Итак, несколько месяцев назад, наша фирма заключила контракт с судостроительной компанией, по обеспечению материалами для рекламных акций. Объём поставок был солидный, так что и наши сделали неплохие скидки на всю партию, и судостроители были очень довольны качеством нашей продукции… то есть они были настолько довольны, что выделили в качестве «бонуса» две путёвки на кругосветное путешествие 1-м классом на огромном трансатлантическом лайнере. Одну путёвку руководство решило дать в качестве поощрения менеджеру, который непосредственно вёл контракт с судостроителями, а вторую просто разыграть между всеми сотрудниками компании. Мне никогда не везло в лотереи, так что к этой новости я отнёсся более чем прохладно, тем более, что контракт проходил не по нашему филиалу и всё, что с ним связано, я знал только по отрывочным разговорам коллег. Но так или иначе, в начале мая, в центральном офисе состоялся розыгрыш этой самой путёвки и, каково же было моё удивление, когда на следующее утро я обнаружил в своём корпоративном ящике официальное уведомление от службы персонала о том, что по итогам лотереи, путёвка досталась мне, всвязи с чем мне следует сделать то-то и то-то и прибыть к 20-му июня сего года в Питер, в центральный офис, имея на руках загранпаспорт, необходимый комплект личных вещей из расчёта 21 дня в круизе и так далее.
Мои сборы оказались очень напряжёнными, так как ни загранпаспорта, ни необходимых для такого путешествия вещей(да и денег тоже), у меня никогда не было… сотрудники поздравляли, давали уйму полезных советов… в общем и целом, к середине июня я был так или иначе собран и со смешанным чувством радости и ожидания неизведанного, приехал в Питер… получив из рук генерального директора конверт с путёвкой и дополнительные напутствия, вместе со вторым счастливчиком, на директорском лимузине, мы отправились в порт, прошли все формальности и оказались на борту плавучего небоскрёба, который на ближайшие три недели, должен был стать нашим домом.
Ну последующие десять дней плаванья тоже были заполнены достаточно интересными событиями, но их я, может быть, опишу как-нибудь попозже. Сначала мы с коллегой держались вместе, но уже в первый вечер выяснилось, что он азартный игрок и любитель выпить, так что в дальнейшем, хотя мы и жили в одной каюте на двоих, но время проводили каждый сам по себе – он в казино и барах, а я – или в бассейне или гуляя по палубам или разглядывая безбрежный океан. В первые же дни круиза я познакомился с ребятами из команды и с восторгом слушал их рассказы о море, путешествиях. Один раз они даже пригласили меня порыбачить с ними на катере. Мы уже побывали в нескольких портах – посетили Мексику, Кубу и вечером того злополучного дня должны были прибыть на остров Барбадос, а ночью разыгрался шторм, всех пассажиров попросили покинуть наружные палубы, я ушел в свою каюту и лег спать. Качки практически не ощущалось. Я быстро заснул, а проснулся внезапно от жуткого грохота, палуба накренилась, переборки лопнули и в каюту хлынула вода. Хорошо, что в первые же дни плаванья, с нами провели инструктаж по использованию спасательных средств. В каждой каюте в шкафу лежали спасательные жилеты, в один из которых я тут же и влез. Пловец из меня никудышный, да и спросонья я вообще мало что смог сообразить… Через некоторое время снова раздался взрыв, меня приподняло из воды в воздух, я потерял сознание, а когда очнулся – понял, что лежу на мелководье, вокруг плещется море и лишь с одной стороны – песчаный берег, а дальше – заросли каких-то кустов, деревьев… Всё тело ныло и болело, вероятно я успел таки поударяться и на корабле и о прибрежные валуны. Как мне повезло выбраться на берег, где я нахожусь и куда подевался наш плавучий небоскрёб. Это были первые мысли, которые посетили меня сразу после возвращения из спасительного небытия. Океан вокруг был безбрежен, чист и спокоен, как будто не бушевала несколько часов назад буря и как будто вообще в природе не существовало огромного океанского лайнера, на котором я провел предыдущие десять дней. Прибрежный песок был усеян водорослями, корягами, ракушками, это хотя бы отчасти вернуло меня к реальности, подтверждая, что это не сон – шторм недавно был. Может где-то удастся найти и следы существования корабля, других пассажиров или членов команды, добравшихся, как и я до спасительного берега.
И вот, превозмогая боль во всём истрёпанном теле и гудение в голове, я поднялся на ноги и побрёл сначала по мелководью, а потом по тихо шуршащему песку. Для начала очень хотелось просто забраться в тень деревьев и отлежаться. Правда, долго лежать не получилось, так как вскоре я явственно услышал стон и всхлипы, доносящиеся со стороны моря. Тело уже не так беспокоило, шум в голове перешёл в тихий шёпот, так что я быстро вскочил на ноги и торопливым шагом, почти бегом направился в направлении, откуда донёсся стон. Когда я пробежал метров двести по песку, то увидел среди водорослей сначала какие-то обломки, вероятно, с нашего корабля, а рядом, метрах в десяти – распростёртое на песке тело молодой девушки. Она была без сознания, но дышала, и я первым делом, отыскал среди обломков что-то, напоминающее миску, зачерпнул морской воды и плеснул девушке на лицо. Когда я в третий раз прибежал, держа в руках миску с водой, то увидел, что девушка очнулась, села на песке и на её лице целая гамма чувств. Вероятно, еще не полностью придя в себя и не понимая ситуации, она начала что-то кричать и активно жестикулировать. С иностранными языками у меня всегда были сложности, её речь чем-то отдалённо напоминала французский, который я изучал (скорее – проходил) в школе, техникуме и университете. Я попытался успокоить её умиротворяющими жестами, даже изобразил на лице жалкое подобие улыбки:
- я русский, наш корабль потерпел аварию и нас выбросило на этот остров (я совсем не был уверен в том, что говорю, но нужно же хоть что-то сказать, успокоить)
- айм спик рашен?
В ответ она попыталась что-то говорить на немецком, английском, французском (однако, образованная девушка).
- парле ву франсе?
Ну, сказать, что я умею говорить по-французски было явным преувеличением, но по крайней мере я хотя бы мог кое-что понимать. Из потока её слов я понял, что мы с ней, действительно, плыли на одном корабле и она утром уже успела зайти в душ, когда произошёл взрыв, потом она, как и я, очнулась в воде, но ей повезло меньше – взрывная волна выбросила её далеко от берега, так что ей пришлось еще долго плыть, по пути ей встречались обломки судна, какие-то предметы. Когда она выбралась на берег, то так обессилела, что со стоном (который я как раз и услышал) тут же без чувств свалилась на песок.
Оставив Лизу (в действительности, она представилась Элизабет, но так слишком длинно и я для себя сразу стал называть её просто Лиза) под деревьями, я решил пройтись – и просто прогуляться, размяться и на разведку по окрестностям. Метров через триста от того места, где я обнаружил Лизу, песчаный берег упирался в скалы, выдвинувшиеся в море метров на 100-150. Море в этой стороне было пустынно, наверное всё, чем завладел шторм, оказалось или на дне или валялось в беспорядке на берегу. Я пока не стал тратить время на анализ обломков, а людей кроме нас двоих, в этой стороне я не обнаружил. Когда я вернулся к нашей импровизированной стоянке, Лиза уже поднялась и успела найти вблизи родник, вытекающий из-под огромного валуна. Так что она уже умылась и набрала воды в какие-то оранжевые баки, валявшиеся на берегу. Но сил, похоже у неё еще было мало и потому я не стал приглашать её на прогулку по берегу, только объяснил, что в той стороне упёрся в скалы и теперь отправляюсь исследовать берег в другую сторону. Насколько я разбираюсь в географии, мы находились в южном полушарии, в районе экватора. За время моей прогулки к скалам, солнце чуть сместилось в сторону берега, это дало мне возможность приблизительно определиться со сторонами света. Скалы, по моим прикидкам находились на юг от нашей стоянки, а я двигался теперь по берегу в северном направлении. Далеко в море виднелась полоса высоких рифов или скал, с берега было не разобрать, то есть мне каким-то чудом удалось преодолеть их, да и Лиза, похоже, начала плыть уже за чертой рифов. Пройдя метров пятьсот, я заметил в воде два чемодана-близнеца, раскачиваемых лёгкими волнами в десятке метров от черты прибоя. Хотя и не очень-то мне улыбалась в этот момент перспектива лезть в воду, из которой только что едва спасся, да и хотелось пройти как можно дальше по берегу, вдруг там есть еще спасшиеся, но любознательность и солидный вид этих кожаных монстров, победили. В воде они казались почти невесомыми, да и плыть пришлось немного, так как берег в этом месте очень полого уходил в море. Но когда чемоданы оказались на берегу, я сильно пожалел о том, что поддался искушению. Каждый из них весил никак не меньше трёх десятков килограмм и ничем не могли мне здесь помочь их ручки и миниатюрные колёсики, рассчитанные на гладкий глянец залов ожидания аэропортов или палубу нашего прекрасного, но уже такого далёкого, океанского лайнера. Но всё-таки, пыхтя и ругая самого себя на чём свет стоит за эту задержку, я оттащил пузатых таинственных близнецов в заросли прибрежных кустарников, отдышался и двинулся дальше в прежнем направлении. Мои часы, которые я очень давно купил, как водонепроницаемые и с которыми я довольно часто окунался в воду по забывчивости, остановились в 6-30 утра и никак не отзывались на мои встряхивания, но я понадеялся, что может быть, высохнув, они еще начнут идти. Так что определиться по времени я пока не мог, но судя по положению солнца, сейчас было часов 11 утра. То есть со времени разбудившего меня взрыва, прошло часов пять, минус прогулка к скалам и беседа с Лизой, так или иначе, получалось, что в воде и беспамятстве я провёл никак не менее двух часов. Чудеса да и только. Солнце, поднявшееся уже достаточно высоко, пекло немилосердно, и я уже с тоской вспоминал покинутую прохладу и жалел, что не догадался захватить один из оранжевых баков с водой. А берег в этом направлении оказался совершенно пустынным, полоса песка достаточно широкой и лишь изредка на ней мелькали островки выброшенных бурей водорослей или мелких щепок. Пройдя так около километра, я заметил, что берег поворачивает к востоку, то есть за стеной прибрежной растительности я, оглянувшись назад, уже не обнаружил того скального выступа, на который наткнулся в первую вылазку. Песок постепенно уступал сначала мелкой, потом всё более крупной гальке, на которой уже встречались сухие ветки и мелкие, изъеденные солёной водой, брёвна, а пройдя еще с пол-часа по крупной гальке и уже было собираясь повернуть назад, я вышел на берег неширокой речушки, впадающей в океан. И тут моё сердце рыбака возликовало. В речушке мелькала чешуёй крупная рыба. Ширина речки не превышала, по приблизительным оценкам, метров пяти, но я не стал даже пытаться преодолеть эту нежданную преграду, просто посидел на невысоком её бережку, опустив избитые ноги в её нежную, успокоительную прохладу. Охотиться на рыбу я пока не стал, так как здраво рассудил, что надо прежде всего решить вопрос с крышей над головой, а потом уже утолять голод. Тем более, что подступающие к берегу заросли, обещали множество экзотических тропических плодов и опасения немедленной голодной смерти вовсе не было.
Но надо было спешить назад, так как сколь ни длинны летние дни в тропиках, но солнце неумолимо клонилось к закату, а мне еще предстояло дойти до того места, где я свалил “спасённые” чемоданы и попытаться их по очереди доставить к нашему “базовому лагерю”. Обратный путь оказался проще и легче отчасти потому, что я шёл теперь не по берегу, не по раскалённым камням, а по плотной траве в тени пальм и кустарников, разглядывая растительность, птиц и мелких животных, изредка мелькавших среди стволов. Правда приходилось внимательней смотреть под ноги, так как в этих местах вполне могут водиться змеи, хотя пока что на берегу никого, кроме нескольких крупных крабов, перебегающих между камнями в поисках пропитания и совершенно не реагирующих на меня, встретить не пришлось. Но вопрос с поимкой крабов я отложил так же, как и рыбалку в речке до тех времён, когда будет крыша над головой. Песчаный берег переходил сначала в плетущуюся по камням траву, потом в густой кустарник, за которым стеной стояли пальмы и другие деревья, названия которых я, разумеется, не знал.
Вот так, поглядывая то под ноги, то в заросли справа, то на берег и океан слева, я вскоре и не заметил, как добрался до места, где лежали уже подсохшие чемоданы. Внешне, морская вода им совсем не повредила, да и судя по их внушительности, можно было не опасаться за сохранность их содержимого. Оба чемодана были закрыты на замки с цифровым кодом, так что я даже не стал пытаться их сразу открыть. Когда я подошёл, с чемоданов нехотя спорхнула стая небольших попугаев. Взлетели и сели невдалеке на кусты, внимательно наблюдая за мной. А мне предстояла нелёгкая задача транспортировки этих кожаных монстров по песку на расстояние порядка пятисот метров. Благо, на обратном пути, мне удалось отыскать обрывки лиан и огромные листья пальм, из которых я соорудил подобие волокуши. Уложив первый, более лёгкий чемодан на импровизированную тачку, я впрягся как бурлак и достаточно ходко пошёл к тому месту, где оставил Лизу.
За время моего отсутствия, Лиза тоже не сидела сложа руки, хотя вид у неё был по-прежнему усталый. Она собрала с обозримого берега всё, что выбросил океан, расчистила от травы и кустарников небольшую площадку вблизи родника. И тут только впервые после катастрофы, я ощутил неловкость. В первые мгновения нашего общения было совсем не до разглядываний, потом я отправился исследовать окрестности, а тут, уже в спокойной обстановке увидел её – симпатичную, среднего роста миловидную девушку, завернувшуюся в пальмовый лист и понял, что я сам выгляжу не лучшим образом – в плавках и набедренной повязке из такого же пальмового листа. Да еще и потный, раскрасневшийся от непривычного напряжения. Но с другой стороны, мы в сложившейся ситуации были почти богачами – океан вынес на берег несколько крышек от пробковых столов, за которыми мы обедали в кают-компании лайнера, несколько пластиковых ёмкостей, которые Лиза уже успела наполнить чистой родниковой водой, несколько непонятного назначения пластиковых коробок и даже один деревянный шезлонг, в котором Лиза теперь и отдыхала в тени пальм. Первым её вопросом, когда я освободился от своей ноши было, нашёл ли я кого-то еще. И она была заметно огорчена моим отрицательным ответом. С помощью жестов, мимики и своего небогатого запаса французских слов, я сумел объяснить, что дошёл до речки, приблизительно в трёх километрах от этого места, что недалеко оставил еще один такой же чемодан, но нигде больше не встретил ни обломков, ни людей. Показал ей и виднеющиеся вдали в океане то ли рифы, то ли скалы. Она не смогла вспомнить, пришлось ли ей плыть мимо них к берегу, ну а у меня вообще никаких воспоминаний между каютой и берегом не было вовсе. Я объяснил Лизе, что собираюсь идти за вторым чемоданом, а ей оставляю первый, может быть ей удастся за это время отыскать код. Путь обратно со вторым чемоданом не занял много времени, тело уже стало привыкать к жаре и солёному воздуху. Вернувшись, я обнаружил Лизу около открытого чемодана, но с грустным выражением лица. Причину я понял, когда увидел содержимое чемодана. Скорее всего, его владелец был состоятельным мужчиной, так как кроме всего прочего, там мы обнаружили бумажник с двумя паспортами, несколькими кредитными картами, чековой книжкой, две пачки американских 100-долларовых купюр и несколько других разного достоинства. Правда, там было два отличных спортивных костюма – один легкий, а второй утеплённый и несколько шорт, одни из которых Лиза и пыталась подогнать под свою миниатюрную фигуру в этот самый момент. Но мужчина был явно размеров на 10 крупнее её и выглядела она в этих шортах, подвязанных лианой так, что даже я не удержался от улыбки. За что тут же и поплатился, встретившись с молниями из её глаз. Но злилась Лиза совсем недолго, тут же выхватила у меня только что доставленный чемодан. Оказалось, что как и большинство людей, покупающих чемоданы с кодовым замком, бывшие владельцы этих, тоже не удосужились поменять стандартный код 0000, чем значительно облегчили нам задачу. То есть оба чемодана я мог легко открыть сразу простым нажатием на защёлки. Лиза именно так и поступила. Пока она начала возиться со вторым чемоданом, я решил внимательно осмотреть содержимое того, который не очень порадовал Лизу. А вот на мой взгляд, его содержимое в нашей ситуации оказалось очень даже роскошным. Вот его инвентарная опись:
1)На самом верху лежало огромное банное полотенце, которое я с радостью отдал Лизе чтобы сгладить её огорчение от шорт.
2)Ниже оказались два, даже три предмета, которым я несказанно обрадовался, вероятно хозяин чемодана купил их на рынке в одном из портов. Я-то себе, естественно, ничего подобного там позволить не мог, так что в моём дипломате после посещения тех рынков, остались лишь несколько безделушек для родных, близких и друзей. А вот наш состоятельный незнакомец, купил себе или в подарок кому-то настоящее, великолепное мачете в кожаном чехле и отличный арбалет ручной работы с внушительным запасом стрел в тубусе к нему. И кроме того, там лежали очки с сильными линзами в хорошей оправе и плотном футляре, наверное его или супруги.
3)К сожалению или к счастью, он оказался некурящим, так что в чемодане я не обнаружил никаких курительных принадлежностей, хотя и очень надеялся, особенно зажигалку. Но у меня появилась надежда разжечь огонь при помощи линз из очков, а курить я уже давно собирался бросать – вот и представился случай.
4)Далее, как уже говорилось выше, в чемодане обнаружилось два отличных спортивных костюма – лёгкий и утеплённый, но даже на мою фигуру они были великоваты, так что мы до поры решили их не трогать, а вот шорты честно поделили с Лизой так что могли теперь обходиться без пальмовых листьев, не смущая друг друга.
5)Самой тяжёлой вещью в чемодане оказалось бронзовое изваяние какого-то божества, тоже, вероятно, купленного в качестве сувенира.
6)Далее, очень ценным для нас оказались бритвенные принадлежности – целая упаковка отличных одноразовых бритвенных станков(вероятно, владелец чемодана, в отличие от меня, действительно их использовал только по одному разу), непочатый гель для бритья, два флакона дорогого и очень приятного одеколона и мужской дезодорант. Был там и тюбик зубной пасты, но ею мы не воспользовались.
7)Большое пространство в чемодане занимали носовые платки, галстуки, носки и разнообразное нижнее бельё в фирменной упаковке. Из всего этого мы использовали лишь платки, а остальное вместе с прочими невостребованными вещами и предметами сложили в один чемодан и закопали в песок недалеко от нашей первой стоянки.
8)В отличие от спортивных костюмов и шорт, рубашкам и футболкам, несмотря на разницу в размерах, мы были очень рады, так как в этом жарком климате, долго находиться на солнце без майки или рубашки, было чревато ожогами, так что мы с Лизой сразу взяли себе по майке и ходили теперь как два тинейджера на тусовке – в безразмерных майках и шортах. Первое время мы не могли удержаться от смеха, взглянув друг на друга, но постепенно привыкли.
9)Как уже сказал раньше, кроме всего прочего, в этом чемодане, мы обнаружили бумажник, точнее – кейс с документами, визитками, кредитными картами, чековой книжкой и деньгами.
10) К нашей радости, в глубине чемодана мы обнаружили два толстых блокнота в кожаном переплёте и набор разноцветных гелевых авторучек, так что теперь каждый из нас вполне мог вести дневник.
11)На дне чемодана между пакетами с майками и рубашками, мы обнаружили книгу какого-то неизвестного мне испанского писателя, о котором Элизабет отозвалась не очень хорошо, но эта книга очень помогла мне изучить испанский язык, так что у Лизы был только один источник изучения русского, а у меня – два для изучения испанского.
К тому времени, когда я закончил изучение содержимого первого чемодана, порадовался одним вещам и отложил в сторону другие, Лиза, совершенно расстроенная закончила со вторым. Едва ли не единственным ценным приобретением оттуда оказалась теплая накидка или плед, так мы и не сошлись с Лизой в этом вопросе, но так или иначе, она долгое время служила Лизе и подстилкой и покрывалом. Лизу, правда, еще порадовал великолепный косметический набор с разными баночками, тюбиками, инструментами, мы даже иногда ссорились из-за него, когда мне нужны были ножницы или щипчики. А кроме этого второй чемодан был отчасти заполнен разнообразным женским нижним бельём внушительных размеров и многочисленными коробочками, шкатулками и просто пакетиками с различными ювелирными украшениями. Да, там обнаружилось второе большое банное полотенце, аналогичное тому, которое лежало наверху в первом чемодане. Так что мы сделали вывод, что оба чемодана принадлежали семейной паре (в документах были два паспорта – мужчина 45 лет и женщина 39 лет). Разобрав содержимое обоих чемоданов, мы пришли к единому мнению: сложить кейс, драгоценности и другие вещи и предметы, в которых мы здесь не нуждаемся, в один чемодан и закопать его поблизости в песке. А второй чемодан, который будучи пустым, оказался на удивление лёгким, мы потом приспособили для переноски и хранения продуктов. Пока что мы уложили в него всё, что может нам пригодиться для жизни. Пока не стемнело, я решил попытаться развести костёр. Для этого я отыскал на берегу высохшие за день водоросли и мелкие щепки, а Лиза насобирала поблизости деревяшек покрупнее. Солнце уже начало прятаться за кроны деревьев, так что мой импровизированный костёр, пришлось сооружать близко от моря, которое к тому же к вечеру чуть выползло на берег. Мои предположения оправдались и через пять минут моего стояния на карачках с очками в руках фокусирующими луч солнца, водоросли начали тлеть, а потом вспыхнули весёлым огоньком. Подложив в костёр сначала мелкую щепу, а потом и более крупные поленья, мы совместными усилиями добились надёжного горения, перенесли костер поближе к нашей стоянке, добавили крупных поленьев и теперь уже нужно было думать о пропитании и какой-то крыше над головой, пока не наступила ночь. Да, к счастью оказалось, что у Лизы её миниатюрные часики-браслет оказались надёжней чем мои, выдержали её длительное нахождение в воде и теперь информировали нас, что по времени корабля сейчас около пяти часов вечера и более-менее светлого времени у нас осталось часа четыре.
Лиза собралась было взять мачете и прорубить просеку в кустарниках, добраться до пальм и набрать съедобных плодов на ужин, но я ей частично знаками, частично по-французски, вклинивая и русские аргументы, попытался доказать, что для нас сейчас важнее топливо для костра, а там мы его вряд ли быстро найдём. И потому мне хотелось пойти на галечный берег, где я с утра видел несколько крупных сухих брёвен и бегающих крупных крабов. Я надеялся, что пока я буду тащить брёвна, Лиза сумеет наловить крабов. Так что, не столько убеждённая моими словесными аргументами, сколько тем, что я повесил мачете себе на пояс, Лиза взяла одну из пустых пластиковых ёмкостей и направилась следом за мной по берегу. Поскольку никакой обуви в чемоданах мы не нашли, пришлось нам отправиться в этот путь босиком. Камешки уже начали остывать, но для непривычных ног Лизы, хождение по ним оказалось малоприятным, так что она шла мрачнее тучи – и из-за камней и из-за того, что пришлось уступить моей настойчивости. Но как только она увидела шмыгающих по берегу крупных крабов, которых раньше могла видеть только замороженными в супермаркете или на картинках, всё её недовольство как рукой сняло. Она стала как девчонка носиться за крабами и кидать их в ёмкость. Так что к тому времени, когда я увязал одно бревно лианами, она уже успела поймать трёх крабов. Я крикнул ей, что оттащу бревно к нашему лагерю и вернусь. Тащить негабаритное бревно оказалось сложнее, чем чемоданы, да и расстояние раза в три больше, но я понимал, что это гарантия нашего с Лизой спокойствия ночью, когда на охоту могут выбраться из чащи разные хищники, да и кто его знает, насколько тёплые здесь ночи. Лиза так увлеклась охотой, что когда я вернулся за вторым бревном, у неё в посудине было десятка два крупных крабов и останавливаться она не собиралась. Я ей показал, что хватит, мы не съедим столько вдвоём и она снова надула свои прелестные губки. Но насколько я уже успел понять, долго обижаться она не умела и когда я увязал бревно, взяла свой аквариум, привязала к бревну еще одну лиану и стала мне помогать.
Когда мы вернулись нагруженные топливом и провиантом к нашему лагерю, костёр уже прогорел, но углей хватило для того, чтобы свежими поленьями, вдохнуть в него новую жизнь. Через несколько минут, костёр снова пылал и я оставил его на попечение Лизы, а сам отправился прорубать просеку к бамбуковой роще невдалеке. Очень хотелось до наступления сумерек, установить каркас шалаша. Оказалось, правда, что рубить кустарник не в пример проще, чем твёрдый бамбук. Но мачете наш неизвестный благодетель выбирал со знанием дела, так что мне удалось в течение часа нарубить бамбук для каркаса и крыши. Попутно я нарубил множество лиан. В три приёма, я перетащил всё это к нашей стоянке, потом мы вместе с Лизой выкопали ямы для стоек и укрепили их там камнями, песком и кольями, сделали обвязку бамбучинами по низу и верху каркаса, уложили на верхнюю обвязку сначала настил из тонкого бамбука, а потом кустарник и пальмовые листья. Вот теперь мы могли не опасаться неожиданного дождя, хотя надёжным наше первое жилище никак нельзя было назвать. Но первый день у нас выдался очень напряжённым, мы не могли знать, сколько и каких дней у нас еще впереди. Потому мы лишь слегка обвязали стены нашей небольшой хижины тонким бамбуком, уложили на пол оставшийся бамбук, тонкие ветки кустарника и пальмовые листья. После этого, совершенно уставшие, но довольные результатами своего труда, свалились на листья. Пока я рубил бамбук, Лиза попыталась приготовить крабов, нанизывая их на бамбук, но это было хлопотно и не очень удобно, я посоветовал ей запечь их в углях, показал как мы в своё время запекали рыбу. Ей идея очень понравилась, так что пока я накрывал крышу шалаша, она накрыла стол. Вблизи нашей стоянки росла только одна пальма и бананы на ней были зеленоватые, так что мы их сорвали и повесили дозревать, а на ужин обошлись крабами, мясо которых в испечённом виде оказалось нежным и вкусным.
После ужина, Лиза укрылась пледом и уже через несколько минут тихонечко сопела, а я еще некоторое время посидел около костра, поправил второе бревно с тем, чтобы оно не сильно горело, но и не потухло до утра и тоже уснул, едва коснувшись головой подушки из листьев.
Ночью я спал беспокойно, несколько раз просыпался, но не обнаружив вокруг ничего опасного, снова засыпал, убаюканный мерным шелестом океанских волн. Проснувшись в очередной раз, я заметил светлую полоску на горизонте, то есть рассвет уже близок. Спать уже не хотелось, тело успело отдохнуть, чувствовал я себя вполне бодрым, хотя мышцы рук и ног побаливали от непривычной нагрузки. Тихонечко выбравшись из шалаша, я направился к океану, сбросил с себя всю одежду и немного поплавал около берега. Потом оделся и пробежался до скального выступа чтобы согреться и обсохнуть.
Когда я вернулся к шалашу, то первое, что обнаружил – стаю попугаев, пирующую на связке бананов, которые мы оставили дозревать, повесив снаружи на стойку шалаша. Пришлось их спугнуть и убрать оставшиеся нетронутыми бананы внутрь шалаша. Лиза еще спала и я не стал её будить, а сам решил пока отправиться за дровами. Взял мачете и пошёл по берегу, вглядываясь в стену кустов. В некоторых местах было видно, что в сплошной стене есть не то чтобы тропы, но явные проходы, но не по всей высоте, а на 50-70см от земли и трава примята. Вероятно, кто-то из лесных обитателей, время от времени выходит на берег в поисках морских деликатесов. Увидев в одном месте за стеной кустарника банановую пальму с созревшими плодами, я стал прорубать к ней тропинку, потом с трудом забрался и сорвал одну гроздь. Эти бананы были крупнее, зрелые и приятные на вкус. Со стороны леса, к пальме вела заметная тропинка и вокруг нее была утоптанная площадка, значит не я первый оценил вкус её плодов. Подобрав около тропинки несколько внушительных сухих веток, достаточно увесистых, я повесил на них гроздь бананов и отправился в обратный путь. За стеной кустарника виднелись и другие плодовые деревья, но из знакомых я увидел только инжир, только плоды на нём были еще зелёные, так что не имело смысла прорубать пока к нему тропинку.
После завтрака я собирался потренироваться в стрельбе из арбалета и продумать вопрос с ловлей рыбы в реке. Еще нужно будет организовать отхожее место, иначе за несколько дней мы можем испортить окружающую экологию. Но это может и подождать, а вот обследовать скалы нужно как можно быстрее, так как наше временное жильё не сможет выдержать первый же тропический ливень, а в скалах есть надежда отыскать пещеру. Если нет, тогда придётся укреплять шалаш. О том, что нас могут скоро найти, я как-то не особенно задумывался – ну найдут, прекрасно, а вот голодать или мокнуть под дождём мне никак не хотелось, тем более не хотелось, чтобы эти невзгоды достались Лизе.
Когда я подошёл к шалашу, Лиза меня даже не сразу заметила, она сидела в своём шезлонге, писала что-то в блокноте и плакала. После моего оклика, она быстренько захлопнула блокнот и сунула его под свою лиственную подушку. Потом взяла из чемодана платок и вытерла слёзы. Я не стал её расспрашивать о том, чем вызваны слёзы – не люблю лезть в душу непрошеным гостем, да и моего словарного запаса пока хватало лишь для элементарных бытовых вопросов, но не для задушевных бесед. Однако она сама завела разговор на эту тему во время завтрака, который у нас сегодня состоял аж из двух блюд – свежих крабов (вечером мы испекли только часть, а большую половину оставили в пластиковой ёмкости и Лиза их уже испекла) и принесённых мной бананов, а запили прохладной родниковой водой. Так вот, из её сбивчивого рассказа, в продолжении которого я много раз переспрашивал то, что не мог понять сразу – она пыталась объяснить какие-то слова по другому, так что я постепенно пополнял словарный запас, так вот из её рассказа я понял, что ей 29 лет, что её родители живут в Мадриде (я правда, так и не понял тогда, чем они занимаются, а переспрашивать не стал), а она там закончила университет, и поехала на стажировку во Францию, в Сорбонну. Училась на историка, сама выбрала эту специальность и очень этим довольна. В Париже у неё осталось много друзей, там же, в университете она познакомилась Жаном, который на 3 года старше неё и на каникулах они решили совершить морской круиз. Жили они в одной каюте, когда она ходила в душ, он еще спал, так что отчасти её слёзы объяснялись беспокойством за судьбу Жана, а отчасти тем, что она отправилась в путешествие, ничего не сообщив об этом родителям.
Насколько мог, я постарался успокоить Лизу, говоря, что нас наверняка ищут, просто прошло еще мало времени, а у спасателей большая площадь поисков. Нам нужно обязательно постоянно поддерживать огонь, чтобы с моря было видно, что на берегу есть люди. И надо обойти весь берег, чтобы узнать, куда нас забросила судьба – на остров или на материк. Может быть, удастся найти какое-нибудь жильё и оттуда связаться со спасателями.
Вот так мои планы, которые я намечал, идя к нашей стоянке, пришлось пересматривать. После завтрака, мы с Лизой, с сожалением залив костёр, уложили наши богатства в одно из полотенец, обернули его в несколько пальмовых листьев и закопали невдалеке от того, места, где накануне зарыли один из чемоданов. Во второй чемодан сложили то, что нам могло понадобиться в походе, туда же положили одну ёмкость с водой, бананы и оставшихся запечённых крабов, смастерили из лиан подобие лямок и около 8 утра по часам Лизы я с импровизированным рюкзаком за спиной и мачете на поясе и Лиза с арбалетом и колчаном стрел, покинули нашу стоянку, направляясь в сторону реки. На крабовой площадке с утра во всю охотились и пировали птицы – то ли чайки, то ли какие другие из того же семейства. При нашем приближении они дружно взлетели и сели на воду. Мы не стали задерживаться в этом месте, так как уже испечённых крабов нам вполне хватит до вечера, а обременять себя дополнительным грузом нам сейчас совсем ни к чему. Подойдя к берегу речки, мы сложили наши вещи и, решили, что я поднимусь чуть вверх по её течению в поисках удобной переправы. А Лиза тут же скинула с себя шорты и майку и плюхнулась в воду. Правда, тут же выскочила на берег как ошпаренная. Вот что значит – бесшабашная молодость, я бы входил в воду постепенно, а она даже не удосужилась предварительно попробовать воду рукой – и вот выскочила, так как вода после нагретого воздуха показалась ледяной, да и течение довольно быстрым. Метрах в ста вверх по течению, я обнаружил каменную запруду – порог из крупных камней, через которую речушка пенясь и брызгая во все стороны, прорывалась к океану. Я попытался перейти на другой берег и мне это удалось, только ступать по мокрым, холодным камням, нужно было очень внимательно. Вернувшись обратно тем же путём, я снова взвалил на плечи наше снаряжение и мы пошли к месту переправы. Как и в прошлый раз, я достаточно быстро переправился на противоположный берег, снял с плеч чемодан и вернулся, желая помочь Лизе.
Я никогда не смогу перейти по этим острым, холодным и скользким камням. - Лиза уже несколько раз пыталась перейти, но после нескольких шагов, поворачивала назад.
Протяни мне руку и старайся меньше смотреть под ноги.
Нет, забери арбалет и мою одежду, я лучше переберусь вплавь. - с этими словами Лиза выскочила на берег, сбросила шорты и майку и передала их мне вместе с арбалетом.
После этого, помня прошлый опыт своего ныряния в реку, она медленно вошла в заводь перед запрудой, окунулась и поплыла, а я двинулся на тот берег по камням запруды.
Ой, кто-то кусает меня за ноги.
Плыви быстрее, а то здесь могут водиться пираньи. - крикнул я шутя, но с долей беспокойства в голосе. Услышав, произнесённое мной по-русски, но, вероятно, одинаково страшно звучащее на всех языках, слово “пираньи”, Лиза преодолела оставшиеся несколько метров со скоростью, достойной мировых чемпионов по плаванью.
Когда она, испуганная, выскочила на берег, я внимательно осмотрел её ноги и на плавках обнаружил лишь довольно крупную креветку.
так вот какая страшная пиранья на тебя покушалась.
Лиза и сама уже не знала – то ли смеяться, то ли обидеться на меня. Решила посмеяться. Ко всему прочему, благодаря её заплыву, мы обнаружили на будущее еще одну интересную возможность для пополнения запаса пропитания.
Когда Лиза чуть обсохла и оделась, мы отправились дальше сначала по берегу реки, а потом вдоль моря. Противоположный от нашей первой стоянки берег реки оказался заросшим высокой осокой, так что в ход снова пошло мачете. Но поднялись от моря мы не очень далеко и потому долго махать мачете мне не пришлось.
На противоположном берегу реки, берег моря плавно переходил в раскинувшуюся до гор на горизонте ковыльную степь. Песчаный берег океана здесь весь был усеян водорослями, открытыми раковинами моллюсков и прочим древесным мусором, но идти, внимательно смотря под ноги, было довольно легко. По часам Лизы, было уже 10-45, когда мы насмотрелись на степь и горы и решили продолжать наш путь по берегу моря.
Через час песок под нашими ногами стал уступать место всё более крупной гальке, лишь изредка встречались песчаные плёсы. В одном месте в море выдавалась довольно длинная песчаная коса, за которой мы обнаружили небольшую бухту. Далее весь путь пролегал по галечному пляжу, а ковыль в степи уступил место невысоким кустарникам, а потом хвойному редколесью, перемежающемуся редкими лиственными деревьями. В этой стороне, мы еще не видели плодовых деревьев. Ближе к скалам стояли огромные сосны, ели и пихты, между стволами которых тянулись к солнцу разнообразные кустарники. Лиза захотела немного углубиться в лес, поискать ягоды. Мы оставили вещи на берегу и налегке, с мачете и арбалетом целый час бродили по лесу. Из съедобных ягод удалось найти землянику, чернику. Остальные ягоды ни мне, ни Лизе были неизвестны и потому мы не рискнули их пробовать. К сожалению, не удалось встретить грибов, зато на поляне увидели крупных птиц, наверное тетеревов, которые нас совсем не испугались и продолжали свои игры. Подкрепившись и вволю надышавшись ароматами хвойного леса, мы снова выбрались на берег и уже через несколько минут дошли до скал, с одной стороны глубоко врезающихся в воду, а с другой довольно круто поднимающихся к виднеющейся на высоте порядка пятисот метров округлой вершине. Сначала я было собрался сразу попытаться подняться на вершину, но потом рассудил, что идти вместе не имеет смысла, да и Лиза значительно сильнее, чем я страдала от отсутствия обуви, из-за чего уже избила и истёрла ноги до крови. Пусть лучше Лиза останется внизу с вещами, а я, срубив в лесу крепкую палку, попытаюсь подняться на вершину. Но путь на вершину и обратно мог занять пол-дня, тем более, что виднеющиеся около вершины вертикальные скалы обещали немалые сложности. А часы Лизы показывали 14:25, то есть вернусь я уже в темноте, а, следовательно, ночевать придётся под открытым небом. Нет, так не пойдёт. Именно эти соображения я и изложил Лизе, когда мы подошли к скалам. Лиза тоже была за то, чтобы расположиться около скал на ночлег, а с утра пораньше отправиться вверх. Вот только здесь не было бамбука и пальм, благодаря которым мы достаточно быстро возвели шалаш на первой стоянке. Здесь пришлось идти в лес и рубить жерди. Потом поставили каркас, но не вертикально, а конусом, связали пучками травы и сверху набросали ветки кустарника, а потом листья, которых в лесу было в достатке. В качестве подстилки положили сосновый лапник и листья. Получилось вполне сносное сооружение, хотя и не такое вместительное, как первый – бамбуковый шалаш. Вечер и ночь обещали быть тёплыми. Из чемодана Лиза достала свой плед и мне полотенце. Здесь с дровами оказалось еще проще, чем в бамбуковой роще – в лесу было множество поваленных деревьев, сучьев и брёвен. Так что скоро около нашего шалаша горел весёлый костерок. Гуляя по лесу в поисках жердей для шалаша, я подыскал пару хороших заготовок для посоха и пару прочных и гибких дубовых веток, которые я надеялся в будущем превратить в луки. Оставив костёр на попечение Лизы, я отправился на поляну, где мы видели тетеревов и поймал одну средних размеров птицу. Но когда принёс её к костру, Лиза при виде крови, упала в обморок и пришлось сначала отливать её водой, а потом самому общипывать птицу. Потом мы повесили её на вертел и к тому времени, когда солнце совсем закатилось за гребень горы, у нас был отличный мясной ужин с овощным и ягодным десертом. Не хватало только привычного дома чаепития. И разговоры у нас пока тоже не очень ладились. В общих чертах мы понимали друг друга – я говорил на смеси русского и французского, а Лиза перемежала в своей речи французский с испанским и английским. Я пока не успел рассказать Лизе о своём прошлом, да и о её узнал немного и только потому, что она сама того пожелала. Этим вечером мы просто посидели у костра и Лиза мечтала о том, что с горы я увижу город или какой-то посёлок, что она первым делом там примет ванну и позвонит родителям. А я лежал и наслаждался великолепной природой вокруг, бескрайним морем и усыпанным звёздами небом. На душе было спокойно, как было только в детстве и юности. Какое-то интуитивное единение с миром. Чувство, что нет никаких проблем, есть планы, задачи, идеи, мысли и время, желание всё это сделать.
Ночью я спал прекрасно, наверное благодаря хвойным запахам. Мне снилось, что прилетел вертолёт и из него выскочила моя жена и начала допытываться, как меня угораздило очутиться на этом острове, да еще и в обществе симпатичной молодой девушки – в конце концов она сказала, что это я сам всё подстроил и потому она улетает. О том, что мы здесь, по её словам, никто не знает, нас считают погибшими и потому она уже со мной развелась и вышла замуж за какого-то бизнесмена. Я пожелал ей на прощанье счастья и проснулся с улыбкой на лице. Лиза спала сном невинного младенца, а я пошел окунулся в море, раскочегарил костёр, разогрел вчерашнюю птицу и с рассветом начал подъём в гору.
Восхождение до вершины заняло даже меньше времени, чем я предполагал. Но по пути наверх, я заметил несколько входов в пещеры, обследованием которых решил заняться на обратном пути. Вначале около часа я шёл по сосновому лесу, постепенно удаляясь от берега и забирая вправо – вверх. Чем выше я поднимался, тем реже становился лес и всё чаще попадались валуны. Вообще-то рельеф был не очень сложный, не было непроходимых нагромождений и отвесных скал, хотя в некоторых местах приходилось давать большой крюк, огибая крупный скальный массив. Постепенно лес совсем сошёл на нет, уступив место цепким кустарникам, а потом и вовсе голой почве. Лишь около самой вершины, почвы не было вовсе, только гладкий, отшлифованный ветрами камень. Пару раз видел на расстоянии сотни метров небольшие стада каких-то животных, похожих на наших домашних коз, но с ветвистыми рогами. Убегать, завидев меня они не собирались, только степенно и дружно отступали при моём приближении.
Пока я шёл по лесу, мне не было видно нашей стоянки, и лишь на подходе к вершине увидел берег. Было около 10 утра, Лиза уже встала, оживила костёр, скупалась голышом, не подозревая, что я её могу увидеть с высоты. А мне было приятно посмотреть как она непринуждённо резвится в бирюзовых волнах спокойного океана. Но долго любоваться этим великолепным зрелищем я не мог, мне еще нужно было дойти до вершины, до которой оставалось еще сотня метров самой сложной части подъёма. Именно здесь на моём пути встал скальный карниз, который я увидел еще с берега и нужно было определяться на месте – пытаться ли его преодолеть напрямую или обходить справа или слева. Скалолазанием я никогда не занимался и никаких приспособлений у меня для этого сейчас не было, а если учесть еще и мои босые ноги, вполне понятным будет моё решение попытаться обойти карниз. Путь влево мне показался более простым и на этот раз интуиция меня не подвела. Не более чем через пол-часа я уже вышел на вершину, и только один раз был в сложной ситуации, когда нужно было подниматься, упираясь руками и ногами в стены узкого коридора, поднимающегося к вершине почти вертикально.
Лиза к тому времени, когда я достиг, наконец, вершины, уже искупалась, несколько раз поднимала голову, пытаясь разглядеть меня на горе, но смотрела совсем не в ту сторону. Потом она прекратила эти попытки и решила заняться более интересным и полезным занятием – тренировкой с арбалетом. Умница, - подумал я про себя и уже больше не оглядывался на берег, не желая тратить драгоценное время и завороженный открывшимся передо мной пейзажем.
Я не художник и даже что-то простейшее изобразить для меня очень сложно, хотя я захватил с собой блокнот и фломастер чтобы зарисовать сверху набросок местности. Так вот, несмотря на полное отсутствие художественных способностей, полотнами знаменитых живописцев я могу любоваться часами, так же как и полотнами самого гениального живописца всех времён – природы. В данном случае передо мной расстилалось очередное гениальное творение этого автора. Море всех оттенков от угольно-синего до нежно-бирюзового, облака на горизонте и разноцветье нашего острова. Да, я буду вынужден огорчить Лизу по возвращении – судьба забросила нас на остров и на расстоянии видимости, то есть порядка 70-75 километров не было видно ничего кроме воды, так что её мечтам о ванне, белых простынях и звонке родителям, в скором времени вряд ли удастся сбыться. Вершина горы оказалась обширной, практически ровной площадкой. Со стороны, противоположной той, откуда я взобрался, она представляла из себя совершенно безжизненный каменный склон. Как же нам повезло с Лизой, что нас не выбросило на этот каменистый берег, сплошь усеянный отвесными острыми скалами. Ширина нашего острова составляла в среднем приблизительно два километра, а длина порядка трёх. Остров, если смотреть сверху, был похож на гриб на высокой ножке. Ниже меня, практически по оси острова протекала река, которую мы с Лизой уже вчера форсировали около устья. Начало своё она брала в метрах двухстах ниже вершины водопадом, причём самого отверстия, из которого она вытекала, я с вершины не видел, но отчётливо видел ореол брызг и радугу над подножием водопада. Чертёжник я тоже не ахти, но очень хотелось набросать приблизительный план острова, на который нас забросила судьба, так что сделал вот такой рисунок без особого соблюдения пропорций:
В этот раз я не стал исследовать маршрут по горе к нашей первой стоянке, так как хотел засветло осмотреть пещеры и поведать Лизе о результатах своей экспедиции.
Пока я делал набросок и любовался открывшимся пейзажем, на горизонте появилась быстро приближающаяся полоска грозовых туч, так что нам следует поспешить с поисками более основательного жилища, которое сможет дать нам надежный приют во время тропического ливня или шторма.
Самая ближняя к вершине пещера, хотя и была самой просторной, но я в тот первый раз даже не стал её толком обследовать. Стоило мне только заглянуть в неё и сделать несколько шагов, как мне навстречу вылетело несметное количество летучих мышей, а еще не меньше того осталось висеть на потолке и грозно шипеть. Это уже само по себе было весомым аргументом, так как ни избавиться от этих соседей, ни спокойно с ними сосуществовать, на мой взгляд, невозможно. К тому же пол в пещере был неровный, весь в острых выступах твёрдой скальной породы, а это при отсутствии у нас инструментов, тоже могло стать неприятной проблемой. Так что я без сожаления покинул пещеру летучих мышей. Следующая пещера находилась где-то посередине горы, в верхней точке скального выступа, выдвинувшегося в океан. Эта пещера мне сразу очень понравилась – ровный, гладкий пол, сухая, достаточно просторная, с видом на океан. Правда в ней имелись следы пребывания коз, но это обстоятельство меня не очень огорчило, скорее наоборот – это шанс добыть мясо без особых усилий. И до берега недалеко. Правда, до истока реки далековато и на пути несколько скальных выступов, но благодаря наличию пластиковой тары, мы всегда могли иметь запас питьевой воды. По пути назад я видел еще несколько отверстий в скалах, но они все были такие узкие, что я туда даже не смог протиснуться и потому при первом, беглом осмотре наших владений, я не стал на них останавливаться. Буквально в сотне метров вверх по склону от нашего шалаша, я обнаружил еще одну небольшую пещеру, но она тоже была очень узкая, хотя и вполне проходимая, так что на будущее я её определил в качестве кладовой.
Когда я благополучно спустился с горы, то увидел, что костёр потух, а Лиза сидит около шалаша и всхлипывает, готовая снова расплакаться. Судя по солнцу, сейчас было около 3 часов дня, то есть я отсутствовал часов семь. Она даже не поднялась мне навстречу, желая поскорее узнать, что мне удалось увидеть сверху. Странно. Что же её могло так сильно расстроить.
Что случилось, кто тебя обидел в моё отсутствие? - Тут Лиза, утирая слёзы, явно смущённая, поднялась мне навстречу. И я увидел, что подстилка, на которой она сидела, вся в крови.
Ты порезалась или на тебя кто-то напал? Я видел в лесу подорожник, посиди, я сейчас за ним сбегаю.
Не надо подорожника, я не порезалась и никто на меня не нападал, это месячные и я ума не приложу, что мне делать. У меня здесь нет ни прокладок, ни тампонов.
Да, положение не очень приятное, но я не думаю, что из-за этого стоит плакать. У нас есть вода, я уж не знаю, тебе лучше мыться солёной или пресной, но у нас достаточно и той и другой. Я сейчас схожу и наберу свежей травы, а ты пока сними всё кроме майки, чтобы не пачкать одежду понапрасну, и ложись в теньке. Прорвёмся. Главное, не занести инфекцию.
Да разве можно так, давай лучше пойдём в наш первый лагерь, там в чемодане есть какие-то женские тряпки, я смогу из них сделать прокладки. Я не представляю как ходить, если “это” будет течь без остановки по ногам и на подстилку.
Не знаю, я не особо разбираюсь в этом вопросе, но мне кажется, так тебе будет сложнее. Но если ты так считаешь, тогда пока посиди, а я схожу и принесу нужные тебе вещи.
Да, будь добр. Мне так неловко, что из-за меня у тебя сплошные сложности.
Не выдумывай, всё нормально. Это элементарная человеческая забота. Меня беспокоит только то, что я видел сверху надвигающийся шторм, а наше жилище очень ненадёжное. Давай, мы сделаем так – я сейчас сбегаю наберу травы на свежую подстилку и мы переберёмся в пещеру, которую, я присмотрел метрах в трёхстах выше по склону, ты там расположишься и будешь отдыхать, а я смотаюсь за нужными тебе вещами из второго чемодана.
Согласна, спасибо тебе. Только как ты успеешь сходить до темноты в наш первый лагерь, ведь мы сюда оттуда добирались часов шесть, а сейчас пол-четвёртого.
Не беспокойся, я увидел сверху удобный маршрут по над горой, так что надеюсь успеть туда-обратно за 4-5 часов. Конечно, нам стоит поторопиться с размещением в пещере.
Лиза пошла искупаться в море, а я отправился в степь за свежей подстилкой, нарвал огромную охапку пахучей травы, собрал наши вещи обратно в чемодан, закинул его за спину, Лиза взяла мачете и арбалет, а я – охапку сена. По пути в лесу Лиза еще насобирала лапника и листьев, так что наша пещера после небольшой уборки, приобрела вполне жилой и уютный вид. Оставив Лизу отдыхать и обустраивать наше жилище, я быстрым шагом двинулся через лес к нашей первой стоянке.
За два дня нашего отсутствия, кто-то пытался добраться до закопанного чемодана. В шалаше обосновалась семейка попугаев и весь пол был устлан их перьями и основательно загажен. Я не стал их выгонять – пусть живут, может мы еще сможем с ними подружиться. А вокруг места, где мы закопали второй чемодан, вся почва была утоптана чьим-то копытами и еще были следы, похожие на заячьи. Но нашим четвероногим соседям не удалось за это время добраться до чемодана – не зря я настаивал закопать его поглубже. Когда я выкопал и открыл чемодан, то понял, что задача выбора нужных Лизе вещей, может оказаться сложнее, чем я себе это представлял. Я забыл у неё спросить, какой материал ей лучше подойдёт. Пришлось взять почти всё нижнее бельё. Кроме того, я решил взять в пещеру и оба спортивных костюма, ведь в каменном доме, да еще во время непогоды, может быть прохладно. Увязав все вещи в один немаленький узел, сложив туда и косметический набор, я отправился в обратный путь. По пути, с уже знакомой пальмы, я снял гроздь спелых бананов. Уже в сумерках, я заглянул на глухариную поляну, поймал и сразу же ощипал одну птичку на ужин.
Лиза к моему возвращению, несмотря на моё предложение полежать, развела костёр, обустроила (в том числе и тщательно вымела) на свой вкус нашу пещеру. И запасла дров на ночь. Я конечно, повозмущался немного для порядка, но в целом был очень доволен её хозяйничаньем. Пока я жарил на костре глухаря, Лиза нарезала себе запас прокладок, а то, что не подошло для этой цели, просто развесила на стенах.
К тому времени, когда я успел пару раз сходить к водопаду и набрать все имеющиеся у нас пластиковые ёмкости чистой пресной водой, уже совсем стемнело и весь небосвод был затянут мрачными грозовыми тучами. Хорошо, что наша пещера имела естественный скальный навес и выход имел небольшой наклон вниз, так что мы могли не опасаться, что дождь зальёт наше жилище. Единственной дополнительной предосторожностью было то, что мы перенесли наш очаг в центр пещеры, чтобы его не потушил ветер и случайные брызги. Дождь начал накрапывать около 10 вечера, когда мы уже поужинали и собирались спать. И этот день на острове у нас был богат событиями, так что мы лишь немного поговорили перед сном, я показал Лизе составленный мной план острова и под шелест воды, стекающей с огромных сосен и со склона горы, мы уснули.
С утра дождь продолжал лить как из ведра, так что я был очень рад запасливости Лизы, так как хотя дождь и был тёплый, но выходить под сплошные потоки воды из сухой и уютной пещеры совсем не хотелось, да и найти в такую погоду дрова было бы непростой задачей. Запасов еды нам должно было хватить до вечера, а воды тем более. Лиза сразу после завтрака села на ящик у входа под скальным карнизом и что-то писала в блокнот. Я тоже воспользовался первой передышкой за минувшие четыре дня и записал свои впечатления и хронологию событий. К полудню погода разъяснилась, дождь прекратился и Лиза сразу побежала на берег – купаться и стирать прокладки, а я натянул для неё между двумя соснами толстую лиану для просушки белья. И отправился, наконец, на рыбалку. По пути срезал и обстругал несколько длинных кольев, которые надеялся использовать как острогу. После дождя дышалось очень легко, солнце еще не успело просушить камни и песок, океан еще накатывал на берег небольшие грязные волны, берег был усыпан раковинами, водорослями и мелким древесным мусором. Доступный корм привлёк множество чаек, которые горделиво вышагивали как барышни на ярмарке. Они лишь косились в мою сторону, не прерывая кормёжки. В другое время я бы с удовольствием поглазел на это пиршество, но сегодня я спешил – меня ждало одно из самых любимых занятий, хотя и в незнакомом месте и непривычными снастями. Но рыбалка, она и в Африке рыбалка.
Первым делом, несмотря на ледяную воду, я решил просто поплавать в речке, изучить дно. Глубина на фарватере приблизительно метра три, дно везде каменистое. Поныряв немного в разных местах, я наметил место охоты, взял одну из пик и попытался загарпунить проплывающую мимо около дна крупную рыбину. Оказалось, что это не так просто. Сначала я вообще ошибался из-за того, что смотрел сверху, из воздуха и из-за оптического эффекта, моя пика втыкалась совсем в другом месте. Потом я решил охотиться, ныряя с открытыми глазами. Таким образом, ушла проблема точности, но уменьшилось время для прицеливания и метания. В конце концов, поупражнявшись и сломав о донные камни наконечники двух пик, я подбил две крупные рыбины (то ли лосось, то ли форель – я раньше на таких не охотился, не ловил) и на том решил пока остановиться. На ужин двух рыбин по полтора кило каждая нам хватит с головой, но хорошо бы еще наловить несколько крабов на десерт и нарвать бананов. Приняв такое решение, я перебрался на противоположный берег и отправился на крабовый пляж. Крабы по прежнему не испугались моего приближения, но почему-то вели себя беспокойно. И через несколько минут, еще не успев поймать ни одного краба, я понял причину их беспокойства. Из кустов с радостным лаем выскочила собака. От неожиданности и испуга, я даже уронил рыбу. Но собака не проявляла агрессии – она была очень рада встрече со мной. Вблизи я увидел, что это молодой кобелёк прекрасного персикового окраса – лабрадор, насколько я разбираюсь в собачьих породах. Откуда же он здесь появился? Если его выбросило вместе с нами, то где он пропадал столько времени. Может быть где-то недалеко его хозяева. Может, кто-то приплыл на наш остров поохотиться. Вот такие мысли сразу замелькали в моей голове в первые же минуты нашей встречи. Но барбос не собирался никуда от меня убегать, значит хозяев поблизости нет. Я решил всё-таки покричать, вдруг они бродят в зарослях и не видят меня. Никто не отозвался. Крабов Дик (так я стал называть нашего нового четвероногого друга) всех распугал своими прыжками и лаем, так что я поднял с камней свой улов и уже собирался идти за бананами, когда мой взгляд уловил что-то непривычное в море между рифами и берегом. Из воды метрах в двухстах от берега, торчал нос и мачты парусника. Паруса или были спущены или их унесло. Это было, судя по всему, небольшое парусное судно, напоровшееся в бурю на рифы около нашего острова. Так вот откуда появился Дик. Надо было срочно, до наступления темноты, добраться туда, вдруг там есть люди, нуждающиеся в помощи.
Повесив одежду и рыбу на ветви прибрежных кустов, я скомандовал Дику охранять, хотя и не очень надеялся на его послушание. К моему немалому удивлению, он не бросился за мной в воду, хотя и сидеть смирно около сложенных мною вещей тоже не стал. Но по крайней мере, я мог быть спокоен, что за время моего отсутствия, никто не покусится на мой улов.
Море после бури было спокойное, хотя и грязноватое, так что я достаточно быстро доплыл до нужного места. Из воды выступала почти вся мачта и часть корпуса в носовой части. Судя по всему, судно напоролось на рифы во время шторма, перескочило полосу рифов и, набравшись воды, село на мель уже за чертой рифов. Насколько сильны повреждения и насколько оно погрузилось в грунт, сейчас я решить не мог, но я совершил несколько погружений. По всем признакам, если внутри кто-то и был, то я им уже ничем не мог помочь. Яхта или шхуна, уж не знаю как правильно называть – была довольно большой, порядка десяти метров в длину, а донырнуть до дна мне так и не удалось. Двери в каюты были сорваны с петель, но изучать сами каюты я не стал, поняв, что вода проникла везде и спасать некого. Пора было возвращаться, рассказать Лизе о находке и планировать на завтра исследовательскую экспедицию внутрь шхуны.
Когда я, усталый, добрался до берега, Дик встретил меня, как родного радостным лаем, облизал мне лицо своим шершавым языком и чуть не свалил с ног.
Ладно малыш, хватит нежностей, я понимаю твою радость, но надо спешить в пещеру, пока не стемнело.
Я еще сбегал за гроздью бананов. И мы уже вдвоём с Диком, отправились в обратный путь. Снова раздеваться и переплывать речушку я не захотел, так что мы с Диком перешли её около запруды.
Где ты взял такую замечательную собаку? - такими словами встретила нас удивлённая Лиза.
Представляешь, он распугал всех крабов. И мы с ним сразу подружились. Я его назвал Дик. Ты не против? - Похоже было, что и у Лизы с Диком сразу установились прекрасные отношения, он кружился вокруг неё, пытался лизать ей лицо и руки, а Лиза гладила его и обнимала за мощную шею.
Откуда же он взялся, неужели тоже с нашего корабля?
Нет, я так думаю, он с яхты, которая вчера во время шторма затонула недалеко от берега напротив нашей первой стоянки.
Так может там есть живые люди, надо срочно плыть туда, может мы сможем кому-то помочь.
Ты умница, я думал точно так же и уже плавал туда. У яхты огромная пробоина в корме, она сидит на мели между рифами и берегом, внутри везде вода, так что живых там точно никого нет, а всё остальное мы узнаем завтра. Я так думаю, с утра мы отправимся по тропинке напрямую к нашему первому шалашу, там свяжем плот и поплывём на нём. Только надо захватить отсюда пластиковую ёмкость, а воду мы наберём в роднике.
Лиза, несмотря на плохое самочувствие не сидела без дела, около пещеры лежала гора дров, внутри свежие листья и травяная подстилка, костёр весело горел. Рыбу я не стал чистить, а только удалил внутренности и мы её запекли, завернутой в пальмовый лист, в углях. И Дику тоже досталось и очень понравилось. Для него мы тоже постелили траву и листья недалеко от входа. Умный барбос сразу всё понял, свернулся калачиком, навострив уши. Сторож.
Утром Лиза проснулась раньше меня, подбросила сушняка и дров в костёр, согрела рыбу и еще затемно начала тормошить меня, так ей не терпелось поскорее добраться до потерпевшей крушение яхты. Я быстренько умылся, мы перекусили вчерашней рыбой и бананами и отправились налегке в путь, предварительно заложив вход в пещеру ветками от непрошеных четвероногих гостей. В наш импровизированный рюкзак мы положили только ёмкость для воды, остаток рыбы, немного бананов, плед и запасные прокладки для Лизы. Мачете я тоже нёс сам, так что Лиза могла идти, рассматривать лес, собирать по пути ягоды. А Дик мотался по лесу, пугал только проснувшихся его обитателей и тоже был по-своему счастлив.
Быстрым шагом, по свежести утреннего леса и по уже известному мне маршруту, мы через час добрались до нашего первого шалаша. Да, всё забываю написать, мои часы высохли и пошли на второй день и я их поставил по часам Лизы.
Лиза как только увидела торчавшие из воды мачту и нос яхты, хотела сразу плыть туда, но я её удержал – лучше мы вместе быстро свяжем плот и тогда будет проще плыть и обследовать внутренность яхты. Так мы и сделали. Я нарубил в лесу и приволок на берег толстые бамбучины, нарубил гибких лиан. Так что через пару часов наших совместных усилий, около берега мерно качался довольно внушительный бамбуковый плот. Я сделал два весла из того же бамбука, расколов толстый ствол вдоль и аккуратно обтесав ручки. Правда нам некоторое время пришлось приноравливаться вместе грести, а то на первых порах наш плот крутился, а не двигался вперёд. Но зато потом мы наловчились и наш плот прямиком поплыл к заметному ориентиру. Пришвартовав его лианой к мачте, мы перешли на палубу яхты и стали по очереди нырять в глубину. У Лизы получалось нырять лучше, ей даже удалось донырнуть до самого дна. Поднявшись и отдышавшись, она сказала, что яхта села в грунт очень глубоко, корма снесена напрочь. Я решил обследовать каюты и обнаружил там три плавающих тела, как мы потом поняли по документам – скорее всего капитана шхуны и двух то ли пассажиров, то ли туристов. Посовещавшись, мы решили первым делом поднять и переправить на берег погибших и предать их тела земле. Это заняло всё время до обеда, хотя есть после этого ни мне, ни Лизе совсем не хотелось. Мы вырыли на берегу одну общую могилу, в которую и опустили тела двух мужчин и одной женщины. Обнаруженные при них документы вместе с непромокаемой папкой с судовым журналом, мы положили в чемодан, где хранились документы и неиспользуемые нами вещи супружеской пары с нашего лайнера.
Дик тоже вёл себя очень беспокойно, когда я переправлял тела погибших с плота в могилу. Он крутился вокруг, скулил. Успокоился он только когда мы засыпали могилу и поставили сверху бамбуковый крест.
Но, наконец, неприятная процедура осталась позади и мы начали обследовать внутренние помещения яхты. А там обнаружилось очень много интересного и полезного в нашем нынешнем положении.
В этот день мы успели поднять лишь небольшую часть предметов – то, что уместилось на плоту. В первую очередь я отыскал судовой журнал и другие документы в непромокаемой папке, которую нашёл в капитанской рубке. Далее, я обследовал камбуз и кладовую рядом с ним. Там обнаружилось несколько отличных кастрюль и кружек из нержавейки, чугунных сковородок, чайник и даже большой походный котёл на треноге – вот это было самое ценное из всего, так как открывало перед нами радужную перспективу варить супы и пить чай. Кстати, в кладовой обнаружился герметичный пакет с ароматным цейлонским чаем, несколько банок бразильского молотого кофе (это было радостью для Лизы – любительницы утреннего кофе), бутылка бананового ликёра, брезентовый мешок с сахаром, такие же с солью и мукой и несколько герметичных пакетов с разными крупами, приправами. Там же, в камбузе, стоял ящик с кухонными принадлежностями и инструментом, в том числе – несколько ложек, вилок, отличные кухонные ножи, разделочный топорик, черпак. И две упаковки мясных консервов. Вроде по перечислению получается немного, но всё пространство на плоту уже было заставлено, и плот значительно осел, так что мне самому даже пришлось спрыгнуть и плыть рядом, подталкивая и руля. Да, забыл, после того, как я поднял из воды и сложил на плоту кухонные принадлежности, удалось поднять на поверхность и ящик(сундук), в котором они хранились. Мы решили сложить на берегу все мелкие вещи и продукты в него, чтобы они не стали добычей чаек и других лесных обитателей.
В этот вечер мы решили никуда не ходить, ночь провести в нашем первом бамбуковом шалаше и с рассветом продолжить обследование внутренности яхты.
Ужин у нас получился вроде праздничный, но с налётом печали. Когда еда была готова (а Лиза быстренько подсуетилась и на ужин у нас был великолепный суп из консервов), мы накрыли в шалаше стол и первым делом выпили за упокой души тех, чьи тела мы днём предали земле. А потом уже с аппетитом поели суп – это была первая жидкая пища, которую мы ели здесь, на нашем острове. На закуску были уже ставшие привычными, но оттого не менее вкусные, бананы. Мы еще пару раз выпили – с опозданием за встречу и за наш удивительный, прекрасный остров.
В течение трех последующих дней мы достали, перевезли на остров и оттуда уже сухопутным маршрутом перенесли в нашу пещеру всё нужное и ценное. К этому времени у Лизы закончились критические дни, она ходила весёлая, часто с Диком совершала прогулки по берегу – к реке и даже вглубь острова. Она наловчилась стрелять из арбалета и часто они возвращались с добычей.
После опустошения кают и трюма яхты, мы чувствовали себя настоящими богачами, так как теперь у нас было всё необходимое для того, чтобы без лишений жить на нашем острове, улучшать условия быта и просто радоваться жизни. Ко всему прочему, в одной из кают, я обнаружил большой кожаный кейс, который было посчитал чехлом с оружием или еще одним чехлом с удочками. Но когда мы его открыли на берегу, удивлению и радости моей не было предела – это оказался великолепный набор для гольфа с различными клюшками, шариками, подставками. Лиза тогда еще сказала, что ей приходилось играть и она меня потом обязательно научит. Из оружия на яхте мы обнаружили хороший охотничий нож, карабин и внушительный запас патронов к нему, но, поскольку ни я, ни Лиза, особо огнестрельным оружием не увлекались и не интересовались, то мы после просушивания и чистки, просто на всякий случай повесили его на стену в нашей пещере. А вот с рыболовными снастями повезло только отчасти. В одной из кают я сразу заметил чехол с удочками, но оказалось, что это мощные спиннинги для морской рыбалки. Правда, обнаружился и ящик с обычными снастями, но без катушек, так что я предпочёл вырезать несколько хороших бамбуковых удочек, оснастил их глухой снастью и мы спокойно ловили на них рыбу и в речке и с плота в море. Да, в каютах были два шикарных рюкзака с вещами. И тут Лизе повезло – женская одежда и обувь из одного рюкзака оказалась ей как раз в пору. А вот мужская для меня вновь была великовата, ну да я из-за этого совсем не расстроился. Зато какая радость была у нас обоих, когда мы нашли в трюме набор столярных инструментов – пилу, рубанок, стамески, топор. Там же был ящик с гвоздями, лопата. Ящик со слесарным инструментом (ключи, отвёртки и так далее) мы всё-таки подняли на поверхность, но вместе с некоторыми другими, не нужными на острове вещами (электродрель и другие электроприборы), мы сложили в один из обнаруженных в трюме больших брезентовых мешков и закопали рядом с “драгоценным” чемоданом.
После того, как мы перенесли все вещи в пещеру, стало ясно, что всё это разместить там не удастся. И тогда я вспомнил о маленькой пещере ниже по склону. Она была сухая, прохладная, так что никаким вещам и продуктам не грозила порча. И к ней я сразу выпилил отличную, прочную дверь. Таким образом, здесь у нас получилась великолепная кладовка для продуктов и предметов, нужных в хозяйстве не каждый день. Здесь же мы могли бы солить рыбу и мясо впрок на случай продолжительных дождей. Теперь мы имели огромный запас отличных канатов, которые прочнее и проще в эксплуатации, чем лианы. К сожалению, в трюме мы не нашли якоря, вероятно он, как и многое другое, выпал во время крушения. Но это мы даже не посчитали проблемой, просто подыскали в горах подходящий камень и привязали канат к нему. К концу второй недели нашего пребывания на острове, наша пещера мало чем уступала обычному загородному дому – в ней была и корпусная мебель – столы, табуретки, шкафчики и тумбочки и мягкая – подстилки из листьев и травы уступили место удобным деревянным лежакам с матрацами и подушками из сухого сена.
С одной из прогулок, где-то на десятый день, Лиза принесла в руках раненного белого большого попугая. У него было перекушено крыло. Мы промыли рану, обработали антисептиком из аптечки и плотно забинтовали. Потом еще несколько дней обрабатывали и снова бинтовали. На третий день, наш Попка уже смог совершать небольшие вылеты и мы перестали бинтовать его крыло. Похоже, что кости и ткани срослись нормально. Но Попка улетать от нас не спешил, подружился с Диком и стал подражать его лаю, чем порой вводил меня в заблуждение до того, что я начинал разогревать обед, ожидая вскоре появления Лизы с Диком и только потом поняв, что это наш подражатель упражняется на ветке сосны около пещеры. Вскоре он стал повторять за нами русские и испанские слова.
Теперь, когда быт у нас более-менее наладился и неустроенность, проблемы первых дней остались позади, мы с Лизой имели больше времени для общения и в течение дня, когда вместе ловили рыбу, бродили по лесу или играли в гольф, и вечером, когда после дневных забот и радостей, сидели в пещере или на берегу около костра, пили чай. Я заметил удивительную вещь. До этого путешествия, меня часто мучили головные боли, желудок тоже барахлил, с возрастом стал хуже запоминать информацию. А оказавшись на острове, я ни разу после того, как очнулся на мелководье, ничем не болел – ни голова не беспокоила, ни желудок, хотя климат жаркий, солнце порой печёт нещадно и перепады давления тоже. Я освоил испанский едва ли не быстрее, чем Лиза освоила русский. И это при том, что с разговорным (и французским и английским) у меня всегда было сложно – и с пониманием и с произношением. Более того, во время бесед с Лизой, в памяти стали сами собой всплывать давно забытые факты, произведения. Я читал ей наизусть Пушкина и Лермонтова, Блока и Есенина, ведь в детстве, юности, да и в зрелом возрасте, я много читал – и стихов и фантастики, и детективов. И теперь это всё теснилось в моей голове и я с радостью делился интересным с Лизой. Она тоже не оставалась в долгу – рассказывала мне об Испании, о своих занятиях историей, об античности, о знаменитых полководцах, художниках, философах.
И вот наступило утро 15 июля. Вообще-то я не вёл календарный счёт дням, просто отмечал у себя в блокноте вечером каждый прожитый на острове день. Но этот день был особенный и потому в блокноте я его отметил отдельно. С утра Лиза проснулась вся какая-то радостная, весёлая и за завтраком я поинтересовался причиной.
Сегодня мне исполняется 30 лет и я рада тому, что этот день я встречаю здесь, на нашем острове, с тобой. Прошедшие две недели были самыми удивительными и счастливыми в моей жизни. Раньше я и не предполагала, что можно вот так вот жить вдали от цивилизации, без многих привычных вещей и предметов. Да, я порой скучаю по своим друзьям и родным, книгам и картинам, по суете большого города. Но здесь есть ты и я, удивительная природа и пещера, которая стала нашим замечательным, уютным домом. И я не променяла бы это за все прочие радости жизни в большом городе. - Я никогда еще не видел Лизу такой возбуждённой и совсем не ожидал от неё таких слов.
От души поздравляю тебя с Днём Рожденья. Я тоже благодарен судьбе за этот сказочный подарок – наш остров и то, что встретил тебя. Давай вечером организуем праздничный ужин, я сейчас схожу, поищу чего-нибудь вкусненького на десерт, а потом у нас будет костёр и танцы на вершине горы.
Да, я тоже хочу приготовить что-нибудь вкусненькое к ужину, мы откроем шампанское, а потом у меня будет к тебе одна просьба, надеюсь ты не откажешь имениннице.
Для тебя всё, что в моих силах. Я возьму Дика и прогуляюсь на тот берег реки, в одном месте я там видел фиговое дерево, может плоды уже созрели. И наберу в лесу ягод.
Дика пришлось даже звать, так как он привык находиться рядом с Лизой и они чаще вместе гуляли по лесу. Но уговаривать его долго не пришлось, он понял, что Лиза остается дома, а я отправляюсь в лес. Он только подошёл к Лизе, дождался, пока она погладит его по голове и потом весело потрусил следом за мной.
Я взял с собой лук, который уже успел сделать к этому времени, колчан со стрелами, мачете и рюкзак. Я шел по сосновому лесу, вдыхал чудный хвойный аромат и размышлял. Какая удивительная штука – жизнь. Еще месяц назад, я жил в душном большом городе, ходил на работу, смотрел телевизор и мечтал об уединении, о жизни на природе. Но я не мог и надеяться, что судьба вот так распорядится – я окажусь на прекрасном острове вместе с удивительной девушкой, что рыбалка и охота будут не только развлечением, но и возможностью добыть пропитание. Что я буду работать в поте лица целый день и радоваться результатам вместе с Лизой. Интересно, что же за желание родилось в её прелестной головке. Не иначе, как ей очень хочется вернуться на большую землю, где у неё остались друзья, родные, знакомые и любимый. А здесь ей хорошо, но всё-таки одиноко, не хватает привычной атмосферы, развлечений. Наверное, попросит попытаться поднять и отремонтировать яхту, хотя мы уже тогда посмотрели и решили, что это нам не под силу. А может, хочет построить большой плот, заготовить продуктов и попытаться доплыть до острова Барбадос, до которого, по моим расчётам, около трёхсот километров на юго-запад или до Пуэрто-рико приблизительно столько же только на северо-запад. Ладно, время покажет. Может она и права, не стоит ждать у моря погоды и надеяться на какой-то корабль или случайный вертолёт. Надо быть благодарным судьбе уже за этот подарок, за эти несколько недель счастья. Ей хочется к людям, она скучает и День Рожденья лишний раз напомнил ей о прошлом.
В раздумьях и идеях я и не заметил, как добрался до реки. Как я и предполагал, инжир на замеченном мной пару недель назад дереве, уже созрел, я набрал полный большой пакет на сегодняшний праздничный ужин и впрок, потом прошёл до реки, подбил острогой крупную рыбину и тут вспомнил, что не взял сетку, которой собирался наловить в речной запруде креветок. Пришлось поворачивать назад. Ничего страшного, для приятного ужина в нашей маленькой компании, продуктов было уже достаточно, по пути назад насобираю ягод, а надо еще помочь Лизе всё это приготовить. Когда мы перешли реку и углубились в сосновый лес, Дик стал проявлять явное беспокойство. Но я подумал, что он спешит к Лизе и не волновался. Но потом он с лаем бросился в сторону и я поспешил за ним. На полянке я увидел примятые кусты и траву, а так же следы крови. Я бегом бросился по следам, которые вели к нашей пещере. Через несколько метров на тропинке лежал пробитый навылет арбалетным дротиком небольшой подсвинок, а рядом мёртвая рысь средних размеров.
Лиза стояла около пещеры, руки и лицо у неё были в крови. Она пыталась открыть аптечку.
Вот я дурак, как я мог забрать Дика и оставить тебя одну. - В первый момент я растерялся и даже не знал, что делать.
Не вини себя, я сама, дурёха, хотела сделать тебе сюрприз – давно хотела подкараулить в лесу кабанчика и пожарить на вертеле. Помоги мне промыть и смазать раны.
Я принёс родниковой воды, тщательно промыл ей раны. Оказалось, что кровь в лесу в основном была не Лизина, но раны на левой руке, шее и лице у нее были серьёзные, хоть и поверхностные, сухожилия и артерии не задеты. Быстренько всё промыв, смазав мазью из аптечки и заклеив пластырем, я уложил Лизу на кушетку в пещере и она, уже успокоившись, рассказала, что решила, закончив с хозяйственными делами, сходить в лес за кабанчиком. Она раньше уже ходила в тех местах и видела их вдалеке, но близко к себе эти осторожные животные её не подпускали, да и затаиться с Диком – нереальная задача. Но она не могла предположить, что на той же самой поляне охотится и молодая рысь.
Я затаилась в кустах и ждала, когда появится кабанье стадо. Потом, когда они пришли и стали пастись, я прицелилась в подсвинка и, кажется, подбила его, но он рванул в сторону, я за ним и тут с ветки упала какая-то рыжая туша, я испугалась страшно и перезарядить арбалет уже не было времени. Хорошо, что я захватила с собой охотничий нож, так как рысь сразу бросила подсвинка и кинулась на меня. Я только и успела подставить нож, она сама напоролась на него, но всё-таки полоснула своими когтями меня по лицу и шее. Остальное ты видишь сам.
Успокойся, раны не опасны, через день-два всё заживёт. Лежи, отдыхай, а я пойду разберусь с твоей добычей.
Но ты же не будешь сердиться на меня за то, что по моей глупости, сорвётся праздничный ужин?
Ну и глупая ж ты девчонка. Да как я на тебя могу сердиться. Я злюсь только на свою неосторожность и глупость. Ведь надо было ещё тогда, когда ты принесла раненого Попку понять, что где-то поблизости бродят хищники и нельзя поэтому тебя отпускать в лес одну. Так что лежи, успокойся - ужин состоится, только без костра и танцев на вершине горы. Ты удивительная девушка, другой такой просто нет, - с этими словами я выскочил из пещеры, боясь дать волю своим эмоциям и чувствам.
Первым делом я освежевал подстреленного Лизой кабанчика, а с рыси снял шкуру и повесил сушиться – вот будет Лизе память. Выпотрошил пойманную мною рыбину и посыпал солью, чтобы не испортилась до вечера. Потом сходил в лес пополнить запас дров.
Вернувшись с дровами, я помыл инжир и сложил в глубокую миску. Взяв миску с инжиром и кружку с водой для Лизы, я тихонечко зашёл в пещеру, боясь её разбудить. Но Лиза не спала. Она лежала с открытыми глазами и плакала.
Успокойся, не плачь, всё уже позади. Ты скоро выздоровеешь и потом мы обязательно построим большой плот и поплывём к большой земле. Возьми, съешь инжир и выпей водички.
Я не хочу никуда плыть, я хочу жить на этом острове, - инжир Лиза не взяла, а воду, всхлипывая, хлебнула и немного успокоилась.
А я думал, что ты хочешь меня попросить как раз о том, чтобы скорее уплыть отсюда.
Глупый, я хотела просить совсем о другом, но теперь уже не могу.
Ничего не понимаю, совсем я, видно, одичал на этом острове. Это было единственное моё предположение по поводу твоей просьбы. Но что же тогда? Скажи и я пойду готовить праздничный ужин.
Поцелуй меня.
Что????? - надо было видеть моё лицо в полумраке пещеры в этот момент. Чего-чего, а такого я никак не ожидал.
Ну вот, я же говорила, что моя просьба уже не имеет смысла. Я теперь стала такой уродиной, что ты даже смотреть на меня не пожелаешь.
Лиза, милая моя девочка, я просто растерялся от неожиданности. Да твои раны ничуть тебя не портят (ну кривлю, конечно, душой – пластырь, наложенный моими неумелыми руками ей на лицо, изменил его до неузнаваемости).
Тогда поцелуй меня. Я люблю тебя, я поняла это буквально с первых минут нашей встречи, но боялась – вот прибудут спасатели и мы расстанемся, зачем я буду признаваться, тревожить тебя. Но теперь мы живём здесь пол-месяца, я порой вижу, что ты тоже смотришь на меня по особому. И я понимаю, что ты сам никогда не переступишь эту черту, так как помнишь о моём Жане и о своей супруге, которая осталась в России. Но я просто люблю тебя и хочу поделиться с тобой этой любовью насколько возможно. Не знаю – найдут нас или нет, если нет – мы будем счастливы здесь до конца наших дней, если найдут – я не буду тебе мешать устраивать свою жизнь на большой земле так, как тебе захочется. Но здесь мы одни – мы и моя Любовь.
Наша Любовь. Я тоже люблю тебя с первых мгновений нашего знакомства, как только услышал звук твоего голоса, увидел твои глаза. Но в чём ты истинно права – да, я бы никогда сам не решился переступить эту черту. Спасибо тебе.
Окончание
Утром 7 августа мы проснулись от заливистого лая Дика. До этого никогда такого не было. Даже если он с утра убегал в лес поохотиться, вёл себя тихо. Лай доносился с берега. Не иначе, как у нас гости.
Мы с Лизой вскочили, наскоро оделись и побежали в направлении, откуда был слышен лай Дика. Когда мы выскочили на берег, то увидели невдалеке в море небольшой полицейский гидро-самолёт и небольшую надувную лодку около берега. Один из полицейских стоял и смотрел в нашу сторону, а второй залез внутрь шалаша. Дик бегал на некотором расстоянии от них и лаял не столько агрессивно – он не пытался нападать, просто желая предупредить нас.
Добрый день! Что Вы ищете в нашем шалаше? - мы подошли уже достаточно близко и я решил узнать цель визита полиции. Вопрос я задал по-испански.
Кто Вы и что Вы здесь делаете? - полицейский явно не был рад встрече с нами, может он ожидал от нас какой-то другой реакции, но его лицо изображало явное разочарование.
Я сообщил полицейскому наши фамилии и объяснил, как мы оказались на этом острове.
Не морочьте мне голову, об этой аварии месяц назад кричали все газеты. Там что-то взорвалось, они вызвали спасателей из Каракаса и те обшарили все окрестности в радиусе 5 миль на катерах и вертолётах, а этот остров находится приблизительно в 12 милях оттуда в территориальных водах Пуэрто-Рико. Ладно, собирайте свои вещички, я Вас отвезу в полицейский участок, там разберутся.
Вы позволите нам взять с собой Дика – нашу собаку?
Только если он будет вести себя тихо.
Это Ваше жильё? А где Ваши вещи? - Это появился второй полицейский, который обследовал внутренности нашего шалаша.
Мы давно перебрались в пещеру наверху.
Хорошо, успокойте Вашего пса и показывайте дорогу.
Мы поднялись наверх с тем полицейским, который обследовал шалаш, а второй остался на берегу. Пока мы укладывали наши вещи и небольшой запас продуктов в чемодан, он обследовал наше жилище. Не найдя ничего для себя интересного, он вышел и стал ждать нас у входа в пещеру.
Я сделал верёвочный поводок для Дика и через пятнадцать минут мы уже садились в катер.
Стойте, на другом берегу мы закопали еще один такой же чемодан, может быть стоит и его сразу забрать. - Это Лиза стала вспоминать, не забыли ли мы чего.
Это займёт много времени, если понадобиться, за ним пришлют катер.
А куда мы летим?
В Сан-Хуан, в полицейский участок.
В Сан-Хуане мы сели в порту и еще минут двадцать ехали на полицейском джипе в участок. Там полицейские передали нас инспектору, который оказался серьёзным темнокожим мужчиной лет 40. Ему мы рассказали всю историю, начиная с аварии на пароходе и заканчивая яхтой, которая затонула около острова.
Почему же Вы не рассказали о чемоданах и яхте полицейским, теперь придётся снова посылать туда самолёт за вторым чемоданом.
Мы собирались рассказать, но Ваш полицейский очень спешил и сказал, что здесь разберутся и если надо будет – доставят и чемодан.
Вечно эти полицейские куда-то торопятся.
Могу я позвонить отсюда своим родителям в Мадрид? - Лиза уже успокоилась, ситуация постепенно прояснялась и вроде бы позволяла с оптимизмом смотреть в будущее.
Да, можете позвонить, только недолго. Я уже сообщил в консульство Испании и России, а так же в круизную компанию, они обещали сделать запрос Ваших данных и прислать своих представителей.
В это время в кабинете инспектора зазвонил телефон и он долго кого-то слушал.
Доставили чемодан, о котором Вы мне рассказывали. Там несколько паспортов, но Ваших нет.
Да, я же Вам уже говорил, что мы оказались на острове без вещей и документов. Два паспорта были в одном из чемоданов в кейсе, а три мы достали вместе с судовым журналом с затонувшей яхты.
Откуда в том чемодане драгоценности?
Я же Вам говорил, что когда я выловил эти два чемодана, мы их открыли, взяли оттуда одежду, мачете и арбалет, а остальное сложили в один чемодан и закопали.
Но Вы не сказали, что там было множество золотых украшений. Мне сейчас позвонили из лаборатории главного полицейского управления и сообщили, что эти два чемодана принадлежали преступникам, которых вот уже больше месяца ищет полиция Мексики вместе с Интерполом. Они ограбили национальный музей Латинской Америки в Мехико и унесли бесценные реликвии, в том числе и золотое изваяние бога Ацтеков - Кетцалькоатля. Кстати, мачете и арбалет тоже были украдены из музея, им около 1000 лет.
То-то я подивился их изяществу и качеству, - я уже не знал, радоваться ли нам теперь или из-за этого злосчастного “драгоценного” чемодана у нас с Лизой может добавиться проблем.
Вам придётся подождать прибытия агентов Интерпола и специалистов из Мексики. Сейчас Вас отвезут в гостиницу. Кстати, хотел уточнить по этому поводу – Вам заказали общий двухместный номер, но если Вы пожелаете, можно поменять на два одноместных.
Спасибо, мы разместимся в одном. - это я ответил за нас вместе с Лизой.
Как долго может продлиться задержка и могу ли я всё-таки позвонить родителям в Мадрид. - у Лизы настроение заметно упало.
Да, пожалуйста, позвоните отсюда, только о том, что я Вам рассказал, пока никому не слова. Скоро сюда налетят корреспонденты, телевизионщики, постарайтесь держаться с ними дружелюбно, но твёрдо.
Пока Лиза звонила родителям, я закурил любезно предложенную комиссаром сигарету и с непривычки закашлялся. Да и сигарета оказалась крепкая, я таких никогда не курил. Я в сердцах бросил сигарету в урну и решил, что лучше нам с Лизой поскорее отправиться в гостиницу, выпить и спокойно обсудить сложившуюся ситуацию. Уж очень стремительно и неожиданно всё повернулось. Еще сегодня утром мы были на нашем острове, а в полдень на нас свалилось столько всего и еще впереди встреча с журналистами, мексиканской полицией, Интерполом.
К вечеру в нашем номере действительно появились три человека. Мы к этому времени успели отдохнуть, прогуляться по окрестностям, то есть первое напряжение уже спало. Мы были вместе, что тоже немаловажно. Двое из прибывших были из Мескиканской национальной полиции, а третий – плотный мужчина среднего роста – агентом Интерпола. Мы пересказали снова всю нашу историю, включая детали, касающиеся чемоданов – их интересовало всё: какие вещи в каком чемодане и в каком порядке располагались, что мы трогали. Так же подробно мы рассказали представителям Мексиканской полиции и о затонувшей яхте. Вечером около нашего номера мы обнаружили пост местной полиции. Комиссар, которому мы позвонили, объяснил, что это для нашего же спокойствия и безопасности. И он оказался совершенно прав, так как на следующее утро, нас на каждом шагу пытались остановить и взять интервью журналисты из самых разных газет и телекомпаний и только выставленная охрана смогла оградить нас от их вездесущности в нашем номере.
Днём нам организовали пресс-конференцию с прессой, где мы уже в сотый раз пересказали историю нашего пребывания на острове, избегая моментов, касающихся ценностей из музея. У журналистов оказалось невероятное количество самых разных вопросов, о которых мы даже не задумывались. Ни я, ни Лиза никогда не принимали участия в такого рода мероприятиях и очень волновались. Но постепенно успокоились, выбрали оптимальную тактику с тем, чтобы не углубляться в тонкие вопросы и при этом не разочаровать прессу. Вроде бы совместными усилиями, удалось соблюсти паритет.
Всю следующую неделю мы находились под прицелом телекамер и разрывались между прессой и полицией. На второй день к нам в номер прибыли представители Испанского и Российского консульств и энергичный молодой человек из круизной компании. Нас проинформировали, что запрос в наши страны уже отправлен и через несколько дней должны прибыть необходимые бумаги. Энергичный молодой сотрудник туроператора заверил нас, что его компания взяла на себя все расходы по нашему проживанию здесь и отправке на родину.
Удобно ли Вы устроились в гостинице, может есть какие-то жалобы, пожелания. - чувствовалось, что молодой человек искренне желает произвести на нас приятное впечатление.
Да, спасибо, устроились мы замечательно. Оградить нас от настойчивости прессы не в Ваших силах, а во всём остальном – всё отлично. Мы бы, конечно, с большей радостью, вернулись на наш остров.
Неужели Вам и правда было лучше на необитаемом острове?!!! - молодой человек не мог себе даже представить, что мы, вместо радости от того, что вернулись на большую землю, будем грустить о нашем милом острове.
Представьте себе, как бы странным Вам это не казалось, но нам там вдвоём было значительно уютней и комфортней, чем в этом номере со всеми удобствами.
А спустя неделю нас снова пригласили в полицейское управление. Войдя, мы увидели уже знакомых агентов Мексики и Интерпола, обоих представителей консульств наших стран, сияющего молодого человека из круизной компании и двух незнакомых очень внушительных мужчин.
Расследование закончено, все необходимые документы для Вас оформлены, для Вас приобретены билеты на самолёт – в Мадрид и Москву, - комиссар, с которым мы познакомились здесь в самый первый день, сиял, как пуговицы на его мундире. Похоже, это дело внесло разнообразие в его рутинную повседневность. Но оказалось, что радовался он не только этому.
От имени президента Пуэрто-рико я уполномочен заявить, что благодаря Вам, в Национальный музей Латинской Америки возвращены бесценные экспонаты. Президент выражает Вам свою благодарность и признательность. В качестве награды за это мне поручено вручить Вам чек на 300000 американских долларов. - Лиза стояла ближе и он вручил чек ей.
Кроме этого, по просьбе правительства Мексики, представитель которой находится здесь, мне поручено вручить Вам верительную грамоту на бессрочное и безвозмездное владение островом Тримикс, на который Вас чудом вынес океан и где Вы провели больше месяца. - он еще долго зачитывал верительную грамоту, в которой оговаривались все дипломатические условия этого акта, а потом вперёд выступил энергичный и радостный представитель круизной фирмы.
Руководство нашей компании возложило на меня приятную миссию – мне поручено вручить Вам два билета на кругосветное путешествие, аналогичное тому, которое столь трагически было прервано. Надеюсь, Вы получите в этом круизе только приятные впечатления. - мы стояли в полной растерянности от всего, что услышали.
Мы благодарны всем, кто принял участие в нашей судьбе – консульствам наших стран, полиции Пуэрто-рико и Мексики, президентам этих стран за высокую оценку наших скромных заслуг и за щедрый дар, которому мы безмерно рады. - это уже говорил я, чувствуя струящуюся между нашими с Лизой руками радость и нежность.
Когда торжественная часть церемонии закончилась, нас пригласили на фуршет в президентский дворец, откуда мы, счастливые, отправились в наш гостиничный номер.
Давай завтра обменяем твой билет на второй билет до Мадрида, мои родители мечтают с тобой познакомиться. - счастье и немного прекрасного вина опьянили Лизу.
Нет, Лиза, давай не будем торопить события, мне нужно сейчас вернуться на родину, решить все вопросы. А с тобой мы снова увидимся в круизе, после которого мы сможем, я надеюсь, навестить и твоих родителей. - Лиза опять, как в самый первый день нашего знакомства, мило надула губки.
Неужели твои дела не могут подождать несколько дней. Ладно, делай как знаешь. - я понял, что она уже мысленно представила, как знакомит меня со своими родителями, как мы живём в их родовом поместье. События прошедшей недели лишили её возможности не торопясь обдумывать. Похоже, она сильно обиделась, даже отстранилась, когда я попытался её успокаивающе, нежно поцеловать.
И вот так вышло, что после всех этих торжественных и радостных событий, мы провели последнюю ночь в Пуэрто-рико врозь, каждый в своей комнате, а утром Лиза уехала в аэропорт, даже не простившись.
Вот так, большая земля, вместе с большой радостью, подкинула нам и большое испытание. Все мои вещи остались в шкафу, Лиза свои все забрала. На тумбочке лежал пакет со 150000 долларов и ни записки, ничего. У меня даже не осталось её телефона, как то в суматохе последних дней мы не успели поговорить на эту тему, а расставание оказалось слишком быстрым.
Ну что ж, жизнь продолжается. Я уже принял решение, разобравшись со всеми делами в России, завершить предоставленный круиз на нашем острове и менять это решение не видел смысла, даже если у Лизы окажутся другие планы.
Вот в таких, достаточно сложных и неоднозначных чувствах, я и вернулся сначала в Москву, а оттуда в родной город.
У меня до дня, указанного в круизной карте, оставалось чуть больше месяца. Этот круиз был не из Питера, а из Новороссийска, так что необходимости в тёплых вещах не было. За оставшееся время нужно было выполнить две основных задачи: решить личные вопросы – с женой и собрать всё необходимое для комфортной жизни на острове. И если вторая часть требовала только денег и времени, то первая была сложна и в психологическом плане. Расставаться всегда сложно. Мне не хотелось разойтись с ней врагами, поскольку прожили с женой долго и во многих отношениях – хорошо. Но после жизни на острове, после встречи с Лизой, возврата к прошлой жизни уже быть не могло. Именно это я и пытался спокойно объяснить жене и взрослому сыну. В конце концов, может и не во всём со мной согласившись, жена дала добро на развод. Я оставил им практически все полученные деньги, потратив лишь небольшую их часть на вещи и необходимое снаряжение.
На моё место в фирме уже приняли другого, достаточно толкового специалиста, так что мне осталось только рассказать о своих приключениях, порадоваться тому, что моя робинзонада не нанесла урона родной компании, сбросить на магнитные носители всё своё, что мне могло в перспективе понадобиться и попрощаться со своими бывшими сотрудниками.
Вот так вот, простившись со всеми друзьями и знакомыми, которых я, может быть, больше никогда не увижу, я сел 20 октября на Новороссийскую электричку и утром следующего дня уже гулял по палубе второго в моей жизни трансатлантического лайнера. Он мало чем отличался на мой взгляд от того, на который я сел четыре месяца назад – те же палубы, такие же каюты, бары, бассейны. Вот только в этом круизе я не знакомился с командой, сидел в основном в своей каюте или плавал в бассейне. И ждал – сначала прибытия во Францию, потом Испанию. Но ни там, ни там Лизу среди поднимающихся по трапу новых пассажиров, я не увидел. Может быть она передумала, может её задержали какие-то дела, может так обиделась на меня, что не пожелала даже вместе провести круиз. Грусть давила на меня непомерным грузом и теперь было только одно средство избавиться от неё – поскорее добраться до острова, окунуться в его незамысловатую уединённую жизнь.
Первая неожиданность ждала меня на острове Барбадос, где меня встретил представитель администрации порта и проводил на катер. Он объяснил, что катер предоставлен администрацией острова в моё распоряжение для доставки меня и моего багажа на остров Тримикс. Но и здесь никто мне ничего не мог сказать по поводу Лизы.
Катер доставил меня на западный берег острова – туда же, откуда два месяца назад нас забрал полицейский гидросамолёт. И тут ко мне с радостным лаем бросился Дик, который улетел с Лизой в Испанию. Я бросил все вещи на берегу, обнял Дика и потом вместе с ним мы бегом бросились к пещере. Но там никого не было. Как же так, как здесь оказался Дик и множество вещей Лизы и где же она сама. И я сел, оживил костёр, по которому уже успел тоже соскучиться, заварил себе чай и стал ждать. Лиза вернулась через два часа с рюкзаком, наполненным фруктами, ягодами и тушей небольшого кабанчика.
Я знала, что ты сегодня приедешь, но ожидала тебя чуть позже, поэтому вот решила приготовить праздничный обед, но опять важное мероприятие под угрозой срыва из-за меня. - Лиза стояла передо мной сияющая, немного обветренная, загорелая.
А я уже готовился к жизни отшельника на нашем прекрасном острове.
Так ты не рад тому, что я здесь?! - она явно смеялась и подзадоривала меня.
Я рад этому больше всего на свете. Я думал, что ты сядешь на пароход во Франции или в Испании. А ты опередила меня.
Тебя ждут еще сюрпризы, приятные. - с этими словами она скинула с себя рюкзак и подошла ко мне так близко, что не могло быть и речи о том, что у неё остались даже микроскопические обиды. А у меня обид не было вовсе и я сделал последний шаг, отделяющий нас.
Послесловие
Наша жизнь на острове идёт своим чередом. Оказывается, Лиза вернулась на остров спустя две недели, только навестив родителей. Она успела пригласить специалиста, который смонтировал под первым каскадом водопада мини-электростанцию, а через неделю после моего приезда, прибыла команда, которая подняла затонувшую яхту. Они отбуксировали её в свои мастерские и через 3 месяца у нас в бухте стоял чудесный парусник со всем необходимым и самым современным навигационным оборудованием. Лиза купила множество книг и отличный ноутбук с GPRS. После истории с сокровищами, она увлеклась инками и ацтеками, мы вместе много читали про них, плавали на нашей яхте в тех местах, где когда-то высаживался Колумб, участвовали в археологических раскопках на месте древних городов. Хотя по-прежнему, большую часть времени мы проводили на нашем острове, который мы изучили вдоль и поперёк, но старались сохранить насколько возможно в его первозданном виде для наших потомков. Кстати, третьим сюрпризом, который приготовила мне Лиза, было сообщение, что она ждёт ребёнка и вот в апреле у нас родилась дочь, как две капли воды похожая на Лизу. Мы приручили несколько коз, засеяли небольшой участок в степи злаками, посадили у подножия горы несколько фруктовых деревьев – яблони, груши, мандарины.
Через два года, когда у нас уже родился второй сын, наш остров посетил мой старший сын с моей бывшей женой. Сын организовал свой, вполне успешный бизнес. Ему было очень интересно побродить по нашему острову, поохотиться с луком (по положению, на нашем острове было запрещено использовать огнестрельное оружие и нас это вполне устраивало) на сухопутную дичь в лесу и с подводным пневматическим ружьём в прибрежных водах. А бывшая жена сказала, что отдыхать у нас здесь замечательно, но жить здесь она бы не смогла. Я был с ней в этом вопросе полностью согласен.
А мы живём.
И счастливы.
Конец
24 мая 2007 -
Робинзонада
© Copyright: Анатолий Сав, 2010
Свидетельство о публикации №210031600896
Свидетельство о публикации №210031600896
Рецензии