Ласпи

          На берегу небольшой бухты, там, где бездонное небо поражает своей голубизной и ложится зноем на разомлевшее синее море, украшающее берег белопенным кружевом волны, в небольшом домике на скале, застывшей над этим безбрежьем, жила девочка. Родители просто называли её – Ла, хотя иногда она была и Ладой, и Ладушкой.
          Ранним утром, спустившись к морю, она любила
наблюдать за прибоем, поглаживающим прибрежную гальку; мальками, снующими на мелководье;  луной, которая в серебре утра была всегда разной, но одинаково загадочной. Она собирала выброшенные волной ракушки, а ещё – водоросли, которые отец называл «морской травой», и вплетала их в свои многочисленные косички.  Они делали её, загоревшую до черноты, похожей на девочку из далёкой Африки, но она даже не догадывалась об этом. Просто ей очень нравилось плести косички.
          Ла! Ла! Ла! – кричали чайки и бросали к её ногам выхваченных из морской волны рыбёшек.
          Ла! Ла! Ла! – журчали проплывающие дельфины и приглашали её покататься на их глянцевых спинах.
          Ла! Ла! Ла! – шумел на горе лес, зазывая в прохладу зелёной чащи, где своим перепевом удивляли птицы.
          Ах! Как хорошо было всё, что её окружало!
          Ла была счастлива, но очень хотела поскорее вырасти, чтобы узнать, что там за голубым горизонтом неба, за непроглядной далью леса, в бездонной пучине моря…
          Однажды, собирая ракушки среди морских водорослей, выброшенных неутомимой волной, она увидела небольшую бело-розовую жемчужинку, словно подаренную ей морем к предстоящему дню рождения.
          Заранее подарки не принимают, – подумала она. – Да и вообще этой жемчужинке надо бы ещё подрасти, тогда она может пригодиться для ожерелья,  которое у меня когда-нибудь будет.
          С этими мыслями Ла подошла к кромке воды и бросила жемчужинку в набежавшую волну.  Через какое-то мгновение она почувствовала, как что-то, блеснув на солнце, ударилось о подол её платья.
          Ой! – только и смогла воскликнуть Ла. – Жемчужинка возвратилась!
          Она осторожно подняла лежащую прямо перед ней малышку и с новой силой бросила её в изумрудную волну. Чудо повторилось!
          Ах, так! Я всё равно сделаю по-своему! – решила Ла. – Перехитрю тебя, упрямая волна!
          Осторожно взяв жемчужинку в руки, она оглянулась в поиске ракушки, подняла ту, что побольше, сунула в неё свою находку, туда же упрятала несколько водорослей и, разбежавшись, забросила ракушку подальше от берега.
          Вот и всё! – торжествующе взглянула Ла в даль моря.
          В то же самое мгновение над гладью моря вздыбилась огромная свинцовая волна, метнулась к Ла, стоящей у кромки воды, схватила её в охапку и потащила, клокоча, шипя, словно гневаясь за непослушание!
          От неожиданности и страха Ла зажмурилась.  Она не знала, сколько мгновений длился этот ужас, но вдруг почувствовала под собой что-то упругое.  Всё затихло. С опаской она открыла глаза.
          Гамак! Да, это был гамак, сплетённый из длинных зелёных водорослей. Она висела в нём на кораллах невысоко от песчаного грунта у входа в тёмную пещеру.
          Вот так чудеса! – мелькнула мысль, и снова её охватил безотчётный страх.
          Ла вновь закрыла глаза, съёжилась и притаилась. Боясь пошевелиться, она лихорадочно думала о доме, о том, что её, наверное, уже зовут к завтраку, о том, как хорошо было бы оказаться опять среди домашних забот и выполнять ту привычную работу, которая раньше казалась ей утомительной и неинтересной.
          Кто-то, как показалось, осторожно коснулся её спины, потом ещё и, гораздо настойчивее, ещё раз. Она открыла глаза. Рядом и вокруг никого не было. Значит, это гамак выталкивает её из своих объятий.  Да, это он пытается избавиться от Ла. Что ж, придётся вставать.
           Ла легко соскользнула на песок. Оглянулась – по-прежнему никого. Только в двух шагах – небольшая расщелина в скале. Стоило ей сделать один шаг, как расщелина потихоньку стала увеличиваться, словно приглашая Ла войти. Страх пропал, остались лишь любопытство и  лёгкая тревога.  Ещё шаг – и вот перед Ла открылась жуткая картина.
          На многочисленных камнях в чашечках сиреневых медуз, расположенных по кругу огромного зала, в неудобных позах со связанными морскими водорослями руками сидели и полулежали люди, а в центре, распластав щупальца, дремал огромный осьминог.
          Наверное, он их сторожит, – пронеслось в голове у Ла. На какое-то мгновение она застыла, боясь пошевелиться, чтобы не привлечь внимания этого чудовища.
          Откуда здесь столько людей? Как они попали сюда? Наверное, они с того корабля, который недавно потерпел крушение?  Она слышала об этом от пролетающих мимо альбатросов.  А ещё старый рыбак как-то рассказывал её отцу о страшном драконе, который подстерегал рыбаков, уходивших далеко в море,  топил их лодки, а людей утаскивал в морскую пучину.
          Ла была доброй и чуткой девочкой с открытой душой и сильным характером.  Она с детства знала, что надо помогать тем, кто в этом нуждается. Так всегда говорили ей родители и сами были такими.
          Надо их спасать! Надо непременно что-то предпринять! Она ещё не решила, как, но уже знала, что освободит этих несчастных из плена. Раскрытые ладошки мидий, лежащих вокруг, призывно шевелили жемчужинами, словно призывая Ла оставить мысль о спасении и заняться собиранием драгоценностей.
          Нет! Вы не соблазните меня, – пронеслось в голове. –
Зачем мне всё это, если вокруг столько несчастья. Что же делать? Как подкрасться незаметно? Как развязать эти водоросли-верёвки? 
          И вдруг она увидела свою ракушку. Вернее, не свою, а ту, в которую упрятала жемчужинку. Ла поняла: эта жемчужинка – волшебная!  Ведь она предупреждала об опасности!  Вот почему она хотела оставаться на берегу! Она не хотела вовлекать Ла в это опасное путешествие, но та упорно бросала её в море. Жемчужинка хотела быть для Ла подарком, а не источником её несчастий.
          Она поможет мне, – подумала Ла и тихонечко, чтобы не поднимать со дна песок, подвинулась к ракушке, подняла, выдернула водоросли. В тот же миг жемчужинка выскользнула из плена и осторожно покатилась, прижимаясь к стене пещеры.  Ла подумала, что надо бы последовать за ней.
          Чудище-осьминог шевельнул щупальцем и поднял облако песчинок. Воспользовавшись этим мгновением, Ла скользнула за жемчужинкой. Только тут она увидела, что та остановилась у камня с углублением.  Было очень страшно, но всё же Ла просунула руку вглубь и нащупала там что-то наподобие складного ножа. Выхватив руку, сжавшую предмет, Ла поняла – это клешня краба. Только тут Ла заметила, что помощница подкатилась к осьминогу, легко скользнула по щупальцу, находящемуся в противоположной от Ла стороне. Обеспокоенный осьминог повернул глаза в сторону жемчужинки. Значит, он меня не увидит, – подумала Ла и решительно шагнула к ближайшей медузе-креслу.
         Не успев даже рассмотреть, кого освобождает, она перерезала острой клешнёй, словно ножницами, путы. Только тут поняла – это мальчик. Худенький подросток с бледным лицом и крупными глазами, глядящими на Ла с благодарностью.
         Мальчик потянулся, соскользнул с медузы и сразу устремился к лежавшей рядом мидии. За жемчугом, – мелькнуло в голове у Ла. – Как можно, когда вокруг столько горя!?
         Она уже разрезала верёвки-водоросли на девочке в другом кресле, когда увидела, что паренёк подобрался к соседнему пленнику и створкой мидии режет верёвку.             
          А жемчужинка, её жемчужинка всё кружила вокруг осьминога, отвлекая его от происходящего.
          Ла освобождала и освобождала из плена находящихся здесь людей. Многие стали делать то же самое, осторожно, медленно, боясь попасть в поле зрения осьминога. Вот и последний пленник освобождён!
          Вдруг осьминог, почувствовав колебания воды, вздыбил все щупальца и сразу раскинул их в стороны, пытаясь ухватить, находящихся вокруг людей. В это самое мгновение все жемчужины мидий выскользнули из своих убежищ и полетели в осьминога. Они ударяли его с силой молний. Они защищали Ла и её друзей. Именно так можно было назвать всех тех, объединённых бедой, кто находился здесь, в морском царстве.
          В это самое мгновение неведомая сила вытолкнула её на поверхность.
          На берегу голубой бухты, сражённая усталостью, свернувшись калачиком, лежала девочка по имени Ла, Лада, если хотите – Ладушка.
          Ла, спи! – гортанно вторили ветру чайки.
          Ла, спи! – шептала набежавшая волна.
          Ла, спи! – повторяло эхо в горах, и эти слова расстилались далеко-далеко на водной глади, словно бы это было одно слово – Ласпи!
          Вы слышите? – закричал юнга, заметивший над побережьем  с мачты проплывавшего мимо корабля каких-то людей, – это Ласпи!
          А капитан записал в своём вахтенном журнале: Ласпи.