Как люди в черном. Глава 21

Так я и не узнал, каким образом Умка оказался замешан в историю с контрабандой крупной партии тайваньской сгущенки, поддельным завещанием и женой кролика Роджера.

Сон был широкоформатный и цветной, сложные перипетии лихо закрученного сюжета быстро увлекли меня и, как обычно, в самый не подходящий момент мою идиллию грубо нарушил Старый.

- А ты, Вася, чего, умер, что - ли, или просто окончательно оборзел? Почему не приветствуешь начальство? Почему позволяешь себе лежать в моем присутствии? Что, погоны плечи натерли?

- Петр Денисович, между прочим, организация у нас сугубо гражданская. Это если вы забыли. И как одно гражданское лицо другому такому же сообщаю, что лежать в вашем присутствии имею полное право. Выходной у меня. Или я вообще уволюсь. Будете тогда на сейф в своем кабинете орать. Потому что больше будет не на кого. – ответил я не открывая глаз.

- Да ладно. Вася. Ты что, обиделся? Я же так, пошутить хотел. Просто настроение хорошее и повод есть.

- Так вы еще и пьете при исполнении!? Что же дальше? Очень интересно, а что же дальше. Где предел нравственному разложению в наших рядах? А еще пожилой человек?

- Ну, выпил. На радостях. Что, права не имеет рабочий человек после смены? Повод то есть. И тебе предлагаю принять, так сказать, участие в общем празднике. А то ты один еще не похмелился и на жизнь смотришь строго негативно. А зря, Вася! Жизнь то налаживается. – тон у шефа был веселый, даже задорный. Чего это его так радует? Поди, полдеревни уже на фонарях развесил. А рад, потому что нет в Собаково фонарных столбов, а он все равно нашел выход из этого сложного положения.

- Шли бы вы, Петр Денисович, баиньки. Пока не поздно. Потому что поздно уже. А то, как бы кто добрый на вас докладную анонимку не навалял.

- Кому? – оторопело спросил Старый. Потом обратился к кому - то еще. – Вот, так, Феликс. Воспитываешь молодежь, ночей не спишь, лучшие куски от себя отрываешь, все им, все, что накопил. Опыт, технику, средства, патроны, сгущенку, контрабандную тайваньскую. А они все норовят руку дающего укусить. Выросли волчата и забыли, кого тут надо бояться. И еще жаловаться норовят. Типа, есть кому.
 
- Да, Петруха, тут ты стопудово прав. Молодежь она борзая без стопора. Мы то в их возрасте не такие были. С понятием жили. Зато он у тебя хотя - бы - герой. А герой, это тот же маньяк, только между статьями в кодексе ловко проскочил, или просто повезло. Какой с ними может быть слад. Они же только на своих ошибках учиться в состоянии. Ты не переживай. Знал бы ты, у меня какие Дауны встречаются. Твои то только бухают. А мои то еще и изотерикой балуються, козлы. – самое подозрительное что этот неизвестный говорил до боли знакомым голосом нашего электронного переводчика, только раньше он себе таких выражений не позволял. Наверное, потому что теперь он не переводит сперва на китайский, а потом только на наш.

Нет, Феликс, настроение мое испорчено, безвозвратно и чтобы его спасти предлагаю срочно еще по одной «текиле бум» и по одной «куба – либро».

- И по «манхетану» – ответил неизвестный мне Феликс и заржал. Мне стало весьма интересно, кто это так неосторожно себе позволяет эмоции проявлять в адрес моего неугомонного, да еще и не трезвого шефа, я собрал в кулак остатки сил, вздохнул и, уже не ожидая ничего хорошего в принципе, резко открыл глаза.

Твою мать. Разтак, разэтак и еще через забор с прицепом и паровозным свистком в прыжке и пару раз еще с разбегу об асфальт копчиком твою мать. Охренеть. Нет. ОХРЕНЕТЬ. Хотя это я, кажется, уже говорил?

Старый в своих диких сапогах был самым привычным и не сумасшедшим зрелищем.
 
Все Собаково накрывало столы.

Казалось бы, что тут удивительного? Ну, накрывают, привычное дело. Самое ужасное, что к этому захватывающему процессу припахали и чугов.

Тренированные космо-десантники лихо управлялись с мебелью. Они составили столы замысловатым иероглифом, украсили их скатертями самых немыслимых расцветок. Всё что только можно было украшено затейливыми комбинациями из салфеток и прочих несъедобных на первый взгляд и совершенно мне незнакомых атрибутов чугского импровизированного пикника на природе.

Сейчас группа оккупантов самого свирепого вида с озабоченным видом при помощи тупых ножниц изготавливали гирлянды, китайские фонари и нечто, больше всего похожее на воздушного змея, вообразившего себя дредноутом. Их действия осложнял библиотекарь, всячески пытавшийся всучить им многострадальный альбом с репродукциями эпохи возрождения. Иллюстрации, надорванные еще Потаповым, он навязывал им в качестве арт-декора для праздничного стола.

От розовых мясистых самок работы подмастерьев Рубенса десантников заметно мутило. Но они, мужественно, сдерживались, хотя видок, конечно был не бодрый. Остальных инопланетян так же быстро припахали к общественно-полезному труду. Дебелые и бесшабашные собакинские девки отбив их по одному по двое от стада заманивали их в укромные местечки, где им предлагалось оказать им, румяным и бесстыжим посильную помощь. По хозяйству.

У сельпо, возле столба на котором всегда висела рельса для набата на библиотечных стульях сидели как две паиньки лапушки Алоиз и Ференц. Скорее всего это были именно они, поскольку маловероятно, что это были другие Чуги в фуфайках и со свежими синяками. Один из них зло дымил Казбеком в кулак и впечатление производил самое неприятное.

Уж очень мало в них осталось от прокурора или финансиста, кто их теперь разберет. Скоре наоборот. Два тертых уркагана перед допросом. Так и зыркают недобрыми оранжевыми бельмами и фиолетовыми зрачками. Между ними притулилась нездешняя сильно избитая баба с растрепанными волосами, закутавшаяся в старое, явно предназначенное на выброс одеяло.

Баба, как не странно, выглядела по чугски.

Вся эта цветная широкоформатная пасторальная, но совершенно сумасшедшая картина меркла раз и навсегда, стоило мне перевести взгляд с общего плана на первый. На первом плане, раскачиваясь и пританцовывая в такт с нетрезвым Петром Денисовичем, стоял замечательный субъект.

Внешность самая чугская. Натуральный инопланетянин. Опять же скафандр, стального цвета плотно обливающий тугие мышцы, делающий его похожим на мокрую торпеду. Сходство с торпедой добавляло выражение лица. Все оно было полно законсервированной угрозы и постоянной взведенной готовности эту угрозу применить. Короче, на этой космической морде крупно было написано – МЕНТ. Причем раньше я чугский алфавит выучить не удосужился, а вот это прочитал без посторонней помощи.

Даже Старый глядел на него, одновременно, с вызовом и обожанием. Как на потерянного в раннем детстве и вновь обретенного брата близнеца и самого заклятого, но уважаемого конкурента.

Этот самый металлический и тугоплавкий Феликс смотрел на меня с интересом и даже с уважением.

- Уважения полон к вам, землянин, я. Вернее просто с тебя фигею, Вася. Как это ты умудрился космический корабль мясницким топором ухайдакать? Чудило ты абордажное.

- Сам ты чудило. – обиделся я и демонстративно приготовился к активным действиям. То есть просто сел, игнорируя вопрос. А что я еще мог ответить. Я и сам бы с превеликим удовольствием выяснил, как это я умудрился, но вот ведь гадость, какая, не помню. И удар утюга в голову от амнезии совсем не помог.

- Вот, таким ты мне и нравишься! Ты даже не представляешь, кто перед тобой стоит, но хамишь. Типа, ты тут пахан.

- А типа, ты? – это я уже с вызовом. Даже встал в полный рост, борясь с тошнотой и имитируя бодрость.

- Блин, землянин, я в восторге. Я просто без ума от твоей харизмы.

- На свою посмотри. – Да знаю я, знаю, что значит слово харизма. Просто в образе агрессивного дебила это мне было не к чему. Пусть он не думает, что его крейсер меня напугал. Видали мы еще и не таких. Это я уже сам себе вру, для уверенности и напора. Я продолжил напор.

- Тоже мне, нашелся Казанова с однополой планеты. Тут ты блин промазал. Никакой абордаж тебе не поможет. Я не по этой части. Это тебе в Москву надо. Там вашего брата, как ГБДДшников, на каждом углу. А на Урале народ дикий. За такие интимные откровения кто-то и прибить может. Особенно, если топор найдет. Я же теперь фишку знаю. Им же всем теперь сугубо похрену, туристическая шлюпка или взрослый крейсер. В стружку вольфрамовую нашинкую, в лом сдам, пропью и не вспомню.

Огнеупорный Феликс сделал шаг назад и выставил вперед свои пустые ладони и улыбку. Весь он был полон радушия и миролюбия. Старый тоже улыбался, глядя на мою атаку. Им обоим явно не хотелось драться, чего раньше за Старым не замечалось. Только теперь, разглядев их улыбки, я понял, что вот теперь все кончилось.
 
Все.  Никому сейчас ни кто не угрожает. И, главное что шальная и любимая планета не погибнет, во всяком случае, теперь, во всяком случае, не в этот раз.

А если и погибнет, то по иной причине. Японцы нахимичат со своими АЭС на вулканах. Или вояки перепьются и прикурят возле ядерного заряда. Или при производстве йогуртов с омолаживающим эффектом молочные бактерии внезапно выйдут из под контроля. Перебьют охрану, захватят лабораторию и за пару минут вычистят мир от млекопитающих. Или еще какая другая хрень, но я уже в ней не буду виноват, и следовательно, плевать я на это все хотел с большого кольца Сатурна.

- Браво Вася. Вы великолепны. Браво. Право, моншер Петруха, он у тебя самый дикий или еще такой же отморозок найдется.

- Этот, как раз, совсем не отморозок. Этот еще вполне даже молодец. Я вообще думаю его в звании повысить, как только подвиг его забудется или хотя - бы пыль уляжется. А отморозков ты еще не видел. Бухие они, валяются по деревне, но постепенно к столу сползутся. Но даже не надейся, морда внеземная, кого сманить. Они вашей системы размножения как огня бояться. Их к вам теперь и калачом не заманишь. Выступали тут двое с подробными рекламными роликами из вашей суровой половой жизни.

- Вот, кто бы говорил. Монстры половые. Не учи отца и баста. – с издевкой спросил тугоплавкий Феликс.
 
- Ладно. Хрен с ним, с половым вопросом. Что же мы, два заслуженных, пожилых волкодава будем эту скользкую тему обсуждать. Не знаю, как тебе, а мне то уже не по возрасту. Пойдем, лучше выпьем.

- Пойдем, Петруха. И уважаемый Вася пусть разделит с нами скромную трапезу. Пока там моих парней окончательно к работам не припахали. А то с вами только свяжись.
Кряхтя, постанывая и всеми костями ощущая каждый шаг, я поковылял за начальством. Неопохмеленная, но успокоенная душа постепенно отогревалась и наполнялась тишиной.



За накрытыми столами собралось весьма приличное общество. Местную администрацию представлял Пистолетыч и его группа поддержки, состоящая из плотных стриженых и сильно битых молодых быков. Духовенство с фингалами и в расхристанной рясе. Интеллигенция с альбомом Рубенса. Милитарист Парамонов сам собой угроза миру и порядку. Его я почему-то особенно ненавидел. Подозреваю, что он как-то причастен к пропаже моего топора. Так же широко были представлены все слои населения. Да просто все имеющие желание хорошо выпить и чинно закусить собрались за этим столом.

Удивленно озираясь и потирая затекшие от длительного связывания запястья, за столом сидел ошарашенный молодой американский адмирал. В ладони он держал стакан и как в моем сне все еще пах одеколоном, кофе и средиземноморским рассветом. Единственная Чугская баба, успевшая уже обзавестись кое каким гардеробом, усиленно строила ему глазки. Он пока еще пребывал в состоянии шока, но последующая программа вечера прогнозировалась легко.

Вперемешку сидели десантники и девки. Причем вид у всех инопланетян был весьма озадаченный, а у некоторых девок наоборот, довольный и почему-то совершенно бесстыжий.

Потапов и Новосельцев на дальнем от начальства конце стола собрали оппозиционную группировку из холостяков. К ним примкнули и рейнджеры из северной группы, спасенные из заточения на НЛО. И в их адрес поглядывали незамужние собакинские жительница оценивающе. Ой, сдается мне, не один я после этого мероприятия бойцов недосчитаюсь.
 
Не было за столом только Ференца и Алоиза. Они, все в той же компании сидели на прежнем месте. И молодожены все еще не проснулись. Остальные разумные обитатели села и окрестностей, включая бурых обитателей собачьих конур, были за этим столом. И уже заметно не трезвые.

Все как будто только и ждали явления светлейших руководителей правоохранительных органов. Я еще и зад, тоже, как ни удивительно, ушибленный не успел прижать к лавке, а у меня уже оказался стакан в руке. По природе я совсем не тормоз, но первый тост пропустил, пил его только во второй.

- Дорогие мои земляне! Прошу всех налить и послушать. – Феликс встал и потребовал общего внимания. – Предлагаю выпить за то, что все так счастливо разрешилось.

Вот зря он делает паузы в предложении. Все тут же выпили. Даже Старый, ехидно поглядывая на космического коллегу, засадил стакан отвертки. Высоколегированный Феликс растерянно окинул стол взглядом, вздохнул и накатил. Однако, положение обязывало. Он был здесь за главного. Посол, так сказать. Следовало придерживаться протокола. Он снова поднялся с тарой на изготовку.

- Земляне! – земляне, и не только они, подняли наполненные стаканы.  – Хочу выпить за мир и взаимопонимание между планетами. – протароторил нержавеющий Феликс и все равно не успел. Конец тоста потонул в звуках, которые издают триста пятьдесят стаканов льющиеся в соответствующее количество глоток.

Старый, сияя, как  хромированный «парабеллум» в день дивизионного смотра, был доволен жизнью. В редких перерывах между тостами они не спеша, беседовали. Как я понял из их разговора, они мерились, чьи подчиненные более распущенные и тупые.

И оба при этом напропалую хвастались. Блин, а Старый нами всеми гордиться!? Вот не ожидал, честное слово. Я, раньше, был абсолютно уверен, что для Старого я и вся наша научно-правоохранительная братия не более чем раздражающий фактор. Да и он для нас – палка о двух концах, и оба эти концы с остро заточенными шипами.

Но теперь я стал испытывать к нему другие чувства. Что-то типа сыновней любви к суровому, скорому на расправу и скупому на ласку, шальному, непутевому отцу. И стало мне от этого хорошо. Ведь, если тобой гордиться, да еще не кто - попало, а вот этот конкретный, железобетонный и непотопляемый, значит, что-то в тебе есть. Значит чего-то ты да стоишь.


Весь стол разразился радостным приветственным воем. Это был гимн в честь прибытия молодых. Те шли, держась за руки, и ежесекундно бросая друг на друга полные нежности взгляды. Не смотря на суровую, брутальную внешность Дитриха, не смотря на все, что знаю я о нем, и чего не знаю о его африканском десантно-штурмовом прошлом и залихватском настоящем, такое проявление нежности не делало его смешным.

Наоборот, выглядел он совершенно естественно, как, наверное, и должен выглядеть абсолютно счастливый человек.

Самое прикольное, что они так и не заметили ничего. Нет, ну надо - же так влюбиться.

Половина деревни в руинах, за свадебным столом взвод поддатых звездных захватчиков, а этим голубкам хоть бы хны. Счастливы они, понимаешь, и хоть ты что с ними делай им пофигу, лишь бы видеть друг друга.

Появление молодых единодушно решили отметить. По многолетней местной традиции. Что бы не случилось, а отметить надо. А то мало ли что еще может случиться? Цельнолитой Феликс, вполне освоившийся за столом на правах инопланетного посла налил молодым по стакану. Дитрих принял из его рук тару и автоматически бросил на него взгляд. Вот тут то его и накрыло.

Видимо, долгими уральскими вечерами, чтобы не страдать от одиночества, дисциплинированный немец, в отличие от меня, разгильдяя, почитывает таки, распроклятый мануал. Инструкцию с подробными схемами и иллюстрациями, про то, как отличить инопланетянина за праздничным столом. Иначе я никак не могу объяснить его дальнейшие действия.

Зафиксировавши взгляд на Феликсе, жених видимо внезапно потерял ориентацию во времени и пространстве. После длительного, почти секундного, размышления он с низкого старта бросился в атаку.

Хитрый немец на собственном плачевном опыте уяснил бесперспективность попыток одержать над чугами технической победы. Призрев технику и опыт многолетних тренировок он сделал ставку, на массу похмельного тела умноженную на скорость разбега и врожденную ненависть к пришельцам, просто протаранил нашего тугоплавкого приятеля.

То, что по дороге он сгреб пару столов со всем, что на них было, зазевавшегося Пистолетыча и пытавшегося его остановить строгим командирским взглядом Старого его не смутило. Как и то, что он нечаянно зацепил плечом столб, на котором висели гирлянды из расчлененных Рубенсовских упитанных теток, и своротил на сторону всю так любовно сделанную декорацию.

Десантники, возмущенные таким варварским поведением кинулись на помощь своему отцу командиру. Хотя нет. Учитывая то, что мы теперь знаем об их репродуктивных традиций, это был их брат-командир.

А вот Дитриху степень их родства была пофигу. Припечатав организмом Феликса к грунту, он сосредоточенно и как-то даже вдохновенно пытался провернуть его голову вокруг своей оси. Скафандр при этом малодушно скрежетал и отплевывал клепки. Сам инопланетянин торопливо колотил немца по ушам. Старый пытался овладеть ситуацией с тыла, стараясь захватить молодожена на двойной нельсон. При каждом ударе Феликса Дитрих дергал головой и бил затылком по лицу Старого. На усилия своего начальника вмешаться в ситуацию он никак иначе не реагировал. Недосуг знаете - ли. Бей всех подряд родная планета в опасности.

Нет, я на него не в обиде. Мне и досталось меньше всех. По мне просто прошлись начищенным десантным ботинком нечеловеческого размера и все. Учитывая, сколько побоев я получил до того то это просто ерунда. Вот Святой Отец, например, получил этим же инструментом в пах. Сам и виноват. Кто же вытаскивает из общей свалки разъяренного молодожена занятого спасением мира за ногу. Что он пудель что – ли.

Кстати не ему одному прилетело. Десантники, кто смог оторваться от распределивших их местных девок и влезть в свалку тоже получили. Причем не только от Дитриха. Потому что группа поддержки из местной администрации кинулась сама бить Дитриха уронившего авторитет и сам организм их лидера и конкурентов терпеть не собирались. Терпение, смирение и кротость никогда не были их добродетелями.
 
Учитывая, что и остальные жители этих благословенных селений так же не обладали этими качествами характера, легко прогнозировалось дальнейшее развитие событий. Вряд - ли они удовлетворились бы ролью просто зрителей на этом празднике жизни. Что-то хреновая была карма и такая же перспектива у только зародившегося межпланетного сотрудничества.

Мне, почему-то казалось, что мы со Старым не отбрешемся, если всех космодесантников братки из администрации на перо поставят и привязав к ногам тяжелые и не подлежащие утилизации запчасти от разобранного транспорта в ближайшем болоте притопят.
 
Ситуацию спасла Медвежка. Все-таки бабы – великая сила. Стоит на них и планета и родина. Если бы не они – все. Давно бы все лопнуло, сломалось, заржавело и сбилось с программы. Все они спасают. Хорошо, что бабам медалей не дают, а то бы мы все со стыда и лютой зависти запили. И в этот раз тоже.

Новоиспеченная супруга, щелчком сбросила Старого, козою в глаза нейтрализовала цельнокованого Феликса, рыкнула на всех остальных и любовно, на болевой до хруста в костях, зафиксировала своего благоверного. Тот рвался как пламя в её нежных, но умелых руках. Хрипел, брызгал слюной и размахивал ногами. Хотя захват и был удушающим, но эффекта это не давала. Молодой муж бурлил и ярился. Спокойная, даже чуть - чуть сонная Медвежка обвела всех тяжелым взглядом и неторопливо произнесла.

- Чего уставились? Я его долго не удержу. Бегите, кому жизнь дорога.

Вот не знаю, как вы бы поступили на моем месте, но я просто заполз под стол. Надо сказать, что предложение новобрачной никто не проигнорировал. И их можно понять. Дураком надо быть последним, чтобы в такой ситуации не слушать женских советов.


Постепенно порядок восстановили. Молодоженам поднесли, и хоть взор Дитриха еже затуманен был пеленой ярости, усадили за быстро восстановленный стол.
 
Теплый ласковый шалун ветер унес обрывки репродукций плотоядных живописцев, обрывки скатертей и салфеток, объедки подобрали животные, потери в спиртосодержащих емкостях быстро возместились. Все вернулось на круги своя. Действительно. Все это не повод, чтобы праздник портить. Праздник, он сам по себе стихия. Все выпили мировую. Потом за дружбу. Потом за бескрайний космос. Потом, за то, чтобы в сторону не вильнула. Потом последовали вперемешку узко специальные тосты. Браконьеры предложили за ни пуха ни пера.

 Звездолетчики в ответ за маршевую дюзу. Парамонов, ехидная гадина, предложил всем выпить за наши «Тополя» и «Березки»

За что только не пили.

Ни гвоздя ни жезла пожелал Отец Кирилл межпланетным путешественникам.

Те в ответ предложили выпить за мудрые руки Великого Чу – Хана. Все выпили. Только рейнджеры мои, вспомнив, что эти руки в основном делают, поморщились, но выпили. Чтобы не нарушать этикета.

Торжественная часть постепенно развалилась на несколько локальных очагов веселья. На дальнем конце стола друзья брата жениха и примкнувшие к ним девушки из самых оторванных, очевидно, что студентки, учили десантников делать стриптиз. У одного чуга получалось очень даже не плохо. Я ведь жил когда-то  в большом городе и студентом был и в ночном клубе подрабатывал, так что в этом я толк понимаю.

Несколько десантников обменивались с местными матронами советами по домоводству. Как правильно стирать скафандр и как гладить парадные кружева при помощи двух листов картона.

В тихом углу скотина Парамонов со слащавым видом особиста - задушевника выспрашивал у поддатых и расслабившихся офицеров устройство, системы пеленга, наведения и локации а так же основные тактико-технические характеристики и параметры их боевых единиц.

Особенно его гада интересовала структура и схема развертывания и оповещения правоохранительных сил быстрого реагирования.

Распьянющие и неизвестно как сюда прискакавшие вертолетчики жестами объясняли чугу навигатору как правильно флюгировать и выставлять шаг винта, если идешь на форсированный набор высоты с перегрузом и при порывистом боковом ветре. С учетом тангажа и прочности несущих элеронов, принятых в уравнении как скручивающаяся балка с защемленным концом.

Самое прикольное, что все спокойно обходились без переводчика.
 
Старый и холоднокатаный Феликс продолжали прерванную беседу. В основном это был обмен опытом по поводу использования манипуляции и шантажа в адрес недалеких и недисциплинированных подчиненных. Что-то очень схожие методы, я вам скажу.

Дитрих, не до конца утратив боевой задор, но окончательно потерявший всякое логическое понятие о происходящем, ударил по столу кулаком и потребовал исчерпывающих объяснений.
Вот как бывает. Проспит человек самое интересное, что на его свадьбе случилось, а потом хулиганит.

- Хи – хи – хи. – залился бесшовный Феликс.

Старый к интересу своего бывшего сотрудника отнесся с пониманием и ответил ему ласково и сдержано.

- Да пошел ты на фиг. Чего это я тебе объяснять буду. Видишь, все всем довольны. Выпивают люди, закусывают. Все радуются и со всем согласны. Один ты идешь в разрез. Наделали с Васей дел, теперь сидите и не отсвечивайте, пока я разбор полетов не начал.

- Чего это мы с Васей наделали? – возмутился Дитрих.

- Ну, а я то откуда знаю? Меня же здесь не было. Я с товарищем Феликсом по околоземным орбитам шлялся, ****ское это НЛО искал. У меня и алиби есть. А вот вы тут чего-то совсем учудили.
 
- Чего мы учудили?

- Хи – хи – хи. – вмешался в разговор Феликс.

- А это ты у подельничка своего спрашивай. Чего вы такого сделали. Судя по тому, каким голосом эта бедная голосила и о пощаде умаляла, лучше и не знать. А то потом сам с собой здороваться не будешь. Как она вопила, какими словами. Блин. У меня волосы на голове дыбом стояли, а у всех остальных зубы выпадали и слезы текли рекой. – Петр Денисович провел рукой по шарообразной бритой голове покрытой густой и жесткой недельной щетиной белого цвета.

- Кто голосила? – хором спросили мы.

- Она. Тарелка. А вы, что подумали?

- Хи – хи – хи.

- Сказал бы я вам Петр Денисович, что мы подумали.
 
- Это, кстати, хорошо, что ваши юные друзья довели ситуацию до такого. А то бы мы этих сексуальных извращенцев, Ференца и Алоиза еще бы месяц искали. А так вы оказали неоценимую помощь службе справедливости и можете рассчитывать на половину объявленной награды. Могу рассчитаться наличными. Хи – хи – хи.

- Вот спасибо, дорогой пришелец, просто благодетель. Почему в этой стране меня все держат за филина трясоголового. Мало того, что некоторые сволочи зарплату на карточку переводят, так тут теперь и чугская наличность. Вот в магазине то мне за неё спасибо отвалят, такого, что даже я не унесу. Это ты хорошо придумал. Её же ни кто в глаза не видел. С таким же успехом ты можешь дать мне кучу фантиков от конфет. Здесь у них такая же покупательская способность.

- Не хочешь, не надо. Могу перевести на карточку.

- Еще раз тебе спасибо. Я себе это очень хорошо представляю. В моем банке еще мало беспокоятся, что мне приходит платеж из ЦРУ. Вот когда вы им денежку пришлете, с обратным адресом перевода, они меня вообще назначат клиентом года. Просто сперва выкрадут для опытов, а потом назначат, то, что останется.

- Хи. Действительно, смешно может получиться. А как же быть. Награду то я вам отдать должен. Иначе на меня самого ляжет груз справедливости.

- Да ладно. Выручу я тебя. Техникой рассчитаешься. Причем можно даже списанной. Пару полевых конгломераторов, энергоблоков модульных, из инструментов кое-чего. Я подготовлю список.

- Хи. Вот ты даешь. Энергоблок ему. А маршевую дюзу тебе не снять?

- Нет. Мне она без надобности. Ну, если энергоблок ты притырить решил, дашь взамен элементы питания и термопласт порошковый.

- Нет. Ты посмотри какой ты. А может тебе сразу лучевой гаусс с крейсера снять и проволокой на ружейный приклад прихреначить?

Короче дальше пошли такие узко специальные и малоцензурные термины что разговор утратил для меня всякий смысл. Петр Денисович задумчиво расчленял рыбу на тарелке. Ему это тоже было не интересно. А зря. Перспектива создания в Собаково нелегальной ремонтной базы для НЛО лично меня радовать не могла. Кто его знает, для каких целей Дитрих в личное хозяйство приобрести собирается инопланетную технику ни как в севообороте не использующуюся. Пакость из этого вырастет самая натуральная. Да и ладно. Наплевать. Пока его молодая жена без присмотра оставит я, если повезет, под машину попаду.


- Петр Денисович. – я постарался не слишком раздражать начальство и выспросить исподтишка.  – А что же на самом деле случилось.

- Да, Вася. Случилось то, что я состарился. Ты же изначально прав оказался. Интуитивно решил, что эти двое пидоры самые натуральные, а не космонавты. А я не просек. И, получается, нас они развели и использовали.

- А подробней?

- А чего подробней. Я то думал, это под меня копают. Прикинь, что я должен был думать. Прилетают вместе прокурор и финансист. Думал что ревизия. А у меня в хозяйстве полный бардак. Бухгалтер то нам из соображений секретности не положен, а завхоза Дуся схавала, сука, еще в прошлом году и сама на его должность забралась. Еще пыталась три оклада карамельками выгрызть. Вот я и решил, что проворовался.

- А мы, что перед кем то отчитываемся? Мы же секретная организация?

- Эх, Вася. Знал бы ты, сколько нашего брата, нелегала-разведчика, на банальном аудите сыпется. А, потом, не так уж и много организаций, которые на самом деле никому не подчиняются. Ты не забывай что у нас капитализм. К тому же, это здесь, на земле, мы офигеть какая секретная организация. А там. – Старый неопределенно ткнул скрюченным пальцем в пространство. – Там наш контора всего на всего на всего маленький занюханный филиал.

- Круто. То есть и над вами кто-то есть?

- Суть улавливаешь.

- То есть это оказалась не ревизия. – уточнил на всякий случай я.

- А то. Это должно было быть ревизией. Но к счастью случилось несчастье. У них там на Чуге свои пидорские терки. Есть официальная власть. Есть и контра. Вот эти двое. – Теперь Старый ткнул прокуренным пальцем в сторону двух наших первоначальные терпилы. Они все это время так и сидели, все трое завернувшись в одно одеяло. Вернее там их уже было двое.

Их чугская богиня любви с красивым именем Зима в данный момент поила из туфельки американского адмирала. Тот уже успел махнуть белоснежный китель на фуфайку, и по его виду было ясно, что в туфельке точно не шампанское. По-моему там появлялась еще одна крепкая ячейка общества. Адмиралу, в отличии от десантников, бежать было некуда. Да и Зима, с удовольствием бы избавилась от общества своих однопланетников. Ничего, кроме приговора её на Родине не ждало.

Старый продолжил объяснять ситуацию.

- Эти двое, ихния  упертая контра. Заговор готовят. Переход к двуполой системе размножения. Причем сугубо втихаря. По Чугским понятиям полное безобразие и невообразимое скотство. Они сначала референдум замутили. Естественно, народ чугский сказал свое единогласное «На хер» Причем сказал это устами своих лучших представителей. Спецально обученными и подготовленными для приведения в жизнь единогласных решений народа. Возникла полемика, а там и до перестрелки дело дошло. Мятежников перебили. Те, кто жив остался, разбежались по щелям. Их обложили как крыс. Эти двое и дрались как крысы. До последнего. Но против всей планеты не попрешь. Они отступали и каким то чудом пробрались на туристическую яхту. Ту, что собиралась лететь на землю, проверять наш филиал. Прокурор и аудитор собирались совместить приятное с полезным, как на грех. В смысле ревизию и медовый месяц. Чуги, они хоть и высокоразвитые а тоже не прочь за государственный счет гульнуть. Короче гульнули.

Старый тяжело затянулся, выпустил дым через ноздри и продолжил.

- Прирезали их там, или придушили, не важно. Короче, пока там вся их служба справедливости, местная разновидность гестапо, на ушах стояла, эти красавцы у нас высадились. Причем по документам убитых.

Могли и затеряться, но вышла у них промашка. Они где то бабу раздобыли. Кухня мутная, но я так понял, они её просто сконструировали, Мичурины, блин. – Старый оглянулся на Дитриха с Феликсом. Те погрязли в своих торговых операциях. В данный момент они пытались перевести стоимость навигационной системы, в теории легко снимающейся с десантного бота в литры солярки и им не было ни до кого дела. Налить моему шефу было некогда, а самому себе наливать не по положению. Он кивнул мне. Я налил ему и набравшись храбрости и себе. В этот момент почувствовал свой карьерный рост. Мы выпили. Старый снова закурил и глубоко вздохнув, продолжил.

- Все зло от этих долбанных умников. Сидели бы спокойно себе и не выпендривались. Пили бы себе как все.

Нет, блин, начитаются книжек, и давай мир преобразовывать. Причем, сперва все хотят строить счастье и радость, а на деле все всегда кончается бойней и новыми концлагерями. Я, блин, не знаю, какая система мироустройства лучше или хуже. Я просто не люблю концлагеря. Их и так дохрена. И там всегда очень плохая погода. Причем с любой стороны колючки. Я пробовал и то и другое. Никакой разници.

Ну и у этих грамотеев не все ладно пошло. Чего-то они там не поделили и разодрались. От этого их леталка и рухнула в здешних болотах, а не там, где обычно туристов приземляют. А баба, как ей и положено, оказалась с характером хоть и робот, а туда же. Тоже счастья хочет. Плевать она хотела на все их заговоры и проблемы. Втрескалась, сука в Ваню Кляца, без предупреждения сделала обоим ручкой и укатила с ним в романтическое путешествие. Еще и морду им набила. За то что они Ване витрину попортили.

Что там у них было, хрен его знает. Только зря мы с тобой переживали. Эти Чуги крейсер бы не вызвали. Можно было их сразу на хер посылать и не париться.

- Можно подумать, что я по их поводу грелся? Плевать я хотел на них. Меня больше леталка в руках собакинских напрягала.

Старый очень странно посмотрел на меня. Так, как будто подозревал и гордился мной одновременно. Очень тяжелый и очень теплый взгляд.

- Растешь, Вася. Правильно ты оценил проблему. И не зря беспокоился. Пока этих собакинских дятлов баба-робот тиранила, свои чары отрабатывая с каждым по очереди, в дело вступил этот чудо-юдо морское.

- Парамонов. Вот ведь гнида.

- Зря ты так, Вася. Считай, спас он нас. По причине долгой службы в заполярье бабьи приманки ему по фигу. Он эту красавицу махом на берег списал. Пинком под зад. Объявил себя полномочно выбранным капитаном и понесся к своей мечте.

- Знаю я его мечту. – соврал я. Откуда я мог знать, какие мысли живут в этой непонятной голове. Просто с недавних пор я его почему-то не люблю сильнее обычного. – Гад он и козел.

- Это да. Та еще скотина, но – наш. Козел – а мечты у него правильные. С детства мечтает он нашу планету от Шестого Средиземноморского флота избавить. Он этого почти достиг.

Слава богу, оружия на туристических ботах нет. Но он и без оружия замонал их до полного офигения. Представляешь? Садились ночью на палубу авианосца и матюки краской на посадочной полосе выводили. К Глафире за допингом и вдохновением смотаются и в обратный путь с новыми креативными идеями.

То им надувную русалку к якорю привяжут, то штурману среди ночи голую жопу в иллюминатор сунут, то в борщ нагадят, слабительным и всю туалетную бумагу с борта дезинтегрируют.

Кляц, вот ведь затейник, себя не жалел, чуть геморрой себе не выдавил, пока в каждый противогаз на авианосце наложил. Потом они им, естественно, химическую тревогу провели. А чтобы не скучали, пиндосы они к их связи подключились и девять пожарных тревог за ночь.
А когда они у Глафиры нужник сперли и ночью его на палубу пристроили.

У моряков чуть истерика не случилась. Хотели они его за борт, а куда же там. Во первых к нужнику коза бодливая привязана, на двери нет ручки а из-за двери кто-то поет, икает, пердит, материться и время от времени орет «ЗАНЯТО» Откуда им было знать, что рубаха парень Кляц, для общего дело своим касетником пожертвовал.

Им этого мало показалось, так они еще и от имени адмирала послали требования о выкупе и освобождении всех узников совести. Хотел адмирал за борт сигануть, но его скрутили полотенцами и заперли в каюте. А вот штурмана спасти не успели. Понятное дело, любой сбрендит, если ему навигационное оборудование положение дает такое, что уже все. Теперь у него так и останется косоглазие. В смысле по приборам они давным давно уже Португалию бороздят а кругом только море и из темноты матюги по-русски.

В общем, глумились над ними как могли и довили до того, что америкосы весь флот засекретили и запретили в порты входить. Теперь им еще лет двадцать по воде болтаться. Летучий, мать его, голландец. И хрен бы его знает, чем бы все это кончилось, если бы ты их сюда не заманил. С Глафирой они давно уже рассчитывались вещами. Так что боюсь эти мародеры-форточники их еще и обокрали. Видимо, Кляц изображал полтергейст. Он и на родине то на плохом счету. В смысле, на руку не чист. В смысле если где чего пропало, то он частенько знает больше всех, и помалкивает не из скромности, а из осторожности. Вот, Глафира их и сдала. Поскольку не хотела быть соучастницей.

Ну, естественно, выставил я там засаду. Парни покормили комаров, а потом скинулись, сам понимаешь, Урал. Здесь своя специфика. Все не просто. Короче, не рассчитали парни сил и увлеклись.

Парамонов их тепленькими и взял. Принял на борт, поставил на довольствие и зачислил в штат. А, поскольку парни они технически грамотные, то гадили теперь уже америкосам со знанием дела и с привлечением высоких технологий. У них даже связисты бедолаги пачками за борт прыгали. Особенно когда им Парагвай войну объявил и стрелку забил и сам же её и прогнал. А президент на личный пейджер такие шифровки получал, что половина адмиралов в отставку ушли прямо из кардиологии, а те, кто остался, в публичной библиотеке стоят в очереди на словарь русского мата. Им же тоже интересно, что с мамой президента случилось дословно. Короче, на что только не идут, лишь бы на работу не показываться. Короче, хорошо, Вася, что про тебя никому знать нельзя. А то дали бы тебе «пурпурное сердце» с мечами, а потом связисты собрались бы в кучу и еще раз бы дали. Но уже по хавальнику.

Так что получается, опять, что ты, придурок, - герой. Короче просто живой пример, но только не знаю хороший или дурной.

Шеф, уже не оглядываясь на немца и инопланетянина, кивнул мне. Я налил, наполняясь перспективами карьеры. Мы выпили.

- А Глафира, оказалась сукой. Это она браконьерам рассказала, кто у неё в смородине храпит. И нашим и вашим сработала. Что, кстати, и не удивляет. Я никогда этой вшивой интеллигентщине не доверял.

- Хорошо. Петр Денисович. А все таки, чего же я такого наворотил. Почему все кончилось.

- Вот не зря тебя дураком считают среди руководства. Теперь то тебе, какая разница, раз изменить ничего не можешь?

И действительно? Какая мне нафиг разница. После этого глубокомысленного вывода я налил водки себе и Старому тоже. Уже без команды. Охватила меня дерзость. Потом мне было весело и я пил. Весь оставшийся день до самого заката.



Долгим был этот день. Многое случилось. И даже такое, чего и случиться не могло. Такой насыщений и беспокойный день, что все мы очень устали. Потому что за этот день очень много воды утекло. По это же самой причине и солнце, усталое светило нашей планеты, осторожно укладывалось на ночлег. Под солнцем текла река. И даже она за сегодня, кажется, намаялась. Воды её текли особенно медленно и величаво. Не беспокоил её поверхность ветер, волны рябь. Тяжелым был этот день.

Мы сидели на лавочки возле Медвежкиной бани. Все четверо распаренные, в чистом льняном белье, разморенные, умиротворенные и полные ожиданий. Там, куда солнце отправлялось скоротать ночь, был другой мир, и за пределами видимого глазу пространства ждало нас неотвратимое, как завтрашнее утро будущее. У каждого разное и на всех одно.

- Вот так, значит, Дитрих? Все-таки остаешься?

- Петр Денисович, ты извини. Я все понимаю, подвел. Замены мне нет. Опять же, долг, и все такое, но не могу я без неё. Не выживу.

- Да понятно. Любовь, она штука такая. Она, зараза, пленных не берет, и не щадит никого. Сердцу не прикажешь. Оставайся. Живи.

- Спасибо вам, мужики. Я бы объяснить не сумел, а вы все сами понимаете. А то у меня камень на сердце. Как с вами прощаться. Как будто душу пополам.

- Да чего ты. Дитрих. Не плачь. Не к лицу тебе теперь. А мы и без тебя справимся. Теперь легче будет. Чуги помогут.

Старый весомо подвел черту под наше сдержанное мужское прощание. Мне, почему-то не было особенно тяжело расставаться со старым другом. Мы, как будто не прощались, а просто ненадолго расходились, для того чтобы при встрече обнять друг друга под благовидным предлогом.

- И тебе Вася, особое спасибо. Я ведь понимаю, что ты мне место уступил. А я видел, как ты на неё смотрел на свадьбе. Спасибо. Самое большое тебе спасибо, Вася, но больше на неё не смотри так никогда. А то, сам понимаешь, всякое может случиться…

- На здоровье. Тем более нам ты теперь тут полезней.

- Это еще почему. – Дитрих насторожился, подумал чем ему это грозит и пришел к неутешительному выводу. - В хозяйстве только и есть две коровы да телок, да курочек, полсотни, да гусей девятнадцать штук, да кабанчик. А вы, поди, оглоеды, всем отделом на пикнички халявные нацелились? Нечего хозяйство рушить. Если так парную свинину любишь – свое заведи и режь. Вот лет через десять, когда на ноги встану, и пяток свиней заведу, вот тогда мяса вволю поедим. Может даже целого гуся за раз. А пока нет у меня возможности вас всех кормить.

- Вот как, Петр Денисович. Мы, нашему товарищу по оружию дорогу к личному счастью проложили, а он нам фигушки показывает. Повелся на кабанчика, душа кулацкая? Не ожидал я от вас комараден Дитрих такого поведения. Смотри, жадина, как бы на тебя кто анонимный и гадко подхихикивающий продразверстку из леса ночью не навел.

- Хи-хи-хи-хи. – Захохотал господин старший имперский советник по защите справедливости, или по нашему по Собаковски, «гражданин начальник»

Да. Четвертым с нами, болтающими после бани сидел главный чуг. Представитель похожей по профилю организации. Смежники из космоса.

Кстати. Подозревая ваши гнусные ухмылки, сообщаю. Да, и в бане я с ним тоже мылся. И нечего тут. Сам его и парил. Веником. Можжевеловым да крапивным. А Старого парил еловым с колючей проволокой, другим его не берет.

А хохочет звездный мент потому что, в отличии от Дитриха, знает, что случилось за этот длинный день. Потому что не дрых до вечера, как некоторые молодожены, а вместе с нами, грешными в этой каше варился и булькал. Коллега.

- Да, кстати, Дитрих, может, раз уж ты все равно, как бы на пенсию выходишь, оно же тебе без надобности, теперь? Может, по дружбе, сдашь мне оптом остальную резидентуру ЦРУ у нас в конторе. Ну не всех, хотя бы парочку? Что тебе их жалко, что - ли?  Не стану же я их пытать. Шпионят и пусть себе шпионят. Все равно доложить, что тут на самом деле происходит не решаться. Мне же так, кое - какую дезу слить. Причем не официальную. Чисто из соображений личной пакостности. А то им там уж слишком вольготно живется. Ну, и вообще, чтобы на глазах были. От греха.

- Петр Денисович. Хороший ты мужик. И для тебя, все что хочешь. Но не могу. Сам понимаешь. Я же сам её, резидентуру и создавал. Можно сказать с самого нуля. Не по-человечески получиться. Но, блин, вот кроме этого, все что хочешь. – Дитрих давно называет Старого на «ты» Мне такие вольности пока не по рангу. Я ему исправно «выкаю»

- Петр Денисович. Раз он такой из себя теперь щедрый. Пусть кабанчика режет. Не из жадности вам говорю, а в целях проверки, можем ли мы доверять бывшему боевому товарищу или он окончательно погряз в мещанстве и окрестьянился до талого.

- Что вы до кабанчика докопались. Прямо свет клином сошелся на беззащитной животине. Если вы такие голодные и кровожадные, я вам курицу зарежу.

- Вы только посмотрите Петр Денисович. Вот он кулак. Классический кулак – мироед, враг народа и гидра контрреволюции. Классово не добрый к нам вредный элемент. Надо еще спросить, где он был девятнадцатого августа девяносто первого года. Пусть скажет своим товарищам. Стоит ли ему доверять такую ответственность, как планировалось.

- Вася, чего тебе от моего хозяйства надо. Сказал – кабана не дам. И курицу не дам. Раз я кулак – то ты и без курицы обойдешься. Тебя уже в Мочилово заждались, а кое - кого и где подальше. Ишь. Понаехали. Собаково вам не резиновое. Мало того, что сами все заборы сломали, весь самогон выпили, и девок перепортили без счета, так вы еще из космоса себе поиграть товарища пригласили. Еще называется власть.

Хи-хи-хи-хи. – снова не выдержал чуг. Так то он хороший парень. И имя у него красивое – Феликс. Но смешливый. Через это может быть и страдает. В возрасте уже, а все сам на задержание мотается. И сюрприз испортит.

Дитрих еще не знает, что мы с чугами договорились о создании стационарного опорного пункта по охране правопорядка и справедливости. И, что находиться он будет в Собаково. И кто будет в нем работать начальником?

Ну, нельзя же новообращенного многоженца Новосельцева одного, без присмотра оставить на таком ответственном участке. Без отеческого руководства этот таких делов наделает, что потом по всему космосу мат и хохот стоять будет. Дитрих вообще, еще очень многого не знает.

Я, тоже было поддался веселью, и подхихикнул инопланетянину. Старый обдал меня таким взглядом, от которого даже белому медведю в норковую шубу залезть хочется, даже летом.

Здоровенный лиловый фонарь, выросший у меня на лбу от встречи с низколетящим утюгом, под воздействием этой народной медицины чуть было не смерзся до размеров небольшого юношеского прыщика.

- Хотелось бы знать, Вася, тебя то, что так радует? Или я чего не знаю?

- Петр Денисович, хорошо же все теперь. Вроде никто нас больше испепелять не собирается. Недоразумение уладилось. Жертв нет.

- А твоя личная участь тебя совсем не беспокоит?

- Ну, беспокоит, конечно. Только теперь меньше. Хрен с ней. Если я Собаково пережил, то теперь мне все по пояс. Ну, максимум до пупа. В конце то концов, не расстреляете же вы меня.

- Ты уверен?

- Почти. А что?

- А, как ты думаешь, судить тебя тоже не за что?

- Смотря кому. Это вопрос сложный. В конечном же итоге, задачу я выполнил. Как смог. Все остальное – пена.

- Все - таки, дурак ты, Вася. А дуракам, как известно, везет. И, наверное, в этом твое большое дурацкое счастье. Везет тебе, что хорошо все кончилось.

Старый потушил сигару об ороговевшую мозоль на пятке и забросил окурок в траву.

- Ладно. Пойдемте за стол. Заждались уж, поди, все. Как же без жениха то. Все-таки третий день свадьбы, да и выпить мне очень хочется. Почему-то. Пошли. Только ты Вася, будь осторожней. А то и тебя женят. В целях приведения ситуации к идеальному состоянию счастливого конца. Не надо мне нового витка эскалации неуправляемых событий. Хорошо, что все кончилось, и кончилось хорошо.

А кончилось все на самом деле хорошо.