольют сок.
- Разве можно сравнить эту мелочь, с тем, что вы мне только что показали.
- А почему нет? Если я знаю одно, то почему не могу знать другое.
- Что вы от меня хотите?
- Хочу чтобы вы убедили свой народ отказаться от военных санкций против Лиги.
- Вы в своем уме? Кто мне это разрешит. Работает на полную мощь военная машина. Уже истрачены на подготовку громадные деньги. Подготовлено общественное мнение. Еле удалось уговорить конгресс выделить дополнительные средства. И теперь отыграть назад? Меня примут за сумасшедшего и отстранят от должности. Я пришел к власти, пообещав своему народу перемены к лучшему. Все ждут от меня решительных действий. Это невозможно, - он в замешательстве развел руками.
- Но вы же видели, к чему это приведет. Тогда народ вам тем более ничего не простит.
- Я нахожусь в полной растерянности. Не знаю, что и сказать.
- Подумайте, сэр. Еще не поздно. С вашим авторитетом вы многое можете. До свидания. Если захотите еще со мной поговорить, я буду знать и приду.
С этими словами я вышел и, заблокировав охрану, отправился домой.
Президент оставался в полной растерянности. С одной стороны ему показали страшные последствия ядерной войны. С другой он не понимал, почему должен верить этому «мальчишке ниоткуда». Ведет он себя странно, хотя и обладает нечеловеческими возможностями. Надо выяснить, кто он такой. Президент не сомневался, что вся секретная служба уже стояла на «ушах» и выясняла о таинственном «мальчишке» все, что можно. Весь вечер главный человек Америки от волнения не мог найти себе места. Он и верил и не верил в происходящее. На ночь выпил успокаивающую таблетку, так как боялся, что не сможет уснуть.
Утром после пробежки и водных процедур он уже шел на завтрак, но тут его осенило. «Я тебе покажу, проклятый мальчишка, кто из нас умнее» – подумал он и войдя в столовую сказал жене:
- Знаешь, я сегодня не буду завтракать. Что-то не хочется.
- Милый, у тебя же режим, - возразила жена.
- Ладно, я попозже, а пока просмотрю утренние газеты.
С этими словами он вышел на веранду, сел в удобное кресло и начал просматривать прессу. Прошло минут пятнадцать. Президент увлекся чтением и не заметил, как на веранду вышла дочь со стаканом апельсинового сока.
- Папа, мама просила передать, чтобы ты обязательно выпил сок, - сказала она, протягивая стакан.
Президент был так поглощен чтением, что не расслышал и, резко повернувшись к дочери влево, переспросил: «Что»? Он не видел стакана и зацепил его локтем. Дочь стакан удержала, но он дернулся и часть сока пролилась именно на левый рукав. Страшно раздосадованный, он не удержался от восклицания:
- Ну, как же ты не осторожно!
- Я не ожидала, что ты так резко повернешься, папа, - оправдывалась дочь.
Она не понимала, что совсем не ее поведение заставило папу так сильно расстроиться. Президент встал, сходил переоделся и отправился завтракать, пока его родные еще сидели за столом. Настроение было испорчено на весь день. Это когда ты подозреваешь, что у тебя рак, но точно не уверен. И тут ты отчетливо видишь симптом, подтверждающий болезнь. Тогда надежды твои на выздоровление рушатся и на какое-то время вся жизнь становится невыносимой. Потом опять, вроде, все налаживается и, вдруг, новый симптом дает о себе знать. Так они и накапливаются, терзают болью и безысходностью и в один прекрасный момент наступает кахексия, когда остается только попрощаться с близкими. Если успеешь.
Президент кое-как пережил этот день. Из-за проклятого сока он его совсем не радовал. Запрашивал свои службы о неизвестном «мальчишке», но те еще не были готовы к обстоятельному докладу. Уже вечером вызвал помощника:
- Что у нас назавтра?
- Вылет в Вашингтон, сэр. В одиннадцать встреча с президентом Мексики.
- Сегодня мы можем вылететь?
- Сразу не могу сказать.
- Узнайте. Я хочу еще до полуночи быть в Белом доме.
- Хорошо, сэр. Сейчас узнаю и доложу. Предупрежу всех о вашем решении.
Помощник вышел, а президент отправился к жене:
- Эмма, дорогая, мы сегодня вылетаем в Вашингтон.
- Джон, ты в своем уме? Утром не захотел завтракать, хотя никогда так не делал. Сейчас, на ночь глядя, собрался лететь. Ни я, ни дети совершенно не готовы к отъезду. Планировали утром, так и полетим утром.
- Вы оставайтесь, а я полечу. Встречу вас завтра.
- Что с тобой происходит?
- Пока ничего серьезного. Мне надо проверить одну важную для себя вещь.
- Ладно, лети, только береги себя, - сказала Эмма и крепко поцеловала своего супруга.
Через два часа прибыл помощник и доложил, что все готово и можно ехать. Уже глубокой ночью, засыпая у себя в спальне в Белом доме, президент думал о том, что все равно перехитрил «мальчишку» и встреча с мексиканцем произойдет вовремя.
Утро прошло в обычной служебной рутине. Встреча с членами администрации, обсуждение текущих событий. Принятие решений по обыденным делам. К одиннадцати часам прибыл взволнованный помощник. Он вошел со словами:
- Сэр, ваша супруга задерживается. Над нами сильная гроза.
- Ну и что?
- По протоколу президент Мексики будет с супругой. Вы тоже должны его встретить с супругой.
- Когда прибудет моя жена?
- Гроза уже проходит. Минут через тридцать.
- Почему меня не предупредили, что супруги участвуют в этом мероприятии?
- Это заранее было обговорено, - пожал плечами помощник, - ни кто не знал, что гроза немного задержит встречу.
- Немедленно бегите к «протоколмейстеру» или как его там. Попросите мексиканца быть без супруги. Нам надо срочно встретиться. Время не терпит.
- Хорошо, сэр, хотя мексиканцам это может не понравиться.
- Делайте, как я вам говорю и как можно скорее.
В ожидании президент нервно заходил по кабинету. Он не терял надежды перехитрить «мальчишку» хоть на несколько минут. Время шло, а помощника все не было. Терпение было на исходе. Наконец, дверь открылась и его пригласили в зал. На лице мексиканского президента была озадаченная улыбка. Он ничего не понимал. Президенты поздоровались и расселись. На часах было одиннадцать часов двадцать пять минут.
Через два дня досье о «мальчишке» было собрано, но систематизировать информацию так и не смогли. Выводы экспертов оказались противоречивыми и не выдерживали никакой критики. Задерживать доклад президенту более было нельзя, но и то, что удалось установить не укладывалось в нормальные рамки человеческого бытия. Оставалось представить те данные, которые удалось получить. Из них следовало, что «мальчишка» живет на Земле слишком долго, имеет влиятельных родственников в стране, которые его любят, и раньше встречали очень радушно, пока он не попал в «черный список» госдепа и оказался не въездным. Существовали веские доказательства и того, что этот господин имеет контакты с неземными цивилизациями. Один из экспертов в докладе сделал смелое заключение, что «мальчишка» давно уже не человек, а «мутант», который подготавливает плацдарм для вторжения чужой жизни. Он основывался на том, что многолетнее лечение людей со всего мира, которым тот занимается в России, не совсем простая помощь и отнюдь не бескорыстная. Не зря же у него появились проблемы с молодыми женщинами, за что он долго сидел в тюрьме. Вывод из доклада был однозначным. «Мальчик» опасен, и контакты с ним должны быть исключены. При первой же возможности он должен быть арестован и отправлен для исследования в одну из биологических лабораторий министерства обороны. Предлог для ареста самый простой – нарушение пограничного режима.
Президент несколько раз перечитал доклад, но мало что из него понял. Совещание с экспертами тоже ясности не внесло. Он решил опять вызвать меня для беседы. Я это понял в тот же день, когда он об этом подумал и уже вечером, того же дня (разница во времени восемь часов) оказался в его овальном кабинете. Чтобы не было проблем, я одним сильным импульсом передал ему всю реальную информацию о себе. Это была правда обо всей моей жизни, но воспринял он ее с большим недоверием. Я не собирался «зомбировать» глав государств и потому не стал его в чем-либо убеждать. Снова попросил его отложить подготовку к вторжению. На это он в категоричной форме заявил:
- У нас не диктатура, а демократия, мистер Говоров, и я единолично не могу принимать решения, который уже приняты всеми ветвями нашей власти. Даже если вы мне покажите сцену моей гибели, я не смогу ничего изменить. Меня отрешат от власти, обвинят в измене и хорошо, если не посадят.
- Вы этим вторжением не добьетесь своих целей. Зачем начинать то, что заранее обречено. Как вам доказать это?
- Мне больше ничего доказывать не надо. Урок уже получил, но ведь вы можете с помощью свои способностей помочь нам и тогда цивилизация уцелеет. Почему вы этого не хотите?
- А что я сейчас делаю, если не помогаю вам?
- Я говорил совсем в другом смысле. С вашей помощью мы можем предотвратить нападение противной стороны и тогда цивилизация уцелеет. Здесь живут ваши потомки. Подумайте о них.
- Я о них все время думаю. К противной стороне я хожу точно так же, как и к вам, и тоже их уговариваю. Они заявили, что если вы не начнете, то и они не начнут.
- Назовите мне их, и уже этого будет достаточно.
- Они тоже хорошие люди и хотят себя защитить. Я не могу лишить их такой возможности.
Президент занервничал, встал и начал взад-вперед ходить по кабинету. Я видел все его мысли. Стало жаль его. Слишком поздно я взялся за свою мирную роль. Понял, что повернуть назад будет очень трудно. Военная машина крутилась на полных оборотах. Остановить ее можно было только волей всего мирового сообщества. Народ Америки ждал решительных действий. Все устали от нужды и хотели жить, как раньше. Президент и его окружение понимали, что если не начать войну « снаружи», то очень скоро она начнется «внутри». Ждать больше никто не хотел.
- Ну, хоть что-то можно сделать?
- Остановите подготовку к вторжению. Призовите людей к сдержанности и самоограничению. Постепенно изменяйте законы так, чтобы у богатых брать больше и увеличьте пособия бедным. Если не получится, подайте в отставку. В прощальной речи к своему народу объясните свои действия. Возможно, вас поймут и простят. Европа так давно живет, хотя и у них сейчас большие трудности.
- Если я это попытаюсь сделать, меня немедленно отстранят от власти, а войну начнут другие. Так уже было с одним из президентов в прошлом веке. Тогда пострадал мой тезка Джон Кеннеди. На Кубу, правда, не вторглись, зато начали войну во Вьетнаме.
- Чем она кончилась, вам известно. Зачем снова наступать на грабли?
- Хорошо, я подумаю. Не удивляйтесь, если скоро в новостях услышите о моей отставке.
- А вот этого я совсем не хочу. Не для того я столько потратил усилий, чтобы начинать все сначала.
- Я не обладаю таким даром убеждения, как вы. Тем более вы используете для этого неземные технологии. Поговорю со своей администрацией, посоветуюсь, но ничего конкретного обещать не могу. А вам советую быть осторожным. Люди в моем окружении относятся к вам с большим предубеждением. Кое-что передадут и вашему правительству. У вас будут неприятности.
- Почему?
- Вы несколько раз нарушали закон. Без визы находились на территории Соединенных штатов. Все это документально зафиксировано. Не удивляйтесь, если наше правительство затребует вас для предания суду. Да, кстати, вы же знаете будущее. Значит можете предсказать и мою отставку.
- Будущее известно, но тогда, когда приняты окончательные решения или должны произойти предопределенные события. Когда же весы качаются и окончательного решения нет, будущее можно предсказать только с известной долей вероятности.
- Жаль, но я надеюсь, что эта беседа не последняя. Где вы оставляете свой модуль?
- Рядом с вашим вертолетом.
- Всю жизнь мечтал побывать в космосе.
- Если вы мне доверяете – нет проблем. У вас есть время?
- Да, до утра я свободен.
- Хорошо, идемте. Вам надо посмотреть на нашу Землю со стороны, чтобы увидеть, какая она маленькая и красивая. Может вы поймете, что она - совсем не защищенный домик для всего человечества и тогда будете беречь его, как свой собственный.
Мы вышли из кабинета. Прошли коридорами до выхода. Моими стараниями ни кто не обратил на нас внимание, хотя охраны было более, чем достаточно. Президент очень удивился, увидев на месте своего вертолета совсем необычный аппарат. Мы сели. Как всегда в подобных случаях, я включил систему внешнего восприятия, когда информация с внешних датчиков идет прямо в мозг. Включил двигатели и круто полетел вверх. Президент чувствовал себя птицей, летящей в просторах Вселенной. Я это знал и не мешал своими комментариями. Мы несколько раз облетели Землю, подлетали к космической станции. Затем полетели к Луне. Я снизился и на бреющем полете облетел Луну. К тому времени Президент пришел в себя и попросил показать международную лунную станцию. Я предупредил, что скафандров и меня нет и проинспектировать своих астронавтов он не сможет. Сели рядом со станцией. Было видно, что там полное замешательство. Мелькали лица в иллюминаторах. Минут через двадцать открылся шлюз и к нам вышел астронавт. Это было видно по флагу на плече. Он подошел к модулю и встал в нерешительности.
- Хотите с ним переговорить? - спросил я президента.
- Да, очень! – он был взволнован и превратился в большого ребенка.
- Сейчас организую.
Я открыл шлюзовую камеру. Астронавт какое-то время стоял в нерешительности, затем прошел внутрь. Я закрыл шлюз. Еще через пару минут он стоял перед нами. Занятия в космическом центре я не забыл, без труда расстегнул защелки и снял шлем с нашего гостя. Он стоял в полной растерянности, не зная, что произнести. Беседы не получилось. Приветствия, дежурные фразы о самочувствии здоровье, семье… Затем напутствия на будущее. Астронавт ничего не понял, а у меня не было желания его просвещать. Шок у него не проходил. Увидеть своего президента в «летающей тарелке» он никак не ожидал и находился в полной растерянности. Видя, что душевного общения не получается, я выпроводил его и, как только он покинул модуль, набрал высоту. Президент поинтересовался, как проходит экспедиция на Марс. Я ответил, что пока летят к планете.
- А можно на месте их посадки написать свое имя? – спросил президент.
- Почему же нет? До утра мы успеем.
Полет к Марсу занял менее часа. По дороге мы повисели рядом с кораблем. Там тоже замелькали лица в иллюминаторах. Обошлось без неожиданностей. Мы полетели дальше на место будущей посадки. Президент по-деловому осмотрел его. Облетели окрестности и убыли назад на Землю. Приветствие на марсианской поверхности я изобразил, но совершенно не был уверен, что ветры не занесут его пылью до прилета нашего корабля. Глубокой ночью я попрощался с Президентом. Расстались мы уже друзьями и я отправился назад к себе на Родину.
Я уже знал точно, что этот президент никакой войны не начнет. Но оставалось чувство сильного беспокойства. Ведь были влиятельные силы, которые не остановятся ни перед чем, чтобы добиться своих целей. Вылавливать их по одному и перевоспитывать не оставалось времени. Да и осуществить все это сложно. Решил действовать по обстановке.
Глава 31
Я опять пришел к Саит Азизу прямо в кабинет и начал разговор с вопроса:
- Вы готовы отказаться от своего плана ядерного удара по США?
- Да, но только в том случае, если Содружество откажется от вооруженной интервенции против наших стран. Я не буду с вами общаться, пока не узнаю, кто вы такой, как попали ко мне в кабинет и что вам нужно?
Мне совсем не хотелось, чтобы после того, как я назову себя, за моими родственниками и друзьями началась охота и поставил блок. Слишком серьезные намерения были у моего визави. Я откровенно боялся за своих близких.
- На месте вашего правительства я бы пошел на некоторые компромиссы с ценами на топливо и сгладил проблему. Воевать никто желания не имеет, -предложил я ему.
- Это все пустые фразы. Если мы сейчас упустим время, то потом уже не успеем подготовиться к операции.
- Почему вы не хотите понять такой простой истины? Ваши ядерные взрывы приведут к ядерной войне. Американский народ во-первых, понесет большие потери и будет готов мстить, во-вторых, будет выпущен ядерный джин из бутылки, то есть исчезнут правовые основы неприменения атомного оружия. Операция против вас все равно осуществиться, но уже другими средствами. Ни кто не будет считаться с мирными жителями. Для устрашения и оправдания собственных просчетов вас жалеть не будут. Ваши союзники, имеющие такое оружие, ответят тем же и пошло, поехало. «Ядерная зима» со всеми ужасающими последствиями.
- Почему вы не уговорите американцев отказаться от нападения?
- Их я тоже уговариваю быть осмотрительными. Президент меня уже понял, но не он один принимает решения. Стараюсь, как могу. Поэтому прошу и вас не торопиться.
- Не знаю почему, но я вам верю. Повторяю, если я узнаю, что нападение не осуществиться, я отменю нашу операцию.
- Хорошо, я очень на это надеюсь.
Я вернулся домой с надеждой, что мои труды не пройдут зря и военное столкновение удастся предотвратить. Продолжал заниматься своими делами, и следил за обстановкой. Совершенно неожиданно за мной опять приехали люди из ФСБ. Настроены они были агрессивно, но сами не знали, зачем должны доставить меня в Москву. Спрашивать было бессмысленно. Я оставил опять все свои дела на Малику и поехал вместе со своими сопровождающими в аэропорт. Полетели обычным рейсом. В Домодедово нас ждал необычный эскорт из нескольких бронированных автомобилей с охраной. Меня посадили между двух крупных парней, как преступника и на большой скорости отправились в город.
Привезли на Лубянку, водили темными коридорами, пока не завели в большую комнату с зарешеченными окнами. Ждать пришлось долго. Наконец, зашли два человека. Один представился генералом Ивановым, другой - следователем по особо важным делам Оленниковым. Начал разговор генерал:
- У нас имеются сведения, что вы две недели назад были в США и беседовали с президентом.
- Да, это правда.
- Как вы попали в овальный кабинет?
- Обычно, как люди ходят.
- Там серьезная охрана.
- Для меня не существует охраны и замков.
- Вы что, не человек?
- Человек, но я длительно тренировался и обладаю способностями, которые у большинства людей не развиты.
- Это гипноз?
- Да, гипноз и психокинез.
- Вы были на лунной станции с президентом?
- Откуда это известно?
- С Луны сообщили, но никто не поверил.
- Если не поверили, зачем спрашивать?
- Чтобы понять, если это галлюцинации обитателей станции, то их надо срочно эвакуировать и помещать в дурдом. Имеются сведения, что президент рассказывает своим близким, будто вы его и на Марс возили? И это вы не можете объяснить?
- Могу. Он попросил показать ему космос. Мне он понравился, как человек. Трудно было оказать.
- Вы можете летать по космосу?
- Да, могу.
- На чем?
- К сожалению, я не могу ответить на ваш вопрос.
- Почему?
- Вам не понравится мой ответ. Мне не хочется доставлять вам неприятности.
- Что значит не хочется? Я получил приказание разобраться с вами. Имеются данные, что вы являетесь космическим мутантом. Прибыли сюда, чтобы подготовить плацдарм для нападения. Под прикрытием того, что, вроде как, лечите людей, делаете мутантами и остальных жителей Земли. Сколько тысяч вы уже «вылечили»?
- Не считал, хотя сейчас скажу: 2 374 564 человека.
- Ну, вот, у вас уже есть двухмиллионная армия.
- Скажите, почему вы мыслите какими-то узколобыми пещерными образами? В уме только напасть, поработить, захватить, война, армия и так далее. Я один, если бы захотел, давно поработил всех жителей Земли и заставил на себя работать. Мне на ум приходят другие понятия: любовь, дружба, взаимопомощь, сострадание и прочее. Я только и занимаюсь, что помогаю другим, тратя на это все свое время.
- Значит вы можете поработить всех землян?
- Нет не могу.
- Вы только что об этом сказали.
- Вы, теоретически, можете убить свою мать и детей. Но разве сделаете это?
- Это совсем другое дело.
- Для вас это другое дело. Для меня все давно стало одним делом. Я люблю всех людей Земли и всем пытаюсь помочь. Поэтому я и был у президента, чтобы отговорить его от проведения военной операции. Кстати, и наша страна перестанет существовать, если эта операция все же начнется.
- Не говорите ерунды. Я уже устал слушать ту чушь, которую вы несете. Даже, если отбросить всю инопланетную галиматью, все равно вы нарушили закон США, находились на их территории без визы и будете за это отвечать в соответствии с той договоренностью, которая существует между нашими странами.
- Такие законы я исполнять не буду. Наступит время, когда у людей Земли не будет границ. Это глупые условности, которые только мешают жить. Они возвращают людей к первобытному стаду. К борьбе за территории, к войнам и лишениям. Плохие законы не соответствующие духу человеческого гуманизма и справедливости.
- Все, я устал. Мне все равно, будете вы их выполнять или нет. Сейчас следователь начнет с вами работать, а, как закончит, дело передадим в суд. Ну, а он определит, что вы будете исполнять, а что нет.
Генерал, поднялся, и рассерженный быстро вышел, сильно хлопнув дверью. Оленников пересел на еще теплое место, вынул ручку, надел очки на переносицу и начался нудный опрос формальностей для заведения уголовного дела. Часа через три он устал, и вызвал конвойного, чтобы отправить мня в камеру. В камеру я не хотел. Достаточно насиделся. Поставил мысленный блок и отправился восвояси. Через час вернулся домой и лег спать, потому что уже наступила глубокая ночь.
Утром меня разбудили резкие крики команд и шум подъезжавших машин. Я выглянул в окно и увидел удручающее зрелище. Толпу больных оттеснили от дома и окружили плотным кольцом милиционеры. Все подъезды к дому были блокированы, а во дворе суетилась большая группа спецназа. Пришлось опять себя «изолировать» с помощью гипноза. Оперативники вывернули весь дом наизнанку, обыскали все щели и ни с чем уехали. Я в это время занимался обычными делами: зарядкой, гигиеной, завтраком. Вокруг меня громили посуду, разбрасывали вещи, а меня «не видели». Пришлось потом долго наводить порядок и прием людей начать только со второй половины дня.
На следующий день все повторилось. Потом два раза приезжали посреди ночи и с тем же результатом. Мне стало жалко спецназовцев, которых гоняли не по делу. Наблюдатели докладывали о том, что я дома, но когда приезжали оперативники, найти меня не могли. И снова все повторялось. Пришлось поставить блок вокруг всего дома. Теперь приезжающие бегали вокруг и не могли понять, куда делся дом. Вроде он был и в то же время его не было. В конце концов наблюдателей сняли и нас оставили в покое, но это до того момента, пока не начали прием людей. Тут опять нас обнаружили и стали присылать милицию для моего ареста. Громких акций больше не устраивали. Приходили под видом больных два-три оперативных уполномоченных, но они не понимали, что их камуфляж был мне не нужен и что видел я их не по одежде, а по мыслям. Мои ученики были поражены. Одно дело лечить людей. Этим многие занимаются и не безуспешно. Другое - в наглую сидеть перед офицерами и делать так, чтобы тебя не видели.
Жизнь стала в тягость. Пока я занимался безобидным лечением людей, был почти никому не нужен. Считали болтуном, шарлатаном и психопатом. Тех, кто реально получил от меня помощь было не так много, чтобы они могли изменить общественное мнение. Если даже и писали обо мне хвалебные очерки в прессе, то обязательно вспоминали случай, когда я загубил невинную душу, а потом за это отсидел в тюрьме. Прошло два десятка лет, но это помнили, как будто было вчера. Испачкали так капитально, что отмыться стало невозможно и через поколение. Итак, пока лечил людей, власти не обращали внимание. Как вмешался в большую политику, стал опасен и за меня взялись по полной схеме.
В США президент провозгласил более взвешенный курс по отношению к Лиге экспортеров топлива. Темп военных приготовлений резко снизился и это заметили в его окружении. Вспомнили, что изменения в поведении президента начались после общения с большеголовым посетителем, который неизвестно как попал к нему на прием. Вычислив, кто это, использовали все свое влияние на Россию, чтобы изолировать этого господина. Воспользовались для этого формальным предлогом: «нарушение пограничного режима».
Тут власти и в России поняли, что я чрезвычайно опасный элемент. Применить ко мне закон они были не в состоянии. Все попытки ареста кончились безрезультатно. Это стало беспокоить самые высокие правительственные круги. «Зомбировать» правительство я не хотел, а предупредить надо было. Поэтому я дождался заседания Совета Безопасности и отправился в Москву. Меня не ждали и были не в восторге при моем появлении. Президент, проводивший совещание, от неожиданности поперхнулся, но спросил:
- Что вам тут нужно?
- Извините, что прервал совещание, но мое сообщение намного серьезней тех тем, что вы обсуждаете и я считаю своим долгом предупредить вас об этом.
- Что вы имеете ввиду? – опять спросил президент.
- Я умею не только лечить людей и скрываться от незаслуженного преследования. Читаю мысли и могу знать будущее. Сейчас мир подошел к опасной грани, которая приведет к ядерной войне со всеми вытекающими последствиями. Вы все догадываетесь, что если Россия и не будет участвовать в ней, все равно пострадает. Как самая северная страна, она окажется в полосе ядерной зимы, даже если это зима и не будет долгой. Может, вы мне хоть сесть предложите?
- Садитесь, - как-то нерешительно буркнул президент.
- Спасибо, - сказал я, и продолжил. - Как известно, страны Содружества готовят санкции против топливной Лиги. Те в свою очередь готовят ядерный ответ. Он приведет к тому, что будет потеряно управление в системе международных отношений. Изменится система ценностей. Все осознают, что вполне можно применять атомные бомбы в любом конфликте. Американцы в ответ вывалят свой ядерный арсенал на всех, кого заподозрят в атомной диверсии против них. Затем союзники Лиги, обладающие таким оружием вернут его назад на американский континент, а потом в самих США начнется гражданская война. Обычная война, когда правительство не выполняет своих обещаний и когда нарушается управление страной. Так уже было и у нас в Росси и во многих других странах. При том оружейном арсенале, что имеется на складах США, это и будет настоящей катастрофой.
- Почему мы должны вам верить?
- Потому что я знаю будущее. Если сейчас не принять экстренных мер, это произойдет обязательно. Вот я их и предпринимаю. Американского президента уговорил. Боюсь, что его окружение снимет его с должности раньше, чем он остановит агрессию. Одновременно уговариваю членов Лиги не предпринимать ядерной диверсии. Там мне тоже обещали, что до крайности дело доводить не будут. И вот в самый ответственный момент родное правительство решило посадить меня в тюрьму.
- Вы нарушили закон, и должны за это ответить, - заявил министр внутренних дел.
- У вас есть веские доказательства? – удивился я.
- У нас есть бумага из США с требованием вашей выдачи, как преступника, - опять сказал он.
- На основании показаний телекамер, где человек, похожий на меня, беседовал с президентом, еще нельзя делать заключения, что именно я нарушил закон.
- Как вы прошли сюда, молодой человек, хотел бы я знать, - распаляясь, почти прокричал министр.
- Вы зря считаете меня молодым человеком. Я значительно старше вас. Прошел сюда точно так же, как и к президенту Америки. Уверяю, что не побеспокоил бы ни вас, ни американского главу, если бы на карту не было поставлено существование нашей цивилизации.
- Вы сами не отрицаете, что были в Америке, а обвиняете нас, что мы незаслуженно пытаемся посадить вас за решетку, – обиженно заявил президент.
- Границы, запоры, запреты, зоны и все прочее это условности. Развитые цивилизации Вселенной этого не имеют. Я уверен, что и у нас когда ни будь все это исчезнет. Будет жить один народ планеты Земля. Зная это, я не хочу исполнять первобытные законы. Они противоречат человеческой сущности. Мы не животные, отмечающие мочой границы своей территории. Разумные существа, обязанные любить друг друга.
- Все это риторика, не имеющая под собой материальной основы. Глупости сплошные. Каждый из нас, получив участок, обносит его забором, - возразил премьер-министр.
- Я не буду с вами спорить. Теперь вы знаете, чего нас ждет в ближайшем будущем. Исходите в своей деятельности из этого. Если сами не можете что-либо предпринять, то хотя бы мне не мешайте это сделать. Я могу показать вам будущее, но боюсь, что многие из вас относятся ко мне предвзято и не поверят. Подумают, что это гипноз психопата.
- Как, господа, посмотрим будущее? – спросил президент у присутствующих. Все неопределенно пожали плечами, - Давайте, - как киномеханику махнул он мне рукой.
Я заранее подготовился к встрече. Поэтому мысленно дал команду на транслятор…
Глава 32
После возвращения из Москвы преследования на какое–то время прекратились и я опять мог посвятить себя работе. Мой «фильм» произвел впечатление на членов нашего Совбеза. Я постарался прокомментировать все события и это возымело действие. Многим из присутствующих мои исключительные способности не понравились, но шок от увиденного оказался сильнее. Пока решили меня не трогать и по своим каналам проверить полученные сведения. Одновременно начали вербовать осведомителей из моих учеников. Наивно полагали, что я ничего об этом не узнаю. Самым слабым звеном оказался Камаль из Иордании. Ему пригрозили высылкой из страны и он согласился к сотрудничеству с оперативными службами ФСБ. Я понимал его. Он относился ко мне очень хорошо, если не сказать больше. Изводил себя тренировками и успешно применял свои возможности на практике. Высылка означала для него катастрофу всей жизни. Я за собой грехов не видел и не боялся, если кто-то будет обо мне рассказывать компетентным органам. В конце концов это их работа и пусть выполняют ее так, как считают нужным. Конечно, пришлось быть более внимательным ко всему, что происходило вокруг, но и расстраиваться из-за этого я не стал.
Президент США попросил членов свой администрации не торопить события. Неожиданно Лига экспортеров топлива согласилась выполнить часть условий Содружества. Представители постоянных членов Совета Безопасности ООН – России и Китая пообещали, что в этих условиях не поддержат санкции. Я сразу отправился к Саит Азизу. Он твердо заявил, что проводить запланированную акцию не будет. Вроде все складывалось благополучно. Только меня не покидало чувство тревоги. Я не понимал откуда оно исходит, в то же время датчики констатировали полное благополучие. Совсем неожиданно попросил связь мой корабль. Такое было впервые. Я в это время собирался спать после трудного дня. Сидел в спальне на кровати. Включил транслятор. И тут появилась Эвила:
- Привет, Игорек, я по тебе сильно соскучилась, еле упросила операторов связи дать возможность поговорить с тобой.
- Здравствуй, любимая. Куда ты пропала так надолго?
- Я же предупреждала, что работы по перемещению в параллельных пространствах окажутся сложными и быстро их провести не удастся. Сейчас наметились явные успехи, но до завершения пока далеко. Вот связь вроде наладилась и теперь я смогу часто с тобой общаться.
- Мне очень не хватает тебя. Трудно стало жить. Стараюсь всеми силами помочь людям, а в ответ подозрительность, обвинения в межпланетном шпионаже и прочее…
- Я все знаю. Пока ждала связи с тобой просмотрела информацию на твоем компьютере. Если честно, я думала все у тебя будет хуже. В свое время ты обижался, когда мы проверили твой интеллект и дали о тебе отрицательную информацию. Теперь ты и сам видишь, как много в характерах твоих соплеменников всего негативного. Они воспринимают мир только через соперничество, конфронтацию, достижение цели любой, доступной, ценой. Так воспитало их то общество, в котором они живут. Как раз такое (как ты мне говорил), которое обеспечивает максимальное развитие вашей цивилизации. Капитализм называется.
- Да, Бог с ним. Лучше расскажи о себе.
- Что рассказывать? Работаю, общаюсь с родственниками и друзьями и очень скучаю по тебе. Все время думаю, что там делает мой «мальчишечка» в такой чуждой агрессивной среде. Так боюсь, чтобы ты «дров не наломал», как у вас говорят.
- А кем ты работаешь?
- Ты знаешь.
- Тебя до сих пор держат в Совете Вселенной?
- А что, разве можно во мне сомневаться?
- Не знаю, тебе на пенсию не пора?
- Ты всегда отличался дурными шутками. Сколько лет не видел, а уже обижаешь.
- Извини, это из-за того, что не ожидал так внезапно связаться с тобой и не подготовился к разговору. Иначе наговорил самых нежных, самых ласковых, самых бесценных слов своей самой любимой девочке.
- Хорошо, на первый раз прощаю, - с пафосом произнесла Эвила и рассмеялась. Я понял, что и она шутит.
- Сейчас нам дадут поговорить?
- Не знаю, пока операторы связи молчат.
- Как дети и внуки?
- У них все нормально. Передают тебе большой привет. Возможно в следующий раз кто-нибудь из них тоже с тобой свяжется.
- Отлично. Я очень хотел бы с ними пообщаться.
- Про твоих земных родственников я видела в компьютере. Могу выразить только соболезнования, - Эвила тяжело вздохнула. – Слишком мало вы живете. Все проблемы отсюда. Старое общество не такое агрессивное и более терпимое.
- Я все про это знаю. Ты сможешь когда-нибудь забрать меня отсюда?
- Если бы это зависело от меня, я бы забрала тебя немедленно. Но увы. Жди. Это должно когда-нибудь произойти, если не случиться чего-либо экстраординарного.
- А что может случиться?
- Не знаю. Если вашу Землю расколет крупное небесное тело. Ты улетишь вместе с кусками планеты и упадешь на Солнце. Кстати, если тебя убьют и ты сразу не сможешь регенерировать, найти тебя по ФЭНу будет очень не просто. Взрыв атомной бомбы, дружок, ты тоже не выдержишь, если окажешься рядом. Там температура более двадцати миллионов градусов. Я тебя хочу в этом смысле попросить. Не геройствуй без надобности. Не для этого я жду миллиарды лет, чтобы в последний момент тебя сожгли в пламени ядерного взрыва.
- Об этом я как-то не думал. Разве ФЭН не выдерживает такой температуры? Она ведь длиться всего пару секунд.
- Он может и выдержит, а записанная там информация пострадает и восстановление окажется невозможным. Поверь, я это знаю точно. Была возможность проверить.
- Ты о войне, в которой пришлось поучаствовать?
- Да, поэтому повторяю, не геройствуй. Ваша цивилизация уже готова валить друг на друга атомные бомбы и я не хочу, чтобы ты под них попал. Как увидишь, что дело опять идет к войне, собирайся и уезжай. Своих близких можешь отвезти на корабле в любое место, где их примут. Я бы пригласила их к себе, но пока ты первый в очереди. Совсем близко подошли к тому, чтобы я тебя смогла забрать, и даже можно уже забирать, но риск большой. Очень сложно вычислять координаты входа и выхода. Все же вертится, крутится, вращается, сжимается и расширяется. Малейшая ошибка и человека может разорвать в пространстве.
- Я не могу оставить в беде свой народ. Буду делать все от меня зависящее, чтобы избежать ядерного конфликта. Могу только пообещать, что верхом на атомной бомбе ездить не буду. Хотя было в далеком прошлом время, когда я жил рядом с ними, охранял и ухаживал.
- Это когда ты служил на подводной лодке.
- Да, и произошел тогда один случай, который до сих пор вызывает у меня неприятные ощущения.
- Расскажи.
- Хорошо, только не смейся. Наша техника намного примитивнее.
- Ладно, знаю, рассказывай, наконец.
- Стояли мы на межпоходовом ремонте в Красном море. Была у нас там база. Обычно реактор не выводили из действия, а тут в какую-то «умную» голову из Москвы пришла мысль поэкспериментировать. Поставили рядом плавбазу, которая в принципе не могла обеспечивать атомные лодки и дали команду расхолаживаться, а это значит выводить энергетическую установку из действия. Без пара это сделать невозможно. Температура за бортом более тридцати градусов. Это не Северный ледовитый океан. Холодильные машины должны работать, а они паровые. Плавбаза паром нужных параметров нас обеспечить не могла и как только мы сбросили АЗ (аварийную защиту), началась пытка жарой. В турбинном отсеке было более шестидесяти градусов. Сразу вспомнилась старая русская песня: «Не слышно на палубе песен и Красное море шумит, а берег суров был и тесен, как вспомнишь, так сердце болит». Вахту матросы стояли по пятнадцать минут, вместо четырех часов. В Центральном Посту было сорок четыре градуса. Меня вызвали начальники и заявили, что раз мне все равно сидеть обеспечивать радиационную безопасность, значит и дежурным по лодке заступать мне. Это было логично и я начал принимать вахту. Часам к восьми вечера экипаж ушел на берег в казарму. Я все проверил, сделал необходимые записи. Вышел наверх, на свежий воздух, но духота по причине высокой влажности не позволяла получить облегчения. Спустился в Центральный Пост, опять все проверил, пообщался с механиками и пошел к себе в пост попить чайку. Я оставался южным человеком. Жару переносил легко и, как все южные люди, от жары спасался горячим чаем. Я только приступил ко второму стаканчику, как меня вызвал взволнованным голосом дежурный по ракетному оружию. Я побежал к нему в рубку. Когда я взглянул на пульт управления одной из атомных ракет, у меня все похолодело внутри. Сигнализация всех уровней сообщала, что в шахте пожар. Я никогда не терялся в сложных ситуациях. Не растерялся и в этот раз. Сыграл боевую тревогу, начал с вахтой выполнять все мероприятия, в соответствии с руководящими документами. Одновременно вызвал на борт экипаж. Время было позднее, третий час ночи. Когда начал прибывать экипаж, вышел на легкий корпус встретить командира. Стою рядом с рубкой, как раз на шахте, которая горит и думаю: «Рванет, не рванет». Вот в этот момент откровенно скажу, было очень страшно. Атомного взрыва быть не могло. Там очень грамотно сделана автоматика подрыва, а вот обычный взрыв, который от меня мало бы что оставил, вполне мог быть.
- Все, все, Игорек, потом доскажешь. Мне надо заканчивать Береги себя. Пожалуйста, умаляю. Целую тебя. До свидания…
Эвила внезапно растаяла и я даже не успел с ней попрощаться. «Дурак, - подумал я, - вместо той ахинеи, которую я нес, лучше бы объяснился ей в любви и рассказал, как скучаю. Придется сделать это в следующий раз».
Через неделю вечером опять появилась Эвила вместе с Салетой и Александром. Я не ожидал увидеть наших детей и опять говорил много и невпопад. Было очень приятно. Они не забыли меня и заявили в один голос, что очень ждут, когда я к ним приеду. Проговорили до глубокой ночи, пока операторы связи нас не отключили. Когда они попрощались и растаяли в пространстве комнаты, я понял, что за дверью кто-то есть. Для этого мне не нужно было ее открывать. Камаль не зря считался хорошим исполнительным учеником. Задание оперативников ФСБ он выполнял с такой же ревностью. Я тогда не знал, плохо это или хорошо, если о моей неземной семье он расскажет компетентным органам.
Глава 33
Абдель Рафик сидел на конспиративной квартире одной из международных террористических организаций и разговаривал с одним из её лидеров по имени Нури Акбар. Он всегда разделял идеалы вохабизма, и только его высокое положение в армии не позволяло ему открыто об этом говорить. Разговор был очень деликатным и важным. Охрана находилась достаточно далеко, чтобы не слышать даже его обрывков.
- Где сейчас находятся ядерные фугасы? - спросил Нури Акбар.
- У нас тут на армейском складе под усиленной охраной.
- Вы будете их перевозить в США?
- Нет, Саит Азиз операцию отменил.
- Почему?
- Он человек слова. Раз «Союзники» не стали нападать на нас, то и он пока решил не доводить дело до серьезного конфликта.
- Америку давно пора наказать за ее сытое самодовольство, за стремление указывать всем странам, как жить, за попытки нам, мусульманам, навязывать свои христианские ценности.
- Я с тобой согласен, мой друг, но я не знаю, как это можно сделать. Операция ведь отменена.
- Все можно довести до конца, было бы желание, - с раздражением заявил Нури Акбар, - дай мне один ядерный фугас и я их всех на уши поставлю.
- Они хорошо охраняются и даже я не могу отдать такое приказание.
- Этого и не надо. Когда твои люди обучались их применению, пользовались чертежами. Достань мне фотографии самих устройств и эти чертежи. Мы в наших мастерских, где производим оружие и ракеты, сделаем точную копию. А вот подменить реальное устройство на муляж ты нам поможешь.
- Это может стоит мне не только карьеры, но и жизни.
- Ты что, военный, боишься смерти? За это ты попадешь прямо в рай а тут на земле станешь национальным героем.
- Я попробую, но заранее обещать не могу, - с тяжелым вздохом сказал Абдель Рафик.
- Пока чертежи и фотографии. Точную копию тоже не просто изготовить.
- Это я передам через несколько дней. Снимки надо сделать не привлекая излишнее внимание. На днях будем проводить регламентные работы. Тогда и сфотографируем.
- Значит через неделю я могу надеяться.
- Да, где-то так, - кивнул головой Абдель Рафик.
Все, я пошел. Угощайся, развлекайся. Тебе все сейчас принесут. Я пойду, чтобы нас не видели вместе.
С этими словами Нури Акбар ушел. Он не сомневался, что его лучший друг выполнит эту трудную просьбу. Надо было заниматься подготовкой людей. Для начала найти мастеров по изготовлению муляжа. Малейшая утечка информации грозила катастрофой. Максимальная осторожность.
На заседании Совета Безопасности России опять обсуждалась моя жалкая персона. Высшему руководству не давало покоя то, что я был от них полностью независим и достаточно популярен у простых граждан. Я не лез в политику, не пытался управлять страной, не мешал развитию экономики, а в их понимании был все равно опасен. После того как основной круг вопросов, связанных с внешней и внутренней политикой был обсужден, президент, как бы невзначай, спросил у директора ФСБ:
- Как там поживает наш инопланетянин?
- Ведет себя тихо, продолжает лечить людей и получает феноменальные результаты. К нему в очереди тысячи больных. Сам он принимает до сотни в день самых тяжелых. Остальных лечат ученики и тоже успешно. После того, как напряженность в мире уменьшилась, он никуда больше не исчезает, а значит в мировые проблемы не вмешивается.
- Эти его способности меня очень беспокоят. Мало ли что ему может взбрести в голову. Как его остановить? – спросил президент.
- Пока сказать не могу. При попытке его арестовать, он как будто исчезал в воздухе. Наш информатор докладывает, что это обычный гипноз.
- Это понятно, раз он может так лечить, значит умеет воздействовать на людей. В этом вся опасность и заключается. Мы не знаем, зачем он здесь, в чем заключается его миссия. Он явный мутант. Это видно по внешнему виду. Огромная голова, не стареющий организм, способность воздействия на людей и так далее. Кстати, что он еще может? – поинтересовался президент.
- Что известно точно, так это знание будущего, способность читать мысли и возможности психокинеза. Наблюдения за вылеченными людьми никаких аномалий не выявляют.
- Надо поискать способы воздействия на него. Есть же, черт возьми, у вас люди, на которых гипноз не действует. Поработайте с ними. Пусть попробуют его арестовать. Ордер еще не аннулирован?
- Ордера и не выписывали, думали задним числом напишем, но если надо, сделаем.
- Все у вас на авось. Даже закон не можете соблюсти. Давайте работайте с ним и доложите о результатах. Не может быть у нас в стране граждан, для которых закон не писан. Раз он не хочет подчиняться, создайте условия, чтобы земля горела у него под ногами. Станет управляемым, отпустим с миром. Не пожелает, получит войну на всех фронтах.
- Хорошо, будем работать, - по военному четко сказал директор ФСБ. Все остальные тоже согласно закивали головами. - Есть еще информация, вызывающая беспокойство. Он несколько раз беседовал с людьми такого же типа, как он сам. Они тоже большеголовые, лысые и выглядят одного возраста. Язык у них, как птичий щебет.
- Ну вот. Я так и знал. Нашествие начинается. Следить за каждым шагом! При первой опасности быть готовым применить оружие. Если обычное его не берет, значит подготовить ядерное. Безопасность страны прежде всего. Министр обороны, выделить дежурные силы, военную разведку, задействовать космические части. Быть готовым покончить с ним одним разом.
- Может так круто не нужно? - поинтересовался министр внутренних дел. - Он живет в таком мутированном виде уже четверть века и пока ничего страшного не устроил. По большому счету кроме того, что вылечил несколько миллионов больных людей и предотвратил ядерную войну, ничего и не сделал. Правда, была у него судимость. Но мы разбирались с этим вопросом. Там явно все было сфабриковано. Тогда он подчинился несправедливости и отсидел более десяти лет. Сейчас не хочет. Это же естественно. Любой из нас так поступил бы. Он у нас и так под наблюдением и внешним и внутренним. Пока явной опасности не представляет. Если бы нормальный человек сделал то что он, мы бы ему звание Героя России дали. Тоже не справедливо получается.
- Возможно вы и правы, - уже спокойней сказал президент, - но все равно, быть готовым к самым серьезным акциям нужно в любой момент.
Прошло после этого заседания несколько дней и тут выяснилось, что мне опять приготовили сюрприз. День выдался теплым и солнечным. Пациентов было больше, чем обычно. Кроме реальных больных стали появляться и вполне здоровые люди, желающие узнать свое будущее. С каждым разом таких было все больше. Никакие уговоры о том, что они мешают лечению тех, кому угрожает реальная опасность не помогали. Выгнать я их тоже не мог. Старался уделять им минимальное время.
И вот среди этих людей появилось несколько крепких молодых парней с высоким психическим потенциалом. Их сразу было видно в очереди. Они «светились», как фонарики. Стало понятно, что ФСБ зря времени не теряет. Стал наблюдать, что будет дальше. Прошел час приема и тут на улице я услышал шум. Вышел во двор и увидел, что эти парни устроили «скандал» с посетителями. Вроде как не поделили место в очереди. Им нужно было, чтобы я подошел к ним вплотную. Попытка поймать их мысли успехом не увенчалась. Они изо всех сил старались обо мне не думать. Зато сильное беспокойство у них в душе было видно и невооруженным глазом. Что-то затевалось. Я подошел к ним, чтобы выяснить их намерения. Как только я открыл рот для вопроса, двое крепко схватили меня за руки, а третий надел наручники.
- Вот ты и попался, - сказал он.
- Что вам угодно? – в ответ спросил я. - Вам больше делать нечего?
- Мы выполняем приказание. Сейчас вы проследуете с нами в город в УФСБ. Там вам все объяснят.
- Я уже был там и ушел, как только мне все это представление надоело. Хотите, чтобы я опять это сделал? Могу вас самих отправить туда в наручниках.
Ребята были очень хороши. Они отлично видели мои мысли и сразу поняли, что я не шучу. В это время толпа стала нервничать. Послышались ругательства и угрозы. Вокруг нас образовалось кольцо очень недовольных людей. Даже если бы они попытались меня увести, у них это не получилось. Они не растерялись. Тот, который надел наручники, тут же их и снял. Извинился и уже все втроем начали пробираться сквозь толпу на выход со двора. В след их неслись очень нелестные слова. Люди не понимали, почему меня все время пытаются арестовать. Для них я был последней надеждой.
Просто так отпускать этих ребят мне не хотелось. Я побежал следом и догнал их у машины. Они удивились и вопросительно уставились на меня.
- Я хотел вам сказать, что у вас отличные природные данные, которые нужно совершенствовать. Я не знаю, кто с вами работает по развитию экстрасенсорных способностей, но вряд ли они смогут учить так, как я. По утрам и вечерам я занимаюсь со своими учениками. Если у вас есть время, приходите. Ваши начальники будут рады, если я буду у вас под контролем, а я в свою очередь смогу вас кое-чему обучить.
Ребята замялись, не ожидали, что человек, которого они только что хотели арестовать, предложит им дружбу и помощь.
- Не знаю, сказал старший. Мы доложим по команде. Если разрешат – придем.
- Вот и хорошо. В любое время жду. Буду очень рад. То, что умею я, может каждый человек. Нужны только упорные тренировки. Приходите.
Через пару недель для доклада о текущих делах к президенту России прибыл директор ФСБ. Уже в конце беседы, когда все основные темы были обговорены, президент неожиданно спросил:
- Что там у вас с мутантом?
- Отправляли к нему наших лучших экстрасенсов. Ничего у них не получилось.
- Он их сам загипнотизировал?
- Нет, но пригрозил, что сделает это, если они его не оставят в покое. Там сложилась определенная ситуация, - замялся директор.
- Какая еще? Рассказывайте, не стесняйтесь, как девица, - мне все нужно знать.
- Наших оперативников окружила толпа людей. У нашего мутанта там тысячи человек стоят в очереди на лечение. Если бы мои ребята попытались применить силу, их бы самих растоптали.
- Ну вот, - президент вздохнул и в отчаянии развел руками, - мало того, что он сам практически неуязвим, так теперь еще все большее число наших людей принимают его сторону. Что вы мне прикажете в этих условиях делать? Это вы у нас отвечаете за безопасность государства.
- Опасности от него пока никакой не исходит. Он конечно популярен и не только в нашей стране, ну и Бог с ним. Лечит себе людей и пускай этим занимается дальше.
- Возьмите с него хотя бы подписку, что он свои способности никогда не будет использовать во вред своему государству. Сами сформулируйте, как правильно.
- Это сделать не трудно. Вот только люди в это понятие вкладывают разный смысл. То, что для одних вред, для других благо и наоборот.
- Не философствуйте, пожалуйста. Вред, он и есть вред. Оценивать это уже мы будем. Есть закон. Вот пусть его и выполняет.
- По закону мы его должны были арестовать за нарушение пограничного режима США, а он туда ездил, чтобы предотвратить войну. Как тут поступить?
- Не знаю, но подписку с него все равно возьмите. Будет себя вести хоть в каких-то границах.
Глава 34
Нури Акбар терпеливо и целенаправленно готовил террористическую операцию против США. На первых этапах он старался все делать сам, чтобы как можно меньше участников было посвящено в детали предстоящей акции. Для начала они с инженером досконально изучили чертежи и фотографии ядерного устройства. Оно хоть и было сложным, но вполне соответствовало квалификации мастеров, которые могли принять участие в его изготовлении. Было принято решение детали изготовлять вполне легально и только сборку провести своими силами. Инженер попался грамотный. Он предложил вместо плутония заложить свинец, а небольшой гамма фон сымитировать гамма источником кобальта шестидесятого. Таким образом даже высококлассные специалисты не смогли бы понять, что перед ними муляж и только при дотошном исследовании могла бы обнаружиться подмена. Нури Акбар знал, что никто этим заниматься не будет.
Одновременно было принято решение по изготовлению контейнера для подводной доставки фугаса. Он должен был быть герметичным и обладать некоторым запасом плавучести, чтобы компенсировать вес заряда. Рассчитывали, что его смогут буксировать два – три боевых пловца. Нужно было сбросить его на ходу судна в воду в установленном месте, а затем доставить на берег с помощью подводных диверсантов. Это было самой трудной частью операции. Подготовку подводных пловцов трудно произвести скрытно. И тут опять требовалась помощь Абдель Рафика.
Чтобы не разглашать подробности операции, даже исполнителям была предложена легенда, что им необходимо доставить в США большую партию наркотиков в контейнере. Якобы подрывалось благополучие страны путем развращения ее молодежи, а заодно можно было заработать деньги на нужды организации. Таким образом число реально посвященных в акцию могло быть ограничено всего 7-10 человеками. Даже те, кто занимался сборкой муляжа тоже не знали, для чего они это делают. Подменой фугаса руководил сам Нури Акбар. Поэтому конфиденциальность была обеспечена высочайшего уровня. Исполнители были связаны верой и круговой порукой. Они умели молчать.
Операция шла полным ходом. На одной из секретных баз на Красном море организовали подготовку пловцов. Особое внимание было уделено буксировке тяжелого контейнера с нулевой плавучестью в подводном положении. Для этого использовались индивидуальные электрические аппараты с автономным питанием. И здесь потребовался муляж контейнера для приближения условий тренировок к реальной обстановке. Одновременно шло изготовление деталей и устройств для точной копии ядерного устройства. Электроника была настолько унифицирована, что не требовалось серьезных усилий для изготовления всех схем. С механическими частями устройства было сложнее. Тут все приходилось делать вручную. Люди, засланные в США, тем временем осматривали подходы к берегу, выясняли режим охраны, вскрывали систему контроля побережья как пешими патрулями, так и кораблями и воздушными аппаратами. Все тщательно фиксировалось, для определения наиболее слабого места.
Как уже было однажды, поздно вечером к дому подъехала машина. Я все знал заранее и начал собираться. Через четыре часа сидел в Кремле у президента. Он ходил взад-вперед очень озабоченный и никак не начинал разговор. Наконец, произнес:
- Вы знаете, на марсианском корабле произошло ЧП. В один из блоков, обеспечивающих электропитание, попал микрометеорит. Повредил кабель. Его решили отремонтировать. Получилось только хуже. Вроде все сделали, а как только попытались принять нагрузку, начался пожар. Выгорел посадочный модуль и сильно пострадала система жизнеобеспечения. Корабль остывает и через пару дней с ними все будет кончено. Не мы, не NАSА об этом пока не объявляли официально. Я звонил американскому президенту. Тот сказал, что вы можете помочь.
- Если время есть, сделаю. Экспедицию они должны продолжить или нужно вернуть их на Землю?
- Спасите их, если можете.
- Если у них есть два дня, считайте, что они спасены. Вы не ответили на вопрос. Нужно им продолжать миссию, или вернуть их домой?
- Разве в сложившихся условиях они смогут продолжить миссию?
- На своем корабле не смогут. Но я понимаю разочарование всех землян, если экспедиция закончится неудачей. Такой успех консолидирует людей. Делает их сопричастными к великой победе человеческого разума. Это их объединяет и делает добрее. Не вина всех участников, что нелепая случайность привела к трагическим последствиям. Так уже было много раз в истории космонавтики. Когда полетел Гагарин, мы все хотели стать космонавтами.
- Вы застали Гагарина?
- У вас же есть мое досье.
- Ах, да, вы тогда учились в школе.
- Решайте. Красочных репортажей с Марса не обещаю, но всех троих туда отвезу и необходимые исследования они провести смогут.
- Мне можно с вами полететь? – робко спросил президент.
- У меня очень мало места. Обещаю, что отвезу вас, возможно вместе с семьей, но после спасения космонавтов. Договоритесь с американцами. Нужно подготовить место, где они смогут находиться все время, пока якобы будут лететь обратно. Я их привезу значительно быстрее. Не торчать же мне с ними целый год в полете.
- Хорошо, договорюсь. Торопитесь.
Я вышел от президента, а во двор Кремля уже пикировал модуль. Блок для охраны, посадка и уход на орбиту. Все за считанные минуты. Через четыре часа я висел рядом с марсианским кораблем. Внешне никаких признаков аварии не просматривалось. Длинные, распластанные «крылья» солнечных батарей придавали ему вид огромной птицы. Нагромождения, состыкованных вместе, посадочного модуля, взлетной ступени, разгонной ступени, орбитальной станции и совсем маленьким, по сравнению с другими элементами, устройством посадки «Клипер» мало напоминали космический корабль. Пересев в свой модуль, я приблизился к нему вплотную. По заиндевевшим иллюминаторам понял, что дело плохо. Связался с ними и запросил самочувствие. Они ответили, что пока живы. Я поинтересовался, смогут ли они отстыковать посадочный модуль, который и так сгорел. Иначе трудно было им помочь. Они ответили, что попробуют. Минут через десять и я понял, что система выгорела и сделать ничего нельзя. Втянуть в свою шлюзовую камеру ни один из элементов корабля я тоже не мог. Они были слишком велики. Дал команду одеваться в скафандры и выходить в космос. Предложил взять хотя бы часть исследовательской аппаратуры. Вначале космонавт и астронавты были в нерешительности. Неизвестно кто, неизвестно зачем предлагает им выйти в космос, но обстановка была критической. И я очень строго попросил их поторопиться. Подлетел вплотную к выходному люку и открыл шлюз. Пришлось ждать довольно долго, пока, наконец, люк открылся и внутри него началось какое-то движение. Неуклюжие в своих скафандрах, да еще с коробками приборов, путешественники выбрались на корпус. Фалы, как пуповина ребенка держали их пристегнутыми к своему кораблю. Отстегнуть их они откровенно боялись. Земля отсюда виделась яркой звездочкой. Предложил перебраться в шлюз и только потом отвязаться от корабля. Они это сделали, но отстегнулись неудачно и фалы мешали закрытию шлюза. Наконец, удалось отойти в сторону, все закрыть и начать движение уже к своему кораблю. Через минуты я вместе с космонавтами сидел в рубке корабля. Поприветствовали друг друга. Познакомились. Они были рады своему внезапному спасению и удивлены окружающей остановке. Косились на биороботов, не понимая, кто это. После года невесомости они никак не могли привыкнуть к гравитации и чувствовали себя плохо. Чтобы им не было очень тяжело, уменьшил притяжение вдвое. Я покормил их и напоил синтезированным вином. После всех передряг они расслабились и начали интересоваться мной и кораблем. Чтобы не утомлять длинными рассказами, я попросил компьютер сделать это за меня, а пока они получали информацию, полетел к Марсу. Лететь оставалось совсем не много и уже через считанные минуты мы вышли на низкую орбиту. Когда компьютер закончил свою работу, командир экипажа (его звали Майком) спросил:
- И такое возможно?
- Вы же сами видите.
- Что вы намерены предпринять?
- Я остался человеком Земли и хочу вместе со всеми землянами гордиться вашим подвигом.
- Это патетика, а конкретней.
- Высажу вас на поверхность Марса. Вы доложите на Землю о прибытии. Связью обеспечу. Проведете запланированные исследования. Затем отвезу на Землю. Там через некоторое время вы пересядете на земной корабль, подниметесь на низкую орбиту, спуститесь на «Клипере», как герои (я не сомневаюсь, что вы герои) и попадете в объятия восторженной публики.
- Вы так обо всем легко говорите, как будто это сходить в соседнюю закусочную – удивился российский космонавт по имени Федор.
- Федя, если вы меня очень попросите, я вас троих могу не только к Земле, но и к Сириусу отвезти.
- А что можно? – удивился он.
- С начала с Марсом разберемся. Когда по плану посадка?
- Через пять недель, - сказал Майк.
- Давайте режим связи введем в компьютер. Он все обеспечит без вашего участия.
- Хорошо, а чем мы сейчас займемся?
- Покажу вам солнечную систему. Начнем с Меркурия.
Мои гости с недоверием заулыбались, а я, включив экраны, полетел в сторону Солнца.
Ровно через тридцать пять дней мы опять висели на низкой орбите вокруг Марса. Мои путешественники были настоящими исследователями, а главное имели скафандры. Они ходили по всем планетам, где позволяла гравитация. Брали пробы, проводили эксперименты, записывали результаты, делали фотографии и небольшие фильмы. Я знал, как трудно моим соплеменникам осуществлять межпланетные путешествия и не мешал им в этом. «Когда они еще смогут это сделать», - думал я. Мне ведь могут запретить такие прогулки какие-нибудь развитые цивилизации. Скорее всего мои «зеленые человечки». Пока молчат, можно этим воспользоваться. Побывали на всех спутниках больших планет. К Плутону не полетели. Поджимало время. И вот, проплывая над Марсом, я видел, что какого-либо ажиотажа у моих гостей, после всего увиденного, это планета уже не вызывает. Все спокойно смотрели на нее и ждали посадки.
- Майк, - сказал я, - я вас всех сейчас загипнотизирую. Вам будет казаться, что сели вы с Федором на своем посадочном модуле. Это необходимо, чтобы на Землю передавалась нужная картинка. Как только вы вернетесь сюда, все восстановится.
- Вам виднее, сказал Майк. Лишь бы сбоев никаких не было.
- Не будет. Вперед.
- А я, что, не смогу побывать на поверхности? – робко спросил Николас.
- Сможете. Это для землян все должно идти по плану и вы будете на орбите обеспечивать посадку и взлет. На самом деле на поверхности будем все вместе.
- Вы тоже полетите с нами?
- Куда же я без вас. Вот только блудить по Марсу не хочется. Мне больше нравятся обитаемые планеты.
Наконец, все вопросы были решены и я дал команду на спуск. Включил систему в электромагнитном спектре излучения и начал передавать информацию. Когда Майк ступил на поверхность, я почувствовал, как всколыхнулась Земля. Это был эмоциональный импульс многих жителей, увидевших первые шаги человека по Марсу. Они почувствовали себя единым обществом планеты. В этот момент у них не было разногласий и противоречий. Ради этого я и пошел на обман, хотя и понимал, что это не хорошо и мне попадет. Я считал, что обман во благо был допустим в человеческих отношениях. Не вина космонавтов, что произошла авария, и на своем корабле они не смогли прилететь. Все равно не этот, так следующий долетит до цели. Зато никто не погиб.
Три дня шло выполнение всех намеченных программ. Приборов не хватало. Остались на брошенном корабле. Пришлось с помощью синтезатора изготавливать такие же. У них только входные и выходные параметры были такие, как помнили пилоты, а «начинка» была уже другой. Но разобраться в этом все равно с земным уровнем технологии невозможно. Когда работы были закончены, отправились восвояси. Назад полет должен был продолжаться чуть более года. Так долго я ждать не мог. Через полчаса был уже у Земли. Оставил гостей смотреть фильмы на корабле, а сам на модуле слетал на Землю. Пришлось опять отрывать от дел президента. Тот меня поблагодарил и сделал необходимые звонки. Космонавта и астронавтов спрятали на время их мнимого возвращения в специальном хорошо охраняемом здании в «Звездном» городке, а я смог опять вернутся к своим постоянным занятиям. Через несколько месяцев я выполнил обещание и «свозил» главу государства вместе с семьей на экскурсию по солнечной системе. Но предупредил, что более этим заниматься не буду. Одно дело операция спасения. Другое - праздное любопытство.
Глава 35
Шли месяцы. Уже начали готовить «Клипер» для торжественной встречи «марсиан». На фоне космических успехов несколько притупились противоречия различных межгосударственных группировок. Но подготовка акции против США продолжалась.
Нури Акбар с удивительной пунктуальностью выполнял свой план. Когда муляж ядерного устройства был готов, его осмотрел лично Абдель Рафик. Остался доволен, и пообещал помочь с подменой боеприпаса. Во время очередных регламентных работ на склад был привезен большой ящик. В нем якобы находились приборы и инструмент для проведения работ. Кто приказал доставить этот ящик и для чего конкретно, никто из исполнителей не знал. Приказание свыше. Бумага на этот счет имелась. Внутри контейнера вместе с муляжом находилось два надежных человека. С началом проверки зарядов неожиданно сработала пожарная сигнализация. По инструкции необходимо было немедленно покинуть хранилище и выяснить причины пожара. Как только двери закрылись крышка ящика распахнулась и оттуда быстро выскочили исполнители. Не мешкая ни секунды они талями подняли муляж и поставили его рядом с фугасом. Затем сам фугас точно так же установили внутри ящика вместо муляжа. Ящик закрыли и тщательно закрепили крышку. Через полчаса на склад прибыл лично Абдель Рафик. Он с возмущением устроил разнос охране за ложную тревогу. Затем лично пожелал осмотреть боеприпасы. При осмотре возмутился, что рядом стоит большой ящик непонятно с чем. Ящик немедленно был вывезен из хранилища и отправлен в неохраняемое подсобное помещение. Там исполнители немедленно покинули свое убежище и растворились среди военнослужащих. А еще через два дня большая грузовая машина увезла ящик в неизвестном направлении. Было совсем неудивительно, что документы на выезд машины из зоны были в полном порядке. Увезла она какие-то приборы и инструменты, которые ошибочно привезли в хранилище. Ядерные фугасы были в наличии, а это главное.
Нури Акбар был доволен. Его двоюродный брат Салах с близким другом детства Садритдином легко и быстро выполнили эту часть плана.. Им он верил, как самому себе. Невысокие, ловкие гибкие, очень сообразительные, исполнительные и преданные ему, как рабы. Именно они, по его расчету, должны были провести и заключительную фазу операции. Они хорошо знали английский. Вполне легально им надлежало поехать в Штаты и продолжить там обучение в одном из престижных колледжей Вашингтона. Какая именно акция замышляется, знало пока семь человек и Нури Акбар надеялся, что больше круг посвященных расширять не придется.
Подводные пловцы в Красном море за несколько месяцев успешно освоили свои обязанности. Неплохо плавали на глубинах до пятидесяти метров, ориентировались по радио и гидроакустическим буям, могли применять систему GPS (навигационного позиционирования) и умели буксировать под водой большой контейнер. Здесь тоже использовалась реальная копия соответствующего веса и размеров, чтобы полностью приблизить условия тренировок к действительным событиям. На одно из последних учений Нури Акбар прибыл лично. Пловцов было двенадцать. Отобрать нужно было четырех. Предложил самим разделиться на группы и показать на что каждая из них способна. На большой яхте вывезли муляж и поставили его с заглублением двадцать метров на якорь. Глубина моря здесь была более двухсот метров. Нури Акбар лично пролетел на вертолете и посмотрел видно ли контейнер на такой глубине. Видно, но только днем и непосредственно над объектом. Если провести операцию в сумеречное и ночное время, скрытность гарантирована. Поэтому учения были приостановлены до наступления темноты. Ночью первая группа погрузилась на яхту и вышла в море с задачей вытащить на берег муляж и погрузить на машину до наступления рассвета. Ночные тренировки у пловцов были, но полностью такую задачу они выполняли только днем. Ждать пришлось долго. Наконец, раздался радиосигнал с просьбой о помощи. Выяснилось, что заело устройство отцепления якоря. Ножниц у группы не оказалось и учения оказались провалены.
На следующую ночь вышла вторая группа. Что творилось в море Нури Акбар мог только предположить. Только через пять с половиной часов лебедка машины резко взвизгнула и еще через несколько минут муляж находился в автофургоне. Проверили и третью группу. Те тоже смогли вытащить муляж на берег, но только к утру, когда уже занимался рассвет. Члены группы оказались настолько вымотанными, что на них было жалко смотреть. Нури Акбар не стал слушать оправдания, что было сильное волнение, кончился кислород и прочее. Дал команду оставить вторую группу и тренировать только ночью. Дублерами готовить третью. С этими словами и отбыл.
Теперь нужен был корабль для доставки фугаса, а это, в первую очередь, надежный капитан, который свободно ходил в Штаты, не задавал лишних вопросов и очень любил деньги. Такой нашелся довольно быстро. На сравнительно небольшом судне водоизмещением четыре с половиной тысячи тонн он возил из стран Ближнего Востока в США дешевые товары повседневного спроса местного и китайского производства. Оттуда мебель ценных пород дерева или запчасти к автомобилям. В цене сошлись быстро. Экипаж на судне был международный. Лишних вопросов не задавали. Каждый дорожил своим местом и получал за свой труд то, что ему было оговорено в контракте. Разговор с самого начала получился трудный.
- Нам нужно, чтобы вы доставили к побережью США небольшой контейнер, - начал Нури Акбар и, подняв палец, предвосхищая вопрос добавил. – Не на побережье а рядом в пределах территориальных вод.
- А что в нем? – поинтересовался капитан.
- Скрывать не буду, - усмехнулся Нури Акбар, - наркотики. Большая партия опия сырца.
- Я не хочу связываться с такими делами. У меня семья, дети. За это же смертная казнь.
- Контейнер вам на судно погрузят в открытом море в международных водах. Вам нужно его только доставить к побережью и выкинуть за борт в условном месте. Риск минимальный. Даже если к вам подойдут пограничные катера США, дерните ручку лебедки и они уже ничего не докажут. Только координаты потом нам сообщите. И еще условие: глубина моря в месте выгрузки не должна быть более двухсот пятидесяти метров. Иначе нам его потом не достать, а у вас возникнут проблемы. Для этого маршрут к берегу должен проходить в районе шельфа. Двигаться нужно в районе территориальных вод в ночное время. Неужели так страшно за двести тысяч долларов?
- За двести тысяч? – глаза у капитана загорелись. Можно подумать?
- Можно, но лучше не надо.
- Почему?
- Вы уже слишком много знаете. Нам свидетели не нужны. Нам нужны соучастники.
- Тогда триста тысяч, - сказал капитан и сильно побледнел.
- Отлично, будьте готовы через месяц. Да поможет нам Аллах!
Нури Акбар ушел, а капитан остался размышлять, во что он только что вляпался.
После спасения марсианской экспедиции меня не трогали. Я заранее предупредил, что космическим извозом заниматься не буду. Мне не нужны были конфликты с другими цивилизациями и Эвила в очередном сеансе связи тоже предупредила, чтобы я в этом плане не усердствовал. Так и сказала: «Игорек, ты, конечно, молодец, что спас людей. Я даже не буду тебя упрекать, что провел несколько экскурсий по солнечной системе. Теперь это обеспечит тебе более спокойную жизнь на некоторое время. Попрошу тебя в праздных и научных целях больше этого не делать. Можно только, в спасательных».
Опять целыми днями занимался людьми, посещавшими меня каждый день, и учениками по вечерам. Три паренька, оперативника ФСБ, тоже стали приходить и удивлять меня своими способностями. Я находился у них под контролем, «дружил» с президентами и мог чувствовать себя вполне благополучно. Конечно, приходили разные люди. Когда тысячи стоят у тебя под дверью, там может находиться самый разный контингент. Кроме больных были желающие узнать свою судьбу, устроить жизнь себе или своим близким. Были ученые, желающие открыть тайны мироздания. Приходили преступники, просившие помочь украсть ценности из музеев или банков. Эти наивные люди полагали, что меня интересуют какие-либо ювелирные украшения или деньги. Больных лечил, страждущим предсказывал судьбу, ученых разочаровывал, а преступников перевоспитывал.
К детям, внукам и правнукам меня пускали, но не ко всем. Если европейцы однажды перестали чинить препятствия, то госдеп США оказался очень консервативным. Я бы мог выпросить приглашение лично у президента и тогда меня пришлось бы пустить. Но я не хотел злоупотреблять его доверием и портить ему репутацию. Отношение ко мне среди его окружения было неоднозначным. Мог испортить ему всю дальнейшую жизнь. Конечно, навещал всех своих родственников, но в США летал редко.
Подводные пловцы закончили подготовку и вернулись в США на постоянное жительство. В это время два агента Камаля Мансура прочно обосновались в прибрежном городке. Здесь было много отдыхающих и откровенно праздных людей, среди которых они легко затерялись. Через подставных людей купили гараж, вместе с большой машиной. Туда же завезли аквалангистское снаряжение. Режим охраны берега давно был известен. Препятствий для продолжения операции не существовало. Осталось дождаться корабля.
Нури Акбар еще и еще раз проверял все свои действия. Ядерного заряда на складе так и не хватились. Значит муляж оказался очень достоверным. Агентура Камаля Мансура не вызывала опасений. Они не были связаны с резидентом и это давало надежду, что пока за ними не следят. В их задачу входило передать гараж с машиной и катер в распоряжение пловцов, а затем убыть вглубь страны для выполнения основной работы. Они не имели даже отдаленного представления для чего выполняли задание, поэтому в случае провала, большого скандала удалось бы избежать. Пловцы успели обосноваться на новом месте и передавали, что слежки за собой не чувствуют. Нури Акбар решил немного подождать, хотя и понимал, что затягивание событий так же не выгодно, как и быстрое выполнение. И тут и там были свои проблемы. Корабль в это время был в плавании и в любом случае приходилось ждать его возвращения.
Главных исполнителей ядерной диверсии Салаха и Сатритдина нужно было беречь лучше, чем самого себя. Нельзя сказать, чтобы они совсем не были в поле зрения ФБР. Вели себя тихо и благочинно и поэтому претензий к ним от властей не было. Учились и работали в автомастерской. Сейчас, не привлекая внимания, они выплавляли из старых аккумуляторных батарей свинец и делали листы. Складывали их в подвал. Этим листами планировалось обить внутреннюю поверхность ящика с фугасом, чтобы при транспортировке придорожные датчики излучения на контрольных постах не зафиксировали повышенный гамма фон.
Глава 36
За большим письменным столом в глубоких креслах расположились два человека. Один являлся вице-президентом страны, а другой директором Федерального бюро расследования. Дружили они несколько десятков лет и доверяли друг другу, как настоящие друзья.
- Слушай Боб, - начал вице-президент, покуривая дорогую сигару, – мне что-то совсем не нравится, как ведет последнее время мой шеф. Мы вместе одной командой пришли к власти. Пообещали своему народу, что будем жить значительно лучше. А что получилось? Последнее время он все время проявляет нерешительность. Как будто подменили человека. Собирались проучить этих азиатов, чтобы увеличили добычу топлива. И вот когда все уже было почти готово, он засомневаться. Начал выступать с речами... слов нет. У нас и так сильно сократился средний класс – опора общества, так он еще дополнительно обложил их налогами. Якобы для увеличения субсидий для бедных. У нас из-за топлива спад производства, а теперь он увеличится еще и по причине увеличения налогов. Ума не приложу, что с ним случилось. Уже и в конгрессе наши республиканцы заволновались. Скоро выборы. Потеряем большинство.
- Да, Смит, ты конечно прав, - согласился собеседник. Он не курил, но пил мелкими глотками апельсиновый сок. – Сам удивляюсь, что произошло с нашим боевым президентом. Он теряет рейтинг не по дням, а по часам и как будто нарочно это делает. И знаешь, когда это с ним произошло?
- Точно не могу сказать.
- А я тебе скажу. Когда у него в овальном кабинете начал появляться этот большеголовый инопланетянин из России. С помощью гипноза он спокойно проходит мимо охраны. Ладонями открывает любые замки и коды. Для него нет препятствий. Я совершенно убежден, что и на президента он как-то повлиял.
- У тебя есть доказательства?
- Прямых нет, а косвенных более чем достаточно. Записаны все их разговоры. Временами они надолго замолкали. Именно в это время и могло проходить внушение на уровне подсознания. Один раз они исчезали вместе на всю ночь. Этого тоже никто не видел, и только потом зафиксировали с записей видеокамер.
- Но гипноз, насколько я знаю, проводят именно словами, многократно повторяя те или иные посылы, - предположил вице-президент.
- Это делают слабые мастера. Сильные не произносят ни слова. Я не знаю, как они это делают.
- Тогда президента надо снимать с должности. Доказать, что его зомбировали и снимать. С нашими конгрессменами я поговорю. Начнем шум в средствах массовой информации. Потом в конгрессе сделают запрос. Начнется расследование. Вы предоставите материалы. Комиссия рассмотрит и дело будет в шляпе. Иначе нам не избежать крупных неприятностей. И так критикуют за нашу мягкость и бесхребетность во внешней политике. Того и гляди головы скрутят. На нас сделали ставку самые богатые люди страны, а мы не оправдали их доверия. Надо, пока не поздно, реабилитироваться.
- Нужно подготовить документы. Представить их так, чтобы выглядело «железно». Что этот большеголовый мутант имеет сильное влияние на людей, безусловно.
- Знаешь, Боб, ты этим и займись. Самым серьезным образом. Подбери надежных ребят и начинайте действовать. Нужно создать общественное мнение. Пока этот большеголовый пацан не лез не в свои дела, это можно было терпеть. Сейчас другое дело. Нет никакой гарантии, что после того, как мы сместим президента, он не займется его преемником, то есть мной.
- Хорошо, Смит. У меня уже есть кое какие наработки. Если надо подключим кое-кого из ЦРУ. Меня очень беспокоит создавшаяся ситуация. Я убежден, что этот мутант представляет для нас очень большую угрозу. Он может воздействовать не только на одного человека, но и на группы людей. Когда он проходит мимо охраны, там задействованы десятки индивидуумов. Они его даже на телеэкранах не видят, когда находятся под гипнозом. Потом удивляются, просматривая видеозаписи и не понимают, почему не видели. У меня целая кипа объяснительных записок. Этот мутант, если захочет, легко заставит на себя работать всю страну. Он никому не подчиняется и действует сообразуясь с обстановкой и собственной логикой. Может быть в ЦРУ есть на него еще что-нибудь? А если он действует в интересах определенных кругов в своей стране или разных стран, то это еще хуже. Нельзя исключить и инопланетного вторжения. Безо всякой войны мягко и эффективно.
- Видишь ли, Боб, надо разобраться, кому это выгодно? Всегда надо начинать с этого. В создавшихся условиях это выгодно Лиге топливодобывающих стран. Именно они получили то, что хотели. Разберитесь, не бывал ли наш мутант в какой либо из этих стан в то же время. И, если бывал, то все станет ясно. Проследите четкую связь между посещениями нашего президента этим типом и действиями самого президента после этого. Какие мнения и решения высказывал наш глава до этого и после. Я думаю, будут видны сильные изменения его поведения и вот это нужно вытащить в прессу. А там репортеры сами доведут дело до импичмента.
- Хорошо, Смит. Я все сделаю.
- Только быстро. У нас мало времени. До выборов осталось всего ничего. Ты в курсе, что этот инопланетянин спас марсианскую экспедицию?
- Слышал, но все это похоже на полную чушь.
- Если считать нашего большеголового обычным земным мутантом, обладающим необычными способностями, то так и есть. А вот если он на самом деле инопланетянин, который прилетел к нам для выполнения каких-то своих целей, то ничего невероятного тут нет. Все материалы по экспедиции сразу засекретили. Даже мне все подробности не известны. Там точно была какая-то крупная авария. Потом, когда они подлетели к Земле, началась какая-то непонятная возня. Проблемы со связью. Непонятно куда делась разгонная часть корабля, от которой они отделились перед посадкой. Заявили, что у нее отказали тормоза и теперь она еще долго будет болтаться на орбите, пока сгорит в атмосфере. Тут же в прессе прошло сообщение, что этой ступени никто не может обнаружить. Астронавты, как только сели, сразу были увезены в специальный центр по реабилитации.
- Попытаюсь и об этом узнать подробней. У меня в NАSА есть свои люди.
- Давай, собирай все, что можно. Чем больше компромата, тем лучше.
Друзья говорили еще долго, но основы событий на предстоящие месяцы были заложены. Ничего хорошего от этого не могло произойти. Люди - есть люди и каждый преследовал свои интересы.
Прошло несколько недель и совершенно неожиданно в одной из центральных газет появилась статья, в которой автор дал анализ политики администрации своей страны за последнее время и сделал неутешительные выводы, что она совсем не отвечает чаяниям народа. А ниже он написал о совершенно невероятных событиях. Президента якобы зомбировал большеголовый мутант из России. Он приводил свидетельства президентской охраны. Цитировал его речи до и после его посещения. Рассматривал действия в связи с топливным кризисом и находил их очень непоследовательными и нерешительными. Одновременно он нашел свидетельства одного деятеля из разведки, который имел данные, что в это же самое время мутанта видели в одной из стран Лиги. Его там тоже зафиксировала на мониторах охрана уже после посещения одного из совещаний премьер министра. Автор смело сделал вывод, что президент попал под влияние этого мутанта, которого в свою очередь купили за большие деньги страны Лиги.
Что после этого началось! Средства массовой информации как будто ждали этого сигнала. Уже через день все газеты вышли с кричащими заголовками: «Зомбированного президента в отставку»! «Агрессия извне»! «Руководство страны под колпаком»! Трудно было угнаться за изощренностью мысли писак, выполняющих чужие заказы. На телеканалах замелькали конгрессмены и сенаторы, требующие немедленного создания комиссии по расследованию деятельности президентской администрации. Причем выступали не только оппозиционеры, но и члены правящей партии. Начались открытые демонстрации против собственного правительства, а поскольку напряженности в обществе и так хватало, они вылились в массовые акции неповиновения и грандиозные драки против полиции.
В такой момент я однажды понял, что со мной хочет встретиться президент и сразу отправился к нему в Белый Дом. Был поздний вечер. Погода стояла ветреная, холодная и дождливая. Как обычно, я прошел к нему в кабинет, поздоровались.
- Вы знаете, что твориться сейчас в стране? – спросил он.
- Знаю. Но вы не должны волноваться. Правда на вашей стороне.
- Как я это докажу? Если рассматривать голые факты, то на самом деле после вашего посещения я стал более осмотрительно принимать решения.
- Если на комиссии вы будете правильно отвечать на вопросы, вас не смогут объявить недееспособным и снять с должности. Ничего антиконституционного вы же не совершали. В тех записях, что собираются предъявить, как вещественные данные нет и намека на то, что я пытался вам что-либо внушить. Уверяю, что без труда мог это сделать, если бы хотел, и не только лично вам, а хоть всему народу США. Я не так воспитан. Всего один раз в жизни я воспользовался этой возможностью, да и то потом много раз об этом жалел.
- Это было тогда, когда все население России в один день перестало пить, курить и принимать наркотики? – засмеялся президент.
- Да, именно, но меня тогда сильно покалечили и я потерял над собой контроль.
- Да, тогда из-за вас едва не начался мировой кризис. Нельзя заставлять людей делать то, что они в данный момент не хотят. Это нарушение их прав.
- Я знаю. За это я более десяти лет отсидел в тюрьме.
- Как же вас посадили?
- Сфабриковали дело. Но тогда я считал, что должен выполнить закон.
- Странно, ладно о прошлом. Скажите, вы ведь знаете будущее. Что будет со мной?
- Совершенно ясно я пока не вижу вашего будущего. Не приняты решения, от которых оно зависит. Могу сказать лишь с определенной долей вероятности. Вам надо паковать чемоданы и готовиться к худшему. Ваше общество не хочет меняться. Хотят жить, как раньше и даже лучше, а это невозможно. Представьте себя жителем Полинезии или центральной части Мозамбика. Там даже цивилизованный человек не тратит на себя много топлива. Ездит на велосипеде или парусной лодке. Потребляет ноль литров бензина в месяц или 10 литров в год, когда приезжает в центр своей провинции на автобусе или катере. Теперь представим себе среднего американца. Машина каждый день. Не всегда маленькая. Все хотят огромного комфортабельного монстра и чтобы под капотом у него было не менее трехсот лошадей. Часто самолет, куча электроприборов в доме. Знаете, чтобы доставить одного пассажира на расстояние 7-8 тысяч километров нужно сжечь около одной тонны топлива. Сел на самолет, через несколько часов вышел, а тонны керосина нет. Кто об этом задумывается? Сколько наша матушка Земля сможет терпеть такое варварское отношение к себе? Ну, еще двадцать, ну, еще сто лет, а потом? Почему никто в Америке не хочет об этом думать? Если бы все население Земли потребляло энергии столько, сколько потребляют в США, ископаемого топлива не хватило бы и на несколько лет!
- Да, в этом вы правы. У нас считают, что за деньги можно купить все и всегда. Теперь наступают времена, когда это становится делать все труднее и труднее.
- Постарайтесь объяснить это комиссии. Если вас поймут, ведь там не глупые люди, то от власти отстранять не будут. Вы обычный человек и в результате вашей деятельности у вас могут меняться взгляды на жизнь. Если все же отрешение состоится, то потом вам не придется мучиться угрызениями совести, что поступали не так, как она подсказывала.
- Хорошо, вы меня успокоили. Надеюсь, вы догадываетесь, что сегодня записи нашего разговора не идет?
- Вы очень хорошо думаете о своих подчиненных, - сказал я и направил мощный импульс в один их компьютеров охраны. – Вот теперь действительно, записи нет. Кстати, не будьте слишком откровенными со своими помощниками и заместителями. Не все они сейчас поддерживают вашу политику.
- Вы удивительный человек, но с вами всегда чувствуешь себя в напряжении.
- Это потому что вы государственный деятель. Заметили, что инопланетяне идут на контакт с кем угодно, даже с «бомжами», но только не с чиновниками. Слишком это опасно и для одних и для других. Вы же на себе это почувствовали. Вот уйдете в отставку, займетесь, рыбалкой и если позовете меня в гости, то заметите разницу.
- Я так и сделаю. Всего вам хорошего.
Еще через месяц назначили комиссию во главе с заместителем спикера и пошло медленное и нудное расследование. Как это не удивительно, но занимались не столько президентом, сколько моей жизнью. Естественно скоро их ждал тупик, в котором они надолго застряли. Совместить факты более чем столетней давности и современность у них не получалось. Речь шла об одном индивидууме. Люди столько не жили. Подозрения о моем неземном происхождении накапливались, и это делало работу комиссии все более иррациональной. Вызовы для дачи показаний оставшегося в живых моего девяностолетнего внука и правнуков ясности в вопрос не внесли. Они рассказали, что знали, но это противоречило логике. Люди столько не живут. Хорошо сидя на кухне рассуждать о летающих тарелках и совсем другое - в официальной комиссии расследовать невероятные факты. Можно и репутацию подмочить. Дело встало, а время шло.
Внезапно меня вызвала дочь. Я не стал мешкать и прилетел немедленно. Не виделись долго и очень обрадовались встрече. Уединились в комнате и тихо болтали, чтобы не привлекать внимание родственников и прислуги. Я смотрел на знакомые черты лица и думал, до чего же неумолимо время. Видел, что дочь давно красится, закрашивая седые волосы, что несмотря на косметические выкрутасы она сильно состарилась и ходит тяжело. Сильно болят ноги. Я вспомнил предложение Эвилы, но не знал, как скоро его можно будет реализовать. Успеют ли? Решил на всякий случай спросить. С этого и начался разговор.
- Танюша, ты на Земле еще долго планируешь жить?
- Странный вопрос. Разве можно на него ответить? Сколько Бог даст, столько и проживу.
- Понимаешь, ко мне пытается пробиться та самая цивилизация, где я успел довольно долго пожить.
- Это не твоя ли супруга старается? У нее трудное имя. Кажется Эвила.
- Да, это она.
- Вот это любовь! Я даже не могла предположить что можно любить и помнить миллиарды лет! Хотела бы на нее посмотреть.
- Ты же ее видела.
- То в записи, а то сейчас.
- Она не изменилась. Разве что стала серьезней.
- Нет, не могу себе представить! Тут люди год поживут вместе и разбегаются врагами. А тут миллиарды лет! Как я тебе завидую!
- Я могу считать твои слова согласием переместиться со мной?
- А что, уже можно?
- Пока нет, но я надеюсь, что они успеют, пока вы живы. Мне обещали, что нескольких близких людей я смогу взять с собой.
- Так сразу невозможно ответить на твое предложение. Вернуться на Землю можно будет?
- Не знаю. Мы поддерживаем связь через корабль. Они не позволят оставить его без присмотра. Но возможно разместят передатчик в горах на Луне. Тогда сможете общаться.
- Если связь возможна, я конечно согласна. Еще кого собираешься забрать?
- Только детей и внуков.
- А как же мы будем без семей?
- Молча. Вам там в первый класс идти вместе с восьмилетками. А здесь «Кондратий» уже в спину дышит.
- Это верно. Ладно, там видно будет. Я подумала о тебе...
- Я все знаю. Тебя вызывают в Вашингтон для дачи показаний.
- Раз знаешь, скажи, что мне делать? - с мольбой в голосе спросила дочь
- Там будут разные люди. В конгрессе перед телекамерами все будет интеллигентно, а вот потом тебя арестуют под надуманным предлогом и препроводят в лабораторию. В ней будут проверять гены и хромосомы и одновременно займутся шантажом. Попробуют обменять тебя на меня. Я, конечно, прилечу и отвезу тебя по месту жительства.
- Ты все заранее знаешь?
- Конечно, что тут сложного?
- Тогда не поеду.
- Как хочешь. Не забывай, там твои внуки учатся. Они найдут способ заставить тебя приехать, а заодно испортят им репутацию.
- Придется ехать.
- Езжай, через три дня я тебя верну.
- Они опять не захотят возвратить меня через внуков?
- Не станут. Комиссии ты объяснения дашь, кровь на анализ возьмут и убедятся, что ты не мутант. Главное поймут, что поменять нас невозможно.
- Что мне говорить в комиссии?
- Расскажи о своей жизни. Ты ведь начинала ее на Камчатке на базе атомных лодок. Поведай им о снежных зимах, циклонах и буранах. О школе, техникуме и институте. О том, как распался Советский Союз и начался парад суверенитетов. Скажи, как мы оказались в разных станах и почти не виделись. О моем полете ты же могла и не знать. Все я «рассказывал» через транслятор.
- Ясно, расскажу так, что конгрессмены прослезятся.
- Вот и хорошо. Мне погостить или не надо?
- Не задавай дурацких вопросов. Мне так не хватает мамы. А еще ты так редко появляешься.
- Я ведь служу немым укором, времени и пространства.
- Не надо об этом. Ты же сам хочешь, чтобы и мы такими были.
- Хочу, но не знаю, успею ли.
- Мы привыкшие умирать. Что будет, то и будет.
- Когда-то и я так рассуждал. А теперь ценность жизни для меня возросла так сильно, что я другого мнения.
Я остался погостить. Сначала занялся здоровьем своей дочери. «Сапожник без сапог», – говорят на Руси. Лечил тысячи людей а собственного ребенка заставил страдать. Привел в порядок ноги, затем занялся всем остальным. Когда виза была готова, в Америку полетела «тридцатилетняя» красавица. Татьяна была так рада, что не знала, как меня благодарить.
Еще через три дня я внезапно понял, что пора лететь. Сел на крышу лабораторного корпуса, расположенного в небольшом городке в штате Невада. Только два этажа этого строения торчали над землей. Еще восемь располагались ниже уровня поверхности. Снаружи все выглядело буднично и не привлекательно. Только большая автостоянка перед фасадом говорила о том, что это не простое сооружение. Я специально прибыл в глубокую ночь, ближе утру, когда охрану одолевает сон и она находится в наименее работоспособном состоянии. Заблокировал сознание всех присутствующих и отправился на лифте вниз разыскивать свою дочь. Ее душа, как маячок светилась сквозь стены. Нашел ее быстро на втором этаже снизу в одной из запертых комнат. Она спала на скромной кровати в спартанских условиях. Разбудил, предложил одеться.
- Ну, как ты тут?
- Ничего хорошего. Правда, не пытали и иголки под ногти не вставляли.
- Что это ты на них так строго?
- Потому что обращались, как с подопытным кроликом. Как будто я вообще не человек. Я только вышла из здания Капитолия, как ко мне подошли два типа, взяли под руки и засунули в машину. Молча, не предъявляя обвинений. Сколько я не кричала, они только сопели в ответ своими противными носами. Потом также бесцеремонно пересадили в самолет и отвезли сюда. Привели в эту камеру и вот сижу тут целые сутки.
- Кровь брали на анализ?
- Брали и не только кровь.
- Ты цела, не надо полечить?
- Не надо. Я только злая очень. Поубивала бы этих бандитов.
- Ну зачем ты так. У них же семьи, дети. Они подневольные на госслужбе. Им приказали – они исполнили.
- Я все понимаю и сказала так, образно. Конечно, никого бы я убивать не стала.
- Вот и хорошо. Пошли отсюда.
Мы проследовали до лифта. Как только я снял защитный код и вызвал лифт, произошло неожиданное: выключилось электропитание и погасло освещение. Горели только аварийные фонари.
- Что случилось? - спросила Таня.
- Они оказались хитрее, чем я думал. Здесь работают очень неглупые ребята. Надо бы разозлиться, а я рад, что имею дело с серьезными противниками. Всегда приятно, когда заведомо слабый устраивает тебе неожиданную головомойку. Наверное во мне сейчас говорит тот старый земной человек, которым я был раньше. Тогда я считал себя совершенно беспомощным перед великими цивилизациями. И вот, смотри же, поймали они нас. Значит знали, что я за тобой приду.
- Мы не сможем выбраться?
- Сейчас проведу анализ. Узнаю, о чем они думали.
Через несколько минут я сказал Тане:
- Все понятно. Они знали, что я приду. Установили автоматику так, чтобы я смог спуститься, а при подъеме необратимо вырубилось питание. Лифты обесточены, а аварийные выходы заблокированы железобетонными блоками.
- Мы не сможем выйти? – опять спросила Таня.
- Почему не сможем? Осталось три пути. Через шахту лифта, через шахту вентиляции и нормально, как все люди, но это придется ждать утра. Они же сами должны спуститься. Разблокируют входы, прибежит SWAT, осмотрит все и доложит, что все чисто. Затем включат электичество, заработают лифты и мы спокойно отсюда уедем.
- Я до утра не смогу уснуть.
- Тогда пошли сейчас.
- Через вентиляцию я боюсь.
- Глаза закроешь. Давай посмотрим на лифт. Если люк в нем есть, то через его шахту будет легче.
- А я пролезу?
- Теперь ты худенькая, пролезешь. Приходится испытывать дискомфорт. Ребята умные попались. Но в следующий раз и я буду проводить предварительный мысленный анализ и заранее исправлять автоматику. Пошли, поищем стремянку, да и веревка нужна, чтобы ты не боялась.
Мы ходили по комнатам, пока не наткнулись сразу на то и другое. В «подсобке» стремянка была прислонена к стенке, а прямо на ней висела толстая верёвка. Будто специально оставили. Механизм дверей лифта оказался сложным. Пришлось попотеть, пока смог открыть. Затем открыл и люк в шахту. Подставил стремянку. По очереди выбрались на крышу лифта.
- Ну, что, полетим? – спросил я.
- Я боюсь.
- Начинается. Тогда пошли спать до утра.
- Посмотри какая шахта глубокая. Ты меня не удержишь.
- Я для этого веревку взял.
- Хорошо, привязывай, только крепко. У тебя сил хватит? Мы можем и вместе упасть.
- Я по полночи мог летать с любимой дамой на руках.
- Там у вас и дамы летали. А я не умею.
- Скоро сумеешь. А сейчас, если боишься, закрой глаза.
Тщательно обвязавшись веревкой, попробовал подняться. Все нормально. Собрался с духом (давно не летал) и медленно полетел вверх, считая этажи. Когда добрался до последнего, понял, что висеть и открывать замок одновременно не смогу. Слишком давно не тренировался. Пришлось подниматься в лифтовое помещение на чердаке. Там люк оказался не закрытым. Влетели и опустились на пол. Оказалось даже лучше. Через него вышли на крышу, сели в модуль и убыли восвояси.
Глава 37
Нури Акбар, наконец, дождался корабль. К этому времени он заказал контейнер под атомный фугас в виде десятиместного спасательного плота СП- 10. Как только корабль ошвартовался у стенки, прибыл к капитану.
- Ну, что, - после приветствия спросил он, - ты готов получить свои триста тысяч?
- А куда мне деваться? Вам свидетели не нужны. Придется становиться соучастником.
- Вот и отлично. Перед выходом в море предупредишь меня. Позвонишь вот по этому телефону. Записей не оставляй. Запомни. Теперь сожги, - когда бумажка с номером догорела, продолжил. – Один из спасательных плотов на корме снимешь. Найдешь повод. Скажешь очередную проверку не прошел. В море получишь точно такой же и закрепишь на его месте. Крепление должно быть помощнее. Тот контейнер будет тяжелее. Внешне это не должно бросаться в глаза. Когда прибудете на место, снимешь крепление и свалишь его за борт. Координаты места сброса получишь при приеме груза. Все сделаешь лично сам, не привлекая внимание команды. Если таможенники спросят на месте, куда делся плот, скажешь, что смыло за борт в сильный шторм. Сделаешь соответствующую запись в вахтенном журнале где-нибудь в середине океана. Это не мне объяснять. Сам придумаешь что-нибудь похожее на правду. Понял?
- Конечно понял. Все сделаю, как прикажете. Когда деньги получу?
- Вот тебе сразу все, - сказал Нури Акбар и выложил на стол внушительный сверток из сумки. Я не собираюсь давать задаток. Не сделаешь, останешься без детей. Во всех смыслах этого слова. Мы присмотрим за ними, пока ты будешь в плавании. И «муллу» подготовим, чтобы сделал тебе еще одно обрезание.
- Хорошо, хорошо, не надо так пугать. Я все сделаю, без всяких угроз.
- Я не угрожаю, а предупреждаю, - грозно сказал Нури Акбар.
Через неделю, пока корабль стоял под погрузкой, тихо и незаметно один их кормовых плотов был снят. Потом пришли рабочие и поменяли крепления. Капитан нервничал и ждал неуместных вопросов от своей команды. Так и не дождался. Спасательных средств на всех хватало с большим избытком. Даже боцман, в обязанности которого входило обеспечение команды этими средствами, в данном случае не поинтересовался отсутствием одного СП-10. Шлюпок и плотов хватало на два экипажа. А еще через неделю корабль вышел а море. Погода стояла ясная и безветренная. После полуночи, когда вся команда уже спала, а на мостике находилась лишь дежурная смена, капитан дал команду лечь в дрейф. Ночь стояла такая, что собственного носа не было видно. По ходовым огням можно было наблюдать, что к боту подходит небольшое судно. Капитан убыл разбираться в обстановке, приказав вахте оставаться на местах. Помощник капитана и рулевой недоумевали, с какой целью остановка. С мостика с трудом было видно, что в кормовой части кто-то стоит и капитан ведет переговоры. Видели, что включился прожектор над стрелой небольшого крана и что-то подняли на корму. Через полчаса все погасло, а еще через пять минут вернулся капитан, сказал, что все в порядке и дал команду двигаться прежним курсом.
Наутро никто не заметил, что на судне плотов опять полный комплект. Люди часто бывают очень невнимательными. Ходят мимо одного и того же предмета и не замечают, что его нет, или наоборот, он опять есть. Вот ткнутся носом в конкретный объект, тогда заметят. Теперь уже никто не мог вспомнить, был этот плот с самого начала или не был. И только капитан сильно переживал за своих детей и не спускал глаз с этого проклятого плота.
Как назло в середине Атлантики попали в семибальный шторм. Судно все время зарывалось носом в воду. Подобный шторм для такого корабля был не страшен, но волны идущие через борт легко могли смыть шлюпки и плоты. Что пережил капитан за два штормовых дня знает только он. И ведь сорвало и унесло в море один плот, но с другого борта. И опять никто не обратил внимание, что капитан лично сделал запись в судовом журнале об этом событии. Конечно, в записи фигурировали два плота.
Еще через две недели судно приблизилось к побережью Америки. Вахтенные удивлялись, что их командир уже сутки не сходит с мостика. Он все время запрашивал штурмана о курсе и скорости корабля. Долго рассматривал карты, как будто видел их впервые. Капитан беспокоился, что глубины в районе сброса контейнера могут оказаться слишком большими. Оказалось, что тут, в Мексиканском заливе, береговой шельф уходил на сотни километров от берега, а место выгрузки опасного контейнера находилось в пяти милях от берега. Теперь оставалось так подобрать скорость судна, чтобы прибыть к побережью в самом начале ночи. Тут, в южных широтах, сумерки совсем не продолжительные. Уже РЛС хорошо «видела» побережье США. Уже запросили «добро» на вход в территориальные воды. Все было, как обычно. И только дрожащие руки капитана, да срывающийся при подаче команд голос, говорили о том, что он чрезвычайно волнуется. Разрешение на вход вскоре было получено и судно продолжило свой путь к берегу. Капитан занервничал еще больше. Постоянно следил за скоростью по лагу и за координатами по прибору GPS. Команда уже разошлась на отдых. Всем надоело пребывание в море и хотелось скорее на берег. Вахтенные поглядывали на капитана и пожимали плечами. Они не понимали причину такой нервозности своего командира. Вдруг, последний раз взглянув на координаты, он выскочил на палубу и исчез в ночи и только иногда мелькал его небольшой фонарик. Корма с мостика практически не просматривалась. Вдали светились бортовыми и топовыми огнями другие суда. Тут были и рыбаки и прогулочные яхты и пограничники. В ночи разобрать кто есть кто было невозможно.
Капитан нервничал так сильно, что появилась тошнота и неприятная слабость. Но времени было в обрез и надо было торопиться. Он быстро, насколько это было возможно, раскрутил барашки креплений, снял хомуты, посмотрел на часы. Зная скорость и координаты он рассчитал время сброса. Осмотрелся. Вблизи никого не было. Еще раз посмотрел на часы и выдернул стопоры. Большой цилиндр пошел вниз и ударился об воду. Тут же мгновенно вокруг него образовался светящийся ореол из микроорганизмов. В последний момент капитан увидел, что цилиндр был не сплошной. Нижняя часть, видимо более тяжелая и небольшая, сразу пошла на дно, а верхняя оставалась на плаву. Темнота мгновенно все поглотила. Чувство огромного облегчения охватило капитана. Он хотел немедленно пойти напиться, но долг требовал быть в форме по крайней мере до того момента, когда им разрешат или встать на якорь на рейде или пришвартоваться к стенке в порту.
Прошло две недели и за мной опять приехали. Работать не давали. Я только вернулся от дочери, а следом официальные представители МИДа. После приветствий они заявили:
- К нам пришла бумага из государственного департамента США. Они приглашают вас на слушания сенатской комиссии по импичменту президенту.
- Если приглашают, приеду. Сроки указаны?
- Точных сроков нет, но желательно поскорее. Билет вам уже заказан. Виза получена. Если вас ничего не держит, то можете ехать вместе с нами.
- У меня нет надлежащей одежды для выступлений перед комиссией.
- Они вас сами оденут и припудрят где надо.
- Тогда поехали.
Уже какой раз мне приходилось все оставлять ученикам и уезжать на неопределенное время. В Москве со мной побеседовал представитель ФСБ. Его интересовали причины, которые заставили американских конгрессменов и сенаторов пообщаться с таким мелким типом, как я. Поставил блок, он сразу успокоился и отпустил меня с миром. Перелет оказался утомительным. Давно я уже не летал на самолетах. Встретили хорошо. Сотня агентов ФБР обложила весь аэропорт. Пересадили на другой самолет и отправили в Вашингтон. Там уже лететь было совсем недалеко. Отвезли с эскортом в неизвестный отель и предложили пожить некоторое время. Официально ничего не запрещали, но стоило мне выйти из дверей номера, в который меня поселили, как двое дюжих агентов мне в лицо выдохнули: - «Не положено!»
Два дня сидел, смотрел телевизор, да старые записи с Улены. Вечером второго дня неожиданно появилась Эвила:
- Здравствуй, любимый, ты как тут оказался?
- Здравствуй, дорогая. Попросили выступить в конгрессе перед комиссией.
- Тебе это нужно?
- Да нужно. Я всеми силами хочу помочь этому обществу отказаться от иллюзий и уяснить каждому для себя, что век безудержной гонки за удовольствиями закончился.
- Ты плохо формулируешь свои мысли. Так им ты ничего не докажешь.
- Может быть ты выступишь перед ними? Ты руководитель Вселенной. У тебя поставлен язык, отточены формулировки.
- Хватит меня хвалить. Я обычная слабая женщина. Просто так выступать я не могу. Нужно подготовиться, а для этого уяснить для себя все тонкости вашей жизни. Это сложно. Нужно время. Я же не могу огульно все ругать, что есть в вашей цивилизации. Сразу потеряю контакт с аудиторией и меня перестанут слушать. Или сделают вид, что послушали, а сами возненавидят. Только тебе еще больше наврежу.
- Не зря тебя держат в Высшем Совете. Как я с тобой буду жить? Ты слишком умная.
- Молча, как ты часто говоришь.
- Не смогу молчать. Слишком люблю. Но все-таки, раз ты связалась сейчас со мной, посоветуй, что делать.
- Ты пойми, Игорек, раньше мы занимались кухонными разговорами о вашей цивилизации. Это одно дело. Совсем другое, когда после твоего выступления может поменяться путь всего вашего развития. Тут необдуманным советом можно все испортить. А чтобы дать дельный совет, нужно хорошо знать вашу жизнь. Я не уверена, что даже ты ее хорошо знаешь. Ты уже давно другой человек.
- Мутант, как меня здесь называют.
- Не совсем мутант. Мутации приводят к появлению новых признаков у организма, чаще нехороших. А у тебя наоборот.
- Любимая, все-таки скажи, что мне делать? Я очень устал и хочу как можно скорее отсюда уехать. Все мои попытки улучшить мир встречают по большей части противодействие.
- Я понимаю, собственно все готово. Но пока сохраняется большой риск размазывания в пространстве при перемещении. В расчетах имеется вероятностная величина, рассчитать которую никак не удается. Уж поверь, задействованы такие компьютеры, которых в твои времена еще не было. Твой корабельный - сейчас «каменный век».
- Долго еще?
- В пределах вашего земного года.
- Ну, год я легко перетерплю. Так, что мне делать?
- Делай, что душа тебе подсказывает. Не хитри. Не изворачивайся. Расскажи, что есть. Покажи им нашу цивилизацию. Ты учил историю. Значит сможешь показать, как мы выходили из подобной ситуации. Откровенность располагает к себе людей, делает их добрее. Они и так догадываются, кто ты. Вот такой мой совет.
- Хорошо, любовь моя, я постараюсь.
- Тогда до свидания, милый мой. Очень надеюсь, что скорого.
Эвила растаяла в комнате. В дверях стоял официант с подносом, за ним два охранника с открытыми ртами. Мальчик первый пришел в себя, поставил поднос с едой на стол и выбежал из комнаты. ФБРовцы помялись, потом старший спросил:
- Кто это был?
- Моя жена.
- Куда делась ваша супруга?
- Ее здесь не было. Это связь такая. По мобильнику тоже можно говорить и видеть человека. Это тоже мобильная связь, но другого качества.
Агенты переглянулись и молча вышли. Их инструктировали не контактировать с объектом.
На следующий день с утра прибыли люди. Как и предупреждали меня, принесли одежду, побрили редкие и мелкие волосенки на голове (борода у меня совсем не росла), привели ногти в порядок и под конвоем повезли на Капитолийский холм. Привели в большой зал, где сидело много почтенных хорошо одетых людей. Все они вопросительно глядели на меня, а старший среди них начал задавать вопросы. Они касались моего имени, возраста, происхождения, начальных периодов жизни. Я монотонно отвечал на них и от скуки начал засыпать. Не выдержал и предложил:
- Сэр, давайте я вам всем покажу всю свою жизнь, включая наиболее интересные периоды моего пребывания на территории США. Это будет интересней и быстрее.
- Как вы это сделаете? - спросил председатель комиссии.
- Трансляция на мысленном уровне в виде образов.
- Как зафиксируют это наши секретари? – с дотошностью старого канцеляриста поинтересовался председательствующий.
- Я вам покажу это большое длинное «кино», а потом вы спросите то, что необходимо будет зафиксировать.
- Хорошо, - согласился председатель и откинулся на спинку кресла, приготовившись смотреть.
Как уже бывало много раз, я дал команду компьютеру корабля на чтение собственных мыслей и одновременно на транслятор для их передачи в зал заседаний. Мгновенно строгие стены растаяли и присутствующие оказались в моем детстве, в старом ташкентском доме образца середины прошлого столетия...
Небольшими фрагментами я показал им все. Свою прошлую нормальную жизнь, затем перемещение во времени и встречи с Николаем вторым и Распутиным, войну и революцию, жизнь в Штатах и возвращение в настоящее. Потом общение с «человечками» и заброс в старую Вселенную. Тут я не поскупился на краски и показал все прелести бытия в том прекрасном мире. Как и обещал Эвиле, показал проблемы их развития и как они с ними справлялись. Затем возвращение на Землю и трудности бытия уже в настоящем времени. Показал причину, что заставила меня искать встречи с президентом и какого несчастия сумели избежать в этом случае. Когда трансляция закончилась и вокруг опять проступили знакомые стены в зале воцарилась полная тишина. Я посмотрел в окна. На улице была ночь. Трансляция заняла весь день.
- Я слушаю вопросы, сэр, - прервал я слишком затянувшееся молчание.
- Без комментариев, - помахал рукой председатель, стукнул молотком и объявил, что слушания на сегодня закончены.
Тут я услышал сильный топот ног по паркету. Это журналистская братия помчалась передавать информацию в свои офисы.
На следующий день тон председательствующего был совершенно другим. Официоза стало меньше, а дружеских нот больше. Он понимал, что перед ним совсем не мальчик и разговаривал на равных. Все, что было показано, оказалось с канцелярской педантичностью запротоколировано в течение двух недель моего последующего допроса. Наконец, мне предложили покинуть зал заседаний и объявили, что допрос меня, как свидетеля, закончен. Опять куча агентов проводила меня в аэропорт и отправила восвояси. Все газеты выходили с моими фотографиями. Меня узнавали и здоровались совсем незнакомые люди, а я устал и хотел скорее попасть на Родину, на Волгу.
Глава 37
Берег Мексиканского залива в этом месте был сильно заболочен. Вокруг громоздились мангровые деревья, в которых найти катер можно было так же легко, как иголку в стоге сена. В катере находились подводные пловцы, подготовленные Нури Акбаром. Легенда и документы у них были в полном порядке. По плану им предписывалось дождаться ночи, найти объект по пеленгу на гидроакустический маячок и приступить к буксировке его к берегу. Задание такое же, которое они много раз выполняли на берегу Красного моря. Они выбрали такую позицию, где хорошо просматривалась, акватория, по которой должен был проследовать ожидаемый ими корабль. Но наступила ночь и разглядеть в полной темноте было ничего невозможно. Показалось, что в указанное время какие-то огни проследовали по направлению к порту. Они подождали еще некоторое время, чтобы в случае своего обнаружения не было оснований связать их выход в море с прошедшим кораблем и включили мотор на полные обороты. На скорости почти тридцать узлов проскочить несколько миль заняло считанные минуты. Когда показания прибора GPS совпало с теми, что были в задании, остановили двигатель и легли в дрейф. Спустили за борт гидрофон направленного действия и сразу услышали легкое постукивание маячка. Капитан не подвел. Оказался опытным моряком. Определили пеленг и на малых оборотах двинулись к цели. Одновременно трое из четверых начали одевать снаряжение. Еще несколько раз проверяли пеленг, пока не убедились, что находятся прямо над объектом. Медлить нельзя У пограничников тоже гидрофоны имеются. Трое, спиной вперед, попрыгали за борт. Набрали глубину и включили небольшие фонари. Четвертый тоже с фонарем следил за остановкой. В случае опасности должен был просигнализировать остальным вниз. Через несколько минут маячок замолк, а еще через минуту контейнер вместе с аквалангистами всплыл на поверхность. Пловцы знаками запросили обстановку. Четвертый на катере показал, что все спокойно. Тихо посоветовались и решили, раз нет близко пограничников, буксировать объект не в подводном положении, а в надводном. Зацепили тросом за крюк с торцевой стороны контейнера и включили малые обороты. На скорости пять узлов двинулись к берегу. Пловцы в воде, облепив контейнер, старший в катере. Вдали мерцали бортовые и топовые огни больших и малых судов, но в их сторону никто не двигался. Это успокаивало и придавал уверенности. Через сорок минут, когда до берега оставалось несколько сот метров и стало видно белую линию прибоя, решили не рисковать. Чтобы не завязнуть случайно в болотной топи заранее выбрали песчаную косу. Пловцы остались с контейнером, а старший повел катер на большой скорости на базу. Все следили за берегом. Это был самый опасный момент операции. Они знали, что если их обнаружат, самое малое, на что они могли рассчитывать, - пожизненное заключение. Прошел еще час или немного больше. Никакого движения не просматривалось. Пловцы постепенно приближались к берегу. Наконец, появились фары машины, даже не фары, а только подфарники. Машина подъехала вплотную к берегу и развернулась. По тому, как загорелись белые фары заднего хода а потом красные огни стопа можно было понять, что машина своя. Зажегся на секунду и погас свет фонаря. Это был условный сигнал. Пловцы включили буксиры и двинулись к берегу. Сейчас они не контролировали ситуацию. Если старший и увидит опасность, предупредить тут на мелководье он уже не сможет. Нервное напряжение достигло максимума. Хорошо, место было выбрано удачно. Ночью здесь редко появлялись люди. Через пятнадцать минут все были на берегу. Трос лебедки был уже вытянут в сторону моря. Осталось зацепить его за крюк контейнера. Пока лебедка выволакивала контейнер, все четверо с помощью ломов, труб и досок направляли его, чтобы скорее поместить в кузов фургона. Потом туда же загрузили подводные буксиры. Пловцы быстро заскочили в кузов, чтобы там переодеться. Отъехали. Специальными граблями разрыхлили и разровняли песок, чтобы не оставалось следов транспортировки. Залил все водой. К тому времени переоделись и все вместе уехали с места преступления. Для нормальных людей это было преступлением, но они считали себя героями, очень удачливыми людьми. Им пообещали по сто тысяч долларов за доставку контейнера с наркотиками. Они были выходцами с островов Карибского архипелага из бедных многодетных семей. С детства в море. Им было все равно кто и как будет использовать потом эти наркотики.
Как это не удивительно, но все материалы расследования комиссии, которая заслушивала меня так долго, оказались засекреченными. Печать некоторое время пыталась использовать сенсацию, но скоро замолкла. Что-то не очень убедительными оказались публикации. Меня признали мастером гипноза и внушения, место которому в хорошей психиатрической клинике. Явный маниакальный синдром. Я не думал, что мои самые искренние желания окажутся поставленными с ног на голову. Одновременно перестали обзывать инопланетным мутантом. Это уже было хорошо. Главное, что большинство в конгрессе оказалось против импичмента и президент остался у руля. Получилось, что главное обвинение против него не нашло своего подтверждения, а остальное было мелочью. Я старался следить за основными событиями в мире, но все предусмотреть было очень трудно.
День начинался с тренировки. Ей же и заканчивался. Иначе восстановить силы было бы невозможно. С момента, как мне Эвила сообщила, что скоро заберет меня, стал другим человеком. Я смотрел на собственную жизнь и жизнь окружающих людей как бы со стороны. Помогал, лечил, всегда готов был сделать все, о чем меня просили (если это не противоречило моим жизненным принципам), но все стало уже не так. Я как бы прощался со своим миром и знал, что таким он больше не будет никогда. Он должен был стать другим или исчезнуть. Не хотел больше вмешиваться в ход земной истории. Все должны сделать сами люди. От них зависит, как будут жить их дети и внуки. В войнах и злобе, растаскивая последние богатства Земли или в мире и любви, ведя аскетический образ жизни. Им даны великие религиозные учения, но очень мало, для кого они стали, действительно, путеводной звездой в их такой небольшой жизни. Пусть выбирают сами. Я не собирался соперничать ни с Иисусом Христом ни с Магометом. Все уже создано и написано. Следуй великим учениям и будешь счастлив. Специально не создавал ни школ, ни кружков, не собирал толпы своих последователей. Я не хотел, чтобы и из меня сделал символ для поклонения.
Решил объехать родственников и поинтересоваться их желаниями. Начал с Москвы. Анастасия несмотря на свой солидный возраст продолжала работать. Одной ей было трудно и она уже несколько лет жила с сыном. У Игоря была отличная семья, свое дело. Жаловаться не на что. Приехал вечером. Встретили меня хорошо. Посидели за ужином и разошлись кто куда. Я уединился с бабушкой на кухне.
- Как дела, Игорек, спросила Анастасия.
- Сама видишь, хорошо.
- А я вот старею, не по дням, а по часам. Когда-то ты себя считал стариком, а меня очень молодой, а теперь все наоборот.
- Это только внешне кажется. Я вижу тебя насквозь. Это о тебе Некрасов стихи сочинил.
- Перестань. Я коня близко не видела, а остановить его, даже не знаю как.
- Я скоро исчезну, - неожиданно вырвалось у меня.
- Умрешь, что ли?
- Нет, но на Земле меня не будет.
- Насовсем?
- Не знаю. Скорее всего очень надолго.
- Я по тебе буду очень скучать.
- Мне предложили взять с собой детей и внуков.
- Раньше бы я закричала: - «Не отдам». А теперь им самим решать. А почему только детей с внуками?
- Иначе придется эвакуировать все население Земли, потому что мы все родственники друзья и приятели. Генетики считают, что все человечество произошло от одной женщины, причем негритянки.
- Я читала про это. Понятно. Жалко, что мне нельзя. Так болячки надоели.
- Я попрошу сделать для тебя исключение.
- Твоя ревнивая супруга не разрешит.
- Она очень добрая и совсем не ревнивая.
- Ладно тебе, женщины все одинаковые.
- Сама спросишь у Игоря или мне поговорить?
- Сам, только сам. Он уже забыл, как катался по солнечной системе. Так что убедить его буде трудно.
Анастасия пошла и позвала Игоря. Он долго отнекивался, ссылаясь на занятость, но потом все же пришел. Вопрос был тот же?
- Ты не хочешь с детьми отправиться в другую Вселенную?
- А как же Вера? – последовал ответ.
- Не могу обещать, что твою жену можно взять тоже, - с тяжелым сердцем сказал я.
- Что там нас ждет?
- Пока не знаю. Скорее всего красивая обитаемая планета с очень спокойной размеренной жизнью.
- Я стану таким же вечно молодым и буду жить миллиарды лет?
- Да.
- Я не хочу так долго. Не хочу бросать любимую жену. Не хочу становиться большеголовым безволосым юношей. Не хочу бросать свою хорошую работу, друзей, круг общения и прочее. Это слишком дорогая плата за вечную жизнь, - Игорь начал горячиться и рубил воздух рукой проговаривая фразы.
- А внуки?
- Папа, извини, но своих детей я тоже не отдам.
- Может быть подумаешь?
- Нет, слишком дорогая плата. Ты и так нас переселил в будущее, за что я тебе очень благодарен. Больше ничего не нужно.
- А как на счет бабушки?
- Она тоже нужна внукам.
- У нее за спиной стоит «Кондратий», и если бы не я, она давно была в его распоряжении.
- Правда, - сильно удивился Игорь, - вот тогда ее вместо нас и забирай. Чем ей тут в сырой земле лежать, пусть лучше в вашем раю поживет.
- Хорошо, все равно поразмысли над моим предложением, - с тяжелым вздохом сказал я. «Эвиле это не должно понравиться. Но ведь где-то и ее муж живет», - подумал я.
Потом я слетал в Англию к сыну. У него шла неудачная полоса в жизни. Появились серьезные проблемы с финансами. На этой почве и в личной жизни не все ладилось. Поэтому на мое предложение он согласился не раздумывая. Обещал и с дочкой обсудить эту тему. Таким образом я постепенно заканчивал свои земные дела.
Вернулся домой и занялся подготовкой учеников к самостоятельной жизни. Вызвал Малику и попросил собрать всех. Когда собрались, выступил с маленькой речью:
- Мои дорогие друзья, так складываются обстоятельства, что скоро, в течение нескольких ближайших месяцев, я покину вас. Причин несколько и главную из них вы знаете лучше меня. Спокойно жить мне не дают. Несмотря на то, что я стараюсь нести только добро людям, в ответ постоянные преследования, как со стороны властей, так и откровенно криминальных структур. Я очень устал от постоянного напряжения, от необходимости все время защищать себя, как от чисто физического, так и психологического воздействия. Оказалось, что слишком долго жить на Земле очень трудно. Мне нужен отдых. Именно поэтому я скоро уеду от вас очень далеко. В другую Вселенную, находящуюся в параллельном времени. Когда вернусь, не известно, но скорее всего пройдет не одна тысяча лет. Постараюсь поддерживать с вами связь. Буду приходить к вам в ваших снах. Очень хотел бы, чтобы вы продолжили мое дело и продолжали нести доброту и любовь к людям. Я хотел оставить вам денег и имущество, а потом подумал, зачем это вам. Если вы посвятите себя служению человечеству, то оно не оставит вас. В любом месте вы получите еду и ночлег, одежду и обувь, уважение и ответную любовь. Только не отказывайте никому в помощи, особенно детям. Если видите, что реально не можете помочь, не вводите людей в заблуждение, откажитесь сразу. Будьте честными и перед страждущими и перед самим собой. И главное, не используйте свои знания для личного обогащения. Такое богатство вам не нужно. Оно испортит в начале вас самих, а потом и всю вашу дальнейшую жизнь. Вам это и так известно, но у некоторых может не хватить силы духа, чтобы сопротивляться соблазнам. Я знаю, что большинство из вас выполнит то, о чем я говорю. Поэтому заранее благодарю вас. Пока не прощаюсь, но попрошу приготовиться к этому психологически.
- Может быть не будете торопиться, учитель? - спросила Малика, тогда как все остальные хранили молчание.
- Меня жена ждет. Я с ней прожил очень много лет. Раньше не было возможности нам соединиться. Скоро появится.
- Это вы с ней разговариваете иногда вечерами в спальне? - опять спросила Малика.
- Да с ней. Также и с вами смогу разговаривать, когда уеду.
- А она не может некоторое время здесь пожить?
- Нет. Она очень большой руководитель в той Вселенной.
- Она Бог?
- Там она обычный человек.
- Если вы муж Бога, значит и вы Бог? – не унималась Малика.
- Нет, там не Боги, а люди, но совершенно другого уровня развития. Когда-нибудь и человечество Земли таким будет, но это произойдет, если такие люди, как вы выполнят свою миссию.
- А если нет?
- Тогда все живое на планете однажды погибнет.
- Хорошо, мы сделаем то, что вы просите, учитель, - за всех сказала Малика.
Она вытерла слезы и первая вышла из комнаты. За ней последовали и все остальные. Все умели читать мысли, поэтому дополнительных слов не требовалось.
Глава 38
Машина с ядерным фугасом выехала на дорогу и тут же спереди и сзади к ней пристроились два мотоциклиста. Первый резко рванул вперед, чтобы предупредить появление полиции или пограничников. Второй страховал сзади. Ехали аккуратно, скрупулезно выполняя правила движения. Проехали рыбацкий поселок. Вокруг ни звука, едва слышен лай собак за тарахтением мощного дизеля. Опять пустынное шоссе. Изредка попадались встречные машины. Одна из них полицейская, но грузовик следовал без помех.
Забрезжил рассвет, когда машина въехала в небольшой городок. Автомобилей прибавилось, а на улицах появились ранние прохожие. Передний мотоциклист ехал в пределах видимости и показывал дорогу. Свернули к каким-то складам и заехали в большой гараж. Когда двери закрылись, старший показал мотоциклистам контейнер. Те с самого начала следили за операцией, поэтому улыбались и хлопали пловцов по плечам. Ни кто не ожидал, что так легко и просто пройдет самая сложная фаза всего мероприятия.
Салах, а одним из мотоциклистов был он, вручил пловцам причитающиеся им деньги, посадил на междугородний автобус и отправил их в Хьюстон. Там имелся большой аэропорт в этом районе, где можно было легко затеряться. Теперь на него и Садритдина легла очень большая ответственность. Необходимо было доставить фугас в столицу. Для этого нужно было миновать дорожные посты, где осуществлялся весовой контроль машин, проверка документов и груза и где могли произойти совершенно непредсказуемые события.
Рассматривались в этом случае три варианта: отправить груз как ящик с деталями автомобилей, вставить его элементом конструкции большого металлического устройства, опустить в цистерну с топливом и закрепить так, чтобы никто не смог проверить, что в ней кроме жидкости находится. Каждый из вариантов имел свои недостатки. Наиболее удобным казался первый. Именно так провезли когда-то ящик разведчики Камаль Мансура. Такой вариант требовал наименьших усилий, но был наиболее опасным. С основным объектом пришлось бы отправлять полную машину других деталей, а это требовало проработки легенды и подбора исполнителей. Второй вариант казался предподчительнее. Там достаточно было купить старую железяку в десяток тонн весом. Выбросить из нее какой-либо узел в виде ящика, а вместо него вставить фугас. Затем эту железяку отправить на «ремонт» в район Вашингтона. Третий вариант был очень сложен. Обеспечить герметичность и исправность устройства, находящегося в агрессивной среде, было очень непросто. Резина будет быстро разъедена, металл может сильно коррозировать, а нужно обеспечить еще и вывод кабеля для дистанционного подрыва заряда. Вытаскивать фугас потом из цистерны будет сложно и нецелесообразно. Террористы неплохо знали химию и ядерную физику и надеялись, что в среде углеводородов, где на один углеродный атом приходится не менее двух водородных, будет немало природного дейтерия и он сможет немного усилить эффект взрыва. Поэтому остановились на самом трудном для исполнения, но наиболее приемлемом, третьем способе.
Старый бензовоз был куплен заранее. Его отремонтировали, привели внешний вид в порядок и аккуратно вырезали отверстие, чтобы в него свободно проходил фугас. Теперь контейнер, который использовался в море не подходил. Его резиновые уплотнения в среде бензина или нефти уже через несколько часов вышли бы из строя. Поэтому устройство было извлечено из контейнера, проверено по специальным тестам и снова вставлено, но уже с капроновыми уплотнителями. Также были заменены и все остальные уплотнения и кабели, которые бы потеряли свои свойства в среде углеводородов. Электрические источники питания проверили и зарядили.
Наконец, контейнер закрыли, проверили на герметичность и оставили под повышенным давлением. Убедились, что в течение нескольких дней давление воздуха внутри не падает, затем приварили за буксировочные крюки к основанию цистерны и тщательно заварили загрузочный люк. Осталось обработать и закрасить сварной шов, чтобы не бросался в глаза при проверках на дороге. Ни кто не торопился. Работа велась медленно и тщательно. Все понимали, что малейшая оплошность будет стоит жизни, а главное приведет к невыполнению той «великой миссии», которую возложили на себя ядерные авантюристы.
Теперь нужно было нанять шофера, который бы доставил машину в Вашингтон. Очень быстро через Internet нашли фирму, которая нуждалась в сравнительно небольших поставках бензина в столицу. Согласились на все её условия. Там и не догадывались, что выполнять эти условия никто не собирался и все оформлялось на один раз. Шофера тоже нашли, пообещав хорошие деньги. Нужен был человек, не подозревающий, что он на самом деле повезет. Тогда исключался человеческий фактор при всевозможных проверках. Документы на переезд готовили очень тщательно. В пути остановок быть не должно. Сами террористы ехать в бензовозе побоялись. Они понимали, что к молодым людям с лицами «ближневосточной» наружности будет повышенное внимание. Наконец, проверили машину на гамма фон. Он оказался немного повышенным. Тут и пригодились листы со свинцом. Закрепляли их с боков контейнера, пока не убедились, что фон не уменьшился до нормального значения. Теперь осталось заполнить цистерну бензином и вручить документы шоферу для дальнейшего движения. Предусмотрели и то, что вес контейнера и зашиты не должен значительно превышать веса вытесненного бензина. Закон Архимеда тоже всем известен и мог на постах весового контроля вызвать недоумение у проверяющих.
Рисковали теперь террористы? И да и нет. Да, если бы их цистерну проверили ультразвуковыми или рентгеновскими датчиками. Это могло быть в том случае, если бы имели место наводка или утечка информации. Нет, потому что каждую машину никто так не проверял. Это парализовало бы работу всех магистралей страны.
Итак, машину подготовили, посадили шофера и отправили восвояси. Понимая, что за все мероприятие она отвечают головой, сели на невзрачный автомобиль и поехали следом, стараясь не приближаться к объекту своего внимания. Машину остановили на первом же посту. Здесь, на юге страны, контроль за контрабандой товаров и наркотиков был усиленный. Салах с Сатритдином проехали вперед метров на двести, остановились и стали наблюдать в зеркала заднего вида. Полицейские проверили документы, затем зафиксировали вес машины. Один из них не поленился открыть горловину, посмотреть и понюхать содержимое. В этот момент террористы очень волновались. Но все обошлось. Документы вернули. Шофер сел и спокойно продолжил движение. Водитель попался шустрый и гнал машину за сотню километров в час.
Через два дня были в Вашингтоне. Встретили машину и проводили в один из складов за Капитолием. Там было много складских помещений и найти подходящий труда не составляло. Арендовали заранее, заплатив за месяц вперед. Водителя на самолете отправили домой, а сами начали готовить фугас к взрыву. Собирались провести не просто взрыв. Хотели уничтожить все управление страны. Для этого следили за политическими новостями, чтобы поймать все руководство на своих рабочих местах. Президент должен был выступить с ежегодным посланием к конгрессу. Его и ждали. Склады размещались в километре от здания, но все понимали, что плутониевого заряда в пять килотонн вполне хватит, чтобы от Капитолия оставить только фундамент. Это тот самый случай, когда разные ветви управления лучше иметь в нескольких городах страны. При угрозе ядерного терроризма необходимо рассредоточение не только военных объектов, но и политических. Тогда живучесть управления резко возрастает.
Я продолжал заниматься своей повседневной деятельностью. Одновременно распределял обязанности среди своих учеников, кто уедет сразу, кто попозже, а, кто останется. Тем, кто оставался, я оформил документы на землю и строения, чтобы потом не спорили ни мои последователи, ни родственники. Старался скрупулезно распределить все имущество и обязанности, чтобы не было ссор и лишних разговоров. Я понимал, что несмотря на все мои напутствия, они оставались людьми. Хотелось, чтобы все и дальше дружили, помогали друг другу и никогда не враждовали, выясняя, кто из них главнее.
Однажды вечером совершенно неожиданно появилась Эвила:
- Здравствуй, Игорек, - сказала она.
- Здравствуй любимая!
- Ты готов?
- Я давно готов.
- Кого ты хочешь забрать с собой?
- Как ты предлагала, детей и внуков, но есть проблемы. Если дети уже старые и у них нет выбора, то внуки молоды, имеют семьи и не могут так просто от них уйти. У них моральные обязательства, которыми они не могут поступиться.
- Я все понимаю и мне это даже объяснять не нужно. Когда решался вопрос, о твоем перемещении, речь шла только о тебе одном. Мне пришлось использовать все свое красноречие, чтобы убедить Высший Совет в том, что у тебя есть близкие, которых отрывать нельзя. Кое-как приняли решение, о котором ты знаешь. Я не могу его нарушить.
- Хорошо. Со мной будут те, кто захочет. Но есть одна просьба.
- Какая?
- Мой сын, который в Москве категорически отказался ехать со мной.
- Он ведет себя, как самоубийца. Очень странно.
- Нет тут ничего странного. Он нормальный человек, который желает прожить обычную жизнь со всеми ее трудностями. Он глубоко верит в бессмертие души и поэтому грядущая смерть его не страшит. Хочет прожить ее вместе со своей любимой женой. Он не может с ней расстаться.
- Я знала, что будут эти проблемы, - тяжело вздохнула Эвила.
- А вот мама его не против поехать.
- Она не является твоей родственницей.
- Она спасла меня от смерти.
- Ты не можешь без приключений, обязательно ставишь меня в такое положение, чтобы я хоть что-нибудь, да нарушила.
- Если бы сын не отказался, я бы не попросил. Еще скажу, что у этой женщины такой темперамент и воля, что она не будет лишней в вашем обществе.
- Строишь далекие планы?
- Нет, но мы очень большие друзья.
- Не надо мне морочить голову. Ты меня огорчил сегодня! Но я возьму ее. Принципиально возьму. Даже если это будет стоить мне места в Совете.
- Почему ты сердишься?
- Потому что не могу знать сейчас твои мысли.
- Ты их скоро узнаешь и тебе не придется расстраиваться. Я слишком долго прожил с тобой и это никуда не деть.
- Ладно, посмотрим на твое поведение, хотя все равно осадок на сегодня остался.
- Ты предупреди кого-нибудь из своих руководителей о такой замене и неприятностей не будет.
- С этим я сама разберусь. Мне нужно, чтобы все вы собрались в одном месте. Лучше всего тут в комнате. Координаты этой точки хорошо известны и телепортация пройдет по упрощенной схеме. Завтра будете готовы?
- Это слишком быстро. Они ведь тоже должны собраться и попрощаться. Ну, хотя бы три дня.
- Хорошо, через три дня в это же время. Только постарайся сделать все, как надо. Операция очень сложная. В ней задействованы тысячи людей. Не хорошо, если за каждым придется гоняться. Целую тебя. Сегодня разговор деловой, так что извини, не до любезностей.
- Я тебя тоже целую, - не успел договорить, как Эвила растаяла в вечернем полумраке.
Сон прошел. Господи, думал я, осталось три дня и меня перестанет мучить этот постоянный вой в голове. Я так устал. Не надо будет перед каждым выходом за дверь проводить мысленный анализ обстановки. Не придется выяснять, кто, где и чего замышляет. Не буду каждый день видеть тысячи несчастных глаз, которым бывает так трудно помочь. Настроил передатчик и начал связываться со всеми претендентами на телепортацию. Все было обговорено заранее. Все ждали только команды. Очень просил, чтобы проводы не превратились в массовые мероприятия с привлечением газет и телевидения.
Через день приехала Анастасия. Она болела и без моей помощи не могла обойтись. Было видно, что осталось ей совсем немного. Я, насколько это еще было возможно, привел ее здоровье в порядок.
- Наш Игорь так и не принял решение? – спросил у нее.
- Он приедет нас проводить, тогда сам спроси, но говорил, что не хочет. Тебе не устроили сцен ревности?
- Немного было
- Какая глупость, я еле ползаю, а меня еще к кому-то ревнуют.
- Это ты сейчас так говоришь.
- Я не намерена мешать твоей семейной жизни.
- Я это знаю, иначе не предложил такой вариант путешествия.
На следующий день приехали все: дети, внуки их мужья и жены, правнуков взяли с собой и даже праправнуков. Все захотели попрощаться со своим знаменитым предком. Такой большой компанией не собирались никогда. Мне было очень приятно, что все неприятности, которые были когда-то из-за меня, забыты. Я читал мысли своих близких и ничего не видел в них, кроме любви и сожаления. Кто собирался в путь, сожалел о расставании с прошлой жизнью. Кто оставался, о своих мамах и папах, которые должны скоро куда-то пропасть. Мои ученики выступали в роли гостеприимных хозяев, да они ими фактически уже и были. Вся недвижимость была записана на Малику. Она категорически отказалась ехать к себе на Родину и я знал, почему. У нее с пареньком из Сибири с простым русским именем Иван давно сложились серьезные отношения. Они-то в основном и занимались размещением моей многочисленной родни. Из американцев приехали все правнуки со своими большими семьями, за исключением одного. Тот был очень занят и обещал позвонить. Я серьезно никогда не думал, что здесь, на Земле нажил так много родственников. Начал проводить анализ и был удивлен, что в мыслях у всех был только один вопрос. Почему я или почему не я? Все понимали, что жизнь коротка. Все видели меня и точно знали, что я, если и не вечен, то могу жить очень долго. Легкая зависть витала в воздухе.
В заключение мысленного анализа я понял, что каждый приехал с надеждой, что, вдруг, и его возьмут. Даже Игорь жалел в глубине души, что отказался в такой категоричной форме, но пути назад уже не было. Слишком жесткие условия поставила Эвила.
В вечер, предшествующий намеченному времени все собрались по русской традиции за большим столом. Гостей оказалось много. Звучали тосты за здравие, за благополучие, за счастье убывающих и остающихся. Молодежь организовала танцы под громкую ритмичную музыку. Все вели себя весело и беззаботно. Постоянно «вытаскивали» меня из-за стола. Каждый хотел потанцевать со своим прадедушкой или прапрадедушкой. Совсем неожиданно появилось чувство беспокойства. После очередной «скачки» под музыку я незаметно прошел к себе в кабинет. Захотел уединиться и разобраться, что случилось. На Земле затевалось что-то нехорошее, но я не мог понять, что именно. Только собирался запросить анализ обстановки с датчиков корабля, как в комнате появилась Эвила.
- Привет, дружок, ты готов? – спросила она.
- Здравствуй, любимая, конечно готов, но там, - показал в сторону развлекающихся гостей, - полного единодушия нет.
- Я в этом не сомневалась. Они все поместятся в твоей спальне?
- Тебя выгонят с работы и мы будем жить на твою жалкую пенсию.
- Пускай, зато у тебя не будет причин потом, когда-нибудь, упрекнуть меня в чем-либо.
- Не зря я тебя так сильно люблю.
- Приятно это слышать, но вопрос, который тебя так сильно беспокоит, не вопрос. Что такое несколько десятков человек для нашей цивилизации, которая состоит из такого числа индивидуумов, что и с помощью наших компьютеров подсчитать сложно. Мы, я имею в виду Совет, приняли решение не разлучать вас. Так что собирайтесь в спальне, раз уж это место определено для телепортации. Сколько времени понадобится?
- С учетом того, что нужно выкинуть оттуда все вещи и мебель около получаса.
- Хорошо, через полчаса вы все должны быть готовы. Корабль уничтожь. Дай команду лететь на Солнце. Он там сгорит. Я знаю, ты привык к нему. Это будет очень трудно тебе сделать, но нужно. Не надо его оставлять ни вашей цивилизации, ни какой другой. У ваших соседей тоже не все благополучно.
- Я это обязательно сделаю. Очень тревожно на душе, а я не могу понять причины.
- Это всегда так, когда собираешься в дальнюю дорогу.
- Нет, тут есть что-то еще, но я пока не понял.
- Хватит, прошу тебя. Ты уже через полчаса, со всеми, кто тебе близок и дорог будете так далеко отсюда, что это невозможно представить человеческому воображению. Зачем тебе лишнее беспокойство.
- Странно от тебя такое слышать, но ладно, разберемся.
- Давай скорее, времени не много, до скорого свидания! – я не успел ответить, как Эвила растаяла в пространстве.
Сосредоточился, настроился на всех своих гостей и дал команду собираться в спальне. Объяснять не стал. Пускай для провожающих это будет сюрпризом. Открыл обе створки двери и начал выволакивать все вещи подряд. Общими усилиями сделали это меньше чем за пятнадцать минут. Даже в пустой комнате было тесно. Все были возбуждены и не совсем понимали, что происходит. Оставалось еще минут пять. Я попросил потерпеть. Все понимали, что очень скоро что-то должно произойти и старались скорее сказать друг другу прощальные слова. Совсем близкие родственники отправлялись вместе со мной, а для дальних я не был так близок, чтобы они очень об этом переживали. Им было что сказать своим папам и мамам, дедушкам и бабушкам. Поэтому я вышел из комнаты и прошел к своим ученикам. Они были очень расстроены. Попрощался с ними, с каждым по отдельности, пожелал всего наилучшего. Затем вышел во двор. Посмотрел на небо. Как было жалко расставаться с таким родным и близким небом. Напоследок попросил у корабля анализ обстановки. Опять что-то было не так, но времени не осталось. Скрепя сердце, дал команду для полета на Солнце. «Все, - думал в этот момент, - нет больше у меня дома, где я мог отдохнуть и прийти в себя». Время поджимало. Оставалась минута. Быстро пошел к своим гостям.
Чем ближе подходил к комнате для телепортирования, тем тяжелее становилось на душе. Что же меня так огорчало? Как отправляться в далекий путь не поняв причины такой сильной тревоги? Остановился у двери в полной нерешительности. Оставались считанные секунды. Я думал и не мог решиться. В этот момент яркая вспышка вырвалась из-за неплотно закрытой двери. Открыл ее резким рывком. Комната была пуста. Только что тут трудно было дышать от обилия людей. Около шестидесяти человек. И вот никого. Только спертый воздух с привкусом алкоголя и дорогих духов напоминал об этом.
Глава 39
Вышел в зал. Там мои ученики убирали столы. С удивлением уставились на меня:
- Почему вы не улетели, Игорь Борисович? - спросил Иван.
- Не смог.
- Почему?
- Не знаю точно, но что-то нехорошее должно произойти. Надо разобраться.
- А как же ваша супруга?
- Мы живем долго. Еще успеем пожить.
- Хорошо, располагайтесь, это ваш дом, - развела руками Малика.
- Дом этот уже ваш, а я у вас гость.
- Не надо так говорить. Сейчас мы вам спальню в порядок приведем.
- Хорошо. Мне надо поработать.
Отправился по комнатам своих родственников. Везде валялись вещи, документы, деньги, дорогие ювелирные украшения и прочие предметы нашей жизни, которые делают из нас современного человека. И тут меня, как током ударило: «Как же мои ребята отчитаются перед властями за пропажу пятидесяти восьми человек из которых сорок девять являются иностранными гражданами? Вот это вопрос! Пересажают их всех. Кто поверит, что их кто-то там забрал неизвестно куда». Я думал и думал и не знал, что делать.
Пришел опять в свой кабинет и сел в глубокое кресло. Пока корабль был в пути я опять запросил анализ обстановки. Через некоторое время получил сведения, которые если и не проясняли обстановку, то подсказывали, в каком направление нужно искать. Я сосредоточился и четко увидел ядерный гриб над Капитолийским холмом. Стало понятна причина тревоги. Нужно принимать меры. В этот момент корабельные датчики замолкли. Я все понял. «Вот дурак! Куда торопился! Как я теперь, без корабля смогу что-либо сделать? - думал я. – Хотя бы модуль оставил».
Уже наступила глубокая ночь. Сна совершенно не было. Я сидел, ходил, думал, но ничего конструктивного на ум не шло. В этот момент опять в комнате появилась Эвила. Она была рассержена и не скрывала своих чувств.
- Здравствуй муженек, что за выкрутасы ты тут устроил? Я столько лет готовила эту операцию! У меня слов нет.
- Здравствуй, любимая моя девочка. У меня остались дела, которые необходимо выполнить.
- Какие могут быть дела? Мы же уже давно договорились! Ты, как у вас говорят, хреновый сапожник без сапог. Речь шла конкретно о тебе одном, а получилось, наоборот. Кто только не переехал к нам, даже попалась дама, жена твоего правнука, которая тебя ни разу не видела до сегодняшнего дня и совершенно не знает, а ты, именно ты, остался. Как это называется?
- Эвила, пойми, мы с тобой не учли местную государственную систему. У меня в доме, где остались мои ученики, пропало много людей. Их обвинят в массовом убийстве и отправят отбывать пожизненное заключение. Перед этим будут мучить допросами, выясняя, куда дели столько трупов. Представляешь, на какие страдания мы их обрекли?
- Разве? - Эвила посерьезнела и задумалась, - я совершенно выпустила эту деталь из вида. Ты прав. Как я могла об этом не подумать? Зачем же ты корабль уничтожил? Он сейчас мог очень пригодиться. Тебе ведь тоже достанется от властей.
- Торопился к вам, а ты меня осуждаешь.
- Не ожидала, что так получится и огорчена. Милый мой, как же ты справишься? Остался совсем без нашей помощи.
- Придумаю, что-нибудь.
- Для связи мы установили приемопередатчик на Луне. Через него я сейчас и общаюсь с тобой. Будем отслеживать. Только будь осторожен. Не геройствуй. Не забывай, что в центральной части сферы ядерного взрыва ФЭН не выдержит, а запасная запись твоего «я» не сохранилась. Иначе я давно бы тебя синтезировала и не мучилась с таким дурачком на Земле.
- Хорошо, я постараюсь.
- Кстати, ты Локу помнишь?
- Как же я могу забыть такого человека? Он вроде как отец мой.
- Ему поручили заниматься и остальными членами твоего семейства. Они пройдут по твоему пути. Даже Анастасия, которая в свои семьдесят семь лет еле добралась до саркофага, будет у нас юной девочкой и пойдет в первый класс.
- Спасибо тебе за все.
- Не за что. Не будь ты у нас национальным героем ни кто бы для тебя и пальцем не пошевелил.
- Вот обязательно ты должна в конце все впечатление испортить.
- Не обижайся, я шучу. Когда будешь готов?
- Скоро, но точно сказать не могу. Разберусь в обстановке, приму решение, выполню его и все.
- Начать и кончить.
- Да так.
- Давай скорее.
- Хорошо.
- Пока, - сказала Эвила и исчезла.
После разговора сразу лег спать. Следующий день обещал быть трудным. Утро начал с усиленной тренировки. За годы, проведенные здесь я расслабился. Теперь моих «усилителей» не было. Рассчитывать можно было только на самого себя. Больше приемами больных не занимался. Эта рутина опять поглотила бы меня, а надо было выяснить, причину своей тревоги. Еще надо было придумать, как защитить своих преемников от преследования государства. Еще пару дней никто не поинтересуется отсутствием моих гостей у себя дома и на работе. Провожающие за это время могли бы вернуться, а вот потом, должны начаться запросы, согласования и выяснения, куда они делись. За своих прямых потомков я не волновался. Улетели все и сами на себя заявлять в полицию и милицию не смогут. А вот их мужья и жены имели своих родственников. Кроме того остались фирмы, ценные бумаги, дома, квартиры. Теперь это все оказалось брошенным. Рано или поздно власти заинтересуются и доберутся до меня. Официально объяснить невозможно. Неофициально, тем более. Сколько я не думал, ничего вразумительного в голову не приходило. Мне нужна была Эвила, но она не появлялась. Так и пролетели в пустую два дня. Вечером дождался. Она опять появилась внезапно:
- Здравствуй, Игорек, как дела?
- Ты мне очень нужна. Единственный способ спасти моих учеников от тюрьмы – написать письма от имени каждого пропавшего своим родственникам. Я понимаю, что их уже растворили, но осталась память. Там надо покопаться и сделать это. Написать их личным почерком и конверт подписать так же. Содержание примитивное, но с соблюдением словесных оборотов, присущих данному индивидууму. Дорогие мама и папа, так мол и так. Уезжаю навсегда в другую галактику. Не поминайте лихом. Все хорошо и прекрасно.
- Ты уверен, что это сработает? – с недоверием спросила Эвила.
- Не знаю, но тут существует почерковедческая экспертиза. Если мои ученики все в один голос будут твердить одно и тоже, а потом всплывут эти письма, должно сработать.
- Я за день не управлюсь. Понадобится несколько дней.
- Хорошо, лишь бы получилось. Сделай по два экземпляра. Мы по одному пошлем, а остальные оставим, для себя. Полностью доверять почте опасно. Слишком много поставлено на карту.
- Не переживай. Это сделать совсем не сложно. Скоро получишь.
Еще два дня пролетели все на нервах. Никто не звонил, не интересовался. Из властей тоже ни кто не появлялся. Утром третьего дня на полу в спальне ярко вспыхнуло фиолетовое пятно. Оно было настолько ярким, что на мгновение ослепило. И тут же я увидел на этом месте две большие стопки писем. Схватил одну и очень обрадовался. Эвила сделала все, как надо.
Я пытался разобраться, что же увидел над Капитолием. Очень похоже на ядерную диверсию. Когда это может случиться, чтобы не опоздать? После длительного анализа решил, - в день выступления президента перед конгрессменами. Очень удобный день. Все сразу в одном месте. Осталась неделя. Если не произойдет ничего экстраординарного, должен успеть. После «отъезда» родственников осталось много денег. На самолет было, а вот оформить визу я не успевал. Пришлось делать с помощью рук. Отдал ученикам письма, научил, что говорить представителям власти и полетел на обычном рейсовом самолете в Москву. Там отправил вторую стопку писем, чтобы быстрее дошли. Решил навестить президента. На этот раз ехать до Кремля пришлось на обычном такси. Опять гипноз, блок и через четверть часа я сидел в кабинете у главы государства.
Увидев меня, недовольно поздоровался. К нему с минуты на минуту должен был прийти с докладом министр иностранных дел. Я мешал их встрече. Да еще неизвестно с чем пришел. Я извинился и начал:
- Господин президент, я не отниму у вас много времени. Мое сообщение состоит из двух частей. Одно приятное. Другое не очень. С какого начать?
- С приятного, - коротко буркнул президент.
- Я очень устал на Земле и скоро вас покину.
- Почему вы решили, что это должно быть мне приятно?
- Не буду больше никогда вас беспокоить.
- Хорошо, а неприятное что?
- Я отправил туда всех своих родственников.
- Ну, это ваше право.
- Конечно, но у некоторых из них остались тут родные. Они не знают об этом и будут их искать через свои консульства.
- Этого нам только не хватало. И много человек отправили?
- Девять наших и сорок девять чужих. Разыскивать будут тридцать шесть человек. Все они иностранцы.
- Для чего вы это сделали?
- Они хотели быть вместе со своими семьями. Я имею некоторые заслуги в той Вселенной. Высший Совет разрешил отправить всех.
- Если бы вы не спасли марсиан, а потом не облетели со мной все планеты, я бы не поверил в этот бред. Но я видел ваш корабль и верю вам. Скажу больше, я очень жалею, что не ваш родственник.
- Все эти люди отправили домой письма, где информируют своих о произошедшем. У них там все нормально, я получаю сообщения. Раз верите, то предупредите соответствующие ведомства, чтобы не обижали моих друзей, которые будут жить у меня в доме после моего отъезда. Это обычные земные люди, но обладающие некоторыми способностями, которые я развил у них многолетними тренировками.
В это время вошел министр и остановился в нерешительности. Президент указал ему на стул.
- У меня все, - коротко сказал я.
- Почему могут пострадать ваши друзья?
- Они живут там, где произошла телепортация. Сыщики в любом случае придут туда.
- Хорошо, я предупрежу наших министров, чтобы не усердствовали. Неужели нельзя было все это полюбовно решить?
- Тогда пришлось бы эвакуировать все население Земли.
- Почему вы так считаете?
- Потому что все люди родственники.
- Теперь понял. У вас все?
- Почти. Имею сведения, что в Вашингтоне готовиться ядерный теракт.
- Подробности знаете?
- Если бы я знал подробности, его бы не произошло. Прямо от вас полечу туда разбираться. Думаю, что произойдет он в день, когда президент будет читать свое послание конгрессу.
- Я немедленно проинформирую Джона, возможно смогу убедить его перенести собрание.
- Это можно, если до того времени они смогут отыскать террористов. А вот в этом я сомневаюсь. Я до сих пор не могу понять, что должно произойти как раз по причине того, что они не ведут активных действий. Они и дальше будут ждать.
- Я все равно ему позвоню.
- Конечно, это ваше право. Я пойду с вашего позволения.
- Перед своим отъездом, так сказать, насовсем, зайдете?
- Не знаю, как получится.
Я попрощался с президентом и министром, который все время безмолвствовал, и отправился в аэропорт.
В аэропорту Вашингтона меня встретили два агента ФБР. Они показали удостоверения и попросили проехать с ними. Я согласился, но с условием, что отвезут меня в отель. Они с готовностью закивали головами. Ехали долго. Города я совсем не знал. Улица, по которой я ехал, проходила вдоль реки, и тут я понял, что это Потомак. Приехали в хорошую гостиницу. Прошли в приличный номер. Старший, агент Фишер, крупный, атлетического вида брюнет средних лет, предложил мне располагаться. Заказали еду в номер и сами расселись в креслах.
- С чем вы к нам пожаловали, мистер Говоров? – спросил Фишер.
- Хочу предотвратить ядерный теракт.
- Откуда вам это известно?
- Интуиция.
- Этого мало.
- Обычному человеку мало. Я не совсем обычный. Раз вы меня встретили, значит знаете уже, когда и где это произойдет.
- Нам нужны подробности. Ваше заявление чрезвычайно важно, а времени совсем нет. Что вам известно?
- Я стараюсь понять логику преступников. Что могу сказать точно. Фугас находится в радиусе километра - двух от Капитолия. Он уже заложен и может быть приведен в действие в любой момент. Преступники выжидают и активных действий не ведут. Иначе я бы об этом знал. Торопитесь, ищите. У вас пока есть немного времени. Какой фугас, в чем фугас и все остальное не знаю. Прозевал активную фазу подготовки. В данный момент работают три человека. Все выходцы с Ближнего Востока. Ваши люди должны работать скрытно. Если те обнаружат, что их ищут, рванут фугас сразу. Для них важен любой результат. Главное отработать свои деньги. Потратили на эту операцию они не один миллион.
- Большое спасибо вам. Вот наши карточки. Звоните в любое время дня и ночи.
Агенты попрощались и, не дожидаясь ужина, убежали из номера. Они были сильно напуганы моим заявлением. Можно не сомневаться, что их ждала бессонная ночь.
На следующий день я вышел из отеля и отправился на такси в центр. Идти в гости к президенту не имело смысла. У него дел и без меня хватало. Решил обойти по периметру все улицы вокруг Капитолия. Надеялся «ухватить за хвост» информацию, связанную с фугасом. Они его на чем-то привезли. Значит след остался. Нужно его найти. Если бы я ориентировался на улицах, то такой круг смог сделать за два, три часа. Но обстановка была незнакомой и я скоро заблудился. Пошел в киоске купил карту города. Сразу разобраться не смог, да и сильно проголодался. Отправился в кофейню набраться сил. Там за обедом изучил карту и продолжил поиски и только тут заметил, что хожу не один. За мной следили несколько агентов, передавая, как эстафету друг другу. «Бог с ними, - решил я, - не мешают и ладно». Этот день так и не принес никакой пользы. След обнаружить не смог. Точно так же прошли и следующие три дня. Я не понимал, как же проехали террористы, если от них ничего не осталось. Потом дошло, что на улицах очень интенсивное движение и огромное количество людских эмоций. Следы тонут в этом «водовороте». Решил быть внимательнее и тщательно анализировать любые намеки на наличие объекта.
Я начинал нервничать. На четвертый день вечером опять зашли агенты. Тот же Фишер спросил сразу, как только поздоровался:
- Новое что-нибудь есть?
- Пока ничего, но вы же и сами знаете.
- Осталось три дня, Вы не боитесь опоздать?
- Не боюсь. Как только начнется активная фаза операции, я об этом узнаю.
- Вчера состоялось заседание Совет Безопасности. Проанализировав все за и против, решили доклад президента не переносить.
- Правильно сделали. Вы перенесете и они перенесут.
- Да, именно такая точка зрения и была высказана. Будут приняты меры. Вице-президент и часть людей из администрации и конгресса не будут присутствовать на заседании, а отправятся на защищенный командный пункт.
- Это тоже неплохо. Нужно быть готовым к любым неожиданностям.
- Что вы в этой ситуации посоветуете делать?
- Искать, не привлекая внимание. Где-то здесь в одном из складских помещений эта штуковина лежит и ждет своего часа. Ваши ребята ходят за мной. Пускай и дальше ходят. Я приведу их однажды куда надо.
- Вы в этом уверены?
- Я знаю будущее.
- Дай Бог, - сказал Фишер и размашисто перекрестился. В этот момент я заметил, как устал за прошедшие дни этот человек. Видимо, он совсем не спал.
- Сходите домой, - посоветовал я ему, - и как следует, выспитесь. Последние дни нужно быть в форме. За эту ночь ничего не случится.
- Я не смогу уснуть. Такая ответственность.
- Выпейте стакан водки. Он сразу снимет любое переутомление. Только больше не надо, а то утром голова заболит. Я всегда так спасался от переутомления, когда служил на флоте.
- Стакан водки это тоже много.
- Не знаю, для меня было нормально.
- Раньше русские много пили.
- Да, я из тех, из старых. Очень рад, что сейчас пить стали совсем не так.
На этом разговор закончился и мы попрощались. Я не стал себя мучить анализами обстановки. Пожалел только, что нет корабля со своим датчиками. Давно бы все знал.
Прошли без результатов и оставшиеся дни. Утром, накануне заседания конгресса, я встал необычно рано. Мои «визави» начали работать и я это почувствовал. Опять на такси поехал в центр. День начинался буднично. Люди спешили на работу в свои офисы и конторы. Сновали в большом количестве машины. Было прохладно и небо затягивали тучи. Я уже знал план действий террористов. Оставалось их нейтрализовать и обезвредить само ядерное устройство. Теперь я не просто ходил по улицам. Я шел за организатором диверсии. С улицы на улицу, от дома к дому. Увидел его неожиданно в окне. Тот сидел в небольшой забегаловке и потягивал утренний кофе. Он ждал своих подельников. Я зашел и сел за его столик.
- Здравствуй, Нури Акбар, пожалуйста, не дергайся. Патронов в твоем револьвере, который ты вставил в штаны за спиной, уже нет. Давай поговорим спокойно, пока тебе ничего не угрожает.
- Что тебе надо? – резко спросил Нури Акбар и начал вставать, намереваясь уйти.
- Сядь, истерик не надо. Сейчас у тебя два выхода. Или ты со своими людьми отключаешь бомбу, тогда я гарантирую ваш выезд из страны. В последствии вы займетесь религиозной деятельностью и навсегда откажетесь от террора. Или сейчас вас арестуют агенты ФБР и тогда вам не избежать электрического стула.
- Кто ты такой?
- Я человек, который хочет помочь вам и сотням тысяч людей, которых вы обрекли на смерть. Выбирай скорее, у нас мало времени.
Нури Акбар сильно побледнел, но сразу взял себя в руки. Только что все совершенно гладко проходило по задуманному плану. Осталось установить часовой взрыватель на десять часов тридцать минут и уехать из города. И тут появляется какой-то лысый молодой человек и говорит невозможные вещи. Его люди уже все сделали и вот-вот должны подойти. Он усиленно думал, что делать. В окне замаячили подозрительные личности и было похоже, что этот тип говорит правду. Мой собеседник считал себя настоящим моджахедом, поэтому высокопарно произнес:
- Сдавайте меня кому угодно. Я ничего делать не буду. Да свершится возмездие! Слава Аллаху, Господу миров, милостивому, милосердному!
- Что, Коран вспомнил? Неужели ты, верующий человек, способен на такое варварство?
- Я выполняю волю Аллаха.
- Откуда тебе известна воля Господа? Он что, дал тебе лично свое указание?
- Послушай, неверный, я с тобой даже разговаривать не хочу.
- С электрического стула ты не попадешь в рай. У меня не осталось времени цитировать суры из Корана, но уверяю тебя, что я его немного знаю, особенно начало, где говориться, что карать неверных имеет право только сам Бог, а правоверным нужно проявлять терпение и добродетель. Нападать и убивать можно только защищаясь от нехороших людей. Знаменитый арабский полководец Салахитдин хорошо знал Коран, потому и прославился в веках. А ты этот важный для любого мусульманина документ даже в руках не держал. Все, сиди, сейчас за тобой придут. Ты выбрал свой путь. Теперь уповай только на милость Божью.
Я встал и быстро пошел на выход. Специально подгадал момент, когда в аптеку вошли Салах с Сатритдином. Уговаривать еще и их времени не осталось. Они выбрали свой путь. Я им ни чем уже не мог помочь. Следом в аптеку вошли агенты ФБР, а я бегом побежал к объекту. Счет шел на минуты. Одна улица, два квартала, другая, еще квартал, теперь направо, начались длинные ряды огромных ворот. Дальше узкие проезды вправо и влево. Кучи неубранного мусора. Стало удивительно, что такой чистенький и блестящий фасад улиц имеет такую неубранную обратную сторону. Вот они ворота. Я очень устал от быстрого бега и не мог отдышаться. Приложил руки, замок щелкнул и открылся. Раздвинул ворота, вот он бензовоз. Оставалось несколько минут. Было откровенно страшно. Давно мне смерть не дышала в затылок так ясно и конкретно. Я не забыл предостережение, что ФЭН при таком взрыве не уцелеет.
Постоял отдышался, ожидая в любой момент взрыва. Счет шел уже на секунды. Собрал всю волю в кулак, как учил Дорел, и направил на электронную схему взрывателей фугаса. Все!
Сильная слабость разлилась по всему телу. «Как я устал за эти дни», - подумал я. Решил обойти бензовоз поискать таймер. От крышки люка цистерны шел кабель к коробке, привязанной к столбу. Сам не знаю, зачем полез в коробку. Открыл крышку коробки и тут раздался сильный хлопок. Даже не успел понять, что произошло. Очнулся через мгновение, лежу на земле. Левый глаз не видит. Правым вижу растекающуюся лужу крови а в ней круглый предмет, похожий на глаз. Сильнейшая, раздирающая боль в голове и левой половине тела. Слышу шаги подбегающих людей. Угасающим сознанием начинаю понимать, что террористы установили внутри ящика мину-растяжку на неизвлекаемость. Она должна была покалечить тех, кто попробует остановить таймер бомбы. Должен был при этом включиться другой таймер или все должно было сразу взлететь на воздух я не знал. Потерял сознание.
Глава 40
Агент Фишер и служба спасения приехали одновременно. Склад уже оцепили и никого не пускали. Фишер прошел вовнутрь и увидел печальную картину. На полу лежал его подопечный со страшными ранами в голове и груди. Тут и не врачу было ясно, что такие раны несовместимы с жизнью. По развороченной коробке таймера и кабелю, идущему внутрь цистерны, все понял. С сожалением посмотрел на изуродованное тело, но все равно, на всякий случай, дал команду спасателям приступить к реанимационным мероприятиям. Вызвал бензовоз, чтобы слить бензин и специалистов по ядерным боеприпасам.
Через десять часов Фишера вызвал но доклад директор ФБР. К этому времени агент еле держался на ногах от усталости, но к администраторам такого уровня вызывали не часто. Взял себя в руки и поехал.
- Я вас вызвал, чтобы услышать все из первых рук. Что там случилось? - спросил директор.
- Мне поручили работу непосредственно с этим русским, Игорем Говоровым. После приезда он утверждал, что должна произойти ядерная диверсия. Никакими конкретными данными, кроме интуиции не располагал. В течение недели мы обыскивали склады в указанном им районе, но безуспешно. Несколько человек следили непосредственно за ним. Он сам предложил это и заявил, что выведет на преступников. Так оно и получилось. Террористы должны были встретиться в аптеке. Туда он и привел наших людей. При аресте двое оказали сопротивление. Один был убит на месте, двоих взяли. Трое наших получили ранения. Тот из террористов, что сопротивления не оказывал, сразу сознался, что готовилась диверсия. Слишком неожиданным для них оказался арест. Пока шла перестрелка, Игорь убежал. Он торопился успеть к взрывателю. Я в этом убежден. За ним последовали наши агенты, но он потерялся из виду. Потом один из агентов услышал хлопок, как взрыв гранаты. Пошли в ту сторону и нашли Говорова со страшными ранами, лежащим у грузовика. Его отправили в госпиталь, а специалисты приступили к изучению бомбы. Она была установлена в бензовозе и залита топливом. Возможно рассчитывали на усиление эффекта взрыва. Бомба оказалась ядерной, плутониевой с тротиловым эквивалентом около пяти килотонн. Это уже установили наши специалисты.
- Как ее доставили на территорию нашей страны?
- В этом предстоит еще разбираться.
- Значит этот Говоров предотвратил страшную катастрофу?
- Да, так получается.
- Я звонил в госпиталь. Его не успели привезти живым. Сейчас он в морге.
- Жаль, он так много для нас сделал.
- Я доложу обо всем президенту. Думаю, что наш народ его не забудет, - заявил директор и дал понять, что разговор окончен.
Прошло пять дней. США, да и весь мир медленно отходил от шока, после происшедших событий. Многие представляли, к каким последствиям могло привести успешное проведение ядерной акции. Такое преступление привело бы к тяжелому кризису в Америке, а следом и во всем мире. Как карточный домик посыпалась бы все экономическая система, а следом и политическая. Правительство России мягко, но настойчиво попросило американцев отдать тело Говорова для захоронения на Родине. Те не отказывались, но и не торопились отдавать. Совсем неожиданно выяснилось, что пропали все его потомки и не только прямые, а все. Уехали по его приглашению и не вернулись. Остались письма, где они сообщали, что уезжают в другую Вселенную и просили о них не беспокоиться. Экспертиза подтвердила подлинность всех писем. Это вызвало полное недоумение. Специалисты из биологической лаборатории уже получили указание разобрать этого Говорова по клеточкам. Ждали только команды. Вопрос щепетильный. Русское правительство упорствовало и присылало телеграммы каждый день. Говорова знал весь мир. Администрация колебалась и не решалось давать указания на вскрытие трупа.
Я очнулся внезапно. Единственным правым глазом увидел знакомое лицо. Это была Эвила. Первая мысль: - «Я уже переехал и теперь живу со своей любимой женой». Потом боль и запах. Этот запах я не забыл. «Это безусловно морг. Как же в него попала Эвила», - думал я. В это время она водила руками вдоль поврежденной части тела. Иногда вылетали куски металла и звонко падали на пол. Слышал, как она приговаривала: - «Вот так, миленький, вот так хороший мой, сейчас тебе будет полегче». Так продолжалось несколько часов. Наконец, она опустила руки и спросила:
- Как ты себя чувствуешь?
- Не вижу левым глазом.
- У тебя его нет и части височной доли черепа тоже. Но функции мозга я восстановила. До дома доберемся, а там тебя сделают лучше, чем был.
- Как ты меня нашла?
- Вышла на связь, а тебя нет. Совсем нет. С большим трудом нашла по ФЭНу. Поняла, что дело плохо и попросила переместить. Еле уговорила. Они боялись за меня. Когда увидела твое изуродованное тело, поняла, - у вас страшная планета. Как ты тут жил?
- Эта моя родная планета.
- Хорошо мы тебя переделали, иначе с каким монстром я бы жила.
- Я и раньше был хороший. Давай я тебя познакомлю со своими учениками и ты поймешь, что для нас еще не все потеряно.
- Я это и так знаю. Вставай потихоньку. Сможешь идти?
- Попробую.
Я с большим трудом поднялся. Собрал волю и стало легче. Эвила помогла слезть со стола.
- Сколько дней я уже здесь?
- Пять.
- Почему сам не регенерировал?
- В холодильнике лежал. В холоде регенерация идет медленно. Они тебя хотели порезать на мелкие кусочки.
- Откуда знаешь?
- Интуиция.
Мы вышли из морга и отправились к лифту. Все попытки его вызвать ни к чему не привели. Он был обесточен и заблокирован одновременно. Охрана имела опыт. Поднялись по лестнице. Эвила сама открывала двери, блокировала охрану и помогала мне идти. Я был в таком состоянии, что не чувствовал радости, видя рядом свою жену, которую не видел сто миллиардов лет. Вышли на улицу. Эвила поддерживала меня. Стояла глубокая ночь.
- Ну, что, Игорек, сейчас самое трудное. Ты хоть немного помогай мне. Слишком тяжелый. Нужно на крышу взлететь. Я бы справилась, но сейчас очень устала.
- Давай вместе. Сделаю, что смогу.
Мы крепко обнялись и начали подъем. Госпиталь был высокий, этажей на шестнадцать. Мы тянули и тянули вверх. Боялись только одного: потерять силы и разбиться. С большим трудом добрались до крыши. Отдышались и пришли в себя.
- Ты готов? – спросила Эвила.
- Я давно готов.
- Тогда вперед.
- Что нужно делать?
- Стой рядом со мной.
Мы стояли, прижавшись друг к другу и ждали. Прошло несколько минут. Вдруг, вокруг загорелось синее пламя и унесло нас в звездный туннель...
Пастор Джексон задержался у себя в церкви до глубокой ночи. Заканчивали косметический ремонт, потом убирали мусор, потом рассчитывались с рабочими. В заключении вместе со своими двумя близкими друзьями выпили по рюмочке, в честь такого события. Уже совсем поздно, Джексон вызвал такси и маленькая компания в легком подпитии отправилась по домам. Ехали мимо военного госпиталя. Пастор обратил внимание своих друзей на то, что тут в морге лежит герой, предотвративший национальную катастрофу. В это время из центрального вестибюля вышли две фигуры. Джексон потребовал остановить машину и достал мобильный телефон с встроенной телекамерой. Слишком необычные были люди. Его друзья последовали его примеру. Включили трансфокаторы видеокамер на максимальное приближение. Выход и площадка перед зданием были хорошо освещены. Пастор не сомневался, что перед ним воскресший герой. У него на голове зияла огромная рана. С такой выжить невозможно. Рядом стояла женщина. По ее пышным формам это был сразу видно. Они обнялись и начали подниматься вверх.
- Господи, он воскрес и они возносятся, они возносятся, - шептал сам себе пастор, продолжая снимать.
- Что делать? – спросил Джексона один из друзей.
- Снимайте, снимайте, - только и смог произнести пастор.
Фигуры поднялись высоко вверх и из-за крыши стали невидны. Прошло несколько минут. Уже кончалась встроенная память в видеокамерах, как наверху ярко вспыхнула синяя сфера и улетела в небо узким лучом.
- Все, - сказал пастор, - его забрали.
- Кто? – недоуменно спросил шофер такси.
- Не знаю, нужно разобраться. Он спас всех нас. Его мог воскресить только Бог. Значит Бог и забрал. Получается, Бог – женщина. Но этого не может быть!
- Почему? – спросил пьяненький приятель. Кто его видел? Я очень люблю женщин и если бы знал, что Бог женского рода, любил бы его еще сильнее и молился ему намного чаще.
- Не богохульствуй, - прервал его пастор. – То, что мы только что видели не укладывается в нашем сознании. Мы видели чудо, но нужно все понять и разобраться.
На следующий день все телекомпании мира показывали сюжет, снятый пастором и его друзьями. Религиозные деятели, как всегда, разделились на тех, кто верил и тех кто не верил.
В своем доме на Волге у телевизора сидели Малика и Иван. Они тоже смотрели сюжет и плакали от радости, что их учитель остался жив.
- Знаешь, Ваня, а жена у учителя - настоящий Бог. Она его воскресила и забрала к себе. Всех его родственников забрала. Значит и он Бог.
- Он говорил, что это каждый может, если будет тренироваться.
- Мы, выбранные им, сколько уже лет тренируемся, а воскрешать не можем. А он мог. Почему же он не Бог?
- Я тоже думаю, что Бог, только боюсь себе в этом признаться. Трудно поверить, что я столько лет жил с Богом.
- Давай соберем всех и решим это для себя окончательно.
Быстро всех собрали. Еще ни кто не успел уехать. Обсуждение получилось бурным, но коротким. Решили: - «Выполнить волю своего учителя: нести любовь и добро людям»!
***
© Copyright: Олег Глаголев, 2010
Свидетельство о публикации №210031400546
Свидетельство о публикации №210031400546
Рецензии