Пластилиновая жизнь. Глава 9

НЕЖНОСТЬ И НЕ ТОЛЬКО….

«В любви всегда есть немного безумия, но и в безумии всегда есть немного разума». Полоний. «Гамлет».

Мы с Томасом сидели в столовой и ждали девчонок. Селин и Сара  почему-то задерживались. Миллер начинал нервничать, а когда он волнуется, слишком много говорит. Вот и сейчас, до тех пор, пока в толпе не замаячили знакомые лица, Томас вынес мне весь мозг.
Девчонки подошли к нам, улыбающиеся и кра-сивые. Сара протянула руку Томасу и села рядом, Селин нежным взглядом посмотрела на меня, и я встал, помогая ей усесться. Миллер пробормотал что-то насчет конфетно-букетного периода. Они с Сарой заговорщически засмеялись.
Но мы не обращали на них внимания. Что с них взять! Они ровным счетом ничего не понимали. Мы были влюблены. Как безумные. Бесконечно и навсегда.
Каждый миг, каждую свободную минутку  ста-рались проводить друг с другом. Расставаясь после школы, мы встречались в сети, часами просиживая в аське или болтая по телефону, когда я помогал Фейт в магазине.
Прошло две недели с тех пор как мы обнародо-вали наши отношения. После взаимных признаний, которые обнажили наши души, мы по-другому ста-ли друг к другу относиться. В наших отношениях стало больше…нежности. Селин как могла, стара-лась не касаться неприятных тем, но я чувствовал, что ей интересно. Поэтому иногда я позволял ей зайти на запретную территорию.
 В воскресенье после вечеринки я впервые пригласил Селин к нам в гости. Перед этим я два часа упорно наводил чистоту. Выдраил до блеска свою комнату, спрятал подальше всё, что могло вы-ставить меня в дурном свете.
Дома никого не было, поэтому мы удобно рас-положились внизу на диване перед телевизором. Я лег на подлокотник, а Селин устроилась на моём плече. Чтобы было теплее, сверху мы укрылись пледом.
Едва Селин легла на меня, как ускоренное сердцебиение и электрические импульсы, ползущие от плеча по всему телу, указали на то, что я начал заводиться. Я захотел её, несмотря на все моё от-вращение  сексу. Моё тело жаждало Селин, даже когда я сопротивлялся.
Но, конечно же, я тактично промолчал. На мне была тонкая футболка и домашние бриджи, на Селин тоже футболка и джинсы. И она просто не могла не почувствовать, что со мной что-то не так. Что я лежу как деревянный, с трудом отвечаю на пустяковые вопросы обычного «трёпа ни о чем».
Она повернулась ко мне, так что её лицо ока-залось как раз напротив моего и наши губы при-близились. Подавляя всё еще таившийся страх, мы целовались. Долго и страстно. У меня даже крыша поехала.
Сам того не замечая я закрыл глаза и меня унесло по волнам соблазна в незримую даль. Несо-мненно, я представлял, что, наконец, наберусь смелости, и мы займёмся любовью. Но дальше меч-таний дело не шло. Я даже боялся положить руку ей на грудь, хотя очень хотелось.
Когда мы оторвались друг от друга, я был поч-ти на пределе. Желал ее, так как никогда. Она, скорее всего, поняла моё состояние, потому как про-сунула руку мне под футболку и осторожно прикос-нулась к обнаженной коже груди. Меня словно то-ком пронзило, таким сильным было это ощущение.
Одновременно с этим в голову заползли другие, менее приятные воспоминания и это меня охладило. Селин почувствовала, как я напрягся и поморщился и в тот же миг отступила. Она просто легла обратно на моё плечо и погладила грудь, но уже через футболку.
- Прости, - извинился я, но Дойл прикрыла мой рот своей ладошкой.
- Расскажи мне, как он тебя трогал. - Попро-сила она.
- Зачем тебе? – Насторожился я.
- Чтобы не повторяться.
Я покачал головой, но она продолжала внима-тельно смотреть и ждать.
- Тебе хочется слушать всю эту гадость? – Уди-вился я. Она кивнула. – Ничего особенного. В смысле, приятного, - уточнил я.
Жутко не хотелось переживать это вновь, но Селин имела права знать хотя бы часть всей ужас-ной правды.
- Он всегда душился «Hugo Boss». Этот за-пах словно впечатался в мою память. Я ненавижу его. Однажды тётя Грейс подарила мне флакон та-кой воды и знаешь что, я вылил её в раковину. И меня стошнило. А потом трясло несколько дней как при лихорадке.
Я покачал головой, заново переживая этот не-приятный момент. Я вспомнил, как меня вывора-чивало над раковиной, как тетя, не понимающая, что собственно происходит, суетилась вокруг меня, допытываясь правды. А когда, наконец, поняла, в чем дело, извинялась и пообещала  - больше ника-ких неожиданных подарков.
- Извини, - Селин погладила ладонью моё плечо, - я просто хотела узнать, доставлял ли он тебе удовольствие.
Я едва не рассмеялся. Удовольствие? Да я ка-ждую минуту молился об его смерти. Удовольствие! Скорее уж наоборот.
- Нет, не доставлял, - сдержанно выразился я, - если ты это хотела услышать. – Селин приподня-лась на локте, внимательно вглядываясь в моё лицо. Похоже, она не верила мне. – Ты чего? – Не понял я и тоже приподнялся. – Я же сказал, нет! Как ты можешь думать о всяких гадостях? Я не гомосек-суалист, если уж ты об этом подумала. Как мне мо-гут доставить удовольствие действия, которые при-чиняли мне боль?
Я видел, что Селин смутилась, но при этом во-просы не закончились.
- Ладно, но ты, же не можешь отрицать, что если бы он, ну стал бы трогать тебя как-нибудь по-особенному, тебе бы это не понравилось?
Я вздохнул. Мне придется говорить правду, какой неприятной она не казалась бы. Селин слишком умная и проницательная, она догадается, если я солгу. А потерять её доверие для меня сейчас подобно смерти.
- Не могу, - я опустил глаза, изучая рисунок ковра. – Но я даже в какой-то степени благодарен Карлосу, что он не трогал меня, как ты выразилась, «по-особенному». Не хотел бы изменить ориента-цию только из-за того, что в детстве мне дали не-правильные установки.
- То есть, тебя интересуют исключительно де-вушки? – Подытожила Селин. Я согласно кивнул. – И как часто ты думаешь об «этом»? – Она снова смутилась и захихикала.
- О чем? – Не понял я.
- Ну, об «этом». – Она снова хихикнула.
До меня дошел смысл её вопросов, и я разом покраснел. Сказать честно, что я думаю об «этом» каждые пять минут или лучше солгать? Не решит ли Селин, что я озабоченный? Ладно, попробуем рискнуть.
- Ну, достаточно часто.
Я ответил пространно, но надеяться, что Дойл на этом прекратит допрос рассчитывать не стоило.
- Как часто?
Я рассмеялся.
- Слишком часто. – Больше позволять задавать каверзные вопросы нельзя. Значит нужно начать спрашивать самому. - А ты. Думаешь об «этом»?
- Думаю. – Селин задорно улыбнулась, - а что?
Я неопределенно пожал плечами.
- А обо мне ты думала, ну в таком духе? – Я смущенно улыбнулся. Не спорю, мне хотелось бы, чтобы она думала обо мне, но всякое могло быть. Селин в своих мечтаниях могла представлять не меня, а, к примеру, Картера. От этих неприятных мыслей у меня даже голова закружилась.
Селин с усмешкой изучала меня. Интересно, что она хочет увидеть во мне такое особенное, что позволит ей ответить на мой вопрос? Я ждал только честного признания.
- Я думала о тебе, - наконец решилась она. Я вздохнул с облегчением. Селин это заметила и про-должила. – Особенно часто в последнее время.
- Круто! – Обалдело выдохнул я. Она шутливо толкнула меня в бок.
- Круто? Да ты балбес! Кто говорит такое де-вушке, когда она практически признаётся в самом сокровенном? Мог бы сказать что-нибудь попри-личней.
Я испугался, что она вдруг сейчас надумает ос-тавить меня и побледнел.
- Я, ну, это, как его…я растерялся. Поэтому и сказал первое, что пришло в голову. Извини меня….
Но Селин тут же прервала мой лепет и снова обвинила, но на сей раз в том, что я опять начал извиняться без повода. Короче, я не понял, чего она хочет от меня и замолчал.
Мы снова целовались и отпрянули друг от дру-га только когда услышали звук открывающейся двери. Брат едва взглянул на меня и заторопился наверх, Фейт с племянниками поприветствовав Се-лин, поднялись за ним следом.
Я проводил Селин до её дома, а когда вернулся обратно, Эйден сидел перед телевизором и смотрел новости. Увидев меня, он уменьшил звук и жестом пригласил присесть рядом.
- Ты что это творишь? – Брат повернулся ко мне с перекошенным от злости лицом. – Приводишь в дом первую попавшуюся девчонку, обжимаешься с ней, пока нас нет! Может, завтра запрыгнете с ней в койку, а потом поставите нас перед свершившим-ся фактом?
Я ошалело смотрел на него и ничего не пони-мал. Неужели просто пригласив Дойл в гости, я со-вершил преступление? Да мы просто пообнимались и пару раз поцеловались. С чего это Эйден так за-вёлся?
- Эй, эй, - остановил я его горячую речь, - объясни, в чем дело. Что я сделал не так?
- Всё не так! – Эйден был просто невероятно зол на меня и представлял собой устрашающее зре-лище. – Ты хоть на один короткий миг задумался о будущем? Между прочим, о твоём будущем? Нель-сон, где твоя голова?
- Где ей и положено, - огрызнулся я. Брат не имел права кричать на меня и обвинять невесть в чём.
- Тогда какого, извини меня, дьявола ты тис-каешься на диване с девчонкой, когда нас нет дома?
- Я не «тискаюсь», как ты выражаешься. – Я разозлился на брата. На его дурацкие подозрения, на обвинения. Ну почему просто нельзя понять меня и принять? – Да, мы с Селин обнимались, но лишь потому, что любим друг друга.
Эйден громко расхохотался, чем жестоко обидел меня.
- Любовь! Нельсон, ради бога! Какая любовь в твоём возрасте? Да вы сущие дети. Что она, что ты. Вы просто ищите себе оправдания, чтобы в один прекрасный момент хорошо потрахаться.
Я вскочил с дивана как ужаленный.
- Заткнись сейчас же! – Я с первого слова сразу перешел на крик. – Как ты можешь болтать тут всякую дрянь про нас! Не смей! Селин самая хоро-шая девушка и лучше тебе не отзываться о ней плохо, иначе….
- Ну что иначе, я слушаю!
Эйден поднялся и, уперев руки в бока, встал напротив. Я с ненавистью посмотрел на него.
- Какое же ты дерьмо! – Процедил я сквозь зу-бы. – Я с детства ненавидел тебя. Сейчас же наивно полагал, что ты изменился. Прошло столько време-ни. Но люди не меняются. Я уже это понял. Ты как был дерьмом, так им и остался!
В ту же секунду Эйден отвесил мне звонкую пощечину. Я отшатнулся. Щека загорелась огнём. Я крепче стиснул зубы, чтобы сдержаться и нагово-рить еще кучу гадостей.
- Ты выслушаешь меня даже если тебе это не по душе! – Заявил Эйден, с вызовом глядя мне в лицо. – Ты еще сопляк, чтобы возражать! А раз жи-вешь в моём доме, будь любезен подчиняться.
Ссора выходила за рамки обычной размолвки. Только бы нам окончательно  не сорваться!
Признаю, раньше мы с Эйденом были очень дружны, практически неразлучны. Я даже сам не помнил, когда в наших отношениях наступил такой кардинальный разлад. Вначале мы стали реже об-щаться, затем детские игры все чаще стали закан-чиваться драками и спорами.
Между нами пролегла ненависть непонятно откуда взявшаяся. И уход матери здесь был ни при чем. Мы начали ссориться задолго до её исчезнове-ния.
С годами стало только хуже. За масками при-личия и равнодушия  пряталась та же ненависть, мучившая нас все эти годы. Я, так же как и прежде, ненавидел брата, но сдерживался, терпел. А когда он затронул мою территорию, обсмеял то, что было для меня по-настоящему дорого и важно…. Я не мог ему просить такого унижения. Ненависть вспыхнула с новой силой, еще яростнее и сильнее.
- Не знал, что ты к тому же еще и эгоист. – Фыркнул я. – Твой дом. Твои правила. Да не на-прашивался я к тебе!
- Заткнись, Нельсон Джон! – Прервал меня братец. – Хоть раз заткнись и послушай. Эта дев-чонка больна. Серьёзно больна. У вас с ней нет бу-дущего. Просто нет.
Он вглядывался в моё лицо, пытаясь рассмот-реть хоть какие-нибудь эмоции. Но я специально смотрел на него открыто, и почти не мигая. Чтобы позлить.
 - Это всё? – Живо осведомился я.
- А этого мало? – Удивился Эйден.
Я кивнул.
- Вообще-то, братец, маловато. Что ты мне только что сказал, я знал уже давно. – На лице брата отразилось полнейшее изумление. – Но ты должен понять одно. Я люблю Селин и не важно, что ты там говорил насчет любви в нашем возрасте. Моя любовь к ней настолько сильна, что если ты попытаешься мешать нашим отношениям, я готов снова попытаться покончить с собой.  Или с тобой. Я же псих, ты знаешь!
Эйден нервно закусил нижнюю губу. Он начал нервничать. Отлично! Пусть почувствует себя в мо-ей шкуре.
- А что будет, если она все-таки….
Он тактично опустил роковое слово.
- Не знаю смогу ли я смириться с потерей. – Уже спокойнее прошептал я. -  Так что лучше ей жить. А тебе отвязаться от нас.
Эйден покачал головой.
- Ну как ты не можешь понять, что помимо любви в жизни есть множество нужных и интерес-ных вещей. – Он что, решил на ночь глядя читать мне нотации? – В твоём возрасте пора бы уже заду-маться о будущем.
Я усмехнулся, чем еще сильнее разозлил брата. Странно, в его взгляде была только злость. Нена-висти я не заметил. Какой хороший артист! На-стоящий лицемер!
- О будущем? Не смеши меня. – Съязвил я. -  Моё будущее перечеркнуто уже давно. Карлос пер-вым уничтожил меня, а «Уорвикс» просто додавил до конца. У меня нет ни сил, ни желания делать эту самую денежную карьеру. Всё что я хочу и ищу в жизни – это понимания. А когда на горизонте вдруг появляется такой человек, ты вставляешь мне палки в колеса.  Ответь мне, со сколькими девуш-ками ты дружил в свои семнадцать? – Брат про-молчал. – А я ни с одной. – Не дожидаясь его слов, ответил я. – А скольких перецеловал? – Брат опять промолчал. – А я ни одну. А со сколькими у тебя был секс?
Еще ни разу я не разговаривал с Эйденом на такие щекотливые темы. Обычно мы избегали от-кровенностей, но тут меня прорвало.
- Опять молчишь? – Я разозлился. – А у меня секса не было. Потому что я шарахаюсь и бегу от девчонок как полоумный. Селин Дойл единствен-ный человек, который не вызывает во мне паниче-ского страха, когда просто прикасается ко мне. А когда мы целуемся, я даже испытываю наслажде-ние. Но тебе этого не понять. У тебя ведь свои пра-вила и законы, раз я живу в твоём доме.
Эйден был бледен. Я понял, что своим моноло-гом, наконец, смог пробить защитную оболочку старшего братца и подобраться к нему на макси-мально близкое расстояние.
- Я не знал. – Прошептал он и, взъерошив во-лосы, опустил голову.
- А ты и не пытался узнать.
Эти слова я швырнул в него как мячик от пинг-понга. Резко и отрывисто. Я хотел, чтобы в них прозвучало как можно больше ненависти и презрения. И они окончательно раздавили его. Эй-ден тяжело опустился на диван и спрятал лицо в ладонях.
- Ты прав. – Его голос прозвучал хрипло и как-то неестественно. – Даже не пытался.
Он поднял голову, и я заметил, как же много у него морщин. А ведь ему было только двадцать семь лет. Эйден воспроизвел непонятный жест рукой.
- Можешь делать что хочешь. – Пробормотал он. – Я не буду против.
Я должен был просто вежливо поблагодарить его, но я – мерзавец. Не смог не съехидничать.
- О! Его величество дало добро! Какое велико-душие! – И уже с ненавистью. – Не надейся на сло-ва благодарности. Ты знаешь, как я к тебе отношусь!
После этого у нас началась скрытая война. Я намеренно не разговаривал с ним, а Эйден первый не подходил с беседами. Попытки Фейт примирить нас ни к чему хорошему не привели. Вместо заклю-чения мира мы еще пару раз поссорились и даже один раз едва не подрались. Фейт пришлось мах-нуть на нас рукой.
За весь ноябрь мы с братом не сказали друг другу ни одного доброго слова. И если бы не под-держка Селин, если бы не её нежность и забота, я просто бы сошел с ума. Она часто бывала у нас и Эйден ни разу не возразил. Просто молча кивал и пропускал нас в мою комнату.
Секса у нас,  однако, тоже не было. Дальше поцелуев дело  просто не шло. И причина была не в ней, а во мне. Это я вздрагивал и отворачивался всякий раз, когда Селин начинала попытки к сближению. Я с ужасом представлял, что наступит день, когда ей всё это надоест и она бросит меня ради более нормального парня. Однако этого не происходило и это вселяло в меня хоть какую-то надежду.
По выходным я по-прежнему помогал в мага-зине и Эйден вечером отвозил меня домой. Только вот болтать мы с ним перестали. Я сидел, уставив-шись всю дорогу в окно, а брат хмуро следил за до-рогой.
К концу ноября неожиданно похолодало. Подул морозный арктический ветер, и нас завалило снегом. Ну не то чтобы завалило, но на материке снега выпадало гораздо меньше. Потом вдруг неожиданно потеплело, и почти весь снег растаял. А потом опять ударил мороз.
Утром в последнюю субботу ноября мы с трудом добрались до Ньюпорта. И дело было не в пробках, которых практически не было, а в наледи, образовавшейся на асфальте. За день гололёд со-гнало, но когда вечером Эйден приехал за мной, корочка льда уже начинала покрывать дорогу.
Он поспешно запер магазин, объяснив, что хо-чет добраться до дома до начала настоящего голо-лёда. Я насуплено промолчал и Эйден просто  кив-нув, сунул ключи от магазина в карман куртки и уселся за руль. Я сел рядом.
Мы пристегнулись и поехали. Эйден настроил радио. Блоки музыки периодически прерывались тревожными новостями, советовавшими быть осто-рожней на дорогах. Якобы из-за сильнейшего голо-лёда возможны аварии и всяческие катастрофы.
Когда в очередной раз композиция Джастина Тимберлейка прервалась из-за совета поменять обычную резину на шипованную, я недовольно про-бурчал.
- Надоели. – И щелкнул магнитолой, пере-ключив в режим проигрывания дисков. Из динами-ков полилась обычная попса, зато без перерывов на новости.
- У тебя всё нормально? – Тут же отозвался Эйден и повернулся ко мне.
- Вполне, - пожал я плечами и  тут же преду-предил, - на дорогу смотри!
Эйден повернулся обратно.
- Ты что, решил провести сеанс нравоучений? – Усмехнулся я.
- Нет. Просто спросил. – Ответил брат.
- Не переживай за меня. – Я всё еще был зол на него, потому и грубил. – Когда ты не суёшься у меня всё о,кей.
- Ладно. – Эйден неуверенно передернул пле-чами. – Я и не суюсь.
Мы немного помолчали.
Едва мы покинули Ньюпорт, вокруг почти мгновенно разлилась темнота. Встречных машин не было, и Эйден включил дальний свет. Двадцать минут по обледенелой дороге, и мы будем дома.
- Нельсон, послушай….
Неужели он решил опять начать никому не нужный разговор. Ясно же, что я не желаю его слушать.
- Я…мне просто неловко как-то с тобой ссо-риться. – Он сжал губы.
- Вот и не ссорься. – Спокойным тоном посове-товал я.
Эйден усмехнулся и покачал головой.
- А ты упрямый. И всегда таким был. Весь в мать. – Он помолчал. – Ладно, чего ты хочешь? Из-винений? За то, что я накричал на тебя? Затронул чувства к этой девочке?
- Ничего я не хочу. – Как можно равнодушнее ответил я.
- Тогда какого…! – В бешенстве Эйден ударил ладонями об руль. – Какого чёрта ты устраиваешь весь этот балаган? Чего ты добиваешься?
Я поморщился.
- Ничего я не добиваюсь. Не нервничай ты так из-за меня.
Я знал, что от этих слов Эйден еще больше ра-зойдётся. Так и произошло.
 Ругая друг друга самыми последними словами, мы настолько увлеклись, что на несколько секунд оторвались от дороги и пропустили поворот. Заме-тив его в последний момент, Эйден крутанул руль, пытаясь выправить машину, но скользкий асфальт не позволил этого сделать.
 Вопли певцов в динамиках слились воедино с визгом тормозов и криками Эйдена, изо всех сил пытающегося вернуть машину на дорогу. Но было уже поздно.
Нас раскрутило на обледеневшем асфальте. В стеклах мимо нас как в замедленной киносъёмке проносились  призрачные виды живописного пей-зажа острова. Я с ужасом вжался в сиденье и ждал неминуемой развязки.
Я словно разом оглох и оцепенел. Не слышал ровным счетом ничего и не мог пошевелить даже кончиками пальцев. Краем глаза я наблюдал, как Эйден старается спасти наше незавидное положение, но ничем не мог ему помочь.
А потом – сильный удар. Меня резко кинуло вперед. Из лёгких разом вышибло весь воздух. Я захрипел. Ремень безопасности с силой вжался в грудь, а потом меня так же резко отбросило обратно на сиденье.
Мы просто-напросто врезались в огромное де-рево на обочине. А могли бы запросто слететь в кю-вет, перевернуться, столкнуться со случайно проез-жающей встречной машиной. Короче, могло про-изойти всё что угодно, но не произошло. Можно сказать, что нам несказанно повезло.
Дрожащей рукой я отстегнул ремень безопас-ности и повернулся к Эйдену с надеждой, что сейчас он скажет, что всё в порядке, и мы посмотрим, сможем ли ехать дальше, но Эйден почему-то не шевелился.
Безжизненно лежал, облокотившись обеими руками на руль. И больше ничего.
К собственному ужасу я не увидел лямки рем-ня безопасности там, где он должен был находиться. Смутное колющее подозрение проползло змеёй и сжало тугим кольцом сердце. Я не мог поверить в происходящее.
Тронув Эйдена за плечо, я потянул его назад, и он откинулся на сиденье, на удивление легко. С замирающим сердцем я изучил его. Через весь лоб протянулась ужасная кровавая рана. Хотя, рана, наверное, гораздо меньше. Всё дело в крови.
Из динамиков раздавались дикие вопли какой-то группы, и я с раздражением нажал на кнопку выключения.
Аптечка! Пронеслось у меня в мозгу. Где-то здесь должна быть аптечка! Я нажал на кнопку от-крытия багажника, выскочил из машины и при-нялся лихорадочно перебирать весь хлам Эйдена, находящийся там. Огнетушитель. Тряпки. Ящик с инструментами. Опять тряпки. Господи, ну где же она!
Наконец схватив заветный ящичек, я забрался обратно в машину. Включил в салоне свет. Брат не шевелился. Распахнув аптечку, я сразу же нашел флакончик с перекисью водорода и бинт. Оторвав необходимое количество, я щедро полил бинт жид-костью из бутылочки и принялся осторожно стирать кровь с раны на лбу.
Как я и предположил, ранка оказалась не-большая, но вероятно глубокая. И из неё продол-жала слабо сочиться кровь.
Нижняя губа против воли задергалась. Оцепе-нение прошло. Меня затрясло, и я вдруг панически испугался, что Эйден умер, и я больше никогда не смогу с ним поговорить.
Я схватил его за плечи и легонько потряс. По-звал по имени и опять встряхнул. Осторожно по-хлопал по щекам. Он не приходил в себя.
- Ну же! Давай же! Не пугай меня! – Я тряс его за плечи, вытирал кровь со лба, а у самого по щекам текли ручейки слёз. Мысленно я просил у него прощенья за всё, что сгоряча наговорил, за то, что последний месяц вёл себя как свинья. И поэтому совсем не понял, когда Эйден всё же очнулся.
 А он пришел в себя и первым делом обратил внимание на меня. Хнычущего и промокающего трясущимися руками его рану на лбу.
- Вот дерьмо!
Удивительно, что после всего произошедшего он проронил такие слова. Я вздрогнул и уставился на брата, а он осторожно дотронулся пальцами до пораненного виска.
- Будет шишка. – Заметил я, комкая в пальцах мокрый бинт.
- Что произошло? – Эйден еще раз дотронулся до виска и поморщился.
- Мы врезались в дерево. – Ответил я.
- Неприятно. – Согласился брат и вдруг рыв-ком притянул меня к себе. Тут уж я не смог сдер-живаться и разрыдался.  – Ну, ну, ладно. Всё хо-рошо.  – Он похлопал меня по спине. – Нам нужно проверить, сможем ли мы отсюда уехать.
- Я так испугался, что с тобой случилось что-нибудь плохое и ты….
Я всхлипнул и посмотрел на брата. Он шерша-вой ладонью стёр слёзы с моего лица.
- Ты же ненавидишь меня. – Мягко поинтере-совался Эйден. В ответ я только покачал головой.
- Нет. Не ненавижу. Злюсь, но не….
- Я тоже тебя люблю. – Признался брат и улыбнулся.
Эйден крепко обнял меня, и я с удовольствием зарылся в теплые рукава его куртки.
- И я тебя люблю, - признал я очевидный факт. – Ты моя единственная семья и ты мне слишком дорог, чтобы ссориться.
А затем, улыбнувшись друг другу, мы вдвоём проверили состояние машины, поняли что, в об-щем-то, ничего серьёзного с ней не произошло, и без приключений добрались до дома.
Решив не расстраивать Фейт раньше времени и не показывать вмятину на капоте, мы вошли в дом. Она уже уложила племянников и теперь сиде-ла в гостиной перед телевизором, видимо в ожида-нии нашего возвращения. Едва мы вошли, как Фейт кинулась к нам и тут же заметила заклеенную пластырем ранку на виске брата.
- Что произошло? – Схватилась она за сердце. – Надеюсь ничего серьёзного?
Эйден успокоил её, поцеловал и обнял. А затем, повернувшись ко мне, улыбнулся и протянул мне руку. Я подошел, и мы все втроём обнялись.
- Вы помирились? – Воскликнула она.
Эйден кивнул и потрепал меня по волосам.
- Мы поняли, что по-прежнему любим друг друга. – Произнёс он.
- И что мы одна семья, не смотря ни на что. – Добавил я. И мы все счастливо рассмеялись.
Иногда семья единственное дорогое, что у нас есть. Слава Богу, я вовремя это понял. Не знаю, что бы со мной стало, если бы Эйден в тот роковой вечер погиб? Страшно даже представить.
Одно ясно, теперь я буду осторожней в выра-жениях и буду дорожить семьёй, что у меня оста-лась.