4

13 июля.

Я знаю, что эта моя жизнь – очередная попытка исправить грехи за прошлые жизни. Я была ужасным человеком, в тысячу раз хуже и чернее, я это чувствую. Я пытаюсь очистить душу… Но что-то хорошее в прошлой жизни я сделала, так как Бог подарил мне замечательных родителей! Идеальных людей нет, но того, что есть у мамы и папы, - достаточно. Мой папа – настоящий олух, которого легко провести. В молодости за это он однажды дорого заплатил. Работал в магазине электроники.  Там поставщик товара сунул ему на склад пустые коробки. И папа встрял. Попал на бабки, как говорится. На 35000 советских рублей. Помогли большие связи, и отцу дали только два года тюрьмы.

Отец отдаст все, и последнее, что у него есть, любому, кто попросит, но он далеко не дурак, даже наоборот, очень начитанный и умный. Просто слишком простодушен и добр, и это здорово.

Мама по великодушию отстает от отца процентов на десять. Она знает, как я синячила, где и с кем, что я пила и курила, с кем каталась автостопом и прочие проделки. Она все понимает и все прощает.

Родители, как могли, заложили во мне всю базу моральных ценностей, понятия о добре и зле, необходимость любить Бога. Семья у нас не набожная особо. Это я ищу себя…

В 14 лет я начала пить. Но пила я с «намерением». Я физически не могла воплотить все сумасшествия ввиду скованности. Но ведь такой неформал не неформал! Поэтому надо было раскрепоститься. С помощью алкоголя, естественно. Нажрешься и творишь, говоришь что и кому хочешь! В классе все знали, кто может выпить больше всех – Машка! Но память начала ухудшаться, и к утру я уже не могла вспомнить, «кто с нами напился вчера»! Я стала полной пофигисткой, я могу сказать человеку в глаза, что я о нем думаю, могу надеть, что захочу, и сделать, что захочу, в меру своей испорченности. Но теперь, когда я выпью, перестаю себя контролировать, я себя боюсь.  Чрезмерное раскрепощение вредит моему здоровью. Алкоголь подорвал мою детскую психику, хотя, отчасти, и помог.

Когда со школьного выпускного меня буквально принес одноклассник (и я этого не помню), я немного остепенилась. Держалась год. А потом понеслось…  Даже ник появился – Мария Хуана, или просто – Марихуана. Или просто Мэри. Везде я своя. «Наша Маша», - говорят те, кто любит меня. «Наша Маша»,- едко язвят те, кто меня ненавидит.

Вчера опять искали свободу –
Чуть не превысили дозу…

Психея.