Око вселенной

                С самого раннего детства Любим предпочитал активный отдых. Походы по заповедным местам, когда не чувствуешь тяжести непомерного груза за плечами, а по вечерам у гостеприимного костра душу согревает глоток вина, песни под гитару звучат
особенно ярко, незабываемо в ночной тишине, искры, взлетая к небу, вторят словам. И всем нутром чувствуешь, как воспоминания о душном городе таят в дымке пропетого куплета, струна  вибрирует, пощипывает душу.
              Память хранила воспоминания о том, как впитывая прохладу полной грудью, легко бежать по осеннему лесу, цепким взглядом выхватывая из-под листвы бугорки стеснительных грибов или, слушая концерт насекомых и лягушек, наблюдать за поплавком в прогалине камышовых зарослей, готовый в любую секунду подсечь хитрую рыбёшку. Выпустить велосипед на волю и без устали накручивая педали разогнаться посильнее, так чтобы ветер свистел в ушах, захватывало дух, и нестись, нестись неизвестности навстречу.  Когда всё твоё существо знает, что завтра придётся возвращаться в каменно-бетонную ловушку, но в эти мгновения натянутая, как стрела душа успокаивается, размягчается пластилином на солнце, а где-то там в глубине рождается мелодия.
               Но сейчас, в редкий выходной, не хотелось даже выходить из дома. Он проводил жену на работу, после сытного завтрака потянуло на сон, зевнул так, что в открытом рту мелькнули пятки. Диван услужливо прогнулся под тяжестью крепкого тела, голова примостилась на ладонь, Любим потянул со столика единственный журнал, страницы побежали перед глазами, взгляд зацепился за заголовок: «Око Вселенной». «На безрыбье и рак - рыба, - подумал он и выхватывая из монолитной стены буковок целые абзацы, углубился в чтение:
              «Первозданный свет разорвал тёмно-серый туман… Он появился из ниоткуда огненно-белым зародышем, что легко уместился бы и в человеческой ладони, семя росло, тонкими ростками расползаясь во все стороны. Пламя горело всё ярче и ярче, всемирная пустота отступала от безысходности, съёживалась, по поверхности промелькнула лёгкая рябь. И вот уже серые волны побежали во всех направлениях, каждая новая волна вздымалась выше и выше. Лёгкое волнение переросло в шторм, шторм в ураган. В бушующем море серости не было середины, не было краёв, волны бились друг о друга, вздымаясь на невиданную высоту, чтобы зависнуть на мгновение на самой вершине и с замиранием сердца сорваться в бездну. 
               «Я есть», - отчётливо прозвучало среди грохота битвы света и тумана. В центре безраздельно царствующей всемирной пустоты образовался белый сгусток. Комок рос, очертания его ежесекундно менялись, он поблёскивал, из белой скорлупы выбивались молнии, вгрызаясь в безликую пустоту, пробивали дорогу всё дальше и дальше. Впитывая все оттенки радуги, из сгустка лился белоснежный свет. Огненный шар, мерцая и переливаясь, заполнил пустоту от края до края.
   - Кто я? – послышалось в море света.
   - Тот, кто пришёл Первым, - прозвенел ответ.
   - Для чего я здесь? – продолжал звучать голос.
   - Чтобы создать новый мир, - прогремел ответ.
   - А кто ты? – спросил Создатель.
   - Я Хаос, Пустота. Моё время истекло, - ответил Хаос.
   - Мне тесно в скорлупе, - сказал Создатель.
   - Ты юн, но уже силён, пришло твоё время, тебе пора начинать, - сказал Хаос.
   - Что начинать? – спросил Создатель.
   - Ты Создатель, тебе и решать, - ответил Хаос.
   - Я боюсь наделать ошибок, - произнёс Первый.
   - Никто не вправе обсуждать твои ошибки, ты Первый, ты закон вселенной. А если зайдёшь в тупик всегда можешь переписать историю с чистого листа, - произнёс Хаос.
   - А что потом? – спросил Создатель.
   - Этого не знает никто. Возможно, когда-то всё вернётся к точке отсчёта и я опять буду востребован. Но сейчас мне пора уходить… - ответил Хаос.
              Звенящая тишина поселилась в новорожденном мире, одиночество пугало до дрожи. От хрусталиков холода и тоски в сердце Первого родились кусочки льда, край мира вздрогнул, чёрная трещина скользнула к центру мироздания, тяжёлым покрывалом вслед поползла тьма. Спасаясь от надвигающейся опасности, Создатель сжался в комок. Он уменьшался до тех пор…».
              Глаза слипались, Любим сладко зевнул, мелодия мобильника разорвала тишину. Он раскрыл крышку телефона, на экране высветился номер Вероники. 
   - Привет, солнышко, - произнёс он.
   - Здравствуй, любимый. Чем занимаешься? - донёсся голос супруги.
   - Да ничем особенным, ленюсь. Позавтракал, а теперь валяюсь на диване с журнальчиком, статейку тут одну занимательную откопал, - ответил он.
   - Ну, читай, читай. Я сегодня постараюсь придти пораньше, - сказала жена.
   - Жду. А может ну её эту работу, да домой прямо сейчас? А? – спросил Любим.
   - Милый я бы с удовольствием, ты же знаешь, не могу. Но у меня для тебя сюрприз, - проговорила Вероника.
   - Не томи, говори, - произнёс он.
   - Не по телефону, вечером, вечером, - сказала она.
   - Вот так всегда! Женские интрижки, хитрости, секреты тысячи и одной ночи, - сказал Любим.
   - Не обижайся! До вечера, не скучай, - донеслось в трубку.
               Любим отложил телефон, взгляд поплыл по странице:
              «Он уменьшался до тех пор, пока не достиг размеров горошины, ещё немного и исчез бы вовсе, но невидимое препятствие остановило, гигантская пружина отбросила назад, в мгновение ока свет вернулся к прежним размерам, заполнил Вселенную от края до края. Но остановиться уже не смог, его продолжало распирать, неистовая сила толкала вперёд, тело налилось чудовищной энергией. Взрыв потряс основы Вселенной…
               Создателя разорвало пополам, он с удивлением рассматривал себя со стороны, половинки распались на части, а части, разлетаясь по всему миру, рассыпались на миллионы осколков. Опалённая Большим взрывом скорлупа почернела, из золы родилась тёмная материя, первичная энергия взрывной волны разбросала осколки-угли по небу. Мёртвый мир ожил, Пустота растворилась в лоне Мироздания. 
               Наигрывая музыку жизни, угли плясали ламбаду в чёрном чреве Вселенной, яркий свет лился ниоткуда и одновременно отовсюду. Создатель с удивлением ощутил, что он и есть все угли-светлячки по отдельности, что жили единой целью и подчинялись единому циклу. Угли пылали яркими факелами, на свет слетались облака газа и космической пыли. Тепло мерцающих светлячком, как магнит притягивало мелкие частицы, остатки Большого взрыва. Прошла целая вечность… 
                Покачивая огненными бортами, огромные звёзды плавали в чёрном океане Вселенной. Несмотря на усилия сдерживающей натиск тёмной материи, небесные создания, выброшенные первичной энергией, уносились всё дальше и дальше от колыбели, удаляясь, и друг от друга. Они разлетались с огромной скоростью, ещё немного и растворятся в безбрежном океане космоса. Повеяло холодом, Создатель в ответ разогрел факелы сильнее, звёзды из жёлтых шаров превратились в красных монстров, ядерные духовки запылали во всю мощь».
                На глаза попалась подушка, Любим улёгся на спину, напала зевота, челюсть едва не выпала от усилий. Он поднял журнал над головой, взор побежал по строчкам:               
                «Череда взрывов сотрясла космические просторы, жертвуя собой ради будущего  Вселенной, звёзды одна за другой взрывались, трансформируюсь в сверхновые. Сила ударной волны закручивала разноцветную звёздную пыль вокруг места взрыва по спирали. Красные монстры габаритами поменьше превращались в белых карликов, самые крупные в загадочные чёрные дыры. Из звёздной пыли и газов возникали туманности, из звёздных осколков рождались новые космические жительницы, планеты и целые солнечные системы, составные части новорожденных галактик.
                Создатель осмотрел юный мир, хрустальным колокольчиком в душе зазвучала музыка, сердце переполнилось неведомым чувством. Тёмно-серый однотонный мир перестал существовать, космос играл красками, переливался и мерцал. Галактические туманности, столпы творения солнечных систем, изумляя многоцветием, спорили друг с другом, выпячивая напоказ разнообразие форм и размеров. Голубые, зелёные, жёлтые, красные, фиолетовые облака газа укутывали  яркие звёзды воздушным одеялом. Тёмная материя, сжимая крепкими дланями, охватывала галактики со всех сторон, словно морские устрицы чёрной скорлупой. Законченности произведению придавала первичная энергия, чьё прикосновение чувствовалось во всём, вдохнувшая в творение Создателя жизнь. Невидимая, неосязаемая субстанция, две трети сотворённого мира. Музыка в сердце звучала громче и громче. Вселенная! Вселенная – его детище!
                Он не следил за временем. Что для него время, когда он занят любимым делом? Закрученные замысловатыми спиралями рождались новые туманности. Завоёвывая новые территории в беспредельной Вселенной, витки покрупнее поглощали более маленькие, насчитывающие всего лишь пару-тройку миллионов звёзд, образуя на месте слияния немыслимые звёздные скопления. Прошла ещё вечность…
                Мелодия привычно звучала в космическом мире, но в душу змеёй вползала тревога. Создатель вслушивался, анализировал, взвешивал, сравнивал и только когда первые галактики успели состариться, а иные и вовсе, съеденные соседками каннибалами, исчезли из поля зрения, пришло Понимание. Миры, что он создал, жили активной жизнью,  расширяя переделы Вселенной, рождались, умирали, возрождались из пепла, но чего-то в них недоставало. Разномастные звёзды, многоликие планеты, пылевые туманности во всём красочно-газовом многообразии, белые карлики, квазары, временные и пространственные тоннели, черные дыры, поглощающие вокруг всё и вся, и даже тёмная материя переполнены жизненной энергией, но тревога ширится и растёт.
                И Создатель в очередной раз пустился на поиски, поиски недостающего звена…» Ветерок колыхнул на голове прядь тёмных волос, холодным поцелуем прошёлся по скуластому лицу, валики мышц на мускулистом теле покрылись гусиной кожей, в голубых глазах мелькнуло бездонное морское дно. Любим моргнул, моргнул ещё, в недоумении огляделся по сторонам, сердце взыграло, как бык на бойне, грудная клетка заходила ходуном, горячий и пульсирующий комок пробил преграду и с разгона сорвался в бездонную космическую пропасть.
                Любима окружали необозримые просторы Вселенной, галактические скопления улыбались ему, кожу обожгло жаркое дуновение ближайшей звезды. «Неужели уснул?» - подумал он, ущипнул себя, глаза сами собой зажмурились, а когда открыл веки, звёздная пыль, набиваясь в рот, окутала со всех сторон. При попытке нащупать диван рука неизменно проваливалась в пустоту, Любим щипал себя изо всех сил, извернувшись на сто восемьдесят градусов умудрился припечатать пяткой по ягодицам. Он пытался кричать, рот распахнулся от подбородка до затылка, но звуки, не родившись, умирали во чреве. Пыль забивала лёгкие, проникая глубже и глубже, тело налилось свинцом, во внутренностях забурлило, забулькало.
                Переминаясь с ноги на ногу, Любим в растерянности огляделся, порыв ветра толкнул в спину, он сорвался с края пылевого облака, чёрная бездна бросилась навстречу. От скорости захватило дух, свист в ушах оглушил, огненной молнией, как нож масло, он резал космические просторы. Искры летели во все стороны, даже чёрная материя горела и светилась, а он и не Любим вовсе, а огромная огнедышащая комета, мчащаяся на всех парусах навстречу неизвестности. Постепенно он привык к полёту, умиротворённо наблюдал за проносящимися мимо галактиками, звёздами и планетами, восторг выплёскивался через край. Альфа-Центавра, Туманность Андромеды, Млечный путь, подмигивали и кривлялись, звёзды, как лампы освещения в метро смазанными пятнами проносились мимо.
                Из безумной роскоши Вселенского многообразия взгляд выхватил что-то до боли знакомое, родное. «Неужели Земля?! Но я же несусь прямо на неё, столкновение неизбежно, взрыв произойдёт колоссальный, всё живое на планете погибнет», - прорезала мозг мысль. Любим попытался изменить траекторию полёта, изворачивался, что бы попасть в зону притяжения других планет, но тщетно, не помогло и трехкратное сальто, Земля раскрыла объятья.
                Глаза сами собой зажмурились, удар немыслимой силы сотряс тело, его отшвырнуло, как футбольный мячик, где-то высоко в небе он завис на мгновение, ещё удар. Чудовищная сила разорвала на части, Земля вспыхнула факелом, ядерный гриб вознёсся до небес. «Смерть дарит новую жизнь», - мелькнуло в сознании…
                Остатки кометы растворились в воздухе, ветер подхватил атомы и частицы, разбросал по Земле. Семена попали на благодатную почву, первые всходы не заставили себя ждать. Завоёвывая планету без боя, крохотные росточки возвестили о начале новой эпохи. Как невеста перед свадьбой Земля преображалась на глазах, наряды один краше другого обволакивали девственное трепетное тело, мир наполнился красками. Деревья, что верхушками щекотали небо, сочная изумрудная зелень в рост человека заселили пустынный дом, а в каждом ростке, листике, – он сам, собственной персоной. 
                Даря доброту и ласку, широко открытые глаза питались происходящим волшебством, сердце пылало огнём любви. От тепла океаны, моря, речки прогрелись, в водных просторах зародились живые организмы, и осваивать сушу выползли земноводные амфибии. Далёкие от совершенства первые сухопутные жители. «Вот уж действительно первый блин комом», - подумал Любим,  поглядывая на них. Эволюция шагала парадным маршем, выживали сильнейшие и более приспособленные, а слабые...  что ж, победителей не судят. 
                Ползающие, бегающие, летающие, прыгающие, жужжащие, рычащие покорители планеты. В каждом звуке, будь то стрекот кузнечика или победный крик орла, поёт его душа.
Громкий рык потряс окрестности, Любим обернулся на звук, по равнине вслед за ускользающей добычей гигантскими скачками несся полосатый зверь, движения полны кошачьей грации, оскаленная пасть угрожает клыками с казачью саблю, хвост помахивает в такт движениям, чёрные пятна и полоски горят на рыжей шкуре. «Какой красавец!» - восхитился Любим. Тигр подпрыгнул, густые заросли скрыли зверя от глаз.
                Услышав рык стихли даже птицы и только лёгкий шелест нарушал тишину. Между стебельками травы в поисках пропитания для вечно голодного сообщества рыскал муравей-разведчик, шустро передвигая тремя парами конечностей. Сяжки ощупывают воздух, из пуза выделяются капельки пахучей жидкости, метка-указатель, чтобы следующие по пятам не сбились с пути. Город-муравейник далеко позади, от того и спешит разведчик успеть вернуться до захода солнца. Дома ждут с богатой добычей собратья, на входе щёлкают страшными жвалами крупные солдаты-охранники, пропускают только своих, знающих присущий именно этому муравейнику ферамонтовый пахучий пароль и язык сяжек.
                Разведчик, поблёскивая хитиновым панцирем в лучах заходящего солнца, успел вернуться вовремя, удачно прошёл фейс-контроль и скрылся в подземельях родного города. С добычей на плечах, каким-то чудом не сталкиваясь с рабочими расширяющими ходы, он нёсся по узким улочкам. Муравьи-няньки, спешащие в кладовые, где из белых личинок появлялись на свет несмышленые детёныши, протискивались между ним и стенками, почётный караул из самых-самых стерег покои царицы-матери. Попадающие по пути фуражиры требовательно поглядывали и разведчик, подчиняясь племенному инстинкту, замирал на бегу, впитывая из раздувающего пуза живительный нектар. Фуражиры,  казалось получали не меньшее удовольствие, одаряя соплеменника накопленным. 
                Сутки напролёт Любим наблюдал за творениями природы, губы расплывались в задумчивой улыбке, иногда хмурым облачком на лицо набегала тень и он, засучивая рукава, брался за работу, подправлял, обтёсывал, доводя до совершенства фауну и флору. Отдельные виды животных и растений не приживались, исчезали, уступая дорогу следующим, и так цикл за циклом, круг за кругом. Любим настолько вошёл в роль, что иной раз и сам не понимал, кто он на самом деле…
                «Хорошо-то как!» - думал он, потягиваясь до хруста костей, - «одна беда - словом перемолвиться не с кем. Так и свихнуться недолго, как перст во всей Вселенной». А что если, как в Библии: И создал господь человека по образу и подобию своему. А почему бы и нет? Создатель я или не создатель? Кто если не я? Озеленить Землю получилось, живыми существами населил, вон бегают, прыгают, пришла пора браться за ювелирную работу», - размышлял он.   
                Ветер подхватил Любима, он и глазом не успел моргнуть, как лёгким облачком вознёсся над землёй. Облако росло, ширилось, пухло, пока не укутало всю планету рваным одеялом. Молния прочертила небосвод, гром потряс основы Вселенной, облако излилось на землю проливным дождём. Потоки воды заполнили мельчайшие углубления в грунте, гигантские каньоны, овраги заполнились под завязку, низины, лощины, горные расщелины скрылись под водой.
                Дождь закончился так же внезапно, как и начался. Солнце палило немилосердно, поджаривая, высушивая тропическую зелень, влага устремилась к небу. Над прудами, озерцами и озёрами поднялись призрачные фигуры, огромные, светящиеся. Любим присвистнул. «Метров по пятьдесят, а то и все шестьдесят будут. Почти, как люди, только прозрачные и глаз почему-то один, а лица, лица…  с двух сторон. И рук по две пары. Вот тебе раз! Не люди то вовсе, а ангелы. Ей Богу ангелы, саморожденные! Да и то верно, кому же плечо Создателю подставить!? А то, что рук много это ж хорошо, мне рукастые помощники ох как нужны», - обрадовался он.
                Ангелы разбрелись по всей Земле, лёгкие, как воздух за считанные секунды преодолевали преграды и расстояния в тысячи километров. Миллионы лет они созерцали, изучали планету, сравнивали, анализировали. Любим наблюдал, но ничего не происходило, ангелы боготворили и преклонялись перед ним, вмешиваться в божий промысел им казалось кощунством. От ничего неделания Любим устал, наступил седьмой космический день от создания Вселенной, и Любим объявил выходной.
                Предварительно сообщив о своём решении многочисленным помощникам,
Создатель, смежил веки, Морфей прикрыл Любима одеялом. Ангелы беспомощно озирались, разом осиротев, бесцельно бродили по Земле, на глаза друг другу старались не показываться, стесняясь собственной беспомощности.
                Горный утёс приютил одного из них. Ангел любовался стремительным потоком, что разрывал ущелье надвое, над головой чёрным покрывалом пронёсся птеродактиль, тонкое тело от неожиданности осело глубже, раздался треск. Ангела разорвало надвое, обе  половинки в растерянности разглядывали друг друга.
                Разорванные края завибрировали, заплясали. Растягиваясь в стороны, отрастали новые руки, ноги, тело и голова. Два ангела во все глаза смотрели друг на друга. Одинаковые, как братья близнецы, разве что оба на треть меньше Ангела-родителя. Размножаясь делением и почкованием, племя осваивало Землю, новоангелы ещё походили на прежних ангелов.
                Менялось давление атмосферы, сила притяжения Земли росла и рождённые после всё больше обретали плотность, а рост уменьшался. Увеличение плотности требовало изменение в строении тела, сформировался скелет и внутренние органы, вторая пара рук атрофировалась за ненадобностью, из двуликих люди-ангелы превратились в одноликих, лицо украсили два глаза, а рост снизился до двадцати метров. Никто так и не понял, когда и почему произошло разделение на мужчин и женщин. Процесс происходил постепенно, лёгкими шажками, всё воспринималось как данность свыше. Ангелы уступили место людям…   
                Тело тяжелея, уменьшалось, а рост снижался. Цивилизации сменяли одна другую, через миллионы лет планету населили шести метровые гиганты, а их потомки арии не превышая и двух метров, по сравнению с предками казались карликами. Создатель-отец сладко спал, раскатами грома по поднебесной разносился храп, иногда он пускал пузыри и на Землю ровной стеной падал проливной дождь.
                Люди, сменившие ангелов, забыли о нём, лишь в минуты опасности или в порыве религиозного рвения сверлили глазами небо, призывая Отца-заступника. Войны, духовные покаяния, новая череда войн, вот и вся история человеческая! Оружие совершенствовалось с завидным постоянством, лучшие умы работали над машинами смерти. Мечи и копья сменили ружья, автоматы и ракеты. В очередной раз, сотрясая мир, загрохотали пушки, в мясорубке прихотливой бесчеловечности люди гибли тысячами. Хладнокровная коса смерти без разбора снимала богатую жатву, не сортируя колосья на женщин, детей, стариков или здоровых мужчин, плач и стон разрывали небо. Создатель заворочался, впервые снились кошмары.
                «Просыпайся, Отец!» - донеслось до Любима. «Просыпайся», - донеслось снова. Он перевернулся на бок. «Да проснись же лежебока», - повторил кто-то прямо в ухо. Любим подпрыгнул на диване, глаза распахнулись, словно веер в руках гейши. Запахло весной. Юное лицо, окаймлённое солнечными прядями, нависло над ним, глаза цвета ореха целуют лицо, бархатными прикосновениями ласкают кожу.
   - Вероника? Ты как здесь оказалась? – спросил он.
                Её руки скользили по короткому ёжику волос, непокорная щётка под ласковыми пальцами девушки превратилась в пушистого котёнка, Любим вытянул шею, по комнате разнеслось мурлыканье.   
   - Что это с тобой? Не заболел случаем? Спрашиваешь, как я дома оказалась? А ключ на что? Открыла и зашла, - ответила жена.
   - Открыла и зашла… - машинально повторил Любим.
   - Да что с тобой? – произнесла Вероника.
   - Вот уж не думал, что для входа в эту дверь тоже нужен ключ, – проговорил он.
   - Вот и оставляй после этого тебя одного! Мужчины такие не приспособленные к жизни, полдня был один, а уже сам не свой, - сказала Вероника.
   - Не скажи! Не скажи! Я знаешь, какой приспособленный! Я вообще всё человечество создал…  Я, эх, если б ты только знала… - сказал Любим.
                Он огляделся, взгляд поплыл по комнате, зацепился за обои, споткнулся о диван, кубарем перелетел через журнальный столик, затрещало, когда с разгона врезался в стену.  Брови поползли вверх, Любим потёр кулаком глаза.       
   - Я и не спорю, Создатель ты мой! И могу даже засвидетельствовать, что вот это у тебя как раз хорошо получается, - произнесла Вероника, лукаво улыбаясь.
   - А ты разве там тоже была? – спросил Любим.
   - Была, была. Ещё, как была и в подтверждение принесла тебе снимок УЗИ, первое фото нашего ребёночка, - ответила Вероника.               
   - Что? Гм-м-м, - произнёс он.
   - Ты не рад, Создатель? – спросила она.
                Лицо её светилось, а глаза искрились так, будто впитали блеск звёзд Вселенной.  Любим приподнялся, губы дотянулись до живота Вероники, руки подрагивали, когда он осторожно прижал жену к себе. В распахнутое окно ворвался ветерок, штора оказалась первой жертвой на пути агрессора, надуваясь парусом, силилась сдержать натиск, но сил явно не хватало. Ветерок хозяином пробежался по комнате, укусил за плечо Веронику, на пути попался журнал, он с остервенением набросился на лёгкую добычу, страницы затрепетали от возмущения.
                Любим нежно гладил живот Вероники, раскрытый журнал попал на глаза, взгляд скользнул по строчкам: «Первозданный свет разорвал тёмно-серый туман. Он появился ниоткуда огненно-белым зародышем, что легко уместился бы и в человеческой ладони, семя росло, тонкими ростками расползаясь во все стороны. Пламя горело всё ярче и ярче, всемирная пустота отступала от безысходности, съёживалась. «Я есть», - отчётливо прозвучало среди грохота битвы света и тумана. Сгусток рос, очертания и формы ежесекундно менялись, он поблёскивал, молнии выбивались из-под белой скорлупы, вгрызаясь в безликую пустоту, пробивали дорогу всё дальше и дальше»… 


2008г.