Утопия 21-го века. Глава 1. Хас и Майя

 Артуру Джаулбаеву.
 Мальчику  из моего детства
 посвящаю:

1. ХАС И МАЙЯ

Жил-был Хаc Кудесник. Жил он один, кропотливо осваивая приобретенный в
собственность надел земли под Вологдой, который назвал Живой Поляной.
Кудесником его прозвали жители из соседней деревни, они, хоть и
недолюбливали чужака, но отдавали должное его мастерству плотника,
столяра, винодела и хлебопека.

Крестьяне поговаривали, что знается Хаc со сверхъестественными силами,
и побаивались на всякий случай. Но, обмирая от страха, мальчишки все
же воровали осенью необычайно сладкие яблоки в его саду, а девушки,
 умывшиеся водой из рукотворного ручья Кудесника, становились красивее
и успешно выходили замуж.

Хаc смотрел на нарушителей сквозь пальцы, но если обнаруживал следы костра
или свежие пеньки в своих владениях – свирепел и долго не мог успокоиться.
Тогда он шел к березке, что росла на пригорке чуть поодаль от дома, и,
обняв ее стройный стан, молча вдыхал аромат белоснежной коры.

Однажды весной к Хаcу приехала Майя. Смешливым ветерком пробежалась
она по усадьбе, заглянула в мастерскую, крутанула яркой юбкой на кухне,
уронила неловким движением солонку, рассыпав соль.

С искорками в глазах виновато глянула на хозяина:
- Милый… Плохая примета – к ссоре…
Мужчина нежно привлек девушку к себе:
- Бог с ней,- прошептал Хаc, который просто светился от счастья,- в
этом мире для нас тобой нет плохих примет. Мы больше никогда
 не будем ссориться.

У Майи была способность из всего делать беспорядок. Начав разбирать
 чемодан с одеждой, внезапно устала, бросила. Хаc отложил работу над
 почти готовым столом, потому что гостья потребовала сыграть на фортепиано.

Друзья пели любимые песни, пили вино, ели жареное мясо и было им очень
 весело. И хотя уснули они под утро, мужчина проснулся с первыми лучами
солнца. Сев на кровати, он сокрушенно оглядел комнату- все было кувырком.
Тихонько сложив разбросанную одежду, Хаc побежал к пруду, искупался.
 Выпив чай, он пошел в мастерскую шлифовать стол.

К обеду проснулась Майя, напекла блинов. Блины удались на славу - были
 вкусны и с медом, и с вологодским маслом.

Словно боясь спугнуть мелодию, звеневшую в груди, Хаc тихо сказал:
- Как славно, Майя… Я люблю тебя.… Как женщину, как жену, как мать
наших детей, которых ты родишь мне…. Все здесь есть для нашего счастья.
Я создал этот Мир, думая о нас.

- Хаc… – Майя отодвинула блюдце с растопленным маслом,
перебором длинных ноготков тронула столешницу,- Хаc… Я тоже очень
тебя люблю. И мне нравится, как ты все здесь устроил: дом, камин,
резная мебель, сад, ароматы трав, тишина вселенская.… Но.… Как бы тебе объяснить.…

 Видишь ту березку? Смотри, какая она красивая, стройная! Что будет со мной,
 если я начну рожать детей? Растолстею, постарею от забот.… Да и не смогу
я жить в деревне. У тебя есть Интернет и телевизор, но нет водопровода и …
удобства на улице! Мы же цивилизованные люди! Отдохнуть недельку на
природе – куда ни шло, но жить – уволь! Вот сейчас надо воду
греть, чтобы посуду мыть, потом эту воду из дома выносить, понимаешь?

- Понимаю, - пристально глядя на подругу, ответил Хаc.
- И не кричи на меня, милый!

- Я молчу,- приподняв бровь, усмехнулся мужчина.
- Ты слишком громко молчишь!- вскочила Майя,
- я не хочу жить в деревне,
я не хочу жить без тебя в городе,
я не хочу рожать детей!
- А чего же ты хочешь, Майя?

- Прости, милый… Я хочу уехать прямо сейчас. Ты проводишь меня на автобус?
- Какой автобус, дорогая? Мой «Форд» пока на ходу… Я отвезу тебя сам.

Майя, пряча лицо, кидала вещи в чемодан и, пытаясь его застегнуть,
вдруг вскрикнула:
- Ой! Ноготь сломала!- слезы брызнули из ее глаз.

Хаc молча обнял девушку, понимая, что не ноготь оплакивает подруга,
 потом сам упаковал и закрыл чемодан.

Вечером он вошел в свой опустевший дом. На полу лежала забытая Майей
 шелковая косынка. Поднимая косынку, Хаc увидел обломок перламутрового
 ноготка. Сжав его в кулаке, Кудесник, как во сне пошел к березке.

Он прислонился, было, пылающим лбом к прохладному стволу и вдруг отпрянул,
как от пощечины: на девственно прекрасной коре зиял рваный надрез, рядом
 валялась стеклянная банка, а вдали убегал, пригнувшись, мальчишка
из соседней деревни. Весенний сок пульсировал и сочился по стволу.

По-детски пытаясь прикрыть, защитить, исцелить ладонью свою березку,
 Хас оставил обломок ноготка Майи в ранке дерева, но не заметил этого.
Опрометью кинулся он домой за варом, ему казалось, что истечет,
погибнет без его помощи деревце.

Возвращаясь назад, Хас увидел возле березки знакомый женский силуэт.
-Майя,- не проговорил, но горько выдохнул он,- что же ты делаешь со
 мной, родная? У меня уже галлюцинации…

Под алыми лучами вечерней зари женщина в полупрозрачной тунике
прильнула к березке, словно хотела слиться с ней, но не могла,
 потому что была слишком реальной. Она обернулась к Хасу, улыбнулась
 и с усилием оторвала себя от ствола. И уже не на дереве, а на ее
белой груди истекал прозрачным соком рваный надрез, который на
глазах изумленного мужчины сужался, уменьшался, исчезал, исчез …

- Кто ты?
- Майя.
- Этого не может быть! Я только что сам увез ее в город!

- Посмотри на меня, Кудесник! Я - воплощение твоего желания,
которое смогла выполнить моя родительница Береза, когда ты оставил
в ее плоти обломок ногтя любимой женщины. Та Майя, сделала сегодня
свой выбор, но даже в кончике ее ногтя столько любви к тебе…

Девушка нежно погладила исцеленный стан березки и шагнула к Хасу:
- Я люблю тебя, милый…. Я больше никогда не покину тебя.