Мой брат Юлий. 4

  По вечерам, при свете самодельной керосиновой коптилки Юлик готовил уроки (очень часто из-за отсутстивя дров на элетростанции или её ремонта не было электричества), позже в темноте он упражнялся в игре на скрипке, играя всё лучше и лучше.

Мама обменяла на рынке золотое кольцо с бриллиантом на мешок картошки: её высыпали под одну из кроватей в нашей комнате, где мы жили вчетвером. Эта кровать стояла у запертой двери, которая вела в комнату соседей. Их сын - Шурик, такой же голодный, как и мы, в наше отсутствие при помощи кочерги вытаскивал через щель под дверью наши картофелины.

В январе 1943 года меня призвали в армию, затем - фронт, но это уже совсем другая история.

С Юликом и родителями я встретился снова после войны - в июле 1945 года. Мы поселились в Риге, в большой квартире, вместе с семьёй моих двоюродных братьев. После демобилизации я работал и готовился к поступлению на медицинский факультет университета, а Юлик, за одно лето сдавший экзамены за 8-й и 9-й классы, учился в 10 классе средней школы. Одновременно он стал брать регулярные уроки игры на скрипке. Его учителем стал концертмейстер симфонического оркестра Латвийского радио Артур Яковлевич Мадревич.

Когда Юлик окончил средню школу, серьёзно встал вопрос о выборе профессии, о месте дальнейшей учёбы. Надо было выбирать: музыка или медицина. Юлик к тому времени очень хорошо играл на скрипке и мог поступить в консерваторию, связав своё будущее с музыкой, которую любил.
Другая возможность - поступить на медицинский факультет: профессия врача, медицина, являющаяся и наукой, и искусством, привлекали его не меньше. Варианты без конца обсуждались на семейных советах, взвешивались все за и против. В конечном итоге чашу весов перевесила медицина, и Юлик стал готовиться к экзаменам.

Дальнейшая жизнь доказала, что он сделал правильный выбор, хотя скрипку он не забросил, продолжая брать уроки у А.Я.Мадревича, а позднее - у профессора консерватории К.Брюкнера, чей внук - нынешняя мировая знаменитость скрипач Гидон Кремер.