Жизнь, как Жизнь гл. 14 - Сеанс одновременной иг

         Вот уже десять минут как бабушка безуспешно пытается вытащить из сна свою внучку обычными методами, расталкивая и раскачивая её бесчувственное тело, на все лады тихо повторяя имя девушки. Шура, теряя равновесие, удачно падала на подушку всякий раз, как старушке удавалось привести её "в положение сидя".
         Клавдия Даниловна спокойно дышала во сне... А её мать, привыкшая за долгие годы их совместной жизни дорожить этими редкими минутами покоя, вконец отчаявшись и потеряв всякую надежду привести Шуру в чувство, села на диван рядом с внучкой и тихо заплакала.
         Крупные слёзы старушки размеренно падали прямо на щёку спящей девушки. Открытые немигающие глаза старой женщины смотрели в себя, внутрь, в душу свою, свое далекое и недалекое прошлое.
         Шура открыла глаза и, увидев перед собой такую бабушку, ещё несколько секунд лежала не двигаясь, не решаясь вытереть со своей щеки бабушкины слёзы.
                ...
         Вероятно, именно так чувствует себя человек с похмелья... Глаза горячие, красные. Голова, как пустой чугунок гудит. Земля под ногами раньше ног убегает. Под ложечкой сосёт, а в горле сухо...
         Все эти новые для себя ощущения принесла Александра Павловна на работу в школу, прихватив с собой из дома ещё унылое беспокойство за невыполненную контрольную и за все "вытекающие отсюда последствия".
         Видимо, такое же беспокойство носил в себе с утра и Андрей, встречающий сегодня Шуру на школьной лестнице. Он последовал за вожатой молча, без обычной улыбки, поздоровавшись с ней чуть заметным кивком.
         - Рассказывай... - без лишних предисловий, едва закрылась за ним дверь пионерской комнаты, потребовал юноша, каким-то седьмым чувством угадывая, что сейчас все решает время.
         - Никак нельзя мне за свой счёт в учебный отпуск идти... Вечером маме помогала... Ночь не спала... Не успела вчера контрольную закончить... Ну, никак нельзя, чтобы сессию не оплатили... Я маме должна зарплату полностью отдать... - путаным, сбивчивым шёпотом твердила Шура. - Не хочу я институт бросать... Сегодняшним числом должен быть почтовый штемпель...
         - Подожди, - перебил Андрей вожатую, готовую вот-вот разрыдаться, - центральная почта работает до девятнадцати часов. Сейчас без пяти девять. Если начнешь сейчас же - успеешь?
         - А как же работа? - не видя других препятствий, с надеждой спросила девушка.
         - Садись, пиши, - подвинул Андрей к вожатой большой чистый лист ватмана.
         Шура взяла протянутую ей ученическую ручку с широким плакатным пером и, окунув её в пузырек с красной тушью, вопросительно посмотрела в лицо юноши.
         - Сегодня в 12 часов в пионерской комнате состоится сеанс одновременной игры в шахматы на десяти досках. Желающие могут записаться в "11Б" классе у Андрея Орловского, - диктовал Андрей.
         - А с кем играть-то они будут?
         - Не волнуйся, у меня первый разряд. Займу после уроков часика на три твою пионерию...
         И Андрей, осторожно взяв свеженькое объявление с ещё не высохшей тушью на крупных красных буквах, прихватил с собой щепоть канцелярских кнопок и вместе со звонком на урок исчез за дверью, оставив Шуре нереальное ощущение покоя и уверенности.
         Она села на стул в углу у окна и разложила на широком, как стол, подоконнике свои учебники и пособия. Чёрные буквы машинописного текста контрольного задания озорно перепрыгивали из одной задачи в другую, а условия всех задач на одной странице дружно объединились в одно мутно-серое пятно. Тепло от чугунной батареи под подоконником переместилось от колен к лицу девушки, голова не удержалась на длинной тонкой шее и упала на открытую толстую клетчатую тетрадь.
                ...
         На улице весна. Солнце светит щедро и ярко. Сашеньке три года.
         Снова она одна в этом огромном старом деревянном доме, с большущими окнами, закрытыми рассохшимися дощатыми ставнями, через все щели которых в комнаты напористо протискиваются остроконечные жёлтые снопы солнечных лучей.
         С вечера мама и папа снова ссорились. Папа сильно рассердился и ушёл, а мама долго плакала и, больно сдавив щупленькие плечики дочки, при каждом слове резко сотрясая её прозрачную фигурку, всё повторяла:
         - Не любит он нас, Сашка!.. Не нужны мы ему!.. Он только одного себя и любит!.. Ну, какой он после этого отец?!..
         Девочка проснулась утром, когда папы дома не было, а мама только собиралась уйти. Стоя перед массивным овальным зеркалом в залитой электрическим светом гостиной, она припудривала заплаканные глаза, торопливо нанося последние штрихи по реставрации своего помятого лица.
         Сашенька подбегает к маме, цепко хватается за подол маминой юбки:
         - Мамочка, не уходи!.. Я люблю тебя!.. Я всегда буду тебя слушаться!..
         Мать молча и нервно отрывает ребёнка от себя, резким шлепком сзади ставя точку на родственных отношениях с дочкой.
         Щелкает выключатель. Мстительно хлопает дверь. Обиженный плач девочки остается в толстых стенах старинного дома.
         Взрослые не ошибаются, когда, оставляя плачущего ребёнка, считают: "Поплачет, поплачет, да перестанет".
         Сколько проплакала Сашенька, никто не знает, но плакать она всё же перестала. Растерев кулачком по лицу слезы, едко щиплющие нежную детскую кожицу, она подтянула к окну тяжелый, с потертой красной бархатной обивкой стул и, забравшись на него, стоя на коленях, попыталась разглядеть в щелочку между ставнями яркий, недоступный, зеленеющий мир.
         Вдруг в коридоре послышались знакомые уверенные шаги. Сашенька животом съехала со стула и бросилась к двери.
         В дверном проёме, наклоняясь под притолокой и выпрямляясь в комнате во весь свой высоченный рост, появился улыбающийся отец с черной хозяйственной сумкой в руке.
         - Александра!.. ревела?.. А ну посмотри, что у меня тут есть!..
         Он поставил сумку на пол и магическим движением рук ловкого фокусника, ме-е-дленно расстегнул молнию сумки. Волшебный взмах руки и... оттуда показались сначала острые серые ушки, а потом и вся голова большой серой кошки. Кошка была самая обыкновенная - серая, с поперечными темными полосами, усатая, гладкая и очень теплая.
         Она несмело переступила через осевший бортик сумки и, осторожно обнюхивая незнакомые предметы, принялась осваивать жизненное пространство. Счастливая Сашенька потопала за ней, безуспешно пытаясь коснуться спокойно уплывающего из-под рук мягкого полосатого зверька.
         - Ну вот, Сашок, теперь ты не будешь одна, - ласково говорит отец, высоко, под самый потолок, поднимая крохотную дочурку.
         Девочка, доверчиво расставив руки в стороны, как маленькая птаха в синем небе, парит на папиных руках под потолком огромной повеселевшей комнаты, беззаботно и звонко щебеча:
         - Меня папа лю-бит! Меня папа лю-бит! Меня папа лю-бит...
                ...
         - Ты что? Уснула что ли? - слегка коснулся Андрей прозрачных волнистых волос девушки.
         Шура с трудом подняла своё бледное, без единой кровинки, лицо и, посмотрев на него покрасневшими от бессонной ночи глазами, отрицательно покачала головой.
         - Как я сам не догадался! - стукнул себя по лбу юноша.
         Он порылся в карманах своих брюк и, вытащив из них рублёвую бумажку, подтянул к себе за локоть стоящего рядом белобрысого пацана, бесцельно листающего старую подшивку "Пионерской правды".
         - Пионерское поручение тебе, чемпион. Вожатой плохо. Мигом слетай в буфет. Одна нога здесь, другая там... Кофе покрепче попроси и булочку с сосиской.
         Через пару минут на подоконнике рядом с тетрадью на большой общепитовской тарелке стоял живописный натюрморт, состоящий из стеклянного гранёного стакана с чёрным дымящимся кофе и зажатой между двумя половинками школьной булочки розовой горячей сосиской.
         Звонок на урок очистил помещение пионерской комнаты от её подлинных хозяев, а Шура, оставшись одна, оживленная этим легким завтраком, вполне компенсирующим ей пропущенный ужин, с удивлением заметила, как быстро прояснились буквы и послушно прекратили свою бешеную скачку озорные цифры.
         Две задачи были готовы к концу уроков, а после них ... пионерская комната, как обычно, до отказа заполнилась учениками и ученицами, любителями шахмат и любителями поболтать, теми, кого дома совсем не ждут или ждут чересчур уж сильно...
         - Ну, как? - только и спросил Андрей.
         Шура молча кивнула головой, и юноша, прикрепив на внешней стороне двери пионерской комнаты записку "Тихо! Идёт шахматный турнир!", выпроводил за дверь всех, кого не оказалось в его списке.
         Расставив шахматы и рассадив игроков по одну сторону длинного стола, он объявил, что мигом выставит за дверь любого, кто произнесёт хоть единое слово, а того, кто выиграет у него шахматную партию, в воскресение поведет в кино на "Фантомаса".
         В установившейся в комнате гробовой тишине лишь время от времени раздавались смущенное шмыганье носом простуженного "юного шахматиста" да лёгкое постукивание переставляемых шахматных фигур.
         Шура решала и переписывала в чистовик одну задачу за другой.
         Один за другим покидали пионерскую комнату проигравшие шахматисты.
         - Всё! - неожиданно для себя вслух выдохнула Шура.
         Андрей обрадовано посмотрел на вожатую и, подав руку самому стойкому своему сопернику, предложил ничью. Мальчишка с ответом не торопился и руку протянуть не спешил.
         - В кино идём втроём: ты, я и вожатая, - догадался, наконец, Андрей о причине такого замешательства. - Мы все сегодня выиграли!..