Кулинар

У каждого отношение к пище свое, но нет человека, у которого не было бы никакого отношения к пище.
               
                Дж. Вепхвадзе






 Как-то я спросил своего сокурсника Максима Сухенко из Киева:
-Максим, какую еду ты предпочитаешь, вкусную или полезную?
-Чтобы было как можно больше и подешевле, - ответил Максим.
 Я подумал: «Бедный Максим, наверно, в своем общежитии он сильно голодает, но при этом выглядит цветущим и упитанным».
 Для меня, избалованного с детства ребенка, которого родители все время упрашивали что-нибудь поесть, главным в пище был ее внешний вид, а затем все остальное.
 Я никогда ничего не готовил, и в кулинарии был всего лишь потребителем. Максимум на что был способен, так это подогреть, да и то делал это нехотя.
 Все так бы и продолжалось, если бы не один телефонный звонок:
- Это Джованни, - слышу на конце провода, - вам звонят с телестудии «9 канал».
Мы видели вашу последнюю телепередачу и хотели бы пригласить вас для участия в нашем проекте, посвященном кулинарии, с нашим ведущим испанцем Мануэлем. Телезрители очень любят нашу программу, и им будет интересно познакомиться с каким-нибудь вашим рецептом. Если можно что-нибудь итальянское.
  Первое что мне пришло в голову, это отказаться от участия, сознавая свою некомпетентность в этом вопросе. Но, подумал, что раз они приглашают меня, а не профессионального повара, значит им нужно шоу, а кулинарный профессионализм и вкусовые качества блюда не имеют значения. Главное как будет выглядеть блюдо. То есть, я должен собрать натюрморт из пищевых продуктов, и чтобы он выглядел живописно и декоративно. Это же шоу, а не ресторан.
-  Согласен, - ответил я и начал думать, что я им могу приготовить.
- Скажите, пожалуйста, какие продукты вам потребуются, чтобы мы могли их заранее подготовить.
 « Итак, - думаю я, - вначале - цветовое решение. Начнем с белого, и постепенно перейдем к остальным цветам. Главное, чтобы было живописно, и каждый продукт был сам по себе вкусным». И я пересчитал продукты, которые, исходя из их цвета, мне понадобятся. Это вареные яйца, лимон, апельсиновый сок, майонез, голландский сыр, раки, помидоры, киви и маслины.
 Местом для  этого кулинарного шоу была дача одного из друзей режиссера программы.
Мое психологическое состояние напоминало то, какое у меня бывает, когда я иду на природу писать пейзаж. Уже знаю, что буду делать, вижу композицию и цвет, но еще не знаю, как получится, и поэтому волнуюсь. Приехав на эту дачу, я убедился, что авторы программы, или, как это сейчас называют, проекта, хорошо и основательно подготовились. На съемочной площадке было много народу. Все суетились и что-то делали. Хотя, если спросить меня, и половины  персонала было бы достаточно, для осуществления этого проекта.
  И вот я приступил к своему кулинарному творчеству. На меня надели передник, а на голову напялили огромный, красный берет, в котором я напоминал нечто общее между Красной Шапочкой и Карабасом -  Барабасом. Звукооператор просунул через ширинку моих брюк кабель микрофона, который вылез у меня где-то за ухом, и прицепил к воротнику. Кулинар Мануэль занял свое место возле меня и приготовился ассистировать. Режиссер подал сигнал, и запись началась. Пока Мануэль представлял меня телезрителям, мой передник начал медленно сползать вниз. Я, боясь, что он окончательно упадет, стал в спешке засовывать его в брюки. Хотя я не жалуюсь, что у меня голова маленького размера, но как видно берет был рассчитан на более солидную голову, и тоже начал постепенно сползать вниз, пока я не перестал видеть Мануэля. Я начал приводить себя в порядок, все это снималось и как видно тоже входило в программу, иначе не дали бы надеть берет такого размера.
  Затем я приступил к созданию своего блюда. Это был салат, состоящий из яиц, помидоров, раков и маслин. Еще я добавил голландский сыр, на который посыпал красный молотый перец.
  В ходе приготовления блюда Мануэль то и дело обращался ко мне с вопросом, касающимся как моей личности, так и блюда, что я готовил. Это делалось, чтобы передача не получилась сухой. Я тоже старался, чтобы мои ответы не давали зрителю скучать, а иначе, зачем позвали меня, а не повара профессионала.
- Синьор Джованни, как вы назовете свое блюдо? - спрашивает Мануэль.
- Оно называется салат «La sera di San Giovanni», что в переводе означает «Вечер святого Джованни».
- А как называется ваш десерт?
- Он называется «дзабальоне», это вариант итальянского гоголя - моголя с некоторыми добавками, - отвечаю я.
  Глядя на крупного и полноватого Мануэля вспоминаю,  как много лет назад я видел маленького испанского мальчика, которого мама называла Манолито, и которого звала, чтобы показать молодого грузина, то есть меня, говорящего на испанском языке. Сколько лет прошло с тех пор. Нет уже в живых ни той женщины-испанки, ни многих из тех испанцев, живущих в Тбилиси, которые собирались по воскресеньям в садике Клуба им. Горького чтобы пообщаться между собой, и куда я приходил попрактиковать свой испанский. И вот тот маленький Манолито вырос и сейчас со мной участвует в этой передаче.
  Через какое-то время мой салат и десерт готовы. Составляя эти блюда, я преследовал чисто декоративные задачи, а не вкусовые. Мой салат, название которого так часто произносил во время съемки Мануэль, получился весьма красочным и привлекательным на вид.
 Но вот взгляд Мануэля падает на стакан с апельсиновым соком, который должен был участвовать в моей кулинарии, но который я пока не употребил.
- Синьор Джованни, а как вы используете апельсиновый сок, - спросил меня кулинар-испанец.
- А, апельсиновый сок, - повторил я за ним, не зная, куда его добавить. – Я люблю апельсиновый сок, - сказал я и выпил его, под удивление и хохот Мануэля и всей съемочной группы.
  Я видел, что режиссер был доволен. Довольна была и вся съемочная группа. Хотя по их голодным лицам было видно, что они никак и не дождутся конца съемки, чтобы наброситься на мой салат. Но больше всех проявлял нетерпение сын режиссера. Мальчик лет восьми жадными глазами смотрел на мой дзабальоне, предвкушая момент, когда он доберется до него и предоставит последнее пристанище в своем желудке.
  Наконец съемка закончилась.  Я снял свой берет и передник, а остальные приступили к демонтажу съемочной аппаратуры и уборке двора, где проходила съемка.
  Через некоторое время нас привлек какой-то шум и ажиотаж, который происходил в помещении. Режиссер и его жена, которая тоже принимала участие в работе, побежали туда. Оказывается, пока мы прибирались и укладывали аппаратуру, мальчик тихо овладел моим дзабальоне и поглотил его одним разом. От десерта, который был приготовлен с моей творческой интерпретацией этого итальянского блюда, у него разболелся живот, со всеми вытекающими последствиями. Может это простое совпадение. До этого, в тот день, ребенок уже успел продегустировать блюда других «кулинаров» вроде меня, и кульминация его желудочного конфликта пришлась именно на мой дзабальоне.
  Все кинулись к ребенку, спасать его  и заодно очищать воздух, в аромат которого он внес свои коррективы. В это время один голодный, но довольно упитанный оператор, воспользовавшись ситуацией, пристроился к моему салату и стал поспешно его уплетать. Я же, предполагая  последствия моего «итальянского кулинарного творчества», вовремя и чисто по-английски покинул съемочную площадку.