Oh, Darling или Много лет назад

Ему было четырнадцать тем летом. Ему нравилось стоять с удочкой на берегу быстрой, энергичной и какой то веселой, как вспоминается теперь, реки. За его спиной был глинистый обрыв с сотнями гнезд ласточек. Совсем рядом качался бакен, а это означало, что в этом месте уже глубоко и,  действительно, время от времени медленно проплывали груженые баржи, а два раза в день проносились суда на подводных крылях – «ракеты». Он знал их расписание, потому что любил переплывать на другой берег, и надо было быть осторожным, «ракеты» неслись по воде быстро.
Песчаный пляж на другом берегу всегда был пустым, а дальше, за полосой ив и тополей неожиданно для него открылись однажды озера с камышами, кувшинками, белыми лилиями на длинных, уходящих глубоко к таинственному дну, стеблями. Он много раз пытался вытянуть лилию полностью, увидеть ее корень, но так и не удалось это сделать, и осталась неразгаданной тайна этого удивительного цветка.
Там, на озере он впервые увидел Ее. Она плыла в маленькой надувной лодке среди камышей и цветов, необыкновенно плавно и при этом уверенно работая одним веслом. У нее были длинные, до плеч русые волосы. Ее глаз он не видел, но ему показалось, что они непременно должны быть васильковыми. Наверное, она была его ровесницей.
А скоро он увидел ее совсем близко.
В тот день он стоял с удочкой, а она была всего в десяти шагах от него. Перед ней был этюдник. «Художница», - подумал он. Это соответствовало первому впечатлению.  Она стояла на корме большой моторной лодки.  Это была длинная тихоходная лодка с большой кабиной. К кабине была привязана маленькая резиновая лодка. Та самая, на которой она плыла по озеру.
Рядом с ней стоял работающий магнитофон. Музыка звучала тихо, и только когда ветер поворачивал в его сторону, можно было разобрать слова.
«Oh! Darling, please believe me …»
«Она слушает Abby road», - подумал он, и это свидетельствовало, по его мнению, о родственности их душ.
Ему хотелось заговорить с ней. Но нужные слова не приходили в голову. Робость была сильнее сообразительности. 
Он смотрел на нее, только изредка рассеянно-равнодушно поглядывая на поплавок.
Она, прищурившись, вглядывалась в обрыв с гнездами, который, видимо, рисовала. Однажды их взгляды встретились. Он воспользовался этим и попытался привлечь внимание. Показал на удочку, на ее магнитофон, объясняя, что музыка пугает рыбу. Ему казалось, что так можно было начать разговор.    Она понимающе кивнула головой. Нагнулась к магнитофону. И сделала звук громче.
«…Oh! Darling, if you leave me...», - звучало трагично.
Он попытался продолжить сближение. Все также неумело. Без слов.
И она так же жестом вполне определенно ответила ему, взмахнув рукой: «берег большой, иди лови рыбу там, где не мешает музыка…». И отвернулась.
«…When you told me you did not need me anymore ...”
Он старался не смотреть в ее сторону. Но не ушел до тех пор, пока она не закончила рисование.
 Через несколько дней он увидел, что ее родители готовятся уезжать. И опять стал с удочкой поблизости. Она помогала родителям собираться, не замечая его. Ему было грустно. Очень грустно. Он не знал ее имени, не слышал ее голоса, но чувствовал, что будет думать о ней, вспоминать озеро, лилии, кувшинки и ощущать воздух этого лета.
И уже без стеснения, не отводя взгляд, смотрел он на нее, не боясь ее насмешек, не боясь ее родителей, не задумываясь о том, как глупо выглядит он с этой удочкой в руках, ловя рыбу в шумном месте у пристани.
Через несколько минут она подошла к нему быстрыми шагами и протянула несколько листков с акварельными рисунками. И стразу же вернулась на свою лодку. И опять включила музыку. Очень громко запел Маккартни «…Oh! Darling, please believe me I’ll never let you down ...»

На всех рисунках он узнал себя. Трудно было ошибиться. Он узнал себя – высокий, худой, даже на рисунках чувствовалось, неловкий мальчишка, стоял с удочкой, глядя в сторону рисовальщика. На одном из рисунков он искренне и немного глупо улыбался. На другом – что то пытался объяснить, решительно размахивая руками. А на последнем он увидел то, чего не было на самом деле – он стоял, уронив удочку, почти плача,  растерянно опустив руки.